Оно спрятано в крови

0 — Непосильное бремя (пролог)

Почему здесь так ярко пахло благовониями? Терпким запахом пропиталась одежда, волосы, кожа. Меня трясло от волнения и ужаса, я с трудом набивала мешок вещами, выкидывала их вновь и пыталась понять, какие из них пригодятся. Но это такая мелочь, главное взять деньги, чтобы хватило хоть ненамного.

Завывающий звук, разнесшийся над крышами домов, заставил вздрогнуть и спохватиться.

— Черт! — затянув веревку на мешке, я вскочила на ноги и шумно выдохнула. — Черт, черт… ладно, сейчас или никогда.

С наступлением темноты опускалась прохлада, в горах выживать куда сложнее, чем на равнинах, но и затеряться проще. Как и свалиться в расщелину, подвернуть ногу и упасть со склона. Тревожные мысли не давали покоя, но куда сильнее меня пугала возможность застрять здесь, в этой деревне, стать привязанной к ней не просто традициями. Стать жертвой во имя мира и спокойствия, отдать свою жизнь… нет, нет. Нет, не дождетесь.

Выбраться наружу оказалось просто, как и покинуть особняк, ступая на цыпочках по каменной кладке. Большинство людей собралось на площади, празднуя последний день пребывания монстра в старом сосуде. Скоро монстр будет заточен в куда более прочную клетку. Так они думают. Так они хотят. Но черта с два. Нет…

Основная часть клана ушла для подготовки ритуала, никто не задумывался, что я дерзну сбежать, поэтому выбраться на улицу и дать деру оказалось не так сложно. Холодный воздух щипал щеки, покалывал пальцы. Навстречу шли люди, но никто не обращал на меня внимания, все слишком увлечены волнующим событием. Еще бы. Наша деревня находилась в такой глуши, что за долгие десятилетия фактическое жертвоприношение обернулось праздником.

За мостом, под которым бурлил мощный поток воды, спряталась в тени деревьев, переведя дух. Неужели получится? Я осмотрелась, прислушалась. В небе стояла практически полная луна, освещая темные закоулки.

— Эй!

Я вздрогнула, резко обернулась, потянувшись к метательному ножу в рукаве. Хоть какая-то защита. Но присмотревшись к силуэту, выглянувшему из-за дерева, вздохнула с облегчением.

— Ох, что же ты меня пугаешь?

— Не хотел, чтобы меня заметили.

От радости едва сдержалась, чтобы не броситься на шею парню, моему спасителю, согласившемуся помочь в трудный момент. Хотя вряд ли бы удалось, он такой высокий, отчего пришлось встать на цыпочки. От него пахло чем-то сладким, как и всегда, улыбка грела не только взгляд, но и душу.

— Не передать словами, как я рада тебя видеть, Кото, — прошептала я, сжав дрожащими руками его пальцы.

— Я ведь обещал, — кивнул парень, — мы обещали. Моя семья поможет тебе, но нужно поспешить.

Он прав, не время демонстрировать нахлынувшие эмоции. Я видела, что Кото также не хотел отпускать меня, в нем горело желание притянуть меня ближе, защитить. Его семья, конечно, преследовала иные мотивы в моем спасении, но это неважно.

— Уведи меня отсюда.

Кивнув, Кото быстро нырнул в глубину леса, я белой тенью скользнула за ним. Спрятала волосы под темным плащом, хотя казалось, что в лунном свете даже бледная кожа блестела серебром. Я просто бежала, смотря в широкую спину парня, как края накидки развивались на ветру. На окраине сядем на лошадей, а там — до свидания, замкнутый чокнутый мирок этой деревни.

К сожалению, пришлось часто делать короткие остановки, чтобы перевести дыхание. Не такая я закаленная и шустрая, как Кото, да и как мой отец. Даже сейчас он все еще способен на многое, несмотря на время… или лучше сказать бремя, которое давило на его плечи? Которое он хотел передать мне.

— Пришли!

Голос Кото заставил меня встрепенуться, сжать кулаки и ускориться. От волнения сердце застучало сильнее, казалось, оно вот-вот пробьет грудную клетку. Но когда мы выбрались на поляну, радость сменилось недоумением. Я осмотрелась. Путая тяжелое дыхание со словами, спросила:

— А… где лошади?

— Лошади… хороший вопрос, — заметно напрягся Кото, двинувшись вперед. — Брат сказал, что он подгонит их сюда… может, это где-то?..

Он остановился посреди поляны. В голове стучала кровь, от долгой беготни ломило тело, и я не заметила ничего подозрительного.

— Что там?

Подойдя ближе, не увидела, что так встревожило Кото. Только проследив за его взглядом и наткнувшись на что-то большое и темное под деревьями, заподозрила неладное.

— Кото?..

— Твою мать… — он резко схватил меня за руку и побежал обратно.

От неожиданности едва не запуталась в ногах, но устояла. Только далеко мы не убежали, что-то пролетело у нас над головами и с глухим звуком ударило в ближайшее дерево. А затем прогремел взрыв.

Крик вырвался сам собой. От неожиданности, ужаса. Нас отбросило горячей волной, мягкая трава смягчила падение. От ледяной росы спас плащ, который моментально спал, рассыпав мои волосы белым веером. У меня кружилась голова, стучало в ушах, хотя сквозь звон доносились крики и звуки борьбы. С трудом открыв глаза и обернувшись, заметила, что Кото с кем-то схватился в драке. Его короткий меч постоянно блестел в свете луны.

— Кото…

Я не умела сражаться, ничего не умела, но как минимум могла подняться на ноги и отвлечь на себя внимание. Тело дрожало, отходя от оглушительной взрывной волны. С трудом приподнялась на руках, думала, что смогу справиться со слабостью. А потом почувствовала, как кто-то грубо схватил меня за волосы и потянул вверх.

— А-а-а! — визг вырвался непроизвольно.

— Мэйкум!

Отвлечь внимание я смогла, да только не противника, а Кото, которого тут же оглушили тяжелым ударом по голове.

— Нет!

Попытка вырваться обернулась провалом, одним движением меня поставили на колени, продолжая держать за волосы.

— Вот так дела, — раздался спокойный, но не лишенный раздражения знакомый голос. — А я-то надеялся, ты не такая смелая, сестренка.

— Хаято… — едва разглядев лицо младшего брата, я оскалилась, — что ты делаешь?

— Это я у тебя хочу спросить, дорогая сестра. Решила сбежать накануне священного ритуала? Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергаешь нашу деревню?

— Какой опасности?.. — от услышанных слов, которыми меня кормили на протяжении всей жизни, в груди вспыхнула злость. — А какой опасности вы меня подвергаете, не думали?!

— Это великая честь.

— Если такая великая, то занял бы мое место!

— И занял бы, имей твои силы! — в ответ повысил голос Хаято, больно дернув меня за волосы. — Но они всегда готовят первенца из-за лучшей связи… поэтому заткнись.

— Не смей так обращаться с ней!

— О-о, наш заступник, — взглянув на Кото, которого поставили на колени, парень скривил губы. — А мы все думали, какой из кланов решил сорвать ритуал. Хидей, значит. Я до последнего надеялся, что это не вы… но мой отец явно видит куда дальше. Жаль, я многому у него не успел научиться.

— Твой отец тиран и ничтожество, раз принуждает свою дочь пожертвовать собой ради своих амбиций!

— Ради всей деревни! Или ты забыл, что будет, если мы не сменим хранителя Риндзина?!

— Он просто исчезнет, как и вся сила нашего клана, — жестко усмехнулась я, блеснув раздраженным взглядом. — Риндзин может просто исчезнуть вместе с нашим отцом, но вы все боитесь потерять власть и силу в этой деревне. И черта с два я позволю вам продолжить это.

Мои угрозы, похоже, лишь раздражали брата. На меня смотрело будто собственное отражение, только вычурное жестокостью и холодом ледяной души. Хитрый рыжий кицуне, сомкнувший пасть на шее белой вороны. Хаято едва исполнилось семнадцать, а он уже отмел юношескую беспечность.

— Это мы посмотрим, — бросил он и обратился к воинам нашего клана, — связать их и доставить в храм. Передача Риндзина состоится сегодня.

— Что?! Нет!

Но несмотря на мои вопли и попытки сопротивляться, мужчины оставались непреклонны. Кото вырвался так яро, что его усыпили ударом по голове. Меня же, вопящую и извивающуюся, на полпути к деревне также настигла подобная участь. Привлекать лишнее внимание никто не хотел.

Толком и не успела распробовать горечь отчаяния, меня куда сильнее насыщала злость. Злость, что копилась годами, когда каждое действие семьи лишний раз подчеркивало неизбежность моей судьбы. Раскрытие потенциала улучшенного генома, бесконечные тренировки с печатями под страхом наказаний. Эти печати… я научилась использовать силу и без них, однако у моего клана не стояла цель развить мои способности. Готовили лишь для одной задачи — ритуалу. Постоянные напоминания о необходимости перенять у отца монстра, который способен разрушить как минимум нашу деревню, вводили в бешенство. Мои истерики клан воспринимал как каприз маленькой избалованной девочки. Их осуждающие злобные взгляды кололи в самое сердце.

А я ведь всего лишь хотела жить нормальной жизнью, а не подписывать контракт со смертью в девятнадцать лет! Я видела, как монстр истощал своих хранителей. Двоюродный дедушка продержался двенадцать лет, отец уже сдает после десяти лет удержания Риндзина. Несмотря на силу монстра, которого хранители изредка призывали для крайней необходимости, цена слишком высока. И на моем месте мечтал оказаться Хаято, для него было бы честью стать хранителем Риндзина, а с мощью зверя его бы все боялись. Но наш геном таков, что лишь первенец наследует полноценную силу клана. Несмотря на тренировки, у брата просто могло не хватить сил, хотя он во много превосходил меня в мастерстве.

Голова раскалывалась, я надеялась, что это лишь последствия дурного сна, и я очнусь в седле лошади. Но очутилась все в том же знакомом храме посреди закрытого двора за высокими стенами. Луна освещала пространство не хуже ритуальных костров, от которых разило благовониями. Колокольчики позвякивали на ветру, монотонное пение монахов-заклинателей окончательно привело меня в чувства. И еще звон металла, тяжесть на руках.

Резко сев, схватилась за голову. Приступ головокружения застал врасплох, вынудив прикрыть лицо ладонью.

— Ты очнулась. Вовремя.

Грозный голос отца не внушал надежд. Разом навалилось отчаяние и холодная злость. Мне не хватило сил посмотреть на мужчину, все равно бы ничего другого не увидела, кроме призрения. А вот не заметить восемь цепей, по четыре на каждой руке, из-под которых по коже тянулись нарисованные печати, трудно. Вот откуда тяжесть и звон.

Нет, все же злость прорвалась. Я осалилась и с вызовом глянула на мужчину.

— Ты все же это сделаешь…

— Такова обязанность клана Кушинада. Твоя обязанность.

— Ты мог бы просто умереть и забрать монстра с собой.

— Сколько мне раз повторять? Не факт, что с моей смертью Риндзин останется запечатан в моем карманном измерении.

С чего тогда уверенность, что я сохраню дань традициям? Да, я их последняя надежда, точнее, выбора у них немного. С силой Риндзина никто не посмеет пойти против меня, и тогда я уж точно положу конец этой истории. Хватит. Но… я не хочу, чтобы вот так…

Я осмотрелась, пытаясь найти поддержку у окружающих — свидетелей и участников ритуала. Брат стоял молчаливой тенью, ничего не выражая, матери я вообще не видела. Мудрецы готовились активировать печати цепей, чтобы закинуть их на Риндзина. А еще члены верховных семей… для них я ничто иное, как кусок мяса. В их глазах, блестящих от огней и волнения, читалось презрение и нетерпение. Свора шакалов, для которых нет желания искать иной путь сдерживания Риндзина. Старые ублюдки, живущие в закрытой деревне среди высоких гор и дикарских традиций. Я вас всех порву, я вас…

— Боги… Кото… Кото!

При виде парня, которого поддерживали за руки, у меня упало сердце. Его опущенное лицо заплыло синяками и кровью, он слабо отреагировал на звук своего имени. Я хотела сорваться, но заклинатели моментально одернули меня за цепи.

— Ах ты мерзавец! — воскликнула я, взглянув на отца. — Ты хоть понимаешь, что творишь?! Он же сын…

— Предателей. Предателей, которые вздумали пойти против нас.

— Они хотели помочь мне.

— Одно и то же. И от тебя зависит, как мы поступим с ними. Как я поступлю с этим мальчишкой.

— Ты угрожаешь…

— Все верно. А теперь прекрати истерить, соберись, и выполни свой долг. Или я убью этого юношу и насильно заставлю тебя принять Риндзина.

Во мне кипела ненависть, но глядя на Кото, моего милого Кото, сердце кровью обливалось. Он стольким рискнул, чтобы помочь мне, а теперь и он, и его семья…

— Ну что?

В глаза ударили слезы, руки тряслись, а грудь разрывало от отчаяния. Как же сильно хотелось разреветься, упасть на колени, закричать. И такой участи я должна буду подвергнуть и своего племянника? Старшего сына Хаято? Всего лишь мальчонку… или кого-то из двоюродных родственников?

Не важно. Об этом лучше не думать. Об этом вообще не следует думать. Этот клан, эти варварские традиции. Я заберу их с собой в могилу, хотя бы для того, чтобы лишить клан Кушинада козыря. Хотите сделать из меня монстра? Ладно… ладно.

— Вот и хорошо. Да начнется ритуал!

Во мне горела решимость. Я последний раз взглянула на Кото, который только покачал головой — в его взгляде стояла мольба, что не стоит ради него этого делать. Я знаю, Кото. Знаю. Но я сделаю это не только ради тебя, но и ради себя. Они не позволили мне просто уйти, а собственным амбициям умереть со временем. Так пусть клан Кушинада пожалеет о своей гордости, желании превосходить всех и вся, держать людей в страхе перед ложным богом.

Заклинатели принялись напевать молитвы по сигналу отца. Мужчина встал напротив меня и, приняв мой злобный взгляд за готовность, принялся складывать печати. Нас опоясал круг из огней чакры, защитный барьер, после чего позади мужчины вспыхнул свет, растянувшийся подвижной круговой печатью. От нее, тонкой энергетической мембраны, исходила сила и тепло. Я повторила действия, и позади меня возникла практически идентичная печать в полный рост — вход в карманное измерение.

Как только открылось карманное измерение, из него вырвались цепи, обхватив руки отца. Секундная напряженная пауза сменилась утробным воем, от которого, готова поклясться, задрожала земля. Воины клана, несмотря на защитный барьер, потянулись к оружию. У меня от страха сердце забилось сильнее, на лбу проступил пот. Как обуздать такую силу? Как?..

Никто не пробовал убить хранителя вместе с Риндзином во время ритуала. Зверь никогда не появлялся полностью из карманного измерения благодаря удерживающим цепям. Тогда что если портал закроется прежде, чем зверь нырнет обратно? Цепи становились неотъемлемой частью хранителя и зверя, монахи припаивали их чакрой. Тогда… если…

Господи…

Я еще раз взглянула на Кото. Мы не раз обсуждали возможность уничтожения Риндзина, и текущую ситуацию также не обходили стороной. Отрезать голову монстра, захлопнув портал, а также убить носителя, отделив от источника энергии. Только так.

Даже через заплывшие синяки парня я видела его решительный взгляд. Он коротко кивнул. Я вновь перевела взгляд к отцу. Надо, Мэйкум, надо попробовать, иначе это не прекратится никогда.

Портал заискрился, и в следующий миг из него вырвался Риндзин. Безлапый зверь, помесь змеи и дракона, покрытый белоснежным мехом, пугающий людей восьмью кровавыми глазами и пастью, полной острых зубов. На его голове спокойно мог разместиться человек, удерживая за цепи, словно лошадь. Но это не домашний скот. Это чудовище, от которого необходимо избавиться.

Сейчас или никогда.

Быстро сложив печать, я открыла еще один портал, небольшой, прямо под своей рукой, откуда выхватила короткий легкий меч.

— Нет! Кушинада-сама!

— Отец!

Защищаться и одновременно удерживать чудовище отец не мог, во всяком случае, не в том положении, когда острое лезвие было в метре от него. Резкое движение, быстрый выпад, и никаких сомнений, никаких мыслей, что подняла руку на своего родителя… для которого я ничто… только вещь.

— Кушинада-сама, нет!

Лезвие бесшумно вонзилось в грудь мужчины, но из-за реакции заклинателей, вонзилось не в сердце, а пронзило легкие, скользнув по ребру. Мужчина отпрянул назад, меня отдернули прочь за цепи. Меч выскользнул из рук, оставив меня без защиты или возможности хоть как-то обороняться.

Вокруг началась паника. Врата измерений искрились и сияли, грозный монстр, выдыхая облака пара, нависал над ритуальной площадью храма, скалясь, звеня цепями. Он все больше возвышался над нами, выныривая из карманного измерения, и я не могла отвести от него взгляд. Насколько же он красив, насколько ужасен…

— Тупая… ты девка… — давясь кровью, зашипел отец, смотря на меня со жгучим презрением.

В этот миг я испугалась. Испугалась того, что совершила невероятную глупость.

Несмотря на смертельное ранение, мужчина, уперевшись о колено, принялся складывать новые печати.

— Начинайте! — во всю оставшуюся силу закричал он.

Цепи больно натянулись, шепот разлетелся, и с каждым новым словом жар металла нарастал, пока не начал нестерпимо жечь кожу. Я стискивала зубы, наблюдая за беснующимся демоном, которого из последних сил удерживал отец. На глаза навернулись слезы — от боли и страха. Нет, я не хочу, чтобы это было во мне, не хочу… нет… нет!

— Нет! Нет, отпустите!

Попытка вырваться не принесла результатов, а самое ужасное, что Риндзин, ощутив слабость хранителя, начал бесноваться. Мотал головой, пытался уйти из круга защиты, и отец явно уже не справлялся, не мог удержать его на месте. Зверь рычал, и в какой-то момент вырвался из «красной зоны», пробив часть стены. Черепица и камень полетели на людей, заставив разбежаться почетных гостей, но не воинов и заклинателей.

— Черт… нет выбора… техника слияния!

— Но… господин!.. — было забеспокоился один из старейшин, на что мужчина из последних сил зашипел:

— Давай!

Я понятия не имела, о чем они говорили, но как только отец принялся складывать неизвестные мне печати, страх заставил оцепенеть. Открылись новые порталы, такие же маленькие, в котором я прятала меч. Четыре штуки, и из каждой вдруг вырвалась цепь, пронзив мое тело.

Боль ослепила. Я закричала во все горло, не испытывая ранее никогда столь острого чувства. В ужасе осмотрев себя, поняла, что не показалось, цепи действительно пронзили грудь, живот, даже бедро. От адской агонии едва не взорвалась голова, а затем хлынул мощный поток энергии. Он струился по цепям, наполняя тело, лишая чувств и осознания реальности. Я слышала вой Риндзина, дикий рев и грохот, как крошится камень и кричат люди. Еще немного, и меня разорвет от этой энергии, от дикой боли. Все, что я успела запечатлеть в воспоминаниях, прежде чем отключиться на мгновение, это пронзительный вой Риндзина и падающего на землю отца.

Рухнула следом обездвиженной куклой, провалившись во тьму. Как показалось, на короткий миг, но когда пришла в себя, очутилась словно в другой реальности.

Голова гудела, даже не столько от боли или мыслей, сколько от тишины. С трудом приподнявшись на руках, едва не рухнула вновь. Как же все болело. Но вот что первое бросилось в глаза, это метки печати на руках. Целые и невредимые. Значит, цепи не разрушены и заклинателям удалось поймать Риндзина. Об этом, в принципе, говорила и неожиданная тяжесть, темная аура, которая будто ком застряла где-то в груди.

Черт… не удалось. Не удалось убить этого монстра… Но удалось кое-что другое.

— Боже…

Только подняв глаза, я поняла, что вокруг не осталось ничего целого. Отец лежал в паре метрах лицом в луже крови, натекшей из груди и рта. Кончики его волос слиплись, напитавшись еще более багряным цветом. Среди обломков камней и снесенных ограждений виднелись хрупкие тела заклинателей. Кто-то стонал, пытался выползти из-пол завала. Следы ударов, оставленных Риндзином, отпечатались на земле и уцелевших стенах. Но не осталось никого, кто мог бы спокойно подняться на ноги, позвать на помощь. Никого, кроме меня… даже…

— Нет… Кото…

Не в силах сдержать эмоции, закрыла рот рукой, глядя на тело парня, придавленное огромным валуном. Не придавленное. Раздавленное. Ужас и холодная дрожь сковали тело, по щекам побежали слезы. Я ведь всего лишь хотела остановить эту пытку, уничтожить традиции, а в итоге погубила дорого мне человека…

— Боже правый! — послышался чей-то голос из-за спины.

Топот ног, голоса.

— Госпожа Кушинада, вы в порядке?!

Ко мне подбежал мужчина, один из старейшин, который определенно не присутствовал во время ритуала. За ним следом пришло несколько воинов нашей семьи, они бросились помогать людям.

— Я позабочусь о сестре. Помогите остальным.

— Д… да. Конечно.

От звука знакомого голоса дрогнула надежда. Я быстро обернулась и снизу вверх посмотрела на Хаято. С ног до головы его покрывала пыль, лицо украшали ссадины и царапины, но серьезных ранений не видно.

— Хаято…

— Ты довольна?

— А?

Надеясь отыскать у него поддержку, я столкнулась с холодной стеной. Глаза налились багрянцем, будто не природный цвет, а настоящая кровь кипела в них от злости. Несмотря на спокойный голос, выражение лица не оставляло сомнений.

— Этим бы все закончилось в любом случае, но мы могли бы хоть обойтись без жертв.

Меня затрясло. Чувство вины нахлынуло столь неожиданно, что едва не унесло потоком. И в то же время маленькая девочка внутри продолжала топать ножкой и кричать, что она не виновата, если бы ее не заставили, если бы…

Стиснув челюсти от злости и досады, я не могла произнести ни слова. Злость обожгла сердце, наполнила той болью, что пронзила меня вместе с цепями отца.

— К сожалению, инцидент не скрыть. И, скорее всего, распространятся слухи о том, что ты сорвала ритуал. Но благо, заклинателям и отцу удалось затолкать Риндзина в твое карманное измерение.

— А Кото?.. Что с его кланом?

— Ничего. На твоем месте я бы волновался за себя.

— С какой-то стати?

— Ну как «с какой»? — риторически переспросил Хаято. — Из-за тебя погиб наследник клана Хидей, важные гости и ты убила своего же отца. Едва не выпустила зверя на свободу. Думаю, вряд ли кто-то скажет тебе спасибо. На твоем месте я бы боялся теперь совать нос на улицу. Но не волнуйся, я позабочусь о тебе.

Меня все возненавидят… Меня. Девушку, которую оставили без выбора. Которая принудили к ритуалу, которая хотела просто сбежать. И это меня теперь убить? Пошли вы все к черту, я не просила ни разу об этом, умоляла, предлагала варианты, но нет!

Презираете? Ненавидите? Сволочи… Все вы сволочи, боящиеся зверя и клана Кушинада. Того, в ком заключен Риндзин. Может, так и надо вам. Потому что ничего, кроме страха вы не заслуживайте. И раз вам не хватило смелости найти иной путь управиться с монстром, будете жить с ним бок о бок. Можете не сомневаться.