Он призвал меня

ИСТИННЫЙ КАТОЛИК

Понятие «истинный католик», которое, в сущности, должно было бы быть качественным определением, все больше теряет сегодня свой положительный аспект. Слыша о ком-то, что он «истинный католик», я не обязательно прихожу от этого в восторг. Судя по моему опыту, такие люди – правоверные, но не право-верующие; слишком мало замечаю я за ними непринужденности, естественности. Эрих Фромм прямо называет их «некрофилами» т. е. «любящими мертвое».

Он имеет в виду враждебность к жизни, когда из страха сделать ошибку, губят таланты, из богобоязни чрезмерно усердствуют в соблюдении обрядов, из-за отсутствия права на жизнь, так усиленно отрицают себя, пока они на самом деле не теряют себя. «Истинные католики» чрезвычайно озабочены своим «добрым именем». Лишь бы не бросаться в глаза, только бы не придумать чего-нибудь оригинального! Что скажут об этом люди? Жизнью не рискуют, надо твердо придерживаться всех норм и законов: ведь это всегда так было и по крайней мере ты знаешь, что имеешь.

А когда же их дети не хотят больше ходить в церковь, так начинаются «великие вопли». А дети больше не ходят в церковь, потому что этот образ жизни лишен искренности и радости.

Конечно, так думают не все. Я говорю только о том сорте людей, которые считают себя «истинно католиками». И воистину: многим молодым людям далекая от церкви жизнь кажется более истинной, чем жизнь тех верующих, которые своим самоотречением хотят тут же считаться святыми, и при этом забывают жить! Один молодой человек написал мне о своих родителях. Якобы «добрых католиках». Отец алкоголик, мать депрессивная.

В доме то и дело вспыхивают ссоры по пустякам. По воскресеньям они ходят в церковь. А он, сын, больше не хочет потакать их лицемерию. Его мучает чувство виновности, хотя он и не находит за собой никакой объективной вины; в этой «набожной» атмосфере он просто задыхается (у него уже три года астма) и намерен поначалу отойти от такой религиозности. Иначе жизнь ускользнет от него.

Я его хорошо понимаю. Бог, несомненно, тоже. У меня ощущение, что «истинные католики» не живут по Евангелию. Ведь оно указывает пути к освобождению: тут любовь стоит над законом.

Не бесконечные религиозные акции, не нравоучения или морализаторские призывы ведут к Богу, дают человеку чувство избавления, а единственно, и только познанная радость в Боге. Только тот, кто ощущает радость веры, способен заразить ею других. Такое личное, экзистенциальное свидетельство обладает в тысячу раз большей взрывной силой, чем самая умная аргументация. Обновляет же церковь малый круг ищущих и молящихся людей. Эти немногие и принесут в общины Дух Господень и расположат для новых божественных опытов. Встретить таких людей можно главным образом в молитвенных кружках, в малых духовных общинах; из них выйдут и священники будущего. Только тот, кто молится и размышляет над Библией, смогут дальше передавать Дух Божий.

И даже на основе уже осознанной благодати Крещения может человек более непринужденно организовать свою жизнь в церкви и с церковью. Я говорю все это по собственному опыту и на основе моих наблюдений.

В то время как я пишу эти строки, в Праге происходит Европейский съезд «Тайце». 80'000 молодых людей молятся, поют и живут там непринужденными христианами, в городе и окрестностях, определяя в эти дни картину города. В это же самое время в нашем доме тоже собрались 50 молодых людей, чтобы целую неделю совместно размышлять над Библией, читать, молиться, есть и праздновать. Они приехали со всех концов южной Германии. Вся моя надежда на них: ведь это они – дома, в школе, на работе – несут нам то, что Иисус называет «светом горним». Эти молодые христиане знают об ошибках и ограниченности своей церкви; радость что ты любим и нужен Богу. Это делает их способными ощутить симпатию по отношению к церкви (sympathein – лат.: сочувствовать, вместе терпеть).

Много священников устали и разочаровались из-за того, что, несмотря на все свои усилия, не видят успехов. Приглашения на семинары, посвященные проблемам веры или на библейские вечера, на общие молитвы или информационные беседы мало кто принимает. Одни давно ушли из общины и не считают, что это относится и к ним; другие же чувствуют себя настолько верующими, что, по их мнению, ни о каких исправлениях их духовного поведения не может быть и речи. Как тут обновиться общине?

Между тем множество священников пришли к тому, что приглашают на лекции чужих пасторов, целеустремленно ориентируясь как раз на далеко стоящих, ищущих – и вместе с ними на активных общины.

На протяжении нескольких недель такого рода вечерние занятия рекламируются с помощью специальных буклетов.

Тот, кто на них приходит, может совершить очень поощряющий опыт. Священники рассказывают о настоящих обращениях, о возобновлении обета крещения и брачного обета, о примирении, о новом понимании религиозных истин, об опытах обретения духовной радости. Многие используют при этом, как руководство, книгу «Впервые с Богом» (Neu mit Gott), в которой Херберт Мюлен дает практические советы для обновления веры в маленьких группах и общинах.

Такие совместные духовные опыты нынче особенно необходимы, так как множество христиан отворачиваются сейчас от церкви, чувствуя себя непонятыми, и не хотят больше принимать некоторые решения церкви. В чем я их хорошо понимаю. Но с другой стороны, все ее ошибки не в состоянии изгнать из церкви Святой Дух. Тот, кто видит собственные границы, тот примет и просчеты церковных сановников. При всем моем терпении и верности церкви, я, тем не менее все чаще мечтаю о том, чтобы вместо прелатов, монсеньеров и папских тайных советников стали бы все только братьями и сестрами, вместо утомленных и часто брошенных на произвол судьбы своими ординариатами священников, существовали бы только такие душеспасительные команды, где священники и прихожане работают сообща, а вместо бюрократии царила бы полная солидарность. Иначе мы ничем не отличаемся от громоздкости светских учреждений. «Но между вами да не будет так,» – сказал Иисус (Мт. 20: 26). Факты, к сожалению, говорят о противоположном.