Осень. Латте. Любовь

Жить с гастритом неприятно, жить с гастритом в Праге – невыносимо. Особенно осенью, в ноябре, когда улицы становятся по утрам серыми, а по вечерам – черными. И на каждом шагу какая-нибудь каварна[1] манит приветливо-желтыми окнами. В такие дни калач с маком на завтрак уже не буржуазная шалость, а жизненная необходимость.

Только мощное волевое усилие позволяет пережить утро. Но стоит опостылевшей овсянке перевариться в желудке, и легче не становится. По дороге на обед вывески всех уважаемых пивниц района будто подмигивают, заговорщицким шепотом зазывая заглянуть на рульку и большую кружку резаного[2]. А стоит ногам свернуть на туристический маршрут… и все, пиши пропало! Сладкий аромат сахара, теста и сливочного масла не покинет ноздрей до вечера. Будто призрачный трдельник[3] висит за твоим плечом, не отставая ни на шаг.

Сгущаются сумерки, но все возможности весело провести вечер заблокированы. Потому что встречи с друзьями гастрит тоже превращает в пытку. Только особо изощренную. Даже безобидный поход в кино, театр или на выставку неизбежно заканчивается веселыми посиделками в трактире, ресторации или все той же каварне. Да, у меня достаточно силы воли (и воспоминаний о недавней боли во время приступа), чтобы противостоять искушению, выбирая самые скучные и безобидные блюда в меню. Но прихлебывать легкий куриный супчик, когда у тебя на глазах приятели лакомятся тушеной говядиной с кнедликами[4], хрустят брам-бораками[5] со сметаной и грызут куриные крылышки, с которых стекают золотистые капли жира… бр-р-р, просто кошмар. Серьезно, средневековым инквизиторам стоило бы взять этот метод в свой ассортимент истязаний. Я бы поставила его где-то посередине между дыбой и «Испанским сапожком». Железная дева, конечно, будет пострашнее. Хотя, если сравнивать ее со встречей подружек в кондитерской…

Ладно, больше не будем о страшном. Главное, что теперь вы полностью представляете степень моего отчаяния. И не будете осуждать за то, что одним особенно тоскливым ноябрьским вечером я залезла в тиндер. Хотя уже сотню раз обещала себе не тратить время на эту ерунду.

Заходя в это приложение, я всегда испытываю желание вооружиться вилкой. Ну, чтобы снимать лапшу с ушей. Каждый второй профиль выглядит так, будто его обладатель посетил сотню стран, построил десять успешных бизнесов и своими руками посадил целый лес, нехило подкачав при этом бицепсы и пресс. При этом, конечно же, этот отфотошопленный красавчик – профеминист и сидит в тиндере исключительно с целью вступить в брак.

Возможно, я придираюсь, но у меня глянцевые картинки и продуманные описания профилей вызывают только тревогу. Ощущение, что меня старательно заманивают в ловушку. Поэтому я свайпаю такие профили влево и старательно ищу обычных симпатичных парней. Первый такой попадается мне довольно скоро. Кудрявый Ян сразу привлекает взгляд открытой улыбкой на селфи. На двух других фотографиях он еще милее: задумчиво читает книгу в каварне и обнимается со щенком где-то в горах. Последний кадр явно размещен с целью растопить мое сердце. Но на такую манипуляцию я готова поддаться. Открываю описание профиля… и на пару секунд просто замираю, осознавая только что прочитанное:

«Мебель в IKEA выглядит непритязательно, но вы не представляете, насколько она комфортна. Например, на диване «Ликселе Левое» можно просидеть весь день.

То же самое можно сказать и о моем лице».

Я, конечно, понимаю, что когда птичку ловят, ей красиво поют. И в целом довольно позитивно отношусь к оральным удовольствиям… Вот только не готова начинать с них знакомство. Так что прости, Ян, и прощай.

Ладно, по крайней мере сидеть в тиндере точно не скучно. Мне встречается еще несколько профилей, вызывающих испанский стыд вперемешку со смехом, прежде чем я нахожу его. Марека.

Темные волосы, густые брови, хмурый вид и неожиданно очень добрый взгляд. На втором фото в галерее он работает за ноутбуком. На третьем – стоит, засунув руки в карманы пальто, на Староместской площади. На четвертом – внимательно смотрит в темные глазницы черепов в Костнице. Последний кадр, конечно, несколько мрачный. Но место в Кутна-Горе историческое, логично, что он там решил сфотографироваться на память.

С надеждой открываю описание профиля. Оно не слишком меня впечатляет, но по крайней мере и не разочаровывает. Двадцать девять лет, любит Depeche Mode[6], собак и тыквенный суп. Информации немного, но собак я тоже люблю и ничего не имеют против британского рока. Как, впрочем, и против тыквенного супа.

Свайпаю вправо. И продолжаю изучать профили мужчин, которые тиндер подкидывает мне дальше. Периодически попадаются симпатяги, но я все равно снова и снова возвращаюсь мыслями к Мареку. Понимаю, что вряд ли он тоже прямо сейчас сидит онлайн. И вообще не обязан меня свайпать в ответ. Но когда на экране загорается яркая надпись «Новый мэтч!», я непроизвольно задерживаю дыхание, надеясь увидеть именно его.

Когда фотография Марека наконец загружается, я так счастлива, будто только что слопала вишневый штрудель.

1. Приют сладкоежек

На встречу идти было страшно так, что сводило живот. Ну, я надеялась, конечно, что это признаки волнения, а не предвестники очередного приступа. Я и так достаточно экстравагантна, чтобы запомниться собеседнику. Корчиться от боли на полу каварны для этого необязательно.

Место встречи выбрал Марек. Я раньше там не была и не сильно горела желанием разглядывать запретные тортики, но расположение в пяти минутах от офиса показалось удобным. Спрятанный на тихой улочке «Приют сладкоежек» выглядел так, будто сошел со страниц доброй сказки. Мне очень понравился мелодичный звон дверного колокольчика, мягкий свет старинных ламп и длинный деревянный прилавок со стеклянной витриной.

Я обвела глазами зал и быстро нашла сидящего в углу Марека. Он выбрал столик рядом со шкафом, заставленным книгами и настольными играми. Волнение тут же отступило. Во-первых, я обрадовалась, что сразу узнала его. Во-вторых, что он пришел раньше меня (ненавижу кого-то ждать, вся бы извелась, если бы пришлось сидеть тут одной). В-третьих, мне пришло в голову, что если беседа не задастся, можно будет сыграть в «Колонизаторов»[7]. Обожаю строить города, прокладывать дороги и яростно торговаться, меняя сено на овец.

Увы, мое приподнятое настроение длилось недолго. Подойдя к столику ближе, я поняла, что крепко попала. Нет, в жизни Марек не оказался в тысячу раз лучше, чем на фото. Его вряд ли можно было сравнить с голливудским актером или певцом популярного бэнда. Но, надеюсь, вам знакомо это странное чувство и вы сможете правильно меня понять.

Чувство, когда ты первый раз видишь человека и внутри что-то щелкает. Как будто игла встала на пластинку патефона и заиграла музыка. На монахов, наверное, так нисходит божественное озарение. Женщины же просто понимают: в этого парня я влюблюсь. Неотвратимо и неизбежно. Такое чувство возникает редко и всегда неожиданно. Как появление в декабре пана, снимающего показатели счетчиков. То есть ты вроде и знаешь, что когда-то он неминуемо придет, но напрочь забываешь об этом, забив голову другими делами.

В общем, я запала на Марека с первого взгляда. Оставался, конечно, крошечный шанс, что с ним что-то не так. Например, окажется, что у него харизма горного тролля, тупое чувство юмора или мерзкий писклявый голос. Но когда Марек вежливо поздоровался и встал, чтобы помочь мне снять верхнюю одежду, эта призрачная надежда испарилась. Симпатичный, галантный и с низким бархатным голосом. Смертельное комбо.

Надо ли говорить, что я снова занервничала и начала нести полную чушь? А точнее, бурно жаловаться на свой гастрит. Тема, конечно, для меня животрепещущая, но вряд ли интересная собеседнику.

Проблема в том, что от волнения во мне всегда просыпается излишняя словоохотливость. И справиться с ней – выше моих сил. Все, что я могу, – утешаться мыслью, что это своеобразная проверка на эмпатичность. Если Марек сможет ее пройти, он точно герой моего романа. А если нет… ну, я хотя бы выговорюсь. Не могу же я постоянно ныть только родственникам, друзьям и коллегам. Они и так наверняка от меня устали.

Так что мне оставалось только смириться и трещать как сорока.

– Сейчас я расскажу тебе два плюса гастрита. Во-первых, после приступа, когда ничего не болит, жизнь кажется просто прекрасной. Все проблемы тускнеют на фоне трех часов наедине со спазмом желудка. Во-вторых, из-за этой чертовой диеты начинаешь стремительно терять килограммы. Вот смотри, – я верчу головой в разные стороны, – второй подбородок решил меня покинуть. А вот ямочки на щеках пока держатся.

– Они молодцы, – серьезно кивает Марек, заставляя мое сердце сделать кульбит.

Не столько от того, что он хвалит мои ямочки, сколько из-за того, что он действительно внимательно меня слушает. И даже уточняет:

– Сколько тебе еще нужно будет сидеть на диете?

– Врач дал размытые рекомендации, из которых следует, что питаться правильно нужно всегда. Правда, у него моравский говор, и я вообще мало что поняла. А исходя из того, что я нагуглила, слизистая восстанавливается около года. Правда, именно строгую диету обычно назначают на неделю-две сразу после приступа, потом постепенно можно расширять меню. Но жареное, жирное и сладкое остаются под запретом.

– То есть тыквенный суп тебе можно? – В глазах Марека сияет странная надежда.

– Можно, – твердо отвечаю я, хотя на самом деле полной уверенности в этом у меня нет.

– Тогда у меня есть предложение.

Я жду подробностей, над столиком повисает тишина. Марек как будто тоже ждет моей реакции, пауза затягивается, и я не придумываю ничего лучше, как спросить в лоб:

– Какое предложение?

– Амбициозное. Три недели, десять встреч в разных кафе, десять тарелок тыквенного супа. А в конце решаем: хотим встречаться дальше или нет.

– А тыквенный суп обязателен? Я в принципе его люблю, но как будто хочется разнообразия… – капризно уточняю я. Не решившись спросить о том, что на самом деле меня волнует. Почему нельзя решить раньше, подходим мы друг другу или нет? Я вот, кажется, уже все решила.

Марек пожимает плечами. Широкими, между прочим.

– Увы, без тыквенного супа не обойтись. Мне нужно написать статью и составить рейтинг.

Я мысленно бью себя по лбу за то, что не дала ему и пары слов рассказать о себе. И заинтересованно спрашиваю:

– Ты ресторанный критик?

Марек улыбается. Чертовски обаятельно.

– Не совсем, скорее фуд-блогер. Но эпизодически я пишу статьи в онлайн-медиа, а заодно делаю контент для своего YouTube-канала.

– Ты делаешь подборки интересных мест или сам готовишь? – Последний вопрос меня живо интересует. Потому что я сама ненавижу стоять у плиты.

– Нет, у меня блог не про рецепты, а про кафе, рестораны и интересные блюда. Хотя готовить я люблю, но на камеру свои «шедевры» не снимаю. Они обычно вкусные, но не то чтобы очень фотогеничные… В общем, на шеф-повара не претендую. – Он извиняюще улыбается. – Но вернемся к моему предложению. Что скажешь?

Слово «предложение», несмотря на невинный контекст, снова заставляет мое сердцебиение участиться. Перед ответом мне приходится помедлить пару секунд, чтобы сердце успокоилось.

– Я согласна.

А что еще я могла ответить?

2. Зерно и закат

Следующие два дня прошли как в тумане. Меня завалило рабочими задачами и правками клиентов. Быть дизайнером интерьеров не такая уж и творческая, как вам может показаться, работа. И тем не менее время подумать о прошедшем свидании с Мареком у меня все равно нашлось.

Я решила, что все прошло не так уж плохо, если он предложил этот забавный квест с тыквенными супами. Да, Марек понравился мне с первого взгляда, но лучше не бросаться в омут с головой. А дать себе время узнать его поближе. С какой стороны ни посмотри, десять свиданий выглядят как отличный план. Девять, точнее, одно же уже было.

В общем, в «Зерно и закат» я зашла гораздо более спокойная и уверенная в себе, чем при первой встрече. Заведение тоже разительно отличалось от прошлого. Белая плитка на полу, стены с неоновыми надписями, модные кресла. И довольно забавной формы: похожие на корзиночки для пирожных, только черные и на деревянных ножках. Марек снова пришел первым, на этот раз выбрав столик у панорамного окна.

Он задумчиво разглядывает что-то в смартфоне, но, услышав мои шаги, тут же поднимается, чтобы помочь снять пальто. Меня снова приятно удивляет его галантность.

Не понимаю тех радикальных феминисток, которые запрещают мужчинам открывать двери или подавать руку в транспорте. Вроде бы они называют это атавизмом тех времен, когда женщин считали слишком глупыми и хрупкими, чтобы принимать решения. Возможно, в подобных рассуждениях действительно спрятана суровая историческая правда, но лично мне они не нравятся. Можете заклеймить меня скучной и консервативной, но я считаю, что настоящее равноправие – это уважительное отношение, а не демонстративный отказ от вежливых жестов.

– Добавить в тыквенный суп креветки? – Голос официантки возвращает меня в реальность.

– А можете уточнить на кухне, есть ли возможность их отварить, а не жарить? Если да, тогда вареные добавьте, пожалуйста, – быстро соображаю я.

И только теперь замечаю, что взгляд Марека погрустнел.

– Что-то не так?

– Нет, что ты, все в порядке. Просто у меня аллергия на креветки, и я не могу заказать такой же. А если супы будут разные, это нарушит чистоту эксперимента. То есть мы не сможем объективно сравнить впечатления.

– А как вообще впечатления могут быть объективными? – уточняю я, эффектно приподняв одну бровь.

Я очень горжусь этим умением и считаю главным оружием в своем флирт-арсенале. В старшей школе пришлось несколько недель каждый вечер крутиться перед зеркалом, чтобы отточить движение до совершенства. И, кажется, все было не зря. По крайней мере, я считаю, что Мареку понравилось: он чуть прищуривается, разглядывая меня с улыбкой.

– Отличный вопрос. И весьма острый в моей среде. Не представляешь, сколько копий сломали блогеры, ресторанные критики и владельцы ресторанов, споря до хрипоты по этому поводу. Одни уверены, что существуют четкие критерии, по которым можно оценивать качество блюд. И достоинства заведения в целом. Другие утверждают, что все это чистой воды вкусовщина.

– А какой позиции придерживаешься ты? – Наклоняюсь я чуть вперед, заинтересованная.

– О, той, которую все ненавидят. Я центрист. Конечно, любое мнение субъективно, но критерии правда существуют.

– Какие же? – Мне правда интересно. – Ну, с рестораном еще понятно: мебель удобная – это плюс, туалеты чистые – еще один. Персонал вежливый – вообще огонь. Но как быть с едой?

– С едой все сложнее, да. Но все равно есть общие правила. Например, у бургера должны быть правильно прожаренная котлета и хорошая булочка.

Ох, зря я завела этот разговор. Теперь чертовски хочется бургер. Где там наш тыквенный суп? Бросаю взгляд на зал, делая вид, что задумалась над следующим вопросом, но официантки нигде нет. Наконец, собираюсь с мыслями и уточняю про булочку:

– Что значит «хорошая»?

– Во-первых, мягкая, чтобы ее легко было кусать. Во-вторых, упругая. Важно, чтобы она держала форму, а не разваливалась в руках.

– А если булочка, например, слишком сладкая?

– А вот это как раз вкусовщина, – усмехается он. – Как и соус.

– Но разве от этой вкусовщины все и не зависит? – качаю я головой. – Прости, у меня, наверное, своя профдеформация. Но по моему опыту, законы эстетики, которым учат в университете, и то, что реально нравится людям, это какие-то разные вселенные. О, знал бы ты, сколько нервов я потратила, защищая выбранную фурнитуру… Одни жить не могут без золотых ручек, другие готовы убить за такую «пошлость».

– Это ты не пробовала картофельный салат[8] с анчоусами вместо сельдерея.

– Иисусе! – кривлюсь я от омерзения. – Кто придумал такую гадость?

– Самый популярный в прошлом сезоне ресторан. Собрал тысячи восторженных рецензий, – широко улыбаясь, отвечает Марек.

– Скажи название, чтобы я обходила это место за километр.

Марек хохочет. У него, кстати, довольно приятный смех, низкий и раскатистый. Только мне не удается подольше им насладиться (как и триумфом от удачной шутки). Именно в этот момент наконец-то появляется официантка с тыквенным супом. Мы прерываемся на еду, а затем забываем прошлую тему и начинаем болтать о чем-то другом.

Ничего по-настоящему интересного дальше мы не обсуждали. Помню только, что атмосфера была удивительно беззаботной. Поэтому домой я поехала с приятным чувством, что второе свидание тоже удалось. И чуть не забыла выпить антацид[9]…

Сейчас объясню. Дело в том, что я здорово рисковала, вписавшись в это дегустационное приключение.

Да, тыквенный суп вполне безобиден, и его можно есть больным гастритом. Но только при условии, что никакие ингредиенты не жарили, прежде чем сварить, а еще не добавляли во время готовки специи. Увы, большинство заведений все вышеперечисленное делают. И попросить что-то исправить нельзя: они же не варят каждую порцию отдельно, а наливают из общей кастрюли.

Теперь вы понимаете, что на каждом свидании с Мареком я играла в русскую рулетку. Таблетка после, конечно, снижала вероятность заработать приступ, но не исключала его полностью.

Впрочем, я заранее ни о чем не жалела. И планировала продолжать в том же духе. Ведь кто не рискует, тот не пьет шампанское. А мне хотелось бы его когда-нибудь снова выпить.

Желательно – на своей свадьбе.

3. Тихая веранда

Сегодня мы встретились в небольшой ресторации. Интерьер простенький, но симпатичный, в итальянском стиле. Темно-серые стены, классические круглые столики, красные скатерти в клетку. В прошлой жизни я обязательно заказала бы здесь пасту и бокал красного сухого.

– Что бы ты делала, если бы у тебя было неограниченное количество денег? И можно было делать что угодно и сколько угодно, – спрашивает Марек.

Мне почему-то кажется, что он слегка взволнован, хотя выглядит спокойным. Возможно, я надумываю просто потому, что Марек мне нравится. И хочется, чтобы он тоже неровно дышал в мою сторону.

Ладно, надо вернуться мыслями к вопросу. Он, кстати, интересный. Правда, есть подозрение, что Марек взял его из какого-то списка типа «36 вопросов, чтобы влюбиться» Артура Арона.

– М-м-м, не знаю, – мычу я, судорожно пытаясь сообразить что-то искреннее и оригинальное. – Если честно, с трудом представляю. Наверное, стоило бы отправиться в кругосветное путешествие. Но меня эта идея немного пугает. Столько мороки, нервов, сил. Боюсь, я заядлый домосед. И просто так же сидела бы за компом и моделила в 3ds Мах, только без дедлайнов и правок клиентов. Просто для удовольствия.

– Понимаю, – кивает Марек. – Такое чувство, что мир захватили жаворонки и туристы. Если ты любишь поспать до обеда и не мечтаешь облететь полсвета, с тобой что-то не так.

– Да! – тут же оживляюсь я. – Спасибо, наконец-то нормальный человек.

Марек усмехается:

– Я, кстати, не очень люблю летать. Не то чтобы боюсь, но меня раздражают все эти очереди, досмотры. А когда летишь, чувствуешь себя зависшим где-то вне времени и пространства. Нет ощущения динамики. Вот поезда совсем другое дело.

Я представляю, как здорово было бы сидеть в поезде, положив голову Мареку на плечо. Слушать музыку и рассеянно смотреть на смену пейзажей за окном. И мечтательно протягиваю:

– О да-а-а, путешествие в поезде – это что-то особенное.

Наш диалог прерывает официант. Пока он снимает тарелки с подноса, мы с Мареком одновременно тянемся к подставке с приборами, и… наши ладони соприкасаются. Мои пальцы тут же обжигает, как огнем, и я непроизвольно отдергиваю ладонь. Марек спокойно достает ложки и одну из них протягивает мне.

Становится неловко за свою такую глупую реакцию. А еще обидно, что Марек остался невозмутимым, как слон. Кажется, тыквенный суп волнует его куда больше, чем я.

Или он просто хорошо умеет притворяться?

Этот вопрос мучил меня еще долго после того, как мы разошлись. Весь вечер я прокручивала свидание в голове, пытаясь понять, нравлюсь ему или не очень. Ворочалась в кровати, пока не увидела, что на часах уже час ночи. Ужас от того, что мне вставать через пять часов, помог плюнуть и отбросить навязчивые мысли в сторону. Ведь только бессонницы мне не хватало для полного счастья. Хватит с меня и гастрита.

В конце концов, мне хотя бы не надо ждать, когда он напишет. У нас впереди еще семь свиданий.

4. Дом у камина

В этой каварне я уже несколько раз была. Летом здесь здорово сидеть в маленьком живописном палисаднике. Но и осенью хорошо: внутри простенько, но уютно. Квадратные столики настолько маленькие, что дистанция с собеседником сокращается сама собой. Я не против. Мне нравятся темные деревянные столешницы. И серо-зеленые глаза сидящего напротив Марека.

Он не тратит много времени на изучение меню. Главное блюдо все равно известно. Только на этот раз к тыквенному супу он выбирает не каву[10], а чай латте. Я же снова прошу у официантки какао.

– Какой у тебя любимый супергерой? – Сегодня я храбро беру инициативу в разговоре в свои руки.

Марек замирает, его взгляд летит вверх, на пару секунд зависает у потолка и только потом возвращается ко мне. С серьезным видом парень заявляет:

– Януш Корчак[11].

Наступает моя очередь растерянно молчать. Признаться, я в порядочном шоке.

– А у тебя? – добивает меня Марек встречным вопросом.

– Даже не знаю… – Я стыдливо капитулирую. – Я ожидала, что ты назовешь Бэтмена, Флэша или Железного человека. Боюсь, Пайпер из «Зачарованных» теперь звучит жалко.

Марек моргает.

– Да нет, прости, это я дурак. Точнее, душнила. Пайпер очень даже ничего, хотя мне, если честно, больше нравилась Прю.

– Ты смотрел?! – Я чувствую, как моя челюсть стремительно летит вниз, а брови поднимаются вверх.

– Два сезона. Без Прю стало как-то скучно, а Пейдж мне не зашла.

Я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны, меня почему-то слегка царапает ревность, хотя мы обсуждаем вымышленных женщин. С другой – я в бешеном восторге. Парень, который смотрел «Зачарованных»! Ощущение, будто выиграла в монополию.

Мою радость омрачает только сквозняк. Каждый раз, когда кто-то заходит или выходит, промозглый осенний ветер врывается в маленький зал и дует мне прямо в спину. Вот и сейчас – стоило двери хлопнуть, и я тут же поежилась.

Марек, увидев это, нахмурился. И предложил:

– Хочешь, поменяемся местами?

– Да нет, не стоит. Не так уж сильно тут дует. А я не мерзлявая, – с улыбкой отказалась я.

– Тогда подожди минутку.

Марек произнес это, уже начав вставать из-за стола. Я даже успела слегка испугаться, что он хочет отсюда уйти. И закончить наше свидание прямо сейчас. К счастью, я ошиблась: Марек направился в сторону барной стойки. А через две минуты вернулся с «добычей» и укрыл мои плечи мягчайшим флисовым пледом.

Иисусе! Либо его воспитывала гениальная мама, вбив вежливость на уровень инстинктов, либо он всерьез мной заинтересовался. Разум еще немножко сомневался в последнем, но сердце уже забилось быстрее, преисполнившись надежды.

Следующие полчаса я что-то вяло мычала, поддерживая беседу. Интеллект и остроумие дружно решили меня покинуть, не справившись с резким выбросом серотонина. Или что там вырабатывается у влюбленных, которые тупеют от счастья?

Пришла в себя я уже после свидания. Когда в трамвае почувствовала легкие спазмы в правом боку. Оставшиеся пятнадцать минут пути я провела как на иголках. Воображение рисовало жуткую картину, как я три часа сижу в обнимку с унитазом, мучаясь от боли и тошноты одновременно.

Не могу передать словами свою радость, когда обнаружила дома, что просто хотела пукнуть.

5. Запах зефира

В субботу мы снова встретились в уютной каварне. Маленькое заведение пряталось в переулке, скрываясь от случайных посетителей за стеной плюща. Если идти мимо, можно и не заметить среди густой зелени маленькую деревянную дверь. Я решила, что «Запах зефира» – секретное место для своих. Иначе объяснить, почему здесь так тихо и спокойно в выходной день, я не смогла.

Нам даже удалось устроиться в самом уютном уголке на втором этаже, за столиком у окна. Марек сидит в глубоком кресле, я – на широком подоконнике с подушками. Две порции тыквенного супа уже на столе.

– Как тебе этот образец? – шутливо спрашивает Марек, тыкая ложкой в тарелку.

Этот вопрос каждый раз заставляет меня напрягаться. Удивительно, но все супы, что мы пробовали, были… одинаковые. Ну, тот, с креветками, немного отличался. Я думала, что на диете мои языковые рецепторы очистятся и я начну различать мельчайшие оттенки вкуса. На практике же все ровно наоборот. Ну, суп и суп. Тыква с картошкой и сливками.

– Ну… мне кажется, его немного пересолили, – наконец нахожусь я с ответом.

– Может, повар влюбился? – широко улыбается и многозначительно смотрит на меня Марек.

По крайней мере мое сердце считает, что многозначительно. От этого взгляда оно начинает стучать интенсивнее. Кое-как совладав с собственным организмом, я отшучиваюсь.

– Надеюсь, не в официантку. У нее кольцо на пальце.

– Может, они женаты, – пожимает плечами Марек. – Ведь могут же люди заново влюбиться друг в друга?

– Ох, не знаю. Мне кажется, мои родители после тридцати лет брака мечтают друг друга убить. Впрочем, если кто-то предложит им развестись, то сам с высокой вероятностью станет трупом. Они тут же объединятся, чтобы от него избавиться. А как обстоят дела у твоих?

Улыбка с лица Марека испаряется.

– Мой отец умер, – тихо отвечает он.

Мое сердце снова сжимается, но на этот раз от сочувствия.

– Соболезную.

– Это случилось довольно давно, семь лет назад. Я был достаточно взрослым, чтобы поддержать маму. Конечно, было тяжело, но мы справились. Сейчас она, кстати, с кем-то встречается, но пока стесняется нас познакомить. – На лицо Марека возвращается улыбка. Не такая широкая, как до этого, но все же искренняя.

Из моей груди вырывается вздох облегчения.

– Это здорово, что она не сдается, а продолжает жить дальше… – Я смущаюсь, но все же добавляю: – И ты тоже. Здорово, что ты радуешься за маму и не ревнуешь, что у нее есть личная жизнь.

– Ну, мне уже не пять лет, чтобы ревновать ее к кому-то. Хотя, должен признаться… – Марек заговорщицки снижает голос, – мне до сих пор нравятся светящиеся звездочки на потолке.

Я смеюсь, поражаясь его умению так легко и непринужденно говорить о тяжелом прошлом. И, конечно, восхищаюсь искренностью.

Погрузившись в детские воспоминания, мы болтаем, пока на город не опускаются сумерки. Я бы легко просидела с Мареком до позднего вечера, но суп давно съеден, а меня еще ждет шоппинг с подругой. Приходится расходиться.

Марек, как всегда, галантен: встает первым и помогает мне надеть пальто. Но тут его толкает другой гость, пробирающийся мимо нас к выходу. И Марек наваливается на меня всем телом, а затем осторожно отстраняется, придерживая за талию.

Иисусе! В эти несколько секунд я чуть не задохнулась от восторга. Нет, в первый момент я, конечно, ничего не поняла. Но буквально через пару мгновений, когда осознание случившегося добралось до моего разума, накатило неописуемое чувство…

Знаете, это было так… Так, будто ты после долгой поездки вернулся домой. Когда все вокруг кажется единственно правильным, родным и уютным. Вот что-то похожее я испытала, почувствовав руку Марека на моей талии. И по пути домой еще долго прокручивала этот короткий эпизод в голове. Буквально поставила воображение на повтор.

Нужно ли говорить, что всю дорогу меня преследовало в запотевшем окне трамвая собственное улыбающееся отражение?

6. Мокко и компания

На следующий день я решила, что у столь бурной реакции на простое прикосновение может быть только одно рациональное объяснение: у меня давно не было секса.

Эта мысль стала роковой ошибкой.

Потому что, начав думать о сексе, я уже не могла остановиться. Соблазнительные фантазии преследовали меня повсюду: на работе, в каварне, по пути домой, в ванной и, конечно же, в постели перед сном. Да даже в церкви!

Нет, я не пыталась спрятаться от дьявольского искушения в святых стенах. Если что, я не такая уж ярая католичка – просто не могла пропустить крещение племянника. И сидела всю мессу с красным от стыда лицом.

В результате к среде я пришла к неутешительному выводу. Варианта было всего два: либо я нимфоманка, либо по уши влюбилась. Что делать в обоих случаях, я не имела ни малейшего представления. И даже думала отменить свидание и записаться к доктору. Но узнав, что запись к сексопатологу закрыта на четыре месяца вперед, решила все-таки набраться храбрости. И встретиться с предметом своего вожделения лицом к лицу.

Войдя в «Мокко и компания», я сразу поняла, что дело – труба. Владельцы каварны, продумывая интерьер, явно вдохновлялись легендарным сериалом «Ару-зья». В центре зала стоял большой оранжевый диван, и именно на нем сидел Марек. Все маленькие круглые столики вокруг были заняты. Так что мне не осталось ничего иного, как устроиться рядом.

– Тебе можно сыр? – уточняет Марек, задумчиво изучая меню.

– Теоретически да, но немного. По крайней мере, у меня никогда на него не было реакции.

Я отвечаю, стараясь не думать, чего я хочу больше: отодвинуться на самый край дивана от греха подальше или, наоборот, придвинуться ближе, чтобы касаться его ноги своей коленкой. Иисусе! От одной мысли об этом мне становится жарко.

– Отлично. Здесь тыквенный суп подают с пармезаном, это вкусно, – с довольным видом кивает он. – Как прошла твоя неделя?

– Сложно, – честно, но лаконично отвечаю я. Хотя очень хочется добавить: «Из-за тебя».

Марек переводит на меня внимательный взгляд. Становится так жарко, что хочется попросить официанта включить кондиционер.

– На работе проблемы?

– Да нет, там все как всегда… А вот на выходных мне пришлось пережить крестины племянника.

– Сочувствую. Однажды ребенок в костеле залепил мне жвачку в волосы. Пришлось сбривать виски. Это было душераздирающее зрелище.

Я смеюсь. Стрижка, нарисованная моим воображением, Мареку действительно не к лицу. Эротическое напряжение немного спадает.

Когда приносят суп, становится еще легче. Мы, как обычно, непринужденно болтаем, перебрасываясь шутками. Но, расставшись после этого свидания, я чувствую грусть.

Ведь нет ни одного признака, что Марек испытывает то же самое, что и я. Он милый, вежливый, забавный… но я не замечаю, чтобы его глаза горели, когда он смотрит на меня. Он не бросает украдкой взгляды, не пытается прикоснуться ко мне.

При этом мои чувства очевидны. Так, может, стоит перестать тянуть кота за хвост и мучить себя?

7. Кофейня под липами

– Я думаю, нам нужно все решить прямо сейчас.

Говорю это уверенно, хотя голова кружится от собственной храбрости. Марек замирает, но не меняется в лице. Только чайная ложка, которой он размешивал сахар в кофе, слегка дрожит в его большой ладони.

– Почему? – ровным голосом спрашивает он.

Думаю, вас беспокоит тот же вопрос. Но чтобы все объяснить, нам придется вернуться на полчаса назад, когда я неторопливо шла в «Кофейню под липами», любуясь своим отражением во всех встречных окнах. Мне очень нравилось мое новенькое леденцово-розовое пальто. И кудри, которые мне накрутили в салоне. Я сделала укладку, потому что сегодня удалось закончить с работой пораньше. Приходить первой и ждать Марека в каварне не хотелось, поэтому я решила одновременно убить время и навести красоту. Но как бы я ни хотела прийти вовремя, а еще лучше – как обычно, немного опоздать, в результате пришла на десять минут раньше.

И, войдя в дверь, с удивлением обнаружила Марека, который болтал с продавщицей за стойкой. И не просто делал заказ, а активно флиртовал, судя по ее пунцовым щекам и его широкой улыбке. В первое мгновение мне хотелось развернуться, громко хлопнуть дверью и броситься прочь, куда глаза глядят. Но через пару секунд я передумала и решила подойти поближе, чтобы убедиться в том, что не напридумывала себе лишнее. Хотя то, что никто не обратил внимания на мое появление, явно было дурным знаком.

Обведя взглядом небольшое помещение, я обнаружила, что рядом со стойкой удачно расположен маленький коридорчик, ведущий в женский туалет. Ступая практически на цыпочках, чтобы не стучать каблуками сапог, я прокралась в этот закуток. По пути я на всякий случай не смотрела в сторону Марека, отвернувшись в другую сторону. В новом пальто и с кудрявыми локонами он не должен был меня узнать со спины. Спрятавшись за углом, я напрягла слух, стараясь расслышать, о чем говорит сладкая парочка. К счастью, музыка в каварне играла совсем тихо, и мне хорошо удалось разобрать слова Марека. Но услышанное поразило меня гораздо сильнее, чем я могла представить.

– Я понимаю, что это немного странная просьба и вам придется договориться с поваром. Но я готов отдельно доплатить за сложности любым удобным способом. Перевести вам на карту или оплатить несколько других блюд. Как скажете. Кроме того, я, конечно, обещаю сделать пост про вас у себя в блоге.

– Что вы, это не так уж сложно. Конечно, сварить отдельную тарелку супа потребует времени, но я прямо сейчас схожу на кухню и попрошу повара. И просто пробью в чеке вам целую кастрюлю, как четыре порции. Если честно, я бы вообще не стала этого делать, но иначе у хозяина могут возникнуть вопросы.

– Спасибо вам большое.

– Не за что! Это так романтично… как в кино. Первый раз с таким сталкиваюсь. Давайте еще раз сверим, все ли я правильно записала. Итак, в супе не должно быть перца, имбиря, репчатого лука, чеснока, оливкового масла и любых других специй, кроме соли. Просто отваренные овощи, смешанные со сливками. При подаче тыквенными семечками тоже не посыпать?

– Уточните это позже, во время настоящего заказа, пожалуйста. Хотя, вероятно, моя спутница сама об этом скажет. Вы же сохраните мою просьбу в секрете? Я боюсь, ее может смутить моя дотошность. Просто не хочу рисковать ее здоровьем.

Дослушав разговор до конца, я спряталась в туалете, чтобы дать себе время собраться с мыслями. Затем помыла руки холодной водой, ополоснула лицо, насухо вытерла его бумажным полотенцем и пошла в зал. А потом огорошила Марека своим заявлением. Ну и немного себя саму.

– Почему? – снова спрашивает меня Марек, вырывая из воспоминаний.

Я набираюсь смелости и говорю то, в чем давно хотела признаться.

– Потому что мне не нужно еще три свидания, чтобы понять, что я в тебя влюблена.

8. Кофейная набережная

Если вам интересно, чем закончилось мое признание, я опущу кое-какие детали.

Скажу только, что впервые в жизни у меня отнялись ноги от поцелуя. Если вы думаете, что я утрирую, то очень зря. Я абсолютно уверена, что, если бы Марек не так крепко прижимал меня к себе, мои коленки точно познакомились бы с брусчаткой. К счастью, его объятия были нежными и надежными, как он сам.

Весь следующий день я вспоминала тот поцелуй и улыбалась до ушей. Не морщилась даже на обеде, когда, как обычно, уныло ковыряла вареную куриную грудку. Впервые она показалась мне вполне съедобной.

А вечером… вечером мы с Мареком отправились в следующее заведение по списку – «Кофейную набережную». Ведь рейтинг самых вкусных тыквенных супов Праги сам себя не составит, верно?

Как 9 и 10, только еще лучше. Борувка и цукр[12]

Прямо сейчас, спустя два года, я сижу в своей маленькой, уютной, стильной квартире и… плачу. Потому что мы с Мареком решили пожениться, продать ее и купить жилище посолидней. Поэтому перед встречей в «Борувке и цукре» я забежала сюда, чтобы сделать несколько фото для риэлтора.

Конечно, за два года произошло немало всего. Влюбленность потихоньку выветрилась, но ее сменила нежная привязанность. А еще – осталась страсть. О, видели бы вы, с каким жаром мы умеем с Мареком ссориться! Я, между прочим, чемпион по громкому хлопанью дверьми.

И все же если бы меня поставили перед выбором: расстаться с Мареком или жить с гастритом до конца своих дней… я бы без колебаний согласилась сидеть на диете. И совершенно уверена, что не так уж сильно на ней бы мучилась.

Хорошо, что еще в прошлом году мой желудок полностью пришел в норму. И мы с Мареком отметили годовщину наших отношений, снова устроив десять свиданий с тыквенным супом. Попробовав их все заново в том виде, в каком их задумывал повар, я скорректировала топ, составленный Мареком в первый раз. Не представляю, почему он поставил суп из «Приюта сладкоежек» на второе место.

Единственное, чем я могу его оправдать, – тем, что он потерял разум, влюбившись в меня с первого взгляда.