Опаленное сердце

— Привет.

— Я принёс вам кофе, — он сунул мне в руки одноразовый стаканчик. — Из магазинчика за углом. Он очень вкусный. Я не знал, какой кофе вы предпочитаете, поэтому взял пакетики сахара.

— Сахара не нужно, — я сделала глоток. — Это идеально. Спасибо.

Его улыбка была такой широкой, что как будто рассекла его лицо пополам.

— Всегда пожалуйста. Я был прав, верно? Лейси определённо убил сверх, — он часто закивал, соглашаясь с самим собой. — Я знал это сразу же, как только увидел рану. Оборотень, да?

— Ну, — поколебалась я. — Я проверила отпечатки лап на месте преступления, и не похоже, что они принадлежат волку.

Ротсей заметно сдулся. Наблюдать за этим было весьма удивительно.

— Но… но… что ещё это могло быть?

— Пока что не знаю, — что-то, что носит массивные ботинки и любит прятаться в шкафах и тёмных переулках. — Люди вечно думают на вампиров и оборотней, но на свете полно и других сверхъестественных существ. Сверх, напавший на бедного мистера Лейси, явно относился к более редким существам.

Ротсей широко распахнул глаза.

— Например?

— Я пока не уверена. Лучше мыслить непредвзято и оценивать улики, не делая поспешных выводов. Я многое знаю о сверхах, но мои познания нельзя назвать всеобъемлющими, и всегда найдётся новая информация. Почему бы вам не показать дорогу к месту преступления, и мы сначала посмотрим, что там?

Он ещё раз радостно скакнул на месте, затем показал вправо.

— Мы можем пойти пешком, — сказал он. — Тут недалеко.

Я последовала за ним.

— Итак, — произнесла я, желая узнать побольше о Барчепеле и его жителях, потому что любая информация могла привести к подробностям о моих родителях, — вы всегда жили здесь?

— Нет, — ответил Ротсей, разочаровав меня. — Я вырос в Аплдоре, а потом, когда получил квалификацию констебля, меня определили в Мейдстон. Я переехал в Барчепел около месяца назад, так что до сих пор знакомлюсь с деревней.

— На это требуется время, — сказала я, отпивая кофе. — Вы придёте к этому.

Молодой полицейский снова закивал с энтузиазмом.

— Да. Вам стоит знать, что это не первое безжалостное убийство в Барчепеле. Последнее было двойным убийством, хотя его совершил не сверх, и это произошло много лет назад. Тип до сих пор в тюрьме, и он абсолютно точно человек. Его зовут Сэмюэл Бетвик.

— Бесвик, — машинально поправила я.

Ротсей бросил на меня удивлённый взгляд.

— Вы знаете про него?

Я рискнула и выбрала правду. Наверное, это всё равно уже известно половине деревни.

— Это мои родители были убиты.

Ротсей побледнел, и я осознала, что второй раз за два дня загнала его в паршивое положение.

— Вы не могли знать, — добавила я. — И это было давно.

Он уставился на меня.

— Если это были ваши родители, это означает, что вас нашли… — его голос оборвался.

— Ага, — сказала я. — Нашли, но я ничего не помню. Наверное, это к лучшему.

Он сглотнул.

— Мне жаль.

— Ничего страшного.

Любой, кто пережил схожую потерю, знает, что в итоге ты тратишь на утешение других столько же времени, сколько на жалость к себе. Именно поэтому я до сих пор редко упоминала, что случилось с моими родителями. Проще было не распространяться на эту тему. При обычных условиях.

— Вам многое известно о случившемся тогда? — спросила я. — Люди здесь до сих пор это обсуждают?

— Не особенно, — пробормотал Ротсей, явно до сих пор убеждённый, что допустил ужасную оплошность.

Я остановилась и повернулась к нему.

— В Барчепел меня привело не убийство Лейси, — сказала я ему. — А то, что случилось с моими родителями. У меня до сих пор есть вопросы без ответа, — например, почему, чёрт возьми, я способна умирать и возвращаться к жизни. — Вы тут местный полицейский. Любые сплетни, даже непристойные и мерзкие, будут полезны.

Взгляд Ротсея скользнул ко мне, затем снова прочь. Я задержала дыхание. Так он что-то знал. Я ждала, надеясь, что его слова не разрушат те немногочисленные тёплые воспоминания, что у меня остались.

— Может, некоторые вещи лучше оставить невысказанными, — увернулся он.

Я не настаивала, я просто ждала. К счастью, моя тактика сработала.

Ротсей провёл рукой по волосам.

— Слушайте, это всего лишь слух, — произнёс он. — Необязательно правда. Я прожил тут всего около месяца. И меня даже на свете не было, когда Сэмюэл Бесвик убил ваших родителей. Такие истории живут своей жизнью, их изменяют, подстраивая под обстоятельства, так что…

Я подняла ладонь.

— Я всё понимаю, — спокойно сказала я. — Я не ожидаю услышать абсолютную истину. Я просто хочу знать, какие слухи доходили до вас за короткое время проживания здесь. Я не буду связывать их с вами, и я отнесусь скептически ко всему, что услышу. Обещаю.

Ротсей вздохнул.

— Ладно, — он повернулся и показал в восточную часть деревни. — Там есть большой дом-особняк, на дальней окраине Барчепела. Раньше он принадлежал семье Стирлинг. Они тут были землевладельцами, типа дворян. Сейчас он принадлежит женщине по имени Миранда Джеймс. Она немного… эксцентричная.

— Что это означает?

Он неловко пожал плечами.

— В другие времена её бы наверняка объявили ведьмой и сожгли на костре. Ей нравятся кристаллы, карты таро и хиромантия. У неё репутация деревенской чудачки.

Я уже испытывала раздражение от лица Миранды Джеймс, но держала язык за зубами.

Неохота Ротсея становилась всё заметнее.

— Я от нескольких людей слышал, что в молодости она была красоткой, и что она, ээ… — он откашлялся. — Что она, ээ, заводила интрижки с некоторыми мужчинами.

— И что?

Он посмотрел на свои ботинки.

— Судя по всему, она спала с Сэмюэлом Бесвиком в то время, когда были убиты ваши родители. Причина, по которой он их убил — потому что она также завязала интрижку с вашим отцом.

Я моргнула. Для меня это что-то новенькое. Я не настолько наивна, чтобы считать моих родителей ангелами просто потому, что они умерли молодыми, но я никогда прежде не слышала чего-то подобного. Я не припоминала, чтобы видела такое в газетных вырезках того периода. Если бы были такие намёки, это использовалось бы против Бесвика в суде, потому что это давало ему сильный мотив для убийства.

— Извините, — пробормотал Ротсей.

— Всё хорошо, — я поджала губы. Мне явно в какой-то момент придётся поговорить с Мирандой Джеймс, хотя я не думала, что слухи про интрижку правдивы.

— Этого наверняка не было, — поспешно добавил Ротсей. — И эта женщина Джеймс неплохая, но у неё не все дома.

Мои глаза сощурились.

— Потому что ей нравятся кристаллы?

Уловив моё раздражение, Ротсей нервно переступил с ноги на ногу.

— Полагаю, у неё проблемы с психическим здоровьем. Она не опасна, ничего такого, но привлекает внимание к себе. Иногда она кричит на что-то, чего там явно нет, а иногда, особенно ясными ночами, когда видно луну, она голышом пляшет в полях. Но она безвредная, и её сын много ей помогает.

Я вскинула голову.

— Её сын?

— Он всего лишь подросток, но он не даёт ей окончательно сбиться с пути. Хороший паренек, — Ротсей нахмурился. — Но какое-то странное новомодное имя. Альбион, кажется.

Альбион. Не Ангел назвала того парнишку на поезде Алом, а один из мальчиков, которые были с ней, дразнил его насчёт лекарств матери. Затем я подумала о том, как он среагировал на моё имя. Высока вероятность, что мы имели в виду одного и того же парня. Я определённо постараюсь поскорее заглянуть к Миранде Джеймс.

— Благодарю, констебль Ротсей, — задумчиво сказала я. Воистину, я была благодарна.

***

Убийство Патрика Лейси было настолько недавним, что расследование ещё находилось на начальных стадиях. Небольшая команда криминалистов до сих пор возилась на месте преступления, и дорожка была перегорожена полицейской лентой. Мы подошли к первому офицеру на месте, зарегистрировали свои имена и взяли необходимую защитную экипировку.

— Мы тут почти закончили, — бодро сказала женщина-специалист в белом костюме. — Не думаю, что тут остался хоть клочок земли, который мы не изучили. Бахил будет достаточно, — она передала нам одноразовые бахилы, и мы с Ротсеем послушно надели их на обувь. — Идёмте, — сказала она, когда мы были готовы. — Я покажу вам место преступления.

Криминалист повела нас к маленькому проходу между двумя заборами и показала туда, где начиналась дорожка.

— В последний раз мистера Лейси видели на площади. Его засекли и камеры видеонаблюдения, и свидетели. Это было чуть позднее одиннадцати вечера в пятницу. Мы несколько раз проходили это расстояние. Даже в состоянии алкогольного опьянения у него ушло бы менее пятнадцати минут, чтобы дойти до этого места, — она взглянула на Ротсея. — Мне сказали, что эта дорожка среди местных носит неофициальное название Аллея Любовников.

— Ага, — сказал он. — Она проходит вдоль нескольких улиц с тыльной их стороны и часто используется. Для ходьбы, — быстро добавил он. — Ни для чего ещё.

Его лёгкое смущение позабавило криминалиста.

— Ну, — поколебалась она. — Среди прочего мусора мы нашли использованный презерватив. Он валялся в сорняках на краю дорожки и, к сожалению, пролежал там несколько недель, так что этому расследованию пользы не принёс. Его собрали с остальными уликами, но я сомневаюсь, что он подарит вам много радости.

Я вообще не понимала, как старый использованный презерватив может принести радость, но я знала, что она говорит в переносном смысле.

— Вы нашли что-то, что посчитали полезным?

— Боюсь, нет. Тут весьма много мусора, но многое сюда, похоже, задуло ветром, или же это валялось тут уже давно. Мы всё равно тщательно изучим всё, но это относительно чистое место преступления, — она поморщилась. — Не считая крови и птичьего помёта, естественно.

Я помедлила, думая о той проклятой вороне.

— Птичьего дерьма? Вы можете сказать, от какой оно птицы?

Криминалист прищурилась.

— Нет. Понятия не имею.

Ротсей бросил на меня непонимающий взгляд. Понимая, что покажусь неадекватной, если начну болтать о пернатых существах, следящих за мной и пытавшихся предупредить об убийцах в шкафу, я быстро сменила тему.

— Вход на дорожку весьма хорошо скрыт, — сказала я.

— Да, — согласился Ротсей. — С другой стороны, где она заканчивается, заметить её ещё сложнее.

Я потёрла подбородок. Вероятно, преступник местный, особенно если Боатенг был прав, и убийца зашёл с противоположной стороны, а не следовал за Патриком Лейси сзади.

Криминалист пошла вперёд нас по дорожке.

— Почва здесь весьма твёрдая, — сказала она. — Мы заметили следы Лейси только через несколько метров, — мы шли за ней, пока не увидели первую жёлтую метку. — Вот тут.

Я опустилась на колени и взглянула на отпечаток. Носок вдавился в почву так, что она образовала выступы по краю подошвы, а вот пятка весьма смазалась.

— Мы сделали несколько слепков, — сказала криминалист. — Это определённо оставлено обувью Патрика Лейси. И другие тоже. Видите здесь?

Я проследила за её пальцем.

— Он слегка пошатнулся и врезался в эти кустарники. Выпил слишком много, чтобы идти по прямой линии, — она пожала плечами. — С каждым такое бывало.

Действительно. Я всё равно задала вопрос.

— Вы уверены, что это пьяное спотыкание, а не часть нападения?

— Так подсказывают нам следы ног. Вполне очевидно, что нападение произошло дальше. Идёмте, я покажу.

Пока мы следовали за ней, вдоль тропинки появлялось всё больше жёлтых меток, отмечавших найденные улики. К тому времени, когда дорожка сделалась шире, их были уже десятки. Мне не нужно было смотреть на Ротсея, чтобы понимать — именно тут нашли тело Лейси.

Земля здесь пребывала в беспорядке. И только натренированный взгляд мог разобрать, что произошло.

— Итак, — объяснила криминалист, присев, — по частичному следу подошвы вы видите, что Лейси остановился тут.

Я этого вообще не видела, но готова была преклониться перед её познаниями.

Она показала на другой след.

— Он сделал шаг назад здесь, — продолжала она, — и здесь. Потом он начал изворачиваться, будто собирался уйти в противоположном направлении. К сожалению, он недалеко ушёл.

Она указала на гораздо больший след.

— Он упал на левый бок и умер, вероятно, за считанные секунды. Эти секции, — она показала на другие нумерованные метки, — указывают места, где разбрызгалась его кровь. Её немного, что удивляет, учитывая то, как он упал, и какую сильную кровопотерю перенёс.

Я мрачно посмотрела на это место, затем подняла взгляд.

— А его нападавший? Где его следы?

Криминалист улыбнулась.

— Тут. И вот здесь дело принимает интересный оборот, — она двинулась в ту сторону, а мы с констеблем Ротсеем двинулись за ней. — Нападавший пришёл с противоположной стороны. Мы полагаем, что эти отпечатки ботинок принадлежали убийце. Судя по размеру следов и сильным вмятинам в почве, я уверена, что вы ищете крупного мужчину, — она сделала паузу. — Очень крупного мужчину. Он должен весить минимум сто двадцать килограмм.

Вау. Значит, наш гадкий маленький убийца был не таким уж маленьким.

— Окей, — я кивнула. — Что ещё?

— С момента, как он ступает на дорожку, и досюда, — сказала она, указывая на очередной участок, — он никак не меняет скорость. Он не бежит, не меняет темп. Ничего.

До места смерти Лейси оставалось чуть больше шести метров. Я взглянула на Ротсея.

— Насколько темно тут бывает? Возможно ли, что нападавший не увидел Лейси, пока они не оказались почти нос к носу?

Молодой полицейский покачал головой.

— Их отсюда не видно, но прямо за той изгородью есть фонари улицы напротив. Тут темно, но определённо не такая темнота, что хоть глаз выколи.

Криминалист согласилась.

— Мы сами проверили прошлой ночью. И Лейси, и его нападавший отчётливо увидели бы друг друга с весьма далёкого расстояния.

Хмм. Это придавало правдоподобности идее о том, что Лейси сказал или выкрикнул что-то, что разъярило убийцу. Следы ног указывали на то, что преступник не думал нападать на Лейси, пока тот не приблизился к нему.

Я повернула голову и заметила участок с фотографии, которую показывал мне Боатенг. Если многие следы Патрика Лейси были смазанными, и непосвящённому человеку вроде меня сложно было их прочитать, то следы убийцы были чёткими. Тяжёлый отпечаток ботинка, тяжёлый отпечаток ботинка, тяжёлый отпечаток ботинка, двухметровый пробел без следов, затем несколько отпечатков животных лап. Если это существо, схожее с оборотнем, похоже, оно превратилось из человека в животное прямо в воздухе.

Я уставилась на первый отпечаток. Он был огромным. Я и раньше была уверена, но теперь убедилась окончательно: это определённо не волк. Самым большим оборотнем, что я видела, был Деверо Вебб, и даже его лапы не достигали таких размеров.

— Мы провели несколько сравнений, — произнесла криминалист с многозначительным взглядом, намекавшим, что она собиралась сказать что-то важное. — Самое близкое совпадение с этой лапой, которое мы нашли — это бурый медведь кадьяк.

Глава 10

Медведь кадьяк. Медведь-оборотень? Такое вообще возможно? Но если существовали оборотни, превращавшиеся в волков, то вполне логично, что на свете были и другие такие существа. Я определённо не слышала о медведях-оборотнях и сомневалась, что о них слышал кто-то другой.

Констебль Ротсей, которого такой намёк, похоже, выбил из колеи ещё сильнее, чем меня, сунул руки в карманы, когда мы вышли из этого узкого прохода, и начал бормотать себе под нос. Его слова представляли собой бессвязный поток паники. Он развернулся, встревоженно прохаживаясь туда-сюда по тротуару. Я проигнорировала его и достала телефон.

Лиза вовсе не спешила отвечать.

— Доброе утро, — произнесла она тоном, говорившим, что оно вовсе не доброе. — Вы позвонили в Сверхъестественный Отряд. Вы говорите с Лизой Мэй, гражданским клерком. Каков характер вашего вопроса?

Эээ…

— Лиза? — позвала я. — С чего такое формальное приветствие? — обычно она отвечала на звонки, буркнув что-то невнятное.

— О, — она шмыгнула носом. — Это ты. Детектив-сержант Грейс дал мне сценарий, который нужно зачитывать. Он считает, что я недостаточно профессиональна, и решил вложить слова в мои уста. Буквально. Ты когда вернёшься, бл*дь?

— Примерно через две недели, — ответила я. — И тебе это прекрасно известно. У детектива Грейса полно опыта, Лиза. Если он думает, что ответы на звонки в более…

— Он сказал Деверо Веббу, что он должен переехать в Лиссон Гроув в течение семи дней, иначе будет арестован, — перебила она.

Я поморщилась. Сомневаюсь, что это прошло хорошо. У меня начинало складываться ощущение, что мне придётся долго наводить порядок, когда я наконец-то вернусь в Лондон.

— Детективу Грейсу требуется время, чтобы привыкнуть к сверхам. Уверена, со временем он станет более дипломатичным.

— Детектив-констебль Беллами, вы несёте абсолютную чушь, — сообщила Лиза.

Да уж. Скорее всего.

— Слушай, — сказала я. — Я звоню с вопросом. Помнишь те отпечатки лап, которые я послала тебе вчера?

— Те, что не оставлены никаким оборотнем?

— Те самые. Есть свидетельства, что их оставил медведь… эээ, медведь-оборотень.

Лиза ничего не сказала.

— Лиза?

— Это какая-то шутка? Медведь-оборотень? Какого черта?

— Ты никогда не слышала о таком существе?

— Нет, конечно! У тебя крыша едет, Эмма. Видимо, постоянное умирание начинает сказываться, — Лиза фыркнула. — Медведь-оборотень. Скажешь же.

Я не обиделась на её тон.

— Я лишь говорю о том, на что указывают улики. Ты не знаешь таких сверхов?

— Нет, — её насмешка была очевидной, но потом её тон слегка изменился. — Но я поизучала те отпечатки, что ты мне прислала, и не смогла найти никакого другого сверха, который мог бы их оставить. Ты уверена, что это не какой-то пранк?

Я поджала губы. Возможно. Так странно, что следы Патрика Лейси были смазанными и трудно читаемыми, но отпечатки преступника были такими отчётливыми.

— На данном этапе я не исключаю ничего, — честно сказала я.

— Не давай провинциальным деревенщинам задурить тебя и убедить, будто монстры реальны.

— Провинциальным деревенщинам? Ты же понимаешь, что я тоже из Барчепела?

— Этим всё сказано, — Лиза фыркнула. — Я попытаюсь изучить медведей-оборотней, но я уже могу сказать тебе, что их не существует.

— Спасибо, Лиза.

— Просто поспеши и возвращайся, пока детектив Грейс не решил организовать Тайного Санту или типа того.

— Сейчас июль, Лиза.

— Вот именно, — она сделала вдох и чудаковатым голосом продолжила: — Спасибо, что позвонили в Сверхъестественный Отряд. Ваше сообщение принято к сведению, и мы приложим все усилия, чтобы как можно быстрее этим заняться, — затем она раздражённо цыкнула языком и повесила трубку.

Не было смысла беспокоиться о том, какие проблемы детектив Грейс чинил в Отряде Сверхов. Во-первых, я не там, и даже если бы была там, то ничего не могла бы поделать. Он превосходит меня по рангу. Кроме того, я по горло занята своим убийством и убийством Патрика Лейси.

— Ну? — передо мной появился констебль Ротсей. — Что вы узнали? Сколько на свете медведей-оборотней? Что мы можем сделать, чтобы их остановить?

— Я пока что не располагаю информацией о том, какое существо могло убить мистера Лейси, — сказала я. — И до сих пор возможно, что…

— Серебро, — внезапно выпалил он, перебивая мои попытки успокоить его. — Оно работает против оборотней-волков, верно? Оно должно работать и против оборотней-медведей. Я найду серебро. Уверен, у моей матери оно есть. Я спрошу у неё.

У мамы Ротсея могли иметься ювелирные изделия из серебра, но едва ли у неё найдутся серебряные пули.

— Прекратите, — строго сказала я. — Знаю, вы боитесь сверхов, и я также знаю, что случившееся с Патриком Лейси ужасает, но у этого нападения не было прецедентов, и мы не знаем, кто и что за этим стоит. Большинство сверхъестественных существ не является хладнокровными убийцами, разгуливающими по пригороду Кента в поисках жертв.

Я заметила женщину на другой стороне улицы. Она стояла с пакетом в руках и наблюдала за нами, широко раскрыв глаза и побледнев. Я понизила голос.

— Наша работа — защищать граждан этой страны. Впадать в слепую панику при любом намёке на опасность никому не поможет. Вы лучше этого, констебль Ротсей. Вспомните, чему вас учили.

Он втянул прерывистый вдох.

— Да. Вы правы, — он кивнул. — Простите. Я сожалею.

— Всё в порядке, — я похлопала его по плечу. — Вам лучше вернуться в участок и выпить чашечку чая. Я позвоню своему бойфренду и узнаю, не сможет ли он нам помочь.

Странно было называть так Лукаса. Он же не мальчик. И не друг. (слово «бойфренд» в английском языке буквально состоит из «мальчик» и «друг», — прим.) И я не была уверена, какой ярлык стоит навесить на наши отношения.

— А почему ваш бойфренд может нам помочь?

— Потому что он Лорд Хорват, — ответила я.

Я не думала, что Ротсей сумеет побледнеть ещё сильнее, но он как-то умудрился.

— Но… но… но… — прошептал он, пятясь, чтобы создать между нами как можно больше расстояния. — Он вампир.

— Да, это так.

Его глаза тут же метнулись к моей шее.

— Вы вампир?

— Нет, — спокойно ответила я.

— Он пьёт вашу кровь?

— Нет, если его не принудить.

Ротсей сделал ещё один шаг назад. Бедняга не знал, что и делать. Он разрывался между восторгом от расследования серьёзного преступления и откровенным ужасом от последствий этого преступления. Время от времени, когда он не позволял страху перед сверхами взять над ним верх, он вёл себя спокойно и хорошо соображал. Я покачала головой. Невежество населения в отношении сверхов просто поражало.

— Вы мне очень помогли сегодня утром, — сказала я ему. — Спасибо вам за это. И не волнуйтесь, кто бы ни сделал это с Патриком Лейси, он будет пойман. Мы все об этом позаботимся.

Ротсей ничего не сказал. Он просто кивнул, развернулся на пятках и удрал.

***

Лукас не ответил на звонок, так что я оставила короткое сообщение с просьбой перезвонить, затем пошла в сторону «Птички и Кустика». Если повезёт, то управляющий сейчас там, и я узнаю, кто ошивался тут прошлым вечером и получил доступ в мою комнату.

Я ушла не очень далеко и вдруг заметила знакомое лицо, мрачно наблюдавшее за мной с обочины.

— Чё нового, мусорка? — окликнула Не Ангел. Ну, хотя бы она постоянна в своём презрении.

Я подняла голову и подошла к ней.

— Сегодня не в школе? — спросила я.

— Отстранили.

Я вскинула бровь.

— И почему же?

— Потому что директор нацист.

Я наградила её долгим взглядом, полным многозначительного смысла.

— Ладно, — буркнула она. — Я ввязалась в драку, ясно? Не моя вина, но свалили всё на меня. Вечно сваливают на меня, — она кивнула в ту сторону, откуда я пришла. — Расследуете смерть Лейси?

— Да.

— Это сделал вампир.

— Нет, — сказала я. — Я так не думаю.

— Это был вамп, — её уверенность была непоколебимой. — Обратился в летучую мышь, накинулся и напал на него. Это правда. Я знаю.

— Вампиры не умеют обращаться в летучих мышей.

— Кто сказал?

Я вздохнула.

— Я. Слушай, я хочу поговорить с тобой о вчерашнем инциденте в поезде. О мальчике, которого вы задирали.

Не Ангел прищурилась.

— Я никого не задирала.

Я ничего не говорила.

Её щёки слегка покраснели.

— Не задирала!

— Вас было шестеро, и вы говорили гадкие вещи одному парнишке. Очень гадкие вещи. Что это такое, если не буллинг?

— Я… — её голос дрогнул. Иногда нужно, чтобы кто-то поднёс зеркало к твоим действиям, и тогда ты всё осознаёшь. — Чёрт, — она пнула маленькую гальку. — Он богатый. Живёт в том большом доме. Считает себя лучше нас, потому что у него есть деньги. Маленький лорд Фаунтлерой, — она пнула ещё одну гальку. — Он не лучше меня.

— Как тебя зовут? — мягко спросила я.

— Я не обязана вам говорить!

— Нет, не обязана, — я протянула руку, а она уставилась на мою ладонь как на ядовитую змею. — Я Эмма.

Не Ангел выпятила нижнюю губу.

— Хлоя, — буркнула она. Затем слабо пожала мою руку.

Я улыбнулась.

— Приятно познакомиться, Хлоя.

— Это что? — спросила она, показывая за мою спину и уводя разговор от себя.

— Арбалет.

— Круть. Можно мне стрельнуть?

— Нет.

— Почему нет?

Мы обе знали, что мне не нужно объяснять, почему я не могла передать смертоносное оружие подростку.

— Давай продолжим разговор о том, что случилось вчера, — сказала я.

Хлоя закатила глаза.

— А это обязательно?

— Обязательно, — я помедлила. — Ты думаешь, этот мальчик правда считает себя лучше вас? Потому что мне показалось, что он просто боялся. Я бы боялась, если бы меня начали дразнить шесть человек.

— Альбион не боится. Он просто странный.

Я постаралась не дать триумфу отразиться на моём лице. Значит, я была права, и он действительно сын Миранды Джеймс.

— Судя по тому, что я слышала, ему приходится непросто. Наличие денег не всегда облегчает жизнь. Полагаю, он наверняка думает, что лучше было бы не иметь денег, если тогда он мог поехать в Лондон и не беспокоиться о том, кого он встретит по дороге домой, и что они с ним сделают. Легко думать о других плохо. Намного сложнее поставить себя на их место и понять, что они тоже всего лишь люди.

Её лицо исказилось рычащей гримасой.

— Он не знает, что такое — иметь тяжёлую жизнь! Он должен поставить себя на моё место!

— Возможно, и должен, — сказала я, не меняя ни тон, ни выражение лица. — Возможно, нам всем стоит почаще так делать.

Хлоя подозрительно посмотрела на меня, будто я пыталась обдурить её хитрыми словами.

— Вам-то хорошо живётся, да? Спорим, вы из хорошей семьи. Спорим, ваше детство было лёгким. Спорим, вам и сейчас легко.

— У каждого своя тьма и свои проблемы, Хлоя.

— Да, да, — она отвернулась. Выражение её лица мало что выдавало, но я надеялась, что мне удавалось до неё достучаться.

— Ты знала Патрика Лейси? — спросила я, сменив тактику.

Хлоя снова отвела глаза.

— Немного. Он был не таким плохим, как говорили люди. Моя мама немного знакома с ним, — она шмыгнула носом. — И я один раз видела, как он дрался. У него классный хук справа, — она произнесла эти слова так, будто услышала их от кого-то и понятия не имела, что это значит. — Моя мама говорила, что он не в порядке, потому что видел другое убийство. Двух людей убили в их доме, — она подалась вперёд на носочках. — Дом до сих пор стоит. Он заперт, и туда нельзя попасть, но я могу показать вам, где это, если хотите.

— Я знаю, где это. Но, — быстро добавила я, когда её лицо скисло, — спасибо за предложение.

Она пожала плечами.

— Я всё равно занята.

— Тогда не буду тебя задерживать, — я поколебалась. — У тебя явно много проблем, Хлоя, но ты сообразительная и умная, и ты не позволяешь никому помыкать тобой. Готова поспорить, что под этим суровым фасадом ты намного чувствительнее, чем притворяешься. Тебе не нужно нападать на всех, чтобы добиться чего-то в жизни. Тебе не нужно принижать других или задирать, чтобы почувствовать себя лучше. От этого тебе не станет лучше. Будь лучшей версией себя, насколько это возможно, и тогда ты сможешь достичь безграничных результатов.

Уголки губ Хлои опустились, и она пренебрежительно махнула рукой.

— Что, если это уже лучшая версия меня? — от внезапной уязвимости в её голосе моё сердце сжалось.

— Нет, — сказала я ей. — Я знаю, что это не так.

К сожалению, Хлоя лишь фыркнула и развернулась.

Глава 11

Бар в «Птичке и Кустике» был на удивление оживлённым для понедельника. Тут было ещё больше людей, чем вчера после обеда, и гул разговора в сочетании с ароматами сытной еды создавал компанейскую атмосферу.

Пусть счастливая толпа наверняка приносила пабу неплохой доход, я сомневалась, что их присутствие поможет моему делу. Мне нужно было пообщаться с управляющим, не боясь, что нам помешают, но я подозревала, что он будет весьма занят. Однако стоило мне встретиться взглядом с барменом, как он кивнул в знак понимания и крикнул куда-то за себя.

Мгновение спустя появился незнакомый мужчина, одетый в рубашку с коротким рукавом и расстёгнутым воротом, обнажавшим курчавую растительность на груди. Он не улыбнулся. Я опустила взгляд к его ногам. На нём были стоптанные кроссовки, а не массивные ботинки.

— Я тут управляющий. Слышал, вы хотели со мной поговорить, — произнёс он. Его взгляд скользнул к арбалету за моей спиной. Он нервничал сильнее, чем показывал.

Если я хотела чего-то добиться своими расспросами, то надо как-то его расслабить.

— Да! — просияла я. — Большое спасибо, что выделили время. Вы явно очень заняты.

— Лето же, — он почесал шею сзади. — Школы ещё не на каникулах, но в это время года у нас всё равно много посетителей. (летние каникулы в британских школах начинаются с начала или середины июля, — прим.)

— Я понимаю, почему, — тепло сказала я. — Это очаровательный паб.

Он бросил на меня недоуменный взгляд. Он ожидал не комплиментов, а категоричных жалоб. Осмотрелся по сторонам, проверяя, что в пределах слышимости нет других клиентов.

— В вашей комнате полиция. Полагаю, вы думаете, что кто-то туда проник.

— Кто-то правда проник в мою комнату, — сказала я. — Из моего чемодана пропали важные бумаги. Я тоже из полиции, и информация в этих бумагах носила весьма деликатный характер. Это серьёзная проблема.

Управляющий держался напряжённо.

— Нет признаков того, что в замке ковырялись. Если вы намекаете, что это сделал кто-то из сотрудников…

Я сильно сомневалась, что мой убийца работал здесь.

— Нет, — сказала я ему. — Не намекаю, — я подняла подбородок и заговорила честно. — Уверена, вы в курсе, что случилось с Патриком Лейси ночью пятницы, мистер…?

— Смит, — ответил он. — Клайв Смит. И да, я в курсе.

— Вы хорошо его знали?

— Шесть месяцев назад я запретил Патрику Лейси приходить сюда. Он чинил слишком много проблем, и хватило даже одной драки. Я слышал, что в итоге он пил в «Ройял» на другой стороне площади. Лишь вопрос времени, когда ему запретили бы вход и туда тоже… если бы его не убили, это случилось бы ещё до конца месяца. Этот мужчина представлял собой угрозу. Не могу сказать, что оплакиваю его кончину, — тут ему в голову, похоже, пришла другая мысль, и он спешно добавил: — Но я не желал его смерти. Я бы никому такого не пожелал. И я определённо не причастен к тому, что с ним случилось.

— Я понимаю. И ценю вашу честность, мистер Смит, — я улыбнулась ему, показывая, что у меня нет оснований подозревать его в убийстве. — Но проблема вот в чём. Есть основания полагать, что тот, кто проник в мою комнату, также убил мистера Лейси.

Клайв Смит резко втянул вдох и побледнел. Этого он не ожидал.

— Поэтому люди наверху ищут любые следы, которые мог оставить после себя виновник, — продолжала я. — У вас тут есть камеры видеонаблюдения?

— Другие полицейские спросили об этом, — пробормотал он. — Я дал им записи за последние двадцать четыре часа. Вы тоже хотели бы получить копию? Я могу дать вам всё необходимое, но я сам просмотрел и не увидел ничего подозрительного.

Я не ожидала, что Смит с таким рвением будет передавать запись любому, кто попросит, но он явно отчаянно не желал запачкать репутацию «Птички и Кустика». Если кто-то прознает, что жестокий убийца проникает в комнаты постояльцев, то тут никто не будет останавливаться. Кража — уже достаточно плохо; убийство — это совершенно новый уровень.

Я с энтузиазмом закивала, давая понять, что запись с камер очень пригодится. Смит, похоже, испытал облегчение. Значит, он действительно просмотрел записи и был уверен, что его сотрудники не делали ничего подозрительного.

— Я очень сожалею об этом, — сказал он, заламывая руки. — Я переселю вас в другую комнату. Мы уделяем большое внимание безопасности. Честно говоря, мне сложно поверить, что такое случилось.

На сей раз я не улыбалась в знак ободрения.

— Мы имеем дело со скверным преступником, мистер Смит, и такой тип не остановится ни перед чем. Вы знаете кого-то, кто хотел бы навредить Патрику Лейси?

— Да всего-то половина Барчепела, но я не знаю никого, кто был бы способен на убийство.

— Хорошо. Вы можете предоставить мне список всех гостей, которые проживали здесь прошлой ночью? И список ваших регулярных посетителей?

— Могу дать и то, и другое, — мгновенно ответил он. — Хотя все, кто ночует здесь сейчас — сотрудники полиции из Мейдстона.

— Нужно всех проверить. Вы бы удивились, если бы узнали, какие люди способны на убийство, — сказала я.

Смит посмотрел мне в глаза.

— Я знаю, кто вы, — прошептал он внезапно. — Прошлым вечером все об этом говорили. Вы Эмма. Ваши родители — чета Беллами.

Я смерила его взглядом. Он выглядел не особо старше меня, так что я сомневалась, что он знал моих маму и папу, но всё равно задала этот вопрос.

— Вы проживали здесь в то время? Помните, как это случилось?

— Простите, я переехал сюда около десяти лет назад, — он невесело рассмеялся. — Приехал из Лондона с женой, потому что мы хотели поселиться в безопасном месте, — он покачал головой. — Смех да и только.

— Уверена, что это очаровательное место для проживания, и обычно здесь очень безопасно. Плохие вещи могут случиться где угодно.

Лицо управляющего сделалось мрачным.

— У меня ещё один вопрос, мистер Смит, — сказала я. — Мне нужно, чтобы вы ответили честно.

Он дёрнулся.

— Постараюсь.

— Проживает ли в Барчепеле кто-то, в ком вы подозреваете сверха или точно знаете, что это сверх?

— Сверх? — Смит выглядел опешившим. — Но сверхи обязаны жить в Лондоне. Им не дозволено жить здесь!

— Уверена, вы знаете, что не все соблюдают закон, — настаивала я. — Кто-то приходит на ум?

— Нет. Боже, нет, — эта идея его ужасала. Он уставился на меня. — Тут есть сверх? Лейси убил бл*дский сверх? — он моргнул, запоздало осознав своё ругательство. — Извините за мой французский, — он снова поморгал. — Мы говорим о вампире? Или об оборотне? Возле фермы Киллок живет старушка миссис Тимпсон. Она очень низенькая… может, она пикси. Но нет, она не могла никого убить. Только если переехала своим скутером для старичков. Тут реально есть сверх? В Барчепеле?

Пожалуй, не время говорить ему, что он сам разговаривает со сверхом.

— Мы расследуем все возможности, мистер Смит. Это всего лишь одно из направлений расследования, — я улыбнулась. — А теперь, если у вас под рукой те записи камер…

— Я сейчас сделаю копию для вас, — он передёрнулся. — Сверх. Здесь. Куда катится мир?

Идея сверхъестественного существа в его деревне расстраивала Клайва Смита сильнее, чем убийство. Я решила, что люди поистине бывают очень, очень странными.

***

Я представилась двум криминалистам, которые до сих пор изучали мою комнату, дотошно ища всё, что может стать ценной уликой. Они сказали, что их зовут Барри и Ларри.

— Мы знаем, — сказал Барри с усмешкой в свой адрес. — Мы уже слышали все шуточки по этому поводу. Мы уже давненько работаем вместе.

Наверное, не помогало и то, что внешность у них была такой же похожей, как и имена. Оба мужчины щеголяли густыми кустистыми усами, которые немедленно напомнили мне о «Частном детективе Магнуме». Они оба были худыми и жилистыми, хотя у Барри брюшко было более выраженным, чем у Ларри.

— Если вы не можете запомнить, кто из нас кто, — сказал Ларри, — то можно позвать Бларри. Один из нас ответит, — они усмехнулись от своей шуточки.

— Надо сказать, — продолжил Барри, — когда нас вызвали осмотреть вашу комнату, я подумал, что это будет пустой тратой времени. Но всё определённо выглядит так, будто вы были правы. Отпечатки ботинок в шкафу идеально совпадают с теми, что найдены у трупа Патрика Лейси. Как видите, — он взмахом руки обвёл комнату, — мы снимали отпечатки пальцев. С одной стороны, тут намного больше шансов получить чёткий отпечаток, чем в переулке. С другой стороны, это же номер отеля. Мы уже сняли минимум двадцать разных отпечатков, и это только начало.

Это ни капельки меня не удивило — я испытала бы шок, если бы они нашли отпечатки, которые приведут нас к подозреваемому. Мне хватило того, что они подтвердили: убийца Лейси и мой убийца — это одна и та же персона.

— Единственное, что не имеет смысла, — продолжал Ларри, — это отметина вот здесь, — он показал на большую опалённую зону на полу. Вот и прикрыли ковриком, называется. — Насколько мы можем сказать, это след горения, оставленный неким химическим огнём. Судя по пепельному остатку, это произошло весьма недавно.

— Не зацикливайтесь, — быстро сказала я. — Это не имеет отношения к делу.

— Вы этого не можете знать. — Барри нахмурился. — Я спросил у управляющего, и он сказал, что никогда не видел ничего подобного, и это определённо новое. Эта отметина была здесь, когда вы заселились вчера?

— Серьёзно, — повторила я. — Отметина никак не связана с делом.

Барри и Ларри переглянулись. Проклятье. Я не хотела указывать им, как делать их работу, но им обоим не нужно тратить время впустую, пытаясь выяснить происхождение подпалины.

Я сменила тему, надеясь перенаправить их внимание на нечто более полезное.

— Вы сумели понять, как он попал внутрь?

Ларри просиял.

— О да. Эта часть была лёгкой, — он подошёл к окну. — Дерево. Ветка. Вскарабкаться. Протиснуться.

Я тоже подошла и выглянула в окно. Продвинуться по ветке до окна было бы просто, но вот добраться до самой ветки нелегко. Она висела в трёх метрах над землей, и на дереве не было очевидных мест, куда можно было бы упереться ногой.

Барри знал, о чём я думала.

— Сюда могли принести небольшую лестницу и приставить к дереву. Если её разместили с этой стороны, её не было бы видно прохожим, и на земле не осталось бы следов. Там сад паба, и всё заделано террасой. Когда закончим здесь, мы осмотримся там и поищем подтверждения нашей теории.

Я отвлечённо кивнула. Мне не приходило в голову побеспокоиться об открытом окне. Надо было вести себя осмотрительнее. Я вздохнула и отвернулась, но потом застыла и уставилась на дерево. Бл*дь.

— Вы что-то заметили? — с рвением спросил Ларри.

Ну, это как минимум отвлечёт их внимание от подпалины.

— Вон там, — сказала я, показывая пальцем. — Сбоку дерева. Видите?

Он проследил за моим пальцем и отшатнулся, заметив это.

— Ну, чтоб меня… Барри, подойди и посмотри. Это следы когтей, верно?

Барри выглянул.

— Чёрт. Определённо похоже. Эти следы не оставлены кошкой. Слишком крупные глубокие.

Я стиснула переносицу, чувствуя зарождающуюся головную боль. Нет, это определённо некошка.

Барри и Ларри слились в радостном хоре.

— Сверх.

Ага. Я вздохнула. Сверх.

Глава 12

Перенося свои вещи в новую комнату, я по возможности смахивала с них пудру для снятия отпечатков пальцев. Затем, отрешённо поглаживая свой арбалет, я просмотрела записи камер, которые дал мне Клайв Смит.

Пусть на втором этаже, где располагались гостевые комнаты, не было никаких камер, внизу их было предостаточно, и все они предоставляли чёткую картинку. К сожалению, ничто не выбивалось из нормы. Я потратила немало времени, высматривая крупных мужчин, которые выглядели тяжелее 120 кг, но никто не попадал под такое описание.

Барри и Ларри были правы: мой убийца избежал зон с камерами, забравшись через окно. Я начинала подозревать, что злоумышленник был дотошным, невозмутимым… и имел опыт в совершении гнусных преступлений.

Я потратила дольше времени, чем стоило, просматривая то, как Джули поглядывала на часы и осматривалась по сторонам в поисках меня, затем пробормотала что-то Биллу и ушла. Потом надо будет найти её и извиниться за исчезновение. Понятия не имею, какую отговорку мне придётся придумать.

Решив, что я не могу долго утаивать от Лукаса, что случилось, я снова попробовала позвонить ему. Он до сих пор не брал трубку. Поджав губы и надеясь, что не слишком раздуваю его внезапное молчание, я позвонила Лауре.

— У меня выдалось чрезвычайно продуктивное утро, — сказала она мне, говоря куда бодрее и веселее, чем я чувствовала себя. — Я сейчас в коттедже. Не думаю, что остались хоть какие-то сомнения, Эмма — ты была убита в то же время, что и твои родители. Я взяла образцы с отметины на кухонном полу. Они со временем разложились, но мне хватило остатков, чтобы провести сравнение, и размер подпалины совпадает с размерами детского тела.

Я ничего не говорила.

— Эмма? — позвала Лаура. — Ты там?

— Да, — выдавила я. — Я тут. Просто… — я раздражённо провела рукой по волосам. — Не знаю, Лаура. Когда меня нашли, я была живой. И насколько я знаю, никогда не было намёков на обратное. Но для моего воскрешения требуется двенадцать часов. А значит, прошло ужасно много времени, прежде чем кто-то заметил, что случилось. Я не помню, чтобы в новостных отчётах упоминались следы горения. Я не читала все документы по расследованию убийства, но пока не натыкалась на упоминания пожара. И единственный, кто мог дать мне больше информации, был убит вечером пятницы.

Я закрыла глаза.

— Я умерла, — прошептала я. — И мои родители тоже. Но они не очнулись, — я пробормотала ругательство. — Если бы я могла вспомнить что-то… хоть что-нибудь…

— Ох, Эмма, — тон Лауры был полон сочувствия. — То, что ты не помнишь — это абсолютно нормально. Травма, особенно детская травма, часто вызывает амнезию. Так мозг защищает сам себя.

— Должен же быть способ заставить воспоминания вернуться. Может, гипноз. Или психотерапия, — я помедлила. — Есть лекарства, способные помочь?

Она вздохнула.

— Есть способы вернуть старые воспоминания, но это не точная наука. Если честно, раз твой мозг решил не помнить данное событие, то мудро будет не пытаться его вернуть. И даже если психотерапия или нечто подобное спровоцирует возвращение памяти, это не происходит мгновенно. Нельзя щёлкнуть пальцами и резко вспомнить. Это длительный процесс. И нет, не существует чудо-таблетки для таких вещей. И я не думаю, что такое должно существовать.

Может, она права; может, лучше не помнить. Это ничего не изменит. Мои мама и папа останутся мёртвыми, какие бы воспоминания я в себе ни вызвала, а убивший их мужчина по-прежнему будет за решётками. Вот только вопреки прямому признанию Сэмюэлом Бесвиком вины, я уже не была абсолютно уверена, что он и есть убийца. Если он убил и меня тоже, то почему не сказал об этом, когда я пришла его навестить? Едва ли он мог такое забыть. Почему он испытал отвращение от идеи убийства ребёнка, если он перерезал мне горло, как и моей маме?

— Я попрошу об одолжении у кое-каких своих знакомых и получу отчёты криминалистов с того периода, — сказала Лаура. — Само собой, тогда технологии не были такими развитыми, но всё же тогда было не средневековье, и там должны содержаться какие-то упоминания подпалин. Я посмотрю, что удастся нарыть.

— Спасибо. Я поговорю с детективом Барнс и посмотрю, не удастся ли получить доступ к полному досье по убийствам. И, — я тяжело вздохнула, — попробую получить ещё один визит к Сэмюэлу Бесвику.

На сей раз уже Лаура поколебалась.

— Ты уверена, что это хорошая идея — так ворошить прошлое?

— Нет, — честно ответила я. — Но раньше я разузнавала об убийстве родителей, потому что думала, что у меня уже есть все ответы. Теперь вместо этого у меня есть вопросы.

— Ладно, — сказала она. — Я уверена, что мы сумеем найти хотя бы часть ответов. Ты неизменно настойчива. Добилась какого-то прогресса с поиском своего самого недавнего убийцы?

Я поморщилась.

— Нет, — я прикусила губу. — Большинство людей не оказывается убитыми, но со мной это происходит чертовски часто. Ты правда думаешь, что это совпадение, что меня дважды убили в Барчепеле?

Лаура ответила немедленно, подтверждая, что тоже думала об этом.

— Если честно, Эмма, когда дело касается тебя и твоих способностей, я вообще понятия не имею.

***

Детектив Барнс сказала мне, что пришлёт все документы по убийству моих родителей к концу дня. Она на удивление покладисто отнеслась к запросу, хотя я уверена, что это в первую очередь вызвано её желанием узнать больше о моих загадочных способностях. В любом случае, я не собиралась смотреть дарёному коню в зубы. Однако сейчас передо мной стояла другая цель.

Дом-особняк, принадлежавший Миранде Джеймс, находился не в самом Барчепеле, а на дороге, ведущей к деревне. Шагая в том направлении, я осознала, что наверняка проезжала мимо него на автобусе, но его скрыли из виду разросшиеся живые изгороди и высокие дубы. Тут имелась маленькая хижина-сторожка, которая в прошлом вмещала сотрудника поместья, но теперь явно пустовала годами. Рядом с ней были распахнутые ржавые железные ворота. Судя по зелёному плющу, оплетавшему их, ворота уже несколько месяцев не сдвигали с места.

Я не смогла удержаться и провела пальцами по стеблю, срывая листочек плюща. Шагая по длинной дорожке к дому, я разорвала его на крохотные зелёные клочки. Наверное, мне пора потратиться на антистрессовый мячик или спиннер; в моей крови бурлило слишком много нервной, сердитой энергии.

Дорожка вилась между деревьями. Тут не виднелось следов человеческой жизни, но определённо присутствовало немало насекомых. Я раздражённо шлёпнула ладонью по маленькой мухе, которая решила до меня докопаться, и заметила целый парад муравьев, марширующий в заросли сорняков.

Сложно сказать наверняка, но похоже, Миранда Джеймс владела внушительным участком земли, и Хлоя не ошиблась в оценке богатства Альбиона Джеймса. Я определённо не ожидала такой длинной дорожки до дома; если бы знала, я бы попыталась позаимствовать велосипед или попросила бы кого-нибудь подвезти меня.

В итоге дорожка выровнялась, и в пределах видимости показался дом. Я тихонько присвистнула от восхищения. Особняк оказался не таким огромным, как я ожидала, учитывая длинную дорожку и окрестные земли, но это всё равно был грандиозный дом. Три этажа, безупречный белёный фасад. Глициния вилась с земли в дальнем левом углу, оплетала камень и нижнюю часть окон. Я была готова к тому, что дом Миранды Джеймс произведёт на меня впечатление… но не ожидала, что он меня очарует.

Справа от дома был припаркован винтажный дом на колесах Фольксваген. Несмотря на возраст, он, похоже, поддерживался в хорошем состоянии. Через абсолютно чистые окна я видела яркие красочные ткани и, даже не приближаясь, знала, что внутри будет сильно пахнуть благовониями. Возможно, всё же стоило приехать на Таллуле. Я могла бы убедить мисс Джеймс сотворить её магию на моей старушке Мини. Похоже, у неё чудодейственно лёгкая рука.

Я почувствовала, как часть напряжения покидает моё тело, пока я приближалась к входной двери. Однако потом я услышала позади себя громкое карканье, и моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я повернулась и прищурилась. Это была ещё одна чёртова ворона… или та же чертова ворона.

Я сделала шаг в её сторону, и она снова каркнула.

— Что ты такое? — спросила я. — Чего ты хочешь?

— Это ворона, — пробормотал мелодичный голос. — И я подозреваю, что она хочет червяков.

Я дёрнулась и резко развернулась к дому. Входная дверь отворилась, и за мной наблюдала женщина со странной улыбкой на лице. Мои органы чувств были сверхъестественными и постоянно совершенствовались, но я не услышала даже шепотка её приближения.

У неё были длинные тёмные волосы, заплетённые в косу почти до основания позвоночника, и на ней была длинная струящаяся разноцветная юбка со свободной блузой. Я посмотрела на множество её браслетов и подвесок и задалась вопросом, почему они не зазвенели, когда она открыла дверь. Её ноги были босыми, на руках виднелись замысловатые узоры хной. Я бы не удивилась, если бы она внезапно достала хрустальный шар и сказала, что расскажет моё будущее, если я позолочу ей ручку.

— Миранда Джеймс? — спросила я. Она слегка склонила голову в знак подтверждения. — Меня зовут Эмма Беллами. Детектив-констебль Эмма Беллами.

Она даже бровью не повела.

— Что ж, — протянула она. — Полагаю, тебе лучше войти, — она развернулась и скрылась в доме так же бесшумно, как и появилась. Я сглотнула и, напоследок покосившись за наблюдавшую за мной ворону, последовала за ней внутрь.

Интерьер особняка был таким же прекрасным, как и экстерьер. Нигде не виднелось ни пылинки, все поверхности блестели и не имели ни единого развода, в том числе и гигантское зеркало в конце розового коридора.

Я посмотрела вниз, внезапно забеспокоившись, что тащу внутрь грязь. Мне стоило снять обувь? Но, наверное, она что-то сказала бы, если бы хотела, чтобы я вошла босиком. В то же время я не могла отделаться от мысли, что пачкаю это место просто самим своим нахождением здесь.

Заметив в одном углу огромную паутину и её восьминогого обитателя, я испытала лёгкое облегчение, пока голос Миранды не сообщил с кухни:

— Это Борис. Он живёт там уже несколько лет.

Откуда она знала, на что я смотрю? Я нервно сглотнула и пошла за ней.

— Хочешь чашечку чая? — поинтересовалась она. — Я не держу в доме кофеин, но у меня предостаточно травяных версий. На прошлой неделе я купила вкуснейший чай из крапивы и бузины на фермерском рынке в Аплдоре. Чрезвычайно рекомендую.

— Эээ… — я почесала затылок. Чашечка горячего напитка в доме свидетеля или подозреваемого помогала людям расслабиться, и это позволяло офицерам полиции понаблюдать за человеком в его естественной обстановке. И всё же я не была уверена, что хотела пить чай из колючей крапивы. Но я сумела кивнуть и улыбнуться. — Звучит изумительно. Спасибо.

Она кивнула, будто и не ожидала иного ответа, открыла шкафчик и достала две разномастные фарфоровые чашки с блюдечками. На этой кухне не было кружек с забавными надписями или электрических приборов. Тут даже электрического чайника не было. Миранда наполнила тяжёлый железный чайник водой из раковины и поставила его на плиту, после чего бросила сомнительные с виду чайные листья в фарфоровый заварник и поставила его на стол.

— Прошу, — сказала она, указывая на обеденный стол. — Садись.

Я сняла арбалет из-за спины и положила его на пол к ногам, затем села на один из деревянных стульев. Меня удивило то, каким удобным он ощущался. Затем я сказала себе перестать увиливать и приступить к работе.

— Вы не попросили предъявить удостоверение, — сказала я, надеюсь, мягким, а не вызывающим тоном. — Вы всегда с таким радушием принимаете незнакомцев в своём доме?

Миранда приподняла брови.

— Ты едва ли незнакомец, Эмма. Ты постоянно играла здесь. Иногда даже оставалась с ночёвкой, чтобы твои родители могли сходить на свидание.

— Вы знаете, кто я, — это не было вопросом.

Она улыбнулась и села напротив меня.

— Знаю. Хотя я бы не узнала тебя. Ты сильно изменилась. Но Альбион сказал, что встретил тебя на поезде, и я слышала перешёптывания в деревне. С деревенскими сплетнями ничто не сравнится, знаешь ли.

— Я начинаю это понимать, — сказала я.

— Ты живёшь в Лондоне?

— Да.

— И ты работаешь со сверхъестественными существами?

— Да, — мне начинало казаться, что это меня тут допрашивают. Я сделала вдох и вернула себе контроль над разговором. — У меня есть несколько вопросов о том, что случилось с моими родителями двадцать пять лет назад, а также о том, что случилось в пятницу с Патриком Лейси, — я достала телефон и включила приложение диктофона, старательно наблюдая, не будет ли она возражать.

На лице Миранды промелькнула печаль.

— Бедный Патрик, — она вздохнула. — Такой терзаемый мужчина.

Чайник на плите с грохотом завибрировал. Миранда изящно поднялась на ноги и взяла его, наливая кипяток в маленький заварник, а затем поднося его к столу между нами.

— Печенье? — предложила она. — Я испекла сегодня утром.

Я покачала головой.

— Нет, спасибо.

У открытого окна раздался странный шелест. Я перевела взгляд туда и напряглась, увидев ворону, которая залетела, покружила вокруг головы Миранды Джеймс и уселась ей на плечо.

— Нет, — сурово сказала она птице. — Ты не получишь печенье. Ты уже три штуки сегодня съела. Если съешь ещё, слишком растолстеешь и не сможешь летать, — ворона опустила голову и легонько прикусила мочку её уха. — А теперь, — продолжила Миранда. — Что ты хотела узнать?

Я просто уставилась на неё.

Глава 13

Миранда Джеймс определённо возвела нервирование других людей в ранг искусства. Я смотрела то на неё, то на ворону. В итоге я задала единственный вопрос, который можно было задать.

— Мисс Джеймс, — произнесла я. — Вы сверх?

Она слегка улыбнулась.

— А что? Я похожа на сверха?

Я промолчала, побуждая её заполнить паузу и дать мне ответ. Моё отсутствие ответа, похоже, скорее веселило её, чем раздражало.

— Нет, Эмма, — сказала она мне. — Я не сверхъестественное существо. У меня нет клыков. Я не покрываюсь шерстью. Я не творение ночи и не волшебный народец. Кровь, которая течёт по моим венам, абсолютно человеческая, — она протянула запястье. — Можешь взять образец, если хочешь.

— Сейчас в этом нет необходимости, — сказала я. Это не означало, что я не передумаю потом. Я показала на ворону. — Это питомец?

— Это дикое животное, — сказала она, не совсем отвечая на вопрос.

— Мисс Джеймс…

Она поморщилась.

— Пожалуйста, зови меня Миранда. От обращения мисс Джеймс я чувствую себя секретарем.

— Хорошо. Миранда, весьма необычно иметь дикую птицу на побегушках, не так ли?

Она подняла руку и ласково погладила птицу по голове. Та встряхнула перьями и издала странный воркующий звук.

— Она прилетает и улетает, когда пожелает. Я ей не хозяйка. Но, — добавила она с развеселившимся выражением, — да, это необычно. Я воспитала Вел ещё с птенчикового возраста, когда её бросила мать. Полагаю, ты можешь понять такую ситуацию.

Я предпочла проигнорировать последний комментарий.

— Вел? То есть…?

— Велкро (velcro в англ — буквально «липучка», в смысле застёжка для одежды и обуви, — прим. пер.), — она одарила меня внезапной плутоватой улыбкой, совершенно преобразившей её лицо. — Не моя идея, к сожалению. Её окрестил Альбион. У этого мальчика интересное чувство юмора.

Хмм. К Альбиону мы вернёмся позднее.

— Прошлой ночью на меня напали в моей комнате в «Птичке и Кустике», — прямо сказала я, не упоминая свою смерть и последующее воскрешение. — Перед тем, как это случилось, ворона стучала по окну и каркала. Почти создавалось впечатление, что она пыталась меня предупредить.

— Ей нравится смотреть на своё отражение, — сказала Миранда. — Не сомневаюсь, это было совпадением, — она смерила меня взглядом. — Но мне жаль слышать, что на тебя напали. Ты в порядке?

— Всё нормально, — отрывисто сказала я и скрестила руки на груди. — Давайте двинемся дальше. Вы назвали Патрика Лейси терзаемым человеком. Можете пояснить?

Миранда вздохнула и разлила чай; его цвет пугающе напоминал мочу.

— Он так и не оправился от того, что случилось с твоими родителями много лет назад, — сказала она. — И он сильно злился из-за Сэмми.

Моя спина напряглась.

— Вы имеете в виду Сэмюэла Бесвика?

— Да. Случившееся было просто непостижимым балаганом, — она передала мне чашку жёлтого чая. — Да и до сих пор им является.

Я не притронулась к чаю; вместо этого я усиленно наблюдала за Мирандой и очень аккуратно выбирала следующий вопрос. Я не хотела додумывать за Миранду Джеймс.

— Балаган? Для кого?

— Да для всех, — просто ответила она. — Знаешь, Патрик весьма часто навещал Сэмми, но визиты в Галловей лишь заставляли его злиться ещё сильнее. В итоге Сэмми сказал ему больше не приезжать.

Мой разум вернулся к тому комментарию в интернете. «Дружишь с больным убийцей». Так это правда: Патрик Лейси был приятелем убийцы моих родителей. Моего убийцы.

— Патрик верил, что Сэмюэл Бесвик невиновен?

— О нет, — Миранда слегка цокнула языком, затем поднесла к губам изящную фарфоровую чашку. — Он не верил в это. Он знал, — она сделала маленький глоток и удовлетворённо прикрыла глаза. — Пей, дорогуша, — пробормотала она. — Он вкуснее всего, пока обжигающе горячий.

Мои руки оставались на прежнем месте. В ушах зарождался приглушённый рёв.

— Так вы тоже думаете, что он невиновен? Если так, почему вы не обратились в полицию? Почему этого не сделал Патрик Лейси?

— О бедное наивное дитя. Я забываю, что ты до сих пор достаточно молода, чтобы верить в правосудие, правду и справедливость для всех, — я сощурилась, но позволила ей продолжить. — Мы все много раз ходили в полицию, но они решили, что нашли преступника, и Королевская уголовная прокуратура согласилась. И присяжные тоже, — в её голосе звучала меланхолия, пробравшая меня до костей и вызвавшая холодок в душе.

— На брошенной одежде Бесвика были найдены следы крови моих родителей. Свидетели видели его недалеко от коттеджа в примерное время убийства.

— Это всё правда, — согласилась Миранда.

Я приподняла подбородок.

— Я навещала Бесвика в тюрьме всего несколько дней назад, — сказала я. — Он признал свою вину.

Её глаза внезапно сделались пронизывающими.

— Вот как?

— Да, — выдавила я. — Он признался.

— Ты офицер полиции, Эмма. Ты должна понимать, что люди врут по многим странным и изумительным причинам.

Я сохраняла ровный тон.

— В убийстве нет ничего изумительного.

— Да, — тихо согласилась она. — Ничего.

Она вновь показала на мою чашку. Я неохотно подняла её и сделала глоток. Хм. На самом деле, весьма вкусно. Я отпила ещё, ни на секунду не сводя глаз с Миранды.

— Если Сэмюэл Бесвик их не убивал, то кто это сделал?

Она пожала плечами.

— Этого мне не известно, — она протянула разрисованную хной руку и взяла моё запястье. Её пальцы ощущались ледяными на моей коже. — Но кто бы ни убил твоих родителей, он или она — чистое зло, это я могу тебе гарантировать, — она отвела взгляд, но не убрала руку. У меня складывалось отчётливое ощущение, что она многого мне не говорит.

— У вас был роман с моим отцом?

Её брови взлетели вверх, и она отшатнулась. Я впервые по-настоящему удивила её.

— Господи! Нет, конечно. Кто тебе такое сказал? — она резко подняла ладони. — Подожди. Не отвечай. Мне не нужно знать.

Она раздосадованно покачала головой.

— За годы обо мне расползлось немало слухов, так что меня не должно удивлять, что люди в деревне думают, будто я спала с Марком Беллами. В те дни я правда не отказывала себе в развлечениях, — она усмехнулась. — Но Марк смотрел лишь на твою мать. Кроме того, тогда у меня были отношения с Сэмми, — она помедлила. — А как иначе, по-твоему, кровь твоих родителей оказалась на его одежде?

Что? Я выпрямилась, моё сердце бешено застучало. Кожа ощущалась холодной и липкой, волоски на руках встали дыбом.

— Что вы имеете в виду, Миранда? — спросила я, замерев чрезвычайно неподвижно.

Она печально посмотрела на меня.

— Ты уверена, что хочешь это услышать? Это не изменит того факта, что твои родители мертвы. Это их не вернёт, — она провела кончиком пальца по краешку фарфоровой чашки. — Они не такие как ты, Эмма, — тихо сказала она. — На свете может быть лишь один феникс, и это ты. Не твоя мама и не твой папа. Мне пришлось сделать ужасный выбор, — её глаза встретились с моими. — И я выбрала тебя.

Стены кухни будто начали смыкаться вокруг меня, грудь сдавило и стало сложно дышать. Нечто неописуемое раздирало мою грудь.

— Что…? Как…? — я пыталась найти слова. — Но…

Миранда мягко улыбнулась.

— То, что я собираюсь тебе сказать — сакрально. Ты не можешь повторять это кому-либо. Никогда.

Я не знала, что сказать. Что тут происходит? Что…?

Раздался громкий удар, и я чуть не подпрыгнула на стуле. Ворона взлетела и шмыгнула в окно, даже не обернувшись. Из коридора донеслись тяжёлые шаркающие шаги. Даже не раздумывая, я потянулась к арбалету, и мои пальцы обхватили холодное металлическое основание.

На пороге кухни появился Альбион.

— Я дома, — буркнул он. — Что по чаю? — его взгляд упал на меня, и его лицо мгновенно замкнулось.

Я поспешно убрала руку с арбалета и попыталась улыбнуться.

— Привет, — это больше напоминало карканье, чем приветствие.

Альбион посмотрел на свою маму.

— Что она тут делает?

— Я же говорила тебе, что она придёт, — сказала Миранда. — У неё есть вопросы.

Его молодое лицо исказилось рычащей гримасой.

— Её не должно тут быть, — он посмотрел на меня. — Я думал, вы будете в Розлендсе с остальными копами.

Я нахмурилась. В Розлендсе? Это что?

Мой телефон завибрировал в кармане. Я его проигнорировала, но Миранда мотнула головой в направлении звука.

— Тебе лучше ответить, — сказала она. — Это может быть что-то важное.

Я достала его почти машинально, моя голова до сих пор шла кругом от того, что она сказала до прихода Альбиона. Я глянула на экран. Боатенг. Я приподняла телефон.

— Я отвечу в коридоре, — сказала я.

Миранда безмятежно улыбнулась. Альбион сверлил меня сердитым взглядом.

Я вышла, пройдя под пауком Борисом. Я слышала возражения Альбиона.

— Она не должна здесь находиться. Не стоило ей приходить. Если ты опять заболеешь…

Мой телефон всё ещё звонил, когда я вышла за пределы слышимости.

— Это детектив Беллами, — произнесла я.

— Я пытался с вами связаться, — сказал Боатенг. — Мы в парке возле площади. Розлендс. Маленький, но вы его не пропустите. Вы должны добраться сюда как можно быстрее.

— Сейчас не самое удобное время, — начала я.

— Детектив Беллами, — произнёс он. — Эмма.

В его голосе прозвучало нечто мрачное.

— Что? — спросила я.

Детектив Харрис Боатенг вздохнул.

— Произошло ещё одно убийство.

***

Я как можно быстрее покинула особняк, спешно пообещав Миранде, что мы продолжим разговор в другой день при первой же возможности, и заработав ещё один гневный взгляд от Альбиона.

На сей раз я не делала остановок, чтобы полюбоваться пейзажами, и побежала по длинной тропинке к главной дороге. Я даже не осматривалась по сторонам в поисках этой чёртовой вороны. Я просто опустила голову и бежала, смутно осознавая, что после последней смерти стала ещё сильнее и быстрее.

Я выбросила из головы откровения Миранды и сотни вопросов без ответов, прожигавших меня изнутри. Ещё одно гнусное убийство подвергло опасности всех жителей Барчепела; смерть моих родителей и даже моё сверхъестественное существование придётся отложить.

Боатенг был прав: найти парк оказалось просто — более того, я вчера прошла мимо него, пока направлялась к коттеджу. Даже если бы Барчепел не был таким маленьким поселением, я бы без труда нашла его благодаря большой группе бледных жителей и сверкающим мигалкам собравшихся тут детективов.

Я обошла толпу и помахала двум офицерам возле временного заграждения.

— Детектив Беллами, — представилась я, почти не запыхавшись после бега. — Детектив Боатенг меня ожидает, — я предъявила удостоверение.

Ближайший ко мне офицер кивнула.

— Подождите здесь, — сказала она. — Я приведу кого-нибудь, кто вас сопроводит. Вам нужно надеть защитную экипировку.

Во второй раз за день я надела одноразовые белые бахилы и втиснулась в бумажный костюм, призванный минимизировать заражение места преступления. Я только закончила прятать волосы под капюшон, как появилась ещё одна фигура в костюме.

Ротсей выглядел ещё бледнее обычного.

— Она в той стороне, — сказал он, не потрудившись здороваться.

— Она? — я поколебалась. Этого я не ожидала. Большинство серийных убийц выбирало схожих жертв; перемена пола тоже встречалась, но не являлась обычной.

Моя кровь похолодела ещё сильнее. Я уже решила, что преступник — серийный убийца. Если он ещё и сверх, то последствия для сверхъестественного сообщества в Лондоне будут катастрофическими, хотя всё и так балансировало на острие ножа.

Ротсей не ответил. Он показал на ворота парка.

— Я вам покажу, — произнёс он нетвёрдым голосом.

Криминалисты, прибывшие первыми, занимались своей работой. Они поставили импровизированную палатку, чтобы скрыть тело от любопытных глаз, и территорию парка везде прочёсывали люди. Я заметила Барри и Ларри — из костюмов виднелись только их лица, и они изучали клочок земли, стоя на коленях. Их лица одинаково хмурились поверх одинаковых усов.

Боатенг высунул голову из-за угла палатки и заметил меня.

— Эмма! — окликнул он. — Сюда.

Я пошла к нему, смотря под ноги, чтобы не наступить на какие-то важные улики. Я почти ожидала, что Ротсей ко мне присоединится, но он остался в стороне. Волнение от расследования убийства давно выветрилось. Я облизала губы и присоединилась к Боатенгу, чьё мрачное и неулыбчивое выражение ничуть меня не успокоило.

— Вы быстро сюда добрались, — прокомментировал он, показывая на палатку. — Её нашли менее часа назад, — его губы поджались. — Это были не маленькие дети, к счастью. Местный житель решил срезать через парк и заметил её. Мы возьмём у него показания в участке.

Окей. Я переварила его слова, кивнув.

— Есть предварительные признаки, указывающие на время или причину смерти?

— Похоже, её убили в такой же манере, как и Лейси. Горло разорвано, но крови очень мало. Что касается времени смерти, то сейчас едва пришло время вечернего чая, — сказал он мне. — Это гораздо более публичное место, чем переулок, в котором нашли Лейси. Само собой, нам ещё предстоит побеседовать со многими людьми, но настолько мы можем понять, группа детей ушла из парка в три часа, и тогда не было видно ни жертвы, ни убийцы. Женщину нашли незадолго до пяти часов. Обнаруживший её мужчина совершил звонок в 16:48.

Я осмотрелась по сторонам, нахмурившись. День был солнечный, приближалось окончание учебного года.

— Тут рядом начальная школа, так? — спросила я. — Почему парк не был полон людей? Само собой, многие дети хотели бы зайти сюда после окончания учебы.

— Сегодня день спортивных состязаний, — сказал Боатенг. — Занятия затянулись, — он приподнял руку в перчатке. — И не спрашивайте меня, должны ли мы быть благодарны. Хотя дети не стали жертвами и не были травмированы, это предоставило убийце возможность, которой у него не было бы при других обстоятельствах.

Я стиснула зубы. Патрик Лейси в пятницу. Я в воскресенье. И теперь ещё одна жертва в понедельник. Это начинало ощущаться как ежедневные убийства.

— Могу я её увидеть? — спросила я.

— Следуйте за мной.

Я пригнулась и вошла в палатку. Тут не было удушающего и тошнотворного запаха крови, но я чуяла смерть. Я посмотрела на распростёртое тело женщины, лежавшей лицом вниз с отвёрнутой от меня головой. Один из криминалистов подвинулся, чтобы я могла осмотреть рану на её шее. Я резко втянула вдох. Она определённо походила на рану Лейси, хотя вживую выглядела намного ужаснее, чем на фото. Я опустилась на колени, чтобы присмотреться получше, и отпрянула. Чёрт. Чёрт.

— Что такое? — спросил Боатенг.

— Я её знаю, — прошептала я. Вроде как. Желчь подступила к горлу, и я внезапно испытала головокружение. — Прошлым вечером я говорила с ней у бара в «Птичке и Кустике». Её зовут Джули.

Глава 14

Я некоторое время оставалась в Розлендсе, наблюдая, как Боатенг и его команда проделывают тщательную работу по поиску улик, а также помогая им опросить всех, кто жил неподалёку или пришёл поглазеть.

Может, после смерти Патрика Лейси атмосфера в Барчепеле не изменилась, но теперь она сделалась иной. К одной жертве не должны относиться иначе, чем к другой, но если после убийства Лейси жители Барчепела и бровью не повели, то убийство Джули их сокрушило. Я гадала, разрешат ли детям когда-то вновь играть в том парке.

— Это неправильно, — сказал пожилой мужчина, проживавший поблизости и сейчас качавший головой. — Она была хорошим человеком. Она никому не вредила и всегда заботилась о людях. Она в выходные работала волонтёром в приюте для бездомных в Аплдоре, знаете ли, — он поцокал языком. — Это похоже на случившееся с четой Беллами. Можно подумать, что молния не ударяет дважды в одно место, но вот же.

Женщина примерно того же возраста (видимо, его жена, судя по тому, как она на него смотрела) резко пихнула его локтем под рёбра.

— Это-то за что? — пробормотал он.

Она скользнула взглядом ко мне, затем обратно.

— Я просто говорил… — он взглянул на меня. — О, — выражение его лица сделалось напряжённым. — Ты она. Ты Малышка Эм, — он сделал шаг назад.

Я начинала думать, что моя личность скорее мешает, нежели помогает. Я сохраняла бесстрастное и профессиональное лицо.

— Когда вы в последний раз видели Джули? — спросила я, стараясь удерживать их внимание сосредоточенным на деле.

— Буквально сегодня утром, — сказал он мне. — Она шла на работу в дом престарелых в той стороне. Она улыбнулась мне, помахала, поздоровалась. Готов поспорить, она не думала, что закончит вот так, — он подавил рыдание.

Его жена потрясённо пробормотала что-то в знак согласия и потянулась к моим рукам.

— Ты так похожа на свою мать, — сказала она. — Едва ли удивительно, что ты пошла работать в полицию, учитывая случившееся. Как ты? Мы часто вспоминали тебя в наших мыслях и молитвах.

— Я в порядке, — я выдавила улыбку. — Вы можете рассказать мне, не замечали ли вы в деревне кого-нибудь странного или подозрительного в последнее время?

Её ладони заметались.

— В это время года приезжает и уезжает много людей. У нас много туристов, видишь ли. Некоторые проездом на час или два, некоторые задерживаются подольше. Когда ты жила здесь, всё было так же. Я никогда не любила болтать с туристами, но твоя папа с ними разговаривал. Он был любопытствующим товарищем, вечно о чём-то трещал! Он умер таким молодым. Очень трагично, — она тяжело вздохнула. — Ох, Эмма. Мне так жаль. То, что Сэмюэл Бесвик сделал с твоей семьёй…

Сбоку от нас раздалось выразительное покашливание. Я повернулась и увидела Боатенга. Извинившись перед парой, я подошла к нему.

— Они сообщили что-то полезное? — спросил он.

— Не особенно, сэр. Несколько слов про количество проезжающих туристов. Думаете, это мог совершить турист?

— Мы отследили как можно больше отдыхающих, и через СМИ разместили просьбы сообщить информацию, но ничего полезного не поступило, — губы Боатенга поджались. — Учитывая эту вторую смерть, у меня уже закончились теории. Судя по тому, что мы знаем о времени и месте обеих смертей, подозреваю, мы ищем местного.

Я понизила голос.

— Здесь есть местные жители, которые могут оказаться скрывающимся сверхом?

Боатенгу, похоже, было некомфортно.

— Единственная, чье имя всплыло — это женщина по имени Миранда Джеймс, но маловероятно, что она наша виновница. У неё нет алиби на время убийства Лейси, помимо того, что она спала с сыном в доме, но нет мотива, и ничего не связывает её со сверхъестественным, не считая местных сплетен. И она определённо не является крепко сложенным мужчиной.

— Действительно… И пусть у неё нет надёжного алиби на убийство Лейси, у неё есть алиби на Джули Макинтош, — я показала на себя. — Я. Я была с ней.

— Аа, — он почесал подбородок. — Ну, она не казалась вероятным подозреваемым, — он вздохнул. — Должен сказать, мне это не нравится. Вовсе не нравится. Я не могу отделаться от ощущения, что тут происходит нечто большее. Полагаю, вы не выяснили ничего полезного? — похоже, он не особо надеялся, и вполне логично.

— К сожалению, большинство людей скорее рвутся поговорить со мной о моих родителях и случившемся с ними, нежели о чём-то ещё.

Боатенг не выглядел удивленным.

— Если большая часть деревни знает, кто вы, это естественно. Однако я не думаю, что вам, Эмма, стоит продолжать собирать показания. И без того хватает путаницы, не нужно, чтобы потенциальные свидетели сосредотачивались на уже раскрытом убийстве многолетней давности.

Я хотела возразить, сказать, что убийство моих родителей, возможно, не раскрыто. Но пока я не узнаю больше от Миранды, я не могла предоставить внятных сведений и понимала, что Боатенг прав. Если все, кого я допрашивала, скатывались в тему моих родителей, а не жертв двух текущих убийств, то мои навыки ведения допроса не принесут пользу.

— Хорошо, — уступила я. — Я понимаю… но надеюсь, вы не будете возражать, если я продолжу по возможности помогать вашему расследованию.

— Что ж, к слову об этом, — Боатенг наградил меня долгим взглядом. — Я не уверен, что мы ещё долго будем нуждаться в вашей помощи. Барри и Ларри нашли кое-что, на что вам стоит взглянуть.

Я вскинула бровь и осмотрелась по сторонам. Пара усачей находилась в той же секции парка, где они были в момент моего прибытия — всё так же присели и аккуратно изучали землю. Я кивнула Боатенгу и присоединилась к ним.

— Я слышала, у вас что-то для меня есть.

Барри перевёл взгляд и одарил меня беглой улыбкой.

— Действительно. Посмотрите на это, детектив.

Он показал на участок земли перед собой. Ларри отодвинулся в сторону, чтобы я могла посмотреть получше. Увидев, на чем они сосредоточились, я резко втянула вдох.

На мягкой земле возле куста роз виднелись два вида отпечатков. Первый был зловеще знакомым: два чётких тяжёлых следа ботинок. Второй, расположенный примерно в 30 сантиметрах от них, был гигантским следом лапы. Выглядело это точно так же, как след, найденный на месте смерти Лейси.

И снова всё выглядело так, будто тот, кто носил ботинки, превратился в воздухе, а потом приземлился на одну лапу. Я уставилась на следы. Затем отстранилась.

— Нет.

Барри и Ларри переглянулись. Мне показалось, что я заметила проблеск улыбки в уголках рта Ларри.

— Продолжайте.

— В этом нет никакого смысла, — сказала я. — В переулке, где нашли Лейси, всё было правдоподобно, потому что там несколько отчётливых следов, и мы знаем, что нападение произошло ночью. Не говоря уж о том, что есть пара метров, где не осталось видимых следов. Но тут другая история. Судя по этим следам, наш подозреваемый — сверхъестественное существо, которое носит большие ботинки, но всё равно может обратиться за долю секунды.

Я покачала головой.

— Я в это не верю. Я много раз видела, как оборотни превращаются из человека в волка и обратно. Это быстрый процесс, но не настолько быстрый. Здесь пробел между человеческими и животными следами составляет максимум 30 см, и почва под ногами куда мягче, чем в переулке. На земле должен царить настоящий хаос отпечатков, а не парочка идеальных следов. И что, чёрт возьми, случилось с ботинками после обращения? Одежда оборотней оказывается разорвана, если они не снимают её заранее. Вы нашли клочки материи?

— Нет, — сказал Барри.

— И ничего такого не было найдено в переулке, — добавил Ларри.

— Значит, либо убийца бродит голым, не считая ботинок, либо он спокойно снимает одежду и выпрыгивает из ботинок перед обращением. Это не кажется вероятным, — я уставилась на отпечатки. — Это могло сработать ночью в пустынном переулке, когда жертва абсолютно пьяна и не может идти по прямой, и уж тем более уделять внимание тому, что перед ним находится. Тут такое не сработает.

Я помедлила.

— Не думаю, что это сверх. Кажется, кто-то хочет заставить нас искать сверха.

Я ожидала, что хотя бы один из них не согласится, но оба не возражали.

— Отпечатки также чрезвычайно подозрительные, — сказал мне Ларри. — Как и вы, на месте первого убийства мы были готовы посчитать их за подлинные, хотя были и вопросы. Но то, что мы видели в вашем шкафу и теперь, заставляет нас прийти к другому выводу.

— Продолжайте.

— Они слишком идеальные. Следы ног редко бывают идеальными отпечатками, — он показал на ближайший след ботинка. — А эти отпечатались так безупречно, как можно только мечтать, — он развернулся. — Взгляните на парк. Это единственная секция, где земля достаточно мягкая, чтобы сформировать чёткий отпечаток. Но какой смысл заходить сюда? Забор высокий, и если вы вошли бы через ворота, вы бы не оставили следов, поскольку дорожка заасфальтирована. И даже если бы вам понадобилось перемахнуть через забор, а не войти через вход как нормальный человек, то куда логичнее выбрать вон ту секцию, где ограждение пониже, и легче будет вскарабкаться.

Ларри был прав.

— Мы должны были найти эти отпечатки, — мрачно сказала я. — И не только эти, но и все на остальных местах преступлений. Кем бы ни был убийца, он оставил все эти улики, потому что хочет, чтобы мы считали его сверхом, способным на середине шага обращаться в гигантское существо. Я не думаю, что это преступление сверхов. Это человек. Неудивительно, что мы не нашли совпадений по отпечатку, не считая медведя кадьяка, который точно не может бродить незамеченным по маленькой деревеньке Барчепел. И неудивительно, что никто не пытался скрыть следы когтей на дереве возле моей комнаты. С нами играют.

Барри и Ларри выпрямились и скрестили руки на груди, действуя синхронно, как солисты странной мальчиковой группы.

— Детектив Беллами, — сказал Барри, — мы согласны с вашими выводами.

Детектив Боатенг появился у моего плеча.

— Вы очень помогли, Эмма, и это никоим образом не отражает вас или ваши способности, но если в этих убийствах не замечен сверх, тогда…

— Вы не хотите и не нуждаетесь в помощи Отряда Сверхов, — закончила я. Бл*дь.

Глава 15

Как мне ни хотелось остаться на месте происшествия в Розлендсе, чтобы посмотреть, что ещё будет обнаружено, я знала, что это тщетно. Если тут не причастен сверх, моё присутствие лишь запутает ситуацию. Важно, что фокус был сосредоточен на поиске действительного виновника, а не на сверхъестественном.

Не помогало и то, что люди пялились на меня всякий раз, когда я косилась в сторону небольшой толпы встревоженных местных за кордоном. Да, к этому моменту все знали, что я такая. Не стоило мне так быстро разглашать свою личность в баре прошлым вечером, хотя тогда я бы вообще не поговорила с Джули. Мои плечи сгорбились. Много же толка этот разговор принёс нам обеим. Я прогнала мрачные мысли и обдумала то, что узнала на данный момент.

Проблема в том, что теперь я заинтересована в Барчепеле, и не только из-за моих родителей. Может, я и недолго с ней говорила, но Джули была добра ко мне, и я не имела возможности извиниться за своё исчезновение. Она не заслуживала того, что с ней случилось; да и Патрик Лейси тоже, если уж на то пошло. И что, если будут и новые жертвы?

Я закусила нижнюю губу, медленно возвращаясь к «Птичке и Кустику». Наступали сумерки. Миранда не ждала меня до следующего утра, и я подозревала, что будет намного проще поговорить с ней, пока Альбион в школе. Тем временем мне нужно было найти способ доказать Боатенгу, Ротсею и остальной команде, что даже если преступник человек, то детектив Отряда Сверхов всё равно может пригодиться.

Лаура выходила из паба как раз в тот момент, когда я пришла. Она улыбнулась мне, но по сосредоточенному блеску в её глазах я понимала, что на уме у неё другие вещи. Она несла с собой маленький чемоданчик.

— Я слышала о последнем убийстве, — мрачно сказала она. — Если считать тебя, получается три смерти меньше чем за неделю. Это просто невероятно для такого маленького городка.

«Кому ты рассказываешь».

— Меня больше всего беспокоит, что смертей может быть больше, — сказала я.

— Думаю, это беспокоит всех, — ответила она. — Слушай, я знаю, как важно выяснить правду о том, что случилось с тобой много лет назад, и я получила криминалистические отчёты с того периода. Судя по прочтённому, подпалины присутствовали в тот момент, когда твоих родителей нашли, и их тщательно осмотрели. Заключение гласило, что Сэмюэл Бесвик пытался поджечь тела, чтобы скрыть содеянное. Само собой, мы обе знаем, что это не так. Раздражает, что в то время этого не поняли, но, наверное, следователи даже не могли вообразить себе правду.

Я издала невеселый смешок.

— Да, наверное.

— Но это заставляет меня гадать, что ещё они упустили. В отчетах есть несколько деталей, за которые стоит уцепиться. Улики до сих пор хранятся, но они лежат в хранилище, так что на их извлечение понадобится день или два. Поскольку с уликами нужно соблюдать особую осторожность, их можно осмотреть лишь в лабораторных условиях, и моя комната в «Птичке и Кустике» для такого не годится. Ближайшее подходящее учреждение в Мейдстоне, так что, к сожалению, какое-то время у меня не будет для тебя новой информации.

Я поколебалась, стоит ли делиться тем, что Миранда мне уже рассказала, но у меня складывалось ощущение, что Лаура ещё не закончила. Я показала на её чемодан.

— Этому преступлению десятки лет, и нам надо беспокоиться о недавнем убийстве. Ты сейчас едешь в Мейдстон, так? В морг?

Она кивнула.

— Тело Джули Макинтош перевезут, а Патрик Лейси уже там. Команде патологоанатомов не хватает рук, так что я предложила свои услуги, и они согласились. Учитывая небольшие промежутки между убийствами, им отчаянно нужны улики или любые детали, указывающие на подозреваемого. Надеюсь, ты не возражаешь.

Я изумлённо распахнула глаза.

— Боже, нет, конечно. Люди умирают, Лаура — включая меня саму. Мы не можем допустить, чтобы этому ублюдку всё сошло с рук, или чтобы он навредил кому-то ещё.

— Я знала, что ты поймёшь.

— Поверь мне. я тоже беспокоюсь. К сожалению, маловероятно, что тут замешаны сверхи, поэтому меня отстранят от расследования. Я не хочу, чтобы это случилось. Пока что.

Мы переглянулись с обоюдной решительностью, затем Лаура подняла кулак и стукнула им по моему кулаку.

— Все за одного, — пробормотала я.

***

Я заказала полный кофейник кофе и отнесла его в свою комнату. Из-за событий дня, начиная с моего воскрешения и заканчивая откровениями Миранды и смертью Джули, адреналин до сих пор вибрировал в моём организме. Мне меньше всего нужен кофеин, но я знала, что скоро меня вырубит, и я хотела оттянуть этот момент, как можно дольше сохраняя бодрость. У меня много работы, и я не могла позволить себе задремать.

Я достала ноутбук из сумки, порадовавшись, что его не украли с документами по делу Патрика Лейси. Пока он включался, я позвонила Лукасу и испытала облегчение, когда он наконец-то ответил.

— Д'Артаньян, — проурчал он. — Как ты?

— Я хорошо, — ответила я ему. — Как ты? Такое чувство, что ранее ты избегал моих звонков.

— Я весь день проторчал на встречах. Совет особенно упрямится насчёт лицензирования нового клуба. Нет никаких законов, запрещающих нам вести бизнес за пределами Сохо, но это не означает, что власти не поставят нам как можно больше подножек, — он раздосадованно выдохнул. — Я не сдаюсь. Если мы расширимся в другие зоны, то сможем установить контакт с разными сообществами и развеять идиотские мифы про сверхов. Рано или поздно я получу желаемое, — он помедлил. — Всегда получаю.

Это определённо правда.

— Я чем-то могу помочь?

— Нет, всё уже в работе. И в долгосрочной перспективе будет лучше, если ты не станешь участвовать в переговорах. Но я ценю, что ты предложила. Как дела в Барчепеле?

— Не особо хорошо, — намёк Лауры на то, что я до сих пор не полностью доверяю Лукасу, промелькнул в моём мозгу, и я сморщила нос. — После нашего последнего разговора произошла ещё парочка смертей.

Секундная пауза.

— Убийства?

— Да.

— Преступник один и тот же?

— Похоже на то, — я потеребила манжеты. — Одна из этих смертей — моя.

Последовала долгая пауза, затянувшаяся настолько, что я гадала, на линии ли Лукас.

— Алло?

— Я тут, — прорычал он. — Что случилось?

Я дала ему краткий пересказ, придерживаясь фактов.

— Тебе надо убираться из этого паба и остаться где-то в другом месте.

Я сохраняла спокойствие.

— Нет других мест. Всё занято или туристами, забронировавшими пребывание за месяцы вперёд, либо другими офицерами полиции, которые расследуют убийства.

— Это явно небезопасно, Эмма, — возразил Лукас.

— Всё в порядке. Я в порядке. Я не могу на самом деле умереть, помнишь?

— Мы не знаем лимиты твоих способностей феникса.

Нет, не знаем. Но мне начинало казаться, что Миранда Джеймс может знать.

— Я работаю над этим.

Лукас выдавил ругательство.

— Эмма…

— Я справлюсь. Кроме того, чем чаще я умираю, тем сильнее становлюсь. Я настроена вести долгосрочную игру, Лукас. И этот убийца не такой умный, каким себя считает, — я кратко изложила то, что мы узнали об отпечатках. — Он не сверх, просто пытается притвориться таковым. Его дни сочтены.

— Я искренне надеюсь на это, — он не казался оптимистично настроенным.

— Ты позаботься о проблемах с советом, а я позабочусь обо всём здесь, — я провела языком по зубам. — Что на тебе надето?

— А? Эмма, ты пытаешься превратить это в секс по телефону?

— Эта идея не кажется заманчивой?

— Я не уверен, что ты можешь сообщить мне, что тебя снова убили, а потом попытаться возбудить меня спустя буквально мгновение.

Я испытала прилив коварного восторга.

— Правда? Даже если я скажу, что хотела бы прямо сейчас расстегнуть пряжку твоего ремня? Медленно опустить молнию, а потом провести кончиком пальца по той полоске тёмных волос, уходящих вниз? А потом языком…

— Я всё ещё в штаб-квартире совета, — произнёс Лукас удовлетворительно натужным тоном.

Я рассмеялась.

— Значит, в другой раз?

— Можешь на это рассчитывать, — его голос был хриплым.

Мы попрощались и завершили разговор. Всё закончилось лучше, чем я надеялась.

Я понимала опасения Лукаса, потому что недавно мы поменялись ролями, и мне пришлось лицезреть его смерть и последующее воскрешение. Ну, своего рода воскрешение. Я понимала, что им движет. Я также знала, что я буду в порядке. Я не оставалась мёртвой… в отличие от Патрика Лейси, Джули Макинтош и моих родителей.

Я нажала несколько клавиш на клавиатуре ноутбука, с удовлетворением увидев, что пришло письмо от Барнс, где она прислала файлы по убийству моих родителей. Я пока что не стала его открывать и проверила сообщения от Лизы. Пока ничего. Снова потянувшись к телефону, я позвонила в офис Отряда Сверхов.

— Привет, — сказала я, пока Лиза не успела во второй раз перейти к своему обязательному скрипту. — Это я.

— Хорошо, — отрывисто отозвалась она. — Я собиралась тебе звонить.

— Как дела?

— Как и ожидалось. Фреда вообще не видно, а я застряла в офисе, пока Грейс дышит мне в затылок.

— Он прямо сейчас рядом?

— Он наверху, — кисло ответила она. — Осматривает оружие. Может, нам повезёт, и он выстрелит себе в ногу из арбалета.

Мои пальцы сжались вокруг арбалета на кровати. Пусть теперь я к нему привязалась, не так давно я едва могла держать его поднятым. Всем надо с чего-то начинать.

— Лиза, — начала я.

— Да, да, — пробормотала она. — Хочешь услышать, что я узнала об оборотнях-медведях или нет?

Это могло означать лишь одно — она нашла что-то полезное. Я нахмурилась.

— На самом деле, — произнесла я, — мы теперь работаем над другой теорией. Более чем вероятно, что преступник Барчепела лишь притворяется сверхом.

— Ты хочешь сказать мне, что я потратила целый день впустую, исследуя сверхъестественных медведей?

Эээ….

— Ни одно исследование не является бесполезным, Лиза. Будет очень здорово, если ты пришлёшь то, что нашла. Но…

Я буквально слышала, как она закатила глаза.

— Но что?

— Но мне так же пригодились бы любые детали совершённых людьми убийств, где сначала подозревалось участие сверхов. Тех убийств, что произошли до моего вступления в Отряд Сверхов, и о которых я ещё не знаю, но при этом случившихся в последние два года. Тебе не нужно искать это самой, — поспешно добавила я, — но если ты подтолкнёшь меня в нужном направлении, чтобы я знала, где искать, я была бы очень благодарна.

Лиза шумно вздохнула.

— Внутренняя система полиции Лондона содержит всё, что тебе нужно, но ты не найдёшь чего-то релевантного для своего убийства в Барчепеле. Я наверняка могу сказать всё нужное по памяти. Мне пришлось переносить документы по всем недавним делам в нашу базу данных, и у меня хорошая память.

— Ты изумительная.

Она фыркнула.

— Знаю. Примерно восемнадцать месяцев назад было гадкое убийство в Манчестере. Молодой мужчина был найден в доках. На первый взгляд его растерзали оборотни, но простой анализ ДНК показал, что на него напали собаки, а не волки. То ли животных намеренно превратили в убийц и приказали напасть, то ли ему просто не повезло, до сих пор не ясно. Убийство не было раскрыто.

Я его помнила — в своё время оно породило громкие заголовки. Насколько я помнила, умерший мужчина был членом банды и взбесил нескольких местных наркодилеров, продавая товар на их территории.

— Ладно, — я кивнула про себя. — Что ещё?

— Женщина умерла внутри своего дома при подозрительных обстоятельствах. Не помню название города, но это где-то возле Уэльса. Её муж утверждал, что она встретила вампира, пригласила в дом, и вампир на неё напал. На шее у неё были найдены раны, напоминающие проколы от клыков, но недостаточно глубокие, чтобы пронзить яремную вену. Сюрприз-сюрприз, муженька в итоге признали виновным в её убийстве. Это произошло на прошлое Рождество.

Едва ли это подходило.

— Ещё что-то есть?

— Мать и её ребёнок насмерть сбиты машиной в Шотландии примерно год назад. Там никого не признали виновным, но автомобиль, совершивший наезд, нашли через несколько дней, и на водительском сиденье были какие-то странные чёрные волокна. Они не совпали ни с одним известным животным, поэтому убийца-сверх стал возможной теорией, но волокна также не совпали с известными видами сверхов. Насколько я знаю, дело всё ещё не закрыто, но активного расследования не ведётся.

Как бы это ни было трагично, наезд не вписывался в общую закономерность. Как и жертва-ребёнок.

— И, — продолжала Лиза решительно будничным тоном, — в конце октября прошлого года в Лондоне был убит мужчина. Очевидец утверждал, что видел, как летучая мышь слетела с неба, превратилась в вампира и пырнула мужчину в грудь.

— Вампиры не могут обращаться в летучих мышей.

— Не могут, — сухо произнесла она. — И упомянутый очевидец был дискредитирован позднее, когда передумал и сказал, что это был вовсе не вампир, а пришелец, который спустился на своём космическом корабле. Жертва выжила и позднее опознала своего нападавшего, уже судимого в прошлом.

— И всё?

— Это всё, что ты найдешь в базах данных за последние два года, — последовала пауза. — Наверное, — неохотно сказала она, — я могла бы послать запрос в другие подразделения и узнать, не было ли что-то упущено.

— Если ты не возражаешь…

— Я возражаю, — сказала Лиза. — Очень сильно возражаю.

Я улыбнулась.

— Но ты это сделаешь.

— Да. Но я не думаю, что ты получишь много результатов. Отряд Сверхов не принимал прямого участия в данных расследованиях, но нас всегда уведомляли, когда возникали подозрения в причастности сверхов, особенно в серьёзных преступлениях.

Проклятье. Я надеялась обнаружить нечто, что можно будет показать Боатенгу, и что окажется полезным и позволит мне участвовать в текущем расследовании. Пока что ничего такого.

— Ты точно не хочешь послушать о том, что в Сибири, судя по всему, есть мужчина-медведь, который соблазняет женщин, а потом разоряет их?

— Ээ…

— Судя по всему, он невероятно привлекательный.

Я почесала голову.

— И ты не хочешь знать про женщину в Корнуолле, которая считает, что её коллекция плюшевых мишек заколдована? Или что багбиры — это не просто раздражающие свойства, но действительные сверхъестественные существа, которые питаются детьми?

(Багбир/Bugbear в английском может означать как сверхъестественное существо, так и нечто, вызывающее раздражение или ненависть, — прим.)

— Пришли мне все подробности. Я их просмотрю.

— Ну да, ну да.

— Просмотрю!

— Как скажешь, — Лиза поколебалась. — Ты там бережёшь себя в Кенте?

Я слегка улыбнулась.

— Не беспокойся обо мне.

— Потому Отряду Сверхов меньше всего нужно, чтобы детектив Грейс следующие пять лет являлся единственным его детективом, — добавила она.

— Я тронута твоим беспокойством о моём благополучии.

— Вот и правильно, — её тон слегка изменился. — Береги себя, Эм.

— И ты тоже, Лиза.

Глава 16

Раз не было других инцидентов, которые можно было бы связать с убийствами Патрика Лейси и Джули Макинтош, я внезапно оказалась в тупике. Разговоры с местными жителями не принесут пользы, если они будут сосредоточены на событиях двадцатипятилетней давности, а не на том, что происходит сейчас. Я могла выйти из комнаты, поискать туристов, которые могли что-то видеть, но Боатенг уже позаботился, чтобы их опросили.

Не желая сидеть сложа руки и ждать, когда информация придёт ко мне, я нашла на электронной почте письмо от Люсинды Барнс и открыла его, чтобы прочесть файлы по убийствам моих родителей. Что бы ни твердил мне Боатенг, существовала связь между их смертями и недавними инцидентами. Она была неясной и поверхностной, но я должна была отследить эту зацепку.

Маловероятно, что исторические документы были оцифрованы, но Барнс позаботилась, чтобы их отсканировали для меня. Я оценила усилия, хотя не могла подавить дрожь тревоги при мысли о прочтении подробностей. В отличие от газетных вырезок, выдержек из судебных заседаний и отчёта коронера, полицейское расследование не будет избегать более травмирующих улик. Мне придётся отложить в сторону личные чувства и бесстрастно изучить эти старые заметки по делу, но проще сказать, чем сделать.

Я налила себе чашку крепкого кофе, затем сделала очень долгий и очень глубокий вдох и просмотрела названия документов, чтобы найти желаемое. В итоге я нашла папку с пометкой «Опросы Свидетелей» и открыла её.

Там было много имён. Я пробежалась по ним, нашла Патрика Лейси и кликнула туда.

Увидев, что содержал файл, я послала краткую молитву благодарности детективам, которых назначили расследовать убийство моих родителей. Они определённо были дотошными. Затем я сообразила, что их внимание к деталям вызвано тем, что в статусе Сэмюэла Бесвика как главного подозреваемого были большие сомнения. Этих детективов уже не было здесь, и я не могла их расспросить: один умер, второй жил в доме престарелых, а третий перебрался в Австралию в более жаркий климат.

Я перестала ставить под сомнение их мотивы и сосредоточилась на том, что имелось на руках. Тут были не только подписанные Патриком Лейси показания, но и видео. Чувствуя, как сердце подскочило к горлу, я нажала на воспроизведение.

Видео было записано в допросной комнате — вполне возможно в том самом участке, который находился в шаге отсюда. Разрешение кадра было небольшим, качество звука — ужасным, и всё же, увидев лицо Патрика Лейси, скорбно смотревшее на стол перед ним, я с трудом сглотнула.

Этот Лейси не был ожесточённым мужчиной со склонностью затевать драки; этот Лейси был бледным как бумага и дрожал, явно потрясённый увиденным. Он выглядел невероятно молодым, будто только недавно закончил школу. На подбородке и щеках виднелось акне, волосы пребывали в беспорядке. Будто каким-то образом услышав мои мысли через экран и двадцать пять лет, он поднял руку и попытался их пригладить. В итоге его тёмные кудри выглядели ещё более взъерошенными.

Детектив, остававшийся за кадром, представился как детектив-инспектор Филсворт. Он попросил Лейси своими словами объяснить, что случилось. Лейси прикусил губу и опустил руки, затем начал.

— Марк Беллами попросил меня зайти и починить один из кранов. Я в прошлом выполнял для него подобные работы, так что это не было удивительным. Я сказал, что смогу добраться до его дома лишь позднее, но мои планы ранее отменились, так что я пришёл в коттедж намного раньше, чем рассчитывал.

— Сколько было времени? — спросил детектив.

— Ээ, чуть позднее десяти утра, думаю, — Лейси потянулся в карман и достал пачку Lambert and Butler. Он выудил одну сигарету и дрожащими руками поместил её между губ. — У вас есть зажигалка?

Послышался шорох, и руки Филсворта появились в кадре, щёлкнув зажигалкой. Я заворожённо наблюдала. Тогда был 1995 год, но это совершенно иной мир. Если сейчас в допросной попросить у детектива прикурить, получишь твёрдый, но вежливый отказ.

Патрик Лейси усиленно затянулся, и конец сигареты засветился.

— Когда я пришёл в коттедж, я сразу понял, что что-то случилось. Калитка была открыта, а чета Беллами всегда её запирала из-за ребёнка. Они не хотели, чтобы она выбежала и бродила по дороге. Входная дверь коттеджа тоже была открыта. Я просто, — он беспомощно пожал плечами. — У меня было плохое предчувствие. И я слышал, как она плачет.

— Вы имеете в виду ребёнка? Эмму?

— Да, её. Она всё рыдала и рыдала. Я и раньше слышал детский плач, само собой, но это другое. Она плакала по-другому. Было понятно, что она плачет не из-за чего-то глупого, понимаете?

Я стиснула зубы. Затем, вспомнив, что вчера стало с моим стаканом сока, отставила чашку кофе в сторону.

— Я позвал их, — сказал Лейси, — но не услышал ничего, кроме ребёнка. Так что я прошёл по дорожке и заглянул в дом. Пахло странно. Неправильно. Как будто… — он опустил голову. — Как будто была кровь, — он задрожал всем телом и сделал паузу, чтобы взять себя в руки.

— Вы не видели и не слышали кого-то ещё? — спросил Филсворт.

Последовала странная пауза, после чего Лейси ответил:

— Нет, — сказал он. — Никого.

Я нахмурилась и подалась вперёд, перемотав и ещё раз посмотрев и вопрос, и ответ. Пауза была странной. Она не казалась вызванной остаточной травмой, но и на ложь не походила. И всё же почему-то эта пропущенная секунда казалась… какой-то не такой. Я немного обдумала это, затем продолжила.

— Что насчёт Сэмюэла Бесвика? Его вы видели?

Патрик Лейси моргнул.

— Нет. Он же был в Лондоне.

— Но он вернулся, не так ли? Он сошёл с позднего автобуса в ночь, когда были убиты Беллами.

— Это был не Сэмми, — Лейси побледнел ещё сильнее, чем раньше. — Это был не он, обещаю вам.

— Вы не можете сказать наверняка, мистер Лейси. Вы уже сказали нам, что никого не видели.

— Не видел, — он перешёл на шёпот.

— Что случилось, когда вы подошли к коттеджу?

Патрик Лейси помедлил перед ответом, явно до сих пор выбитый из колеи намёком на то, что Бесвик был убийцей. Когда он заговорил, его речь была запинающейся.

— Я знал, что всё будет плохо, судя по запаху и плачу ребёнка. Я знал, что увижу нечто ужасное, но не мог себя остановить. Я просто продолжал идти. Я вошёл в их коттедж и пошёл на звук. И я нашёл их на кухне, — по его щекам покатились слёзы.

На мои глаза тоже навернулись непрошеные слёзы. Я крепко закусила щёку изнутри и сдержала плач. Поплакать можно и позже.

Детектив говорил мягко:

— Вы можете описать, что увидели, Патрик?

Лейси весь съёжился.

— Там была кровь. Много крови. Диана лежала на полу у дальней стены. На спине. Марк напротив неё, но лицом вниз. Малышка, девочка, была между ними.

— Вы прикасались к Марку или Диане?

— Нет, — сигарета в руке Патрика продолжала тлеть, хотя он давно не затягивался. Пепел падал на стол, но он не замечал. — Я знал, — едва слышно сказал он. — я уже знал, что они мертвы. Я схватил ребёнка и побежал оттуда. Я бежал всю дорогу, держа её на руках.

Я остановила видео, моё дыхание сделалось неглубоким, грудь сдавило. Слова Лейси не вызвали каких-то воспоминаний, но породили целый мир агонизирующей боли.

Затем я застыла. Погодите минутку.

Сэмюэл Бесвик сошёл с автобуса из Лондона чуть позднее 22:30. Если он побежал бы прямиком к коттеджу, то добрался бы туда к 22:45. Приблизительное время смерти моих родителей — ближе к полуночи. Но всё это не имело смысла… если я тоже умерла. Для воскрешения мне требовалось ровно двенадцать часов от момента смерти. Я была жива, когда Патрик Лейси вошёл в коттедж, но все улики указывают на то, что я умерла с моими родителями. А хронология Патрика Лейси допускала лишь десять часов, одиннадцать в лучшем случае.

Мои плечи сгорбились от ужаса. Должно быть, моих родителей убили раньше, чем утверждалось в отчётах. И это могло означать лишь одно: Сэмюэл Бесвик определённо не убивал меня… и следовательно, он не убивал и моих родителей.

***

Я быстро просмотрела остальные файлы, отчаянно желая найти свидетельства, которые оспорили бы слова Патрика Лейси, но всё сходилось. Водитель автобуса и три пассажира подтвердили, что Сэмюэл Бесвик был на том автобусе, прибывшем в 22:30. Он приехал в Барчепел вовремя. На следующее утро в 10:18 Патрик Лейси прибежал в полицейский участок Барчепела, держа на руках окровавленную и рыдающую меня. Всё чёрным по белому.

Возможно, у меня уже имелись подозрения, но подтверждение невиновности Бесвика сокрушило всё. Он признал свою вину, глядя мне в глаза, и похоже, что он врал.

Стены будто смыкались вокруг меня. Кровь шумела в ушах, и сложно было мыслить связно. Мне надо было подышать свежим воздухом. Выйти на улицу.

Я направилась к двери, развернулась, схватила арбалет и повесила его за плечи. Затем выскочила за дверь, сбежала по лестнице и вылетела за порог, чтобы втянуть воздух в лёгкие.

Сэмюэл Бесвик не убивал моих родителей. Он просидел в тюрьме двадцать пять лет, но он их не убивал.

Я взяла паузу, чтобы собраться. Я потёрла бёдра дрожащими ладонями, пока не почувствовала себя нормально. Моё дыхание, вырывавшееся короткими болезненными хрипами, сделалось более размеренным. Ощущение тесноты в груди оставалось, но прохладный вечерний воздух помогал.

Правда ударила меня как пощёчина по лицу. Теперь надо понять, что с ней делать.

Всюду была полиция, они стучали в двери, останавливали прохожих, отчаянно искали зацепки по поводу того, кто мог убить Джули и Патрика. Несколько мгновений я тупо наблюдала за их действиями, потом решила, что надо уйти и найти место потише.

Я опустила голову и перешла улицу. Пара туристов с мрачными лицами шла к пабу, и я знала, что они слышали про последнее убийство. Большие туристические рюкзаки тяготили их тела, заставляя передвигаться медленными, тяжёлыми шагами. Судя по их походке, они упаковали всё подряд, чуть ли не вплоть до кухонной раковины.

Я сошла с тротуара, чтобы дать им дорогу, и понимала, что они даже в тусклом освещении заметили мой арбалет. Затем я подумала и снова уставилась на них. Мужчина, убивший Патрика Лейси (а также, предположительно, меня и Джули Макинтош), весил примерно сто двадцать килограмм. Это делало его весьма тяжёлым парнем. Но что, если это не только вес его тела? Что, если он нёс при себе что-то? Например, какого-то сверхъестественного медведя? Это объяснило бы мгновенную трансформацию, на которую указывали отпечатки следов в парке. Я нахмурилась. Однако это не объясняло всего остального, и идея абсурдная. Я покачала головой и двинулась дальше.

Люди Боатенга будут работать в Розлендсе столько, сколько позволит им световой день, но я не испытывала желания возвращаться туда. Вместо этого я отправилась в единственное место, которое пришло мне в голову. Я быстро шла с опущенной головой, пока не дошла до разросшихся живых изгородей и небольшой калитки, ведущей к старому коттеджу. На мгновение помедлила снаружи, затем толкнула калитку и вошла в сад.

Дверь в коттедж была закрыта, на месте сломанного мной замка появились новенький сияющий замочек и засов. Несомненно, дело рук Лауры. Я какое-то время посмотрела на него, затем подошла к большому квадратному бревну и села сверху. Я достала телефон. Надо это сделать. Больше откладывать нельзя.

Любой, кто отбывает бессрочное лишение свободы, обычно не мог принимать звонки из внешнего мира — в конце концов, это вам не санаторий. Но я действующий офицер полиции, и где есть желание, найдётся и возможность.

Обдумав самый быстрый способ получить желаемое, я нашла номер Барнс и набрала его.

— Детектив Беллами, — ответила она более официальным тоном, чем обычно. — Что там происходит? Я видела сообщения о втором убийстве и не могу сказать, что у меня хорошее предчувствие.

— У меня тоже, — я подобрала палочку и рисовала беспорядочные узоры на земле под моими ногами. — Хотя должна вам сказать, что любое сверхъестественное вмешательство выглядит всё менее и менее вероятным.

— Я не знаю, облегчение тут испытывать или смятение. Как справляется ведущий следователь?

— Детектив Боатенг очень способный. Он делает хорошую работу.

— Недостаточно хорошую, раз людей продолжают убивать, — парировала Барнс.

Тут нечего было ответить.

— Он хороший детектив, — нескладно добавила я. — Но я не поэтому звоню. Мне нужно снова поговорить с Сэмюэлом Бесвиком.

— И что? Поговори. Тебе не нужно моё разрешение, Эмма. Запланируй очередной визит.

Я отбросила палку в сторону.

— Мне нужно поговорить с ним по срочному вопросу. Я надеялась, что вы сможете связаться с начальником тюрьмы в Галловее и организовать звонок.

Воцарилась секундная пауза.

— Это крайне необычно. Я не представляю себе, что может быть такого срочного, что тебе нужно немедленно поговорить с Бесвиком, если только ты не считаешь, что у него есть информация по недавним убийствам.

А это идея.

— Я прослеживаю одну зацепку, — неопределённо сказала я.

— Продолжай.

— В данный момент ничего больше сказать не могу. Но Сэмюэл Бесвик, возможно, сумеет помочь.

Барнс пробормотала что-то себе под нос. Она наверняка знала, что я сочиняю на ходу. Я скрестила пальцы.

— Ладно, — сказала она. — Дай мне пять минут, я посмотрю, что можно сделать, — она сбросила вызов.

Я оставалась на прежнем месте, смотрела на коттедж и думала. Минуты утекали прочь. Солнце почти скрылось, и я взглянула на время: уже десятый час. Наверное, мне не удастся поговорить с Бесвиком до завтрашнего утра. Я не была уверена, что сумею ждать так долго.

В кустах справа от меня раздался шорох. Я покосилась туда и напряглась, увидев ворону. Она выпрыгнула и склонила голову набок, изучая меня. Я покрутила головой, гадая, вдруг это очередное зловещее предупреждение, но тут больше никого не было. Только я, ворона и безмолвные призраки прошлого.

Мой телефон зазвонил, заставив меня дёрнуться и выпрямиться. Я ответила, чувствуя, как учащается мой пульс.

— Алло?

— Это детектив-констебль Беллами?

Я сглотнула.

— Да.

— Я Арчибальд Дженкинс, заместитель управляющего в ТЕВ «Галловей». Я получил ваш запрос на разговор с Сэмюэлом Бесвиком. Мы ценим, когда такие вопросы решаются в пределах рабочего дня, детектив. Мы тут не на побегушках у полиции.

(ТЕВ, здесь и далее — Тюрьма Её Величества, — прим.)

Я сохраняла ровный и отрывистый тон.

— Это экстренная ситуация, мистер Дженкинс. На кону могут стоять жизни.

— Мне так и сказали. Все заключенные уже изолированы на ночь. При любых других обстоятельствах я бы отказал вам в звонке.

Я уже знала, что будет «но». И улыбнулась про себя.

Дженкинс вздохнул.

— Но ладно. Я ограничу вас десятью минутами. Когда услышите сигнал, вас соединят с Сэмюэлом Бесвиком.

— Спасибо, — начала я. Дженкинс меня не слышал; он уже отключился.

Прошло несколько секунд, затем прозвучал пронзительный сигнал. Моё тело замерло, когда на линии раздался голос Сэмюэла Бесвика. Он казался неуверенным.

— Алло?

«Веди себя как профессионал, Эмма, — сказала я себе. — Держи себя в руках».

— Это детектив-констебль Беллами, — представилась я. — Мы с вами разговаривали.

Ответ Бесвика был сухим.

— Я не забыл, детектив. Зачем вообще может быть настолько срочным, что вы вытащили меня из камеры в такой час?

— Вы солгали мне, — ровно сказала я.

Бесвик не ответил сразу же. Когда он заговорил, его слова звучали медленно.

— Я не уверен, о чём именно вы говорите.

— Вы сказали, что убили моих родителей, вы признались мне в лицо. Но вы этого не делали, так? Вы их не убивали. Зачем вы солгали? Прикрываете кого-то? — я слышала напряжение, вибрировавшее в его голосе. — Что вы пытаетесь скрыть?

Бесвик заговорил тихо.

— Откуда? — спросил он. — Откуда вы узнали?

— Это не имеет отношения к делу, — рявкнула я.

— Вы нашли улики, оправдывающие меня? — каждое слово дрожало отчаянной надеждой. Бл*дь. Я не могла уворачиваться от его вопроса.

— Улик недостаточно, чтобы удовлетворить суд, — ответила я честно. Я услышала, как он испустил звучный, но не удивлённый вздох. Я подняла подбородок. — Но я их найду, это я вам обещаю. Сначала мне нужно знать, зачем вы солгали. Какой это служило цели? И если вы опять мне соврёте, я…

— Вы, — перебил он. — Я соврал из-за вас.

Я моргнула.

— В смысле?

— Вы потеряли родителей.

— Я их не потеряла, мистер Бесвик. Их убили.

Он вздохнул.

— Вам нужно было обрести покой. Закрыть это дело. Вам нужно было знать, что виновный наказан. Один лишь взгляд на ваше лицо сказал это мне. Я подумал, что вам будет лучше, если вы будете верить, что правосудие восторжествовало.

— Но если вы их не убивали, тогда бл*дское правосудие не восторжествовало! Их убийца до сих пор на свободе!

Ответ Бесвика был мягким.

— Я провёл в тюрьме четверть столетия. Я наверняка буду здесь до самой смерти. Никто не узнает, кто на самом деле убил ваших родителей. Только не через столько лет.

Его слова просто не складывались в связную картинку.

— Вы пытались проявить доброту, сказав мне, что убили моих маму и папу.

— Наверное, да. Это казалось правильным поступком.

Я в неверии покачала головой.

— Это не так, — моя ладонь крепче сжала телефон. — Скажите мне, — произнесла я. — Скажите мне, что случилось на самом деле.

— Иногда с ложью легче справиться, чем с правдой, детектив.

— Скажите мне, — повторила я. — Пожалуйста.

Прошло мгновение.

— Ладно. Я провёл день в Лондоне. Вечером вернулся в Барчепел. Домой дошёл пешком. Новости услышал на следующий день, когда пошёл на работу, а через три дня меня арестовали. Всё. Вот и всё, что было.