Операция 'Апокалипсис'

Кристина Ариман величественно встала и повела к площадке эфеба, который сидел от нее справа. Она танцевала с восхитительной грацией. Ее платье с глубоким декольте открывало взорам волшебную грудь. Малко призадумался. Такой подходящий случай не скоро представится. Он встал и взял за руку мадам Ленц. Прочитав короткую молитву о прощении в адрес своих венских предков, он ринулся в мексиканский танец. Едва ступив на танцевальную площадку, его партнерша принялась извиваться с головокружительной скоростью. Закатив глаза, она дергалась так, словно от этого зависела ее жизнь. Она откидывала голову и яростно бросала бедра из стороны в сторону, словно давала отпор невидимым притязаниям. Каждый раз, когда шелк ее костюма прикасался к Малко, он чувствовал желание взять ее по-хорошему за руку и пойти продолжить где-нибудь то, что она так здорово начала в одиночку.

Кристина Ариман исчезла на другом конце площадки. Легкими касаниями бедер Малко начал усердно подталкивать Илну Ленц в правильном направлении, стараясь не прервать ее транс.

Как-то сразу он очутился прямо позади Кристины. Та повернулась первая. Их взгляды встретились. После короткой молчаливой борьбы на губах Кристины обозначилась неопределенная улыбка. Малко ответил ей взглядом, постаравшись выразить своими золотистыми глазами как можно больше. Затем удалился. Не следовало будить свою тигрицу.

Та все еще пребывала в трансе, когда он отводил ее к столу. Малко удовольствовался тем, что немного подвигал ногами в такт музыке. Тропические ритмы на грани эпилепсии приводили его в ужас.

Объявили перерыв. Возбужденная музыкой мадам Ленц со всей очевидностью проявляла намерение выпустить на волю свой вулканический темперамент.

Чтобы отцепиться, Малко встал и исчез в туалете.

Когда он вернулся, дьявольская музыка зазвучала снова. Он задел Кристину, и его сердце замерло. Эта женщина притягивала его как магнит. Она имела все: красоту, влияние, ум и королевский титул. Отважившись, он снова вышел на танцевальную площадку. Теперь там был сумасшедший дом. Людям стало наплевать на ужин, и метрдотель воспользовался этим, чтобы убрать со стола почти нетронутые блюда, которые пойдут на вес золота в соседних ресторанчиках.

На этот раз Малко, чтобы приблизиться к Кристине Ариман, следовало быть более осторожным. Мадам Ленц оставила десерт "Подношение солнцу" ради танца живота вдвоем. Она все еще была в трансе...

Маневр удался во второй раз. Кристина танцевала с одним из братьев Майо. Малко оказался возле них и снова поймал взгляд прекрасной метиски. Но ее кавалер, уловив их обмен флюидами, сделал резкий поворот. Малко очутился носом к носу с мексиканцем, который злобно разглядывал его в упор.

Ему следовало идти на приступ теперь или никогда. Малко облизал губы. В случае провала братья Майо разорвут его на части.

Двумя пальцами Малко сунул под перстень с печаткой клочок бумаги. Он решительно отвоевывал себе место поблизости от Кристины. Словно поняв его намерения, она почти не двигалась.

Танец завершился грохотом маракасов [маракас (исп.) южноамериканский ударный инструмент, род погремушек]. Малко пропустил Илну Ленц вперед. Кристина шла за ним. Вдыхая ее духи, он чувствовал ее приближение. Не оборачиваясь, он легонько отстранился. На какую-то долю секунды они соприкоснулись. Кристина была того же роста, что и он. Малко на это и рассчитывал. Их руки встретились. С бьющимся в груди сердцем, он протянул ей сложенный клочок бумаги. Братья Майо шли следом. Они устроили легкую толчею и грубо отделили его от Кристины.

Клочка бумаги у Малко в руке больше не было. Но он не знал - взяла ли его Кристина, или же он упал на пол. При пятерых братцах было очень неудобно наклониться и проверить это.

Он написал всего лишь: "Мария-Исабель", номер 707, Малко". Это было суеверие: семерка ему приносила счастье. По крайней мере, он так думал. Будучи человеком рационального склада ума, он верил иногда в предсказания судьбы, когда там выпадала цифра семь...

Во всяком случае, ему оставалось только ждать. Он демонстративно заплатил по счету - 2500 песо, страшно дорого за цыплят, которых, наверное, выкармливали песком, - и вышел. Пока мадам Ленц забирала свое манто, он объяснил Фелипе суть своей попытки.

- Это опасно, - сказал мексиканец. - Если они знают, кто вы такой, у них никогда не будет лучшего случая избавиться от вас. У нас в Мексике счеты за оскорбление чести сводятся на каждом шагу... Даже если сеньора Ариман приняла вас за простого воздыхателя. Похоже, что она немного садистка... Будьте с ней Macho, в этом ваше спасение. Я со своей стороны сделаю все, что в моих силах, чтобы вас защитить. Что вы намерены делать с сеньорой Ленц?

- Это зависит от...

Она как раз вернулась. Малко собрал в кулак все свое мужество.

- Мне нужно вернуться в отель, - объяснил он. - Фелипе тебя проводит на такси домой. Я к приеду позже.

Она сразу же встала на дыбы.

- Почему мне нельзя пойти с тобой?

- Ты можешь это сделать. Но я должен побыть в отеле с полчаса. Я жду телефонный звонок из Америки. Я не могу тебя компрометировать. Мне было бы неприятно оставить тебя в баре или автомобиле. Такие красивые женщины, как ты, легко исчезают.

Мадам Ленц позволила себя убедить этим изысканным аргументом. Малко поцеловал ей руку и доверил ее Фелипе. Он проводил их взглядом до такси. Затем в свою очередь приказал шоферу, который хотел его любой ценой отвезти на подпольный стриптиз, доставить себя в "Марию-Исабель"...

Писем для него не было. Он взял свой ключ, заказал бутылку водки с лимоном и стал ждать, сидя на постели, рассматривая рекламу "пепси-колы".

В половине первого ночи телефон зазвонил. Малко подождал, когда звонок прозвучит снова, и поднял трубку.

6

Чей-то мужской голос говорил по-английски с ужасным испанским акцентом.

- Сеньор Малко? Вас ждут у входа в отель.

Его собеседник повесил трубку, не ожидая ответа. SAS секунду поколебался, подумав о пистолете, который все еще лежал в чемодане, и доверился своему инстинкту. Так и не взяв оружия, он бросился к лифту.

Холл был пустынным. Малко надеялся увидеть Фелипе. Но полицейский был занят недоверчивой мадам Ленц. Автомобиль стоял во втором ряду перед отелем. Это был черный "линкольн" длиной что-то около семи метров со специально установленным корпусом. Затемненные стекла не пропускали никакого света. Наверняка вместо прекрасной Кристины его ожидал внутри один из братьев Майо.

Малко твердой рукой распахнул левую дверцу сзади. И, пораженный, замер: он попал в настоящий салон.

Передние сиденья были отделены непроницаемым стеклом. Боковые стекла были затянуты тяжелыми шторами зеленого цвета. Сзади был устроен небольшой бар с телевизором. Сидений не было. Вместо них стоял большой диван, на котором расположилась в чем мать родила Кристина Ариман.

Малко и вообразить себе не мог, что она так хороша. Кузов автомобиля был таким огромным, что вмещал восхитительное канапе с подушками, отделанными мехом норки.

Из двух небольших розовых абажуров лился слабый свет. Неизвестно откуда доносилась легкая мелодия марьячис. Сквозь прорези кондиционеров поступал свежий, ароматизированный благовониями воздух.

- Входите, сеньор Малко, - сладким голосом произнесла Кристина Ариман.

Малко постарался поклониться. Он почти машинально поцеловал мексиканке руку и уселся перед ней в небольшом кресле.

Кристина полулежа рассматривала Малко и слегка улыбалась.

- Прошу извинить меня за мой внешний вид, - продолжала она по-английски, - но я здесь почти как у себя дома. Хотите что-нибудь выпить?

- Водки.

- У меня ее нет. Хотите текилы?

Воспользовавшись запасами в баре, она налила себе и ему. Она чувствовала себя так раскованно, словно была одета в платье от Диора. Затем, приоткрыв панель в деревянной части канапе, произнесла в микрофон несколько слов на непонятном Малко языке.

- Это по-индейски, - объяснила она. - Мой шофер не понимает даже испанского.

Автомобиль почти бесшумно тронулся с места. Шофер вел машину так осторожно, что Малко казалось, будто они не двигаются. В салоне было слышно только шипение кондиционированного воздуха и шедшая откуда-то из глубины музыка.

Кристина протянула ему кубок, до краев наполненный текилой. Он дважды оглядел его со всех сторон. Кубок был выполнен из массивного золота, как и все безделушки в баре... Какое-то время они ехали молча. Мексиканка насмешливо наблюдала за Малко.

Он как можно естественней поставил свой кубок, склонился и коснулся ее губ. Она слегка шевельнулась. Малко почувствовал, что ее губы разомкнулись, и поцеловал ее.

Ее кожа цвета красной меди не имела ни малейшего изъяна. Закрыв глаза, Кристина позволяла себя ласкать. Затем внезапно распахнула громадные глаза и оттолкнула его:

- На сегодня достаточно, - сказала она.

Но, чтобы остановить порыв Малко, требовалось нечто большее. Продолжая целовать шелковистое плечо, он старался уложить ее на диван целиком. Кристина высвободила руку, которой обнимала Малко за шею, и он почувствовал, как какой-то тяжелый предмет уперся ему в грудь.

- Я сказала "достаточно".

Он опустил глаза: она держала в руке прелестный маленький револьвер калибра 6,35 с серебряным стволом. Курок был на взводе.

Заметив удивление Малко, Кристина рассмеялась.

- В этой машине прекрасная звукоизоляция, - сказала она. - Это гораздо надежней, чем дом, где слуги подслушивают под дверью... Я могу вас убить, и мой шофер бровью не поведет.

- Зачем вам меня убивать?

- Не люблю, когда меня заставляют.

- К чему тогда это свидание?

- Вы храбрый человек, если решились подступиться ко мне подобным образом. Вы заслуживаете вознаграждения. Но ведь я не проститутка, которая ложится с гринго, когда он того захочет.

Послышался ничтожный толчок, и автомобиль остановился.

- Мы приехали, - сказала Кристина.

Она протянула ему руку для поцелуя.

- Adios, сеньор Малко.

Ему было нечего добавить. Словно галантный кавалер, Малко откланялся, будто уходил со светского чаепития.

- Я надеюсь, что случай снова сведет нас вместе, - ответил он. Она с насмешкой посмотрела на него.

- "Adios" по-испански обозначает только "до свидания", сеньор...

Он открыл дверцу, и в глаза ему ударила реклама "Пепси-колы". Он стоял на тротуаре перед отелем "Мария-Исабель".

Автомобиль тут же тронулся с места. Свежий воздух привел его в чувство. Какое странное приключение! В голову никак не укладывалось, что такая женщина была замешана в историю с CX-3. Зачем в таком случае она его завлекала? Было бы гораздо проще избавиться от него после свидания. Для этого хватило бы отвезти его к себе домой и поручить братьям Майо. Однако инстинкт все же подсказывал Малко, что Кристина знает, кто он на самом деле. Ее выдавал иронический блеск в глазах. Он не впервые встречал умную женщину, которая сочетала приятное с полезным.

Тем не менее, он не продвинулся ни на миллиметр, не имея ни малейшего понятия ни о том, что случилось с Сержем Ленцем, ни о том, где окопался Йохико Таката. Этот мог нанести удар в любое мгновение.

Чамало был скорее всего врачом, занимающимся темными делами, а прекрасная Кристина - надменной метиской с горячей кровью. Сам же Серж Ленц, должно быть, загорал на солнышке с девчонками.

Проклятая работа! Да еще этот тянущий на полцарства отель! Бухгалтеры в ЦРУ еще будут кусать себе локти.

Он медленным шагом направился в холл. Там было довольно оживленно. Постояльцы возвращались со спектакля и, наталкиваясь друг на друга во всех углах, желали: "Добрый вечер!" Он взял свой ключ. В этот миг какой-то человек поднялся со своего места и бросился к нему, широко улыбаясь.

- Amigo!

Неизвестный вложил в это приветствие весь мексиканский пыл. Он улыбался рекламной улыбкой и двигался прямо на Малко, широко распахнув руки, чтобы заключить его в объятия. Это было традиционно для Мексики, где при встрече все хлопают по спине прямо пропорциональное дружбе энное количество раз.

Очевидно, здесь была какая-то ошибка. Малко в некотором замешательстве приготовился снести эти неуместные нежности, чтобы потом выяснить недоразумение...

Но в тот момент, когда неизвестный было бросился ему в объятия, произошло нечто удивительное. Невесть откуда возникли двое других. Они выросли по бокам улыбающегося незнакомца. В мятых костюмах, с фетровыми шляпами на глазах и широкими усами они производили жуткое впечатление опереточных злодеев.

Каждый из них схватил незнакомца за руку. Тот яростно сопротивлялся и врезал локтем в живот типу, который был слева. Тип со стоном сложился пополам. Второй проворно вытащил из-за пояса оружие, которое можно увидеть только в вестернах: сплошь никелированный кольт со стволом длиной в километр. Он ударил им по почкам улыбавшегося человека, который остановился в десяти сантиметрах от Малко, и разразился потоком испанских ругательств.

Малко мог рассмотреть его испуганные глаза. Желая оттащить незнакомца, он схватил его за руку. Один из двух жутких типов уже успел подняться и тут же бросился на Малко, отправив его пинком катиться на десять метров. Он был силен, как бык.

Малко приземлился под ноги какой-то женщине. Та завопила. Со всех сторон сбегались служащие отеля. Пока Малко прикидывал, как бы оглушить эту гориллу, незнакомец уже подошел к нему с улыбкой до ушей и протянул руку, чтобы помочь встать.

- Извините меня, сеньор, - очень вежливо сказал он. - Надеюсь, вы не ушиблись?

Малко было подал руку, как вдруг позади него послышался голос Фелипе Чано.

- Не двигайтесь, сеньор SAS. Вы в смертельной опасности.

Теперь Малко отказывался что-либо понимать. Паника в холле достигла небывалого уровня. Улыбавшийся незнакомец отбивался от одного из двух "злодеев", который то и дело наставлял на него свою гаубицу. Второй спешил на помощь. Фелипе Чано тоже держал в руках большой пистолет. При виде этого зрелища какая-то женщина издала пронзительный крик и упала без чувств на зеленый ковер. Все говорили одновременно.

Чано орал, что он из полиции, но никто ему не верил. К удивлению Малко почти все мужчины вытащили пистолеты и нацелились кто куда с угрожающим видом.

В углу какая-то американка без конца повторяла: "Все посходили с ума".

Чано взял Малко за руку:

- Человек, которого мы арестовали, собирался вас убить.

- Что? Тот, который хотел меня расцеловать?

- Да. Здесь могут быть и другие. Я жду подкрепления.

Ему не пришлось долго ждать. Под вой сирены полицейские с пистолетами наизготовку и торчащими кверху усами посыпались в холл. Ими руководил Фелипе. Через несколько минут полицейские загнали всех, кто был в холле, в бар, превратив его временно в концентрационный лагерь. Репутации отеля был нанесен ужасный удар. Это наводило на мысль, что всю заварушку подстроили из "Хилтона", конкурирующего отеля напротив.

Улыбавшийся человек теперь лежал, уткнувшись лицом в пол. Двое жутких типов сидели на нем сверху. Малко и Чано подошли ближе.

- Вы уверены, - спросил Малко, - что не совершаете ошибку? Этот человек ничем мне не угрожал. Что он собирался сделать?

- Взгляните, - сказал Чано.

Один из типов со всяческими предосторожностями протянул ему кусочек прозрачного пластикового кольца, наподобие тех, какие используют боксеры, чтобы не повредить фаланги пальцев.

- Осторожнее, - сказал Чано. - Берите за краешек.

Малко взял его в руки и принялся внимательно рассматривать. Из пластика торчало полдюжины коричневых игл длиной примерно в полсантиметра. Словно волоски старой щетки.

- Вы что-нибудь слышали о кураре, сеньор SAS? - спокойно спросил Фелипе Чано. - Этот человек пытался вас отравить. Эта штука была надета у него на правой руке иголками во внутреннюю сторону ладони. Сжимая вас в своих объятиях, он вонзил бы их вам в спину. Вы бы, скорее всего, ничего не почувствовали. Он извинился бы, что принял вас за кого-то другого и вы бы ушли. Не доходя до лифта вы бы почувствовали страшный холод. И упали бы, уже парализованный. В течение следующего получаса вы были бы уже мертвы, и никакой доктор не смог бы вас спасти.

Малко зачарованно смотрел на кончики игл. Решительно, жизнь копейка! Он редко бывал так близок к концу. Малко подумал о Кристине. Это она отправила ему посланника со смертью. Такие шутки в ее стиле. По крайней мере, это свидетельствовало об одном: он был на верном пути. Убивают только тех, кто мешает.

- Кто этот человек? - спросил он у Чано.

- Его зовут Хосе Боланос. Он содержит кафе неподалеку отсюда. Мы его хорошо знаем. Поедемте с нами, мы будем его допрашивать.

Они сели в старенький кадиллак. Жуткие типы уважительно отдали им честь и надели наручники на Хосе Боланоса.

- Это замечательные инспектора, - объяснил Фелипе Чано. - Самые верные из всех людей, что есть у меня. И лучшие стрелки в Мехико. Отныне они будут наблюдать за вами. Они каждый день тренируются, гася выстрелами свои сигареты.

- Но как вы догадались, что этот человек хотел меня убить? - спросил Малко.

Мексиканец улыбнулся.

- Я ни о чем не догадывался. Проводив сеньору Ленц, я вернулся в отель. Вас еще не было. Не желая там оставаться самому, я поручил мальчишке-чистильщику обуви следить за окрестностями. А сам с двумя людьми поехал следом за автомобилем сеньоры Ариман. Я хотел вычислить братьев Майо. Но вы нас довели только до "Сада 12 Мая". Мы возвратились одновременно с вами. Мой мальчишка сказал, что вас спрашивал какой-то человек. Он еще находился в холле. Это был Хосе Боланос. Мы стали за ним следить и когда я увидел, что он направляется к вам, мы вмешались.

- А как насчет кураре?

- Это уже не в первый раз. Редактор "Свободной Кубы" умер в прошлом году в аэропорту от остановки сердца. Какой-то почитатель пожал ему руку.

- Это был Боланос?

- Не думаю. Но точно, что люди из организации, которая нас интересует. Кураре гораздо более надежен, чем револьвер. К тому же это традиционное оружие индейцев, не забывайте об этом.

Они прибыли на место. В углу одного из коридоров Securidad посреди всеобщего оживления спали двое маленьких чистильщиков сапог, положив головы на ящички с сапожными принадлежностями. Фелипе Чано осторожно их обошел.

- Это наши лучшие осведомители, - сказал он Малко. - Они снуют повсюду, и никто их не замечает. А сюда они приходят, чтобы поспать.

В кабинете Фелипе было полно народу. Посредине находился Хосе Боланос, привязанный к стулу.

- Он ничего не хочет говорить, - объяснил один из агентов. - Никакого другого оружия при нем не было. Он отрицает, что это был кураре. Говорит, что мы все сошли с ума.

- Это очень легко доказать, - сказал спокойно Фелипе.

Он взял пластиковое колечко и надел на свою руку. Затем подошел к задержанному.

- Сознаешься? - спросил он.

Хосе Боланос сплюнул перед собой на пол.

- Ну, хорошо. Ты сам этого захотел.

Фелипе Чано медленно приближал свою руку к лицу Боланоса. Тот не шевельнулся. Но Малко со своего места мог заметить, как с его лица сходит краска.

- Здесь у нас частенько случается такое, что кто-то внезапно умирает, - сказал полицейский. - Ты в любом случае нам не пригодишься, поскольку ничего не знаешь.

Он жестом приблизил руку еще, словно хотел оцарапать Боланоса.

Задержанный откинул голову и дико завопил. Маска бесстрастности спала. С искаженным лицом он старался увернуться от угрожавшей ему руки. Но так и не заговорил...

Фелипе Чано снял колечко и положил его в ящик своего стола.

- Полагаю, что вы были приговорены, сеньор SAS, - сказал он. - Мы ничего не вытащим из этого человека. Кстати, он наверняка, знает очень мало. Это всего лишь наемный убийца. Я помещу его на ночь в камеру с несколькими змеями. Есть люди, которые совершенно не терпят этого. Может быть, к ним относится и сеньор Боланос? Это наша третья ступень убеждения.

Боланоса увели.

Фелипе Чано прикурил сигарету и сказал Малко:

- Есть одна вещь, которую вы не знаете: Хосе Боланос - лучший друг Луиса Чико - Чамало.

7

В автомобиле стояла невыносимая вонь. Хосе Боланос, стиснутый между двумя pistoleros, издавал едкий и одновременно сладковатый запах, смесь пота, грязи и того сырого запаха смерти, на который повсюду наталкиваешься в Мексике. Малко вздрогнул. Камера наверняка не сахар.

От самих pistoleros плохо пахло. Все бы ничего, если бы к этому не примешивался запах дешевого рисового порошка, которым они обсыпали свою одежду, чтобы сбить прокисший запах пота. С тех пор, как Малко увидел их впервые, на них были те же широкополые шляпы черного цвета, те же желтые рубашки с галстуками в тон, те же костюмы в голубую полоску, застегнутые на все пуговицы и те же башмаки с очень острыми носками - "для приемов ногами". К сему, конечно, прилагались никелированные кольты, засунутые за пояс. Они, наверное, и спали, не снимая своих шляп, всегда готовые действовать.

Фелипе сидел за рулем. Каждый раз, проезжая мимо церкви, он украдкой осенял себя крестом. Pistoleros из солидарности склоняли головы. Ну и команда!

- Нам еще далеко? - спросил Малко.

- Уже приехали, сеньор SAS, - ответил Фелипе.

Это была часть пустыря, огороженная частым забором. У входа беспробудным сном спал сторож. Pistoleros грубо вытащили Боланоса из машины и засверкали своими гаубицами на солнце.

Они вошли первыми, пиная из развлечения ягодицы задержанного.

Изучая окрестности, Малко хмурил брови. Посредине площадки стоял только один столб, сильно смахивающий на пыточный. К тому же оба pistoleros уже привязывали к нему Боланоса.

- Эй, - окликнул Малко, - только не убейте его сразу.

Фелипе обнажил в улыбке зубы цвета слоновой кости.

- Нет-нет, сеньор SAS. - Вы можете его убить сами, когда захотите. Он ваш. Здесь у нас "специальная комната" для допросов. Нужно узнать, кто ему отдал приказ вас убить.

- И как это вам удастся?

- Смотрите, сеньор SAS. Мы не дикари. Здесь нет ни ванны, ни электрошока. Разберемся по-человечески. Кстати, это только прелюдия.

Фелипе подошел ближе к задержанному, привязанному к столбу.

- Ты надумал говорить, вонючий шакал? - с деланным весельем спросил он.

Боланос пожал плечами и ответил непристойностями.

- Да хранит тебя Пресвятая Дева, - с чувством подвел итог Фелипе и с размаху ударил его.

- Он богохульствовал, - объяснил он Малко. - Это человек без совести и чести.

Он сделал знак pistoleros, которые сидели на ящике. Они резво поднялись и вытащили свою никелированную артиллерию.

- Займите свое место, - любезно сказал Фелипе, указывая на ящик.

Они снова уселись на доски, как на скамьи амфитеатра. "Быка" звали Хосе Боланос, и он совершенно не хотел умирать. Его привязали к столбу под прямыми лучами солнца. По его лицу начал струиться пот, но он оставался неподвижен.

Огороженный деревянным частоколом пустырь представлял собой маленький изолированный мирок.

Один из pistoleros подошел к задержанному и сунул ему в зубы длинную темного цвета сигарету. Она наполовину была уже выкурена.

Боланос с жадностью затянулся.

Другой pistolero повернулся с проворством змеи и даже Малко не заметил, как он вытащил свой пистолет.

Половина сигареты исчезла.

Второй pistolero в точности повторил его быстрый жест, и окурок был выбит из губ Боланоса.

Оба разразились хохотом и принялись хлопать себя по ляжкам, засунув пистолеты обратно за пояс.

Боланос был бледен, как смерть. У Малко заложило уши от выстрелов.

Фелипе одобрительно покачал головой.

- Они очень проворные.

Во всяком случае, наверняка никто не мог пожаловаться дважды на их неловкость.

Между зубов Боланосу сунули вторую сигарету. Он ее выплюнул. Первый pistolero, явный недоброжелатель, поднял ее и поместил в правое ухо Боланоса. Затем отступил назад, смеясь во все горло.

- Не двигайся, hombre [человек, мужчина; принятое в испаноязычных странах обращение (исп.)], или ты станешь глухим, как полная бочка.

Боланос изрыгнул целую череду ругательств, но не пошевелился. Второй pistolero подбросил свой пистолет, поймал его и выстрелил.

Сигарета исчезла из уха.

Затем настала очередь второго уха, затем обоих вместе. На этот раз оба pistoleros выстрелили одновременно. Ошеломленный Малко впервые присутствовал на таком странном аттракционе. Боланос держался, но стал совсем серого цвета. Громадные пули 45-го калибра, слегка задевавшие его, способны были на таком расстоянии разнести его голову на куски.

Пока оба pistoleros перезаряжали свои пушки, Фелипе подошел к Боланосу и вежливо спросил, кто его нанял.

У задержанного еще достало сил выпустить тираду проклятий, которая сильно шокировала Фелипе.

- Продолжайте, - приказал он своим помощникам.

- У вас никогда не было несчастных случаев? - спросил Малко.

- Редко, сеньор SAS, крайне редко. Мы теряем к себе уважение, когда слегка портим людей. Но заключенные об этом не знают. Они думают, что это очень опасно. Во всяком случае это неприятно для нервов. После этого ночью плохо спится.

Или слишком хорошо и долго.

Cнова началась канонада. Сигареты уже надоели, и с рубашки Хосе Боланоса одна за другой попадали пуговицы.

Затем последовал вариант Гийома Телля с плодом авокадо, едва державшемся на голове задержанного. Продырявленный, как шумовка, плод закончил свое существование в углу пустыря. Боланос начал слегка реагировать. Теперь у него можно было различить конвульсивное подрагивание левой руки. Когда самый шаловливый pistolero повернулся к нему спиной и примерился выбить у него окурок, в самом деле очень короткий, целясь в маленькое зеркальце, Боланос издал слабый протестующий возглас.

К нему подскочил Фелипе.

- Ты хочешь говорить?

Боланос уже взял себя в руки, Фелипе дал знак продолжать.

- Похоже, дело двигается, сеньор SAS.

Pistolero с горячностью снова открыл частый огонь. Можно подумать, шло сражение при Аламо. Вокруг Боланоса свистели пули, словно смертоносные осы.

Малко заметил, что на палисаднике повисло с десяток подростков, издававших радостные возгласы.

Внезапно один из pistoleros вытащил из своего кармана красный платок и со зловещим видом сунул его в карман Боланоса, как раз напротив сердца.

- Аdios, сеньор, - мрачно сказал он.

- Все, даже самое лучшее имеет конец, - добавил второй.

- Мы имеем право только на один выстрел, - снова заговорил первый. Стреляю через плечо с двадцати шагов. Если я промахиваюсь, ваша жизнь спасена.

Другими словами столько же шансов, сколько на то, чтобы вычерпать Тихий океан чайной ложечкой...

Первый pistolero медленным шагом удалился. Второй остался рядом с Боланосом. Для "удара милосердия".

Малко считал шаги: 15, 16, 17... Настоящая коррида, дорогое для каждого мексиканца зрелище.

18, 19...

- Нет! - завопил Боланос в тот момент, когда pistolero cобирался повернуться. - Я буду говорить.

- Пусть ему найдут и принесут попить, - приказал Фелипе. - И мне принесите пива тоже.

Разочарованные мальчишки освистали Боланоса. Один из pistoleros двумя выстрелами в воздух заставил их умолкнуть. Отупев от солнца и зноя, Малко проглотил бы целую бочку водки с тоником, неизвестным в этой стране напитком.

Опустив голову на грудь, Боланос словно потерял сознание. По его лицу стекали длинные струйки пота, смешанные с красноватой пылью. Его рубашка с отстрелянными пуговицами жалко свисала с боков.

Первый pistolero вернулся, следуя за гарсоном из кафе с подносом, заставленным стаканами. За побежденного! Боланосу поднесли первому. От сильного шлепка pistolero он пришел в себя и проглотил пиво одним глотком. Фелипе сделал то же самое и расплатился с гарсоном. Тот без малейших комментариев удалился, не желая рисковать. К чему, когда в этой стране пистолеты продаются в аптеках!..

- Поехали назад в офис, - сказал Фелипе. - Сеньор Боланос будет говорить. Необходимо записать его показания. Пойдемте, сеньор SAS.

На обратном пути запах был еще хуже. Оба pistoleros оживленно обсуждали технические моменты, и Боланос потерял сознание.

После зноя пустыря офис Фелипе показался Малко восхитительно свежим. Боланос, все еще связанный, примостился на стуле. Фелипе заложил лист бумаги в машинку и сказал Малко:

- Думаю, будет лучше, если я допрошу его сам, сеньор SAS. Вы можете передохнуть в соседней комнате. Там есть кресло. А через полчаса возвращайтесь.

Малко не заставил повторять себе дважды. Его костюм пропитался пылью настолько, что малейшее движение вздымало целое облачко. Он попытался носовым платком почиститься и протереть свои очки. Затем заботливо сложил свою рубашку и вытянулся в кресле. Из соседней комнаты не доносилось никакого шума.

Из-за жары Малко быстро заснул. Когда он проснулся, прошел целый час. Он надел свою рубашку и постучал в дверь офиса Фелипе.

Ответа не последовало.

Он вошел.

Фелипе спал, уткнувшись лицом в стол. Стул, на котором сидел Боланос, был пуст. Заинтригованный Малко обошел стол вокруг. Лист в машинке был все так же чист.

Малко затряс Фелипе. Мексиканец заворчал, но не шевельнулся. Малко потребовалось приподнять его голову за волосы и изо всех сил потрясти, чтобы полицейский открыл глаза. Он встал и, слегка заплетаясь, сделал по комнате несколько шагов.

"Да он мертвецки пьян", - изумился Малко. Однако от Фелипе не пахло спиртным.

Он снова сел за свой стол. Его глаза были широко раскрыты, но он, казалось, не видел собеседника.

- Фелипе! - прокричал Малко. - Что случилось?.. Где Боланос?

Полицейский непонимающе посмотрел на него.

- Это сволочь, - пробормотал он, - такая сволочь.

Малко подпрыгнул.

- Что он вам сделал?

Фелипе ударил кулаком по столу.

- Моя жена! Он хочет мою жену. Я убью его, если он будет увиваться за ней!

- Но кто хочет вашу жену? - спросил Малко. - Он больше ничего не понимал.

Полицейский вдруг оживился. Он опять стукнул кулаком по столу. Его глаза были широко раскрыты, но взгляд был какой-то неподвижный, странный. Он пригрозил Малко пальцем:

- Hombre, я ничего не говорю, но замечаю все! Три раза за шесть месяцев я уезжал в Такско, где мне нечего было делать. Я знаю, что он хочет меня удалить, чтобы спокойно с ней видеться. У него есть деньги, прекрасный автомобиль. Он думает, что все женщины могут принадлежать ему, как эти... как проститутки!.. Но только не моя, сеньор! Только не моя!

Он на мгновение умолк.

- Знаете, что я сделал в прошлый раз?.. Перед тем, как уехать на задание... Если бы он знал, он бы выгнал меня с работы.

Он доверительно склонился к Малко:

- Я высыпал ливр сахара в его бензобак. Кажется, он топал ногами целый час. Подумать только!.. Могущественный капитан Герреро из Policia Especiale, жертва проделки какого-то наглеца! Я смеялся всю дорогу. Механику понадобилось целых два дня, чтобы прочистить все трубы.

Довольный Фелипе замолчал. Его взгляд был все таким же странным. Он был под воздействием наркотиков. Но кто это сделал и как?.. Сообщники Боланоса должны были в таком случае иметь здесь своих людей, чтобы осмелиться дать наркотик полицейскому в его же офисе и увести задержанного.

Фелипе продолжал говорить сам с собой. Он подозвал Малко и показал ему на угол комнаты.

- Посмотрите, сеньор, как она хороша!

В указанном направлении не было ничего, кроме старой афиши на грязной стене.

Фелипе в экстазе бормотал:

- Лицо девственницы, но тело, сеньор, какое тело!.. Господь никогда не создавал ничего лучшего. Посмотрите на эту походку... Эту осанку! Это не женщина, это богиня! А длинные черные волосы!..

Малко начинал серьезно беспокоиться. Боланос исчез, а Фелипе сошел с ума. Хорошенький денек! Малко решил провести один эксперимент. Он немало читал о мексиканских наркотиках.

- Идемте, - повелительно сказал он Фелипе.

Мексиканец послушно поднялся и пошел следом. Коридоры Securidad были пусты. Был час сиесты. До самого выхода им никто не попался навстречу.

Напротив было метро.

- Переходим улицу, - сказал Малко.

- Да, сеньор, - послушно согласился Фелипе.

Если бы не Малко, несчастного задавили бы машины. Он повиновался, как автомат.

В кафетерии их ожидал приятный сюрприз: там оба pistoleros пожирали tamales с зеленым соусом. Завидев Малко и Фелипе, они подпрыгнули и сняли шляпы. Фелипе смотрел на них, не узнавая. Малко объяснил:

- Он одурманен наркотиками. Помогите мне привести его в себя.

Он говорил по-испански. Pistoleros переглянулись. Первый из них выдал целую тираду испанских и индейских ругательств. Второй умчался со скоростью пушечного ядра на улицу. Он отправился искать Боланоса.

Хороший рефлекс, не запоздавший.

Первый pistolero вытащил из кармана маленький пузырек, наполненный белым порошком. Он бросил в стакан с водой целую щепоть и заставил Фелипе выпить.

Результат не заставил себя долго ждать. Фелипе побелел, как смерть, затем позеленел, затем покраснел. Он облокотился на стойку, выплюнул сгусток желчи, затем снова позеленел, выпустил слюну и, издав нечто неразборчивое, рухнул на землю и забился в судорогах.

Pistolero сочувственно покачал головой и сказал Малко:

- Это очень сильное лекарство. Когда перепьешь - хорошо помогает. Он протянул пузырек Малко. - Если хотите...

- Спасибо, - сказал Малко. - Я вообще не пью...

Фелипе являл собой душераздирающее зрелище. Можно подумать, что у него был приступ эпилепсии. Растерянный хозяин кафетерия молча наблюдал все сцену, но не вмешивался. Pistoleros пользовались хорошей репутацией в этих краях.

Второй pistolero вернулся еще более мрачный, чем обычно. Он явно не нашел Боланоса.

Наконец Фелипе успокоился. Ему помогли встать на ноги. Затем удалили трех или четырех постоянных посетителей, установили стойку на место, с материнской нежностью подтерли Фелипе слюну и заставили его выпить чашечку дымящегося горячего кофе.

Он икнул и сказал:

- Сучий сын. Где эта собака? Я убью его.

"Так и есть, все начинается сначала!" - подумал Малко. Но на этот раз полицейский уже вернулся к действительности. Он схватил первого pistolero за желтый галстук и принялся его трясти, изрыгая ужасные проклятия на индейском диалекте. Тот не вымолвил ни слова, но его усы опустились от стыда.

- Ты обманщик! - вопил Фелипе. - Ты меня предал. Я тебя отправлю обратно в деревню, откуда ты никогда в жизни не выберешься. Я тебя четвертую... Ты - собака!

- Si, Hobre, - сказал pistolero.

- Убирайтесь оба! - заорал Фелипе. - Разыщите его. Я не желаю вас видеть, пока вы его не найдете. До тех пор пор я не заплачу вам ни копейки.

Они не заставили повторять себе дважды и исчезли, как кометы. Под ногами Хосе Боланоса должна была гореть земля. Малко начал понимать в чем дело, еще не имея в том полной уверенности.

- Что случилось? - спросил он.

Полицейский стиснул кулаки.

- Эти идиоты все испортили. Допрос в участке был только первой частью, чтобы оглушить его. Я ему приготовил стакан пива с наркотиками, которые мы часто используем. Это мецкаль. От него начинаются галлюцинации, а самое главное, он подавляет волю. Боланос бы ответил на все мои вопросы.

- И что же?

- Они перепутали стаканы! И пиво с добавкой досталось мне... Как только Боланос увидел, что я уснул, он сбежал. Кроме того, я сказал этим двум дебилам стоять под моей дверью... Они же, собаки, отправились сюда побиться об заклад насчет петушиных боев! Меня обнаружили вы?.. Я спал?..

- Да, да, - подтвердил Малко. - Вы спали.

Бесполезно было ему рассказывать, что он в курсе всех перипетий его интимной жизни. Мексиканцы так чувствительны!

- Боланос уже далеко, я обесчещен, - сделал вывод Фелипе. - У меня так болит голова, что я сомневаюсь, держится ли она еще у меня на голове.

Он снова выпил кофе. В то же время дверь распахнулась и появились двое pistoleros в крайней стадии веселья.

- Вы нашли его? - рявкнул Фелипе. - Святая Богоматерь, или мне пойти поставить за вас свечку?

- Да, капитан, - хором сказали они. - В автомобиле.

- Приведите.

Они, все еще продолжая веселиться, помотали головами и более молодой из них приставил палец к горлу жестом, из-за которого хозяин кафетерия разбил три чашки.

- Это невозможно, капитан.

Малко и Фелипе рванулись на улицу. Дряхлый автомобиль pistoleros стоял перед бистро. На заднем сиденье свернулся клубком Боланос с перерезанным от уха до уха горлом.

8

По выходу из самолета складывалось такое впечатление, что попадаешь в вязкий клей. Температура достигла 50 градусов. Ни одного дуновения ветерка, и даже море было окутано легкой дымкой испарений.

Малко был весь взмылен. Из кокетства он вырядился в рубашку и галстук, тогда как Фелипе Чано довольствовался штанами из холстины и сорочкой с короткими рукавами. Полицейский поместил все свои вещи в старый вещмешок военного покроя из материала цвета хаки. Туда же он сунул свой длинный посеребренный пистолет и три коробки патронов.

После неудавшегося допроса Хосе Боланоса они решили отправиться в Акапулько.

Малко заставило на это решиться то обстоятельство, что Кристина тем же утром тоже отправилась в Акапулько. Слишком много стало совпадений.

Чамало исчез в том же направлении. Теперь Малко знал, что благодаря мадам Ленц он сунул голову в пасть тигра.

Спускаясь по трапу, он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Ему не пришлось долго теряться в догадках. В двух метрах от него, устремив взгляд в никуда, двигался один из братьев Майо. Еще одно совпадение!

Фелипе сошел вниз первым. Аэропорт находился в 26 километрах от города, поэтому пришлось нанять машину. Отказавшись от джипа с верхом из парусины розового цвета, который слишком бросался в глаза, Малко остановил свой выбор на не очень дряхлом шевроле с откидным верхом. Фелипе тщательно произвел осмотр автомобиля. После покушения с кураре следовало быть более осторожными.

Им понадобилось почти полчаса, чтобы добраться до "Хилтона", где Малко заказал два номера. Был разгар сезона, но после секретного разговора с американским посольством им предоставили номер на одиннадцатом этаже.

Фелипе Чано широко раскрыл от восторга глаза. Надо сказать, что "Хилтон" выглядел достаточно неординарно. Гигантский блок из бетона располагался прямо на пляже. Окна всех номеров выходили на море. Терраса, как и номер, была настолько просторной, что там можно было жить. Внизу, в саду, струилась рукотворная река, чтобы прибывшие из Майами американцы смогли избежать контакта с неочищенной водой бухты Акапулько. Некоторые из них ухитрялись пробыть там с месяц, ни разу не замочив и кончик ноги в водах Тихого океана.

Фелипе Чано осторожно постучал в дверь Малко.

- У меня здесь есть кое-какие осведомители, - сказал мексиканец. Нам следует прогуляться по городу.

Малко переоделся, и они вместе отправились в город. Накануне Малко отправил в Вашингтон телеграмму, чтобы дать знать, где он находится. Перед отъездом курьер из посольства передал ему в собственные руки запечатанный пакет. Малко пришлось два раза перечитать его содержимое, чтобы убедиться, что это не сон. То, что предоставлял ему в полное распоряжение генерал Хиггинс, чтобы уничтожить угрозу, нависшую над США, было просто фантастическим.

Первым делом нужно напасть на след Чамало. А через него на всех остальных.

По бульвару вдоль берега моря они добрались до города. Удушающий зной все еще не спадал. Лавчонки ломились от шляп и безделушек. Узкие улочки сливались в одну большую с неумолчным гамом улицу, неизвестную туристам, где Фелипе легко находил дорогу. Фелипе припарковал автомобиль рядом с кучкой обалдевших от любопытства подростков. В конторе с наполовину спущенными жалюзи голые по пояс мужчины суетились вокруг печатных машин и за столами в окружении восхищенных молодых людей. Это была редакция и типография ежедневной местной газеты "El Tropical".

Главный редактор сидел за старинным столом лицом к окружавшей его толпе и перечитывал последнюю корректуру. Завидев Фелипе, он широко улыбнулся и жестом указал на два табурета.

На этот раз обошлось без поцелуев, только крепким рукопожатием. Затем Фелипе ввел его в курс дела: Луис Чико - хирург, он же Чамало, жил когда-то в этих краях. Здесь его арестовывали. Может быть, старый журналист помнит, при каких обстоятельствах это происходило?

Из-за беспрерывных гудков автомашин приходилось выкрикивать вопросы и ответы, из-за чего разговор лишался некоторой части секретности. Но журналист не помнил ничего.

- А архивы? - спросил Малко. - У них имеются архивы?

Фелипе перевел.

Главный редактор расхохотался и открыл в левой половине своего стола крохотный ящик, где грудой лежала сотня старых снимков.

- Вот весь мой архив, сеньор, - сказал он. - Мы сжигаем все по мере использования.

Они извинились и вышли. Когда они почти переступили порог, журналист их окликнул.

- Есть кое-кто, кто, возможно смог бы дать вам интересующие вас сведения. Я не припоминаю имени, но вы легко его сможете отыскать. Это ныряльщик из "Перлы". Он проводит там все свои дни. Из ныряльщиков он самый старый. Чамало он знает хорошо, поскольку в курсе всех темных делишек Акапулько. Но не знаю - захочет ли он разговаривать.

Они поблагодарили и удалились, взяв с собой в качестве презента свежий номер "El Tropucal".

- Что это еще за "Перла"? - спросил Малко у Фелипе, когда они вернулись в машину.

- Самый известный в Акапулько ресторан. Там можно поужинать, потанцевать при свете луны и еще там перед террасой каждый вечер прыгают в воду знаменитые ныряльщики Акапулько. Они бросаются с 40-метровой высоты в узкий каньон, куда достигает прилив. Это очень зрелищно.

- Хорошо. Я понял, куда мы едем ужинать сегодня вечером, - заключил Малко.

Вернувшись в отель, Малко решил с часок провести на пляже. Пришел Фелипе и принес ему какой-то загадочный маленький флакончик.

- Это из пальмового масла, - сказал он. - Не мажьтесь вашими американскими снадобьями, не то к вечеру с вас слезет вся кожа.

Малко повиновался, и полицейский с отцовской нежностью натер его бесцветной маслянистой жидкостью. У него самого была загоревшая, цвета старой меди, кожа.

На почти пустом пляже Фелипе затеял долгую беседу со смотрителем, который провел их под кокосовую пальму и развернул две подстилки.

- Здесь есть какая-то молодая американка. Она приехала два дня назад, одна и проводит здесь каждое утро, - объяснил Фелипе.

В самом деле, четверть часа спустя смотритель горделиво сопровождал высокую девушку с длинными темными волосами и красной, как у рака, кожей. Она, поморщившись от боли, растянулась от них метрах в десяти.

Чтобы не показаться навязчивыми, они решились пройтись метров сто по пляжу. Полицейский был слегка обеспокоен. Он находил, что Малко относится к своей работе чересчур легкомысленно. Малко объяснил, что в такого рода делах малейший неверный шаг может повлечь за собой катастрофу. За ними следили. Следовательно, чем больше их будут считать беспечными, тем будет лучше.

В одном можно было быть уверенным наверняка. Малко пытались убить. Это мог быть кто-то из людей Чамало, кубинцы или даже какой-нибудь воздыхатель прекрасной Кристины. Однако способ отмщения не походил на месть влюбленного.

Мечтательную задумчивость Малко прервал чей-то звонкий голос.

- Тебе нужны хорошенькие украшения для твоей невесты? - спрашивал на испанском детский голосок.

Малко поднял голову.

Рядом с ним стоял подросток лет десяти, одетый в рваные брюки по щиколотку и майку. В руке у него был целый мешок безделушек. Каждое утро он ходил взад-вперед по пляжу со своим хламом.

- У меня нет невесты, - улыбнулся Малко.

- Ты же красивый Hombre, - сказал подросток. - Ты можешь легко ее найти. Им нужно делать подарки...

- Спасибо.

Подросток присел рядом с ним на корточки и положил ему на руку свою крепкую загоревшую лапку.

- Тебе не нужны раковины? А кружева? А шейные платки?

Малко покачал головой.

- Тогда хочешь женщину?.. Я знаю самых красивых в Акапулько. Хочешь, я тебя отведу в квартал публичных домов? Хочешь нетронутую девочку, которая никогда не была с мужчиной?

Малко разглядывал его, немного удивленный: подросток выдержал его взгляд. Невзирая на нежный возраст, у него в глазах уже горели суровые огоньки, как у всех, кто вынужден рано сражаться за жизнь.

- Ты ходишь к девочкам в твои-то годы? - насмешливо спросил Малко.

- Черт возьми, что ты воображаешь! Мне двенадцать лет и я уже познал женщин. Да будет тебе известно, что я уже Macho! Хочешь, я тебя отведу? Мы пойдем вместе в самый лучший публичный дом в Акапулько. Выпьем текилы...

Малко был потрясен.

- Как тебя зовут, малыш?

- Пепе.

- Послушай, Пепе. Мне не нужно женщины, понимаешь? Я здесь для того, чтобы отдыхать.

Пепе подозрительно на него посмотрел.

- Ты что - "голубой"? А с виду ты, однако, не похож. Я сейчас отведу тебя к моему приятелю Густаву. Он знает многих молодых мальчиков, каких ты любишь.

Пепе смотрел на него снизу вверх, пересыпая между пальцев песок. За сто песо он предложил бы собственную сестру.

Малко строго на него посмотрел.

- Мне не нужны ни мальчики, ни девочки, Пепе. Если ты не отстанешь, я тебя отшлепаю. Тебе нужно ходить в школу.

Мальчонка встал и пожал плечами. Он понял, что лучше не настаивать.

- Может быть, ты вообще не мужчина, - саркастически произнес он. - Во всяком случае запомни: я знаю Акапулько лучше, чем любой из гидов... Если захочешь меня найти, спроси в "Cаntina Estrella" за отелем "Prado-Amerucano". Adios.

Он удалился, загребая маленькими загоревшими ступнями золотистый песок и небрежно помахивая своим мешком. Народу на пляже было еще мало. Паром был пуст, и на поверхности неподвижно болтался носом к отелю катер для водных лыж. Это навело Малко на одну мысль. Он поднялся и склонился перед молодой американкой.

- Я князь Малко Линге, - вкрадчиво сказал он по-английски. - Не доставите ли вы мне удовольствие разделить со мной прогулку на лодке? Это только бы облегчило ваши страдания от солнечных ожогов.

Он протянул ей руку и помог встать. Этот номер ему всегда удавался. Она машинально подала свою руку и почувствовала, как ее поднимает его сильная рука...

Три минуты спустя они уже обсуждали с лодочником плату за проезд. Дела этого типа шли прекрасно: все его передние зубы были из золота, что придавало ему очень забавный вид. Он искоса зыркал на спутницу Малко. Она была почти одного с ним роста с фигурой манекенщицы, очень красивой грудью, длинными волосами черного цвета и смешливыми голубыми глазами.

- Меня зовут Ариадна, - сказала она Малко. - И я совсем не принцесса. Всего-навсего публицист...

- Вы рождены, чтобы быть принцессой, - отвечал ей Малко.

Они поплыли до буя. Она плавала быстрей него, и он был этим немного уязвлен. Зато реабилитировал себя, исполняя замысловатые пируэты на водных лыжах. Полчаса спустя они уже поджаривались вдвоем на солнце в бухте Пуэрто-Маркес под скептическим взором лодочника. Солнце пекло так сильно, что приходилось окунаться в воду каждые пять минут.

Ариадна слегка коснулась пальцем плавок Малко.

- Что это такое?

"Это" было вышитой монограммой.

- Это мои гербы, - объяснил он. - Корона с семью зубцами.

- Вы в самом деле князь? - мечтательно проговорила девушка. - Я подумала, что это шутка... Князя я встречаю в первый раз. Вам повезло!

Малко вздохнул.

- Если вам угодно!

Он подумал, что не будь титула, он скорее всего стал бы инженером или коммерсантом. Однако он всегда старался выделить себя, сохранить кое-что от бесстрашного индивидуализма, из которого была выкована длинная цепь его предков. Он чувствовал на себе кое-какую ответственность. Он никогда бы не смог стать барменом или официантом. В глубине души он был страшно консервативен.

Иногда ему казалось, что он живет в другом веке. Из его семьи в живых никого уже не осталось. Но он никогда не чувствовал себя одиноким. Достаточно было подумать о своем фамильном склепе, где покоилась целая череда Линге, чтобы прийти в себя. В гробу ему не будет одиноко. Иногда его охватывала тревога. Что, если пуля или "несчастный случай на работе" не оставят ему времени завести наследника? Тогда он станет последним из Линге. Это не будет иметь большого большого значения для всего мира. Но когда знаешь имя своего предка, жившего в XVI веке, чувствуешь себя немножко виноватым.

- О чем вы думаете? - спросила Ариадна.

Он поцеловал ее, чтобы избавиться от необходимости отвечать. Лодочник с золотыми зубами стыдливо отвел глаза.

Ариадна ответила на его поцелуй, и он почувствовал на губах вкус соли. Пора было возвращаться. На лыжах они больше не катались. На обратном пути лодочник показал им дом Кантенфласа - мексиканского комика.

- Это самый красивый дом в Акапулько, - сказал он. - Он стоит два миллиона песо.

Здание представляло собой причудливую смесь греко-испано-итало-американского стилей, и, похоже, было построено сошедшим с ума архитектором на самой верхушке холма, возвышавшегося над бухтой. Несчастному не удалось испортить пейзаж, но это было все, что он сумел сделать.

Рядом с Ариадной Малко забыл о своих треволнениях. Силуэт Фелипе, стоявшего на пляже и ожидавшего лодку, вернул его к действительности. Он подошел к полицейскому. Фелипе вежливо приветствовал его наклоном головы.

- У меня есть новости от вашего друга Сержа, - объявил он.

- Он здесь?

Фелипе улыбнулся.

- Нет, он... не может передвигаться.

Все было ясно. Малко повернулся к Ариадне.

- Сегодня вечером в восемь часов в холле?

И ушел, даже не оставив ей времени ответить. Фелипе шел следом. Как только они остались одни, полицейский заговорил.

- Обнаружили тело Сержа Ленца. По крайней мере, это должен быть он.

- Где?

- В джунглях. В 200 милях отсюда. Тревогу подняли грифы. Индейцы пошли посмотреть и притащили скелет в ближайший полицейский участок. Чтобы получить награду. Кости были вычищены добела. Но на нем еще оставалась цепочка от часов.

- Бедняга Ленц! Однако его автомобиль так и не нашли. Странно.

Фелипе покачал головой.

- Это ни о чем не говорит. Вполне возможно, он сейчас гниет на дне какого-нибудь болота. Это ведь не город. Природа быстро расставляет все по местам.

Они шли через гигантский, заледеневший от кондиционированного воздуха холл. Малко чихнул.

- Ваше здоровье, сеньор SAS, - вежливо сказал Фелипе. - Да хранит вас Господь!

Этот Фелипе - неисправимый ханжа! Он, наверное, окунает свои пули в святую воду.

- Мое здоровье, - сказал Малко, - зависит от того, нападем ли мы на след этого японца до того, как он нанесет слишком большой ущерб. Что еще находится в том районе, где нашли Ленца?

- Ничего. Только маленькие деревушки, затерянные в джунглях. Ничего, кроме земельных площадей, непригодных к использованию шесть месяцев в году. Не понимаю, что там мог делать Ленц. Там даже нет путей сообщения. Эти люди слишком бедны.

- Однако не попугай же его сожрал. Он что-то разнюхал, из-за этого его убили. Меня удивляет одно: его автомобиль исчез. В этих местах это ведь слишком заметно - автомобиль! Если Ленц обнаружил то, что искал, там должно быть частное владение либо ферма.

Фелипе пожал плечами.

- Нужно потратить полгода, чтобы его найти. В тех местах сотни ферм и столько же больших частных владений.

- Будем надеяться, что наш ныряльщик выведет нас туда, - сделал вывод Малко. - Пока есть время - идемте, приведем себя в порядок.

В его комнате стоял такой же холод, как и в холле. Малко пришлось выйти на балкон и вдохнуть глоток раскаленного воздуха. Немного левее на внешнем рейде порта неподвижно, словно нарисованный, стоял старый японский сухогруз. Его флаг поблескивал под лучами заходящего солнца.

Малко потратил больше часа, чтобы вымыть из кожи въевшуюся соль. Затем ему осталось только подобрать галстук. Он не любил тропическую безалаберность в одежде.

Одевшись, он бросил на себя взгляд в зеркало. На фоне загара еще более выделялись светлые волосы и золотистые глаза. Он осторожно дунул в платочек, как в бумажный пакетик, и сунул его в верхний кармашек рубашки. Этому фокусу научил его один англичанин, чтобы все платочки были восхитительно мягких очертаний и в искусственном беспорядке.

Он достал из чемодана сверхплоский пистолет и взвесил его на руке. "Единственное оружие, которое можно носить под смокингом". Это правда. Пистолет был не толще пачки сигарет и весил не больше четырехсот граммов. Его составные части были сделаны из титана, сверхлегкого металла. Оставив кобуру, он сунул пистолет за пояс слева и снова оглядел себя в зеркало. Даже при застегнутой рубашке не было видно ни малейшей складки.

Немного одеколона на непокорные волосы - и он уже спускался по лестнице с неизменными очками на носу. По крайней мере здесь у него была причина - солнце!

Феликс и Ариадна были уже внизу. На девушке было платье-джерси из шелка, которое подчеркивало все ее формы. Он нашел, что в платье она еще более привлекательна, чем в купальнике. Фелипе скромно опустил глаза.

- Вперед! Я проголодался, - сказал Малко.

На стоянке они сели в машину. На бедре Фелипе виднелась гигантская опухоль. Его артиллерию не так-то легко было спрятать.

Попетляв по старой части города, они приехали в "Перлу". Стало прохладнее, и люди повыходили на пороги своих домов.

Вход был сзади. Пройдя по лабиринту коридоров и лестниц, инкрустированных раковинами, они попали в ресторан. У того, кто оказывался здесь впервые, вырывался вздох восхищения. Столики полукругом располагались один за другим на гигантских уступах прибрежной отвесной скалы. Справа на открытом воздухе находилась площадка для танцев с оркестром. Напротив нее - четырехметровый каньон головокружительной глубины, на дне которого рокотал прибой. Дальше, насколько хватало глаз, раскинулся Тихий океан, освещенный лунным светом, как на почтовых открытках.

- Отсюда прыгают лучшие ныряльщики в Акапулько, - сказал Фелипе. Прыжок на крыльях ангела с высоты 40 метров. Если они плохо рассчитывают свой полет, - разбиваются о скалы внизу, поскольку прилив приходит и уходит. Но это очень интересно.

- Они хорошо здесь зарабатывают? - спросила Ариадна.

Фелипе улыбнулся.

- За месяц им платят столько, сколько вы зарабатываете за неделю. Плюс в конце концов неизбежная смерть. Но такова жизнь. Так было угодно Богу.

Им отвели столик у обрыва. Немного наклонившись, можно было увидеть между скалами искрящуюся глубину моря. Фелипе позвал метрдотеля.

- Роландо будет работать сегодня вечером?

Тот наклонил голову:

- Непременно. Я сейчас его вам пришлю, сеньор.

Частенько случалось, что туристы просили ныряльщиков исполнить что-нибудь необычное, наподобие сальто-мортале или спуска с факелами за пять или десять долларов.

- Роландо - лучший из ныряльщиков, - объяснил Фелипе.

Несколько секунд спустя на верхних ступеньках лестницы появился Роландо. Он был одет в голубое трико. Ширина его плеч позволяла предположить, что, несмотря на то, что он был круглый, как бочонок, лишнего жира на нем не было. Он прошел между столиками и уселся напротив Малко.

- Добрый вечер, - сказал он. - Сеньор хотел со мной поговорить?

Его маленькие живые глазки, глубоко сидящие на толстом лице, то и дело поглядывали в сторону Ариадны. Волосы на светский манер были откинуты назад и прилизаны, как у танцовщика.

- Мы разыскиваем одного из ваших друзей, - сказал Фелипе на индейском диалекте.

Тот почти сомкнул веки.

- Кого?

- Чамало.

Роландо подозрительно оглядел обоих мужчин и чуть было не встал. Фелипе живо сунул ему в руку банкнот в сто песо.

- Он очень мне нужен. Для моего друга. У него есть девушка, понимаешь? Она не отсюда. Никого не знает.

- А ты сам кто? - все еще недоверчиво спросил Роландо.

Фелипе сочинил наугад:

- Друг Хосе Боланоса.

Тот сразу расслабился.

- Прекрасно. Почему ты сразу не сказал? Не знаю, где Чамало, но знаю кое-кого, кто может тебя привести к нему. Это мальчишка, маленький такой сорванец. Пока сезон, он приводит женщин, к которым Чамало может иметь свой интерес. Ему это не сложно, поскольку он шныряет повсюду. А теперь скажите мне, что я буду со всего этого иметь.

- Пять сотен песо. Как только мы увидим мальчишку. Девушка не может больше ждать.

- Прекрасно. Как только исполню прыжок, отправлюсь его искать. Пойду скажу патрону, что вы заказали прыжок с факелами.

Он встал и вразвалочку удалился. Его спина густо заросла волосами.

- Ну что? - спросил Малко.

- Он отведет нас к Чамало. Есть еще один мальчишка, который его знает, маленький чистильщик сапог.

- Что вы ему сказали?

Фелипе улыбнулся:

- Да простит меня Пресвятая Дева! Сказал, что сеньорита ждет ребенка от вас и ей необходимо сделать аборт.

Ариадна вслушивалась в разговор, ни слова не понимая по-испански.

- Кто этот неандерталец? - спросила она.

Малко взял ее руку и поцеловал.

- Мы попросили его исполнить для вас один исключительный прыжок, объяснил он. - С факелами.

В знак благодарности она пожала ему руку. Она была тронута. Не часто встретишь атлетически сложенного дворянина на пляже в Акапулько.

Оркестр наигрывал "Как прекрасен Веракрус". Малко увлек Ариадну на танцевальную площадку, и она прижалась к нему своим податливым телом ровно настолько, насколько требовалось чувствительности, чтобы погрузить его в мечты.

- Чем вы занимаетесь в жизни, ваше сиятельство? - спросила она.

- У меня безобидная профессия. Мой приятель - крупный мексиканский скупщик. Мы собираемся осмотреть сахаро-рафинадный завод в Мазатлане. А до тех пор мы решили немного развлечься.

На этом разговор прервался. В ресторане погасли все огни, кроме свечей на столах. По громкоговорителю объявили, что ныряльщики готовы исполнить свои смертельные номера.

Малко и его спутница вернулись за свой столик. Им принесли заказанный бифштекс. Зажженные прожектора осветили весь каньон сверху донизу. Слева, на маленьком незанятом выступе скалы, столпились зеваки. Трое ныряльщиков гуськом спускались по козьей тропке на левом склоне каньона. Один за другим они погружались в пенную воду и взбирались на другой берег. Оркестр умолк, и все посетители не сводили глаз с трех силуэтов, которые медленно карабкались по обрывистой отвесной скале до каменистой платформы, служившей им трамплином.

Малко сразу же различил плотный силуэт Роландо, который взбирался с легкостью козочки. Его сопровождал луч прожектора: постановка была прекрасно подготовлена.

Роландо добрался до платформы. Он сделал жест рукой в сторону посетителей ресторана. В ответ раздались возгласы.

Он направился к маленькой нише в утесе и демонстративно встал на колени для молитвы. Толпа затаила дыхание. Луч прожектора подчеркнул крестное знамение, которым осенил себя ныряльщик. Краешком глаза Малко увидел, что Фелипе тоже осенил себя крестом.

Он был неисправим, этот Фелипе!

Роландо сделал несколько упражнений для разминки и подошел к краю платформы. Скалистая стена каньона слегка выдавалась вперед, поэтому создавалось впечатление, что его снесет наискосок вдоль этой стены. Двое помощников зажгли два больших смоляных факела.

Прожектора погасли.

В глубине каньона еще один помощник поджег кучу дров, облитых нефтью. Свет бросал отблески на пенный морской прибой.

Взяв факела, Роландо медленно приближался к пустоте. Мощным прыжком он оттолкнулся, безупречно исполнил сальто и понесся к морю, которое лежало под ним в сорока метрах. В каждой руке он крепко держал по факелу. Они смотрелись, как необычные падающие звезды.

Малко зачарованно наблюдал, как тело ныряльщика несется к пене прибоя. В нескольких метрах от поверхности Роландо будто вздрогнул и выпустил оба факела, которые зашипели и погасли в тот момент, когда ныряльщик погрузился в черную воду.

- Вот так! - сказал Фелипе, когда вновь зажглось освещение. - Он проделывал это каждый вечер вот уже двадцать лет и никогда ни малейшего происшествия...

- Взгляните, - сказал Малко.

Внизу каньона бегали какие-то люди с факелами и лампами в руках. Они указывали на нечто черное, болтавшееся в морской пене... Роландо не поднялся на поверхность.

- На этот раз у него случилось происшествие, - пробормотал Малко.

- Клянусь кровью Христа, - сказал Фелипе. - Он разбился о скалы!

Они с Малко одновременно вскочили и бросились к тропке, которая спускалась по левой стороне каньона. Они летели по узенькой дорожке, как сумасшедшие, расталкивая зевак, которые уже поднимались наверх. Никто не понял, что произошел несчастный случай. Наверху снова заиграл оркестр марьячис.

Фелипе и Малко спустились вниз как раз в тот самый момент, когда из воды вытаскивали тело ныряльщика. Неподвижный, он казался еще больше. Его тащили, как большую рыбу. Свет факелов придавал этой сцене нечто фантастическое, никто не обращал внимания на Малко и Фелипе.

Тело Роландо с предосторожностями перевернули лицом вверх. Около глаза у него была жуткая рана, полученная, скорее всего, от удара о камни. Глаза были открыты.

На левой стороне огромного тела тоже виднелось отверстие небольшого размера, из которого еще вытекала тоненькая струйка крови. На правом боку была рваная рана размером с блюдце. Когда Роландо коснулся поверхности моря, он был уже мертв.

- Его застрелили из винтовки, - толкнул Фелипе Малко. - При свете факелов это было очень просто для хорошего стрелка.

Весь правый берег каньона был усеян домами. При наличии винтовки с оптическим прицелом это было детской игрой. Шум моря перекрыл звук выстрела.

Роландо уже нечем было помочь. Пуля попала ему прямо в сердце.

Фелипе и Малко медленно поднимались по тропке. Малко был в ярости. Над ними насмехались. Уже два раза, когда они нападали на след, добыча ускользала из-под носа.

- Нам крайне необходимо разыскать этого мальчика, - сказал Малко. Или они с ним сделают то же самое. Теперь можно не сомневаться, что Чамало замешан в этом деле. Ленц, Боланос, Роландо - список продолжается. Не считая того, что я должен был лежать в морге Мехико в результате сердечного приступа.

- Сеньор SAS, - сказал Фелипе. - Может быть, они не знают, что сказал нам Роландо...

- Нет, за нами следят. У нас есть тому доказательства! Они не теряли даром времени.

Перед его глазами всплыло бесстрастное лицо одного из братьев Майо в аэропорту. Может быть, именно он нажал на спусковой крючок винтовки.

Посетители ресторана с аппетитом ужинали. Дирекция замолчала инцидент. Богатые люди боятся смерти.

Малко уже сел за столик, когда кто-то позвал его по имени.

- Малко!

Он выпрямился и медленно повернулся. Фелипе уже засунул руку под пиджак.

В трех столиках от него широко улыбалась Кристина. Она была ослепительна в платье из белой парчи. Рядом с ней сидели двое братьев Майо и незнакомый Малко человек. Она сделала Малко знак подойти.

- Что вы делаете в Акапулько, сеньор Малко? - спросила она игриво.

Малко склонился, чтобы поцеловать ей руку.

- Разыскиваю вас, моя дорогая, - улыбаясь сказал он. - Чтобы похитить вас у всех этих людей, которые не воздают должное вашей красоте.

Малко подумал, что братья Майо сейчас же вцепятся ему в горло. Фелипе, держа рукоятку пистолета, ожидал окончания разговора спокойный, как стадо слонов.

Кристина удивленно заморгала. Ей было невдомек, куда клонит Малко. Тот продолжал:

- Почему бы вам не пересесть за наш столик? Эти господа прекрасно проведут время одни.

На этот раз один из братьев Майо поднялся и опрокинул свой стул. Кристина вцепилась в его руку красными ногтями, и он сел на место.

- Я убью вас, - буркнул он.

- Как Хосе Боланоса, - сказал Малко.

В его голосе слышался холод. Кристина нахмурила брови и поднялась.

- Идемте танцевать, - сказала она Малко. - Мне нужно с вами поговорить.

Она повела Малко за собой, сопровождаемая взглядами трех мужчин, убивающими наповал. Коктейль стал Ариадне поперек горла при виде этой великолепной брюнетки, увлекающей Малко за руку на танцплощадку.

- Вы сошли с ума, - сказала Кристина, как только они задвигались в танце. - Серхио страшно ревнив. Он убийца. Почему вы так поступаете? Вы тоже ревнивы?

Малко устремил взгляд своих золотистых глаз в глаза метиски.

- Кристина, вы или идиотка, или несносная девчонка.

Она встрепенулась от оскорбления. Но Малко продолжал:

- Поскольку я знаю, что вы не идиотка...

- Сеньор Малко, вы меня разочаровываете, - прошипела Кристина. Нельзя оскорблять женщин.

- С тех пор, как мы познакомились, произошло много странных вещей, бросил в ответ Малко. - Меня пытались убить. Нужные мне люди загадочным образом погибли. У вас довольно странные знакомства. Вы сами сказали мне, что ваши братья Майо - убийцы.

Она слегка прижалась к нему и тихо сказала:

- Почему бы вам не воспользоваться солнцем Акапулько вместо того, чтобы терять понапрасну время? Приезжайте завтра ко мне. У меня есть корабль, мы отправимся загорать на просторе, туда, где плавают акулы...

- Чтобы вы меня к ним столкнули?

Она резко отстранилась от него.

- Ты хочешь, чтобы я приказала своим друзьям разорвать тебя на куски и вырвать тебе глаза? Со мной никто никогда так не разговаривал.

В гневе она перешла с ним на "ты".

- Дорогая, - сказал Малко, - я иностранец, а в Мексике есть полиция. Они рискуют нарваться на неприятности.

Она пожала великолепными обнаженными плечами.

- Никто никогда не посмеет ко мне прикоснуться. Кроме полиции существуют деньги. А денег у меня предостаточно. Вы забываете, что я ношу имя Ариман.

Затем, смягчившись, она продолжала:

- Приходите ко мне завтра. Мы помиримся. Adios.

Она проскользнула между парами и вернулась за свой столик. Малко присоединился к Фелипе с Ариадной. Слишком много совпадений для одного дня. Выходит, Кристина тоже была в "Перле" в тот момент, когда убили ныряльщика!..

- Поехали домой, - сказал он.

Ариадна, немного удивленная, последовала за ним. Было около одиннадцати часов. Она удивилась еще больше, когда Малко поцеловал в холле "Хилтона" ей руку и сказал:

- Я немного устал. Увидимся завтра на пляже.

Однако он выглядел свеженьким, как огурчик, в своем элегантном костюме из черной альпаги...

Оторопевшая Ариадна позволила проводить себя к лифту. Она, приготовившаяся пойти навстречу соблазнам всамделишного аристократа!..

Малко нашел Фелипе у входа в отель. Шумный оркестр марьячис под открытым небом небом производил ужасающую какофонию.

- Вперед! - сказа Малко.

- Куда мы идем, сеньор SAS?

- Искать Эухенио, маленького чистильщика сапог, пока с ним не случилось какого-либо несчастья.

Они сели в машину, но вместо того, чтобы взять направление на Акапулько, Малко свернул направо и понесся на всех парах по побережью в сторону аэропорта. Через два километра дорога уперлась в холмы.

Не доезжая до "Хилтона" Малко резко свернул на грунтовую дорогу, ведущую в сторону моря, и через несколько метров остановился, выключив фары. С дороги их увидеть было невозможно.

Двадцать секунд спустя мимо них с бешеной скоростью промчался автомобиль. Начиная с этого места, дорога каждые десять километров делала вираж. Преследователи не сразу бы заметили, что их дичь исчезла.

- Откуда вы знаете эту дорогу, сеньор SAS? Вы же первый раз в Акапулько.

- Мы здесь проезжали вчера, - сказал Малко.

Благодаря своей изумительной памяти, он запечатлевал в мозгу места, где приходилось бывать. И двадцать лет спустя он будет еще помнить эту маленькую дорогу...

Они вернулись на автостраду и поехали в направлении Акапулько. Для большей надежности они избегали побережья и петляли по лабиринту грунтовых дорог в предместьях старинного города. Они въехали на Церковную площадь будучи уверенными, что за ними не следят.

Малко припарковал автомобиль перед церковью. На площади было полно народу. В укромном уголке маленький чистильщик энергично натирал стоптанные башмаки докера с обнаженным торсом. Через пять минут у грузчика появилось ощущение, что он стал патроном, богатым, могущественным человеком. Небрежным жестом он швырнул полпесо так, словно это была золотая монета, и присоединился к ожидавшей его босоногой жене.

- Позвольте мне, - шепнул Фелипе.

Он сунулся на место докера. Подросток, сидя на своем деревянном ящике, тотчас принялся тереть, как сумасшедший. Малко увидел, что Фелипе завязал разговор. Из осторожности он нырнул в торговые ряды с выставленными на прилавках мексиканскими шляпами. Светловолосый, при галстуке, он не мог оставаться незамеченным. Здесь, в Акапулько, он был чужаком, гринго, исчадием ада для мексиканца.

Через десять минут вернулся Фелипе. Его старые ботинки сверкали.

- Он знает этого Эухенио в лицо, - сказал он. - Он ни в чем меня не заподозрил. Я сказал, что у меня имеется к мальчонке кое-какое поручение от его родственницы в Мехико. Кажется, Эухенио по вечерам не работает. Но он бывает здесь каждое утро, часов в одиннадцать, когда все чистильщики поделят между собой рабочие зоны на день.

- Он знает, где живет Эухенио?

Фелипе покачал головой.

- Даже если бы знал, он бы не сказал мне. Это бедняки. Они всегда боятся чужих. Когда кого-то из них ищут, это никогда не проводит к добру... Мы можем здесь поболтаться немного на всякий случай.

Они пустились пешком по маленьким улочкам, куда туристы не казали носа. На порогах домов стояли их хозяева. Здесь не было шикарных магазинов, одни только деревянные лавчонки, освещенные керосиновыми фонарями, в которых порой попадались уму непостижимые вещи. Малко остановился как вкопанный перед тушкой игуаны, которую разделывали на ломтики.

- У нее такой же вкус, как у цыпленка, только стоит она намного дешевле, - объяснил Фелипе.

Но Малко было трудно убедить. Стоит уточнить, что игуана выглядит немногим лучше крокодила.

Через час они вернулись, пошатываясь от усталости, на Церковную площадь. Чистильщики обуви до сих пор слонялись около "Перлы" и прочих больших отелей.

- Давайте вернемся в отель, - предложил Фелипе. - Сегодня вечером мы не добьемся ничего, сеньор SAS. И весь Акапулько будет знать, что какой-то светловолосый гринго искал Эухенио.

Он был прав. Они неторопливо, словно добропорядочные туристы, направились к машине.

Немного не доезжая до отеля, Фелипе вытащил свой кольт и на всякий случай положил его на колени. Малко расстегнул рубашку и нащупал рукоятку своего сверхплоского пистолета. Но им навстречу бросился один лишь портье.

Марьячис напротив продолжали наяривать вовсю. Холл был пустынным и ледяным. Несколько служащих-мексиканцев дремали, расставленные по стратегическим точкам. Они наверняка были сомнамбулами, поскольку успевали протянуть руку за чаевыми в нужный момент.

- Встречаемся в десять часов внизу, - предложил Малко.

- Да хранит Господь ваш сон, сеньор SAS! - сказал Фелипе, обнажая свои зубы.

Наверх они поднялись вместе. Пока Малко открывал дверь, Фелипе оставался в коридоре. Но номер был пуст. Шагнув через порог, Малко замер в удивлении. На столе стоял гигантский поднос с тропическими фруктами ананасами, авокадо, огромными апельсинами, гуайвами, уложенными в роскошном беспорядке. Рядом лежал конверт.

Малко вскрыл его и прочел: "С наилучшими пожеланиями от дирекции отеля "Хилтон".

Малко был тронут таким вниманием. Он снял трубку телефона.

- Дайте номер 611.

В 611-м зазвенел телефон, и звонкий голосок ответил:

- Алло?

- Вы спали?

- Нет.

- А вы?

- Глупый вопрос. Если бы я спал, я не смог бы вам позвонить. Я приглашаю разделить со мной пир из тропических фруктов, подарка дирекции отеля. Я нашел их в своем номере, когда вернулся.

- Здорово! - сказала Ариадна. - Я иду. Но, знаете, я уже смыла весь макияж.

- Давайте быстрее.

Если бы он попросил ее прийти и вместе повосхищаться лунным светом с его террасы, она бы спросила - за кого он ее принимает. Но что может быть более невинным, чем предложение угоститься фруктами жаркой тропической ночью, даже если придется идти в номер к холостяку, в которого немного влюблена?

Через пять минут она поскреблась в дверь. Он успел обрызгаться одеколоном и надеть свежую рубашку.

Ариадна была восхитительно хороша. На ней было нечто наподобие туники из белого шелка с брюками в тон и золотистого цвета сандалии. Все вместе превосходно подчеркивало ее фигуру, включая высокую тяжелую грудь.

Малко поцеловал ей руку.

- Какая прелесть! - воскликнула она, завидев блюдо с фруктами.

Она подбежала, как ребенок, и сорвала прозрачную обертку. Послышалось нечто вроде легкого щелчка. Она схватила апельсин, но ее пальцы соскользнули, а плод остался лежать на месте.

- Смотри-ка, какой тяжелый! - заметила она.

В тот момент, когда она уже подняла руку, чтобы снова взяться за апельсин, звук щелчка молнией пронесся в мозгу Малко.

- Не прикасайтесь к нему! - крикнул он. - Ложитесь!

Остолбеневшая Ариадна держала руку на весу. Малко прыгнул на нее и, сделав подножку, свалил на пол, откатившись к ножкам кровати. Она яростно защищалась и царапала его, стараясь вырваться.

- Вы сошли с ума! Оставьте меня! - кричала она. - Негодяй!

- Лежите, - умолял ее Малко, - мы оба в смертельной опасности.

Он успел разглядеть за апельсином тонкий проводок, ведущий к взрывателю.

- Развратник! - кричала девушка. Она вырвала у него целую прядь волос. Удивленный Малко немного ослабил хватку. Она воспользовалась этим, рванулась к двери, открыла и исчезла, захлопнув ее за собой изо всех сил.

Малко с ковра, на котором он оставался из предосторожности, бросил взгляд на фрукты. Они выглядели совершенно безобидно и очень аппетитно. С бьющимся сердцем Малко тихонько поднялся. Окно было широко распахнуто. Затаив дыхание, он схватил поднос обеими руками и попытался приподнять. Поднос не оторвался от стола даже на сантиметр.

Теперь по его лбу заструился пот. Он зажал провод между большим и указательным пальцами и сдавил изо всех сил, но с криком боли вынужден был его отпустить. Провод был сделан так, чтобы гореть наперекор всему. Его раскаленный кончик был не более чем в двух сантиметрах от апельсина.

Он одной рукой схватил фрукт, а другой дернул за провод. Если там взрывное устройство, то Малко превратится в пепел.

Провод без труда удалось вырвать.

Обессилев, он какой-то миг оставался неподвижен. Перед глазами плавали искры. Он осознал, что находился очень близко с ужасной смертью. Он с тысячью предосторожностей принялся осматривать апельсин, слегка поскреб кожуру. Она была настоящая. Но внутри находилась граната-лимонка, из тех, которые одним махом убивают пятьдесят человек.

Он распотрошил один за другим все остальные фрукты. У всех кожура была в порядке. Но когда он закончил свою работу, перед ним оказалась кучка из одиннадцати гранат. Если бы детонатор сработал, не только Малко был разнесен в пыль, но ничего бы не осталось от целого этажа.

Его охватило яростное желание отомстить. Знать бы, где живут братья Майо... Наверняка у них есть в отеле сообщники. Напрасно было бы поднимать на ноги дирекцию отеля. В конце-концов, гранаты-лимонки - это не предел гостеприимства, даже для страны, где революции стали частью местной промышленности.

Но ему заранее было известно, что никто ничего не обнаружит. Более того, за ним станет следить полиция. Местные шпики будут правы, если заподозрят, что ему доставили в номер пакет с гранатами не для того, чтобы слегка подразнить.

К нему пришло более мудрое решение: он взял один из своих чемоданов и сложил туда все смертоносные приспособления. Он с трудом смог оторвать его от пола.

Как можно более осторожно он открыл дверь. Коридор был пуст. Десятью этажами ниже марьячис все еще продолжали свою музыкальную какофонию. Малко едва устоял перед сильнейшим искушением запустить туда хоть одну гранату из своей коллекции, чтобы заставить их замолчать.

Отбросив эту недобрую мысль, он воспользовался лестницей для купальщиков, которую англосаксонское целомудрие отводило для людей в купальных костюмах и которая вела прямо на пляж.

Под рубашку он засунул пистолет. Он пригодится, если попадется один из братьев Майо. А вдруг его остановит гарсон из отеля, завидев, как он покидает "Хилтон" через пляж в два часа ночи с чемоданом в руке! Он вполне был похож на клиента, который уходит, не расплатившись.

Но Малко никого не встретил. Спотыкаясь, он углубился в темноту, следуя вдоль берега. Было еще тепло, и море слабо светилось под луной.

За толстым пнем, торчащим на пляже, он вырыл яму во влажном песке и зарыл там свою ношу.

Затем со спокойной совестью вернулся назад, помахивая пустым чемоданом.

Перед своей дверью он вытащил пистолет и склонился к замку: светлый волосок, который он, уходя, туда прилепил, был на месте. Что касается балкона, то под ним было тридцать метров бездны.

Малко перерыл свой номер сверху донизу. В тропиках так часто происходят несчастные случаи! У скорпионов и змей такие дурные привычки! Например, у "каскабелей", как испанцы называют гремучих змей. Эти восхитительные твари обожают жару и очень пугливы. Стоит к ним прикоснуться, как они кусаются. Один друг Малко, ас ЦРУ, имел единственный случай в этом убедиться в маленькой центральной американской республике, где выполнял миссию настолько сверхсекретную, что в местной газете объявили о его прибытии. Ложась спать, он потревожил сон одной из этих рептилий, которая тут же отомстила. И все это лишь для того, чтобы помешать предводителю военной хунты удержать власть, которую ему только что вручили...

На этот раз ничего не произошло. Малко с облегчением вытянулся на своей постели. Случаются дни, когда время течет очень быстро.

Зазвонил телефон.

Малко схватился за пистолет.

Звонок зазвенел во второй раз, затем в третий, затем в четвертый. Наконец, он снял трубку.

- Вы уже успокоились?

Это была Ариадна.

- Послушайте, - сказал Малко, - я не могу вам ничего объяснить, но даю слово дворянина, что мы оба находились в опасности.

- Дворянина! - передразнила она. - После всего, что произошло, вы могли бы по меньшей мере извиниться.

- Вы не оставили мне для этого времени, - вздохнул Малко. - Но я готов исправить свою забывчивость.

- Вы обнаглели. Вы попытались меня изнасиловать, а потом...

Десять минут спустя, она уже стучалась к нему в дверь. Она была все так же хороша. Он взял ее за руки и притянул к себе.

- Я прошу у вас прощения, - шепнул он. - Я сошел с ума.

И поцеловал ее.

- Чудовище! - вздохнула она.

И ответила на его поцелуй. От всей души. К счастью, Малко успел убрать свой пистолет.

Туника взлетела со смехотворной легкостью. Лицом к луне Ариадна вырисовывалась как фигурка из китайского театра теней. Здесь было отчего примириться с желтой угрозой. Решительно, женщины непредсказуемые существа!.. Далеко внизу марьячис во все горло распевали "Гвадалахару" и палили из револьверов наугад.

Ариадна прошептала:

- Вы на самом деле князь?

9

Опустив глаза, Фелипе благоговейно слушал рассказ Малко. Он был сильно шокирован числом использованных гранат.

- Они все трусы, сеньор SAS, - сказал он. - Им бы следовало прийти, когда вы спите, и... бац-бац... О, простите, - спохватившись, сказал он.

- Во всяком случае, это не работа профессионалов, - сделал вывод Малко. - Люди, которые нас преследуют, растеряны. Они действуют то чересчур решительно, то не совсем уверенно. Они убивают и правых, и виноватых. И все для того, чтобы помешать нам добраться до них. Уже, наверное, почти "горячо", а мы не отдаем себе в этом отчета.

Бульвар Ариман был пустынным. На Церковной площади Малко выбрал себе столик в одном из кафе, изображая туриста, а Фелипе принялся фланировать вокруг сквера. Большинство маленьких чистильщиков обуви было уже на месте. Фелипе спрашивал Эухенио. Тот еще не приходил.

Площадь заполнялась народом. Чистильщики приходили и уходили. Малко менял уже четвертое кафе, а Фелипе крутился, как дервиш, вокруг решетки ограды зеленого цвета. Его ботинки излучали свет сами по себе: он менял уже шестого чистильщика, но Эухенио не было!

Один за другим появлялись дети с тяжелыми деревянными ящичками на ремнях через плечо и устраивались на своих рабочих местах. Когда не было работы, они наигрывали двумя дощечками, как маракасами, или освистывали проходивших мимо туристов. Уставший и расстроенный, Фелипе подошел и сел рядом с Малко.

- Ничего не понимаю, - сказал он. - Они его знают все, но у всех такой вид, будто что-то мешает им говорить. Похоже, что он бывает здесь по утрам с одиннадцати часов и остается здесь часа на два, после чего идет обходить отели.

- Но уже половина первого, - заметил Малко. - Надеюсь, с ним ничего не случилось... Странно однако, что он единственный не явился на работу. Как бы его по меньшей мере не предупредили о нашем приходе.

Малко был озабочен. Он знал, что за ним следят. Толпа была слишком редкой, чтобы попытаться отделаться от преследования. Там более, что у братьев Майо могли быть неизвестные сообщники.

- Я иду снова, - сказал Фелипе.

И опять принялся описывать свои круги от сквера. Наступал священный час сиесты. Ушли последние маленькие чистильщики. Двое оставшихся закрыли свои ящички и уснули прямо на земле, в тенистом уголке. Малко жарился на медленном огне в своем костюме, и тревога сжимала ему грудь. Этого сорванца следовало отыскать, чего бы это ни стоило. Он не знал ни его имени, ни адреса. Может быть, в этот час он был уже мертв.

Подошел раздосадованный и мрачный Фелипе.

- Здесь больше нечего делать, - сказал он. - Попробуем еще "Tropical".

Это была хорошая мысль. Они быстро опустошили по большой кружке пива и углубились в маленькие улочки.

Жалюзи были подняты. Газета работала. Человек, который их принял в первый раз, сидел за своим столом с зеленым козырьком на голове, надвинутым на глаза, как в старых американских фильмах. Он весело приветствовал Фелипе.

- Hola! Как дела?

Фелипе объяснил ему, что ищет мальчишку. Тот покачал головой, затем пристально посмотрел на Фелипе.

- Может быть, лучше, если вы не найдете этого бедняжку Эухенио?

- Почему?

Он развернул корректурный оттиск завтрашнего номера газеты. В глаза бросался крупный заголовок "Убийство в "Перле".

- Его вы тоже вчера искали, - заметил журналист. - Это не принесло ему счастья.

Фелипе было открыл рот, когда тот пожал плечами:

- Он не был настоящим кабальеро. Теперь он наверняка в аду.

- Да храни Господь его душу! - набожно сказал Фелипе.

Они распрощались с журналистом. Тот ничем не мог им помочь.

Фелипе был в отчаянии:

- Пойду-ка я разыщу своих коллег из "Securidad", сеньор SAS, - сказал он. - Очень жаль, потому что они зададут мне целую кучу вопросов и будут немного грубыми при розыске. Но ничего другого не остается.

- Пошли, - сказал Малко.

Он тоже был не в восторге. Вводить местную полицию в курс дела означало ступить ногой в муравейник.

Он ясно понимал, что необходимо что-то предпринять. Но солнце настолько размягчило мозги, что нему никак не удавалось решить - что именно. Они вернулись к машине, и Малко сел за руль. В тот миг, когда он повернул ключ зажигания, какой-то мальчишка бросился за мячом почти под колеса машины.

- Боже мой! - сказал Малко.

Фелипе, подняв голову к небу, мысленно вымаливал прощение. Но Малко не двигался дальше.

- Фелипе, - сказал он, - вам известно, где находится кафе "Эстрелла", что за отелем "Prado Аmericano"?

Полицейский кивнул.

- Я знаю, где находится отель. Кафе будет легко отыскать.

- Нам туда, - сказал Малко. - Но пойдем пешком. Этот автомобиль слишком бросается в глаза.

Он снова запарковал "форд", и они ушли. Через три минуты Малко стал истекать потом. По возвращении в Нью-Йорк он обязательно свернет шею своему портному. Альпага, с виду такая легкая, прилипала к нему, как шерстяное покрывало, а он заплатил за нее 250 долларов. Фелипе вел его быстрым шагом через лабиринт маленьких, кишащих людьми улочек. Время от времени они выслушивали краткие объяснения прохожих. Наконец, они нашли на маленькой площади крохотное кафе, освещенное зеленым и красным неоном. Малко объяснил Фелипе, что мальчишка, которого он встретил на пляже, может навести их на Эухенио.

- Это здесь, - сказал Фелипе.

"Эстрелла" была к тому же бакалейной лавкой. Над кассовым аппаратом свисала гирлянда колбас. Здесь было полдюжины табуретов и маленький деревянный столик с двумя стульями. Малко в изнеможении присел за стол. Фелипе направился к типу, который стоял за стойкой и завязал с ним разговор, размахивая банкнотом в сто песо. Ему нужно было срочно увидеть Пепе. Тип немного заколебался, затем улыбнулся, и банкнот исчез. Потом какой-то подросток, крепко подхлестнутый серией испанских проклятий, пулей промчался по улочке.

Пять минут спустя появился Пепе. Увидев Малко, он сказал:

- Значит, ты не "голубой"? Ты хочешь женщину?

Фелипе уже замахнулся. Малко его остановил. Это был неподходящий момент быть резким.

- Садись, Пепе, - сказал он.

Подросток уже уселся напротив него и крикнул в сторону:

- Субио, мне один americano.

Сняв очки, Малко вглядывался своими золотистыми глазами в глаза подростка. Даже будучи совершенно бесстыдным, тот не смог выдержать его взгляд. Он опустил глаза и заерзал на стуле.

- Послушай, - сказал Малко. - Я могу тебе дать возможность заработать много денег: пять тысяч песо. Но тебе нужно хранить все в тайне, и найти того, кого я попрошу. Ты знаешь мальчишку, чистильщика обуви по имени Эухенио?

Он быстренько объяснил подростку в чем дело. Пепе слушал его, открыв от удивления рот:

- Вы правда дадите мне пять тысяч песо, если я найду Эухенио?

- Слово кабальеро! - сказал Малко и протянул свою открытую ладонь.

Глаза Пепе засверкали от радости. Он положил свою грязную черную лапку в руку Малко и сжал ее изо всех сил.

- Идем, - сказал он.

Фелипе только успел оставить на столе деньги. По пути Пепе спросил:

- Вы не ходили в Синдикат чистильщиков обуви?

- В Синдикат? В какой Синдикат?

Пепе был очень удивлен. Теперь он, гордясь своим превосходством, рассматривал двух мужчин.

- Вы не знаете, что существует Синдикат чистильщиков обуви? Кто попало не может чистить ботинки в Акапулько. Мальчишки платят дань. У каждого есть свой сектор для работы и установленные цены. Каждое утро глава Синдиката говорит каждому, где он должен работать. Если у кого-то неприятности, то Синдикат берет на себя заботу о них и об их семье. Он также защищает их от остальных рэкетиров.

- А если чистильщик не хочет вступать в Синдикат? - спросил Малко.

- Тогда его бросают в порт на работу, где много мазута. После двух предупреждений, сеньор, - величественно уточнил Пепе. - Но до этого дело доходит редко.

- Кто руководит Синдикатом?

- Один чистильщик 18 лет, Педро. Каждый год проходят выборы. Конечно, это не настоящий Синдикат, потому что они все слишком молодые. Им всем от 10 до 18 лет, но поверьте мне, сеньор, у них все на мази.

- Ты знаешь этого Педро? - спросил Фелипе.

Пепе выпрямился.

- А как же! Это ведь я нахожу ему девочек и марихуану. Он очень великодушный человек.

Продолжая идти, они покинули район узких, но заасфальтированных улочек города. Теперь они находились на холме, застроенном деревянными хижинами, маленькими любопытными домишками, с крошечными огородиками, выходящими в сторону порта. Это был целый лабиринт улочек с утрамбованной землей, которые взбирались и спускались вниз по холму. Здесь стоял ужасающий запах разложения и нечистот. Они спотыкались о бесчисленных черных свиней и изголодавшихся собак. Через окна и двери домов этого бидонвилля можно было разглядеть, как их обитатели спали, работали, готовили пищу или отдыхали. Люди смотрели на них с любопытством. В эти места не часто захаживали туристы. Наконец за исключительно крутым спуском они уткнулись в маленькую глинобитную постройку, на фасаде которой висела табличка следующего содержания:

"Синдикат чистильщиков обуви Акапулько. Основан 21 августа 1937 года".

Пепе постучал в деревянную дверь, закрытую на висячий замок. Никто не отозвался. Он постучал еще раз. Невесть откуда взялось три или четыре подростка, которые столпились вокруг. Пепе затеял с ними оживленный разговор на жаргоне. Один из них сорвался с места и побежал.

- Он отправился искать Педро, - объяснил Пепе.

Президент Синдиката явился собственной персоной несколько мгновений спустя. Это был низколобый метис с короткой стрижкой и очень темного цвета кожей. У него были жесткие, подозрительные глаза, мощный торс и руки душителя. При виде него становилось понятно, почему члены Синдиката повиновались одному мановению его перста. На нем были выцветшие белые брюки и красная рубашка. В зубах торчала длинная сигарета, как у настоящего кабальеро.

Он с враждебным видом приветствовал незнакомцев кивком головы. Пепе обратился к нему на странном пронзительном диалекте. Он рассказывал какую-то долгую историю. Метис несколькими словами размечал паузы в потоке речи. Наконец обрадованный Пепе повернулся к Малко:

- Он говорит, что Эухенио наказан Синдикатом на три дня. За то, что сегодня утром его не было на месте. Он вторгся на территорию другого чистильщика, и Синдикат конфисковал у него ящик.

- Где он?

- Педро не хочет говорить. У себя дома.

- Предложите ему денег, - отрезал Малко.

Пепе покачал головой.

- Он не захочет. Он несет ответственность, понимаете? Но я попробую.

Дискуссия затеялась сызнова. По лицу Пепе видно было, что результаты не блестящи. Наконец, мальчишка обратился к Малко.

- Он отвезет нас к Эухенио только в том случае, если мы скажем, зачем он нам нужен. Он думает, что вы из полиции. Но он может пойти к Эухенио и сказать, что его ищут. Если Эухенио согласится, то придет к вам в отель. Подходит?

Малко вздохнул. Он чувствовал, что синдикалист непреклонен, как скала.

- Ладно, - сказал он. - Я буду в "Хилтоне" вечером в баре с семи до восьми. Скажи ему, что это очень важно и что он заработает очень много денег. Ты тоже хорошо справился со своей работой. Получай свои пять тысяч песо.

Он достал пачку банкнот и вытащил из нее пять бумажек. Пепе, онемев от почтения, положил их в карман. Педро украдкой посмотрел на деньги, и по его каменному лицу промелькнул лучик. Малко знал, что этот жест частично его реабилитирует. Сыщики не имели обыкновения бросаться деньгами...

Следуя за Пепе, они спустились с холма и очень быстро очутились на Авенида дель Мар, в самом центре Акапулько. Фелипе метал громы и молнии:

- Я должен был за ним проследить, - бранился он.

Малко пожал плечами.

- Вы бы упустили его через двадцать секунд. Никто другой вас к Эухенио не проведет. Нет, лучше пусть будет так, как есть. Я думаю, что он придет.

Пепе горел нетерпением оставить их, чтобы пойти припрятать свое состояние.

- Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь, - сказал он. - Я всегда в распоряжении сеньоров.

Он бегом удалился. Хоть одного Малко удалось осчастливить.

Десять минут спустя в ледяном холле "Хилтона" Малко обнаружил многочисленные послания, в которых Кристина просила ей позвонить по указанному телефону. Что он и сделал, войдя к себе в номер.

Девушка ответила сама:

- Я дала вам номер моих апартаментов, - сказала она ему. - Тот, по которому со мной всегда можно напрямую связаться.

- Спасибо, - сказал Малко. - А так обычно вы даете телефон своих горилл-телохранителей, чтобы они растерзали наглеца, который осмелился ухаживать за вами?

Она слегка засмеялась.

- Не язвите. Мои "гориллы", как вы их назвали, честные ребята.

- Которые убивают из винтовки с оптическим прицелом или режут людей, как свиней.

На том конце провода возникла короткая пауза. Затем Кристина продолжила голосом, в котором Малко уловил оттенок усталости:

- Сеньор Малко, почему вы не хотите рассматривать меня исключительно как красивую женщину? Есть вещи, о которых я не могу вам рассказать. Не старайтесь узнать о них слишком много, я не могу постоянно вас защищать.

У него возникло желание спросить, не в курсе ли она дела с СХ-3 и существования Такаты. Или она сделала намек только на политические интриги? Она не дала ему времени задавать себе вопросы.

- Не хотите ли вы приехать ко мне на виллу пропустить по стаканчику? - предложила она. - Это в двух шагах от вашего отеля. Сегодня вечером в семь часов.

Малко подумал о своем рандеву. И предложил ей самой приехать в отель. В конце концов, они остановились на баре в "Хилтоне" в семь часов.

День пролетел очень быстро. Фелипе исчез, он прочесывал Акапулько в поисках сведений о Такате и Чамало. Малко прошелся немного вдоль бассейна и наткнулся на Ариадну в окружении целой бейсбольной команды, проводящей свой отпуск. Команда огорченно отстранилась, когда Ариадна бросилась ему на шею и поцеловала прямо в губы.

Растянувшись подле нее, Малко заказал два коктейля "коко-локо" на двоих, фирменного напитка отеля. Смесь белого рома и сока мороженых фруктов, который подавали в пустом кокосовом орехе. Это пойло, которое шло как вода, быстро окрасило мысли Малко в розовый цвет.

В конце дня появился Фелипе и скромно уселся за соседним столиком.

Ариадне очень хотелось появиться на людях вместе с Малко, но была еще Кристина. Он отделался под предлогом деловой встречи и пообещал позвонить ей из своего номера часам к десяти, если ее не похитят к тому времени бейсболисты.

Он поднялся к себе, чтобы переодеться. Под душем он простоял целых полчаса, с наслаждением подставляя свое тело струйкам теплой воды. Затем выбрал белую рубашку с неброской монограммой, пару туфель из крокодиловой кожи, легкой, как шелк, и почти черный костюм из альпаги. Он очень загорел, и светлые волосы лишь лишь подчеркивали этот контраст. Затем надел солнечные очки, чтобы не слишком привлекали внимание его глаза. Перед уходом он сунул справа под пиджак свой сверхплоский пистолет. Теперь он мог распахнуться, и сзади ничего не было видно, кроме незначительной выпуклости. С сожалением покинув убежище в своем прохладном номере, он прошел через раскаленный коридор и нажал кнопку лифта.

Кристина была уже на месте. Вместо того, чтобы присесть, она расхаживала по галерее с сумочкой в руках. На нее оборачивались все мужчины. Ее белый костюм - блузка и брюки, делал фигуру еще стройнее и выгодно оттенял медного цвета кожу. Она повернулась к Малко и протянула ему руку.

- Вы заставляете себя ждать, как хорошенькая женщина, - улыбаясь, сказала она.

Малко поцеловал ей руку и с трудом смог оторвать глаза от ее блузки. Она не застегивалась, а скреплялась довольно редко расставленными тесемками на узелках. Короче говоря, от шеи до пупка виднелась целая делянка кожи. Лифчика она не носила.

Они уселись в баре и заказали "коко-локо". Малко спрятал свои очки и с удовольствием отметил, что Кристина не осталась равнодушной к золоту его глаз. Кроме того, она покосилась на тонкой вышивки корону на его рубашке. Пора было переходить в наступление.

- В какую игру вы хотите сыграть со мной на этот раз? - спросил Малко.

- Как это, в какую?

- Да, в какую? В прошлый раз, когда вы назначили мне свидание в Мехико, вы жестоким образом позабавились над моими "издержками". Что вы намерены делать теперь? Какую еще ловушку вы мне приготовили?

Бар был почти пуст, и они могли разговаривать, не боясь, что их кто-нибудь услышит. Она замялась и погладила руку Малко.

- Я хотела дать вам урок. Терпеть не могу мужчин, которые слишком уверены в себе и воображают, что женщина готова уступить только потому, что назначила свидание.

Ее глаза сверкнули.

- Еще ни один мужчина не получил меня тогда, когда он хочет. Я выбираю сама. Всех и всегда.

- Если бы вы жили два века тому назад, вы бы бросали акулам своих чересчур красивых рабов, поскольку они бы хотели вас слишком часто.

- Не смейтесь надо мной, - сказала она более суровым тоном. - Я прошла через множество унижений. Теперь я красива, богата, а нравы изменились. Но моя прабабушка умерла под ударами палок после пыток.

- Почему?

- Чтобы прокормить себя, она продалась в рабство. Она была чистокровной индейской женщиной и имела несчастье быть красивой. Испанка, жена ее хозяина, была очень ревнивой. У мужчин часто случаются приключения с рабынями. И вот однажды хозяйка велела ее привязать, выбить все зубы, вырвать ногти, прижечь уши и обрезать кончики грудей.

Кристина выговорила последние слова как заклятие. С шипящим голосом и посуровевшим лицом она являла собой воплощение грубой мести.

- Прошу прощения, - прошептала она. И мгновенно расслабилась.

- И поэтому вы занимаетесь политикой? - спросил Малко.

Она вскочила.

- Я не занимаюсь политикой. Но ненавижу всех, кто снова хочет возродить рабство. Это гораздо коварнее! Американцы не такие жестокие, как испанцы или португальцы. Но в их глазах все, кому нечего есть и у кого темная кожа, являются дикарями.

Малко прикрыл глаза. Слушая низкий голос Кристины и то, что она говорила, ему с трудом верилось, что рядом с ним сидит элегантная молодая женщина, рафинированная до кончиков ногтей, что они - в современном отеле, а на дворе - 1965 год. Кристина словно угадала его мысли. Она продолжала гораздо более спокойно:

- В Мехико я приняла вас за простого повесу. Я хотела проучить вас. Теперь я знаю, что вас интересует не только мой шарм.

- Простите!

- Давайте не будем разыгрывать комедию! Я не знаю в точности, кто вы на самом деле. Но вы опасны и работаете на наших врагов.

- Почему тогда вы здесь? Чтобы следить за мной?

- Потому что я женщина, сеньор Малко. И вы меня интересуете как мужчина.

- Но вы подозреваете, что я работаю на тех, кого вы ненавидите.

В глазах Кристины промелькнула безмерная грусть.

- Это правда. Если вы что-нибудь предпримете, я забуду, что находилась в ваших объятиях. Я убью вас собственными руками. А еще я надеюсь всем сердцем, что вы согласитесь потерпеть в этом деле поражение единственный раз в своей жизни.

Она протягивала Малко спасительную соломинку. Была ли Кристина в курсе прожектов японца или думала, что Малко намерен всего лишь разгромить кастристскую организацию?

- Вы думаете только о том, чтобы убивать, - осторожно сказал он. - Я нахожусь здесь только потому что хочу помешать многим людям погибнуть.

- Кровь за кровь, - мрачно сказала она. - Мы задолжали слишком много. Одна индейская пословица гласит: "Одного поцелуя недостаточно, чтобы загладить пощечину".

От выпитого глаза прекрасной метиски сверкали. Малко подумал, не удастся ли ее разговорить, раздразнив побольше. Она наверняка знала, где скрывается японец. Он поднял руку, чтобы заказать что-нибудь. В тот же миг какой-то босоногий мальчишка в парусиновых штанах и разорванной рубашке появился у входа в бар. В руке у него был ящик с принадлежностями для чистки обуви.

На него налетел служитель и схватил за руку. Бар "Хилтона" - не место для уличных чистильщиков. Должен же быть где-то островок роскоши, где перед глазами не мелькают картины нищеты, а именно - этот дворец с номерами по сорок долларов в сутки.

Мальчишка вырывался и рассматривал в полумраке бара клиентов. Малко, произведя насилие над своим хорошим воспитанием, щелкнул пальцами.

Служитель подбежал к нему.

- Позовите этого чистильщика, - приказал Малко. - Я желаю, чтобы он начистил мне ботинки.

Служитель смущенно закрутился.

- Сеньор, эти мальчишки не имеют права заходить сюда. Если вам угодно, может быть, в холле... Существуют предписания.

- Мне наплевать на предписания, - сказал Малко с чувством собственного превосходства. - Идите позовите этого чистильщика, или я устрою скандал.

Кристина удивленно поглядывала на него краешком глаза.

- Что на вас нашло? - спросила она. - Это "коко-локо" так на вас подействовал?

- Нет. Но я прихожу в ужас при виде того, как эти лакеи обращаются с бедным мальчишкой. Это послужит им уроком, а мои ботинки будут блестеть.

Он бы дорого дал за то, чтобы остаться одному. Только бы сорванец не оказался слишком разговорчивым, если это еще он! Нет никакой возможности выбежать следом за ним, это бы еще больше насторожило Кристину.

Надутый служитель проводил чистильщика до самого столика Малко. Бар заполнялся народом, и американцы в шортах неодобрительно поглядывали на оборванца, который ступал босыми ногами по прекрасному паркету.

- Вот он, сеньор, - сказал служитель.

Подросток тотчас принялся на работу. Малко видел только взлохмаченные нечесаные волосы темного цвета и время от времени блеск его белых зубов. Это был метис с крупными, но приятными чертами лица. Ему на вид было около шестнадцати лет.

Поплевав на черную крокодиловую кожу, он принялся яростно ее начищать.

- Он протрет до дыр ваши прекрасные туфли, - заметила Кристина. - Тем более, что крокодиловую кожу не чистят, а натирают жиром.

Подозревала она что-нибудь или насмехалась над Малко?

- Что за беда, - сказал Малко. - Лишь бы блестели.

Он склонился к мальчишке.

- Как тебя зовут?

- Эухенио, сеньор, к вашим услугам.

Он посмотрел ему прямо в лицо и Малко показалось, что тот хочет дать ему что-то понять.

Но не мог же Малко ему сказать: "Это я тебе назначил встречу". Хорошо еще, что он говорит по-испански...

- Ты часто приходишь сюда? - спросил он.

- Редко, сеньор. Они не хотят. Но сегодня я не очень хорошо заработал. И решил попытать счастья. У меня жена и малыш, сеньор.

Малко удивленно на него посмотрел.

- Сколько же тебе лет?

- Восемнадцать. Я женат уже два года.

Он снова принялся тереть. Малко склонился к Кристине.

- Сколько ему нужно дать?

- Десять песо и он будет доволен, как король.

Малко вытащил банкнот и сложил его вчетверо. Затем сунул мексиканцу в карман рубашки.

- Если ты придешь сюда завтра утром, до завтрака, - сказал он. - Я прикажу тебе начистить все мои ботинки.

Эухенио горячо поблагодарил и сложил свои принадлежности. Малко надеялся, что он все понял.

- Я приду завтра, сеньор, - сказал он. - Вы так добры. Да хранит вас Господь!

Слышал бы это Фелипе!

Когда мальчишка уходил, Фелипе как раз зашел в бар. Он сразу же понял ситуацию, встретившись с умоляющим взглядом Малко. Оглядев зал, словно ища кого-то, он пропустил чистильщика, затем вышел за ним следом.

Малко вздохнул. Может быть, Фелипе удастся разыскать жилище Эухенио.

Сбросив напряжение, он предложил Кристине:

- Не хотите ли поужинать?

Она улыбнулась.

- Наш ужин нас уже ждет!

- Где?

- У меня.

Малко сделал от удивления неуловимое движение.

- Вы боитесь, сеньор Малко?

Он рассмеялся:

- Я не хотел бы, чтобы ваши друзья разрезали меня на ремни под тем предлогом, что моя кожа недостаточно темного цвета.

- Вам нечего бояться. Сегодня вечером мы будем одни. В любом случае никто не коснется и волоска на вашей голове, если вы будете со мной.

- Но что меня будет ожидать в случае, если я отвечу на это заманчивое приглашение?

Она как-то странно посмотрела на него:

- Может быть, стакан рома для приговоренного к смерти, сеньор Малко.

Он встал, приготовившись уходить. Фелипе еще не было. Если Малко исчезнет, никто не будет знать, где он, поскольку он сам не знал, куда его увлекала Кристина. Оставалось только молиться, чтобы там не оказалось ловушки. Расплатившись по счету, Малко догнал свою даму на автомобильной стоянке. Она уже сидела за рулем белого "линкольна" без верха.

Он уселся рядом с ней, и машина неслышно тронулась с места в сторону от Акапулько. Малко откинулся на подголовник, подставляя лицо ласковому свежему воздуху ночи. Бухта сверкала всеми огнями. Эта великолепная женщина, этот шикарный автомобиль, тропическая растительность, Акапулько!... Одна только немного мешавшая выпуклость в том месте, где был пистолет, напоминала о том, что он не на каникулах.

На противоположном конце авеню Ариман Эухенио Кастильянос торопился домой. Тяжелый ящик оттягивал ему плечо. Он понял, что сеньор иностранец не хочет говорить при своей спутнице. Он еще завтра вернется. К счастью, у него было сто песо, так как дорога была долгой.

В ста метрах за ним следом шел Фелипе, прячась в тени домов. Он не захотел взять машину, чтобы не привлекать внимания чистильщика, и проклинал себя за это. Фелипе терпеть не мог ходить пешком.

Немного дальше, позади Фелипе, тихо двигалась какая-то тень. Этот человек, одетый во все темное, долго сидел в засаде напротив "Хилтона". У него на ногах были холщовые туфли на веревочной подошве, ступавшие совершенно бесшумно. За поясом была засунута бритва, которую он каждое утро натачивал. Так он был гораздо более опасен, чем с револьвером. Его звали Оливеро Майо.

10

Автомобиль минут десять катил по пустынной темной дороге, на которой не было никакого жилья. Временами Малко, оборачиваясь, видел огни Акапулько. Кристина вела машину по ухабистой дороге быстро и хорошо. Они взобрались на холмы, окружавшие море. Впервые в жизни Малко пожалел, что последовал за женщиной. Если Кристина имела дурные намерения, тело неосторожного Малко, объеденное муравьями и стервятниками, нашли бы только через несколько недель или месяцев.

- О чем вы думаете? - спросила метиска.

- О вас.

Он осторожно передвинул свой пистолет вперед.

- Должно быть, вы находите меня довольно смелой, раз я приглашаю к себе едва знакомого мужчину, - продолжала Кристина. - Вот мы и приехали.

Автомобиль проехал мимо белой ограды, окаймленной аллеей фламбуайанов, и остановился во дворике, ярко освещенном прожекторами. Кристина заглушила мотор. В тропической ночи было слышно только жужжание бесчисленных насекомых. Перед ними стоял большой, без огней, дом.

- Идемте, - сказала Кристина.

Малко с сожалением вышел из автомашины. Это пустынное место не предвещало ничего хорошего. Кристина взяла его за кончики пальцев и повела за собой.

Они обошли вокруг дома по песчаной дорожке и внезапно очутились в неземном мире. Позади располагался огромный бассейн, окруженный рощицами, тоже подсвеченными прожекторами. Перед бассейном было устроено нечто наподобие террасы с мозаичным полом, где стоял большой, уставленный яствами, стол, кресла и обширное, очень низкое канапе, отделанное белой кожей. Бассейн располагался на высоком мысе, и вся бухта Акапулько расстилалась у подножия дома.

- Какой волшебный уголок! - вздохнул Малко.

- На сегодняшний вечер он весь наш.

Кристина подошла к нему. Она слегка коснулась губами его виска и прошептала:

- Прошу прощения, за то, что все блюда остыли. На этот вечер я отпустила всю прислугу... Мы совершенно одни: вы и я. Если вы сомневаетесь, зайдите в дом. Все открыто.

- Вы не боитесь воров? - спросил Малко.

Кристина расхохоталась.

- Кто осмелится войти в дом без моего разрешения, не выйдет оттуда живым.

- Вы сказали, что мы одни.

- Я сказала, что нет прислуги. Не двигайтесь.

Она тихо засвистела.

Возле бассейна послышался звук раздвигаемой листвы. Какая-то тень скользнула по мозаичному полу, и губы Малко пересохли. Из полумрака вышел зверь, похожий на пантеру, и засеменил к ним.

Зверь обошел Малко кругом и потерся у ног Кристины, как большая кошка.

Девушка почесала ему за ухом и сказала несколько слов, которые Малко не понял. Животное оставило Кристину, и Малко с ужасом ощутил тепло его пасти на своих штанинах.

- Позвольте, он вас обнюхает, - сказала Кристина. - Это Пакито, мой самый верный друг. Это оцелот. Обычно этот дикий зверь не поддается приручению. Но я кормила его соской целыми неделями, и он это помнит. Он повинуется мне, как собака, и принимает пищу только из моих рук. По одному моему знаку он превратит вас в клочья. Правда, Пакито?..

Пакито зарычал и вспрыгнул на канапе.

- Не волнуйтесь, - сказала Кристина. - Он мирный, как ягненок. Приласкайте его. Он это обожает.

Поколебавшись Малко протянул руку и прикоснулся к жесткому меху. Пакито издал звук, который можно было расценить, как мурлыканье.

Кристина взяла со стола огромный кусок жареного мяса и протянула ему. Оцелот осторожно схватил его двумя рядами впечатляющих клыков и удалился в заросли.

- Вот так. Таким образом у него тоже будет сиеста, - сказала Кристина. - И он не будет больше мешать. Он любит мясо. А теперь расслабьтесь.

Подойдя к стене, она откинула небольшую панель управления и нажала на несколько кнопок.

Свет стал более приглушенным. Из динамиков, спрятанных в зарослях, раздалась музыка. Дно бассейна осветил идущий снизу свет.

Здесь было гораздо прохладнее, чем в Акапулько. Просто райская температура.

- Хотите немножко поплавать? - предложила Кристина.

Ответа она не стала ждать. И быстро сбросила тунику, открыв взору Малко великолепную грудь. Девушка расстегнула застежку-молнию на своих брюках и вышла из полутьмы абсолютно нагая. Не говоря ни слова, она подбежала к краю бассейна и безукоризненно прыгнула в воду.

Малко никак не мог прийти в себя: такое и этот оцелот. Это было слишком. Если это и была ловушка, то хорошенько устеленная бархатом.

- Идемте же!

Веселый голос Кристины вывел его из оцепенения. Он сделал несколько шагов к воде. Одежда ему мешала. С другой стороны, не мог же он нырять с пистолетом в зубах. В приличном обществе так не делается.

Плюс еще это гнусное животное, которое наверняка уже расправилось со своим куском, и сейчас где-то метрах в двадцати отсюда!..

Наконец он решился. Заботливо сложив свои вещи на кресло, он спрятал пистолет между подушками канапе рукояткой вверх. Затем, обнаженный, как и Кристина, спикировал головой в бассейн.

Она ждала в том месте, где он вынырнул и игриво обвила руки вокруг его шеи.

- Добрый вечер, querido [дорогой (исп.)].

У нее были свежие губы и тело даже в воде источало легкий аромат духов. Малко поцеловал ее. Она прижалась к нему. В бассейне было около трех метров глубины, но Малко и Кристина держались на плаву, слегка шевеля ногами.

Он подтянул ее к краю и прижал к мозаичному узору. Их нежно ласкала теплая вода. Малко провел рукой по ее телу.

Она, глядя в небо, улыбнулась.

- Теперь входи, - сказала она тихо.

Он заключил ее в объятия, и они занялись любовью, очень нежно, почти не двигаясь. Откинув голову, Кристина тихо стонала.

Затем она с дикой страстью укусила Малко в плечо и отплыла, змеясь, словно длинная водоросль, своими распущенными волосами. Вернувшись к Малко, она принялась покорно, словно маленький зверек, зализывать то место, которое она укусила.

- Ты не знал, что у индейцев в любви есть такой обычай? - шепнула она. - Идем, теперь будем есть.

Она быстро подплыла к краешку бассейна и одним рывком взобралась наверх. Мускулы на ее спине играли в свете луны, словно длинные листья.

Все еще обнаженная, она подбежала к столу, что-то схватила и улеглась на другом конце террасы. Она взмахнула рукой и в ночи взметнулось трехметровое пламя. Горел заранее приготовленный, и, вероятно, сбрызнутый нефтью костер из веток. Кристина погасила прожектора. Теперь оставалось только пламя костра и варварская музыка, доносящаяся из динамиков.

Кристина кружилась вокруг костра, чтобы высушить капли воды, стекавшие по ее телу. Малко присоединился к ней и взял ее на руки.