Осень в Шотландии

Глава 16

По дороге катился возок. Шарлотта не узнавала карету. Это был первый экипаж, который сумел пробраться к замку по глубокому снегу. Джордж уехал две недели назад. Две долгих недели. И все это время Шарлотта ждала и смотрела в окно, чувствуя себя сразу и молодой женой, и круглой дурочкой.

Она летела вниз по ступеням, удивляясь, почему Джордж просто не распахнул дверь и не прошел по вестибюлю замка с таким видом, словно ему принадлежит каждый дюйм земли у него под ногами.

У подножия лестницы она помедлила, ожидая, пока Джеффри откроет дверь. Скованные движения старика были медлительны, у Шарлотты хватило времени поправить волосы и корсаж платья, одернуть юбку, снова ее приподнять, чтобы взглянуть на туфли, и горько пожалеть, что не успела переодеться. Именно сегодня ей вздумалось почистить оловянные пивные кружки, так что запах уксуса и соли наверняка сопровождает ее появление.

«Ну пожалуйста, поспеши!»

Дважды она сдержалась и не бросилась обгонять Джеффри, чтобы самой открыть заложенную железным засовом дверь. Старый слуга наверняка бы обиделся.

«Поспеши, ведь он ждет на морозе. Надо скорее его впустить!»

Шарлотта сделала несколько шагов к двери, не заботясь о том, чтобы сохранить самообладание. Наступало время, когда следовало отбросить притворство и честно посмотреть друг другу в глаза. За прошедшие несколько недель ему каким-то образом удалось заворожить, позабавить, очаровать ее, стать тем человеком, о котором она постоянно думает, и от этих мыслей у нее перехватывало дыхание и начинало колотиться сердце. Шарлотте хотелось поведать ему свои тайны, спросить совета, самой что-нибудь ему посоветовать, а потом заснуть в его объятиях.

Когда же она успела влюбиться в собственного мужа?

Наконец Джеффри отступил, пропуская вперед мужчину. Шарлотта приоткрыла рот, чтобы приветствовать его, губы сами собой расплывались в счастливой улыбке. Сердце отбивало поспешный ритм, ладони сделались влажными, от волнения она даже поджала пальцы на ногах.

Но это оказался не Джордж.

К ней, приветливо протягивая руки и сердечно улыбаясь, приближался Спенсер.

– Шарлотта! – воскликнул он так, словно они не виделись несколько месяцев, а не несколько недель. – Вы, как всегда, прекрасно выглядите!

При виде старого друга улыбка Шарлотты померкла, но она с усилием водворила ее на место, понимая, что не следует так грубо демонстрировать свое разочарование.

– Спенсер! – приветливо проговорила она, пожимая протянутую руку. – Как приятно снова тебя видеть! Как тебе понравился Эдинбург?

– Ни одна женщина в Эдинбурге не способна с вами сравниться. Все дамы, кому я был представлен, просто меркнут рядом с вашей красотой.

Когда он успел стать таким льстецом? И зачем он напоминает ей о том, что холост и ищет жену? Почему думает, что ей есть до этого дело? Она-то замужняя женщина, которая ищет мужа.

Месяц назад она, пожалуй, покраснела бы, была бы польщена его похвалой. Но сегодня его внимание казалось ей слишком прямолинейным и даже навязчивым. С другой стороны, ему же неизвестно о том, что произошло в Балфурине в его отсутствие. Бедняжка…

Шарлотта взглянула на Джеффри, который все стоял у открытой двери, как будто собираясь выпроваживать нежданного гостя. Джеффри явно демонстрировал преданность хозяину. Джеффри не одобрял хозяйку. Впрочем, Джеффри никогда ее не одобрял, а с тех пор, как в Балфурине открылась школа и здесь появился целый выводок англичанок, его лицо вообще превратилось в застывшую маску осуждения.

К счастью, Шарлотта давно научилась его игнорировать.

– Джеффри, – обратилась она к слуге, – распорядись, чтобы в зеленую гостиную подали угощение.

Слуга промолчал, не поклонился и никак не выразил готовности выполнить приказание хозяйки, Шарлотта сумела удержать вздох и направилась в одну из парадных комнат, отделанную три года назад.

Спенсер прекрасно знал эту комнату, Шарлотта множество раз принимала его здесь. Однако гость остановился на пороге и с одобрением оглядел убранство помещения, словно видел его в первый раз. И в первый раз этот взгляд показался Шарлотте слишком расчетливым, как будто оценивающим стоимость двух стоящих друг против друга диванов и набора фарфоровых безделушек на каминной полке. Ей почти захотелось сообщить ему цену бронзовой вазы в углу и резного столика за диваном. Сдержавшись, она промолчала и лишь жестом пригласила его сесть у огня.

Шарлотта так страстно ждала Джорджа, что сейчас невольно сравнивала его со Спенсером. Оба одного роста, высокие, но Спенсер светловолос, а Джордж – брюнет. У Джорджа пронзительные синие глаза, у Спенсера – карие, неопределенного оттенка. Как странно, что они ей всегда нравились. И плечи у Джорджа шире. К тому же Спенсер, любитель поесть, становится полноват. Джордж куда более подтянут, его тело в отличной форме. В превосходной форме! Шарлотта почувствовала, как жар приливает к ее лицу.

– Вернулся мой муж, – отрывисто проговорила она.

Как только слова слетели с ее губ, Шарлотта задалась вопросом, намеренно ли она решила огорошить гостя этой нежданной информацией.

Спенсер был поражен, но ведь он – ее поверенный, его реакция могла быть профессиональной.

Должен ли он узнать, что она и Джордж… Леди Элинор называла это «супружескими отношениями».

– Скажите же что-нибудь, Спенсер!

Он сидел и смотрел на нее неподвижным, остекленевшим, как у снулой трески, взглядом.

– Как давно он дома? – сдавленным голосом спросил наконец Спенсер.

– Почти месяц, – спокойно ответила Шарлотта. – Он приехал в день выпускного бала. Нам вас не хватало, – с нажимом добавила она.

– Джордж сейчас здесь?

– Граф Марн, – поправила его Шарлотта, напоминая о титуле своего мужа. Спенсер не был ему представлен и, естественно, не должен был изображать знакомство, которого не было. Как странно, что до сих пор она позволяла Спенсеру подобные вольности, возможно, даже поощряла их! Шарлотта и подумать не могла, что ей может быть неприятно, когда Спенсер произносит имя мужа таким пренебрежительным тоном.

Теперь Джордж вернулся, и все изменилось.

– Где он был все это время? Чем он объяснил свое поведение?

Шарлотта чуть было не заявила Спенсеру, что это не его дело, но потом сообразила, что сама сделала это именно его делом, ведь он, как адвокат, принимал участие в ее попытке развестись.

Как теперь быть?

Много лет Спенсер был ее доверенным лицом, другом. Откуда ему знать, что все… изменилось?

– На Востоке. Ему нравится все иностранное. Меня это удивляет, – сказала она, опуская взгляд. – Насколько я помню, раньше он не интересовался путешествиями. С другой стороны, я совсем плохо его знаю.

– Признаюсь, Шарлотта, что я в растерянности, – произнес Спенсер. – Как он объяснил свое исчезновение? И свое теперешнее возвращение? Прослышал о ваших успехах? – Он оглядел комнату и как будто включил в этот взгляд всю школу. – Приехал за деньгами? Растратил ваше приданое и явился за добавкой?

Вопросы были назойливыми, почти грубыми, Шарлотте снова захотелось его одернуть. Одно слово – и он замолчал бы, но Шарлотта этого слова не произнесла. У нее возникло странное чувство, что в ней сосуществуют два человека. Та женщина, какой она была лишь месяц назад, охотно обсудила бы со Спенсером все подробности возвращения мужа. Но та, какой она стала сейчас – женщиной, влюбившейся в Джорджа, – чувствовала смущение и неуверенность. Все, что касается Джорджа, ей хотелось скрыть в глубине своего сердца, а не рассматривать и анализировать при беспощадном свете дня. И не обсуждать с этим человеком. Если у нее есть вопросы, она задаст их самому Джорджу.

– Он ничего от меня не хочет, – ответила Шарлотта, испытав при этих словах странную пустоту. Правда может быть очень болезненной. Возможно, она не нужна Джорджу даже в качестве жены, недаром же он исчез сразу, как только уложил ее в постель!

Что за странное чувство любовь! Туманит рассудок, смущает и тревожит чувства… Шарлотта часто слышала, что влюбленность – приятное состояние. Неужели она действительно испытывает удовольствие, впадая то в эйфорию, то в отчаяние?

– Он даже предложил дать мне денег на школу, – продолжала она. – Насколько я поняла, сейчас он – весьма состоятельный человек.

На это Спенсер ничего не сказал, но Шарлотта видела, что он сомневается в ее словах. Или в Джордже. Месяц назад она тоже бы сомневалась, а теперь оказалась зачарована этим поразительным человеком.

Вдруг дверь распахнулась. Появился Джеффри, буквально согнувшийся под тяжестью подноса, уставленного блюдами, чашками и старинным чайным сервизом.

Джеффри был не из тех, на кого действовали тонкие намеки, а потому Шарлотта откровенно нахмурилась, показывая, что поняла его мысль. Он обслуживал Спенсера как важную персону, но как человека не признавал. И не собирался делать этого ради хозяйки. Однако Балфурин и в стесненных обстоятельствах славился своим гостеприимством, а потому Джеффри приходилось поддерживать репутацию замка, даже если это вынуждало его наступить на горло собственной гордости.

– Шотландцы – тяжелый народ, – со вздохом произнесла Шарлотта, намеренно игнорируя тот факт, что сам Спенсер тоже был шотландцем. – Очень упрямы. Просто ненормально упрямы. В ущерб собственным интересам и даже здравому смыслу.

– Вы так полагаете? – спросил Спенсер, протягивая руку за чашкой. Джеффри, не давая Шарлотте поухаживать за гостем, схватил чайник и плеснул воды так, что она в равных долях попала в чашку и на блюдце. И подал чашку Шарлотте, как будто намеренно отнимая у нее привилегии хозяйки дома.

Шарлотта бросила на него сердитый взгляд, но Джеффри снова сделал вид, что ничего не заметил. И Шарлотта решила, что сейчас не время продолжать эту вечную битву с дворецким, а следует просто не обращать на него внимания. Однако это было проще сказать, чем сделать. В следующие несколько минут он умудрился уронить печенье ей на юбку и пролить на нее чай. В конце концов Спенсер получил свой чай, и Джеффри мрачно удалился.

– Это вы из-за него не любите наш народ? – спросил Спенсер, когда дверь за слугой закрылась, скорее, с треском захлопнулась.

– Не могу сказать, что шотландцы не нравятся мне как народ, – начала объяснять Шарлотта. – Многие люди здесь были со мной более чем просто вежливы. Они дали мне приют, когда мне больше некуда было идти. Но в каждом народе есть неприятные представители, которые могут нас раздражать. – Ей самой, к несчастью, досталось двое таких – Джеффри и Нэн.

– Джордж собирается здесь остаться?

Как странно, что некоторые вопросы приносят такую боль, как будто слова имеют шипы, и эти шипы впиваются в самое сердце!

– Подозреваю, что Джордж будет поступать так, как захочет он сам, – искренне ответила Шарлотта.

– Что вы будете делать, Шарлотта? Примете его как мужа?

– Разве у меня есть выбор?

– Уверен, что можно смягчить ситуацию. Вы хотите, чтобы я занялся этим делом?

Какой трудный вопрос!

Шарлотта провела ладонью по юбке, думая о том, сможет ли вывести это пятно. Скорее всего из-за Джеффри с этим платьем придется расстаться.

– Его следует удалить, – заявил Спенсер. – Назначить пенсию.

– Согласно завещанию старого графа, он может жить здесь до самой смерти, – вздохнула Шарлотта. – И терзать меня до самого конца.

Спенсер протянул руку и накрыл ее ладонь своей.

– Шарлотта, вы хотите, чтобы я нашел способ избавить вас от Джорджа? Может быть, вам все-таки удастся с ним развестись?

Как ей ответить на этот вопрос? Она уже провела немало времени, размышляя над ответом. Прошлой ночью, лежа в темноте, когда луна лишь изредка проглядывала сквозь тучи, Шарлотта спрашивала себя, чего в действительности она хочет. Она хочет Джорджа. Хочет иметь настоящий брак. Оба эти ответа напугали ее. Ведь осуществление этих желаний зависит не от нее самой, не от ее сил и возможностей, а от прихоти почти незнакомого ей мужчины.

Шарлотта никогда не стремилась к любви, никогда не мечтала о ней, как мечтали ее сестры. Никогда не хихикала из-за восхищенного взгляда или подаренного цветка. Правда, она вздыхала над сонетами, роняла слезинку из-за трагедии разлученных влюбленных, но в глубине души не верила, что люди действительно способны все это чувствовать.

Теперь любовь и страсть вошли в ее жизнь, и Шарлотта не понимала, как следует себя вести.

– Я не знаю, – наконец ответила она, чувствуя, что в ее голосе звучат отчаяние и надежда. Вдруг Спенсер тоже это заметил? – Пока я не знаю, что собираюсь предпринять.

– Вам лучше бы отослать его прочь, – посоветовал он.

– Как это можно сделать, Спенсер? Он – граф Марн, владелец Балфурина. Я не могу просто его выгнать, как неугодного лакея. – Она бросила на поверенного недовольный взгляд, но тот продолжал упрямо смотреть ей в глаза, как будто хотел уничтожить Джорджа силой своей воли.

– Тогда вы должны вынудить его уехать. Не поощряйте его оставаться здесь.

Взгляд Спенсера был так выразителен, что не могло быть сомнений в истинном смысле его слов. Знает ли он? Догадывается ли, что Джордж и она вместе спали?

– Он мой муж, Спенсер. – Ну вот, слова были сказаны.

Шарлотта заставила себя не отводить взгляда. Смотреть ему в глаза было нелегко, Шарлотта сама не понимала, увидела ли она там гнев или просто разочарование.

Спенсер поднялся, так резко поставив чашку на поднос, что фарфор звякнул о серебро.

– Думаю, вы пожалеете о своей доброте к Джорджу, – холодно проговорил Спенсер. – Он нанес вам ущерб однажды и сделает это снова.

– Предупрежден – значит, вооружен, – вставая, заметила Шарлотта. – Спенсер, я не могу забыть того, что он сделал. Но ведь несправедливо думать, что человек не может измениться.

Казалось, Спенсер хочет что-то добавить, но он лишь развернулся и вышел из комнаты, оставив дверь нараспашку. Через мгновение в проеме появился Джеффри.

– Ушел?

– Да, Джеффри, он ушел.

– Толкутся весь день, отдохнуть некогда, – заворчал старик.

Шарлотта с трудом сдержалась и заставила себя улыбнуться.

– Сомневаюсь, чтобы сегодня были еще гости, Джеффри. Во всяком случае, снег их задержит.

– И хорошо, – объявил дворецкий и зашаркал прочь.

Слава Богу, что Джордж не вернулся в это утро. Сейчас ей достался лишь угрюмый слуга, а иначе у нее на руках оказалось бы двое рассерженных мужчин, и каждому пришлось бы объяснять, кем ей приходится другой. Прекрасно, что этого удалось избежать.