Операция 'Апокалипсис'

Жерар ДЕ ВИЛЬЕ

ОПЕРАЦИЯ "АПОКАЛИПСИС"

1

Стенли Лоуэл, штатный радист контрольного поста "Тампа-Флорида" дремал, посасывая через соломинку стаканчик коктейля "Сэвен-ап", который ему выдал автомат. Было три часа дня, и солнце нещадно билось в стекла. Только что оторвался от земли какой-то "DC-9" авиакомпании "Дельта", и на площадке больше не осталось ни одной машины. Тампа, на полпути между Вашингтоном и Майами, была не бог весть каким аэропортом. Единственным развлечением для контрольного поста было здороваться по радио с пролетающими самолетами.

Устремив тусклый взор в голубое небо, радист подумал, что через десять минут уже сможет вернуться домой, в бунгало с кондиционером, по выездной трассе из города на восток. Его подружка Мэгги нигде не работала. Она, должно быть, уже ждала его, растянувшись на постели в одной комбинашке, как он любил.

Он довольно крякнул: обалдеть, как здорово - вернуться домой и обнаружить такую куколку после шести часов идиотской работенки! Он чуть не свернул себе шею, выглядывая, не идет ли его сменщик. При такой погодке совсем не подходящий момент зарабатывать сверхурочные часы. Он было открыл рот, чтобы зевнуть, как вдруг установленный напротив него репродуктор затрещал:

- Говорит N-CATR, рейс 765 "Северо-Запад" из Вашингтона. Держим курс на Кингстон, Ямайка. Ближайший заход - Майами. Два вооруженных человека приказывают нам сменить...

Стенли Лоуэл посмотрел на свой репродуктор. Уму непостижимо!.. Голос зазвучал снова:

- Говорит N-CATR, нахожусь над Тампой, Флорида. Меняю курс под угрозой...

Голос внезапно прервался. Лоуэл какое-то мгновение созерцал умолкший репродуктор, а потом набросился на свой сборник радиошифров, чтобы отыскать канал "северо-запад". Он схватил микрофон:

- Говорит контрольный пост Тампы. N-CATR, что происходит? Дайте ваш курс и высоту.

Ответа не последовало... Лоуэл положил микрофон и поднял голову в небо. "DC-9" он обнаружил тут же. Это была маленькая точка, на высоте примерно 15000 футов, удалявшаяся на юго-восток. Лоуэл на секунду задумался, о том, что за драма разыгрывается там, на высоте, под блестящим фюзеляжем из тонкого легкого металла. И он, скорее всего, был единственным, кто об этом знал. Эта мысль возвратила его к действительности. Для подобных случаев у него имелось точное предписание: поднять по тревоге Национальную Гвардию Штатов, где всегда было наготове несколько самолетов, готовых подняться в воздух.

Толку, конечно, было от них мало. Из-за пассажиров.

Дрожа от нервного возбуждения, Лоуэл поднял трубку телефона. В ответ тут же послышался сухой голос:

- Говорит лейтенант Филиппс, Национальная Воздушная Гвардия Флориды. С кем вы желаете связаться?

- С кем-нибудь порасторопнее, бог мой! - сказал Лоуэл. - Кто-то только что на моих глазах спер самолет.

Он быстро обрисовал ситуацию и дал координаты попавшего в беду самолета. Затем услышал, как лейтенант лихорадочно отдает распоряжения по другому телефону. Затем положил трубку.

Пять минут спустя три "F84" с цветами Флориды на борту вихрем пронеслись над площадкой. Национальная Гвардия была уже в пути. Что ж, тем хуже для Мэгги! Лоуэл решил остаться, чтобы узнать, чем все кончится. Должно быть, опять какой-нибудь паршивый кубинец украл самолет для Кастро. Лоуэл был из правых и сожалел, что Голдуоттер не пришел к власти в 1964 году: он бы вымел поганой метлой этих сволочей-кастристов. Он настроился на государственный контрольный канал Майами. И как раз кстати:

- Мы просим все самолеты, находящиеся в треугольнике Майами-Кингстон - Тампа немедленно оповестить о присутствии самолета N-CATR, "DC-9" "северо-запад" курсом на Кингстон. Этот самолет отклонился в сторону, предположительно под угрозой неизвестных лиц. На радиозапросы экипаж больше не отвечает. Последний выход на связь был принят контролем в Тампе.

Ну и дела! Лоуэл чувствовал, что раздувается от собственной значительности. Он повернул рукоятку своего передатчика, чтобы настроиться на другой пост. И сразу же напал на переговоры:

- Ведущий, возьмите курс 118. Радар Ки Ларго засек наше такси.

- Хорошо, Маяк-1. Я иду курсом 118, высота 25000 футов. Мы выйдем на связь, как только будет контакт.

Это были переговоры между пилотами-истребителями и авианосцем, который болтался в Карибском море. Охота была в разгаре. Но "DC-9" дали фору, и он летел с большой скоростью. Лоуэл повернул рукоятку дальше и услышал обрывки переговоров между военными. Все в окрестностях, что только могло летать, было брошено на преследование "DC-9", поскольку Куба была не дальше, чем в 150 милях, и, конечно, там пираты попытаются заставить его приземлиться. База военно-воздушных сил Форта Лаудердале наверняка выпустила всех своих перехватчиков, которые летают со скоростью 2400 миль в час.

За спиной Лоуэла открылась дверь. Пришел его сменщик.

- Ну что, выспался? - пошутил он.

Лоуэл напустил на себя серьезный вид.

- Нет. Я пытался поймать проклятых кубинских пиратов, которые увели самолет.

И рассказал ему всю историю, невольно поглядывая на небо и думая о том, что сейчас творится там, на высоте, в самолете, попавшем в руки пиратов...

Рейс 765 "северо-запад" состоялся из Вашингтона в назначенный час. Салон был заполнен на три четверти. Туристы, летевшие на Ямайку, американские бизнесмены и довольно много загорелых людей, направлявшихся на какой-нибудь из сотен островков Карибского моря. Угрюмая стюардесса раздала конфеты и объявила, что полет продлится два часа и что на борту можно будет поужинать. Погода была просто великолепной, и все пассажиры при взлете приклеились к иллюминаторам, чтобы рассмотреть Капитолий и серебристые заливы Потомака.

Затем рокот трех моторов заглушил разговоры. Между рядами кресел прохаживался стюард и предлагал коктейли и аперитивы.

В первом классе сидело только четверо пассажиров: молодая пара, которая даже не разглядывала Потомак, слишком занятая поцелуями, пожилой священник и какой-то мужчина лет тридцати с коротко остриженными волосами, одетый в мягкий костюм коричневого цвета. Рядом с ним на свободном сиденье стоял тяжелый портфель. Он читал "Ридерз дайджест" и потягивал виски. Единственный раз в жизни ему дали легкую работу. Почти каникулы. Слетать в Кингстон, на Ямайку, встретиться с группой английских коллег - а эти люди пить умеют - и вернуться в Вашингтон с крепко подсоленным отчетом.

Словом, есть отчего пожелать остаться на сверхсрочной службе в армии.

С облегчением вздохнув, молодой майор Ланс нажал на кнопку, чтобы откинуть спинку кресла. Он даже не обратил внимания на двух мужчин, которые прошли перед ним и открыли дверь, ведущую в рубку.

Первый выстрел удивил его настолько, что он даже не признал звук. Но при втором его подсознание среагировало. Он вскочил, опрокинув стакан виски, и сунул руку под пиджак, чтобы достать свой табельный револьвер.

- Никому не двигаться!

Голос звучал хрипло, с жутким испанским акцентом. Но интонация была понятной. Ланс повернулся. Дуло автомата "Томсон" смотрело на него в каком-то метре. Оружие держал какой-то плохо выбритый детина, одетый в рубашку неопределенного цвета и голубые брюки. Трое других пассажиров, умирая от страха, вжались в кресла. Человек с автоматом повторил:

- Не двигаться! И без паники. Никому из пассажиров ничего плохого не будет. Через несколько минут приземляемся на Кубе. Потом вас отпустят. Оставайтесь на местах.

Чтобы хорошенько подкрепить свои слова, он сделал автоматом круговое движение, затем слегка отступил и приоткрыл дверь, ведущую во второй класс. Ланс заметил в коридоре еще одну фигуру. Второй кубинец не спускал глаз с пассажиров второго класса. Те старались не шелохнуться. В организованных экскурсиях обычно мало героев.

Дверь в рубку резко открылась. Второй пилот был вытолкнут вперед. На рубашке расползалось широкое пятно крови. Ноги его заплетались, лицо было покрыто мертвенной бледностью. Один из пиратов вел его под руку. Он был низкого роста, широкозадый с лицом в оспинах и громадным револьвером в руке. Пират злобно бросил в сторону:

- Вот что бывает, когда нам сопротивляются.

Этот по-английски говорил хорошо.

Второй пилот упал в кресло рядом с Лансом. Он прерывисто шептал:

- Они сошли с ума... Это убийство... Пиратство... Командир, командир... Мне плохо... Внимание.

Ланс положил его голову на подлокотник и сунул ему под рубашку свой носовой платок, чтобы немного приостановить кровь. Где-то на борту должна быть аптечка. Он посмотрел низенькому кубинцу прямо в глаза и сказал:

- Этот человек ранен. Надо оказать ему помощь, иначе он истечет кровью и умрет.

- Не двигаться, - сказал тот. - Надо было не хитрить. Пусть подохнет!

Он злобно посмотрел на Ланса и добавил:

- Кстати, для вас будет лучше о нем забыть. Кажется, вы - майор Ланс?

Ланс не ответил. Откуда этому типу известно его имя? Внезапно он подумал о содержимом своего портфеля. Пираты не случайно выбрали этот самолет; это был не просто воздушный налет. Они охотились за ним!

Для действий оставалось мало времени. При мысли о том, что произойдет, если содержимое портфеля попадет в руки кастристов, его рубашка взмокла от холодного пота. Какие идиоты эти генералы, что отправили его гражданским самолетом вместо того, чтобы использовать транспорт Военно-Воздушных Сил! За эту ошибку он рисковал заплатить своей жизнью.

Человек с автоматом исчез в салоне второго класса. Низенький, стоя за спиной Ланса, наблюдал за пассажирами первого класса, прислонившись к входной двери. Должно быть, в кабине пилотов находился еще один, чтобы наблюдать за ними. Самолет продолжал лететь как ни в чем не бывало. Майор Ланс прильнул к иллюминатору, в надежде увидеть какие-нибудь американские самолеты - три или четыре классных перехватчика, которые бы заставили самолет приземлиться.

Но небо было чистым. Очень далеко внизу виднелось Карибское море, ровное и спокойное...

Тогда Ланс понял, что может рассчитывать только на себя. То, что он вез, не должно попасть в руки кубинцев. Его сторож не мог увидеть со своего места движения его рук. Он медленно вытащил из кобуры под мышкой пистолет и положил его на колени. Затем с бесконечными предосторожностями взвел курок.

Его план был прост: застать сторожа врасплох и ринуться в рубку. Пользуясь внезапностью, он мог бы разоружить того, кто охранял экипаж, закрыться в рубке и тогда те, за дверью, не смогли бы помешать пилоту повернуть назад.

Он сел боком и поднял руку. Сторож с пустыми глазами не подозревал ни о чем. Майор Ланс спустил курок своего револьвера 45-го калибра и прыгнул.

Пуля ударила пирату прямо в грудь, и его отбросило к переборке. С судорожной улыбкой на губах от удивления он выпустил на пол пистолет, затем тоже съехал на пол.

Майор Ланс взялся уже за ручку двери. Затем повернул ее, но дверь не открывалась: она была заперта изнутри! Он заколебался - стоит ли стрелять. Он боялся ранить пилота. Пока он так стоял, "DC-9" сделал резкий вираж влево. Небо в иллюминаторах перевернулось, и Ланс, потеряв равновесие, упал, выронив оружие. Пилот, должно быть, услышал выстрел и попытался прийти ему на помощь по-своему.

Самолет еще исполнял свой странный танец: он резко выровнялся и наклонился вправо; из салона второго класса послышались крики: пассажиры были в совершенной панике. Пока Ланс на четвереньках искал свой пистолет, в салон вошел человек с автоматом. Он мгновенно увидел тело своего сообщника и понял ситуацию. Когда Ланс уже взялся за рукоятку своего кольта, человек выпустил очередь, которая прошила грудь Ланса навылет.

Майор почувствовал страшное жжение, все вокруг потемнело, он завалился вперед, заблокировав дверь своим телом. Пилот в ярости сжимал рычаги, слушая выстрелы.

- Сволочи! - изрыгал он проклятия. - Хотите в рай его отправить?! За этот фокус вы все пойдете в газовую камеру. А я приду посмотреть, как вы дохнете.

Высокий загорелый детина, стоявший за его спиной, был одет в почти вылинявший костюм с пятнами пота. Он ударил пилота по затылку дулом своего револьвера.

- Заткнись. Скорее всего туда отправишься ты и прямо сейчас. Со всеми, кто там в салоне.

- И с вами тоже, - вставил пилот.

- Нам наплевать. Немного раньше, немного позже, по крайней мере, хоть не один...

Пилот чувствовал, что тот готов на все. Заслышав выстрелы, пилот резко повернул самолет в надежде, что его противник потеряет равновесие, и его можно будет атаковать. Но тот был начеку. Вцепившись в спинку кресла, он не выпускал свой пистолет:

- Не будь дерьмом или я тебя кончу. И сразу все полетим вниз.

Пилот медленно выпрямил машину. В наушниках стоял неумолчный шум. Все радиостанции на 150 миль вокруг пытались войти с ним в контакт. По крайней мере он хоть успел подать сигнал тревоги. Может быть это будет стоить жизни его приятелю - второму пилоту.

- Что я должен делать? - разъяренно спросил он пирата.

- Заткнуть свою пасть и валять на Кубу. Если попытаешься сесть, то ты труп и остальные тоже.

Командир, отчаявшись, не отвечал. Теперь только чудо могло помешать успеху предприятия. Через десять минут он будет уже над Гаваной.

Стенли Лоуэл не шел ужинать; склонившись над приемником, он старался поймать все переговоры касательно захваченного "DC-9". Лоуэл был помешан на радио. Он так оборудовал свой пост, что мог ловить ряд армейских частот, которые по идее ловить был не должен. Иногда было довольно забавно их слушать. Эфир кишел сообщениями. Ему как раз удалось перехватить одно из них. Это был очень чистый диалог, которого он сначала не понял.

- Генерал, - говорил какой-то голос, - мы в контакте с "Путаником-1". Вы можете говорить на канале семь.

- Говорит "Путаник-1", - раздался молодой звучный голос среди помех. - Я вас принимаю "пять-пять".

- "Путаник-1", говорит генерал Сидней из Главного Управления в Вашингтоне. Чтобы перехватить "DC-9", использованы все средства. Самолет захвачен неизвестными и летит в данный момент на Кубу. Огонь на поражение, догоните его и атакуйте.

Наступила минутная тишина. Затем молодой голос, все такой же чистый, повторил:

- Роджер. Огонь на поражение. Догоните и атакуйте "DC-9".

Дальше были только хрипы. Стенли Лоуэл смотрел на свой репродуктор, как зачарованный. Он тряхнул головой, не в состоянии что-либо выговорить.

- Боже мой, боже мой! - наконец сказал он.

К горлу подступила тошнота. Это было невозможно: он только что услышал, как американский офицер приказывает американским истребителям сбить американский лайнер, битком набитый пассажирами!

Кубинцы не впервые пытались захватить самолет. На худой конец, его получат обратно с Кубы вместе с перепуганными пассажирами, которых ожидало волнующее возвращение.

Офицер, отдавший этот приказ, должно быть, сошел с ума. Нужно было что-то делать. Лоуэл поднял телефонную трубку и твердым голосом сказал:

- Соедините меня с главным управлением Воздушных Сил в Вашингтоне. В срочном порядке.

Ведущий самолет в шестерке "А-II" выполнял долгий вираж. Они летели на высоте около девяносто тысяч футов над Карибским морем. В мире очень мало кто из людей знал, что подобные истребители, способные летать со скоростью 2700 миль в час, есть на вооружении. В этот день, выполняя задания по наблюдению, они получили послание генерала Сиднея. Они только что поймали "DC-9" на экранах радаров, но не вмешивались.

Голос капитана, командовавшего эскадрильей, раздался в приемниках остальных "А-II" на специальной частоте, которую могли слышать только шесть машин эскадрильи.

- Не знаю, что там задумали эти балбесы в Вашингтоне, но приказ вы все слышали, - сказал капитан. - Мы должны догнать и сбить этот "DC-9".

- Но почему? - сказал пилот одного из истребителей. - Это же гражданский самолет, там полно гражданских, наших. Мы совершим преступление. Даже если "DC-9" под контролем кубинцев.

- Вы знаете, кто такой генерал Сидней, - сладко прозвучал голос капитана, - начальник Разведки Воздушных Сил. Он согласовывает свои приказы непосредственно с президентом, даже если это кажется нам жестоким, мы не должны ничего обсуждать. Здесь, конечно, кроется какая-то тайная настоятельная необходимость.

- А если президент сошел с ума? - настаивал кто-то.

- Все, поехали. Хватит болтовни! - сказал начальник эскадрильи. - Все по местам, орудия к бою.

Капитан просчитал в обратном порядке от пяти до одного, а потом спокойно произнес: "Верх!". Шесть пальцев нажали на шесть рычагов. По сотне патрубков горючее потекло к моторам, аппараты задрожали от ускорения. Охота началась.

Из подземного бункера в предместьях Вашингтона генерал Сидней следил за охотой на большом экране радара, где машины выглядели движущимися зелеными пятнышками. "DC-9" был далеко впереди, совсем рядом с красной чертой, отделявшей кубинское воздушное пространство. Шесть маленьких точек летели гораздо быстрее, но они были еще слишком далеко.

Он вздохнул. Он сам не знал, почему надо было любой ценой сбить этот ни в чем не повинный "DC-9", полный гражданских. Ему не раз приходилось по службе выполнять разные странные поручения, такие, как, например, посадка неопознанных самолетов, но подобного случая не было никогда.

Маленькие зеленые пятнышки приближались к "DC-9". Внезапно от истребителей отделились точки: они выпустили свои ракеты "воздух-воздух" по "DC-9", поскольку горючее у них уже было на исходе.

Сидней тревожно следил за траекториями. Экипаж "DC-9" даже не знал, что смерть уже в пути.

Но судьба решила по-другому: одна за другой траектории ракет грациозно отклонились к морю и исчезли с экрана радара. "DC-9" был вне пределов досягаемости. "А-II" уже летели обратно. А "DC-9" пересек красную линию кубинского воздушного пространства. Не желая себе в том признаться, генерал Сидней вздохнул с облегчением. Жизнь ни в чем не повинных людей с преследуемого самолета была спасена. Может быть, и плохо, что не удалось сбить этот самолет, но он был счастлив. Он поднял телефонную трубку:

- Соедините меня с Белым Домом, - сказал он.

На том конце провода ему ответил сам секретарь президента:

- Вы сбили этот "DC-9"?

- Нет, сэр. Истребители вмешались слишком поздно, хотя выпустили все свои ракеты.

- Это печально, очень печально, - ответил секретарь. - Президент отдал приказ сбить этот самолет. Мы попадем в драматическую ситуацию, если он сядет на Кубе. Неужели ничего нельзя больше сделать?

- Нет, сэр.

- Ну, хорошо. Я пойду доложу президенту. Держите это дело в полном секрете. Я со своей стороны предупрежу ФБР, чтобы предотвратить возможную утечку. Какая-то радиостанция перехватила SOS, поданный самолетом. Надо бы узнать, что они сказали.

Он на мгновение замолк и сделал вывод:

- Мы вляпались в скверную историю.

На следующий день, через десять минут после того, как Стенли Лоуэл приступил к исполнению служебных обязанностей, в контрольный пост вошел какой-то человек. У него был представительный вид, толстая папка для документов, серый костюм и со вкусом подобранная фетровая шляпа. Но взгляд у него был не как у коммивояжера.

- Я - Джим Конэн из ФБР, - сказал он Лоуэлу, приоткрывая удостоверение. - Я хотел бы поговорить с вами.

- Я в вашем распоряжении, сэр.

Крайне смущенный Лоуэл старался ничем этого не обнаруживать. С ФБР он имел дело первый раз в жизни.

- Расскажите мне все, что вы знаете насчет того самолета, который свернул с курса, - вежливо приказал полицейский.

Пока Лоуэл говорил, он сделал только несколько пометок, довольствуясь тем, что внимательно слушает. Он не поморщился, когда радист рассказал ему о переговорах и приказах сбить самолет. Накануне лицо, которое говорило с ним по телефону из Белого Дома, пообещало его кое-кому представить. Когда радист закончил, он спросил:

- Что вы думаете по поводу причины, согласно которой была совершена попытка сбить этот самолет?

Лоуэл широко открыл глаза.

- Конечно, ничего. А вы можете мне ее сказать?

- Я не уполномочен вам отвечать.

Тон был безапелляционным. Полицейский продолжал:

- Мистер Лоуэл, я должен вам напомнить, что вы должны сохранять в глубочайшей тайне все, что касается этого дела. Вы не должны об этом рассказывать никому, даже вашей жене или подружке. Всякая нескромность с вашей стороны повлечет за собой самые тяжкие последствия. Вы предстанете перед Верховным Судом... за шпионаж.

- Но...

- Я ничего не могу вам сказать. Информация, которой вы обладаете, касается непосредственно службы безопасности США. В других странах вас отправили бы прямо в концлагерь для большей безопасности. Вам повезло, что вы живете здесь...

Полицейский встал и взял свой портфель. Затем пожал руку Лоуэла и сказал:

- Если у вас будет какая-нибудь новая информация касательно этого дела, свяжитесь немедленно с ближайшим отделением ФБР и никому об этом не рассказывайте. До свидания.

Полицейский давно уже ушел, а Лоуэл все сидел молча. Он бы дорого дал за то, чтобы узнать, почему такие важные особы заинтересовались такой банальной с виду историей.

2

Из стены почти под ноги Сержу Ленцу выскочила крыса. Тот отпрыгнул и ударом палки размозжил грызуна, когда заметил, что из его пасти идет пена.

Зверек протащился еще несколько метров в пыли и свалился набок. Лапы слабо задвигались, а живот раздулся так, что чуть не лопнул. Затем крыса конвульсивно дернулась и больше не двигалась. Превозмогая отвращение, Серж Ленц подошел ближе и склонился над трупиком. Тот уже вонял.

Точно такой же запах плавал над всей деревней. Это не был тот обычный запах подгоревших черепах и жареного маиса вперемешку со шлаком, который можно встретить повсюду в мексиканских деревнях. Это был запах едкий и в то же время сладковатый. Запах смерти.

Серж Ленц прошел вперед по деревушке. Он еще не видел ни одного живого существа. Ничего, кроме раздутого и потерявшего форму тела какого-то старика у входа в деревушку. Оно лежало поперек канавы в окружении мух и было покрыто чем-то наподобие красноватой плесени, которую Ленц заметил и на гигантских кактусах, растущих между домами.

Он крикнул:

- Hola [привет! (исп.)].

Никто не отозвался. В конце концов, даже если мужчины были в поле, должны быть еще женщины, дети.

Он вытер струившийся по лбу пот. После сухого зноя Мехико душная влага тропического климата давила на плечи, словно свинцовая мантия. Он находился в более чем тысяче километров от столицы и мог считать себя на другой планете. Чтобы добраться до деревушки Лас-Пьедрас, он крутил баранку день и ночь - двадцать четыре часа подряд. Сначала по скоростной трассе Мехико - Гвадалахара, затем по не очень глубокой колее в земле, прямо до ответвления, ведущего в деревушку. Это была тропинка, непригодная к использованию шесть месяцев в году в течение сезона дождей. На въезде размытый плакат предупреждал: "Осторожно! Эта дорога патрулируется нерегулярно!"

Другими словами, если у вас поломка, следует рассчитывать только на себя самого.

Лас-Пьедрас находилась в конце тропинки длиной около 120 километров. Ленцу потребовалось пять часов, чтобы их преодолеть. Вне всякого сомнения, его автомобиль был первым, покорившим этот путь. Раз в году на ней пытал счастья налоговый инспектор верхом на муле. Вряд ли ему удавалось вытянуть много песо из этой деревушки с сотней душ, затерянной в гуще джунглей в нескольких километрах от Тихого океана.

Обитатели проживали в строгой экономии на своем маисе, маниоке и домашней птице. Каждые два или три месяца кто-нибудь из них отправлялся в Лос-Мочис в двухстах километрах обменять яйца и свиней на соль, лекарства, одежду и спички. Путешествие занимало пятнадцать дней. Они не привозили с собой газет, в Лас-Пьедрас никто не умел читать. Телефон, конечно, тоже был неизвестен, как и почта. Да и кто бы писал? Из молодежи двое уехали в Гвадалахару несколько лет тому назад, но от них ничего так и не было слышно.

Единственным контактом с внешним миром был транзистор у старосты деревни, купленный однажды по глупости. Аппарат включали редко.

Ленц выругался. Подумать только, что он попал сюда из-за россказней какого-то пьяницы! Его приятель по кличке Чамало рассказывал о Лас-Пьедрас столько странных вещей, после того, как выпил три бутылки текилы [текила крепкий спиртной напиток, изготовляется из сока агвы или других суккулентных растений], что Ленц подумал, что он не врет. При его профессии не пристало верить в совпадения.

Эта затерянная в джунглях деревушка не должна была содержать никакой тайны. Дома из сухого камня, оштукатуренные известью, были точно такие же, как в тысячах других мексиканских деревушек. Джунгли были такие же зеленые и буйные, как всегда. Кроме, разве что, узкой полоски растительности как раз перед входом в деревню. Там листья были покрыты любопытной плесенью ярко-алого цвета.

Однако эти пустынные улочки и эти смолкнувшие дома... Серж Ленц толкнул калитку одного из двориков и вошел. Стоял отвратительнейший запах. Вокруг пересохшей лужи валялись трупы кур, уток и даже свиньи.

На крыльце распростерлась темная масса, облепленная мухами. Кошка пришла умереть здесь. Все трупы были покрыты одинаковым алым налетом.

На этот раз Ленц не здоровался. Он отфутболил ногой кошачью падаль, толкнул дверь и вошел.

Ослепленный солнечным светом, он сначала не увидел ничего. Но жуткий запах уже сдавил ему горло. Он подошел к окну и распахнул деревянные ставни, впуская поток света. Увиденное заставило его отступить. На полу было три трупа. Две женщины и мужчина, одетые во все белое, как все мексиканские крестьяне. Их лица и руки покрывала пленка красного цвета.

Пошатываясь, Серж Ленц вышел. Ему понадобилось добрых десять минут, чтобы, прислонившись к стене из сухого камня, прийти в себя. Он вернулся к своему автомобилю, взял в саквояже фляжку виски и проглотил половину одним махом. Алкоголь обжег гортань, на глазах выступили слезы, однако он почувствовал себя лучше. Если бы речь шла только о нем, он бы уже прыгнул за руль. Но он должен был выполнить свое задание.

Ленц вернулся назад и вошел в другой дом. Затем обошел еще дюжину. По всей деревне зрелище было почти одинаковым: везде раздувшиеся трупы. Все животные также были мертвы. Деревушка превратилась в гигантскую груду трупов.

Все это казалось нереальным. Стояла мертвая тишина, и солнце палило по-прежнему сильно.

Учитывая изолированность Лас-Пьедрас, власти обнаружат это кладбище только несколько месяцев спустя. Мексика ведь такая большая! Даже в середине двадцатого века цивилизация проникла не повсюду. В Лос-Мочис, ближайшем из городков, большинство жителей не ведали о существовании Лас-Пьедрас.

Что же здесь произошло? Серж Ленц не был ни медиком, ни биологом, но эта внезапная эпидемия показалась ему странной. Конечно, при такой жаре в этом краю все происходит быстро. Но однако!.. И что это за неизвестная болезнь, которая, похоже, одинаково успешно поражает и растения, и людей?

Во всяком случае, беда должна была произойти молниеносно, потому что никто не успел поднять тревогу... Правда, ближайший врач находится в десяти часах езды на муле. Но можно было хотя бы поехать за ним.

Серж Ленц вернулся к своей запыленной машине. Никакая природная эпидемия не поражает так сразу и не держится в узких пределах одной деревушки. Внезапно ему пришло в голову объяснение. Деревушка, скорее всего, использовала воду из пруда, который был отравлен.

Вот откуда могло прийти несчастье. ЭТО должно было находиться поблизости от воды, необходимой для всего живого.

Он вновь вернулся в центр деревушки. С площади он заметил небольшую отлогость. Здесь должна была быть вода.

В самом деле, он тут же ее нашел. Прозрачный ручеек тек между травами и камнями метрах в ста. На берегу была ровная площадка, служившая местом для стирки.

Все выглядело пустынным.

Внезапно что-то прыгнуло на Сержа Ленца, и тот отскочил назад, охваченный невыразимым отвращением.

Это была только птица. Но какая! По гигантскому изогнутому клюву он опознал тукана, разновидность попугаев, по обыкновению раскрашенных во все цвета радуги. А этот был весь красный, с культями крыльев. Будучи не в состоянии лететь, он тащился на длинных ногах, уставившись на человека тусклым взором. У него был такой вид, словно его только что окунули в ванну с кислотой. Он прошел два или три шага и свалился набок, открывая и закрывая рот. Затем он сдох прямо на глазах Сержа Ленца, выплюнув розоватую пену.

Ленц не осмелился дотронуться до тушки. Он провел языком по пересохшим губам. Он умирал от жажды, но теперь вода из этого ручейка приводила его в ужас.

Эта чистая и прозрачная струйка в силу неизвестных причин несла смерть. Впадая через километров двадцать в Тихий океан, она не могла заразить какую-нибудь другую деревушку. Выше по течению она пересекла с дюжину деревушек, где ничего не произошло.

Но почему смерть настигла именно это, оторванное от всего света селение на западе Мексики, где сотня бедных крестьян жили так же, как и двести лет назад?

Серж Ленц вернулся к площади. Он собирался взять как можно больше образцов и сообщить санитарно-эпидемическим службам страны. Во что бы то ни стало следовало похоронить этих несчастных. Не будь так жарко, он принялся бы за работу сам! А затем поставил бы в известность своих боссов. На этот раз у него было такое впечатление, что он раскопал большое дело.

Возвратившись к своему автомобилю, он растянулся на траве, в тени кузова, зажег сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку. Этот запах был знакомым и успокаивающим.

Целых пять минут он размышлял, уставившись в вечно голубое небо. Если он, Серж Ленц, был здесь, значит, дело нечисто. Из Вашингтона он получил телеграмму: "Проведите расследование по любой эпидемии животных или людей, происходящей в настоящее время в любом уголке Мексики."

Ему не сказали, почему. Кстати, ему никогда не говорили, почему приказывают делать разные странные вещи. Теперь он торопился покинуть эту проклятую деревню. Он потянулся, и когда встал, услышал человеческий голос.

Тишина была такая, что, казалось, голос раздается совсем рядом. На самом деле он доносился из центра деревушки. Серж Ленц было открыл рот, чтобы окликнуть, но неожиданный звук заставил его сдержаться: кто-то хохотал во все горло. Это был громкий смех самоуверенного и властного человека.

Этот смех обдал Ленца холодом. Кто мог смеяться при виде трупов и всего этого уныния?

Голос заговорил на испанском. Ленц с предосторожностями обогнул свой автомобиль и скрылся под покровом леса у обочины дороги. Эти смеющиеся незнакомцы внушали ему инстинктивный страх.

Пройдя немного вперед, он увидел их сквозь листву. Пятеро мужчин, одетых во все белое, в соломенных шляпах. У четверых из них были винтовки с патронташами, которые они носили на мексиканский манер через плечо. На поясах висели длинные мачете.

Пятый и был тем самым человеком, который смеялся. Издалека он казался еще больше. В нем было около двух метров роста. Одет он был, как и все остальные, только без винтовки, одна лишь кобура для револьвера.

Он еще смеялся, указывая на какой-то предмет. Затем вытащил из кармана платок и приподнял шляпу. Его череп был обрит наголо.

Ленц проклял себя за то, что не взял оружия. Его физические возможности были ограничены. Он был горожанином и при росте один метр семьдесят пять сантиметров весил 65 кило. Совсем не похоже на атлета!

Будет лучше, если эти люди его не заметят. Если бы он мог вывести машину на дорогу и смыться, пока не обнаружили его присутствия, то еще можно попытать счастья. Но увы, у них винтовки, а дорога была прямой.

А потом, что они здесь делают? Они явно пришли пешком через джунгли, стало быть, не издалека. К тому же они совершенно не казались удивленными гибелью деревни...

Ленц вздрогнул. Значит, "они" знали, почему Лас-Пьедрас перестала существовать.

Они еще не обнаружили автомобиль, спрятанный в тени большой папайи. Но если они направятся в ту сторону, его непременно обнаружат.

Следуя по опушке леса, Ленц двинулся к центру деревушки. Он удалялся от своего автомобиля и приближался к неизвестным. Может быть, удастся кое-что узнать.

Когда он подобрался к площади, пятеро все еще стояли там. Четверо из них обследовали дома, вынося оттуда разные мелкие предметы, а великан сидел на камне в тени спиной к Ленцу. Рядом с ним лежал чем-то набитый мешок. Ленц увидел, как кто-то из них бросил туда золотое украшение: они грабили.

На пустынной площади раздавались их самодовольные и циничные возгласы. На плохом испанском языке они насмехались над трупами. Один из них громкими криками подозвал остальных: они обнаружили транзистор. Вдруг великан рассердился:

- Пошли, пошли, хватит развлекаться! - крикнул он. - Нам здесь больше нечего делать, незачем рисковать. Сюда может нагрянуть федеральная полиция.

Он встал и направился тяжелыми шагами к выходу из деревушки, в ту сторону, где находился автомобиль Ленца. Четверо других бросились бегом его догонять, Ленц видел, что они приближаются к его автомобилю. Если они пройдут мимо и не заметят его, он постарается поехать вслед за ними. Если же нет...

Великан встал как вкопанный, заметив сверкающее на солнце ветровое стекло. Ни слова не говоря, четверо других стянули с плеч винтовки. Ленц заметил, что это были автоматические карабины совершенного образца производства Соединенных Штатов.

Рассыпавшись веером, пятеро мужчин двинулись к автомобилю. Они больше не пели и не разговаривали. Великан с пистолетом в руке резко распахнул дверцу. Убедившись, что машина пуста, они опустили оружие. Ленц не слышал о чем они шушукались. Продолжая прятаться за деревьями, он следил за дорогой по всей длине. Он бы дорого дал за самый простой пистолет.

Раздавшийся окрик заставил его подпрыгнуть:

- Hola! Куда направляетесь?

Великан окликал его на испанском, сложив ладони рупором у рта. Возможно, они приняли его за чиновника, делающего объезд. Он из осторожности не отвечал. Его окликнули еще раз с настойчивостью в голосе.

Ленц неподвижно сидел на корточках. Надо было выждать, пока они уйдут, чтобы вернуться к машине. А потом удирать.

Ленц видел, что они идут прямо на него, обшаривая глазами каждый пучок зелени. Не оставалось никаких иллюзий относительно судьбы, которая будет ему уготована, если его схватят.

Как можно тише Ленц отступил назад и бросился в джунгли. Он сразу же вышел на ручей. Превозмогая отвращение, ступил в воду. Это был хороший способ оторваться от преследователей. Вода была прохладной, и это его взбодрило. Он пошел против течения. Он не знал, куда ведет эта дрянная речушка. Времени было три часа пополудни, и оставалось по меньшей мере пять часов до захода солнца.

Его единственным спасением было углубиться в джунгли и идти наугад, все время держа курс на восток, пока не выйдет на проезжую дорогу. Там он смог бы позвать на помощь. Если прежде он не наступит на скорпиона или гремучую змею и если те, другие, его не догонят.

Вдалеке послышались крики. Затем выстрелы. Вероятно, стреляли в воздух.

Посчитав, что уже достаточно удалился, он вышел из речушки и нырнул в заросли. Он продвигался с трудом из-за лиан и бесчисленных растений. Через полчаса, обессиленный, он остановился и сел на землю. В этой чащобе можно блуждать неделю. Это было невозможно. Следовало разыскать какую-нибудь дорогу.

Он поднялся и взял новое направление. Ему повезло. Он почти сразу же набрел на тропку, по всей вероятности, проложенную животными.

Рубашка прилипла к спине. И осталось только две сигареты. У него уже заболели ноги. Сердце выскакивало из груди, легкие горели. В голове молнией пронеслось, что он, наверное, подцепил ту ужасную болезнь, которая уничтожила Лас-Пьедрас. Но это была просто усталость. Чтобы перевести дух, он пошел медленнее.

Его сердце уже стало биться в нормальном ритме, когда какой-то шум заставил его заледенеть от ужаса: за ним шли. Он обернулся и заметил белые пятна одежды.

Преследователи его обнаружили.

Он сорвался с тропки, как сумасшедший, надеясь, что его не увидели. Но раздался выстрел, и возле уха просвистела пуля. Они шли по следу, намереваясь его убить.

Прижав локти к телу, он побежал, не чувствуя больше ни лиан, ни растений, которые царапали его. Он не знал куда бежит. Им завладела только одна мысль: избавиться от этих людей. Когда гигантские колючие кустарники хлестали его лицо, он с горечью думал, что профессия "уважаемый сотрудник" ЦРУ совсем не теплое местечко.

3

Его высочество князь Малко Линге, рыцарь Ордена Серафимов, маркграф Нижнего Эльзаса, великий воевода Сербского воеводства, глава Ордена Золотого Руна, законный кавалер Черного Орла, граф священной Римской империи, лендграф Флетгауса, почетный и благочестивый член независимого Мальтийского Ордена, владелец исторически ценной усадьбы на границах Австро-Венгрии, короче говоря, "внештатная ищейка" Центрального Разведывательного Управления, оперативного подразделения со скоростью 960 километров в час спокойно скользил среди пышных, словно из хлопка, слоисто-дождевых облаков, которые покрывали север Атлантики, держа в руке стакан водки "Крепкой".

Удобно развалившись в мягком кресле и прикрыв глаза, он наблюдал из-под затемненных очков, как стюардесса Скандинавских Авиационных Служб хлопотала вокруг шести пассажиров первого класса. Высокая, нежная и грациозная, словно сошедшая со средневековой гравюры, она называла себя Карэн.

Это все, что он смог узнать о ней за пятнадцать минут разговора. Она вежливо, но твердо отвергла его авансы. В утешение Малко сказал себе, что ее напугали его черные очки. Однако он носил их не из снобизма, а по необходимости - увидев однажды его глаза цвета жидкого золота, их обычно не скоро забывали. Это мешало в профессии, где лучше было оставаться незамеченным...

Малко сделал глоток водки. Первый раз за многие месяцы он почувствовал себя совершенно расслабленным.

Он был на каникулах.

"DC-8" авиакомпании SAS взлетел с аэропорта "Джон Кеннеди" - самого большого в Нью-Йорке - в 7:30 вечера. В Копенгагене он будет в 8:30 утра из-за шестичасовой разницы во времени. Малко сможет все утро делать покупки. Его самолет "Каравелла" на Вену вылетал в 12:40. Ему нужно было побывать только в одном, но очень важном месте. Из Америки он заказал одному антиквару в Копенгагене сервиз из тончайшего фарфора для обеденного зала в своем замке. Должно быть, он его уже ждет.

Вечером он, наконец, будет у себя! При этой мысли у него вырвался вздох удовлетворения. К тому же он обожал самолеты. Это было единственное место, где он отдыхал по-настоящему. Это также было единственным местом, где он должен был только нажать на кнопку, чтобы к нему подбежала хорошенькая девушка, готовая удовлетворить его малейшее желание; но в пределах требований хорошего тона, увы!..

"DC-8" бесшумно скользил по небу. Наступила ночь. Чтобы размять ноги, Малко решил выпить стаканчик в баре, расположенном в носу самолета. А также чтобы поболтать с очаровательной Карэн. Она ждала его и улыбалась:

- Виски? Водка? "Кровавая Мэри"? Манхэттен или шампанское? предложила она. - Не стесняйтесь, это бесплатно.

- Водку, - сказал Малко. - Русскую.

В США он перевернул все вверх дном, чтобы ее найти. Это была самая лучшая водка.

- Откуда вы, Карэн? - спросил он.

- Из Стокгольма, сэр.

- Вы не останавливаетесь в Копенгагене?

Она, смеясь, покачала головой.

- Нет. Но вы можете приехать в Стокгольм. Мы с мужем будем очень рады дать вам возможность оценить шведское гостеприимство.

Вот тебе на.

- Вы хорошо говорите по-английски, - заметил он, чтобы возобновить разговор.

Она скромно улыбнулась.

- Я также говорю на немецком, испанском, французском и греческом. И, конечно, понимаю датский и норвежский.

Он резко поставил свой стакан.

- Карэн, вы знаете, что могли бы зарабатывать миллионы?

Молодая женщина звонко рассмеялась.

- Честно?

- Почти.

Не мог же он ей в самом деле сказать, что в ЦРУ хорошо платят умным девушкам, говорящим на стольких языках. У него самого одним из самых больших козырей была именно восхитительная память, которая позволяла ему очень быстро приспосабливаться к странным языкам, на которых говорили за пределами цивилизованных англо-саксонских стран. На какую-то секунду он замечтался, что дала бы команда, составленная из него и Карэн.

Карэн бы очень позабавилась, если бы узнала фамилию своего собеседника. Его называли SAS из-за начальных букв его профессии.

Для американцев так было короче. Путешествуя самолетами авиакомпании SAS, он чувствовал себя немножко в своих владениях. К тому же он ценил скандинавский сервис, более качественный, чем у вечно спешащих стюардесс американских авиакомпаний.

- Возвращайтесь на свое место, - сказала Карэн, - сейчас вам подадут ужин.

Движимый голодом, он не заставил себя просить. Он чувствовал себя приподнятым и счастливым. Ему предстояло забыть на целых два месяца всякие задания, опасности и жизнь, полную разного скотства, которую он вел с довольно давних пор. И думать только о том, как реставрировать свои деревянные панели.

Прочитав меню, он признал, что Европы ему крайне недоставало. Наконец-то, настоящая кухня! Он с нежным чувством прочел, что авиакомпания SAS состоит членом старейшего гастрономического общества в мире, Общества Любителей Жаркого. Ему подали какую-то скандинавскую закуску из засахаренной сельди, дымящийся лосось и, конечно, икру. Он проглотил лангуста с половиной бутылки "Лаффит-Ротшильда" и на десерт возвратился к водке. Его охватила сладкая дрема, и ЦРУ стало отдаляться все дальше и дальше.

Забирая поднос, Карэн вручила ему маску из ткани черного цвета в форме очков, где вместо дужек был эластик.

- Наденьте, чтобы свет вам не мешал, - предложила она.

Он повиновался, и последнее, что он увидел, была полосатая желтая блузка стюардессы. Он мгновенно заснул.

Какой-то приятный запах вывел его из еще более приятного сна. Это невозможно было передать словами: Карэн протягивала ему маленькую салфетку, смоченную одеколоном, чтобы освежить лицо. Как в Японии. День уже наступил.

- Через час мы прибываем, - объявила она.

Он успел съесть взбитую яичницу и причесаться. "DC-8" плавно спускался над Копенгагеном. "Еще одна страна, где никакие неприятности меня не ждут", - подумал Малко.

Пилот совершил мягкую посадку. Малко не почувствовал, в какой момент шасси коснулись земли... Карэн звонким голосом объявила:

- Мы совершили посадку в Копенгагене. Сейчас семь часов сорок минут по местному времени. Авиакомпания SAS желает вам...

Малко вздохнул. Грустно было покидать прекрасную Карэн! Но в конце концов, мир так тесен!

Он еще имел право на благосклонную улыбку и вышел из "DC-8" с куклой в руках - подарком авиакомпании. И еще он заслужил на память черную маску для сна.

В этот утренний час коридоры аэропорта были почти пустынны. Малко размашистыми шагами направился к выходу. Внезапно какой-то низенький человечек, любезно улыбаясь, преградил ему дорогу.

- Вы - SAS, не так ли?

От неожиданности Малко остановился как вкопанный. Человеку было около сорока лет. Он был одет в легкий дорогой костюм. Рубашка на нем была американского фасона под стать стрижке.

- Что вам угодно? - довольно жестко спросил Малко.

Тот протянул ему руку с немного стянутой кожей.

- Я Берри Горди. Атташе по культуре при посольстве. У меня для вас послание. От вашего друга Митчелла.

Малко стиснул зубы. Митчелл был шефом ЦРУ на Среднем Востоке и его другом. Человек протянул телеграмму, и Малко прочитал следующее: "Возвращайтесь немедленно тчк Нуждаемся в вас в жизненно важном деле тчк Ваши финансовые требования выполняем заранее тчк Привет тчк Митчелл".

Он знал, этот Митчелл, что Малко нуждается в деньгах. Старый скряга! Он постоянно предлагал золотые горы тем, кого отправлял в преисподнюю. И частенько их не выплачивал по причине преждевременной кончины получателей.

- Идите, отправьте телеграмму Митчеллу, - сказал Малко, - что вы меня упустили, что меня не было в самолете, что он разбился, что я арестован, да что угодно. Я в отпуске и в нем остаюсь. До свидания.

И он поспешно удалился.

"Атташе по культуре" тут же двинул за ним. Но его коротенькие ножки перебирали недостаточно быстро. Тогда он вцепился в один из самокатов, которые сотрудники авиакомпании SAS использовали для передвижения по гигантским коридорам, и, словно спущенный с цепи подросток, врубил скорость, чтобы догнать Малко.

Разговор так и продолжался. Чем больше Малко прибавлял ходу, тем сильнее вспотевший и запыхавшийся атташе перебирал ногой. Приближался другой конец коридора с полицейским постом и таможней. Тяжко дышащий Берри Горди оставил свой самокат и схватил Малко за руку:

- Слушайте. Я получил из Вашингтона инструкции вернуть вас любой ценой. Если понадобится, я помешаю вам выйти из этого аэропорта. Мы в очень хороших отношениях с датской полицией. Ну же, не будьте идиотом. Я не хочу из-за вас потерять свое место. В отпуск можно будет уйти после.

- А если я умру, тогда что? - сказал Малко вне себя от ярости.

Но он уже проиграл. Он прекрасно чувствовал, что Горди не блефует. Если Митчелл решился прервать отпуск Малко, тому должна быть действительно серьезная причина.

Горди прочитал его мысли.

- Я заказал вам билет в первом классе рейса 913 авиакомпании SAS, сказал он. - Вы улетаете в двенадцать часов и в 14:55 будете в Нью-Йорке. Если вам повезет, что маловероятно, сегодня вечером вы сможете увидеть в Вашингтоне Митчелла.

- А вы не хотите, чтобы я в промежутке сделал крюк и разбомбил Россию?

Горди, торжествуя в душе победу, рассмеялся услужливо ровно настолько, чтобы пролить бальзам на душу Малко.

- Ладно, - сказал тот. - А сейчас вы меня отвезете к одному антиквару. Вы знаете толк в фарфоре?

Горди поклялся, что страстно любит в мире только две вещи: свою матушку и фарфор. Он был все таким же преданным, когда четыре часа спустя проводил Малко к трапу "DC-8" курсом на Нью-Йорк.

Это был совершенно невинный флакон, какие можно еще встретить в деревенских аптеках. В него вмещалось около литра. До самого горлышка он был заполнен каким-то сероватым порошком. Вверху торчала пробка, залитая воском. По низу флакона шла широкая красная этикетка. На ней выделялись желтые знаки: CX-3.

Четверо человек в полном молчании созерцали этот флакон, стоящий на столе с белым пластиковым покрытием.

- Дорогой мой SAS, - сказал один из них, - того, что здесь, во флаконе, хватит, чтобы убить два миллиарда человеческих существ.

Малко посмотрел на флакон. Уму непостижимо! Однако у него не было никаких причин подвергать сомнению слова профессора Олсопа - директора Центра военных исследований в Детрике, на военном жаргоне - базе К-46. Широкой общественности было совершенно неизвестно, что речь шла о самом современном в мире центре бактериологической войны. Это был американский ответный удар аналогичным русским базам, обнаруженным ЦРУ...

Стоявший рядом с Малко лысый ученый с гноящимися глазами, одетый в измятый костюм, слегка дрожащим голосом сказал:

- При благоприятных условиях один грамм CX-3 может убить 300 тысяч человек.

Малко посмотрел на него с некоторым отвращением.

- А при неблагоприятных условиях, профессор?

Не уловив черного юмора в вопросе, ученый покачал головой:

- Не знаю. Может быть, несколько сотен.

- Замечательно! - продолжал Малко. - Это вы запустили в ход такое чудо?

Пожилой ученый скромно покачал головой.

- О нет. Я только использовал возможности природы. Вы же знаете, что можно отравиться банкой испортившихся консервов?

- Да.

- Вирус, вызывающий это отравление, называется ботулическим. Это один из сильнейших природных ядов. В природе его находят в ничтожно малых количествах. Нам удалось искусственным путем создать ботулин, который стоит перед вами.

- Итак, - подвел итог Малко, - одна чайная ложечка этого продукта в резервуар с водой - и я уничтожу население Нью-Йорка?

- К несчастью, все не так просто, - вздохнул профессор. - Но пропорция верна.

Малко ужаснулся неосознанному цинизму ученого. Он повернулся к четвертому персонажу в генеральском мундире.

- Скажите, генерал, вы что, прервали мой отпуск, чтобы сыграть в игру "Испугайся сам"? Что вы ждете от меня? Что я проглочу содержимое флакона?

Генерал Хиггинс, командовавший одной из важных служб ЦРУ, был озабочен и не оценил шутки:

- Вы должны были увидеть этот флакон, - забрюзжал он. - Пройдемте в кабинет профессора. Я расскажу вам одну историю.

SAS прошел следом за генералом. В очередной раз ему предстояло разрешить деликатную и опасную задачу. Иначе бы его не вызвали. Американской казне это будет дорого стоить.

Небольшая группка прибыла в профессорский кабинет с широкими застекленными окнами, которые выходили на зеленый островок Мэриленда. При виде голубого неба и мирной панорамы Малко подумал, как могут человеческие существа проводить свою жизнь, создавая ужасы наподобие содержимого этого американского флакона? Он сам занимался исключительно пацифистскими делами. Прежде всего нужно реставрировать исторический замок предков в Австрии, где он и рассчитывал закончить свои дни. Для этого требовалось целое состояние, что понуждало его работать на ЦРУ, поскольку квалифицированные рабочие по контракту, старинные камни и деревянные панели стоили бешеных денег.

Другое его пристрастие было не столь разорительно. Стоило заметить хорошенькую женщину, чтобы у него появилось желание уложить ее в свою постель. Это частенько влекло за собой бесчисленные осложнения. Закоренелый холостяк, он не признавал ревности. Но не всегда можно было сказать то же самое о его партнершах. Сегодняшнее плохое настроение было не только по причине страшного флакона: он насмотрелся предостаточно ужасов, чтобы пресытиться ими. На этой базе не было ни одной более-менее подходящей секретарши.

- Дорогой мой SAS, - начал генерал, - мы вляпались в вонючее дерьмо.

- Ах, - сказал Малко.

Вояки имеют склонность к преувеличению.

- У нас попросту война на носу.

- Война? С кем?

- С Кубой.

- С Кастро?

- Да. И хуже всего то, что он грозится ее выиграть...

SAS несколько удивленно посмотрел на генерала:

- А наши ракеты? А наши бомбардировщики?

- Не все так просто. Разновидность войны, которую нам навязывает Кастро, запрещает нам классическое сопротивление, будь оно атомным или не атомным. Как вы думаете, что может произойти, если завтра мы отправим наши ракеты на Гавану?

- У вас не будет больше сигар...

- Не валяйте дурака... ООН исключит нас из человеческого сообщества. Не стоит так рисковать. Мы связаны по рукам и ногам. Нам нужно выпутаться из этого дела при помощи хитрости.

- Если бы вы не говорили загадками, вас бы поняли гораздо лучше, закончил мысль Малко. - Сначала вы мне показываете флакон, который, кажется, затмевает ваши бомбардировщики и ваши ракеты. Теперь вы мне говорите, что мы почти в состоянии войны с Кубой, и что Кастро вот-вот поставит нас на колени. Что вы хотите этим сказать? Что существует флакон еще больший, чем наш? Что найден способ превратить всех наших вояк в идиотов?

SAS начинал скучать в этой лаборатории. Эти офицеры и ученые, живущие в ирреальном и зловещем мире, начинали действовать ему на нервы. Профессиональных военных он считал кретинами: жизнь так коротка. Своей собственной он рисковал только по нужде. Другого способа реализовать его давнюю мечту - жить в замке в своих владениях, как его предки - не было. А еще потому, что он любил свободу. Ему приходилось бывать во многих коммунистических странах. Социалистический образ жизни был ему глубоко антипатичен.

Генерал почувствовал, что Малко надоели разговоры вокруг да около:

- Пойдемте SAS. Я должен вам рассказать одну историю.

- Если вы намерены испробовать на мне вашу штуку, - сказал Малко, - я добровольцем не буду...

- Постарайтесь быть серьезным пять минут и следуйте за мной в мой офис, - сухо сказал генерал.

Они углубились в анфиладу коридоров. Профессор Олсоп семенил следом. Офис генерала был роскошен. Зеленый ковер на полу, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотки, деревянные панели, старинный английский стол и прекрасный вид на Мэриленд. Малко уселся в глубоком, словно диван, кресле и закурил.

Генерал занял место за столом, а профессор остался стоять в углу комнаты.

- Итак, - начал генерал, - вы, вероятно, знаете, что, как и большинство современных стран, мы изучаем здесь возможности бактериологической войны, короче говоря, способы уничтожения населения или вражеской армии путем развязывания искусственных эпидемий.

- Вы уже наложили руку на Корею, - с мягкой иронией прервал его Малко...

Генерал остановил его жестом.

- Мы были не единственными. Знаете ли вы, что у русских имеется шесть специальных лабораторий в Азербайджане и на Кавказе, которые занимаются только этим вопросом? Станция N_1 специализируется на культуре тифа; станция N_2 - на культурах оспы и спинно-мозгового менингита; станции N_3 и N_5 - на бактериальных культурах малярии, паратифа и менингита; и, наконец, станции N_4 и N_6 занимаются чумой и дизентерией... Что вы на это скажете?

- Это звучит отнюдь не утешительно.

- Мы опережаем русских на десять лет, - отрезал генерал. - Мы давно прошли стадию бактерий и природных ядов.

- Тогда в чем ваши проблемы?

- В неосторожности. В ужасной неосторожности, за которую я несу ответственность. Наши союзники ведут приготовления к этому роду войны. Англичане, между прочим, тоже. В данное время у них появились некоторые осложнения, поскольку один из их ученых умер от чумы в результате несчастного случая. Может быть, поэтому они решили отправить корабль-лабораторию на Багамы.

- Странная мысль!

- Не такая уж и странная. Они намеревались изучать там развитие бактерий в условиях тропического климата. Не забывайте об азиатском Юго-Востоке... Итак, вот уже два месяца, как англичане сознались нам, что корабль-лаборатория "Бен-Ломонд" бросил якорь у берегов Ямайки примерно на две недели. Поскольку у нас имеются с ними соглашения, они попросили прислать им одного из наших специалистов с образцом нашего последнего продукта CX-3.

- Что это такое?

- Это то, что вы видели во флаконе. Самый сильный в мире яд. Синтезирован из природного яда, чью вирулентность мы увеличили в десять тысяч раз. Естественно, его формула абсолютно засекречена.

Только вот, поскольку мы проявляем осторожность в том, что касается классических вооружений, мысль, что этот флакон могут украсть, не пришла мне в голову. Таким образом мы взяли билет на самолет для одного майора из моих подчиненных и отправили его без сопровождения на Ямайку встретиться с английскими коллегами. В своем портфеле он вез флакон, как две капли воды похожий на тот, который вы видели. Этого хватит, чтобы уничтожить человечество...

- И что теперь?

Малко начинал проникаться этой историей. Хоть раз речь не шла о ракетах!..

- Так вот, майор так и не прибыл на Ямайку. Его самолет был захвачен в воздухе неизвестными, которые заставили экипаж приземлиться на Кубе. Мы сделали все, чтобы этому помешать, поскольку я отдал приказ сбить самолет со всеми пассажирами. Но было слишком поздно.

Компания выкупила самолет. Пассажиры целые и невредимые были возвращены через Ямайку - все, кроме одного. Майор Ланс исчез. Кубинцы утверждают, что его не было в списках пассажиров. Конечно, портфель и его содержимое тоже испарились.

- Вы полагаете, что кубинцы вам желают зла? В конце концов, вы можете их ликвидировать двумя ракетными выстрелами... с микробами или без.

Генерал затряс головой.

- К несчастью, нет, мой дорогой SAS. Прежде всего вы, как и я, знаете, что мы не можем трогать наши ракеты, чтобы не развязать мировую войну, короче говоря, конец света. И потом, мы даже не уверены в том, что кубинцы желали нам зла во всей этой истории. Или, по меньшей мере, у нас сложилось впечатление, что речь идет о чем-то другом...

- О чем?

- Если честно, я об этом не знаю. CX-3 - ужасное оружие, которое при правильном использовании может нанести роковой удар США. Достаточно с умом разместить несколько порций, чтобы убить десятки миллионов американцев безо всяких парадов. Мы думали, что это могло бы соблазнить кубинцев. Но наша последняя информация противоречит этой версии. То, что я узнал, настолько фантастично, что я с трудом осмеливаюсь вам это сказать.

- Приступайте, я готов выслушать все.

- После исчезновения CX-3 ЦРУ потребовало, чтобы все его сотрудники сообщали о каждой подозрительной эпидемии в Центральной Америке.

- Я понимаю. И где же это произошло?

- В Мексике. Наш сотрудник в Мехико просигнализировал, что одна деревня была поражена странной эпидемией. Мы полагаем, что кто-то умышленно уничтожил эту деревню ничтожной дозой CX-3.

- И как же оно "функционирует"?

Генерал на мгновение заколебался и повернулся к профессору Олсопу, который покачал головой.

- Послушайте, - обратился генерал. - Если это абсолютно необходимо для вашего расследования, я предпочел бы об этом не говорить. Может быть те, кто похитил яд, не знают в точности, как его использовать. Чем меньше вы будете об этом знать, тем будет лучше - как для вас, так и для нас.

- Вы осторожны... Почему, по-вашему мнению, уничтожили эту деревню?

- Эксперимент, ужасный, бесчеловечный эксперимент. Они хотели посмотреть - так ли CX-3 смертоносен, как это предполагалось. Следующим этапом может стать массированная атака против нашей страны.

- Но ведь берег Тихого океана от Кубы достаточно далеко. Почему те, кто украл у вас CX-3, забрались в такую глушь? Было бы гораздо проще остаться на одном из островков Карибского моря или даже на другом берегу Мексики, Юкатане.

- Я знаю. Нам не удалось пролить свет на этот пункт. Но у нас есть одна идея. Этот регион Мексики ближе всего к границам США, следовательно, единственный след, которым мы располагаем, приводит именно сюда.

- Говорите.

- Вы будете смеяться над нами. Десять лет назад, начиная исследования по бактериологическому оружию, мы, чтобы выиграть время, сделали вызов одному специалисту: японскому профессору Йохико Такате. На протяжении всей войны он руководил в Маньчжурии подобной лабораторией - на средства японской армии. Мы согласились выкрасть его у русских и Чан Кай-Ши, которые хотели его расстрелять, и он стал работать на нас.

Только по истечении двух лет мы заметили, что он нас ненавидит - нас, американцев. И что он бесплатно переправляет всю нашу информацию в подпольную организацию, которая работает одновременно на японцев, коммунистический Китай и Формозу. Мы вляпались капитально, потому что он слишком много знал, чтобы можно было его отпустить с миром. Оставалось только одно решение, но мы запоздали с его исполнением.

- Ликвидировать его физически, я полагаю.

Генерал сделал утвердительный знак.

- Я имел несчастье решиться на это. Но он почувствовал неладное и одним прекрасным утром исчез. Мы прочесали всю страну частым гребешком и отправили за ним наших лучших людей. Напрасно. Поскольку он ничего ценного с собой не унес - CX-3 в тот момент не существовал - ЦРУ закрыло дело.

Затем год назад мексиканские осведомители известили нас, что след Такаты обнаружен в районе Гвадалахары, где он спрятался у своих собратьев по вере. В этом не было ничего удивительного: весь берег Тихого океана кишел японцами. В Тихуане - пограничном городке между Калифорнией и Мексикой, проституток-китаянок было больше, чем мексиканок.

Итак, мы его упустили, поскольку это дикий район без дорог, без телефонов, а мексиканские власти очень обидчивы. Те, кто против гринго [белые на мексиканском жаргоне], всегда пользуется у них авторитетом.

Только вот что: деревня, о которой идет речь, находится как раз в центре того района, где прячется Таката. Скажите, что это совпадение!

- Почему вы не отправили кого-нибудь за новостями? Мы даем достаточно долларов мексиканцам, чтобы они помогали нам в подобных случаях.

- Им довольно трудно объяснить, что из-за нашей неосторожности на их территории находится сумасшедший, обладающий самым опасным в мире оружием. Кстати, мы сделали все, что следовало. Я лично отправил нашего сотрудника из Мехико, некоего Сержа Ленца, в эту деревню. Это он через наших осведомителей узнал об этой странной эпидемии.

- И что же, он что-нибудь обнаружил?

- Мы ничего об этом не знаем. Он так и не вернулся.

- Тогда чего вы ждете от меня? Я не биолог, не химик, не медик.

- Нет, но вы привыкли к тонким небезопасным делам. Это одно из них. Надо во что бы то ни стало вернуть в наши руки этот флакон с CX-3 до того, как его обладатели им воспользуются. У нас только один след: Серж Ленц.

- Он исчез...

- Мы не знаем, каким образом он получил эту информацию. Здесь след обрывается. Его жена проживает в Мехико. Может быть, она в курсе. Если нет, вам придется выпутываться самому. Разыщите его осведомителей...

- Превосходно!.. И я, конечно, буду совсем один на этой приятной медико-туристической прогулке?

- Не совсем. У нас есть в Мехико драгоценный помощник. Его зовут Фелипе Чано. Он наполовину американец, наполовину мексиканец и работает в Securidad [мексиканское Агентство Безопасности (исп.)]. На него можно рассчитывать, он знает всех и вся. Мы его предупредили. Он встретит вас в аэропорту. Есть также мадам Ленц.

- Если я хорошо понимаю, моего мнения вы не спрашиваете?

Генерал сделал вид, что не расслышал.

- Кстати, для большей безопасности профессор Олсоп сейчас вам сделает прививку против возможно большего количества инфекций. Это, конечно, не защита от CX-3, но наши противники могут прибегать к разным хитростям.

Разговор был окончен. Генерал пожал руку Малко, которому предстояло следовать за профессором Олсопом. Единственный раз ЦРУ даже не спорило о цене, которую запросил Малко: пятьдесят тысяч долларов в случае успеха. В случае провала о цене никогда не договаривались. SAS не имел детей. На этот раз он даже настоял, чтобы его деньги были направлены прямо в Австрию. Таким образом, он избегал уплаты лишних налогов, и его подрядчик в Австрии сможет покрыть все расходы. Ему предстояло переделать весь паркет и провести водопровод. Километры труб... Но когда все будет закончено, замок его высочества князя Малко Линге отобьет всякую охоту завидовать у Шенбрунна. Такие вещи надо учитывать, когда имеешь традиции. Эта сладкая мысль успокаивала Малко, когда несговорчивая медсестра вонзала ему в руку толстую, как велосипедный насос, иглу: первый подарок профессора Олсопа.

4

Малко был болен настолько, что даже не замечал великолепного вида на остров Манхэттен, который проплывал под ним гигантским нагромождением конструкций. Ему казалось, что он весь раздувается. Уколы профессора Олсопа спровоцировали сильнейший приступ крапивной лихорадки. Несчастный Малко покрылся красными пятнами и чесался. К тому же его знобило и слегка дрожали руки. Очевидно, после этого Малко сможет купаться даже в Ганге, причем безо всякого риска.

Но ему предстояло ехать не в Индию. Если ничего не произойдет, то его самолет должен прибыть в Мехико в десять часов вечера. Для него уже был заказан номер в лучшем отеле Мехико - "Мария-Исабель". Еще у него имелся номер телефона Сержа Ленца. Фелипе Чано должен был его встретить в аэропорту.

Чтобы чем-то заняться, Малко взял карточку с данными Сержа Ленца, которую ему вручили перед отъездом. В ней было не бог весть что.

"Серж Ленц, место рождения - Лейпциг (Германия). Инженер по пластмассам. В США с 1936 года. В Мексику эмигрировал в 1951 году. Очень сильно восхищался Соединенными Штатами и во время войны уже сотрудничал с ЦРУ. Детей нет. Женат во второй раз в 1955 году в Мексике. О жене мало сведений. Происхождение - метиска. Хороша собой и намного моложе своего мужа.

В Мексике Ленц вел умеренный образ жизни, занимался продажей филиалов одного из значительных германских заводов пластмасс. Много путешествовал в пределах Мексики. Нуждался в деньгах. Добросовестно выполнял различные поручения в пользу ЦРУ, особенно в области науки, считался хорошим, если не сказать больше, сотрудником".

Предел мечтаний. Ленц, видимо, был одним из так называемых "уважаемых сотрудников", из которых ЦРУ вытягивал максимум возможного и которых в конце концов отправляли на бойню безо всяких угрызений совести, поскольку нет ничего хуже, чем любитель, выдающий себя за профессионала. Патриотизмом дзюдо не заменить. Бедняга Ленц должен был это проверить. В итоге его жена осталась одна.

Малко провел рукой по волосам. У него было такое впечатление, что кожа на черепе покрывается бугорками: эти проклятые уколы! Он, так заботившийся о своей персоне, развалился в кресле, не обращая никакого внимания на складку на брюках. Водрузив на нос черные очки, он ничего не выражающим взором смотрел в иллюминатор с его голубым небом; он даже не смог бы сказать, как выглядели стюардессы.

В этот момент он бы дорого дал за то, чтобы оказаться в своем небольшом домике в Пафкипси, недалеко от Нью-Йорка и думать о своем замке. Из своего дома он мог видеть воды Гудзона, которые напоминали ему Дунай. Он чувствовал себя иногда очень усталым в свои сорок лет и был сыт по горло своей странной бродячей жизнью. Когда замок будет закончен, он вернется в свои владения и ничто больше не сможет вытащить его оттуда. Может быть, он женится.

Эта мысль его немного пугала. Он слишком любил женщин.

"Боинг-707" Западных Авиалиний был наполовину пуст. Малко заставил себя дойти до туалета, чтобы размять ноги и удостовериться, нет ли на самолете волшебного создания, которое уравновесило бы воздействие уколов профессора Олсопа. Для Малко это был единственный мощный тонизатор. Из-за женщин он уже совершил все возможные в мире глупости, но частенько они ему невероятно помогали. Им нравилось его тонкое лицо и загадочная германская внешность. Кроме того, они чувствовали, что он их любил. Всех. Он заметил, что самолеты производят на них возбуждающее чувственность воздействие. Однажды он успел соблазнить между Карачи и Римом одну юную ливанку. Их проделки повергли в изумление всех пассажиров и экипаж. Но это был хороший подарок на память. Он хотел бы познакомиться с довоенной Веной, где люди думали только о танцах, о том, как прожить жизнь и любить друг друга. В своем замке он давал бы волшебные балы...

В левом углу его рта появилась маленькая горькая складка. Он был всего лишь кем-то наподобие шпиона по различным поручениям, "ищейкой класса люкс", которой доверяют безнадежные дела. Однажды он сам станет безнадежным делом. На вещи, оставшиеся после его смерти, прольют море виски, а через месяц забудут.

Самолет Западной Авиакомпании не содержал ничего пикантного. Сплошь и рядом южноамериканские создания, достаточно мясистые, но удрученные присутствием безобразных и толстых мужей. Те, должно быть, пересели в кадиллаки прямо из кокосовой рощи...

По трансляции объявили, что самолет следует над Хьюстоном по направлению к Техасу. Смуглая стюардесса пошла принимать заказы на аперитивы.

Малко в надежде поправить здоровье заказал двойную водку, несмотря на то, что ему запретили алкоголь на целую неделю. Какой идиотизм: ведь алкоголь убивает микробы, это же хорошо известно! Чтобы развлечься, он стянул в туалете пакет с саше [надушенная или наполненная твердыми ароматическими веществами подушечка], чтобы насухую помыть руки с помощью салфетки, смоченной одеколоном. Удобства такого рода в самолете доставляли ему удовольствие.

Когда принесли водку, он поморщился. Это была американская водка, нечто среднее между одеколоном и спиртом. Ничего общего с доброй русской "Стрелецкой" - ароматной и горькой. Есть отчего стать коммунистом! Малко пил мало, но имел тонкий вкус.

Он на мгновение задремал и проснулся от голоса стюардессы, которая советовала пристегнуть ремни и больше не курить. Через иллюминатор далеко внизу было видно гигантскую светящуюся туманность Мехико-Сити, протянувшуюся на многие квадратные километры. За ее пределами была только чернота: враждебные горы и деревни, где электричество было неизвестно. Слаборазвитым странам присуще это огромное черное пространство, которое окружает города...

Шасси коснулись земли, самолет слегка тряхнуло, затем он покатился к зданию аэровокзала.

Высунув нос наружу, Малко был приятно удивлен свежестью воздуха на высоте 2500 метров. Таможенные формальности были вскоре завершены, все торопились идти спать.

Малко чувствовал себя дураком с чемоданом в руке под гигантской рекламой Мексиканских Воздушных Линий. У него было страстное желание улечься спать прямо на земле.

- Сеньор SAS?

Он медленно повернулся. Какой-то человек улыбался ему на все тридцать два зуба. Он был коренастый, приземистый, как кетчист [кетч - американская борьба]. У него были черные волосы, зачесанные назад, смеющиеся глаза и ослепительная улыбка. Невзирая на невысокую температуру, на нем были только рубашка и брюки. Его рукопожатие чуть не раздавило Малко фаланги пальцев.

- Как вы меня узнали? - спросил Малко.

- Я разбираюсь в приезжих, - ответил тот. - Позвольте представиться: Фелипе Чано, к вашим услугам.

Это прозвучало вежливо, безо всякого подобострастия. Этот тип стал сразу же симпатичен Малко, он выглядел надежным.

- Вы прекрасно говорите по-английски, - заметил он.

- Я родился и вырос в Техасе, - сказал Фелипе. - Мой отец мексиканец, но учился в Америке. Во время войны я был пилотом "летающей крепости"... Но в Мексике мне намного лучше.

- А кто вы на самом деле?

- Я в должности заместителя комиссара по особым поручениям. Короче говоря, мне поручают всякое дерьмо, к которому нужен деликатный подход. Но это забавно.

- Вы знаете, зачем я приехал сюда?

Фелипе Чано, улыбаясь, покачал головой.

- Нет. Это не так просто. Идемте, моя машина стоит снаружи.

Он взял чемодан Малко и направился к выходу. Большие настенные часы в холле аэровокзала показывали четверть двенадцатого.

Стоянка была метрах в пятистах. Ночной свежий воздух окончательно пробудил Малко ото сна.

- Вот мы и на месте, - сказал Фелипе. - Подождите, я открою вам изнутри.

Малко с удивлением рассматривал автомашину.

Это был кадиллак. Но какой!.. Должно быть, он был выпущен сразу же после войны. От него еще кое-что осталось. Кузов был весь измят и заплатки краски были нанесены на вмятины вручную. Ветровое стекло, все в лучах трещин, чудом держалось на своем месте, дверца с левой стороны была прикручена проволокой. Перехватив взгляд Малко, Фелипе заметил с извиняющейся улыбкой:

- Это все, что я могу себе позволить. Здесь, чтобы купить хорошую машину, надо быть или бесчестным, или очень богатым человеком. А я всего лишь бедный заместитель комиссара, а правительство никогда не делает нам подарков.

Они сели в кадиллак, который тотчас тронулся с места. Мотор работал еще хорошо, но обивка внутри автомобиля превратилась в лохмотья.

- Этот автомобиль стоил мне четыре месячных зарплаты, меланхолически добавил Фелипе.

Во время поездки он объявил Малко, что живет из-за экономии в пригороде Мехико в маленькой индейской деревушке. У него жена и шестеро детей.

На широком шоссе, ведущем из Мехико в аэропорт, было совсем небольшое движение. Поэтому им понадобилось только четверть часа, чтобы добраться до "Марии-Исабель", в самом сердце Мехико на Пасео де ла Реформа. Повсюду были развешаны гигантские ярко освещенные предвыборные афиши: "Голосуйте за Диаса!" Приближались выборы Президента Республики. Эта развернутая пропаганда повергла Малко в столбняк: в выборах участвовал только один кандидат.

"Мария-Исабель" представляла собой суперсовременный отель. В номере, который отвели Малко, можно было устраивать лошадиные бега. Он как всегда отказался от восьмого этажа. Это было старое суеверие.

Фелипе с любопытством наблюдал, как он распаковывал свои вещи. Малко заботливо развешивал свои костюмы из черной с антрацитовым блеском альпаги. Это был его собственный маленький шик: безупречный гардероб и скромные шелковые рубашки с личной монограммой на каждой. Когда он закончил, Фелипе спросил:

- Вы хотите приступить к работе, начиная с сегодняшнего вечера?

Малко бы начал. Но с чего?... Его единственной отправной точкой была жена Ленца. Но тут помощь мексиканца ему не нужна. Поэтому они условились о встрече в отеле на следующий день в одиннадцать часов. Фелипе на цыпочках удалился, пожав Малко руку с мощью прокатного стана.

После его ухода Малко тотчас поднял трубку телефона и набрал номер Ленца. Время было далеко за полночь, но он в общем-то прибыл издалека...

Звонки раздавались долго безо всякого ответа. В тот момент, когда Малко собрался положить трубку, женский голос сказал:

- Алло.

- Мадам Ленц? - спросил Малко.

- Да, кто говорит?

Голос был низким и приятным. Он звучал странно, словно шел из глубины.

- Друг вашего мужа, - ответил Малко. - Я приехал из Нью-Йорка и подумал...

- Он в Нью-Йорке?

Он почувствовал, что она удивлена.

- Нет, не совсем. Но я хотел бы с ним встретиться. И с вами, конечно, тоже.

- Приезжайте сейчас. Я никогда не ложусь рано. Вы даже можете остаться переночевать.

Малко вежливо отказался от постели, но приглашение принял. Положив трубку, он натянул свежую рубашку, обрызгался одеколоном и почистил зубы. Он был в затруднении, поскольку не знал, до какого предела мадам Ленц в курсе деятельности своего мужа. Вполне возможно, она примет его за какого-нибудь бравого инженера.

Такси доставило его по указанному адресу. То, что мексиканцы называли городами-спутниками, находилось у черта на куличках, а, точнее, в предместье. Наконец, автомобиль остановился перед небольшим домиком в конце вымощенной камнями дорожки. Это было километрах в десяти от центра.

Шофер воспользовался этим, чтобы стребовать с Малко сто песо. Затем тот нажал на звонок. Ему открыла старая скрюченная мексиканка и сделала знак следовать за ней, ни слова не говоря. Он очутился в гостиной с низким потолком, освещенной светильниками, стоящими на полу.

Мадам Ленц стояла посреди комнаты и ждала его.

Малко почувствовал, как вдоль позвоночника покатилось вниз странное покалывание. Та, что стояла перед ним, совершенно не была похожа на заплаканную вдову.

Она была одета, если можно было употребить это слово, в шелковую зеленую пижаму. Наряд смотрелся на ней словно нарисованный. Что в общем-то объясняло реакцию Малко, поскольку она была сложена, как "ню" рисовальщика Варги. К тому же не носила лифчика, на что указывало много признаков. Это было настоящее чудо природы. Ее волосы цвета воронова крыла были подобраны тяжелым шиньоном. Зеленые глаза с любопытством рассматривали Малко:

- Добро пожаловать, сэр... Что-то я не припомню вашего имени.

- ...Линге, Малко Линге...

В этот миг он был неспособен сказать что-либо еще.

- Меня зовут Илна. Это старинное индейское имя. Знаете, во мне течет индейская кровь. Проходите, присаживайтесь, выпейте что-нибудь. Вы, наверное, устали.

Малко повиновался и развалился на огромном диване.

- Виски, текила, мартини, ром, водка?

- Текила, чтобы попробовать.

Мадам Ленц направилась к небольшому бару на другом конце комнаты, что дало Малко возможность убедиться, что аверс ничем не уступает реверсу. Ее бедра мягко, безо всякой вульгарности, покачивались. Она налила себе полный стакан чистой текилы и вернулась к Малко со стаканами.

- Ваше здоровье, - улыбнулась она.

Она выпила одним махом стакан, способный свалить замертво ирландского бутлеггера [бутлеггер (амер.) - торговец контрабандными спиртными напитками]. Малко скромно оросил губы алкоголем и с трудом перевел дыхание: это могло прожечь дыру в желудке... Он осторожно поставил свой стакан обратно на стол и повернулся к своей собеседнице. Та закрыла глаза и растянулась в кресле, закинув ноги на стол. Шелк пижамы потрескивал от прикосновения костюма из альпаги. Малко мало-помалу охватывал жар, исходящий от тела молодой женщины. Еще пять минут, и он будет временно потерян для ЦРУ... Он поскреб себе горло и перешел в атаку.

- Дорогая мадам, известно ли вам, где находится ваш муж?

Она приоткрыла один глаз.

- Мой муж? Нет. А зачем? Это что, может вам помочь?

- Знаете ли вы зачем я приехал в Мехико?

Она приоткрыла другой глаз и широко улыбнулась:

- Чтобы приударить за мной!

Прежде чем он успел ответить, она обвилась вокруг него и впилась губами. Даже текила была не в состоянии заглушить запах ее духов.

Малко понадобилось добрых пять минут, чтобы высвободиться от этой пиявки. Какая милая женщина! Она мурлыкала и терлась об него, словно кошка. Заметив, что он не поддерживает игру, она встала и пошла опять налить себе текилы. Затем вернулась и села рядом с Малко.

- Я вам не нравлюсь? - язвительно спросила она. - Вы предпочитаете американок-блондинок, высоких и холодных? Они занимаются любовью в перчатках из каучука, потому что боятся микробов. Или моя кожа слишком смугла для вас? Здесь, в Мехико, нашлось бы много мужчин, которые были бы ею довольны.

Ее зеленые глаза пылали. Она была великолепна. Малко подумал, что она сейчас выплеснет свой стакан ему в лицо. Он нежно взял ее руки и поцеловал.

- Guapita [девочка (исп.)], - ласково сказал он на испанском. - Вы самая хорошенькая женщина насколько я могу припомнить (правда, не без усилий памяти). Надеюсь, что смогу вам доказать, что вы мне небезразличны. Но я здесь по очень серьезной причине. Когда я найду то, что ищу, смогу расслабиться.

- А что вы ищете?

- Вашего мужа.

Она издала вполголоса целую серию индейских и мексиканских ругательств, из которых Малко понял лишь половину.

- Найти его очень просто. Идите в бар Хосе Боланоса. Именно там он подбирает всех своих проституток.

- У меня достаточно веская причина полагать, что его нет в городе.

- Тогда зачем вы пришли сюда?

- Я думал, что смогу узнать, где он находится. Я знаю, что он уехал на Западное побережье в джунгли.

Она расхохоталась во все горло.

- Тогда он, возможно, со своим другом Чамало. Он заставляет девчонок делать аборты... А мой служит ему ассистентом. Это всегда приносит доход в несколько песо. (Она посмотрела Малко прямо в лицо). Скажите мне, господин не-знаю-как-вас-там, вы что, явились сюда, в эту проклятую Богом дыру, единственно для того, чтобы говорить со мной о моем муже?

- А как вы думаете, зачем я сюда приехал?

Она с некоторой грустью рассмеялась.

- Чтобы утешить бедную женщину, которая умирает от скуки в этом забытом Богом месте, где даже нет ни одного журнала, чтобы посмотреть. Когда я выходила замуж за Сержа, он поклялся мне, что мы будем жить в Мехико на Пасео де ла Реформа в прекрасной современной квартире. Посмотрите, где я нахожусь! Чтобы добраться до Мехико, нужно потратить целых полчаса в битком набитом автобусе.

Малко не ответил. Такая хорошенькая женщина, как мадам Ленц, не останется в этой дыре надолго. Особенно, если станет вдовой.

- Почему вы поселились здесь? - мягко спросил он.

- Из-за денег. Он никогда не зарабатывал сколько нужно. Жизнь такая дорогая, а его компания платит недостаточно. Из-за этого он работает с Чамало. И кое-чем также зарабатывает на стороне. В вашу пользу, без всякого сомнения...

Она искоса посмотрела на него. Малко грудью встретил опасность.

- Вам известно, кто я?

- Шпион. Американский шпион. Такой уже приходил в прошлом году. Он был высокий, светловолосый и очень сильный. Он обещал увезти меня в Америку, сволочь.

- Вы спали с ним?

- Конечно. Он мне понравился. Для Сержа это также было полезно. Он ему дал много денег, но я бы сделала это и просто так, он был такой красивый...

Они немного помолчали.

- Знаете, вы тоже очень соблазнительны. Если бы вы меньше думали о своей работе...

- Поскольку вы знаете, чем я занимаюсь, вы сможете мне помочь.

- Что я с этого буду иметь?

- Вашего мужа. И деньги, может быть, тоже.

- Чего бы я хотела, так это выбраться из этой дыры. Если вы меня увезете, я сделаю для вас что угодно. Вы слышите меня?

- В этом нет ничего невозможного, - осторожно сказал Малко. - Все будет зависеть от помощи, которую вы мне окажете.

Он начинал ощущать усталость от путешествия, и уколы еще саднили. Но прекрасная мадам Ленц не оставила его равнодушным. Он никогда не видел столь прекрасного тела и редко встречал столь пламенную самку. Она предлагала себя без малейшего стеснения и являла собой живой пример злополучного влияния тропического климата на человеческое существо. Какая жалость, что на нем висела его идиотская работенка.

Должно быть, она угадала его мысли, потому что внезапно поднялась и включила проигрыватель, из которого полилась очень медленная мелодия индейской арфы. Она протянула ему руки:

- Идемте, я не танцевала уже целую вечность.

Он встал. Она тотчас забросила ему руки на шею и вжалась в него. Под ее пижамой не было никакого белья. Кровь Малко побежала быстрее, и она с удовольствием отметила его реакцию.

- Теперь я вам немножко нравлюсь, - шепнула она ему на ухо.

Медленно кружась, она прошлась рядом с одним светильником и загасила его. Два других еще остались гореть. Теперь она еще откровеннее стала извиваться вокруг Малко.

- Мне нужно возвращаться, - сказал тот.

Он стеснялся переспать с женой агента, который, может быть, подыхал сейчас в джунглях, потому что хотел заработать несколько песо для своей слишком красивой половины. Но мадам Ленц это не приходило в голову.

- Здесь нет такси в радиусе двух километров, - сказала она, не отпуская Малко. - И в этой стране вам перережут горло за два песо.

- Вы хотите мне предложить постель?

Она рассмеялась, стиснув его немного сильнее.

- Здесь только одна постель. И одна комната.

- А этот диван?

- Спать на нем невозможно.

Она притянула к себе его голову и прижалась к его губам долгим и страстным поцелуем. Он ответил ей тем же. Они очутились на диване, тесно прижавшись друг к другу. Она змеей обвилась вокруг него, приглушенно вскрикивая. Затем она прошептала:

- Ты не хочешь из-за моего мужа?.. Не бойся, ему на это наплевать. Он меня уже предлагал всем своим друзьям.

Малко скользнул рукой под ее пижаму и коснулся упругой и теплой груди. Она застонала и принялась срывать с него пиджак. У нее была самая красивая грудь, которую он когда-либо видел.

- Пойдем, - сказала она. - Нам здесь будет неудобно.

Она увлекла его за руку. Ее комната находилась рядом. Там не было ничего, кроме обширного низкого ложа. Стены были выкрашены в темный цвет. На низеньком туалетном столике горела красным светом свеча. Малко не преминул детально разглядеть помещение. Теперь он желал эту женщину. Он быстро разделся и скользнул к ней в постель. И тут же погрузился в вихрь криков и стонов. Мадам Ленц обладала вулканическим темпераментом и техникой международного класса. В какой-то момент она зажгла два светильника в комнате, и он смог рассмотреть всю ее кожу замечательного медного цвета до самых кончиков грудей. Она была не из тех двухцветных самок, которые старательно загорают на пляжах, упакованные в купальники.

Наконец он очнулся и, совершенно обнаженный, закурил сигарету. В это время его партнерша медленно ласкала рукой его спину и грудь.

- Ты знаешь, Guapo, что ты хорошо трахаешься? У нас есть специальное название для мужчин наподобие тебя.

- Какое? - улыбаясь спросил Малко.

- Macho. Так говорят о том, кто способен довести женщину до потери сил от удовольствия. Это самый прекрасный титул, который можно присудить мужчине в этой стране. Это гораздо лучше, чем медаль "За революцию".

Немного польщенный, он легонько ее поцеловал.

- Спасибо. Скажи, теперь мы можем поговорить о делах?

- Нахал!

- Нет, я только добросовестный.

- Хорошо. Что ты хочешь знать?

- Где твой муж?

- Я не знаю. Он уехал пятнадцать дней тому назад и не сказал куда. Но это с ним часто случается. Он отправился в турне по делам своей конторы. И в то же время делает кое-что еще. Он работает на вас или на людей наподобие вас. Или путешествует со своим другом Чамало.

- Кто это?

- Одна сволочь. Чамало - это индеец с юга, из Веракруса. Он хирург. По крайней мере, он так говорит. Наверное, он купил свой диплом за пять тысяч песо. Он вертится по маленьким деревушкам, делает небольшие операции, в том числе и такого рода, за которые настоящие медики не желают браться.

- Понимаю... Как он познакомился с твоим мужем?

- Серж много путешествует, тот тоже. Каждый раз, заслышав разговоры, что какая-нибудь девушка заделала себе ребенка, он дает сигнал Чамало, чтобы получить свои комиссионные. А потом они устраивают совместную попойку. На севере можно заполучить пятнадцатилетнюю девчонку за пятьдесят песо. Мерзавец! А ко мне он не прикасается целыми неделями!

Малко задумался. Досье ЦРУ было явно не полным.

- Ты думаешь, он уехал с Чамало и на этот раз?

- Нет. Потому что он взял свою машину. Иначе бы они взяли машину Чамало. У него белый "тандерберд". Он лучше.

- Он тебе никогда не дает знать о себе, когда уезжает?

- Нет. Телефон - это слишком дорого. А почта идет долго.

Она уселась на коленях на кровати и с любопытством посмотрела на него.

- Скажи мне, почему ты так интересуешься моим мужем? Он вас обокрал?

- Нет. Напротив. Он оказал нам большую услугу. Но он в опасности и даже может быть об этом не знает. В смертельной опасности.

Малко не осмелился ей сказать, что тот, скорее всего, мертв. К чему?

Лучик жалости проскользнул в глазах Илны.

- Послушай, раз такое дело, я тебе помогу. Я не знаю, где Серж, это правда. Но есть кое-кто, кто об этом знает: Чамало. До его отъезда они вместе устроили попойку. Чамало знает то место, куда отправился Серж. Но я не знаю, где это.

- Ты знаешь, как найти Чамало?

- Я знаю, где он живет. В Нуэво-пуэрто де Ливерпуль. Это не очень далеко отсюда. Завтра утром я дам тебе адрес.

- Я предпочел бы отправиться туда пораньше.

- Это бесполезно. Он где-то шляется целыми вечерами и заглатывает по меньшей мере бутылку текилы. Не ходи туда до полудня, иначе он прогонит тебя револьверными выстрелами.

- Замечательно!

- Это очень грубый человек.

При этих словах Малко решил отдохнуть. Уколы, дорога и мадам Ленц слишком много для одного мужчины за один день. Он потушил сигарету и скользнул под свежие простыни. Именно этого момента ждала мадам Ленц, чтобы провести рукой вдоль его ноги.

- Ты уже хочешь спать, дорогой Guapo?

Он уснул только спустя добрых полчаса. Вне себя от усталости и дремоты, находясь в плену своего ореола Macho.

Открыв глаза, Малко столкнулся с кошмарным видением: толстая беззубая старуха, затянутая в черное шелковое платье, лоснящееся от грязи, протягивала ему поднос с чем-то дымящимся. Это был его завтрак.

Любопытная, кстати, вещь! Почти черный чай и tamales - маленькие галетки, которые намазывают острым соусом.

Покончив с завтраком, Малко окончательно проснулся. У него было такое чувство, будто он проглотил расплавленный чугун. Мадам Ленц появилась в тот момент, когда он вставал. На ней было почти прозрачное платье, развивающее воображение еще более, чем вчерашняя пижама. Малко нашел, что сегодня она еще красивее. Завидев ее сверкающие глаза, он поторопился соскочить с постели.

- Ну, что, Guapo, хорошо выспался? Ты знаешь, что уже двенадцать часов?

- Как, уже?

- Не обращай внимания! В это время Чамало еще спит. У тебя есть время собраться.

Через четверть часа Малко был готов. Он тщательно выбрился опасной бритвой Сержа Ленца. Его костюм был еще не очень измят, а вот рубашка была уже не первой свежести. Из зеркала на него смотрел мужчина сорока лет, с высоким лбом и светлыми, подчеркивающими загар, волосами. Его золотистые глаза были усыпаны зелеными блестками - признак удовлетворения.

Мадам Ленц обхватила его сзади за талию и томно спросила:

- Когда ты вернешься, Guapito? [малыш, мой мальчик (исп.)]

- Скоро. Если хочешь, давай пообедаем сегодня вечером. Я заеду за тобой.

Он быстро поцеловал ее и удалился. Солнце било с ужасной силой. Он попытался наугад отыскать широкую дорогу, по которой приехал сюда. Прошло четверть часа, прежде чем он уткнулся в пустынный раскаленный гудрон. Наконец, после пятнадцати минут безуспешных знаков остановилось какое-то такси. Малко назвал адрес хирурга по имени Чико Варга. Затем откинулся на замусоленные подушки. Фелипе Чано наверняка уже волнуется.

Такси остановилось на узкой улочке, застроенной складскими помещениями. Шофер сунул в карман двадцать песо Малко и даже не обернувшись, тронул машину с места.

Малко сразу же обнаружил белый "тандерберд". Он был припаркован перед небольшим трехэтажным домом по адресу, который ему указала мадам Ленц. Чамало жил на третьем этаже.

Лестница трещала на каждом шагу, и Малко поднимался по ней на цыпочках. Он очутился перед дверью, на которой кнопками была прикреплена грязная визитная карточка с надписью: "Чико Варга, доктор".

Он постучал.

Изнутри послышалась какая-то возня, и в проеме двери вырос детина, одетый в парусиновые штаны и расстегнутую до пояса рубашку, что позволяло увидеть поросший волосами торс. Очень узкий разрез глаз и все лицо выдавали индейское происхождение.

Человек злобно рассматривал Малко.

- Что вам угодно? - прорычал он.

- Я друг Сержа Ленца. Я хотел бы поговорить с вами, - сказал Малко.

Детина полностью распахнул дверь и сделал Малко знак войти. Комната была грязной и мрачной. На разобранной постели лежал черный докторский чемоданчик.

Малко сел на стул, а Чамало рухнул на постель.

- Ну? - сказал он.

- Я ищу Сержа Ленца, - перешел в наступление Малко. - Вы знаете, где он находится?

Его собеседник в одно мгновение стал непроницаемым.

- Вы говорите, что вы его друг. Почему вы не знаете, где он находится?

- Я приехал из Нью-Йорка. Он сказал мне, что мы встретимся здесь. Но он уже уехал. И мне сказали, что вы знаете, где он.

Маленькие глазки сощурились еще больше.

- Кто вам это сказал?

Малко заколебался, но лед необходимо было растопить.

- Жена Ленца.

Индеец пробурчал:

- Она наговорила вам глупостей. Я не видел Ленца несколько недель. Эта дрянь лжет.

Он лгал тоже. Малко решил настоять.

- Послушайте, мне нужно любой ценой найти Ленца. Я за этим и приехал. Если вы мне поможете, это вам очень пригодится. А я знаю, что вам известно, где он.

Индеец продолжал сидеть молча. Затем он принялся теребить ручку своего черного чемоданчика. Казалось, он колеблется. Наконец он тихим голосом спросил:

- Сколько, вы сказали, мне это принесет, сеньор?

- Это зависит от сведений, которые вы мне сообщите. По меньшей мере, сто долларов.

Индеец призадумался. Опустив голову, он продолжал забавляться с ручкой чемоданчика. Тот открылся с коротким сухим треском: Малко терпеливо ожидал, не слишком о чем-то беспокоясь. Южнее созвездия Козерога слово "доллар" всегда оказывало магическое действие.

Вдруг он очутился лицом к лицу с черным отверстием дула кольта 45 калибра, которое показалось ему гигантским. Чамало только что извлек его из своего чемоданчика с набором медицинских принадлежностей. Необычный инструмент для хирурга!

- Не двигайтесь, сеньор! Или я буду вынужден оказать вам медицинскую помощь. А по утрам я оперирую очень плохо. У меня рука не тверда.

Однако его рука, державшая тяжелый автоматический револьвер, не дрожала.

- Я всегда ношу это с собой, - продолжал индеец. - Для трудных случаев.

Продолжая держать Малко на мушке, он встал и взял куртку и чемодан, стоявший за кроватью. Затем направился к двери. Малко в напряжении ждал, когда индеец выстрелит.

Детина открыл дверь и приставил дуло кольта к животу Малко.

- Я пошел. Не двигайтесь отсюда пять минут. Или я вас убью. И не пытайтесь меня найти снова. В следующий раз, когда мы встретимся, я вас пристрелю немедленно. Понятно?

Малко промолчал. Детина выскочил за дверь и закрыл ее. На лестнице послышались его тяжелые шаги, затем через мгновение - рокот мотора. Малко бросил взгляд в окно и увидел, как белая машина отъезжает от тротуара. Он даже не мог различить номер.

Произведя поверхностный обыск, он вышел из комнаты. Ничего, кроме грязного белья. След исчез, как клуб дыма. Он был уверен, что индеец сдержит слово насчет их будущей встречи.

Когда он сошел вниз, подъехало пустое такси. Четверть часа спустя Малко уже был в своем номере в "Мария-Исабель". Фелипе Чано уже звонил два раза. Он вызывал его в Securidad, причем срочно.

- Вы можете приехать в отель?

Они договорились встретиться за обедом. А пока Малко разделся и упал на постель. Мадам Ленц серьезно подорвала его жизненные силы. А вечером предстоит с ней встреча! Убаюкиваемый эротическими мыслями, он задремал, лежа пластом на животе.

5

Пасео де ла Реформа была освещена огнями. В этот час мексиканцы выходили из офисов и медленно прогуливались по двум аллеям, усаженными деревьями. Кучки туристов из "Марии-Исабель" и "Хилтона" слонялись вдоль витрин. Малко и Фелипе стояли на тротуаре и ждали такси.

- Мы возьмем такси-микроавтобус, - объяснял мексиканец. - Мой офис в самом конце Пасео. Эти такси ездят от одного его конца до другого. По песо с человека.

Он поднял два пальца, и такси остановилось. Мужчины уселись с большим трудом напротив двух толстых мексиканок, которые не удостоили их даже взгляда.

Здание Securidad представляло собой старинную постройку с грязным фасадом. Люди с перепуганными лицами стоя ожидали в коридорах. Фелипе Чано провел Малко прямо в помещение архива. Он хотел точно идентифицировать личность Чамало. Малко рассказал Фелипе, не очень вдаваясь в подробности, как он провел вечер и утро. Фелипе оставил его рассказ безо всяких комментариев, но у Малко сложилось впечатление, что Фелипе не питал иллюзий относительно гостеприимства мадам Ленц.

Принесли около сотни снимков, и Малко принялся их изучать.

Чамало он нашел сразу же. Его настоящее имя было Луис Чико. Его уже арестовывали однажды за убийство и приговорили к трем годам тюрьмы. Он имел прозвище Эль Индио и действительно был хирургом.

- Я его знаю, - сказал Фелипе. - Это опасный человек, маньяк пистолетной стрельбы. Кто-то из его друзей украл у него деньги. Два года спустя он встретил его на улице, здесь, в Мехико, и выстрелил в него в упор без предупреждения, здорово начинив свинцом. Затем зашел в кафе и в ожидании полиции заказал текилу.

- Он пообещал мне то же самое, - улыбаясь, сказал Малко. - Лучше на него не нарываться.

- Так будет лучше. Он - loco, сумасшедший. Бог уже вас сохранил однажды.

Малко сдержал усмешку: он никогда еще не встречал такого набожного сыщика. Фелипе расцвечивал свою речь молитвами, осенял себя крестом, проходя мимо церкви, будучи в то же время одним из самых тонких спецов полиции Мехико.

Он отдал распоряжение, чтобы Эль Индио нашли. Затем они отправились выпить кофе на другую сторону Пасео в маленький кафетерий. Малко решился рассказать Фелипе правду. Он говорил около получаса. Полицейский то и дело вставлял испуганное "dios" [Боже мой! (исп.)].

- Я думаю, что у меня есть одна ниточка для вас, - сказал он наконец. - Здесь есть небольшая группка кастристов, которых мы не принимаем всерьез. Они издают листовки, поддерживают время от времени кое-какие подпольные организации, короче, ничего серьезного. Поскольку ваша история касается Кубы, мы могли бы начать проверку с этого боку.

- Но почему те, кто совершил покушение на самолет, не развернули его прямо на Мексику? - спросил Малко. - Так было бы проще.

- Нет. Поскольку существует Федеральная полиция. Самолет - это очень заметно. В то же время намного легче провезти несколько человек и флакон наподобие вашего.

- Нет, храни господь, не моего.

Фелипе тихонько рассмеялся.

- Если хотите, мы можем сегодня вечером пойти поужинать в один типично мексиканский ресторанчик. Место встречи кастристов. Кстати, кажется ими руководит какая-то женщина, метиска. Она занимает здесь видное положение. Два года назад она дебютировала в кино, затем вышла замуж за старика-миллиардера, Гомеса Аримана, владельца половины серебряных шахт страны. И сделала его настолько счастливым, что восемь месяцев спустя он умер, оставив ей все, что имел. С тех пор она живет в доме со 123 комнатами, где ванные с золотыми кранами и дьявольски красивые слуги-индейцы.

- И чем занимается ваша миллиардерша? Что ее интересует?

- Мужчины. Опыт со стариком Ариманом наложил на нее свой отпечаток, поскольку теперь она систематически устраивает охоту на всех красивых самцов Мехико. Это делает ее могущественной: те, кто побывал в ее постели, остались ей за это очень признательны. Все остальные ждут своей очереди. К этим последним принадлежит и наш президент.

- Я понял. И где же можно встретить это волшебное создание?

- У нее дома. Но вас к ней не допустят. Следовало бы затесаться в ее окружение... Или рассчитывать на случай. Что мы и попытаемся сегодня вечером делать.

- Кстати, сегодня вечером нас будет трое.

Полицейский улыбнулся:

- Сеньора Ленц?

- Да.

- Ничего. Это наоборот хорошо. Я заеду за вами в отель около девяти часов. А пока отдохните.

Фелипе настоял и уплатил за два кофе. Малко смотрел, как он садится в свой старенький кадиллак. Мексиканец возвращался на обед к своей жене и детям в маленькую деревушку. Так было дешевле, чем в ресторане.

Малко не торопясь возвратился в отель. На Пасео была очень приятная атмосфера. Его то и дело задевали стайки девушек, одетых в легкие платья; многие из них были очень соблазнительны. Частенько они держались за руки на испанский манер или шли под руку с парнями. Все дышало весельем и радостью жизни. Газетные киоски рушились под весом дешевых иллюстрированных изданий, но "Эксельсиор", самая большая ежедневная газета, была отпечатана на плохой серой бумаге. В километре отсюда уже начинались трущобы с глинобитными домиками. Невзирая на производимое впечатление, Мехико был бедным городом. Вокруг него из-за высоты над уровнем моря не было ничего - ни заводов, ни ферм, один только пояс бидонвиллей - еще худших, чем Гарлем.

Витрины Пасео ломились от роскоши. Малко остановился перед рубашкой из почти черного шелка. Он зашел внутрь и примерил. Тут же он купил себе брюки из белой шерсти и галстук - из того типа галстуков, которые ему нравились: шелковые, с тонким платочным рисунком. Смуглая приземистая продавщица пожирала его глазами: высокие светловолосые мужчины - большая редкость в Мексике... Он отказался от доставки в отель и собственноручно унес свой пакет, чтобы позволить себе удовольствие тут же надеть рубашку.

Было время сиесты. Улицы опустели. Жизнь замерла до пяти часов вечера. Малко прошел мимо фонтана у "Марии-Исабель". Войдя в холл, он вздрогнул. Кондиционированный воздух нагонял полярный холод.

На его полочке было три письма. Все из Вашингтона. Он почувствовал угрызения совести. Его направили в Мехико не для хождения по магазинам. Но в конце концов, не может же он работать двадцать четыре часа в сутки... Ему еще требовалось время, чтобы адаптироваться к высоте... 2500 метров это высоко!

Славянское происхождение проявлялось в нем некоей непринужденностью, от которой он никак не мог избавиться. Как Малко ни говорил себе, что его миссия сверхсекретна, что если он ее провалит, это может означать уничтожение страны, которая его приняла, что каждая минута на счету, - он не мог отделаться от страстного желания растянуться на солнышке у края бассейна на семнадцатом этаже. К счастью, двадцать лет, проведенные в Америке, покрыли его броней солидной профессиональной закалки.

Он спросил у дежурного администратора код Вашингтона и взял свой ключ. Он не чувствовал себя в опасности. Однако если Чамало принадлежит к людям, которых он ищет, те могли уже отреагировать.

Но как думать об этом под таким солнцем?

У себя в номере он установил на столе панорамный снимок своего замка. Это фото всегда было при нем, куда бы ни забрасывала его судьба. Сейчас там остался верный мажордом, чтобы наблюдать за ходом работ: Хризантем, турецкий убийца, которого он вытащил из одного славного осиного гнезда в Стамбуле [см. "SAS в Cтамбуле"].

В замке предстояли еще большие работы. Малко себя иногда спрашивал, не будет ли кладбище для него единственной частью собственных владений, которой он сможет однажды насладиться...

Зазвенел телефон, вырывая его из жутких мыслей. Это был Вашингтон. Он узнал голос генерала Хиггинса.

- Есть что-нибудь новенькое? - тут же спросил тот.

- Еще очень мало. Кажется, я нащупал нить, но не знаю, где ее конец.

- Поторопитесь. Мы расставили предохранительные устройства по всей мексиканской границе, но есть и многочисленные дыры. К тому же, у нас имеются сообщения от наших агентов на Кубе. Это как раз то, чего мы боялись. За всей этой историей стоит Йохико Таката. CX-3 попал к нему. Вы знаете, что это значит?

- Нет.

- Что он воспользуется им как только сможет. У нас нет никакой защиты. Нельзя же, в самом деле, обыскивать всех людей, которые прибывают в США! Нужно, чтобы вы с успехом завершили это дело и побыстрее, если нет, у нас будет только одна альтернатива.

- Какая?

- Поднять по тревоге все население Соединенных Штатов, со всеми последствиями, к которым это приведет.

Малко почувствовал себя плохо. Голос генерала слегка дрожал, хотя он не принадлежал к людям, которые не умеют сдерживать свои чувства.

- Я сделаю все, что смогу, - тихо сказал он.

- Может быть, вам нужно подкрепление, деньги, материальная часть?

- Нет. Спасибо. В данный момент я ни в чем не нуждаюсь. Я даже не знаю, с какого конца подобраться. Может быть, позже. Если я найду этого японца, что мне с ним делать?

- Убейте его!

В этом крике слышалась настоящая ненависть. Малко представил сидящего за столом генерала с искаженным от ярости лицом. Ему стало не до смеха.

- Послушайте, - снова заговорил генерал, - я могу вам отправить в течение трех часов двадцать лучших ребят из службы быстрого реагирования и столько оружия, сколько понадобится, чтобы ликвидировать этого проклятого японца. Кстати, я уже сделал необходимые приготовления. Я вам все пришлю, когда вы его найдете.

Генерал буквально кипел от гнева.

Малко положил трубку. Вся его беззаботность улетучилась. Он попал в переделку. Чтобы иметь покой, нужны были доллары; а чтобы иметь доллары, надо было окунуться в этот кошмар.

Тем не менее, он любовно сложил все свои покупки и решил стать жертвой обычаев этой страны. Вечеринка рисковала оказаться продолжительной. О, этот испанский обычай ужинать в одиннадцать часов вечера!.. Поставив свой будильник на семь часов, он разделся и уснул безо всяких усилий.

Его разбудила гигантская реклама "Пепси-колы", мигавшая напротив отеля, как настоящий прожектор. Чтобы стряхнуть остатки сна, он бросился под душ.

Побрившись, он надел шелковую рубашку - он так и не смог привыкнуть к нейлону - и костюм, который купил после полудня. Затем он открыл второе дно в своем чемодане. Перед отъездом генерал Хиггинс сделал ему маленький подарок: длинный черный, очень плоский пистолет, к тому же абсолютно бесшумный. Службы ЦРУ завершили разработку этой системы во время второй мировой войны по требованию страны. Эта серия насчитывала крайне ограниченное количество стволов, которое раздавалось по принципу: чем меньше, тем лучше. ЦРУ жило в постоянном страхе, как бы один из этих пистолетов не попал в руки организации наподобие "Синдиката" или мафии. Малко был одним из тех редких агентов, которые имели право обладать подобным оружием.

- Это единственный пистолет, который вы можете носить под смокингом, - заметил Хиггинс наигранным тоном. Малко заколебался, затем бросил оружие в чемодан. Чемодан имел совершенно обычный вид. На самом деле он герметически закрывался и мог в случае нужды служить гранатой: если бы его попытались взломать, пластиковый заряд направил бы осколки прямо в лицо любопытного.

К восьми часам Малко был готов. Он спустился вниз. Портье проводил его до такси, и шофер включил счетчик прямо у него на глазах.

Дверь открыла мадам Ленц собственной персоной. На этот раз она была одета в английский дамский костюм из шелка цвета бычьей крови, чей блеск способен был пробиться через самый толстый слой калифорнийского смога. С учетом того, что он скрывал под собой... Она обожгла Малко прикосновением кончиков грудей, когда целовала ему шею. Похоже, она выкупалась в духах.

- Где мы будем ужинать, Guapo? - спросила она.

- У тебя нет новостей от мужа? - сказал ей в ответ Малко, мучимый угрызениями совести.

Она покачала головой.

- Нет. Никаких. Появится он через два дня или через две недели - мне плевать.

"Или никогда", - подумал Малко. Они сели в такси. По пути он рассказал ей о своем свидании с Чамало. Она расхохоталась.

- Я тебе говорила, что он сложный человек, Guapo. Будь осторожен.

Выходя из такси перед "Марией-Исабель", она захлебнулась от восторга свежим воздухом, завидев мраморный фасад.

- Здесь даже в воздухе пахнет бабками, - прошептала она. Она не видела, что в ста метрах отсюда, на пустыре играли совсем голые индейские ребятишки, пока их родители попрошайничали у дверей больших отелей на Пасео.

В баре их ожидал Фелипе Чано. За столом он сидел один. На нем были галстук и белая рубашка. Перед мадам Ленц он сделал глубокий поклон. Ее появление заставило умолкнуть все разговоры. Все без исключения самцы провожали ее глазами, и все без исключения женщины скрежетали зубами от злости. Польщенная мадам Ленц доплыла до стола. Малко представил их друг другу.

- Я приглашаю вас в один ресторанчик, - заявил Фелипе. - "Фуэнте". Там можно выпить, поесть и потанцевать. Даже если вы хотите развлечься...

- Браво! - сказала мадам Ленц. - Я знаю это место.

Она заказала три коктейля с текилой, затем, выпив свой, еще три. Малко сделал знак, что пора уходить. Словно по волшебству, столики вокруг них оказались заняты только мужчинами.

Около получаса им пришлось ехать по Мехико. Мадам Ленц положила руку на бедро Малко. Фелипе смотрел вбок.

"Фуэнте" представлял собой огромное здание, испещренное неоновой рекламой. Вход был увешан снимками соблазнительных созданий, служащих приманкой. Заведение делилось на две части. Внизу играл оркестр и располагалась площадка для танцев. Изысканно одетые пары ужинали при свечах. На втором этаже вдоль всего зала тянулась галерея. Здесь было гораздо менее шикарно. За пятьдесят песо можно было выпить стакан теплого пива и посмотреть на счастливчиков внизу. Здесь извлекали выгоду даже из этого зрелища.

Фелипе потащил их вниз. Метрдотель был очень опытным, потому что он буквально разметал перед ними людей, пока не провел их к столику.

- Соседний столик заказан для мадам Ариман, - прошептал Фелипе на ухо Малко.

Это был лучший столик в зале на двенадцать персон лицом к оркестру и сцене.

Им принесли меню. Фелипе выбрал для всех tamales и фирменное блюдо ресторана - цыпленка под острым соусом и много текилы.

Вокруг них все мертвецки пили. Мужчины посыпали щепоткой соли тыльную сторону ладони, затем одним движением слизывали и залпом глотали текилу. Женщины "лакали" скромнее, но столь же эффективно.

Мадам Ленц была на седьмом небе от счастья: с галереи второго этажа ей бросили розу, немного увядшую, но тем не менее розу. Она обвила под столом своей ногой ногу Малко.

Фелипе молча ел, поливая свои tamales соусом, способным проесть дырку в столе.

Мадам Ариман явилась как раз в тот момент, когда они набросились на цыплят и вторую бутылку текилы. Малко отвел от нее глаза только тогда, когда мадам Ленц жестоко укусила ему правую руку.

Кристина Ариман была восхитительно хороша. Ее матовая кожа еще выгоднее подчеркивалась белым вечерним платьем, усыпанным блестками. Она носила шиньон и, благодаря своему росту, казалось, парила над толпой. Если бы не взгляд, ее можно было бы принять за холодную принцессу инков. Два теплых светлых озера охватили Малко золотистой дымкой. Это были глаза женщины, которой нравились мужчины так, как могут нравиться меха.

Совершенно случайно она села напротив Малко. По правую руку сидел какой-то молодой человек со скульптурным индейским профилем. Он бросал на Малко ненавидящие взгляды. По ее левую руку - маленький толстяк с блестящими от бриллиантина волосами и напомаженными усами: настоящий Санчо Панса. Пятеро других мужчин за столом производили незабываемое впечатление. Все они были одеты в костюмы серого цвета, у всех были твердые, надменные лица, черные глаза и откинутые назад волосы.

- Это пятеро братьев Майо, - шепнул Фелипе Малко. - Ваша организация могла бы зачислить на службу, сеньор SAS. Это самые опасные убийцы в Центральной Америке. К несчастью, они не продаются.

- Они работают на нее?

- Не на нее, а вместе с ней. Они не любят деньги. Они живут на вилле Ариман. Время от времени они куда-то исчезают. Едут на Кубу или куда-нибудь еще. Американцы устроили подпольную тренировочную базу антикастристов к югу от Кампеша, возле границы с Гватемалой. В ее составе были и братья Майо. Ночью они перерезали горло всем инструкторам-гринго и вонзили кинжал в сердце начальника мексиканского отряда. Затем они ушли. База закрылась.

- Почему они делают это?

- Они индейской крови. Они ненавидят гринго и американцев. Поэтому они подались на службу к Кастро, так как мечтают освободить весь континент от американского влияния. Ради этого они готовы на все.

Малко искоса глянул на Фелипе.

- Но у вас тоже индейская кровь, разве нет?

Фелипе засмеялся:

- У кого ее здесь нет, сеньор SAS. Но индейская раса очень стара, ее время прошло.

В ярости от того, что ее отодвинули в сторону, мадам Ленц, ни слова не говоря, встала и направилась к туалету. Фелипе воспользовался этим.

- У меня есть новости про Чамало, - торопливо сказал он. - По дороге в Акапулько видели его автомобиль. Я надеюсь проследить за ним, когда он вернется.

- Акапулько? Это в том краю, который нас интересует?

- Да. Туда нужно съездить.

Вернулась мадам Ленц. Они принялись болтать об охоте на акул.

Малко много раз встречался взглядом с Кристиной Ариман. Он все время отводил взгляд первым. Впервые его золотистые глаза не производили впечатления. В отместку он перехватил в глазах метиски взгляд, который дал ему повод подумать, что светлые волосы очень ценятся в этой стране.

Малко понимал по-испански. Ему удавалось улавливать обрывки разговора, который направляла Кристина. Они говорили об избирательной компании Диаса - нового президента республики.

На сцене появился грохочущий оркестр. После нескольких марьячис они принялись наигрывать странную мелодию - смесь конги, самбы и меренги. Музыка зачаровывала. Сидевшие за столами люди тотчас поднялись и сгрудились на площадке, вихляясь в танце как попало.