Ошибка

Грейс

Когда я захожу в «Кофе-Хат», папы еще нет, поэтому я заказываю себе зеленый чай и нахожу нам два уютных местечка в углу. Субботнее утро, и в кофейне пусто. Что-то мне подсказывает, что большинство людей сейчас борются с похмельем после пятничной ночи.

Когда я усаживаюсь в плюшевое кресло, над дверью звенит колокольчик и входит мой отец. На нем неизменный коричневый пиджак и накрахмаленные брюки цвета хаки – этот его наряд моя мама называет «а-ля серьезный профессор».

– Привет, милая, – машет он мне. – Погоди, я возьму себе кофе.

Через минуту папа присоединяется ко мне за нашим столиком в углу, и вид у него более изможденный, чем обычно.

– Прости, что опоздал. Я зашел в кабинет, чтобы взять кое-какие бумаги, и там меня перехватила одна студентка. Хотела обсудить свою курсовую работу.

– Все нормально. Я сама только что пришла. – Я открываю крышку своего стакана, и пар поднимается мне в лицо. Подув на горячую жидкость, я делаю быстрый глоток. – Как прошла неделя?

– В суматохе. Я засомневался в качестве сданных работ, так что добавил себе рабочих часов, чтобы студенты могли задать вопросы по экзаменационному материалу. Каждый день оставался в университете до десяти вечера.

Я хмурюсь:

– Ты ведь в курсе, что у тебя есть ассистент? Он не может помочь?

– Может, но ты же знаешь, что мне нравится работать с моими студентами.

Да, я это знаю и уверена: именно поэтому все папины студенты так сильно его любят. Он преподает молекулярную биологию в магистратуре Брайара – курс, который, по идее, вряд ли может вызвать особый интерес у студентов. И тем не менее, чтобы записаться на занятия, выстраивается

целая очередь

Папа делает глоток кофе, глядя на меня поверх стаканчика:

– Значит, так, я зарезервировал нам столик в «Ферро», на шесть тридцать в пятницу. Это подходит имениннице?

Я закатываю глаза. Я

очень

– Именинница согласна только в том случае, если ты пообещаешь, что ей никто не будет петь.

Папа приходит в ужас:

– Господи, ты думаешь,

я

– Договорились.

– Точно ничего страшного, что мы не поужинаем в твой настоящий день рождения? Если ты хочешь отпраздновать в среду, то я могу отменить дополнительные часы.

– В пятницу будет отлично, – убеждаю я папу.

– Ну и славно, значит, определились. О, и вчера я снова говорил с твоей мамой, – добавляет он. – Она спрашивала, не передумала ли ты перенести свой приезд на май. Она была бы рада, если бы ты приехала на три месяца вместо двух.

Я медлю в нерешительности. Мне очень хочется поехать к маме этим летом – но на три месяца? Даже два – это уже много, и именно поэтому я настояла на том, чтобы вернуться в первую неделю августа, хотя занятия не начнутся до сентября. Не поймите меня неправильно, я обожаю свою маму. Она веселая и непосредственная, и такая энергичная и воодушевляющая, что создается впечатление, будто с тобой постоянно находится твоя собственная группа поддержки, размахивающая своими помпонами. Но еще она очень… утомительная. Мама словно маленькая девочка в теле взрослой женщины, которая следует каждому своему порыву, не думая о последствиях.

– Можно, я подумаю? – прошу я. – Мне нужно решить, хватит ли мне энергии, чтобы поспеть за ней.

Папа усмехается:

– Мы оба знаем, что ответ «нет». Ни у кого не хватит энергии, чтобы угнаться за твоей мамой, милая.

У

него

– Я дам тебе знать на выходных, хорошо? – Я тянусь за стаканом с чаем, но моя рука замирает, когда колокольчик звенит снова.

Входит темноволосый парень в свитере хоккейной команды Брайара, и на мгновение мое сердце останавливается, потому что мне кажется, это Логан.

Но нет. Это кто-то другой. Ниже ростом, массивнее и не настолько потрясающе красивый.

По мне прокатывается волна разочарования, но я отгоняю ее. Даже если бы в эту дверь

вошел

Ну коне-е-ечно

И честно? Меня это вполне устраивает. Каким бы невпечатляющим это ни было, но быть, э-э-э…

завоеванной

Логан

– Девушка когда-нибудь имитировала оргазм с тобой? – вырывается у меня. Сейчас утро понедельника, восемь часов, и я нервно постукиваю пальцами по кухонной столешнице, глядя на своего соседа.

Дин направляется к холодильнику, но останавливается так резко, что если бы сейчас на нем были коньки, то мне в лицо полетели бы кусочки льда.

– Прости, не расслышал. Что ты сказал?

Его лицо излучает полную невинность, и

только когда

– Я все понял с первого раза, – сквозь смех выдыхает он. – Просто хотел услышать, как ты спросишь это снова… о, черт… мне кажется, я сейчас обоссусь… – И из него вырывается новый приступ раскатистого гогота. – Ты трахнул девчонку, и она

сымитировала

Я так сильно стискиваю зубы, что даже больно. Что, скажите на милость, заставило меня решить, что довериться Дину –

хорошая

– Нет, – бурчу я.

Друг все еще ржет как припадочный:

– А как ты узнал, что она сымитировала? Она сказала тебе после? О боже, прошу, скажи «да»!

Я пялюсь в свою кружку с кофе:

– Она мне ничего не говорила. У меня просто такое ощущение, понял?

Дин открывает холодильник и вынимает картонную упаковку с апельсиновым соком, продолжая посмеиваться себе под нос:

– Это просто бесподобно. Один из самых известных бабников университета не смог заставить девушку кончить. Ты сейчас официально дал мне повод стебать тебя

годами

М-да, так и есть. Никто никогда не говорил, что я умный.

И почему, черт побери, я так зациклился на этом? Все выходные я боролся с искушением увидеть Грейс. Я силой заставил себя готовиться к экзаменам. Я шесть часов играл с Таком в

Ice Pro

А сегодня утром открыл глаза и понял – я так больше не могу.

У меня талант, черт побери. Женщины знают, что после секса с Джоном Логаном уйдут с блаженной улыбкой на лице, и меня сводит с ума мысль о том, что Грейс осталась неудовлетворенной. Это грызло меня несколько дней.

Дней

А знаете что? Да пошло оно все! У меня нет номера ее телефона, но я знаю, где она живет. А ведь я не смогу сегодня ни на чем сконцентрироваться, пока не исправлю это жуткую ситуацию.

Оставить девушку изнывать от желания – это не просто позорно. Это неприемлемо.

И вот через полчаса я стою напротив двери Грейс.

Появиться в общежитии девушки в половине девятого утра, должно быть, не лучший способ завоевать ее расположение, но мое глупое эго не позволяет мне уйти, и я, сделав вдох, стучу в дверь.

Через секунду мне открывает Грейс.

В одном лишь халате.

Ее глаза изумленно расширяются, когда она видит меня, а ее приветствие похоже на писк:

– Привет.

Проглотив ком в горле, я изо всех сил стараюсь не думать о том, что, скорее всего, под халатом она голая. Белая махровая ткань доходит до колен, пояс туго затянут вокруг талии, но верх чуть распахнулся, открывая моему взору зону декольте.

– Привет. – Мой голос звучит сипло, и я откашливаюсь. – Могу я войти?

– Гм. Конечно.

Грейс закрывает за мной дверь, затем разворачивается, и на ее губах играет смущенная улыбка:

– У меня не очень много времени. Через час начинается последний семинар по психологии, так что мне нужно одеваться – предстоит длинная дорога пешком через весь кампус.

– Ничего. У меня тоже не так много времени. Мой семинар начинается через полчаса. – Я засовываю руки в карманы, чтобы справиться с волнением. Я дико нервничаю, и понятия не имею почему. Раньше у меня никогда не возникало проблем при разговоре с девушками.

– Что случилось? – Грейс невозмутимо поправляет халат, словно осознав, что он вот-вот распахнется полностью.

– Ты ведь не кончила, да? – Вопрос слетает с моего языка прежде, чем я успеваю остановиться.

– Кончила что… – Она умолкает, а когда понимает, о чем речь, то заливается краской. – О. Ты имеешь в виду…

Я стискиваю зубы и киваю.

– Ну… нет, – признается она. – Не кончила.

Я старательно пытаюсь сохранять нейтральное выражение:

– Тогда почему сказала мне совсем другое?

– Не знаю. – Грейс вздыхает. – Ты уже кончил. И, думаю, мне не хотелось уязвить твое эго или еще что. Недавно я читала статью о том, как чувствительно мужчины воспринимают такие вещи. Что если женщина не достигает оргазма, это провоцирует возникновение у них чувства собственной неполноценности. Но ты знал, что около десяти процентов женщин вообще не испытывают оргазма во время сексуального акта? А значит, если исходить из этой статистики, мужчины на самом деле не должны чувствовать себя…

– Ты снова болтаешь.

На ее лице появляется виноватое выражение:

– Прости.

– Я не возражаю. Наоборот, даже рад, что ты волновалась о моем эго. – Я ухмыляюсь. – Это даже хорошо.

Она, похоже, ошарашена:

– Почему?

– Потому что все это время я только и думал о том, что не заставил тебя кончить. – Я пожимаю плечами. – И как сильно хочу это изменить.