Октябрь в моей судьбе

3 ХИРУРГИЯ БЕЗ СКАЛЬПЕЛЯ

Итак, несколько металлических колец с передвигающимися внутри металлическими спицами, которые можно подтягивать, словно струны на гитаре. Такова в общем схема моего аппарата. Наложенный на ногу или руку, он прочно закрепляет концы отломков поврежденной кости и держит их в состоянии идеального покоя даже тогда, когда больной шагает по улице. При установке аппарата никаких разрезов, никакого скальпеля. Только тонкие проколы для спиц, крест-накрест пересекающих «ремонтируемые» части конечности.

Кость держится в режиме компрессии, когда надо, чтобы сросся перелом, или в режиме дистракции, когда поставлена иная цель: выпрямить искривленную либо удлинить дефектную конечность.

Все это принципиально новый подход к решению лечебных задач в ортопедии и травматологии, не имеющий ничего общего ни с гипсовой повязкой и вытяжением поврежденной кости с помощью груза, ни со скреплением отломков штифтами, гвоздями и пластинками. Наш метод сегодня взят на вооружение в сотнях больших и малых клиник, в стране и за рубежом. Общее, единодушное, а потому вполне компетентное мнение специалистов: научившись стимулировать естественный рост кости механическим путем и возвращать ей таким образом утраченную длину и форму, ученые Курганского НИИ создали новое направление в ортопедии и травматологии.

Еще Гиппократ советовал в поисках истины обращаться к природе, которая очень щедра и сама постоянно предлагает человеку помощь… Костная ткань — одно из ее удивительных проявлений — очень активна, она обладает разительной способностью к восстановлению, но проявляется эта способность лишь при благоприятных биологических и механических условиях. Поняв, что это за условия (неподвижность, достигаемая прочной фиксацией, плюс сохранение в процессе лечения активной функции конечности), и научившись с помощью аппарата создавать их, мы смогли выявить большие потенциальные возможности костной ткани к костеобразованию.

Конечно, вырастить конечность такой, какой ей надлежит быть — с кровеносными сосудами, нервами, мышцами, — куда трудней, чем залечить рану мягких тканей или, скажем, порез. Наша задача очень высокой степени сложности. Для этого мы скрупулезно изучаем микроструктуру ткани на молекулярном и субмолекулярном уровне с помощью ядерных, изотопных, биомеханических и биофизических методов. Мы проводим опыты на собаках, кроликах, других животных.

В самом первом варианте аппарата мы могли лишь сдавливать или вытягивать ткань. Сегодня с помощью аппарата можно решать лечебные задачи весьма широкого диапазона.

В современном наборе аппарата система из 5—6 колец, и это позволяет одновременно решать несколько казалось бы взаимоисключающих задач: в одном направлении кость растягивать, в другом — сдавливать. Сложные комбинации в зависимости от цели составляем и из спиц. Используя эти комбинации, можно, скажем, удлинить короткую руку или ногу. Можно выпрямить искривленную. А можно и собрать, стянуть воедино множество отломков при сложнейшем оскольчатом повреждении кости…

За каждой патологией всякий раз вижу конкретную человеческую трагедию. И всегда стремлюсь находить самый оптимальный и удобный способ лечения, самый подходящий вариант аппарата, разрабатываю наиболее доступную методику его наложения.

Размышляя о том, как бы добиться, чтобы с помощью аппарата можно было решать побольше лечебных задач, и подготавливая его к массовому применению, я усовершенствовал все его детали. Каждому из нас хорошо известен детский конструктор: в нем из сравнительно небольшого количества деталей можно собрать множество непохожих друг на друга предметов. Так и аппарат. Комбинировать кольца и спицы можно тоже практически бесконечно, в зависимости от лечебной цели. Наш аппарат теперь — скорее, не аппарат, не система аппаратов, а унифицированный, типа детского конструктора набор деталей, имеющих многоцелевое назначение.

Конструкция проста, надежна, но пользоваться ею надо умеючи. Надо строго различать понятия «аппарат» и «метод». По меткому выражению одного из моих коллег, не модель аппарата определяет метод, а метод моделирует аппарат. Аппарат — только техническое средство, без человеческой мысли металлические кольца и спицы мертвы.

В нашем институте на сегодня разработано более шестисот методик лечения с применением нашего аппарата. Создавались методики годами, по мере того, как нам удавалось все глубже проникать в тайны человеческого организма, уяснять особенности роста и регенерации ткани.

Еще в 1976 году, когда мы начали проводить научно-практические конференции с приглашением ученых со всех концов страны и из-за границы, я впервые рассказал о том, что нам удалось открыть ряд биологических закономерностей регенерации и роста тканей.

Одну из этих закономерностей мы назвали так — «Закон напряжения растяжения, поддерживающий генез и рост тканей». Обратите внимание на штангиста. Когда он поднимает штангу, мышцы у него напрягаются. Вот так и костная ткань. Напряжение растяжения, создаваемое при помощи нашего аппарата, стимулирует ее рост. При строгом дозировании и точно направленном воздействии костные клетки начинают производить новые клетки. Из клеток строится — назовем так — костная балочка, которая постепенно растет, делается все длиннее, все прочнее. Кость таким образом увеличивается, ее отломки соединяются.

Но, растягивая костные отломки аппаратом, мы добиваемся того, что при этом происходит рост и развитие других тканей, окружающих кость, — мышечных волокон, кровеносных сосудов, нервов, кожи. И здесь мы уже говорим о выращивании утраченного участка конечности, об искусственном формировании пальца, ступни, даже голени.

Открытие данной биологической закономерности и позволило нам объяснить по-новому сущность восстановительных и формообразовательных процессов в организме, на этой основе создать методики лечения, в том числе таких заболеваний и повреждений, которые считались неподвластными медицине.

Познание открытых нами биологических закономерностей сулит большие перспективы для практической медицины. В институте многим больным восстановили форму «усохшей» кости. Мы смогли удлинить ногу на 52 сантиметра (у собаки конечность увеличили вдвое!). Кстати, наши институтские исследователи уже сегодня в принципе могли бы создать великана, если б, конечно, в этом была практическая нужда. Впрочем, мы в состоянии помочь и людям, страдающим от избыточного роста. Одного молодого человека (ростом более 2,30 метра) мы, так сказать, «сократили» по его просьбе, ничего у него при том не вырезав, просто остановили дальнейший рост. Врачи КНИИЭКОТ замещают дефекты кости, даже если остался один суставной конец.

В последние годы, благодаря проводимым в институте фундаментальным исследованиям клетки, мы открыли еще один биологический закон — адекватности кровоснабжения и нагрузок в формообразовательных процессах. Экспериментальным путем была подтверждена такая закономерность: нормальное развитие всякого костного органа зависит от правильного кровоснабжения, нагрузки на него и соответствия между этими двумя факторами. Всякое отклонение от нормы немедленно сказывается на структуре и форме органа. Так, например, увеличение нагрузки без соответствующего ей увеличения кровоснабжения приводит к изменению формы и уменьшению объема участка кости, подвергающегося повышенной нагрузке. Увеличение нагрузки с адекватным ей кровоснабжением ведет к увеличению объема кости. При хорошем кровоснабжении и даже с запасом его, но при пониженной нагрузке на кость, происходит уменьшение объема ее. И наоборот — уменьшение кровоснабжения при сохранении естественной нагрузки приводит к уменьшению массы кости.

Еще «подбираясь» к этим законам, я понял, что они будут иметь междисциплинарное значение. На Всесоюзном симпозиуме, состоявшемся в институте в 1983 году, мы показали аудитории пациентов, благополучно избавившихся в нашей клинике от тяжелого заболевания кровеносных сосудов — облитерирующего эндартериита, при котором, как известно, вследствие закупорки артерий нарушается приток крови к тканям конечностей, и в результате конечности нередко приходится ампутировать. Этому показу, как и лечению больных, предшествовали многочисленные исследования. Было замечено, что под действием аппарата в конечностях, помимо всего прочего, повышалось, говоря медицинским языком, кровенаполнение. Многочисленными экспериментами, проверенными с использованием морфометрических, электронно-микроскопических и других методов исследования, было доказано, что под действием напряжения растяжения идет бурный ангиогенез (то есть новообразование) кровеносных сосудов в коже, мышцах, кости и других тканях. Это и навело на мысль о возможности лечения тяжелого заболевания нашим методом… Но вернемся в зал симпозиума. Когда пациенты, приговоренные до приезда в Курган к ампутации ног, прошли перед собравшимися в модельной обуви, разразился шквал аплодисментов. «Побеждена гангрена! Наращены кровеносные сосуды! Фантастика!» — так комментировал этот факт западно-германский журнал «Штерн», присылавший на симпозиум своего репортера.

Трудиться можем!

А сегодня все чаще привлекают наше внимание больные ахондроплазией — тяжелым врожденным недугом, когда у людей с почти нормальным туловищем и головой непропорционально короткие руки и ноги. Ахондропластиков ныне только в США около 100 тысяч. Помогая этим пациентам, мы решаем не только важную медицинскую, но и социальную, нравственно-этическую задачу, избавляя их от моральных страданий, связанных с сознанием своей неполноценности. Если б вы посмотрели на людей, которые прежде не могли самостоятельно передвигаться, соблюдать личную гигиену, а теперь — после того, как у них наполовину, а то и вдвое удлинены руки и ноги, и они улыбаются, ходят как нормальные люди — вы бы поняли, что такое счастье.

Наши научные исследования, широко внедряемые в медицинскую практику, все больше свидетельствуют о важном значении этих работ для многих медицинских специальностей — для нейрохирургии и ангиологии, пластической хирургии и стоматологии, онкологии и вертебрологии…

Щадящий характер лечения, мобильность наших больных позволили нам впервые в медицине не только обосновать, но и претворить в жизнь амбулаторную форму оказания помощи ортопедотравматологическим больным, в том числе и с такими заболеваниями, которые не поддавались лечению традиционными методами в самых квалифицированных стационарах.

Оказание больным со сложной патологией специализированной помощи в амбулаторных условиях — важное направление во всей нашей научно-практической деятельности. Мною впервые было выполнено наложение аппарата в таких условиях 20 лет назад. Больная, кстати, медицинский работник, фельдшер, страдавшая таким тяжким заболеванием, как ложный сустав плечевой кости, до этого не раз была оперирована в стационарах, но безуспешно. И когда мы ей предложили лечь в нашу клинику, она отказалась: надоело лежать в больницах! Вот тогда я и решил сделать операцию амбулаторно.

Этим было положено начало развитию принципиально новой организационной формы лечения сложных ортопедотравматологических больных.

С каждым годом число пациентов, оперированных в амбулаторных условиях, росло. В 1971 году, как только был создан КНИИЭКОТ, мы открыли специализированное поликлиническое отделение, много лет возглавлявшееся кандидатом медицинских наук В. И. Шевцовым, ныне заместителем директора института по научной работе. Дело сразу же было поставлено с размахом. Наша поликлиника уже тогда была словно солидная больница, со своими операционными, процедурными, перевязочными, с послеоперационными палатами, рентгенологическим и физиотерапевтическими кабинетами, кабинетом лечебной физкультуры.

Новая организационная форма лечения благодаря ее неоспоримым достоинствам быстро привлекла внимание специалистов. Поэтому уже в 1977 году опыт поликлинического отделения нашего института был обсужден коллегией Министерства здравоохранения СССР.

Наши исследования, разрабатывавшаяся у нас новая форма лечения были единодушно одобрены членами коллегии и рекомендованы для широкого внедрения во всех институтах нашего профиля и клиниках крупных городов страны.

Теперь в поликлинике КНИИЭКОТа одновременно лечится до 250 больных. Небезынтересно отметить, что методика предусматривает их непосредственное участие в лечебном процессе. После выписки из послеоперационной палаты, получив методические советы, они сами, в домашних условиях, «нагружают» фиксированную аппаратом ногу или руку.

Лечение в амбулаторных условиях позволило нашим пациентам сохранить и на период лечения активный образ жизни, находиться в обстановке, предельно приближенной к повседневной, обычной, что, вне всякого сомнения, имеет большое значение для их психоэмоционального состояния, становится немаловажным фактором быстрого выздоровления.

Амбулаторное лечение оправдывает себя и с экономической точки зрения, ибо стоимость его в 15 раз ниже, чем в стационаре, оно позволяет экономить государственную копейку. Подсчитано, что при лечении каждой тысячи больных в амбулаторных условиях экономится денежная сумма, достаточная для содержания стационара на 500 коек в течение года.

За 15 лет в институтской поликлинике вылечено 3500 человек. Среди них немало тяжелых в прошлом инвалидов, которые до обращения к нам безуспешно оперировались в специализированных клиниках по 10—12 раз!

Читатели наверняка почувствовали, какое большое, первостепенное значение придаем мы эксперименту. Не случайно и в названии нашего НИИ сначала написано «экспериментальной», а потом «клинической» ортопедии и травматологии. Половина всех научных сотрудников института трудится в экспериментальных и теоретических лабораториях. Тут и хирурги, анатомы, гистологи, радиологи, и специалисты по сопромату и электронной микроскопии, и биохимики, биофизики, физиологи, и представители еще доброго десятка специальностей. Основа основ их деятельности — непременная связь эксперимента с практическими нуждами, целеустремленность, вытекающая из нее последовательность, когда все новые опыты — следствие предыдущих. Проводя бесчисленное количество опытов и все глубже проникая благодаря своим фундаментальным исследованиям в закономерности роста и регенерации тканей, коллектив экспериментаторов помогает создавать новые и новые методики.

Но мы еще и медики-изобретатели. Без этого в нашем деле никак нельзя. На счету изобретателей и рационализаторов более 160 изобретений, подтвержденных авторскими свидетельствами, сотни рацпредложений. Как представитель коллектива, внесшего заметный вклад в изобретательскую деятельность, я избран членом Центрального Совета Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов.

Полноправные участники нашей научно-экспериментальной работы — медико-конструкторский отдел, а также опытное предприятие, где осваиваются новые модели аппаратов, ведется их серийный выпуск.

Важным звеном всей нашей системы лечения мы считаем и недавно построенный главный клинико-экспериментальный корпус института. Читателям наверняка интересно будет узнать, что представляет из себя это, со всех точек зрения, уникальное сооружение.

Едва было принято решение о его строительстве, как я поспешил подключиться к работе архитекторов и проектировщиков. Перебирая в памяти известные мне проекты зданий для больниц, я пришел к выводу, что главный их недостаток заключался в нерациональном размещении больничных служб — допускались, скажем, сквозные переходы через отделения, недостаточной была звукоизоляция в палатах, и само обустройство палат оставляло желать лучшего, явно не удовлетворяло современным требованиям. Я постарался своей идеей, исключающей названные и многие другие недостатки, зажечь, воодушевить проектировщиков, постарался, чтобы они заложили ее в проект нового корпуса института.

И вот проект не только разработан, но полностью воплощен в бетон, стекло, металл.

…Светлых тонов, на вид очень легкое, прямо-таки воздушное, а на самом деле весьма внушительное, это здание охватить одним взглядом можно разве что с высоты птичьего полета. Смотришь на наш новый корпус, и кажется, будто огромная-огромная снежинка приземлилась в глубине большого парка, что собрал на своих аллеях живописную растительность со многих широт. Сюда не долетает городской шум. Не видно отсюда заводских труб, оставшихся где-то далеко в стороне.

Тишина. Покой. Возможность для пациентов совершать прогулки в зелени красивых аллей, дышать совсем не «урбанистическим» воздухом.

Наша «снежинка», замечу, внешне весьма эффектная, и, если так можно выразиться по отношению к архитектурному сооружению, фото- и киногеничная, сразу же была взята на прицел журналистами. Она уже десятки раз фигурировала в сюжетах киножурналов, на телеэкранах, путешествовала по страницам популярных иллюстрированных еженедельников и многих газет. Но форма снежинки — совсем не стремление к внешней красоте, бьющей на эффект, не прихоть архитекторов, не оригинальничание.

Такая принятая нами планировка позволила разумно, изолировав друг от друга, разместить клинические отделения и лаборатории со всеми их вспомогательными участками. Давайте же хотя бы быстрым шагом пройдемся по шести этажам корпуса, равного — утверждают авторы проекта — нескольким двухсотквартирным домам, общая площадь которых почти 25 тысяч квадратных метров.

Миновав декорированный мрамором вестибюль и вечнозеленый зимний сад с фонтаном, заглянув затем в расположенный поблизости конференц-зал (широкоформатная киноустановка, система синхронного перевода на четыре языка, автономное цветное телевидение), мы проходим в отсек клинических лабораторий, в числе которых лаборатории радиоизотопных исследований, биохимии, функциональных и электрофизиологических методов исследования и другие. Все они оснащены первоклассным оборудованием (компьютеры, тепловидение, гамма-камера и т. д.). Специалисты высокой квалификации ведут здесь научные эксперименты на самом современном уровне исследований.

Функционально в интересах больных спланировано каждое из клинических отделений. Там, где лежат больные, — только пост медицинской сестры. Ординаторские, кабинеты старшей сестры, заведующего отделением, учебные классы для лечащихся детей, перевязочные — все это за пределами отделения, в «центральной зоне».

Палаты — одно-, двух-, четырехместные. В каждой санитарный узел, холодильник, телевизор, красивые светильники. Своя лоджия. Функциональные ортопедические кровати.

Удобна внутренняя связь в отделениях. У каждой кровати пульт для двухсторонней связи с постом медсестры. При вызове больным дежурной сестры у нее на пульте загорается табло с указанием палаты и места, включается двухсторонняя звуковая связь.

Добавлю, что в каждом отделении просторные холлы, закрытые и открытые веранды.

Поскольку в клинике КНИИЭКОТа одно из главных лекарств — движение, проектом были предусмотрены и построены солидный комплекс лечебной физкультуры с четырьмя спортивными залами, высокими и солнечными, между прочим, убранством, уютом своим очень похожими на балетные классы. Плюс ко всему этому два больших красивых плавательных бассейна.

Венчают корпус в буквальном и в переносном смысле операционные блоки. Оснащенные тоже по последнему слову медицины, строгие и удобные, выложенные облицовочной плиткой мягких тонов, отделанные стеклом и алюминием, с оборудованными при них палатами интенсивной терапии для послеоперационных больных, эти блоки — самая большая гордость института. Замечу к месту, что три из них под стеклянными куполами, через которые можно наблюдать за операциями.

Созданы хорошие условия для быта больных: парикмахерские, буфеты, почта-телеграф, междугородный и международный телефоны, библиотека.

И внутри и снаружи здание — образец рациональной архитектуры, без излишеств, но, безусловно, изящное, радующее глаз. Уверен, задуманное вполне удалось авторскому коллективу Всесоюзного научно-исследовательского института по проектированию объектов культуры, отдыха, спорта (архитекторы А. Г. Ечеистов, Э. В. Лихтенберг, А. М. Синявский, инженеры Г. В. Гремушкин, М. М. Грязнов, A. Ф. Лам, инженер-технолог B. Н. Варин).

Нелишне процитировать уже упоминавшегося мною западного журналиста, по его же словам, «с пристрастием» осмотревшего новые объекты института: «для них (то есть для советской медицины. — Г. И.) целесообразие заключается в возможности создать максимум благоприятных условий для исцеления как можно большего количества больных людей». Добавлю: в клинике корпуса, который тот же журналист назвал больницей XXI века, лечится одновременно около 800 больных.