Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова

Эпилог

5 января я вернулся в Москву. 18 января сдал набранную рукопись и фотографии в руки представителя издательства. Тем временем Анатолий Петрович оставался в Лефортово, а его предполагаемая жертва Павел Струганов стал звездой российских средств массовой информации. Еще, оказывается, 27 и 28 декабря газета «Известия» вновь, как в 1997 году, приняла немалое негативное участие в судьбе Быкова: опубликовала аж два больших материала под названием «Откровения приговорённого». Журналист Цыпин записал Струганова-Цветомузыку. Мой добросовестный издатель настоятельно советовал мне ознакомиться с этими номерами «Известий», считая, что они могут повлиять на мои общие выводы по делу Быкова, собственно, и на результат книги. Очевидно, им движет некая жажда объективности, желание донести до читателя взвешенный образ Быкова.

Я изучил «Откровения приговорённого». Никаких сенсаций я там не обнаружил. Пространные замечания Струганова о том, что Быков

что

соседствуют с философскими рассуждениями о том, что

Струганов не врубается, что он сам — 38 лет, дважды судимый: один раз за грабёж, другой за похищение человека и вымогательство — самая что ни на есть старая проблема. Человеком нового тысячелетия его уж никак не назовёшь. Из всей словесной воды в «Известиях» мне удалось извлечь лишь несколько старых анекдотов, несколько обвинений в духе «Когтя» и множество стенаний по поводу несовершенства личности Анатолия Петрович — и только. Порою «откровения» срываются в высокий комизм. Быков, оказывается,

То есть нарушает трудовое законодательство вовсю. Бедные неоплаченные киллеры! Еще у Быкова, по мнению Струганова,

Благотворительность Быкова

Тут придётся остановиться и защитить Быкова. Скажу, что это отлично, что Быков вынимал деньги у коммерсантов и передавал их пенсионерам, детдомовцам и вообще нуждающимся слоям населения. К сожалению, сейчас, когда Анатолия Петровича затаскали по тюрьмам, фонд развалился, и ни Павел Струганов, ни ФСБ, ни Путин, ни Господь Бог не помогают тем пенсионерам и детдомовцам, ради которых рэкетировал Быков.

Кстати, об ФСБ. Струганов заявляет:

В принципах или нет, но партнёрство состоялось, пусть и однократное. Рука ФСБ чувствуется в грандиозности целей, приписываемых Стругановым Быкову. «Следующим этапом должен стать пост губернатора, а потом президента страны». Читатель, полистай-ка книгу и найди в ней главу «Коготь». Там полно таких широкомасштабных обвинений.

Еще Струганов поверяет читателю «Известий», что Быков так и не научился держать правильно боксёрскую стойку и в результате получил множество ударов по голове и имел частые сотрясения мозга. И, мол, эта «пробитость» оказала своё влияние на все его последующие действия. Быковская ненависть к «синим» также якобы объясняется этой «пробитостью» Быкова. Хочется сказать: здрасьте, приехали! Как редакторы «Известий» решились печатать эту чепуху?! Но мы знаем, кто через «Известия» совершает наезды на Быкова, потому вопрос отпадает.

Докладываю, что в известинских «Откровениях приговорённого» Струганова не содержится никаких аргументов, подтверждающих виновность Быкова. И нет никаких новых деталей. Скорее, вся публикация — неумелая попытка объяснить, что Быков — плохой. Зато я не поленился пересмотреть множество других источников. И вот, здесь и там, в них я нашёл-таки любопытные детали. Вот какие. Начнем по порядку.

Несомненно, что в сентябре 1999 года Струганов был самым приближённым к Быкову человеком. Иначе зачем бы Быков поставил его в список кандидатов в депутаты от ЛДПР под номером десять, что автоматически обеспечивало попадание в Госдуму. Однако список ЛДПР развалил, как известно, Вешняков, но в следующем списке Жириновского есть аж четыре быковца (и все они попали в Госдуму), но нет и в помине Струганова. Что-то случилось между сентябрём и декабрём. Сам Струганов заявляет в «Известиях»:

То есть он подтверждает, что что-то случилось в конце 1999 года, перед выборами. Вероятнее всего, Быкову доложили, что Струганов покушается на его бизнес и «плохо говорит о нём». Как я убедился, в той красноярской среде слухи, интриги — обычное явление. Но вот «устранить» звучит бездоказательно. Во-первых, на дворе не 1993 и не 1994 год. Прямо вот так хвататься за телефон и звонить киллеру, заказывать никто уже особенно не торопится. Можно для достижения того же эффекта не устранить, а всего лишь отстранить от обязанностей. В любом случае у Струганова нет доказательств, что ещё год назад Быков «собирался устранить его». Представленные им в «Известиях» якобы доказательства не тянут на таковые.

Это всё доказательства лишь того, что от человека отвернулись и не хотят с ним общаться, иметь дело, отстранили его. И только.

Еще любопытная деталь. В газете «Финансовая Россия» от 14.12.2000 г., описывая арест Быкова, А. Мельничный пишет:

На это любопытное замечание можно возразить:

«А на хрена он тогда поставил Струганова в список ЛДПР следующим после себя? Чтобы иметь мёртвого депутата?»

В газете «Время новостей» от 21.12.2000 находим:

Ну предположим, что верующий, хотя адвокат Быкова Генрих Падва заявил «Коммерсанту»:

«На наш взгляд, обвинение полностью абсурдно и строится на показаниях нескольких бессовестных людей».

Мне Генрих Падва сказал об инсценировке убийства такими словами: «Чудовищная фальсификация!»

Инсценировку «убийства» удобно устраивали. Поскольку господин Струганов проживает «с охраной в особняке на Рублевском шоссе» («Коммерсантъ» от 13.12.2000) и его убийство на глазах многочисленной охраны просто не могло быть осуществлено одним человеком, то сняли квартиру на Кутузовском проспекте.

повествует газета «Россия» в номере от 2.10.2000. «Коммерсантъ» (там же) сообщает:

Может, и хотел давно, но почему-то обратились в конце августа. Не потому ли, что в июле 2000 года Струганов и Исмендиров (по кличке Палач, не забыли?) были арестованы в Минусинске по подозрению в убийстве директора предприятия «Краевые рынки» Виталия Парфенова и провели четыре дня в руках органов? Газета «Труд» за 13.10.2000 года полагает, что да:

Возможно, он же выбрал и исполнителя, бывшего своего друга Василенко. Если органы сняли более удобную для инсценировки квартиру, то почему они не могли прислать пистолет? Могли. Запросто. Если продолжить рассуждать далее, то возникает вопрос: почему Быков или его люди остановились для покушения на каком-то жалком пистолетике и решили задействовать одного Василенко (ещё и вызвав его для этого из Германии)? Когда было известно, что Струганов проживает с охраной в особняке. Даже убийство в подъездах осуществляет обыкновенно группа киллеров, а тут один с пистолетиком. Квартиру-то сняли за неделю до 29 сентября (день «убийства»), а пистолетик прислали в августе. Если Быков совершил такое количество преступлений, какое ему усиленно приписывают, не сидел за них, значит, он должен быть эффективным организатором. А тут такие очевидные проколы.

После «убийства» Василенко, по-прежнему глубоко веруя в Бога, едет в Красноярск, опутанный проводами микрофонов по телу и с парой часов в кармане («Ролекс» Исмендирова, стоивший 100 тысяч, и «Ролекс» Цветомузыки, за 150 тысяч долларов. Кто-то из участников инсценировки увёл-таки одни часы, они исчезли), и является 3 октября к Быкову. По свидетельствам Рогаченко и депутата Демина, Василенко опаздывает. Раннее утро, но Быков уже торопится из дома, он на пути в Законодательное собрание.

(«Московская правда» от 23.10.2000).

(«Коммерсантъ» от 13.10.2000). Что касается аудиозаписи разговора Василенко с Быковым, то, по словам адвоката Роберта Дубинникова,

Тогда 4 октября был совершён налёт ФСБ на коттедж Быкова в Овинном, и при обыске были обнаружены часы.

Как всегда здравомыслящая газета «Комок» заметила в номере от 09.10:

«Общая газета» (28.12.2000) иронизирует:

Для меня всё ясно. Один даже факт, что Быковым в этот раз занимается ФСБ, свидетельствует о том, что из него делают преступника, по заказу правительства. Сговор Струганова с ФСБ состоялся в июле 2000 года, когда застрелили Виталия Парфенова, директора предприятия «Краевые рынки». И по этому делу был задержан в Минусинске Павел Струганов. В Красноярске говорят (а там всегда знают лучше, чем в Москве), что Парфенова убрал Струганов. Но через четыре дня Струганова выпустили вместе с Исмендировым, задержанным вместе с ним.

Скорее всего именно в эти четыре дня Павла Струганова убедили перейти из недоброжелателя и конкурента Быкова — таковым он пробыл с сентября 1999 года по июль 2000 года — в свидетели обвинения, в жертву покушения. Ведь уже было ясно, что Быкова придётся выпустить, свидетель Татарин уже отказался от показаний. Вспомним, что заявление того, в котором он пишет:

появилось 11 июля 2000 года. Надо было выпускать Быкова. И тут убили Парфенова. Кто убил? Мы не знаем, но если Струганов-Цветомузыка, то в те четыре дня, которые он провёл в руках блюстителей правопорядка, ему популярно объяснили, что он должен сделать, чтобы остаться на свободе. А если убил не Струганов, то ему популярно объяснили, каким образом его посадят за несовершенное им преступление, если он не сделает того, чего от него хотят. Что, неправдоподобно? Зная нравы наших правоохранителей, работающих по заказу, — ещё как правдоподобно, читатель!

Если бы не арест по делу Парфенова именно в июле 2000 года и эти четыре дня под арестом, история с псевдоубийством Струганова всё равно выглядела бы неубедительно, смахивала на милицейскую постановку. Судите сами: Струганов и Василенко были «хорошими друзьями», Быков что же, никого больше не имел под рукой, обязательно «хорошего друга» выбрал для этого дела? Так как у ментов не было больше людей на роль киллеров, только Василенко, — ограничились одним пистолетом. А так как с одним пистолетом особняк с охраной не возьмёшь, запросто перенесли действие в снятую за неделю до этого квартиру. С эпизодом же убийства Парфенова и четырьмя днями в июле, в которые Струганов находился в руках «правоохранителей», история с «убийством» Струганова Быковым выглядит шитой жирными ментовскими нитками. Что, следователям так несказанно, невиданно повезло? Только что рухнул свидетель Татаренков, и вот везение несказанное — в те же дни вдруг счастливо свалился на голову Струганов!

Не свалился, а подыскали. И не так уж важно, верит ли сам Струганов в то, что его заказал Быков, или совсем не верит. Важно, что это не счастливый для правоохранителей случай, а операция спецслужб. Все понравившиеся мне менты (и по совпадению: это честные менты) в один голос твердили: «Стало невозможно работать! Милицию политизировали!» Так дружно заявляли и Лисицын, и Щипанов, и Димитров, и Романов (вот так много ментов мне понравились!). Ментов заставляют выполнять политические заказы, вот что имеется в виду. А так как они их не очень блестяще выполняют, то задачи всё чаще передают в руки ФСБ. Эти ребята меньше рассуждают, делают что велят.

Основная сюжетная линия моей книги замерла, пульсируя красным в двух точках: Москва, «Лефортово», и Красноярск, Законодательное собрание. Однако побочная линия моя вовсе не замерла, а продолжает развиваться аж вприпрыжку. Меня вовсю разрабатывает ФСБ. Сразу по возвращении в Москву я узнал от человека, писавшего у нас в «Лимонке» под псевдонимом Алексей Невский (до 1994 года он был сотрудником ФСБ), что его искал и нашёл и встретился с ним заместитель начальника управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом (главой этого управления был генерал Зотов, сейчас генерал Пронин). Замначальника управления попробовал завербовать Невского, с тем чтобы он поставлял информацию обо мне. «Плетется ужасный заговор, вовлечены большие люди», — сообщил зам. Как ФСБ вышло на Невского? Просто слушая мой телефон. Они узнали, что я два раза встречался с Невским у меня дома в октябре, перед отъездом в Красноярск. Они его быстренько нашли через номер телефона и побеседовали. Замначальника управления, сказал мне Невский, должен быть в чине генерал-майора. Большие люди, упоминаемые генерал-майором, это, по всей вероятности, Быков Анатолий Петрович. Я полагаю, что ФСБ хочет верить в то, что я предпринял поездку в Красноярск с целью «достать денег на покупку оружия», то есть в свою собственную версию. Что касается моего московского телефона, то его, я полагаю, постоянно прослушивают уже год. Первое замеченная мной прослушка относится к концу января 2000 года, когда мы усиленно готовили III съезд партии. Тогда крошечная Настя обнаружила, идя домой, что в наших окнах горит свет. Свет погас, когда она поднялась в квартиру. Одновременно вниз по лестнице спустилась группа мужчин, вторая группа стояла на улице. На III же съезде НБП в подмосковном пансионате 22 февраля 2000 года, осматривая зал до начала съезда, мы обнаружили банальное старомодное подслушивающее устройство. Отключили его и начали съезд. Через два часа появились разномастно одетые представители правоохранительных органов и сообщили, что к ним поступил сигнал: «В зале заложена бомба». Переставив своё допотопное устройство, эти люди удалились, а мы продолжили съезд. Теперь я знаю, что по моему телефону даже не сообщить, что Красная Шапочка вышла с пирогом к бабушке.

Между тем из ответов на запросы депутата Жириновского в МИД и депутата Алксниса в ФСБ мы узнали, что наших четверых ребят, арестованных в Латвии, сдали эти две благородные патриотические организации. Господа Авдеев, первый зам. главы МИДа, и господин Шульц, заместитель Патрушева, сообщили депутатам об этом сами письменно. Разозлённый, я отправил Патрушеву и Иванову письмо под заголовком «Господа, вы нарушили Конституцию».

Письмо было очень злое, и на него немедленно последовал ответ. Я отправил письмо 19 января, а уже 26-го у меня в квартире, у единственного во всём доме, рано утром вырубили телефон и свет. Я подумал было, что сейчас придут брать, но это был только привет. Вызванные электрик и телефонный мастер констатировали, что выборочно были вырваны нужные провода и правильно выбраны в хаосе немаркированных. Мол, знай, мы тут, в твоём доме, и не выпендривайся!

6 февраля ко мне пришёл Георгий Рогаченко с бутылкой коньяка. Он не сказал, что Быков его уволил или что он ушёл от Быкова, но было ясно, что он больше не работает там, где работал. По странному совпадению в 23:15 позвонил человек с голосом «кинозлодея»: «Я от папы, — сказал голос. — Что ж ты не выполняешь обязательств?» — «От какого папы?» — осведомился я. «От Быкова». — «О! — обрадовался я. — Тут как раз сидит сотрудник Анатолия Петровича, Георгий Рогаченко, дате ему трубку?» Голос раздражённо сообщил, что ему всё равно, кто у меня сидит, а вот «обязательства ты не выполнил». И голос стал наезжать на меня. Я сообщил голосу, что меня слушают по меньшей мере ФСБ и МУР, но на голос сообщение о подслушке не произвело никакого впечатления. Он ничуть не заторопился. Наконец я понял, что речь идёт о сроке сдачи рукописи. Я сказал, что не запаздываю, что срок сдачи рукописи 1 марта. Подошел Рогаченко, послушал, сообщил, что такого не знает. Голос назвался Володей Графом, а я (коньяк!) сказал, что он может звать меня «Эдик». Я предложил «Володе» позвонить мне через 10 дней.

Рогаченко тотчас сообщил, что никто никогда не называл Быкова «папой», и в любом случае от Быкова звонить мне никто не может. Сообщаются с ним только через адвокатов. Рогаченко набрал чей-то номер и проконсультировался. Через пару дней Георгий позвонил мне и сообщил, что это была стопроцентная провокация, что Быков никому не поручал мне звонить. Что никаких Володей Графов среди людей Быкова нет. Впоследствии, когда якобы от имени Быкова угрожающие телефонные звонки получил председатель Законодательного собрания Красноярского края Усс, Рогаченко опять позвонил мне и сообщил об этом. «Усса пугали так же, как звонили вам, Эдуард», — заметил Рогаченко. Псевдобыковцы пытались запугать Усса, что, мол, если вы — ЗС — проголосуете за лишение Быкова неприкосновенности, вам несдобровать. Цель этих провокаций была ещё раз выставить Быкова уголовником. И запугать нас, меня и Усса.

8 февраля рано утром в аэропорту «Шереметьево» был задержан и подвергнут обыску мой друг, французский писатель Тьерри Мариньяк. Он отправлялся в Париж. У него были изъяты журнал «Амадей» (старый, со статьёй о Бобе Денаре), газета «Лимонка», моё письмо к Бобу Денару и даже чьи-то литературные произведения, рукописи. Случайностью это быть не могло, рано утром вместе с ФСБ в аэропорту Тьерри поджидал переводчик. Я хотел вытащить семидесятитрехлетнего «корсара республики», знаменитого короля наёмников Денара в Россию, существует мой проект международной конференции «„Горячие точки“ — мировой опыт по предотвращению региональных конфликтов». Я хотел, чтобы Денар приехал ещё в 1995 году, пытался пригласить его через журнал «Солдат удачи», но тогда он угодил в тюрьму за попытку организации переворота на родных Коморских островах, и я потерял его из виду. В конфискованном письме я завлекал его перспективами работы в России и Казахстане. (Теперь в ФСБ есть большие основания говорить: «Плетется заговор, вовлечены большие люди: Быков, Боб Денар»)

В № 161 «Лимонки» в статье «Ссучившиеся» и особенно в редакторской статье в № 162 «Как ФСБ разрабатывает НБП» я наехал на контору так сильно, как ни на кого со времён борьбы с Лебедем не наезжал. Тогда в 1996 году мои статьи стоили мне избиения сапогами в голову, вечной травмы глаза и взрыва в помещении редакции, сейчас я также получаю по полной программе, но в другом стиле. В «Как ФСБ разрабатывает НБП» я упомянул о том, как в октябре в штаб партии приходил человек, якобы из Эстонии, и предлагал нам устроить взрывы в Прибалтике. Я также написал о некоем господине в кашемировом пальто: он встречался со мной в январе в штабе партии и предлагал (мои ребята неосторожно рассказали ему, что у нас есть спонсор: бизнесмен, работающий в химии) помочь нашему «химику»: якобы у него есть партнёры, тоже «химики», за границей. В статье я высказал предположение, что «кашемировый» работает на ФСБ, что его появление — часть «разработки», попытка отрезать нас от спонсора, лишить финансирования. Результат статьи сказался немедленно: «химик» хмуро пробормотал в ответ на мою просьбу подкинуть денег на следующий номер «Лимонки», что, мол, денег нет, и исчез навсегда. Его голос был перепуганным, хотя по натуре он всегда фанфарон. «Кашемировый» же стал мрачно вбивать клин между мною и руководителем московской организации Тишиным:

«Против тебя, Толь, я ничего не имею. А ему я отомщу. У него (то есть у меня) должна быть другая фамилия и счета в иностранных банках. Он всех вас подставит и убежит».

В конце концов Анатолию было сказано для передачи мне, что мне даётся недельный срок, после чего меня ожидают большие неприятности. Я, дескать, задел честь «кашемирового», а так как он сидел (с его слов, он только что освободился), то он не может оставить обиду просто так. Будет мстить, накажет, убьёт. На замечания Анатолия, что его честь не пострадала, поскольку он не назван в статье по фамилии, «кашемировый» не отреагировал. Все разговоры велись по телефону, однако он, как и «Володя Граф» с голосом «кинозлодея», начисто игнорировал факт, что телефон штаба и рабочий телефон Тишина прослушиваются, и невозмутимо повторял свои угрозы в уши ФСБ и, возможно, МУРа (есть сведения, что эти тоже разрабатывают нас). Кто может угрожать так безнаказанно? Правильно, сотрудники органов. Нормальный уголовник-криминал тоже подумал бы десяток раз перед тем, как угрожать человеку, только что написавшему книгу об Анатолии Петровиче Быкове. Разве не так?

В конце февраля я отправился в Ростов-на-Дону. Там с самого вокзала за мой было установлено наружное наблюдение. Мы видели преследующие нас автомашины, многих агентов узнавали в лицо (мы — это я и мой охранник Михаил). Каково же было, представляю, их нервное «потрясение», когда 28 февраля в штабе округа я встретился с командующим Северо-Кавказским военным округом генералом Трошевым и имел с ним продолжительную беседу. Теперь у конторы есть доказательства заговора одиозного Лимонова с одиозным крестным отцом Быковым, с всемирно известным специалистом по организации coup d'etat (переворот — фр.) Бобом Денаром и… генералом Трошевым. Действительно, чудовищный заговор, сплетённый, признаю, по моей инициативе.

Как видите, даже я, известный, федерального масштаба, как говорят бюрократы, человек, имеющий, может быть, неоднозначную репутацию, но всё же не репутацию уголовника и крестного отца, какую создали Быкову, даже я нахожусь в прямой опасности. Живу как голый, за мною ходят, ездят, следят, подслушивают, перехватывают письма. Чего тогда ожидать Быкову от судьбы, если правительство (скорее, сам Путин) отдало приказ зачморить и раздавить его?! Ничего хорошего.

Зато противники Анатолия Петровича процветают вовсю. 13 марта Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин отправился кататься на горных лыжах, сообщили нам в новостях, в Хакасию. Однако отправился он почему-то в город Саяногорск, где никаких гор, только степь, но зато, как мы знаем, это земля Дерипаски. Его завод, его город, его рабы-работяги. Намеревался Владимир Владимирович посетить и Саяно-Шушенскую ГЭС, а потом побывать на некоей «таёжной заимке». Фамилия Дерипаски не была произнесена ни разу, но читатель уже знает, где в Хакасии дерипасовская заимка, а где заимки братьев Лебедей. 14 марта мне сообщили, что Дерипаска некоторое время назад женился на дочери Юмашева. Можно представить, что если Путин до этого не читал сочинённую Дерипаской «Стратегию России в XXI веке», то уж теперь-то Юмашев наверняка подсунул Путину шедевр зятя. Так же, как некогда подбросил на стол Ельцину «Дело Коняхина», помогая Аману Тулееву. «Стратегия» наверняка и наповал очаровала президента, и он спешно впервые полетел отдыхать не в Сочи, а в богом забытый Гулажск-Саяногорск. Там никаких гор не наблюдается, они севернее и южнее, но как же не поехать, если у Дерипаски черным по белому:

Путин и есть русская идея! Поедешь поневоле. Тут так хорошо всё вылизано, что без гор и без снега с ветерком Президент промчится к своей Миссии.

Отпуск был обставлен глубокой тайною. Никаких телерепортажей, ничего. Однако на всякий случай, чтобы народ не подумал, что президент помчался в гости к любимому олигарху (а именно так и было), почему-то распространили слухи, что Дерипаска в эти дни где-то якобы в Европе, а губернатора тоже нет в крае, отсутствует по делам. Блин, да за кого вы нас держите, кто же поверит, что российский олигарх и российский губернатор отсутствуют в то время, как на их земле гостит Президент! Как бы там ни было, отпуск оказался коротким, вмешались злые чечены. Они угнали самолёт из Стамбула в Медину. И советники посоветовали Президенту срочно вернуться из земель олигарха в Москву. Путин не сразу, но прилетел (его промашка с «Курском» подучила его чуть-чуть показной гуманности) и появился 17 марта на телеэкране. Выглядел он очень неважно, круги набрякших морщин под глазами, мыльный блеск кожи — короче, как человек, который пил несколько дней подряд. Однако такой усталый «look» оказался как нельзя кстати: проплакавший о наших заложниках Президент должен был выглядеть приблизительно так.

Если вспомнить, что это практически первый отпуск, проведённый Президентом не в Сочи, то выбор вотчины Дерипаски — именно скучного рабочего посёлка Саяногорска — для отдыха поразителен. Он говорит и кричит о многом. О том, что Олег Дерипаска — любимый олигарх Путина. Создается сильнейшее впечатление, что Президент лично заинтересован в успехе Дерипаски и неуспехе Быкова. Тем более важна эта моя книга.