Орден Ассасинов

Глава пятая. Человек, который прав

Теперь необходимо более детально обсудить вопросы, которые больше имеют отношение к самоуважению и воле к власти.

Ясно, что сила, которая движет убийцами вроде Шира Али, виновного в смерти лорда Майо, является любопытной смесью из самоуважения и эмоционального самообмана (или «волшебства»). Это подтвердится, если мы обратимся к необычайно большому числу политических убийц (например, Лючени с его фразой «Как бы я хотел убить кого-нибудь, но это должен быть кто-то важный, чтобы сообщение об убийстве попало в газеты»). Классическим примером является Чарльз Гито, убийца президента Гарфилда, о котором пишет Роберт Дж. Донован[27]:

Гито как молодой новичок, не приученный к ручному труду, устроился на низкооплачиваемую рутинную работу на поле, в мастерских, на кухне [Принадлежащих общине Онайда[28]]. Из-за этого он начал хандрить, мечтая о будущей славе и развешивая на стене своей комнаты объявления подобного содержания:

Звучит похоже на безумие, но Гито не был безумцем в обычном смысле этого слова - он испытывал только постоянные муки от желания «признания», стремления быть кем-нибудь. Он не был, в строгом смысле этого слова, религиозным фанатиком, хотя и писал своему отцу: «Я утверждаю, что являюсь наемным служащим компании Иисус Христос и К", самой крепчайшей и сильнейшей фирмы во вселенной...»; для Гито религия была просто еще одной возможностью самоутверждения. Поскольку религия не оправдала его надежд, он увлекся самонадеянным надувательством. После шести лет подобного жалкого существования Гито обнаружил возможности политики как средства для достижения высокого положения; он отдался шумным событиям 1872 года, участвуя в предвыборной кампании Хораса Грили, кандидата на президентский пост от демократов. У него были виды на свое назначение на пост министра Чили. Но Грили проиграл на выборах, а потом умер, и Гито на время погрузился в полную депрессию. Во время двух сроков полномочий Гранта, он вернулся к религиозному ораторству, афишируя себя как «Маленького гиганта с Запада» и ухитряясь еле сводить концы с концами, взимая пятьдесят центов за вход на свои лекции о существовании Ада. В 1880 году он решил вернуться в политику, и на этот раз поддержать Гранта, который казался вероятным победителем. Вместо этого была выставлена кандидатура Гарфилда, так что Гито просто заменил в написанных речах «Грант» на «Гарфилд» и бродил вокруг штаб-квартиры республиканцев, надоедая всем и не подозревая о том, что его считают шутником. Ему так и не предоставилась возможность произнести свою речь; но когда Гарфилд стал президентом, Гито все же почувствовал, что он был достоин некой награды - вроде поста министра иностранных дел. Сначала его выбор пал на Вену, но позже он решил, что Париж был бы предпочтительнее. В течение нескольких месяцев он часто посещал Белый Дом и стал настолько назойлив, что персонал, в конце концов, проинструктировали не пускать его по любому поводу. В итоге Гито решил, что человек, который обходится так бессердечно с «людьми, которые сделали его карьеру» (то есть с ним), представляет опасность для американского народа и его надо устранить. «Кроме того, - добавил он (комментируя свое решение), - это создаст спрос на мою книгу "Правда"». Так что на одолженные деньги он купил револьвер и второго июля 1881 года подошел сзади к президенту на железнодорожной станции и выстрелил ему в спину. Гарфилд умер два месяца спустя, девятнадцатого сентября. На судебном заседании не удалось оправдать Гито, сославшись на его безумие, - возможно потому, что он пустился в длинные объяснения, почему он не был ни дураком, ни сумасшедшим; было также ясно, что он наслаждался каждой минутой своей дурной славы. Его казнили в июне 1882 года.

Обвинение доказало, что Гито был полностью в своем уме в обычном смысле этого слова, и даже защита невропатолога признала, что его основная проблема заключалась в «преувеличенном чувстве болезненного эгоизма». После прочтения детального отчета о жизни Гито - с его нескончаемыми просчетами и унижениями - у читателя создастся ощущение, что Гито был бунтарем против судьбы, против жизни; иными словами, убийство было «магическим» актом самоутверждения, направленным, как и все магические действия, не на того человека.

Не следует думать, что только мужчины способны на убийство ради самоутверждения. В процессе редактирования этой книги я указал на эту тему Кливу Ганнеллу, репортеру Вествордского телевидения. Он удивил меня, сказав, что моя теория о таких самолюбивых убийцах была подтверждена его собственными наблюдениями за Рут Эллис, которую казнили в 1955 году за убийство своего любовника, Дэвида Блейкли. Клив Ганнелл был его другом, они с Дэвидом Блейкли были в пивном баре «Магнолия» в Хэмпстеде. Когда они вышли из паба, Рут Эллис, симпатичная двадцативосьмилетняя замужняя женщина, шагнула вперед и выстрелила из револьвера в Блейкли; Клив Ганнелл упал вслед за ним на тротуар, пока она продолжала стрелять поверх их голов.

Большинство писавших об этом случае считали, что это было убийство из-за страсти, случай насильственной ревности. Клив Ганнелл отрицал это. Хотя Рут Эллис и Дэвид Блейкли были любовниками на протяжении двух лет, у обоих были другие любовные связи; на самом деле, на тот момент, когда произошло убийство, Рут Эллис жила с одним мужчиной, имела любовную связь с другим и была замужем за третьим. «Она просто добивалась признания, - сказал Клив Ганнелл. - В наши дни популярности телевидения она бы, возможно, приняла участие в какой-нибудь телевизионной викторине или ток-шоу и стала бы известной фигурой - тем, кем она на самом деле хотела стать. На самом деле она была довольно сильной личностью». Во Франции или Италии ее убийство могло произвести именно такой эффект; как обезумевшая и ревнивая женщина - более того, перенесшая аборт за несколько дней до убийства - она бы, возможно, получила год тюремного заключения за убийство второй степени и после этого стала бы героиней книг и статей об убийстве из-за страсти. Англичане, к сожалению, лишены романтизма этого типа. Несмотря на общественные протесты, ее казнили.

В соответствии с Маслоу, уровень самоуважения личности лежит между сексуальным уровнем и творческим, или интеллектуальным уровнем. Это подразумевает, что насильник обладает низким уровнем самоуважения, и, наоборот, человек с высоким уровнем самоуважения (обоснованным или нет) вряд ли совершит изнасилование. Оказывается, это подтверждается полицейскими записями[29]; типичный насильник - обычно мужчина с низким уровнем интеллекта, а это всегда сопровождается низким чувством собственного достоинства. Мужчины с высоко развитым эго обычно совершают насильственные преступления, но изнасилование редко встречается среди них.

Иерархия Маслоу так же подразумевает, что мужчины, находящиеся на низком уровне самоуважения, как правило, бывают озабочены мыслью о том, что они являются интеллектуалами или творческими личностями, хотя редко демонстрируют действительные способности в этом направлении. Случай убийцы Зодиака из Сан-Франциско (которого все еще не поймали на момент написания книги) кажется подходящим под эту модель поведения. С двадцатого декабря 1968 года по одиннадцатое октября 1969 года «Зодиак» совершил пять известных убийств и серьезно покалечил двух других жертв. Двадцатого декабря два подростка — Дэвид Фэрредэй и Беттилу Дженсен - подверглись нападению, когда сидели в своем многоместном легковом автомобиле на тропинке для влюбленных недалеко от Валледжо, штат Калифорния. Оба были застрелены, но бумажники молодых людей были не тронуты, и девушка не была изнасилована. Пятого июля 1969 года мужчина с хриплым голосом позвонил в полицейский участок Валледжо и сказал, что только что совершил двойное убийство на парковой дороге в Коламбии; он добавил, что это он «убил тех детей в прошлом году». На автостоянке у поля для гольфа, недалеко от того места, где были найдены предыдущие жертвы, полиция обнаружила другую пару, которую застрелили. Дарлен Феррин, официантка, была мертва; Майкл Мэджо был еще жив. Он смог сказать полиции, что мужчина вышел из припаркованной машины, несколько раз выстрелил в них, затем развернулся и ушел прочь. Месяц спустя три газеты из Сан-Франциско получили письма, подписанные крестом, вписанным в круг (астрологический знак зодиака). В письмах утверждалось, что писатель был мужчиной, который застрелил обе пары, и приводились детали, которые подтверждали, что он говорил правду. В стороне от текста в письме так же содержались зашифрованные отрывки - особый шифр в каждом письме. Школьный учитель, который разгадал код, обнаружил, что шифровка читалась так: «Я люблю убивать людей, потому что это очень весело, это гораздо веселее, чем убийство дикой дичи в лесу, потому что человек - самое опасное животное... Когда я умру, я буду возрожден в Раю, и все, кого я убил, станут моими рабами...»

Двадцать седьмого сентября тот же мужчина позвонил в полицейское отделение Напа, чтобы сообщить о двойном убийстве. Примчавшиеся на место преступления, на побережье озера Бериесса полицейские обнаружили мужчину и женщину, на которых было совершено нападение. И снова мужчина, Брайан Хартнелл, был жив; девушка, Сесилия Шеперд, вскоре скончалась. Хартнелл рассказал, что они только закончили пикник, когда к ним приблизился полный мужчина в капюшоне-маске; на нижней части капюшона белой краской был нарисован знак зодиака. Мужчина потребовал денег, связал их обоих и затем нанес им несколько ударов холодным оружием. На двери белой спортивной машины Хартнелла полиция нашла нарисованный злак зодиака и даты предыдущих убийств.

Две недели спустя, одиннадцатого сентября 1969 года, убийца застрелил в затылок водителя такси, Пола Стайпа, на вершине холма Ноб в Сан-Франциско, а затем удалился, забрав водительский бумажник и кусок рубашки с его кровью. Было установлено, что выстрел был сделан из того же оружия, из которого убили Дарлин Феррин. На следующий день в «Сан-Франциско Кроникл» пришло еще одно письмо от Зодиака, в которое был вложен окровавленный кусок рубашки. Автор письма был убийцей Пола Стайна; он жаловался на неэффективность полиции и затем продолжил: «Школьники представляют собой хорошие цели. Я думаю, что однажды утром уничтожу школьный автобус. Просто прострелю шины, а затем перестреляю детишек, когда они будут выскакивать из него».

Зодиак не выполнил свою угрозу; убийство водителя такси оказалось последним. Но двадцать первого октября неизвестный, назвавший себя Зодиаком, позвонил в полицейский участок Окленда и заявил, что позволит себя задержать, если его интересы в суде будет представлять известный адвокат - Ф. Ли Бейли или Мелвин Белли, по его выбору. Он так же потребовал, чтобы для него было зарезервировано время на раннем утреннем телевизионном ток-шоу. Эти условия были выполнены. Звонок раздался после полуночи; шоу вышло в 6.45 утра. Событие было анонсировано по телевидению; зрителей попросили не звонить с обычными вопросами и оставить линию свободной для Зодиака. Когда вышло шоу Джима Данбара, его смотрела огромная аудитория. В 7.41 на линии раздался звонок; звонивший с мягким мальчишеским голосом представился Зодиаком. Он перезванивал пятнадцать раз и разговаривал с адвокатом Мелвином Белли о своих убийствах и проблемах, от которых он страдал. Он закончил, согласившись встретиться с Белли перед магазином в Дейли-Сити, но не пришел на встречу.

Был ли звонящий (который попросил называть себя Сэмом) истинным Зодиаком или нет, настоящий убийца не отрицал этого; два месяца спустя он отправил Белли открытку с рождественскими поздравлениями, завернутую в еще один кусок окровавленной рубашки Стайна для идентификации. В письме говорилось о том, что ему нужна помощь: «Я боюсь, что потеряю контроль и убью свою девятую и, возможно, десятую жертву». Адвокат вызвал полицию, но тщательная проверка нераскрытых убийств не смогла доказать причастность к ним Зодиака. В марте 1971 года «Лос-Анджелес Таймс» получила письмо от Зодиака, который к этому времени мог похвастаться семнадцатью убийствами; но снова его причастность к письму показалась сомнительной.

Письма Зодиака продолжали приходить время от времени, некоторые из них эксперты-графологи считали подлинными. В некоторых из них автор угрожал, что собирается пытать будущих жертв, и в одном из них есть пародия на песню Коко «Микадо». В ней описываются все люди, которых он хотел бы убить и «никогда не упустит такую возможность».

Конечно, возможно, что «Зодиак» может быть садистом кюртеновского типа, который испытывал оргазм в момент нанесения ран или стреляя в своих жертв, но в данном случае нет никаких признаков этого. Кюртен никогда не использовал пистолет; его специфической одержимостью была кровь, так что он предпочитал наносить своим жертвам раны ножом. Человек, который подходил к машине, разряжал свой револьвер через окно, а затем уходил, не похож на человека, чьей целью является сексуальное наслаждение. Два подростка, которые слышали выстрелы, когда был убит водитель такси Пол Стайн, описали, как убийца вышел из такси мгновение спустя, протянул через окно руку, чтобы сорвать окровавленную рубашку шофера, а затем поспешно скрылся; снова ничего не указывает на сексуальный мотив. С другой стороны, улики позволяют предположить, что это был мужчина, который убивает из желания самоутвердиться.

Убийства вызывали волну шока по всей Калифорнии; вот чего он хотел. Он писал зашифрованные письма и угрожал, что если их не опубликуют, он совершит ужасное убийство. Их публиковали, и он получал наслаждение, зная, что тысячи людей пытаются разгадать его послание; это все равно что быть писателем; в том смысле, что он знаменит. И вкус к популярности - самая заметная черта его характера - желание шокировать и заинтриговать. Есть искушение предположить, основываясь на нападениях на влюбленные пары, что он наслаждался убийством женщин; и что в некотором роде это было убийство из ревности; но убийство водителя такси не может быть истолковано в этом смысле. Оно было совершено для известности, и за этим последовала угрозе атаковать школьный автобус - угроза, которую, это кажется довольно понятным, он не собирался воплощать. На неделю или две он - самый знаменитый человек в Америке. Он идет до конца, «появляясь» на телевидении, и получает наслаждение, зная, что шоу смотрит огромная аудитория, превышающая даже число зрителей шоу в районе Бискайского залива. Был ли звонивший с голосом мальчишки Зодиаком? Это кажется возможным. Если бы Зодиак изменил свое решение о звонке в программу и какой-нибудь шутник занял его место, то Зодиак бы быстро разоблачил обман; его высоко развитое чувство известности гарантирует это.

Но все эти упражнения в анонимной известности должны быть особенно разочаровывающими. Он хотел быть известной фигурой, и в некотором смысле он достиг этого; он завязал дружескую беседу с известным адвокатом на телевидении и позже прислал ему рождественское письмо, начинающееся со слов «Дорогой Мелвин». Но он не мог продвинуться дальше в этом мире знаменитостей - по крайней мере, пока его не поймают. Он пытался сохранить напряжение с помощью большего числа писем, ссылаясь на большее количество убийств; но так как дальнейших убийств не последовало, интерес ослабел. По логике, следующим шагом должно было последовать совершение большего числа убийств; но его неопределенная знаменитость вылечила некоторые из расстройств, которые сделали его убийцей. Мы снова наблюдаем тот же механизм «порочного круга», который заметили в случае садистской порнографии и сексуального преступления. Убийство - это ответ на мощное желание, чьи неудовлетворенные формы являются эволюционной блокировкой. Но правильный способ взаимодействия с этой блокировкой - найти общественно приемлемый путь удовлетворения желания. Казанова, например, действительно был сексуальным преступником; он признается в своих воспоминаниях, что он и толпа его друзей похитили девушку и вместе изнасиловали ее. Но, несмотря на то, что сексуальное желание доминировало в его жизни, изнасилование не стало его привычкой; он обычно считал, что некоторых усилий и обаяния было достаточно для того, чтобы уговорить девушку отдать ему то, что он хочет. Несомненно, использовалось определенное количество доверительного мошенничества; он обычно обещал жениться, но не намеревался выполнять свои обещания; пока все это было общественно приемлемо и ничто не мешало ему обратить внимание на другую сферу деятельности: унижение известных в обществе фигур или написание философских эссе.

С каждым шагом мы обсуждаем «иерархию ценностей», которая включает в себя рост интеграции в обществе. Когда мужчина думает только о выживании и безопасности, он думает только о самом себе. Когда он думает о сексе, он думает о еще одной личности и, возможно, о семье. Когда потребности самоуважения становятся первостепенными, он начинает думать о других людях и об их мнении о нем. А если он переходит на уровень самопознания - как ученый, или художник, или философ, - он думает в масштабах общества, человеческой расы. На любом уровне, который выше самого низкого - чистого выживания, - антиобщественная активность обречена на провал. Такова парадоксальная абсурдность, которая лежит в основе насилия ассасинов.

Доктор Лоренс Фридман заметил о «Зодиаке»: «Он бессмысленно убивает, потому что он глубоко разочарован. И он ненавидит себя, потому что он - анонимное ничтожество. Когда его поймают, он превратится в мышь, смертоносную мышь». Это может быть правдой, поскольку так оно и обстоит, но эта точка зрения пренебрегает одной из основных черт убийц из чувства собственного достоинства: «абсурдностью» причин, «волшебной» нелогичностью. В своих письмах Зодиак упрекал полицию в неспособности к действию, как будто он - возмущенный член общества, а не человек, за которым они охотятся. Он думал, что требуется известная храбрость, чтобы убивать «этого самого опасного из всех животных», человека, в то время как все, что он сделал - это пристрелил несколько беззащитных влюбленных пар в их машинах.

Эта волшебная нелогичность характеризует тип, который А. Е. Ван Вогт назвал «неистовый человек» или «человек, который прав». Теория «человека, который прав» Ван Вогта является одним из самых важных вкладов в психологию насилия; к сожалению, она была изложена в форме художественной литературы[30] и поэтому на нее так и не обратили серьезного внимания, которого она заслуживает. Брошюра, описывающая теорию, была издана для частного обращения; нижеследующий текст - краткое изложение ее содержания.

В брошюре «Отчет о неистовом мужчине» Ван Вогт объясняет, что он коллекционировал истории о подобном типе отчаянных мужчин на протяжении более чем десяти лет. Психолог рассказал ему о типичном случае. Мужчина развелся и поместил свою бывшую жену в пригородный дом, при условии, что она снова не выйдет замуж и проведет остаток своей жизни, будучи хорошей матерью для их сына. Мужчина, очевидно, думал, что это было честное соглашение.

История их женитьбы была следующей. Она была медсестрой, и у нее были две любовные связи с докторами. Накануне свадьбы она решила, что должна рассказать своему будущему мужу об этом. Он пришел в безумную ярость от ревности и на следующий день принес ей юридический документ в трех экземплярах на подпись. Он не позволил ей прочитать его. Она чувствовала себя настолько виновной, что, в конце концов, подписала его. Ван Вогт пишет: «Годы наблюдений за другими мужчинами подобного типа склоняют меня к предположению, что в нем [документе] она : согласилась, что была проституткой, и что, женившись на ней, он поднимал ее статус падшей женщины. Но она должна согласиться, что у нее нет никаких прав как у жены, за исключением того, что он позволит ей». После женитьбы муж обращался с женой как с рабыней. Он предполагал для себя полную свободу. «Он всегда подвозил своих секретарш на работу и с работы, и тратил на это чрезмерно много времени, или навещал ту или иную свою подчиненную в ее апартаментах. Любые расспросы жены о подобных вещах приводили его в бешенство, которое часто сопровождалось насилием». Он путешествовал по стране, сообщая об этом домой, когда у него было настроение. Он был подвержен вспышкам внезапной неистовой ярости. После вечернего прослушивания музыки с друзьями он мог вспылить, так как готовился покинуть дом для полета через всю страну, и сбить свою жену с ног. На следующий день он мог позвонить из некой отдаленной части страны и попросить прощения.

Ван Вогт описывает несколько других отношений с теми же основными особенностями - мужчины, которые обращаются со своими женами и семьями в яростной деспотичной манере, и ожидают полного повиновения без вопросов, становясь разъяренными при малейшей попытке сопротивления. Такой мужчина, говорит Ван Вогт, полностью одержим манией быть «правым». У него полностью отсутствует самокритика, и он может бушевать и беситься из-за каких-нибудь пустяков без слабого проблеска осознания того, что он просто доставляет себе удовольствие и отнимает время у других. Если у него есть власть - например, как у русских землевладельцев прошлого века, пишет Ван Вогт - он может использовать это с ужасающей жестокостью, запоров мужчину до смерти за малейшие проступки. Если в действительности доказано, что он не прав, то он, вероятно, уйдет от проблемы, впадая даже в большую ярость от неких выдуманных обид или соображений о его оскорбленном чувстве собственного достоинства. Его позиция заключается в том, что жена, которая на самом деле уважает мужа, не скажет ему о том, что он не прав. А если она делает это, то потому, что хочет оскорбить его...

Ван Вогт назвал такого мужчину «человек, который прав» из-за его навязчивой потребности - быть правым. И он делает интересное наблюдение, что если жена бросит такого мужа, то он пропадет; он может стать алкоголиком или человеком без цели и занятий, или даже может покончить с собой. Формы ее покорности являются основой для его самоуважения: ее о отказ от исполнения долга расшатывает его психологические устои.

Мнение, приходящее на ум относительно «мужчины, который прав», заключается в том, что он принадлежит к доминирующим пяти процентам. Но в нашем высоко конкурентном мире множество подобных мужчин может не обладать качествами, необходимыми для получения признания остального общества. Его непосредственный круг общения - его жена и дети - предоставляют крайне необходимый психологический витамин. Потому что они не могут заменить настоящие вещи, они также имеют право на определенное количество негодования, которое может принять форму возмутительного запугивания. Но так как это запугивание является последним оплотом его самоуважения, он нуждается в жертвах сильнее, чем они нуждаются в нем. Дети могут убежать из дома (в этом случае их никогда не простят); но невыполнение долга главной жертвой, его женой, вызывает полное разрушение его эго. Ван Вогт утверждает, что диктаторы - Гитлер, Сталин, Мао - часто являются вспыльчивыми людьми. (Жестокое обращение Гитлера с Гели Раубал и его шок после ее самоубийства, кажется, подтверждает это: близкие друзья думали, что он мог совершить самоубийство; его прежние подруги также пытались совершить самоубийство из-за бесконечного контроля с его стороны.)

Объяснение Ван Вогта такого отношения заключается в том, что мужчины всегда занимали доминирующее положение в обществе и что слегка неустойчивые мужчины демонстрируют преувеличенные черты характера нормальных мужчин. Он упоминает, что в Китае в 1950 году коммунисты предложили ряд законов, разработанных для укрепления прав женщин, - и это только в одном районе, - в 1954 году 10 000 жен были убиты своими мужьями за попытку воспользоваться новым законом. В Италии в 1916 году две женщины были приговорены к году тюремного заключения за измену. В качестве их оправдания выдвинули тот факт, что их мужья были также неверны. Суд отверг это заявление на основании того, что здесь есть законно установленный двойной стандарт.

Я склоняюсь к мнению, что мужское отношение к женщинам основано на чем-то более глубоком, чем общественное использование, вне зависимости от того, насколько оно древнее. Непреодолимое влечение, которое приводит некоторых мужчин к изнасилованию, является, как это ни странно, видом поклонения женщине. Это, возможно, развивается в детстве - множество мальчиков думает о своих матерях как о некого рода богинях. Они могут быть глубоко шокированы, когда узнают истину о сексе; это кажется неописуемой непристойностью, что эти богини позволяют грубому мужчине снимать с себя покровы и использовать свое тело, чтобы удовлетворить его низменный аппетит. Богиня должна общаться с богом. Можно утверждать, что этот сексуальный идеализм является результатом незрелости, неопытности; но в таком случае опыта должно быть достаточно, чтобы развеять это; а это не так. В автобиографическом романе Агнара Микла «Петля вокруг Луны» есть эпизод, в котором схвачена суть этого мужского видения. Он описывает, как молодой человек влюбляется в красивую девушку на вечеринке. «Он почувствовал себя так, будто держал эльфа в своих руках; ночь стала волшебной, воздух был полон изысканных кристаллов; он едва решался прикоснуться к ней...» На следующее утро он подслушал разговор: «...Два парня, которые были в машине с девушкой, сказали, как по пути домой они решили пригласить ее к одному из них домой. Девушка не показала нерасположения ни к одному из них. Родители подростка были в отъезде, и это произошло в родительской комнате, на двуспальной кровати. Она была столь горяча, что оба парня потом принимали душ...» Это задевает что-то более глубокое, чем мужское чувство собственности; это разбивает некоторое представление о вечной женственности. Похожее чувство описывается в рассказе Горького «Двадцать шесть мужчин и девушка», в котором двадцать шесть пекарей в своем сыром подвале идеализируют девушку Таню - до тех пор, пока она не отдается солдату, после чего они внезапно меняют отношение к ней и оскорбляют ее. И наоборот, когда мужчина, в конце концов, достигает обладания богиней, в нем может проснуться чувство власти, неслучайности:

Если это было не для этого «магического» видения женщины, женам было бы не на что жаловаться; стоит лишь один раз удовлетворить мужское любопытство, и он потеряет всякий интерес к другим женщинам. Очень молодому мужчине, охваченному неудовлетворенным желанием, будет сложно понять, как женатый мужчина может совершить изнасилование или сексуальное преступление; конечно - зачем, если он может просто раздеть свою жену? Но это значит забыть романтичное стремление к «вечной женственности», которое может стать озлобленным и ожесточенным. Дело в том, что эти безгранично желанные создания не могут предложить ничего подобного терпким прикосновениям к некоему нерву нездорового, мазохистского удовольствия, которое выношено ревностью и насилием.

Неистовый мужчина может не быть так уж заинтересованным в сексуальных отношениях; его преследует потребность удовлетворения чувства собственного достоинства. Он может ни о чем не заботиться, кроме своей работы. (С другой стороны, тогда не было бы ничего противоречивого в неистовом мужчине, который одержим сексом: здесь важен элемент завоевания.) Его насилие проистекает из ощущения небезопасности его положения; он словно тиран, который постоянно боится, что его свергнут с престола. Единственный шанс избежать насилия для него заложен в успехе, в признании его собственной значимости. Ван Вогт подводит итог: «[Представьте], что мужчины, которые более всех считают, что они правы, заслуживают некоторой симпатии, они борятся с почти невероятным внутренним ужасом; однако, если они уступят желанию ударить или задушить, они проиграют битву и окажутся на пути к окончательному несчастью...» Возможно, внутренний голод или страстное желание были бы лучшим условием, чем проникающий в сознание внутренний страх, что потребность в самоуважении, на его собственном эволюционном уровне, это такой же голод, как и потребности в пище.

Здесь приходит на ум следующее: несколько веков назад большинство убийств совершалось из-за неудовлетворенности нижнего уровня в иерархии нужд: потребности в еде и безопасности; мотив был экономическим. Во все более «процветающей» цивилизации появился следующий уровень потребностей: сексуальный. Он начал появляться около века назад; психология Фрейда была интуитивным признанием этого нового уровня. Бум порнографии показал, что он стал приниматься как норма; то же самое делают и новые британские законы об аборте, которые допускают, что двенадцатилетняя девочка может нуждаться в совете о контрацепции. Бояться этого нового поворота неразумно. Во все века исключительно талантливые мужчины (и женщины) принимали определенную беспорядочность в связях как норму, потому что это было частью их потребности в самовыражении. (И величайший из них позже преодолеет это.) Если общество в целом развивается медленно, тогда определенный уровень беспорядочности - небрежность в отношении секса - неизбежно становится нормой. Сексуальные преступления, несомненно, будут расти, потому что будет огромное число «сексуально неудовлетворенных» мужчин, которые способны на «кражу» своего сексуального удовлетворения, как вор крадет деньги. Логично предположить, что строго экономические преступления будут идти на спад, в то время как сексуальные и насильственные преступления будут расти. Это, на самом деле, и показывает статистика. В то время как число случаев изнасилования и насилия против личности невероятно растет, количество грабежей, взломов и проникновений растет незначительно, а временами даже идет на спад[31].

Затем должно прийти время, когда сексуальные преступления продемонстрируют устойчивую тенденцию к спаду. В таком случае, какой вид преступления займет его место? Если повезет, никакой. Уровень самоуважения - общественный уровень. Оно бывает причиной преступления, но это редкость. Мужчина с острой жаждой самоуважения может быть хвастуном, задирой, ужасным мужем; но его затруднительные отношения с другими людьми и его желание, чтобы о нем думали хорошо, обычно не приводит к тому, что он становится преступником.

Теперь становится очевидным, что теория Ван Вогта, если ее рассмотреть правильно, может быть так же важна в наше время, как сексуальная теория Фрейда в первой половине двадцатого века. Неистовый мужчина становится одной из основных проблем нашего времени. Рост числа революционных движений по всему миру, от партизан Тупамарос в Южной Америке до «Сердитых Бригад» в Англии - это сигнал того, что число «неистовых мужчин» растет быстрее, чем политическая сознательность.

Можно критиковать оценку неистового мужчины Ван Воггом как слишком ограниченную. «Человек, который прав» - всего лишь частный случай неистового мужчины - можно назвать этот тип «чрезмерно самоуверенным». Потребность в самоуважении влияет на различные структуры характера по-разному. В заключение этой главы я попробую предложить некоторые из них.

Одно из самых сенсационных судебных разбирательств об убийстве за последние годы не получило огласки в британской или американской прессе: суд над Гансом ван Зоном[32], серийным убийцей из Голландии. Как во многих случаях, рассмотренных в этой книге, то, что сбивает с толку в случае ван Зона - это мотив. После суда человек, который был директором школы, в которой он учился, заметил: «О некоторых мальчиках ты можешь, как учитель, почти с уверенностью сказать, что они станут преступниками, но я не могу сказать это о Гансе, хотя я всегда думал, что в нем есть что-то загадочное».

Родившийся 20 апреля 1942 года в Утрехте, Ганс ван Зон был кем-то вроде маменькиного сыночка - описания психиатра его отношений с матерью приводят на ум автопортрет Д. X. Лоуренса в книге «Сыновья и любовники». Его отец был рабочим; мать возмущалась этим и мечтала о том, что ее сын сделает успешную карьеру. Ганс был, по-видимому, тихим и достаточно апатичным ребенком, известным своей вежливостью по отношению к взрослым. В школе он предпочитал играть с детьми, которые младше его. Один из психиатров позже описал его поведение, как случай инфантильного аутизма - это эксцентричный, субъективный склад ума, полное отсутствие интереса к окружающему миру и другим людям. Окончив школу, он сменил несколько работ. Казалось, что он живет в мире фантазий - и здесь литературной параллелью может быть «Лжец Билли» Кейта Ватерхауза, который врал беспричинно, просто для веселья. Из-за мелкого вранья его увольняли с большинства этих работ.

В 1958 году, в возрасте шестнадцати лет, ван Зон отправился в Амстердам, купил себе немного дорогой одежды и начал выдавать себя за молодого студента. По-видимому, само по себе слово «студент» имело для него романтическое звучание. Он стал кем-то вроде мошенника, но без действительной заинтересованности в деньгах. Однажды он взял деньги в долг у католического священника, который одолжил их ему с тем условием, что он отправился в католический институт в Доорн. Он отправился - и сбежал почти немедленно.

Поскольку он был хорошо выглядящим и умеющим внушать доверие молодым человеком, у него было несколько любовных связей - и не всегда с девушками. В его характере определенно была гомосексуальная черта.

В июле 1964 года, когда ему было двадцать два года, он совершил то, что, возможно, было его первым убийством. Ван Зон позже сознался в убийстве, когда давал показания. В соответствии с показаниями, он пригласил девушку по имени Элли Хагер-Сегов вечером 22 июля и в течение вечера неожиданно почувствовал побуждение убить ее. Он проводил ее домой, потом отправился в кафе, где остался до закрытия. Затем он вернулся в комнату, которую снимала Элли, и сказал ей, что опоздал на поезд. Она предложила ему войти и остаться на ночь. Они занимались любовью. Когда он попробовал заняться с ней любовью во второй раз, она отказала. Он придушил ее до потери сознания, раздел, а затем перерезал горло кухонным ножом.

Позже, после того как от него добились признания, он сделал любопытное заявление о том, что знал об убийстве с помощью некоего рода ясновидения, или «предвидения». Это довольно дико, чтобы быть похожим на правду. Мы должны принять во внимание, что в Голландии хорошо известны два человека, способных к ясновидению, Петер Хуркос и Герард Кроисет, которые всегда помогали полиции раскрывать преступления. Их метод заключается в том, чтобы потрогать некий предмет, связанный с преступлением; это иногда приводит к тому, что им представляется четкая картина сцены преступления и преступник. И Кроисет, и Хуркос говорили, что одна из главных проблем заключается в том, что они могут «подцепить» образы из сознания офицеров полиции. И английский психиатр Артур Гирдхэм убедительно доказывал в нескольких книгах, что большинство «психически больных» людей действительно обладают даром ясновидения, или другими способностями «медиумов», и что их странные видения или сны могут быть скорее обусловлены воздействием этих сил, чем начальной стадией психоза. Ван Зон детально описал, как у него возникли видения двух типов: двухмерное и трехмерное, и заявил, что его знание о комнате убитой девушки пришло из такого видения. Ван Зон также заявил, что несет ответственность за убийство в 1965 году в Амстердаме режиссера-гомосексуалиста по имени Клод Баркли и позже предложил то же объяснение - он заранее знал о случае с Баркли.После смерти Элли Хагер-Сегов ван Зон повстречал итальянку по имени Каролин Джильи и женился на ней. Она содержала его, работая горничной в отелях. В 1967 году она обвинила своего мужа в том, что он замышлял ее убийство. Он все еще находился на испытательном сроке за несколько мелких нарушений против нравственности, и полиция решила предоставить ему возможность остыть в тюрьме в течение месяца. После этого он вернулся к своей жене.

В апреле 1967 года ван Зон убил еще одну девушку, Коби ван дер Воорт, тридцати семи лет, с которой он познакомился в начале года. Они периодически проводили вместе выходные. 29 апреля ван Зон встретился к ней в Амстердаме; они провели отличный вечер и занимались любовью. Затем он высыпал на свой язык розовый порошок и проглотил его. Когда она спросила, что это было, он сказал ей, что это был сексуальный стимулятор. Естественно, она попросила попробовать немного. На самом деле, порошок, который он принял, был розовой сахарной глазурью; порошок, который он предложил ей, - сонерил, снотворный препарат. Когда она почувствовала головокружение, он достал обрезок трубы из своей сумки - он сделал его сам из расплавленного свинца - и ударил несколько раз по голове, убив ее. Он раздел ее и вонзил в нее несколько раз нож для резки хлеба, затем вымыл тело, и попытался заняться любовью с трупом.

То, что случилось потом, напоминает эпизод из романа Диккенса. Однажды, когда он был пьян и пребывал в хвастливом настроении, Ганс ван Зон описал убийство Коби ван дер Воорт «рецидивисту» по имени Старина Отказник (Oude Nol). 31 мая 1967 года ван Зон отправился в магазин восьмидесятилетнего Жана Донсе, известного создателя фейерверков по прозвищу Опа Купидо (Дед Купидо). Ему, похоже, потребовалось немало времени для того, чтобы собраться с мыслями и довести дело до конца, посетив магазин дважды, но вечером того же дня он ударил Донсе обрезком трубы и оставил его умирать. Вероятно, затем он ограбил его.

В августе, снова вдохновленный «Старым Отказником» (по заявлению ван Зона и других свидетелей), он убил сорокасемилетнего фермера, Реера де Брюина, который жил один в Хеесвийке. Представившись журналистом, который хочет написать статью о жизни фермера-холостяка, он вошел в доверие де Брюина, а затем сбил его с ног обрезком свинцовой трубы. Он также перерезал его горло ножом для хлеба - он объяснил позже, что сделал это потому, что он думал, что лицо Брюина превратится в лицо Старого Отказника, как будто это он лежал мертвым.

Его отношения со Старым Отказником, казалось, были двойственными. На суде психиатр доктор Шницлер заявил, что ван Зон был восхищен стариком с его изысканными манерами и голосом, как у Дилана Томаса. Старый Отказник также очевидно восторгался Гансом или был достаточно умен, чтобы заставить его думать так. Казалось, он подкинул Гансу идею стать профессиональным преступником.

Это Старый Отказник предположил, что ван Зон убил вдову по имени Миссис Воортмеер, за которой он (Старый Отказник) ухаживал. Ван Зон провалил дело - или, скорее, (как он заявил) не смог вложить достаточно силы в удар, чтобы убить ее. Притворяясь финансовым инспектором, он проник в дом и ударил ее так, что она потеряла сознание, после чего он забрал у нее большую сумму денег. Придя в себя, она позвонила в полицию. Это был конец преступной карьеры ван Зона. Он впутал Старого Отказника, который был приговорен на семь лет. Ван Зон был приговорен «пожизненно», минимум - на двадцать лет.

Самой интересной вещью, выяснившейся на суде, был любопытный мир фантазий, в котором жил ван Зон. Он обладал огромным обаянием и внешностью, которая выделяла его среди других мужчин; «у него могло быть столько девушек, сколько бы он захотел», - сказал один из свидетелей. Он был добр и внимателен со своими девушками, и в его манерах был налет чего-то байронического, загадочно трагичного. Когда он начинал интересоваться девушкой, он начинал плести тщательно продуманные фантазии: он был сиротой и теперь собирался развивать импорт товаров в Исландию; он был студентом-психологом и секретным детективом, шпионом ЦРУ, охотящимся за военными преступниками; молодым модным дизайнером, который в один день покорит Парижскую сцену. Далее предполагался гомосексуальный аспект его характера. С четырнадцати лет он зарабатывал деньги, продавая себя мужчинам; но он также поддерживал несколько гомосексуальных отношений без оплаты. Вернувшись в Утрехт после короткого тюремного заключения за мелкую кражу, он смешался со студентами и мог обсуждать множество предметов, вызывая доверие и блистая эрудицией, что делало его заявления о том, что он студент, довольно правдоподобными. Но его понимание некоторых тем часто было поверхностным; он был больше заинтересован в эффекте, чем в идеях.

Один из самых интересных комментариев о нем был сделан психиатром, профессором Клоеком, который говорил об «аутизме» ван Зона. «Жертвы этого недомогания не могут увидеть человека в его целостности. Когда он видит ребенка, это рука или нога, которую он выделяет. Это не удовлетворяет его потребность видеть или слышать что-нибудь; он зачастую хочет потрогать это. Например, когда подобный человек приходит на фортепианный концерт, он не может наслаждаться звуками музыки; у него, как правило, появляется сильное побуждение положить свои руки на клавиатуру почувствовать фортепиано. Во время обследования двумя психиатрами Ганс ван Зон часто выказывал непреодолимое желание потрогать одежду тех, кто его допрашивает». Тот же психиатр также заметил, что ван Зон «отчаянно пытался объяснить, что он не может объяснить свои ощущения и поделиться ими с остальными людьми».

Все это будет иметь большую важность при обсуждении других случаев помимо этого. Он не может увидеть вещи целиком; мир разбивается для него на совокупность кусочков и частей. Но когда вы реагируете на что-то - на музыкальный отрывок или пейзаж, ваша реакция подобна электрическому шоку, который приходит, когда вы неожиданно стремитесь понять полное значение этого - то есть хотите понять это как целое. Ван Зон похож на человека, который надел перчатки, и поэтому никогда не сможет действительно ощутить что-либо кончиками своих пальцев. Так можно описать шизофрению, - которая, вопреки обычному представлению, подразумевает не «расколовшуюся личность», но постоянную отчужденность от опыта, словно ты окружен хлопковой шерстью. Это недостаток вовлеченности. Бесконечные связи Ван Зона с мужчинами, так же как и с женщинами, являются попыткой вылечить это. Когда он соблазняет незнакомую девушку, он на миг становится реальным актером в любовном приключении, а не зрителем.

Эмоционально он живет в пустыне; он чувствует, что жизнь бессмысленна, и это то, что заставляет его губить шанс за шансом, совершая мелкие преступления.

Но почему насилие? Описание «человека, который прав» Ван Вогта не подходит к нему. Он не был «своевольным» в смысле одержимости. Но его психологическое побуждение - это страстное желание, которое достойно уважения и восхищения, и это преобладает во всем, что он делает. Когда он читает научно-популярную книгу, он думает о том, как будет цитировать ее в студенческом кафе. Когда он встречает молодую девушку, он принимает таинственный вид, напускает байроновскую атмосферу и сам не уверен, то ли он сотрудник секретной службы, то ли модельер, то ли некий герой из романтического романа... И периодически его расстройство перерастает в насилие. То ли насилие - это попытка заявить, что он способен к действию, то ли это некое странное садистское навязчивое влечение, которое подкрадывается к нему при общении с определенными людьми, - трудно сказать; возможно, присутствуют оба момента. Единственная вещь, которая представляется понятной, - это то, что насилие связано с потребностью быть кем-то большим, чем он есть.

Тот же пример хвастливости и самоуверенности можно увидеть в одном из самых широко освещенных случаев убийства в Англии за последние годы. Братья Крэи, чья преступная империя простиралась от Уайтчепела до Челси, вызывали большое восхищение у знаменитостей, которые их знали; «вечера открытия» их новых клубов были переполнены звездами кино и политиками. Два убийства, в которых их (и восемь остальных человек) обвиняли, кажутся на редкость немотивированными. Джек МакВити назвал Рональда Крэя «толстым гомиком», а Джордж Корнелл послал его в присутствии других людей. Крэй затем подошел к Корнеллу в переполненном пабе - «Слепой Негодяй» в Степни - и выстрелил ему в голову на глазах у толпы людей. Убийство, казалось, было в некотором роде «вызовом». Позже Реджинальд, другой брат, пристрелил Джека МакВити для того, чтобы доказать (своему брату), что он тоже достаточно крут, чтобы совершить убийство.

Ту же мотивацию снова можно различить в случае братьев Ричардсонов (Чарли и Эдди) - главных конкурентов Крэев в бизнесе по вымоганию денег. Из описания событий, которые привели к их аресту, становится ясно, что это была оргия немотивированного насилия. Братья учредили «подпольные суды», на которых Чарльз Ричардсон надевал поддельную судейскую мантию. Но пытки, которые там практиковались, были несоизмеримы с преступлениями, в совершении которых были обвинены их наемные преступники. Один мужчина, который сказал им, что хочет уйти из «бизнеса», был избит кастетом, а затем его заставили лечь на пол и нанесли глубокие бритвенные порезы. «Судебные заседания» открывались избиением жертв, высеченных колючей проволокой, металлическими дубинками или клюшками для гольфа. Зубы выдирались с помощью плоскогубцев, а к гениталиям жертвы подключались электрические провода. Такого рода пытки могли продолжаться часами, когда жертвы падали в обморок, их приводили в сознание холодной водой. Это можно назвать лишь садизмом, если понимать садизм в смысле безумия, яростной самоуверенности, которая превратилась бы в неистовство в ответ на незначительнейшее сопротивление. И Ричардсоны и Крэи были приговорены к пожизненному тюремному заключению. Если сравнить их карьеры с карьерами гангстеров более ранней эпохи - Аль Капоне или Лаки Лючиано, - придется признать, что они были более заинтересованы исключительно в самоутверждении, а не в создании незаконного состояния. «Крэи преуспели в самоутверждении в Ист-Энде, - сказал мистер Барри Хадсон, их защитник на судебном процессе. - Они переехали в Уэст-Энд и начали хвататься за джентльменов с большими званиями, пэров Англии, баронов; и они пытались постепенно войти в этот мир». В одном из их клубов даже работал титулованный граф.

Артур Хосейн, осужденный в 1970 году за похищение и убийство миссис Мюриель МакКей (чье тело так и не было найдено), полностью соответствует описанному Ван Вогтом типу неистового мужчины. Его жена-немка (которая была на десять лет старше его), сказала, что он «приходил и уходил когда захочет», и говорил, что не разрешает ей спрашивать, где он был, хотя она была абсолютно уверена, что у него были связи с другими женщинами. В местных пабах Хосейн был известен как хвастун, который говорил о своих планах стать миллионером. В телевизионной программе Би-Би-Си об этом случае, родственники из Тринидада (Хосейн покинул родину в 1954 году) рассказывали, что его семья ожидала, что он добьется больших успехов и что, вернувшись домой несколько лет спустя, он уже производил впечатление богатого человека. На самом деле он был великолепным портным, и его бизнес в лондонском Ист-Энде процветал настолько, что он смог купить дом в Чиппинг Онгар за 6000 фунтов стерлингов. Этого было мало; в 1968 году он продал его и переехал на ферму Руке на Стокинг Пелхэм, за которую заплатил 16 000 фунтов стерлингов. Образ, который он теперь пытался создать, - это фермер-джентльмен, всегда с безукоризненным маникюром и прической (его волосы еженедельно укладывал личный парикмахер), прогуливающийся по своему поместью или выпивающий в пабе с местными бизнесменами. Разумеется, деньги, которые он зарабатывал как портной, были несопоставимы с доходами фермера; казалось, что выходом может стать похищение жены владельца газеты Руперта Мардока. Но, к сожалению, была похищена не та женщина, - муж миссис МакКей одолжил машину Мардока, пока последний был за пределами страны, - и Хосейн потребовал огромный выкуп. Полиция затаилась рядом с тем местом, где были оставлены деньги для выкупа, чтобы записать номер автомобиля «Вольво», принадлежащего Хосейну. Хотя никаких следов миссис МакКей не было обнаружено, другие улики убедительно доказывали вину Артура Хосейна и его младшего брата Низама, и обоих признали виновными в убийстве. Это типично для «человека, который прав», - то, что он не сдался и не признался. И знакомые из паба, которые видели Хосе¬на в ночь убийства, с трудом поверили в то, что у него в мыслях было что-то подобное. Родственники в Тринидаде также сказали, что трудно поверить в то, что Хосейн мог организовать убийство; он не был человеком преступного типа. Это несомненная правда. Преступление всего лишь подразумевалось в конце: став миллионером, добившись успеха, он чувствовал, что имеет на это право. «Мужчина, который прав» редко относится к «преступному типу»; наоборот, его интеллект обычно выше среднего, и он производит на людей впечатление человека обаятельного и восприимчивого.

Рэймонд Моррис, который был приговорен к пожизненному заключению за убийство семилетней Кристин Дерби, соответствует модели поведения, описанной Ван Вогтом. Моррис был так же главным подозреваемым в убийстве пятилетней Дианы Тифт и шестилетней Маргарет Рейнольдс, которые исчезли в разное время в 1965 году, но чьи тела были найдены вместе рядом с ущельем Каннок в Стаффордшире. В ноябре 1968 года Моррис попытался затащить десятилетнюю девочку в свою машину, и его номерной знак записала женщина, которая наблюдала за происшествием. Он уже был среди тех, кого допрашивали об убийстве Кристин Дерби в августе 1967 года (потому что его машина была такой же марки, как машина, в которой увезли похищенного ребенка), но его жена поддержала его ложное алиби. Когда полиция обыскивала дом Морриса, они нашли несколько порнофильмов и порнографических фотографий. На двух из них была запечатлена мужская рука, нежно поглаживающая гениталии пятилетней девочки: ребенок оказался кузиной жены Морриса, и наручные часы на фото помогли опознать мужчину как Морриса. Он фотографировал ребенка для конкурса рекламы мыла, и она думала, что все это было игрой.

Картина, которая всплыла после судебного обвинения Морриса, представляла на редкость обаятельного мужчину с высоким интеллектом (коэффициент его интеллекта равнялся 120), чья воображаемая жизнь казалась столь же тщательно обдуманной, как и у ван Зона. Он был старшим инженером, который получал большую зарплату, и все его подчиненные описывали его как исключительно приятного человека. С другой стороны, его коллеги говорили, что он был холодным человеком без эмоций и ни у кого не возникало желания узнать его ближе.

В 1951 году Моррис женился на соседке, которая была на два года моложе его, стройной девушке хрупкого телосложения. Она говорила, что он веселый и обаятельный, но его внезапно охватывали приступы ярости. «Жизнь с Рэем была ужасной и часто пугающей. У меня всегда было ощущение, что если я не подчинюсь ему немедленно и не сделаю то, что он хочет, он убьет меня. Часто когда мы вместе смотрели телевизор, он неожиданно говорил «Разденься!». И если я не слушалась немедленно, его глаза становились холодными и невыразительными, а щеки бледнели». У Морриса была любопытная привычка изображать своих любимых персон: популярных звезд, Хемфри Богарта, «Святого», Уинфреда Этвелла, и это очевидно вызывало некое страстное желание мгновенного удовлетворения побуждения господствовать. «Секс не был вещью, которую он мог принять или отвергнуть. Это было всепоглощающее маниакальное побуждение, которое имело полный контроль над его разумом и телом. Одну минуту я смеялась над его попыткой имитировать нового популярного певца, в следующую меня бросало в холодный пот, когда он тихо приказывал мне раздеться». Его фантазии о самоутверждении были, очевидно, тесно связаны с его сексуальной жизнью.

После восьми лет семейной жизни Моррис решил, что с него хватит его жены. Он сказал ей, что собирается начать свое собственное дело и для нее не будет места в его новой жизни. «Его спокойствие поразило меня. У него вообще не было никаких эмоций. Он сказал: «Завтра ты должна отправиться к своей матери. Оставь ключ в мусорном ящике, чтобы я смог войти в дом». Я отправила двух наших маленьких мальчиков к своей матери, но осталась ждать его». Она отчаянно пыталась уговорить его изменить свое мнение, но он отказался и приказал ей уехать. (Примечательно, что вопрос о том, чтобы он ушел и оставил дом ей, даже не ставился.) «Неделю спустя я получила письмо, в котором он просил приехать домой и повидаться с ним. Я подумала, он хочет, чтобы я вернулась. В тот день я отправилась в город, купила себе новую юбку и блузку и сделала себе прическу... Но когда я вошла в дом... Первое, что он сказал мне, было: «Я попросил тебя приехать потому, что решил убить тебя». Я вспотела от страха... Неожиданно он сменил свой тон: «Даю тебе пять минут для того, чтобы раздеться, - сказал он, - или я убью тебя». Я была так испугана, что с трудом смогла снять свою одежду. Рай, с презрительной холодностью и спокойствием отправился на кухню и сделал кофе. Той ночью он взял меня на столе. Затем он сказал: «Я не хочу жить с тобой, но мы будем видеться два раза в неделю, во вторник и в четверг вечером. Если ты будешь приезжать ко мне в эти два вечера, я буду платить тебе 5 фунтов за неделю на содержание». Это может прозвучать невероятно, но следующие несколько недель я навещала его в эти два вечера... Каждый вечер он сначала делал кофе, а потом приказывал мне заниматься любовью. Затем он выгонял меня». Когда она прекратила подчиняться, он прекратил платить, и ей пришлось пойти за государственным вспомоществованием. Позже, когда у нее родился ребенок от кого-то другого, он подал на развод из-за измены. Затем он женился на девушке, которая была на четырнадцать лет моложе его.И снова этот высоко интеллигентный человек, которого вторая жена описала как «весьма добродушного и великолепного джентльмена», ощущал недостаток некоего рода движущей силы, которая могла бы удовлетворить его мечты о славе и власти. Он жил в одном и том же рабочем районе Уолсолл всю свою жизнь, в нескольких кварталах от своих родителей. Он компенсировал отсутствие возбуждения, ведя выдуманную насильственную жизнь, беря напрокат порнографические фильмы и читая книги ужасов или порнографию. У него были напечатанные визитные карточки, в которых говорилось, что он является «Представитель Риджент Студиос, Бирмингем, в Центральных графствах». Необходимость выразить необузданное сексуальное господство, которое явно просматривалось в рассказах его первой жены, во время его второго брака проявлялась подспудно и прорывалась в виде убийства детей, благодаря которым фантазии о доминировании могли бы вознестись на новый уровень. Его первая жена с трудом поверила в то, что он убил ребенка. «Он всегда казался таким хорошим и ласковым с детьми». Но его ласка не удержала его от того, чтобы бросить своих собственных детей и не оказывать им поддержки. Неудовлетворенность постоянно порождала внутреннее напряжение, которое заблокировало все обычные чувства.

Было бы упрощением сказать, что его расстройство было результатом неудовлетворенного стремления к власти. Моррис был, по сути, артистическим типом. Как фотограф он был близок к профессиональному стандарту. Один репортер говорил о его «фанатическом внимании к деталям», - это было заметно, например, в кукольных домиках, которые он делал в свое свободное время. Блейк говорил: «Когда воображение скрыто в пещерах / Любовь пустит корни в глубоком аду»; то есть, когда созидание заблокировано, выходом, похоже, должно быть нечто вроде жестокости и насилия. «Единственное, что кажется очевидным - это то, что она страдала, прежде чем умереть», - сказал защитник Кристин Дерби. Разочарование приняло ожесточенные формы кровожадной свирепости.

Необходимо также отметить, между прочим, что хотя случаи был раскрыт в результате случайности - когда представитель общественности невзначай оказался свидетелем последнего похищения - Моррис уже был в коротком списке подозреваемых полицией. Портрет убийцы, составленный по описанию, приложенный к показаниям свидетелей, которые видели его в день убийства, и комментарии доктора о темпераменте убийцы, склонили родственников Морриса сказать полиции, что описание очень подходит к нему. Только ложное алиби жены спасло его от ареста.

В сносках к «Хроникам убийства» (1969) я уже говорил об изнасиловании с убийством, которое было совершено в районе Ипсиланти в Мичигане, США, и добавил: «Это типично для этого района, - который фигурирует в числе тех, где происходили эффектные судебные разбирательства убийств, с 1931 года, когда трое мужчин убили четырех подростков в машине и подожгли ее. В тот же день было найдено еще одно тело. Оно было опознано как девятнадцатилетняя Мэри Флесцер, которая пропала неделю назад... Она была обнаженной, се руки и ступни отсутствовали. В то время как эта книга подписывалась в печать, становится ясно, что убийство Мэри Флесцер было первым в серии нового Джека Потрошителя из Анн Арбора, который иногда калечит своих жертв, зарезанных или застреленных, а также насилует их. Произошло еще пять случаев после этого...»

На самом деле, к тому времени, как книга была напечатана, произошел «перелом» в деле об этом убийстве, и мужчина, который был впоследствии признан виновным, был уже под арестом.

Тело Мэри Флесцер было найдено 7 августа 1967 года на ферме в двух милях севернее Ипсиланти; она была студенткой Восточного Мичиганского университета. Очевидно, ее пытали и изнасиловали. Прошел почти год, когда недалеко от предыдущего места преступления было найдено другое тело. Это была Джоан Скелл, также студентка Восточного Мичиганского университета. В нее вонзили нож двенадцать раз, и тело, вероятно, несколько дней хранилось в земляном погребе.

Когда 21 марта 1969 года полностью одетое тело Джейн Миксер, двадцатитрехлетней студентки юридического факультета Мичиганского университета, было найдено на кладбище в Дентоне, полиция сначала предположила, что три убийства были, возможно, не связаны друг с другом. Джоан Миксер дважды выстрелили в голову из пистолета 22 калибра.

После этого убийства последовали одно за другим. Следующей жертвой стала шестнадцатилетняя девушка, Мэрилин Скелтон. Модель убийства была здесь ближе к случаю Мэри Флесцер; ее задушили, изнасиловали, а также пытали ножом. Ее тело было найдено всего лишь через четыре дня после того, как обнаружили тело Джейн Миксер. Три недели спустя, 16 апреля, была найдена тринадцатилетняя школьница Даун Бэсом; она была убита таким же образом, как Мэрилин Скелтон.

Шестое убийство привело полицию к тому, что она изменила свое предположение о том, что убийство Скелл было не связано с остальными. 9 июня 1969 года ребята, шедшие через поле, прилегающее к заброшенной ферме, обнаружили полураздетое тело: фиолетовая блузка была разорвана и разрезана, а белая мини-юбка спущена до колен. Ее нижнее белье лежало под телом. Она была застрелена в макушку из пистолета 22 калибра, это было обнаружено позже, - нож два раза вонзили в сердце, несколько раз в горло, а также горло было перерезано. Тело было порезано и проткнуто, «словно кто-то в бешенстве сделал это», как сказал полицейский. Она была изнасилована. Теперь казалось возможным, что все шесть убийств были связаны. За исключением убийства Джоан Скелл, их связывал садизм и изнасилование; а со случаем Скелл - пуля 22 калибра. Двадцать четыре часа спустя тело опознали как Элис Элизабет Кэлом, двадцатитрехлетнюю выпускницу Мичиганского университета. Два дня спустя «Анн Арбор Ньюс» сообщила, что расследование убийства «застопорилось»; полиция призналась, что не знает, что предпринять.

26 июля седьмое - и последнее - тело было обнаружено в лесном ущелье. Оно было обнажено, лишь ноги были обуты в туфли.

Полиция решила, что это может быть их шансом поймать убийцу. Тело было убрано и заменено манекеном. (Они хотели испытать ту же самую схему в случае Элис Кэлом, но местная радиостанция сообщила о находке). При расследовании двух более ранних убийств полиция нашла улики, которые свидетельствовали о том, что убийца возвращался на место преступления - возможно, чтобы увидеть, было ли обнаружено тело. Ловушка была приготовлена; полиция ждала рядом с «телом». Начался дождь. Вскоре после полуночи полиция была потрясена, увидев, что мужчина тихо приблизился к манекену с другой стороны от того места, где они прятались. Когда полиция вскочила, мужчина побежал прочь; в темноте под дождем они упустили его.

Тело было опознано как Карен Сью Бейнемен, еще одна студентка Восточного Мичиганского университета. Посмертное вскрытие показало, что ее оглушили сильным ударом по голове, который вызвал серьезное повреждение мозга, а затем задушили. Ее запястья и лодыжки были связаны, и кусок одежды был засунут глубоко в горло, чтобы она не могла кричать - что свидетельствовало о том, что она была убита не сразу после оглушающего удара. На одной груди был обнаружен «ожог», как от едкой жидкости, возможно, аммиака. Ее разорванные трусики запихнули в вагину, где также было обнаружено мужское семя.

Последний раз ее видели 23 июля, за три дня до того, как было найдено тело. Около 12:30 она вошла в магазин под названием «Парики от Джоан», чтобы примерить парик. Она, шутя, заметила, что сделала только две глупые вещи в своей жизни: первую - когда купила парик, вторую - когда согласилась, чтобы ее подвез незнакомец. Владелица магазина миссис Джоан Гоше и ее помощник выглянули в окно и увидели хорошо выглядящего молодого человека крепкого телосложения, сидящего на мотоцикле. Девушка вышла из магазина и уехала на заднем сиденье мотоцикла..

18 июля, за пять дней до убийства, капрал полиции штата Дэвид Лейк уехал со своей семьей в отпуск, и попросил своего племянника, Нормана Джона Коллинза, двадцати двух лет, покормить собаку, пока их не будет. Коллинз был студентом Восточного Мичиганского университета. Они вернулись из отпуска 29 июля, и Лейк позвонил в полицейское отделение; он сказал, что его племянник подходит под описание мужчины, разыскиваемого за убийство Карен Бейнемен. Мужчина на мотоцикле был одет в оранжевую с зеленым и желтым рубашку поло и черные брюки, довольно броскую одежду. Лейк пришел домой и обнаружил в прачечной комнате на фундаменте следы черной краски, которую, казалось, распылили недавно. Черную краску могли использовать для того, чтобы замаскировать что-нибудь... Лейк содрал немного краски и обнаружил на дереве под ней коричневое пятно, которое могло быть кровью. На самом деле тесты показали, что это была кровь той же группы, что и у Карен Бейнемен. Отпечатков пальцев на фундаменте не было. Но там было немного обрезанных волос с голов детей капрала Лейка: он использовал это место как парикмахерскую. Похожие обрезки волос были найдены в трусиках Карен Бейнемен.

Поначалу показалось вероятным, что за убийство Бейнемен могут быть арестованы двое. В июне Норман Коллинз отправился в путешествие по Калифорнии со своим соседом по комнате, двадцатипятилетним Эндрю Мануэлем, взяв в аренду фургон. Мануэль вышел из их комнаты спустя день после убийства; казалось возможным, что он мог быть соучастником - особенно в то время, когда они остановились рядом с Салинасом, Калифорния, где в середине июля было найдено голое изувеченное тело Рокси Энн Филипс, семнадцати лет. Когда последний раз ее видели живой, она сказала другу, что отправляется на свидание со студентом Мичиганского университета. Однако когда Мануэль был обнаружен, было решено, что он не принимал участия в убийствах. Коллинз был так же обвинен в убийстве Рокси Энн Филипс.

Коллинз, как было установлено, был владельцем двух мотоциклов и машины. Девушки не имели ничего против того, чтобы их подвез молодой человек приятной наружности, который и отдаленно не походил на сексуального маньяка. Не говоря уже о тягостных раздумьях, мрачном типе темперамента (это стало очевидным на суде, где он сидел тихо и флегматично на протяжении всего изнурительного процесса), казалось, что в нем нет ничего ненормального. У него даже была постоянная девушка, с которой он катался на мотоцикле. Мой друг Роджер Стейплс, помощник профессора в Восточном Мичигане, учил Коллинза и никогда не замечал даже легкой ненормальности - хотя он вспомнил, что однажды заподозрил Коллинза в неком весьма изысканном списывании.

Судебный процесс продлился месяц, начавшись 20 июля 1970 года. Он должен был начаться в июне; но защита предлагала изменить место проведения на том основании, что случай довольно сильно возбудил общественное мнение в Анн Арборе; когда это требование было отклонено, защита в полной мере воспользовалась своей привилегией, отводящей суд присяжных, который мог быть пристрастен. Большинство из них, по-видимому, таковыми и были, и потребовался месяц, чтобы выбрать восемнадцать присяжных заседателей. Обвинение было более обстоятельным: пятна крови на фундаменте (хотя не было отпечатков пальцев), кончики волос, найденные в трусиках. Разные люди, включая двух женщин из магазина париков, опознали Коллинза как мужчину, с которым Карен Бейнемен уехала в тот день. Он был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению - минимум на двенадцать лет без права обжалования приговора. Он не произнес ни слова во время процесса, лишь в самом конце заявил о том, что невиновен.

Может показаться, что Коллинз должен быть классифицирован скорее как убийца непосредственно по сексуальным мотивам, - подобно Кристи и «Джеку Обнажителю», - чем как убийца, у которого могут быть следы мотива самоуважения. Но если мы сравним его с Кристи или с Обнажителем с Темзы, мы сможем увидеть непосредственную разницу. Коллинз более хладнокровный и самоуверенный. Защита не предпринимала попыток предположить в качестве оправдания умственное расстройство; этого предположения не было ни в отчетах, посвященных случаю в Анн Арборе, ни в газетах Детройта; Коллинз производил впечатление человека, отдающего себе отчет в своих поступках. В «Анн Арбор Ньюс» за 4 августа 1969 года появилась следующая заметка:

Известно, что Коллинз был знаком с Ричардом С. Робинсоном Младшим, старшим сыном семьи из шести человек из городка Латрап, найденных убитыми год назад в своем летнем доме рядом с Гуд Хартом, севернее Петоски. Юноши встретились в Восточном Мичиганском университете в 1966 году, когда проходили через ориентировку для новых студентов... Все Робинсоны были застрелены из пистолета 22-го калибра. Это была серия убийств в стиле «страшной казни». Эти убийства так и не были раскрыты.

Не было доказательств, которые связывали бы Коллинза с этими убийствами; но они были типичны для картины, которую он собой представлял: контролирующий себя, педантичный, мстительный, способный совершить невероятное насилие. Я упомянул выше, что большинство сексуальных маньяков-убийц обладали низким коэффициентом интеллекта, и у них редко отмечали высокий уровень самоуважения. Большинство из них - мелкие преступники; самонадеянные мошенники (как Нэвил Хит), грабители (например, Кюртен); некоторые - просто психически неуравновешенные люди, подобные Эду Гейну. В сравнении с ними Коллинз казался столь же крутым и смертоносным, как палач компании Смерть Инкорпорэйтэд. Даже садизм объясним, он производит впечатление дикого, но контролируемого насилия. Это случай, который, казалось бы, не мог иметь места десятилетием раньше; единственное сравнение, которое приходит на ум - случай Леопольда и Лойба в 1924 году. Два студента Чикагского университета, дети состоятельных родителей, похитили и убили четырнадцатилетнего Бобби Франкса, потому что хотели доказать себе, что могут совершить акт просчитанного беззакония. На них оказала сильное впечатление ницшеанская концепция сверхчеловека. (И действительно, Натан Леопольд обладал коэффициентом интеллекта гения, 210. Его адвокат Элмер Гертц сказал: «Все области знания, кажется, были его сферой - и иностранные языки, - он знал 27 языков, - и медицинские исследования проказы и малярии, и исследования птичьей уздечки».) Но студенты пытались доказать свою отвагу и хладнокровие друг другу. Коллинз был один; его преступления пронизаны духом войны одиночки против общества. Вот почему его случай, кажется, настойчиво требует, чтобы его классифицировали, наряду с «Зодиаком» и ван Зоном, как «одержимого мужчину».