Охота на Стрельца

Глава 5 Из дневниковых записей Михаила Стрельцова

Выбрался на берег я примерно полукилометром ниже по течению. Выбрался, естественно, мокрый, грязный, со стучащими от холода зубами и злой, как черт. Но обская вода, которая здесь даже в разгар лета не особенно прогревается, остудила меня не только в физическом смысле. С бушующим в крови адреналиновым коктейлем и в бешеной ярости я мог натворить много глупостей, о которых впоследствии пришлось бы пожалеть. Но «плавательный тайм-аут» сыграл свою положительную роль, позволив мне принять взвешенное решение. Так что у вылезшего из реки мокрого черта, которого по случаю ночного времени, к счастью, никто не видел, имелся уже некоторый план действий, в котором (о чудо!) даже не значилось пункта бомбардировки города с воздуха.

Первым делом я позвонил в полицию и сообщил об инциденте на Южном мосту, потом добрался до гостиницы. Там переоделся, прихватил кое-какую полезную мелочовку (вроде удостоверения капитана ФСБ), доложил обстановку своему аналитику, загрузив его, таким образом, работой, и только потом отправился в гости к местным органам правопорядка.

Надо заметить, в управлении царил самый настоящий хаос. В этом не было ничего удивительного: в подобных городках редко происходят тяжкие преступления, а уж такого, чтобы убили и сожгли сразу двух полицейских, тут, наверное, не бывало с лихих девяностых.

На резонный, хоть и не очень-то вежливый по форме вопрос, кто я такой и какого… приперся к ним среди ночи, я спокойно предъявил фээсбэшную ксиву (которая, кстати, выдержала бы даже довольно тщательную проверку) и сообщил, что был не только свидетелем, но и непосредственным участником трагического инцидента на мосту. Вот тут наступила тишина, прямо как у Гоголя в финальной сцене «Ревизора», после чего оправившийся от удивления начальник ГУВД Подкорытенко тоном куда как более вежливым, чем в начале нашей беседы, поинтересовался:

– Это что, операция ФСБ?

– И да, и нет. Взрыв – не наших рук дело. Но я здесь по очень серьезному поводу, связанному в том числе и с ним… – Тут я окинул выразительным взглядом собравшуюся вокруг толпу сотрудников.

Начальник намек понял, выгнав из кабинета всех, кроме своего зама Потапова, и закрыл дверь. После этого я смог наконец продолжить, окончательно определившись для себя, какой процент правды можно сказать местным силовикам, чтобы не нарушить директиву шефа о секретности:

– Дело связано с одной террористической организацией под названием «Новый мировой порядок». Сокращенно – НМП. Это неонацисты самого радикального толка. По нашим сведениям, несколько членов этой организации прибыли в Верхнеобск для организации серьезного террористического акта. Понимаю ваше недоумение и, предвосхищая вопрос, почему именно у вас, а не в каком-нибудь крупном городе, отвечаю: потому что они хотели держаться подальше от нас. Они рассчитывали, что мы их здесь не достанем, и они спокойно смогут обкатать свою новую технологию.

– Что за технология? – деловито спросил Подкорытенко, и мысленно я поставил ему максимальный балл за самообладание: если ты привык иметь дело с ворами, мошенниками или максимум бытовыми убийцами, террористы для тебя – очень большой скачок.

– Речь идет о бактериологическом оружии, – сообщил я. – Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я попросил удалиться основную часть ваших сотрудников? Эта информация – строго секретная, а ее распространение может вызвать панику среди населения, чего бы очень хотелось избежать.

– Конечно, мы понимаем! – чуть ли не хором ответили оба высших чина местной полиции.

– Хорошо. Тогда я продолжаю. На мосту двое террористов охотились за мной, а двум вашим сотрудникам просто не повезло оказаться рядом.

– Чем работали террористы?

– Огнеметом. Они чрезвычайно опасны. Необходимо их найти, пока они не совершили еще чего-нибудь непоправимого.

– Зацепки есть?

– Не так много, – с искренним сожалением признался я и положил на стол бумажку с номерным знаком машины Новых. – Объявите в розыск серую «Ауди» с этим номером. Надеюсь, они ее не бросили, потому что скорее всего считают меня мертвым. Я бы тоже сгорел там, на мосту, но в последний момент успел прыгнуть в реку.

Начальник подтолкнул бумажку заместителю.

– Петрович, распорядишься?

– Конечно.

– Еще что-нибудь есть? Какая-нибудь конкретика, личности подозреваемых?

Я хотел было уже ответить отрицательно, но тут мне в голову пришла одна мысль, от которой у меня зубы сжались так, что возникли опасения, не раскрошатся ли они. Мысль эта была, конечно, притянута за уши и, возможно, являлась порождением моего большого желания, чтобы так оно и оказалось. На самом деле разнообразие способностей Новых (так мы для краткости называли энэмпэшников) было не так уж велико: самое большее – пара десятков видов, а потому Измененные с одинаковыми способностями попадаются весьма часто. Пироманты, конечно, явление несколько более редкое, чем, скажем, кинетики, но в НМП наверняка такой не один. Однако в данном случае чутье подсказывало, что судьба вновь свела меня с тем, за кем с самого Краснотайгинска числится неоплаченный счет огромной величины. Разумеется, я очень хотел вновь повстречать убийцу Марины. Настолько, что, возможно, выдавал желаемое за действительное. Но я точно знал, что тот упырь выжил в краснотайгинском аду, а значит, вполне может статься, что наши дорожки пересеклись вновь…

Осознав, что начальник ГУВД и его зам выжидательно смотрят на меня, я, поколебавшись, извлек из кармана смартфон, чудом выживший после купания в реке. Среди имеющихся там фотографий, разумеется, присутствовало и это ненавистное лицо. Нашел я его довольно быстро и продемонстрировал обоим собеседникам.

– Прошу учесть, что это лишь предположение. Лиц тех, кто ехал в «Ауди», я не видел и за предыдущие сутки, проведенные в Верхнеобске, его не встречал. Но некоторые косвенные улики наталкивают на мысль, что это может быть он.

– Кто это?

– В НМП он известен под кличкой Морон. Безжалостный убийца-садист. Идейный приверженец НМП. При этом не психопат. Обладает хладнокровием змеи и таким же отношением к чужой жизни. На его личном счету и счету его группы не один десяток жертв. Морон любит и умеет работать с огнем. Его излюбленное оружие – портативный огнемет. Как правило, выступает лидером группы. В данном случае под его началом как минимум один террорист НМП. Это если нам повезет. Морон невероятно опасен. В случае стопроцентного опознания живым не брать – стрелять на поражение.

При этих словах Подкорытенко и Потапов изумленно посмотрели на меня. Они и предположить не могли, как трудно было мне дать такое указание! Больше всего на свете я хотел бы лично вышибить ему мозги, да только в нашем деле следование подобным желаниям, как правило, до добра не доводит. Кроме того, я хорошо знал, что станет с полицейскими, которые вздумают провести его задержание. Раз уж пришлось вмешать в операцию местных, иметь на своей совести их жизни – последнее, что мне нужно.

– Да, вы не ослышались! – подтвердил я со сталью в голосе. – Под мою ответственность. Если хотите избежать новых потерь в личном составе, вы сделаете все как сказано.

Я внимательно посмотрел на лица полицейского начальства и, убедившись, что они прониклись, продолжил:

– А теперь раздобудьте мне статистику убийств и самоубийств в городе за последнюю неделю.

– Самоубийств? – удивился молчаливый Потапов, чье каменное лицо впервые отобразило какое-то подобие эмоций.

– Да, – кивнул я. – Не удивляйтесь и просто сделайте это! С Мороном часто работает еще один чертовски опасный тип. Он очень способный гипнотизер. Ему ни в коем случае нельзя смотреть в глаза, впрочем… – Тут мне пришла в голову мысль, что псионикам (как в АПБР называли Новых, способных брать людей под контроль) зрительный контакт не нужен. Но как объяснить это полицейским, не упоминая слово «Измененные» и, как следствие, не вызывая жутких ассоциаций с событиями в Краснотайгинске, я не представлял. – Впрочем, лучше будет, если вы, когда найдете террористов, не станете пытаться их захватывать, а просто дадите мне знать, где они находятся и сколько их. Договорились?

Оба полицейских чина неохотно кивнули. Я догадывался, что творилось у них в головах. На одной чаше весов было желание поквитаться за гибель своих и несколько болезненное самолюбие провинциальной полиции, которой, естественно, не нравится, что заезжий одиночка-федерал не доверяет им задержание особо опасных преступников, очевидно, не считая их на это способными. А на другой чаше находилось категорическое нежелание увеличивать счет своих потерь, что после событий на Южном мосту и моих слов выглядело весьма вероятным. Вторая чаша перевесила, пожалуй, не без помощи такого понятия, как субординация: раз столичный фээсбэшник тут распоряжается, значит, имеет соответствующие полномочия. Да и террористы, как ни крути, – дело федералов. На этой истории можно было, да не покажутся эти слова мрачным каламбуром, не слабо так обжечься, если действовать на свой страх и риск. И в случае провала высокое начальство с них семь шкур спустит. Можно не только званием поплатиться, но и работой вообще. А если федерал возьмет все дело под свою ответственность – и спрос с него будет. Так что верхнеобской полиции со всех сторон выгоднее было занять позицию ведомых, что они и сделали к моему немалому удовлетворению.

– Тогда план такой, – продолжил я. – Занимаетесь поисками машины и несете мне статистику, о которой я сказал. Фотографию Морона я скачаю вам на компьютер. Распечатаете и дадите ориентировку по городу. Объявлений типа «разыскивается» ни в прессе, ни по телевидению не делать. Во-первых, не стоит пугать население террористами, а во-вторых, Морон (если это он) раньше времени может насторожиться. Сейчас этот мерзавец чувствует себя хозяином положения. Думает, у него все под контролем. Поверьте, если он начнет дергаться и психовать, всем от этого станет только хуже. Итак, если находите Морона со товарищи, никаких попыток захвата. Только даете знать мне. Ясно?

Ответом мне были два утвердительных кивка.

Статистику я получил примерно через полчаса. Что ж, достаточно оперативно. Я опасался худшего. В управлении расщедрились на отдельный кабинет, так что у меня появилась возможность заниматься своими изысканиями в одиночестве и относительном комфорте. Статистика, к счастью, объемом не впечатляла, что для маленького городка и неудивительно. Но одно событие сразу бросилось в глаза, и в голове не то что тревожный звоночек – набат ударил: вот они! В поножовщине погибли три представителя местной криминальной группировки – бойцы некоего Кунака, иначе Руслана Кайнакбаева. Судя по отчету криминалистов, складывалось ощущение, что они зарезали друг друга. Вот только на обычную ссору это не было похоже: одного из них ударили ножом в спину, а другому горло перерезали, причем спокойно так, словно без помех. И самое интересное, что нож, которым это сделали, остался в руках убитого, будто он сам себя казнил таким экстравагантным способом.

Вывод напрашивался сам собой – тут не обошлось без ментального контроля. А значит, автор этой бойни – мой «клиент». Я тут же позвонил Потапову и попросил досье на группировку Кунака. Было у меня ощущение, что Измененный не просто так начал с этих бандитов. Конечно, гипотеза о личном мотиве была притянута, как и все остальные мои выкладки, однако с чего-то же надо было начинать. Мотив мог помочь определить местного жителя (или жителей), попавших под излучение пробудившегося Обломка. А Морон (если, опять-таки, моя догадка верна) вполне мог прибыть сюда от НМП в качестве бывалого – курировать свеженьких Измененных, которых, не законсервируй я Обломок, могло быть уже весьма приличное количество. В НМП наверняка не хотели повторения Краснотайгинска, который, несмотря на страшные последствия для города, для Новых, как ни крути, оказался поражением. А значит, агент террористов собирался до последнего маскировать деятельность своих подопечных, чтобы не привлечь внимания АПБР. Вот только он чуть-чуть опоздал, и псионик успел себя проявить. Когда же я сбросил в Обь становые бомбы, энэмпэшник просто психанул и захотел убить меня.

И что же теперь? Он снова заляжет на дно, надеясь, что я погиб, а местные не сумеют раскрутить дело? Ох, вряд ли! Он не может не понимать, что гибель своего агента АПБР просто так не оставит, и скоро здесь появится мощная бригада Агентства. Так что осторожность осторожностью, но время теперь, когда Обломок нейтрализован, работает против Новых. И все, что теперь остается посланнику НМП, – наделать как можно больше Измененных и свалить с ними, «пока не началось». Как наделать? Только медленным способом – с помощью новообращенных. Внутривенные инъекции их и своей крови.

Итак, что же мы имеем на данный момент? Новых как минимум двое – пиромант высокого уровня и псионик. Мерзкое сочетание, что и говорить! И скорее всего этим не ограничится – число их будет расти, если, конечно, представитель НМП не полный лопух (а таковых там, насколько я знаю, не держат). Так что двое плюс, возможно, кто-то еще, пока себя не проявивший, и плюс, в перспективе, новообращенные. Погано… Насчет местных я нимало не заблуждался: в схватке с Новыми они могут стать разве что пушечным мясом, да и не факт, что я в этом плане далеко от них ушел. Да, подготовлен я к такому существенно лучше, но при таком численном соотношении и том, что они меня знают, а я их нет… Баланс сил просто удручающий.

В свете этого особенно интересно, на каких других чертовых объектах застряли оперативники АПБР, что ко мне еще неделю нельзя прислать подкрепления?! Аналитик уже в курсе моей аховой ситуации, а значит, и шеф тоже. Неужели там дела обстоят еще хуже?

Мои безрадостные размышления были прерваны сотрудницей архива, которая принесла пухлую папку с делом Кайнакбаева. Да, впечатляющее досье! Кунак был здесь преступником номер один, местной мафией. Торговля наркотиками, проституция – все это было в его ведении, но против самого Кунака имелись лишь косвенные улики. Попадались «шестерки» – дилеры, сутенеры. Но они молчали, поскольку босса своего боялись больше, чем органов правопорядка. Знакомая картинка, только не совсем для наших дней. Я словно на машине времени прокатился и попал в этот город, застрявший в девяностых годах прошлого века… Тогда главными были бандиты. Именно такие, как Кунак, наглые беспредельщики, порой без раздумий шагающие по трупам. Во всей остальной России они цивилизовались, приобрели лоск и стали респектабельными бизнесменами, спрятав волчью натуру глубоко внутри, кое-где срослись с властями и деньги делали такие, что уличным волкам лихих девяностых и не снились. Но здесь этот урод словно законсервировался. Некоронованный криминальный король Верхнеобска заправлял тут всем по старым понятиям.

Все-таки техника скорочтения для людей моей профессии – штука архинужная. Внимательное и вдумчивое чтение этого досье отняло бы у меня несколько часов. А так я пролистывал его, выхватывая из текста самое важное и нужное: факты, лица, яркие события. Особенно меня интересовали враги Кайнакбаева, а из них – самые свеженькие, что называется, с пылу с жару, вступившие с ним в конфликт совсем недавно, незадолго до смерти трех его бойцов. И наконец взгляд мой наткнулся на единственный в досье факт, который мог быть связан с интересующим меня делом. Сын Кунака, Вахит Кайнакбаев, накануне этого тройного убийства попал в больницу с тяжкими телесными повреждениями. Свидетели утверждают, что всему причиной была ссора из-за девушки. Привыкший к вседозволенности и безнаказанности сын криминального короля зарвался. Думал, наверное, что по праву сильного может взять любую женщину, которую только захочет, а тот, кто с ней, безропотно уступит ее Вахиту. Тоже альфа-самец нашелся! И поплатился. Вломили ему так, что мало не показалось. Кто? Из-за кого? Имен ни парня, ни девушки в деле не было – свидетели их не опознали. Дали только описание, которое я аккуратненько законспектировал.

Да, ребята здорово рисковали. Избиение сына Кунака ни в коем случае не осталось бы безнаказанным. На них наверняка объявили охоту, а им оставалось лишь надеяться на то, что полиция найдет их раньше бойцов Кайнакбаева, или бежать из города. Последнее предпочтительнее. Но люди Кунака все же нашли их… на свою беду. Либо парень, либо девушка, а может быть, и они оба оказались Измененными. И в бригаде Кайнакбаева образовались три трупа. Продолжает ли он поиски? Наверняка! Поговорить с ним? Бесполезно – этот матерый волчара ничего не скажет. Право казни он оставит за собой и никому не передоверит. Вот сын его – другое дело. Особенно сейчас, с пробитой аурой неуязвимости. Надо бы навестить его в больнице. Он – единственная ниточка к двум самым верным кандидатам в Новые…

В коридоре послышался шум, удивленные возгласы и возбужденные голоса. Дверь моего кабинета распахнулась без стука, и на пороге возник Потапов. Вид у него был, мягко говоря, ошарашенный.

– Вы ведь Кунаком интересуетесь?

– Да. Как раз хотел спросить: его сын все еще в больнице?

– Нет. Его выписали сегодня.

– Черт! Ну ладно. Где он сейчас? Мне с ним нужно поговорить.

– Это будет затруднительно…

– Да понимаю я ваши заморочки с этой семейкой! – досадливо бросил я. – Но мне и не нужно его на допрос вызывать! Просто частная беседа…

– Только если вы умеете духов вызывать, – скривился, словно от зубной боли, Потапов. – Кунака, Вахита, двух их телохранителей и шофера только что сожгли заживо вместе с машиной, на которой Кайнакбаев приехал за сыном в больницу.