Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения

Глава вторая

Эдриас неспешно вышагивал к корпусу рецептурного факультета. Начиналось теплое и сухое осеннее утро, до совещания-знакомства у нового ректора еще оставалось время, и господин Куртис решил заглянуть к себе в кабинет прихватить секретные бумаги для декана факультета ординарных зелий Алюда Лура. Не хотелось бы посылать документы через секретаря, а у ректора так или иначе будут все пять деканов и наверняка кто-то из попечительского совета. Может, забежит еще королевский контроллер Клошек Духра. Старого ректора он откровенно побаивался, но с юной дочерью короля наверняка будет посмелее.

Эдриас вспомнил вчерашнее выражение лица девушки и улыбнулся. Ей шел этот стыдливый румянец. Вряд ли она так невинна, как хочет показаться, но притворяется отменно. Он даже поверил и смутился ненадолго. А потом подумал о ее происхождении и отбросил смущение. Помнится, мать Дарии была служанкой, не устоявшей перед королем, и дочь, скорее всего, тоже легко сдающаяся крепость. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Можно сколь угодно долго изображать кого-то другого, но в конце концов природа возьмет свое. И спорить тут бесполезно!

Обогнул корпус факультета активных зелий и вырулил на кленовую аллею. Листья на деревьях только начали желтеть, но здесь уже витал характерный осенний дух, слегка терпкий и прелый. Эдриас улыбнулся. Любил это время: когда уже нежарко, еще нет дождя, но в воздухе уже царит спокойствие. Заканчивается суета, будто замедляются минуты, и пространство погружается в ленивое созерцание. Еще чуть-чуть, и природа уснет ледяным зимним сном, чтобы весной с новыми силами помчаться дальше.

Замедлил шаг. Ничего не случится, если он насладится моментом. Поглазеет немного вокруг. Пусть все давно знакомо, но как же хорошо прогуляться тихим теплым утром. В дальнем конце одной из дорожек-ответвлений услышал голоса. Один из них, женский, показался смутно знакомым. Эдриас удивился и взглянул на часы. Для студентов рановато, те, скорее всего, только продирают глаза. Совещания у ректора обычно назначались до начала занятий, в академии считали, что учебный процесс не должен страдать из-за бюрократии. Осторожно свернул с аллеи к деревьям и, делая вид, что прогуливается, пошел на звуки.

– Так и сказал? – поинтересовался мужской голос. Похоже, кого-то из третьекурсников.

– Да, представляешь, – прозвенел женский. – Ходит к нам много лет, а тут запел о страсти и замужестве. Да он в упор меня не видел, пока не науськали.

– Не расстраивайся, он просто напыщенный индюк.

– К тому же жирный и старый… – отрезал колокольчик. – Тридцать пять! Даже в суп уже не очень. Варить долго. А все туда же, бегает за молодыми…

– Бегать с его комплекцией невероятно сложно. Так что, считай, ради тебя подвиг совершают, – откликнулся знакомый студент, и собеседники разразились хохотом. Звонким, чистым и таким заразительным, что в первый момент захотелось рассмеяться вместе с ними.

Эдриас подумал про свои тридцать девять, и веселье как рукой сняло. Покачал головой. Что эти дети знают о взрослой жизни? А рассуждают с такой важностью… Глупцы! Повернул и вынырнул на тропинку как раз рядом с собеседниками. Ухмыльнулся, поймав их растерянные взгляды. Около беседки стояли новый ректор и отличник-третьекурсник с факультета пользователей активных зелий. Эдриас запомнил его с прошлого года. Толковый паренек и очень старательный. Дария по-свойски держала руку третьекурсника в своих. Похоже, их связывали самые что ни на есть горячие узы, с поправкой на несмелость юности, конечно.

Декан улыбнулся: пожалуй, теперь они с ректором почти квиты. Кивнул в знак приветствия, с радостью отмечая знакомый румянец смущения на щеках начальницы, и пошел своей дорогой. Мысль, что его мнение о дочери короля оказалось верным, невероятно грела душу. Пусть Эдриас Куртис уже не годится даже в суп, зато знает о людях поболе зеленых юнцов.

На совещание шел в приподнятом настроении. Сегодня, безусловно, все будут сочувствовать его неудаче с должностью, но сейчас это уже неважно. У него, кажется, созрел план. Маленький, шкодливый, почти детский план мести. Самое то для девчонки. Осталось только подумать, как претворить его в жизнь.

На подходе к залу для совещаний Эдриаса поймала Мадрия. Любовница чересчур застенчиво улыбалась и, кажется, волновалась. Он нахмурился, гадая, в чем дело. Вчерашний вечер еще отдавался приятным послевкусием, и Эдриас не видел поводов для стеснения. Взял бы Мадрию за руку, точь-в-точь как ректор своего юношу, но решил, что взрослым людям не пристали прилюдные нежности.

– Я бы хотела, чтобы ты был моим спутником на осеннем маскараде, – выпалила она вместо приветствия и вопросительно уставилась ему в глаза.

Эдриас усмехнулся. Ах вот оно что… Не вышло с сыном, так Мадрия зашла с другой стороны. Видно, очень хочется застолбить место рядом. Что ж, он не против. Вряд ли еще когда-нибудь сможет полюбить женщину так, как любил покойную жену, а на роль постоянной спутницы Мадрия подходила лучше некуда. Образованная, умная, красивая, жаркая. Что еще нужно? Любовью пусть развлекается молодежь, у старших свой бульон.

– Буду счастлив, если ты составишь мне компанию, – подмигнул он. – У меня будет самая красивая спутница, и остальные кавалеры просто захлебнутся слюной от зависти.

Мадрия покачала головой, то ли сомневаясь, то ли подтрунивая, и завернула в зал. Эдриас последовал за ней, изо всех сил пытаясь отделаться от несвоевременной мысли, что у председателя попечительского совета академии просто восхитительная филейная часть.

Почти все деканы уже были на месте. Увидев их с Мадрией вместе входящими в зал, понимающе улыбнулась Лалия Клейт, декан факультета активных зелий. Женщина в летах, хранящая остатки красоты и былой руководящей хватки. Эдриас кивнул ей в знак приветствия. Она прищурилась, лукаво глядя из-под пушистых густо накрашенных ресниц, и ухмыльнулась. Скрыть что-то от этой дамы было невозможно, она, как хороший секретарь, все про всех знала.

Эдриас подошел поздороваться с мужчинами. Сразу же отдал нужные документы декану факультета ординарных зелий Алюду Луру и уселся рядом с деканом пользователей Квадром Тутом. Тот пригладил усы, по-мальчишески пихнул его в бок и подмигнул:

– А девчонка-то нас всех обскакала…

– Скорее король, – вполголоса ответил ему Эдриас. – Теперь о былой независимости зельеваров можно будет только мечтать. Будут приручать с младых ногтей. Свободная и Западная академии давно под пятой у монарха, и мы скоро пойдем за ними…

– Нашли место болтать, – прошипела Лалия. – В этом зале у стен длинные уши.

– Ослиные, – подал голос Алюд, привычно почесал лысину и глухо хохотнул.

Дверь распахнулась, и в зал вошли девчонка-ректор и декан факультета сборщиков ингредиентов Конрад Лайд. Как всегда всклоченный, с нечесаной светлой бородой. Он что-то рассказывал ректору, но, зайдя в зал, осекся и направился к коллегам занять свое место.

Дария поздоровалась, одарила всех приветственной улыбкой и затянула речь. Эдриас слушал вполуха. Все больше смотрел на коллег. Забавляли их деланные серьезные физиономии. Новый руководитель, похоже, не пользовалась авторитетом не только у него.

Ректор вещала что-то о необходимых реформах, об улучшении репутации заведения и работе с выпускниками. Вещала нудно, с цифрами и примерами. А потом что-то будто щелкнуло и к юношескому задору в ее голосе присоединились металлические нотки. Едва заметные, но хорошо слышные.

– У королевского совета есть план перестройки здания рецептурного факультета, – бодро отрапортовала она. – В обновлении нуждаются не только способы и методы преподавания, но и эта напитанная смертью развалюха.

Эдриас вдруг почувствовал себя ощетинившимся псом, готовым защищать свой дом до последнего вздоха.

Особняк был не только символом академии, но и главной святыней зельеваров. Зелье нельзя было сварить где попало, оно просто получалось бесполезным. Хоть обсыпься редкими ингредиентами, сорви голос, выкрикивая заклинания, ничего не выйдет, если не соблюдены правила. Для отвара, помимо составляющих и умелого зельевара, требовалось место с наибольшим энергетическим потоком, помещение с определенной геометрией и котел нужной формы. Так вот, в здании рецептурного факультета эта самая геометрия помещений была идеальной. Лучшего места для создания зелий было не сыскать.

Что собрались реконструировать власти, было неясно. Четко просматривалась политическая составляющая: нынешний король не скрывал, что, с его точки зрения, у зельеваров слишком большое влияние, но даже ради политики уничтожить столь уникальное место казалось преступлением. Стоит чуть ошибиться при реконструкции, и для зелий здание станет таким же бесполезным, как главный столичный бордель.

Эдриас набрал в грудь побольше воздуха и поднял руку, требуя слова. Дария кивнула, разрешая говорить.

– Возможно, госпожа ректор не знает, – язвительно начал он, – что форма помещения, где стоит котел, важна даже больше, чем нужные ингредиенты. Обычно дилетанты не придают значения этой существенной детали. На мой взгляд, не стоит портить то, что верой и правдой служит нам многие годы.

– Госпожа ректор в курсе, – отрезала Дария. – Но госпожа ректор знает также, что шлейфы множества смертей, которые за прошедшие годы произошли в стенах факультета, пагубно влияют на зелья. Надо сменить камень здания.

– Никто не доказал, что стены накапливают шлейфы, – подал голос Квадр, и Эдриас посмотрел на него с благодарностью.

– Вряд ли нужны доказательства очевидному, – ректор прошила Квадра взглядом. – Рецептурный факультет – это средоточие неправильно сваренных зелий, экспериментов и ошибок. Смертей зельеваров там более чем достаточно. Чтобы создавать чистые зелья, здание нужно обновить.

– Нет подтверждений, что чистота и эффективность как-то связаны, – возразил Эдриас, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Ясно как день, девчонка действует по наущению отца, но ее настойчивость злила неимоверно. – А вот геометрией можно сделать помещение бесполезным. Помещение, спешу напомнить, уникальное и древнее.

– Не будем спорить, господа, – Дария ухмыльнулась и посмотрела на Эдриаса. – Я дам вам время ознакомиться с проектом. Скажем, пару недель. Как раз до ежегодного осеннего маскарада. А после поговорим предметно.

Снова примерила дежурную улыбку и оглядела подчиненных.

– Если нет других вопросов, то не смею больше вас задерживать. Скоро начнутся занятия.

Деканы переглянулись и молча потянулись к выходу. Вопросов было множество, но смысла задавать их новому ректору не было никакого.

– С девчонкой срочно надо что-то делать, – подытожил Алюд, когда они втроем повернули на очередную дорожку академического парка.

Эдриас посмотрел на лысину приятеля. В лучах осеннего солнца она напоминала бок наполированной сковороды.

– Но не убивать же ее, честное слово, – усмехнулся он, с радостью втягивая запах осенних листьев. – Хотя что-то подсказывает, это единственный выход. Если бы не родственные связи с королем, с госпожой ректором можно было бы договориться.

– Про нашего короля можно много говорить, – вздохнул Алюд, – но он совершенно точно не дурак. На такое дело я бы тоже отправил только заинтересованного родственника. Подкуп, угрозы и уговоры тут не пройдут.

– Если бы мне было двадцать четыре, как Дарии, – ехидно заметила Лалия, – я бы, наверное, больше интересовалась любовью, чем отцовскими делами.

– К чему ты клонишь? – вкрадчиво прошептал Эдриас. Разум уже подсказал решение, но хотелось убедиться, что эта мысль посетила не только его.

Лалия ухмыльнулась и тряхнула седой челкой.

– Найдите заинтересованного в ней мужчину, сделайте приворотное зелье, если нужно, а дальше наблюдайте, как бедная девочка с трудом находит силы заниматься этими скучными делами. И король не сразу заметит, что союзник сдулся, и девчонка больше не полезет во взрослые игры. А если дело закончится беременностью, мы будем в двойном выигрыше. Сына на растерзание зельеварам король не даст, значит, нам достанется ректор, с которым мы так или иначе договоримся.

– За зелья, нарушающие свободу воли, положено серьезное наказание, – улыбнулся Алюд, и собеседники понимающе закивали.

– Спроси у ребят с рецептурного, они подскажут, как сделать так, чтобы следов варева не нашли, – хмыкнула Лалия, и Алюд глухо хохотнул.

Эдриас довольно улыбнулся, ему и спрашивать не придется. И приятелям тоже расскажет все нюансы с удовольствием. К чему скрывать полезные вселенские мудрости?

Ближе к корпусу своего факультета ускорил шаг. Его занятия начинались чуть позже, и Эдриас хотел просмотреть утренние документы до того, как отправится делиться знаниями со студентами. С первой почтой обычно приносили внушительную бумажную стопку.

Сегодня на столе в кабинете вместе с привычной кипой документов на подпись ожидала записка от старого приятеля Юлофа Ларида: конверт из толстой бумаги только с адресом отправителя. Вероятно, передали через секретаря, а не прислали почтой. Эдриас помедлил, раздумывая, прочитать письмо сейчас или оставить на сладкое. Никогда не любил Юлофа, слишком тот скользкий тип, но много лет назад приятель сделал ему большое одолжение, и с тех пор Эдриас считал себя обязанным. Случая развязаться так и не представилось, и, каждый раз договариваясь о встрече с Юлофом, декан Куртис надеялся на окончательную развязку старого долга. Время работало против зельевара. Господин Ларид уверенно шел по карьерной лестнице, и кого в конце концов может коснуться его ответная просьба, Эдриас даже думать не хотел.

Вздохнул, мысленно ругая себя за нерешительность, и распечатал послание. Юлоф писал:

«Эдриас,

я бы хотел обсудить с вами одно славное дельце. Не терпит отлагательств, и его срочность отчасти извиняет мою настойчивость. Могу я присоединиться к вам за обедом в «Ошпаренном зайце» сегодня? Скажем, сразу после полудня… Прошу не медлить с ответом.

Искренне ваш, Юлоф Ларид»

Декан Куртис скривился. Кажется, сегодня представится возможность отдать старый долг. Неясно только, что именно захочет Юлоф. Впрочем, это не узнаешь, пока не поговоришь, так что встречаться придется в любом случае.

Отписал ответ, четко обозначив время совместного обеда, отправил секретаря доставить послание, а сам уселся за бумаги. Здесь не ожидало никаких сюрпризов. Рутинное болото, еще не раздражающее, но уже и не вызывающее трепета предвкушения.

Эдриас покончил с бумагами точно к лекции. С досадой отметил, что секретарь еще не вернулся, в кои-то веки запер кабинет и отправился к студентам. Начинались вводные занятия, и декан Куртис чувствовал себя девушкой перед свадебной церемонией: его охватывало чувство волнительного предвкушения и ожидание необыкновенных открытий в привычных людях и вещах.

На рецептурный факультет крайне редко приходили зеленые новички. В основном сюда заглядывали зельевары, имеющие хоть какой-то опыт. Здесь не преподавали основ: не рассказывали, сколько раз надо стукнуть по котлу ложкой, создавая отвар от кашля, или какие следует петь заклинания, делая зелье для метания молний. Здесь изучали связи между веществами и их взаимодействие в готовом вареве. Учили понимать, сколько и каких цветков надо кинуть в котел, чтобы усилить или ослабить действие основного ингредиента. Как наградить обычное зелье дополнительными и зачастую неожиданными свойствами.

Случайным людям все это было неинтересно. И довольно сложно. Именно поэтому Эдриас любил вводные лекции. На них приходили увлеченные натуры, и их горящие взгляды невероятно грели душу. Заставляли поверить, что все происходящее на рецептурном факультете важно и нужно. И даже то, что многие ругали ребят с рецептурного «теоретиками», не омрачало этого чувства.

Сам Куртис теоретиком не был. Пришел на рецептурный после нескольких лет работы с активными зельями и на собственном опыте знал почти все, о чем вещал страждущим. Всегда жалел только об одном: не всякий желающий сможет освоить ремесло, примерно половине на это просто не хватит способностей и диапазона дара.

В этом году народу оказалось много. В девятиугольной аудитории ожидали двадцать восемь человек. Мебели тут не было, геометрия помещения не терпела вмешательства, и студенты столпились около очага, на котором стоял заранее приготовленный маленький котел. Эдриас поздоровался, немного отодвинул студентов от очага, призвал к тишине, убедился, что есть все необходимое, и начал, как он сам говорил, «завлекающее вступление».

Рядом с котлом стояла внушительная бутыль с темно-синим зельем для создания магических огней. Декан откупорил ее и вылил в котел ровно половину. По аудитории разнесся знакомый всем присутствующим резкий чесночный запах. Эдриас разжег огонь и окинул студентов победным взглядом.

– Все мы легко угадываем, что в бутыли, – усмехнулся он, помешивая варево большой деревянной ложкой с запада на восток. – Немного усовершенствуем отвар.

Достал из кармана веточку медовых, как их еще называли, «драконьих» колокольчиков и осторожно, по одному, добавил в котел три цветка. Помешал, прошептал нужные слова и, как и положено, два раза постучал ложкой по пухлому бочку котла. Дождался, пока запах закипевшей жидкости сменится на приторно-сладкий, и погасил огонь. Довольно посмотрел на студентов. С точки зрения рядового зельевара он не сделал ничего необычного, и тем приятнее будет наблюдать эффект.

– Кто желает почувствовать разницу? – ехидно поинтересовался он, взглядом вычленяя ребят с факультета пользователей активных зелий. Не всякий, кто мог создать отвар, был в состоянии им воспользоваться, а Эдриасу для нужного эффекта требовался точный безошибочный удар.

– Я хочу! – из кучки студентов вышел тот самый приятель нового ректора. Отличник-третьекурсник, которого декан Куртис застал утром за двусмысленной встречей.

– Прошу! – улыбнулся Эдриас, мысленно предвкушая впечатление, которое произведет. Паренек толковый и не должен ошибиться. – Начните с жидкости в бутыли.

Студент привычным жестом подтянул рукава, чтобы не испачкать манжеты, и, раскрыв правую ладонь пространству, прошептал несколько слов. Отвар из бутыли покорно переполз из стеклянного вместилища к руке мага. Будто окутал тонкой перчаткой. Паренек прошептал еще несколько слов и с силой сжал кулак. Жидкость исчезла. Зато в пространстве появились пять желтых магических огней. Эдриас довольно кивнул:

– Прекрасно! А теперь попробуем то, что в котле.

Студент тряхнул рукой, и огни погасли. Подошел ближе к очагу и застыл, вероятно, раздумывая, насколько безопасно использовать горячий отвар.

– Не волнуйтесь! – подбодрил Эдриас, мысленно усмехаясь. Ни разу не случалось, чтобы «пробующий» не замешкался. Слава о рецептурном факультете и впрямь была не самой доброй. – На вашем этапе наши занятия совершенно безопасны.

Паренек кивнул и снова раскрыл ладонь. Призвал варево из котла, позволяя ему окутать руку. Эдриас усмехнулся, заметив удивление студента. Отлично знал: жидкость в котле уже остыла. Маг снова прошептал слова и сжал кулак. Вокруг его руки, будто по велению самой матушки-зимы, заплясали снежные хлопья. Крупные, похожие на перья небесных птиц, они плавно опускались на пол и таяли, оставляя после себя только мокрые пятнышки.

Студенты почтительно загудели. Еще бы! Одним ингредиентом изменили зелье почти на противоположное. Оно и готовилось иначе, и содержало другие вещества. Эдриас снова окинул слушателей победным взглядом.

– Думаю, самое время перейти к теории, – торжественно возвестил он, приглашая учеников в соседний зал, где стояли столы и стулья.

Довольно улыбнулся, глядя на восхищенные лица. Кажется, день все-таки задался!