Около шеста

Был в СССР секс да весь вышел

Секрет популярности Айседоры Дункан в России прост. С конца XIX на наших просторах параллельно социалистической революции назревала революция сексуальная. Ее запах буквально носился в воздухе. Сначала женщины отказались от корсетов, потом начали бороться за предоставление им избирательного права, а потом и вовсе захотели равных прав с мужчинами. Причем в России у суфражисток было явно больше шансов на успех, чем в других европейских странах. Несмотря на всю патриархальность русского общества, женщина у нас всегда была в авторитете, а в большинстве семей являлась кем-то вроде серого кардинала или неформального лидера. Оставалось сделать последний шаг и де-юре закрепить тс права, которые уже были у женщин де-факто. Этот шаг помогла сделать Великая Октябрьская.

Нс прошло еще и двух месяцев после революции, как молодая власть выпустила декреты: «О мире», «О земле», а та же… «Об отмене брака», «Об отмене наказания за гомосексуализм», «О гражданском браке, о детях и о внесении в акты гражданского состояния». Эти последние, кроме всего прочего, предоставляли женщине право на «полное материальное, а равно и сексуальное самоопределение», право легко заключать и легко расторгать «сексуальный союз» (он же «брачный союз»). В это же время появилась теория «стакана воды». Если коротко, то суть ее в том, что заняться сексом должно быть так же просто, как выпить стакан воды. Сейчас трудно в это поверить, но двигали эту теорию в массы исключительно женщины. В столицах радикальное раскрепощение шло с такой скоростью, что, узнай об этом американские хиппи 60-х, они бы, наверное, повесились от комплекса неполноценности. Но и провинция не отставала. В Рязанской губернии власти издали декрет «О национализации женщин», в Тамбовской — «О распределении женщин», в Вологде на законодательном уровне требовали: «Каждая комсомолка, рабфаковка или другая учащаяся, которой поступило предложение от комсомольца или рабфаковца вступить в половые отношения, должна его выполнить. Иначе она не заслуживает звания пролетарской студентки». Преподаватель московского университета, демограф пылкий коммунист Григорий Абрамович в 1923 году в своей брошюре «Сексуальная революция в Советском Союзе» писал: «Задачей сексуальной педагогики в СССР является воспитание здоровых людей, граждан будущего общества в полном согласии между естественными влечениями и великими социальными задачами, ожидающими их… Пролетарская коммуна с ее свободой отношений должна помочь им в этом». В школы спускались директивы о введении секспросвета начиная с 12–13 лет, курсы и лекции из серии «Раскрепостись или умри» проходили на каждом углу, в Петрограде проходили шествия лесбиянок, адепты движения «Долой стыд» маршировали по центральным улицам в чем мать родила, танцы нагишом устраивались на каждой вечеринке, пары сходились и расходились по пять раз на неделю, семьи никак не регистрировались, стали появляться союзы «две женщины + один мужчина», «двое мужчин + одна женщина», «двое на двое», «трос на трое» и т. д. Вы думали, что «шведскую семью» изобрели шведы? Нет! Ее придумали комсомольцы!

Комсомольские коммуны представляли собой семьи из 10–12 человек обоих полов. Они вели совместное хозяйство и перекрестную половую жизнь. Секс стал доступнее самогона! Любые сексуальные революции заканчиваются примерно одинаково — всплеском венерических заболеваний, массовыми беременностями среди несовершеннолетних, ростом количества брошенных и внебрачных детей и, как следствие, переосмыслением отношения к «свободной любви» и возвратом к традиционному пониманию морали.

В конце 20-х годов наступило тяжелое похмелье. Беспризорные дети, тотальная распущенность, массовые аборты (в том числе и с летальным исходом) и всеобщая усталость от бардака привели к тому, что общественное мнение стало склоняться к тому, что «семья — ячейка общества», а основа порядка — моногамность. Ленин, который вообще-то двумя руками поддерживал сексуальную революцию, уже умер, поэтому возразить не мог, и на партийных и комсомольских собраниях все чаще стали приводить цитату из беседы Ленина с Кларой Цеткин: «Хотя я меньше всего аскет, но мне так называемая «новая половая жизнь» молодежи — а часто и взрослых — довольно часто кажется буржуазной, кажется разновидностью буржуазного дома терпимости». Революция закончилась. Декрет «Об отмене брака» был отменен, секспросвет для подростков закрыт, аборты запрещены, мужеложество признано преступлением.

Танцы с раздеванием? Ну что вы, это же отрыжка буржуазной культуры, эксплуатация женщины! Ни-ззз-яяя! Женщина, которая во время телемоста в конце 80-х сказала, что в СССР секса нет, разумеется, ничего плохого не имела в виду. Просто у наших мам и бабушек отношения с любимыми мужчинами назывались любовью, а секс — это что-то в лучшем случае про проституток. В сексуальной сфере женщины Советского Союза были весьма целомудренны, а мужчины — неприхотливы. Даже о сексе с включенной лампочкой большинство из них не мечтало, а что уж говорить о соблазнительных танцах. В деревнях в ходу были матерные частушки и танцы-топотушки, но о том, чтобы оголяться и речи не шло. В советское время стриптиз был для нашего соотечественника «запретным плодом» — все о нем слышали, но никто не пробовал. Увидели всего один раз, в 1968 году в фильме «Бриллиантовая рука», после чего Светлана Светличная стала культовой актрисой.