Оковы страсти

10

Линде приходилось много раз проезжать мимо научного центра по изучению дельфинов. Это было незаметное здание, единственной примечательностью которого была огромная бетонная фигура дельфина, установленная на лужайке перед ним.

Само его название вызывало у Линды неприятные для нее картины — из аквариумов выглядывают печальные дельфины, а люди в белых халатах колют их чем-нибудь или подключают к ним разные аппараты.

— Нам придется заходить к ним в воду? — спросила она. — Прямо в бассейн?

Они ехали в открытой голубой машине Грэга. Томми, надежно пристегнутый ремнями, сидел у нее на коленях.

— Не в бассейн, а в море, — ответил Грэг. — Зачем же я велел вам взять купальники?

— Мы будем купаться в океане? — Томми с беспокойством взглянул на мать. — С большими рыбами?

Грэг потрепал мальчугана по волосам.

— Тебе это понравится. А дельфины не рыбы. Они кто-то еще. Говорят, что они такие же умные, как люди. Даже умнее.

— В океане страшно, — сказал мальчик. — Мама говорит, что там можно утонуть.

Грэг бросил укоризненный взгляд на Линду.

— Со мной не утонешь.

Казалось, Томми этого было вполне достаточно. Он привалился к Линде и удовлетворенно вздохнул. Линда была недовольна той властью, которую Грэг приобрел над ее сыном. Сама она могла едва уговорить сына войти в воду хотя бы по колено. Возможно, оттого, что сама боялась плавать.

— Я думала, что находиться вместе с дельфинами в воде не разрешается, — сказала она, нахмурившись. — Что есть какой-то закон, запрещающий это.

Грэг отрицательно покачал головой.

— Вся эта программа контролируется. Никто не хочет эксплуатировать дельфинов. Когда вы поближе пообщаетесь с ними в воде, то станете искренним защитником прав животных.

— Я и так уже давно защитник животных.

Программа знакомства с дельфинами позволяла посетителям центра животных потрогать и поиграть с ними. Все это проходило под строгим наблюдением и недолго.

После короткого рассказа молодой сотрудницы о самом заведении подошло время отправиться в лагуну и присоединиться к дельфинам.

Томми забеспокоился, возбуждаясь все больше с каждой минутой. Опасения Линды стали расти. Она никогда не общалась близко с животными крупнее Бозо, и ни она, ни Томми не были хорошими пловцами.

У Грэга же, как всегда, хватало уверенности на троих. Он водрузил Томми на плечи и, шутя и подбадривая, направился в сторону лагуны.

Линда чувствовала себя неловко в купальнике. Не будучи уроженкой побережья, она не привыкла слишком обнажаться на людях. И хотя ее красный купальник был довольно закрытым, она тем не менее натянула поверх него белый жакет.

Научные сотрудники центра оказались не солидными учеными в белых халатах, а загорелыми молодыми мужчинами и женщинами.

Грэг опустил Томми на небольшой настил, уходящий в лагуну. И тот побегал по нему, хлопая вьетнамками по цементу. На нем были красные плавки с вышитым белым китом. Грэг весело насвистывал. Он, как обычно, был в старых шортах и солнечных очках. Два полотенца небрежно свешивались с его широкого плеча. Через какое-то время он снова подхватил мальчика и, держа его на руках, очень серьезно посмотрел ему в глаза.

— Знаешь, дельфины ждут, чтобы пришел кто-нибудь, кто хорошо бы их понимал. Такой человек мог бы стать их королем. Когда он появится, дельфины научат его своей мудрости. Тогда все люди и животные будут жить в мире. Наступит Царство мира.

Томми зачарованно слушал.

— Не забивайте ему голову всякой ерундой, — безжалостно проворчала Линда.

— Это не ерунда, а легенда. Причем хорошая легенда. — Грэг ободряюще встряхнул Томми. — Пошли, друг. Ты готов? Давай подружимся с дельфином.

Он легко вошел в воду, стараясь, чтобы брызги не попадали в лицо малышу. Томми выглядел счастливым и, казалось, совершенно не боялся. Линда смотрела на них, закусив губу. Ее поражало, как Грэг мог быть таким внимательным и заботливым.

Молодой загорелый тренер наблюдал за ними с мостков. Покрытая рябью соленая вода лагуны была отделена от моря незаметной преградой.

Гладкий серый дельфин проплыл через лагуну. Это было большое существо, около двух метров в длину. Линда снова прикусила губу.

Держа одной рукой Томми, Грэг протянул свободную руку женщине.

— Пошли, русалка.

Не могу поверить, что я это делаю, подумала Линда, снимая жакет и окунаясь в холодноватую воду.

Не могу поверить, что он уговорил Томми и тот с радостью пошел с ним. Кто он? Волшебник. Он вошел в их жизнь, и все чудесным образом перевернул с ног на голову. Об этом говорили восхищенные глаза Томми. Стоило Грэгу появиться, и мальчик начинал наслаждаться жизнью.

Дельфин, которого позвал тренер, направлялся тем не менее прямо к Грэгу, как если бы был его старым другом.

— Смотри, — сказал Грэг Томми и протянул руку.

Дельфин, приученный реагировать на жесты, подплыл совсем близко к нему. Животное внимательно посмотрело на Грэга, Линду и Томми своими умными, почти человечьими глазами. Затем подняло голову из воды и длинным серым рыльцем уткнулось в руку Грэга.

— Видишь? Он просит, чтобы его поцеловали. — Грэг поцеловал дельфина, а затем прижал его блестящую мордочку к своей щеке, чтобы он тоже мог его «поцеловать». Линда была поражена — животному это явно понравилось.

Дельфин игриво отпрянул и отплыл на середину лагуны, продолжая весело смотреть на них.

— Теперь твоя очередь, — сказал Грэг Томми, крепко держа его за талию. — Не бойся. Подними руку, а когда он подплывет к тебе, поцелуй его.

Линда затаила дыхание. Томми просительно вытянул свою ручонку в сторону дельфина. Тот положил голову на воду и поплыл к мальчику. Затем высунул из воды голову и посмотрел на Томми с разных сторон. Казалось, он улыбался. Затем мягко и уверенно положил свою мордочку на ручку мальчика. Томми заулыбался и направил ее к своему лицу. Он звонко чмокнул дельфина и подставил ему свою щеку. Потрясенный этим чудом, он весь сиял и дрожал от восторга.

Дельфин стремительно отплыл от них и снова, как бы дразня, лукаво взглянул на них.

— Вперед, русалка, — сказал Грэг. — Подарите этому дельфину свой лучший поцелуй.

Линда, ощущая себя кем-то другим, отплыла от мостков и посмотрела на дельфина. Затем, робко, удивляясь, уж не во сне ли она, подняла Руку. Дельфин тотчас подплыл к ней, и она могла поклясться, что он улыбался.

— Привет, дельфин, — прошептала она, направляя его мордочку к себе. Его кожа была теплой и скользкой. В ответ на ее поцелуй он подарил ей свою необычную, словно из другого мира, ласку и быстро умчался прочь.

Глядя на Томми, Линда подумала, что сейчас никто бы не догадался, каким печальным был этот ребенок всего неделю назад. Она ощутила комок в горле.

Тем временем игры с дельфином продолжались. Он умел пожимать руки и изображать что-то похожее на твист, и даже покатал Томми по лагуне, предложив ему держаться за свой плавник.

Линда не переставала удивляться понятливости животного, но радостная ответная реакция сына поражала еще сильней. Никто, кроме Бозо, никогда не делал его таким счастливым.

— Линда, почему вы плачете? — услышала она рядом встревоженный голос.

Она не замечала своих слез. Она могла только беспомощно смотреть сквозь них на стоящего около нее мужчину. Затем тяжело сглотнула и быстро отвернулась к смеющемуся Томми. Она не смела вслух сказать Грэгу, что чувствовала в этот момент.

Ты сделал моего сына счастливым, и я люблю тебя за это.

Но как она могла любить такого человека, как Грэг Хьюстон? Это глупо, бесполезно и даже опасно.

И все же, как она могла не любить его? Взяв руки ее ребенка, он словно ладонями коснулся ее сердца. Она не должна позволять ему этого. Не должна!

Томми сидел в ванне, а Линда смывала с него морскую соль.

— Мама! — позвал он, стараясь взглянуть на нее из-под намыленных волос. — А Грэг может стать нашим папой?

Женщина замерла, сразу окаменев. Боже, только не это. Что угодно, но не это. Как я могла это допустить? Какая же я глупая.

Она так яростно начала намыливать Томми, что он поморщился. Она позволила Грэгу играть своими чувствами. Но как можно быть такой слепой, чтобы позволить ему играть Томми? Этот человек может очаровать любого, если это будет отвечать его целям, никогда не испытывая при этом угрызений совести.

— Грэг очень занят, — сказала она. — Он наш друг, и только. Мы прекрасно обойдемся и без папы.

— Но ведь мы можем жить здесь все время. Он…

— Нет, — отрезала Линда. — У мистера Хьюстона другие планы. Мы поживем здесь еще немножко, и все. Так должно быть. А от Грэга держись подальше, особенно когда он с мистером Бадави.

Она повернула кран и стала с шумом и всплесками мыть волосы Томми. Затем ополоснула его всего, завернула в полотенце и принялась вытирать.

— И вообще, перестань все время говорить только о Грэге.

— Но он был бы хорошим папой, — промямлил малыш из глубины окутывавшего его полотенца.

— Ну, хватит о нем. У него много своих забот. Постарайся поменьше думать о нем. Мы теперь будем реже видеть его. А сейчас быстро одевайся.

Линда ласково шлепнула его по попке. Он был таким счастливым все утро, и ей не хотелось снова увидеть на его лице знакомую ей печаль. Но, все равно, он должен понимать — для своей же пользы, — что не всем взрослым можно доверять.

Зазвонил телефон, и Линда, вздрогнув, повернулась в сторону спальни. Она не знала, кто мог еще позвонить, кроме Грэга. Что ему нужно от нее? Опять вывести ее перед Бадави, как послушную собачку, готовую откликнуться на любой зов?

Она сердито прошествовала к телефону, собираясь отругать Грэга за его бесцеремонность. Однако в трубке раздался голос Сарры:

— Линда, я сейчас в Майами. У меня интересные новости.

— Да? — насторожилась Линда.

— Я зашла в магазин купить себе солнечные очки и вдруг слышу, как кто-то сзади зовет меня по моей девичьей фамилии. Поворачиваюсь и вижу Артура Смита. Помнишь, я тебе говорила о нем.

— Да. — Линда вспомнила, как подруга рассказывала ей как-то о красивом мальчике, с которым училась в одной школе и который был тогда объектом ее самых пылких девичьих мечтаний.

— Линда. — Сарра перешла на напряженный шепот. — Он тоже овдовел, И все такой же красивый — только волосы поседели. Работал остеопатологом, а сейчас на пенсии. Его дочь переезжает во Флориду, и он с ней тоже. Мы пообедали вместе…

— Дорогая, это же замечательно! Ты еще с ним увидишься?

— Поэтому я и звоню тебе. Он хочет встретиться со мной сегодня вечером. Приехал только на два дня — подыскать себе дом и просит, чтобы я помогла ему. Боюсь, я очень поздно вернусь на виллу. Ты не будешь возражать? Я столько лет его не видела. Может быть, это судьба?

Линда взволнованно втянула в себя воздух. У нее в голове родился смелый план.

— Сарра, — сказала она, — может, это и вправду судьба. У тебя ведь есть племянник в Майами, который умолял тебя навестить его с женой. Вот и оставайся у них на какое-то время. А я, чтобы не общаться с Бадави и Грэгом, скажу, что ты внезапно подцепила какой-то вирус. И что Томми тоже заразился и мне придется изолировать его. Это необходимо, Сарра. Грэг стал оказывать слишком сильное влияние на Томми, а тот, в свою очередь, слишком привязался к нему. Этому надо положить конец.

Наступило долгое молчание. Наконец Сарра заговорила:

— Ты уверена, что это правильно?

— Да, уверена. Не беспокойся ни о чем. Пусть у тебя все будет хорошо с Артуром Смитом.

Но в глубине души она была совсем не уверена.

Следующий телефонный звонок был, конечно, от Грэга. Линда и Томми только что вернулись с прогулки к коттеджам, где они покормили Муча. Пеликан поковылял за ними к вилле, хотя Линда и старалась отпугнуть его. Последнее время он все чаще бродил где попало и мог запросто угодить под машину. Около коттеджей он был в большей безопасности.

Звук знакомого голоса отвлек ее от переживаний за жизнь пеликана. Грэг сказал, что они с Бадави уже поужинали, обсудили все свои дела и будут рады, если она присоединится к ним, когда уложит Томми.

Линда была рада, что мальчик в это время играл на балконе с Бозо и не мог слышать ту изощренную ложь, которую она приготовила.

Заикаясь и спотыкаясь на каждой фразе, она изложила ему свою басню о внезапной болезни «няни» и о том, что она сама должна остаться с сыном и понаблюдать за ним.

— Я не смогу присоединиться к вам, — повторила она. — Пожалуйста, передайте мистеру Бадави мои извинения.

В ответ раздалось что-то нечленораздельное.

— Что? — переспросила она.

— Скользкий угорь! — проворчал он. — Что вы опять надумали? С Томми ничего не могло случиться. Сегодня утром он сам плавал, как дельфин. Спорю, что и у Сарры все прекрасно. Опять какая-то уловка?

— Никаких уловок, — ответила она, стараясь в ответ на его обвинения сохранить твердость в голосе.

Наступила пауза. Его молчание убедительно говорило о том, что он уверен в том, что она лжет. Наконец он заговорил:

— Я сейчас поднимусь и помогу вам уложить Томми.

— Нет, не нужно, — запротестовала она. — Может быть, он заразился. Вам нельзя…

— Никто не может указывать мне в моем доме, что я должен делать, — непреклонным голосом сказал он и повесил трубку.

Менее чем через пять минут, верный своему слову, он был у ее дверей в шортах цвета хаки и оранжевой майке цвета затухающего пламени, горевшего сейчас в его серо-голубых глазах. Босой, взлохмаченный, с гитарой на плече.

Линда застыла при виде его.

Не улыбаясь, Грэг медленно осмотрел ее всю, как бы раздевая ее взглядом. Она резко отвернулась от него, чтобы не почувствовать себя абсолютно голой.

— Входите.

— Как вы любезны.

— Грэг! — радостно закричал Томми. Линда вся напряглась, глядя, как ее сын кинулся к вошедшему. За ним бежал Бозо, желающий, как всегда, сунуть во все свой нос.

Грэг легко поймал малыша свободной рукой.

— Привет, дружок. Как провел день?

На Томми была рубашка в красную и белую полоску и шорты. Он протянул листок бумаги.

— Посмотри, — прощебетал он. — Это тебе.

— Ну вот, — приветливо сказал ему Грэг, — хоть кто-то рад меня видеть, — и обнял Томми, разглядывая рисунок. — Ба! Да это самый лучший рисунок дельфина, который я когда-либо видел. И это мне?

— Да! — с волнением сказал мальчик. — Когда я вырасту, я буду как ты и мама: сочинять песни и рисовать картины.

— Просто замечательно, — сказал Грэг. — Давай положим рисунок на стол, чтобы не помять. Я сегодня сочинил новую песню. Хочешь послушать ее на балконе?

— Да!

— И ты сразу после этого ляжешь в постель и закроешь глаза?

— Да.

— Тогда пойдем. — Он легко поднял Томми и вынес его на балкон.

Итак, сейчас начинается выступление, горько подумала Линда. Бадави будет наблюдать — я уже знаю. А этот тип просто не может упустить шанс, чтобы не показать себя и не прикинуться таким, каким он на самом деле не является.

Она вынуждена была пойти за ними. По дороге она бросила взгляд на рисунок. Как это похоже на Грэга — расхваливать до небес, а потом забыть. Внезапно она почувствовала к нему ненависть.

Вечер разукрасил голубыми тенями балкон. Грэг сел на белый плетеный диван, окаймленный пламенеющей виноградной лозой, и усадил Томми рядом с собой.

Когда он поднял глаза и встретился с глазами Линды, ей показалось, что она наткнулась на стену — столько в них было ответной неприязни.

— Присоединяйтесь к нам, — проговорил он, кивнув на свободное место рядом с Томми. — И улыбнитесь немного, с вами ничего не случится.

Он бросил многозначительный взгляд в сторону сада и патио. Как и ожидала Линда, она увидела там мистера Бадави, сидящего в шезлонге и жующего виноград. Он одарил ее ослепительной улыбкой.

Она ощутила неприятный холодок — предчувствие не обмануло ее. Зрителю был обеспечен спектакль. Линда слабо улыбнулась и помахала в ответ рукой. Затем села рядом с сыном и обняла его за плечи.

Ты ничего не понимаешь, глупыш, хотелось ей сказать мальчику. Все это ничего не значит. Все это делается напоказ. И не смотри на него так восторженно.

— Эту песню я написал об одной глупой рыбе, — сказал Грэг. — Хочешь послушать?

Томми закивал головой.

Грэг улыбнулся, настроил гитару и взял несколько аккордов. Но когда он посмотрел на Линду, улыбка слиняла с его лица. Он начал петь своим низким хриплым голосом. Песня оказалась очередной белибердой о каком-то окуне, который купил себе шляпу, чем вызвал зависть у остальных рыб.

Томми, восхищенный, улыбался Грэгу. Линда тоже попыталась последовать его примеру, но уголки губ сами собой опустились вниз. Как бессердечно вот так играть ребенком! Разве он не понимает, что Томми будет сильно скучать по нему, когда весь этот фарс закончится? Неужели ему безразлично?

Грэг играл, пел и шутил, пока Томми не начал зевать и не прислонился к матери, готовый уснуть. Тогда пришел черед бесконечной песни о приключениях кота Бозо. Наконец Томми заснул. Котенок дремал тут же на спинке дивана, как если бы был сильно утомлен рассказом о своем бродяжничестве.

Грэг отложил гитару, легко поднял Томми и, подойдя к перилам балкона, кивнул Бадави. Сидевший в сгущающейся тени пожилой человек ответно кивнул, приветствуя «счастливого отца» с ребенком на руках.

Лжец! Бессовестный лжец! Линда негодовала. Она быстро встала и пошла за ним в спальню.

Грэг опустил Томми на кровать.

— Он еще не совсем уснул, — тихо сказал он. — Если он сейчас проснется, я спою ему еще что-нибудь.

У Линды лопнуло терпение. Она выпрямилась и твердо посмотрела Грэгу в глаза.

— Лучше уходите. Вы уже достаточно натворили дел. Убирайтесь отсюда и оставьте нас в покое. Вы… лицемер, вы… змея в траве.

— Опомнитесь, я искренне привязан к малышу. Что плохого, если…

— Немедленно уходите отсюда, — потребовала она. — Меня тошнит от одного вашего вида.

Он изумленно уставился на нее. Что-то дрогнуло в его лице, как если бы он хотел что-то сказать, но промолчал.

Все так же молча, он прошел на балкон, подобрал гитару и снова водрузил ее на плечо. Почесал за ушком Бозо, который от удовольствия потянулся к нему, но затем передумал, устроился поудобней и опять задремал.

Грэг вернулся в спальню, остановился у постели Томми и как-то странно посмотрел на мальчика. Казалось, он действительно любит его.

— Перестаньте притворяться. — Линда не могла больше сдерживаться. — Уходите отсюда и поскорей.

Он посмотрел на нее. Знакомый ей огонь засверкал в его глазах.

— Успокойтесь. Вы разбудите ребенка.

Он повернулся и с оскорбительной легкостью и равнодушием направился к двери, задержавшись по дороге, чтобы подобрать рисунок Томми. Затем вышел, беззвучно, но плотно прикрыв за собой дверь.

Она мысленно послала ему вслед тысячу проклятий.

Томми беспокойно заворочался в постели.

— Папа, — позвал он печальным сонным голосом.

О Боже, подумала Линда, неужели Фрэнк снова приснился ему, и он все заново переживает? Или, может, он хочет, чтобы Грэг остался с ним и не уходил? Мысли терзали ей душу.

Слезы душили ее. Она встала на колени около кровати и погладила рукой наморщившийся лоб сына. Затем нежно поворошила его мягкие волосы.

— Прости меня, — шептала она сквозь слезы, проклиная себя за то, что позволила Грэгу Хьюстону войти в их жизнь.

Ее разбудил стук в дверь. Она села и отбросила волосы с лица. Посмотрев на светящийся циферблат часов у кровати, она увидела, что было уже за полночь.

Линда знала, что это мог быть только Грэг. Она встала, схватила халат и, ругаясь сквозь зубы, с трудом напялила его на себя.

Что еще нужно этому человеку? Разве он не знает, что разбудит Томми, если будет продолжать стучать в дверь? Она споткнулась о Бозо, снова выругалась и направилась к двери.

В дверном проеме стоял Грэг, засунув руки в карманы и воинственно глядя на нее.

Она плотнее запахнула свой белый с голубой отделкой халат. Под ним была надета скромная бледно-голубая пижама.

— Что вам еще нужно? — усталость и отвращение сквозили в ее голосе.

— Вас, — сказал он. — Мне нужны вы. Пошли. Я хочу поговорить с вами.

Он взял ее за руку и попытался вывести из комнаты. Она вырвалась.

— Это может подождать.

— Нет, не может. — Он был очень сильным, и, если бы она стала сопротивляться, не обошлось бы без сцены. Он вынудил ее покинуть свое убежище и, не отпуская ее руки, сердито посмотрел на нее. — Пошли. Прогуляемся по пляжу. Мне сейчас трудно усидеть дома.

Грэг закрыл за ними дверь спальни, затем повел ее вниз по лестнице в полутемную гостиную. Света от фонарей в саду было достаточно, чтобы он мог безошибочно добраться до выхода, таща за собой, как на буксире, упирающуюся женщину.

Он распахнул дверь и остановился на пороге, потом не слишком вежливо притянул ее к себе.

Она затаила дыхание. Сейчас он был зол, и очень. Ей хотелось видеть выражение его лица, но было довольно темно. Его фигура черным силуэтом вырисовывалась на фоне подсвеченной зелени сада.

— Вам это не понравится, — сказал он жестко, — но нас сейчас могут видеть. Думаю, Бадави сейчас на балконе. Постарайтесь изобразить хоть какое-то удовольствие, черт подери.

— О, опять выступаем, мистер Хьюстон? — насмешливо спросила Линда.

Он привлек ее еще ближе к себе.

— Вы сейчас должны потянуть на Оскара своей игрой, миссис Хьюстон. Мне тоже придется притвориться, что вы — самая большая моя любовь.

Она вся напряглась в его руках, сердце ее заколотилось.

— Как же вас угораздило вляпаться во все это?

— Очень просто. — Он был так близок, что она могла ощущать его дыхание на своей щеке, на шее. — Сначала я встретил сумасшедшего мужчину. Потом сумасшедшую женщину. Добавьте сюда кота, и все станет ясно. Следующий бездомный кот, которого я встречу, так и останется бездомным. Больше никогда не буду Мистером Хороший Парень.

— Да, из вас вряд ли получится Святой Франциск Ассизский.

— Вряд ли я вообще тяну на святого.

— Догадываюсь, — с горечью сказала она.

Он окинул взглядом сад, взял ее за руку и вывел на патио. Как только на них упал мерцающий свет светильников, он сразу обнял ее за талию.

Она вздрогнула, но сдержала себя. Украдкой взглянув в ту сторону дома, где была комната гостя, она увидела на его балконе неясную тень. Должно быть, это действительно был Бадави.

Она повернулась к Грэгу с натянутой улыбкой.

— Так какое же важное дело заставило вас вытащить меня из постели среди ночи?

— Деньги. — Он ответил ей такой же фальшивой улыбкой.

— Мне следовало самой догадаться. А в чем дело? Разве Бадави не хочет подписывать с вами контракт? С таким-то чудесным семьянином, какого вы из себя корчите?

Он остановился под фонарем и с насмешливой почтительностью поцеловал ее в лоб.

— Злая дева, — пробормотал он.

— Не целуйте меня.

— А вы не дразните меня. И вообще. — Он снова поцеловал ее, на этот раз мягко и долго. Ей это послужило предупреждением. — Где вы достаете свои пижамы? — Он насмешливо приподнял бровь. — Уж, не у вестальских ли девственниц?

— Критиковать вы умеете, а сами-то — неужели вы так себе представляете вечерний костюм?

Она кивнула на его оранжевую майку, шорты и босые ноги.

Он улыбнулся и обнял ее. Она успела отвернуться, и его поцелуй достался ее волосам.

— Вот что меня привлекает в вас. Вы совершенно не стараетесь понравиться, — шепнул он ей в ухо.

Они дошли до конца сада. Далее лежала небольшая полоска пляжа, за которой начинался океан. Огромный и совершенно черный под темным небом, он простирался до горизонта. Мелкие волны едва плескались у берега, образуя бледную неровную линию.

Они с минуту постояли молча. На фоне неясного шума океана его притворные объятия вызывали в ней, как ни странно, чувство беспокойства и смутное желание. Она с трудом подавила их в себе.

Он взял ее руки в свои и стал игриво переплетать свои пальцы с ее пальцами. Со стороны может показаться, что мы нежная парочка, смущенно подумала Линда. Но чем дольше они так стояли, тем сильнее путались ее мысли и тем острее она ощущала опасность.

— Прекратите, — с раздражением прошептала она. — Переходите к делу. Для чего это все нужно?

— Дело в том, — низким голосом сказал он, — что Бадави почти готов подписать со мной контракт. Почти. Но сначала он хочет поговорить с вами одной.

Она с тревогой взглянула на него. Свет от фонаря смутно играл на его лице.

— Со мной? Зачем?

— Не знаю. Возможно, он хочет расспросить вас о нашем браке. Вам придется давать ему быстрые и убедительные ответы.

Ее ужаснула такая перспектива. Фейсал Бадави, как и Грэг, был очень хитрым. Какую ловушку он может уготовить ей?

— Но я… — ее голос угас.

— Я хотел предупредить вас. — Он сжал ей руки. — И узнать, нет ли у вас каких вопросов. Может, вы хотите снова пройтись по нашему прошлому?

Ее пальцы невольно сжали его руку, она задумалась.

— Нет, думаю, я все запомнила.

— Надеюсь, что это так. Это нужно нам обоим.

Она вырвала одну руку, вторую он продолжал удерживать. Так они и стояли, молча глядя друг на друга. У нее было настороженное выражение лица, у него — насмешливое.

— Если все получится, — нерешительно сказала она, — тогда все закончится для нас с Томми? Вы оставите нам кота? Никаких условий, кроме как пожить немного на вилле?

— Нет. Больше никаких условий. Кроме тех, что иногда, для дела, мне нужен будет кот. А вам придется ухаживать за ним, чтобы он был жив и здоров.

— А вы, — сказала она, — совсем уйдете из нашей жизни?

Он разглядывал ее какое-то время? В неясном свете совершенно нельзя было понять выражение его лица.

— Я уйду из вашей жизни. Навсегда.

Навсегда! Слово прозвучало для нее, как похоронный звон.

— Пока вы с Бадави будете беседовать, я отвезу Томми в дельфинарий. Дельфины приучены играть с детьми. Особенно с больными. Это своего рода терапия. Я думаю, что малышу будет полезно. Он столько всего перенес.

Она напрягла мышцы и попыталась вырваться из его рук.

— Нет!

Он продолжал крепко держать ее.

— Что случилось? Почему вы не хотите, чтобы ваш ребенок получил удовольствие? Я не могу понять вас, Линда.

— Не нужно, — повторила она, качая головой. — Держитесь от него подальше. Можете использовать меня, а его оставьте в покое.

— Не вырывайтесь. Я не хочу, чтобы Бадави подумал, что мы деремся. — Он положил ей на плечи руки и стал слегка поглаживать своими большими пальцами ее ключицы. — Что плохого, если Томми немного развлечется? Ему не хватает смеха, а он так любит смеяться.

Она посмотрела на него ничего не видящими от слез глазами.

— Он же начинает любить вас, — выпалила она и тут же была готова откусить себе язык за то, что сказала это.

— Что?

— Вы что, слепой? Или совсем бесчувственный? Он же считает вас самым чудесным человеком на свете, который может все — даже достать луну с неба. Это же жестоко — сначала приучать его обожать себя, а потом взять и исчезнуть. Поэтому, прошу вас, держитесь от него подальше.

Он беззаботно пожал плечами.

— Ну, мы же будем видеться иногда. И потом есть кот. И я буду наезжать сюда время от времени. У нас же с вами бизнес.

— Бизнес, — презрительно выговорила она. — Вы безнадежны. Вы ничего не понимаете. Повторяю, держитесь от него подальше. У него и так достаточно утрат. Не хватало ему еще печалиться и о вас.

Грэг нагнулся и заглянул ей в глаза.

— Боже мой, я отдаю вашему сыну кота стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. Веду себя порядочно по отношению к нему, развлекаю его. Разрешаю вам жить здесь бесплатно. Что еще вы можете требовать от меня?

— Проводите меня обратно в мою комнату, — холодно проговорила она.

Он внимательно всмотрелся в ее лицо. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия.

— С радостью, — сказал он, беря ее за руку. — Но раз и навсегда запомните: я не создан быть отчимом. Даже не мечтайте об этом. Бесполезно. Я не гожусь для этого.

— Отчимом? — У нее вспыхнуло лицо. Неужели он подумал, что она намекает на то, что он должен всерьез жениться на ней? Унижение, смешанное с гневом, закипело у нее в груди. — Отчимом? Кто вас просит быть отчимом? Вы даже червяку не годитесь в отчимы…

Между тем он быстро увлекал ее обратно к дверям гостиной, крепко взяв за локоть.

— Успокойтесь, — предупредил он. — Бадави смотрит на нас. Я вижу, как он там двигается. Держите себя в руках.

Как только они перешагнули порог гостиной, она вырвала свою руку.

— Вы невыносимы, — сказала она, растирая локоть, как бы пытаясь стереть память о его прикосновении. — Вы просто невыносимы.

Он постоял, глядя на нее. Его лицо, словно маска, белело в полумраке комнаты.

— Правильно, — сказал он своим низким сорванным голосом. — Я невыносим. И всегда был и буду таким. И мне нравится быть таким. Никогда не забывайте об этом.

Он повернулся и ушел, оставив ее одну стоять в темноте.

Когда на следующее утро Бадави пригласил Линду встретиться с ним в саду, ей пришлось оставить Томми на попечение недовольной миссис Фултон.

Бадави прогуливался взад и вперед по дорожке, ведущей к берегу океана. Он был в ослепительно белом костюме и галстуке — на сей раз в виде карпа.

— О, очаровательная миссис Хьюстон, — сказал он. — Не могли бы вы прогуляться со мной по саду?

— С удовольствием. — Она тоже была во всем белом, и это несколько угнетало ее, так как ей предстояло лгать, будучи облаченной в цвет чистоты и непорочности.

Бадави остановился, сорвал розовый цветок мальвы и протянул его Линде.

— В знак восхищения вашей красотой, — сказал он. — Есть ли какие-нибудь новости об очаровательной миссис Голдман? Надеюсь, ей уже лучше?

Линда начала нервно вертеть в руке цветок.

— С ней все будет прекрасно, просто прекрасно.

Бадави подкрутил кончики усов.

— Миссис Голдман чрезвычайно очаровательная женщина. Как вы думаете, почему столь привлекательная женщина, как она, не вышла снова замуж? Может, она была несчастлива в первом браке и не желает больше испытывать судьбу?

— Она… она была очень счастлива со своим мужем, — запинаясь ответила Линда, не понимая, куда клонит ее собеседник.

— Такую женщину, как она, стоит и подождать. Ради такой женщины я мог бы продлить свой визит и на месяцы, если потребуется. — Бадави взглянул на нее сбоку. — Или у нее уже кто-то есть?

Мысль о том, что этот человек может остаться здесь на неопределенное время, привела Линду в панику.

— Она… она недавно встретила… какого-то красивого и умного мужчину. Врача на пенсии. Его зовут Артур. Они когда-то знали друг друга и вот снова увиделись. Видимо, это судьба.

— Ах, вот что, — вздохнул он. — Судьба. Я понимаю.

Он остановился и пододвинул своей спутнице плетеный стул.

— Садитесь, пожалуйста. Мне тоже нужно присесть — я так огорчен.

— Мне очень жаль. Но я уверена, что вы еще встретите кого-нибудь. Вам есть что предложить женщине, мистер Бадави.

Он сел, положил руки на трость и угрюмо уставился в сад.

— Но где же я найду такую очаровательную, как миссис Голдман? Она — Овен, а мой астролог сказала, что моя следующая любовь тоже будет Овен. О горе мне. — Внезапно он повеселел. — Но кто знает? Может, этот Артур не так уж и хорош. Может, он вообще Козерог какой-нибудь? А это Овну не подходит. Тогда я вернусь. Или я слишком много беру на себя?

— Вам всегда будут рады в этом доме, мистер Бадави, — сказала Линда, горячо надеясь в глубине души, что Артур, кем бы он ни был — Козерогом или еще кем-нибудь, — в этот момент уже делает предложение Сарре.

— Жизнь в браке — единственно настоящая жизнь, — грустно размышлял Бадави, не глядя на нее. — А вам она подходит? Вы счастливы со своим мужем?

Она глубоко вдохнула и постаралась найти ответ, который не был бы ложью:

— Да, мы счастливы насколько это возможно.

— Я это вижу. Мне редко приходилось наблюдать столь сильное физическое влечение между людьми. Я ощущаю какую-то магнитную бурю между вами. Очень сильную бурю.

Она снова нервно втянула в себя воздух.

— Да, именно магнетизм, — сказала она. В этом тоже не было лжи, и она с беспокойством посмотрела вниз на плиты, которыми был вымощен сад.

— Вы простите меня, если я скажу, что ваш Грэг несколько эксцентричен? Слишком независим? Что он человек, который все делает по-своему.

— Эксцентричен? — Она поиграла цветком. — Немного. Независим? Да, и очень.

Бадави продолжал смотреть куда-то в сад.

— Как вы полагаете, почему такой независимый человек вдруг столь внезапно решил жениться? Что было в вас такого, миссис Хьюстон, что заставило его изменить себе?

О, Боже Праведный, подумала Линда, он что-то заподозрил! Он расставил ей ловушку, и она тут же в нее попалась.

Бадави резко повернулся к ней, внимательно следя за ее реакцией.

— Да, — медленно повторил он, — что в вас есть такого, что заставило его из всех женщин выбрать именно вас?

Линда тщетно старалась не покраснеть.

— Такие вещи никто не может объяснить. — Она сделала беспомощный жест рукой. — Вы согласны?

— Не согласен, — наседал Бадави. Его взгляд стал еще настойчивей. — Такие вещи можно объяснить. И очень легко.

Сейчас что-то произойдет, подумала она в отчаянии. Сейчас он скажет мне, что игра окончена и что мы так низко пали, что не достойны даже презрения.

— Я могу объяснить вам это, — сказала Бадави, как бы проникая ей в душу своим пронзительным взглядом. Он прищурил глаза и глубокомысленно покачал головой. — Он женился на вас по одной причине. Главной причине.

Она чуть не вздрогнула.

— И какой же?

— Он женился на вас из-за вашей силы, — торжествующе сказал он. — Да, да! Это правда, что вы молоды, умны, красивы, очаровательны и так далее. Но главным вашим достоинством является ваша сила. Я вижу, как вы излучаете ее всякий раз, когда около вас ваш сын. Ваша любовь, миссис Хьюстон, это крепость, которой хочется завладеть.

Внезапно черные точки закружились у нее перед глазами, словно рой пчел. Неужели я упаду в обморок от радости? — подумала она.

— Но я должен предупредить вас, — наклонился к ней Бадави. — Нельзя быть слишком сильной. Нельзя слишком оберегать и охранять ребенка. Этим можно навредить ему. Но от этого есть одно средство. И оно в ваших руках.

— В моих? — Линда с трудом сглотнула.

Он хитровато опустил одну из своих седых бровей.

— Вы должны немедленно завести еще одного ребенка. Да! И не смотрите на меня так удивленно, миссис Хьюстон. У вас есть один красивый ребенок, почему бы не родить еще одного? И еще одного? Вы с мужем молоды, обеспечены, без ума друг от друга. У вас есть этот чудесный дом. Заполните его детьми! Эх, мои деньги ничто по сравнению с тем сокровищем, которым для меня являются мои дети.

У Линды запылали щеки, а черные точки продолжали свою дурацкую пляску у нее перед глазами.

Он сжал ей руку.

— Кто знает? — подмигнул он. — Может, вы уже зачали ребенка и даже не подозреваете об этом? А? Я вот что вам скажу — я собираюсь передать вашему мужу свой бизнес, а вы должны мне пообещать, что, когда у вас с ним родится сын, то вы назовете его в мою честь — Фейсал Фингал Вафа Мохаммед Бадави Хьюстон. Не правда ли, это имя хорошо звучит?

— Да, — согласилась совершенно ошеломленная Линда.

Это имя продолжало звучать у нее в голове, как какая-то бессмысленная мантра, как музыка какого-то прекрасного и абсолютного безумия.

— Пребывание в вашем доме доставило мне огромное удовольствие, миссис Хьюстон.

Он взял ее руку и поцеловал. При этом его усы пощекотали ей пальцы. И посмотрел на нее с надеждой в глазах.

— Я скоро уеду и, возможно, больше не увижу вас. Но в случае, если очаровательная миссис Голдман снова появится у вас, скажите ей, что Бадави — ее покорный слуга и наипреданнейший обожатель. Какой бы мы могли быть парой! Почти такой же пылкой, как вы с мистером Хьюстоном.