Охотник

Глава 15

– Да, – сказала Дженни.

Одри выдохнула:

– Дженни… ради бога…

Дженни даже не взглянула на нее.

Том шевельнулся, но она и к нему не повернулась.

– Дженни… – прошептала Ди, – мы этого не стоим. Я знаю твои обещания – ты никогда не нарушаешь их. Он хочет поймать тебя на слове. Не нужно делать этого ради нас.

Теперь Дженни обернулась. Она заглянула прямо в темные, с желтоватыми белками, глаза подруги.

– Ди… прости меня. Ты все равно не поймешь… а я не могу тебе объяснить. Но поверь мне, пожалуйста, – я остаюсь, потому что хочу этого. Одри, неужели и ты не понимаешь меня?

Одри медленно покачала головой, по медным волосам пробежали блики.

– У меня не так уж много настоящих друзей, – сказала она. – Я не хочу тебя терять.

– Все равно придется, – ответила Дженни. – Этот путь – самый безболезненный, так будет лучше для всех нас. Я хочу остаться. Клянусь, что это так.

Ди внимательно смотрела на Дженни. Внезапно ее лицо стало отстраненным, лишенным всякого выражения. Пустым.

– Хорошо, – сказала она. – Береги себя. – Она грустно кивнула Дженни, глядя ей прямо в глаза. – Действуй, солнышко. Удачи.

Дженни кивнула ей в ответ. Если бы в это можно было поверить, она решила бы, что в глазах Ди блеснули слезы.

Она снова повернулась к Джулиану; он взял у нее кольцо.

– Очень короткая церемония, – повторил он. – Дай мне руку.

Свет, проходивший через абажур из цветного стекла, окрашивал его лицо в синие и красные полосы. Дженни протянула руку, почувствовав, что его пальцы так же холодны, как и ее.

– Не надо, – невольно вырвалось у Одри.

Дженни не шелохнулась.

– Такими кольцами в семнадцатом веке обменивались влюбленные, – объяснил Джулиан, поднимая золотой ободок. – Надпись внутри гласит, что ты отказываешься от всего мира, за исключением того человека, который вручил тебе это кольцо. Выгравированные слова заставят тебя держать обещание.

Дженни улыбнулась ему.

Том медленно поднялся, его цепи проскрежетали по деревянному корпусу часов.

Джулиан не обращал внимания ни на кого, кроме Дженни.

– Повторяй за мной. Но помни – эта клятва является окончательной и бесповоротной.

С некоторой торжественностью в голосе он продекламировал:

Дженни повторила клятву и почувствовала, как прохладный ободок скользнул на ее палец. Она взглянула на него. Кольцо светилось на руке глубоким, теплым светом, словно было там всегда.

– Теперь клятву нужно скрепить поцелуем – тогда наша связь станет неразрывной, – сказал Джулиан, внимательно глядя на нее.

Словно он давал ей последний шанс передумать. Кольцо вспыхнуло на пальце Дженни холодным пламенем.

Дженни подняла голову. Поднявшись на носочки, она поцеловала Джулиана. Поцелуй был не слишком страстным, но и поспешным его никак нельзя было назвать.

Прервал поцелуй Джулиан.

– Моя, – прошептал он, поднимая голому. – Отныне и навсегда!

Возражение последовало с неожиданной стороны.

– Нет, – сказал Закари, бросаясь вперед, словно хотел напасть на Джулиана.

Джулиан даже не удостоил его вниманием. Зак врезался в невидимую стену и отлетел под ноги Ди.

Дженни повернулась и обвела взглядом их всех. Одри, Зак, Ди, Майкл. Ее друзья.

– Я понимаю, что вы сейчас испытываете, – начала она, но Зак оборвал ее.

Он снова был на ногах, серые глаза горели, лицо выдавало крайнее напряжение – таким Дженни его еще никогда не видела.

– Как ты могла? – взорвался он. Он был так обижен за Тома, как будто предали его самого. – Как ты могла?

– Оставь ее, – коротко сказал Майкл. Его мнение легко читалось в темных, как у спаниеля, глазах. Майкл явно считал, что Дженни нашла оптимальный выход из безвыходной ситуации. Он не упрекал ее за это. – Чего ты от нее хочешь? – спросил он.

Зак презрительно покачал головой.

– Нельзя идти к нему по своей воле, – ответил он. – Нельзя сдаваться.

Том наблюдал за происходящим лишенным выражения взглядом. Дженни с трудом заставила себя взглянуть на него.

– Прости, Томми, – сказала она.

Она увидела, как исказилось его лицо, и на какой-то момент ей показалось, что он заплачет. Но он лишь пожал плечами.

– Думаю, это было предопределено с самого начала. В этом же смысл игры, правильно? – проговорил он, обращаясь к Джулиану.

Джулиан улыбнулся в ответ, и Дженни внезапно осознала, что не до конца понимает смысл их реплик.

– Я тоже держу свои обещания, – сказал Джулиан. – Все обещания.

Дженни прикоснулась к его рукаву. Выражение его лица мгновенно переменилось, когда он повернулся к ней, словно видел только ее одну.

– Церемония завершена, – сказал он. – Мы помолвлены.

– Знаю. – Дженни перевела дыхание.

Кольцо слегка оттягивало ее палец, но, несмотря на это, она чувствовала необычайную легкость и свободу. Она говорила спокойно и буднично, словно речь шла об организации пикника или оформлении интерьера. О чем-то, что следует сделать быстро, но аккуратно.

– Теперь отпусти остальных, Джулиан. Я бы хотела, чтобы ты отпустил и Тома – но, если ты не хочешь, может, все-таки снимешь с него цепи? Буквально через несколько дней ты убедишься, что тебе не требуется гарантий моего хорошего поведения.

Он пытался заглянуть ей в лицо, словно его впервые посетили сомнения.

– Дженни… ты и вправду хочешь остаться? Тебе здесь многое может показаться довольно странным…

– Это слабо сказано! – Глядя на него, Дженни говорила вполне непринужденно. – Надеюсь, мы сможем заменить вид из окна гостиной? Как бы то ни было – да, я хочу остаться. Я никогда раньше не задумывалась, что могу получить от жизни гораздо больше, но теперь, когда я наконец это осознала, я просто не могу вернуться. Я уже не та, что раньше.

Он улыбнулся.

– Это так. Ты переменилась менее чем за двенадцать часов. Ты стала…

– Кем? – подняла брови Дженни.

– После скажу. Я сделаю это с удовольствием, не спеша.

Он повернулся к остальным.

– Вы можете идти.

Дженни услышала, как цепи Тома с лязгом упали на пол. Уголком глаза она заметила, как он поднимает свободные руки.

– Брысь! – Джулиан щелкнул пальцами.

Дженни решила, что таким манером он дает команду Ди и остальным, но тут призрачный волк, ощетинившись, нагнул голову и ретировался. Судя по всему, прямо сквозь стену. Фосфоресцирующая змея шевельнулась и, похоже, просочилась сквозь пол. С каким-то благоговейным ужасом Дженни успела отметить, что просачиваться змее пришлось довольно долго, такой чудовищной была ее длина.

Открытая дверь осталась без охраны. Дженни с ее места было видно руну Уруз, начертанную на двери – перевернутую «U», переливающуюся огненно-красным.

Сквозь приоткрытую дверь и маленькое окошко видна была лишь непроглядная темень. Дженни посмотрела на монотонно отстукивающие часы: пять часов пятьдесят минут.

Начинало светать.

– Идите же, – сказал Джулиан, словно торопился поскорее от них избавиться.

– Только вместе с Дженни, – сказала Ди.

Майкл, судя по всему, был удивлен. Он смотрел на Ди, открыв рот. Губы Зака сложились в злобную гримасу. Одри с сомнением покачала головой. Том стоял, ничем не выдавая своих эмоций.

Дженни отвернулась.

Джулиан нетерпеливо проговорил:

– Уходите, оставайтесь, делайте что хотите. Можете еще подумать. Но только не забудьте, что на заре дверь закроется. Ровно в шесть часов одиннадцать минут. Если к этому времени вы все еще будете внутри – вы останетесь здесь навсегда, а может статься, что я в этот момент не буду настроен на общение.

Он повернулся к Дженни.

– Здесь чересчур многолюдно.

– Знаю. Там, внизу, есть диван. Можем присесть и познакомиться поближе.

Они ушли.

Софа в дедушкиной комнате была весьма потрепанной и неровной, но широкой и довольно мягкой. Она тут же промялась под их весом. Было так странно сидеть рядом с Джулианом без всякой враждебности, без необходимости сопротивляться. Противостояние закончилось.

Тут было очень уединенно. Дженни знала, что остальные не решатся открыть дверь в подвал и спуститься, и даже вряд ли заглянут сюда. Предупреждения Джулиана о том, что он может оказаться не настроен на общение, было вполне достаточно – все уже поняли, на что он способен.

Она взглянула на него – и встретила пристальный взгляд. Так близко. Глаза цвета майского утра.

Глубокие и очень нежные.

Она чувствовала его желание.

Дженни слегка дрожала. Нервы ее были напряжены от возбуждения – и страха. Но он еще даже не прикоснулся к ней, просто смотрел, и такого выражения на его лице она раньше никогда не видела. Благоговеющий взгляд. Нежный – такой был у него в обличье Зака.

– Ты боишься? – спросил он.

– Немножко, – она старалась скрыть от него свой страх. – Так, значит, ты самый младший из Сумеречных людей, – быстро проговорила она.

– И самый привлекательный.

– Не сомневаюсь, – с легким сердцем отозвалась Дженни.

Наконец он дотронулся до нее, кончиками пальцев провел по волосам. Дженни непроизвольно замерла, почувствовав, как изменилось ее восприятие. Она закрыла глаза и запретила себе думать, запретила себе чувствовать что бы то ни было, кроме этого невесомого касания. Чем легче оно становилось, тем больше волновало ее.

Вдруг она удивленно ощутила, что прикосновения прекратились. Она открыла глаза – и еще больше изумилась, увидев злобное выражение его лица.

На мгновение Дженни по-настоящему испугалась, вспомнив о том, кто рядом с ней и что она делает. Но тут же поняла, что гнев Джулиана направлен не на нее, хотя она – его причина.

– Ты такая… чистая, – проговорил он. – Этот твой парень, Томми, такой надменный, избалованный, он ведь никогда по-настоящему тебя не любил, правда? Всегда думал только о себе. Он сам во всем виноват. С удовольствием бы убил его.

Дженни совсем не хотелось думать об этом. Она открыла рот, чтобы объяснить, но Джулиан снова заговорил, сверкая горящими голубыми глазами:

– Ты и на своего кузена посматривала. Он, между прочим, тоже о тебе думал.

Чувствуя, что делает нечто неуместное, Дженни разразилась слегка истерическим, но вполне искренним смехом.

– Ты просто ревнуешь, – проговорила она, отдышавшись. – Зак! Зак вообще не смотрит на людей, он любит только свои объективы и прочие штуки.

Мрачное выражение исчезло с его лица.

– Все равно, – сказал он. – Теперь-то ему до тебя не добраться. И никому не добраться. Ты моя навсегда…

Дженни приблизилась к нему и слегка дотронулась губами до его рта. Он замолчал и ответил на ее поцелуй, легко коснувшись ее губ своими теплыми губами.

Осторожные, легкие поцелуи быстро сменились долгими и трепетными, а потом – жгучими. Она все еще побаивалась его, несмотря на то что льнула к нему, – правду говорят, что страх ходит бок о бок со страстью. Огонь и лед ощущала она в ответ на свои прикосновения.

Наверху часы пробили шесть.

Дженни нехотя отстранилась от Джулиана.

– Дай отдышаться, – прошептала она. – Все происходит так стремительно. – Она поднялась на ноги.

Он с улыбкой следил, как она прохаживается по комнате, восстанавливая дыхание, дотрагиваясь до своих раскрасневшихся щек. Она не могла заставить себя взглянуть на него, ей необходимо было собраться с духом. Машинально она взяла с полки кобальтовый браслет.

– Почему ты выпустил меня из моего кошмара? – внезапно спросила она. – Из сентиментальных соображений?

– Вовсе нет, – засмеялся он. – Я и вправду играл в игру честно. И, заметь, ни разу не соврал, хотя иногда… гм… придерживал информацию. Твой кошмар состоял в том, чтобы вспомнить события того дня. Ты не заметила, но выход появился в тот момент, когда ты вспомнила, как открыла чулан.

– А, – тихо повторила Дженни, – чулан. А чего он хотел от тебя? Мой дедушка? – добавила она.

– Чего все хотят. Власти, знаний, легких путей. Сладкой жизни.

– Руны и вправду действуют. – Дженни изумленно покачала головой.

– Многие вещи действуют. Многие – нет. Только люди редко отличают одно от другого, пока не попробуют на практике. И тогда их частенько поджидает сюрприз.

Дженни оказалась около чулана и заглянула внутрь. Он подошел к ней, встал рядом.

– Мне так жаль, – тихо пробормотала Дженни, не глядя на него. – Так жаль, что он это сделал. Он был неплохой человек. – Она обернулась. – Трудно поверить, что он держал вас тут.

– Уж поверь, – мрачно бросил Джулиан.

Дженни покачала головой.

– Я всегда буду любить его. Но он зря это сделал. – Она вошла в чулан. – Не такой уж и маленький, как кажется.

– Довольно маленький. – Он вошел следом и огляделся. – С этим местом связаны дурные воспоминания.

– Может, попробуем вытеснить их более приятными? – Она прислонилась к стене и улыбнулась ему.

Он тоже улыбнулся. В маленькой комнатушке они сразу оказались очень близко друг к другу. Дженни стояла, не шелохнувшись, скрестив ноги.

Он наклонился к ней, губы его были теплыми и зовущими. Дженни подалась ему навстречу, и поцелуй расцвел медленно, как цветок. У нее захватило дух, на этот раз он оказался таким настойчивым, что девушке не удавалось прекратить поцелуй. Хотя она знала, что обязана это сделать.

«Еще минуту, – думала она, – еще минутку…»

Первым оторвался Джулиан.

– Здесь довольно неуютно.

– Ты считаешь? – Она улыбнулась ему, медленно восстанавливая дыхание.

– Да.

– Что ж, тогда, думаю, мы могли бы…

«Сейчас», – подумала она.

Дженни не закончила фразы. Она стояла в стойке со скрещенными ногами, которой когда-то научила ее Ди. Превосходная поза для резкого броска в сторону. В какую-то долю секунды, оттолкнувшись левой ногой, она рванулась направо и выпрыгнула из чулана, одновременно захлопнув за собой дверь.

– Наутиз! – закричала она, резким взмахом руки нарисовав руну в воздухе.

Стоило ей прокричать название руны, как ее изображение ярко вспыхнуло на двери чулана. Только не огненно-красным, а бело-голубым, как лед, пламенем.

Она не знала, правильно ли все проделала, она просто повторяла то, что пытался сделать ее дед. Закрыть дверь, обвести руну, произнести ее название так же, как произносил его дедушка.

Джулиан не выскочил из чулана вслед за ней.

Дверь чулана оставалась закрытой. Наступила оглушительная тишина. Дженни повернулась и бросилась к лестнице.

«Он лгал, – думала Дженни, перепрыгивая через ступеньки. – Он менял правила игры по собственной прихоти и лгал. Бывают случаи, когда невозможно отвечать добром на зло. Иногда зло просто нужно остановить».

Разумеется, она думала об этом с самого начала, с той минуты, когда предложила Джулиану остаться с ним. Ей не в чем себя упрекнуть.

Когда она вбежала в комнату, из окна, окрашивая стены в розовый, падал утренний свет. В распахнутой двери розовел четырехугольник бледного неба с двумя-тремя кружевными облачками. Этот вид немного загораживали пять фигур, стоящие перед дверью.

Пять. Все они. Ди – она ожидала ее увидеть, она слишком хорошо знала Ди. Том она и хотела, чтобы он все понял, но и не менее сильно желала, чтобы он ушел.

Но она думала, что Зак достаточно взбешен, а Одри достаточно благоразумна, чтобы уйти. Майкл, по ее мнению, вообще должен был пулей вылететь наружу в первую секунду.

– Скорее! – закричала она, подбегая к ним. Непроизвольно она взглянула на напольные часы – изящная минутная стрелка уже перевалила за десять минут. – Скорее!

На лице Тома появилось странное выражение, заставившее Дженни не бежать, а лететь последние полтора метра до двери.

– Поспешите! – крикнул он остальным, подхватывая Дженни.

За дверью… ничего не было! Ни пейзажа эпохи ледникового периода, ни гостиной. Ничего, кроме рассветного неба. Нужно было сделать над собой немалое усилие, чтобы переступить порог.

– Какой ужас! – Майкл схватил Одри за руку и бросился вперед.

Ди ухмыльнулась через плечо и выпрыгнула, как заправский парашютист.

Зак внезапно заартачился. Дженни едва могла в это поверить.

– Где он? – спросил Зак.

– В чулане. Скорее!

Зак все еще был мрачен.

– Ты же не думала, что…

Том резко повернул его лицом к двери и изо всех сил толкнул. Зак полетел вниз, растопырив руки и ноги и переворачиваясь в воздухе.

Во всем этом был определенный риск. Они слепо доверились судьбе. Нет, не судьбе – Джулиану, что, несомненно, было еще опаснее. Пришлось поверить, что, отпуская друзей Дженни, он готов был отпустить их живыми.

«И поверить дедушке Эвенсону, что удерживающая руна действительно удерживает», – думала Дженни.

Том схватил ее за руку обеими руками. Небо сияло розовым золотом.

Они взглянули друг на друга и одновременно шагнули в бездну.

И тут появилось солнце. В ту же секунду небо стало того удивительного цвета, который Дженни видела всего лишь раз. Немыслимо голубого, как глаза Джулиана.

«Сколько ни падай в обморок, все равно никогда к этому не привыкнешь», – поняла Дженни, медленно приходя в себя.

Она лежала на чем-то прохладном и очень твердом.

На полу, выложенном мексиканской керамической плиткой.

Она села столь поспешно, что едва снова не лишилась чувств.

Первым предметом, который она увидела, была игра.

Она по-прежнему лежала в центре кофейного столика. Крышка от белой коробки валялась на полу возле стола. Руна Уруз на ней была тускло-ржавой.

Викторианский картонный дом возвышался во всей своей красе, сверкая яркими красками в утреннем свете. Только листочки с их кошмарами исчезли из комнат – и бумажные куклы, изображавшие их самих, тоже пропали.

Дом выглядел мирным, безобидным, рядом с ним на столе лежала коробка с мелками Джоуи.

– Может, нам все это приснилось? – хрипло проговорил Майкл.

Он лежал с другой стороны стола, рядом с Одри, которая как раз поднималась на ноги. Ее золотисто-каштановый гладкий пучок окончательно растрепался, превратившись в львиную гриву. Из-за этого Одри казалась не такой, как прежде, – более свободной, что ли.

– Это не сон, – непривычно тихо сказала Ди, разминая затекшие длинные ноги. – Саммер нет.

Зак поднялся и сел на кожаный табурет. Он молча потирал лоб, словно у него раскалывалась голова.

Дженни посмотрела на Тома.

Он медленно вставал, держась за стол. Дженни поддержала его под локоть, и он благодарно взглянул на нее. Том изменился. Пожалуй, даже сильнее, чем Одри. Он выглядел измученным и печальным, и в нем не осталось ни капли былой самоуверенности. В его глазах появилось новое выражение, какая-то смесь грусти и благодарности, которой Дженни затруднилась бы дать точное определение.

Что-то вроде смиренности.

– Томми, – с беспокойством сказала она.

Улыбка у него получилась кривой.

– Я подумал, ты и вправду решила остаться с ним. Чтобы спасти меня – и потому, что тебе этого хотелось. И дело в том, что в душе я тебя не винил. Я ощутил это в тот момент, когда он дал тебе кольцо.

Дженни, уже собравшаяся возразить, глянула на свою руку. Все остатки сомнений в реальности прошедшей ночи мгновенно рассеялись. Оно блестело у нее на пальце.

– Я была уверена, что ты хочешь остаться с ним, – сказала Одри. – Ты даже меня убедила, что хочешь этого. Это была хитрость?

– Это была правда. Я действовала по собственной воле и действительно хотела остаться – ровно на столько, сколько вам требовалось бы, чтобы уйти.

– Я это знала, – кивнула Ди.

– Я же говорила, что голова у тебя работает как надо, – отозвалась Дженни, глядя ей в глаза.

– А я-то всегда думал, что ты такая милая безобидная девочка, – задумчиво проговорил Майкл. – Такая простодушная и честная…

– Так и есть – если и со мной обходятся честно. Если не начинают убивать моих друзей. Если не нарушают обещаний. Я сочла, что в придуманных им правилах игры обман – разрешенный прием. Вот я им и воспользовалась.

– И ты никогда-никогда ничего к нему не чувствовала? – не унималась Одри. – Ты так правдоподобно сыграла…

– Зовите меня Сара Бернар, – ухмыльнулась Дженни.

Она надеялась, что Одри не заметила, что она не ответила на ее вопрос.

– Да какое это имеет значение? – проговорил Майкл. – Мы дома. Мы победили.

Он посмотрел на стеклянную дверь, через которую лился солнечный свет, на знакомый садик Торнтонов, на светлые стены гостиной.

– Я люблю эти корзины, все вместе и каждую в отдельности, – сказал он. – Я готов расцеловать плитки пола, на которых мы сидим. Я даже могу поцеловать тебя, Одри.

– Ну, если ты так считаешь… – проговорила Одри, которую, казалось, совершенно не беспокоило состояние ее прически.

Они с Майклом склонились друг к другу. Ди, однако, по-прежнему смотрела на Дженни серьезными черными глазами.

– А как же обручение? – спросила она. – А кольцо? Ты с ним помолвлена.

– Подумаешь, – спокойно ответила Дженни. – Просто выброшу кольцо, и все. Вместе с прочим мусором.

Зак в изумлении поднял голову, когда она одним ударом разрушила картонный дом, расплющив его в лепешку. Она засунула его в белую коробку, словно утрамбовывала вещи в переполненном чемодане. Потом подобрала со стола карточки, и они последовали за домом.

А потом она сняла кольцо. Это оказалось не трудно, кольцо не застряло на пальце, ничего подобного не случилось. На надпись она смотреть не стала.

Она бросила кольцо поверх картонок в коробку.

Туда же полетели Василиск и Вервольф. Дженни подняла третью куклу и остановилась.

Казалось, он смотрит на нее, но она знала, что это обман зрения. Это была просто картонная фигурка, а оригинал был заперт руной удержания, которая, как она надеялась, способна удерживать вечно.

Она все еще держала фигурку Сумеречного Человека в руках.

«Это была твоя игра. Ты охотился на нас. Ты советовал и мне стать охотником. Но тебе и в голову не могло прийти, что ты сам окажешься в ловушке».

Каким станет мир без Джулиана? Он будет безопаснее, бесспорно. Спокойнее. Но и беднее в каком-то смысле.

Она победила Сумеречного Человека, так почему же ей так трудно забыть о нем? Дженни испытала что-то вроде острого укола сожаления, ощущения невосполнимой утраты.

Она положила куклу в коробку и придавила сверху крышкой.

В ящичке с мелками была катушка клейкой ленты. Дженни принялась оборачивать лентой раздувшуюся коробку, как можно плотнее прижимая крышку. Друзья молча наблюдали за ее действиями.

Когда лента кончилась, она положила коробку на стол и села на пол. Кто-то из друзей улыбнулся первым, и вскоре улыбки уже светились на всех обращенных к ней лицах. Не веселые улыбки, а спокойные и усталые улыбки тихой радости. Они справились. Они победили. Они выжили – большинство.

– Что мы скажем о Саммер? – спросил Том.

– Правду, – ответила Дженни.

Брови Одри взметнулись вверх:

– Нам никто не поверит!

– Знаю, – проговорила Дженни. – Но мы все равно скажем правду.

– Справимся, – сказала Ди. – После всего, что мы пережили, это для нас несложное испытание. По крайней мере, пока мы вместе.

– Мы вместе, – сказала Дженни, и Том кивнул.

В прошлой жизни – еще вчера вечером – скорее было бы наоборот.

Одри и Майкл, которые, казалось, не в силах были разлучиться, тоже кивнули. И Зак, чуть ли не впервые в жизни обращающий внимание на друзей, а не погруженный в собственный мир.

«Похоже, ему это помогло, – неожиданно подумала Дженни. – Теперь он знает, что, хотя дедушка и вызывал духов, он не был сумасшедшим».

– Можно позвонить в полицию, – вслух произнесла она.