Оковы страсти

9

Грэг так крепко прижал ее к себе, что она, чтобы не задохнуться, приоткрыла рот навстречу его губам.

— Ага! — удовлетворенно закричал снизу Бадави. — Стоит мне отвернуться… Ах уж эти влюбленные! Вам, конечно, совсем не интересно беседовать о философии со стариком. Чем новее брачная постель, тем сильнее ее зов.

— Ему надо не галстук носить, а намордник, — прошептал Грэг и одарил ее еще одним жарким поцелуем.

— Все правильно, мистер Хьюстон, — трубил внизу Бадави. — Не обращайте внимания на меня. Я прекрасно провожу время. Несите свою жену в постель.

И прежде чем Линда поняла, что происходит, какой-то дикий огонь вдруг зажегся в дерзких голубых глазах Грэга, и он подхватил ее на руки и понес, перескакивая через две ступеньки, вверх по лестнице.

— Что вы делаете! — ужаснулась Линда и интуитивно обхватила руками его шею.

— Спокойно, — пригрозил он сквозь зубы. — Надо же старику доставить удовольствие.

— Послушайте, вы не имеете… — начала она.

Его поцелуй оборвал ее на полуслове.

— Ага! — снова раздался голос снизу. — Я же говорил, что брак — это чудесная штука!

— Вы правы, сэр. Спокойной ночи, — откликнулся Грэг.

Добравшись до конца лестницы, он ногой распахнул дверь своей спальни, и войдя, снова ногой захлопнул ее. Затем буквально бросил на огромную двуспальную кровать Линду, так что постель спружинила под ней.

Выругавшись и не глядя на Линду, Грэг сел на край кровати, облокотился руками о колени и уронил на них голову.

— Не правда ли, брак чудесная штука, — проскрежетал он, обхватив голову руками, и снова выругался.

— Что вы себе позволяете! — возмутилась она, осторожно ставя одну ногу на пол и пытаясь встать.

Рука Грэга быстро ухватила ее за кисть, и он усадил ее рядом с собой.

— Расслабьтесь, — сказал он, выпрямляясь. — Устраивайтесь поудобней. Вам некуда идти — мы в западне. По крайней мере, на какое-то время.

Линда отбросила челку с глаз.

— Это из-за вас мы в западне! Для чего вы принесли меня сюда? Это из-за вас мы попали в эту ловушку.

— А что я должен был делать? — огрызнулся он. — У меня не было выбора. И потом, я плохо соображаю, когда целуюсь.

Он ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки. Затем расстегнул еще одну пуговицу, за ней другую, и, наконец, не выдержав, стянул с себя галстук и с отвращением швырнул его на пол.

— Господи, и зачем я только согласилась на этот фарс, — несчастным голосом сказала молодая женщина. Она машинально сдернула с волос свой шарфик и начала нервно теребить его. — Теперь, когда я познакомилась с Бадави, я вижу, что он порядочный и честный человек. Такому нехорошо лгать, какова бы ни была причина.

Ответом ей послужило долгое молчание.

— Можно и не лгать, — сказал он, наконец. — И не делать из этого фарса, — серьезнее, чем обычно, добавил он.

Она украдкой посмотрела на него и сразу же пожалела об этом. Его темные волосы живописно нависали надо лбом и ниспадали на ворот его рубашки. Он снова напомнил ей невероятно привлекательного пирата из легенд. Его светлые глаза были просто неотразимы.

Она быстро опустила ресницы и начала разглаживать свой шарфик.

— От нас самих зависит все это сделать настоящим, — выдохнул он, наклоняясь к ней. — Ведь мы же муж и жена, и я хочу вас.

Он положил свою ладонь на ее нервно теребящую шарфик руку. Его рука на фоне ее ярко-зеленого платья казалась такой большой, загорелой и сильной.

— Вы тоже хотите этого, — медленно протянул он, — хотя и говорите «нет».

От его слов и прикосновений ее тело мгновенно пронзили тысячи раскаленных игл, вызывая жар и возбуждение. Желание, поднявшееся в ней, было острым, словно нож. Но она знала, что все это было бесполезно.

— Всего, на несколько дней? — горько сказала она. — Пока не уедет ваш гость?

Он поцеловал ее обнаженное плечо.

— Может быть, дольше. Кто знает?

— Я знаю, — сказала она, поднимаясь. — И не собираюсь быть женщиной на одну ночь или на две недели. Это ваш образ жизни. А у меня другой — я нормальный человек. Да, у меня могут быть желания, как и у всякой другой женщины, но я никогда не забываю, что не всегда можно иметь то, что тебе хочется.

Он может хотеть меня, говорила она себе, но не так, как я. Он знает только физическую любовь. Все остальное для него — шутка, игра.

— У меня есть ребенок, и я должна помнить о своей ответственности перед ним и не хочу заниматься недостойными делами.

— Это не дела, а брак, — сказал Грэг.

— Никакой это не брак. — Она решительно взглянула на него. — У меня никогда не было настоящего брака. Ни в первый раз, ни теперь. Брак означает длительную совместную жизнь. Он означает обязательства друг перед другом, а вы боитесь их. У меня же есть долг перед тем малышом, который спит в соседней комнате.

У него сдвинулись брови и посуровел взгляд.

— Перестаньте прятаться за своего ребенка, Линда. Он не имеет никакого отношения к нам.

— Ко мне он имеет самое прямое отношение, — горячо сказала она, — и к тому, какая я есть, и к тому, какой я должна быть. Я для него единственная опора во всем мире, и я не собираюсь коллекционировать мужчин, время от времени появляющихся в моей жизни. Вы очень привлекательный мужчина, мистер Хьюстон, — откровенно призналась она, — но я не верю в краткосрочные отношения.

Она повернулась и направилась к двери.

— Я знаю, отчего вы сейчас взбеленились. — Улыбка снова играла на его губах. — Взгляните правде в лицо — вам хочется быть в моей постели. Я знаю это, и вы это знаете.

Она резко повернулась, глаза ее сузились от гнева.

— Можете помечтать об этом!

Он рассмеялся.

— Милая, я более реален, чем мечты. Если надумаете, дверь не заперта. Можете не стучать.

Выходя из комнаты, она не грохнула дверью только из опасения, что может услышать Бадави.

— Дорогая, нам нужно поговорить. — На лице Сарры было выражение, близкое к отчаянию. Мужчины завтракали на патио. Линда, держа около себя Томми, старательно избегала их.

Все утро она развлекала сына, рисуя смешные картинки про котенка: Бозо — пират, пожарник, космонавт, летчик.

И вот теперь Сарра, одетая в нарядное белое платье, стояла в дверях, держа в руках поднос с кофейником и двумя чашками.

— Можно мне войти? — спросила она напряженным шепотом.

— Конечно, — ответила Линда. — Томми играет на балконе. Что-нибудь случилось?

Сарра быстро прошла внутрь комнаты и поставила поднос на маленький столик. Затем налила кофе и подвинула одну чашку Линде.

— Линда, Бадави очень умный. И очень подозрительный. Мне кажется, он ухаживает за мной, чтобы что-нибудь выудить у меня.

Линда приуныла. Сарра была привлекательной женщиной и нравилась мужчинам. Ей и в голову никогда не приходило, что их гость может быть таким расчетливым и хитрым.

А почему бы и нет? Ведь это дом Грэга, где ничему нельзя верить и где все возможно.

— Он задает слишком много вопросов, — сказала Сарра. — Я стараюсь увильнуть от ответа. Говорю, что не могу обсуждать своих хозяев. А он все спрашивает и спрашивает. Я начинаю чувствовать себя неловко от вранья.

— Знаю. Я тоже. — Линда задумчиво разглядывала свою чашку. — Послушай, а почему бы тебе не взять выходной. Просто уедешь, и все. Мы с Грэгом и малышом тоже уедем — сегодня день дельфина.

С балкона важно, с высоко поднятым хвостом прошествовал Бозо. Не дожидаясь приглашения, он вспрыгнул к Линде на колени и с любопытством заглянул в ее чашку.

— Кот, кот, — обреченно сказала Сарра, — ну и заварил ты кашу. Был бы ты просто серым в полоску и ничего бы этого не случилось.

Бозо поднял свою клоунскую мордочку, посмотрел на нее и зевнул. Казалось, он беззвучно смеялся над тем, что натворил.