Осень. Латте. Любовь

Счастливая коробка Леа Стенберг

– Ты должна ехать, – настаивала Эва, ее подруга.

У Оливии голова шла кругом. Неделю назад ее бросил парень, с которым они встречались целый год. Девушка беспрерывно рыдала, и у нее все валилось из рук, из-за чего издательство, в котором она проходила стажировку, отказало ей в приеме на постоянную должность. Разумеется, они сослались на сокращение штата, но и так было ясно, что виной всему рассеянность Оливии. Сосредоточиться на выполнении обязанностей, когда твоя жизнь превращается в руины, очень трудно.

– Этот чемодан стоит того, чтобы выгулять его в захватывающем путешествии! – воскликнула подруга, выкатив из гардеробной стильный леопардовый кейс на колесиках.

На глаза Оливии навернулись слезы. Она вспомнила их последнюю поездку с Лиамом на пляж Ковелла в Санта-Крузе. Пока девушка пряталась под зонтом от солнца, ее парень пытался обуздать волны на серфе. Любые попытки научить ее держаться на доске заканчивались полным фиаско, так что всю неделю она вынуждена была наблюдать за успехами Лиама лишь со стороны. Неудивительно, что позже, предложив расстаться, парень аргументировал это тем, что они слишком разные и ему нужно двигаться вперед с тем, кто его понимает и разделяет страсть к его увлечениям.

– А если он позвонит?

– Ты серьезно? – нахмурилась Эва. – Забудь уже этого самовлюбленного козла! Я с самого первого дня говорила, что он тебе не пара.

– Знаю, – вздохнула Оливия.

Но Лиам был успешен и красив, как кинозвезда. Девушки были готовы на все, чтобы он обратил на них внимание. Конечно, Оливии польстило, что он выбрал ее – простую, ничем не примечательную студентку. Хотя мог заполучить любую из стройных красоток на курсе. Казалось, их стремительный роман идет к помолвке, но Лиам ее бросил, и это произошло так внезапно, что девушка до сих пор не верила, что все в самом деле кончено.

– Было много красных флагов, – с неудовольствием признала она.

– Но ты все их игнорировала.

– Я ведь люблю его.

Или думала, что любит. Оливия была уже не уверена. Дни, когда она была по-настоящему счастлива с этим парнем, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Послушай, дорогая. – Эва села рядом и обняла подругу за плечи. – Твоя тетя за океаном оставила тебе наследство. Думаю, стоит поехать хотя бы для того, чтобы выяснить, какое именно. Ее душеприказчик с трудом разыскал тебя – это уже знак!

– Но мы переехали из Флодберга десять лет назад. Мне было всего двенадцать. Я почти забыла язык!

– Невозможно забыть язык, на котором все еще думаешь. Тем более ты часто упражняешься в нем, общаясь с родителями. Так?

– Так, – неохотно кивнула Оливия.

– Кстати, что говорит мама насчет известия о наследстве?

– Тетушка Мария была сестрой моей бабули. И ты ведь помнишь, как ее называли? Бездетная чудачка, одинокая сумасбродка, городская сумасшедшая! А какие слухи ходили? Что она совсем чокнулась, решив, будто может предсказывать будущее! Что Мария просто шарлатанка и спятившая старуха. Никто не воспринимал ее всерьез, даже собственная родня. И мои родители не общались с ней все это время.

– Но ведь именно она предсказала, что ты поступишь в Риверсайд? – многозначительно подвигала бровями Эва.

– Да. Но такой прогноз мог бы дать любой, кто знал, что я переезжаю в Калифорнию, – пожала плечами Оливия. – К тому же все рассчитывали, что я стану первоклассным биологом, а не выберу гуманитарные науки и мечту писать книги.

– А не тетушка ли предостерегала тебя от отношений с бессердечным голубоглазым блондином?

– Ох, Эва, мне было девять! И мы просто читали «Снежную королеву»! Уверена, она имела в виду Кая из сказки.

– Ты должна поехать, подруга, – крепче сжав ее в объятиях, уверенно сказала Эва. – Во-первых, тебе нужна перезагрузка. Отвлечься от грустных мыслей, зарядиться новой энергией – это точно поможет первой книге. Во-вторых, – она встала и потянула Оливию за собой, подведя к окну, – ну, какая осень в Калифорнии? Пекло, точно в аду. Остается ждать ноября и ехать в горы. А во Флодберге сейчас… м-м-м… как внутри тыквы – все яркое, золотое!

– И холодное.

– Возьмешь мой шарф.

– Уговорила.

Увы, одного шарфа оказалось недостаточно. Если бы не тяжелый чемодан, октябрьский ветер сбил бы ее с ног. Дрожа от холода, девушка оглядывалась в поисках такси.

– Наконец-то! – Она буквально метнулась под колеса машины.

Водитель резко затормозил, натянул вежливую улыбку и вышел помочь ей с багажом.

– Госпожа, наверное, из Штатов? – поинтересовался он.

Наверное, это все манеры, которые девушка там приобрела. Или ее внешний вид.

– Да, но здесь моя родина. – Оливия вручила ему чемодан.

– Тогда добро пожаловать! – расплылся в улыбке мужчина. Убрал вещи в багажник, придержал для нее дверцу, затем сел на водительское. – Я должен был догадаться. Ваши волосы цвета осени – такие бывают только у местных.

– Спасибо, – ответила Оливия, подув на заледеневшие руки. Хотя, возможно, это был даже не комплимент.

– О, вы замерзли? Я включу печку, – заметил водитель.

– Буду вам благодарна.

– Наверное, вы прилетели с юга?

– Калифорния.

– Тогда все понятно. Вам понадобится несколько дней, чтобы привыкнуть к погоде.

– Возможно, – хмыкнула Оливия. – Но сейчас мне хочется надеть пуховик.

– Может быть, взять вам согревающий напиток? – спросил мужчина. – Что вы предпочитаете?

– Двойной латте со льдом.

– Боюсь, холодный кофе вас не согреет, – поймал он ее взгляд в зеркало заднего вида.

– Ой, я и не подумала, – хихикнула девушка.

– Сейчас сезон тыквы. Настойчиво рекомендую попробовать тыквенный латте.

– Просто двойной латте меня бы устроил. Тыкву я как-то… не очень.

– Хорошо, – улыбнулся водитель. – Я возьму вам кофе в одной из уютных кофеен, что тянутся вдоль шоссе на въезде в город.

И он сдержал свое слово. Хотя к тому моменту, когда они припарковались у придорожного кафе, Оливия уже почти согрелась.

– Держите, – подал ей стаканчик водитель. – Я угощаю.

– Но…

– Никаких но, госпожа. – Он сел за руль. – Вы вернулись на родину, а жители Флодберга очень гостеприимны. Пусть этот кофе согреет вас и поднимет вам настроение. Кстати, я просил сделать погорячее.

– Спасибо, – улыбнулась она, разглядывая симпатичный оранжевый стакан. – Мне очень приятно.

– Наслаждайтесь видами, – подмигнул водитель.

Для привыкшего к ледяному кофе жителя Калифорнии напиток показался Оливии обжигающе горячим, но это было именно то, что сейчас нужно. И виды за окном были действительно потрясающими. Город утопал в осеннем великолепии: старинные дома отражались в водной глади реки Ирисан, а многочисленные скверы, площади и грустные улочки были щедро усыпаны листвой, которой меланхолично играл ветер.

Входы в магазины, на торговые ряды, в административные здания и даже в готические соборы были украшены охапками медных листьев и множеством тыкв самых разных размеров. Осень словно специально была создана для того, чтобы старинная архитектура города заиграла новыми красками. Она эффектно подсвечивала ее достоинства и монументальное величие.

Сердце толкнулось в груди Оливии неясным чувством. Наверное, так бывает, когда возвращаешься в родные места спустя годы. Здания, что казались большими, стали меньше. Да и деревья больше не были высокими. А улицы стали у́же. И только небо висело так же низко и казалось практически безграничным.

На самом деле Флодберг был прежним, это Оливия подросла. И снова оказалась дома – именно так это и ощущалось.

Девушка смотрела на людей, прогуливающихся по улицам и сидящих в уличных кафе, и ее душа трепетала. Теперь она понимала, что имел в виду водитель, когда говорил о ее волосах. Медово-каштановые локоны идеально вписывались в это осеннее разноцветье города – они словно были недостающей частью общего пазла. Как и ее веснушки, и светло-оливковая кожа. Теперь Оливия четко ощущала, что оказалась дома.

Она сразу узнала дом, в котором располагалась квартира тетушки Марии. Двухэтажный, из темного камня, увитый сухим плющом. У каждого владельца был собственный вход со ступенями и фасад, отделанный под мрамор.

– Как добрались? – встретил ее душеприказчик тетушки Марии господин Тулин.

– Без приключений. – Она пожала ему руку.

– Арне Тулин, – улыбнувшись, представился мужчина.

На вид ему было около шестидесяти. Коричневый вельветовый пиджак изрядно помят, а туфли порядком износились.

– Оливия.

– Пройдемте, я все быстро покажу и расскажу, а то мне пора уже ехать.

– Конечно.

Водитель помог поднять чемодан наверх и тепло распрощался с Оливией. Махнув ему на прощание, девушка поспешила в гостиную, где ее ждал господин Тулин.

– Тетушка оставила вам свою квартиру, коллекцию книг и письмо, – решив не тянуть, сразу отчитался душеприказчик. Он положил на стол бумаги и связку ключей. – Вот, ознакомьтесь. – Арне постучал пальцем по документам. – В принципе, там все понятно. Как будете готовы, я помогу оформить недвижимость.

– Сколько у меня времени?

– Предостаточно. Вы ведь не собираетесь отказываться от наследства?

– Ни в коем случае, – растерянно выдавила Оливия.

– Если не пожелаете жить в квартире, я помогу вам выгодно ее продать, – заметил он, удаляясь. – Но если хотите совет…

– Да?

– Это отличное место. Самый центр. – Тулин обернулся. Задумчиво обвел взглядом комнату. – Здесь невозможно купить недвижимость, потому что никто ничего не продает. Люди тут счастливы.

– О, – протянула Оливия. Затем вздохнула и пожала плечами. – Спасибо.

– Мой номер на визитке. Всего доброго.

– И вам.

В детстве Оливия даже не задумывалась о том, как престижно жить в историческом центре города. Квартира тети с высокими потолками и видом на одну из площадей с фонтаном казалась ей чересчур помпезной и странной. К тому же у нее на полу вечно валялись связки книг и какая-то старая музейная утварь. Девочка подозревала: Мария по привычке тащит домой хлам с блошиного рынка, ведь когда-то у дедушки была своя антикварная лавка. Да что там, все вокруг думали, что ее тетя просто чокнутая собирательница.

Но теперь, вглядываясь в атмосферу жилища, в каждую его деталь – в отреставрированную мебель, в изысканные предметы интерьера, – Оливия понимала, что ошибалась. У этого места была особая энергетика. Характер – сложный, как у тетушки, эксцентричный и взбалмошный. Но каждый сантиметр пространства был пронизан теплом и светом, создающими настроение. Как бы это странно ни звучало, Оливии казалось, что у этой квартиры была душа.

Девушка села в винтажное кресло и прислонилась щекой к обивке. Закрыла глаза. Жаль, что им не удалось попрощаться с тетей. Никто не должен жить и умирать в одиночестве.

Она не забудет Марию. Будет чтить ее память. С уважением отнесется к ее вещам и к последней воле. Потому что забытые после смерти умирают дважды. Нет, с тетушкой такого не произойдет.

Оливия взяла конверт. Распечатала. Внутри лежал один тонкий лист бумаги. Ее родственница была немногословна.

«Привет, дружок!

Твоя судьба будет ждать тебя в пятницу в кафе «Старые традиции». Попроси счастливую коробку. Вилли любит печенье.

Еще я почему-то вижу фейерверк. Наверное, это знак.

Твоя тетя М.

P.S. Не просри все».

И ни слова о чувствах или о наследстве (если считать, что последняя фраза о чем-то другом). Господи, да ее тетушка точно была чокнутой!

Перечитав послание несколько раз, Оливия отправилась принять душ.

– Дорогая, прости, но тебе пора обратиться к психологу.

– Нет, друзья дешевле, – простонала Оливия. – Можно поною еще немного?

– Только если не будешь вспоминать про Лиама, – проворчала Эва. – Я больше не могу слышать о его последней фотке в соцсетях, на которой он в обнимку с какой-то блондинкой.

– Хорошо. Больше ни слова о нем, – согласилась девушка, забралась на подоконник и уставилась на площадь, увитую ретрогирляндами с тысячами желтых огоньков. – Завтра я планирую прогуляться по городу. Может, найду кафе, о котором писала тетя.

– Есть более быстрый способ, подруга, – хохотнула Эва. – Интернет!

– Нет, я решила, если суждено, то ноги сами меня туда приведут, – призналась Оливия, прижав мобильный к другому уху. – Тем более мне нужно прикупить теплых вещей, я весь вечер кутаюсь дома в одеяло. – Она посмотрела на гуляющих целыми семьями по площади горожан. Они пили глегг из высоких стаканов и любовались фонтаном, а их дети собирали букеты из листьев и гоняли птиц. – Возможно, мне просто нужно привыкнуть, потому что люди здесь обходятся пиджаками и тонкими пальто.

– Кстати, завтра пятница.

– Предлагаешь мне каждую пятницу отправляться на поиски своей судьбы?

– А говорила, что не веришь в предсказания тети! – рассмеялась подруга.

– Я верю в то, что нет никакой предначертанности судьбы – ты сам можешь все изменить.

– Но есть знаки. И Мария в них верила, – напомнила Эва. – Что плохого случится, если ты действительно придешь завтра в указанное заведение и встретишь там красавца, в которого влюбишься без памяти?

– Я не верю, что можно так легко влюбиться. Особенно после тяжелого расставания. Мои чувства к Лиаму еще не остыли.

– Когда ты по-настоящему влюбишься, поймешь, что прежние чувства были просто симпатией.

– Сейчас мне совсем в это не верится.

– Как говорит моя мама, чтобы забыть парня, нужен другой парень!

– Твоя мать была замужем пять раз.

– И готовится выйти в шестой! Рабочая схема!

Оливия прислонилась лбом к прохладному стеклу и плотнее укуталась в одеяло.

– Как думаешь, Эва? Сколько раз в жизни можно встретить того самого человека?

– Лишь однажды, – честно ответила подруга.

– Значит, мне больше не светит?

– Значит, придурок Лиам никогда не был тем самым, – сказала Эва. – Вот же дуреха! Когда ты его встретишь, ты почувствуешь.

– Что именно? Как подпрыгнет сердце?

– Как побегут мурашки, кольнет в груди, защемит под лопаткой! Да не знаю я! – рассмеялась Эва. – Мама говорит, у нее закружилась голова, когда она впервые посмотрела на Нэта.

– Еще бы, – хихикнула Оливия. – Нэт ростом шесть футов и пять дюймов, а у твоей матери едва наберется футов пять!

– И все же!

Первая ночь на новом месте прошла на удивление чудесно. Оливия выспалась, даже несмотря на то, что чуть ли не до рассвета изучала квартиру, перебирала вещи и рассматривала старые фото в альбоме. Хотя жилище тетушки местами напоминало заброшенный музей, в отдельных комнатах и спальне царил идеальный порядок. Особенно в шкафах с постельным бельем и одеждой. Обнаружив у Марии в гардеробе целую коллекцию причудливых платьев в стиле этно, девушка не удержалась от примерки и больше часа крутилась у зеркала, удивляясь тому, как гармонично на ней смотрятся эти самобытные наряды с орнаментами и узорами.

Утро Оливия начала с травяного чая: его на кухне тетушки было предостаточно, он хранился в больших стеклянных банках, и каждый сорт был подписан на этикетках мелким почерком Марии. Девушка заварила его в пузатом глиняном чайничке, налила в забавную кружку, расписанную вручную, и уже привычно забралась на подоконник, чтобы, наслаждаясь напитком, наблюдать за городом.

По голубому небу рассыпались перистые облака, и это совсем не мешало солнцу щедро заливать золотом площадь. Жители Флодберга спешили по своим делам под шепот ветра, что играл листьями на брусчатке. И Оливия вспомнила, как ее маленькие ножки в красных ботиночках топтали эти дорожки в детстве. Чудесное время! А что, если сделать этот город местом действия своей первой книги?

Она побежала, достала из сумки ноутбук, устроилась в кабинете Марии за дубовым столом, прямо напротив окна, и написала первое предложение: «Осень рыжей кошкой кралась по сонному городу и заглядывала в окна». Поставила точку и ощутила, как ее охватывает волнение. Да! Оливия чувствовала вдохновение и ощущала небывалый прилив сил. Позабыв про все неурядицы и отпустив мысли о Лиаме, девушка погрузилась в работу.

Отвлеклась Оливия лишь через пару часов на звонок матери. Та интересовалась у дочери, как дела. Заверив, что все в порядке, и пообещав держать родителей в курсе, девушка отложила телефон. Надо же, она и не заметила, как пролетело время! Ужасно хотелось есть. Быстро собравшись, Оливия выпорхнула из дома.

Первым делом она отправилась в сторону своего прежнего жилища: каждому интересно, как меняется то место, где ты вырос. По дороге Оливия зашла в универмаг, купила уютный свитер с высоким воротом и шерстяное пальто. Решив, что в такую прекрасную, солнечную погоду обойдется и шарфом, она понесла покупки в руках.

Забежав в местный ресторанчик, куда они часто наведывались с родителями в ее детстве, она немало удивилась. Оказалось, их осеннее меню предполагает десятки вариаций блюд из тыквы. Пироги? С тыквой. Пицца? С тыквой, с чем же еще? А также тыквенный суп, цыпленок с копченой тыквой, тыквенный пончики и маффины, тыквенный хлеб и все остальное тоже. Даже мороженое у них было из тыквы! Какое-то осенне-тыквенное безумие! Но народу было столько, что меню, очевидно, пользовалось спросом.

Обойдя все заведения в округе, Оливия с трудом нашла в одном из них классические блюда. Пообедав цыпленком с томленым картофелем, она уже собиралась уйти, но официант принес ей комплимент от шеф-повара – тыквенный десерт с кленовым сиропом. Пришлось пробовать, и (о боги!) тыква немедленно была реанимирована в ее глазах. Десерт оказался потрясающим! Поблагодарив шефа и оставив щедрые чаевые, девушка отправилась дальше.

– Тыквенный латте, – перечислял бариста крошечной кофейни на углу, возле бывшего дома ее семьи. – Пряная тыквенная матча, пунш с тыквой, тыквенный тоник…

– Давайте латте, – хихикая, сдалась Оливия.

Забрав напиток, она устроилась с ним на скамейке напротив дома, в котором родилась и выросла. И стала наблюдать, как в него входят и выходят разные люди. Легкий ветерок доносил запахи прелой травы, влаги и свежесобранных груш и яблок, а деревья, объятые осенним цветом, словно пламенем, тихо шелестели листвой. Оливия грела пальцы о стакан с латте и рассматривала желтый лист клена на просвет, когда на скамейку неожиданно запрыгнул рыжий котенок и шустро забрался ей на колени.

– Эй, ты чей, малыш?

Вместо ответа тот спрятал нос у нее под шарфом.

– Иди к своим хозяевам, а то они тебя потеряют, – спустила она котенка на укрытую сухими листьями траву.

Допила латте, собрала пакеты с покупками, повесила сумку на плечо и отправилась гулять дальше.

Оливия любовалась природой и архитектурой, наслаждалась шуршанием листьев под ногами и долго стояла у реки, вдыхая ее влажный терпкий аромат. Она подумала, что стоит узнать у Тулина, где похоронили тетю, и отправиться навестить ее могилу, когда вдруг рядом кто-то мяукнул.

Оливия обернулась – никого. Подумала, померещилось, но мяуканье повторилось. Девушка заглянула в свою объемную сумку-тоут и обомлела: тот рыжий котенок!

– Ах ты, проказник!

– Мяв, – пискнул он и выставил мордочку наружу.

Возвращаться и искать его хозяев? Слишком далеко. Да и кот, скорее всего, бездомный. Вон тощий какой и весь в пыли.

– И что мне теперь с тобой делать?

– Мя-я-я! – Котенок сел удобнее, показывая, что не собирается покидать сумку.

– Хорошо, идем искать зоомагазин.

Прогулка затянулась.

Пока Оливия блуждала по улочкам Флодберга, она изрядно устала. Но хотя бы шопинг удался: хозяин зоолавки отправил курьера и пообещал, что товары к ее двери доставят еще до того, как девушка вернется домой. Котенок сладко спал, когда Оливия добралась до площади в центре города.

Решив, что сейчас лучшее время запастись едой, она стала оглядываться по сторонам. И вдруг застыла в изумлении – кафе-пекарня «Старые традиции»! По иронии судьбы оно находилось ровно на другом конце площади – прямо напротив здания, где располагалась квартира тетушки.

Вдруг Мария упомянула его в письме только потому, что оно было первым, что попадалось ей на глаза каждый день? Вдруг Мария перед смертью уже сходила с ума? Сумбур ее послания вполне подтверждал эту теорию. Но девушка все же отправилась посмотреть заведение.

Сквозь панорамные окна кафе можно было разглядеть интерьер и посетителей. Уютно. И мило. Судя по толкотне возле стойки, «Старые традиции» пользовались спросом. За кофе даже выстроилась очередь.

Оливия подошла ближе и сквозь свое отражение в стекле рассмотрела витрину с кучей десертов, которые выглядели весьма соблазнительно и еще лучше пахли – аромат проникал даже на улицу. Возможно, они стоили того, чтобы слегка потолкаться из-за них с другими посетителями. Да и за длинным столом у окна оставалось свободное местечко – как будто специально для нее. Была не была!

Девушка вошла, но звон колокольчика над дверью потонул в общем шуме голосов и музыки. Гостей заведения обслуживали несколько человек, и она замешкалась, не зная, с какой стороны лучше подойти, чтобы быстрее сделать заказ. Как раз в этот момент послышался удивленный голос:

– Оливия?

Девушка повернулась на звук. Один из бариста, высокий молодой парень с озорными кудряшками и сияющими ореховыми глазами, смотрел на нее так, словно действительно узнал.

– Оливия! – расплылся он в улыбке. – Иди сюда, – подозвал к дальнему краю стойки, где никого не было, – неужели это ты?

Девушке не оставалось ничего, кроме как подойти. В кафе продолжала кипеть жизнь, никто не обращал на них никакого внимания, и Оливия ощутила смущение, какое бывает только в тех случаях, когда люди остаются наедине.

– Вы меня знаете? – прищурилась она, разглядывая смуглое мужественное лицо.

– Да, это ведь я – Адам, – всплеснул руками парень. – Неужели ты забыла? Твой одноклассник.

– О… Ох, Адам! – спохватилась Оливия. – Ты… – Она помотала головой, обведя его взглядом. – Ты слегка… возмужал!

– Ты тоже подросла.

– Спасибо.

– И стала еще красивее, – просиял он.

Эти слова звучали искренне, и девушка покраснела.

– Так, значит, ты вернулась во Флодберг? И надолго?

– Да. Пока не знаю.

– Так и живешь в Калифорнии? – Адам слегка склонил голову набок. – Прости, я в курсе, так как пару раз видел твою страничку в соцсетях. Но так и не решился подписаться! – Он нервно усмехнулся. – Не знаю почему.

– Э… да.

– Закончила Риверсайд?

– Да.

– Поздравляю!

Надо признать, улыбался парень из ее прошлого очаровательно.

– И теперь ты биолог, который, как мечтали твои родители, выведет новый сорт тыкв, которые можно будет выращивать восемь месяцев в году?

Оливия не удержалась от усмешки.

– Увы. – Она качнула головой. – У моих родителей ферма в Салинасе, они выращивают там брокколи и были бы очень рады, если бы я вывела для них новый сорт, который не по зубам вредителям. Но я разбила им сердца в тот день, когда решила стать писателем.

– О нет.

– Да. И тыквы я тоже не люблю, – пожала плечами Оливия.

– Тише! – Понизил голос Адам. – В этом городе нельзя так говорить о тыквах: они практически священны!

– А ты? – улыбнулась Оливия. – Как твои дела?

– Я решил, что Калифорния – это как-то далековато, и окончил Варстад.

– Это прекрасное заведение с богатой историей, не смущайся.

– Даже и не думал.

– А ты ведь вроде планировал заняться… – Оливия осеклась, осознав, что собирается произнести нечто оскорбительное, и прикусила губу.

Адам в детстве все трещал о том, что будет бизнесменом, организует какое-то дело. Наверное, ему неловко оттого, что приходится работать на кассе в пекарне. Вот черт…

– Я иду за своей мечтой, – словно и не заметил ничего унизительного в ее словах парень.

– Это прекрасно! – Оливия неловким движением откинула прядь волос с лица.

– Мря! – донеслось из ее сумки.

– Кто там у тебя? – заинтересовался Адам.

– Ой. – Она заглянула в сумку, и котенок поспешил высунуть мордочку. – Прости. Наверное, с животными нельзя…

– Можно. Особенно с кошкой, – уверенно сказал парень, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть ее нового питомца. – Нет, даже нужно. Я требую! Вход в «Старые традиции» без кошек воспрещен!

Оливия рассмеялась.

– Спасибо, что не выгоняешь.

– Всегда рад, – заверил он. – Так чего бы ты хотела?

– Что?

– Что бы ты хотела заказать?

Она растерянно прижала к себе сумку с котенком.

– Мне… мне бы… а можно мне счастливую коробку?

– Конечно! – Адам взглянул на нее так, что Оливия на мгновение перестала слышать шум и звуки музыки и буквально поплыла от взгляда его темных глаз. – Тебе с собой?

– Да. И кофе. Двойной латте без льда.

– Можешь не уточнять, во Флодберге ледяной кофе пьют только летом в жару.

– Так непривычно. – Она облизнула губы. – А… можно вопрос?

– Да. – Адам не переставал улыбаться.

– Что такое «счастливая коробка»? – еще сильнее покраснела Оливия.

Но вопрос, кажется, совсем его не смутил.

– А ты не помнишь? Это же одна из старых местных традиций. – Он указал на светящийся баннер с меню. – Во время встречи гостей в прошлые века полагалось подавать на стол семь видов выпечки, поэтому в этой коробке как раз такой набор – из семи разных видов. Булочка с черничной начинкой – «ветебред». Бисквитный кекс – принято есть сначала светлую, затем темную его часть. Печенье «дрем» – тоже светлое и темное – шоколадное. Печенье с начинкой – с классическим домашним малиновым вареньем. И, наконец, пирожное. Ну или кусок торта. Тем, кто заказывает в зал, мы приносим мешочек: чтобы можно было забрать остатки с собой – тоже по старой традиции. Ты не забыла язык, Оливия, как ты могла забыть такое?

– Я была ребенком, когда уехала, – мягко ответила она.

– Ты писала стихи и рассказы, а еще основала свой книжный клуб! Я гордился, что был его членом!

– О… – смутилась Оливия, не зная, что сказать.

Воспоминания обрушивались на нее, словно снежный ком. Перед внутренним взором девушки всплывали картинки из прошлого, удивляли, будоражили и почему-то грели сердце. Она всегда считала, что желание стать писателем было спонтанным. Как можно было забыть, что в детстве у нее уже была страсть к сочинению историй?

– Твоя коробка и кофе. Я все упаковал, чтобы удобнее было нести.

– Спасибо. – Оливия потянулась за заказом и испуганно отпрянула, когда из-за стойки показалась морда золотистого ретривера.

Тот встал на задние лапы, чтобы поближе рассмотреть ее. Или котенка в сумке.

– Эй, приятель, ты напугал нашу гостью, – осторожно оттеснил его Адам. – Отправляйся к себе в подсобку. Давай-давай. – Проводив пса из зала, парень вернулся за стойку. – Я же говорил, у нас всегда рады животным.

– Приятно было увидеться, – сказала Оливия, забрав пакет с заказом.

– Заходи чаще, я всегда тут, – махнул ей на прощание Адам. – А по субботам у нас сладкий стол! Платишь за вход и угощаешься всем, чем хочешь.

– Звучит заманчиво. Я загляну, – пообещала девушка.

И, засмотревшись на Адама, едва не влетела в мужчину в деловом костюме, который направлялся к выходу.

– Ох, простите! – выдохнула Оливия. – Чуть не сбила вас с ног.

– Не переживайте, у меня отличная реакция, – заверил он, придержав для нее дверь.

Девушка вышла и повернулась, чтобы еще раз извиниться. Ее сердце толкнулось в груди: «Вильям», – было написано на его стаканчике с кофе. О боже! Тетушка пророчила ей встречу с каким-то Вилли – неужели это он?

– Вы… – Воздух застрял у нее в горле.

– Вильям Густафсон. – Его голос был глубоким и немного хриплым, а яркие глаза манили своей синевой. – Мэр этого города.

– Ничего себе. – Девушка пожала протянутую ей ладонь. – Оливия.

К тротуару подъехал черный седан премиум-класса.

– Вас подвезти? – Мужчина кивнул на него.

– Нет. Нет, спасибо. Я живу в пяти минутах ходьбы.

– Тогда вы точно будете на Фестивале урожая, – уверенно заявил Вильям. – Надеюсь, увидимся там, Оливия. – Он улыбнулся лишь уголками губ. – Приятно было познакомиться.

Галантно отвесив ей полупоклон, мэр сел в автомобиль. Через секунду машина сорвалась с места. Девушка сглотнула, проводив ее взглядом. Где-то в сумке, напоминая о себе, жалобно мяукнул котенок.

Счастливая коробка была полна сюрпризов. Каждое угощение, начиная с булочки и заканчивая печеньем, оказалось невероятно вкусным – выпечка буквально таяла на языке! И это было первое чаепитие в жизни Оливии, когда она пыталась растянуть удовольствие, но ничего не вышло: девушка слопала все содержимое коробки за один присест! И даже не жалела. Для нее словно открылся новый мир с богатой палитрой вкусов. Черт возьми, да ради таких десертов можно было остаться во Флодберге навсегда!

Но Оливия решила, что останется здесь, хотя бы пока пишется ее книга. В Калифорнии девушку никто, кроме родителей, не ждал, постоянной работы не предвиделось, а бумажная волокита с наследством могла затянуться надолго. К тому же она еще не решила, что будет делать с квартирой тети. Так что пожить тут несколько месяцев, спокойно работая над рукописью, казалось неплохой идеей.

Котенка Оливия назвала Морковкой: тот оказался девочкой. В первый же вечер малышка облюбовала подоконник и запрыгивала туда всякий раз, как девушка садилась на него, чтобы выпить чаю. Они вместе любовались осенней площадью и слушали тишину. А когда Оливия садилась за ноутбук, Морковка устраивалась рядом – прямо на столе, на сложенном в несколько слоев шарфе: зарывалась носиком в шерстяные нити и громко мурлыкала. Работалось Оливии под эти звуки почему-то особенно хорошо.

Неделя пролетела невероятно быстро, и девушке начинало казаться, будто она прожила тут уже целую вечность. У них с Морковкой появились свои ежедневные ритуалы и маленькие привычки: например, утром Оливия отправлялась на пробежку, а кошечка провожала ее, глядя в окно. На обратном пути девушка заходила в «Старые традиции», брала кофе и перекидывалась с Адамом парой фраз, а когда возвращалась в квартиру, Морковка неизменно спрыгивала с подоконника и бежала в коридор, чтобы встретить хозяйку у двери протяжным мяуканьем.

Казалось, будто они живут вместе уже давно. Кошка приходила к ней спать: сворачивалась клубком в ногах и мерно «хрустела» – именно такие ассоциации у девушки вызывало ее мурлыканье. Вместе они отдыхали и работали, и вместе же делали в квартире уборку: Оливия стирала со старых вещей пыль и раскладывала их по местам, а Морковка раскидывала сложенное и находила вещам новые «правильные» места: за диваном, под креслом или в ванной. В общем, в эту неделю скучать им было некогда.

Оливия также навестила могилу тетушки Марии и нанесла визит ее душеприказчику по поводу бумаг. А еще она подружилась с соседями и украсила ступени перед входом в квартиру кучей тыкв разных цветов и размеров, которые приобрела на фермерском рынке. Она добавила к ним живые осенние цветы, сухоцветы и хворост – получилось очень уютно. Оливия даже не думала, что украшение жилья может быть столь увлекательным, ведь у нее никогда не было собственного. И это еще больше вдохновляло ее на творчество.

А вечером пятницы она нашла в старом книжном шкафу черновики своих детских рассказов и сразу помчалась к Адаму поделиться радостью.

– Ты представляешь? Она их хранила! – воскликнула девушка, вбежав в кафе.

– Привет, – махнул ей парень и, как всегда, отошел к дальнему концу стойки, чтобы обслужить подругу без очереди.

– Тетя Мария! Она хранила мои стихи и рассказы! – выпалила Оливия, подойдя ближе. – Те, о которых ты говорил, помнишь?

– Ну конечно.

Что ни говори, но обворожительно улыбаться этот парень умел лучше всех.

– Мне даже не верится, она сохранила их все! Некоторые даже с рисунками!

– Дашь взглянуть? – спросил Адам, наливая Оливии кофе.

– Вот. – Она обрушила на стойку стопку выцветших листов бумаги, некоторые были бережно прошиты и перетянуты лентой.

– Угощайся. – Адам поставил перед ней стакан. – С корицей.

– Спасибо. – Оливия пригубила напиток.

– Держи. – Он протянул ей блюдце, на котором лежала семла – нежная булочка с миндальной начинкой и взбитыми сливками, щедро обсыпанная сахарной пудрой. – За счет заведения.

– О-о… – промычала Оливия, не в силах отказаться от угощения.

– Идем. – Адам вышел из-за стойки и увлек ее за собой к свободному столику. – Ты спокойно насладишься булочкой и кофе, а я полистаю твои детские шедевры.

– А… – она поплелась за ним, – у тебя не будет проблем из-за того, что ты отвлекаешься от работы на посетителей?

– Нет, все в порядке, – заверил парень.

– Точно?

– Угу.

Они сели за столик у окна, Адам склонился над черновиками, а Оливия откусила булочку.

– М-м-м… Она восхитительна! – громче, чем следовало, простонала девушка. – Невероятно! Ваша пекарня просто творит чудеса!

– Я передам нашему повару, – загадочно усмехнулся парень.

Пока он листал исписанные детским неровным почерком страницы, Оливия наслаждалась булочкой и напитком. Здесь, в самом сердце Флодберга, в уютном зале «Старых традиций», она вновь ощущала себя живой. Отступили тревоги, сомнения и грусть, и все плохое словно осталось где-то в прошлой жизни.

– Ты уже тогда была чертовски талантливой, – заметил Адам, оторвавшись от черновиков и посмотрев ей в глаза. – Если переработать эти тексты, могут получиться хорошие детские сказки, Оливия. Подумай над этим.

– Да? – Девушка сглотнула. Теплота в его голосе помогла ей расслабиться. – Мне приятно это слышать. Правда.

– Я рад, что и для меня тут нашлось местечко, – лукаво улыбнулся Адам, придвинув к ней одну из детских работ.

Оливия опустила взгляд и почувствовала, как ее лицо становится одного цвета с волосами. К щекам прилил жар. В конце рассказа были нарисованы два человечка, державшихся за руки. «Оливия и Адам», – стояла подпись цветными карандашами.

– Здесь немного о нашей дружбе, – пояснил парень. – И о том, что друг никогда не станет смеяться над твоими несовершенствами.

Нужно было сначала все прочесть, а потом мчаться в кафе. Она сделала глубокий вдох и перевернула страницу.

– Несовершенствами?

– Ты считала таковыми свои веснушки.

– Разве? – Оливия машинально коснулась щеки, и воспоминания обрушились на нее лавиной.

Их детство. Дома по соседству. Общий класс в школе. Задиристые ребята, что кидались в нее бумажными шариками и смеялись над ее заиканием. Адам, который всегда вставал на ее защиту. Их разговоры по пути из школы домой. Его шутки. Книжный клуб в подвале библиотеки, который она основала для таких же заучек, как сама. И ее отъезд из Флодберга, когда они даже не попрощались.

– Я заикалась, – вдруг произнесла Оливия.

– Совсем каплю, – мотнул головой Адам.

– И чем сильнее я заикалась, тем сильнее они смеялись.

– Это давно в прошлом.

Она кивнула. Задумчиво уставилась в окно. Очевидно, ее мозг заблокировал старые воспоминания, причинявшие боль. Но как Оливия могла забыть Адама?

– Ты придешь на Осенний фестиваль? – спросил парень.

– Да, обязательно. – Поймав на себе его взгляд, Оливия улыбнулась, и ей снова стало тепло.

Она рада была вновь обрести ту часть воспоминаний, что касалась ее друга детства. Адам был настоящим весельчаком, все время смешил ее. И это даже несмотря на то, что его семья с трудом сводила концы с концами. Его отца после болезни парализовало, мать вынуждена была работать на двух работах, а уходом за больным сыном и воспитанием внука занималась подслеповатая бабушка.

– Здорово. Значит, увидимся. – Он взял салфетку, придвинулся к Оливии и стер сахарную пудру с кончика ее носа.

– Да, – завороженно глядя на него, произнесла девушка.

Площадь к фестивалю начали готовить уже с субботы. Развесили везде иллюминации и бумажные фонарики в виде тыкв, поставили торговые ряды для фермеров и компаний, желавших принять участие в ярмарке. Соорудили сцену в самом центре, а с краю, за фонтаном, установили аттракционы для детей и автоматы с попкорном и сладкой ватой.

А уже в воскресенье с утра начал собираться народ. На площади разложили тюки с сеном, пригнали лошадей, которые в телегах будут катать всех желающих, завезли кучу овощей и товаров на продажу. Затем подключили оборудование, микрофоны, и начались выступления местных исполнителей.

Оливия с Морковкой наблюдали за началом фестиваля из окна. Девушка решила, что отправится на мероприятие ближе к вечеру, когда начнется официальное открытие и соревнования фермеров.

Написав новую главу в свою книгу, она стала собираться. Ей слабо верилось в предсказание тети, но встреча с Вильямом никак не шла из головы: вдруг им действительно суждено будет встретиться снова? Что, если он узнает ее в толпе и подойдет? Мэр – симпатичный мужчина и, как пишут газеты, до сих пор холост. Чем черт не шутит? Вдруг реально судьба?

Девушка надела новый свитер, уложила волосы, нанесла капельку парфюма и придирчиво оглядела себя в зеркало. Красотка в отражении уже не напоминала ту, которая недавно страдала по самовлюбленному Лиаму. Оливия знала, что достойна самого лучшего, и счастье обязательно ее найдет. Велев Морковке вести себя хорошо, девушка отправилась на площадь.

Город медленно погружался в ранние осенние сумерки. Воздух гудел сотнями голосов и пах кукурузой, яблоками, хлебом и жареным мясом. Фестиваль был в самом разгаре. Часть людей осматривала выставку-конкурс гигантских тыкв, и Оливию, надо признать, тоже на какое-то время увлекло это действо. Комиссия измеряла и взвешивала тыквы по очереди, споря и готовясь объявить победителя, а горожане фотографировались возле каждого экземпляра. Девушка не удержалась и тоже сделала несколько снимков.

С другой стороны площади в специальных загонах фермеры держали овец, пони и кроликов, с которыми могли поиграть дети. Чуть поодаль их коллеги продавали молоко, сыры, мед и другие продукты со своих пасек и ферм. А правее проводились состязания – шуточные кулачные бои и метание тыквы, – в которых мог принять участие любой желающий.

Купив себе немного тыквенного попкорна, Оливия отправилась гулять дальше, пока не наткнулась на длинную очередь, что выстроилась у одной из палаток. Люди, которым посчастливилось добраться до прилавка, отходили от него с бумажной коробкой или кульком, доверху наполненными чем-то съестным, и тут же набивали им полные рты. Девушке пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть вывеску над палаткой.

«Старые традиции», – яркими буквами было выведено на ней. И ниже: «Изготовлено по семейным рецептам, передающимся из поколения в поколение».

– Девушка, вы стоите в очереди? – поинтересовалась старушка.

– А, нет, простите, – отошла в сторону Оливия.

– Спасибо, – кивнула та, – очень надеюсь, что мне достанется немного фирменного печенья Адама.

– Адама? – нахмурилась девушка.

– Самый известный кондитер Флодберга. Вы что, никогда не бывали в «Старых традициях», деточка? – удивилась старушка. – Тогда отчаянно рекомендую! Только придется встать пораньше, у них всегда очереди. Потому что его выпечка – это что-то божественное, просто поверьте!

– Так это кафе Адама?

– А вы не читаете газет? Сама королева приезжала весной, чтобы отведать его знаменитых булочек. С тех пор там не протолкнуться: город, как узнал о кафе, словно сошел с ума!

Оливия на ватных ногах прошла несколько шагов. С этой точки хорошо было видно, как несколько продавцов обслуживали клиентов, а Адам и его золотистый ретривер фотографировались с желающими у фотозоны из тюков сена и крупных тыкв. Ничего себе! Ее друг детства раздавал автографы и улыбался, словно это было для него чем-то обыденным. А детишки разных возрастов трепали за уши и обнимали за шею пса, и Адам хохотал, угощая их печеньем.

Боже, Адам стал кондитером. Ну и дела! А она все это время принимала его за официанта. У Оливии даже немного закружилась голова.

– А сейчас мы приглашаем на сцену мэра нашего славного Флодберга! – раздалось откуда-то слева. – Вильям Густафсон, прошу!

Девушка обернулась.

На сцену поднимался тот, кого упоминала в своем предсказании тетя Мария. Нужно было поторопиться. Оливия шагнула на дорогу, но тут же была застигнута врасплох оглушительным собачьим лаем. Она вздрогнула и резко обернулась на звук. И в это же мгновение перед ней промчалась лошадь, везущая за собой телегу с людьми.

Боже! Еще миг, и она могла оказаться под колесами!

– Вилли! – прокричал кто-то.

Ошарашенная Оливия медленно опустила взгляд. К ней подбежал и взволнованно ткнулся в ногу золотистый ретривер. Девушка погладила его дрожащей ладонью. Только сейчас она заметила, что вся брусчатка вокруг была осыпана попкорном, выпавшим у нее из рук.

– Оливия? – подбежал к ней Адам. Отдышавшись, парень посмотрел на пса. – Он не напугал тебя? Я сам чуть с ума не сошел, когда Вилли вдруг сорвался с места и понесся в толпу. Оказалось, он побежал к тебе…

– Вилли? – выдохнула она. – Его так зовут?

– Да, – кивнул парень.

– Он спас меня. – Оливия присела на корточки, чтобы обнять собаку. – Если бы не Вилли…

– Видимо, узнал тебя, – потрепал пса за загривок Адам.

Оливия выпрямилась. Теперь они стояли, глядя друг другу в глаза.

– Рад, что ты пришла, – улыбнулся парень.

Ох. Уж. Эта. Его. Улыбка.

– И я. Рада.

– Хочешь глегг? Я знаю, где добыть горячий.

– И твоего печенья, – вернула ему улыбку Оливия. – Если можно.

– Сколько угодно, – кивнул Адам.

Они молчали, и неловкая пауза затягивалась. А затем в воздух над площадью взмыли залпы десятков фейерверков. Люди радостно закричали, но их голоса поглотил шум.

В этот вечер Оливия и Адам много гуляли по площади, разговаривали и смеялись. Она рассказывала ему о своей жизни в Калифорнии, а он о том, как увлекся кондитерским искусством, бережно записывал все рецепты отца и деда, а затем упорно совершенствовал технику приготовления их традиционной выпечки.

Адам исполнил свою мечту: открыл собственное кафе, стал известным в городе пекарем-кондитером и завел собаку.

А Оливия шла рядом, внимательно слушала и думала о том, что сейчас, похоже, сбывается ее мечта. Здесь, во Флодберге. С Адамом.

Она все еще не знала, обладала ли ее тетушка сверхъестественными способностями или просто обожала выпечку и этого обаятельного парня. Да это было и неважно.

Главное, что все в итоге складывалось как надо. В правильном месте. В правильное время. С правильным человеком рядом.

А потом они отправились к Оливии пить чай на подоконнике, и выяснилось, что Вилли просто обожает кошек. Удивительное совпадение!

Или нет.