Осколки. Книга 3

Глава 10

Дариус словно застыл, полностью скрывая свою эмоции, однако его темная сущность заклубилась темной поземной по полу, в комнате словно потемнело.

— Твое лекарство, госпожа, — голос появившегося из ниоткуда хранителя Анна разорвал напряженному тишину. И на другом языке, понятном только для Анны, продолжил, — его темная сила не стабильна. Ты разрушаешь его.

— Разве это делаю я? — Анна ответила на понятном для всех языке, по-человечески вздохнув, Санитас покорно протянул ей бокал. Анна быстро выпила черную тягучую жидкость.

— Анна, ты усугубляешь ситуацию….

— Хватит, я не желаю это все слушать! Опять.

— Как прикажет, моя госпожа. — Санитас склонился перед ней.

— Я хочу знать, когда ты оставишь Ингу. — Альваро старался не смотреть на Анну, хотя пока он думал об Инге, воспоминания о том поцелуе и те странные чувства не охватывали его.

— Сколько заботы, — Анна усмехнулась, оглядев с ног до головы темного комиссара. — Как это…, - она щелкнула пальцем подбирая слова, — мило.

— Почему тебе так сложно вести себя нормально, как же ты все ты…

— Какая?! — серый глаз Анны вспыхнул огнем, становясь красным, — ненавижу тебя, — она сжала руки, впервые демонстрируя так явно свои чувства, — ненавижу весь твой род. Выжечь его. Заставить корчится от боли и страданий. Разрезать на мелкие куски тебя, разорвать твое лицо, стереть это высокомерное выражение.

— Так чего ждешь? У тебя есть слово Рода, ты можешь приказать что угодно и кому угодно из нашего рода. Почему ты этого не делаешь?!

Анна сжала кулаки с такой силой, что сквозь пальцы потекла кровь, но неожиданно промолчала.

— Молчишь? Почему ты всегда молчишь и просто смотришь?!

— Желаешь услышать? Инга полукровка. Без единой искры огня. Можно сказать, что она просто человек. Я выжгу ее изнутри. Медленно, мучительно. А перед смертью, ее разум будет уже блуждать в коридорах моей памяти. От ее личности не останется ничего. И смерть станет благословением. И только от меня зависит, как долго она продержится на границе безумия. Ты ведь уже наблюдал это картину? Смешения наших сущностей. Как тебе? Понравилось?

— Идиотка, — Альваро вылетел из комнаты с силой хлопнув дверью.

— Мне надо подумать, оставьте меня, — Анна отвернулась к окну, распахивая створки и выпрыгивая со второго этажа. Дариус не успел сделать и шага, как был остановлен хранителем.

— Она феникс, с ней ничего не случиться. Она права, за Ингу стоит переживать больше. Это ее тело и разум в опасности.

— Ты ведь хорошо ее знаешь? Почему она такая?

— Анна многое пережила, мой господин, — Санитас отстранено посмотрел на Дариуса, — наберитесь терпения. Она отвыкла от все этого. Ей страшно. Свой страх она скрывать за резкостью и язвительностью. Я могу лишь одно сказать: ей не понравилось, что вы дрались с комиссаром из-за Инги.

— Из-за Инги? — переспросил Дариус.

— Разве нет?

Дариус задумался. Мучаясь от бессонницы в своей постели, он сразу услышал тихие шаги. Рассвета еще не было, но уже светало, Дариус сразу встал, стоило девушке оказаться у дверей его спальни.

— Анна? — но сразу понял, что ошибка, именно Инга переминалась с ноги на ногу в его комнате, отводя глаза.

— Я Инга.

— Я уже понял, — тихо проворчал темный, набрасывая рубашку и надевая штаны, чтобы не смущать девушку.

Инга взяла уже изрядно помятый снимок с тумбочки у кровати.

— Это она? Анна? — застывшая навечно нежность в серых глазах блондинки заставила Ингу неловко протянуть фото Дариуса. Инга ощущала себя неловко, словно она за ними подсматривала.

— Да, это Анна. — Хотя сам Дариус уже сомневался в этом. Сейчас Анна была другой.

— Вы ведь ее любите? — Дариус кивнул, Инга замолчала, собираясь с мыслями, — я не Анна. Отпустите меня. Мне нравиться Альваро. Я хочу быть с ним. — Инга выпалила все это на одном дыхании и замерла, ожидая реакции.

Дариус молчал. Смотрел на фото и молчал.

— Он темный. Тебе никогда не стать его женой.

— Я знаю, — не увидев агрессии в нем, она воодушевилась, — я не претендую на него. Мне будет достаточно просто быть рядом…. Смотреть на него….

— Ты просишь меня о невозможном. Я не настолько благороден, чтобы лишить себя пусть и призрачной возможности смотреть на нее.

— Я, — Инга с трудом сдержала дрожь в голосе, — я понимаю…. Я ведь просто оболочка для нее, — Инга сжалась, низко опустив голову.

— Прости, — Инга выскочила из его комнаты, на ходу вытирая льющиеся слезы. И надо было ей именно в этот момент наткнуться на Альваро.

— Инга? Что ты делаешь здесь? — комиссару не потребовалась много времени, как, впрочем, и слов, чтобы понять откуда она возвращалась, — ясно. Иди к себе. Тебе нужно отдохнуть.

Альваро буквально влетел в комнату Дариуса, едва не снеся дверь. Увидев сидящего на кровати полураздетого Дариуса, он изменился в лице, уже собираясь продолжить так и не окончившуюся драку.

— Между нами ничего не было. Успокойся, Аль.

— Что она делала у тебя? — Альваро сел рядом с другом, Дариус посмотрел на него и усмехнулся. И в этой усмешке, было что-то от безумия Анны.

— Знаешь, я только сейчас понял. Анна всегда наблюдала. Стояла в стороне и смотрела. Такой вечный наблюдатель. А я, наверняка ее раздражал, именно тем что буквально заставлял действовать. Ведь даже этот ваш поцелуй, она ведь потом смотрела. Просто смотрела на меня, тебя. И ее это все забавляло. И сейчас, я вдруг понял, в этом что-то есть.

— Я тебя не понимаю. — Альваро напряженно всматривался в Дариуса.

— Инга, просила меня снять печать, ведь она любит тебя. И даже осознавая, что тебе не пара, готова просто быть рядом с тобой. Пока ты этого желаешь. Ей этого достаточно. Забавно правда?

— Что в этом забавного?

— Я ведь тоже понимал, что нам не быть вместе и сам старался держаться от нее в стороне, предпочитая забыть о своих чувствах, есть же долг перед родом. Почему и Анна предпочитала держаться в стороне, лишь изредка позволяя себе расслабиться, — Дариус погладил ее изображение на фото. — Мне тоже стало интересно понаблюдать, что же будет дальше. Когда смотришь на кого-то со схожими чувствами, ощущается все не так болезненно.

— Общение с ней тебе явно не на пользу. — Альваро похлопал друга по плечу. — Что ты ответил Инге? — рука чуть сжала плечо Дариуса.

— Правду. Я не в силах отдать ее тебе. Хоть Инга мне не интересна, а лишь волнует Анна.

— Предлагаю пока не трогать ни Ингу, ни Анну. — После некоторого молчания произнес Альваро. — Подождем пока ситуация хоть немного проясниться.

— Ты думаешь что-то проясниться? Анна будет просто наблюдать.

— Дар, я тебя не узнаю, где тот темный, что разорвал отношения со своим Родом? Ты не терял надежды найти убийц Анны, отомстить. А теперь сиди и философствуешь тут. Соберись. Она же на тебя так смотрит, — Альваро указал на Анну на фото, — заставь ее вспомнить об этом!

— Спасибо, Альваро. — Дариус прикрыл глаза, слабо улыбнувшись и вдруг позвал, — Санитас!

— Это же хранитель Анны, он не придет….

— Звали? — перед темными из черного тумана соткался хранитель Анны.

— Какие есть варианты для разделения Инги и Анны? — Альваро удивленно оглядел демона, хотя едва ли он на него походил.

— Анна сказала верно, тело и сущность Инги не протянет долго. Благодаря артефактам и зельям и тому, что моя госпожа не использует свой огонь, эта агония может продлиться пару десятков лет. Но варианты все же есть. Мы с Анной еще не определились с наиболее приоритетным, чтобы отрабатывать именно его.

— И какие? — вмешался Альваро. Хранитель проигнорировал его вопрос, и его пришлось повторить Дариусу.

— Посредством ритуала изгнания, можно изгнать сущность Инги, однако обычно изгоняются все-таки посторонние сущности, а не врожденные. Тело может не выдержать, и Анна быстро умрет. Другой вариант, уничтожить тело, оправив их на новый круг перерождения. Однако Инга, просто умрет. И мы так не разобрались, почему сама Анна не переродилась, а оказалась поселенцем.

— Мне не нравятся эти варианты.

— Либо можем отправиться за советом к Хранителю.

— К чьему хранителю?

— Нет, не к демону. Хранителя вы нас называете, но мы лишь бестелесные сущности. А я говорю про Хранителя этого мира. Он всемогущ и хранит великие знания, ведь он видит не просто нити судеб, а сам ковер, сотканный из множества нитей.

— И где он?

— Это нам не ведомо. Анна хоть и видит нити, не является Его жрицей. Свое благословение она получила от Истинного Пламени, а не от Хранителя.

— Какие-то не очень перспективные у нас варианты, — Альваро недовольно сложил руки на груди, — разве фениксы не могут помочь?

— Если глава фениксов узнает, что внутри Инги Анна, то сам уничтожит Ингу. — Не став дожидаться очередного вопроса, Санитас сам продолжил, — старые счеты.

— Старые счеты с Анной, а уничтожит Ингу? — Санитас в очередной раз проигнорировал вопрос Альваро.

— Зачем она фениксам?

— Она единственная перерожденная полукровка. Глава желает стать истинным фениксом?

— Анна полукровка? Но ведь она перерождается?

— Что значит истинным? — вопросы Дариуса и Альваро слились в один, и как всегда Санитас ответил лишь на один вопрос.

— Она сама расскажет, если посчитает нужным. — После этих слов хранитель растворился.

После этого Анна не появлялась несколько дней, Инга была замкнута и грустна. Альваро провожал ее глазами, но не обращался с ней, отчего она еще больше печалилась.

— Вернулся глава фениксов. Пока не настойчиво, но он желает увидеть одну из своих подопечных.

— Сколько у нас времени?

— Не сильно много, — Альваро раздраженно пытался остановить вновь потекшую кровь из носа. Проклятье набирало силы, — видимо мне совсем недолго осталось. И мне кажется, фениксы только этого и ждут. Как и наши старейшины. Каждый день любезно интересуются моим здоровьем. — Темный комиссар яростно скомкал окровавленный платок. Кровь была словно черной и вязкой. — Анна знает, как это прекратить, но почему-то ненавидит меня, как это раздражает!

— Анна не вас ненавидит. — Отстраненно заметила Инга, — она испытывает сожалению и вину, а ненавидит себя. — Инга смущенно замолчала, но потом все же добавила, совсем тихо, — вы лишь напоминаете ей об этих чувствах.

— Откуда ты? — Дариус быстро к ней приблизился, резким движением убирая челку с глаз и всматриваясь в яркие глаза.

— Я же вижу ее сны и если сосредоточусь на чем-то, то могу увидеть что-то в ее воспоминаниях. — Инга старательно отводила глаза, не желая смотреть в глаза темному.

— Тогда, узнай, — Дариус посмотрел на молчаливого и хмурого Альваро, — узнай почему она так относиться к Альваро.

— Хорошо, — Инга кивнула, тоже с беспокойством смотря на комиссара, он заметно похудел за это время и выглядел бледным, даже к своим силам он обращался достаточно редко, словно это ему приносило боль. — Только вы должны разбудить меня и сразу спросить рассказать сон. Если я сама просыпаюсь я его быстро забываю.

Инга старательно пыталась заснуть под внимательными взглядами темных. И если от взгляда Альваро у нее разливалось тепло внутри, а щеки краснели, то холодный взгляд Дариуса заставлял бледнеть и еще больше ерзать.

— Я сделаю тебе снотворное, — Дариус раздраженно вышел из ее спальни. Инга облегченно вздохнула.

— Я его раздражаю, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла девушка. — Я не Анна. — Она отвернулась к стене, на глаза навернулись слезы. Они никому не нужна здесь. Среди фениксов она была ненужной и здесь тоже. Ее терпели только из-за Анны.

— Инга, — Альваро не знал, как ее успокоить, все что он мог, просто сесть рядом и аккуратно погладить по голове. Но этой молчаливой поддержки оказалось достаточно.

— Я люблю тебя, — рука Альваро замерла на ее голове, но Инга так и не повернулась, отчаянно скрывая красное после признания лицо. Она понимала, что Анна может уничтожить ее в любой момент, ей хотелось, чтобы ее помнили, как Ингу и знали именно о ее чувствах. Неловкость ситуации сгладил вернувшийся Дариус, он протянул зелье Альваро и отвернулся. Инга послушно выпила зелье, быстро уснув.

— Тебе стоит быть помягче с Ингой, — девушка крепко спала, в комнате стояла тишина и полная темнота. Но они прекрасно видели в темноте.

— Мне это не нужно, — коротко заметил Дариус.

— Ты и вправду говоришь, как Анна, — усмехнулся Альваро.

Разговор прекратился так и не начавшись. Темные ждали рассвета. Инга спала беспокойно. То всхлипывая, то вздрагивая. Ей явно снилось что-то плохое.

— Мне это не нужно, — Альваро не мог больше терпеть душе разрывающий тихий плачь Инги, он аккуратно потряс девушку за плечо. Она спала крепко, чужие воспоминания не отпускали ее. — Инга, просыпайся…

Наконец-то девушка открыла красные, опухшие глаза. На лице появилась выражение удивления и узнания, она отчаянно рванула в сторону от Альваро, вскакивая с кровати и замирая посреди комнаты, испуганно сжимаясь и глядя на свои руки в кандалах.

— Нет, нет, — по щекам снова потекли слезы, — это не правда, не правда, — ее руки тряслись, она медленно потянулась к шее и ощупала плотное, тяжелое ожерелье-ошейник. Замерев, она упала на колени и стены сотряс громкий, отчаянный крик, ломая ногти, она пыталась содрать с себя ошейник, разрывая кожу на шее. Кровь стекала по ее шее. Дариус застыл. Он видел, трогал каждый шрам на шее Анны. И теперь своими глазами видел, как Анна разрывает себе шею ногтями, постоянно бормоча под нос. — Ненавижу, ненавижу… Это моя вина, я виновата….

Альваро кинулся к девушке, схватив за руки и не позволяя вредить себе. Она подняла растерянный взгляд на него, и ее глаза застыли на нем.

— Убийца, палач… ненавижу тебя, — потерянный голос наполнялся яростью и ненавистью, — ненавижу! — Железные кандалы начали раскаляться, кончики пальцев покраснели, готовые призвать пламя.

— Анна! — Санитас не успел полностью соткаться из тумана как оттолкнул Альваро, всматриваясь в глаза свое госпожи, — Аннет! — девушка замерла после этого имени и пламя утихло, слезы застыли в ее глазах.

— Это ведь сон? Скажи, что это сон! Это же сон?!

— Нет, Аннет, — безразличный голос демона звучал глухо. Девушка застыла, ненависть исчезла, сменившись отчаянием, она до крови прикусила губу, закрывая лицо руками и тихо завывая от отчаяния.

— Это все не сон, но и ты не она.

— Что? — сквозь боль появилась растерянность. — Кто я?

— Тебя зовут Инга. Надо вылечить тебя.

Они молчаливой и шокированной процессией оказались в лаборатории. Демон сам занимался лечением Инги. Он приближения Альваро она вздрогнула, а на Дариуса бросала растерянные взгляды, словно не могла чего-то никак понять. Темные молчали и не приближались к ней.

— Почему она еще жива? — Инга прижала руки к груди, все еще испытывая чужую тоску и отчаяние.

— Анна сильная. — Санитас уже остановил кровь и аккуратно зашивал слишком крупные раны.

— Я это забуду?

— Как и любые воспоминания они со временем потускнею и сотрутся.

— А у нее?

— Никогда. Это ее воспоминания. Фениксы всегда помнят. Умирая в огне, они должны все помнить. Хранить мудрость тысячи жизней и столько смертей. Возрождаясь, они со временем возвращают и воспоминания, которые возвращаются к ним постепенно с самой первой жизни и смерти. Печати позволяют приглушить воспоминания, затуманить их реальность. Но на тебе нет печатей. Они были на Анне, но уже с прошлой жизни их было недостаточно, и мы не успели наложить еще одну.

— Что с ней произошло? — Альваро сделал шаг, но Инга опять дернулась и виновато отвела глаза, спрятав их под поседевшей челкой. После произошедшего ее волосы проредила белоснежная седина.

— Анна, — заговорила Инга быстро, она не желала снова воскрешать в себе те воспоминания, — потеряла мужа и сына. Их убил Альваро.

— Что?! — одновременно воскликнули темные. Санитас вздохнул, позволив недовольству появиться во взгляде.

— Анна не одобрит моих действий. Но я не вижу другого выхода, как рассказать вам эту ее жизнь. — Санитас продолжал аккуратно обрабатывать раны. Анна часто приходила к нему раненая, предпочитая умирать рядом с ним. Санитас начал свой рассказ:

«Род моего господина был крупный и влиятельным. Глава рода, дед моего господина, желал счастья внуку, что жаждал не величия Рода, а лишь посвятить свою жизнь служению науки. Глава Рода создал мой артефакт и пленив меня, демона Санитаса, запечатал в новой книге Рода и даровал своему внуку. Чтобы он мог спокойно заниматься изучением, ему также отошло и небольшое владение, вполне достаточное для безбедного существования.

Это все было еще до вражды между фениксами и темными. Тогда еще сохранялись договорные отношения между народами тьмы и огня. И огонь с радостью отдавался в руки тьмы за золото и прочие блага. Для связи между темными и фениксами существовало множество ограничений, одним из них была необходимость менять феникса после двух месяцев отношений. Во избежание зависимости. Фениксы расхаживали по темным владениям свободно, с радостью становясь любовниками. Иметь феникса было элементом статуса темного. Помимо физического удовольствия от близости, фениксы прекрасно стабилизировали силу темных. Обрядов посвящения тогда еще не было, как раз один из фениксов с темным родом работали над ним.

Но мы отвлеклись. Возвращаемся к Аннет. Тогда ее звали именно так. Мой господин для своих опытов приобретал смертных. В те дикие время счет простым смертным никто не вел, но убивать на своей территории господин не желал. Он выкупал людей из лечебниц, в том числе и для душевнобольных. В тот вечер он привел ее. Бледную, дерганную женщины, с мечущими глазами.

Она выжила при пожаре, что унес жизнь ее мужа и всей его семьи. Дальние родственники отправили ее в лечебницу. Значительное наследство принадлежало ей, но без мужа она не могла им распоряжаться.

Она была ценностью для моего господина. Она феникс. Брошенная полукровка.

Она никогда не рассказывала сколько жизней у нее было до нашей встречи. Сколько раз она умирала. Одна.

Тогда она даже не знала кем является. Полукровок фениксы не бросают. Ведь если полукровка не знает и не осознает свою сущность, то что произойдет при перерождении? Когда воспоминания других жизней будут захлестывать ее? Аннет не знала, кто она. Ее сила была не значительной. Но кровь феникса была великой ценностью.

Мой господин в тот же день, стоило ее заметить в лечебнице для душевно больных, сделал ее своей женой. И вписал своей кровью ее имя в свой Род, заставив меня подчиняться ей на равных. Он не желал, чтобы его сокровище у него отобрали. Печать темного на фениксе можно оспорить: брак никогда. Ведь огня нет.

Аннет была растерянной девчонкой, не осознающей себя, воспоминания перемешались в ней. Мой хозяин не любил ее, он ее боготворил. Ее сущность феникса. Ее кровь. Многие его опыты строились на ее крови, на ее огне и страданиях. Аннет было этого достаточно. Боль позволяла ей выныривать из собственных кошмаров, ощущать себя здесь и сейчас, а не где-то там. Да, мой хозяин ее мучал, пытал, насиловал. Хотя она сама с удовольствием шла за ним, будь это ужин, поход по магазин либо очередной эксперимент.

Наш хозяин сотворил ей ошейник, что запечатывал ее огонь. Но он же сам и предпочитал его снимать, испытывая зависимость от близости с фениксом.

Аннет изучала искусство тьмы, ритуалов и рун, господин научил ее повелевать демоном. Она никогда не интересовалась своим происхождением, с радостью готовая отдавать свою кровь и огонь по одному требованию своего темного господина.

Но и ее мир поменялся, когда у них появился сын. Она не спускала его с рук. Юный господин стал ее новым миром. Она сама занималась его образованием, привлекая к этому делу и меня. Мы с ней занимались собственными опытами, соединяя огонь и тьму. Она учили и меня своему языку, желая общаться и со мной. В ней было много света и огня.

Пока Аннет с юным господином расцветала, наш господин погружался в тьму безумия. Не зря основное правило близости темного с фениксом — это ограничение по времени. Ее огонь сводил его с ума, стирая границу разума.

Вспыхнули костры, сжигающие темных. Появились инквизиторы, вешающие и кознящие фениксов. Начался раздор между фениксами и темными, тихая война, получившая название Святой Инквизиции. На самом же деле это не более, чем борьба за власть между фениксами и темными. Представители мелких рас, ушли в другие миры, покинули этот мир и истинные фениксы. Распри дошли и до нас. Господин и его семья были приговорены главой Инквизиции, Бельтраном де ла Куэва, к смерти.

Приговор был зачитан лично герцогом в присутствии представителя фениксов Пламенеющим Закатом. Затем герцог лично и исполнил приговор, убив на глазах Аннет ее мужа, а их с сыном запер в комнате и сжег вместе с поместьем.

Я мог только наблюдать за их смертью. За отчаянной попыткой Анны спасти своего сына, она закрывала его собой, умоляла, пытаясь до последнего вздоха сорвать с себя печать. Ведь будь она тогда фениксом, она смогла бы спасти сына.

Они все сгорели на моих глазах. Анна умирала очень долго, уже тогда огонь не охотно сжигал ее тело. Но их не стало. Мне, как демону без хозяина, также оставалось недолго.

Но я почему-то существовал, призраком прикованный к руинам поместья и своей книге.

Анна пришла на пепелище спустя несколько десятилетий, что показались мне вечностью. Я едва сохранял свое воплощение. Она бродила по останкам поместья, словно подтверждая свои воспоминания, прикасалась к остаткам стен. Нашла останки сына и мужа. Сожгла их, что не осталось и пепла и лишь после этого позвала меня.

Ее имя не стерлось из книги. Перерождаясь, она осталась моей госпожой. Мы заключили сделку. И она стала главой Рода по праву.»