Осиротевшие берега

Титовка

Сразу за мостом через реку Титовку еле заметная проселочная дорога уходит на восток. На ней нет ни одного дорожного знака. Скорость здесь регулируется ухабами, а правила дорожного движения заменяются добрым стремлением путников уважать друг друга.

Дорога, то поднимаясь на сопки, то прижимаясь к бурным водам Титовки, уводит нас все дальше и дальше в царство гор. Вот она забирается на так называемую восьмерку (несколько крутых поворотов). Справа, далеко внизу - речная гладь. Красивое и грустное место.

По рассказам старожилов, в 60-е годы по этой дороге везли с Рыбачьего ребят, уволенных после службы в армии в запас. Дело было поздней осенью. Дорога скользкая. При подъеме на "восьмерку" водитель стал переключать скорость, но что-то у него не получилось, и машина сорвалась с обрыва в реку. Погибли все, кто находился в кузове - 16 человек. Водителя и офицера выбросило из кабины. Еле живые, они хотели помочь товарищам, но в ледяной полынье были только мертвые тела.

По воле рока из кабины вылетел автомат. 22-летний офицер, подняв его, долго смотрел на следы трагедии - на дрожавшего водителя и на погибших ребят.

Потом короткая автоматная очередь эхом пронеслась по речному каньону. Паренек-водитель покачнулся и, свернувшись калачиком, полетел в воду.

Неторопливо забросив автомат за спину, офицер дошел до моста у поселка Новая Титовка. В те годы там находился КПП. Ничего не говоря дежурившим матросам, доложил в часть о трагедии. Попросил закурить. После двух-трех затяжек бросил сигарету. Долго пристраивал автомат к подбородку и... нажал на курок.

Спустя год в память о погибших на берегу реки был установлен обелиск. Стоит он и сегодня, давно некрашеный, всеми забытый, безликий и безымянный.

Устье реки Титовки богато историческими событиями. В прошлом даже название самой реки несколько раз претерпевало изменения - ее называли Китовкой, Скитовкой, Ситовкой. (Замечу в скобках, что бедствующему там в последние годы военному гарнизону больше по душе второе название).

Известно, что до ХУ1 века и губа, и река Китовка принадлежали мотовским лопарям. А в 1556 году повелением царя Ивана Грозного были переданы во владение Печенгско-го монастыря. В повелении шла речь и о "вымете" (выбросе) китов. "Коли из моря выкинет кита или моржа, или иного какого зверя..."

"Вымет" китов на берег дал название и губе, и реке. В первой половине XIX века известный исследователь Севера Михаил Рейнеке писал: "Иногда в течение лета выбрасывает на берег до 10 китов, обыкновенно менее, но весьма редко ни одного. Все берега покрыты костями или не истлевшими еще остатками сих животных".

Почему киты для своей гибели выбирали именно это место? Что манило их сюда, заставляло выбрасываться на песчаную отмель? Может быть, виной всему геологическая особенность этого краешка Земли? Известно, что полуострова Рыбачий и Средний растут, ежегодно поднимаясь все выше и выше над водами Баренцева моря. Много веков назад они были островами, и плавающие в то время в местных водах прародители китов могли свободно проплывать мимо скал Муста-Тунтури из Мотовского в Варангерский залив.

Постепенно этот путь становился все мельче и мельче, и наконец настал день, когда киты натолкнулись на непреодолимое препятствие. Вот тут-то животные и заметались в поисках выхода из ставшего ловушкой Мотовского залива. Обессиленные, потерявшие надежду, они выбрасывались на берег. (Любопытно, что в наши годы тоже было несколько случаев выброса китов, но на другой стороне полуострова - из Варангер-фиорда).

В иные годы "вымет" китов на берег доходил до 18-ти случаев. Туша одного животного давала около 2000 пудов сала. А это был товар, который охотно покупали иностранцы для изготовления мыла и для освещения домов.

Торговые люди и местные жители называли Титовскую губу "китовой могилой" и радовались достатку, который имели благодаря этому месту.

Кроме морского зверя печенгские монахи ловили в реке Титовке семгу, а в губе - селедку. Для хозяйственных нужд имели стан со складами, жилыми и промышленными постройками. Первоначально они переправлялись через реку на лодках, а со временем построили мост. Ручей, впадающий слева в устье реки, в одно лето перегородили дамбой. На самой Титовке сложили несколько каменных ряжей. Лес для деревянного настила заготовили в верховьях реки, и течение принесло его прямо к месту строительства.

Следы той деятельности видны и сегодня.

После ликвидации в 1764 году Печенгского монастыря Китовка вновь перешла во владение мотовских лопарей. А они вели свое хозяйство проще, чем монахи, - продавали выброшенных китов Кольским купцам. Купцы китов разделывали и продавали сырье..

Со временем китов у Мурмана плавало все меньше и меньше, а их "вымет" на берег стал событием. Название Китовка начало забываться и в итоге постепенно преобразовалось в Титовку.

В 1883 году на Титовских островах на правах колониста поселился Кольский мещанин, предприниматель и торговец Павел Хипагин с сыном Иваном. Хипагины построили дом, салотопню, лавку, небольшую церковь. Для промысла имели два мореходных судна.

С материка на остров люди перебросили мост. Обветшалый, он сохранился до Великой Отечественной войны. А в войну немецкие горные егеря мост подремонтировали и разместили на острове пост наблюдения и артиллерийскую батарею.

На Титовском острове можно найти следы хозяйствования лопарей, печенгских монахов, поморов и немцев. Такой вот многослойный исторический "пирог".

В 1897 году в устье реки Титовки существовало постоянное поселение. Появился небольшой пирс, избушки рыбаков-промысловиков в губе Кислухе и на мысу Лысый. Сюда переселились три семьи из Печенги. Возникла колония Титовка, В 1926 году в этой колонии жило 105 человек.

В годы революции в Титовке, как и в большинстве населенных пунктов, расположенных на Кольском полуострове, не кипели страсти. Просто, спустя некоторое время, люди узнали о свержении царя, но это мало изменило их жизнь.

В 1930 году в Титовку приехали уполномоченные из Колы. Собрали жителей. В одни сутки был организован колхоз "Рыбацкий труд", существовавший до 1941 года.

- Война настигла меня в поселке Титовка-река. Служил при штабе 95-го стрелкового полка, - вспоминал ветеран Титов. - В поселке к тому времени гражданских почти не было. А вот на той стороне реки стояло несколько домиков, где проживали семьи рыбаков. Помню, две девушки там были, как хрусталинки. А куда они делись, когда началась вся эта мясобойня, не знаю. Наверное, бросили все - и по столбовой на Колу.

В канун войны на месте поселка Новая Титовка были всевозможные склады, стоянка машин, бензовозы, медицинская часть. Короче, добра немерено.

В самом поселке, а это там, где в последние годы находились склады морских мин, располагались штаб полка и полевой штаб дивизии. Помню, был клуб, стадион, казармы. На мыску у реки висели рыболовные сети. Немец пошел через границу 29 июня. Его ждали, но нервозность была. Все суетились...

Уже утром началась эвакуация штабов и имущества на ту сторону реки, к складам. Добро возили на телегах, так как машины почему-то стояли. Ближе к обеду в поселке стали появляться отступающие бойцы, грязные, пришибленные. Помню, один командир батальона бегал по поселку с мешком в руке и требовал, чтобы ему отдали голову Гитлера.

А часов в 16 у поселка появились немцы. Мы то, что было, вывезти так и не успели. Поселок оставили, а когда пришли к складам, там все горело: тушенка, крупы, боеприпасы, сапоги... Я так полагаю, что наши сами склады подожгли. Суета была немалая. Ну а мы вдоль столбовой линии пошли к Западной Лице. По дороге бросали в озера пишущие машинки, боеприпасы, минометы. Так было легче идти.

Вспоминая страшный для Титовки день 29 июня 1941 года, бывшая медсестра 75-го медсанбата Варвара Демьяновна Бичик рассказывает:

- Медсанбат был почти на берегу реки, рядом с мостом. Размещался в 6-7 деревянных домиках. Раненых стали привозить с утра, многие приходили сами, и уже к обеду домики были переполнены стонущими и умирающими парнями. Умерших складывали рядком у дороги. До сих пор у меня перед глазами длиннющая шеренга из застывших тел. Хоронить было некому и некогда.

Мы с ужасом наблюдали, как поджигались склады с добром. 30 июня, перед обедом, был взорван причал, и мы остались один на один с реальностью. Дорога на Рыбачий перерезана, а отступать на Западную Лицу по горам раненые не могли.

Часть раненых погрузили на несколько машин, довезли до взорванного причала и с грехом пополам перенесли на тральщик. Машины были тут же сожжены, хотя в медсанбате осталось еще около сотни раненых. Немцы с той стороны реки стали стрелять из пулеметов. Стекла в окнах тут же по-вылетали. Начальник медсанбата Васильев схватил белую простыню и выскочил с ней на берег реки. Стал кричать:

- Здесь раненые! Не стреляйте!

Странно, но стрельба стихла, и мы сказали тем, кто хоть как-нибудь мог двигаться, что спасение в одном - надо добраться до колонии Западная Лица.

Это было жуткое зрелище. Безногие, безрукие, с изуродованными телами, люди буквально ползли по скалам. Те, кто не мог, отставали и не просили о помощи. Да и кто мог им помочь? Тот переход, как вешками, был обозначен телами павших. Немногие добрались до колонии.

Из Западной Лицы нас отправили в Ура-Губу, сказали: там в палатках ждут раненые. Мы пришли, а в палатках одни трупы. Раненых кто-то зарезал. Не успели мы отплакаться, как появился какой-то офицер. Нас построили, он и спрашивает;

- Где медицинское оборудование? Где медикаменты? Бросили! Сволочи, предатели!..

Мы стоим, дрожим от страха, а перед нами уже шеренга из солдат, и винтовки медленно вверх поднимаются... Тут откуда ни возьмись выскочил какой-то старшина, пожилой такой. "Выдернул" он нас, девчонок, из строя, и только мы в сторону отскочили - залп.

Еще одну историю, связанную с Новой Титовкой в июне 1941 года, я услышал в 1987 году в Чебоксарах от бывшего солдата Семена Васильевича Васильева.

- Хорошо помню 30 мая сорок первого года, - рассказывал ветеран. - Нас, около тысячи новобранцев из Поволжья, привезли в Мурманск, поместили в палатки, и двое суток мы там мерзли.

Второго июня погрузились мы на судно "Двиналес" и в тот же день были в Новой Титовке. До причала судно не дошло, и выгружались мы на специально оборудованный настил.

Титовку запомнил такой. Строился причал. На берегу лежали штабеля муки, бочек, тюков с обмундированием. Чуть поодаль стояли машины, жилые дома и склады.

Провели нас мимо всего этого до ручья, который справа впадает в Титовку, а там опять холодные палатки ждут. Холод собачий, еда отвратительная. Выдали нам саперные лопаты и приказали рыть на сопках окопы. Земля мерзлая, неуступчивая. Этот мартышкин труд продолжался вплоть до 22 июня. Часто над нами пролетали немецкие самолеты. Мы привыкли и не обращали на них внимания.

После объявления войны окопы приказали рыть на берегу реки и около моста. Там нас и застали немцы. Стали обстреливать, а мы "вооружены" саперными лопатками. Офицеры куда-то пропали, и никто не знает, что делать.

Стоит заметить, что чуваши народ такой: скажи, надо стоять, они и будут стоять, без приказа не тронутся с места. Мы и стояли под пулями, пока не появился какой-то офицер и не повел то, что от нас осталось, в сторону Западной Лицы...

Сегодня никто не знает, сколько советских солдат полегло в Новой Титовке. Никто не знает, где их могилы. В центре поселка стоит обелиск. Он воздвигнут над могилой неизвестных солдат. Их останки были обнаружены поисковой группой в окрестностях поселка в 1986 году. Этот обелиск -память обо всех павших.

После войны люди вернулись в Титовскую губу. Вначале это были бойцы выводимых из Северной Норвегии полков. Долго здесь стояли саперы, занимающиеся разминированием окружающих сопок. С их уходом в губе расположился рыболовецкий колхоз "Новая Титовка".

Мне рассказывали, что в 1955 году тогдашний председатель колхоза О. Батюков хвастался своему коллеге из Ковды:

- У нас место, как родник: черпаем рыбку, а она все подрастает и подрастает. Вот хотим обзавестись энергией от реки, и можно будет о производстве подумать.

Батюков имел в виду подключение к гидроэлектростанции, которая сразу после победы была построена военными на верхнем водопаде. Но "родник" титовского колхоза "высох" после визита представителей Северного флота. Ко времени их приезда Титовка была, пожалуй, единственной удобной бухтой, не захваченной военным ведомством.

Приговор колхозу был очень кратким: освободить место!

Уезжая, колхозники бросали многое из нажитого. Осиротели могилы небольшого кладбища, заросло травой с трудом отвоеванное у тундры поле.

Наступили десятилетия военной истории поселка. В шестидесятые-семидесятые годы Новая Титовка выросла в самый крупный населенный пункт на реке Титовке. Стараниями военных, из которых мне запомнились Владимир Власов, Игорь Белозеров, Леонид Шех, Анатолий Клюев, Виктор Прибыш, Александр Мировой, Константин Белоцерковцев, Игорь Гуров, Андрей Кожин, создавались новые традиции.

В гарнизоне были свой клуб и вокально-инструментальный ансамбль, футбольная команда и женское сообщество "Хозяюшка", выпекающее по праздникам изумительные по вкусу торты.

В семидесятые годы гарнизон стали преследовать несчастья в виде ежегодных пожаров. На моей памяти там сгорели два склада, клуб, казарма, жилой дом, здание штаба, баня и даже помещение пожарной команды.

- Не принимает военных устье Титовки, - шутят моряки.

Вместе с тем они любят этот уголок земли, знают и уважают его историю. Дай-то Бог.