Опасный министр

Глава 14.

ЯРОСЛАВ

Как я и предполагал, весь наш дальнейший разговор строится вокруг личных тем, и ни слова о работе. Алена раскрепощена, весела, легка в общении. Остроумно шутит и звонко смеется, когда что-то смешное рассказываю я.

Мне интересно, как долго она тренировала это перед нашей встречей, сколько возможных сценариев разговора прокрутила в голове, почему решила выбрать со мной «долгий» путь, а не прыгнуть с места в карьер. Но так мне даже больше нравится. Люблю растянуть удовольствие.

– Ты из Москвы? – спрашиваю Алену.

– Нет, – качает головой.

– А откуда?

– Из Ростовской области.

– Из какого города?

– Ой, – машет рукой. – Ты не будешь знать.

– Думаешь, у меня все настолько плохо с географией?

Алена мнётся. Мне кажется, что она не хочет называть свой родной город.

– Новочеркасск, – наконец-то говорит и утыкается в тарелку.

– Я прекрасно знаю этот город!

Резко вскидывает на меня удивленный взгляд.

– Да ладно? Откуда? Ты же москвич! – замечает с иронией.

Меня это даже немного оскорбляет.

– А ты думаешь, москвичи не знают городов в России?

– Кроме Питера, Сочи и Казани не знают.

– Да ну нет! – спорю. – По-твоему, москвичи такие тупые?

– Не тупые, а, наоборот, слишком продвинутые для того, чтобы ездить по России. Вы путешествуете только за границу, поэтому, например, итальянские города знаете намного лучше российских.

Не могу понять: она говорит обиженно или язвительно? Но в любом случае, кажется, я наступил ей на больную мозоль.

– За мои четыре года жизни в Москве, – продолжает, – я видела достаточно москвичей, которые не то что бы Новочеркасск не знают, даже о Ростовской области не слышали. Ну или путают Ростов-на-Дону с Ростовом Великим.

– Даже не буду спрашивать, где ты встречала таких тупых.

– А откуда ты знаешь Новочеркасск? – прищуривает глаза, будто все еще не верит, что мне действительно может быть знаком этот город.

– Мой отец служил там в армии. Рассказывал мне в детстве много историй.

– Например?

– Например, про известного маньяка, который там орудовал.

У Алены выпадает из рук вилка и со звоном летит на тарелку.

– Ты в порядке? – осторожно уточняю.

– Знаешь, раньше я переживала, что москвичи не знают Новочеркасск, а теперь вот встретила москвича, который знает о моем родном городе слишком много, и понимаю, что все-таки лучше, когда никто не знает.

Я громко смеюсь.

– А я бы хотел побывать в Новочеркасске. Пожалуй, наведаюсь в гости к министру экономики Ростовской области, а потом прокачусь до Новочеркасска. Там вроде не далеко.

Алена скептически фыркает.

– По итогам поездки могу дать тебе интервью, – добавляю.

По лицу девушки ползёт улыбка, хоть она упорно этого не хочет.

– Да ну тебя, – бросает в мою сторону смятую салфетку.

Два часа пролетели незаметно. Алена уже допивает кофе, поэтому я подзываю официантку и прошу счет. На этом моменте девчонка начинает заметно нервничать. Что-то мне подсказывает, что в ней проснулась феминистка, которая протестует против того, чтобы я за нее платил. Это вызывает во мне улыбку. Давно я не встречал девушек, которым было бы неловко, когда я за них плачу.

Алена продолжает нервно теребить ремешок сумочки, и когда мы спускаемся на лифте. На улице достаёт мобильник и открывает приложение для такси.

– Спасибо за ужин, – говорит с улыбкой.

– Я тебя отвезу.

На секунду теряется.

– Ой, да не надо!

– Пойдём, – опускаю ладонь на ее поясницу и слегка подталкиваю в сторону машины, которая припаркована в метрах двадцати.

От моего прикосновения Алена дергается, как от удара током. Лишний раз убеждаюсь, что ее уверенность в ресторане была заранее спланированной и натренированной, а на самом деле она жутко меня боится и стесняется. Снова губ касается снисходительная улыбка. Давно я не встречал скромных девушек.

– Это правда лишнее, – тараторит, но все же идёт рядом со мной.

– Алена, давай не будем тратить время на споры.

Открываю перед ней переднюю дверь «Кайена». Девчонка с опаской косится на белый салон автомобиля и, недовольно вздохнув, залезает внутрь.

– Говори адрес, – прошу, когда занимаю водительское кресло и завожу мотор.

– Слушай, я далеко живу. Тебе, наверное, будет неудобно…

– Алена, адрес, – повышаю голос.

Диктует улицу и номер дома. Забиваю в навигатор. Юг серой ветки метро, далеко за пределами Третьего транспортного кольца. Трогаясь с места, включаю радио.

Салон уже заполнил запах девчонки. Мне нравится, как она пахнет. Чем-то нежным. Вдыхаю поглубже.

– Почему ты решил перейти из банка на госслужбу? – вдруг спрашивает. – У тебя в биографии было написано, что ты работал аналитиком в зарубежных банках.

– Хороший вопрос. Знаешь, первые несколько лет в Минфине я очень жалел, что ушел из банка. Все-таки государственная служба – это определённый образ жизни, к которому я после частного банка готов не был. Ну и зарплата ниже, чем в банке. Потом привык.

– Так почему решил перейти из корпоративного сектора в государственный, да еще и на меньшую зарплату?

Я медлю с ответом, пытаясь подобрать правильные слова. Отвечать честно я не буду.

– Ты можешь мне не поверить, но появилось желание поработать на благо страны.

Смеется, но тут же осекается.

– Извини, – добавляет.

– Не веришь? – выгибаю бровь.

– Что ты ушел из европейского банка на государственную службу ради блага страны? Не верю.

– А почему ты решила стать журналистом? – перевожу тему. – Работа не самая высокооплачиваемая, да еще и тяжелая.

– Ты можешь мне не поверить, но захотела нести людям правду.

Теперь моя очередь смеяться.

– Я серьезно, – обиженно.

Бросаю на Алену короткий взгляд и с удивлением понимаю, что она действительно серьёзна.

– И с чего вдруг ты захотела нести людям правду?

Вздыхает.

– Сложный вопрос. В детстве я видела много несправедливости. Моя мама работает воспитателем в детском доме, я часто приходила к ней на работу после школы, дружила с некоторыми детьми. Там были неплохие ребята, но из-за того, что нашему государству на них наплевать, многие пошли по кривой дорожке. Государство должно давать им квартиры, но, естественно, никто им ничего не даёт. Местные власти даже не могут ремонт в этом детском доме сделать. Ну и много всего такого, что меня возмущало. Я думала, что так только в регионах, но, когда переехала в Москву, стала помогать одному детскому дому, и поняла, что в столице не на много лучше. А еще я работаю волонтером в доме престарелых, и там все еще хуже. Ладно, не будем о грустном.

Я, поражённый рассказом, смотрю на профиль девчонки во все глаза.

– Зелёный загорелся!

Трогаюсь с места, только когда мне сигналят сзади. Несколько минут мы едем в молчании. Я не знаю, что сказать Алене. Она тоже молчит.

– Вот почему у нас такие низкие расходы на социальную сферу? – возмущённо спрашивает и поворачивается ко мне.

– На самом деле в России с социалкой все не так уж и плохо.

– Да ладно? Ты когда последний раз был в государственной больнице?

– У нас полностью бесплатная медицина, – спокойно отвечаю на ее упрёк. – Если тебя ночью прихватит аппендицит, ты вызовешь скорую, к тебе тут же приедут, бесплатно прооперируют и также бесплатно оставят лежать в больнице. А знаешь, что с тобой будет, если тебя прихватит аппендицит в Америке, когда у тебя нет медицинской страховки? А знаешь, сколько там стоит медицинская страховка?

Девчонка молчит, уставившись в окно.

– Все хотят, чтобы Россия была, как Америка, – продолжаю. – Окей, давайте отменим бесплатное высшее образование, сделаем полностью платную медицину и установим подоходный налог на уровне процентов 30-40. И Россия сразу станет, как Америка. Вы правда этого хотите?

– Ты передергиваешь, – поворачивает ко мне лицо.

– В России чуть ли не самые низкие налоги для граждан. Ты платишь в казну всего лишь 13 процентов от своей зарплаты. Взамен получаешь бесплатное среднее образование, бесплатное высшее образование и бесплатную медицину.

– Я плачу еще 20 процентов НДС, – ехидно замечает.

Киваю.

– Ну так и в США есть НДС, а медицина все равно платная.

– И все-таки расходы на социальную сферу в России могли бы быть выше.

– Могли бы, – соглашаюсь. – Но для этого придется повысить налоги.

Цокает и закатывает глаза.

– Ты типичный чиновник!

– Это комплимент или оскорбление?

– Констатация факта.

– А ты типичный борец за справедливость, которой нет.

Алена смеется и заметно расслабляется. Дороги на удивление пустые, поэтому я доезжаю до ее дома быстро. Обычная серая шестандцатиэтажка в спальном районе Москвы.

– Первый подъезд, – говорит, когда я поворачиваю во двор.

Торможу и смотрю на нее.

– Спасибо за ужин, – слегка улыбается.

– Спасибо за интересную компанию. Ты удивила меня, Алена, – честно признаюсь.

– Чем же?

– Расскажу на следующем ужине, – я склоняюсь к ней и целую на прощанье в щеку.

Девчонка дергается от неожиданности и замирает на месте.

– Напиши, как поднимешься в квартиру.

Коротко кивает и спешит вылезти из автомобиля. В подъезд забегает, не оглядываясь на меня. Я еще стою некоторое время во дворе, вдыхая глубоко запах Алены, пока мне не сигналят сзади, чтобы я освободил проезжую часть.

Несомненно девчонке удалось удивить меня. Так даже сходу не могу вспомнить, встречал ли я когда-нибудь молодых девушек, которые волонтерят в детских домах и домах престарелых. Наверное, никогда не встречал. Те содержанки, что мне всегда попадались, думали только о себе и о том, как побольше бабла с меня выкачать.

Ухмыляюсь. Алене не нужны от меня деньги, ей от меня нужно кое-что важнее них. Информация. Поэтому в итоге девчонка все равно окажется для меня содержанкой. И не обычной, а элитной, потому что информация стоит очень дорого.

Но тем нее менее, в копилку к ее сексуальности и мозгам добавляется доброта. Девчонка искренне верит, что может изменить мир к лучшему. Какая милая наивность. И это определенно меня заводит.