Он ей только пригрезился

АЛОНЗО-БЛАГОДЕТЕЛЬ

Мистер Алонзо Мактавиш, одетый в переливающийся всеми цветами халат, покуривая большую дорогую трубку и обложившись со всех сторон газетами самых различных размеров и наименований, смотрел на огонь в камине и пытался выработать какой-нибудь определенный план действий.

Способности детективов, охранявших свадебные подарки в доме Хекенхеймера на Парк Лейн, были ему неизвестны. Кроме того, он был уверен в том, что мистер Дирк К.Хекенхеймер не пожалеет средств для охраны собственности своей дочери.

Работа представлялась Алонзо обычным грабежом, а простой грабеж в высшей степени претил ему. Искусный взломщик наивысшей квалификации, он пользовался своими умственными способностями в большей степени, чем набором инструментов для этих целей, и идея проникнуть в дом на Парк Лейн вообще не вызывала у него энтузиазма. И все же в данный момент этот метод, казалось, был единственным, при помощи которого он смог бы стать обладателем жемчужного ожерелья.

Он поднял газету, которую читал последней, и нашел колонку, в которой описывались подарки:

«Более того, среди ювелирных изделий, предназначенных в качестве подарков будущей невесте, находится чудесное жемчужное ожерелье, подаренное мистером Сайрусом Дж.Сваффером – миллионером и другом отца невесты. Ожерелье состоит из не менее чем ста двадцати великолепно подобранных жемчужин и оценивается в десять тысяч фунтов.

Свадьба мисс Хекенхеймер и сэра Джона Хаверсли состоится в следующий понедельник. Вход для осмотра подарков только по пригласительным билетам.»

Алонзо улыбнулся, прочтя последнюю фразу. Он уже три раза «осматривал» ожерелье, воспользовавшись поддельными билетами, но возможностей ознакомиться с внутренним расположением дома у него почти не было. Единственно, что он заметил, так это окна, через которые можно было попасть в столовую первого этажа, в которой были выставлены для обозрения подарки.

Его мысли прервал телефонный звонок. Он снял трубку и узнал голос Джима Мэйтланда, который вел наблюдение за домом Хекенхеймера.

– Привет, Мак, – произнес Мэйтланд. – Тебе придется пошустрить, если ты хочешь достать это ожерелье. Я решил опрокинуть рюмочку в «Зеленом человеке» на углу Селлерс Мьюз и туда зашел один из слуг Хекенхеймера. Он сказал, что старика кто-то предупредил о том, что может быть предпринята попытка похитить товар и что завтра все подарки будут оттуда убраны. Если что-нибудь услышу, позвоню еще. Пока, Мак.

Мактавиш, улыбаясь, положил трубку. Очевидно, трудности возрастают. Было ясно только одно. Делом нужно заняться немедленно, если им вообще нужно заниматься.

Он посмотрел на часы. Была половина двенадцатого. Алонзо предполагал, что даже самый опытный детектив должен где-то около полуночи начать чувствовать усталость, особенно после сытного ужина, который, несомненно, был ему предложен челядью Хекенхеймера.

Он скинул халат, переоделся в костюм и надел пару коричневых башмаков на резиновой подошве. Затем, засовывая в карман электрический фонарь, он вышел из квартиры и быстро пошел в сторону Парк Лейн.

По дороге он в уме репетировал способ, который решил использовать. Он был абсолютно уверен, что в столовой первого этажа, где хранились подарки, должен быть, по крайней мере, один охранник. Остальные охранники будут располагаться в других частях дома или будут отдыхать после дежурства. Проникнуть через окно в столовую, в которой находится охранник, будет невозможно. О парадной двери не могло быть и речи, так как Мэйтланд обнаружил, что ее не только запирали на замок, но и закладывали брусом и закрывали на цепочки. Алонзо казалось, что ему придется проникать в дом через одно из окон верхних этажей. Оттуда, подождав, ознакомиться с расположением дома и как-то попытаться проникнуть в столовую.

И что имел в виду Мэйтланд, сказав, что «старика кто-то предупредил о том, что может быть предпринята попытка похитить товар». Будет забавно, думал Мактавиш, если какой-нибудь конкурирующий коллекционер мелких пустячков тоже вышел на тропу войны. Сегодня последний шанс и вполне резонно, что любая попытка ограбления должна по времени более или менее совпасть с его собственной и она, вероятно, добавит немного напряжения к ночному развлечению.

Он вышел из Парк Лейн со стороны Пиккадилли и приблизился к дому Хекенхеймера с тыльной стороны, пройдя через примыкавшую к дому конюшню.

Горизонт был чист. Он быстро взобрался на стену, которая отделяла дом от поворота, ведущего к конюшне, и, свалившись вниз, остановился, прислушиваясь. За стеной где-то внутри конюшни послышались тихие шаги, и, пока он стоял в нерешительности, размышляя что делать дальше, в тиши ночи прозвучал тихий свист. Какое-то мгновение все было тихо. Затем свист повторился. Но в этот раз он раздался где-то над его головой. Из дома Хекенхеймера кто-то ответил на сигнал!

Алонзо внутренне улыбнулся. Ситуация становилась все более интересной. Здесь могло быть только одной объяснение. Банда, о которой предупреждали Хекенхеймера, уже была за работой и, что было более важно, они, очевидно, имели связь с кем-то в доме.

Алонзо крался вдоль стены дома, пока не очутился прямо под окном столовой. Верхняя часть окна была слегка приоткрыта и он услышал храп, доносившийся изнутри.

Неожиданно в его мозгу промелькнула мысль: уснул ли сам охранник в столовой или его усыпили? Предположим, один из слуг дома был в союзе с тем человеком, который свистел из конюшни. Алонзо пошел вдоль стены дома дальше и дошел до его торца, находящегося в тени дерева. Архитектор украсил дом множеством выступов. Оглянувшись вокруг, Алонзо начал взбираться по стене и после небольших усилий достиг маленького оконца, расположенного прямо над втором этажом. Окно было не закрыто и у него ушло одно мгновение, чтобы пробраться внутрь. Он закрыл за собой дверь и обнаружил, что стоит на площадке небольшой тускло освещенной лестницы. Напротив него на другой стороне площадки была дверь, под которой пробивался проблеск света. Осторожно, на цыпочках он направился к ступенькам. В этот момент дверь открылась и из нее высунулась чья-то голова.

– Это вы…? – голова замолчала, увидев Алонзо. Мактавиш без колебаний сделал шаг вперед и изо всех сил ударил человека между глаз. Тот рухнул как бревно. Алонзо затащил распростертое тело в комнату и, закрыв за собой дверь, оценил ситуацию.

Человек, которого он вывел из строя, очевидно, был дворецким, и, похоже, он не собирался ложиться спать. Алонзо на цыпочках подошел к окну и, осторожно приоткрыв край шторы, выглянул на улицу. В дальнем конце конюшни он различил фигуру стоявшего в темноте человека. Пока он разглядывал его, тихий свист повторился.

Алонзо улыбнулся. Дело становилось действительно интересным. Дворецкий, вероятно, был сообщником шайки, один из членов которой ждал в конюшне наступления благоприятного момента.

Алонзо подтащил дворецкого к кровати и с трудом уложил на нее бесчувственное тело. Затем, крепко связав и забив кляп в рот неудачливого лакея, погасил свет и вышел из комнаты.

Он начал спускаться по лестнице и ему удалось дойти до первого этажа, когда он услышал звуки тяжелых шагов. Алонзо спрятался за портьерой. Шаги приблизились и зажегся свет. Сквозь щелочку в портьере он увидел человека, очевидно, одного из охранников. Тот оглядел холл, затем погасил свет и удалился.

Алонзо немного подождал, а затем, двигаясь бесшумно, пересек темный холл и мягко повернул ручку двери, которая, как он полагал, вела в столовую. Его встретил звук густого храпа. Подойдя к окну, он медленно опустил штору и, вытащив из кармана свой пистолет, включил электрический фонарь.

В кресле, стоящем рядом с длинным столом, на котором были разложены сверкающие подарки, находилось распростертое тело одного из охранников. Алонзо подошел к нему и наклонился к лицу спящего человека. Он почувствовал хорошо знакомый запах хлороформа. Человека усыпили.

Алонзо выключил фонарь и, нащупав в темноте кресло, уселся в него. Ситуация была абсолютно очевидной. Дворецкий усыпил охранника. Сам он, будучи связанным и с кляпом во рту, не в состоянии подать сигнал тем, которые на улице, чтобы они завершили работу. Он поднялся с кресла и включил фонарь, послав луч света на сверкающий стол. Там в черном бархатном футляре на почетном месте в центре стола лежало жемчужное ожерелье стоимостью в десять тысяч фунтов. Алонзо – большой знаток жемчуга, любовался ни с чем не сравнимой красотой ожерелья. Он отвел фонарь от стола и его луч упал на ручку двери. Она медленно и бесшумно поворачивалась!

Алонзо мгновенно выключил фонарь и кошачьими шагами отскочил к плотной портьере у окна. Дверь медленно открылась и в ее проеме на фоне слабо освещенного холла, он увидел тоненькую фигурку девушки. На ней был короткий костюм и шляпа. В руке был небольшой атташе-кейс. Быстро и беззвучно она закрыла за собой дверь и, когда Алонзо попытался поплотнее вжаться в стену, луч фонаря, который она держала в руках, еще раз осветил стол.

Она подошла к столу и, не обращая внимания на менее ценные драгоценности, взяла со стола футляр с находящимся в нем ожерельем. Она собиралась направиться к дверям, когда из-за портьеры вышел Алонзо.

– Пожалуйста, не пугайтесь, – произнес он. – Присядьте, пожалуйста. – Он пододвинул кресло и она, улыбнувшись, так как к ней полностью вернулось самообладание, села в него.

– Я предполагаю, что вы один из новых охранников, – проговорила она с улыбкой.

– Отнюдь не так, – ответил Алонзо. – Я – Алонзо Мактавиш. Она чуть вздрогнула.

– Мактавиш, – тихо вскрикнула она, – знаменитый взломщик – человек, которого не может поймать полиция.

Алонзо поклонился.

– Надеюсь, что ей это никогда не удастся. Но мне кажется, что если мы очень не поторопимся, то возьмут нас обоих. Сюда в любой момент могут войти. А пока я предлагаю, чтобы мы кое о чем договорились относительно этого ожерелья. Так как у нас общий род занятий, не кажется ли вам, что мы должны разделить добычу поровну?

Она улыбнулась и свет фонаря озарил золото ее волос. Неожиданно в холле послышались звуки торопливых шагов. Алонзо вскочил на ноги и вырвал кейс из рук девушки.

– Быстро, – скомандовал он. – За занавеску у окна. Окно открыто. Шевелитесь быстрее. – Он затолкнул девушку за портьеру и обернулся. Двое мужчин вошли в комнату и осветили фонарями ожерелье, которое Алонзо держал в руках.

Человек, который был поменьше ростом, направил на него револьвер.

– Вот этот парень, мистер Хекенхеймер, – произнес он. – Мы обнаружили дворецкого наверху связанным и с кляпом во рту и, посмотрите, Ситона усыпили! Ему чуть не удалось… – он почесал бровь.

Хекенхеймер, ругаясь, подошел к Алонзо и вырвал у него из рук футляр с ожерельем.

– Послушайте, мой умный друг, – прорычал он, – я думаю, что вас еще мало учили. Я сделаю так, что вас вылечат от ваших чертовых воровских привычек. Наденьте на него наручники, Смит.

Детектив достал из кармана наручники и подошел к Алонзо. В этот момент из-за портьеры появилась девушка. Хекенхеймер и детектив в изумлении сделали шаг назад.

– Ты – маленькая идиотка, – пробормотал Алонзо, – почему ты не сбежала, пока все было в порядке? – и, вздохнув, уселся в пустое кресло.

– Все в порядке, мистер Мактавиш, – спокойно произнесла она, – я боюсь, вы не совсем понимаете ситуацию. – Она обернулась к Хекенхеймеру. – Отец, этот джентльмен – не грабитель, – сказала она. – Он – мой друг.

Хекенхеймер взмахом руки отпустил охранника. Когда тот ушел он обернулся к дочери.

– Послушай, девочка, что все это значит?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Просто то, – спокойно сказала она, – что я не собираюсь выходить в понедельник замуж за сэра Джона Хаверсли, чтобы ты не говорил или делал. Я не люблю его и это все. Сегодня вечером я приняла решение уйти с человеком, которого сама выберу, а так как у меня нет никаких денег и я знаю, что ты мне их не дашь, я решила взять жемчужное ожерелье. В конце концов, оно мое.

Гримаса ярости промелькнула на лице Хекенхеймера.

– Послушай, моя девочка, – грубо оборвал он, – прекрати этот театр. Ты выйдешь замуж за Джона Хаверсли в понедельник, потому что я так решил, – он бросил ожерелье обратно на стол. – И можешь иметь в виду, что это окончательно. И без глупостей. А что касается вас, – он обернулся к Алонзо, – вы можете уйти отсюда и как можно скорее.

Алонзо обогнул стол. Подойдя к двери, он быстро закрыл ее и обернулся. В руке у него был пистолет.

– А теперь, мистер Хекенхеймер, – произнес он. – Давайте будем благоразумными. Ваша дочь изобрела небольшую историю в мое оправдание. Я ничего не знал о ее плане убежать. В действительности, я думал, что человек, который сейчас ждет на улице, охотится за этими вещами, – он указал на стол. – Сейчас я полагаю, что он тот, кого выбрала мисс Хекенхеймер. Но, если она хочет выйти за него замуж, я не вижу причин, почему бы ей этого и не сделать. И если она хочет забрать свое собственное ожерелье, то пусть берет его.

– Я за это напущу на вас полицию, – прорычал Хекенхеймер.

– Ну, вы этого не сделаете, – рассмеялся Алонзо. – Разве вы не представляете, что могут сказать газеты. Дочка миллионера убежала из дома, украв ожерелье с помощью Алонзо Мактавиша – международного мошенника! Вам не кажется, что это будет выглядеть довольно-таки хорошо на газетных страницах, мистер Хекенхеймер? Ну, так что будет? Уходит мисс Хекенхеймер с вашего согласия или без него? Только я могу сказать вам, что если она уйдет без него, то большая часть из этих подарков уйдет с ней. Вы лучше решайте побыстрее.

Полчаса спустя Алонзо стоял на ступеньках крыльца дома Хекенхеймеров. Девушка протянула ему руку.

– Я знала, что отец уступит, – произнесла она. – Я думаю, что ваша сила убеждения смогла сделать это.

– Вы очень великодушны, мисс Хекенхеймер, – засмеялся Алонзо.

Она посмотрела на него с улыбкой.

– Великодушным были вы, – сказала она. – Все, что вас волновало, так это – моя безопасность. Вы совсем не думали о себе. Если я когда-нибудь стану мошенницей, то хочу быть вашим партнером. – Она засмеялась и протянула ему руку.

Алонзо пожал ее.

– До свидания, мисс Хекенхеймер. И удачи вам!

Она протянула ему что-то. Это была половина ожерелья!

– Вы должны это взять, мистер Мактавиш. В память о самой счастливой ночи в моей жизни. Я не хочу, чтобы вы отказывались,

– и она опустила половину ожерелья в его руку. – Пополам, партнер, – улыбнулась она.