Операция «Рождество», или Невероятное ограбление

Глава 1 Два голодных беспризорника

Ледяные порывы ветра хлестали дрожавшего от холода Лукаса. Проклятье, ну и холодрыга!

Стоял декабрь. Лукас и его младшая сестра Эмма, держась за руки, шагали по рыхлому снегу к центру города. Прошёл слух, что на рыночной площади открылась благотворительная столовая с супом, и Лукасу не терпелось съесть что-то горячее. Сегодня они довольствовались только пригоршней хлебных крошек.

За птичьи крошки, которые пожилая дама рассыпала в парке, они яростно бились со стаей хлопающих крыльями голубей. Несколько раз им доставались и более крупные куски хлеба, но дама всё негодовала, бранилась и, наконец, ушла.

«Еда – для птиц, – кричала она. – Не для вас, мелочь замызганная!»

Путь на площадь устилал грязный снег и слякоть, вскоре драная обувь только хлюпала и больше не грела. Лукас гадал, будет ли в палатке тепло. Он надеялся на это.

Эмма никогда не жаловалась на холод, но на ней был тёплый зимний костюм и непромокаемые сапоги. На Лукасе, напротив, была только зелёная дутая рваная куртка, выцветшие штаны из грубой ткани да изношенные дырявые кроссовки. Часто он чувствовал, будто ветер продувал его насквозь! А ещё у него была пара варежек, хотя они и не были парными – одна чёрная и тонкая, а вторая всех цветов радуги, в полоску.

Лукас потянул сестру за руку, чтобы та шла быстрее. Эмма, как обычно, не торопилась.

В это время года у девочки была привычка останавливаться и глазеть на каждую витрину. Ведь Рождество было повсюду. И если что-то Эмма и любила по-настоящему, то это было Рождество.

Большинство окон занимали рождественские гномы ниссе[1], подарки и искусственные ёлки, и даже Лукас остановился у витрины пекарни, полной булочек, пряников и марципановых свинок.

– Ням-ням, – сказала Эмма и положила руку на стекло.

У Лукаса рот наполнился слюной, а в пустом животе громко заурчало. Вот бы в эту вкуснятину вонзить зубы! Он заставил себя отвернуться и вместо этого поглядел на улицу, освещённую бесконечными рядами гирлянд и больших сияющих колокольчиков. Прохожие улыбались и смеялись, из открытых дверей доносилась шумная рождественская музыка.

– Идём, – сказал он и потянул сестру дальше. – Скоро поедим.

Когда-то, когда мама и папа были живы, Лукас тоже любил Рождество… Но сейчас уже нет. Когда-то захватывавшее его с первого окошка в адвент-календаре до последнего подарка в Сочельник волшебство заменило что-то тёмное и грустное. Теперь Рождество ощущалось как противный ком в животе, который рос всякий раз, когда ему на глаза попадался кто-то со счастливой улыбкой и радостными глазами.

Внезапно Эмма остановилась и сильно дёрнула Лукаса назад.

– Смотри! – сказала она и рьяно потянула брата к большой красивой витрине.

– Эмма, – ответил Лукас раздражённо и покачал головой. – На площади сейчас раздают еду. Нам надо поторопиться, пока всё не разобрали.

Но Эмма прижалась носом к стеклу и вытаращила глаза.

– Ух ты! Новый магазин игрушек!

– У нас нет на это денег. У нас нет денег даже на еду.

– Но ведь скоро Рождество, – сестра взглянула на брата большими круглыми глазами. – Придёт Юлениссен!

Лукас тяжело вздохнул:

– Тебе шесть лет. Не пора ли перестать верить во всякую чушь? В прошлом году подарков не было, так? Подарки прекратились после того, как умерли мама и папа. Ты не можешь сложить два плюс два или как?

– Он… просто нас не нашёл, – вздохнула Эмма. – Может, непросто найти детей, которые живут на улице. Но вдруг в этом году?

– Забудь! Пошли, нам надо поесть.

– Но погляди же! – Эмма смотрела в упор на игрушки, когда Лукас попробовал её увести. – У них есть куклы! Правда, милые?

Порой она была невероятно упрямой…

Эмма протёрла запотевшее от её дыхания стекло.

– А ещё у них есть самокаты, мишки, кукольные домики, синтезаторы и…

Лукас потянул чуть сильнее и наконец-то оторвал её от витрины.

– Еды у них нет, а я есть хочу.

Эмма сдалась, вздохнула и поплелась дальше рядом с братом.

Лукас раздражённо покачал головой.

– И куда, скажи на милость, ты положишь куклу? Или подключишь синтезатор? Там, где мы спим, всё промокнет!

– Она может лежать рядом со мной… Я её обниму и согрею.

Лукас вздохнул. Хуже всего в Рождестве то, что Эмма всё ещё ему радуется… и что она расстроится, прямо как в прошлом году. Такого она не заслужила…

Большая снежинка упала на нос. Лукас украдкой взглянул на полное белых танцующих пятен тёмное небо.

– Эмма, можешь идти чуть быстрее? Опять снег пошёл… Чёрт возьми!

Большие, густые хлопья снега медленно проплывали вокруг них и растворялись в мерзкой слякоти, лежавшей вдоль тротуара. Унылая серость вскоре покрылась блестящим белым ковром, а мокрое чавканье обуви сменилось отчётливым хрустом нового, свежего снега.

По крайней мере, Рождество у неё в этом году будет снежное…