Опала на поводке

Глава 18

Металлическая пентаграмма, плотно приложенная к голове собаки, на секунду вспыхнула красным. Лежащее у моих ног тело забилось с рывками и хрустом – бес грубо брал под контроль организм животного, выкидывая его душу «на мороз». Через десяток секунд одержимый пес встал, сделал пару вдохов, и беззвучно отошел к трем своим товарищам, ожидавшим его неподалеку. Сегодняшний урок для Таканаши это не только четыре одержимых пса, но еще и я.

Во-первых – пришло время постучаться в чугунный лоб Героя не намеками, а словами на чистом японском. Намеков этот… уникум не понимает, продолжая изыскивать все новые и новые пути, дабы избежать личностного и физического роста. Ни увещевания директора, ни тумаки «подружек» дома и в додзё, ни пренебрежительное отношение мальчишек-аристократов – ничто не может пробить желание этого тормоза жить тихо и счастливо. Его энергетика стабильно прогрессировала, как только рядом оказывалась одержимая тварь, но в целом сейчас дурак-Таканаши начинал напоминать Рейко – море дури при слабых намеках на контроль.

Во-вторых – у меня было просто отвратительное настроение из-за вчерашних событий. Я обзавелся шумным, несдержанным и помешанным на местных правилах хорошего тона оппонентом, имеющим на меня личный зуб из-за случайно, но наглухо травмированной мной любимой служанки. Эми Арай, та самая отличница, едва не выкопавшая себе могилу благодаря несдержанному языку, смогла быстро понять, что зарвалась, благодаря несдержанному языку Рейко. А уж когда она поняла, что именно я виноват в глубокой психической травме ее любимой и ненаглядной Мао, то устроила бурю в стакане. Шоу происходило за закрытыми дверями одного ресторанчика. Девушка негодовала на «Оскар», перечисляя перенесенные ей и этой самой Мао беды так, как будто репетировала речь пару часов.

Я внимательно слушал первые десять минут. О том, как Мао стала кричать по ночам. О том, что пробудилась ее духовная часть, из-за чего мирная и воспитанная девочка, которую знала Араи, стала дикой и пугливой. О том, как сама Эми испереживалась. И так далее, и тому подобное. Насмерть устав за целый день похода по магазинам, я выдержал лишь десять минут, а потом вежливо предложил Араи – а) привести Мао в сознание и позволить мне с ней пообщаться, б) передать мне означенную девушку на реабилитацию, дабы ее фобия была мной лично урегулирована (кошка жаловалась на кошмары с моим участием), в) выплатить пострадавшей денежную компенсацию.

Араи Эми… оскорбилась. Сильно. И закатила самую настоящую речь о том, что я должен прислушиваться к любой ее просьбе или пожеланию, пока она сама не сочтет мою вину исчерпанной. Более того, она чувствует себя дополнительно оскорбленной, что ей пришлось озвучивать столь банальные и прописные истины, тратя свое драгоценное время здесь со мной, вместо того, чтобы радовать своим видом простой народ, празднующий на улице.

Самое странное, что Рейко… была совсем не удивлена такой интерпретацией «искупления вины». Более того, насколько я мог судить местные правила и порядки – ожидания Араи не были чем-то сверхъестественным и оскорбивший благородную девушку аристократ действительно «искупал» вину рядом выполненных поручений.

Естественно, что покупать такого «кота в мешке» я не собирался, тем более от человека, едва не обвинившего меня во лжи, и предложил самому полюбовно договориться с несчастным потомком некоматы и человека. Араи, естественно, не согласилась, и мы расстались, совершенно недовольные друг другом. Проще говоря – я обрел болтливого, влиятельного и совершенно не собирающегося сдерживаться неприятеля. Позже я, конечно, выговорил Рейко, что если бы не она, мы бы ушли оттуда вальсом, перестреляв с десяток человек, которым бы приказали нас задержать, а главное – незаслуженно оскорбленные самим кланом Араи, но теперь... все. Придется столкнуться с последствиями.

Формально я виноват. Формально местные приличия диктуют принять требуемое «искупление». Но за каждым «искупающим» стоит вполне себе живой и здоровый клан, который обнаглевшей «диктаторше» может запихать морковку туда, где не светит солнце.

И «диктаторши» эту морковку чуют очень хорошо, обдумывая каждое новое распоряжение. У меня же такого прикрытия – нет, а девица уже доказала свою несдержанность. К тому же – клан это куда больше, чем один род… Проблемы на ровном месте раздражают. А еще Легран, внезапно столкнувшаяся с таким своим конкурентом как «пугеры» в моих карманах, теперь ходит подозрительно задумчивая, что беспокоит как бы не сильнее, чем возможные проблемы от взбалмошной отличницы.

Накопленного к этому времени раздражения было достаточно, чтобы желать сделать Таканаши очень веселый и насыщенный вечер. Для этого типа у меня был целый вагон… морковок.

Облик я для личных встреч с будущим Героем выбрал практично-внушающий. Наряд Посланника с зеркальной маской, в котором я стучался в двери хитрецов, был дополнен плащом из перепонки крыла одной адской твари. Слабая и хрупкая тварь была чем-то похожим на помесь летучей мыши и стервятника, шарахая возможную добычу волной ужаса, посему ее перепонка, истекающая сейчас нужными для дела эманациями – была лучшим способом замаскировать себя под«Князя Тьмы». К этому куску развевающейся смердящей кожи я присовокупил обычную черную трость с металлическим набалдашником и посчитал образ законченным. Эдакий зловещий силуэт в вполне международном деловом костюме черного цвета, с зеркалом вместо лица, в котелке и с тросточкой. Анонимно, респектабельно, практично.

Тросточка летит, метко пущенная моей не очень твердой от раздражения рукой, но попадает куда надо – прямо между спицами «хайяй», на котором наловчился подрабатывать Таканаши. Будущий Герой, ехавший на минимально возможной скорости, с задушенным воплем летит на вымощенную камнями дорогу, громко грохаясь задребезжавшим рюкзаком-двигателем. Пока шел к начинающему терпеть дорожно-транспортное происшествие, сильно жалел, что не успел покурить перед тем, как одел маску. Зато злости на десятерых хватит. Одержимые псы трусили следом молча, зловеще пригнув головы.

«Герой» в очередной раз продемонстрировал, что обладает совершенно недетским уровнем смекалки и рефлексов, тут же сбрасывая исходящий светящимся паром движительный рюкзак и отскакивая от него далеко в сторону. Вот как так? Кей обожает валять дурака в классе, придуривается при разговоре с одноклассниками, вял и ленив на тренировках, но стоит его заду почуять реальную опасность, так он сразу молодец? Вот рюкзак закономерно и оглушительно хлопает, брызжа мелкими детальками, скрипя перекосившимися поршнями и вгоняя Таканаши в денежный долг приблизительно на двести тысяч йен. Физического ущерба ловкому японцу – ноль.

Морального и финансового, судя по отчаянному вою, – много. Очень много. Это замечательно, потому как для физического ущерба Таканаши Кею здесь я.

Первым делом, парень, ползя от меня и своего бывшего транспортного средства, решил позвать полицию. Получив от меня несильный, но вразумляющий удар шариком трости по голове, Таканаши наконец решил перейти к дипломатии, возмущенно заорав:

- Ты разбил мой «хайяй»! Знаешь, сколько он стоит?! По…

(еще один удар тяжелым шариком по голове)

- Не стоит подвергать смертельной опасности невинных полицейских, Таканаши Кей, - мой голос через маску звучал глухо и выразительно, заставив паренька прекратить голосить даже лучше, чем вразумляющие удары по голове. Подобная фраза заставила его замолчать, переваривая поступившую информацию. Я решил подстегнуть этот процесс, утешительно добавив, - Они тебе не помогут. Никак.

- Но… эээ… - забормотал мой одноклассник и сосед по комнате, вращая головой по сторонам. Идея о том, что полиция бесполезна, если верить мне – ему категорически не понравилась.

- Можешь звать меня… Рок, - великодушно разрешил я подростку, продолжая неторопливо идти, чтобы сохранить между нами расстояние пригодное для диалога. Кей, используя задницу, ноги, руки… в общем все, что угодно, кроме головы, пытался от меня отползти.

- Что вы от меня хотите?! – наконец выкрикнул он, продолжая упорно отползать, не замечая идущих за мной псов.

- Я хочу тебя убить, Таканаши Кей, - я был сама откровенность и непосредственность. То, что я ни в коем случае этого делать не буду, как не буду и причинять особого вреда его лицу и паху, Герою было знать… не положено.

- За что?! – тут же последовал новый выкрик, но в этот момент до подростка наконец-то дошел смрад носимого мной плаща и его настроение начало меняться на более воинственное. Обычный японский школьник упруго вскочил на ноги, в его волосах треснуло несколько искорок электричества, и он переспросил более низким и угрожающим голосом, - Что я тебе сделал?

Остановившись в двух шагах от Таканаши, я положил обе ладони на оголовье трости. Курить хотелось просто невероятно.

- Я здесь, потому что ты тупой, ленивый и слабый, - огорошил я собеседника с места в карьер, - А еще ты совершенно не понимаешь намеков. Вот таких вот.

Повинуясь моему жесту, четыре одержимых пса подошли поближе, угрожающе зарычав. При виде их морд, с которых клочьями летела пена, Кей ожидаемо сбледнул с лица, несмотря на продолжающую раскручиваться духовную силу.

- Сидеть! – отрывисто приказал я захватившим тела животных бесам. Те послушно сели на задницы, в очередной раз удивив Героя. Я тяжело вздохнул, и, как следует прицелившись, пнул Кея каблуком в солнечное сплетение. Совершенно не ожидавший этого парень отлетел назад, приземлившись на задницу, и схватился руками за живот.

Дожидаясь, пока он отдышится, я стоял рядом, дабы кожаная дрянь, свисающая с моих плеч, как следует его драконила, пробуждая мощу «Героя».

- Предлагаю тебе выбор, - проявил я великодушие, - Либо ты сначала выслушиваешь меня, а потом разбираешься с этими песиками, либо наоборот. Рекомендую первый вариант, потому что слушать и кровоточ…

Этот невежливый японец воткнул в меня заточку. Быстро, четко, прямо в солнечное сплетение. И тут же отпрыгнул подальше, продолжая чуток светиться от переполняющей его энергии.

Носит с собой оружие… Замечательно. Не была бы работа по контракту с адом, я бы уже лежал, умирая от болевого шока.

- Итак… - я вынул нож из тела, отбрасывая его подальше. Судя по лицу Таканаши, тот попытался сделать то же самое со своим здравым смыслом, но потерпел сокрушительное поражение. Так не годится… Да мне его что, собственноручно избить, чтобы он сосредоточился?! Ладно, придется идти на риск.

Повинуясь моей команде, две собаки схватили Кея зубами за запястья, а третья аккуратно, но на максимум объема пасти, зажевала пах. Почти никаких болезненных ощущений, сплошная предупредительность. Поставив мальчишке ступню на грудь, я слегка надавил, привлекая его обезумевший от страха взгляд, и сообщил:

- Я жду, пока ты успокоишься и начнешь адекватно воспринимать информацию.

Ура, сработало! Не сразу, минут только через пять, но все-таки этот дурачок смог сообразить, что с ним хотят поговорить!

- Так вот, - продолжил я, усилив нажим на грудь мальчишки. Сохранять спокойный тон становилось настоящим подвигом, от желания выкурить сигарету у меня перед глазами уже стояли разноцветные круги, в висках ломило, а скулы сводило судорогой, - Таканаши, я с тобой говорю по-хорошему ровно один раз. Если ты отнесешься к моим словам недостаточно серьезно, то будешь молить всех богов и демонов, чтобы твои яйца вновь оказались в зубах собаки. Ты будешь мечтать об этом моменте. Я не шучу. Теперь – к делу. Слушаешь меня? Замечательно.

Я убрал ногу с груди японца и прошелся вперед-назад, ловя убегающие мысли и выстраивая их в ровную цепочку.

- Все очень просто, - сообщил я своему однокласснику ошеломляющую новость, с которой он, пока что, был категорически не согласен, - Один из нас обязательно умрет. Ты или я. Третьего не дано. От меня не убежать и ни скрыться, даже сам император тебя не защитит. Твой единственный шанс на жизнь – стать сильнее настолько, чтобы я не счел зазорным вступить с тобой в схватку. Убьешь меня – и будешь жить дальше. Времени у тебя на подготовку до окончания твоей смешной академии, то есть почти пять лет. С этим всё ясно?

Парень закивал, а я оценивающе прищурился, разглядывая его. Доверия он не вызывал ни на грош. Тем хуже для него, но я решил предпринять еще одну попытку достучаться до этой деревянной головы. Подойдя к нему, я не поленился встать на одно колено так, чтобы зеркало маски склонилось прямо над его лицом.

- Таканаши Кей, если ты не воспринял мои слова серьезно, если попытаешься удрать, юлить, лениться или придумывать фокусы… - тяжело уронил я, - Крысы, собаки, змеи – всё это тебе покажется ерундой, не заслуживающей внимания. Ты. Меня. Понял?

Вновь судорожные кивки, которые вызывают у меня все больше и больше недоверия.

- Хорошо, - я выпрямился и отошел, отзывая к себе собак, вновь послушно усевшихся у моих ног. Парню определенно не помешает немного личного пространства и времени, чтобы усвоить мои слова… Едва ли не скрипя зубами, я принял позу посвободнее и сделал вид, что любуюсь на вечернее небо.

- Эй… Рок, да? – раздалось за моей спиной неуверенное, - А как же «хайяй»…?

Мне понадобилось всё самообладание, чтобы не выдернуть «пугер» из кармана, дырявя это…это…существо.

- У тебя сейчас проблемы куда серьезнее, - через силу выдавил я.

- К..какие?

- Фас.

***

Вернувшись домой и как следует подумав, я заперся в своем кабинете и приступил к одному из наиболее аристократических занятий – писанию кляуз. Проще говоря, клепал три копии очередного отчета по работе с будущим «Героем», с комментариями и уточнениями. Полную версию отчета получает граф Эмберхарт и человек императора Японии, сокращенную и упрощенную доставляют в имперскую канцелярию. А писать приходилось… многое.

Таканаши Кей совершенно не соответствовал психопрофилю в своем досье. Он был скорее уличной шпаной, умеющей притворяться смирным мальчиком, чем образцовым японским учеником. Все приводимые в его толстой папке рекомендации были сплошным дутым фарсом. Кей осторожно соблюдал дистанцию со всеми аристократами, даже с девочками, которые на него чуть не вешались. Со мной он тоже почти не разговаривал, предпочитая читать неведомо где взятую мангу или банально спать. По отчетам следящих за ним людей, выходные проводил вне дома, слоняясь, пытаясь подработать или ища себе половых утех. С последним ему не везло по причине отсутствия финансов, что он и собирался исправить, работая «хайяй». То, что пятнадцатилетнему балбесу доверили довольно дорогостоящее оборудование – уже выбивалось из рамок его «простоты». Тут надо быть очень пробивным.

Странности, странности, странности. Пока они мелочь, не стоящая внимания, а когда он «подрастет» в силе? Планируются стычки с участием его будущих «девушек», а Таканаши демонстрирует тот тип человека, который за девушкой запросто спрячется, если в него запустят чем-нибудь болезненным. Это мне уже ясно. Парень воткнул в меня нож в тот момент, когда мы разговаривали – я не предпринимал по отношению к нему враждебных действий, а он быстро и решительно атаковал меня, имея цель убить.

Надо как можно быстрее сделать эти данные головной болью кого-то другого.

У меня личных проблем выше крыши. Рейко. Вряд ли сильные мира сего, если иметь в виду остров, не знают о могучей и адекватной Иеками, которая останется одна, когда остальные сероволосые сделают ноги из империи. Пигалица – ценнейший приз и желанная невеста для любого рода или клана Японии, у кого найдется достаточно отмороженная побочная ветвь для брака. Я подобного союза не боюсь, потому что мои дети будут тогда головной болью самой Рейко, как главы рода.

Что дальше? Араи? Цурума? Кёйке? Да хоть все вместе. Мне сильно не хватает личной силы, власти, средств и денег. Эмберхарты – это карта, которая бьет любую другую, но достается лишь в крайнем случае. Как я могу хоть что-то обрести сам?

Никак. Ограничений масса – по происхождению, по положению в обществе. Использовать знания из прошлой жизни? Знаю и помню я не так уж и много – это раз, второе – любые изобретения, кем бы они ни были сделаны, проверяются на самых разных уровнях, включая международные. Под микроскопом. И в девяноста девяти случаях из сотни приводят к телокраду, от которого я не сильно отличаюсь.

Этот мир…стабилен, можно даже ошибочно посчитать, что он находится в стагнации. Если верить моим собственным воспоминаниям – то так оно и будет. Развитие идет медленными и аккуратными шагами, каждый из которых проверяется, перепроверяется и находится определенное время под большим подозрением. Прыгнуть выше головы не дают никому, история подсказывает, что это худшая из идей. Со дня смерти Узурпатора Эфира до первого тысячелетия после этого знаменательного момента, в мире случились такие веселые вещи как: Химерические Воины, Чумное Столетие, Рассвет Некромантов, Первая Эра Магов и Первые Войны Кланов. Все это – мировые потрясения, каждое из которых било по человечеству. До 2 888 года нашей эры случилось столько отвратительных и ужасных событий, что период с 1003-го по 1299-ый годы назвали отдельно – Благой Эпохой. Почти триста лет… не мира, но отсутствия катастроф планетарного уровня.

Сейчас 3295-ый год со дня смерти Шебадда Меритта. С 2 888-го года минуло чуть более трех сотен лет и это время считается второй Благой Эпохой человечества.

Сейчас все… стабильно. Хабитаты выращивают пищу, эфирные паровозы развозят ежесуточно миллионы грузов по сотням тысяч железных дорог мира. Естественная убыль населения? Медицина… развита куда хуже, в особенности фармакология. Еще один фактор как убыли населения, так и ограниченного развития производств – миазма. Полуматериальная субстанция, отходы производств, измененный и загрязненный эфир, почти потерявший возможность раствориться в окружающем пространстве.

Миазма похожа на густой черный дым или туман, который тяжелее воздуха, она протекает, стекает, прячется в щелях, находит пути вниз – и копится. Впитывает энергию, растворяет попавшую в нее органику, но высокую агрессивность со временем теряет, взамен приобретая другое свойство – менять тела живых существ и растений. Обширные территории, заполненные этой спокойной миазмой, которую сбрасывали туда десятками поколений – это уже чуждая человеку среда, порождающая монстров. Из Сибири, Чудского Леса, Гранд Каньона или Зараженной Дельты Мадейры лезут твари, тоже принимающие посильное участие в естественной убыли населения. Тот же Китай даже не представляет сведений о том, сколько человек они теряют на границе с Сибирью.

К чему я? К тому, что постоянно вдыхая на заводе легчайшие пары миазмы, здоровье ты себе отнюдь не поправляешь. Средний срок жизни заводского рабочего на сталелитейном производстве в Челси – сорок четыре года… если означенный рабочий будет хотя бы раз в пять лет проводить полгода в хабитате. Обилие незараженной зелени подавляет эффект черной дряни.

Мне страшно думать о том, что пережило это человечество, раз мир, насыщенный монстрами, запретами, миазмой, разной ископаемой дрянью и шумом примитивных машин, считают Благой Эпохой. А уж мысли о том, что попробовать лично и без поддержки преуспеть в столь жестком обществе, вызывают смех.

Мелкий, горластый, нахальный, непосредственный комок проблем по имени Иеками Рейко способен дать шанс. Единственный реальный шанс что-то начать значить. И самое смешное, что я для нее являюсь тоже таким шансом.