Охота на Россию. Наши враги и «друзья» в XXI веке

6.1. Тенденции мирового развития и проблема сепаратизма

Вследствие коренного изменения геополитического положения России, сложных процессов на международной арене, а также неразрешенных противоречий внутреннего развития перед нашей страной стоит проблема сохранения своей территориальной целостности. Сепаратизм ведет к подрыву российской государственности. Воздействие сепаратизма на безопасность России может проявляться в различных сферах по-разному.

В политической сфере сепаратизм способен привести к следующим негативным последствиям:

— общей дестабилизации ситуации в стране;

— ослаблению государственного суверенитета и выходу отдельных территорий из-под контроля федеральных властей;

— появлению организаций, выступающих под лозунгами сепаратизма и обладающих значительным политическим влиянием;

— подрыву авторитета федеральной власти среди населения страны;

— возникновению проблемы беженцев, которая может иметь серьезные политические и социально-экономические последствия.

В военной сфере сепаратизм может привести к возникновению ряда деструктивных процессов:

— нарушению военной инфраструктуры страны;

— установлению экстремистскими группами контроля над территорией, занимаемой военными объектами;

— созданию в районах действия сепаратистских движений баз террористов, а также появлению новых каналов проникновения на территорию России оружия, взрывчатых материалов и наркотиков;

— превращению отдельных районов страны в очаги военного противостояния федеральным силам.

Сепаратизм способен подорвать экономический потенциал страны в результате дезорганизации хозяйственной жизни не только на региональном, но и на федеральном уровнях.

В духовной сфере сепаратизм ведет к распространению националистических идей, которые способствуют радикализации сознания и политического поведения населения страны.

При исследовании феномена сепаратизма особого внимания заслуживают так называемые дезинтеграторы — факторы, силы и тенденции, объективно направленные на разъединение государственного целого в рамках заданных границ. По мнению российского исследователя И.Г. Яковенко, «в качестве дезинтеграторов выступают: отсутствие цивилизационного или конфессионального единства, этническая разобщенность, слабость экономических интеграторов, малая глубина исторической инерции (сохранение в памяти народа преданий о жизни вне рамок данного государства). Если накопление факторов дезинтегративного характера превышает некоторый порог, в среде региональной элиты начинают утверждаться альтернативные сценарии политического развития. Региональная элита осознает свои интересы на путях дезинтеграции».

Дезинтеграторы могут быть внутренними и внешними. Внешние дезинтеграторы представляют собой совокупность различного рода объективных и субъективных воздействий со стороны участников международных отношений, которые ведут к ослаблению того или иного государства, сокращению территориальных размеров и в конечном счете — прекращению его существования. Классическим примером действия внешних дезинтеграторов может служить политика Германии, направленная на поддержку сепаратистского движения судетских немцев в 30-е гг. В арсенале внешних дезинтеграторов имеются разнообразные приемы и методы: дипломатическая поддержка сепаратистских сил; обучение политической элиты методам легальной борьбы; экономическая помощь сепаратистам; информационно-пропагандистская поддержка; создание тайных каналов снабжения сепаратистских группировок деньгами, оружием, боеприпасами; подготовка боевиков.

Активность дезинтеграторов может быть обусловлена этноконфессиональной солидарностью, а также наличием интересов мировых и региональных центров силы. Как правило, внешним силам удается реализовать сценарий раздробления какого-либо государственного образования только тогда, когда вектор внешнего воздействия совпадает с балансом внутренних факторов.

Опасность сепаратизма состоит в том, что сокращение пространственных пределов государства, как правило, ведет к сокращению ресурсов (не только природных, но и людских), которые могут быть использованы для его самосохранения и развития. По этой причине в каждом государстве сохранение территориальной целостности отнесено к его наиболее значимым интересам, которые принято называть жизненно важными.

Процессы, которые имеют место в различных регионах нашей планеты, свидетельствуют о том, что государственные границы не являются достаточно устойчивым элементом, обеспечивающим территориальную целостность государства. Изменение границ происходит в результате войн, по причине распада государственных образований, отделения части территории, а также в результате соглашений, которые не связаны непосредственно с военным насилием. Договоры, связанные с изменением государственных границ, отражают силу или слабость того или иного геополитического субъекта.

Несмотря на то что современное международное право запрещает насильственное изменение границ, однако, наблюдается устойчивая тенденция противопоставить принципам неприкосновенности и нерушимости границ другой принцип международного права — национального самоопределения.

Как справедливо замечает профессор Урс Альтерматт, «право народов на самоопределение ни в коем случае не является обоснованием принципиального права на отделение от государства. Сецессия конкурирует с международно-правовыми основами территориального суверенитета государства. Отсюда вытекает, что не существует никакого универсального права на самоопределение. Право на самоопределение имело бы своим следствием универсальное право на сецессию, что не в интересах всего мира. Сообщество государств отклоняет общее право на сецессию. Если последовательно применять право на самоопределение, то следствием этого станет бесконечный распад государств с переселениями и изгнаниями».

Действительно, в случае торжества принципа национального самоопределения на политической карте может появиться около 200 новых государств. По другим данным, приведенным в докладе Генерального секретаря ООН, существует 400 «микронационализмов», которые могут оформиться в государства. Их появление почти неизбежно приведет к возникновению вооруженных конфликтов, поскольку будет связано с перераспределением территории, собственности и власти.

Тем не менее образование новых государств в значительной степени является объективным и продолжающимся процессом. Это в первую очередь связано с распадом неоднородных замкнутых образований и переходом к открытым рыночным системам. В начале XX века в мире насчитывалось 42 независимых государства. В настоящее время их количество приближается к 200. В обозримой перспективе прогнозируется вероятность появления новых государств. Таким образом, изменение границ является реальностью мировой политики.

По мнению российского ученого Г. Мирского, в числе важнейших причин, обусловивших рост сепаратизма и национализма, явился так называемый дух времени, порожденный двумя мировыми войнами и последовавшим за ними подъемом национальных движений. Распад колониальных империй привел и к такому явлению, как «матрешкин национализм» (имеется в виду появление этнических противоречий внутри нации, уже добившейся независимости). Не последнюю роль в активизации этнических, национальных движений и конфликтов сыграло и завершение холодной войны, одной из черт которой была политика поддержки соответственно прозападных и просоветских регионов.

В конце XX — начале XXI века значительное влияние на территориальное статус-кво и вызревание сепаратистских тенденций оказывают сложные процессы переустройства мира — глобализация и регионализация. Глобализация представляет собой интенсификацию экономических, политических, социальных и культурных отношений, которые не организованы национальными правительствами и осуществляются как бы поверх границ. Глобализация — это процесс соединения мира посредством экологии, коммуникации и коммерции. Экономическая глобализация объединяет в единое целое соглашения о свободной торговле, финансовые рынки, Интернет, которые стирают политические границы и создают единое рыночное пространство.

В контексте рассматриваемой проблемы особый интерес вызывает ряд характерных черт глобализации:

— усиление взаимозависимости стран мира;

— ослабление национального государственного суверенитета транснациональными корпорациями, международными организациями и другими факторами;

— организация жизни разных стран и народов по единым принципам, обычаям и нормам поведения.

Ввиду того, что глобализация отражает ведущую роль высокоразвитых стран в экономике, высоких технологиях, в информатике и торговле, то вполне естественно, что этот процесс используется наиболее сильными державами мира в своих интересах, в первую очередь для установления экономического контроля над территориями, которые представляют особую ценность.

Транснациональным корпорациям (ТНК) принадлежит ведущая роль в процессе глобализации экономики и в перераспределении всемирной экономической мощи, которая с нарастающей силой будет трансформироваться в перераспределение политической власти. Из общего количества ТНК крупнейшими являются 100 компаний, которые расположены в развитых странах и обладают практически неограниченной властью. Их совокупные валютные резервы в несколько раз больше, чем резервы всех центральных банков мира, вместе взятых.

Государство в эпоху глобализации в определенном смысле является институтом, призванным защищать интересы ТНК всеми имеющимися в его распоряжении средствами, в том числе военными. В свою очередь, деятельность ТНК объективно направлена на защиту интересов государства. Тем самым они укрепляют позиции своего государства на территории других стран. Например, филиалы германских ТНК установили не менее эффективный контроль над чешской экономикой, чем Германия в результате «мюнхенского сговора» и последующей военной оккупации.

Глобализация проявляется также в создании значительного количества свободных экономических зон, которые в ряде случаев действительно содействуют научно-техническому прогрессу, выпуску наукоемкой продукции, насыщению внутреннего рынка высококачественными товарами и т. д. Экономическая эффективность свободных зон создает иллюзию их абсолютной полезности для государства. В действительности свободные экономические зоны объективно подрывают государственный суверенитет, так как способствуют ослаблению барьерной функции государства, которая ему внутренне присуща. В том случае, если свободные экономические зоны создаются в политически, экономически и культурно обособленных регионах, они являются дополнительным фактором, ослабляющим центральную власть и создающим предпосылки для деятельности сепаратистских сил.

В этой связи на страницах отечественной печати в свое время высказывалась точка зрения, что создание свободных зон в трех субъектах Российской Федерации — Дагестане, Ингушетии, Чечне, к которым в дальнейшем присоединятся Северная Осетия и Кабардино-Балкария, — представляет собой путь к развалу государства. Следовательно, вопрос о создании свободной зоны в каждом отдельном случае должен просчитываться не только с позиции экономической эффективности, но и с точки зрения защиты жизненно важных интересов государства, к которым в первую очередь относится сохранение его суверенитета и территориальной целостности.

Важная роль в экономической и политической (что не менее важно) глобализации принадлежит США. Опираясь на свои достижения в экономике, информатике и других областях, руководство США стремится превратить свою страну в архитектора нового миропорядка. Организации, действующие в странах, которые представляют политическую и экономическую ценность для Вашингтона и имеют сепаратистскую составляющую (например, Демократический фронт Курдистана в Ираке во времена С. Хусейна), могут получать прямую или косвенную поддержку США в тех случаях, когда эти структуры выступают проводниками американских интересов.

В целом можно утверждать, что ослабление государственного суверенитета отвечает интересам наиболее сильных геополитических субъектов, поскольку позволяет им с меньшими издержками установить свой экономический и политический контроль над новыми территориями. Известный дипломат и политолог Г. Киссинджер утверждал, что «вестфальский порядок находится в состоянии системного кризиса. Невмешательство во внутренние дела других стран отброшено в пользу концепта всеобщей гуманитарной интервенции или всеобщей юрисдикции не только США, но и многими западноевропейскими странами».

Процессы политической глобализации привели к появлению на Западе концепции «гуманитарной интервенции», согласно которой, полномочия органов государственной власти по отношению к своим гражданам больше не являются безграничными, и в случае нарушения прав человека в этих странах международное сообщество вправе осуществить вмешательство во внутренние дела этого государства. События в Косово — первый, но, как свидетельствовали последующие события, не последний пример практической реализации этой концепции. Сепаратизм поддерживается в ряде случаев странами НАТО, что ведет к ломке государственных границ.

Глобализация является внутренне противоречивым процессом. С одной стороны, она с помощью современной техники и средств коммуникации, постоянно расширяющегося рынка разнообразных товаров, культуры соединяет людей. Но с другой — люди пытаются найти как можно больше путей, чтобы выразить свои особые экономические, этнические и культурные интересы. Так, по мнению Урса Альтерматта, «в то время как европейцы становятся все более похожи друг на друга при потреблении и ведении хозяйства, на уровне культуры они поднимают мятеж против глобализации. Из страха перед потерей культурной идентичности они изолируются, строят этнонационалистические укрепления и используют культурные различия в качестве предлога для обособления иных». С точки зрения этого ученого, по Европе бродит призрак этнизации политики и общества. Этнонационалисты выступают сторонниками культурного дифференциализма, на основании которого делают вывод о неравенстве и тем самым — о неравноценности людей. Чтобы избежать смешения культур и народностей, они высказываются за сегрегацию и обособление. В основе распространения этнонационализма и неорасизма также лежат социальная неудовлетворенность и экономические проблемы, которые делают центром тяжести политических дискуссий тему иностранцев и стремление обособиться от Ближнего и Среднего Востока, где живут «варвары». По этой причине все, что происходило и происходит на Балканах и Кавказе, — это утрированная патология нормальных европейских будней.

Действительно, этническая и религиозная обстановка в ряде регионов Восточной Европы и постсоветского пространства складывается непросто. Дискредитация десятилетиями господствовавшей в восточноевропейских странах коммунистической государственности и идеологии способствовала формированию мощного националистического заряда. В новой ситуации, которая сложилась после краха просоветских режимов, большинство населения этих стран не могли не сделать главными факторами своего мировосприятия национальность, язык и религию. Это давало народу некоторую надежду на то, что его воссоединение на этнической и религиозной основе способно обеспечить хотя бы самосохранение. По этой причине язык и этния были провозглашены фундаментом государственного строительства. Однако деятельность национальных государств, особенно на начальном этапе, часто сопровождалась ущемлением прав национальных меньшинств. В ряде случаев это провоцировало со стороны угнетенных наций стремление к отделению и провозглашению собственных государственных образований, что по политическим и другим соображениям находило поддержку со стороны тех или иных государств.

Наиболее ярко прогрессирующее «национализирование» проявило себя на юге Европы, в бывшей СФРЮ, которая при содействии внешних сил распалась на ряд слабых государственных образований, в управлении которыми принимают участие ЕС и НАТО. Этот процесс масштабного дробления Югославии, в котором исключительно важную роль играла военная сила, получил название балканизации. Сам факт появления этого термина свидетельствует о наличии некоторых типичных моментов, которые могут повторяться в других регионах.

По мнению У. Альтерматта, попытка территориально-государственной организации Европы по национальному принципу ведет к ее перманентному саморазрушению. В Восточной Европе конец балканизации еще не виден. На востоке Европы нет стабильности. Самый крайний восточный регион переживает переходный характер развития. Политическая карта остается временной.

Глобализация не отменяет противоречий между государствами и внутри них. Она охватывает не все человечество — многие слаборазвитые страны Африки, Азии, Латинской Америки остаются вне глобализации. По этой причине в некоторых регионах появляются так называемые зоны анархии, которые не поддаются цивилизованному регулированию, где царит отсталость и процветает наркобизнес. Приспособление к глобализации, как свидетельствует печальный опыт стран Юго-Восточной Азии, а также России, столкнувшихся в конце 90-х гг. с глубочайшим кризисом, происходит не всегда успешно и с большими социальными издержками.

По мере расширения в обществе экономической пропасти между бедными и богатыми первые все чаще видят политическое спасение в отделении и обособлении. Даже в Соединенных Штатах — бесспорном лидере современного мира, чьи волны иммигрантов давным-давно приняли один общенациональный язык, миллионы латиноамериканцев, в том числе во втором и в третьем поколениях, ныне отвергают английскую речь. У чернокожих американцев растет интерес к своей исторической родине. С того момента, когда президент Линдон Б. Джонсон подписал в 1965 г. «Акт об иммиграционных реформах», соответствующая политика США приобрела в высшей степени либеральный характер. Результатом явилось «открытие шлюзов», через которые ежегодно в США устремляется до одного миллиона только легальных иммигрантов. Нелегальная иммиграция не поддается учету, контролю и какому-либо серьезному сдерживанию. Очевидно, что огромный человеческий поток извне неуклонно меняет облик США.

Острые социально-экономические проблемы развивающихся стран способствуют развитию сепаратизма в ряде регионов. За 40 лет существования независимых государств разрыв в среднедушевых доходах в первом и третьем мирах вырос с 20 раз в начале 1960-х гг. до 75 в наши дни. Доля мирового ВНП, который приходился на долю развитых стран, составляющих 20 % человечества, выросла за последние 30 лет с 70 до 84 %, а доля, достающаяся 20 % беднейших жителей планеты, упала с 2,3 до 1,25 %. По данным Всемирного банка, всего бедных на нашей планете — 3 млрд человек, а людей, живущих в полной нищете, — 1 млрд. Их доходы оцениваются в три доллара и один доллар в день соответственно. В наиболее бедных регионах разрушаются сложившиеся природные экосистемы, деградируют почвы.

Эти территории становятся источниками опасных эпидемий, способных поразить любой регион.

Вполне очевидно, что из перенаселенных и бедных стран увеличивается поток людей, которые ищут лучшей доли. Но эмигранты меняют этнический состав стран пребывания и закладывают предпосылки для возникновения сепаратистских тенденций. В некоторых случаях эмиграция способна дестабилизировать окружающие страны.

В настоящее время 95 % прироста населения в мире приходится на беднейшие регионы мира. К ним относятся Ближний и Средний Восток, Юго-Восточная Азия, Северная и Тропическая Африка, где в недалеком будущем источники воды еще больше оскудеют, а уровень жизни вряд ли значительно повысится.

Глубокие социально-экономические противоречия, как правило, порождают сепаратизм в самих развивающихся странах. Питательной средой сепаратизма являются также острые проблемы, вызванные наличием существенных национально-религиозных особенностей, глубоких культурных различий, которые обостряют социальные последствия неравномерного распределения различного рода ресурсов.

В этой связи вопрос не в том, будут ли новые войны, а в том, какими они будут и кто и с кем станет сражаться. Предполагается, что в отличие от войн XIX и начала XX столетий войны будущего в большинстве своем будут идти не между государствами, а в их пределах. Так, например, в Южной Африке в течение года, последовавшего за крахом апартеида, в результате актов насилия погибли 17 тыс. человек — больше, чем за 30 лет вооруженной борьбы против расовой сегрегации. Длительное военное противостояние в Анголе, Демократической Республике Конго (бывший Заир), Судане, в ряде других стран Черного континента свидетельствует о том, что сепаратизм представляет серьезную угрозу для многих государств, причем не только этого региона.

Основными причинами вооруженных конфликтов в Африке являются также противоречия, обусловленные притязаниями на часть территории соседних государств, отягощенных раздробленностью этнических групп, проживающих по обе стороны государственных границ. Обостряет проблему сепаратизма в Африке и способствует возникновению территориальных конфликтов тот факт, что 44 % государственных границ проходит по параллелям и меридианам, 30 % — по прямым и дугообразным линиям и лишь 26 % по естественным географическим рубежам, исторически разделявшим районы расселения отдельных этнических групп.

Другим аспектом проблем, с которыми сталкиваются многие страны, является то, что в поисках лучшей жизни растет волна эмиграции в государства с более высоким уровнем жизни. По мере увеличения численности эмигрантов в принимающих новое население странах создаются предпосылки для конфликтов на этнической почве и сепаратизма. Между странами богатого Севера и бедного Юга растут противоречия по поводу несправедливого распределения ресурсов.

Существенное влияние на содержание и развитие сепаратизма наряду с глобализацией оказывает регионализация, то есть интенсификация развития связей между различными территориальными образованиями, которые имеют свою специфику, обусловленную природно-климатическими, демографическими, социально-экономическими и этнокультурными факторами. Регионализация, которая отражает наличие общих проблем, стоящих перед странами, находящихся, как правило, в одном географическом регионе и объединяющихся для совместного решения этих проблем. Географическая близость является объективной предпосылкой наличия общих экономических интересов и снижения затрат, связанных с развитием сотрудничества и повышением его эффективности.

Рост численности региональных группировок может иметь различные по своему характеру последствия. С одной стороны, регионализация ведет к стиранию государственных границ внутри объединений, как, например, в ЕС. Однако опыт стран Евросоюза свидетельствует, что сепаратизм радикальных структур, действующих, например, в Испании и Франции, а также некоторых других государствах, в результате мощных интеграционных процессов не уменьшается. Вместе с тем регионализация может способствовать усилению барьерных линий вокруг этих региональных блоков. Вследствие этого нарушается сложившееся ранее соотношение сил между странами, оказавшимися по разные стороны барьеров, образуемых этими структурами. Региональные группировки могут использовать свою мощь для решения по-своему проблем сепаратизма, существующих в странах, которые не являются участниками объединений.

Особое значение в связи с проблемой сепаратизма играет религия. Религиозный фактор всегда играет значительную роль там, где Церковь стала оплотом культурной идентичности. При этом особое значение играет фундаментализм, который представляет собой крайний догматизм религиозного характера, радикализм и экстремизм в достижении тех или иных целей. Религиозный фундаментализм может установить связь с этническим национализмом и тем самым в значительной степени усилить уже существующие противоречия.

В последнее время наблюдается усиление роли ислама в политической жизни многих государств. На исламские государства работает демографический фактор. Еще относительно недавно, в 1980 г., мусульманское население составляло 18 % от мирового, в 2000 году — 23 %, а через следующие 25 лет составит 31 %, превысив по численности христианское. В результате этого процесса в Европе и Америке быстро растет мусульманское меньшинство. Мусульмане проживают главным образом в Азии и Африке, то есть в наиболее бедных регионах. Не случайно, что именно в исламе население этих стран ищет пути преодоления несправедливости. Политический исламизм пытается выступать в качестве знаменосца борьбы «бедного Юга» против «богатого Севера». Однако задача консолидации исламистов непростая, если учесть, что в рядах «бедного Юга» находятся и некоторые богатейшие страны с высоким доходом на душу населения.

Заслуживает внимание точка зрения профессора А. Малашенко о том, что активность исламистов в известном смысле может рассматриваться как своего рода реакция на идею глобализации. Исламский ответ на «американский вызов» лежит прежде всего в области идеологии. Серьезно говорить об исламской альтернативе в экономике или государственном строительстве, а тем более в военной сфере не приходится. Тем не менее попытки что-то изменить в этой области предпринимаются. В этой связи обращает на себя внимание, что создание социально-экономических группировок может происходить не только на основе географического фактора, что является весьма типичным, но и на базе общей религии — ислама, который находится в фазе пассионарного подъема. Членами образованной в 1997 г. межрегиональной структуры стали: Египет, Иран, Малайзия, Бангладеш, Индонезия, Пакистан, Нигерия, Турция. Исламская «восьмерка» создана с целью развития экономического и социального сотрудничества.

В рамках противодействия глобализации исламские радикалы действуют последовательно и жестко. Их понятие врага в широком смысле не ограничивается Америкой или Западной Европой, но включает и Россию.

Взаимосвязь сепаратизма и ислама обусловлена не только стремлением последнего дать свой ответ на вызов глобализации. В данном контексте необходимо вести речь о геополитических установках самого ислама, стремящегося к распространению своего влияния.

В последние годы особенно актуальный характер приобрели угроза исламского фундаментализма, распространение воинствующего ислама в различных регионах мира. В этой связи заслуживает внимание точка зрения С.А. Модестова, который полагает, что «ислам имеет четко выраженное агрессивное идейно- и организационно-политическое крыло, представленное фундаменталистами. Но и в более умеренном виде ислам, даже приобретший государственный статус, часто имеет тенденцию к нагнетанию межгосударственной напряженности, ведущей к военным конфликтам. Ислам по своей догматике предполагает обращение к силовому государственному принуждению как внутри, так и вне страны. Военно-политическая активность мусульманских экстремистских группировок пользуется вполне законным, по меркам ислама, государственным покровительством».

Наиболее крупным покровителем исламского фундаментализма, его крайне радикального течения — ваххабизма — является Саудовская Аравия. Это связано с тем, что ваххабизм, появившийся в этой стране в начале XVIII в., сегодня является там официальной религией. Поэтому многие негосударственные фонды и организации Королевства Саудовской Аравии при негласной поддержке руководства этого государства оказывают огромную финансовую помощь международным центрам радикальных исламских организаций, которые выступают за распространение ваххабизма на все мусульманские страны.

В Саудовской Аравии действует 240 фондов, в задачу которых входят пропаганда и внедрение «истинного ислама» (ваххабизма как официальной идеологии КСА) по всему миру. За последние 25 лет через каналы своих благотворительных фондов израсходовало 70 млрд долл. на создание примерно в 20 странах тренировочных лагерей, закупки оружия, вербовку наемников и строительство подконтрольных ваххабитам мечетей, исламских центров. Ежегодно эти фонды тратят 6 млрд долл. на подобную деятельность.

Политический исламизм неспособен к дискуссии и поискам компромисса; достижение согласия с представителями этого радикального крыла ислама на практике является делом почти безнадежным. Одним из «средств воздействия» на оппонентов радикалами-исламистами избран террор. Различные формы проявления исламского фундаментализма как геополитической категории наблюдаются в следующих странах: Алжир, Афганистан, Египет, Ливия, Ирак (до недавнего времени), Иран, Пакистан, Тунис, Танзания, Турция, Судан, Саудовская Аравия.

Исламский экстремизм угрожает не только мусульманским государствам. Сегодня почти 90 % всех наркотиков, поступающих в Европу, в частности, в Великобританию, имеют афганское происхождение. Однако угроза исламского экстремизма для Европы наркотиками не ограничивается. Фундаменталисты стремятся установить шариатские порядки даже в некоторых европейских странах. Значительная часть многомиллионного мусульманского населения Франции выступает за создание в этой стране мусульманского государства. Сегодня это кажется нереальным, между тем число мечетей во Франции уже превысило 3 тысячи. Во Франции, Германии, Англии растет напряженность между властями и мусульманской общиной.

По оценке А. Малашенко, «сегодня мусульманская миграция в Европе находится в центре бифуркации. Выбор непредсказуем. С одной стороны, считается, что адаптация мусульман по месту работы и месту жительства неизбежна. Но не менее очевидно, что в их среде уже пустили корни радикальные и даже экстремистские настроения. В Великобритании некоторые мечети уже превратились в центры фундаменталистской пропаганды, полиция находит там и оружие. Во Франции действуют отчаянные «Вера и дело», Фронт исламского спасения».

Согласно другим исследованиям, в настоящее время в Великобритании проживают 1,5 млн мусульман — как выходцев из мусульманских стран, так и коренных британцев. Они объединены в 250 организаций, входящих в ассоциацию «Мусульманский совет Британии». Тем не менее на британской территории имеется достаточное количество экстремистских организаций. В августе 2003 г. в Бирмингеме свыше 10 тыс. человек провели съезд «Исламской партии освобождения» под лозунгом «Ты британец или мусульманин?». По мнению представителей экстремистских организаций, в стране насчитывается в действительности 4 млн мусульман. «Исламская партия освобождения» Британию называет частью всемирного халифата.

В феврале 2004 г. в Британии состоялся съезд одной из наиболее организованных и радикальных группировок «Мухаджиры», филиалы которой распространены по всему миру. Одна из главных тем — защита и распространение ваххабизма в странах, где действуют «Мухаджиры». Съезд проходил под лозунгом «Великолепная-19» и был посвящен прославлению тех террористов, которые совершили теракты 11 сентября. Члены экстремистских организаций, которые получили приют в Британии, проходили диверсионно-террористическую подготовку в Кашмире, Афганистане, Чечне и других районах. Из них гибнут примерно 10 %, остальные возвращаются в Британию в качестве «спящих агентов» «Аль-Каиды». Британские спецслужбы полагают, что в настоящее время в стране находятся примерно 3–4 тыс. боевиков, часть которых готова к совершению самоубийственных актов за рубежом и в самой Британии. Британия стремится продемонстрировать всему миру свою исламотерпимость на фоне США, которые ведут борьбу против исламистского терроризма. Как считает А.А. Игнатенко, главный эксперт НИИ социальных систем МГУ, пассивность, которую британские власти проявляют в отношении экстремистских организаций, объясняется весьма прагматическими причинами:

1) опасениями спровоцировать обострение этнорелигиозной ситуации в стране;

2) стремлением сохранить представителей британских спецслужб, которые являются агентами этих организаций;

3) желанием сберечь кадровый резерв для замещения вакантных должностей в высших эшелонах власти некоторых стран Ближнего и Среднего Востока.

Тем не менее эта политика в конечном итоге привела к противоположным результатам. 7 июля 2005 г. в британской столице прогремели четыре взрыва: три в метро и один на автобусной остановке. Количество жертв превысило 50 человек, свыше 700 были ранены. Ответственность на себя взяли «Секретная организация «База Джихада» в Европе» и «Бригады Абу-Хафса аль-Мисри — Европейский полк». Эти организации, возможно, представляют собой ячейки сети международной террористической структуры «Аль-Каида» в Европе.

Свершение террористических актов в Лондоне и в других странах позволяет предположить, что сложилось широкое и достаточно автономное сообщество экстремистских группировок, использующих «брэнд» «Аль-Каиды», но при этом являющихся весьма независимыми друг от друга. Организации радикальных мусульман, которые либо связаны с «Аль-Каидой», либо берут в своей деятельности с нее пример, объединяет прежде всего борьба против США и их союзников. Так, в сообщении «Секретной организации «База Джихада» в Европе», которое было размещено в Интернете, утверждалось, что рейд на Британию совершен в наказание за ее участие в военных кампаниях в Ираке и Афганистане. Угроза совершения аналогичных действий была адресована правительствам Дании, Италии и других стран, поддерживающих Вашингтон в осуществлении его интервенционистской политики.

Очевидно, что в террористических актах на Британских островах и в других регионах так или иначе принимали участие радикальные исламисты, получившие боевой опыт в Ираке и Афганистане, поскольку эти две страны по-прежнему представляют собой школу подготовки боевиков.

Этот вывод подтверждает доклад авторитетной британской исследовательской организации «Чатем-Хаус» (бывший Королевский институт международных отношений). В документе утверждается, что альянс Лондона с Вашингтоном сделал Великобританию более подверженной нападениям экстремистов. В докладе также говорится, что участие Великобритании в военных кампаниях в Афганистане и Ираке дало возможность «Аль-Каиде» усилить пропаганду и вербовку боевиков, а война в Ираке предоставила ей идеальное место для их подготовки. Однако, по мнению авторов доклада, ключевой проблемой стал тот факт, что Лондон ведет антитеррористическую политику плечом к плечу с Вашингтоном, но при этом не имеет равных прав в принятии решений. В документе также содержится критика предыдущих британских правительств в связи с тем, что в начале 90-х годов прошлого века спецслужбы уделяли много внимания борьбе с Ирландской республиканской армией (ИРА) и ростом экстремизма среди борцов за права животных, поэтому не смогли отследить действия мусульманских экстремистов, которые прибыли в страну. В итоге к середине 90-х, говорится в исследовании, Лондон стал все чаще использоваться в качестве базы для тех, кто занимался финансированием и планированием терактов на Ближнем Востоке и в других регионах.

Кроме того, по мнению автора данной работы, теракты в Лондоне явились результатом политики попустительства британских властей, которые на протяжении 90-х гг. игнорировали предупреждения Москвы о связи международной исламистской сети с чеченскими боевиками, получавшими от нее деньги, оружие, идейную поддержку, а также инструкции по проведению боевых операций. Стремление использовать исламистов для борьбы против России и вместе с тем сохранить стабильность на Британских островах изначально было обречено на неудачу: поддержка деструктивных сил неизбежно ведет к тому, что они выходят из-под контроля. В какой-то степени лояльность британских властей по отношению к исламистам напоминала политику правящих кругов Великобритании после окончания Первой мировой войны, взрастивших германский фашизм и пытавшихся направить его агрессию против СССР.

Необходимо также подчеркнуть, что исламисты ведут борьбу не только против США, Великобритании и других стран в связи с военными акциями в Афганистане и Ираке, а также не только против России — с тем, чтобы расколоть ее по религиозному признаку. По-видимому, усиливается борьба более широкого плана — против глобализации, ее пороков, которые ассоциируются с Западом, против его ценностей. По этой причине «исламистский антиглобализм» будет охватывать все новые регионы.

Таким образом, глобальные процессы, которые имеют место в современном мире, свидетельствуют о наличии существенных предпосылок для развития сепаратизма. В связи с тем, что национализм был мощной политической силой XIX–XX вв. и представляет собой явление, сопровождающее модернизацию, которое переживает каждое общество на пути к современности, его роль останется весьма значительной и в XXI в. Прогнозируется, что глобализация, способствуя подъему национального самосознания во всех уголках планеты, приведет к увеличению числа самостоятельных государств и принцип территориальной целостности будет отступать перед принципом права наций на самоопределение.

6.2. Сепаратизм в странах СНГ и Китае

Ростки сепаратизма имеют место в различных регионах постсоветского пространства. Однако наибольшее значение для обеспечения безопасности России имеет их наличие в близости границ нашей страны. Распад СССР имел драматические последствия для ряда новых независимых государств ввиду того, что ранее существовавшие административные границы стали государственными. Несовершенство административно-территориального деления союзного государства наряду с другими причинами стало предпосылкой для возникновения конфликтов между государствами, которые образовались в постсоветском пространстве. Самыми трудными для урегулирования являются этнотерриториальные конфликты.

В начале 90-х гг. на всей территории бывшего СССР было около 200 этнотерриториальных споров. Во второй половине 90-х гг. сохраняли свою актуальность 140 территориальных притязаний. Хотя сами притязания не всегда перерастают в конфликт, однако существование противоречий по территориальным вопросам, как правило, носит длительный характер и может стать причиной осложнения межгосударственных отношений и даже кровопролитного противостояния. Сепаратизм на территории бывшего СССР ведет не только к осложнению межгосударственных отношений, препятствуя консолидации постсоветских стран, но и способствует сохранению дезинтеграционных процессов в самой России.

Сепаратизм на Украине во многом обусловлен историческими и геополитическими причинами. Украина на сегодняшний день не представляет собой консолидированного государства, без острых проблем в социальной области, в сфере языковых и конфессиональных отношений. Часть территории этой страны находится в так называемом поясе нестабильности, который простирается от Балкан через Приднестровье и юг Украины (Крым) до Закавказья.

Одним из очагов сепаратизма является Крым, который представляет собой регион, где сталкиваются интересы христианского и исламского миров. Процесс переселения крымско-татарского населения в Крым во многом финансировался Турцией — одной из стран НАТО, которая отказывается соблюдать права человека в отношении собственного меньшинства — курдов. В ближайшее время Турция значительно укрепит свое экономическое присутствие в Крыму и, возможно, перейдет к программе усиления там системы своего политического влияния. Очевидно, что крымские татары будут искать поддержки у этнически и религиозно родственного соседа — Турции, чей флот уже доминирует на Черном море.

В сфере борьбы с международным терроризмом определенную угрозу для России представляет деятельность на территории Украины Комитета солидарности с народом Чечни. Его активистами являются депутаты Верховной Рады от радикальных националистических, а также крымско-татарских организаций. Среди планов этого комитета — создание мощной волны противодействия общественности в отношении «этноцида чеченского народа», доведение до общественности «правдивой информации о событиях в Чечне», а также выступление в Европарламенте с заявлением, касающимся действий России в Чечне. В годы первой чеченской войны официальные власти Украины не предпринимали решительных шагов по недопущению участия граждан своей страны в военных действиях на стороне чеченских террористов. Кроме того, чеченские боевики пользовались поддержкой крымских татар, которые прибывали в Крым для лечения и отдыха, а также активно скупали недвижимость в южных областях Украины.

Помимо турецкого, вероятно усиление азербайджанского фактора на Украине. В той демографической ситуации, в которой оказалась Украина, уже в ближайшие 30–50 лет в страну въедет не менее 10 млн иностранных рабочих, прежде всего из стран Закавказья и Центральной Азии. Азербайджан, имеющий тесные связи с Турцией и США и располагающий в обозримой перспективе крупной диаспорой на Украине, станет дополнительным инструментом влияния на внутреннюю и внешнюю политику этой страны.

Сепаратистские тенденции на Украине не исчерпываются Крымом. На западе страны компактно проживают национальные меньшинства, высокий уровень национальной идентификации которых позволяет предположить наличие глубоких связей с сопредельными государствами: Венгрией, Румынией, Польшей.

Заметно сместился на запад центр тяжести украинского национализма. Характерный пример — перенос центрального штаба наиболее радикальной националистической организации УНА — УНСО из Киева во Львов. Проблема сепаратизма на западе Украины является актуальной проблемой дальнейшего развития этого государства. Группой сотрудников Института развития Львова был проведен опрос горожан по самым насущным жизненным проблемам. Главным стал явно провокационный вопрос: «Как должна повести себя Галичина, если Украина присоединится к союзу России и Белоруссии?» По подсчетам социологов, только 8 % респондентов приветствовали бы такой шаг, тогда как 29 % заявили о борьбе за самостоятельное Галицкое государство, а 11 % уже сейчас требуют автономии от Киева. Одной из причин таких взглядов является то, что длительное время (некоторые ученые полагают, шесть веков) украинский восток развивается отдельно от запада. Лишь в 1939 г. Западная Украина вошла в состав УССР. В годы Великой Отечественной войны значительная часть галицийцев воевала на стороне фашистской Германии.

Вследствие особенностей исторического развития отдельных регионов Украины противоречия между западной и восточной ее частями являются факторами ее слабости. Львов открыто провозгласил себя второй столицей страны, откуда начнутся освобождение и очищение всей «русифицированной Украины». Вместе с тем население западных областей постоянно подвергается массированной и целенаправленной обработке эмиссарами из стран НАТО и их местными националистами-радикалами в духе ненависти к России, от которой будто бы всегда исходили беды для Украины и которая сейчас стремится закабалить «наконец-то свободно вздохнувший украинский народ».

Главными угрозами национальной безопасности националисты считают оставшиеся в фондах библиотек книги на русском языке, демонстрацию кинофильмов с русскоязычными текстами, русские песни, а также преобладающую роль русского языка в общении между представителями нетрадиционных религиозных конфессий.

На протяжении десяти с лишним лет после развала СССР одним из основных направлений украинского национализма было постоянное уменьшение количества средних общеобразовательных школ с обучением на русском языке, причем не только на западе республики. Появились даже целые области, где не было ни одной русской школы. Общее сокращение русских школ на Украине (с учетом Крыма) составило 89 %. В украиноязычных школах русский язык до последнего времени изучался с 5-го класса в лучшем случае один час в неделю. Обучение в этих школах осуществляется на основе учебников, подготовленных украинской эмиграцией в Канаде и США, где, в частности, насчитывается четыре (!) русско-украинских войны. Преподавание в вузах страны, за исключением Таврического университета, постановлением Кабинета министров от 27.11.1997 г. ведется на украинском языке. Количество русских театров сократилось с 43 до 13 (сокращение на 70 %).

Заявления президента В. Ющенко о защите русского языка, данные им еще во время предвыборной кампании, могут не получить должной реализации, несмотря на то что был подготовлен проект президентского указа «О защите прав граждан на использование русского языка». Главной причиной, скорее всего, окажется уже набравшая силу антироссийская тенденция, которая сохраняется в украинском парламенте и в местных органах власти.

Для украинских национал-радикалов Россия — это внешний враг. При этом важно отметить, что враждебное восприятие России у населения Украины формируется при активном участии западных, в частности, американских аналитиков. Так, Барри Р. Поузен — профессор политологии Массачусетского технологического института — отмечал, что «самая серьезная угроза для безопасности Украины — это агрессия со стороны России, ее наиболее многочисленного соседа». Россия, по мнению этого профессора, может попытаться захватить Крым и другие приграничные с Россией территории.

Политическое дистанцирование от России дополняется религиозным. Еще в 1991 г. Митрополит Киевский и всея Украины Филарет (Денисенко) провозгласил курс на церковный сепаратизм, на автокефалию УПЦ от Московского Патриархата. В Московском Патриархате не уверены, что власти Украины остановят насилие в отношении православных, в частности, попытки захватов храмов канонической Украинской православной церкви (Московского Патриархата), осуществляемые на юге и востоке страны.

Проблема сепаратизма на Украине имеет еще и «восточное измерение». Идея отхода Восточной Украины к более стабильной и зажиточной России давно витает в умах некоторых политиков по обе стороны границы.

Национализм, имеющий многочисленные антироссийские проявления, для правящих кругов страны является средством закрепления прозападного и проамериканского курса. В свою очередь, для США независимая от России Украина является фактором стратегической значимости вследствие того, что она представляет собой важнейшего партнера Вашингтона среди стран СНГ.

В военно-политической области американским интересам не может не отвечать вытеснение с Черного моря российского флота. Севастопольский суд потребовал от МО РФ передать украинской стороне 18 из 22 объектов навигационно-гидрографического обеспечения, находящегося в Крыму. Кроме того, в суде Севастополя продолжается рассмотрение иска Генпрокуратуры к МО РФ о передаче еще 82 объектов навигационно-гидрографического обеспечения. Украинские власти хотели бы осуществить приватизацию объектов ЧФ задолго до 2017 г. ввиду стремления стать членом НАТО. Пока же, согласно официальной позиции украинского МИДа, Киев не намерен продлевать после 2017 г. срок пребывания ЧФ на своей территории.

Украина уже изменила порядок использования военно-морских полигонов на Черном море. В российско-украинских соглашениях 1997 г. говорилось о том, что ВМС Украины и России должны совместно проводить военно-морские маневры, стрельбы и другие боевые упражнения. Теперь сбор-походы проходят порознь. России выделены такие сектора, которые непригодны для ведения стрельб.

Таким образом, ряд сепаратистских тенденций на Украине, помимо естественных этнических, экономических и демографических причин, связаны со стремлением определенных политических сил в этой республике и за ее пределами не допустить создания союза славянских государств, а также укрепления роли России в постсоветском пространстве. Вследствие разнообразных обстоятельств представители украинской интеллектуальной элиты, которые участвуют в формулировании национальных интересов своей страны, утверждают, что «отношения Украины и России весьма трудно представить как стратегическое партнерство или стратегический союз», а с другой стороны, «с Турцией у Украины совпадают интересы по многим важным позициям».

Сепаратизм в Республике Молдова проявил себя с особой силой после распада СССР вследствие резко отрицательной реакции местных политиков и населения Приднестровья на желание тогдашнего молдавского правительства включить страну в состав Румынии.

Начало острого конфликта в Приднестровье было связано с массовыми беспорядками, которые явились реакцией на принятый в Кишиневе закон о государственном языке, ущемлявший представителей национальных меньшинств — прежде всего украинцев, которых в Молдове насчитывалось 14 %, и русских— 13 %. Весной-летом 1992 г. конфронтация между руководством Молдовы и Приднестровья вылилась в настоящую войну. Кульминацией ее явились широкомасштабные боевые действия в районе Дубоссар, Бендер и Тирасполя. Вооруженное противостояние привело к многочисленным жертвам и большим разрушениям в ряде населенных пунктов страны. Итогом этого вооруженного конфликта стало образование Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), которая расположена по левобережью Днестра в границах бывшей Молдавской ССР. Приднестровская республика создавалась под флагом интернационализма, полиэтничности и была призвана защитить православно-славянскую цивилизацию. Основные этнические группы — молдаване (около 30 %), украинцы и русские (в общей сложности около 60 %). В ПМР живут 80 тыс. граждан России. Относительно потенциала Молдовы Приднестровье составляет по территории 12 %, по численности населения— 17 %, а по объему валовой продукции промышленности — 35 %. На территории ПМР действуют такие крупные предприятия, как Тираспольский завод литейных машин, завод авторефрижераторов, завод «Молдавкабель», заводы «Электромаш», «Электроаппарат» и другие. Почти 90 % продукции ПМР идет в Россию и другие страны СНГ. На территории ПМР действуют около 100 почти независимых от экономики Молдовы предприятий. В течение длительного времени длится переговорный процесс между руководителями Приднестровья и Республики Молдова, однако эффект от них незначительный.

Кишинев выступает за предоставление Приднестровью широких прав автономии в составе Молдовы. Эта позиция не находит поддержки у руководителей и большинства населения Приднестровья, которые не могут забыть кровавые бесчинства своих противников. В настоящее время обе стороны располагают примерно равными по численности вооруженными силами — 7 тыс. человек у ПРМ и 8 тыс. у Молдовы.

В соответствии с решениями Стамбульского саммита Россия должна осуществить вывод своих войск из Приднестровья до конца 2003 г. Позиция России сводится к тому, что вывод ее войск должен быть синхронизирован с процессом разрешения приднестровского конфликта.

Руководство ПРМ против вывода российских войск из Приднестровья в отсутствии правовых гарантий рецидива вооруженного противостояния. Права более 700 тыс. человек не могут быть «непризнанными» только потому, что живут в «непризнанной» республике. В международных документах, посвященных соблюдению прав человека, говорится о том, что эти права не зависят от статуса региона или страны.

Молдавские политики призывают применить экономические и другие санкции, чтобы заставить Тирасполь быть более сговорчивым. Если ОБСЕ пойдет по такому пути, то займет такие же позиции, как и НАТО в Косово, то есть выступит в поддержку только одной стороны, что в конечном итоге не может привести к урегулированию конфликта.

НАТО, Евросоюз, а также Украина намерены активно включиться в урегулирование конфликта в Приднестровье, используя не только военно-политические, но и экономические средства. К экономическому сотрудничеству с Приднестровьем привлекаются многие страны Европы. Кишинев приветствует это сотрудничество, поскольку считает, что тираспольский режим во многом держится на штыках российских миротворцев.

В силу сложившихся исторических обстоятельств Приднестровье является узлом острых противоречий, который США намерены как можно скорее разрубить. С геополитической точки зрения уход российских войск из Приднестровья окончательно замкнет цепочку военной опеки США над Россией по всему периметру ее границ (Молдавия, Украина, Центральная Азия, Закавказье), а также необратимо разрушит баланс сил во всем Причерноморье.

Неурегулированность внутриполитических проблем, дополненная экономическими трудностями, подталкивает отдельных политических деятелей Республики Молдова нагнетать обстановку по созданию великой Румынии. Вывод российских войск с территории республики, которого активно добиваются и страны НАТО, и власти Молдовы, может привести к появлению в республике сил альянса.

Наличие острых проблем в Закавказье связано прежде всего с военным противостоянием между Азербайджаном и Арменией из-за Нагорного Карабаха. В многонациональном Азербайджане еще с советских времен были свои этнические проблемы, но лишь одна из них вылилась в полномасштабную войну с армянским населением Нагорного Карабаха (НК) и Арменией.

По статистике армяне составляли 70–75 % населения Нагорного Карабаха, где проживали 150–160 тыс. человек. В январе 1992 г. была принята Декларация о государственной независимости Нагорно-Карабахской республики (НКР), уже имевшей все атрибуты независимого государства. Азербайджан, несколько месяцев до этого упразднивший НКАО Азербайджанской ССР, начал полномасштабные военные действия против молодой республики. В результате военного противостояния погибли примерно 50 000 человек с обеих сторон, вынужденными переселенцами стали 250 тыс. азербайджанцев из Армении и 400 тыс. армян из Азербайджана. Кроме анклава Нагорного Карабаха, было захвачено еще шесть районов Азербайджана, что привело к появлению 800 тыс. беженцев в своей стране.

В результате боевых действий обозначилась четкая линия противостояния, и в мае 1994 г., к моменту подписания Бишкекского протокола о перемирии, под контролем карабахской стороны оказались вся территория бывшей НКАО и часть азербайджанской территории. Иначе говоря, была прорвана блокада НКР и восстановлена прямая связь с Арменией. С другой стороны, Азербайджан занял весь Шаумяновский район, часть Мардокертского и Мартунийского районов Нагорного Карабаха. Таким образом, развитие карабахского конфликта привело к возникновению блока проблем, связанных со статусом Нагорного Карабаха, оккупированными обеими сторонами территориями, а также наличием большого количества беженцев.

Минская группа ОБСЕ по Нагорному Карабаху включилась в процесс урегулирования карабахского конфликта в 1993 г. и способствовала переходу его в стадию поиска политического урегулирования. По мнению Баку, ОБСЕ потакает Еревану, а компромиссы, которых добивается эта организация, не отвечают национальным интересам Азербайджана.

В последние годы Минская группа ОБСЕ все активнее выдвигала тезис в пользу развертывания экономического сотрудничества Армении и Азербайджана. Очевидно, на этом пути Запад видит не только возможность устранения напряженности в регионе и разворачивания своих инвестиционных программ, но и снижения военно-политического влияния России в регионе. Однако такие предложения постоянно отвергались Азербайджаном, который считал невозможным какое-либо сотрудничество со страной, оккупирующей его территории, до разрешения конфликта.

Проблема политического разрешения карабахской проблемы осложнялась тем, что в угоду политической конъюнктуре она была увязана с международным терроризмом. Так, вскоре после событий 11 сентября 2001 г. Азербайджан заявил о существовании в Карабахе сепаратистско-террористической организации — «Армии Нагорного Карабаха» — с тем, чтобы добиться включения ее в список международных террористических организаций, а Армении — в список государств, поддерживающих терроризм.

Для решения карабахской проблемы имелись попытки использовать нетрадиционные подходы, которые весьма далеки от понятия «справедливое мирное урегулирование». Это связано с тем, что в Турции и Азербайджане имеются силы, которые заинтересованы в создании Великой Туранской Федерации. Так, бывший советник президента Г. Алиева по внешнеполитическим вопросам В. Гулузаде утверждал, что в случае объединения Азербайджана и Турции могут быть решены все проблемы, включая карабахскую, при этом турецкие и другие войска стран НАТО смогли бы обеспечить территориальную целостность Азербайджана.

Тем не менее жесткая конфронтация постепенно ослабевает. Во время встречи президентов И. Алиева и Р. Кочаряна, которая состоялась в Варшаве в мае 2005 г., согласно заявлению министра иностранных дел Азербайджана Э. Мамедьярова, была достигнута договоренность о том, что Армения освободит семь районов вокруг Нагорного Карабаха. Что касается самого Нагорного Карабаха, то вопрос о его статусе должен стать предметом специального обсуждения. Процесс поэтапного урегулирования может начаться после того, как проживающим в Нагорном Карабахе армянам будут даны гарантии безопасности. Баку готов предоставить Нагорному Карабаху высокий статус автономии. Однако армянская сторона продолжает настаивать на признании независимости этой территории.

Несмотря на имеющиеся противоречия, наблюдается смягчение напряженности между Арменией и Азербайджаном. Этому предшествовали одновременное принятие Армении и Азербайджана в Совет Европы, а также расширение сотрудничества Еревана и Баку с НАТО. Аналогичный подход к решению кипрской проблемы был продемонстрирован в отношении Греции и Турции, когда совместное членство в НАТО обоих государств играло роль гаранта недопущения прямого военного столкновения между ними.

Вместе с тем Вашингтон, стремясь упрочить свои позиции в регионе, принял решение об отмене запрета на поставки вооружений Азербайджану и Армении. Он был введен США в 1993 г., в самый разгар карабахского конфликта, а отменен 30 марта 2002 г. Отмена эмбарго напрямую связана с приостановлением действия 907-й поправки конгресса США «К Акту в поддержку свободы». Именно после ее принятия Азербайджан был лишен помощи со стороны правительства Соединенных Штатов. Но в результате усилий азербайджанской дипломатии и не без поддержки представителей деловых кругов Запада, и самого президента США Джорджа Буша действие этой поправки было приостановлено на год. Однако некоторые представители официального Вашингтона полагают, что данное решение фактически означает полную отмену действия этого документа.

Что же касается возможных поставок американского оружия двум закавказским государствам, то, согласно заявлениям официальных властей США, подобное решение конгресса еще не означает того, что Баку и Ереван в срочном порядке начнут вооружаться. К тому же существуют четкие квоты на возможную поставку и закупку оружия: по 4,4 млн долл. на каждую из двух стран. Полученную сумму в Баку планируют направить на укрепление безопасности морских и воздушных рубежей республики, а также на ускорение процесса стандартизации вооружений азербайджанской армии в соответствии с требованиями НАТО.

США приняли данное решение, исходя прежде всего из собственных интересов. Их главная цель — обезопасить инвестиции, вложенные в Азербайджан и его энергетические проекты на Каспии. Особое внимание в этой связи будет уделяться радиолокационному контролю за воздушным и морским пространством Азербайджана и его защите от всевозможных посягательств извне. В частности, США явно намерены установить «азербайджанский барьер» против усиления активности Ирана на Каспии и предпринять предупредительные меры против труднопрогнозируемой политики Туркмении.

США придают очень важное геополитическое значение Азербайджану и рассматривают его как связующее звено в случае эскалации ситуации в Афганистане, Пакистане и Центральной Азии. Стратегическая ценность Азербайджана для США состоит также в необходимости охраны месторождений каспийской нефти и трубопровода Баку — Тбилиси— Джейхан. Решение этих задач не может быть определено временными рамками. Поэтому и военное присутствие США в регионе обещает быть долгим.

Смягчение напряженности между участниками карабахского конфликта наряду с военной помощью странам Закавказья позволит Вашингтону укрепить свои позиции в регионе и создать военный альянс в зоне стратегических интересов России.

В качестве важного шага на этом пути США рассматривают возможность передислокации из Германии в Азербайджан 15 тыс. американских военнослужащих. НКР также может рассчитывать на получение американской помощи. Программа ассигнований США на 2003 г. предусматривала помощь Армении в размере 90 млн долл., в том числе 3 млн долл. для вооруженных сил Армении и 750 тыс. для обучения армянских военных в США. В рамках данной программы Нагорному Карабаху выделялось 25 млн долл. Сенат также призвал установить железнодорожное сообщение между Карсом (Турция) и Гюмри (Армения).

Американское оружие и субсидии могут стать существенным доводом в прекращении армяно-азербайджанского противостояния в Карабахе. По-видимому, основная задача, которую стремятся разрешить США в связи с проблемой мирного урегулирования, состоит в том, чтобы тесно привязать к себе как Армению, так и Азербайджан. Это сведет на нет жесткое противостояние между двумя государствами, укрепит позиции США в регионе и ослабит влияние России.

Сепаратизм в Грузии связан в первую очередь с национальными движениями в Южной Осетии и Абхазии, которые Тбилиси пытался уничтожить с помощью военной силы.

Осетинский вопрос на сегодняшний день вышел за рамки одного государства и обрел статус международного. Его необходимо рассматривать в рамках осетино-ингушских и осетино-грузинских отношений, являющихся одними из самых сложных, запутанных и трагических в новейшей истории России и Грузии. Речь идет о межнациональных, территориальных и политических спорах, переросших в начале 90-х годов в вооруженные конфликты.

Стремление Южной Осетии повысить статус своей республики в рамках грузинского государства спровоцировало военную акцию властей Грузии. В результате действий грузинских боевиков только за период с ноября 1989 г. по январь 1990 г. 93 осетинские деревни были сожжены дотла, большую часть из тысячи осетин, убитых на войне, составляли мирные жители, и лишь 100 из них являлись членами южноосетинских отрядов самообороны. Число беженцев (по неполным данным) составило порядка 50 тыс. человек. Военная акция только усилила сепаратистские настроения в Южной Осетии, которая в 1992 г. провозгласила свою независимость от Грузии. Только в октябре 1994 г. руководство Грузии вынуждено было признать, что конфликт в Южной Осетии явился грубейшей ошибкой…

Вопрос о статусе Южной Осетии не решен до сих пор. Эта непризнанная республика в начале июня 2003 г. заявила о своем намерении войти в состав Российской Федерации. Обращение вместе с документами, обосновывающими исторический и политический выбор народа Южной Осетии, было направлено президенту России.

Возникновение и развитие грузино-абхазского конфликта было обусловлено крайне радикальной позицией грузинского руководства (нет абхазской автономии!), автономистским движением на Северном Кавказе, распадом СССР и политической нестабильностью в самой Грузии.

Одновременно с войной, которая бушевала в Южной Осетии, разворачивались боевые действия в Абхазии. 18 августа 1992 г. грузинские части вошли в Сухуми, заняли здание абхазского парламента, сняли с него абхазский флаг, сбили с фасада здания символы абхазской государственности. В результате карательных операций грузинских отрядов за период с августа 1992-го по март 1993 г. погибли 2 тыс. абхазов и представителей других негрузинских национальностей. В сентябре 1993 г. военные действия переросли в настоящую гражданскую войну, вызвав большие материальные потери, человеческие жертвы и перемещение 250 тыс. человек. В результате боевых действий материальный ущерб, нанесенный Абхазии, превысил 11 млрд долл.

Абхазский парламент 26 ноября 1995 г. объявил Абхазию независимой, что делало невозможным переговоры с властями Грузии о статусе республики. Позиции сторон оказались крайне противоположными и непримиримыми: одна из них настаивает на сохранении территориальной целостности, другая — независимости.

Абхазские руководители неоднократно ставили вопрос о вступлении республики в состав России. Вместе с тем существует проект, который пока не вызвал положительного отклика ни со стороны Грузии, ни со стороны Абхазии, но он имеет право на существование в связи с близостью Абхазии как России, так и Грузии. Речь идет о совместном управлении Абхазией двумя соседними странами.

Для разрешения абхазской проблемы в 1993 г. была образована Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ). В 1994 г. было подписано соглашение о перемирии. Стороны согласились с развертыванием вооруженных сил СНГ для поддержания мира и контроля за выполнением соглашения.

В течение последующих лет мирное урегулирование между двумя странами все больше заходило в тупик, хотя миротворческие усилия со стороны ООН и отдельных стран не прекращаются. Организацией Объединенных Наций был подготовлен проект документа об урегулировании грузино-абхазского конфликта, который определял статус Абхазии в составе единого грузинского государства. Во время работы 10-й сессии Координационного совета грузинской и абхазской сторон, которая проходила в июне 2000 г., в Сухуми под эгидой ООН подписан Протокол по вопросам стабилизации обстановки в зоне безопасности, контролируемой миротворческими силами.

С целью вывода российско-грузинских отношений из тупика 3 февраля 1994 г. между Россией и Грузией был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, который предусматривал создание на грузинской территории пяти российских военных баз и дислокацию российских пограничников вдоль границ Грузии с Турцией. Россия обязалась оказать Грузии содействие в организации и переоснащении ее армии после урегулирования конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Ратификация договора была поставлена в зависимость от разрешения этих конфликтов. При этом территориальная целостность Грузии в документе подтверждалась. Однако этому договору, судя по всему, не суждено стать основой грузино-российских отношений.

Вместе с тем Грузия под предлогом того, что она серьезно пострадала от «агрессивного национализма и сепаратизма, которые являются кровеносными артериями терроризма», заявила о том, что не исключает для себя военного решения абхазской проблемы.

Официальный Тбилиси обратился к ООН, ОБСЕ, Евросоюзу с предложением изменить формат миротворческой операции в Абхазии. Основное требование СНБ и МИД Грузии состоит в том, чтобы использовать 7-й пункт Устава ООН о принуждении к миру, что означает так называемый боснийский вариант. Это не предполагает обязательного применения силы, но если политические, дипломатические и экономические средства окажутся неэффективными, то применение оружия не исключено.

Грузия активно развивает отношения с НАТО и отдельными странами альянса. Между Грузией и Турцией в начале 2000 г. подписано соглашение «О безопасности на Кавказе», которое дает возможность присутствия на Кавказе странам НАТО. Грузия не только поддержала акцию США в Ираке, но и, согласно заявлению тогдашнего президента Э. Шеварднадзе, признала за США роль мирового судьи и полицейского на фоне несостоятельности Совета Безопасности ООН. В Грузии считают, что между проблемами Ирака и Абхазии можно провести прямую аналогию, так как в обоих случаях позиция некоторых членов СБ ООН не дает возможности этой организации принимать действенные меры. Со своей стороны, президент Буш в феврале 2003 г. заявил, что после Ирака США вплотную займутся Абхазией.

В создавшихся условиях Государственная дума России приняла новый закон об упрощенной процедуре выдаче российских паспортов гражданам стран СНГ. В настоящее время 1/3 жителей Абхазии уже обладают российскими паспортами. В Южной Осетии российские паспорта имеют 56 % жителей республики. В Грузии новый закон России оценивают как очередную попытку в будущем отторгнуть от Грузии Абхазию и Южную Осетию. Тбилиси рассматривает этот закон как скрытую аннексию и нарушение суверенитета Грузии. Официальная позиция Москвы состоит в том, что Россия уважает территориальную целостность Грузии.

Проблему Южной Осетии и Абхазии следует рассматривать не только в контексте российско-грузинских отношений, но и в связи с военными действиями на территории Чеченской Республики. Как справедливо отмечает директор Центра стратегического развития А. Гушер, «логика событий последнего десятилетия на Кавказском направлении достаточно прочно связала два конфликта — грузино-абхазский и чеченский. Фактор Чечни в политике Тбилиси и Сухуми — это реальность, которую необходимо учитывать». Взаимосвязь этих конфликтов проявляется в том, что одним из каналов доставки оружия в Чечню является коридор: зарубежье— Южная Осетия или Абхазия — внутренние районы Грузии — Панкисское ущелье. В реализации этого канала, по сообщениям СМИ, принимали участие грузинские силовики. С тех пор ситуация в Панкисском ущелье принципиально не изменилась. Согласно данным посольства России в Грузии, на территории этой республики скрываются 250–300 боевиков. Возможно, что спецслужбы «новой Грузии» продолжают поддерживать оперативные контакты с чеченскими террористами, как это ранее делали их предшественники.

Очевидно, что грузинские власти используют проблему сепаратизма для расширения и укрепления связей с США, НАТО и оказания нажима на Россию. Для США и их важнейших союзников наличие очагов сепаратизма в постсоветском пространстве является удобным предлогом для укрепления своего влияния в регионах, которые представляют экономическую и военно-стратегическую важность.

Таким образом, проблема сепаратизма в Закавказье тесно связана с вопросами обеспечения безопасности России в силу географической близости этого региона и ее вовлеченности в процесс мирного урегулирования карабахского, абхазского и осетинского конфликтов. Сохранение очагов военного противостояния между соседними государствами является питательной средой для этнополитических противоречий на территории российского Северного Кавказа. Данная проблема усугубляется тем, что в первой половине 90-х гг. НАТО и СБСЕ выступили против специфических интересов одной важнейшей региональной державы (России в Закавказье). В последующий период оснований для существенной корректировки этой позиции не прибавилось.

Предпосылки сепаратизма в Центральной Азии были созданы в разные времена. Сложная ситуация в Средней Азии имеет исторические корни и связана, в частности, с политикой Турции и ее покровителей в первые годы советской власти. В течение 1918 г. басмаческое движение, взявшее на вооружение идеи тюркского национализма и панисламизма и получавшее необходимую материальную помощь, охватило весь Туркестан. Согласно оценке Л.И. Медведко, только за период с сентября 1918 г. по февраль 1919-го англичане передали вооруженным формированиям басмачей 100 млн рублей, 20 тыс. винтовок, много другого стрелкового оружия, боеприпасов и военного снаряжения.

Басмаческие выступления в 1918–1920 гг. увязывались по времени не только с выступлениями внутренней оппозиции в России, но и со вторым и третьим «походами Антанты» против Советов. Уже с декабря 1917 г. правительства Англии, Франции, как и администрация США, на всем протяжении Гражданской войны оказывали военную и материальную помощь всем силам внутренней оппозиции и на ее перифериях.

Предпосылки нынешних конфликтов в регионе были порождены также тем, что в 1944 г. многие представители народов Северного Кавказа — карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы — были депортированы в Среднюю Азию, а территории их проживания были распределены между соседними народами. В результате этих незаконных действий зародились сложные этнотерриториальные проблемы.

В настоящее время имеется много противоречий этнического и территориального характера между Афганистаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменией и Узбекистаном. Их корни лежат в прошлой принадлежности части этих государств единому Бухарскому эмирату, разделение которого началось еще во второй половине XIX в. и завершилось в годы советской власти. Эти противоречия являются реальными источниками конфликтов в регионе.

Хотя между всеми центральноазиатскими республиками были заключены договоры о дружбе и сотрудничестве, существует проблема спорных приграничных территорий между ближайшими соседями по СНГ. Только на границе Киргизии с Таджикистаном в Ошской области насчитывается около 70 спорных участков. Осложняется положение и тем, что в некоторых местах киргизское население проживает в Таджикистане, на землях, считающихся территорией Кыргызстана, и наоборот. В приграничных районах обеих республик давно освоены почти все пахотные земли и пастбища. Нехватка земельных угодий и неопределенность границ не раз приводили к конфликту между киргизами и таджиками в Баткентском районе. Усиливает напряженность в приграничных селах и быстро нарастающая безработица среди молодежи.

Еще сложнее ситуация со спорными участками вдоль границы с Узбекистаном, который укрепил свои позиции в Центральной Азии и значительно усилил претензии на роль главенствующего государства в регионе. Наличие прозрачной границы между республиками уже привело к образованию в Джелал-Абазской и Ошской областях около восьмидесяти спорных участков, которые постепенно попадают под влияние Узбекистана. Серьезные проблемы сохраняются в отношениях между государствами Центральной Азии и в экономической области, например, в области взаимных расчетов за поставку энергоносителей, а также таможенного регулирования, транзитных перевозок и водопользования. Для разрешения обострившихся противоречий все чаще применяются методы давления. Так, Узбекистан вопреки имеющимся договоренностям неоднократно прекращал подачу газа в Казахстан, Киргизию и Таджикистан, требуя от них немедленной выплаты накопившейся задолженности. В ответ на такие действия Астана повысила таможенные пошлины на узбекские товары. Бишкек, в свою очередь, потребовал от узбеков оплачивать валютой воду, подаваемую из Токтогульского водохранилища на хлопковые плантации Ферганской долины, и пригрозил существенно сократить ее сброс в период интенсивного полива.

Осложняют обстановку в центральноазиатских государствах охраняющийся низкий жизненный уровень и нерешенность многих социальных проблем, что создает благоприятную среду для распространения идей радикального исламизма. Из-под религиозной формы протеста проступает недовольство различных слоев населения своим социально-экономическим положением — безработицей, нищетой и социальной бесперспективностью. Внешней причиной сложной военно-политической обстановки в Центральной Азии является поддержка международных фундаменталистских и террористических структур.

Сепаратизм в Узбекистане непосредственно связан с международным терроризмом и проявляется в деятельности радикальных исламистских организаций, которые получают помощь из-за рубежа.

Одной из таких организаций является Исламское движение Узбекистана (ИДУ) — вооруженная оппозиция, ставящая своей целью свержение режима Ислама Каримова и установление исламского правления. Считается также, что эта организация несет серьезную угрозу миру и стабильности во всем Центрально-Азиатском регионе. Численность этой организации, судя по заявлению одного из ее руководителей, Тахира Юлдашева, постоянно повышается и может составлять порядка 7 тыс. человек.

Политика ИДУ в XXI в. предусматривает объединить 50 государств мира в единый Исламский халифат, с центром в Саудовской Аравии. Частью этого халифата, в котором жизнь будет управляться по законам шариата, должна стать Центральная Азия. Как северокавказские ваххабиты, так и исламисты, узбеки ставят своей целью провозглашение исламской республики. Одним из средств достижения этой цели считается развязывание крупного вооруженного конфликта в приграничных районах Киргизии, Узбекистана и Таджикистана.

В качестве театра военных действий боевиками выбран юг Узбекистана не только в силу географической близости к Афганистану, откуда осуществлялась разнообразная помощь. Обстановка в этом регионе хронически напряженная, что обусловлено социально-экономическими и этническими факторами. Сельские районы Узбекистана перенаселены. Средний возраст более половины жителей республики — менее 20 лет, отмечаются высокий уровень безработицы, бедность. В этой обстановке наблюдается рост влияния ислама, в том числе ваххабизма. Кроме того, большинство жителей юга Узбекистана — этнические таджики. На бытовом уровне между узбеками и таджиками часто возникают конфликты.

Вооруженные провокации, осуществленные боевиками ИДУ, осложнили военно-политическую ситуацию в Центральной Азии. Особую озабоченность вызывает обострение приграничных проблем между Узбекистаном и Таджикистаном. Неспособность Душанбе уничтожить действовавшие на его территории наиболее боеспособные бандформирования Исламского движения Узбекистана не могла не беспокоить Ташкент и заставила его принять срочные меры по организации военного прикрытия узбекско-таджикской границы, ее односторонней делимитации и минированию отдельных участков.

В последующем произошло усиление группировки узбекских вооруженных сил в сопредельных с Таджикистаном, Киргизией и Казахстаном районах. Данные действия сопровождались заявлениями о необходимости укрепления границ в связи с возможным вторжением незаконных вооруженных формирований исламистов. По сообщениям СМИ, после начала операции США и их союзников в Афганистане Исламское движение Узбекистана занимается перегруппировкой сил и средств, передислокацией инфраструктуры, сохранением боевых формирований. Предполагается, что одной из основных баз ИДУ может вновь стать территория Таджикистана. Властям Узбекистана удалось установить жесткий контроль над деятельностью религиозных организаций, что позволило пока отодвинуть угрозу радикализации ислама в стране. В статье 10 закона «О свободе совести и религиозных организациях» говорится, что религиозные организации приобретают статус юридического лица и могут осуществлять свою деятельность после их регистрации в Министерстве юстиции или его органах на местах в порядке, предусмотренном законом. Это означает, что, если верующие собираются в незарегистрированных молитвенных домах, власти считают это нарушением закона и применяют карательные акции, вплоть до возбуждения уголовного дела.

Тотальный контроль официального мусульманского духовенства светскими властями позволил Ташкенту развернуть после начала антитеррористической операции в Афганистане мощную пропагандистскую кампанию. Во всех мечетях имамы выступили с проповедью, осуждающей терроризм. Однако опасность распространения радикального ислама по-прежнему высока. Угроза стихийных антиправительственных бунтов по-прежнему реальна. Основным катализатором потенциальной нестабильности в Узбекистане является крайне низкий уровень жизни подавляющей части населения республики.

Несмотря на имеющиеся трудности самостоятельного развития, Узбекистан за последние десять лет значительно укрепил свои позиции в Центральной Азии. Узбекистан обладает наибольшим военным потенциалом, занимает срединное географическое положение в Центральной Азии и имеет практически однородное в этническом отношении население (из 22 млн около 18— узбеки). При этом высок «удельный вес» узбекских диаспор в этнонациональной структуре соседних государств (в Таджикистане — 24,4 %, Кыргызстане— 13,8 %, Туркменистане — 9,0 %, Казахстане— 2,5 %).

Узбекистан играет активную роль в развитии военно-политической обстановки, а также занимает важное место в продвижении интересов США в Центральной Азии. В свою очередь, военная операция США в Афганистане рассматривается руководством Узбекистана как мощный фактор укрепления безопасности и развития экономического потенциала страны. Расширение сотрудничества Узбекистана со странами НАТО идет параллельно его сокращению с Россией.

Однако благосклонность США к авторитарному режиму Ислама Каримова явилась недостаточным условием для того, чтобы избежать социальных потрясений. В середине мая 2005 г. в г. Андижане, где проживают порядка 300 тыс. человек, возник мятеж, причинами которого явились: получивший здесь распространение исламизм, а также безработица и репрессии властей. Непосредственным поводом для мятежа послужило осуждение 23 человек, которые состояли в «Акромии» — запрещенной организации, связанной с «Хизб ут-Тахрир» (Партией исламского освобождения), называющей себя ненасильственной, однако обвиняемой властями в организации в марте 2004 г. серии терактов с участием террористов-смертников, повлекших за собой гибель 47 человек. События в Киргизии и Узбекистане, становятся знаковым явлением для всей Центральной Азии, где в течение ближайших 5–7 лет возможна новая революционная смена власти, которая будет угрожать безопасности России и Китая.

Сепаратизм в Таджикистане активизировался с начала 90-х гг., когда страна превратилась в горячую точку региона, поле братоубийственной войны, поставившей республику на грань катастрофы. Хотя для Таджикистана характерна относительно высокая степень однородности национального состава (занимает третье место в Центральной Азии по этому показателю после Туркменистана и Узбекистана), в стране имеются длительно действующие межэтнические напряжения. Кроме того, в Таджикистане наблюдается быстрый рост населения, который за десять лет составил 1 млн человек.

После распада СССР в Таджикистане столкнулись геополитические интересы ряда стран. Социальный, экономический и демографический кризисы охватили весь Центрально-Азиатский регион, но наиболее острый характер он приобрел в малоземельном Таджикистане.

Крах союзной государственности развалил сложившуюся в Таджикистане за годы советской власти этносоциальную систему. Отдельные ее части включились в вооруженную борьбу за власть, начали эмигрировать либо стали формировать свои полуавтономные сегменты государства, прибегая к образованию субэтнических территорий.

Как и во многих странах Востока, в Таджикистане имеет место закрепление этнорегиональных и этнических групп в определенных профессиях, экономических сферах, социальных нишах, что перевело в этническую плоскость многочисленные конфликты, связанные с перераспределением власти, реформированием экономики и разделом государственной собственности.

Этническая и этнорегиональная окраска политических и экономических конфликтов делает их мало поддающимися управлению. К этому типу межэтнических напряжений относятся отношения между таджиками — с одной стороны и узбеками и арабами — с другой, в южных приграничных районах Таджикистана. Традиционно узбеки, арабы и туркмены занимаются скотоводством, а таджики — земледелием, они распахивают пастбища под хлопок и сады. После провозглашения суверенитета в процессе раздела власти и собственности в 1992 г. на юге страны возникла острая конкуренция между скотоводами и земледельцами за земельные и водные ресурсы, перешедшая в вооруженный конфликт.

Одним из важнейших факторов, объективно обостряющих и формирующих характер и содержание межэтнических отношений в период суверенизации, является зависимость того или иного этноса от государства.

Таджикистан после схватки субэтносов за власть и ресурсы в период ухода союзной администрации и начала раздела государственной собственности превратился в сегментарное государство, состоящее из местных, автономных центров власти. Власть доминирующего ядра абсолютна лишь в пределах центрального сегмента (субэтнической территории) и сходит на нет по мере удаления от него, превращаясь в номинальное верховенство над периферийными сегментами, которые стремятся вести собственную политику.

В 1992 г. разразилась гражданская война, и власть захватила таджикская оппозиция, представлявшая собой коалицию исламистских и других группировок. Потерпев в этом же году поражение, большая часть оппозиционных сил перешла границу и ушла в Афганистан, откуда они совершали вооруженные вылазки против Таджикистана. Политический гражданский конфликт унес более 50 тыс. жизней, вызвал поток переселенцев и экономических беженцев, которых насчитывается до одного миллиона.

Начиная с 1993 г. специальный представитель Генерального секретаря ООН занимался посреднической деятельностью между правительством и оппозицией, благодаря чему наметилась некоторая стабилизация обстановки. В сентябре 1993 г. на встрече руководителей Таджикистана и других государств СНГ принято решение о формировании в Таджикистане коллективных миротворческих сил с участием воинских контингентов России, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, главной задачей которых являются поддержание мира в стране и оказание помощи российским пограничникам в охране таджикско-афганской границы.

Благодаря усилиям ООН в 1994 г. в Тегеране были подписаны соглашения о прекращении огня. В том же году для наблюдения за их выполнением Совет Безопасности учредил миссию наблюдателей ООН в Таджикистане (МНООНТ) в помощь объединенной комиссии, состоящей из представителей правительства и оппозиции.

Основу для всеобъемлющего урегулирования межтаджикского конфликта создало общее Соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане, выработанное при энергичных миротворческих усилиях России и подписанное в Москве в 1997 г. Россия стала одним из гарантов выполнения этого соглашения, которое зафиксировало политический компромисс между правительством республики и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО). Оно предусматривало переходный период, в течение которого должны быть выполнены все условия мирного урегулирования, необходимые для проведения новых парламентских выборов.

В 1997 г. Совет Безопасности ООН расширил полномочия МНООНТ, позволив ей способствовать укреплению мира и примирению и оказывать помощь в проведении в жизнь мирного соглашения. Миссия тесно сотрудничает с миротворческими силами СНГ и миссией ОБСЕ.

На созванной в 1997 г. при содействии ООН международной конференции стран-доноров миротворческая деятельность в Таджикистане получила высокую оценку. В стране прекращена гражданская война. Действует комиссия по национальному примирению. Возвращаются на родину беженцы. Осуществляется амнистия участников военного противоборства. В соответствии с Московским соглашением представители ОТО вошли в состав правительства.

Однако движение к миру идет сложно — не хватает средств для преодоления последствий военных действий. Дают о себе знать отчужденность, недоверие и подозрительность, которые затягивают решение военных вопросов — расформирование, разоружение вооруженных отрядов ОТО и реинтеграция их личного состава в силовые структуры республики. Имеют место вспышки очагов насилия. Несмотря на очевидные успехи мирного урегулирования, внутренняя консолидация субэтносов ведет к формированию тяготеющих к самоизоляции субэтнических территорий со своими системами власти, культурой, экономикой. Все это блокирует процесс этнической консолидации среди таджиков и чрезвычайно осложняет межэтнические отношения в стране, а также отношения с соседними странами.

Дальнейшая ситуация в Таджикистане может развиваться по трем возможным сценариям.

1. Достижение устойчивого консенсуса между субэтносами таджиков, соблюдение прав национальных меньшинств и постепенный переход к гражданскому обществу.

2. Формирование относительно стабильной пирамиды субэтносов и этносов, основные из которых окончательно установят границы своих территорий и сферы влияния, что обеспечит в целом мирное развитие республики.

3. Эскалация напряженности между субэтносами, а также между таджиками и узбеками, которая приведет к формированию хронически нестабильной обстановки в стране.

О возможности последнего сценария свидетельствует несколько военных инцидентов, в которых затрагивались интересы безопасности обеих стран. Так, в ноябре 1998 г. таджикский полковник М. Худайбердыев поднял мятеж в северном Таджикистане. (Ленинабадская область). Тогда официальные власти Таджикистана заявили, что мятеж был подготовлен при помощи Узбекистана. По сообщениям СМИ, М. Худайбердыев вместе со своими боевиками скрылся на территории Узбекистана. А вскоре после этого в Душанбе произошла встреча лидера таджикской оппозиции Абдулло Нури с одним из лидеров осевших в горном Таджикистане узбекских исламистов Джумой Намангани. Вслед за этим и последовала попытка в августе 1999 г. возвращения с оружием в руках узбекских исламистов на родину.

Осенью того же года было совершено вторжение в Ошскую область Киргизии с целью создания плацдарма для дальнейшего распространения влияния радикальных исламистов. Накануне вторжения Исламское движение Узбекистана сделало заявление в адрес правительств Киргизии, Казахстана и Таджикистана о джихаде против Узбекистана, в результате которого начнется отторжение Ферганской долины, воссоздание Кокандского ханства, создание исламского государства Туристан в Центральной Азии. Тогда киргизской и узбекской армии так и не удалось разгромить исламистов, и они практически без потерь отступили на свои базы в горный Таджикистан, где благополучно пережили зиму, накапливая силы для нового похода. В августе 2000 г. ситуация развивалась примерно по той же схеме. Группа вооруженных исламистов вторглась в Узбекистан с территории Таджикистана.

Считается, что для достижения своих целей ИДУ может вновь воспользоваться острой межклановой борьбой в Таджикистане. Поэтому опасность боевых действий на границах Таджикистана с Киргизией и Узбекистаном является весьма высокой. В настоящее время у власти в Таджикистане находится южный клан (Курган-Тюбе, Куляб), который ориентирован на сотрудничество с Россией. Однако уровень экономического сотрудничества между двумя странами, по оценкам таджикского руководства, не соответствует его усилиям по продвижению российских интересов в Центральной Азии. В этой связи весьма показательно, что помощь США Таджикистану в 2003 г. составила 108 млн долл., а товарооборот этой республики с Россией— 100 млн.

Таджикистан предпринимает меры для налаживания связей с США, другими западными странами, а также с Китаем, Ираном, Турцией — для решения многочисленных проблем. Таджикские власти охотно пошли на сотрудничество со странами НАТО и предоставили воздушное пространство (аэродромы Куляб, Курган-Тюбе, Пархар). Кроме того, военнослужащим США и Франции предоставлены права, соответствующие статусу дипломатических работников. Все это ведет к корректировке традиционного курса Душанбе. По мере расширения сотрудничества Таджикистана со странами НАТО, и в первую очередь с США, нарастает давление на Москву со стороны официального Душанбе, который стремится использовать ее геополитические интересы в качестве предмета торга для получения дополнительных финансовых вливаний.

В преддверии президентских выборов в Таджикистане в 2006 г. обстановка в стране стала обостряться, что проявилось в попытках действующей власти оттеснить от участия в борьбе представителей ОТО. Возможно, что уже свершившиеся революции в постсоветских странах заставляют предпринимать превентивные меры, чтобы не допустить повторения событий, имевших место, например, в Киргизии.

Учитывая особенности геополитического положения Казахстана, имеющего общую границу с Россией, особый интерес представляет анализ этнодемо-графической ситуации в этой республике. В Казахстане проживает более 100 национальностей, из них. 7,9 млн казахов (48 %), 5,6 млн русских (34 %), 0,8 млн украинцев (5 %). В этой республике стабильно наблюдается сокращение доли русскоязычного населения. По мнению специалистов, скачок в миграционных потоках произошел в 90-е годы, когда за шесть лет Казахстан покинули более 2 млн человек. В 1994 г., например, по официальным данным, из Казахстана уехали свыше 480 тыс. человек, а в 1998 г. произошел еще более мощный всплеск миграции из этой страны. Основная причина миграции из Казахстана состоит в сочетании неблагоприятных социально-экономических и политических факторов. Сегодня в Казахстане притеснено не столько русское, сколько русскоязычное население, что является первой жертвой на пути исламизации и тюркизации страны.

Значительная доля русскоязычного этноса в общей массе населения этой республики представляет собой определенный источник беспокойства официальной Астаны, тревога которой усиливается в связи с выступлениями отдельных групп местного казачества. Вместе с тем, по мнению казахских этносоциологог, особого беспокойства этнополитическая ситуация в стране не вызывает. Зато становится все более актуальной тема религиозного экстремизма, который угрожает существованию светского государства. В конце 90-х гг. на территории республики отмечено существование сети религиозных школ, в том числе тех, где выходцы из арабских стран преподавали одно из наиболее милитаризованных течений ислама.

Теоретически исламизация крупнейшей республики Центральной Азии грозит самыми непредсказуемыми последствиями для стабильности региона. Угроза исламского экстремизма использовалась властями Казахстана и Кыргызстана, которые не являются сторонниками безоговорочной ориентации на Россию, для развития военно-политических и других связей с США и странами НАТО. В 2002 г. Соглашения о военном сотрудничестве с Турцией подписали Казахстан и Киргизия, которые получили соответственно 1 млн 500 тыс. долл. и 1 млн 100 тыс. Помощь будет оказана в виде обмундирования, средств связи и обучения военных в вузах Турции.

Антитеррористической кампании не было и в помине, когда в Астане на полуофициальном уровне рассматривалась возможность разместить под Карагандой мотострелковую бригаду США количеством до 5 тыс. человек. В этот период были разработаны «План оборонного сотрудничества» военных ведомств США и Казахстана, а также «Программа военных контактов между ВС Республики Казахстан и Центральным командованием США». Согласно этим документам, последовательно и целенаправленно реализуются многочисленные конкретные программы по обучению за океаном казахстанских военных, подготовке американским спецназом инструкторов из состава частей спецназа и мобильных сил армии Казахстана, которые должны пройти практику в учебных центрах за океаном, программы финансирования и проведения совместных учений, формирования миротворческого казахстанского батальона и т. п. Было бы ошибочно думать, что речь идет лишь о сотрудничестве в рамках антитеррористической операции. Последняя, скорее всего, является для Астаны весьма удобным предлогом для поступательного расширения сотрудничества с Вашингтоном.

Власти Казахстана рассчитывают в перспективе договориться с Вашингтоном о предоставлении им информации о ситуации на прилегающем геополитическом пространстве. Пока речь идет об областях, где «возможна активность международных террористов». В этой связи необходимо иметь в виду, что российская территория также является «прилегающим пространством». Учитывая, что число этнических русских в Казахстане прогрессивно сокращается (через 10 лет их здесь будет уже меньше 20 %), а число казахов в приграничных областях РФ столь же быстрыми темпами растет, можно предположить, что юго-восток России неизбежно превратится в «зону особых интересов» Казахстана, находящегося под контролем США.

Проблема сепаратизма в Кыргызстане рассматривается в контексте религиозного и политического экстремизма и международного терроризма, которые относятся к важнейшим угрозам национальной безопасности страны. Террористические организации на территории Киргизии и во всем Центрально-Азиатском регионе, действуя под прикрытием так называемого чистого ислама, обостряют межконфессиональные противоречия, распространяют идеи о необходимости создания халифата, провоцируют межнациональные и межэтнические конфликты, совершают диверсионно-террористические акции.

Достижение целей террористов облегчается сложным внутренним положением. Сепаратизм ряда областей, низкий уровень производства, из-за которого растут раздражение и частота конфликтов в обществе, положение республики как перевалочной базы для транзита наркотиков, нестабильная обстановка в соседнем Таджикистане являются основными уязвимыми местами в системе безопасности Киргизии.

Серьезную опасность представляет также то, что титульный народ республики — киргизы — за годы независимости так и не превратился в единое целое. Киргизы разделены на группы семей и родов. Деление на территориальные кланы выражено в меньшей степени. Сильные рода контролируют министерства, базары, банки и крупные предприятия, главные административные посты всех уровней, челночную и палаточную коммерцию, а слабые лишены доступа к потреблению благ, не говоря уже о дележке бюджетного пирога.

Таким образом, сепаратизм отдельных регионов подкрепляется разобщенностью киргизского народа, которая представляет собой серьезную угрозу национальной безопасности. Пока не произойдет объединение нации, у Киргизии мало шансов обеспечить систему защиты своего государства, что, собственно, и подтвердило свержение президента Акаева в результате бунта разъяренной толпы.

Возможно, в обозримой перспективе ситуация в Киргизии нормализуется. Это произойдет по той причине, что в этом заинтересованы США и Запад в целом, которым нужна стабильная обстановка для эксплуатации и транспортировки энергетических ресурсов Каспийского бассейна. Поэтому представляется, что новое руководство пойдет на дальнейшее расширение связей с Западом, от которых во многом зависит благополучие страны. Ориентация на Запад в значительной степени является вынужденным курсом Киргизии и других центральноазиатских стран в условиях невозможности получить масштабную помощь из других источников для решения социально-экономических проблем и модернизации экономики. В этой связи военно-политические отношения Киргизии с США и НАТО могут рассматриваться как один из важных способов пополнения бюджета, который и дальше будет играть важную роль в экономическом развитии страны.

В политике США также просматривается стремление использовать в качестве орудия достижения собственных целей деятельность реакционных движений и организаций. Поэтому можно предположить, что в недалеком будущем для США станет (если еще не стала) актуальной тема тайной поддержки уйгурского сепаратизма, а затем — борьба с ним в целях ослабления наиболее перспективного геополитического оппонента — КНР.

Уйгурский сепаратизм становится все более серьезной проблемой не только для Китая, но и для соседних стран. В 1759 г. в состав Китая вошли территории, которые составили будущий Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (СУАР). Их населяли народы тюркской группы (уйгуры, казахи, киргизы) и монголы, которые до сих пор очень недовольны появлением в их краях переселенцев из числа китайцев (ханьцев). В начале XXI века число китайцев в районе составило почти 60 % (свыше 9 млн), тогда как доля бывших основных жителей — уйгур — не превышает 40 % (7,7 млн).

Со времени присоединения к КНР и до наших дней в СУАР произошло 15 крупномасштабных сепаратистских восстаний. Все они носили религиозную окраску — в отличие от этнических китайцев уйгуры в большинстве своем мусульмане. Социальные проблемы, связанные с высокими темпами роста населения в Синьцзяне, всегда были значительны. Семьи у тюрок Китая традиционно большие. Высокая рождаемость вызывает безработицу. Часть уйгурской молодежи, которая не нашла себе места на родине, тайно покидает Китай, чтобы влиться в ряды мусульманских террористов.

Горы делят Синьцзян на две части. Северная — Джунгария — примыкает к нашему Алтаю и Казахстану. Южная — Кашгария — граничит с Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном и Пакистаном. В Джунгарии идет борьба за создание Уйгурстана — независимого светского государства. В Кашгарии властвует идея создания союзной Пакистану Исламской республики Восточного Туркестана и пользуется популярностью образ Усамы бен Ладена. Но не столько желание видеть свою страну независимой движет местными боевиками. Они хотели бы единолично распоряжаться значительными природными ресурсами местных гор, разработка которых началась только в 1950-х гг. Интересуют сепаратистов и транспортные коридоры из Китая в Европу, а также строящиеся или планируемые газо- и нефтепроводы в центральные районы Китая.

В периоды между вспышками вооруженных конфликтов китайские власти и сепаратисты ведут негласную войну. Пекин успешно противопоставляет уйгурам вторичные национальные образования внутри СУАР — компактно проживающих киргизов, таджиков и казахов. Столицу СУАР Урумчи «уравновешивают» горожане не уйгурских оазисов Турфан и Хами.

Официально сепаратистам не оказывает помощи ни одна страна мира. Однако ряд правозащитных и культурно-исторических сообществ на Западе активно формирует общественное мнение в пользу уйгур. Это Восточно-Туркестанский союз в Европе (ETUE) со штаб-квартирой в Германии, Международная Такламаканская ассоциация прав человека (ITHRA), Восточно-Туркестанский национальный освободительный центр (ETNFC) со штаб-квартирой в Вашингтоне. Немало таких обществ и в государствах СНГ. В Средней Азии действуют Уйгурстанская организация свободы, межреспубликанская ассоциация уйгуров «Иттипак». В Алма-Ате в начале 1990-х гг. была создана Уйгурская освободительная организация (ULO), которая пообещала не нарушать казахстанские законы и в своей деятельности руководствоваться международным законодательством в области прав человека. На территории Казахстана был сформирован также Объединенный национальный революционный фронт Восточно-Туркестанской организации (UNRFETO).

В Пакистане из уйгурских юношей готовят не только богословов, но и боевиков, чьи тренировочные лагеря находятся в Северо-Западной пограничной провинции. Обучением и тех и других занимается, по информации китайского посольства в Исламабаде, организация «Харкат уль-Муджахиддин». Она создана деобандийцами — представителями одного из основных течений суннитского толка в Пакистане. Именно они, а вовсе не ваххабиты, как принято считать у нас, располагают наиболее сильными террористическими группами во всем мусульманском мире.

В свое время по ходатайству пакистанской Межведомственной разведки (ISI) военизированные подразделения «Харкат уль-Муджахиддин» и «Лашкари Таяба» (ваххабиты) получили в свое распоряжение базы в Афганистане. Здесь террористы со всего мира проходили 40-дневную программу подготовки: основы мусульманской теологии, навыки работы с зенитными автоматическими пушками, безоткатными орудиями, ракетными установками и всеми видами стрелкового оружия.

Боевую обкатку выпускники лагерей проходили в Таджикистане в составе «интербригад», куда входили пуштуны, чеченцы, узбеки, уйгуры, киргизы и т. д. Научившись вести диверсионную работу, боевики по горным тропам уходили в СУАР. Там они копили силы и средства в ожидании «часа X», зарабатывая на жизнь наркоторговлей и рэкетом в отношении бизнесменов-мусульман. Осуществляли свои вылазки бандиты и в соседние государства, например в Узбекистан и Киргизию. По данным ФСБ, в партизанских действиях на территории Чеченской республики участвуют десятки наемников из КНР. Таким образом, уйгуры, в основном проживающие в китайском Синьцзяне, все активнее вовлекаются в деятельность различных радикальных исламских группировок, стремящихся дестабилизировать ситуацию в Средней Азии и в мусульманских районах России. С Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая (СУАР) Россия имеет границу протяженностью всего 52 км. В этом месте сходятся границы России, Монголии, Казахстана и Китая. Наибольшую опасность для нашей страны представляют планы уйгуров в Средней Азии, которую уйгурские «борцы за независимость» до сих пор называют не иначе как «территории Западного Туркестана, аннексированные Российской империей». По словам главы МВД Киргизии Омурбека Кутуева, цель задержанных в республике десяти членов террористической уйгурской организации — свержение правительств Киргизии, Казахстана и Таджикистана. Причем свою деятельность уйгуры тесно координируют с афганскими и узбекскими «коллегами».

По данным российских спецслужб, в апреле 2000 г. в пакистанском городе Пешавар прошла встреча узбекских, таджикских, уйгурских и чеченских боевиков, в которой приняли участие около 100 главарей террористических группировок. На встрече была намечена программа совместных действий на будущее. По всей видимости, попытка исламистов пробиться в Ферганскую долину была запланирована в Пешаваре. Уйгуры имеют в этом предприятии самый прямой интерес, так как их путь в Китай лежит через Центральную Азию, конкретно — через Ферганскую долину. Если уйгурским боевикам из других стран удастся обеспечить свой контроль в долине, Россия может получить огромный поток наркотиков, беженцев и преступности, которого не остановит граница между Россией и Казахстаном.

Таким образом, анализ развития ситуации, которая складывается по периметру российских границ, свидетельствует, что в настоящее время наибольшую опасность для национальной безопасности России представляют две зоны нестабильности, граничащие с ее территорией, — Закавказье и Центральная Азия. Усиление сепаратизма может иметь место также в других регионах России, где высока доля мусульманского населения.

Вместе с тем нерешенность проблемы «непризнанных государств» создает предпосылки для возрастающей интернационализации конфликтов. В геополитическом плане это означает, что ввод на территорию государств постсоветского пространства миротворческих сил США, других стран НАТО или Евросоюза будет являться переходом этих территорий под контроль стран Запада.

Заслуживает внимание точка зрения Б. Коппитерса о том, что «вопросы нефтяных богатств Каспийского моря и определение маршрутов нефтепроводов имеют двоякие последствия. С одной стороны, они делают умиротворение этого региона путем международных соглашений более настоятельным. В то же время они повышают риск дестабилизации, порождая ожесточенную международную конкуренцию среди тех, кто пытается закрепиться там. В долгосрочном плане экономические интересы всех сторон, вовлеченных в кавказские дела, заключаются в окончательном урегулировании основных этнических конфликтов. Это не означает, что стороны готовы принять такое умиротворение без оговорок или что все они проводят внешнюю политику, основанную на примате экономических интересов».

Обстановка, складывающаяся в Закавказье и Центральной Азии, позволяет сделать вывод о наличии серьезных предпосылок для эскалации сепаратизма, который идет рука об руку с терроризмом. Нестабильная ситуация в этих регионах может привести не только к появлению новых очагов военных конфликтов, но и способствовать дальнейшему росту сепаратистских настроений на территории России. США и НАТО под предлогом борьбы с международным терроризмом интенсивно осваивают южные регионы постсоветского пространства СНГ в непосредственной близости от российских границ. Поскольку борьба с терроризмом — процесс, растяжимый на десятилетия, то, следовательно, и базирование сил США и альянса в Таджикистане, Узбекистане, а также в Грузии и Азербайджане будет иметь затяжной характер.

Присутствие ВС стран НАТО в Закавказье и Центральной Азии, с одной стороны, может иметь стабилизирующий эффект, поскольку Запад заинтересован в безопасности месторождений нефти и маршрутов их транспортировки. С другой стороны, учитывая последствия ввода американских войск в Ирак, можно предположить, что террористические акции на религиозной и цивилизационной основе будут не только продолжаться, но станут еще более дерзкими, а сепаратистские устремления определенных политических сил, действующих в регионе и за его пределами, сохранятся.

Наличие противоречивой обстановки в странах Закавказья и Центральной Азии в связи с деятельностью сепаратистских и террористических сил, а также расширением военного присутствия стран, расположенных за пределами данных регионов, требуют укрепления военно-политического сотрудничества стран Содружества в целях обеспечения безопасности южных границ СНГ и защиты их жизненно важных интересов.

6.3 Внешние дезинтеграторы России

Сепаратизм в отдельных регионах России: внутренние причины и внешние факторы развития.

Распад СССР привел к тому, что Россия оказалась в нестабильном международном окружении. Возникновение мощных дезинтеграционных тенденций на всем постсоветском пространстве, националистические движения в бывших союзных республиках, дискриминация русскоязычного населения в новых независимых государствах, разрыв экономических, культурных и военно-политических связей, а также нарушение единого правового поля — все эти факторы послужили катализаторами сепаратизма в самой России. Способствует усилению сепаратизма сложная этнополитическая и социально-экономическая ситуация в странах СНГ, которой успешно пользуются в своих целях представители радикальных религиозных течений, а также США и их основные союзники.

Национальные и религиозные проблемы в большинстве случаев всего острее на географической периферии, где особенно сильно влияние внешних дезинтеграторов и слабее влияние центра. По мнению Э. Паина, существует опасность «осыпаться России по краям». Сюда войдут исламский Северный Кавказ и территории, тяготеющие к буддистскому культурному кругу и миру восточного синкрезиса — Тува, записавшая в своей конституции возможность выхода из состава России, Бурятия, возможно, Калмыкия. Вероятность того, что это произойдет с частью Кавказа, максимальна, другими автономиями — существенно ниже.

Дезинтеграцию России стимулируют страны, упорно борющиеся за ее культурно-исторические части. Иран, Турция и другие страны призывают мусульман Северного Кавказа вернуться к ценностям ислама. Вместе с тем Турция и Саудовская Аравия пытаются идеологически привязать к себе Татарстан и Башкортостан. На буддийские республики — Калмыкию, Туву и Бурятию — оказывает влияние далай-лама.

Приграничные страны дальнего зарубежья «осваивают» родственные им культурно-исторические регионы России. Китайцы, выполняя заветы Мао, легально и нелегально проникают в южную часть Дальнего Востока. В Монголии время от времени появляется идея создания Великой Монголии за счет монголоязычных регионов северных соседей (Бурятии, Тувы и Читинской области). Финляндия проявляет активность в отношении финноугорских народов (9 регионов с общим населением 7,5 млн человек).

На Западе России возрастает активность реваншистских сил, которые хотели бы пересмотреть итоги Второй мировой войны и добиться передачи бывшим владельцам российских территорий, которые отошли к СССР. В этой связи крайне настораживающим моментом является стремление различных политических сил Финляндии поставить во главу наших отношений территориальный вопрос, который во время существования СССР никогда не поднимался.

Президент Финляндии М. Ахтисаари во время своей встречи с российскими официальными лицами в 2002 г. акцентировал внимание руководства России на «проблеме возврата карельских территорий». Накануне празднования 60-летия Победы над немецко-фашистскими захватчиками финский депутат Европарламента Ари Ватанен обратился к президенту Финляндии Тарье Халонен с призывом поднять вопрос о возвращении Карелии.

Дискуссия на карельскую тему постоянно присутствует в СМИ Финляндии. В передачах «Радио Финляндии» утверждалось, что возвращение «карельских территорий» является одной из самых острых проблем двусторонних отношений. В ряде печатных изданий отмечалось, что в последнее время пограничный вопрос приобрел большую важность для Финляндии — члена ЕС. Тем самым, с одной стороны, делается попытка рассматривать территориальную проблему между Россией и Финляндией вне контекста Хельсинкского акта 1975 г., который закрепил послевоенные границы европейских стран и признал их неизменными, а с другой — этот вопрос увязывается с обеспечением безопасности ЕС, который, как известно, уже использовал силу против суверенного государства в 1999 г.

В Финляндии активизируют свою деятельность представители карельской диаспоры. Они издают свою газету «Карелия», основанную еще в 1904 г. в Выборге, проводят собрания бывших жителей, где обсуждают вопрос о возвращении бывшей финской Карелии Финляндии. Например, в газете «Карелия» от 8 августа 2002 г. была опубликована статья доктора философии, профессора Пентти Косонена, в которой он писал, что поскольку в 1939–1940 гг. русские захватили часть финской территории, постольку в настоящее время необходимо исправить то, что натворил Сталин. В статье также формулируется следующая позиция: у финнов должны быть смелость, решимость вести открытый диалог с Россией, имеющий перспективный характер (выделено мной. — Ю.Р.) решения такой проблемы, как возвращение Финляндии части Карелии. Карельский вопрос, продолжал он, это проблема всей Финляндии. Он предлагал провести переговоры между руководителями двух стран. В основу будущего соглашения необходимо, по мнению профессора из Финляндии, заложить положения Тартуского мирного договора 1920 г. Получается, что только в таком случае нынешняя Российская Федерация, наследуя промахи и ошибки прежних властей, приобрела бы в глазах мировой общественности моральную и этическую победу.

Активное обсуждение карельских тем в финской прессе лишний раз подтверждает, что интерес к идее возврата Северного Приладожья Финляндии не только не утих, а является преддверием еще более шумной кампании. В этой связи обращает на себя внимание обстоятельство, что заявление В. Путина, сделанное им в ходе визита в Москву президента М. Ахтисаари, о том, что российская сторона считает нежелательным продолжение дискуссий в финских СМИ о возвращении «карельских территорий», вызвало «крайнюю озабоченность Финляндии».

Новый подход к решению территориальной проблемы заключается в постепенном переводе Карелии под финскую юрисдикцию путем размещения на ее территории совместных промышленных предприятий. С другой стороны, предлагается, чтобы в школах детям больше давать знаний о бывших территориях, поддержать на будущих выборах только тех кандидатов в депутаты, которые будут стоять на платформе «карельского вопроса».

Официальную позицию финского руководства, ряда общественных организаций и СМИ следует расценивать как проявление реваншизма. По-видимому, в обозримой перспективе Финляндия, опираясь на свой растущий экономический потенциал, мощь ЕС, будет добиваться решения территориальной проблемы в свою пользу.

Другой российской территорией, которая является объектом зарубежных притязаний, имеющих своей целью стимулировать рост сепаратистских настроений, направленных на выход из состава России, является Калининградская область. Складывающаяся вокруг нее ситуация имеет тенденции к осложнению. Официально признавая принадлежность этой области к России, страны Запада проводят политику, направленную на ослабление ее связей с федеральным центром и создание предпосылок к несиловому отторжению эксклава от России.

Главным проводником этих идей выступает Германия, экспансионистские устремления которой в отношении Калининградской области на современном этапе совпадают с политикой трансатлантических структур. Берлин, формируя и реализуя комплекс долгосрочных программ в политической, экономической, военной и других областях, применяет тактику «малых шагов» и использует в качестве прикрытия ЕС международные и неправительственные организации.

В перспективе реваншистские силы ФРГ будут добиваться международного признания исторической общности Германии и Калининградской области, будут ставить под сомнение правомерность нахождения этой области в составе России, последующего постепенного размывания российского суверенитета над ней и установления международного (под эгидой ЕС) или совместного управления областью несколькими государствами с доминирующим германским влиянием. Первым шагом в этом направлении, наверное, можно считать предложение рассмотреть «возможности участия Калининградской области в деятельности ЕС» с предоставлением ей в перспективе статуса ассоциированного члена Европейского союза, с которым выступила в июне 2002 г. группа немецких общественно-политических деятелей.

НАТО и ЕС, объективно заинтересованные в демонтаже оборонного потенциала России в Калининградской области, могут использовать ряд мер по достижению данной цели, например, инициирование выступлений «международной общественности» (прежде всего стран Балтийского региона) с требованиями сокращения численности дислоцирующихся на территории области российских войск и вооружений; согласование экономической помощи Запада с темпами демилитаризации эксклава и т. д.

В экономической сфере основной упор делается на создание условий для широкомасштабного проникновения западного капитала и максимальное расширение иностранной собственности, переориентацию области на энергоресурсы, поставляемые западными странами, развитие транспортной и телекоммуникационной сетей по западным стандартам.

По мнению некоторых наблюдателей, обстановка в Калининградской области напоминает ситуацию в Эстонии в конце 80-х гг. Казалось бы, Калининградская область — не национальная республика, у местных жителей нет своей большой истории и самобытной культуры, которые могут стать катализатором сепаратистских процессов. Тем не менее ситуация здесь во многом напоминает эстонскую того периода. Движущей силой местных сепаратистов выступает Балтийская республиканская партия. Главными спонсорами партии являются местные бизнесмены, заинтересованные в западноевропейском векторе развития области.

Значительное внимание определенные круги ФРГ уделяют постепенному изменению демографической ситуации в области за счет стимулирования переселения в область этнических немцев с территории бывшего СССР. Прорабатываются также варианты продвижения представителей немецкой и литовской диаспор в выборные органы местной власти, включая законодательное собрание области.

Характеризуя ситуацию, сложившуюся в этом регионе, глава ФСБ Николай Патрушев после завершения выездной коллегии Федеральной службы безопасности в Калининграде 15 ноября 2002 г. указывал, что одной из угроз национальной безопасности России в Калининградской области является насаждаемый из-за рубежа сепаратизм. Калининградская область вызывает особый интерес спецслужб иностранных государств. Речь идет, в частности, о сепаратизме, который навязывается определенными кругами в Германии.

В качестве примера можно привести Всегерманские встречи восточных пруссаков, состоявшиеся в мае 1997 г. В издании организации «Молодое землячество Восточной Пруссии», которое было приурочено к этому событию, был нарисован примерный сценарий отторжения Калининградской области, названный вторым падением Берлинской стены. Согласно этому сценарию, Россия и ФРГ при участии представителей Европейского союза, ООН и США подписывают соглашение по формуле «2+5» о «кенигсбергской зоне под защитой ООН». Наряду с «большой пятеркой» — США, Россией, Германией, Европейским союзом и ООН — в переговорах принимают участие потерявшие родину немцы и их потомки, а также переселенные сюда русские. Результатом становится исторический компромисс: русские имеют возможность остаться, немцы получают возможность возвращения. Обе группы имеют право сохранять культурную и хозяйственную автономию. Возвращающиеся получают половину земельных угодий.

Ключевым моментом договора являются практическая независимость от России и хозяйственное включение области в Европейский союз. Россия отказывается от государственной принадлежности региона к Российской Федерации, оставляя при этом за собой ряд особых прав. Область не входит в натовскую структуру. Стомильная зона, охватывающая всю южную часть Восточной Пруссии, также остается свободной от войск НАТО. Отказ от суверенитета России над Калининградской областью фактически покупается ФРГ за 75 млрд марок, которые направляются в специальный фонд на обеспечение вывода российской армии. «Поселенческий закон» гарантирует права поселения в регионе российских немцев, которые не нашли себе места в ФРГ. Практически область становится бинациональной зоной с автономной внутренней политикой и экономикой, включенной в структуру ЕС. В вопросах статуса помимо России и Германии, имеют право участия в принятии решений также США, ЕС и ООН.

При всей кажущейся на первый взгляд невероятности такого сценария развития событий его не следует недооценивать. В конце 80-х гг. мало кто всерьез верил в скорый развал Советского Союза. Реваншистские заявления в современной ФРГ не являются редкостью или случайным явлением. Они существуют не только на бытовом уровне в определенной части немецкого общества, но и проникли в высший законодательный орган страны. Так, в октябре 2004 г. 71 депутат оппозиционного блока ХДС/ХСС выступил с предложением создать литовско-российско-польский регион, который соответствовал бы исторической области Восточной Пруссии. В своем запросе парламентарии, дважды упомянув «область Калининград», в других случаях обозначают этот российский регион десятки раз только как «Кенигсбергская область» — причем без всяких кавычек. Учитывая вероятность прихода к власти блока ХДС/ХСС, можно предположить, что тема дальнейшего отторжения Калининградской области от России будет становиться все более актуальной.

Проводя курс на изменение территориального статус-кво в Европе, западные страны, судя по всему, тесно координируют свои действия. Калининградский эксклав затрудняет создание сплошного геополитического, экономического и военно-стратегического поля ЕС и НАТО. В связи со вступлением в Евросоюз прибалтийских стран с 1 января 2005 г. все россияне, не имеющие загранпаспортов, не смогут ни приехать в Калининградскую область, ни уехать из нее. А литовский сейм, желая как бы еще более заострить проблему, 10 сентября 2004 г. принял резолюцию «О сотрудничестве с Калининградской областью», в котором говорится о том, что облегчение транзита людей и грузов из Калининградской области и обратно противоречит интересам литовского государства.

Проблема Калининградской области в предстоящие годы может обостриться, если не будет найдено принципиальное ее решение. В этой связи необходимо подчеркнуть исключительно важное геополитическое, геостратегическое и экономическое значение данного региона для реализации интересов России и их защиты от различного рода угроз. Страховкой Москвы от потери контроля над областью может стать создание ситуации, при которой на ее территории будет создано массированное российское присутствие.

Опасность выхода области из состава России состоит в том, что это может вызвать эффект домино: отойдет один субъект федерации — сразу почувствуют слабость центральных властей и свое право на уход из-под опеки другие регионы и т. д.

Учитывая возможность падения цен на энергоносители либо истощение запасов нефти и газа в России, которых может хватить нефти на 22 года и 80 лет соответственно, за счет которых формируется значительная часть российского бюджета, а также наличие других трудностей, можно предположить вероятность использования сильного экономического давления на российское руководство с целью перераспределения части российской территории в пользу других стран.

На российском Дальнем Востоке в настоящее время отсутствуют острые конфликтные ситуации, обусловленные действиями этносепаратистских сил. Однако и здесь существуют внешние катализаторы дезинтеграционных процессов, уже начавшие влиять на обстановку не только вблизи границ России, но и в глубине ее территории.

Внешние воздействия в этом регионе носят преимущественно социально-экономический характер. По вполне естественным причинам экономика Сибири и Дальнего Востока ориентируется на соседние страны — Казахстан, Китай, Японию и Корею. Товарообмен практически полностью ведется с территориями сопредельных зарубежных стран. Ввиду того, что воспроизводство инфраструктур будет идти на деньги, получаемые из этих товаропотоков, сами инфраструктуры будут замыкаться на другие экономические центры. Сохранение этой тенденции может привести к тому, что однажды экономические интересы субъектов России за Уральским хребтом войдут в конфликт и с экономическими интересами центра, и с интересами государственной целостности.

Вместе с тем, учитывая все возрастающую роль и влияние демографических и экономических проблем на внешнюю политику многих государств, можно предположить, что внешние дезинтеграторы такого свойства могут представлять собой и определенную часть политики того или иного государства, направленной на обеспечение собственной внутренней стабильности.

У российского Дальнего Востока и Сибири с точки зрения сохранения территориальной целостности страны две проблемы — демографическая и цивилизационная. Ареалом с наиболее высокой плотностью населения является восточноазиатский, включающий Китай, КНДР, Республику Корею и Японию. Средняя плотность здесь повсеместно (кроме горных районов) составляет около 200 человек на кв. км, а в долине Янцзы в Китае, в Республике Корея и Японии превосходит 300 чел. на кв. км. Здесь проживают около 1,5 млрд человек.

Если сравнить эти огромные цифры с плотностью населения России, то видно, что показатели такого уровня наблюдаются лишь в Московском регионе (Москва и Московская область), где плотность населения составляет около 300 человек на кв. км, а в наиболее плотно заселенном Центральном экономическом районе она равна только 60 человек на кв. км. В целом по России плотность населения составляет лишь 8,7 (а сельского — 2,3) человека на кв. км.

Россия стала объектом легальной и нелегальной иммиграции из Китая, Вьетнама, Северной Кореи и других стран третьего мира. Вследствие этих процессов в приграничных районах России появляются относительно однородные в этническом отношении анклавы, которые, возможно, будут стремиться к воссоединению с более массивными этническими ареалами в соседних странах.

Велика вероятность дальнейшего укрупнения китайской диаспоры на Дальнем Востоке, которая уже в настоящее время весьма значительна. На практике это означает возможность появления нового очага сепаратизма в бассейне Амура со стороны ирредентистски настроенного компактного китайского населения. На опасность китайской демографической экспансии обращает внимание в своей работе Д. Тренин. При этом делается акцент на чрезвычайно существенные различия в социально-экономических и демографических показателях южных регионов российского Дальнего Востока и Северовосточных областей КНР.

Другим фактором, способствующим возникновению сепаратистских движений, можно считать проблему усиления миграции на российский Дальний Восток корейцев и распространения корейской диаспоры. Кроме того, существует угроза сепаратизма отдельных российских регионов, населенных монголами, уйгурами, тувинцами и другими этносами. При этом необходимо принимать в расчет не только миграцию из перенаселенных стран, но и исторические факторы. До XIV в. Сибирь и Дальний Восток были периферией региона индийско-тихоокеанской культуры. Российское завоевание и колонизация принесли христианство, причем христианизация местного населения носила поверхностный характер. В то же время Католическая церковь весьма динамично развивается в азиатской части России. Но гораздо существеннее успехи абсолютно традиционных и органичных для этих территорий синкретических культов и религиозных движений.

В словаре Брокгауза и Ефрона за 1896 г. в статье, посвященной России, отмечается, что русских в Сибири и Средней Азии— 19,2 %. Сегодня к русским относят себя подавляющее большинство населения Сибирского региона. Но это не является результатом многомиллионной миграции. В большей мере мы имеем здесь дело со сменой идентичности в результате культурной ассимиляции туземного населения. А такого рода идентичность неустойчива.

Если миграцию из Китая и Кореи можно по крайней мере блокировать полицейскими методами, то остановить продвижение идей и утверждение иного мироощущения представляется трудно разрешимой задачей. Сегодня за Уралом разворачивается драматическая борьба за цивилизационный выбор, то есть за души людей и будущее России. По мнению И. Яковенко, фактором, удерживающим эти территории в составе России, должна служить если не неизбежная, то весьма вероятная дезинтеграция КНР, связанная с преодолением переломного, критического этапа в модернизации.

Территориальная проблема в отношениях России и Японии также косвенно способствует возникновению квазисепаратистских настроений в ряде субъектов (Приморский край, Сахалинская область), региональные элиты которых порой не прочь разыграть «японскую карту» в своих требованиях максимальной автономии от федерального центра. О существовании указанной тенденции свидетельствуют периодически раздающиеся голоса сторонников реанимации Дальневосточной республики, существовавшей как буферное государство с 1918 по 1922 гг.

Одним из российских регионов, где проявляют себя различного рода дезинтеграторы, является Татарстан, в конституции которого статус республики был поднят до субъекта международного права. Хотя большинство татар ныне проживают за пределами республики, диаспоры объединены в действенные общественные организации, поддерживающие связь с Казанским кремлем посредством исполкома Всетатарского конгресса. Большему числу институтов татарских диаспор оказывается государственная поддержка.

«Татарский» сепаратизм, отличается, например, от «кавказского» — грубого и агрессивного. Его природа состоит не в «выбегании» из федерации, а в последовательном, мягком «уходе» при помощи политического диалога с Москвой, с использованием прежде всего завоеваний демократии и национал-сепаратистских настроений части политиков. При этом внешние дезинтеграторы в Татарстане проявляются преимущественно через этнокультурные, информационные и экономические факторы.

Республика переходит на латиницу, и там собираются ставить памятник борцам с Иваном Грозным. Идея пантюркизма в Татарстане живет в национальном сознании и находит воплощение в реальных устремлениях ее сторонников как в самой республике, так и за ее пределами. Наличие в республике турецкого консульства, лицеев, содержащихся на средства из Стамбула, — лишь косвенное свидетельство связей на этнокультурной и языковой основе. На заседаниях протурецки ориентированного Всетатарского общественного центра звучали идеи создания независимых татарских штатов — государства Идель-Урал. В соответствии с этими взглядами Татарстану определена миссия объединителя тюркских народов (в регионах Крыма, Астрахани, Чувашии, Башкирии, Якутии) в единое евроазиатское государственное образование с татарским языком.

Обращает на себя внимание деятельность Комитета по защите прав человека Республики Татарстан (РТ), проекты которого только за период 1996–1998 гг. поддержали своими грантами институт «Открытое общество», Фонд Сороса, Совет Европы, демократическая программа «ТАСИС» Европейского союза, фонд «Национальное поощрение демократии» (США), фонд «Евразия» (США). Кроме того, осуществляются контакты с такими организациями, как «Международная лига по правам человека» (США), «Human Rights Watch» (США), «Комитет по протесту против нарушений прав журналистов» (США) и др. Таким образом, зарубежные организации, в частности, американские, получили возможность воздействовать на формирование правовых норм отдельного субъекта Российской Федерации.

Другим средством влияния на сепаратизм Татарстана и ослабление федеративных связей в России является экономическая задолженность. В результате неготовности центра построить цивилизованные отношения с субъектами федерации, который в свое время декларировал тезис «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», Татарстан набрал одних иностранных кредитов на сумму 1,5 млрд долл., которые не в состоянии погасить. Это не считая миллиардных долгов КАМАЗа, долгов за газ, за электроэнергию и долгов по зарплате.

Учитывая географическое положение Татарстана, вполне понятно, что деятельность внешних дезинтеграторов здесь не может быть высокоэффективной. Тем не менее, опять же в силу географических обстоятельств, реализуя свои планы, сепаратистские силы в целом ослабляют российскую государственность. В случае, если действия внутренних дезинтеграторов в Татарстане вдруг окажутся успешными, их результаты скажутся на целостности всего российского государства.

Еще одним регионом, где сильны сепаратистские тенденции, является Северный Кавказ. Внутренние дезинтеграторы на Северном Кавказе чрезвычайно сильны, как полагает И. Яковенко, по той причине, что на его модернизацию потребуется максимум 150 лет, в то время как Россия уже вступила в период обновления. Северный Кавказ превратился в этнокультурный изолят. Для того чтобы оценить меру стадиальной дистанции между обществами Кавказа и России, достаточно вспомнить о том, что в сельских районах Чечни и Ингушетии имеются случаи работорговли, практики угона скота. Для народов Северного Кавказа именно Россия выступает символом модернистских перемен, что генерирует противостояние центру. Догоняющее развитие провоцирует устойчивое противостояние лидеру.

По составу Северный Кавказ является наиболее сложным в этническом отношении регионом России. Достаточно в качестве примера привести Дагестан — «многонациональное государство в государстве», в котором проживают более 30 коренных народов и этнических групп численностью от нескольких сотен человек до сотен тысяч.

Северный Кавказ представлен девятью субъектами: административно-территориальными — Краснодарский край, Ставропольский край; национально-государственными — Республика Адыгея, Карачаево-Черкесская Республика, Кабардино-Балкарская Республика, Республика Северная Осетия — Алания, Ингушская Республика, Республика Дагестан и Чеченская Республика. Практически каждый этнический массив или группа имеют неразрешенную проблему, способную осложнить всю этнополитическую ситуацию, а в некоторых случаях — и угрожать государственной целостности России.

Анализ этнической ситуации на Северном Кавказе не будет полным, если не учесть культурный и религиозный факторы. Географическое месторасположение региона предопределило ему судьбу «барьерной зоны» между восточной и европейской культурами, зоны соприкосновения мировых религий — ислама, христианства, иудаизма (горские евреи и таты) и буддизма (калмыки). Смещение влияния от западной к восточной культуре прослеживается от Северо-Западного к Восточному Кавказу, то есть по мере уменьшения численного соотношения русскоязычного населения к титульным нациям: на севере — приграничная зона с Ростовской областью, затем Краснодарский и Ставропольский края, в которых подавляющее большинство населения — русские. В бывших автономных областях, ныне самостоятельных субъектах — Адыгее и Карачаево-Черкесии — русские составляют соответственно 67,9 % и 42,4 %; далее, в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии — 31,9 % и 29,9 %; по данным переписи 1989 г., в единой Чечено-Ингушетии число русских составляло 23,12 %; и, наконец, в Дагестане— 9,2 %.

За Северо-Западным Кавказом закрепилась «зона влияния» русскоязычного населения, а за Центральным и Восточным Кавказом — титульных наций. Следует также отметить, что помимо национального фактора влияния на культуру в регионе немалую роль сыграло то, что весь Северо-Западный и Центральный Кавказ еще с момента присоединения к Российской империи стал местом массового отдыха (Черноморское побережье Кавказа, районы Кавказских Минеральных Вод, зоны туризма и альпинизма в горах Главного Кавказского хребта и т. д.). Массовый приток туристов не мог не повлиять на культурное состояние данной части региона. Восточный Кавказ, в свою очередь, не подвергся такому «европеизированию» и сохранил в большей степени влияние восточной культуры, а позже ислама.

В Дагестане и Чечне исламская культура оказала большее воздействие на этнопсихологию народов, чем на северо-западе. Это особенно проявилось в период Кавказской войны в XIX в., когда Чечня и Дагестан были объединены в борьбе общей идеей ислама (джихада). От Центрального Кавказа (Осетия) и далее на северо-запад позиции и влияние ислама постепенно ослабевают.

Этническая и религиозная пестрота региона порождает обилие интересов, целей, проблем и методов их разрешения. В этой связи нельзя не обратить внимание на те силы, которые имеют свое видение этнополитической ситуации на Северном Кавказе, отличающееся от взгляда официальных органов власти, — это национальные, транснациональные движения, общественно-политические организации, политические партии регионального и общероссийского уровня, религиозные партии и движения. Все они способствуют развитию центробежных или центростремительных сил трех уровней: местного (внутри-субъектного), регионального, общероссийского.

Часть движений, претендуя на роль выразителя интересов всего народа, ссылаясь на закон, принятый Верховным Советом России в апреле 1991 г., «О реабилитации репрессированных народов», стремятся добиться выхода из существующих национально-государственных образований (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия).

Все репрессированные народы объединились в одну общую транснациональную организацию — Конфедерацию репрессированных народов, основная цель которой — добиться окончательного восстановления в правах народов, пострадавших в эпоху сталинизма. Если одни стремятся выйти из состава существующих субъектов, то другие, действуя опять же в интересах своего народа, оказавшегося в силу исторических обстоятельств в разных республиках, желают объединиться. Это прежде всего адыги (черкесы). В каждой из республик, где проживают адыги, действует общественно-политическая организация «Адыге Хаса». В Кабардино-Балкарии действует еще и Конгресс кабардинского народа.

Действия всех адыгов в мире координирует Международная черкесская ассоциация. Список движений, так или иначе влияющих на этнополитическую ситуацию, продолжают Ассамблея тюркских народов (АТН), Ассамблея демократических сил Северного Кавказа, региональные представительства российских политических партий, чеченский комитет «Барт», ингушское «Нийсхо», Национальный совет балкарского народа (НСБН), карачаевское «Джамагат», движения лезгин, кумыков, аварцев, даргинцев и т. д.

Наиболее заметной и влиятельной организацией является Ассамблея горских народов Кавказа (первоначальное название КНК), которая возникла как движение, выступившее в поддержку абхазской стороны в грузино-абхазском конфликте 1989 г. Ее целью было «воссоздание единого кавказского мышления, кавказского сознания, предотвращение конфликтов между народами, взаимопомощь в сохранении кавказских этносов» с перспективой воссоздания Горской республики. Поэтому через некоторое время Ассамблея была переименована в Конфедерацию горских народов Кавказа (КГНК), что более отвечало ее целям и задачам. К концу 1992 г. КГНК объединяла 16 народов со своими властными структурами: 16 вице-президентов — по числу входящих народов, комитет кавказских сообществ, третейский суд, советы министров по культуре, экономике, самообороне и внешним связям. КГНК придерживалась резко антирусской ориентации. Ядро конфедерации составили чеченцы и представители адыгейских народов.

КГНК занималась мобилизацией молодежи во всех республиках региона, включая Краснодарский край, Ставрополье и Ростовскую область. Чеченцы, кабардинцы, лезгины, а также казаки сформировали боевые подразделения для участия в грузино-абхазской войне. Конфедерация занималась и поставками вооружений. О силе и влиянии этой неправительственной организации свидетельствует тот факт, что ни федеральные, ни местные органы власти не рискнули противоречить ее открытым действиям во время грузино-абхазской войны 1992–1994 гг. С целью привлечения большего числа народов в свои ряды, расширения сотрудничества с закавказскими народами из названия было убрано слово «горских», а организация была переименована в Конфедерацию народов Кавказа.

Существование сильных национальных организаций, имеющих зарубежные филиалы, предполагает наличие финансовой подпитки со стороны государственных и негосударственных структур, а также частных лиц страны пребывания и других стран. На этнополитическую, культурную и религиозную ситуацию на Северном Кавказе стремятся оказывать воздействие несколько центров влияния: Москва, структуры чеченских сепаратистов, Турция, некоторые страны Ближнего Востока, США, страны ЕС. В зависимости от стратегических задач и проблем те или иные народы, политические силы, общественно-политические организации апеллируют к различным центрам влияния.

Москва была и остается центром влияния для официальных органов государственной власти на местах, общественно-политических организаций, казачьих движений, русскоязычной части населения и всех тех, кто выступает за единую и неделимую Россию.

Прямо противоположным по своему назначению является другой центр — организации чеченских сепаратистов, которые для определенной части населения Северного Кавказа выступают как символ борьбы за независимость против России. Стратегическая задача сепаратистских сил — создание общекавказского государства «от моря до моря» вне Российской Федерации. В решении этой задачи чрезвычайно велика роль внешних дезинтеграторов. Можно утверждать, что здесь, хотя и с разной степенью интенсивности, проявили и проявляют себя все виды внешних воздействий, ориентированных на поддержку сепаратизма.

США и ЕС выступают центрами влияния в связи с их исключительной ролью в процессе глобализации. В первую очередь это относится к США. НАТО и Европейский союз начинают весьма плотно осваивать постсоветское пространство в связи с наличием значительных геополитических и экономических интересов. Их влияние все больше усиливается в связи с вовлечением в военно-политическую активность Североатлантического альянса стран Закавказья и Средней Азии, а также осуществлением масштабных экономических проектов в этих регионах.

Турция, как центр влияния, к которому апеллирует часть народов Северного Кавказа, имеет весомые геополитические и экономические интересы в этом регионе. Факторами ее влияния являются: три миллиона этнических кавказцев, проживающих в Турции и энергично развивающих трансграничные отношения; экономические связи, обусловленные строительством нефтепровода; набирающие в последнее время силу идеи пантюркизма, к которым апеллируют тюрко-язычные народы (карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы и соседствующие с ними азербайджанцы). Большое значение имеет религиозный, исламский фактор — обращение к единой по вере Турции.

Отдельные исламские страны (Афганистан, Кувейт, Саудовская Аравия, ОАЭ и др.) могут рассматриваться как центры влияния вследствие активизации политического ислама, который, помимо прочего, включил в орбиту своей деятельности и военный аспект, наличие больших материальных ресурсов, а также влияние многочисленной северокавказской диаспоры.

Таким образом, Северный Кавказ является наиболее уязвимым местом безопасности российского государства в связи с наличием в этом регионе значительных по степени своего воздействия дезинтеграторов, как внутренних, так и внешних.

Исламский фундаментализм, международный терроризм, «чеченский» сепаратизм как факторы разрушения России и политика Запада.

В силу своего геополитического положения Россия стала объектом притязаний со стороны не только стран Запада, но также и Востока. Существенное значение для реализации интересов внешних дезинтеграторов также имеет обстоятельство, на которое указывает Л.И. Медведко: «К моменту образования единого многонационального государства, названного СССР, национальный вопрос, как и проблема ислама в районах с преимущественно мусульманским населением, были не столько решены, сколько, загнаны в глубь развороченной революциями и войнами многовековой целины».

Проблема религиозного экстремизма и сепаратизма является актуальной для России уже в силу особенностей ее конфессионального состава. Всероссийская перепись зафиксировала 14 с половиной миллионов мусульман, проживающих на российских просторах. Это порядка 10 % населения. По другим данным, в России проживают порядка 20 млн мусульман, определенная часть которых придерживается фундаменталистских взглядов.

Как считает Г.И. Мирский, в основе этнических конфликтов и этнических движений последних десятилетий лежит ослабление «центра», играющего роль «обруча», стабилизатора взаимоотношений между народами многонациональных образований. В этой связи деятельность зарубежных акторов международных отношений, направленных на ослабление России, можно рассматривать в качестве одного из важнейших средств, призванных стимулировать сепаратистские тенденции. Существует и обратная зависимость: трудности, с которыми столкнулась Россия в переходный период, стимулируют сепаратистские тенденции. По мнению С. Хенкина, «осознание слабости российского государства, не способного даже вовремя выплатить зарплаты и пенсии, обуздать преступность, благоприятствует распространению идей обособления и самостоятельного вхождения в тюркский, европейский или тихоокеанский «дома». К тому же мусульманские народы, воспитанные на законах шариата, воспринимают Москву как источник распространения насилия и безнравственности. В республиках с широким распространением ислама многие рассматривали уход российских войск из Чечни как собственную победу».

Вполне очевидно, что в конкретных условиях российской действительности возможность осуществить какой-либо сценарий сепаратистской направленности выше всего в тех регионах, где уже имеются соответствующие предпосылки исторического, экономического, политического, демографического и иного характера. С.А. Модестов полагает, что Россия оказалась непосредственным участником все более острого геополитического противостояния с мировым исламом, геополитические интересы которого выражают как внешние (Турция, Азербайджан, Иран, Афганистан), так и внутренние силы (чеченские сепаратисты, националисты Татарстана). Национализм в отдельных регионах, как правило, получает поддержку со стороны различного рода религиозных организаций.

Например, в Татарстане целенаправленно насаждается ваххабизм, наблюдается тенденция к захвату мечетей экстремистами. На заседании Совета безопасности республики в сентябре 2004 г. в этой связи было отмечено, что длительное время не придавалось особого значения появлению в Татарстане иностранных эмиссаров, опутавших его сетью организаций и сект экстремистского толка. По данным ФСБ, центрами религиозного экстремизма в республике являются: Альметьевск, Нижнекамск, Набережные Челны, Елабуга, Чистополь, Кукмор, Агрыз. В двух последних районах экстремисты открыто работают с сельской молодежью. Ваххабизация татарских земель была во многом спровоцирована принятием Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан и Актом о государственной независимости. Такие документы не могли пройти мимо лидеров партии Исламского освобождения, которые считают, что мусульманин должен жить в мусульманском государстве, конституцией которого является Коран, а в противном случае мусульманин не должен подчиняться государству. Именно это во многом предопределило выход татарской мусульманской общины из Центрального духовного управления мусульман и создание в 1992 г. Духовного управления мусульман Татарстана под патронажем Татарской национальной партии «Иттифак». В начале 90-х гг., когда в Татарстане открывались одна за одной мечети, а подготовленных татарских мулл не хватало, арабские и другие приезжие религиозные деятели развернули в мечетях и медресе активную деятельность. К концу 1997 г. меджлис молодежного центра исламской культуры «Иман» подготовил решение о слиянии светской и духовной властей Татарстана в одном лице— президента М. Шаймиева и создании здесь исламского государства.

Усилению религиозного фактора в республике способствует установление крепких идеологических и финансовых контактов между независимыми исламскими структурами Татарстана и Министерством религиозных дел и вакуфов Саудовской Аравии, крупными бизнесменами из Кувейта, Ирана, ОАЭ, Алжира. В Казани появляются советники-иностранцы: по арабским странам — гражданин Иордании, по Турецкой республике — гражданин Турции. Более 20 имамов от арабских фондов приглашены для работы в мечети Закамья, а также преподают в Российском исламском университете, высших мусульманских медресе, которые открыто финансируются этими фондами.

Геополитические замыслы исламистов на территории России ориентированы прежде всего на превращение Чечни в основной плацдарм геополитической экспансии ислама. С этой целью на протяжении 90 гг. был осуществлен комплекс различных мероприятий, направленных на достижение этой цели. В частности, некоторые мусульманские страны приложили немало усилий по распространению в России крайне ортодоксальной версии ислама. Миссионерская деятельность осуществлялась непосредственно через мечети, получавшие внешнее финансирование религиозные учебные заведения, а также путем формирования так называемых летних лагерей, участники которых знакомились с не традиционными для российских мусульман интерпретациями ислама. Наставниками в этих лагерях выступали проповедники из Саудовской Аравии, ОАЭ, а также из Судана, Иордании, Египта и некоторых других государств.

Летом 1999 г., незадолго до вторжения исламистских радикалов из Чечни в Дагестан, на территории этой республики существовали районы, которые контролировались дагестанскими ваххабитами, а в военно-тренировочных лагерях осуществлялась подготовка моджахедов с использованием литературы на русском языке, изданной в Азербайджане. В это время при полевых командирах в Чечне находились в качестве ваххабитских комиссаров официальные представители исламистских организаций, которые распоряжались не только финансами, но и были религиозными наставниками, обосновавшими ваххабитский джихад против Дагестана.

Однако нельзя исключать особой роли западных спецслужб в сотрудничестве с этими государствами, а также исламистскими организациями в России. Основанием для такого предположения может служить факт участия ЦРУ в создании в 80-х гг. движения «Талибан».

Важное место в распространении идеологии исламских радикалов и сепаратистов занимали различного рода информационные центры и радиостанции.

В период первой чеченской кампании был создан «Чеченский информационный центр» и на его базе — радиостанция «Свободный Кавказ» и филиал радиостанции в Каунасе.

Большое значение в распространении ваххабизма и терроризма на территории России играют специально созданные страницы в Интернете. Ваххабитами из Саудовской Аравии создан сайт «Кавказ-центр», действующий с территории Литвы. 8 октября 2002 г. на этом сайте опубликован документ «Приказ правительства ЧРИ о всеобщей мобилизации», который является призывом к джихаду. На сайте филиала организации «Аль-Каида», действующего в Чечне, был проведен опрос посетителей: «Поддерживаете ли вы перенесение моджахедами, действующими в Чечне, боевых действий на территорию России?» На 12 июля 2003 г. на этот вопрос ответили 30 125 арабских посетителей сайта, из которых 85 % ответили твердым «да». Кроме этих двух сайтов, действует также сайт «Караваны шахидов», который, судя по названию, ориентирован прежде всего на подготовку террористов-смертников.

В результате этой деятельности в России появился определенный слой мусульман, которые придерживаются наиболее радикальных форм ислама. По мнению исламистов, их поддерживают от 5 до 20 % мусульманского населения России. В абсолютных цифрах счет идет на сотни тысяч. Только религиозным воспитанием дело не ограничилось. В ряде стран были созданы тренировочные лагеря для подготовки боевиков, которые должны были с помощью оружия и террористических актов добиться установления исламского государства. Количество вооруженных исламистов, которые рассредоточены по разным районам России, находится в пределах от 2 до 10 тыс. потенциально действующих бойцов.

Ваххабитские улемы и амиры заняты организацией терактов для установления собственного господства в мировом исламском сообществе. На территории России шахиды, взрывая себя в разных городах, отвоевывают территориальный плацдарм для ваххабизма. Их цель — легализовать ваххабитское государство, которое называется Чеченская Республика Ичкерия (ЧРИ). Акты террористического суицида шахидов экстремисты объясняют отчаянием чеченцев, которые борются за свою независимость. Альтернативой этому были предложены мирные переговоры с марионеточной фигурой — «президентом» ЧРИ, за которым стояли арабы ваххабиты.

Значительную роль в развитии исламского терроризма в России и соседних государствах сыграла сеть террористической организации «Аль-Каида», ячейки которой обнаружены в 34 странах. По данным ЦРУ, только через тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане за 1989–2001 г. прошло от 25 до 100 тыс. рекрутов. Аналогичные лагеря были созданы и функционировали в Судане, на Кавказе, на Балканах и в других государствах Ближнего и Дальнего Востока. Членами «Аль-Каиды» являются выходцы практически из всех мусульманских государств и регионов мира, в том числе узбеки казахи, киргизы, туркмены, таджики, азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы.

«Аль-Каида» начала действовать на территории СССР в конце 1980 г., когда основала свое представительство в Баку и стала оказывать поддержку азербайджанским моджахедам в борьбе в их войне против христианской Армении за контроль над Нагорным Карабахом. Примерно 1,5 тыс. афганских ветеранов прибыли в Азербайджан в сентябре 1993 г. Чеченцы также сотрудничали с другими мусульманами из бывшего Советского Союза. В частности, чеченские моджахеды закупали ракеты не только для себя, но и для своих партнеров в Азербайджане и сыграли ключевую роль в захвате г. Горадыз, находящегося к юго-востоку от Степанакерта. Летом 1994 г. их число возросло до 2,5 тыс. После тяжелых потерь в боях с армянами афганская бригада была расформирована в том же 1994 г., однако многие из ее участников нашли себе применение в других региональных конфликтах.

Когда Д. Дудаев начал кампанию по обретению Чечней независимости, «Аль-Каида» уже приступила к активным действиям на территории России. Дудаев поддержал чеченское отделение «Братьев-мусульман». После окончания армяно-азербайджанского конфликта ряд афганских бойцов присоединились к чеченским моджахедам. Ш. Басаев проходил подготовку в Афганистане и имел тесные связи с «Аль-Каидой». В августе 1996 г. из 6 тыс. наемников, принимавших участие в войне против российских войск, 300 были афганскими арабами (выходцами из арабских стран, имевшими боевой опыт войны в Афганистане против советских войск). Моджахеды из БиГ и Азербайджана также присоединились к чеченским моджахедам. Разведслужбы Саудовской Аравии, Ливана, Ирана поддерживали чеченских боевиков.

Бен Ладен поддерживал тесные идеологические, финансовые и технические отношения с Хаттабом. При финансовой поддержке «Аль-Каиды» для борьбы против федеральных сил Хаттаб мобилизовал моджахедов из Ингушетии, Осетии, Грузии и Азербайджана. Вдобавок к арабскому присутствию в Чечне несколько сот чеченцев тренировались в афганских лагерях «Аль-Каиды».

«Аль-Каида» вербовала рекрутов и в республиках Средней Азии, что привело к резкому всплеску активности исламистов в этих странах. В 1990 г. таджикскими интеллектуалами была создана Партия Исламского возрождения, которая ставила своей задачей распространение шариата. Вскоре после этого стали возникать и другие организации радикального толка. Например, «Хизб ут-Тахрир», «Братья-мусульмане», «Исламское движение Узбекистана». Одним из основателей и руководителей ИДУ стал Намангани, которому талибское правительство гарантировало убежище и не выдало узбекским властям, несмотря на организацию террористических актов в ряде республик региона.

К числу важнейших источников финансирования террористической деятельности в различных районах мира относятся нефтегазовые эмираты Персидского залива, прежде всего Саудовская Аравия. По данным спецслужб ряда стран, за счет военного бюджета этой страны финансировались создание «Талибана» и его деятельность в Афганистане. Этими же деньгами оплачиваются оснащение и военные действия чеченских боевых отрядов.

Одним из спонсоров бандформирований в Чечне до недавнего времени был мусульманский благотворительный фонд «Аль Бир аль Давалиа», основанный саудовским шейхом А. Бетарджи, который связан с Бен Ладеном. Официально целью организации являлось оказание гуманитарной помощи мусульманам в зоне конфликтов. Реально деньги направлялись на закупку оружия, финансирование террористической и диверсионной деятельности на Балканах, Северном Кавказе и в центральноазиатских странах СНГ. Деньги поступали на счета филиалов этой организации, открытых в Грузии, Азербайджане, Латвии. Только за четыре месяца 2000 г. бандформирования Хаттаба и Басаева получили из этих отделений почти 700 тыс. долл. Всего таких спонсоров выявлено почти два десятка. По оценкам экспертов, на сохранение очага напряженности на юге России международными террористическими организациями ежегодно выделяется от 20 до 30 млн$..

Значительная часть финансовых средств собирается так называемыми представителями Чеченской Республики Ичкерия. Выявлено более 100 активных эмиссаров чеченских боевиков в 24 государствах. Они занимаются организацией и проведением закупок, а также их переправкой на территорию республики. Вследствие помощи чеченским боевикам со стороны международных радикальных исламских организаций антитеррористическая операция превращается в многолетнюю войну.

Боевики получают деньги также от частных лиц. На территории Азербайджана общее руководство сбором финансовых ресурсов для чеченских бандформирований осуществлял некий Нахаев. Вследствие уменьшения финансовых возможностей спонсоров сепаратизма деньги стали выплачивать только непосредственным участникам боевых столкновений. В связи с сокращением средств, выделяемых на содержание чеченских сепаратистов, был отмечен их отток из Азербайджана в Грузию.

Грузинская территория длительное время использовалась в качестве базового района для подготовки бандформирований. Сами руководители силовых структур Грузии признавали наличие в Панкисском ущелье до 800 вооруженных чеченских и около 100 арабских боевиков. Практически беспрепятственно боевикам завозили большегрузными машинами оружие, включая переносные зенитные комплексы, средства связи, снаряжение. Отдельные отряды чеченских боевиков были обмундированы в новую натовскую форму, имели горное снаряжение. У чеченских боевиков, которые пробрались на территорию России, имелось не только автоматическое оружие, но и армейские бинокли и средства наблюдения в условиях ограниченной видимости.

Не случайно обострение обстановки в Кабардино-Балкарии связано с деятельностью лиц, принимавших участие в незаконных вооруженных формированиях в Чечне, а также религиозных экстремистских организаций. Одна из них — «Ярмук» — реально действующий джамаат: исламистская организация радикального толка, состоящая из приверженцев ваххабизма, которые действуют подпольно. В джамаат входят около 20 выходцев из КБР, которые прошли подготовку в лагерях боевиков в Панкисском ущелье в Грузии, а некоторое обучались в учебных центрах на территории Чечни. Не исключается причастность этой организации к нападению на Управление ФСКН в Кабардино-Балкарии.

Таким образом, сепаратизм в России активно поддерживается исламистскими радикальными организациями и террористическими структурами, действующими в различных районах земного шара, в том числе в странах, которые расположены в непосредственной близости от российских границ.

6.4 Роль Запада в усилении сепаратистским тенденций в России

Сепаратизм, в том числе исламистского толка, и терроризм вряд ли бы смогли получить столь масштабное развитие в России без помощи Запада и США в частности. Отношение Вашингтона к проблеме сепаратизма в России следует рассматривать сквозь призму геополитики, поскольку она позволяет увидеть за официальными заявлениями о стремлении к демократии, обеспечению прав человека, международной безопасности реальные интересы правящих кругов США. Весьма примечательно, что 3. Бжезинский открыто признал существование экспансионистских замыслов Вашингтона в отношении Евразии и всего мира.

В этой связи холодная война представляется не только как идеологическое противостояние двух сверхдержав, а как геополитическое противоборство СССР и США за возможность контроля значительной части обширного евразийского пространства. Сложившаяся система отношений между СССР и США обладала определенной устойчивостью. Геополитический баланс был нарушен в результате развала СССР, одним из средств которого была поддержка сепаратизма и национализма в нашей стране.

Председатель «Американского комитета освобождения народов России» адмирал А.Г. Кэрк в 1952 г. подчеркивал преемственность борьбы «против царского самодержавия девятнадцатого столетия», поскольку, по его мнению, именно «разоблачавшиеся тогда пороки расцвели» в СССР. Этот комитет, по оценке немецкого историка Х.Е. Фолькмана, «однозначно склонялся к тому, чтобы поощрять прежде всего финансово процесс отделения «российских» национальностей. Эта позиция не в последнюю очередь преследовала цель — вместе с разгромом большевистского господства произвести также расчленение России и тем самым исключить как политического и экономического противника Америки».

В 1959 г. в США был принят «Закон о порабощенных нациях» за номером P. L. 86–90, в котором русские были обвинены в порабощении Украины, Белоруссии, Урала и других территорий. Данный закон представлял собой план расчленения России под предлогом борьбы с коммунизмом и освобождения порабощенных Советами народов. В список порабощенных русскими государств были включены даже неотъемлемые части Российской державы, что свидетельствует о явной антирусской и антироссийской направленности этого закона. Истинная цель подобной доктрины — уничтожение России как единого государства и раздел ее территорий. Главную миссию закон был призван осуществить через «войну нервов» с Советским Союзом. Его декларированная цель — развал СССР — должна была реализовываться посредством «демонстрации инициативы, настороженности и проницательности, когда речь идет об основном империоколониальном государстве сегодняшнего мира».

Закон не остался декларативным. От Эйзенхауэра до Буша-старшего — таким был период ежегодных прокламаций президентов о порабощенных народах в СССР, постановлений и резолюций конгресса, массовых мероприятий, митингов протеста, выступлений американской прессы на эти темы. Например, генерал Максуэлл Д. Тэйлор, бывший начальник штаба армии при президенте Д. Эйзенхауэре и председатель Объединенного комитета начальников штабов при президентах Дж. Кеннеди и Л. Джонсоне, в 1982 г. опубликовал во влиятельной американской газете «Вашингтон пост» статью с обоснованием концепции атомного удара, при котором «по мере возможности… цели должны быть ограничены областями с преимущественно этнически русским населением, чтобы ограничить ущерб в нерусских республиках».

Значительное место в планах американской администрации по развалу СССР и укреплению позиций США в постсоветском пространстве отводилась Украине. Многолетние усилия привели к тому, что проблема «порабощенной Украины» перерастала рамки чисто психологической войны против СССР. Администрация Р. Рейгана в своей политике на восточном направлении активно стремилась придать национальному вопросу в Советском Союзе особенно большой вес, что не могло не поколебать «традиционную апатию американцев» относительно этих проблем. Американские парламентарии не позволяли загасить интерес к Украине, в частности, путем обсуждения многочисленных законопроектов и заявлений. Только в 1970–1979 гг. количество законодательных инициатив на украинскую тематику превысило 150.

В связи с окончанием холодной войны и распадом СССР в 1991 г. конгрессмен Рорабахер предложил пересмотреть «Закон о порабощенных нациях», однако натолкнулся на сильнейшую оппозицию со стороны украинской общины в США, вследствие чего его предложение в конгрессе не нашло поддержки. Закон P. L. 86–90 не был отменен. Более того, этому закону, судя по всему, уготована долгая жизнь, и он приобрел новое звучание. 21–27 июля 2002 г. президентом США была объявлена «Неделей порабощенных наций». Каждый год в течение «Недели порабощенных наций» руководители США намерены подтверждать свою решимость работать во имя свободы на всем земном шаре. По словам Дж. Буша, эта традиция возникла в годы холодной войны, но и сегодня имеет большое значение, поскольку существуют такие антидемократические страны, как Северная Корея, Ирак, Иран, Беларусь, Куба и другие.

Даже А.И. Солженицын вынужден был обратить внимание на то, что этот закон направляет Америку против России. Очевидно, что национальный вопрос в СССР, России, как и в других странах, был и остается удобным предлогом для разложения геополитического противника.

Развал СССР, который начался с обретения независимости тремя прибалтийскими республиками в 1990–1991 гг., можно считать первой крупной геополитической победой США, одержанной благодаря разжиганию межнациональных противоречий внутри Советского государства. Последующие шаги США и их союзников были направлены на установление более тесных связей с балтийскими государствами за счет углубления их членства в НАТО и ЕС. Вместе с тем в Вашингтоне достаточно осторожно, как свидетельствуют события последних лет, относятся к возможным территориальным претензиям Эстонии (Псковская обл.) и Литвы (Калининградская обл.) в отношении России. С другой стороны, попытки русскоязычного населения прибалтийских республик, испытывающего дискриминацию во всех сферах жизни, апеллировать к Москве и мировой общественности не встречают поддержки официальных лиц США.

Очевидно, что воздействие США на текущие этноконфессиональные процессы на западе России в настоящее время носит преимущественно экономический и культурологический характер, что, однако, не исключает вероятности расширения его сферы в случае дрейфа политики европейских государств в направлении дальнейшего пересмотра принципа нерушимости послевоенных границ.

Американская администрация выразила поддержку созданию СНГ. Вместе с тем США стремились подходить к развалу СССР и его последствиям весьма дозировано, учитывая ядерный фактор. Подписание трехстороннего соглашения о безъядерном статусе Украины послужило толчком к улучшению американско-украинских отношений. Переломным в украинско-американских отношениях стал 1994 г., провозглашенный в США «украинским». США, стремясь всемерно развивать отношения с Украиной, рассматривали американо-украинские взаимосвязи как мощное средство ослабления России. Глубинными и долгосрочными факторами американского внимания и благосклонности к Украине стали следующие обстоятельства:

— понимание того, что с завершением холодной войны ситуация в Европе по некоторым параметрам усложнилась, а Украина как государство, расположенное в центре континента, имеет важное значение;

— постепенное нарастание имперских тенденций во внутриполитической жизни России;

— согласие с позицией 3. Бжезинского в том, что с возвращением Украины в состав России последняя механически становится «империей»;

— осознание взаимосвязи стабильного развития Украины с безопасностью в Центральной и Восточной Европе, интерес к которой в США традиционен.

Реализуя свои геополитические устремления, Вашингтон использует практически весь арсенал средств воздействия на конфликтные ситуации с участием России и Украины, в частности, по проблеме Крыма и в вопросе о положении русскоязычного населения восточных областей бывшей союзной республики. При этом США стремятся не допустить ирредентистской (по отношению к России) сецессии Крыма, грозящей началом распада Украины (для которой не менее актуальна проблема профилактики сепаратистских движений в Прикарпатском районе, населенном неукраинцами). В то же время в Вашингтоне опасаются «чрезмерной украинизации» востока Украины и Крыма, которая способна усилить промосковские настроения среди части русскоязычных граждан республики.

Избрание В. Ющенко президентом Украины может рассматриваться в качестве своего рода достижения политики США, благодаря которому позиции Вашингтона в этой славянской стране значительно усилятся и, следовательно, возрастет и давление в отношении России. Не случайно, что проект бюджета на 2006 г. предполагает выделение Украине 105,2 млн долл. — больше, чем любой другой стране СНГ. Кроме того, Белый дом запросил у конгресса для Украины 1,7 млн долл. на программы обучения национальных военных кадров, а на финансирование украинского оборонного импорта из США — 16,5 млн долл. (в сравнении с 2005 г. объем финансирования увеличен более чем в пять раз). Кроме того, Джордж Буш запросил у конгресса 60 млн долл. для «поддержки и консолидации исторических завоеваний, достигнутых в ходе демократических выборов на Украине». Общая сумма американской помощи Украине в 2006 г. составляет 165,5 млн долл.

Распространение на славянские страны опеки Запада, начавшееся с включения их в орбиту НАТО и завершившееся на данный момент установлением особенно близких отношений между Украиной и США, имело очень важный промежуточный этап, связанный с использованием военной силы против Югославии.

Несмотря на то что агрессия НАТО против Югославии и предшествовавшие ей события непосредственно не затрагивали безопасности России, тем не менее действия стран альянса на Балканах представляют особый интерес в связи с проблемой сепаратизма в постсоветском пространстве. Этнический конфликт в этой стране был использован США и НАТО для укрепления своего влияния на Балканах. Механизм реализации интересов стран альянса по осуществлению этой цели предполагал отказ от беспристрастного участия в урегулировании конфликта и поддержку одной из сторон противоборства, что влекло за собой хроническую нестабильность и применение военной силы для устрашения оппонентов. Очевидно, что этот механизм имеет не узко региональное, а достаточно широкое применение в целях реорганизации Европы и других регионов с опорой на лояльные Западу режимы и этнические группы.

Согласно сообщениям зарубежных СМИ, США осуществляли вооружение боевиков OAK за счет средств не только американского или германского происхождения, но и действующих на территории Италии мафиозных структур албанских эмигрантов, получающих деньги, в частности, путем торговли наркотиками. Что же касается албанских сепаратистов, которые действовали под вывеской OAK, то они, организуя военные акции в Косово, объективно были заинтересованы в обострении обстановки, стремясь спровоцировать ракетно-бомбовые удары НАТО по СРЮ и ввод натовских войск в регион, чтобы поставить затем не только Белград, но и все международное сообщество перед свершившимся фактом отделения края.

В агрессии НАТО против СРЮ, начавшейся 24 марта 1999 г., решающую роль сыграли США, которые оплатили 80 % затрат на воздушную кампанию и развертывание сил поддержки, предоставили основную часть самолетов (70 %) и крылатых ракет, доставили 80 % всех вооружений, выполнили 52 % всех воздушных ударов.

Что же касается политических целей кампании против Югославии, то она имела многовекторную направленность, в том числе антироссийскую. По оценке тогдашнего председателя Госдумы Г. Селезнева, которую распространило агентство ИТАР-ТАСС 22 апреля 1999 г., американцы заняты не косовской проблемой, а решают задачу, с одной стороны, расчленения Югославии, а с другой — пытаются «поставить на место» Россию. Крупнейшие европейские державы не просто солидаризировались с США. Способствуя сепаратизму отдельных югославских республик, они защищали свои собственные интересы. Причем использование военной машины НАТО против Югославии представляло собой заключительный акт драмы по расчленению этой страны, а начало этому процессу было положено внешне малозаметными дипломатическими акциями.

Так, в момент провозглашения Хорватией и Словенией независимости в 1991 г. Бонн не только немедленно признал оба государства, но и настоял на принятии аналогичного решения Европейским союзом. В обоснование этой позиции руководители ФРГ ссылались прежде всего на приоритет права наций на самоопределение перед целостностью и неприкосновенностью границ, что за год до того послужило юридической основой воссоединения Германии. «Мы не можем отказывать другим в том, что столь эффективно послужило на пользу нам», — утверждали германские лидеры. Эта установка так или иначе сохранялась в немецком подходе к последующим этапам югославского кризиса — конфликтам в Боснии и Герцеговине, а в какой-то мере и к ситуации в Косово.

Дипломатической поддержкой дело не ограничилось. ФРГ в ходе вооруженного конфликта Загреба и Любляны с федеральными властями негласно вооружала хорватов и словенцев, несмотря на объявленное ООН эмбарго на поставки оружия воюющим сторонам. Та же практика имела место позже, когда конфликт распространился на Боснию и Герцеговину. Согласие на признание ЕС независимости Хорватии и Словении было дано Парижем под нажимом ФРГ, «привилегированные» отношения с которой Ф. Миттеран считал краеугольным камнем европейской политики Франции и всего процесса строительства объединенной Европы. Политика Великобритании в отношении югославского кризиса характеризовалась тем, что каждый ее шаг в сторону Европы сопровождался демонстрацией непоколебимой «англосаксонской солидарности» с США, дополняемой историческими связями со странами Содружества.

Проанализировав деятельность Североатлантического альянса в отношении Югославии, Совет по внешней и оборонной политике России отметил, что НАТО практически осуществляла открытую поддержку сепаратизма. Трагедия Югославии закончилась распадом единого государства. Характеристика роли НАТО в развале Югославии является в данном случае весьма важной по той причине, что, во-первых, это один из наиболее свежих примеров поддержки сепаратизма, который был доведен до своего логического завершения, и, во-вторых, в настоящее время имеют место очевидные аналогии между действиями альянса на Балканах и его политикой в постсоветском пространстве. По этой причине представляется весьма обоснованным вывод авторов коллективной монографии, посвященной балканскому кризису, о том, что «США — НАТО после соответствующей отработки на практике принципа «разделяй и властвуй» в балканских странах могут (под прикрытием миротворчества) предпринять попытки закрепления своего военного присутствия и на постсоветских территориях….».

История свидетельствует, что при активном участии США были развалены СССР и Югославия. США фактически обрушили правовую систему в Европе, провоцируя ее на долгосрочную нестабильность. Отброшены положения Заключительного акта СБСЕ 1975 г., Итогового документа Венской встречи СБСЕ 1989 г., Парижской хартии для новой Европы 1990 г., где говорится о территориальной целостности и о том, что европейские государства имеют право определять свой внутренний и внешний статус без вмешательства извне.

По мнению 3. Бжезинского, на очереди стоит расчленение Российской Федерации по меньшей мере на три региональных образования с весьма неопределенным политическим статусом: европейскую, сибирскую и восточную части. После окончания холодной войны геополитическое противостояние России и США не закончилось. Как утверждал 3. Бжезинский,

Одним из вопросов российско-американских отношений является политика Вашингтона, направленная на выдавливание Москвы из постсоветского пространства, которая осуществляется с помощью различных средств. Одно из них — создание и поддержка структур на территории бывшего СССР, в которых Россия не принимает участия. США продолжают делать ставку на укрепление ГУУАМ, используя эту организацию как альтернативу российскому влиянию. Финансируется ГУУАМ преимущественно из западных источников. Только в 2001 г. конгресс США выделил на эти цели 37 млн долл. Госдепартамент США одобрил инициативы по созданию информационного центра ГУУАМ в Киеве, созыву межпарламентской ассамблеи стран ГУУАМ и формированию региональной зоны свободной торговли. В Вашингтоне согласована «рамочная программа» совместных действий США и стран ГУУАМ в торгово-транспортной и правоохранительной областях.

Однако, несмотря на значительные усилия, Белый дом испытывает определенное противодействие своей политике в постсоветском пространстве. Это выразилось в том, что в начале мая 2005 г. президент Узбекистана И. Каримов решил вывести свою страну из объединения ГУУАМ «в связи с существенным изменением изначально объявленных целей и задач этой организации». В июне этого же года Ташкент предупредил американское командование о том, что США следовало бы покинуть узбекскую авиабазу Ханабад. Кроме того, чуть позже страны Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую входят Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, решили, что необходимо определить конечные сроки использования членами НАТО военных баз, которые были предоставлены для проведения антитеррористической операции в Афганистане.

Эта организация пока не имеет четких военно-политических контуров. Военная интеграция стран ГУУАМ происходит в основном по той причине, что США и НАТО финансируют именно экономические и военные программы этой организации. На деньги Вашингтона украинские, грузинские и азербайджанские миротворцы действуют в Косово (российский же контингент оттуда выведен). По приглашению США страны ГУУАМ направили своих солдат и спасателей в оккупированный Ирак. Эти страны под эгидой программы Североатлантического альянса «Партнерство во имя мира» активно участвуют в военных маневрах, на которых чаще всего не присутствует Россия.

Лидеры стран ГУУАМ заявили о создании пространства безопасности совместно с ЕС и НАТО. В практическом плане это может означать форсированное вступление Украины, Грузии, а также Молдовы в НАТО и размещение на территории членов ГУУАМ подразделений Евросоюза и Североатлантического альянса.

Уроки югославского кризиса показывают, что США движут не альтруистические мотивы, связанные с борьбой против сепаратизма и терроризма в постсоветском пространстве. Военно-экономическая и геополитическая ориентация учений, которые США и НАТО проводят в Закавказье и на Черном море, очевидна. Через Азербайджан и Грузию и далее в Турцию осуществляется строительство трубопровода. На деньги США коалиционные миротворческие силы планируют организовать его охрану.

Предполагается усилить военное присутствие на другом, уже построенном маршруте транспортировки углеводородов — из грузинского порта Супса в украинский Ильичевск и далее в Европу.

Де-факто можно признать, что на территории Содружества сформировалась альтернативная Москве система безопасности. Совершенно очевидна ее проамериканская и пронатовская ориентация. Поэтому укрепление ГУУАМ несет явный ущерб интересам России на постсоветском пространстве. Очевидно также, что проблема сепаратизма и терроризма в новых независимых государствах представляет собой удобный предлог для расширения американского геополитического влияния. Хотя, с другой стороны, если представить на минуту, что проблема сепаратизма в Азербайджане, Грузии и Молдове вдруг решилась мирными средствами по добровольному согласию сторон, то это отнюдь не привело бы к отказу США и их союзников от вовлечения постсоветских государств в НАТО. Дело в том, что главная цель этой политики состоит в обеспечении контроля над ресурсами, а средства могут быть разными.

Действия США направлены на развал СНГ, Договора о коллективной безопасности, углубление противоречий между соседними государствами. США предпринимает большие усилия для создания в вооруженных силах центральноазиатских государств проамериканских настроений, поощряют продажу оружия и сбор развединформации о положении внутри этих стран, о соседях с целью создания выгодной для себя ситуации и управления ею. Политика США на Кавказе, а также в Средней Азии может рассматриваться в контексте борьбы за сферы влияния и контроль над энергоресурсами в соответствии с формулой 3. Бжезинского: «Тот, кто контролирует коммуникации, контролирует регион».

США использовали региональный сепаратизм, в том числе исламского толка, для сдерживания амбиций российских руководителей и ослабления российского государства. Эта политика Вашингтона, предполагающая использование исламского фактора, имеет свою историю. На Балканах Америка финансировала и поддержала боснийских и албанских мусульман против православной Сербии. И надо заметить, что она это сделала в том числе и для того, чтобы компенсировать в глазах мусульман свою поддержку Израиля. За исламскими боевиками стояли американские инструкторы. В Афганистане талибы пришли к власти при явной поддержке США. На Северном Кавказе антирусский сепаратизм подпитывается Турцией — союзницей США по НАТО.

Важное место в планах США по дестабилизации обстановки в России отводится чеченскому конфликту. Основные центры поддержки чеченских боевиков в исламском мире были расположены в странах— традиционных партнерах США, таких как Саудовская Аравия, ОАЭ, Пакистан, Йемен, Иордания, Турция.

Не лишены серьезных оснований предположения, что Чечня стала плацдармом для реализации геополитических интересов США, проводниками которых выступают ряд государств и определенные политические силы. В Чечне оседает крупный иностранный капитал, который, в частности, предназначен для финансирования учебных центров ваххабизма, учения, которое не является традиционным для этого региона.

В свете того что США на официальном уровне объявляют Кавказ зоной своих интересов, отторжение Чечни от России может представляться важной целью внешней политики США. Весьма примечательно, что даже один из видных представителей чеченских сепаратистов М. Удугов высказал предположение, что «чеченская война относится к числу регулируемых войн со стороны Запада, цель которой создать очаг войны в постсоветском пространстве и не дать окрепнуть Российской Федерации.

Запад стремится предотвратить возможный союз России с мусульманским миром, который мог бы ее значительно усилить, и свести на нет победу в холодной войне».

Это предположение подтвердил депутат Европарламента Джульетто Кьеза, который утверждал, что «чеченская война была разработана американцами. Важную роль сыграла Турция, свою лепту внесли спецслужбы. Они позволили действовать тем, кто финансировал чеченский терроризм, — саудовским ваххабитам, пакистанской ИСИ, турецким спецслужбам».

По мнению международных аналитиков, за активизацией на Кавказе американской политики стояло намерение не только обеспечить бесперебойную транспортировку каспийской нефти, но и усилить влияние США на ситуацию в регионе, ослабив в нем позиции России. К тому же в упрочении позиций на Южном Кавказе они видели перспективу расширения возможностей американской политики в примыкающих к нему районах Ближнего и Среднего Востока.

Бывший заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт подчеркивал, что американской стороне глубоко не безразлично, что происходит в регионе, где находятся запасы нефти в 200 млрд баррелей. Основные цели, которые преследуют США, заявлял С. Тэлботт, это «продвижение демократии и урегулирование политико-этнических конфликтов, создание свободной рыночной экономики, интеграция региона в мировое сообщество».

Более предметно задачи американской политики были обозначены в июле 1997 г. в послании президента, где говорилось о необходимости «принять меры по ограничению дестабилизирующего влияния России и Ирана на регионы Кавказа и Средней Азии». Согласно высказанному им мнению, политика Соединенных Штатов, их финансовая помощь и технические консультации должны стать фактором стабилизации в регионе.

Официально цели американской стратегии в регионе были сформулированы в специальном заявлении госдепартамента США, распространенном в ноябре 1999 г., в день подписания Стамбульской декларации и других документов Стамбульского саммита ОБСЕ. В нем, в частности, указывалось на необходимость решения следующих задач:

— укрепление суверенитета и независимости новых независимых государств Каспийского региона и обеспечения их экономического благосостояния;

— усиление энергетической безопасности Соединенных Штатов и Турции и их союзников путем обеспечения свободного выхода каспийских энергоресурсов на мировой рынок без какого-либо вмешательства со стороны Ирана;

— исключение зависимости транспортировки каспийских энергоресурсов от одного-единственного маршрута (имеется в виду российский маршрут Баку — Новороссийск);

— создание новых перспектив для коммерческой деятельности американских и других компаний;

— формирование и восстановление экономических связей между новыми независимыми государствами Каспийского района с целью разрешения существующих в регионе конфликтов;

— защита экологической безопасности Босфорского пролива (имеется в виду ограничение возможностей прохода через Босфор российских танкеров).

Из текста заявления следует, что уже на этом этапе была выдвинута задача укрепления позиций США и Турции и ограничения возможностей России и Ирана в Каспийско-Черноморском регионе. В ноябре 1999 г. в Стамбуле были подписаны соглашения по Основному экспортному трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан и транскаспийскому газопроводу. Участвующая в разработке каспийских нефтяных месторождений российская компания «ЛУКОЙЛ» не вошла в спонсорскую группу по строительству трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан.

Администрация Джорджа Буша, судя по заявлениям входящих в его команду ведущих политиков, намерена свести воедино все ранее предпринимавшиеся акции в рамках «большой программы» установления «регионального единства» по схеме США— Турция — Большой Кавказ. Программа основана на «продвижении американских национальных интересов», что предполагает «присутствие США в стратегически важных районах мира», к числу которых относятся Ближний Восток, зона Персидского залива и прилегающие к ним регионы, на что прямо указала в одном из своих выступлений К. Райс. Она же упомянула о долговременном негативном воздействии чеченской войны как ограничителя отношений России «с такими разными государствами, как Саудовская Аравия, Грузия и Азербайджан», чем, несомненно, воспользуются США.

Заинтересованность Вашингтона в постепенном заполнении вакуума геополитического влияния на Кавказе светской Турцией, ориентированной на тесную интеграцию со странами Запада, косвенно способствует эскалации сепаратистских движений в России, поскольку ее политика направлена на цивилизационно близкие группы граждан нашей страны.

Приоритетными для американской администрации сферами воздействия на политические процессы в этом регионе являются экономическая и военно-политическая, а среди его механизмов — тайные операции и пропагандистские кампании. Поэтому Анкара выступает в качестве дополнительного средства ослабления российского присутствия в регионе, а также в роли важного элемента общего баланса сил между Россией и другими (кроме Турции) претендентами на региональное лидерство — исламистскими Ираном и Пакистаном.

Но «джинн» управляемых Вашингтоном и казавшихся дружественными исламских сил вышел из-под контроля 11 сентября 2001 г. Международный терроризм, который в настоящее время тесно связан с сепаратизмом, по оценке Л.И. Медведко, «был выпестован Западом перед Второй мировой войной для нападения на Советский Союз и взращен не только на миллиардах долларов нефтяных монархий или террориста-миллиардера Усамы бен Ладена — он был выпестован при поддержке самих Соединенных Штатов. Вложенный ими в руки исламистских террористов меч ударил по самим спонсорам и инструкторам, пытавшимся разыграть религиозную карту в политических целях».

После терактов в аналитических центрах Америки произошла серьезная переработка внешнеполитических позиций США. Президент Буш квалифицировал события в Чечне как проявление сепаратизма, что в корне отличается от прежней позиции США — в частности, оценок при президенте Клинтоне политики России на Южном Кавказе. В «черный список» государственного департамента были включены чеченские террористические организации. Однако к этому вопросу США подходили очень долго, демонстрируя непоследовательность и стремление получить определенные уступки на отдельных направлениях внешней политики.

Например, доклад «Черты международного терроризма», ежегодно составляемый госдепартаментом США, в 2002 г. частично был посвящен действующим в Чечне террористам. Вместе с тем, по заявлению официальных лиц, практически не было шансов на то, что находящиеся в Чечне бандформирования могли бы быть внесены в формируемый госдепартаментом США «черный список» действующих в мире террористических организаций. Американское законодательство (на его основе формируется список) не позволяет приравнять действующие в Чечне группировки к террористическим организациям. Таким образом, законодательство США оказалось очень избирательно по отношению к чеченским боевикам.

Только в феврале 2003 г. администрация США официально объявила о введении санкций против трех группировок чеченских боевиков, деятельность которых признана террористической. Данное решение позволит американскому правительству блокировать финансовые активы этих организаций, участникам их будет запрещено въезжать на территорию США. Представитель государственного департамента Ричард Ваучер отказался назвать попавшие в список чеченские группировки. Известно только об их причастности к захвату заложников в театральном центре в Москве. Решение о введении санкций было принято в преддверии американского вторжения в Ирак и поэтому может рассматриваться, как попытка добиться смягчения ее позиции в этом вопросе.

Вместе с тем США демонстрируют двойные стандарты в решении чеченской проблемы. США видят возможность решения чеченского конфликта только политическими средствами. Вашингтон считал, что наиболее подходящей фигурой для переговоров является Масхадов, игнорируя тем самым факт его прямой связи с террористическими актами, совершенными не только на территории Чечни, но и в других регионах России, включая Москву. В США хотели бы свести дело к урегулированию ситуации в Чечне без участия России. Для этого используются экономические, политические и военные ресурсы Вашингтона. США заявляют о готовности инвестировать огромные средства в экономику Чечни.

Таким образом, исходя из того, что главной стратегической задачей США является недопущение создания на территории бывшего Советского Союза крупного и самостоятельного стратегического образования, способного проводить независимую от США политику, Вашингтон заинтересован в ограниченной поддержке сепаратизма на территории России, которая в перспективе может значительно усилиться. США поддерживали стремление к суверенитету Чечни и других территорий, предпочитая на данном этапе дистанцироваться от прямой поддержки радикальных организаций. Однако это вовсе не исключает возможности изменения позиции Вашингтона и трансформации механизмов, используемых для укрепления американского влияния, включая активизацию помощи сепаратистским силам, действующим на территории России и за ее пределами.

Особое влияние на проблему сепаратизма в России и соседних государствах оказывает расширение НАТО. Включение в состав альянса государств Центральной и Восточной Европы на первый взгляд призвано стабилизировать ситуацию в обширном пространстве от «Бреста до Бреста». Распространяя собственную систему безопасности на новые регионы, НАТО заполняет вакуум геополитического влияния на востоке Европы и подкрепляет своей военной составляющей деятельность ОБСЕ. Вместе с тем Евросоюз и государства — члены этой организации проявляют все возрастающий интерес к проблемам Кавказа, что объясняется энергетическими интересами, а также тем, что «кавказский коридор» является самым коротким путем из Южной Европы в Среднюю Азию и далее — на Восток.

В 2000 г. Центр европейских политических исследований (ЦЕПИ) выступил с инициативой разработки Пакта стабильности для Кавказа, сделав акцент на выявлении специфической ситуации в Кавказском регионе и представив ее такой, как она понимается и интерпретируется в политических кругах Евросоюза. В сферу действия пакта были включены проблемные части юга российской территории. Этот документ предполагал ввести международную, то есть стоящую над Россией и ее государственными органами, юрисдикцию на части российской территории. Пакт был призван подготовить почву для вмешательства, в том числе силового, в дела Кавказского региона со стороны Запада и его организаций. Таким образом, предполагалось создать предпосылки для будущих попыток расчленения России. Соблюдение российских интересов предлагалось поручить ОБСЕ — организации, которая, по меткому выражению И. Максимычева, главного научного сотрудника Института Европы, «превратилась в двухполюсный форум, большая часть которого пытается навязать России решения и шаги, несовместимые с ее национальными интересами».

На сессиях ОБСЕ, а также ЕС во время первой и второй чеченской кампаний Россия была в дипломатической изоляции. По существу, Россию на сессиях ОБСЕ полностью поддерживали только Белоруссия и Таджикистан. Европейские структуры стремились оказать жесткий дипломатический нажим на Россию. Европарламент приостановил ратификацию Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между России и ЕС.

В 1995 г. руководство России дало согласие на размещение в Грозном миссии ОБСЕ как посредника между федеральными властями и чеченскими сепаратистами. Через четыре года Москва фактически отказалась допустить ОБСЕ и в конце концов не продлила мандат миссии ОБСЕ в Чечне как организации, интересующейся исключительно тем, что происходит на постсоветском пространстве. В формулировке МИД России говорилось о том, что «не все наши партнеры оказались готовы адекватно оценить ситуацию и в полной мере осознать новые реалии, складывающиеся в регионе». Между тем Вашингтон и ряд стран ЕС настаивают на том, что миссия ОБСЕ в Чечне нужна именно в прежнем формате — как международный инструмент прежде всего обеспечения защиты прав человека в Чечне, а также содействия экономическому развитию. Так, конгрессмен К. Смит и сенатор Б.Н. Кэмпбел, которые возглавляли комитет по вопросам ОБСЕ конгресса США, выступили со специальной статьей в российской прессе, в которой заявили о том, что «Москве следует серьезно вовлечь ОБСЕ в усилия по достижению политического решения нынешнего конфликта в Чечне…».

После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне Европейский союз и НАТО заняли близкие к США позиции, осуждающие терроризм и его местные проявления. Характерно, что в Европе первыми публично осудили чеченский терроризм люди, наиболее заметные в поддержке чеченского и албанского сепаратизма, — Хавьер Солана и Строуб Тэлботт. Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон признал частью международного терроризма чеченский сепаратизм и заявил, что необходимо бороться с международным терроризмом на территории Чечни. И при этом можно использовать любые средства, включая и военные. На саммите Россия — ЕС в ноябре 2002 г. был принят совместный документ, смысл которого заключается в том, что чеченская проблема признается в ЕС не проблемой сепаратизма и национально-освободительной борьбы, а реальной проблемой терроризма, причем терроризма с международными корнями.

Тем не менее в подходе Запада к чеченской проблеме заметны нюансы, которые свидетельствуют о различиях в подходе к этому вопросу. С одной стороны, осуждаются сепаратизм и терроризм. С другой — критика силовой акции российских армии и спецслужб, стремление осуществить интернационализацию чеченского конфликта, а также попустительство чеченским террористам. Великобритания отказывает в выдаче правоохранительным органам России Ахмеда Закаева. Чеченские террористы, обосновавшиеся в ФРГ, рассматриваются официальным Берлином в качестве «борцов за независимость». Немецкие власти создали им режим наибольшего благоприятствования. Характерно, что численность чеченцев в этой стране за последние несколько лет возросла в два раза и превысила 2 тыс. человек. После террористического акта в Москве осенью 2002 г. германские власти неоднократно заявляли о намерении всемерно препятствовать силам, поддерживающим террористов. Однако практическая деятельность на этом направлении свелась лишь к ограничению работы нескольких прочеченских интернетсайтов. Чеченские боевики регулярно появлялись на германском телевидении и открыто признавались в убийстве российских граждан. В ноябре 2002 г. по решению правительства ФРГ депортация чеченцев в Россию была прекращена «по соображениям гуманности». В целом, несмотря на всю опасность пребывания в стране исламских радикалов, Берлин принимает выборочные меры по их нейтрализации. Более того, имеются факты проникновения предполагаемых чеченских террористов в Германию. Они получали въездные визы и так называемые охранные паспорта путешественника, среди которых были активные участники подготовки и осуществления захвата заложников в московском музыкальном театре.

Начало 2004 г. было отмечено усилением противоречий между Россией и ФРГ по чеченской проблеме. По приглашению депутата бундестага, спикера по внешнеполитическим вопросам Социал-демократической партии Германии Герда Вайскирхена в Германию приезжал эмиссар чеченских боевиков Ахмед Закаев. По словам наблюдателей, личный представитель Аслана Масхадова был «радушно принят в Германии». Представители официальных властей ФРГ выступили с осуждением действий федеральных сил в Чечне и высказались за проведение переговоров с масхадовцами. Некоторые немецкие СМИ развернули антироссийскую пропагандистскую кампанию, фактически превратившись в один из центров информационного обеспечения чеченских террористов. Основной причиной обострения российско-германских отношений из-за чеченской проблемы является стремление правящих кругов ФРГ усилить германское влияние на Балканах, Кавказе и в Центральной Азии. Позицию, близкую ФРГ, занимают и другие европейские страны.

Британская пресса еще в 2002 г. отмечала, что «Западу следует рассмотреть возможности серьезного международного вмешательства в Чечне. Такое вмешательство может начаться с посредничества и закончиться отправкой в Чечню миротворческих сил и значительной помощи в восстановлении. Президент Путин, конечно, станет сопротивляться. Но не исключено, что значительная финансовая помощь заставит его пересмотреть свои позиции».

Эта идея нашла отклик в Евросоюзе. В начале 2004 г. 145 депутатов Европарламента предложили создать в Чечне временную администрацию ООН, вывести оттуда российские военные и гражданские силы с одновременным разоружением сил чеченского сопротивления. Евродепутаты подписали заявление, в котором выражается поддержка мирному плану чеченского урегулирования, предложенному «правительством Аслана Масхадова». Тем самым Евросоюз заявил о своем намерении выступать в роли посредника в чеченском урегулировании. С точки зрения российских интересов, «Мирный план», поддержанный депутатами Европарламента, предусматривает, по сути дела, отторжение Чечни от России и передачу территории республики под иностранный суверенитет. Хотя заявление депутатов Европарламента не обладает формальной юридической силой, однако оно отражает усиление антироссийского вектора европейской внешней политики.

Активизация ЕС на кавказском направлении и поддержка действий чеченских боевиков против России обусловлены тем, что европейские государства, в первую очередь Германию и Францию, не устраивает зависимость Евросоюза от поставок газа и нефти из России и стран СНГ. Берлин и Париж хотят получить прямой выход к энергетическим ресурсам России и других постсоветских стран.

Среди представителей экспертного сообщества России имеется точка зрения, что европейцы склоняются к «военному решению вопроса для обеспечения углеводородами». По мнению руководителя службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества А. Собянина, «общемировая тенденция связана с установлением не экономического, а прямого военного контроля над богатыми ресурсами территориями. Это прекрасно понимают в ЕС, однако Европа до сих пор не участвует в большой игре и рискует «выпасть» из процесса. Именно поэтому Европа стремится сохранить «чеченский очаг напряженности» и осуществлять косвенную поддержку диверсионно-террористической войны против России. Поводом для вмешательства сил быстрого реагирования ЕС или отдельных государств этого союза могут стать разрастание чеченского конфликта и военные акции федеральных сил по подавлению бандформирований».

Кроме того, по мнению Александра Papa, «на Западе есть влиятельные круги, которые не хотят, чтобы Россия выиграла эту войну. Многие воспринимают Россию враждебно и негативно и хотят добиться независимости Чечни. Они делают все возможное, чтобы восстановить международную легитимность чеченских боевиков. Во многих странах ЕС всерьез считают, что чем сильнее Россия, тем хуже будет Европе».

Таким образом, отношение европейских структур к проблеме сепаратизма на территории России носит двойственный характер. С одной стороны, они признают территориальную целостность России и формально осуждают сепаратизм. Однако, учитывая наличие особых геополитических интересов, которые связаны с обеспечением стран ЕС энергоносителями, а также опасениями по поводу возможного обострения конкуренции с Россией, европейские страны склоняются к фактической поддержке сепаратизма на ее территории.

6.5 Турция и сепаратизм в постсоветском пространстве

Существенное влияние на развитие сепаратизма на Кавказе оказывала и оказывает Турция. По мнению Л.И. Медведко, враждебность Турции к России в какой-то мере объяснялась тяжелым историческим наследием традиционного российско-османского соперничества, многими войнами, взаимными территориальными претензиями, а также проживанием в Турции миллионов потомков беженцев «мухаджиров» из Крыма, Кавказа, Поволжья и Центральной Азии.

В годы Первой мировой войны Турция стремилась расширить свои границы, имея в качестве главной цели создание Великого Турана. В октябре 1917 г. на съезде азербайджанской партии «Мусават» был провозглашен лозунг объединения всех мусульманских народов Кавказа. В мусульманской среде Северного Кавказа после падения Терской республики, взятой под свой контроль большевиками, оказались внедренными турецкие эмиссары.

В годы Второй мировой войны Турция вынашивала планы отторжения Крыма, Кавказа и других «мусульманских» территорий. После ее окончания она предоставила США право создавать на своей земле американские военные базы и поставила под американский контроль значительную часть своих вооруженных сил. В соответствии с действующими соглашениями в военной области, подписанными еще во времена биполярного мира, Соединенные Штаты обладают юридическими правами на использование свыше 30 военных баз и объектов на турецкой территории, их расширение и модернизацию, а также переброску в Турцию в угрожаемый период и в военное время дополнительных контингентов сухопутных войск, морской пехоты и значительного количества боевых самолетов тактической и стратегической авиации. Разработанные на основе соглашений «совместные планы тылового обеспечения» определяют порядок приема американских войск усиления на турецких авиационных базах и аэродромах, в военно-морских базах и портах, обеспечения их выдвижения в районы предназначения, снабжения и охраны на марше, а также предусматривают создание запасов оружия, военной техники и средств материально-технического обеспечения на 60 суток ведения боевых действий.

Турция является ведущим геополитическим партнером США на Среднем Востоке, в бассейне Каспия и на Черном море. Развал СССР и снижение военно-морского потенциала России дали Турции возможность стать доминирующей военной силой на Черном море.

Тесное военно-политическое сотрудничество Турции и США в годы холодной войны и в последующий период представляет собой значительный дополнительный фактор, который оказывает воздействие на развитие сепаратистских тенденций в России, поскольку ориентирован на ее ослабление. Вместе с тем вплоть до развала СССР, следуя в фарватере внешней политики США, Турция преследовала и свои собственные интересы. Новые возможности для удовлетворения далеко идущих геополитических целей у Турции появились с распадом Советского Союза. Руководствуясь доктриной «пантюркизма-пантуранизма», Анкара вынашивает планы создания Великого Турана. Это предполагает контроль обширных территорий — от Якутии до берегов Средиземного моря, включая Татарстан, Кавказ, бывшие советские республики Средней Азии, исламскую Албанию. Реализация этого плана предполагает вытеснение России с постсоветского Юга и ослабление ее влияния на Северном Кавказе. В геополитическом плане создание Великого Турана может иметь цель установить подобие противовеса России и Европейскому союзу. Хотя на пути реализации этого проекта стоят большие трудности, тем не менее масштабное проникновение в некоторые постсоветские республики уже состоялось.

Турция — единственная в мире светская страна, 99 % населения которой являются мусульманами. В течение последнего десятилетия XX века здесь начали особенно остро противостоять друг другу тенденции секуляризма и исламизма. Руководство страны, стремясь дистанцироваться от наиболее радикальных форм ислама, использует религиозный фактор во внешней политике. По утверждениям официальных лиц Турции, в мире появился новый геополитический фактор — общетюркский. Он состоит в том, что тюркские народы, оказывая возрастающее влияние на международные события, постепенно объединяются на основе единых корней — истории, культуры, языка и религии. Руководство Турции считает, что на нынешнем этапе приоритетами внешней политики его страны становятся Кавказ и Центральная Азия.

Президент Тургут Озал объявил о возможности создания «исламского НАТО, ООН и ЕС» и объединения мусульманского мира от Балкан до Казахстана. Министр по связям с тюркоязычными республиками бывшего СССР Турции Абдулхалук Чей выдвинул предложение создать содружество тюркоязычных республик. Турция — преемница великой Османской империи — может и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном, даже если ценой этому станет резкое усиление турецко-российской конфронтации. Турция должна выполнить историческую миссию старшего брата стран региона. Президент Демирель утверждал, что Турция должна стать ведущей региональной державой, борющейся за мир, стабильность, экономическое процветание. Естественным географическим, военно-политическим и этническим препятствием на пути создания тюркского содружества может стать Армения.

По инициативе турецкого руководства с 1992 г. состоялось несколько представительных совещаний тюркоязычных государств. Опираясь на тесные связи с Азербайджаном, Турция осуществляет экономическое, политическое и военное проникновение на Кавказ и в Центральную Азию. Усилиями турецкой стороны была создана Организация экономического сотрудничества, куда кроме нее вошли: Афганистан, Иран, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Пакистан и Азербайджан. Использование фактора сепаратизма в борьбе за утверждение своего влияния на Кавказе особенно проявилось во время первой чеченской кампании. Территория Турции использовалась боевиками как плацдарм для проникновения на Северный Кавказ. Турецкие власти не препятствовали чеченским сепаратистам вести политическую и пропагандистскую работу, отдыхать и лечиться на территории страны. Более того, имеются сведения, что турецкие офицеры проводили разведку на Северном Кавказе, помогали боевикам разрабатывать операции против российских войск, а в отрядах чеченских боевиков воевали турецкие добровольцы.

Власти Турции занимали довольно лицемерную позицию. Как отмечали в своей работе А. Малашенко и Д. Тренин, «резко критикуя действия российской армии в Чечне, турецкое руководство нетерпимо относилось к любым сепаратистским действиям на своей территории. Хотя между курдским сепаратизмом и сепаратизмом чеченцев существует очевидная связь. Независимая Чечня — пример для тех, кто выступает за независимость Курдистана, и наоборот. Очевидна параллель между войсковой операцией на Северном Кавказе и действиями турецкой армии в населенных курдами провинциях Восточной Анатолии в 80–90-х гг.». В целом для Турции поддержка чеченских боевиков не была главным рычагом давления в отношении России. Можно говорить о внешнеполитической, экономической, информационной составляющих политики Турции в этом вопросе.

Не рискуя оказать открытую дипломатическую поддержку чеченским сепаратистам, официальная Анкара осуществила это через своего сателлита: самопровозглашенная Турецкая республика Северного Кипра признала независимость Чечни. Укрепляя свою военную мощь, Турция стремилась ослабить военно-политические позиции России, используя при этом дипломатические средства. Так, в середине 90-х гг. Запад при поддержке Азербайджана, который имеет тесные связи с Турцией, требовал от России выполнения положения Договора о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе (ДОВСЕ) в полном объеме, а также и осуществления фланговых ограничений — в Армении и на Северном Кавказе, несмотря на региональные конфликты в этой части постсоветского пространства. Предложение России о пересмотре в ее пользу ДОВСЕ, чтобы сохранить в этом регионе имевшиеся вооружения, было отвергнуто Турцией.

В январе 2000 г. президент Турции С. Демирель выступил с идеей заключения «Пакта стабильности для Кавказа», ориентированного на принципы ОБСЕ, что было созвучно предложению ЕС. В политике Турции по отношению к Кавказу все больше становятся заметными экономические факторы. В феврале-марте 2001 г. на фоне обострения армяно-турецких отношений по инициативе турецкой стороны состоялись визиты президентов Э. Шеварднадзе и Г. Алиева в Анкару. Одним из результатов этих визитов стало подписание турецко-азербайджанского соглашения о поставках в Турцию в 2004–2018 гг. азербайджанского газа по более низким, чем российские, ценам.

Пока в качестве оппонента турецкому влиянию в регионе выступает Армения, что объясняется в первую очередь историческими причинами. Геноцид армян в 1915 г., в результате которого погибли от 800 тыс. до 1,5 млн человек, является фактором долговременного свойства, омрачающим турецко-армянские отношения. Двусторонние связи усугубляются карабахским конфликтом, в котором Турция занимает проазербайджанскую сторону. Несмотря на некоторое потепление турецко-армянских отношений в последнее время, память о жертвах геноцида будет еще долго сдерживать двусторонние связи.

Выступая против расширения влияния Турции на Кавказе, Армения опирается на Россию. Можно не сомневаться, что если бы на территории Армении не было значительного контингента российских войск, то еще в начале 90-х гг., во время горячей фазы карабахской войны, Турция осуществила бы прямое вооруженное вторжение в Армению с целью помощи терпящему поражение Азербайджану.

В связи с прекращением открытого противостояния между Арменией и Азербайджаном Турция активизировала свои экономические контакты с Ереваном. Это может привести к принципиальному изменению всей экономической и политической ситуации на Кавказе. Экономическое сближение между Турцией и Арменией может быть дополнено давлением стран Запада на Анкару с тем, чтобы она признала факт геноцида армян. Американская сторона уже несколько лет активно стремится навести мосты в отношениях с Арменией, в основу чего была положена принятая в октябре 2000 г. комитетом по международным делам палаты представителей конгресса США резолюция № 596, признающая геноцид армян в Османской Турции в 1915 г. Аналогичную резолюцию парламент Франции принял в марте 2001 г.

Если процесс сближения Армении со странами НАТО зайдет слишком далеко, это неизбежно скажется на российско-армянских отношениях. Таким образом, Анкара меняет баланс сил в регионе, в результате чего возникает несколько ориентированных на Турцию государств. Возможности Турции воздействовать на процессы, которые могут привести к созданию в перспективе Великого Турана, возрастают.

С другой стороны, политические отношения Турции с Россией не получают должной динамики, несмотря на усилия, предпринимаемые в этом отношении Москвой. Визит Президента России В. Путина, состоявшийся в декабре 2004 г., был использован не столько для развития двухсторонних отношений, сколько для усиления позиций Анкары на международной арене.

В ходе визита было подписано несколько документов: межправительственное соглашение о предотвращении инцидентов на море за пределами территориальных вод, соглашение о взаимной охране прав на результаты интеллектуальной деятельности, используемые и полученные в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества, и соглашение о взаимной защите секретных информации и материалов, передаваемых или образовавшихся в ходе двустороннего сотрудничества в оборонной промышленности. Газпром и турецкая трубопроводная компания «Боташ» заключили меморандум о развитии сотрудничества в газовой сфере, а российские Внешэкономбанк и Росэксимбанк подписали соглашение о сотрудничестве с Эксимбанком Турции. Однако все подписанные документы о сотрудничестве имеют характер протоколов о намерениях и не содержат никаких зафиксированных обязательств со стороны турецкой стороны. Они лишь задают рамки дальнейшего взаимодействия, а решение имеющихся проблем откладывается на будущее. В конечном счете их выполнение будет зависеть от доброй воли турецкой стороны.

Пока нет оснований для того, чтобы говорить об углублении взаимозависимости России и Турции в энергетической сфере. В 2004 г. по газопроводу «Голубой поток» Россия поставила в Турцию порядка-3,3 млрд куб. м газа (при запланированной мощности в 16 млрд). По заверениям турецкой стороны, объемы закупаемого Турцией у России природного газа будут увеличиваться. Однако многочисленные проблемы, возникшие в связи с амбициозным проектом Газпрома «Голубой поток», заставляют усомниться в радужных перспективах российских газовых экспортеров на турецком рынке.

Турция, стремясь избежать чрезмерной зависимости от России, интенсивно наращивает поставки энергоносителей из других стран. В октябре 2004 г. началось строительство Южнокавказского газопровода по транспортировке газа в Турцию с морского месторождения Шахдениз. В строительстве участвуют японская компания «Sumitomo», греческая «CCIC» и франко-американский альянс Spie Capag/Petrofac. Эти же компании были подрядчиками на строительстве азербайджанского и грузинского участков нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Предполагается, что транспортировка газа по трубопроводу от Баку до Эрзурума (-Турция) начнется во второй половине 2006 г. Пропускная способность газопровода составит на первом этапе 16 млрд куб. м газа в год с последующим увеличением до 30 млрд куб. м. Очевидно, что после осуществления данного проекта позиции российских экспортеров газа на турецком рынке будут значительно подорваны и «Голубой поток» вряд ли когда-нибудь заработает на полную мощность.

К этому следует добавить, что Турция не изменила своей позиции по Босфору. Анкара подтвердила, что будет и дальше придерживаться конвенции Монтре о свободе судоходства, однако не пошла на смягчение ограничений, которые затрудняют судоходство в Босфоре и Дарданеллах. Турецкое правительство страны окончательно отказалось от повышения пропускной способности проливов путем их оснащения современными техническими средствами навигации и контроля.

Не претерпела перемен и позиция Турции в чеченском вопросе. Накануне визита В. Путина в Турции были арестованы 12 чеченцев, трое из них— граждане Турции. Полиция обвинила их в связи с «Аль-Каидой» и в сборе средств для финансирования террористических организаций за рубежом. Однако данная акция имела явно демонстрационный характер и не означала, что Турция готова поддержать силовые методы, которые используются Кремлем для решения чеченской проблемы. Как подчеркнул премьер-министр Турции Эрдоган, Анкара выступает за исключительно мирное разрешение чеченской проблемы, что, как известно, подразумевало переговоры с А. Масхадовым. В итоговой совместной российско-турецкой декларации об углублении дружбы и партнерства теме терроризма было уделено большое внимание. Однако и здесь стороны ограничились осуждением терроризма во всех его формах и отметили важность наращивания совместных усилий в борьбе с ним. Ни о каком намерении Турции предпринять меры против организаций и фондов, которые поддерживают и финансируют деятельность террористических организаций на территории России, или же об обязательстве выдавать российскому правосудию практически легально проживающих на турецкой территории чеченских террористов речи не идет.

Нынешняя позиция Турции свидетельствует о наличии общего для США и ЕС подхода в отношении России, направленного на ее ослабление. Вместе с тем очевидно, что Анкара имеет свои интересы в постсоветском пространстве, связанные с возможной реализацией масштабного геополитического проекта по созданию Великого Турана.

В генезисе сепаратистских движений внутренние причины имеют преобладающее значение по сравнению с внешними воздействиями. Это объясняется тем, что с точки зрения экономических критериев Россия не является естественно возникшим единым экономическим пространством. Этот фундаментальный фактор — разнородность регионов России — ведет к тому, что экономические контакты между ними являются недостаточными для политического объединения. Россия, не соединяясь в единое экономическое пространство, требует постоянной затраты ресурсов на самоподдержание экономически неэффективного политического целого. Поэтому заслуживает внимания точка зрения экономиста А. Неклесса, который пишет о естественном сепаратизме в России, имеющем не волюнтаристский, а объективный характер. Сегодняшние процессы он расценивает как «реально происходящую умеренную и плавную конфедерализацию».

Экономический сепаратизм отдельных регионов России дополняется существенными историческими, религиозными и цивилизационными факторами, которые в каждом конкретном случае могут иметь политическое измерение. В этой связи представляется нецелесообразным абсолютизировать естественно-экономический характер сепаратизма в России. Безусловно, что он получает значительную подпитку из-за рубежа вследствие наличия тенденций, связанных с утверждением монополярного мира во главе с США, глобализацией и регионализацией, перенаселенностью отдельных регионов, а также все приближающейся перспективой истощения ресурсов полезных ископаемых, прежде всего энергетических.

В связи с наличием ряда острых глобальных проблем геополитические субъекты, которые располагают соответствующими возможностями (экономическими, военными, информационными, демографическими), будут стремиться их решить за счет России, обладающей огромными пространственными и другими ресурсами. Использование сепаратизма в России с целью ослабления ее государственности является важным средством для решения в свою пользу тех или иных проблем, которые затрагивают интересы различных государств и организаций.

Если восточные регионы России тяготеют к другим центрам силы в основном из-за экономических, демографических и цивилизационных причин, то западные — Калининградская область и Карелия — получают значительные импульсы к сепаратизму вследствие общей тенденции к пересмотру итогов Второй мировой войны и соглашений, в которых закреплен принцип незыблемости границ.

Что касается юга России и некоторых центральных регионов, то здесь имеет место сложное переплетение внешнеполитических, исторических, социально-экономических, демографических, цивилизационных и других факторов, которые обусловливают существование сепаратизма.

Среди внешнеполитических катализаторов сепаратизма важная роль принадлежит религии. В этой связи не следует упускать из виду и такую сферу воздействия исламских стран на сепаратистские силы внутри России, как развернутая религиозно-пропагандистская кампания, направленная на утверждение в сознании мусульман Татарии, Башкирии и республик Северного Кавказа идей несоответствия их нынешнего автономного статуса этноконфессиональным особенностям и национальным чаяниям народов этих регионов.

Таким образом, сегодня проблема сепаратизма является одной из актуальных проблем национальной безопасности России. А. Малашенко и Д. Тренин утверждают, что «сепаратизм угрожает стабильности России, но вместе с тем не является прямой угрозой ее распада. Перспектива распада России… является в современных условиях мифологемой и не должна более приниматься в расчет». Можно, в принципе, было бы согласиться с этой точной зрения, но при этом необходимо сделать ряд существенных оговорок.

Во-первых, свой вывод авторы делают на основании попыток добиться сецессии чеченскими сепаратистами с помощью военной силы. Однако деструктивные процессы в Чечне продолжаются, причем речь идет не только о террористических актах. В марте 2003 г. на референдуме была принята конституция Чечни, в ч.1 ст.1 которой закреплено положение о суверенитете республики. Это положение было принято после всех решений Конституционного суда, который отменял суверенитет республик в составе России. 21 июня 2003 г. СМИ опубликовали проект договора о разграничении полномочий между федеральным центром и Чечней. В этом документе фактически речь идет о прецеденте приоритета регионального законодательства перед федеральным. Согласно положениям проекта договора, Россия и Чеченская Республика совместно участвуют в международных отношениях, устанавливают отношения с иностранными государствами и заключают с ними соглашения, не противоречащие Конституции и международным правовым актами республики и обязательствам России, Конституции Чеченской Республики и договору. По согласованию с МИД РФ Чеченская Республика может открывать за рубежом свои представительства. Проектом договора о разграничении полномочий за Грозным также закреплено право распоряжаться природными ресурсами, расположенными на собственной территории. Если это положение сохранится в договоре с Чеченской Республикой, то не будет никаких препятствий со стороны других субъектов требовать для себя аналогичных положений. Проект договора свидетельствует о том, что стремление к сецессии у новых руководителей Чечни сохраняется и обретает относительно мягкие формы, однако может иметь далеко идущие последствия. Это подтверждает и обращение к чеченскому народу внеочередного заседания Координационного центра мусульман Северного Кавказа — одного из наиболее влиятельных исламских духовных центров страны. В этом документе, подготовленном по случаю избрания президента Чечни, говорится, что данное событие представляет собой важнейший этап на пути достижения истинной независимости (выделено мной. — Ю.М.) и благополучия республики.

Таким образом, тезис А. Малашенко и Д. Тренина о том, что «чеченским сепаратистам не удалось получить широкую поддержку мусульман России», не может считаться убедительным и касается только периода, связанного с преодолением последствий острого военного противостояния.

Несмотря на то что после опубликования этих документов в Чеченской Республике произошли значительные события, тем не менее тенденция к углублению конфедеративных отношений в России не ослабла. Сепаратизм в Чечне проявляется в различных областях, в том числе в экономической. Об этом, например, свидетельствует заявление руководителей федерального государственного унитарного предприятия «Чеченгазпром» о намерении прекратить транзит российского газа в республики Закавказья — Грузию, Армению и Азербайджан, если «Газпром не заплатит за транзит голубого топлива через территорию Чечни. Требование чеченских газовщиков выглядит таким образом, как будто речь уже идет о суверенном государстве.

Во-вторых, говоря о сепаратизме в России, следует его рассматривать в двух плоскостях: как угрозу распада страны и как фактор ее ослабления в геополитическом противоборстве, которое может иметь для оппонентов нашей страны самостоятельное значение.

Распад России может произойти в том случае, если в этом будут заинтересованы внешние источники дезинтеграционных процессов. В среднесрочной перспективе интересам США и других государств отвечает поддержка сепаратизма в России до известных пределов, ибо ее распад может привести к неконтролируемому расползанию ядерного оружия.

Можно предположить, что вспышка сепаратизма в том или ином регионе России может быть использована НАТО и ЕС для обоснования необходимости ввода «миротворческих» сил, которые, как свидетельствует опыт Югославии, представляют собой средство утверждения новых политических реалий.

Сепаратизм как фактор ослабления России, по-видимому, будет активно использоваться геополитическими соперниками России в целях недопущения ее возрождения в качестве великой державы. Это направление деятельности внешних дезинтеграторов представляется в настоящее время главным. В этой связи вполне уместна историческая аналогия, к которой прибегает А.И. Солженицын, обращаясь к записям Александра Блока после Февральской революции: «Если распылится Россия?.. или Россия будет «служанкой» сильных государственных организмов?» Спустя почти девяносто лет актуальность этих вопросов продолжает сохраняться.