Орхидеи Феррамонте

- Пепе?

Ответа не последовало. Дом казался пустым.

Это был небольшой дом, и Грандер быстро обошел комнаты. Пепе нигде не было. Маленькая темная деревянная лестница вела вниз, в винный погреб. Там он его и нашел.

Грандер тщательно и все ещё без спешки осмотрел его при свете своего карманного фонарика. Пепе лежал мертвый, с разбитой головой. Очевидно, он упал с лестницы. Этого следовало ожидать. Лестница была крутая, опасная, особенно для хромого человека. Грандер выключил фонарик и поднялся наверх, чтобы найти кинокамеру и пленку.

Его поиски были напрасны - и то, и другое исчезло.

Наконец он подошел к бару и налил себе стакан вина. Медленно и задумчиво выпил, устремив взгляд на плакат с изображением боя быков, висевший на противоположной стене. Потом спустился в подвал и обыскал карманы покойника.

О списке они не знали. Тот был ещё здесь.

Грандер направил луч карманного фонаря на измятый лист бумаги, пытаясь разобрать имена, нацарапанные корявым почерком. То, что он прочитал, не являлось сенсацией: Рафаэль, Педро, Доницетти...все те же лица.

Он поднялся наверх. За стойкой бара стоял телефон. Грандер снял трубку.

* * *

- Эстелла, - сказал Фаддер. - Вот слабое место.

- Не понимаю, - сказал Бойд.

- В котором часу она сегодня уехала?

- Около десяти. Она уже в Мадриде. Вам не следует беспокоиться.

- Однако я беспокоюсь, - сказал Фаддер. - Нам следовало бы держать её в поле зрения. Мне это не нравится.

В конце концов, дело не в том, что тебе нравится, - возмущенно подумал Бойд. Затем любезно сказал:

- Я думал, будет лучше убрать её с дороги. Вряд ли теперь она сможет быть нам полезной.

- Это верно. Зато она может быть очень полезна другой стороне. Ну, оставим это... Вы весьма эффективно исключили нашего приятеля Белгу, а это уже кое-что. Как вы вообще на него вышли?

Этот вопрос показался Бойду до некоторой степени идиотским.

- Его имя было в бумагах!

- В каких бумагах?

- В материалах Интерпола, которые я вам передал.

- Нет, там его как раз не было. Грандер получил информацию о нем только вчера - а он был уже мертв. Откуда вы о нем узнали? Это меня действительно интересует.

- Я не совсем понимаю, о чем Вы говорите.

- Вы хотите сказать, будто не знали, что он был одним из людей Ортиса?

- Из людей Ортиса... - Бойд почесал кончик носа. - Я знаю только, что он жил с мадам Ортис. Он стоял на пути. Поэтому его пришлось убрать.

- Значит, вот почему... - спокойно сказал Фаддер. - Ну, а мы за это время кое-что узнали о Белге - Грандер постарался. Белга был одним из главных действующих лиц в прошлогодней афере с наркотиками. Кроме того, он на своем заводе он производил зажигательные бомбы. Дьявольские штучки. Я имел возможность познакомиться с ними лично.

Вдруг Бойд неожиданно щелкнул пальцами.

- Что такое?

- Мне кое-что пришло в голову.

Фаддер не обратил на это внимания, полностью поглощенный тем, чтобы достаточно корректно сформулировать свое следующее замечание:

- Я не хочу сказать, что мы сожалеем о его внезапной кончине. Вероятно, вы лишь опередили кого-то другого. Но вы утверждаете, что ничего не знали?

- Абсолютно ничего, - заверил Бойд.

- Другими словами: вы убили человека, который, по вашим сведениям, не совершил никакого преступления, кроме того что был любовником некой женщины. Человека, который мог быть ни в чем неповинным. Я правильно излагаю?

- Абсолютно, - подтвердил Бойд. - Но я все ещё не понимаю, куда вы клоните.

- В нашей игре есть две стороны, - без особой надежды на понимание пояснил Фаддер. - Наша сторона и другая. Конечно, в нашем деле приходится убивать тех, других. Возможно даже, что это исключительно наша компетенция. При этом дозволены и всяческие грязные методы. Несколько иначе обстоит дело, когда речь идет о посторонних. Иногда они оказываются пострадавшими, и тогда следует говорить об ошибке, за которую никто непосредственно не может нести ответственность. Но хладнокровно прикончить постороннего - это, на мой взгляд, просто убийство и ничто другое. Вы понимаете меня?

- Не совсем, - несколько озадаченно возразил Бойд. - Судя по тому, что я о вас уже слышал, вы ведь тоже отнюдь не ангел. В сущности, вы последний можете обвинять меня в излишней жестокости.

- Я не обвиняю, - поправил Джонни. - Я лишь хотел, чтобы вы знали мою точку зрения. Это все.

Да, это было все. И опять не сделано ни единого шага к сближению.

За окном внезапно полил дождь.

- Есть ли смысл говорить о вещах, которые уже не изменишь? - спросил Бойд. - Я нахожу, что нам лучше подумать о дальнейших действиях. Я ведь вам уже говорил о фотографиях, которые Белга держал в своем сейфе.

- Верно, фотографии, - протянул Джонни. - Я ведь видел мадам Ортис только однажды, мельком, на балконе. И ещё на пленке Пепе. Она, видимо, очень фотогенична.

- Очень интересная женщина, - заявил Бойд.

- Немного напоминает Еву Барток...

- Это было до меня...

К его удивлению Фаддер улыбнулся. Несколько вымученно, но вполне дружелюбно.

- Верно, Арни. Я все время забываю, что вы ещё ничего в своей жизни не видели.

- Теперь я бы этого уже не сказал, - произнес Бойд, улыбнувшись в ответ с некоторым усилием. - Во всяком случае, вы находите её привлекательной. Прекрасно, по крайней мере мы хотя бы в чем-то единодушны.

- Ну, не стоит смотреть на дело так мрачно, - сказал Джонни. - Я должен время от времени наставлять вас на путь истинный, ведь для того я здесь и нахожусь. Такая работа не делается в одиночку. Жаль, если у вас сложилось неправильное впечатление. Все-таки до сих пор вы неплохо справлялись. - Он достал бумажник. Как видите, вы не единственный, кто носит у себя на сердце фотографии. Пожалуйста, посмотрите очень внимательно на этот снимок.

Бойд взял у него из рук фото, взглянул и кивнул головой.

- Этого человека я определенно смогу узнать.

- Все же оставьте её. Для верности. Это журналист Отто Борн. Он на пути к Ортису. По имеющейся у нас информации, он должен позвонить в субботу вечером из Генуи, причем на яхту.

- Но ведь можно перехватить этот телефонный разговор?

- Да. Кабель с яхты проложен к центральной телефонной станции. К нему подсоединиться невозможно, во-первых, потому что под водой до него очень трудно добраться, а во-вторых, там установлен шифратор. Так делают почти все крупные боссы. Наш единственный шанс - установить подслушивающие устройство на самой яхте. И для этого нам нужны вы, вы и Леа. Она часто бывает в конце недели на яхте, не так ли?

- Она сейчас там, - сказал Бойд. - Сегодня во второй половине дня отправилась туда. Позже я заеду к ней в бунгало.

- Хорошо. Спросите её, где Ортис ставит свои цветы.

- Цветы?

- Да. Попробуйте узнать, есть ли они в его кабинете. На его письменном столе, например.

- Цветы, - повторил Бойд во внезапном озарении. - Это, конечно, идея...

- Он любит цветы, - сказал Фаддер. - Особенно орхидеи. Насколько я смог установить, это единственное, что ежедневно доставляется на яхту. Кроме продуктов.

- Я ещё никогда не слышал, что в орхидею можно вставить "жучка".

- Лондон посылает специалиста, который должен в этом разбираться. О нем позаботится Грандер. Что-нибудь еще?

- Нет. Только отчет о расходах, который вам нужно подписать. Увы, они велики...

- Так будет, пока мы не сыграем наш спектакль. Долго это не может продолжаться. В понедельник или, самое позднее, во вторник, я думаю.

Бойд приподнял бровь.

- Так скоро?

- Борн рад будет поскорее отделаться от бумаг.

- Он знает, что в его багаже такие взрывчатые документы?

- Я не считаю его глупцом.

- В чем же важность этого проклятого дела?

- Это мы выясним, если здесь все кончится благополучно, - бодро заверил Фаддер. - Гарантировать не могу. Буду очень удивлен, если Пепе останется единственной жертвой...

- Главное, - поймать Феррамонте.

- Странно, я всегда думаю, что главное - это не попасться самому.

- Феррамонте, - повторил Бойд после короткого молчания. В его голосе промелькнула надежда. - Феррамонте любой ценой. Так гласят мои инструкции.

- Но при этом нельзя самому превращаться в Феррамонте. Это была бы слишком высокая цена.

Бойд не знал, как расценивать эти слова. На всякий случай он изобразил улыбку.

- Но это был бы неплохой улов, верно?

- Феррамонте сейчас на нейтральной полосе. Другая сторона больше не хочет иметь с ним дела. Они его отвергли, они охотятся за ним. Возможно, они поймают его даже раньше нас.

- Но ведь есть ещё и честолюбие, не так ли? - стоял на своем Бойд. Тот, кто поймает Феррамонте, сможет себе кое-что позволить.

- Сомневаюсь, что Редер так думает.

- Но вы-то наверняка думаете именно так. Просто не признаетесь, что не можете с ним покончить.

Снова патовая ситуация, - подавленно подумал Фаддер. - Мы просто работаем с ним на разных частотах. Он сделал ещё одну попытку.

- Феррамонте действительно был важной фигурой, - сказал он. - Исключая последние пять лет. Потом он как-то опустился. Такое в нашем деле может случиться с каждым. Это очень легко. Нужно только постоянно твердить про себя два коротких слова, пока они не войдут в плоть и кровь: "любой ценой..." - это магическая формула.

Бойд пожал плечами.

- Для меня все это слишком возвышенно. Ну, я-то, наверное, не имею никаких шансов заполучить его, так?

- Нет, если все будет идти по плану, - устало сказал Фаддер. - Теперь нам нужно подождать.

- А если с вами что-нибудь случится?

- Тогда получите из Лондона новые инструкции, которым будете следовать.

- Вы думаете, для этого хватит времени?

Фаддер задумчиво посмотрел на него. Но насмешка в голосе Бойда была едва уловимой.

- Маловероятно, что в ближайшее время со мной что-то случится. Вы и Леа находитесь ближе к линии огня. Куда, кстати, запропастился Грандер? Он уже давно должен быть здесь.

* * *

Зазвонил телефон. Фаддер встал и снял трубку.

- Мистер Фокс?

- Грандер, наконец-то. Что случилось?

Грандер издал звук, походивший на смешок.

- Я имел небольшую беседу с полицией.

- С кем?

- С полицией. Участок в Перле. Километрах в шести от Бальнеарио.

- Но ведь вас не арестовали?

- Нет. Меня только допросили и милостиво отпустили ровно восемь минут назад.

- Что случилось? - спросил Фаддер ещё раз.

- Нипочем не догадаетесь, - бодро заявил Грандер. - Я, ничего не подозревая, захожу в маленький бар у пристани, чтобы перед едой пропустить стаканчик - и что же я там нахожу? Покойника!

- Какая неприятность! - посочувствовал Фаддер.

- Да, не правда ли? Оказывается, это был хозяин бара. Он упал вниз с лестницы в подвал и ударился головой.

- Бедняга, - сказал Фаддер. У него по спине побежали мурашки. Вот оно, - подумал он. Первая серьезная ошибка - и виноват я. Наставления, которые он читал Бойду, внезапно показались нелепыми.

- Естественно, я позвонил в полицию. В конце концов, я же не мог просто оставить все, как есть, и уйти. Кто знает - может быть, меня кто-то видел...

- Конечно, - сказал Фаддер-Фокс. Его уважение к Грандеру поднялось на несколько пунктов. - Надеюсь, полиция была удовлетворена.

- О, да. Очевидно, это был несчастный случай. Это случилось приблизительно за час до моего прихода.

- Значит, несчастный случай? Ничего не пропало?

- Никакой пропажи не обнаружено.

Ведь о наличии у Пепе, к примеру, кинокамеры никто просто не подозревал.

- Н-да, тогда отменим нашу сегодняшнюю встречу. Это неприятное событие наверняка вас очень утомило. Я зайду к вам в контору завтра утром около одиннадцати. Наш друг будет?

- Наш друг? Ах, вы имеете в виду нашего гостя из Англии? Да, будет.

- Хорошо, - сказал Джонни. - Большое спасибо за звонок.

Он положил трубку, прошелся несколько раз взад и вперед по комнате, выругался про себя по-французски, после чего ему сделалось немного легче. Он был в бешенстве. Такого развития событий он не ожидал. Ортис теперь знает, что что-то надвигается, что его яхтой интересуются. Он предупрежден. Фаддер пнул ножку стола. "А если с Вами что-то случится?" Теперь этот вопрос уже не был таким нелепым. Кто знает, не рассказывал ли Пепе каждому встречному о высоком темноволосом англичанине?

Хуже всего, что у них мало времени. Время, - подумал Фаддер и посмотрел на часы. Время...

* * *

- Да, - сказал управляющий. - Время иногда тянется очень долго, верно? Особенно если не повезет и попадешь в сезон дождей. Об этом часто гости говорят...

Похоже было, правда, что управляющий Бальнеарио не слишком близко к сердцу принимал эти заботы своих гостей. Он был высоким, полным, жизнерадостным мужчиной с галицийским акцентом и маленькими белыми руками.

- Какого рода развлечения вас интересуют, мистер Фокс?

- Может быть, спокойная игра в приятном женском обществе. Или возможность присоединиться к какой-нибудь приватной компании.

- Очень хорошо, - кивнул управляющий. - Разумеется, я с удовольствием введу вас в здешнее общество. - Он побарабанил по столу своими белыми пальцами. - Еще только одна мелочь, чистая формальность, конечно... Когда зарегистрируетесь, будьте любезны предоставить мне гарантию банка. Если вы...

Он запнулся, наблюдая с непроницаемым лицом, как Фаддер открыл бумажник, достал из него и раскрыл веером, как при игре в карты, стопку стодолларовых банкнот, а затем небрежно бросил их на стол.

- Я дам вам расписку, - поспешно сказал управляющий.

- Большое спасибо. - Джонни убрал бумажник.

* * *

Она подсела на соседний табурет у стойки бара.

- Добрый вечер!

- С ума сойти - Лаура! В этой обстановке я тебя едва узнал.

- Видимо, у меня не слишком запоминающееся лицо.

- Глупости. Просто там, на пляже, все смотрят отнюдь не на твое лицо... Что-нибудь выпьешь?

- Большое спасибо. Не здесь. Мы можем уйти?

- Уйти? Скажу откровенно: я кое-кого жду.

- Приятного женского общества, - весело процитировала Лаура.

- Откуда ты знаешь?

- Я и есть это самое женское общество.

- Извини - я сегодня что-то плохо соображаю, - сказал Фаддер. - Но совпадение приятное.

- Вовсе не совпадение. Я специально попросила, чтобы мне поручили о тебе заботиться.

- Вот не знал, что ты симпатизируешь жирным, дряблым старикам.

- Это была всего лишь шутка. Ты не жирный и не дряблый. Наоборот - я думаю, тебя следует немного подкормить. - Она скользнула языком по губам. Ну, посмотрим, чем можем мы заняться нынче вечером...

* * *

Удачи в игре Лаура не принесла. Фаддер играл в баккара три часа и все время проигрывал, хотя и не по-крупному. Лаура не поддавалась уговорам присоединиться к игре.

- Тебе не скучно все время только смотреть?

- Только если мы выиграем.

- Тогда у тебя сегодня, должно быть, очень увлекательный вечер.

Напитки на столы подавались, естественно, за счет заведения, но в игорном салоне имелся и бар, расположенный у вращающейся двери. Около часа Фаддер почувствовал, что у него рубашка прилипла к телу и разболелась голова от дыма.

Он решил смочить горло ещё одной последней порцией виски с содовой, причем в том баре, где воздух был посвежее. Там он встретил какого-то француза, которому тоже не везло.

- Не могли бы вы мне кое-что объяснить, приятель?

- Если смогу...

- Мне незнакома игра, в которую играют вот за тем столом. Что это?

- Тресило, - ответил Джонни. - Она очень распространена в Испании, но вам я бы её не рекомендовал. Нам, иностранцам, её никогда не понять.

- Ясно. Могу я предложить вам выпить?

- Но, пожалуйста, позвольте мне...

- Нет, прошу, окажите мне любезность...

- Ну, хорошо. Большое спасибо. Виски.

- Мигель, виски. - Француз командовал барменом со спокойной уверенностью человека, осознающего свою власть. - Моя фамилия Лемерсье. Из Ниццы.

- Фокс. Я англичанин.

- Да, я так и подумал. Мне кажется, нам обоим лучше было остаться дома, согласны? Даже в баккара испанцы, похоже, научились бить нас нашим же собственным оружием. Что скажете?

Лемерсье отнюдь не был пьян, но в то же время и не совсем трезв. Поэтому Фаддер не удивился, когда тот, отпив половину порции, просто повернулся и, сделав какой-то неопределенный жест, не извинившись, исчез в дверях. Фаддер свою отраву выпил медленнее, затем взял под руку Лауру и повел её в сад. Дождя не было, прохладный влажный воздух отдавал запахом цветов.

- Он постоянный посетитель, этот француз?

- Я его раньше никогда не видела, - сказала Лаура. - И ничего о нем не знаю - кроме того, что он богат.

- А это ты откуда знаешь?

- Бросается в глаза.

- В сущности, глупый вопрос, сюда ведь приходят только богатые люди.

- Да, это верно. Но некоторые богаче других.

Сентенция в стиле Оруэлла, подумал Фаддер. И ситуация подходящая. Фаддер облокотился на перила, глядя на море.

- А я?

- Ты - из тех самых других.

- Да, здесь, ты, пожалуй, права. Откуда ты знаешь?

- Сужу по тому, как ты играешь в карты.

- Ты очень наблюдательна.

- Да, этого у меня не отнять.

Джонни кивнул.

- Мне показалось, что за столами было несколько действительно прожженных игроков.

- Они-то тебя и обобрали. Но не слишком.

- Могло быть и хуже.

- Ты выбрал плохой вечер для дебюта. По пятницам и субботам приезжают крупные шишки из Барселоны. И даже из более дальних мест. Нужно было попробовать во вторник или среду.

- Почему?

- В эти здесь бывают молодые люди из "Маникомио". Золотая молодежь, подрастающее поколение. Они тоже хотят попробовать свои силы в игре, хотя ничего в ней не смыслят. Выкачать из них деньги - просто детская забава.

- Меня это не слишком привлекает, - поморщился Фаддер.

- Ты думаешь? - Она довольно чувствительно ущипнула его за руку. - Вот почему ты никогда не станешь по-настоящему богат. Если хочешь, можем пойти в "Маникомио".

Фаддер уже и раньше слышал это испанское слово, означавшее "сумасшедший дом".

- Где это? - спросил он.

- Внизу, в подвале. Сегодня там вечеринка. Не хочешь заглянуть?

- Согласен.

- Там, собственно говоря, довольно замкнутое общество, но парой больше или меньше - никто не заметит. Идем?

- Да, - кивнул Джонни. - Почему бы нет?

* * *

Джонни решил, что точнее названия не подберешь. Не слишком просторное помещение было битком набито дергающимися фигурами. Освещение такое слабое, что детали не различить. Зато шум - совершенно оглушающий. На крохотной сцене с убийственной интенсивностью истязали полдюжины электрических гитар, под их аккомпанемент какой-то юноша с длинной белокурой гривой блеял в микрофон обрывки слов.

- Он немец, - крикнула Лаура в ухо Джонни. - Из Гамбурга.

- А-а, - протянул Фаддер, оглушенный адским шумом.

- Правда, здорово? - Лаура уже энергично дергалась из стороны в сторону. Фаддер отстраненно наблюдал за ней.

- Shake, Baby, shake, - орал молодой блондин.

- Я не знаю...

- Пошли, пошли...

Фаддер видел, что она плотно закрыла глаза. Он последовал её примеру и почувствовал, что это помогло. Во всяком случае, избавило его от созерцания вызолоченных обнаженных женских фигур, которые какой-то изобретательный дизайнер расставил вдоль противоположной стены. Правда, с закрытыми глазами появился один существенный недостаток - он не видел партнершу. Так что Фаддер был рад, когда музыка кончилась.

- Ты великолепно танцуешь, - сказала Лаура.

- Талант от природы, - скромно потупился он.

Пары воспользовались переменой мелодии, чтобы занять позиции ближнего боя. Первый гитарист тем временем затянул какой-то тихий ритмичный вой. Создавалось впечатление, будто кто-то воткнул ему кол прямо в сердце. Лаура мягко обвила рукой шею Джонни. Фаддер принял приглашение.

Значит, это та самая золотая молодежь, - думал он. - Одни дилетанты. Дилетанты всегда самые опасные. Мы, профессионалы, это знаем.

- Здесь все разуты, - внезапно объявил он. Ее волосы щекотали губы, пока он говорил. - Вот что я всегда мечтал увидеть.

Она слегка откинулась назад.

- Что именно?

- Этот стриптиз.

К его изумлению, она расхохоталась.

- Стриптиз?

- Смотри - вон там.

- Я думаю, создатель этого платья не представлял себе такого с ним обращения.

До Фаддера дошло. Теперь он понял и тихое повизгивание и хихиканье, которые слышал в последние минуты наряду с волчьим воем из микрофона. В то же мгновение девушка рядом с ним выскользнула из своего темно-синего платья - творения знаменитого модельера. Смятый комочек шелка стоимостью по меньшей мере в полторы сотни долларов несколько секунд валялся на полу под ногами танцующих, потом босой партнер равнодушно пнул эту бесформенную тряпку к стене. Девушка на мгновение замерла неподвижно, в одних лишь трусиках темно-синего шелка, затем снова мечтательно упала в объятия партнера и продолжила танец.

- Модельера хватил бы инфаркт, - в ужасе заметил Фаддер.

Но затем его самого едва не хватил удар, так как золоченая фигура в натуральную величину нагнулась за платьем, осторожно встряхнула его, придавая форму, повесила на плечики, а плечики - на крючок в стене. Он сглотнул. Сколько все-таки в жизни удивительного! Нужно только не смущаться.

Губы Лауры мягко и горячо касались его щеки.

- Теперь можешь раздеть меня - если хочешь.

- Великолепная идея, - хрипло выдавил Фаддер.

- Но сначала один поцелуй!

В голове у Фаддера гудело. Ее язык, ещё более горячий, чем губы, жадно коснулся его языка. Он посмотрел на Лауру сверху вниз. Ее руки легко и мягко лежали на его плечах. А глаза были открыты. Широко раскрыты.

- Хел-ло! - сказал кто-то у него над ухом. - Добрый вечер, моя прелесть.

Она скосила глаза в сторону и бросила:

- Привет, Жан.

Губы почти не шевелились - казалось, ей не хватало воздуха.

Фаддер, разозленный, что им помешали, сделал шаг влево. Значит, это Жан - коренастый, темноволосый, очень загорелый. Парень показался ему знакомым.

- Не обращай на него внимания, - прошептала Лаура.

За спиной Жана возникли ещё двое парней. Они улыбались, демонстрируя очень белые зубы. Все трое были коротко подстрижены. Теперь Джонни знал, где он их уже однажды видел: недавно на причале, когда они бросили Лауру в море. Двое придвинулись ближе, непрерывно ухмыляясь.

Внимание, - прошептал Джонни внутренний голос. - Могут быть неприятности.

- Ну-ну - протянул Жан. - Очень милая компания. Потянуло на приключения?

- Дай-ка я, - сказал один из его приятелей, размахнулся и двинул Фаддера в зубы.

Голова Джонни качнулась назад, губа треснула и закровоточила. Фаддер зарычал. Рана - пустяк, ему приходилось сносить куда более жестокие удары. Но сейчас ему меньше всего хотелось привлекать к себе внимание.

Жан схватил Лауру за руку и грубо рванул к себе.

- Слушай, ты, - прошипел он. - С чужими парнями не заигрывай, ясно? Тем более на нашей вечеринке.

- Но это не так...

Жан рванул лиф её шелкового платья. А когда Лаура попыталась защищаться, ловко вывернул ей руку. Она вскрикнула от боли и упала на колени.

- Ну, - сказал Жан Фаддеру, - как тебе это нравится?

Фаддер понял, что пора положить конец этой сцене. Удивительно, но никто, похоже, не обращал на них внимания.

- Отпустите её, - невнятно выдавил Джонни сквозь распухшие губы. Отпустите её. Я уже ухожу.

- Нет, ты не уйдешь, - заявил Жан. - Ты ведь уже начал её раздевать, верно? Теперь подождешь, пока я закончу.

Он даже не пьян, - подумал Фаддер. - Это не шутка. Отнюдь. Этот парень в состоянии, не задумываясь, изнасиловать её, если я не...

- Н-да, пожалуй, придется.

Он сделал вид, что бессильно падает на руки приятелей Жана, затем быстро оттолкнулся и с наслаждением нанес Жану меткий удар в пах. Обратным махом он дал пинок парню, стоявшему справа, который тут же рухнул. А последнему нанес не очень деликатный, но эффективный тычок локтем в желудок и, когда жертва согнулась пополам, добавил ещё более убедительный удар ребром ладони. Потом глубоко вздохнул, стараясь не слышать неприятного хрипа, звучавшего позади, и выпрямился. Ему удалось довольно ловко разделаться с тремя парнями, но оказавшимся поблизости это, конечно, должно было броситься в глаза. Тем не менее, никто не обратил внимания на инцидент.

- У тебя прелестные друзья, детка, - сказал Фаддер.

- Они мне не друзья, - запротестовала Лаура.

- Все в порядке?

- Да, - кивнула она. - Это было неплохо.

Она обняла его за шею, притянула его голову к себе и поцеловала с какой-то пугающей страстью. Когда она его отпустила, у Фаддера пересохло в горле. Он не мог произнести ни слова.

- Пошли, - сказала Лаура. - Мы уходим.

- К-к-у... - пролепетал Фаддер. И попытался ещё раз: - Куда?

- К тебе, - предложила Лаура.

- Уже устала?

- Устала? Нет. Но теперь я готова отдаться немедленно.

* * *

Ее губы стали твердыми и неподатливыми. Он тотчас же отпустил её.

- Уже поздно, - сказала она.

- Только два, - возразил Бойд. - Это не поздно.

Она не ответила и откинулась на переднем сиденье, прижавшись к его локтю.

Он видел её колени, белевшие в полутьме.

- Как тебе нравится, Арни?

- Что?

Она сделала неопределенный жест.

- Ну все, Испания...

- Я раньше работал на юге Франции, - сказал Бойд, проследив за её взглядом. - Разница небольшая.

- Вообще никакой разницы. Во всяком случае, для меня. Люди везде одинаковы - во Франции, в Италии. - Ее подбородок едва заметно приподнялся в направлении Бальнеарио, лежавшего позади. - Всегда одни и те же лица. Иногда у меня такое ощущение, будто они ездят за мной. Только однажды было иначе. В Алжире.

- Когда ты была там?

- Во время беспорядков.

- И это тебе понравилось?

- В некотором роде.

- Ну, тут ты - исключение.

- Возможно. Но было иначе. Мой отец командовал парашютно-десантным полком. Его именовали "mon colonel" и стояли перед ним навытяжку. А потом взорвали его джип пластиковой бомбой. Я даже не слишком о нем печалилась. Жизнь с пламенным патриотом может оказаться очень утомительной.

- Могу себе представить, - сказал Бойд. Он хорошо помнил это место в досье. Там это называлось "пал на поле боя".

- С тех пор я не имею дела с патриотами.

Тихий женский голос говорил в темноте по-французски. Если как следует приглядеться, можно различить движение её губ. Он взял её руку и мягко положил её между своих бедер.

- Я тоже не слишком люблю патриотов, - сказал Бойд.

- Рамон тоже.

- Значит, с этим замужеством ты ударилась в противоположную крайность.

- Не знаю. Свадьба тут не играет роли. - Она убрала руку, не резко, но весьма решительно. - Мне пора возвращаться.

- Я тебя завтра увижу?

- Да. Я же обещала.

- И...

- Не бойся - я не передумаю.

Она открыла дверцу, вышла из машины. Еще раз оглянулась на него, чуть прищурив глаза. Темные прорези глаз на белом лице. И ничего, кроме ночи.

Ему повезло - в Калле Майор ещё было открыто кафе. Он оставил машину и вошел. Из ниши между плакатами с рекламой "кока-колы" гремело радио, а в самом дальнем углу играли в домино. Трое пожилых мужчин несколько секунд смотрели на него, а потом опять вернулись к своим костяшкам. Бойд заказал "фундадор" и сел со стаканом за столик недалеко от двери. Он был несколько удручен. Чего он добился? Одного поцелуя? Немного...

Речь шла теперь уже не только о задании. Речь шла о женщине, которой он должен овладеть. Это он почувствовал сегодня ночью, когда слушал её голос - тихий женский голос, который говорил в темноте по-французски и волновал его глубже, чем иное обнаженное женское тело. С ней у него выходило, как с Феррамонте: ещё один человек, которого нужно одолеть.

Он допил, расплатился и вышел во тьму.

Я хочу, - думал он. - Я хочу.

* * *

- Я хочу...

- Что?

- Я хотела бы, чтобы мы познакомились где-то в другом месте.

- Как ты это себе представляешь? - спросил Джонни.

Она колебалась.

- Не говори ничего, - поспешно попросил он. - Не нужно ничего говорить.

- Это все, чего я хотела бы. - Ее пальцы обхватили его руку, она прижала её к своей груди, чуть приподняв колени над смятой простыней. Ведь ты рисковал из-за меня!

- Ты бесподобная девушка, - сказал Фаддер. И вполне серьезно. Как всегда в такие моменты, он пытался какой-то частью своего "я" оставаться непричастным, нейтральным наблюдателем. Ее лицо оставалось серьезным и сосредоточенным, но в момент близости от него исходило какое-то сияние, излучение, охватывающее Фаддера и лишающее его холодной сдержанности, и он полностью растворялся в нем. Позже ему представилось это непостижимым. Может быть, все объяснялось его одиночеством, напряжением, а возможно и алкоголем. Во всяком случае, Лаура это сделала, Лаура и нежность её послушного тела.

- Лаура, - шепнул Фаддер и поцеловал её.

- Что?

- По-испански это звучит лучше.

- Что звучит лучше?

- Ла-у-ра. Три слога вместо двух... Почему он, собственно, на меня набросился?

Она притянула его голову на подушку, рядом со своей.

- Ревность - это львица, которая терзает сердце. Тебе знакомо это выражение? Нет, там было не то. Он просто дурак, и все.

Она осторожно провела пальцами по его губам, разгладила морщины на лбу.

- Ты слишком озабочен. Ты слишком много думаешь. Я это сразу заметила, как только впервые тебя увидела. Это и...

- Что?

- Я люблю твои губы. Я приду, едва ты пожелаешь. Если это тебе поможет...

- Да, - сказал Джонни. - Думаю, да. Завтра я хотел бы тебе что-нибудь подарить. Что ты любишь?

- Пожалуй, больше всего я люблю деньги, - вздохнула Лаура.

* * *

- Обычно в таких случаях, - сказал эксперт, - я ставлю "жучка" прямо в телефонную трубку. Как видите, он размером с шестипенсовую монету и при благоприятных условиях радиус его действия достигает полутора километров. Кроме того, он ещё записывает все номера, которые будут набираться с этого аппарата. Трудность только в установке. Сам монтаж относительно прост, однако, судя по вашему рассказу, просто невыполним.

Он вопросительно посмотрел на Фаддера. Тот кивнул и покачал головой. Он не знал, что понимал под выражением "относительно прост" специалист по электронике, но он знал экспертов, которые употребляли это понятие применительно, например, к водородной бомбе, и пришел к заключению, что к мнению идиотов-специалистов нужно относиться с осторожностью. И потому подтвердил:

- Нет, это не годится.

- Следующая возможность - мобильный шпион. - Эксперт с гордостью выложил на стол какой-то предмет, вид которого едва ли мог вызвать чрезмерное воодушевление: плоская, похожая на паука мерзость с шестью тонкими щетинистыми качающимися ножками.

Эксперт с любовной улыбкой перевернул её на спину и указал на три пары крохотных ходовых роликов на нижней стороне. Предмет этот был размерами в три положенных одна на другую пачки сигарет.

- С дистанционным управлением, как видите. Управляется из соседней комнаты или из коридора. Он идет по комнате, пробирается вдоль стены, останавливается там, где вы хотите, и возвращается назад. Можно ещё установить резиновые присоски, тогда он может ползти по стене или подниматься по лестнице. Очень практичная штука.

- А если Ортис случайно его увидит? Мы же не хотим, чтобы его от испуга хватил удар. Во всяком случае, не до телефонного разговора.

Эксперт от души рассмеялся.

- Этот малыш любит находиться в темноте или, по меньшей мере, в тени. Для этого установлен фотоэлемент. Поразительно, но он вообще не попадается людям на глаза. Хитрый парнишка, надо отдать ему должное.

- А если кто-нибудь случайно на него наступит?

- Это была бы серьезная потеря. Все-таки он стоит две тысячи фунтов.

- Я думаю, - сказал Фаддер, - эта игрушка не для нас.

- Игрушка? Игрушка? - У эксперта даже нос пожелтел. - Что вы этим хотите сказать? Мы не в игрушки играем. Перед вами результат многолетних серьезных исследований...

Фаддер понял, что основательно наступил на любимый мозоль.

- Я вовсе не хотел Вас обидеть, - примирительно сказал он. - Но нам нужен какой-то способ попроще. Мадам Ортис - современная неглупая женщина, но вряд ли следует ожидать, что она подружится с дистанционно управляемым электронным прибором, особенно если тот выглядит так, что при взгляде на него существу женского пола сразу хочется вскочить на ближайший стул.

Эксперт поморщился.

- Ну, тогда придется воспользоваться вашим предложением. Правда, скажу откровенно, что я считаю это явным регрессом, шагом назад. С приборами такого рода мы работали ещё в 1960 году. И с тех пор ушли далеко вперед. Но раз вы хотите... - Он нагнулся и вытащил из-под стола упакованную в целлофан коробку. - Вот, пожалуйста.

Это был необычайно красивый экземпляр орхидеи: цвета белого воска с синими и желтыми полосами на внутренней стороне. Фаддер осмотрел её взглядом знатока.

- Вы действительно полагаете, что справитесь с этим?

- Полагаю? Этот цветок уже готов к работе.

- Тогда сдаюсь, - сказал Фаддер. - Совершенно ничего не заметно! Вы все сделали просто великолепно.

- Ну да, - польщенно улыбнулся эксперт. - С самим "жучком", конечно, не было никаких проблем. Это новейшая американская разработка, размером не больше таблетки аспирина. Кроме того, я установил сюда две четвертьдюймовые батарейки. Их единственный недостаток в том, что питания хватает только на двадцать четыре часа. Но вы ведь твердо рассчитываете, что разговор состоится сегодня вечером, верно?

- Да - если он вообще состоится.

- Тогда все в порядке.

- А каков радиус действия? - спросил Грандер.

- К сожалению, невелик. Из какого-нибудь металлического строения его едва ли будет слышно. Но из стоящей на якоре яхты - метров пятьдесят гарантирую. Может быть, даже сто. Берите, - эксперт презрительно подтолкнул через стол перевязанную лентой коробку. - Прекрасный подарок для того, кто имеет склонность к подобным вещам...

* * *

- Это оно и есть? - удивленно спросила Леа.

- Оно и есть.

- Но я не вижу...

- Эта вещь полностью готова к работе, - заверил Бойд. - Наш друг прекрасный специалист. Тебе лишь нужно поставить цветок в вазу в кабинете или оставить коробку на его письменном столе. И все.

- И я не нужно никуда подключать?

- Нет.

- Непостижимо, - поразилась Леа.

- Ты уверена, что он сегодня на борту?

- Конец недели он всегда проводит на яхте. Кроме того, он пригласил гостей.

- Вот как? Я не знал.

Бойд почесал подбородок. Вероятно, Фаддер тоже не в курсе. Ну, может быть, это не так уж существенно.

- Ты уверен, что звонок определенно будет сегодня вечером?

- Да - и причем ещё до полуночи.

- Дело в том, что стюард каждое утро в девять часов меняет цветы. Значит, мне придется вынести его тайком.

- Это трудно?

- Не думаю.

Похоже, она относилась к своему заданию совершенно хладнокровно. Бойду было бы, пожалуй, легче, если бы она в этот день немного нервничала. Было бы как-то естественнее.

- Не думаю, - повторила она. - Только предоставь все мне.

* * *

Фаддер взглянул на часы. Так происходило на каждом задании. Сначала дело двигалось невыносимо медленно, затем темп нарастал и вдруг события начинали раскручиваться так быстро, что за ними едва удавалось поспевать.

Они с Грандером продолжали прогулку.

- Вы уже нашли на сегодняшний вечер что-нибудь подходящее?

- Да - мы думаем о лодочном сарае. Девушки сегодня не появились, погода неподходящая. Кроме того, в половине седьмого они все равно его запирают.

Фаддер бросил взгляд на серое неспокойное море. Да, погода решительно не подходила для катания на моторках. Под ногами скрипел песок.

- С замком проблем не будет?

- Нет, - уверенно заявил Грандер. - Даже для меня.

- Хорошо. Тогда я приду около восьми. Постучу дважды - пароль "Зизи".

* * *

За границей круга света, в котором они сидели, лодочный сарай в темноте казался огромным. Было тепло и очень тихо. Сквозь стену доносился лишь слабый шелест волн, накатывающихся на берег. Сильно пахло нефтью, смазкой и едва уловимо аммиаком. В световой круг попадала и корма ближайшей лодки, блестевшая свежей краской. Эксперт дотронулся до нее, как бы желая убедиться, что та действительно существует, затем опять начал беспокойно вышагивать взад-вперед.

- С этим подслушиванием всегда одно и то же, - вздохнул он. - Помню, однажды в Кобленце...

Грандер, сидевший в углу с наушниками, взволнованно поднял руку. Эксперт прервал воспоминания и повернулся к нему. Фаддер последовал за его взглядом. Прошло десять секунд. В тишине слышалось только легкое потрескивание атмосферных помех.

Грандер опустил руку.

- Ничего...

Фаддер посмотрел на часы. Почти девять.

* * *

Она видела тыльную сторону спинки кресла, на котором сидел Ортис, и мягкий подлокотник, на котором покоилась его правая рука. Она видела Лару, который нервно моргал, примостившись на краю противоположного кресла. Его меланхоличное лицо под шапкой седых волос было озарено приглушенным светом торшера. Она видела серые брюки, дорогие, отливавшие матовым блеском ботинки Макса Лемерсье. Серый "роллс-ройс" Лемерсье ожидал на набережной. Лемерсье вел себя беспокойно. Своей репутации менеджера он был обязан постоянной нехватке времени. Кроме того, он понимал, что они с Ортисом не договорятся. Во всяком случае не сегодня. Он не станет долго здесь оставаться.

Ортис, несомненно, озабочен, - подумала Леа. - С одной стороны на него давят французские концерны, с другой - Интерпол. Может быть, он сумеет ещё раз - в очередной раз - выйти из затруднительного положения. А может и нет. Леа это было безразлично. У неё с Ортисом все было кончено.

Не только из-за Антонио. Белга в последнее время стал, пожалуй, ей немного надоедать. Нет, просто с неё хватит. Более, чем достаточно. Всего вообще в жизни.

Зазвонил телефон.

Леа встала, сказав соседке:

- Извините меня, но мужчины так углубились в беседу... Я только сниму трубку.

Она прошла в салон, посмотрела на руки своего мужа, на кончики пальцев, которые нежно поглаживали мягкую кожу кресла.

- Да?

- Говорите с Генуей.

- Ах так...Хорошо, я перейду в кабинет. Пожалуйста извините меня, Макс, я на минуту.

Лемерсье сверкнул белыми зубами:

- Ну, конечно. Разумеется. Впрочем, мне все равно пора.

- Пожалуйста, останьтесь! Это займет не больше минуты.

* * *

Они столпились вокруг складного стола, на котором стоял портативный магнитофон, катушки которого безмолвно вращались. Фаддер надел наушники, записал время: 21. 45. Затем беззвучно постучал по листу бумаги.

- Работает? - прошептал Грандер.

- По-видимому. Вот оно. Звонок.

Сухой треск в наушниках. Затем голос:

- Ортис слушает.

- Говорит Отто Борн, сеньор Ортис.

У Ортиса внезапно пересохло горло. Он сглотнул, прежде чем смог ответить.

- Добрый вечер, господин Борн.

- Все в порядке. Пока. Я очень тороплюсь. Итак, если...

- Я понимаю. Все подготовлено. У вас нет причин для беспокойства. Теперь слушайте. Карандаш и бумага у вас под рукой?

- Конечно.

- Ладно, тогда записывайте.

* * *

Карандаш Фаддера внезапно забарабанил по бумаге.

- Слышимость пропала. Что, черт побери, случилось?

Вокруг него началось неописуемое столпотворение.

- Вы не слышите?

- Абсолютно ничего.

- Дайте сюда.

Эксперт склонился над динамиком, приставив к уху один наушник, пробежался пальцами по клавишам и кнопкам прибора.

- Хм, - протянул он. - М-да...

- Что случилось?

- Что-то отказало.

- Но что?

- Точно не знаю.

- Чертов дерьмовый хлам, - выругался Фаддер и прислонился к выступающей стойке подъемника, посадив при этом на пиджак большое масляное пятно. - Проклятое дерьмо.

Эксперт снял наушники и озабоченно их осмотрел.

- В девяти случаях из десяти причина в нарушении контакта в наушниках. Но ничего страшного, все наверняка есть на пленке.

- Наверняка? - переспросил взбешенный Фаддер, собираясь швырнуть на пол свой пиджак.

- Определенно. Должен вам сказать, что за долгие годы научной работы...

- Будем надеяться на лучшее, - угрожающе прорычал Фаддер.

* * *

Ортис вышел из кабинета, вытирая ладони белым батистовым платком.

И почему только он так потеет, - с отвращением подумала Леа. - Ведь сегодня прохладно.

Она отвернулась.

- Он торопится, - буркнул Ортис. - Он всегда торопится. Все последние дни он вынюхивал в Бальнеарио, а теперь вдруг заторопился. Ну, могу себе представить, что за этим кроется. - Он подошел к столику и налил себе ещё виски. Сегодня вечером это была четвертая порция - для него многовато. - В ты разве не могла его удержать? Ты совершенно ни на что не годишься.

Леа молча следила за руками, сжимавшими стакан и бутылку.

- Он задумал какой-то трюк, вот в чем дело. Он и его французские свиньи. Они все заодно, эти проклятые французы. Madre Mia! Как будто я мало...

Он запнулся, покачал головой и взялся за сифон с содовой.

- За пятьдесят франков этот парень прикончил бы меня из-за угла. Ортис мерзко ухмыльнулся. - И ты это знаешь абсолютно точно, верно?

Леа кивнула. Да, это она знала.

И если борьба идет не на жизнь, а на смерть, - подумала она, я тоже бы это сделала. Антонио, я тебя ещё не забыла, для этого я не нуждаюсь в намеках. Но тебя нет нужды убивать, так как пройдет немного времени, и ты сам себя уничтожишь, тихо и незаметно.

- Паскуда, - прошипел Ортис и допил свое виски тремя-четырьмя быстрыми глотками. - Подлецы, все как один... Не жди меня - сегодня ночью я не вернусь.

* * *

Катушки магнитофона долго вращались беззвучно.

- Алло? Ортис слушает...

Напряженное ожидание на четырех лицах несколько ослабло. Эксперт осторожно убавил громкость, Фаддер с карандашом в руке придвинулся ближе. Низкий гортанный голос говорил по-испански с сильным австрийским акцентом.

- Все в порядке. Пока...

- Когда пропал звук, Фаддер?

- Приблизительно в этом месте...

- У вас нет причин для беспокойства. Карандаш и бумага под рукой?

Покашливание.

- Хорошо, тогда записывайте...

Ни щелчка, ни предупреждающего треска. Ничего. Катушки продолжали вращаться в мертвой тишине. Спустя секунд пятнадцать поднял голову Фаддер, за ним Грандер, затем Бойд. Все смотрели в одну сторону.

Эксперт поскреб подбородок.

- Да, хм, знаете ли - видимо, что-то такое случилось...

* * *

Джонни медленно возвращался к своему бунгало, напряженно размышляя. Сейчас ровно половина одиннадцатого. Половина одиннадцатого темной субботней ночи. Предположим, Борн прилетит завтра, в воскресенье, встретится с Ортисом и передаст документы. Значит, завтра вечером Феррамонте, где бы он ни находился - а он, вероятно, не слишком далеко получит от Ортиса сообщение и может начаться последний этап: передача Феррамонте. Феррамонте умеет ценить свое время. Итак, вероятно, в понедельник в первой половине дня. Но где?

Н-да, если бы знать...

Многое теперь зависело от Бойда и от того, насколько Леа находится в его руках. Многое? Нет - все!

Эта женщина была их единственным шансом узнать что-либо о планах Ортиса. Если она окажется несостоятельной или откажется участвовать в игре, им втроем придется вторую половину воскресенья внимательнейшим образом наблюдать за Ортисом. Так как Ортис отнюдь не дилетант, он рано или поздно что-нибудь заподозрит, и операция провалится. А Феррамонте, уже будучи одной ногой в капкане, опять из него выскочит. Документы будут спасены.

И такая важная миссия потерпит крах...

Фаддер отбросил сигарету. Что остается делать? Как можно яснее видеть всю картину, принять во внимание каждую мелочь, за которую можно зацепиться. А здесь пока имеется есть лишь одно, то, что откопал бесценный Грандер: девушка, которую видели вместе с Ортисом в Барселоне. Изящная, черноволосая, очень красивая малышка...

* * *

Бойд кипел от ярости.

Вот вам так называемая коллективная работа! Вот вам необыкновенные чудеса современной техники! Провалили все дело! Нужно рассчитывать только на себя одного. Только в одиночку можно добиться успеха.

Бойд около часа просидел в баре, где очень медленно пил коньяк, четыре рюмки. После этого он почувствовал себя несколько - но не намного - лучше. Он все ещё был зол, когда шел обратно в Бальнеарио, и тот факт, что на него едва не наехал какой-то пьяный идиот на "DS-19", не способствовал подъему его настроения. Ярость затуманивает способность к восприятию окружающего и в высшей степени опасна для жизни. Этого он не учел.

В гостиной его бунгало горел свет.

Бойд застыл на месте, затем сошел с покрытой гравием дорожки на рыхлый песок, заглушавший шаги. С минуту он стоял на месте, раздумывая, затем свернул налево. Раздвижные двери в спальню были открыты. Он вошел, ощупью пробираясь вдоль стены, одновременно вынимая другой рукой из кобуры "смит-вессон", не снимая, однако его с предохранителя. Щелчок предохранителя выдал бы его.

Дверь из спальни в гостиную также была широко приоткрыта. Он увидел свет, услышал тихую музыку. Работало радио. И больше ни звука. Потом донесся запах сигаретного дыма. Сразу вслед за этим она кашлянула.

Он отстегнул кобуру, положил её вместе с пистолетом в выдвижной ящик ночного столика. Когда он открыл дверь в гостиную, она приглушенно вскрикнула. Леа сидела в кресле, вытянув длинные ноги, каракуль застегнут доверху, как будто она мерзла здесь, в теплой комнате.

- Извини, - сказал Бойд. - Я напугал тебя?

- Немного. Я ждала тебя, но... Ужасно глупо.

- Я увидел, что горит свет. О том, что это можешь быть ты, я не подумал. Поэтому счел за лучшее сначала произвести разведку, не навестили ли меня непрошенные гости. - Держа руки в карманах, он подошел к другому креслу и опустился в него.

- Что нового?

- Как раз об этом я хотела спросить тебя. Разговор состоялся, да?

- Да.

- Думаю, для него разговор много значил. Сразу после него он поехал в город и сказал, что ночью не вернется.

- И?

- Тогда я пришла к тебе. Я хотела тебе вернуть вот это... - она расстегнула манто. Под ним оказалось очень простое белое платье для коктейлей, слева от декольте была прикреплена орхидея.

Бойд кивнул.

- Порядок, когда мой приятель разберет эту штуку, узнаем, что в ней не так.

- Не сработало?

- Нет. Хочешь выпить?

- Спасибо, пока нет.

- А я выпью.

По радио слащавый тенор затянул серенаду. Леа протянула руку и выключила радио. Пока она откалывала орхидею, Бойд в крохотной кухне наливал в высокий стакан водку и доставал из холодильника кубики льда. Вернулся он со стаканом в руке.

- Времени у нас не очень много, - сказала Леа.

- Вот как? Почему?

- В понедельник утром он улетает в Марсель.

Бойд, проверяя температуру напитка, прислонил стакан к щеке, ещё немного поболтал кубики льда.

- Когда он тебе это сказал?

- Вообще не говорил. Я видела билет на его письменном столе, когда принесла...это.

- Он летит в Марсель, без тебя, - протянул Бойд. - Интересно...

- В этом нет ничего необычного. Я прикована к этой дурацкой яхте. Но на этот раз - на этот раз меня там уже ничего не держит.

- Ты хочешь его бросить?

- С меня хватит.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Было очень тихо. Потом Бойд поставил стакан на стол и оперся на спинку её кресла.

- Нет! - тотчас сказала Леа, вырвалась из его объятий и хлестнула его по лицу. Удар был так силен, что слезы брызнули из глаз. Бойд на мгновение застыл, только губы вздрагивали. Затем очень медленно поднялся. Он видел, что в её глазах тоже стояли слезы.

- Я не громоотвод для психической разрядки, - сказал он. - Пожалуйста, учти это!

Леа взглянула вниз, на орхидею, которая теперь упала ей на колени.

- Прости!

Бойд сделал глоток, поставил стакан и снова сел в кресло напротив нее.

- У тебя позади напряженный вечер. Наверное, это было нелегко. Но с завтрашнего дня все будет иначе.

- С завтрашнего дня. Да, - с завтрашнего вечера. - Она несколько секунд внимательно смотрела на него, затем её ресницы вновь, как занавес, опустились. - Могу я прийти завтра вечером?

- Ты хочешь сказать...

- Я хочу сказать, могу ли я собрать кое-какие вещи и прийти к тебе?

- Да, - кивнул Бойд. - Если хочешь.

Она в самом деле ко мне неравнодушна, - подумал Бойд. И внезапно ощутил, что готов отдать жизнь за глоток спиртного. Но овладел собой. Она не должна заметить дрожи в его руках.

- Ты странная женщина, - сказал Бойд.

Она пристально посмотрела на него, потом по лицу проскользнула улыбка.

- Да, возможно.

- Лучше бы тебе до завтрашнего вечера задержаться на яхте.

- Да? Почему?

- Чтобы ты была там, когда Ортис вернется. Меня интересует, привезет ли он что-нибудь, что это такое, и что он с ним будет делать. Может быть, у нас ещё есть время что-то предпринять.

Она смерила его взглядом.

- Значит, таковы твои условия?

- Условия? Чего?

- Моего прихода.

- Не говори глупостей, - нетерпеливо поморщился Бойд, готовый надавать себе пощечин за оплошность.

- Я не собирался ставить тебе никаких условий...

- Теперь мне пора идти, Арни.

- Но...

Стакан выскользнул из его пальцев, разбился об пол, капли брызнули на туфли.

- Проклятие, - выругался Бойд. И после паузы тихо попросил:

- Пожалуйста, не уходи!

Он ужаснулся своим собственным словам. Но те уже прозвучали, и сказанного не вернешь. Если я сейчас посмотрю на нее, то прочту в её глазах презрение, - подумал Бойд.

Леа совершенно спокойно встала, собрала с пола осколки и осторожно сложила их в пепельницу. Потом повернулась, сбросила манто и опустила его на спинку кресла.

- Больше не пей сегодня, Арни. Сядь, я приготовлю кофе.

* * *

Звонок. Назойливый, настойчивый звон.

Фаддер перекатился на бок, нащупывая телефон, не найдя его, пополз по постели. Звонки продолжались. Проклятие! В голове у него гудело. Наконец-то - вот трубка...

- Это ты, дорогая?

- Да, мое сокровище, - ответил Грандер.

Фаддер застонал.

- Ах, это вы!

- Вам ничего лучшего не приходит в голову, когда я звоню? - посетовал Грандер. - Это просто какой-то комплекс...

Но Джонни не был расположен вести игривую беседу.

- Может быть, для разнообразия вы сообщите мне что-нибудь приятное?

- Боюсь, нет. Скорее наоборот.

- Ну, так выкладывайте.

- Десять минут назад я говорил с Мадридом. С человеком из Юнайтед Пресс, который иногда меня немного выручает. Он сказал, что никак не может её разыскать.

- Кого не может разыскать?

- Служанку Эстеллу. Во всяком случае, её нет в том отеле, где она, по словам Бойда, хотела остановиться. И ни в одном из близлежащих. Нет её и в других отелях. Там он тоже спрашивал. Могло же случиться, что деньги стукнули ей в голову, и она решила отведать сладкой жизни. Он говорит, нашел таксиста, который якобы вез её из аэропорта в город, но поскольку у него нет фотографии, это под вопросом.

- Н-да, в самом деле маловато, - протянул Фаддер. - Хорош сюрпризик.

- Лучше не скажешь.

- Спасибо, утешили.

- Но, с другой стороны, это может вовсе ничего не значить.

- Возможно, - сказал Фаддер. - Но эта философия нам тоже ничего не дает.

Он положил трубку, перекатился на спину и пустыми глазами уставился в потолок. Вот тебе и раз, - подумал он. - Очередной удар.

5

Фаддер сидел у окна в маленьком кабинете Грандера, глядя на мокрую от дождя улицу, как много часов назад в Вене Отто Борн. Тем временем целая команда незаметных людей в дождевиках старательно фиксировала отдельные этапы путешествия Борна, и теперь, когда он приближался к Испании, их донесения поступали как дождевые капли - быстро и одно за другим. На письменном столе Грандера лежали мятые телеграммы, которых ожидала участь быть либо подшитыми, либо сожженными.

В блокноте Фаддера были записаны расшифрованные сообщения:

Генуя 0. 45: Подтверждается отъезд пациента спальным вагоном в Марсель. Бонцо.

Марсель 8. 45: Пациент остановился в отеле "Лион" и сейчас отдыхает. Чарльз.

Марсель 11. 32: Пациент забронировал место на рейс AXL17 Марсель-Барселона и сейчас в частном автомобиле едет в аэропорт. Чарльз.

Марсель 12. 15: Подтверждаю вылет пациента Марсель-Барселона. Прибытие ориентировано 13. 45. Товар также в пути, как уже сообщалось. Чарльз.

Когда зазвонил телефон, Фаддер вздохнул и схватил трубку.

- Грандер?

- Собственной персоной.

- Какая удача! Наконец-то дело пойдет на лад.

- Победа за нами, сэр.

- Где вы? Еще в аэропорту?

- Нет. Самолет приземлился точно по расписанию, несмотря на погоду. Я в "Бельмонте".

- В "Бельмонте"? Что, черт побери, вы там делаете?

- Я следовал за Борном из аэропорта, - пояснил Грандер. - Он взял такси и сразу же поехал в Циркуло. Где сейчас и находится. Похоже, передача произошла без осложнений. Продолжать слежку?

- Нет, нет - это слишком рискованно. Я немедленно выезжаю в Виллафранка и сяду там на хвост нашему другу Ортису.

- Порядок, - сказал Грандер. И после паузы добавил: - У меня тут ещё кое-что... Ничего конкретного - но это связано с тем, о чем мы говорили вчера вечером.

- Что-то важное?

- Как раз этого я пока не знаю. Это не телефонный разговор.

- Если хотите, займитесь этим делом, - сказал Фаддер. - В сущности, свою работу вы выполнили, и причем отлично. Остальное должны сделать мы с Бойдом.

- Да-а, - протянул Грандер, все ещё колеблясь. - Ну, если что-нибудь получится, я, во всяком случае, объявлюсь в вашем заповеднике миллионеров.

- Давайте, - согласился Фаддер и положил трубку.

Его машина стояла за углом. Фаддер поспешно вскочил в неё и нажал на газ.

Следующим шагом был разговор с Бойдом. Длинный, откровенный разговор без помех и отклонений в сторону. К сожалению, тон стал гораздо мрачнее. Эстелла исчезла. Это могло, как сказал Грандер, ничего не значить. Она могла остановиться в каком-то другом отеле или в другом городе, даже поехать во Францию. Возможно, её исчезновение объяснялось совершенно безобидным образом. Но если по какой-то нелепой случайности Ортис добрался до нее... Она все расскажет, это ясно. Во всяком случае, он так или иначе, должен поговорить с Бойдом и установить, что вообще происходит. Давно пора. Но где лучше всего провести такой разговор?

Возможно, люди Ортиса наблюдают за Бойдом. Когда устраиваешь западню, иногда забываешь, что следует предполагать наличие определенных навыков и у другой стороны. В конце концов, не запрещается бить противника его же собственным оружием. Но так легко мы тебе не позволим это сделать, приятель. Завтра мы предпримем ещё кое-что. Ведь завтра день Феррамонте. Я должен встать рано, чтобы купить цветок мака. Один цветок, который я прикреплю к лацкану пиджака Феррамонте. Красивый ярко-красный цветок мака. Один мак, одну розу, розу из бумаги...Запах роз...Как? Что? Розы? Что?

Фаддер рывком поднял голову. Это было в мыслях - или в полусне?

Он оказался в опасной близости от края и едва не свалился в кювет. А сейчас только этого не хватало. Он выругался про себя, сердито уставившись на неустанно двигающиеся взад-вперед дворники, и, уже совсем придя в себя, помчался сквозь потоки дождя в Виллафранка.

* * *

Когда Ортис наконец подъехал на такси к своей яхте, дождь все ещё продолжался. На часах Фаддера было три часа сорок пять минут.

Фаддер тщательно протер стекла бинокля, прежде чем убрать его в футляр. Он лежал на животе между камнями на склоне, откуда можно было следить за пристанью. От постороннего взгляда со стороны деревни его закрывали кусты, однако ненастья защиты не было и он промок до нитки. Встав, Фаддер жалко съежился и медленно побрел по лужам вниз. Он не только промок, но и промерз до костей.

Дверь лодочного сарая была открыта, как бы приглашая войти. Там, по крайней мере, было тепло и сухо, и он решил не спеша перекурить, прежде чем добираться до своего бунгало.

Опять ему в нос ударил запах масла, краски и мочи. Однако, в отличие от прошлой ночи, теперь здесь было светло. На стене над верстаками горели неоновые светильники. Слышался шум, скрежет, звонкие удары металла о металл. Фаддер приблизился на несколько шагов и присмотрелся из-за кормы одной из лодок.

Над одним из верстаков возвышался аппетитно выпуклый зад в белых шортах. В воздухе торчала пара длинных загорелых ног. Верхняя часть тела скрывалась внутри какой-то адской машины, откуда доносился стук и невнятное ворчание. Фаддер подошел ближе. На красивых белых шортах в месте наибольшего их натяжения расплылось большое масляное пятно.

- Привет, - сказал он, героически устояв перед искушением.

Зад сердито качнулся из стороны в сторону. Затем из глубины появилась верхняя половина Лауры в каком-то зеленом шерстяном свитере с засученными рукавами.

- Ах, это ты? Добрый вечер.

- Что ты тут делаешь в таком виде? - спросил Джонни.

- Этот вопрос я могла бы задать и тебе. Ты выглядишь так, словно на этот раз для разнообразия в воду бросили тебя.

- Я наслаждался природой.

- У тебя случайно не найдется сухой сигареты?

- Вполне возможно, - Фаддер прислонился к верстаку. - Здесь можно курить?

- Да. Вставь её мне в рот. У меня руки в масле.

- А я и не знал, что ты разбираешься в моторах, - сказал он, поднося ей зажигалку. - Прямо заправский ремонтник.

- К сожалению, нет. Но мне доставляет удовольствие разбирать и вновь собирать такие вещи. - Она довольно окинула взглядом ряд моторок. - Я должна кое-что понимать в этих суденышках. В конце концов, они мои.

- В самом деле? Я не знал.

- Это тебя удивляет? За разрешение заниматься прокатом лодок меня заставили изрядно раскошелиться.

- Кто заставил?

- Хозяин Бальнеарио.

- Ортис?

- Да. Ты знаешь Ортиса?

Джонни показалось, что она как-то очень задумчиво посмотрела на него.

- Только по фамилии. И в лицо. А ты?

- Конечно, знаю. В конце концов, я же здесь работаю.

- Не стоит сразу обижаться!

- Извини. - Она вынула изо рта сигарету и отсутствующим взглядом уставилась на нее. - Может быть, я потому так веду себя, что не хотела показываться тебе в рабочем виде. Возня с грязными лодочными моторами - не очень сексуальное занятие.

- А что ты скажешь о моем виде?

Они посмотрели друг на друга и, не выдержав, расхохотались.

- Ты похож на мокрого кота, - рассудила она.

- Скажешь тоже!

- Мы ведь не хотим поссориться, верно?

- Нет. - Она опустила глаза. - Я вчера вечером ждала твоего звонка.

- Я был занят, - сказал Джонни.

- Я знаю. Наслаждался природой.

Джонни покачал головой.

- Ты мне все ещё не сказала, что здесь делаешь.

- Ставлю на катер новый мотор.

- Сдвоенную турбину, - констатировал он. - Черт побери, с ней ты хлебнешь трудностей.

- Ты разбираешься в лодочных моторах?

- Немного...

- Ну, тогда... - Она бросила окурок на пол, раздавила его ногой и повернулась к верстаку. - Взгляни, это новая модель. Получили только неделю назад. И все это время я с ним мучаюсь.

Все увлеченные люди одинаковы, - подумал Фаддер. Голос Лауры звучал сейчас точно также, как голос того эксперта, который с отцовской гордостью демонстрировал свое электронное детище. И по странной мысленной взаимосвязи он услышал ещё и другой голос. Голос Грандера: "- Кроме того, здесь есть ещё девушка, которая занимается прокатом моторных лодок и водных лыж". - И свой удивленный голос: "Девушка? Интересно".

Давно ли это было...

- Ты недавно приглашала меня покататься, - сказал он.

- Приглашение остается в силе, тебе нужно только сказать, когда захочешь. Правда, сейчас ужасная погода, но эта сырость на тебя, видимо, не действует.

- Может быть, до завтра немного прояснится.

- Сомневаюсь. Завтра мы все равно не сможем воспользоваться этим мотором - у меня уже есть заказ от клиента. На десять часов и за особую цену. Поэтому сегодня, в воскресенье, приходится возиться. Но вечером этот катер вернется назад.

- Во вторник надежнее.

- Надежнее?

- Лучше. Завтра у меня полно дел.

- Тогда, значит, во вторник утром. Буду очень рада.

Он глубоко вздохнул.

- Лаура...

- Да?

- Допустим, я хотел бы встретиться с тобой наедине. И очень важно, чтобы нас никто не видел вместе. Куда мы могли бы пойти?

На её лице появилась озадаченная мина, и неудивительно.

- Это так важно?

- Пожалуйста, рассматривай этот вопрос как риторический.

- Почему бы не здесь?

Джонни покачал головой. Об этом он уже думал.

- Местность здесь слишком открытая, - сказал он. - Могут увидеть во время прихода или ухода.

- А у тебя не годится?

- Нет. И у тебя тоже. По той же причине.

Лаура задумчиво потерла подбородок, отчего теперь и на нем тоже появилось масляное пятно.

- Я раньше никогда об этом не задумывалась, но, в сущности, очень странно получается в Бальнеарио: хотя никого не интересует, кто чем здесь занимается, но, в то же время, никогда нельзя остаться по-настоящему наедине.

- Вот именно. И я сейчас веду речь не о том, чтобы скрытно следить, а о том, чтобы остаться действительно незамеченными.

- Здесь это получится только в толпе.

- Да, - протянул Джонни. - Ты абсолютно права. Но...

- Речь идет только о каком-то разговоре, который нужно провести в спокойной обстановке, да?

- Да.

- И это можно сделать сегодня?

- Это даже нужно сделать сегодня.

- Тогда как насчет кино?

- Какого кино?

- Кино в центре поселка. Внизу, в подвале. По воскресным вечерам там крутят порнофильмы. Там многолюдно и совершенно темно.

- Хм, - протянул Фаддер. - Это, пожалуй, то, что нужно. Когда начинается это удовольствие?

- После ужина. Ровно в десять.

- Ты гений, Лаура.

* * *

К семи дождь перестал, но в небе все ещё висели низкие тяжелые облака. У Грандера, который, пыхтя, поднимался по лестнице, позади остался напряженный рабочий день; парадоксально, но самый напряженный рабочий день с тех пор, как он занялся этим делом. Фаддер достаточно ясно дал понять, что дальнейшая охота обойдется без него. Им двигала чистая любознательность. Весь день он терпеливо преодолевал ступень за ступенью вот как сейчас... Вопрос тут, расспросы там. Шофер такси, бармен, ночной портье. Он даже не знал точно, что ждет его в конце столь утомительного восхождения, но с немалым интересом ждал этого. Поднявшись наверх, он остановился, разглядывая длинный коридор с множеством дверей. Вот он номер четыре-один-семь.

Он постучал. Ответа не последовало. Грандер нажал на ручку. Дверь была заперта. Он нагнулся, чтобы получше разглядеть замок.

Фаддер справился бы за каких-то двадцать секунд, но Грандер не был искушен в таких делах. Ему понадобилось почти три минуты. К счастью, за это время никто в коридоре не появился. Помещение, в которое он проник таким незаконным образом, оказалось тесной комнатушкой с белеными стенами и без ковра. В одном углу стояла раскладушка, в другом гардероб. Один стул, очень маленький стол, комод дополняли обстановку. В ногах кровати - пара чемоданов. Между кроватью и гардеробом открытое окно, через которое комнату сильно залило дождем. На подоконнике красовался мощный бинокль. Грандер, не спеша, подошел и взял его в руки.

Он не отличался богатым воображением и до сих пор не представлял, что подвергает себя большой опасности.

Стул стоял таким образом, словно кто-то сидел на нем у окна и смотрел в бинокль на море. Сиденье было совсем мокрое. На столе лежали блокнот, ручка и ещё что-то, похожее на морскую карту.

Грандер подошел ближе.

Да, это была морская карта, сложенная так, что видна часть побережья от Бальнеарио к югу, до Коста Бланка.

Один из населенных пунктов был отмечен синим кружком. Грандер склонился над картой. Сансовино. Он где-то слышал это название, но сам никогда там не бывал. Захолустье, крохотная рыбацкая деревушка милях в сорока-пятидесяти к югу от Виллафранка. Сансовино. Хм... Странно...

Он ещё раз оглядел комнату. Кровать, ночной столик, на нем будильник и телефон. На полу коричневые кожаные чемоданы без всяких примет, без инициалов. Гардероб почти пустой, без обычного барахла. На редкость безличная комната.

Грандер подошел к комоду, выдвинул верхний ящик.

Пусто. Кроме одного предмета, который он сразу узнал. Серого цвета металлическая коробка, кнопки, изолированный провод. Радиостанция с большим радиусом действия. Грандер рассматривал её, наклонившись вперед, все ещё держась руками за деревянные ручки выдвижного ящика.

Со звоном упала монета.

Этот звон стал одновременно и предостерегающим сигналом. Опасность! Он поспешно задвинул ящик, выпрямился и чисто рефлекторным движением вытер пальцы об обшлага пиджака. Это было невероятно, фантастично и совершенно неожиданно, но судьба внезапно подыграла ему мяч. Никто не стоял между ним и победой его команды. Все дело заключалось только в том, что он не был героем - ни на футбольном поле, ни вообще в жизни. Он стоял, уставившись на этот "мяч" и задавая себе вопрос, что же, черт побери, ему с этим делать.

И в этот миг в замке повернулся ключ.

Грандер затравленным взглядом окинул комнату, бросился на колени и залез под кровать, как постаревший и уже не такой проворный Дон Жуан. Подошвы его обуви оставили на полу мокрые следы.

Дверь распахнулась, раздались шаги. Целую вечность длилась пауза. Потом он услышал в метре от себя жужжание вращаемого диска телефона.

* * *

Ортис сидел за своим письменным столом, зажженная сигара в левой руке, телефонная трубка прижата к уху правой. Ничего не выражавший взгляд устремлен в пространство.

- Вы были у него?

Тихий голос на другом конце провода продолжал говорить, как будто не слыша вопроса.

- Мы с ним обсудили окончательные условия. Он согласен. Чек на два миллиона песет выписан на банк Бильбао.

- Когда я смогу получить деньги?

- Не торопитесь, успеете и завтра. При передаче. Вы хорошо знаете, что нужно делать завтра?

- Мамма миа - мне нужно только сесть в самолет.

- Это я знаю. Ваша собственная роль не слишком важна. Это только мера предосторожности. Об этом я не беспокоюсь. Но мы должны быть уверены, что капитан знает, что ему делать.

- У него есть указания, - сказал Ортис.

- Ничто не должно помешать.

- Не будьте так театральны. Что может помешать?

- Я говорю только на всякий случай. Думаю, сегодня у нас будет благоприятная возможность устранить конкурентов. Это вас наверняка порадует, верно?

- Да, - подтвердил Ортис. - Пора.

- Пришлите ко мне Доницетти. Сейчас. Пусть захватит с собой камеру и пленку. Они ещё могут понадобиться. Странно, как такие дела получаются сами собой. Действительно, вышло очень удачно. А если вы сами...

Пауза. Ортис нервно заерзал в кресле.

- Что случилось?

- Минутку, - сказал тот же голос.

Ортис затянулся сигарой, вытер рукой лицо и взглянул на свою ладонь. Та была мокрой от пота. Он положил сигару в пепельницу и полез в карман за носовым платком.

- Кажется, кто-то спрятался под моей кроватью.

Ортис стиснул трубку.

- Что вы сказали?

- Не волнуйтесь, - спокойно сказал голос. - У меня есть пистолет, но, возможно, будет лучше вам приехать самому. Разумеется, вместе с Доницетти. По возможности немедленно.

- О Боже! - Ортис вытер лоб.

- И не забудьте камеру, - напомнил голос.

* * *

Нет, Грандер не был героем.

И даже герою не так легко, как утверждают некоторые лжецы, со стоическим спокойствием смотреть в лицо смерти. Как только Грандер вышел из машины и его подошвы коснулись мокрого песка, он издал короткий жалобный крик и бросился бежать. Доницетти, сидевший за рулем, очень медленно поднял пистолет и нажал на спуск. Носки туфель Грандера вывернулись наружу, колени подогнулись внутрь, длинное тело изогнулось, как в какой-то причудливом танцевальном па. Странный конец.

Доницетти вышел из машины, остановился возле человека, который лежал теперь плашмя, раскинув руки и ноги, опер татуированную правую руку на локтевой сгиб левой, тщательно прицелился и выстрелил ещё дважды. Мужчина на земле вскрикнул и задергался.

Это будет длиться несколько минут, пока Грандер не умрет.

Доницетти аккуратно убрал оружие в кобуру и снова сел за руль, кивнув Ортису, сидевшему рядом с каменным лицом.

- Кончено, амиго. Это первый.

- Давно пора, - заметил Ортис.

- Ладно-ладно. С остальными все пройдет, как по маслу.

Он тронул машину. Взметнулся мокрый песок. Колеса на мгновение забуксовали, затем машина покатила к набережной, повернула на юг, к огням Бальнеарио. Шум мотора постепенно замер вдали.

Мужчина на земле все ещё бился в агонии.

* * *

Бойд заказал в центральном ресторане превосходный обед по-своему вкусу. Особенно он наслаждался камбалой. Хорошая еда - не патентованное средство против дурного настроения, но помогает. Бойд и без того был, по его собственному мнению, в гораздо более деловом настроении, чем накануне.

Он обстоятельно все обдумал. И прежде всего, как побыстрее завязать с Леа Ортис близкие отношения. Решить эту проблему было не только весьма желательно, но и вполне в пределах возможного. Едва ли можно упрекать Бойда в том, что для него это было делом первостепенной важности. Так поступил бы почти каждый молодой человек в его положении. Но наряду с этим - и это ему зачтется - он уделял внимание и другим вопросам. Например, Ортису. И даже Феррамонте.

В своих размышлениях он зашел так далеко, что решил, будто довольно точно знает планы Ортиса. Несколько раз он мысленно перепроверил свои расчеты, и итог был все тем же. Хотя он ещё не придумал все детали, но выработал явно гениальный встречный план и уже предвкушал, как доложит его Фаддеру, хотя не был уверен, как тот его воспримет. Во всяком случае, он потребует решительных мер.

Возможно, Бойда опьяняли собственные мысли. Решать под настроение может оказаться опасным. Но он этого не знал, для этого нужен опыт. Он знал только одно: успех, его успех, сейчас зависел от многих факторов. Одним из этих факторов был Фаддер.

Бойд взглянул на часы. Он осторожно затронет эту тему, а там посмотрим. Это был его план. И должен таким и остаться. Иначе... Иначе? Иначе он не участвует в игре, очень просто.

* * *

К числу многих прочих достоинств Бойда относилась пунктуальность. Ровно в десять он вышел из тесного лифта, и Фаддер, куривший в большом, застеленном черным ковровым покрытием фойе кинотеатра, обернулся и вошел в зал. Тот заполнялся публикой, гул голосов нарастал. Через минуту стало так шумно, что можно было без всякого риска переговариваться шепотом. Значит, Лаура была права.

Первым заговорил Бойд.

- Как в дешевом детективе...

- Что?

- Место встречи. Я нахожу эту идею странной.

- У меня были на то причины, - отмахнулся Фаддер. - Итак, что слышно от Леа?

- Со вчерашнего вечера - ничего.

- Вы видели её вчера?

- Да, она заходила на минуту. После того фиаско. Кстати, этот идиот установил, в чем было дело?

- Да, он говорит, что пропал какой-то контакт.

Бойд громко свистнул.

- С ума сойти!

Фаддер коснулся рукава коллеги.

- Вы сегодня немного нервничаете. Что-нибудь случилось?

- Ерунда. Я вообще никогда не нервничаю.

- Ну хорошо. Сейчас мы не можем позволить себе сходить с ума. Впрочем, начинается фильм.

Первый порнофильм был сделан как обычное подглядывание в замочную скважину, как двадцать лет назад. Только съемочная техника стала более современной, да исполнение получше. В общем, зрелище не особенно возбуждало. Фаддеру показалось, что и на прочих зрителей - явных знатоков по этой части - оно не произвело большого впечатления.

Исключением был Арни Бойд. Фаддер, повернувшись в его сторону, увидел, что парень, как завороженный, не может оторвать взгляд от экрана.

- Мне нужно с вами поговорить, - заявил, наконец, Бойд.

- Это желание взаимно.

- У меня есть идея.

- Выкладывайте, - предложил Фаддер.

- Ортис завтра утром вылетает в Марсель.

- Это вы узнали от Леа?

- Да. Она видела билет.

- Хорошо, - кивнул Фаддер. - Полезная информация.

- Видимо, это произойдет в самолете.

- Что?

- Передача документов.

- Хм... Ну, продолжайте.

- Вы знаете, что этот самолет летит из Мадрида, и в Барселоне у него только промежуточная посадка. И я думаю, что наш приятель будет в самолете. Он прибудет из Мадрида. Ортис передаст ему товар во время перелета от Барселоны до Марселя.

- Хм, - Фаддер прищелкнул языком. - Это возможно. Мы об этом тоже думали.

- Ну да?

- Да. И пришли к выводу, что они этого делать не будут - или, по крайней мере, это маловероятно.

- Очень интересно. А почему?

- Метод не нов, его охотно практикуют. Но я просто не могу себе представить, что наш приятель пойдет на такой риск. Ведь из самолета нельзя выйти или изменить свои планы. Придется оставаться на месте и ждать посадки. Такая пассивность нашему приятелю определенно не свойственна.

- Ах, - разочаровано вздохнул Бойд. - А я думал...

- И еще: если наш объект хочет попасть во Францию, он давно мог бы это сделать. Товар, который ему нужен, везут через всю Европу - для него намного удобнее перехватить его где-нибудь поближе к своей родине. Но ему нравится здесь. Он вовсе не стремится к воздушным приключениям. Если нет необходимости, он во Францию не полетит. Это, пожалуй, единственное, что я знаю довольно точно.

- А как тогда вы объясните этот билет?

Фаддер задумчиво прикусил нижнюю губу.

- Возможно, нас просто хотят ввести в заблуждение. Но я это выясню. Дам телеграмму нашему человеку в Марселе, чтобы тот съездил в аэропорт и посмотрел. Но в этом-то и кроется закавыка: это слишком просто. Так он не сделает.

Он ожидал, что Бойд станет возражать. Но Бойд безмолвствовал.

Чертовски неприятно, подумал Фаддер. Никому не понравится, когда лопается полюбившаяся тебе версия.

- Что интересного вы узнали от Леа?

- Ничего, - коротко и категорично отрезал Бойд.

Фаддер ещё немного повернул голову, чтобы увидеть в конусе света, пробивавшегося сквозь табачный дым, упрямо выдвинутую вперед нижнюю челюсть Бойда. Может быть, даже хорошо, что в этот момент начался новый фильм. Это давало парню время прийти в себя от такого удара.

Мы оба сегодня очень раздражительны, - подумал Фаддер. - А это что за чудо?

На экране расплывчатое белое пятно приобретало отчетливо видимые контуры и окраску. Помещение без окон, стены выкрашены в синий цвет, похоже на камеру. Посередине два кресла из стальных трубок. На одном сидит обнаженная темноволосая девушка, руки и ноги привязаны к креслу.

Бойд возбужденно схватил Фаддера за руку.

- Но...но это же она...

- Она?

- Эстелла!

- Ах ты, Боже мой! А я не знал, что она работает в этом жанре.

- Я тоже. Правда, она как-то говорила...

Бойд запнулся. На экране появился рослый мужчина. На нем была полосатая спортивная рубашка и белые дакроновые шорты, на шее небрежно повязан зеленый шелковый платок. Лицо скрывалось под весьма странной маской - петушиная голова со светло-желтым клювом, ярко-красной полосой на горле и пестрыми штрихами вокруг прорезей для глаз.

Бойд разинул рот. - Да это же Бел...

На этот раз Фаддер довольно грубо схватил его за руку, заставив замолчать. В этот момент Бойд понял, что ошибся. Этот мужчина был крупнее, с более широкой грудной клеткой и плечами.

- Тсс... - прошипел Фаддер. В зале теперь стало очень тихо.

Мужчина с петушиной головой сел напротив девушки, опершись локтями на голые колени. Руки свободно свисали вниз. Бойд заметил татуировку на покрытом волосами предплечье. Нет, это определенно был не Белга. Мужчина сидел абсолютно неподвижно и наблюдал за Эстеллой сквозь прорези в маске. И тут она внезапно начала кричать. Рот её широко раскрылся, лицо исказилось.

Крик вырывался совершенно бесшумно, - фильм не был озвучен. В зале теперь не раздавалось ни шороха, кроме слабого жужжания кинопроектора. Контраст между этим тягостной тишиной и искаженным от муки лицом с широко разинутым ртом был ужасающим. Постепенно девушка успокоилась и впала в какое-то странное оцепенение, как загипнотизированная.

Мужчина встал. По залу пролетел вздох.

Мужчина освободил девушку от пут. Затем развязал свой шелковый шейный платок, встал позади девушки, обвил платком её горло и отработанным приемом умело задушил её.

Тело медленно сползло на пол. Камера последовала за упавшим телом, с наслаждением скользя по болтающемуся концу шелкового платка, по прядям черных волос, закрывших мертвое лицо.

Потом вдруг на загорелой коже девушки появились ярко-красные пятна, как тяжелые дождевые капли. Фаддер сосчитал их. Шесть, восемь, десять... Двенадцать. Дюжина красных роз на трупе. Одна запуталась в её черных волосах. Краснота разлилась с неё на весь экран, последовала короткая и яркая вспышка, и фильм кончился.

Весьма реалистично, - подумал Фаддер. - Реалистично до тошноты...

Таким же, похоже, было мнение и большинства зрителей. Многие поднялись, собираясь уходить.

- Арни... - начал Фаддер.

Бойд все ещё сидел, уставившись пустыми глазами на экран. Фаддер чувствительно пнул его под бок.

- Пошли.

- Уже иду. - Бойд встал и начал протискиваться через опустевшие тем временем ряды стульев. Фаддер достал носовой платок, вытер шею и лоб. Все-таки в зале было довольно душно.

Бойд ждал его в фойе. Фаддер остановился, чтобы закурить. Ему в своей жизни доводилось испытывать неприятности. Но ещё никогда он не был так переполнен ненавистью, как после этого фильма. Это могло быть делом рук только одного человека - Феррамонте.

- Что теперь? - спросил Бойд.

- Прежде всего мы нанесем один визит, - сказал Фаддер.

Киномеханику выражение лица Фаддера, видимо, не понравилось. Он отступил назад. Даже вид пяти зеленых банкнот по тысяче песет, появившихся в руке у Джонни, его не слишком успокоили.

- Мы не хотим скандала, - сказал Фаддер. - Вам нужно лишь ответить на наши вопросы.

- Именно, - приветливо подтвердил Бойд. - Только на наши вопросы.

- Но это запрещено...

Джонни кивнул Бойду. Тот, уже без прежней приветливости, приблизился на несколько шагов. Киномеханик, маленький толстый человечек с грязным воротничком, отступил ещё дальше назад.

- Нет - нет, сеньоры, у меня есть указания...

- Да? - спросил Фаддер и аккуратно положил банкноты на стол.

- Ну да...От самого босса. Да - да.

- От Ортиса?

- Совершенно верно - от дона Рамона. Он приходил полчаса назад, дал мне эту пленку и распорядился, чтобы этот фильм показали сегодня вечером. Конечно, я не посмел отказаться. С какой стати...

- Полчаса назад?

- Может быть, немного раньше. За полчаса до начала сеанса. Должно быть, около половины десятого. Я ничего не знаю. Пожалуйста, поверьте мне...

- Большое спасибо, - сказал Джонни. - Это все.

* * *

Они задержались на улице, у стоянки машин, и тихо разговаривали.

- Так - а теперь выкладывайте.

- Что?

- Все.

- Но вы же сами видели.

- Кое-что мне не совсем пока ясно, - терпеливо пояснил Фаддер. Почему вы, например, подумали, что парень мог быть Белгой?

- Потому что на нем была одежда Белги.

- Белги?

- Та же самая одежда, которая была на нем в день гибели. И потом ещё эти розы...

- Пожалуйста, не говорите загадками.

- Они были у него в руке, когда я его прикончил. Огромный букет роз.

- Теперь я понимаю, - кивнул Фаддер. - Значит, Эстелла все им рассказала. Во всех подробностях. И они избрали этот очаровательный способ, чтобы проинформировать нас, что все знают.

- Но зачем им это?

- Отчасти - чтобы досадить нам. Наш приятель - известный садист. Ему это просто доставляет удовольствие. Может быть, он заодно хочет добиться, чтобы мы потеряли голову. И это ему почти удалось. Итак, Эстелла рассказала им о Белге. Но она не могла сказать, что мы сегодня вечером будем в кинотеатре, верно? Кто им сообщил об этом?

- Нас могли заметить на входе.

- Фильм доставили за полчаса до того. Вы же слышали, что сказал этот киномеханик.

- Я...

- Вы говорили об этом Леа, верно?

- Но вы же не думаете...

- Это так?

- Мне пришлось ей сказать. Мы говорили по телефону, и...

- Прекрасно, Вам пришлось ей сказать. Почему? - спросил Джонни.

- Мы договорились встретиться в десять часов у меня. Поэтому мне пришлось ей сказать, что я приду позже, а когда она спросила...

- И все это по телефону? Когда это было?

- Откуда я знаю... Может быть, в шесть...

- Да, - в раздумье протянул Фаддер. - Похоже, теперь Леа тоже у них в руках.

- О Боже, - воскликнул Бойд.

Фаддер исподволь наблюдал за ним. Его лицо исказилось, он нервно прикусил нижнюю губу. Да, - подумал Фаддер. - Им почти удалось. У Бойда начинали сдавать нервы.

- У меня такое ощущение, что фильм снят моей камерой - той, которую я отдал Пепе. Человека, который убил Эстеллу, зовут Доницетти. Итак, у вас появляется шанс...

- Откуда вы это знаете?

- Разве вы не заметили татуировку?

Верно, - подумал Бойд. - Ведь это было в досье.

- Я совсем забыл про это.

- Теперь слушайте внимательно, - сказал Джонни. - То, что я сейчас скажу - приказ.

- Я слушаю.

- Хорошо. Вы условились с Леа встретиться в вашем бунгало после киносеанса? Хорошо. Отправляйтесь сейчас туда. Если я правильно рассуждаю, её там не будет. Но, возможно, вы встретите там другого гостя. Сомневаюсь, что он представляет для нас такую же ценность, но, тем не менее, не совершите ошибку.

- Доницетти, - плотоядно повторил Бойд. - Не бойтесь - ошибки я не совершу.

- Но если она, вопреки ожиданию, все же тем окажется, вы должны с ней скрыться.

- Скрыться? - недоверчиво переспросил Бойд.

- Да. Она в опасности. И вы тоже. Поезжайте в Барселону и снимите номер в каком-нибудь отеле. И оставайтесь с ней там. Если не застанете в своем бунгало никого, действуйте так же.

- Но вы не можете просто отстранить меня от задания. Во всяком случае, не сейчас!

- Вас раскрыли, - объяснил Фаддер, с трудом заставляя себя говорить спокойно. - Вы уже не можете быть полезны. Если это вас утешит, могу сказать, что ваши шансы живым добраться до Барселоны можно оценить максимум один к десяти. Но нужно попытаться это сделать, и заодно забрать с собой Леа. Это ваш долг перед ней.

- А вы остаетесь здесь?

- Сейчас нет времени для объяснений. В порядке исключения хоть раз делайте то, что вам говорят. Повторите приказ.

Бойд повиновался.

- Все верно, - сказал Джонни. - А теперь - за дело.

* * *

Ему нужны были теперь две вещи: телефон и оружие. Телефон для разговора с Грандером, оружие для всех остальных. И то, и другое было в его бунгало.

Туда он сейчас и ехал без излишней спешки. Остановил машину перед дверью, вошел, включил в гостиной свет и прошел в спальню.

На столе лежала кинокамера.

Чемодан все ещё оставался на прежнем месте, в изножии кровати. В чемодане лежал - во всяком случае, он на это надеялся - его "вальтер ". Он подскочил к кровати, одним рывком смахнул чемодан на пол и начал рыться в вывалившейся куче белья. "Вальтера" не было.

У него ещё осталось время обернуться, прежде чем на него набросились.

Значит, меня они тоже разоблачили, - думал он, отчаянно отбиваясь ногой от нападавшего. - Мы оба раскрыты. И сначала они покончат со мной. Бойдом они займутся позже.

На плечо Фаддера с сокрушительной силой обрушился набитый песком чулок, уже испытанный в деле при устранении Пепе. Последовавший за этим жестокий удар коленом в живот свалил его на пол. Над ним мелькнул черный шерстяной чулок. Фаддер на мгновение увидел темную татуировку на запястье руки, державшей оружие. Когда загорелая рука обрушилась вниз, он отвернулся.

Случилось так, что он никогда не узнал, как выглядел его противник.

Итак, с Фоксом покончено, - подумал Доницетти. Правда, не все прошло по плану. Странно, что он сразу бросился к чемодану. Там не было ничего важного, я ведь проверял.

Постой-ка, парень ещё дышит. Вот живучий, гад!

Доницетти, все ещё стоявший на коленях на полу, крепче ухватил чулок с песком.

На этот раз я его прикончу, - думал он. - Я ударю слева за ухом, там череп тоньше и расколется, как яичная скорлупа. И не нужно будет убирать труп. Он споткнулся о чемодан и разбил себе голову о спинку кровати. Очень просто. Не так убедительно, как с Пепе, но все же чисто. Полиция не будет чересчур любопытна. Здесь любят тишину и порядок и боятся скандала. Итак, вперед, малыш, за работу...

Его темно-карие глаза радостно блеснули, он облизнул губы. Потом не спеша взвесил в руке чулок с песком. Ситуация была в его вкусе. Он не любил действовать слишком наспех. А сейчас можно было позволить себе не спешить...

* * *

Первое, что увидел Бойд, были чемоданы. Три штуки. Очень аккуратно поставленные к стене. Он переложил пистолет в другую руку и прошел в спальню. На кровати лежал четвертый, открытый чемодан с тонким бельем. Тут же лежала и Леа. в черном шелковом халате. Вещи были небрежно разбросаны по полу. Она широко раскрытыми глазами смотрела на него и на оружие в его руке.

- Господи, что случилось?

Значит, в бунгало его никто не подстерегал. Снаружи тоже. Фаддер ошибся. И не в первый раз. Доницетти не пришел, а Леа здесь. Все в порядке - так, во всяком случае, казалось...

- Уф, - перевел он дух и убрал пистолет.

- Так что же случилось?

- Ничего. Минутку - я сейчас принесу выпить.

Он вышел в кухню и взял бутылку водки. Та была пуста. Раздраженно отбросив её, Бойд потянулся за "Джонни Уокером". Там, по крайней мере, оставалось ещё достаточно. Он налил полный стакан.

Леа прошла вслед за ним в гостиную и присела на подлокотник его кресла.

- Пожалуйста, Арни, скажи мне, что случилось. Ты выглядишь ужасно.

То же самое говорил и Фаддер. "Так, - а теперь выкладывайте". И он был настолько глуп, что рассказал ему все в подробностях. Но Фаддер рассудил абсолютно неверно. Ее здесь не будет, сказал он.

- Я тебя не ждал, - вздохнул Бойд. - Один мудрец внушил мне, что ты не придешь. Что вместо тебя я встречу совсем другого гостя.

- Значит, ты подумал, что я тебя - как это говорится - выставлю?

Опять этот насмешливый тон, бесивший Бойда. Действительно, почему Фаддер говорил так категорично? Это ведь совсем не так. Не нужно представлять её такой уж невинной. Конечно, она проговорилась - это вполне возможно...

- Ты проговорилась, - сказал Бойд. - Верно?

- Проговорилась?

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

- Не имею ни малейшего...

- Ты рассказала им о моих планах на сегодняшний вечер. Ты насмехаешься надо мной, делаешь из меня дурака. Ты сводишь меня с ума своим проклятым издевательским тоном.

Он ударил со всей силы, так что виски выплеснулось из стакана. Послышался глухой шлепок, словно хлопнул на ветру ослабевший парус. В правом уголке её рта появились пузырьки слюны. Но она не пошевелилась. Бойд смотрел на нее, облизывая языком пересохшие губы в судорожных и бесплодных поисках подходящих слов.

Она достала крохотный кружевной платок и вытерла губы.

- Теперь мы квиты...У меня такое впечатление, что тебе изрядно досталось. Что с тобой?

Его мысли растекались во все стороны. Он допил виски, поставил стакан и схватил её. Сквозь гладкий шелк он чувствовал под руками её теплую кожу. По крайней мере, это было настоящим, должно быть настоящим. Что ещё оставалось? Он смотрел ей в лицо, бледное, замкнутое лицо. Правая щека покраснела. Почему он это сделал? Глупо, как глупо!

- Нужно уходить, - сказал он.

- Уходить?

- Да - сейчас я не могу тебе этого объяснить. У нас нет времени. Ты в опасности.

"- Повторите приказ, - услышал он голос Фаддера. - И теперь - за дело."

- Я расскажу тебе позже.

- Ну, хорошо, - кивнула Леа. - Куда?

- В Барселону. В какой-нибудь отель.

- Сначала мне нужно одеться.

- Одевайся. Но, пожалуйста, поторопись.

Она встала, пошла обратно в спальню. На этот раз он последовал за ней, послушный, как ягненок. Она всегда оставалась Леа, всегда владела ситуацией, он же всегда уступал. Это было ужасно. Внезапно он ощутил жгучее желание накричать на нее, топнуть ногой, ударить. Бойд медленно поднял руки, провел по лицу. У него болела голова. Во всем виноват этот безумный фильм...

Она обернулась и посмотрела на него, медленно расстегивая халат. Белая, светящаяся кожа... Он сглотнул. Виски? Нет, нет, не сейчас... Он отвернулся.

- Это потому, что Рамон узнал?

- Может быть...

- Но это исключено...

- Не задавай сейчас никаких вопросов, - в отчаянии бросил Бойд. - Не сейчас.

- Хорошо, - медленно произнесла Леа. - Не сейчас.

Она замерла, халат лежал у её ног. Потом медленно наклонилась, подняла с пола разбросанное белье - белую комбинацию, белый бюстгальтер, белые трусики. И тут ему пришло в голову, что она тоже должна знать.

- Эстелла умерла...

Она взглянула на него.

- Эстелла? Я думала, она в Мадриде.

- Она умерла. Он убил её.

- Кто?

- Доницетти.

- Но почему? Почему она должна была умереть?

- Потому... - начал он, но голос сорвался. Он шагнул к ней. Его пальцы гладили её руки, её обнаженные плечи. Теперь никакого шелка. Только гладкая, теплая, живая кожа. А потом её губы на его губах, её язык, горячий и подрагивающий.

- Эстелла умерла. Но мы - мы живы.

Ее острые зубы впились в его кожу. Он, задыхаясь, выдохнул, глубоко вдохнул. Ее руки забрались под его рубашку, ощупывая голое тело.

- Мы живы, Арни. Мы ещё живы.

* * *

Он чувствовал себя так отвратительно, как никогда ещё в своей жизни. Что же произошло? Фаддер перекатился на бок, оперся на локоть.

Его голова готова была в любое мгновение взорваться. Он стиснул её одной рукой, пытаясь решить, какими же из шестнадцати глаз, имевшихся теперь в его распоряжении, пользоваться для зрения. В конце концов, он закрыл их все и застонал. Но и это не помогло.

Некоторое время он беспокойно ворочался. Потом, наконец, снова открыл глаза и установил, что опять в состоянии нормально видеть окружающий мир, хотя и в какой-то неясной дымке. Он с трудом дотащился до кровати, улегся и долго и прилежно изучал потолок.

Потом крепко обхватил голову обеими руками, чтобы эта нужная вещь не отвалилась, и поднялся. Теперь он мог оглядеть комнату. Что это была за комната? Его спальня, конечно... Все, казалось, было в порядке, за исключением того факта, что чемодан валялся на полу, куда он сам его и сбросил, а его содержимое живописно разлетелось по комнате.

Кроме него, в комнате находился ещё один человек. Он лежал лицом вниз, с черным чулком в руке и с пулей в затылке.

- Бойд, - Фаддер взглянул на дверь, ведущую в ванную.

Это должен быть Бойд. Это не мог быть никто другой. Значит, он пренебрег его приказом, и Фаддер теперь был рад этому. Он завалил Доницетти - и это главное.

Но ему не следовало оставлять меня лежащим здесь на полу, как мокрый мешок. Такова теперь молодежь.

- Бойд?

Нет ответа. Значит, он ушел. Вероятно, спешил. Это понятно...

Джонни встал, и тотчас у него в голове застучали кувалды. Шатаясь, он добрался до ванной и минуты три держал голову под струей холодной воды. Когда он вернулся, Доницетти ещё лежал на том же месте, словно дожидаясь его.

Он открыл дверь на террасу. Снаружи было абсолютно темно. Ни звезд, ни облаков. Дождя тоже не было.

Понадобилось почти сорок минут, чтобы зарыть труп среди кустов и опять утрамбовать песок. Если бы он сам при этом время от времени не падал, понадобилось бы минут на десять меньше. Не будь часов, он подумал бы, что потратил на эту операцию три-четыре часа. Собственно говоря, возясь с трупом, он даже задавал себе вопрос, управится ли с этим до рассвета.

Наконец он все сделал и опять плашмя рухнул на кровать, обессиленный болью и слабостью. Набрал номер телефона Грандера. Сомневаясь, правильно ли он это сделал, повторил набор ещё несколько раз. Всего пять раз. С одним и тем же результатом. Никто не снимал трубку. Но притом Грандер был совсем близко - только Фаддер этого не знал. Его широко раскрытые глаза были устремлены на огни Бальнеарио. Но пятна крови вокруг рта и на крахмальном воротничке его белой адвокатской сорочки уже засохли. Он никогда уже не подойдет к телефону.

Фаддер слушал длинные гудки. Потом его голова окончательно опустилась на подушку, трубка выскользнула из пальцев и упала на пол. Фаддер уснул.

* * *

Бойд, глядя в зеркало в ванной, промыл рану от укуса на плече и заклеил её пластырем. Потом побрызгал в лицо холодной водой и вытер его полотенцем. Теперь в голове немного прояснилось.

Конечно, она не проговорилась. Это ясно. Доказательством тому был её приход. Заставь Ортис её проговориться, он бы никогда не позволил ей прийти сюда. Фаддер, этот идиот с его вечным недоверием наговорил всяких глупостей. Вы раскрыты, как вы не понимаете...

Бойд выключил свет и вернулся в спальню. Там лежала она, попавшая в его сеть, его главный улов, который он вытянул на берег. Он - действительно он? Воспоминания стали уже расплывчатыми. Он подошел к ней. Леа легко провела рукой по его груди, коснулась пластыря.

- Пластырь в качестве пижамы! Шикарно!

Бойд закрыл глаза.

- Это последний крик моды в Сент-Тропезе! - Она прижалась к нему, взяла его правую руку в свои и начала пересчитывать его пальцы: - один, два, три...четыре...

* * *

В ночной тиши слышались удары церковного колокола.

В небе начали появляться разрывы в сплошной пелене облаков, показались отдельные звезды. Небо и море разъединились и на горизонте забрезжил слабый свет. Фаддер лежал в своей спальне, вытянувшись на кровати. Свет ещё горел. Рядом с кроватью болталась на шнуре телефонная трубка. Фигура в дождевике цвета хаки, стоявшая в открытой двери террасы, несколько секунд рассматривала неподвижно лежавшего мужчину. Затем бесшумно удалилась по тропинке к берегу моря.

* * *

- Ты должен изучить меня насквозь, Арни. Всю, с головы до ног. - Леа нежно покусывала кончики его пальцев...

* * *

Леа села.

- Дай мне сигарету.

Бойд потянулся за пачкой. Мышцы рук слегка побаливали. Он щелкнул зажигалкой, рассматривая овальное лицо, склонившееся над пламенем, увидел, как поднялась её грудь от глубокой затяжки.

- Так, значит, ты передумал?

Он положил сигареты и зажигалку рядом с подушкой.

- Что?

- Насчет отъезда?

- Ах, это, - протянул Бойд. - Да. Я ошибся.

Леа раздавила сигарету в пепельнице. Ее глаза блестели. Кошачьи глаза. Она взяла его за руку, положила себе на грудь.

Два обнаженных тела слились вновь. Одно твердое и требовательное, другое мягкое, уступчивое.

Внезапно раздался звон разбитого стекла. Осколки брызнули на ковер. Бойд, разинув рот, уставился на зубчатые осколки стеклянной двери на террасу, по которым к ним полз какой-то человек - но можно ли было ещё назвать это человеком?

Во рту у него был песок, горячий и липкий, под веками застряли мелкие песчаные крупинки. Вокруг себя он видел лишь расплывчатые красные и черные пятна - затем различил, наконец, и фигуры. Две нагие фигуры на широкой постели. С лицом человека, на которого смотрели Леа с Бойдом, внезапно случилось что-то странное. Бойд, как зачарованный, не мог оторвать от него взгляда. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это было.

Грандер смеялся.

* * *

Леа держала на коленях грязную голову в запекшейся крови, Бойд пытался отодрать от тела рубашку. Одна пуля попала в грудь, две другие в живот. Рубашка пропиталась засохшей кровью и грязью и была вся в тонких трещинках, как старая картина. Из всех ран сочилась свежая кровь. Бойд попытался прочистить несчастному глаза и рот носовым платком, но сразу же отказался от своей затеи. Это было бессмысленно.

- Врача, - сказала Леа. - Нужно вызвать врача.

Бойд покачал головой и склонился пониже.

- Кто это был, Грандер? - спросил он. - Кто это сделал?

Узкая, серая с синеватыми краями щель губ дрогнула.

- Боже...

- Ортис?

Голова бессильно опустилась, вновь поднялась. Губы раскрылись.

- Ортис. Да.

Он поднял руку, уставился на свое запястье, словно желая узнать время, и с трудом перевел взгляд на Бойда.

- Доницетти? Человек с татуировкой?

- ...ааа.

- Он больше не может, - сказала Леа. - Нужно найти врача.

Бойд молчал. Грандер посмотрел на Леа.

- Девушка работает...

- Что? - переспросил Бойд. - Не торопитесь. Попробуйте ещё раз.

Теперь Грандер смотрел на Леа. Его глаза умоляли о понимании, как глаза какого-то бессловесного создания.

- Работает...на Ортиса, - произнес Грандер. И потом, с каким-то, почти нечеловеческим напряжением: - и Фе...Феррамонте...

Бойд откинулся назад, задумчиво поскреб подбородок. Все бессмысленно. Он знал, что времени осталось максимум на один вопрос. Но какой?

- Не торопитесь, - машинально повторил он. - Послушайте...

Но Грандер теперь сделал какой-то широкий жест, который похоже, охватывал все помещение.

- Фон... - сказал он.

Или "тон". Или что-то другое. Это было последнее, что он произнес. Рука тяжело упала. Взгляд вновь ушел вверх, но уже не на Леа, а поверх нее, куда-то очень далеко. Он достиг своей цели, он передал информацию. Мучения и унижения преодолены. Теперь это был не какой-то нелепый конец, а исполненная достоинства, почти великая кончина.

- Он... - спросила Леа.

- Да, - подтвердил Бойд. И добавил: - Дерьмо!

* * *

Фаддер сидел на краю кровати, медленно раскачиваясь взад - вперед. В глазах у него все ещё расплывалось, и поэтому через некоторое время он их просто закрыл. Но и с закрытыми глазами видения его не оставляли. Смутные видения, смутные голоса. "Это новый мотор. Сегодня. Мотор".

Он открыл глаза. Разве это не его собственный голос? Значит, он уже начал разговаривать сам со собой... Нет - так дело не пойдет.

Он вскочил, шатаясь, прошел в кухню и поставил кипятить воду. Кофе. Горячий черный кофе. Затем снова вернулся в спальню. Пол колебался под его ногами, как палуба на корабле. На какой-нибудь яхте. Яхте?

Он широко раскрыл глаза, застыв на месте между кроватью и стеной.

Эстелла была убита там. На той яхте.

Но это невозможно! Или...

Как-будто что-то щелкнуло у него в мозгу - и отдельные детали головоломки сложились в цельную картину. Допустим, Эстелла вовсе не уехала в Мадрид, допустим, другая сторона схватила её в Барселоне, возможно, на аэродроме, и доставила на яхту. Это видел и снял на пленку в то утро Пепе. Об этом следует подумать.

- Боже милостливый, - простонал Фаддер, пошел на кухню и заварил кофе.

Потом сел за маленький откидной столик и, прихлебывая из пластмассовой чашки горячий напиток, достал из бумажника список, который Грандер нашел у Пепе, медленно водя указательным пальцем по строчкам:

"Рафаэль с матросами; два плотника;

Педро Крыса; телохранитель; горничная;

Доницетти..."

Так и есть - черным по белому. Горничная, её схватил Доницетти. Будь у него глаза, он уже давно пришел бы к такому выводу.

Пепе, конечно, знал девушку. Он с восхищением описывал Грандеру её фигуру. Но Пепе не знал, как её зовут. Откуда же? Значит, в то утро пятницы она не села в самолет до Мадрида, а поднялась на борт яхты - или вернее: её затащил туда Доницетти. Доницетти застал Пепе за съемкой и устранил его. Так же, как и кинокамеру Фаддера. Ведь она могла поведать кое-что интересное о конце Эстеллы.

Ее убили в тот же день. Теперь это не подлежит сомнению. Ведь в пятницу вечером погода резко переменилась. С вечера пятницы солнце в Виллафранке больше не появлялось. Во всяком случае, не такое яркое, чтобы его луч был виден на полу той синей каюты. Но разве Ортис не был в тот день до позднего вечера в городе? Откуда Ортис узнал...И как они могли её схватить?

Джонни закурил и налил ещё чашку кофе. Голова все ещё раскалывалась от боли. Был ли Ортис на борту во второй половине того дня, точно установить невозможно - список Пепе внезапно прервался ещё до полудня. Известно, что яхту своим присутствием осчастливила Леа. Утро и вечер пятницы она провела с Бойдом. А в промежутке, во второй половине дня, принесла на роскошную яхту свои вещи, так как думала провести там уик-энд. Странное совпадение? Или ответ на вопрос, откуда Ортис так точно все узнал...

Картина постепенно прояснялась, как на диапозитиве, когда проектор наводят на резкость.

Фаддер видел человека по фамилии Ортис, жестокого, хитрого, несимпатичного малого, который за весьма короткое время заработал очень много денег своим очень рискованным промыслом. Почти целый год полиция ни в чем не могла его уличить. Потом вдруг пошли слухи, связывавшие его с торговцами наркотиками, с секретными службами, с людьми из окружения Феррамонте. Очень интересно...

Он видел человека по фамилии Белга, любителя роскоши, плейбоя и богатого фабриканта, о котором теперь известно, что он был ключевой фигурой в афере с наркотиками и имел непосредственное отношение к изготовлению зажигательных бомб, которые сам вряд ли мог изобрести. Следовательно, опять секретные службы. Кто-то должен был передать ему формулу. Может быть, этот кто-то - Ортис?

Но не Ортис вышел на Белгу. Белга был любовником его жены. А не странно ли, что новая активность в жизни сеньора Ортиса пришлась как раз на последние два года? После его женитьбы. Все выглядело так, как будто кто-то целеустремленно направил его по этому пути. Кто-то, кто либо был полномочным вражеским агентом, либо весьма симпатизировал врагу - что, в конце концов, давало в результате одно и то же.

Еще одна небольшая регулировка проектора - и становится отчетливо видна следующая фигура: миловидная девушка, хорошо воспитанная, с незаурядной внешностью, весьма интеллигентная. Из семьи, чье генеалогическое древо можно проследить до самых крестоносцев, но за душой у которой не было и полусотни франков. Отец - профессиональный солдат, патриот старой закалки, убит в одной из грязных войн. Девушка нацелена возможно крепче утвердиться в мире, где с оглушительным грохотом сталкиваются друг с другом старая политика власти знатных фамилий и новая политика силы современного капитализма; в мире, где все продается, если только предложить достаточную сумму.

Она могла предложить только один товар - себя саму. И хорошо справилась с делом, так как была основательно к этому подготовлена. Но нравилось ли ей эта жизнь, примирилась ли она с ней? Нет. Не это ей нужно. Она интеллигента, она горда, она ненавидит всю эту прогнившую систему, которая из привлекательной девушки делает объект торговли, символ положения в обществе, цена которой где-то между ценой плавательного бассейна и обувной фабрики.

Да, - думал Фаддер, - она однозначно на другой стороне. И я даже не могу упрекнуть её в этом. Таким предателем можно восхищаться. Прежде чем убить её. Но не потом. Потом она будет просто мертва.

Он вернулся в спальню, поднял "вальтер", лежавший на полу. Он все ещё видел не совсем четко, но боль отпустила.

Как иначе мог бы Ортис узнать об Эстелле, - подумал он. Ведь больше никто ничего не знал. За исключением Бойда.

А Бойд определенно не предатель.

* * *

Дверь открылась бесшумно, вошла Леа с пустой дорожной сумкой в руке. Бойд взял у неё сумку.

- Дождь идет?

- Нет.

Она с измученным видом присела на край кровати, положила руки на колени и пустым взглядом уставилась в пол.

- Где он?

Бойд кивнул в сторону ванной.

- Там мы не можем его оставить.

- Пока придется ограничиться этим, - возразил Бойд. - До нашего возвращения. - Он открыл сумку, заглянул в нее, провел пальцами по подкладке.

- И эта точно такая же?

- Что ты имеешь в виду?

Он остро взглянул на нее.

- Как та сумка, которая была у него?

- Конечно. Их было две. Но я боюсь...

- Чего?

- Боюсь, ничего не получится.

- Нечего бояться. Получится.

Бойд не был измучен. Наоборот - он мог бы вырывать с корнями деревья настолько он был энергичен и деятелен. Он закрыл дорожную сумку, поднял её.

- Если все пойдет так, как я думаю, он будет очень удивлен, увидев тебя. Ты должна быть к этому готова.

- Я даже не знаю, что ему сказать.

- Скажи просто, что хочешь с ним попрощаться.

- Я бы этого не сказала...

Бойд взглянул на свои наручные часы и тихо присвистнул сквозь зубы. Он поставил сумку на пол, у изножия кровати. Потом сел рядом с Леа и положил руку ей на плечо.

- Сейчас уже шесть. Это была бурная ночь.

- Я её никогда не забуду, - сказала Леа. - Хотя сейчас она мне кажется почти нереальной.

- Почему?

- Сначала Антонио. Потом Эстелла. А теперь этот мужчина, этот...этот твой друг. К чему все это? Я уже совершенно ничего не понимаю.

В это утро она выглядела уязвимой, нуждающейся в защите, и Бойд был тем человеком, чьим решениям она подчинялась. Их борьба была позади. Бойд победил, и на этом глава под названием "Леа Ортис" была для него успешно завершена. Может быть, потому у него такое приподнятое настроение... Он мягко привлек её к себе.

- К чему? У твоего мужа появились опасения.

- Только из-за того, что твой друг шпионил за ним?

- Людей убивают и за меньшее.

- Я знаю, но... - Она пригладила волосы. - Эти дурацкие бумаги действительно так важны?

- Для тех, кто дал мне задание - да, - объяснил Бойд. - И для Ортиса тоже. Они его сильно компрометируют.

- Ты ведь не собираешься его шантажировать?

Бойд взглянул на неё с удивлением.

- Не делай этого. Это слишком опасно.

- Не ломай себе голову. Мои начальники лучше знают, что делать в таких случаях.

Он легко, по-дружески поцеловал её и поднял с места.

- Пойдем, нам нужно уходить.

Она стояла перед ним, опустив руки, и смотрела, как он взял дорожную сумку и направился к двери.

- А мои вещи? Мои чемоданы?

- Их заберем позже, - терпеливо сказал Бойд. - Мы ведь уже договорились. Ты берешь из аэропорта такси, едешь сюда и ждешь меня. - Он открыл дверь. - А тогда мы уедем вместе. Если повезет, уже к обеду можем быть во Франции.

- Мне придется ждать здесь? - её взгляд устремился в сторону ванной.

- Это недолго, - успокоил Бойд. - Может быть, я окажусь здесь даже раньше тебя.

Он открыл перед ней дверь. Она ещё раз окинула взглядом комнату, от разбитой двери террасы, через капли крови на ковре, до смятых простыней на постели, посмотрела на Бойда и вышла. Бойд выключил свет и захлопнул дверь.

* * *

Над тропинкой блуждал узкий луч света от миниатюрного карманного фонаря.

На улице было ещё темно. Далеко позади, на востоке, небо, в котором ещё клубились черные горы туч, стало цвета молока. Луч фонаря направился в сторону, пробежал по двери террасы, остановился, вернулся обратно, погас. Звякнуло стекло.

Мужчина с фонариком вошел в комнату. Конус света нащупал выключатель. Мужчина шагнул вперед, тонкой смуглой рукой нажал его, вспыхнул свет.

Прищурившись, Фаддер выключил и убрал фонарик, затем внимательно оглядел комнату.

Неодобрительно нахмурясь, он отметил скомканные простыни; несколько озадаченно - разбитую дверь на террасу, и уже изрядно удивленно - следы крови.

Жаль Бойда. Все-таки тот спас Фаддеру жизнь, и Фаддер охотно отплатил бы ему тем же. Но, видимо, опоздал. Подавленный, он прошел дальше, в гостиную, где с известным удивлением увидел у стены три чемодана. Их хозяйку он знал.

Однако странно.

Очень странно...

Он вернулся в спальню.

Определенно странно. Что-то здесь не так.

Фаддер открыл дверь ванной. В душевой кабине сидел на корточках Грандер, положив подбородок на колени, и широко открытыми глазами смотрел на душ. Фаддер попятился, закрыл дверь и рухнул на кровать.

Теперь он вовсе ничего не понимал.

В такую рань - в половине седьмого утра - очень немногие люди - не говоря уже об их мыслительном аппарате - бывают уже в полном порядке. Фаддер не представлял исключения. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Один труп он этой ночью уже закопал - со вторым ему явно уже не справиться, тем более этот выглядел так, будто один раз его уже похоронили, затем снова выкопали и отправили прогуляться. Господи Боже, что же с этим беднягой случилось?

Джонни встал, выключил свет, включил карманный фонарик и вышел из дома. Лучом фонаря он стал шарить по влажной земле. Да, следы были, и он пошел по ним.

Вначале следы были хорошо заметны на мягкой земле. Местами Грандер бежал, местами полз. При этом кровотечение у него не прекращалось. Потом следы вывели на улицу. Здесь стало сложнее. Не будь кровавых пятен, он потерял бы след.

Дальше, дальше...

Фаддер был удивлен. Очень даже удивлен. Он видел, что Грандеру одна пуля попала в легкое и две - в живот. Но мог ли человек с такими ранами так далеко уйти? Грандер явно передвигался кое-как, Один раз он упал, беспомощно скребя ногами, и на влажной земле образовалась отвратительная кровавая лужа. Там следы покидали улицу и вели круто вниз.

Вниз? Для Грандера это был подъем в гору. Ради чего такие нечеловеческие усилия?

Километрах в полторах от бунгало следы кончились. Фаддер огляделся и выключил фонарик. Больше тот не был нужен - рассвело. Он видел широкий песчаный пляж, глубокие следы шин какого-то автомобиля, следы на песке там, где Грандер бился в агонии.

Великий Боже, - да это же буквы...

Он нагнулся. Да, там были буквы, но он не мог их разобрать. Может быть, это случайные бороздки на песке от вздрагивавших пальцев Грандера? Но они выглядят как...как...

Да. Это цифры, а не буквы: 4, 1, 7.

Четыре. Один. Семь.

Фаддер выпрямился.

Что это значит?

Может быть, четыре часа семнадцать минут? Время? Невероятно. Четыреста...

Нет.

Три цифры - и все. Четыре. Один. Семь. Слишком слабый след. Он перевел взгляд с песчаного пляжа на улицу, на далекие бунгало, на скалы и причудливые контуры Сентро, проступавшие на горизонте. В бледном свете утра все казалось серым. Очень дальний след, и в конце его ничего, кроме трех цифр...

И вдруг ему послышался голос Грандера: "- Я тут кое-что обнаружил...Разузнал в аэропорту...".

Джонни ещё раз огляделся и зашагал в сторону Бальнеарио.

* * *

Из салона показалась безобразная фигура неандертальца. В правой руке он нес дорожную сумку, через левую был перекинут плащ. У трапа ждал капитан - молодой блондин с непроницаемым лицом. Он был с непокрытой головой и честь не отдал.

- Похоже, проясняется, сеньор Ортис.

Для моряка он выражался поразительно изысканно, но бельгийский акцент был слишком силен. Ортис остановился и оглядел его с ног до головы.

- Все готово? Свидетельство о благонадежности и прочая ерунда?

- Да, - кивнул капитан. - Правда, Доницетти ещё не вернулся.

- Вот как...

- И хозяйки тоже нет. - Капитан позволил себе сдержанную улыбку. - Я, конечно, и не ожидал, что она появится...

- К черту эту бабу, - буркнул Ортис. - Если что, выходите без нее. Ясно?

- Так точно, сеньор Ортис.

- Ладно. Вот ещё что. Если жена появится на борту, позаботьтесь, чтобы она не покидала каюту, пока яхта не прибудет во Францию. Отныне я стану обращаться с ней построже.

- Да, сэр, - сказал капитан. - Если она появится.

Насмешливая интонация была настолько незаметной, что придраться Ортис не смог и повернулся к трапу.

- Полагаюсь на вас, капитан.

- Разумеется, сэр.

Такси ждало на берегу. Ортис тяжело спустился по трапу, открыл заднюю дверцу. Капитан видел, как он отстранил шофера, который хотел поднести дорожную сумку. И принял этот факт к сведению, не придав ему никакого значения. Он знал, что ему платят, чтобы он не придавал значения некоторым вещам.

Конечно, ему не запрещалось думать. Так, сейчас он, например, подумал, что сеньор Ортис - порядочная свинья. При этом лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

Такси исчезло. Капитан остался один. И это было ему очень приятно.

6

У мужчины в аэропорту было круглое тупое лицо и глаза цвета пыли. Брюки серого костюма пузырились на коленях, ватные плечи обвисли. Во внутреннем кармане его пиджака лежал французский паспорт, изготовленный отнюдь не во Франции. Кроме того, в этом пиджаке, в другом потайном внутреннем кармане под левым локтем, скрывался плоский пистолет из вороненой стали. Из этого пистолета он намеревался убивать людей. Для непредвиденных случаев человек имел при себе кожаный портсигар, наполненный сигаретами с фильтром. В фильтрах трех сигарет содержались капсулы с цианистым калием. Он впервые оказался в Испании, но знал, что в этой стране рекомендуется быть настороже.