Ордер на возмездие

Глава 15

Из четырех КамАЗов ящики с вооружением довольно быстро перекочевали в рефрижераторы Бандиты спешили, то ли чувствуя скорое вознаграждение, то ли от страха. Виталий Коротаев переходил от вагона к вагону, заглядывал вовнутрь, иногда светил фонариком, покрикивал:

– Осторожнее! Не ящики с пустой тарой носите! Ты чего бросаешь, мать твою…! Аккуратнее! Комбат и Порубов наблюдали за спешной работой.

– Телефон нужен, телефон, – прошептал Комбат, придвигаясь к Мишане.

– По-моему, телефон есть, у этого, как его там… у душмана, – «душманом» Мишаня Порубов назвал Ибрагима Аль Хасана.

Тот действительно не расставался с телефоном, но каждый шаг Ибрагима Аль Хасана сопровождали телохранители. Они ящики не грузили, а все время находились возле хозяина.

Телефон имелся и у Виталия Коротаева, правда, тот пока его из кармана не доставал. В правой руке он держал фонарь, в левой – сигарету.. Он нервно курил, словно предчувствуя что-то. Когда очередь дошла до того автомобиля, в котором ехали Порубов с Комбатом, один из мужчин позвал Коротаева.

Тот быстро подошел. У ног охранника стоял ящик со взломанной крышкой.

– Смотрите, по-моему, этот ящик был целый, я сам его загружал.

Коротаев посветил фонариком, поднял крышку. Это был ящик с гранатами.

– Что за черт? – Коротаев огляделся по сторонам.

Он насторожился, переложил фонарь в левую руку, бросив перед этим сигарету и яростно растоптав ее. Расстегнул кобуру под мышкой.

Ибрагим Аль Хасан, увидев замешательство Виталия Коротаева, вместе с охраной подошел к КамАЗу.

– Что? – спросил он.

– Непонятки.

– Какие еще непонятки? Конкретно выражайся.

– Вскрыт ящик.

Ибрагим Аль Хасан смотрел на ящик, на шляпки блестящих гвоздей. Затем присел на корточки, пощупал край ящика. Краска была содрана, в одном месте торчала щепка.

– Где это произошло?

Коротаев пожал плечами.

– Когда я приехал, машины были уже почти загружены.

– Кто за это отвечает? – спросил Ибрагим Аль Хасан. – Кто может сказать, когда это произошло?

– Скорее всего, когда машины были уже загружены.

Коротаев забрался в кузов и принялся светить там фонариком. Еще несколько ящиков оказались вскрытыми. Коротаев побледнел, прикусил нижнюю губу.

Как он ни пытался придумать разумное объяснение происшедшему, но не смог этого сделать.

– Комбат, слушай, – прошептал Порубов, – они засекли.

– Погоди, Мишаня, никто не знает, что мы здесь.

– Скоро догадаются.

И действительно, звериным чутьем Ибрагим Аль Хасан почувствовал, что на территории тайного склада находятся чужие. Он принялся вглядываться в темноту.

Комбат и Мишаня прижались к земле, буквально вросли в нее.

– Так, быстро перегружайте, не останавливайтесь ни на минуту. Позвони, пусть высылают тепловоз, надо все отсюда вывозить как можно скорее. Эй, вы, – Ибрагим Аль Хасан подозвал трех освободившихся мужчин. Те подошли, покорно опустили головы и замерли перед иорданцем. – Осмотрите всю территорию. И будьте внимательны.

– Что искать?

– Не что, а кого, – абсолютно четко, почти без акцента произнес Ибрагим Аль Хасан. – Людей.

– Ну, Мишаня, кажись, сейчас начнется, – прошептал Борис Рублев, поднял руку, указывая направление, и пополз от насыпи.

Порубов двинулся следом за Комбатом. Они подобрались к углу овощебазы.

Здесь уже можно было стать в полный рост.

– Мишаня, по-моему, они заканчивают, – произнес Комбат.

– Что?

– Грузить.

– Похоже на то.

Все, кто находился на овощебазе, услышали гудок маневрового тепловоза.

Стук колес приближался.

– Слушай, Мишаня, ты сейчас отсюда исчезнешь. – Порубов недоуменно посмотрел на Комбата. – Я останусь один. Сколько у тебя гранат?

– Шесть, – спокойно ответил Порубов.

– Думаю, этого хватит.

– Для чего?

– Выберешься отсюда, перемахнешь через забор и дуй к железной дороге.

Взорви рельсы.

– Понял. Есть, – сказал Мишаня. – А как же ты, Комбат?

– Я здесь пока один повоюю. Иди скорее, нельзя этим гадам дать возможность увезти оружие.

– Слушай, Комбат, – Порубов приблизился к Рублеву, – ты тут ничего не делай а я минут через тридцать вернусь.

– Сам разберусь. Иди.

Люди, которым Коротаев поручил осмотреть территорию, шли цепочкой метрах в четырех друг от друга. Они светили перед собой фонариками, осматривая территорию. Пока ничего подозрительного не нашли.

– Какого хрена шляемся по территории, как придурки?

– Сказано, делай, – бросил тот, кого Коротаев назначил старшим.

– Никого здесь нету! Даже собак бродячих и то не видно.

Мишаня Порубов в это время пробирался к забору. Он двигался короткими перебежками, прячась то за ржавые бочки, то за кучи битого кирпича, то за ящики, валяющиеся на базе с незапамятных времен.

Наконец, он добрался до забора и только тут сообразил, что ничего у него не выйдет. Для того, чтобы взорвать рельсы, нужна веревка или проволока. И он принялся шарить у забора в поисках того или другого. Обломки досок, ржавое железо, но ни проволока, ни веревка ему не попадались. И тут он вспомнил, что видел моток стальной проволоки у кучи битого кирпича.

Мишаня пополз в обратную сторону к большой куче красного битого кирпича. Он слышал голоса, видел, как бегают пятна света по земле, по битому кирпичу. Он успел доползти до кирпича раньше, схватил проволоку и быстро побежал к забору. Один из поисковиков поднял фонарь и посветил вперед в направлении бетонного забора.

– Что это? – вскрикнул он.

– Где? Что?

– Там, там, – водя лучом фонарика, охранник указывал на место, которое у него вызвало подозрение.

– Что ты там видел, Вася?

– Хрен его знает! Что-то мелькнуло.

– У страха глаза велики, – пошутил старший, но не пошел, а остался на месте, приподнял пистолет.

Мишаня Порубов понял, сейчас его могут накрыть, и шансов уйти будет мало. Лежа в зарослях крапивы, Порубов вынул из кармана куртки гранату, выдернул чеку, приподнял голову и бросил гранату. Его увидели, вернее, даже не его, а уловили взглядами движение.

Грохот взрыва вспорол тишину. Казалось, земля вздрогнула. Комбат прижался к стене, передернул затвор автомата, Порубов вскочил, метнулся к забору, перевалился через него. А там, где взорвалась граната, корчились двое смертельно раненых бандитов. Мишаня, оказавшись на другой стороне забора, побежал изо всех сил, даже не оглядываясь, понимая, что сейчас за ним никто не бросится вдогонку.

Машинист маневрового тепловоза видел вспышку, слышал взрыв. Он притормозил, но затем подумал, что надежней оставаться в кабине. Он вжал голову в плечи, и маневровый тепловоз, грохоча по стыкам рельсов, двинулся вперед.

А Мишаня Порубов бежал сквозь кусты к насыпи.

На территории овощебазы начался настоящий переполох. Пока бандиты не могли сообразить, что же произошло, почему громыхнуло. Коротаев с пистолетом побежал к тому месту, где дымилась небольшая воронка, где стонали и корчились раненые бандиты. Одному оторвало ногу, у другого осколки вспороли живот и он лежал в крови, зажимая руками выползающие и вываливающиеся из живота внутренности. Он грязно матерился, все время вспоминая маму.

Коротаев посмотрел на раненых и недолго думая добил выстрелами одного и второго. Бандиты опешили.

– Ты что, Виталик!

– Заткнитесь. Куда мы их денем, «Скорую» вызывать станем, что ли?

– Он побежал туда!

– Туда, говорите? Догоните его, не дайте ему уйти. Хотя ладно, ты и ты, – за мной, – и Виталий Коротаев с автоматом в руках побежал к забору. Два бандита двинулись за ним.

«Давненько я так не бегал, – подумал Порубов, переводя дыхание. Сердце трепыхалось, готовое вот-вот вырваться из груди. – Мать вашу…» – выругался он, глядя на габаритные огни тепловоза.

Железные ворота овощебазы распахнулись, и тепловоз въехал на территорию. Ибрагим Аль Хасан махнул рукой, дескать, подъезжай поближе.

Тепловоз медленно подкатил к вагонам.

– Пломбируем вагоны!

Вагоны с вооружением закрыли, и машинист принялся подсоединять три рефрижератора. Ибрагиму Аль Хасану было не по себе. Началось то, чего он опасался. Но он твердо знал: вагоны должны уйти с овощебазы, а потом хоть трава не расти, как говорят русские.

Эшелон должен отправиться ровно в шесть утра по московскому времени.

Ибрагим Аль Хасан взглянул на часы: половина пятого.

Коротаев вместе с двумя бандитами бежал примерно тем же маршрутом, что и Порубов. Коротаев все еще думал, что кто-то из местных пробрался на овощебазу и устроил весь этот кипеж. Но интуиция подсказывала, что здесь кто-то другой, более опасный, чем местные воры.

Комбат, спрятавшись на складе, который уже никто не охранял, готовился к бою. Он понимал, что надо отвлечь бандитов, не дать им уйти.

Тепловоз подсоединили к вагонам. Машинист втянул голову в плечи и забрался в кабину. Он боялся даже смотреть по сторонам, так ему было страшно.

Порубов, пробежав еще метров сто пятьдесят вдоль насыпи, взобрался на нее и штык-ножом взялся ковырять землю. На это дело ушла минута или чуть больше. Затем он принялся прилаживать три гранаты под рельсы.

Наконец, покончил с этим делом и увидел, как из кустов появились Виталий Коротаев с двумя бандитами.

– Где-то там, – один из бандитов верно указал направление.

Михаил Порубов в это время закручивал проволоку, уже просунутую в кольца гранат, боясь, чтобы гранаты не рванули раньше времени.

Виталий Коротаев вскинул автомат и дал две короткие очереди, целясь в человека на насыпи.

Он уже сообразил, что затеял этот человек. Только чудо спасло Порубова, он успел упасть на землю, затем скатился по склону, на ходу разматывая проволоку.

– Не дайте ему уйти! – крикнул Коротаев. Два бандита побежали к насыпи.

Ибрагим Аль Хасан вскочил на подножку тепловоза:

– Давай, пошел! Пошел отсюда! Уезжай! Тепловоз запыхтел, дернул три рефрижератора, и маленький состав медленно покатился, выезжая с территории овощебазы. Бандиты шли по насыпи следом за ним и стреляли, не давая Порубову поднять голову. Состав медленно продвигался вперед. До того места, где под рельсы были заложены три гранаты, оставалось метров триста.

– Мы его замочили! – кричал один из бандитов, обращаясь к Коротаеву.

– Хер вы меня замочили, – бурчал про себя Порубов, понимая, что промедление смерти подобно, что если еще минуту он пролежит в траве, тепловоз с вагонами, груженными оружием, пройдет рядом. – Ну, суки, держитесь, уроды вонючие! – выкрикнул Порубов и, намотав проволоку на руку, покатился.

От взрыва трех гранат насыпь вздрогнула, рельс выгнулся, вырванный из земли. Он отлетел в кусты, бетонная шпала стала торчком.

Один из бандитов упал замертво. Мишаня Порубов вскочил на ноги и, держа автомат у пояса, побежал к месту взрыва. Второму бандиту он не дал подняться, короткой очередью пригвоздив его к земле.

Виталий Коротаев рванул в кусты. Машинист тепловоза резко затормозил, из-под колес, как из-под наждачного круга, полетели снопы оранжевых искр.

Маленький состав из трех рефрижераторов и тепловоза не доехал до развороченных шпал каких-то несколько шагов. Машинист не стал рисковать, он спрыгнул раньше, как только раздался первый душераздирающий скрежет металла о металл.

«Не нужны мне ваши деньги! Мне ничего не надо!» – мужчина с седыми усами в форменной промасленной фуражке, когда спрыгнул с тепловоза, то не устоял на ногах, упал, покатился, ломая стебли лебеды, и замер в кювете.

Промасленная фуражка с кокардой осталась лежать на насыпи, а он сам, приподняв голову, прислушивался. На овощебазе послышался треск выстрелов.

– Будьте вы все неладны, бандиты проклятые! Говорили мне, будто овощи надо вывезти. Ничего себе овощи! Ничего себе помидоры, бананы!

Он на четвереньках, боясь оглядываться, как большое грязное животное, пополз подальше от насыпи к кустам орешника и березняка.

«Там темно, там можно спрятаться».

Уже в кустах железнодорожник сообразил, что от этого места лучше держаться подальше. Он вскочил на ноги и, как перепуганный теленок, ломая поросль, побежал к шоссе.

За его спиной гремела пальба. Казалось, она не удаляется, а приближается. У страха не только глаза, но и уши велики.

Порубов увидел остановившийся состав.

– Что, выкусили, уроды? Хрен вы теперь отсюда вагоны вывезете!

Виталий Коротаев бежал к овощебазе, понимая, что там машины, там – деньги, и теперь, после взрыва на железнодорожной ветке уже самое главное не вагоны с оружием, а Ибрагим Аль Хасан, что надо спасать его, как во время пожара спасают кошелек с деньгами. А вместе с Ибрагимом надо уходить самому, наплевав на остальных.

Аль Хасана прикрывали телохранители. Иорданец прятался за КамАЗами.

Джипы Комбат вывел из строя, прострелив колеса. Иорданец держал пистолет, иногда выглядывая из-за кабины, стрелял наугад и тут же прятался.

Коротаев тронул его за плечо:

– Ибрагим, уходить надо!

– Это еще почему? Я должен оружие вывезти. Вернее, не я, а ты, Коротаев, должен.

– Дорогу взорвали!

– Кто? – словно не веря услышанному, зашевелил губами Ибрагим.

– Я еще не понял.

– Починить можешь? – спросил иорданец.

– Часа два времени, наверное, надо. Ибрагим, нас вычислили, перестреляют всех до единого.

– Ты что, думаешь, это спецназ? – усмехнулся иорданец. – Это какие-то идиоты, их всего двое. Один на складе, другой у насыпи. Если бы нас вычислили, обложили бы все вокруг, в кольцо бы взяли. И связи у них, скорее всего, нет, иначе уже подоспела бы подмога. Замочи этих двоих хоть в сортире, как говорит ваш премьер, и дело с концом.

В это время Михаил Порубов уже вскрывал дверь первого вагона. Ему не повезло, в вагоне оказались «Иглы» и взрывчатка.

– Чтоб вы подохли, уроды!

Порубов бросился к другому вагону, сломал пломбу, отодвинул дверь. На этот раз он нашел то, что искал, вернее, то, что можно было применить прямо сейчас – он нашел ящик с одноразовыми гранатометами «Муха».

– Ну, теперь вы у меня попляшете! Он взял четыре гранатомета и, прячась в кустах, побежал к овощехранилищу. Оттуда доносилась беспорядочная пальба, короткие, длинные очереди, одиночные выстрелы.

Комбат успел вырваться из склада. До рассвета оставалось минут тридцать. Пока еще темнота работала на Рублева и Порубова, она позволяла им передвигаться, не попадаясь на глаза бандитам. Численный перевес был на стороне бандитов, их было во много раз больше. Но опыт в таких схватках куда более важен, чем количество нападающих. Комбат умело перемещался, прячась за укрытиями и посылая во врагов короткие очереди.

– Он там! Там! – командовал Коротаев, посылая людей туда, где, по его мнению, находится противник.

Комбат успевал отходить, не давая противнику возможности окружить его, взять в кольцо и уничтожить. Патроны кончились быстро. Возможно, Рублева прижали бы к забору и уничтожили.

Атака Порубова для бандитов была полной неожиданностью. Он дважды выстрелил из гранатометов по КамАЗам. Машины запылали, а на территории стало светло. Бандиты залегли, и им пришлось вести бой, как говорится, на два фронта.

Порубов тоже умело атаковал, он не оставался на месте больше пяти секунд. Давал короткую очередь и тут же покидал укрытие.

Слышались стоны и крики. Предрассветную тишину то и дело сотрясали звуки автоматных очередей, пистолетных выстрелов.

Коротаев пополз к Ибрагиму Аль Хасану, которого плотно прикрывали телохранители.

– Ибрагим, уходить надо!

– Уходить, говоришь?

– Да, уходить.

– Как ты себе это представляешь?

– Моя машина цела, уйдем на ней.

Коротаев, Ибрагим Аль Хасан и двое охранников поползли в сторону. А Комбат, у которого почти не осталось патронов, бросил три гранаты, взорвал еще один КамАЗ и один джип. Комбат матерился, пока ему еще везло, и ни одна пуля его не зацепила. Он был страшен, весь в грязи, в порванной одежде. С автоматом в руках он залег за кучей кирпича и отстреливался одиночными выстрелами.

Порубов дал ему возможность вырваться из окружения, выбраться из-под стены и опять подобраться к складу.

Двое бандитов, вооруженных пистолетами, не заметили приближения врага.

Комбат одной короткой очередью уложил обоих, взял у одного из них пистолет, сунул за брючный ремень.

– Посмотрим, кто кого. Это вам не между собой разборки устраивать, меня вы так просто не возьмете!

Коротаев подобрался к своей машине, сел за руль. Один из охранников сел рядом с ним, а Ибрагим с другим оказались на заднем сиденье.

– Ну, давай! Давай! – бормотал Ибрагим Аль Хасан то по-русски, то по-арабски.

Коротаев повернул ключ в замке зажигания. «Жигули» завелись.

– Теперь вперед!

«Жигули» рванули с места, объезжая два пылающих КамАЗа. Бандиты метались по территории, стреляя наугад, где их враг – они не могли понять.

Мишаня Порубов увидел «жигули» в тот момент, когда они вырулили на территорию.

– Уйдут, суки! – бормотал он, сбрасывая С плеча гранатомет.

Он услышал крик Комбата:

– Мишаня, Мишаня, не дай им уйти!

– Сейчас, сейчас, Комбат… Держись! Не уйдут, от меня не уйдут!

Порубов опустился на колено, устроил гранатомет на плече и выстрелил вдогонку «жигулям». Граната взорвалась метрах в пяти от машины. Полыхнуло пламя, раздался грохот взрыва. «Жигули» вильнули в строну, Коротаев и все, кто был в автомобиле, втянули головы в плечи, пригнулись. Мотор на мгновение заглох.

Порубов отбросил гранатомет. Коротаев подергал ключи, «жигули» снова завелись.

– Не дайте ему выстрелить! – кричал Коротаев.

Один из охранников принялся палить в Порубова из пистолета. Порубов упал, прокатился несколько метров, затем снял с плеча последний гранатомет и подумал: «Только бы не промахнутся!»

Он стрелял вслед, целясь в уходящие «жигули». Выстрел, толчок в плечо.

Порубов качнулся. Граната разорвалась совсем рядом от машины. «Жигули» слетели в кювет и завалились на бок.

Ибрагим был ранен, а охранник, который сидел на заднем сиденье – мертв.

Не пострадал только Коротаев и бандит на переднем сиденье.

– Портфель… портфель, – Ибрагим разжал пальцы. Охранник вырвал у него чемодан с-деньгами.

Ни Коротаев, ни охранник не знали, что этот чемодан полон фальшивых долларов.

– Коротаев… – бормотал Аль Хасан, – меня забери. Возьми меня… я тебе денег дам, очень много денег…

Но Коротаев его уже не слышал.

Пока Мишаня добежал до опрокинутых «жигулей», Коротаева и охранника там уже не оказалось. Мишаня увидел, как беглецы мелькнули в кустах. Вскинув автомат, он пустил им вслед длинную очередь, стрелял, пока не кончились патроны.

С раздробленным плечом, залитый кровью, Ибрагим Аль Хасан стонал в опрокинутом автомобиле. Мишаня Порубов выволок раненого иорданца из машины.

– Телефон! Где телефон? – кричал он, тряся иорданца.

Тот скрипел зубами, стонал, что-то бормотал по-арабски. Мишаня запустил руку во внутренний карман пиджака иорданца. Он вытащил перепачканный кровью телефон, перезарядил рожок автомата и побежал к овощебазе, где слышались редкие выстрелы и стоны раненых.

Охранники из местных, те, что остались в живых, бросились бежать кто куда.

Участковый милиционер Иван Дмитриевич Коновалов услышал пальбу, слишком уж громкой она была. Его дом находился в трех километра-х от овощебазы. Он позвонил в милицию Старокузнецка, объяснился как мог, вскочил на свой мотоцикл с коляской, нахлобучил фуражку и помчался к овощебазе.

Он прибыл туда, что называется, к шапочному разбору. С опозданием на несколько минут приехала и милиция из города. Девять человек было убито, шестеро ранены, остальные разбежались. Комбат и Мишаня Порубов, в изодранной одежде, чумазые как черти, обвешанные оружием, ходили по территории.

Комбат кричал в трубку сотового телефона:

– Полковник, ты меня слышишь? Это я, Рублев!

– Слышу тебя, Борис Иванович. Куда ты пропал, я тебя нигде не мог найти.

– Я возле Старокузнецка.

– Сколько километров от Москвы? – спросил Комбат у участкового.

– До чего?

– От овощебазы до Старокузнецка.

– Шесть, шесть километров от Старокузнецка, поворот на дорогу. Мы с Мишаней нашли склад и не дали им уйти, не дали!

– Иорданец? Здесь Аль Хасан, у нас. Сунду-кова бери, полковник!

Полковник, слышишь? Слышишь, Леонид Васильевич, Сундукова задержи.

– А Толстошеева кто-то уже взорвал, его не ищи. Я сам это видел. Леонид Васильевич, Толстошеева не ищи.

– Знаю я уже про автосервис. Кто там главный, дай ему трубку.

Комбат передал трубку майору милиции, сам же устало опустился на землю, положил на колени автомат.

Мишаня Порубов стоял рядом с Рублевым.

– Дай сигарету, – обратился он к участковому. Участковый вытащил из пачки папиросу «Бе-ломор», подал Порубову.

– Раскури, руки дрожат.

Участковый раскурил папиросу и передал Мишане. Тот трижды затянулся, передал папиросу Комбату. Они смотрели друг на друга.

Комбат улыбнулся. Порубов тоже.

– Не надеялся я, что мы их, Борис Иванович, одолеем. Но со мной был ты.

Как когда-то. Ты верил, что выстоим, а я за тобой шел.

– И я не верил, что победим, думал, последний мой бой наступил. Хорошо, что мы друг другу в этом не признались. Да, Мишаня, все закончилось, слава богу. Блин, а оружия здесь!

– Целых три вагона! Стольких людей мы с тобой, Борис Иванович, спасли.

– Спасли, Мишаня, спасли.

Майор милиции подал окровавленную трубку сотового телефона Комбату. Тот защелкнул крышку и бросил телефон на землю.

– Полковник Бахрушин просил вам передать, что ваш друг Подберезский пришел в себя – врачи сказали, что он выживет.

– Иначе и быть не могло, – усмехнулся Комбат, – я же ему приказал – выжить любой ценой. А Андрюха приказ командира выполнит, чего бы ему это ни стоило.