Она моя (СИ)

Глава 26

— Как Вы себе это представляете? — резким движением отёрла щеки, смахивая влагу. — И прекратите уже наконец, этот абсурд. Вы же семья, близкие друг другу лю…даоры.

— У нас всего два варианта, счастье моё. Либо ты становишься вдовой. Либо разведённой женщиной. — продолжая удерживать напряжённого архара, также спокойно проговорил Архарон.

— Если я с ней разведусь, её убьют. Рано или поздно. На место твоей цяоси метят слишком многие, чтобы потерпеть твою связь с человечкой. — глухо процедил архар не пытаясь вырваться из захвата.

— Она и есть моя цяоси. — как ни в чём не бывало проговорил Архарон.

Цяоси это та, что может подарить наследников? Что-то я путаю наверное. Разве там не должна быть девственница даорка в обязательном критерии? Я ни то ни другое. К сожалению. Или к счастью. Как знать? Дара целительства даоры лишены. Будь я даоркой…

Впрочем, это бессмысленные рассуждения, в которые я скатываюсь очевидно от нервов. Не иначе. Эх, доведут же до нервного срыва, чёртовы даоры, как пить дать. Доведут.

— Но как ты..? — прохрипел глухо архар. — Ведь тебе не позволят быть с…

Архарон глухо зарычал и снова саданул архара лицом об пол.

Я непроизвольно поморщилась и метнулась к пострадавшему. Но потом одёрнула себя. Это же архар АЕ? Сама же недавно мечтала ударить как следует. В конце концов сломанный нос это не смертельно.

— Сакдаор вас разведёт. Ты подтвердишь, что женился на моей цяоси для отвода глаз и охраны. После того, как я казню всех участников заговора, надобность в прикрытии отпадёт окончательно. И тогда за жизнь милой Соаль можно будет не опасаться. — я лишь глаза округлила от этих пояснений.

Архарон хочет оставить меня подле себя? Что за бред?

— Как удачно подвернулись эти заговорщики, да? — усмешка в глухом голосе архара и Архарон легко вскочив на ноги, протягивает руку своему избитому побратиму.

На их лицах идентичные усмешки и одна я ничего не понимаю.

— Легенда уже пошла в массы? — новый уточняющий вопрос и я изо всех сил тру лоб и виски, пытаясь уловить суть происходящего. Вроде слова все понятные. Вроде даже смысл угадывается. Но вот всё в единую картину собрать почему-то не получается.

— Пока на уровне неуверенных шепотков. — довольно проурчал Архарон подступая ко мне.

— Если бы ты убил меня, этим слухам было бы сложнее поверить. — с совершенно не ясной мне иронией протянул Зан, как-то очень по мальчишески вытирая кровящий нос тыльной стороной ладони.

И я не сдержав порыва шагнула к нему, намереваясь вправить и залечить травму.

Но к моему удивлению, Архарон перехватил меня поперек талии, пресекая движение, и прижал к себе.

— Зато моя сладкая цяоси гораздо быстрее стала бы моей. — досадливо поморщившись протянул Архарон.

И я не выдержала:

— А моего мнения никто спросить не хочет? — тихим голосом начала я, сжав кулаки. — Один хочет забрать себе, другой не хочет отдавать. А о том, что я хочу вернуться к людям и продолжить врачевать никто не задумывается? Почему я хочу именно этого никого не интересует? — я физически ощущала потяжелевший взгляд Архарона, но предел за которым скрывается страх, я похоже прошла. — Что я совершенно не хочу участвовать ни в каких интригах, и всю жизнь искренне стараюсь держаться от сильных мира сего, потому что единственное чего я всегда хотела, это лечить разумных. Облегчать боль и страдания. — усилием воли подавила трепыхнувшуюся мысль-предательницу, что вот одного из присутствующих тех самых «сильных» я таки вполне хочу.

И культивировала на её месте более разумную её товарку — настолько ли сильно я хочу его, чтобы взять и разом потерять себя? Потерять всё к чему стремилась все эти годы. Всё ради чего воевала с семьёй. Ради чего не завела семью и детей. И сейчас отказаться чтобы что? Быть с Архароном? Бред. Даже моё влюблённое, глупое сердце обжигает кислотой правдивая реальность — нам не быть вместе. Нет, попытаться мы можем. И судя, по невероятному диалогу, которому я была свидетельницей, даже жаждем. Но сильнейший даор, Архарон, правитель целой расы и магистр целебных наук, человеческая женщина, без нескольких поколений воинов в роду, не девственница, в конце концов. Это смешно.

Увязла ли я настолько, чтобы попробовать положить себя на этот алтарь? Пока нет. И чтобы вот это «пока, нет» не превратилось в «уже, да» мне надо бежать.

— Вон. — ледяной приказ где-то над моей головой, но я даже не попыталась дёрнуться в сторону. Точно зная, это не мне.

Архар метнув беспокойный взгляд с меня на Архарона всё же склонил голову и развернувшись порывистым движением не оглядываясь вышел за дверь.

Я же с удивлением констатировала, как за каких-то пол часа моё отношение и настроение изменилось. С мягкой тягуче-сладкой влюблённости, которую я с мечтательной обреченностью пестовала в своей душе, до отчаянной иглы, которую и из сердца не выдрать и лелеять бы на расстоянии. Очень далёком расстоянии.

Когда мы остались одни, Архарон развернул меня к себе лицом и нежно обхватив длинными пальцами мой подбородок заставил поднять голову.

Я непроизвольно отвела глаза в сторону, не в силах смотреть на него сейчас. Мне казалось, что при взгляде на него моё сердце болит от каждого толчка, и вот вот разорвётся, не выдержав этих метаний.

— Смотри на меня, Соаль. — я подняла взгляд до линии подбородка, и упрямо сжав губы настроилась бороться за себя.

В первую очередь с самой собой.

Что бы он не сказал мне, я должна держать в уме, чем я рискую.

Он пытаясь вступить со мной в союз рискует нарваться на сопротивление своего народа, которое он поборет. Я даже на секунду не сомневаюсь, что он сможет сделать всё что задумает.

А я, оставшись с ним потеряю всё. Заниматься врачеванием — кого? Даоры практически не болеют. Преподавать? Что и кому? Семьи у меня и так нет.

— Я дам тебе всё, Соаль. — он пригнулся, так что его лицо оказалось на одном уровне с моим.

И я заворожённая мерцанием звёзд в его глазах оказалась в плену.

— Я смогу оградить тебя от любых интриг и опасностей. Ты пока не понимаешь, маленькая цяоси, кто я и что означает мой статус. Поэтому тебе простительны сомнения. — несмотря на слова, в его тоне звучала стальная жёсткость. — Я придумаю как дать тебе то, чего ты хочешь. Но о жизни среди людей тебе придётся забыть. Ты останешься здесь.

Мотнула головой отбрасывая его руку.

— Я не согласна.

— У тебя нет выбора. — широкие ладони сжались на моей талии, стискивая почти до боли.

Чёрные глаза без белков сосредоточенно метались по моему лицу, широкие ноздри чуть раздувались, будто он пытается уловить что-то в воздухе, из под верхней губы чуть выглядывали клыки, словно он сдерживает оскал.

Я распрямила спину до хруста позвонков и уставилась ему прямо в глаза, изо всех сил мотивируя себя бороться за себя. Ведь несмотря на риск потерять то, что составляет мою суть, я помнила также, что он предлагает мне обрести взамен.

Его.

И это отдавалось в моей душе фантастическим звоном. Несбыточная места, которая внезапно стала реальностью. Это как желание летать без подручных средств и заклинаний, которое обуревает многих с детства и вот ложишься спать с привычной мыслью «эх, вот бы полетать», а на следующий день у тебя отрастают крылья и летай сколько хочешь.

— Выбор есть всегда. — горло будто свело спазмом, голова разболелась от обилия мыслей.

Меня буквально рвало на части. И я очень хотела уйти и подумать. Одна. В тишине.

Но этого мне, естественно, никто не предложил.

Он резким движением вдавил меня в своё твёрдое тело и с мягкой насмешкой проговорил:

— Ты не пойдёшь на самоубийство.

— Даже у истинного целителя есть обходные пути. — деланно пожала я плечами, больше из упрямства.

В реальности не представляю, что должно произойти, чтобы я задумалась о суициде.

— А я и не сомневаюсь, что они есть. Но ты не сделаешь этого не поэтому. — шершавые пальцы мягко обвели контур моего лица, едва ощутимо скользнули по скулам и задержались на губах, большим пальцем он слегка надавил на середину моей нижней губы заставляя приоткрыть рот. — Ты не станешь, потому что я слышу это в твоём запахе. — его прикосновения взбудоражили, превращая адреналин в возбуждение и посылая разряды молний в кровь. Его рука с талии медленно скользнула по моему телу вверх, замирая на рёбрах, будто обхватывая и мягко массируя чувствительное место под грудью.

И я определённо не хотела думать, что он там в моём запахе расслышал.

Не хотела, я сказала!

— Ты чувствуешь так много страха. Но боишься не меня, а скорее себя. Своих мыслей. — Он опустил руку ниже мне под челюсть, большим пальцем приподнимая мой подбородок повыше, остальной частью ладони зарываясь мне в волосы и обхватывая шею.

Я мотнула головой, пытаясь сбросить этот захват и упёрлась руками в твёрдую мощную грудь. Изо всех сил стараясь отстраниться. Почти задыхаясь от невозможности отдалиться от него хоть на минуту и собраться с мыслями. И отчаянно не желая слушать то что он говорит. Его слова словно сладкий яд, разъедали уверенность. Каждое слово, сеяло сомнение, что я смогу быть без него. Точнее, что яхочубыть без него.

Но он не выпускал, сжимая меня всё крепче, усмехнулся и с отчаянной нежностью прошептал-прошипел мне в лицо:

— Знаешь как я понял разницу? — его глаза зажглись безумием на секунду заставив моё сердце тревожно замереть, когда я смотрю на него в моих глазах отражается то же пламя? Или еще есть шанс? — Когда ты в моих руках, страха почти нет. Но есть восхищение, грусть и возбуждение.

Он внезапно распрямился, заставив меня по инерции вскинуть голову, продолжая удержать мой взгляд.

— Ты могла бы сбежать от меня раньше. Но не теперь, когда я ощущаю между твоих бёдер сладкую влагу с ароматом топлёной малины со сливками. — я поперхнулась воздухом, когда его ладони скользнули по моим бёдрам обхватывая и приподнимая.

Полы халата ощутимо разошлись.

— Ты не сможешь сбежать, когда единственное о чем я могу думать, это поскорее ощутить твой вкус у себя во рту.

Я запаниковала окончательно, когда его лицо неумолимо начало приближаться к моему и его невозможные глаза так возбуждающе сосредоточились на моих губах, а руки порочно сжимались норовя скользнуть под халат, а мои гормоны совершенно вышли из под контроля.

— Я не девственница. — хрипловато-испуганно выкрикнула я. И вжала голову в плечи, ощутив неимоверное облегчение от того, что он замедлился и вернул свои шикарные глаза на моё лицо, а не только на губы.

— Это хорошо. — через секунду усмехнулся он, вновь неумолимо приблизив своё лицо к моему и прошептал прямо в мои приоткрытые от частого прерывистого дыхания губы. — Научишь меня как быть лучше тех, кто был до меня.

Он почти поцеловал меня, стремительно пройдя последние сантиметры, но я отшатнулась в сторону. Он удерживал меня фактически на весу.

Тяжело дыша, я с маниакальным упорством стремилась выбраться из его объятий. Мне не хватало воздуха.

Я задыхалась.

От него. От его запаха, от своих эмоций, от невозможности сосредоточиться. Это всё слишком.

— Ты не понимаешь? Ты не будешь моим первым и единственным. — с каким-то отчаянием пыталась я донести ему свою мысль.

Сама не понимаю, чего хотела от него, чтобы он разочаровался, ведь все его любовницы были чистыми, ну по крайне мере так гласит официальная версия. А тут он ко мне с такими весомыми предложениями. Или чтобы убедил, что я нужна ему в любом случае.

Вместо ответа он снова сжал ладони на моих ягодицах и приподняв над полом понёс меня куда-то. Я попыталась вывернуться упёршись ладонями ему в плечи, а когда не получилось со злости запустила ногти в его плоть прямо сквозь рубашку.

Не знаю, что на меня нашло, но я почему-то хотела сделать ему больно. Хотя скорее не больно, а просто сжать его, укусить, ударить. Всё что угодно, чтобы выплеснуть тот ком эмоций, который он вызвал. Он в ответ глухо рыкнул и сдавил мою талию сталью своего хвоста, до этого беспокойно мечущегося из стороны в сторону. Ушки на его голове встрепенулись и словно готовы были улавливать каждый шорох.

Он уронил меня спиной на кровать и не успела я даже выбраться из подушек, халата и покрывала, как тяжёлое твёрдое тело придавило меня к кровати, вызывая мощный ток крови, и ощутимую пульсацию между ног.

Боги, за что мне эта пытка?

Он коленом раздвинул мне ноги и я обнажённой кожей бёдер ощущала шероховатость ткани его штанов. Казалось, что с чувствительной кожи сдирают верхний слой.

Он с довольным урчанием обнюхивал мою шею, лицо. Одной рукой грубо рванул халат на груди, обнажая порочно торчащие соски и обдавая меня мучительно горячим дыханием.

Он сжав ладонью мою грудь, снова приблизил свое лицо к моему и проурчал, словно кот дорвавшийся до свежей рыбки:

— Я буду твоим последним, Соаль, вот что важно. — его лицо превратилось в жёсткую маску, отчего-то вызывая во мне очередной прилив возбуждения.

Этот контраст между мягкими прикосновениями, ласковым шепотом и жёстким, собранным и хищным выражением лица. Заставляли меня сгорать в лихорадке. Мысли окончательно спутались. Я облизнула пересохшие губы, неосознанно подаваясь ему на встречу для поцелуя и продолжая отталкивать его, упираясь ладонями в плечи.

Он обхватил мой сосок жадным горячим ртом, втягивая чувствительную горошинку в рот, одновременно перехватывая мои запястья и прижимая к постели.

Я выгнулась ему на встречу, не в силах удержать этого порыва. Короткий порыв воздуха по влажной вершинке, внезапно выпущенной из плена обжигающего рта Архарона. И тут же мощный толчок внутри меня.

Он мучительно растягивал меня под себя, причиняя лёгкую боль, я инстинктивно дёрнулась пытаясь уйти от неожиданного проникновения. Но он вдавил меня в постель, скользнув ладонью у меня между лопаток, обхватил за шею, надёжно зафиксировав на одном месте.

— Ты больше не вспомнишь их. Я обещаю. — прошипел-прорычал он мне в ухо.

Обвёл горячим влажным языком раковину, заставляя дрожать каждую мышцу в моём теле и продолжил врываться в меня, размеренными, резкими и сильными толчками.

Я пыталась абстрагироваться и не чувствовать. Не ощущать волны возбуждения словно искры разлетающиеся из места соединения наших тел, не позволить проникнуть в себя еще глубже. Словно своим сопротивлением я удерживала те крохи надежды, которые еще оставались.

Он обхватил мою грудь ладонью, сжимая сосок в мучительно-сладких тисках. Едва слышный стон сорвался сквозь стиснутые губы.

Его дыхание на моих губах, его шепот проникает в меня, как очередная доза сладкого яда:

— Хотел наказать тебя, сладкая Соаль, но слишком хочу увидеть, как ты кончишь. — резкий, глубокий поцелуй, мгновенно захватывает меня в плен, влажного сильного языка.

Его слова задевают что-то глубоко внутри меня, и по телу проходит тягучая яростно горячая волна, взрываясь болезненными искрами внизу живота.

Новые ощущения захватывают в водоворот и есть полное ощущение, что своё тело я больше не контролирую.

Мощные рывки сильных бёдер. Он ускоряется, я хрипло стону, уже не в силах сдерживаться, пытаюсь вырвать руки из захвата и прижать его к себе еще сильнее, ближе. Желая сделать его глубже. Но он крепко удерживает мои руки на месте.

Отрывается от моего рта, прокладывает влажную дорожку поцелуев от уголка рта и до ключицы и попадает в какое-то особенно чувствительное место, что меня буквально простреливает с головы до ног в мучительно-сладком спазме.

Я мечусь под Архароном буквально потеряв все мысли, все сомнения, сосредоточенная только на одном — побыстрее получить развязку.

Низ живота сводит щемящей тягучей болью, Архарон с хриплым дыханием наращивает темп, уже буквально вколачиваясь в меня с порочным влажным звуком. И наконец, я с криком выгибаюсь, ощущая как каждая клеточка моего тела на миг ощущает спазм, судорогу и тут же мгновенное расслабление. Неся за собой усталое блаженство и покой.

Архарон вбивается в меня еще трижды и кончив с хриплым рыком мгновенно откатывается в сторону.

И это неожиданное действие колет глупой обидой. Хотя какие тут обиды, если Архарон по сути только, что меня изнасиловал?

Или если испытала оргазм, то насилие насилием не считается?

— Ты останешься здесь. Твоё будущее отныне связано только со мной. Никого другого кроме меня у тебя не будет. Смирись. — Он скатился с кровати и яростно стегая воздух вокруг себя белоснежным хвостом, застегнул брюки и развернувшись вышел из покоев.

А я лежала восстанавливая дыхание на разворошенной кровати в расхристанном халате в той же позе в которой он брал меня пару минут назад.

Брал меня, не спрашивая разрешения. Не сняв брюк и сапог.

Хорошенькое будущее меня ждёт, чую.

Я внезапно совершенно обессилев не могла заставить себя шевелиться. Встать, привести в порядок, банально подумать о том что случилось и как быть дальше.

Даже не пытаясь побороть внезапную апатию, я едва шевелясь закуталась в покрывало и свернувшись в клубок, устало прикрыла глаза. Как никогда стремясь спрятаться от происходящего в паутине снов.

Может и это лишь очередной сон про Архарона? И я скоро проснусь в резиденции Ае?

Но сосущая пустота внутри, которую я ощущала как живую, даже сквозь сон, не давала даже сомнений — то, что произошло было исключительно реальным.