Охота на ведьм

2

Сначала Силье даже не поняла, кто это там брел по холму. Но вскоре увидела отталкивающую физиономию, очень похожую на брюкву, да еще с массой наростов. Казалось, глаза человека пронизывали вас насквозь.

Да, это согбенное существо было Гримаром.

Силье робко присела при его приближении и пригласила старика войти. Гримар был из рода Тенгеля и Ханны.

Однако он покачал головой. Одет Гримар был плохо, его одежда была словно соткана из плесени и паутины. Хриплым голосом он произнес:

— Ханна послала меня. Ей надо поговорить с вами. Со всеми.

— Спасибо, — сказала Силье. Холодный липкий страх заполнил все ее существо. — Мы придем.

— Она позвала только вас, — быстро добавил старик.

— Да, конечно. Ведь матушка Ханна больна и, наверно, не встает с постели. Тенгель с Дагом ушли в лес за дровами. Они могут вернуться в любой момент. А нам с девочками надо бы переодеться. Не хотите пока присесть и перекусить немного? А потом пойдем вместе.

Отвратительное существо кивнуло и удивленно взглянуло на Силье. «Ты меня приглашаешь войти? — говорил его взгляд. — Меня еще никогда не звали в дом».

— Конечно, конечно, — бормотал он, неуверенно входя и внося с собой ужасное зловоние. Силье прикрикнула на девочек, и те побежали в спальню одевать «воскресные передники», эти жалкие фартуки, скрывавшие еще большее убожество повседневного платья.

Силье выложила на стол все самое лучшее, хотя их самих жестоко мучил голод. Еды было немного — пиво, лепешки, испеченные из последних зерен, что тщательно подбирались с гумна, козий сыр. И драгоценная морошка, которая береглась с осени.

Гримар не стеснялся. Его чавканье разносилось по всему дому.

Силье поспешила к девочкам. Они уже оделись и причесались.

— Идите, поговорите с ним, — сказала Силье торопливо, — но ни слова ни о том, как он одет, ни об этой вони. Поняла, Лив? Справишься, Суль?

— Ага. Я с ним давно знакома, — по-взрослому ответила Суль.

«Это мне хорошо известно», — горько подумала Силье.

Наконец пришел Тенгель, и все стало намного проще. И вот они уже идут за Гримаром, довольно топающим впереди.

Даг не ожидал, что они пойдут в гости, и чуть было все не испортил. Мальчик был чистюлей и терпеть не мог грязь и вонь. Но когда он хотел отпустить что-то по этому поводу, Тенгель поспешно закрыл ему рот рукой.

Постепенно Даг привык к внешнему виду Гримара, но старался держаться как можно дальше от старика.

Ханна встретила их лежа в кровати. Силье заметила, что она сильно постарела, хотя в доме было полутемно — огонь горел неярко. Наконец время победило эту старую колдунью. Она была на одно поколение старше своего племянника Гримара и на два — Тенгеля. Силье даже обрадовалась, что комната была так плохо освещена. На отвратительного Гримара можно было смотреть только с содроганием, а Ханна была раз в десять ужаснее. Да, здесь действительно властвовало наследие Тенгеля Злого.

— Наконец-то, — резко произнесла старуха. — Я думала, вы уже никогда не придете.

— Ханна, Силье покормила меня, — возбужденно сказал Гримар. Он был так потрясен, что чуть не плакал.

— Да, там всегда накормят, — прошипела Ханна. — Я ела там много чаще, чем ты. Вот когда, например, помогала Силье рожать. Да уж, я видела, как хорошо они живут, можешь не сомневаться!

Поддержав таким образом свой престиж, она обернулась к гостям.

— Тенгель, дурачок, но почему вы не уехали вместе с Элдрид? — Ханна была единственной, кто относился к ужасному Тенгелю как к мальчишке.

— Думаешь, нам стоило уехать? — невозмутимо спросил он, совсем не удивившись.

— Ты же знаешь, что вам надо было так поступить. И Суль знает.

Дети молча стояли у двери. Дагу тут не очень нравилось; на всем лежала печать запустения и уныния.

— Я колебался, — ответил Тенгель. — Слишком много зла ожидает нас там, в большом мире.

— Ты всегда был глупцом, — фыркнула Ханна. — Все пытаешься что-то выгадать. Никто из нас не может позволить себе быть добрым! А ты о чем думаешь, хотела бы я знать?! Ты должен бороться за свою семью. Послушай, что я тебе скажу… — Ханна придвинулась ближе: — Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я знаю, ты рассказал о своих опасениях. Это было мудро. Готовься к отъезду, Тенгель. Не колеблясь!

Тенгель постоял некоторое время молча. Лицо его ничего не выражало.

— А вы, матушка Ханна? А Гримар?

— Мы уже старики. А вот твоя жена и дети… Подойди ко мне, Силье!

В этой маленькой тесной комнатке была своя, особая атмосфера. Словно в каждом углу расположились духи и наблюдали за ними. Как будто кто-то плакал и сожалел о зря прожитой жизни.

Силье заставила себя подойти ближе к кровати с лежащим на ней мерзким существом. Какая бы она ни была, но ведь именно Ханна спасла жизнь ей и новорожденной дочери. Об этом нельзя забывать.

Колдунья приняла ее руки в свои слабые ладони.

— А теперь о тебе и о твоих детях, Силье. Они… Они были… Тьфу ты, забудь об этом! Но подгоняй этого ленивца, твоего мужа; он должен как можно скорее увести вас из долины! — И, понизив голос, продолжала: — На этот раз я ничем не смогу помочь вам.

Силье кивнула. Ханна знала и об этом!

Да, конечно, Ханна всегда знала все. Силье сжала руки старухи и громко спросила:

— Почему ты считаешь, что мы должны покинуть долину?

Ханна взглянула на Тенгеля:

— Разве ты не знаешь, почему?

— Нет, — ответил он. — Но я чувствую страх.

Старуха кивнула:

— Я знаю больше. Я чувствую, что один из Людей Льда попал в хорошую передрягу. В нечто ужасное.

— Хемминг? — тихо спросил Тенгель.

— Именно. Этот жалкий Хемминг. Его надо было прикончить, когда он еще лежал в пеленках.

О Хемминге много лет ничего не было слышно. Все думали, что он живет где-то далеко-далеко или уже давно умер.

— Да. Но ты действительно считаешь, что опасность так велика?

Старуха нетерпеливо кивнула:

— Разве я не позвала вас сюда? Что-то мне говорит, что вам надо торопиться.

— Ладно, я подумаю.

— Только думай быстро! Быстро! А теперь пусть твоя дочь — или, точнее, дочь твоей сестры Суннивы, Суль, — побудет со мной. Я хочу поговорить только с ней.

— Матушка Ханна! — строго сказал Тенгель.

— Не лезь не в свое дело, — пронзительно закричала старуха так, что мороз продрал по коже. — Подумать только, что таким славным девочкам приходится общаться с такими глупцами. Уходи! И позаботься о моей крестнице, маленькой Лив Ханне!

Тенгель сдержанно попрощался. Они с Ханной никогда не могли договориться. Старуха была настоящей колдуньей и всеми силами стремилась сохранить наследство злого духа. Тенгель был совсем не похож на Ханну. И хотя проклятие Тенгеля Злого не обошло стороной и его, он делал все возможное, чтобы подавить его в себе.

Силье наклонилась и поцеловала старуху в увядшую щеку. Увидела, что глаза Ханны ярко блестели.

— Идите, — сказал Гримар и попрощался с ними. — Суль скоро вас догонит.

По дороге домой Силье сказала:

— Сердце кровью обливается. Твое беспокойство передалось и мне. Гримар… Я же ничего о нем не знаю. Он всегда был в тени Ханны. И только сегодня я увидела в нем живого человека. Мне его очень жаль!

— Нет, не жалей его, — упрямо возразил Тенгель. — Гримар всегда был у Ханны на побегушках и очень гордится этим. Люди Льда знают о кое-каких его делишках — исчезнувших людях, других страшных вещах, о коих никто не осмеливается говорить открыто. Тем не менее никто не выступает против него, ведь за ним стоит сама Ханна. А к ней относятся уважительно.

Силье пробормотала:

— И все же жаль его… Их обоих…

— Мы должны быть им благодарны, ведь мы находимся под их покровительством, — добавил Тенгель. — И это в немалой степени благодаря тебе.

— Но какие же они убогие, — сказал Даг. — Так мы уезжаем?

— Еще не знаю, — ответил Тенгель.

— Да, — перебила Силье. — Да, мы уезжаем.

— Но нам некуда идти. Что же будем нищенствовать?

— Вещи начнем складывать уже сегодня. — Силье не хотела больше слушать никаких возражений.

— Ну ладно, как хочешь, — Тенгель сглотнул.

Итак, решение было принято. Тенгеля словно лихорадило. Целый день он бегал из дома в сарай и амбар, и обратно, собирая все необходимое.

— Уедем через несколько дней, — сказал он. — Я должен наловить побольше рыбы и обменять ее у соседей на мясо и другую пищу. Надо еще отремонтировать оглобли у повозки.

— Хорошо. А я тем временем перестираю вещи, — отвечала Силье. — Только подумай, сколько у нас барахла! — прервала она сама себя, бросив взгляд на кучу вещей, что было решено выбросить.

— Совершенно невероятно. Завтра же сожжем их. — Тенгель осторожно снял с полки оконный витраж. — Его мы тоже возьмем с собой.

— Естественно. Помнишь, ты сам говорил, что он нам пригодится в другом доме? — напомнила Силье.

— Да. Думаю, так оно и будет.

И все же сомнения терзали Тенгеля.

Он достал с полки другую вещь:

— Это тоже надо взять с собой. — Он держал в руках дневник Силье, скромно улыбаясь. Она отобрала его и положила вместе с другими вещами.

— Конечно. Но, надеюсь, мы не будем брать с собой все? Ведь мы же вернемся сюда летом.

— Да. Я рад, что ты так сказала, Силье.

Она взглянула на Тенгеля:

— Я люблю эту чудесную долину, озеро, горы и болота, желтые фиалки и эти маленькие синие цветочки. Мне не нравится только то, что мы будто заперты здесь. И люди. Особенно некоторые.

— Согласен, — улыбнулся он и быстро поцеловал ее, пока в дом не пошли дети.

Силье достала свой свадебный подарок — резную шкатулку, что подарил ей Тенгель. «Лилии, что я сорвал, не дожидаясь Божьего благословения», — говаривал он.

Силье казалось, что она могла бы вырезать шкатулку намного красивее. Но она как-то не задумывалась над этим. Шкатулку Силье положила к самым ценным вещам.

С грустной улыбкой складывала она остальное; вот ей попались вещи новорожденного Дага.

— Детям пора спать, они слишком увлеклись сборами.

— Да, уже поздно. Солнце скрылось за горами. Но где же они?

Силье и Тенгель вышли из дома. Из-за угла, навстречу им, выбежали дети.

— Папа! Мама! Смотрите, — кричали они. — Пожар!

Силье и Тенгель побежали за ними. Завернув за угол, услышали дикие крики. Они раздавались с другого конца долины, от ворот, что стояли недалеко от глетчера. Там все было окутано черным дымом. Языки пламени лизали вечернее небо.

— Боже мой, — потрясенно прошептал Тенгель.

— Это дом сторожа, — сказала Силье. — Бежим на помощь.

— Нет. — Тенгель помертвел. — Там горят и другие дома. Дом Ханны и хутор Браттен… Силье, — вскричал он в отчаянии. — Мы не сможем уехать. Слишком поздно!

— Нет, — заплакала она. — Ты считаешь, что это дело рук Хемминга?

— Да. Его снова схватили, и он предал нас, чтобы спасти свою жалкую шкуру. Между прочим, он мечтает отомстить мне. Помнишь, как я его наказал, когда он приставал к тебе? Я должен был прислушаться к своему внутреннему голосу… Я не послушал тебя и Ханну. Ты права, я полный идиот. Боже, что же делать?

— Дом Ханны, — всхлипнула Суль. — Горит дом Ханны! Я пойду туда.

Тенгелю пришлось силой удержать ее. Она укусила его. Но он не обиделся, у него было слишком мало времени.

— Около ворот Льда мы видели массу народа, — сказал Даг. — Их шапки блестели на солнце.

— Это шлемы кнехтов.

Тенгель постепенно приходил в себя.

— Быстрее! Мы должны уйти, спрятаться! Наш дом высоко на горе, и сюда они доберутся нескоро. Но именно нас они хотели бы схватить в первую очередь. Нас, прямых потомков Тенгеля Злого.

— Куда же мы пойдем? — Силье была готова на все.

— В лес. Это единственное место, где мы можем скрыться.

— А перевал?

Тенгель остановился:

— Ты хочешь сказать, перейти через горы? Да, да, ты права. Это почти невозможно, но надо попытаться. Березовая роща скроет нас. Я седлаю лошадь, а ты хватай самое необходимое. Бери как можно меньше! Будем ночевать в лесу, так что возьми с собой теплые одеяла. Дети, помогайте матери! Живо!

Суль смирилась. Она видела, что опасность надвигается. И все же продолжала ворчать и бросала печальные, беспомощные взгляды на дом Ханны, весь в огне.

Все бегали взад и вперед, делая свое дело, работая с молниеносной быстротой. Силье вспомнилось, как они в спешке бежали с хутора Бенедикта. Время поджимало.

— Кошка! Моя кошечка! — закричала Суль. — Кто-нибудь видел ее?

Силье и сама обожала животных, поэтому хорошо понимала Суль.

— Погляди в амбаре. Вот мешок, сунь ее туда!

Суль схватила мешок и сорвалась с места.

— Надо бы предупредить соседей, — сказала Силье, пробегая с вещами мимо Тенгеля.

— Не успеем.

— Надо рассказать другим о…

— Кнехты расскажут. Так будет лучше. Нет, эта кукла слишком велика!

— Но разве мы можем бросить куклу Лив? Неужели ты не понимаешь?

Эту куклу Тенгель вырезал из куска дерева, а Силье сшила для нее одежду. Лив просто обожала ее.

— Ладно. Это все? — спросил Тенгель.

— Кажется, да. Уходим.

— Так… дневник… вещи маленького Дага. Свадебный подарок. Силье, ты так привязана к этим вещам, что представляют ценность только для тебя, а для других ничего не значат. Наверно, поэтому я тебя и люблю. Но ты забыла про витраж Бенедикта.

— Мы не можем взять его сейчас!

— Нет, возьмем! — И Тенгель кинулся в дом. — Сажай детей на лошадь!

Силье помогла двум малышам вскарабкаться на лошадь.

«Не только я не могу расстаться с ненужными вещами, — думала она. — И как же он думает везти этот витраж?!»

— Суль! Суль! Где ты? Ради Бога, скорее!

Из амбара появилась Суль.

— Нигде не могу найти кошку, — заплакала она. Тенгель уже прикручивал витраж к спине лошади.

— Кошка? Я только что видел ее за сараем. Она ловила мышей.

Суль стрелой помчалась туда и вскоре вернулась, гордо неся мешок перед собой. Из него торчал, яростно извиваясь, черный как смоль кошачий хвост.

Ну что за люди! Испортить такую чудную охоту!

— Фу, слава Богу, — облегченно вздохнула Силье.

Семья покинула хутор, и вскоре березовый лес скрыл их.

— У нас с собой очень мало еды, — сказала Силье. — Гримар съел всю морошку и другие наши запасы. Завтра утром я хотела испечь новый хлеб.

— Ничего не поделаешь. Что-то же у нас есть?

— Да. Но надолго ли этого хватит?

Клубы дыма скрыли долину Людей Льда. Там что-то трещало и шипело, слышались душераздирающие крики. Силье была полна сострадания и ужаса.

Тенгель вел лошадь, а дети сидели, не шелохнувшись, крепко вцепившись в гриву. Силье приходилось почти бежать за Тенгелем, который шел вперед большими шагами. В груди у нее свистело. И к тому же на ее долю достались тяжелые вещи, ведь не могли же они все нагрузить на лошадь. А сколько добра пришлось бросить!

Силье очень хотелось закричать, чтобы ее подождали, чтобы Тенгель шел помедленнее. Силы были на исходе. А ведь надо было думать еще и о ребенке, что уже жил и развивался в ней. Но она стиснула зубы. Каждая секунда могла оказаться решающей.

Вряд ли можно было представить себе что-то более ужасное. Они бежали изо всех сил, а смерть гналась за ними по пятам.

Наконец Тенгель остановился на небольшой полянке. Видимо, понял, что Силье не в состоянии догнать их. Ноги у нее подгибались.

Теперь полыхали уже все хутора. И красивая резная усадьба вождя Людей Льда.

И… и их тоже. Отчий дом Тенгеля.

— О, Тенгель!

— Мы должны идти дальше. Быстрее!

— Думаешь, они уже гонятся за нами?

— Пока нет. Но откуда мне знать. Быстрее.

Силье едва успела перевести дыхание. Он подождал, пока она догонит их, и двинулся дальше. Передохнул скорее он, чем она.

Подъем в гору был сплошным кошмаром. Изредка они видели вдали свою усадьбу. Вдруг Силье что-то увидела, и волосы у нее на голове зашевелились.

— Тенгель, смотри! — закричала она.

Он остановился и что-то пробормотал сквозь зубы. От их хутора бежало трое солдат, а за ними целая толпа кнехтов.

— Это они. Бегут сюда. Нам не скрыться! — в отчаянии прошептала Силье и из последних сил побежала к Тенгелю.

— Дети, не смотрите туда, — он взял Силье за руку и двинулся дальше.

Вдруг их ушей достиг пронзительный крик. Силье не обернулась, но поняла, что что-то произошло.

— Кнехты остановились и что-то обсуждают. Не двигайтесь, пока нас не заметили.

В этом было что-то пугающее, хотя их и разделяло довольно большое расстояние. Силье пыталась разглядеть, что происходит там, внизу, и хоть немножко отдышаться. Но в глазах потемнело. Кнехты были везде. Уводили последних коров через ворота Льда. Только людей что-то не было видно, ни одного жителя долины.

Силье била дрожь.

— Я потерял из виду кнехтов, что преследовали нас. Они или продолжают преследование, или повернули назад. — Тенгель нервничал. — Нам пора. И как можно быстрее.

Чем выше, тем тяжелее идти. Силье совсем ослабела. Заболел живот, начались судороги. Она всерьез испугалась за зарождающуюся в ней жизнь. Но признаваться не смела.

Голова кружилась, ноги стали как ватные, дышать было больно. Но Тенгель все шел вперед.

Кончилась березовая роща. Перед ними расстилалось открытое пространство. Теперь беглецов было видно как на ладони. Наступивший полумрак не мог скрыть людей.

Там, на полянке, последние силы оставили Силье.

Она зашла за большое камень. Ей стало совсем плохо. Боль в животе была просто невыносимой.

Собравшись с силами, встала и вытерла пот с лица. Пару раз глубоко вздохнула и заковыляла к остальным.

Тенгель пошел ей навстречу.

— Послушай, девочка моя, ты ничего не хочешь мне сказать? — как-то настораживающе мягко спросил он.

Ног Силье не чувствовала вообще.

— Да, хочу, — всхлипнула она. Муж обнял ее и повел к лошади.

— Дурашка, — нежно произнес Тенгель. — Глупышка. И ты не могла сказать?

— Нет, — сказала она, вытерев нос. — Мы же разного мнения на этот счет.

— Ты не права. Но не будем об этом. Не бойся меня, милая! Тебе нужна помощь.

— Ты так быстро шел, — шмыгнула она носом. — Я не могла успеть.

— Я не заметил, пока ты совсем не отстала. Я страшно боялся за детей, нам нужно было как можно скорее убежать от кнехтов. Прости меня, любимая! Суль! Даг! Слезайте с лошади, пусть мама отдохнет.

И они продолжали свой путь. Силье мучила совесть, но она и на лошади-то держалась с трудом. За ней сидела Лив, крепко вцепившись ручонками в ее платье.

Идти в гору было жарко. Дети погрустнели, и Силье гадала, многое ли они поняли из увиденного. Суль все крепче сжимала мешок, а кошка продолжала раздраженно шипеть.

Силье непроизвольно бросила взгляд назад.

— Тенгель, они увидели нас! И нам отсюда видно всю деревню!

— Там слишком много дыма.

— А что, если кто-то поднялся повыше? Преследует нас?

— Езжай дальше.

Сам же Тенгель остановился. Силье удивленно обернулась. Когда она увидела, что затевает муж, в ней что-то сжалось. Тенгель стоял на краю горного уступа, повернувшись лицом к долине. Он вытянул руки и повернул ладони вперед, в сторону долины, словно пытаясь отвести беду.

В его фигуре появилось что-то своеобразное, властное, почти магическое.

Силье никогда не видела, как Тенгель применяет ту силу, которой он, по слухам, обладал.

Тут Силье увидела, как к Тенгелю подошла Суль. Постояв немного, она стала в точности повторять его движения.

Силье не осмелилась потревожить их. Она даже боялась пошевелиться. Даг и Лив взирали на этих двоих удивленно и с восхищением.

Наконец Тенгель опустил руки и вздохнул. Суль повторила все в точности. Они пошли назад — Суль к брату, а Тенгель — к жене.

И снова двинулись в путь.

— Что ты сделал? — негромко спросила Силье чуть погодя. — Ты сделал нас невидимыми, да?

Тенгель улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Не совсем так. Я не могу сделать нас невидимыми. Я… я отвратил их мысли от нас, сделал так, чтобы они не смотрели сюда.

— Так сразу и не поймешь. Ты, что, читаешь их мысли?

— Нет. Я оказываю на них влияние. Что-то вроде внушения.

— Думаешь, поможет?

— Не знаю. — Тенгель смущенно улыбнулся. — Я и сам не знаю, какими силами обладаю. Но я сделал все, что мог.

— А Суль поняла, что делала?

Тенгель вздохнул:

— Да, я в этом уверен. Между нами словно проскочила искра. Возникло чувство понимания, некоей общности. Эта девочка… Знаешь, Силье… я боюсь ее.

Словно через силу Силье произнесла:

— В своих вещах, в пальто, она прячет большой узел.

— Я знаю. Его ей дала Ханна.

— Ты думаешь, стоит оставить его у Суль?

— А ты? — задал он встречный вопрос.

— Решай сам. Ханна, ну… как бы это сказать… оставила Суль свое наследство?

— Да, я в этом уверен. Я давно уже понял, что Ханна выбрала Суль и решила сделать ее своей наследницей. Давным-давно она хотела, чтобы наследником стал я. Но я отказался. И вот с тех пор она меня ненавидит. Суль для нее как манна Небесная. В ее узле, должно быть, очень ценные вещи. Разные забытые мази и рецепты, которые наш род хранит. Ханна потому и держалась так долго, что должна была все это кому-то передать. Я бы не стал отбирать узел у Суль. По крайней мере, сейчас.

— Да, ты прав. Дети! Живее!

Они двинулись быстрее. Смеркалось, но, к счастью, было еще не совсем темно. Они вплотную подошли к горному перевалу.

— Разве лошадь тут пройдет? — скептически спросила Силье, оглядывая огромные камни, валявшиеся тут и там у прохода.

— Попробую найти дорогу. Иначе придется ее бросить.

— Здесь? В этой всеми покинутой долине? Она же не выберется отсюда. И речи быть не может!

— Не надо так, Силье.

— Лошадь пойдет с нами, — веско сказала Силье. — Она нам еще пригодится.

— Да.

— И без нас она не может.

Тенгель отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Силье разволновалась, щеки покрыл густой румянец. Тенгель знал, что она будет бороться за лошадь до конца. Его так потрясла преданность жены, что на глазах выступили слезы. Тенгель быстро сморгнул.

Шаг за шагом они пробирались меж камней. Много раз попадали в тупик, вновь возвращались назад и искали другую дорогу. И все из-за лошади. Но они ее не бросили.

И вот наступил тот неизбежный миг, когда они, обернувшись, окинули последним скорбным взглядом обезлюдевшую и растерзанную долину Людей Льда.

Почти ничего не было видно. Их дом находился там, за плотной дымовой завесой. Вряд ли они еще вернутся сюда.

Они долго стояли молча. Даг всхлипнул. Тенгель обнял мальчика.

— Я буду долго скорбеть о долине, — с трудом проговорила Силье. — Мы сохраним добрую память о ней. Мы — вся наша маленькая семья — были там счастливы.

— Это правда.

— Мы долго терпели, когда соседские дети дразнили наших детей. Так часто случается — когда самому нечем похвалиться, ищешь козла отпущения. А потомков Тенгеля Злого каждый был не прочь обидеть.

— Бедные дети.

Силье поняла, что это относилось не к их детям.

— Тенгель, — вдруг прервала Силье сама себя, с невысказанной грустью в голосе. — Помнишь, что сказала Ханна? Теперь из рода Людей Льда остались только мы.

— Да. Только теперь я это понял.

— Никого не осталось, Тенгель. Совсем никого! Мне страшно даже подумать об этом. О каждом человеке, ребенке из нашей долины… Мне что-то нехорошо.

Она выпрямилась.

— А Элдрид? И ее муж? Она ведь тоже из Людей Льда.

— На ней кончается род.

— А Хемминг?

— Хемминг скорее всего мертв. Спасти свою шкуру не так легко, как он думал. Кажется, я знаю, что там случилось. Как я уже говорил, его наверняка снова схватили. И чтобы спасти свою поганую шкуру, он предал нас и показал дорогу в долину Людей Льда — или, как ее называют там, в большом мире, «крысиную нору, где обитают только ведьмы и колдуны».

Силье видела, как Суль сжимает края мешка, а губы беззвучно шепчут:

— Хемминг! Да, его зовут Хемминг.

Даг деловито спросил:

— Так нам повезло?

— Да, — сухо сказал Тенгель. — А теперь в путь.

— Будем идти всю ночь?

— Мы не можем отдыхать. Ночь слишком светла. Необходимо оторваться от них, если они вздумают преследовать нас. Скоро выйдем к глетчеру, и идти станет еще тяжелее. Сначала пойду я, буду пробовать дорогу посохом, а вы пойдете за мной, след в след. Тогда мы убережемся от невидимых ям. Все пойдут цепочкой, и лошадь тоже. Надо чем-нибудь обернуть ее копыта, чтобы было не так скользко. Идти через ледник придется долго. Это очень опасно, но выбора у нас нет.

Силье кивнула. Дети снова сидели на лошади, а она и Тенгель шли пешком, выбирая путь меж камней. Силье следила за лошадью. Кобыла стала беспокойной, пятилась, не хотела идти вперед. Ее пугал мрачный, негостеприимный ландшафт.

Долина Людей Льда скрылась из вида.