Охота на миллионера

Меня стошнило

Меня стошнило. Опять. По привычке я открыла холодильник, в котором кроме двух головок чеснока, одиноко лежавших в углу, я ничего не обнаружила. В шкафу лежала пачка макарон и немного гречки, но есть это при моем токсикозе было нельзя. Сережа спал на диване. Он уволился с работы месяц назад, не сойдясь в своем авторитетном мнении с начальством. Последняя (и так небольшая) зарплата была потрачена. Холодильник пустовал. У нас появился долг за аренду квартиры. Я легла рядом с ним, обняла, подумала, что, наверное, я его очень люблю, раз, будучи голодной, не ушла еще от него. Хотя идти особо было некуда. Оставалось только терпеть и надеяться на то, что мой любимый найдет работу в ближайшее время. Сама работать я не могла, еле передвигалась по квартире, замученная тошнотой и головокружением.

Любимый проснулся, взлохмаченный и недовольный. Неумытый побродил по комнате, лег обратно и уставился в книжку, ожидая, что решение придет. Так было каждый день с момента его увольнения, за исключением пары раз, когда он съездил на собеседование.

— Сережа, — я присела рядом с ним, — нужно найти работу. Нам нечего есть, мне нужны деньги на лекарства, нас вот-вот выгонят из квартиры.

— Почему я должен тебя обеспечивать? — вдруг взорвался он. — Ко мне очередь всегда из женщин стояла, которые готовы на все, лишь бы я был с ними и шептал на ушко, как я их люблю. У них есть и квартиры, и машины, и все что хочешь. А ты тут ноешь, блюешь и еще упрекаешь меня, что я работу найти не могу. Радуйся, что я еще с тобой.

Он замолчал и вновь уставился в книгу. На следующее утро, вернувшись из поликлиники, я обнаружила Сережу, пакующего одежду в чемодан. По спине пробежал холодок.

— Алина, я уезжаю домой, к маме, — спокойно сказал он мне.

На мой справедливый вопрос, а как же я, он порекомендовал найти работу и строить свою жизнь самостоятельно или сделать так же, как и он: вернуться к маме в Сочи. Когда зашел разговор о ребенке, он замолчал, попрощался и ушел.

Я закрыла дверь. По моим щекам текли слезы, мне хотелось выть от бессилия и обиды. Я проклинала мужчин, государство, где я живу, президента, который обрек меня, беременную, на нищенскую жизнь. Думала о том, что, будь у меня своя квартира, я бы не оказалась сейчас на улице. Я все еще отказывалась брать на себя ответственность. Я пошла в «Пятерочку», чтобы хоть что-то купить поесть на последние деньги, отложенные на покупку глюкозы.

Свекла с майонезом и чесноком, которая, по моим предположениям, должна была порадовать мой измученный организм, вызвала новый приступ тошноты, и я рыдала над тарелкой, так как понимала, что есть больше нечего. Почувствовав себя брошенным Робинзоном Крузо на необитаемом острове, мой мозг начал выкручиваться из ситуации. Я была не одна, был еще ребенок, растущий в моем животе. Я дожимала остатки возможного из последних двух дней, которые мне предстояло прожить в этой квартире, до того, как в понедельник приедет хозяйка жилья и выставит меня на улицу. Пачка макарон, обнаруженная в шкафу, обеспечила мне день неголодной жизни. Половину макарон я отсыпала на обед и ужин, а вторую половину замочила в горячей воде и поставила на батарею. К вечеру у меня было тесто, из которого я испекла оладушки, и как же было вкусно кушать перед сном!

Хозяйка квартиры меня все же выселила. Я в очередной раз позвонила Наташе с просьбой приютить меня, но на этот раз она отказалась. И вот я стою в стареньком сером пальто, распахнутом от того, что сломана молния, а на ремонт денег нет. Шел снег. Я открыла список контактов в моем телефоне и начала звонить всем, с кем была знакома, пытаясь объяснить ситуацию. Большинство людей меня не помнили. Я заплакала.

К вечеру мне позвонила подруга Оля, приобретенная в кругу друзей бросившего меня Сережи. Она объяснила, что не могла вовремя взять трубку, так как вела урок. Работала она школьным учителем биологии. В свободное от работы время Оля занималась в клубе духовных практик и проходила тренинги по женской мудрости у Симы. У Оли и ее мужа была годовалая дочь, и каждые выходные к ним приезжала в гости свекровь. Уставшая за неделю Оля сказала, что к ней приехала свекровь, в связи с чем ей будет неудобно принимать гостей. Но пообещала помочь и попросила время, чтобы подумать. Через несколько минут Оля перезвонила мне с вопросом, не ли у меня аллергии на шерсть.

«Да вот, нашла для тебя вариантик хороший! Саша, приятельница моя. Поживи у нее. Она у нас альтруистка, живет одна, но вечно тащит к себе домой всех бездомных собак и кошек. Она настолько щедрая, что никому ни в чем не откажет! Айда к ней!» — смело предложила Оля.

Она с радостью оставила малышку свекрови и приехала к подруге Саше, захватив сладости к чаю. Долгожданный прием пищи был обеспечен. Саша была такой же доброй и приветливой женщиной, как и Оля. Жила Саша одна в бедной, но аккуратной однушке в Мытищах, работала мерчендайзером в супермаркете и заочно училась на филологическом факультете. В ее квартире вместе с ней жили две кошки и одна собака.

— Вот бело-рыжая кошечка Мася, — с любовью объясняла Саша, — я нашла ее на остановке в пакете. Она была очень худая, вся облезла. Так хотела есть, что забралась на тумбочку и опустошила хлебницу. А сейчас красивая стала, шерсть лоснится, вылечила ее. Альбину спасти еле удалось, — Саша указала на вторую белую гладкошерстную кошку, — с бутылочки молоком кормила. У подъезда лежала, видимо, оторвалась от кошки. Пса зовут Рим. Он хромает, лапка задняя повреждена. Помню, его на улице машина сбила, я приютила и выхаживала его неделю. Видишь этих созданий, как не помочь! Был у меня кот Уголек, в прошлую среду нашел себе любящих хозяев. Он не первый и не последний!

Саше было так жалко бездомных животных, что ею овладевало непреодолимое желание и даже чувство долга, что нужно обо всех позаботиться. Она говорила: «А если все будут проходить мимо, что тогда?» На вопрос, почему она не отдает животных в приют, Саша вздрогнула.

— В приют?! Вы в своем уме?! В приюте их, бедняжек, не кормят, сажают в клетку, издеваются. Нет, я не настолько жестока, чтобы отдавать их на верную смерть!

Если бы Саша узнала, что существуют такие люди, как Влад, с кем я рассталась еще до тюрьмы, ее доброе сердце рассыпалось бы на кусочки. Девушка приютила меня на неделю и ухаживала за мной не хуже, чем за бездомной кошкой. Тем временем я бегала по собеседованиям и была готова на любую работу. Но моя судимость и беременность смущали почти всех работодателей.

В первый вечер мы втроем сидели на кухне и болтали в перерыве между моими тошнотиками, обсуждая и жалуясь на жизнь.

— Вот от меня ушел Сережа, я одна с ребенком — с грустью сказала я, — теперь уж не знаю, что делать.

— Не плачь, встретишь еще любовь свою, — утешала Оля, — я замуж вышла, потому что жить было негде, — рассказывала подруга о том, как она познакомилась со своим мужем, — переехала в Москву учиться, и через неделю мы встретились. Когда узнала, что у него есть квартира, поняла, что вот оно, мое спасение. Жить с двумя вечно ругающимися между собой однокурсницами в комнате общежития было невыносимо, а обратно в уральское село мне не хотелось. Там безработица, все уезжают. Добилась своего, переехала к нему, забеременела, чтобы точно никуда не делся. Теперь вот живем. Зарабатывает, правда, мало. Таксистом работает. Но свекровь помогает, да и подружки от своих детей старенькие вещи для дочки подкидывают. Самое главное, что жить есть где, а к мужу я уже привыкла.

К Саше тема отношений и брака никак не относилась, она, как мне кажется, даже не задумывалась об этом. Надевала всегда одни и те же черные брюки и свитер, собирала волосы в хвост, носила очки в золотистой оправе. В супермаркете надевала бейждик с надписью «Александра» и расставляла товары по полкам. Она с удовольствием бы продолжила учиться на очном отделении, если бы было достаточно денег на жизнь. Саше жилось хорошо вместе с ее питомцами, в своей реальности. Мне кажется, она понимает по-кошачьи, а с человеческой реальностью она не в ладах. Я слушала и думала о том, что все-таки у Оли и Саши дела идут гораздо лучше, чем у меня. Но в голове вновь замелькали картинки роскошной жизни.

— Ты не расстраивайся, найдешь себе мужика, — вынула меня Оля из фантазий, — статьи почитай, на тренинги женские походи, небось найдешь что-то стоящее. У тренеров часто бывают бесплатные пробные мастер-классы. Это они так заманивают, хотят тебе весь тренинг впендюрить. Будь хитрей, не покупай у них ничего. Мне одного урока хватило, чтобы разобраться, как выйти замуж. Знаю я одного мужика, кто эти тренинги ведет. Пришлю тебе ссылочку ВКонтакте. Я посетила все его бесплатные тренинги и нашла своего суженого.

Я рассмеялась, «блестящие» результаты прошлого тренинга я ощущала.

— Не работают эти твои тренинги. Проходила я все это, — равнодушно сказала я Оле. Понимая, что подруга желает дать мне добрый совет, я добавила, что ладно, посмотрю. Мало ли, вдруг там что-то стоящее.

Спустя две недели моего пребывания у Саши она застенчиво намекнула, что мне пора искать другое жилье. Я поблагодарила добрую девушку и побрела восвояси. Я не знала, куда. Пошла пешком к вокзалу, чтобы поехать на электричке в Москву. Была оттепель, и мир казался чудовищно грязным. Но не из-за оттепели, а из-за того, что я в очередной раз ищу себе место жительства и, словно бродячая кошка, ищу себе нового хозяина. Ноги принесли меня к храму, где я встретила пожилую монахиню. Я рассказала ей историю про свое прошлое до колонии, про то, как я пела в церковном хоре. Спросила, что нужно для того, чтобы уйти в монастырь. Она рассказала, как после смерти мужа приняла решение полностью отречься от мирской жизни. Монастырь — это не место сродни санаторию. Многие ошибочно думают, что там предоставляют легкие условия. На самом деле там нужно молиться, строго соблюдать все посты, стоять на службах и работать на благо обители. Поручают любую физическую работу: уборку помещений, стирку, готовку, работу на огороде и скотном дворе, помощь в строительстве. Перед началом монастырской жизни нужно исповедоваться, причащаться и передать все свое имущество церкви или другим людям, подготовить документы. Перед тем как стать монахиней, нужно пройти две стадии — трудница и послушница. На третьей стадии женщина, прошедшая все испытания, принимает постриг и становится монахиней. До тридцати лет монахиней не стать.

Мне предложили поработать в качестве трудницы. Я не продержалась и недели. Ежедневный подъем в шесть утра, утренняя молитва, весь день на ногах. Мне досталась работа в прачечной. Интересное наблюдение: в сербском языке слово «беременная» звучит как «трудница». Сама беременность была для меня тяжким трудом, а работа при монастыре показалась еще более мучительной, чем жизнь в колонии. В колонии у нас хотя бы минутка свободного времени была, где мы могли просто поболтать и посмотреть телевизор.

Я вспомнила свои ценности. Странно, что в моих ценностях свобода стояла на первом месте, а я уже второй раз попадала в условия, в которых свобода ограничена. Я вспомнила наручники на моих руках, в мыслях промелькнула тюрьма. Психологи назвали бы это сценарием. Я мечтала о богатой жизни, а монахиням запрещено заводить семью и детей, запрещена любая частная собственность, делать то, что хочется. Монахиня полностью отдает свою волю церкви. У нее больше нет свободного мнения, права выбора. Разве о таком будущем я мечтала? «Нет, я стану богатой любой ценой, — подумала я в очередной раз. — Я хочу зачеркнуть мое прошлое и раз и навсегда забыть о нем!» На тот момент это было непросто. Спустя несколько лет упорной работы над собой у меня начало получаться. Я уже стою на пути исправления. Уже не думаю о прошлом. Не важно, что было у вас раньше. Важно, кто вы сейчас и куда стремитесь.

Около церковной кассы был растянут баннер «Благотворительная столовая». Недолго думая, я зашла туда. Меня вкусно накормили. Напротив сидел старик в грязной спортивной куртке, весь обросший и немытый. Он называл себя постоянным посетителем этой столовой и хвалебно отзывался о качестве еды. От него я узнала, что в Москве много таких мест, где есть пункты раздачи бесплатной еды для бездомных и малоимущих. Организуют такие благотворительные акции при храмах и социальных организациях. Он перечислил места, где кормят лучше всего. Я спросила, знает ли он места, где можно переночевать бесплатно. Он достал из кармана потрепанную визитку, на которой было написано «Океан. Супермаркет рыбы».

— И что это? — поинтересовалась я.

— Набери этот номер, — сказал старик, — спроси, в какие смены выходит Елена. Это одна из продавщиц в рыбном отделе. Добрая девчонка, хозяйственная! Вкусно накормит, приютит, еще и спиртным угостит!

Я сделала все, как сказал старик. Лена чаще всего работала в ночные смены. Она легко шла на контакт, могла часами беседовать у прилавка со всеми подряд так же, как и со мной в тот день. Она терпеливо меня выслушала, мы вместе смеялись и обсуждали государство. Лена уважала даже уборщиц, которые приходили в ночную смену делать влажную уборку. Другие ее коллеги на дух не переносили уборщиц, часто выгоняли их и сетовали, что те мешают работать. На этой почве конфликтовали с начальством. Лене же, в отличие от других сотрудников, было все равно, с кем общаться, точнее, с кем пить. В гости к ней заходили почти каждый день.

Зайдя к себе домой, Лена сразу открыла советский холодильник, достала бутылку с надписью «Минеральная вода», налила в кружку и спросила, хочу ли я. Я согласилась и залпом выпила содержание протянутой кружки. Пить-то хотелось. Не удержавшись на ногах, я свалилась на стоящее рядом кресло. Хорошо, что оно стояло совсем близко, иначе бы я приземлилась на пол. Я покраснела, во рту стало сухо, в желудке горячо, а в голове темно и глухо, как в бочке. Послышался смех Лены: «Ну, мать, здорова! Чего овцой-то прикидываешься? Это ж чистый спирт!» Через пятнадцать минут все перепуталось, Лена налила еще. Прав был тот старик, что говорил, что она женщина щедрая. Про беременность я ей не рассказала. В какой-то момент поток событий остановился, и Лена вызвала «Скорую». Следующее утро я провела в больнице.

— Где тут наш бомж? — громко спросила медсестра со стопкой бумаг в руках, заходя в палату и направляясь к моей койке.

Когда я сообразила, о ком идет речь, мне стало так стыдно, что я натянула на себя одеяло и сделала вид, что сплю. Но медсестра вновь обратилась ко мне:

— Будешь пить — рискуешь ребенка потерять и самой погибнуть. Такая молодая — и столько дури в голове! Как будешь ребенка воспитывать? Завтра сделаем УЗИ брюшной полости, повторное обследование. Перед УЗИ не ешь, иначе все коту под хвост! Если без изменений, то завтра домой!

«А куда домой?» — подумала я. Идти было некуда. Я продолжила бы вести прежний скитальческий образ жизни, если бы со мной в палате не лежала женщина по имени Анжелика.

— Деньги-то у тебя есть? Рублей триста хотя бы? — спросила меня она.

Я подумала, что женщина хочет взять у меня в долг, и ответила, что ничего нет.

— М-да, тяжелая ситуация. Завтра нас с тобой выписывают. Не знаю, как тебя, но меня точно выпишут. С деньгами помогу, не бойся. У моих друзей есть коттедж в Подмосковье, это недалеко. Недавно построили. Хозяйка раньше все сама успевала, когда они в квартире жили. А в доме не может — три этажа и зимний сад на чердаке. Тяжело в одиночку такой дом содержать, ищут помощницу по хозяйству. Там несложно: полы помыть, еду приготовить, за ребенком посмотреть. Я ей позвоню, про тебя предупрежу. Жить там же будешь, у них восемь комнат. И денег заплатят.

Наутро меня выписали, и я поехала по указанному адресу. Куда поехала Анжелика, я не знаю. За городом весна еще не пришла, будто зима — это единственное состояние природы в этой местности. В пять часов дня смеркалось, заснеженные поля сливались с небом, скрывая горизонт. Я опасалась не найти дом номер сорок восемь и заблудиться, несмотря на подробное описание дома, фотографию и инструкцию, как добраться. Дом из красного кирпича выглядел монументальным и основательным, без ненужных архитектурных выкрутасов. К автоматическим воротам прилагалась калитка, но звонка на ней не было.

Я решила позвонить Полине, сказать, что я уже на месте. Но в трубке как проклятие звучало «Абонент находится вне зоны действия сети». Я запаниковала и начала ломиться в калитку. Никто не открывал, а только лаяли собаки. «Вдруг это очередной развод и нет на самом деле никакой вакансии?» — спрашивала я себя. Проверила адрес, вроде совпадает. И фотография дома тоже совпадает. Снова постучала. Потом постучала еще сильнее. В ответ залаяла собака, и раздался лязг металлической цепи. Начала панически бить кулаками в дверь и кричать: «Откройте, это Алина!» Вместе с появлением собаки на крыльце вспыхнул свет, на порог вышла стройная женщина в светлых брюках, свитере и расстегнутой куртке. Автоматические ворота начали открываться. От ступенек до калитки вела узкая тропинка, а по бокам высились полутораметровые сугробы. У будки на цепи лаяла крупная собака. Женщина шла быстро и, еще не доходя до ворот, поприветствовала меня.

— Здравствуйте. Вы Алина, знакомая Анжелики? Как вы добрались, замерзли, наверное? Проходите, пожалуйста, не бойтесь — сказала женщина, заходя со мной в дом, который начинался не с коридора, а с большого и пустого помещения.

На полу — светлый пушистый ковер, на стене висели часы. Из мебели был только один маленький диван. Сразу видно, что переехали недавно.

— Пойдемте на кухню — сказала хозяйка, сняв с себя куртку и бросив ее на диван.

Я сняла ботинки. Носки были дырявыми, поэтому я сняла их, скрутила и засунула в обувь. Я прошлась по комнате босиком в поисках вешалки, на которой обычно оставляют верхнюю одежду.

— Кладите сюда, на диван, и наденьте тапочки, а то холодно, — заботливо сказала она, указав на обувную полку, где лежали три пары женской домашней обуви.

Дверей было четыре, но открытой была только одна, та, в которую направилась женщина. Мы зашли на кухню, поражающую воображение своими размерами. В ней разместился бы цех поваров. Блестящие кухонные приспособления разнообразных форм были такими, какие показывают в телевизионных кулинарных шоу. Над кухонной зоной висели четыре декоративных светильника на длинном шнуре. На них были причудливые узоры, вероятно, роспись была сделана вручную. Под ними стоял овальный зеленый стол и четыре высоких стула.

Хозяйка предложила чай. Налив две кружки чая, она села за зеленый стол и пригласила меня.

— Меня зовут Татьяна Александровна, — представилась хозяйка, — присаживайтесь. Расскажите немного о себе.

Я растерялась. Хозяйка вопросительно смотрела на меня и ждала, что я ей отвечу. Я молчала. Что я могу о себе сказать? О том, как работала проституткой, недавно вышла из тюрьмы, затем забеременела и осталась без жилья? Мне нужно было придумать красивую историю, которая очаровала бы работодателя. Я робко произнесла: «Мне почти двадцать пять лет. Родилась и выросла в Сочи. Православная. Пела в церковном хоре. С Анжеликой познакомилась в больнице. Все». Немного помолчав, зачем-то добавила: «Не замужем». В воздухе повисло напряжение. Я слышала, как стучат часы, мои руки и ноги заледенели. Я затаила дыхание в ожидании ее ответа. Татьяна продолжала молчать. Она задумчиво посмотрела на меня, затем направила взгляд в окно, откинулась назад и медленно выдохнула. Я резко вскочила со стула и сделала самое позорное и отвратительное, что могла сделать в ту самую секунду. Я бросилась перед женщиной на колени и начала ее умолять:

— Татьяна Александровна, миленькая, возьмите меня на работу! Христом Богом прошу! Вы не пожалеете! Я все делать буду, все, что скажете! Никакой работой не побрезгаю! Мне больше жить негде, идти некуда! Если бы не была беременной, покончила бы с собой, честное слово. — Я закрыла лицо руками и всхлипнула. Я плакала тихо, но отчаянно, мои плечи тряслись.

В ответ Татьяна Александровна присела рядом со мной на колени, обняла за плечи и, повернув к себе мое заплаканное лицо, сказала:

— Ну что ты, что за мысли? Не плачь! Конечно, будешь делать, как я тебе покажу, все объясню. Вставай, — и уже спокойней добавила: — Помни, жизнь одна, а жизненные неурядицы будут всегда. Не стоит так изводить себя по мелочам! Любая ситуация решаема. Никогда так не расстраивайся!

Я подняла испуганные глаза. Татьяна Александровна предложила успокоиться и допить чай. Я старалась держать кружку так, чтобы не пролить этот чай, ведь руки ужасно тряслись. Татьяна Александровна рассказывала про сына: мальчик во втором классе, а уже и в музыкальной школе учится, и плаванием занимается. По вечерам его дома практически не бывает, вечером ее муж или старшая дочь забирают мальчика из города. Мне показали комнату, в которой я буду жить. Она была красивой. Не сказать, чтобы роскошной, но индивидуальность в дизайнерском решении присутствовала. Кремового цвета обои с бордовым растительным орнаментом, просторная кровать, светильник над ней.

Ванная была большой и красивой, в ней можно было не только помыться, а лечь и насладиться эфирными маслами, скрабами и морской солью. Я вспомнила ванную с лепестками роз, которую мне приготовил однажды один из клиентов в отеле. В тот момент, когда Татьяна Александровна показала мне свою ванну, я немного расстроилась, потому что не могла ею насладиться. Мне было противопоказано длительное нахождение в теплой воде, так как это могло спровоцировать выкидыш. Я сполоснулась под душем и пошла в свою комнату. Разлегшись на просторной кровати, я открыла сообщения ВКонтакте и прочитала, что бесплатный женский тренинг, который помог Оле, состоится на следующей неделе. Я решила посетить его. Как раз мне нужно будет ехать в город, чтобы сделать УЗИ.

Ночевала я в этот день в коттедже. С утра Татьяна Александровна показывала мне, как правильно ухаживать за цветами, как чистить снег, как готовить еду и как помогать ее сыну, второкласснику Андрею, с домашним заданием. Я познакомилась с сыном Андреем и ее мужем, Игорем Владимировичем. Я с удовольствием слушала, как Андрей играет на фортепиано. Он был умным мальчишкой с красивой литературной речью.

Неделя прошла спокойно. Мне досталась новая одежда — легкое домашнее платьице с фартуком. Всю работу, которую поручала мне Татьяна Александровна, я беспрекословно выполняла. Все ошибки, на которые она указывала, я тут же исправляла. Никогда не думала, что мыть полы в трехэтажном доме — занятие столь утомительное. Но это еще ничего. Самой сложной оказалась готовка. У Татьяны Александровны была комната отдыха, в которой находился шкаф во всю стену, заполненный книгами. Больше половины этих книг были посвящены кулинарии. Меня заставили это прочитать. Чистка снега полностью заменила мне тренажерный зал. Я уставала гораздо сильнее, чем на всех вместе взятых физических тренировках, которые я посещала когда-либо. Об этом я рассказала Игорю Владимировичу. Я пожаловалась ему, что моя беременность является препятствием для повышенных физических нагрузок. В ответ он сообщил, что поможет мне. И действительно помог.

Работа была сложная и непривычная для меня, но я была благодарна. Благодарю Татьяну Александровну за то, что передала мне какую-то часть женских навыков. Благодарю за поддержку в нужный момент.

На следующей неделе я поехала в Москву, сначала на УЗИ, затем на тренинг.