Опалы для Нефертити

Глава II

Крум Димов огорчился. Нет! Он был взбешен. Ни с того ни с сего прервать его отпуск. Ладно, он — помощник инспектора полицейского участка Тома Риджера. Да, Крум попал по несчастливому стечению обстоятельств в не совсем служебную зависимость к своему начальнику. Проклятый тотализатор, на котором свихнулась вся Австралия, и трижды проклятые векселя Димова, не обеспеченные оплатой. Они почему-то оказались у Риджера. С тех пор и началось. Если в следствии, которое вел инспектор, его помощник усматривал нарушение закона, Том говорил: «Крум, закрой на это глаза», — и дружески похлопывал по плечу.

До каких пор! Изо дня в день жить вслепую? Теперь — отпуск… Нельзя же на такой должности, как у Тома Риджера, быть настолько мелким шантажистом.

Его отец, Стефан Димов, покинул Болгарию тридцать лет назад, скитался по свету и осел садовником в этой стране в городе Вирджиния, прозванном столицей болгар в Австралии. В Вирджинии есть даже улица София. Вдали от родины иммигранты помнили ее. И Стефан Димов перед смертью наказывал сыну: «Поезжай в Болгарию! И за меня положишь цветы на могилы бабушки и деда!»

Тогда Крум пообещал выполнить завет отца, не особенно задумываясь. Но прошло три года, а у него — ни времени, ни денег.

Стефан Димов был человеком необразованным и постарался во чтобы то ни стало выучить детей. Сын и дочь закончили университет: Крум стал психологом, его сестра — агрономом. Надо бы наоборот, но… Особенными были дети Стефана Димова: сын — спокойный, тихий, а дочка — сорванец сорванцом. Получив диплом, Крум поступил психологом в солидную фирму. Но в первые же дни повздорил с шефом. Крум полагал, что реклама — это информация, а не ложь. Обманывать он не умел, поэтому пришлось уйти.

Психологи требовались и в полиции. Он стал полицейским, чтобы бороться с обманом и преступлениями. Но и здесь все оказалось не так, как он себе представлял. Только отсюда легко не уйдешь. Шеф, Том Риджер, крепко держал его в руках. Крум и пикнуть не мог. Так запутался, что не знал, как выбраться.

Рассерженный Крум и недоумевающая Мария быстро собрали вещи. Уже через пятнадцать минут резвый «Холден» мчался по направлению к Алисе. Промелькнули одноэтажные домики туристического приюта, Дарвин остался позади. За городом сестра наконец поинтересовалась:

— Зачем это ты понадобился Эму?

Крум давно знал, что сестра не терпит самонадеянного Тома Риджера, заигрывавшего с ней. Мария прозвала его Эму, потому что, говорила она, инспектор напоминает эту надутую птицу.

Крум неуверенно ответил:

— Наша работа полна неожиданностей. Преступники не сообщают о своих планах.

— Уж не египетские ли находки? — с издевкой сказала Мария.

Крум с досадой пожал плечами. Эти находки отравляли ему жизнь. То в Сиднее, то в Мельбурне возникали вдруг то египетская монета, то статуэтка или скарабей, якобы найденные на австралийской земле. Многое оказывалось фальшивкой. Ценности привозили из Египта, закапывали в Австралии, потом — «находили». И это было не просто сенсацией. Миллионеры-снобы готовы платить за такие вещи бешеные деньги. Но хуже всего то, что следы мошенничества вели в Алису. Начальство требовало от Тома Риджера и Крума Димова обнаружить центр. Легко сказать…

— И все-таки, некоторые из них настоящие, — сказала девушка.

В том-то и дело. Если бы все сводилось к мелкому мошенничеству. А тут — экспертизы, консультации, археологи из Европы, из Америки. Подивишься их заключениям: «Есть основания предполагать…», «Если принять во внимание, что…». Попробуй в таком тумане отдать кого-нибудь под суд и не потерять при этом работу. Но большинство находок — подделки. Из-за наживы, ради славы…

Мария дернула плечом.

— По крайней мере, подлинность некоторых вещей бесспорна. Я видела их своими глазами. На реке Гленелг, в двух днях езды от Перта. Там в пещерах высечены человеческие фигуры с орлиными носами и в одежде. Аборигены же — голые, и носы у них приплюснутые. А наскальные изображения нильского лотоса возле Кернса?

— Лотос и сегодня кое-где встречается в Австралии.

— Да, но мы знаем, что это не эндемическое, не местное растение.

— Какая-нибудь птица перенесла его семя, — возразил Крум, выказывая скептицизм полицейского.

— Ну, а барельеф носорога в пустыне? А загадочные колодцы в скалах возле озера Маккай?

Наконец она произнесла то, что давно таила в севе:

— Почему-то мне кажется, что Эму замешан в этой афере… Какое-то предчувствие…

Крум вздрогнул, но ничего не ответил. Только крепче сжал руль.

После долгого молчания Мария добавила:

— Есть в этом что-то еще не раскрытое. Как мог невдалеке от Дарвина оказаться каменный скарабей или же птоломеевская монета с рогатым Зевсом Амонским? Да и не только это — откуда в древности знали, что к югу от Африки находится Неизвестная южная земля, Терра аустралия инкогнита?

— Знали! — оборвал ее Крум. — Знали и обычай туземцев островов Торресова пролива делать мумии. Знали, что на Малайском архипелаге встречаются египетские имена, что в долине реки Иордан в Палестине найдена мумия, бальзамированная эвкалиптовым маслом. А эвкалипт — чисто австралийское растение. Знали и то, что в египетских храмах есть рисунки подданных фараона неизвестной расы. Но тебе известно и кое-что другое. Египтяне были плохими мореплавателями. Как же они могли добраться до Австралии? Европейцы смогли это сделать лишь в XVII веке, когда научились управлять парусами.

— И раньше здесь бывали европейцы. На карте Ротса в шестнадцатом веке нанесена часть континента южнее Явы. А не так давно водолазы обнаружили возле побережья острова Габо испанский кувшин четырнадцатого века для вина. Хейердал переплыл океан на папирусной лодке…

Специальностью Марии была фитопатология, болезни растений. Но если внимательно всматриваешься в окружающий мир, приходится отвечать на многие совсем неожиданные вопросы.

Стадо эму попыталось пересечь шоссе. Испугавшись грохота мчащейся машины, странные птицы помчались через поле. Один эму налетел на ограду, запутался и разорвал проволоку. Остальные попытались перескочить преграду и довершили разорение. Такими набегами эму вызывают ненависть фермеров.

«Холден» объехал грузовик с прицепами. Несколько цветнокожих ковбоев гнали предназначенных на убой коров. У выхода из загона стояли двое работников с электрическими батареями в руках. Если животное упрямилось, они прикасались к нему электродами, и оно покорно трусило к прицепу.

Примерно через полчаса пути заглох мотор. Крум взглянул на шкалу бензобака. Горючего достаточно, в чем же дело? С трудом Крум обнаружил, что сгорел конденсатор.

По австралийскому обычаю первый встречный водитель обязан поделиться своими запчастями. Шло время, но ни у кого из проезжающих конденсатора не было. Обещали передать их просьбу в ближайшую автомастерскую.

Метрах в пятистах виднелся одинокий дом. Они постучали в дверь. Не получив ответа, нажали на ручку. Не заперто. В Австралии часто встречаются такие дома, брошенные владельцами. Брат и сестра вошли и стали готовиться ко сну. Им и в голову не пришло поохотиться на кенгуру. Мария прекрасно стреляла, а Крум был чемпионом-стендовиком. Однако по живым существам оба никогда не произвели ни одного выстрела.

Люди понемногу отвыкают от высокомерия, начинают признавать некоторые умственные способности у собаки, у дельфина. Однако кенгуру считают животным диким и глупым. А в сущности кенгуру очень понятливы и спокойны, и зачастую понимают людей больше, чем сами люди друг друга.

В доме стало прохладно. Они разожгли камин, поужинали и легли спать.

Утром Крум, нарубив две охапки дров в придорожном кустарнике, положил их вместо сожженных прошлой ночью, чтобы ими могли воспользоваться другие, потерпевшие аварию на дороге. А в буфете оставил несколько банок консервов.

Снаружи раздался грохот, и Крум выбежал из дома. Прибыл грузовик, водитель которого передал конденсатор. Крум расплатился с шофером, и они сердечно распрощались.

Брат и сестра снова тронулись в путь.

…В Алис-Спрингс они влетели на рассвете и остановили «холден» возле полицейского участка. Дежурный сержант играл в карты со следопытом Бурамарой. Аборигенам не разрешалось ночевать в городе. Но Бурамара был метисом — от белой матери и чернокожего отца. В Северной Территории метисы имеют гражданские права, но в другом штате они их теряют.

Полицейский доложил:

— Инспектор в отпуске. Оставил вас заместителем.

— Эго понятно! — махнул рукой Крум. — Но почему надо было давать телеграмму, торопить, как на пожар? Я уж подумал, что мафия перенесла свою штаб-квартиру в Алису.

— Он отправился за черными опалами, — ответил сержант.

— Что вы сказали?

— Джонни Кенгуру нашел неслыханное месторождение черных опалов. И все посходили с ума.

— А вы?

Полицейский устало улыбнулся.

— Я всю жизнь потратил, гоняясь за бриллиантами, опалами, золотом. Теперь угомонился: ты копаешь — другой богатеет.

Рассерженный Крум повернулся к сестре:

— Так вот, оказывается, в чем дело! Он будет опалы добывать, а я должен хватать по вечерам пьяниц и карманников. Но Том Риджер жестоко ошибается. Я отправлюсь за ним.

Заметив жадный блеск в глазах брата, Мария схватила его за руку.

— Брось ты эти опалы! Занимайся своей работой! Раз все туда ринулись — значит, все участки уже захвачены.

— И я себе отхвачу долю! — вырвался он. — Не удерживай меня!

Тут в их разговор вмешался следопыт Бурамара.

— Инспектор, не езди туда! Дурное это место, проклятое. Беда будет.

— Какая беда, Бурамара?

— Там горы Радужной Змеи, огромной, способной проглотить десяток кенгуру. И светящейся, как радуга. Кто ее увидит, умирает. К ее обиталищу белый человек не может приблизиться, не зная заклинаний. Черные люди ходят к ее логову с песнями, гремя магическими трещотками.

— Сзм-то ты ее видел? — спросил развеселившийся Крум. — Уж очень красиво описываешь!

— Кто ее увидит, не сможет ничего сказать! — обиделся следопыт.

— Уж не бабур ли это, гигантская змея? — вмешалась в разговор Мария.

— Нет. Бабур — это змея, похожая на тайпана. Только больше и ядовитее. Если она укусит хотя бы тень человека, тот умирает.

— Тогда, может быть, бунип? — спросила Мария. Как всем натуралистам, ей хотелось узнать побольше о таинственном чудовище из легенд аборигенов.

Бурамара покачал головой.

— И не бунип. Бунип не змея, хотя сила у него такая же, как у Радужной Змеи. Когда чернокожие заметят его в воде, они падают ниц, чтобы не видеть глаз бунипа.

— А что может сделать мне Радужная Змея?

— Проглотить, лишить разума. Сделать посмешищем в глазах людей. Радужную Змею охраняют ирмунен — собаки с женскими ногами и билау — люди с ястребиными лапами. Караулят ее ощипанные страусы эму. А вокруг бродят зайцы величиной со слонов, кенгуру величиной с церковь и огромные крокодилы.

— Настоящий зоопарк, — засмеялся Крум.

Но Мария была серьезной.

— Здесь нет ничего смешного! Когда-то, в меловой период, эта земля была дном моря. И сейчас уровень воды в озере Эйр на двадцать метров ниже уровня моря. По берегам бродили динозавры-яйцееды, действительно похожие на ощипанных страусов. Впоследствии их место заняли напоминающие зайцев дипродонты, величиной с носорогов, а некоторые из них дожили до исторического времени и вошли в мифы аборигенов.

Крум перебил ее:

— Ну да, это как раз в твоем вкусе. Можешь сходить с ума в поисках того, чего нет. А я предпочитаю реальные опалы.

Мария ничего не ответила.

Вдруг полицейский вспомнил:

— Джонни Кенгуру рассказывал, будто трава и деревья там белеют и погибают. Под ними остается только голая земля и скалы.

А Бурамара добавил:

— Это Радужная Змея предупреждает: «Белокожие! — говорит она. — Уходите! Не то погибнете, как белые травы». Знаете сказку об искателях опалов? Два брата нашли жилу. Три месяца они копали, погибая от голода и жажды. Наконец добрались до опалов. И один брат убил другого. Опалы сводят белых с ума.

Мария прервала его, заинтересовавшись услышанным как ученый-фитопатолог.

— Бурамара, а как выглядят белые растения? Сморщиваются, гниют, становятся ломкими?

— Джонни рассказывает, что они желтеют, становятся все светлее и светлее, никнут к земле. Белизна ползет с гор и заливает здоровые растения.

Она задумалась, забыв обо всем: об опалах, гигантских кенгуру и зайцах. И стала рассуждать вслух.

— Зеленым цветом растения обязаны хлорофиллу. Если листья обесцвечиваются, значит, он исчезает. В полной темноте хлорофилл не образуется. Но солнечного света здесь хватает. Если бы недоставало магния или других микроэлементов, поражения не были бы такими молниеносными. «Белизна ползет»… Что же это может быть? Жуки, черви? И это происходит в моем районе…

Крум оборвал ее размышления:

— Пошли! Потом будешь думать о своих растениях!

Она схватила его за руку.

— Я еду с тобой! Я должна понять, в чем там дело!

— Нет! — возразил Крум. — Ты не знаешь, что представляют собой мужчины, охваченные жаждой наживы. Ты и не догадываешься, что это за сборище.

Похоже, он все-таки не знал своей сестры как следует. Вскочив, девушка двинулась ему навстречу — маленькая, хрупкая, но решительная.

— На этот раз я собираюсь заняться кое-чем всерьез!