Опасные объятия

Глава 27

Аманда вышла из тюрьмы и отправилась в контору Питерса Уоррена. Будь она менее обеспокоена, заметила бы перемены, происшедшие с ней с момента приезда в Тумстоун и визита в контору адвоката. Гордо поднятый подбородок, решительно развернутые плечи, вызов светло-карих глаз – все являлось противоположностью прежней Аманды.

Питере сразу заметил в ней эти перемены: робкая, испуганная девушка, подавленная известием о смерти дяди, превратилась б зрелую, уверенную в себе женщину, которая успешно содержала аптеку. Ему не пришлось зайти к ней, но он слышал, как, хорошо отзывались люди об аптечном магазине Аманды. Она разбиралась в лекарствах, помогала врачам, в общем, имела прекрасную репутацию. Появившаяся в ее лице решительность и приобретенный опыт соединились с милой непосредственностью и наивностью.

– Я так и подумал, что вы должны ко мне прийти, – сказал Питере, откидываясь на стуле.

Аманда удивленно подняла брови:

– Правда?

– Да, вам требуется помощь в получении кредита на восстановление аптеки. Эти банкиры замучают вас до смерти, пока вы не найдете кого-либо, кто пользуется у них доверием. Я знаю все их штучки, и они это чувствуют. – Он наклонился вперед, положил руки на стол. – Я уже подумал об этом, и мне бы хотелось…

– Мистер Питере, вы не понимаете. Я здесь не по поводу аптеки. Сейчас я и вовсе не думаю об этом.

– Но… – Он удивленно посмотрел на нее.

– Нет, это другое. Я хочу, чтобы вы защищали моего друга, который сейчас в тюрьме. Он считает, что защитит себя сам, но я боюсь, что собственная защита сослужит ему плохую службу. Нужен человек, который знает законы.

Питере вздохнул и сложил руки на животе.

– Позвольте, я назову вам его. Коул Картерет.

Аманда покраснела, но высоко подняла подбородок, стараясь не обращать внимания на то, что, вероятно, их имена давно связывали вместе.

– Да, – прошептала она.

– Моя дорогая, он – преступник, грабитель. Если шериф прав, то еще и – хладнокровный убийца. Почему…

– Неважно, – настойчиво ответила Аманда. – Ему нужен защитник, я прошу вас помочь. Я заплачу… когда смогу.

Она увидела, что Питере усмехнулся.

– Это совсем не смешно. На карту поставлена его жизнь.

– Простите меня, мисс Лэсситер. Я улыбаюсь не от того, что Картерет в трудном положении. Дело в том, что прихожане церкви Святого Ансельма тоже предложили мне плату за его защиту.

– Неужели? – Аманда была изумлена.

– Да, и я отклонил предложение.

– Нет, вы не можете! – воскликнула Аманда, подавшись к нему. – Пожалуйста, мистер Питере. Ведь должно быть очевидно, если столько людей беспокоятся за Коула, он не такой плохой, каким его представляет шериф. Джон Бихэн ненавидит Коула, он сделает все, чтобы его повесили. Вы не должны поддерживать несправедливость. Такое не впервые случается в Тумстоуне и не в последний раз. Это не должно повторяться. Он не убивал никого. Ему бросили вызов, вынудили. Он защищался.

– Пусть так и скажет присяжным.

– А они поверят ему? Скажут, что он спасает свою шкуру.

Питере бросил на нее долгий взгляд.

– Может быть, так и есть. Почему вы ему верите?

Она посмотрела адвокату прямо в глаза.

– Потому что я знаю его, мистер Питере. Он – не хладнокровный убийца.

Адвокат какое-то мгновение смотрел на нее изучающе.

– Но вы не понимаете, Аманда. Шериф Бихэн будет мстить за своего родственника, хотя это – не единственная причина, из-за которой Коул в тюрьме. Он обвиняется в грабеже экипажа Кортеза и убийстве пассажира. Какая защита может ему помочь? Какие есть доказательства его невиновности?

– Я не знаю. Если они есть, мы найдем их. Я вам помогу.

– Но у нас мало времени, – Питере покачал головой. – Я не знаю, Аманда, я не люблю проигрывать.

Она снова наклонилась к нему и, волнуясь, сказала:

– Пожалуйста, мистер Питере. Вы – единственная наша надежда.

Питере нахмурился. Просьба симпатичной женщины была приятна ему – это было его слабостью.

– Хорошо. – Он поднял руки. – Хотя я не знаю, какой толк будет из этого без подтверждающих доказательств.

Аманда немного расслабилась.

– Мы найдем способ спасти его. Я в этом уверена.

– Без алиби это будет трудно. Бихэн сделает все, чтобы доказать виновность Коула. Нам нужно знать свидетелей. Он снял круглые очки.

– Когда состоится суд?

– Через две недели, сразу после Нового года. Бихэн хотел назначить раньше, но тут Рождество помешало. У нас мало времени. – Он сложил очки. – У меня такое чувство, что я пожалею, взявшись за это дело.

Аманда, действуя совершенно безотчетно, подошла к нему и поцеловала в пухлую щеку.

– Вы спасете его. Я знаю. Спасибо, мистер Питере.

Питере засмущался:

– Ну, ну, хватит уж. Давайте начнем работать. Я хочу, чтобы вы мне все рассказали о Детке, что нам может пригодиться.

Рождество не принесло Аманде никакой радости. Ей хотелось, чтобы суд быстрее состоялся, еще до празднеств, от которых она ничего не ждала в этом году. Она едва помнила, что и предыдущий год был трудным для нее, ведь умер отец. Но этот год оказался намного тяжелее. Предчувствия одолевали ее каждый раз, когда она вспоминала о Коуле. Во всем была неопределенность и безысходность, оставалось только, сжав зубы, ждать и утешать себя тем, что она может его навещать.

Либби пригласила ее на Рождество. Но Аманде вовсе не хотелось быть в семейном кругу и вообще на людях. Внезапно сообщили, что к ней кто-то пришел. Она никого не ждала, сидела в своей комнате и пыталась читать, но когда Марта Пул, заглянув к ней, сообщила об этом, Аманда была рада отвлечься и торопливо спустилась вниз. Она ожидала увидеть Либби, но навстречу ей с небольшого диванчика поднялась молодая женщина, в которой Аманда с трудом узнала Сэлли. Она была в нарядном желтом платье и соломенной шляпке с искусственными ромашками, в светлых волосах – голубая лента.

– Сэлли! – воскликнула она и остановилась сраженная. – Сэлли Мэхоун. Я не знала, что ты в Тумстоуне.

Каждый приезд Сэлли доставлял ей радость и приносил облегчение, хотя Аманда сама толком не понимала почему. Возможно потому, что Сэлли была знакома с Коулом и хорошо его знала. Если кто и мог разделить тревоги и огорчения Аманды относительно Коула, так это – Сэлли, милая, светловолосая девушка, которая сейчас улыбалась ей.

– Я решила зайти, – сказала Сэлли, когда они вдвоем уселись на диванчик. – Я не могла усидеть на ранчо, не зная, что с кузеном. Отец отпустил меня недели на две. Я и решила приехать. – Она осмотрелась. – Как ты думаешь, у миссис Пул найдется комната для меня?

– Думаю, да, – ответила Аманда, с неохотой выпуская руки Сэлли. – Если нет, поживешь у меня. О, Сэлли, как я рада тебя видеть! – Она окинула взглядом комнату и решила отвести Сэлли к окну, чтобы им никто не мешал поговорить. – Я так беспокоюсь, – тихо сказала Аманда. – У Коула серьезные неприятности.

– Я знаю, поэтому и приехала. Коул и я не только родственники, мы всегда дружили. Хотя он порой невыносим, я его люблю. Как он?

Аманда пожала плечами:

– Ты знаешь Коула – делает вид, что ему все нипочем, но это не так. Он не надеется, что все закончится хорошо.

– Может быть, он прав. Но у меня здесь есть влиятельные знакомые. Я сегодня же собираюсь навестить их.

Аманде даже стало легче дышать.

– Чудесно! Пошли найдем Марту Пул и поговорим с ней о комнате.

Для Аманды многое значило, что Сэлли будет жить рядом. Ей было необходимо делиться своими мыслями, рассказать о переживаниях, страхах, любви, а Сэлли во многом разделяла ее чувства. Она тоже злилась на беспутную жизнь Коула и могла часами рассказывать, каким он был и каким стал. Для Аманды такие разговоры были как бальзам на душу. Вскоре она нашла возможным заниматься своими прежними делами, в частности, аптекой. Она уже забыла, с какой неохотой принимала предложение Либби о рождественском обеде, поэтому, когда та ей напомнила и пригласила Сэлли, Аманда согласилась.

В день праздника девушки надели свои лучшие платья, навестили Коула и отправились к Уолтонам, захватив коробку мятных конфет и банку апельсинового желе, которое прислала Аманде ее старая подруга – миссис Эбернези – из Сент-Луиса. Маленький домик был украшен искусственными гирляндами, привезенными с Востока. Вкусно пахло жареным мясом и хлебом домашней выпечки. Линдер и Либби тепло встретили их, а детишки с радостью набросились на конфеты.

Они прошли в гостиную, и Аманда с удивлением увидела поднимавшегося им навстречу Кэбота Стори. Худой священник был одет в черный фрак и галстук в полоску, который Аманда привыкла видеть на Коуле. У нее защемило сердце, но дружелюбная улыбка Кэбота и приветливая манера держаться несколько развеяли тоску. Она решила, что священник приглашен на обед своим младшим служителем. Кэбот пожал ей руку с обычным энтузиазмом, потом повернулся к Сэлли. Аманда заметила восхищение в его глазах и внимательно посмотрела на подругу. Она так привыкла видеть ее в рабочей одежде, что не замечала, какая Сэлли привлекательная, когда одета нарядно. Платье подчеркивало хорошую фигуру. Сэлли заколола волосы на затылке, оставив небольшие пряди по бокам, обрамлявшие ее нежное лицо. Маленькие перламутровые сережки придавали женственность и элегантность. От нее исходило здоровье, а ее открытая, бесхитростная улыбка еще больше подчеркивала привлекательность и напоминала Аманде Коула. Они ведь были одной крови, а по иронии жизнь у них складывалась так по-разному.

– Я слышал о ранчо «Бар М», – услышала Аманда голос Кэбота, – говорят, оно лучшее в округе.

Сэлли покраснела.

– Да, благодаря отцу. Вся его жизнь – в этом ранчо, к тому же, он никогда не впутывает себя в бесчестные дела.

Линдер подвел женщин к кушетке у стены:

– Это делает ему честь, чего нельзя сказать о многих других владельцах ранчо под Тумстоуном.

Кэбот сел напротив них, облокотился о колени и не спускал глаз с Сэлли.

– Что заставило приехать вас в город, мисс Мэхоун, в такое время года? Ваш отец приехал с вами?

Сэлли посмотрела на Аманду.

– Нет, он остался на ранчо. Я приехала, чтобы морально поддержать моего кузена Коула Картерета.

Все присутствующие застыли при упоминании имени Коула, но Сэлли не обратила на это внимания:

– Я знаю, что он преступник, но он мой родственник, я за него очень переживаю. Несмотря на то, что он сделал, я могу сказать, что у него доброе сердце. Я хорошо его знаю.

– Думаю, вы правы, – быстро сказал Кэбот. – От своего имени я очень благодарен ему за строительство церкви. Мне кажется, Бог специально послал его для этой цели. В его лагере и среди апачей со мной хорошо обращались, только благодаря ему.

– Вы незлопамятный, преподобный Стори, – сказала Сэлли и посмотрела на него широко открытыми от удивления глазами.

– Мы все должны уметь прощать.

– Ну-у, – сказал протяжно Линдер. – Я не прощу ему шутку, которую он сыграл с нами. Если говорить об остальном, то он сделал много хорошего, пока был здесь. И как говорит пастор, Бог учит нас прощению и милосердию.

Вскоре Либби позвала их обедать, и имя Коула больше не упоминалось во время праздника.

Они сидели за столом часа два, наслаждаясь закусками, и вели разговоры о церкви, об аптеке, о пожаре; о том, что приход растет, о последних событиях – обо всем, кроме Коула. Хотя Аманда чувствовала, что они не забывают о нем. Преподобный Стори, в конце концов, упомянул его имя.

– Что вы думаете о шансах быть оправданным для вашего кузена? – спросил он Сэлли.

– Думаю, Аманда могла бы лучше рассказать об этом.

Все посмотрели на Аманду.

– Не думаю, что его шансы велики, – сказала она, водя пальцем по белой скатерти. – Мистер Питере тоже так считает.

– Я так рада, что Питере решил защищать его, – сказала Либби. – Он сначала отказался, как вы знаете. Что его заставило передумать? Знаю только одно, что браться самому за свою защиту крайне неразумно. Если преподобный, то есть, мистер Картерет хочет выиграть дело, он должен иметь хорошего адвоката.

– Ему хорошо удавалась роль священника, – сухо проговорил Линдер, – может быть, и адвокатом он будет неплохим.

Кэбот засмеялся:

– А я считаю это чудесной, безобидной шуткой. Даже в этих трех обручениях нет ничего особенно плохого. В конце концов, не священник их женит, а они сами дают себе слово перед Богом.

Он повернулся и увидел, что Сэлли с восхищением смотрит на него.

– Если бы не ваш кузен, я бы никогда не побывал в логове настоящих разбойников и апачей. Мне там понравилось. Легко читать молитвы верующим, таким, как прихожане Святого Ансельма. И совсем другое дело, когда перед тобой – разбойники и язычники.

Аманда слушала рассказ Кэбота Стори о его пребывании в лагере Коула и апачей, размышляя о ситуации, в которую попал Коул. Она решила, когда вернется в гостиницу, непременно изучит содержимое коробки. Может быть, Коулу это не понравится, но ей станет легче, она поделится с кем-нибудь. Она все больше доверяла Сэлли.

Когда они уже ложились спать, она открыла коробку, и Сэлли бросила беглый взгляд на бумаги. Затем Аманда опять убрала их.

– Не хочу о них знать ничего, – сказала она и закрыла крышку.

– Тебе и не надо. Есть более надежное место для них?

– Может быть, сейф Марты Пул? Она иногда держит в нем ценные вещи постояльцев.

– Хорошо. Туда мы их завтра утром и положим.

– Коул считает их важными. Сэлли посмотрела на Аманду:

– Мой кузен замешан во многих делах, о которых я и слышать не хочу. В городе есть люди, которые позаботятся об этих бумагах, что бы они попали туда, куда надо. Чем мы меньше знаем, тем лучше.

– Пожалуй, ты права. Коул тоже так говорил.

– Ну, конечно. Он, думаю, хочет, чтобы ты только сохранила их, пока его освободят. Расскажи мне теперь о преподобном Кэботе Стори…

Спустя три дня, когда Аманда уже ложилась спать, ей принесли записочку от доктора Гудфеллоу: срочно нужно было идти в «Космополитен». За несколько минут до этого Вирджилл Ирп выходил из пивного бара «Ориенталь» и был ранен. Кто-то стрелял с крыши близлежащего домика. Ранение было тяжелым и его отнесли в гостиницу, в которой доктор пытался спасти ему жизнь. Аманда поспешно оделась и побежала по Аллен-стрит, чтобы помочь доктору. Жена Вирджилла была уже там и суетилась около кровати. Ее маленькая фигурка была напряжена, глаза сухие, а лицо непроницаемое. Ее муж истекал кровью. В нем сидело несколько пуль; одна рука полностью бездействовала.

Аманда вспомнила, как в городе относились к этой женщине, и удивилась ее самообладанию и любви, с которой она ухаживала за мужем, чтобы облегчить его страдания. Аманда опустилась на колени рядом с доктором и услышала, как раненый еле слышно шептал жене:

– Не важно, я и одной рукой смогу тебя обнимать.

Когда доктор Гудфеллоу перевернул Вирджилла, тот потерял сознание от потери крови. В этот момент высокий человек вошел в комнату. Аманда узнала Уэтта Ирпа, хотя прежде не видела его близко.

Вирджилл пришел в себя и увидел брата, стоявшего с доктором.

– Уэтт, не разрешай им отрезать руку. Я хочу, чтобы меня похоронили с двумя руками.

Аманда видела, что руку придется отнять, да и раненый вряд ли выживет. Но она ошибалась: никто лучше Гудфеллоу не мог обращаться с пулевыми ранениями. Когда на следующее утро Вирджилл Ирп был жив, и два дня спустя – тоже, стало похоже, что он выкарабкается.

В городе говорили, что за всем этим стояли Клэнтоны и Мак-Лоуэрсы. Они мстили за родственника. Но Аманду уже не интересовали Ирпы с их проблемами. Настал день суда, и она не могла думать ни о чем другом.

В переполненном зале было душно. Половину присутствующих составляли прихожане церкви Святого Ансельма, другую половину, как всегда, – любопытствующие бездельники из пивнушек. Аманда старалась не обращать внимания на жуткий запах, исходивший от них. Они с нетерпением ожидали повешения.

Аманда отыскала взглядом Коула. Он сидел лицом к судье и разговаривал с Уорреном Питерсом. На нем была одежда, в которой его арестовали, но вычищенная и отутюженная. Он был выбрит, аккуратно причесан и выглядел таким красивым, что у Аманды защемило сердце. Когда они встретились взглядом, Коул улыбнулся и попробовал встать, но Питере положил ему руку на плечо, заставив сесть.

Аманда пробралась вперед и встала у стены. Ей казалось важным быть поближе к Коулу. Она услышала, как Либби Уолтон зовет ее.

Либби сидела в первом ряду и подвинулась, освобождая Аманде место. Вскоре вошел председатель и ударом молоточка возвестил о начале заседания. Аманда вся сжалась.

– Я думала, ты не придешь, – прошептала Либби, – где твоя подруга?

– Сэлли скоро придет, может, занять место для нее?

– Конечно. Будет тесно, но как-нибудь устроимся.

«Лишь бы все хорошо закончилось», – подумала Аманда.

Однако надежды стали быстро улетучиваться. Шестеро человек, приведенных к присяге, не внушали доверия. Председатель суда вычеркнул фамилии всех прихожан церкви, сообщив, что они могут быть пристрастны, так или иначе, но прихожан не было среди присяжных. Это означало, что в их числе остались либо друзья шерифа, либо те, которых не вывели из состава присяжных по каким-то другим соображениям. Хотя Питере делал все, что мог, решение вынесли в пользу присяжных, которые, по мнению Аманды, находились под давлением шерифа. Двое работали в управлении шахт, третий был служащим магазина, четвертый – банка, еще двое временно работали в конюшне. На такой состав суда надеяться было нельзя, к тому же, слушание дела велось в таком быстром темпе, что становилось ясным: результат предрешен.

К тому времени, как появилась Сэлли, самые худшие предчувствия Аманды начинали сбываться. Она посмотрела на хмурое лицо Сэлли, и надежда исчезла вовсе.

– Безрезультатно? – спросила Аманда шепотом.

– Да. Даже те, кто всегда дружески относился к отцу, не захотели вмешиваться в это дело. Они считают Коула убийцей и грабителем.

– Но ведь Ирпы такие же, – снова зашептала Аманда, – а их оправдали.

– За ними стоят те, которые могут поддержать их, а у Коула нет покровителей. И судья не на его стороне. Такое ощущение, что он виноват перед шерифом за освобождение Ирпов.

В зале поднялся шум, и девушки стали внимательно слушать Питерса Уоррена, который пытался опровергнуть свидетельские показания очевидцев ограбления экипажа шайкой Коула.

Голос адвоката гудел:

– Вы говорите, что все грабители были в масках?

– Да.

– Их волосы были закрыты платками, а лица – масками?

– Да.

– Ночь была лунной и достаточно ясной, чтобы хорошо видеть все это.

– Небо было затянуто облаками.

– Как тогда вы можете утверждать, что среди грабителей был и арестованный? Посмотрите на него.

Свидетель быстро взглянул на Коула.

– Глаза. Я никогда не забуду этого взгляда. Кроме того…

– Что «кроме того»?..

– Когда они уезжали, двое в экипаже говорили о Детке Могильщике и его шайке. Они знали, о чем говорят.

– Так почему их здесь нет?

– Что вы спрашиваете у меня? Может быть, их нет в Тумстоуне. Я знаю только то, что видел. И твердо заявляю, что человек, сидящий перед вами, ограбил меня той ночью.

Аманда удивилась, когда увидела, что следующим свидетелем был Линдер Уолтон. Городской судья и прокурор с пристрастием выясняли, на какие деньги была построена церковь, пытаясь связать это обстоятельство с Коулом и грабежами. Линдер стоял на своем, однако каждый раз, как он пытался сказать что-нибудь хорошее в адрес Коула, его обрывали. Только тогда, когда к нему обратился адвокат, Линдер смог сказать несколько слов в пользу Коула.

Все показания в пользу обвиняемого пресекались прокурором.

– Мистер Уолтон, – сказал судья подчеркнуто четко, голосом человека, уверенного в себе, – невзирая на ваши заявления, о том, что подсудимый помогал вам в строительстве церкви, ответьте: разве он не скрыл свое настоящее имя, не сыграл на доверии прихожан, не проводил службу, не имея на это никаких прав? Отвечайте, это – правда?

– Да, но…

– Вопросов больше нет.

Когда председатель суда объявил перерыв, Аманда поспешно подошла к Коулу. Она взяла его за руку, постаралась улыбнуться.

– Идет не так, как надо? – спросила она, зная о бесполезности утешительных слов.

– Идет так, как я и думал. Как ты?

Лицо Коула осунулось. Аманда понимала его состояние, хотя он предвидел подобное.

– Прекрасно. Я беспокоюсь за тебя.

– У них нет доказательств. Я делаю ставку на это. – Он наклонился и прижался к ней щекой. – Я рад, что ты здесь, – прошептал он ей на ухо.

– Коул, пожалуйста, разреши мне использовать письма. Если эти люди будут знать, что…

– Нет. Я хочу отдать их тому, кто использует их лучше, чем мы.

– Значит, письма нужно передать тому человеку.

– Я назову его имя, прежде чем меня вздернут. – Он обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. – Это важно для меня, Аманда. Обещай, что сделаешь так, как я прошу.

Аманда прижалась к нему и ответила тоже шепотом:

– Ты знаешь, что я так и сделаю, только… как я… если… Если…

– Не думай сейчас об этом, – ответил он и улыбнулся беспечно.

Он увидел, как Сэлли подошла сзади и встала, чтобы обнять ее.

– Пошли, Коул, – сказал Питере и потянул его за руку.

Женщины смотрели ему вслед. Хотя перерыв затянулся до ленча, ни Аманда, ни Сэлли и думать не могли о еде. Они ждали на улице, прохаживаясь и разговаривая, пока не заметили, что перерыв закончился.

Судебное заседание продолжалось. Вызвали свидетельницу Тилли Лэсей. Она злобно посмотрела на Коула и, давая показания, объявила, что сразу же узнала Коула в экипаже, когда они вместе ехали в Тумстоун.

– Это – неправда, – прошептала Аманда Сэлли. – Я тоже там ехала и могу поклясться, она понятия не имела, кто он.

Когда у Тилли спросили, почему же она до сих пор молчала, она заявила, что не была до конца уверена в своих предположениях. Но, дескать, поделилась ими с шерифом и нашла у него поддержку.

– Еще бы, – прошептала Аманда.

Хотя Питерс делал все, от него зависящее, чтобы представить ее слова, как нападки отвергнутой женщины, чья репутация оставляет желать лучшего, она упрямо повторяла, что знала, кто такой Коул. Тилли ушла, победно взглянув из-под шляпки. У Аманды сжалось сердце.

Наконец появился последний свидетель.

Аманда поняла, что дела совсем плохи, увидев, как изменилось лицо Коула. Она никогда раньше не видела этого человека, но его холодный взгляд и лицо, покрытое шрамами, заставили Аманду содрогнуться. Его звали Джим Рейли, но он был известен как «Скорпион», да и вел он себя под стать своей кличке.

Рейли сел на стул и, указывая пальцем на Коула, перечислил все грабежи и убийства, свидетелем которых он был, находясь в банде Коула.

Питере сделал все, чтобы опровергнуть утверждения Рейли. В конце концов «Скорпион» тоже не был сторонним наблюдателем при ограблении экипажа Кортеза. А сидел он так свободно, потому что его пообещали не трогать, если он покажет на Коула. Поведение его было непредсказуемым, а мотивы подозрительными. Рейли даже стал вспоминать о перестрелке, в которой погиб кузен шерифа, но Питере прервал его, напоминая суду, что это дело давно закрыто, а подсудимый уже понес наказание.

Выслушав только троих свидетелей, судьи уже суммировали услышанное. Затем председательствующий обратился к присяжным, прежде чем они удалятся для вынесения приговора. Он сказал, что, имея в виду только ограбление экипажа и хладнокровное убийство пассажира, даже не рассматривая случай с Джэми, можно вполне судить о характере Коула. Этим он поставил последнюю точку в деле. Когда присяжные возвратились после получасового совещания, Аманда не удивилась вынесенному приговору.

Как из тумана, доносился до нее голос судьи, объявлявшего решение суда. Коул должен быть повешен.

Поскольку было уже поздно, исполнение приговора перенесли на утро следующего дня. Аманда стояла мраморной статуей и смотрела на кривую усмешку Коула. Когда до нее дошло, что Сэлли толкает ее к выходу, она вдруг бросилась, раздвигая толпу.

– Уйдем отсюда, – крикнула Аманда Сэлли. – Здесь нечем дышать!

К тому моменту, как они выбрались на улицу, Аманда была полна ярости на несправедливость суда. И это помогло прийти в себя. Она стояла на ступеньках здания суда и видела, как глаза подруги наполняются слезами.

– О, Аманда, – едва произнесла Сэлли. – Мой бедный кузен! Что нам делать?! Надо как-то спасать его.

– Пошли, Сэлли. – На этот раз Аманда была полна решимости. – Мы должны успеть до утра. Что-нибудь придумаем.