Осколок империи

Глава 1

В обсерватории под биллионами мерцающих холодных звезд сидел одинокий старик. Он не мигая смотрел на прозрачность, куполом возвышавшуюся над его креслом. Только пальцы — суставы опухли от артрита — двигались, когда сжимали грубую ткань его одеяния.

Мрачный скалистый горизонт под обсерваторией скрывал блеск горячего голубого света от Двойных Титанов, RR Лира-типных двойных солнц Итреатической системы.

Панели высотой до колен по круглым стенам обсерватории отбрасывали на лысую голову старика блики, освещали его осунувшееся древнее лицо, накладывая резкие тени. Высохшая плоть свисала с его черепа морщинистыми складками, а пустота завладела глубоко посаженными голубыми глазами, словно душа внутри тела истощилась.

Мягкий шорох материи и легкий стук сандалий выдали женщину, поднимавшуюся снизу по лестнице, но старик не заметил ее появления.

Кайлла Дон вошла в обсерваторию и остановилась. Высокая, стройная, атлетически сложенная, она обладала уверенностью и статью, которая сразу привлекала внимание. Сверкающими карими глазами Кайлла посмотрела на старика, и ее широкие чувственные губы стали тонкими от напряжения. Прямые каштановые волосы падали ей на плечи. Как и старик, Кайлла была одета в простую широкую белую одежду из грубой ткани, которая контрастировала с бронзовым загаром на коже. Ее мозолистые руки не соответствовали благородным чертам лица.

— Магистр? — произнесла она сильным контральто. — Вы еще здесь? Я подумала, что перед уходом должна пробрить, где вы.

Пауза.

— Наверное, я поступила правильно. Идемте. Вы что-нибудь поедите и ляжете спать.

Пальцы старика продолжали сжимать и распрямлять материю одежды, а отсутствующий взгляд был прикован к звездам.

— Магистр Браен, вы меня слышите?

Кайлла подошла ближе. Взгляд карих глаз стал жестче.

Старик вздохнул, слабо и устало.

— Ждем уже больше трехсот лет, Кайлла… и сплю, по меньшей мере, уже лет сто. Для одной жизни вполне достаточно. Иди, девочка. Оставь меня.

Кайлла подошла и положила руку на его костлявое плечо.

— Магистр Браен, вы должны поддерживать свои силы.

При ответственности, с которой мы сталкиваемся, вы обязаны…

— Ха! — старик сплюнул и махнул высохшей рукой. — Я бился со своими драконами, Кайлла… и видел, как целая жизнь, посвященная работе, рассыпалась в прах. Я только благодарю кванты, что Хайд не дожил и не увидел этого.

— Это еще не руины, — холодно напомнила Кайлла. — У человечества еще есть шанс. Ваш план не сработал. Но теперь перед нами лежат другие пути.

— Со Звездным Мясником?

Старик повернул голову и поднял брови. При этом морщины на скулах и лбу стали еще глубже. Его водянистые глаза несколько мгновений изучали Кайллу, затем опять опустились.

— Кто мог такое придумать?

— Никто. Но сейчас давайте поешьте и ложитесь спать.

Старик покачал головой.

— Я не хочу спать… а просто устал от жизни, милая. Иди. Отдохни сама. Седди теперь твои. Твоя ответственность. Я посижу здесь.

— Магистр, я хочу, чтобы вы пошли со мной и…

— Иди! — крикнул он, взглянув на Кайллу, и в его глазах вспыхнул давно забытый огонь. — Моя действительность умерла с Претором на Миклене. Сейчас время твоего поколения, твоя фаза действительности. Оставь меня наедине… — голос Магистра дрогнул, — с моими воспоминаниями.

Кайлла беспомощно вздохнула.

— Хорошо, Магистр. Но, может быть, я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я просто посижу здесь и послушаю?

Старик пожал плечами, затем указал кривым пальцем на звезды.

— Там… Видишь, Кайлла? Видишь, как они мерцают? Они кажутся немного туманными? Мы видим звезды через запретные границы. Это гравитация. Она преломляет свет.

Кайлла посмотрела вверх, когда Магистр облизнул губы и медленно кивнул. Его рука бессильно упала на смятую одежду.

— Да, — прошептал он. — Вот настоящий враг. Не Рига, не Сасса, не трижды проклятая Мэг Комм. Запретные границы — вот враг, Кайлла. Это ловушка, в которую попало человечество.

Гравитация… кто бы ни поставил такой барьер, чтобы изолировать нас от открытого космоса.

— Возможно, но у нас сейчас полно человеческих проблем, Браен. Империя Рига охвачена войной, Сасса готовит вторжение. В убийстве риганского императора Сасса видит для себя шанс сокрушить всю империю раз и навсегда. Они уже готовы к удару.

Браен оставался безмолвным. Кайлла изучающе посмотрела на него.

— О чем вы думаете. Магистр?

Браен очень долго молчал, затем произнес:

— Знаешь, когда жизнь больше не имеет значения?

Кайлла замерла.

— Вы спрашиваете у меня… у той, кто носила оковы рабыни? Во-первых, они уничтожили все, что я любила, Браен. Они втоптали меня в грязь.

Старик поднял на нее свои тусклые глаза.

— Однако ты жива, Кайлла. Ты не могла позволить себе умереть. В тебе осталась искра.

— О чем вы говорите?

— О мечтах.

Она покачала головой.

— Я надеялась только на месть.

— Одной надежды, несмотря на бытующее мнение, недостаточно.

Кайлла сложила на груди руки.

— Может быть, объясните точнее?

На лице Браена появилась улыбка.

— Прежде чем надеяться, ты должна мечтать. Несмотря на насилие над твоим телом, несмотря на деградацию духа, несмотря на отчаяние, несмотря на все, что с тобой случилось, Кайлла, ты сохраняла мечты живыми… и ими ты питала надежду в глубине своей души. Ты никогда не знала настоящей трагедии.

Ее глаза сузились.

— Я видела, как голова моего мужа скатилась с его плеч. Я с ужасом смотрела, как казнили моих детей!

Браен слабо кивнул.

— Да, да, ты видела, — он потер костлявой ладонью свое пергаментное лицо. — Ты говоришь об ужасе, крови и страхе.

Старик вяло взглянул на Кайллу.

— Я же говорю о настоящей трагедии, единственной трагедии, которой поражает Бог.

— И что это?

— То, что у тебя остается, когда умирают мечты.

— Что остается, Браен?

Он наклонил голову, положил руки на колени и замер.

— Уходи… — скрипящим голосом произнес он. — Оставь меня в покое.

Свет в лаборатории к вечеру автоматически погас. Один угол, однако, оставался ярко освещенным, отчего от скамеек, терминалов компьютеров и накрытого пыльными покрывалами оборудования падали тени. Лазерные ручки были разбросаны вокруг рабочих установок, тут и там виднелись огоньки, свидетельствующие о наличии в приборах питания.

Если бы не шепот кондиционера, в лаборатории царила бы полная тишина. Поэтому, когда женщина стала перекладывать упакованные в стекло секции, их стук показался очень громким. Стройная блондинка наклонилась над керамической крышкой своего рабочего стола и вставила стеклышко в электронный микроскоп. Странное возбуждение охватило Анатолию Давиура, когда она вздохнула и вложила в машину последний образец. Из-за этого проекта она уже несколько часов находилась в дурном расположении духа. В основном, по причине любопытства теперь ее исследования превратились в навязчивую идею.

Анатолия посмотрела на дисплей. Загружался ряд данных. Машина терпеливо ждала команды, что ей нужно получить, проанализировать и проверить.

Анатолия сосредоточилась и приказала: «Идентификационный номер 7355. Сначала просмотреть инструкции в данных первой группы. Ознакомиться с кариотипными картами для контроля и F1. Провести сравнение и сделать статистический анализ для возможности линии родства. Во-вторых, просмотреть инструкции в данных второй группы. Анализ перекомбинации митохондрического ДНК. Подобрать контрольный пример к примеру с F1 и определить расхождения».

«Принято, — ответила машина. — Работаю».

Монитор с одной стороны ожил, представив серии X в порядке — полюсный вид парных человеческих хромосом в метафазе митотического процесса. Анатолия нахмурилась, следя за процессом опытным взглядом.

Машина начала распечатывать данные на длинной ленте. Когда побежала распечатка перекомбинации ДНК, Анатолия уже знала, что нашла то, что ее интересовало. Бумага была холодной на ощупь, когда она вытащила ее из принтера. Перебирая рулон руками, Анатолия начала просматривать данные и остановилась. Что-то привлекло ее внимание.

Минуты бежали очень медленно, пока принтер выполнил команду и зажегся красный огонек, свидетельствующий об окончании работы.

«Вызвать на дисплей образец десять».

Анатолия прикусила губу, не сводя взгляд с экрана. «Анатолия, это не ошибка машины». Родственный генотип казался типичным для женщины Кокасойд Этавиан, но когда она обследовала критические перекомбинированные секции с секциями с утвержденными плодами, никакого сходства с примером F1 не оказалось. Но чем можно было объяснить такие аномальные образцы в F1? Сердце Анатолии начало биться с азартом охотника, идущего по следу зверя.

Она откинулась на спинку стула, отсутствующим взглядом уставилась в потолок, в то время как ее мозг лихорадочно работал. Анатолия почти подозревала, что нашла родственно-F1.

Цифры на циферблате часов напомнили ей о времени. Уже так поздно?

Анатолия опять вернулась к экрану. «Этого не может быть. Дисплей обманывал ее».

Анатолия устало убрала распечатку в ящик стола и заперла его, с удовлетворением услышав, как щелкнул замок.

«Засекретить проект номер 7355. Второй код — только мой голос».

«Принято», — монотонно ответил компьютер.

«Можешь отключиться».

«Благодарю».

Огонек питания и экран погасли.

Анатолия долго задумчиво смотрела на машину, затем встала и набросила на чувствительные элементы пыльный чехол.

Она вышла из лаборатории и, надевая пальто, распустила волосы. Ошеломленный взгляд еще оставался на ее лице, в то время как мозг сосредоточился над проблемой. Как образовалась такая последовательность смешанных генов? Проклятие, нет никакого смысла! Анатолия знала основные образцы генетической наследственности империи.

Обычно быстрый взгляд на последовательность генов в полосе ДНК позволял как отпечаток пальца определить данную этническую группу. Анатолия могла изучить образец и отнести его к определенному расовому типу. Девять раз из десяти название планеты оказалось правильным.

Образец номер 7355 отличался от всех известных не только в империи Рига, но и в Сасса тоже. Этот образец казался каким-то нецелым, словно черепки разбитого кувшина.

Анатолия закрыла за собой дверь и вышла в коридор. Табличка над входом гласила:

Занятая своими мыслями, Анатолия даже не заметила сидевшего в фойе охранника.

— Идешь домой? — спросил Вет Хемлин, слегка повернув лицо от экрана, который он разглядывал. Пухлые нервные пальцы забарабанили по столу.

— Ага. До встречи.

— Я бы пока не покидал здания.

Анатолия заколебалась, протянув руку к кнопке вызова лифта, и заставила себя вернуться к действительности.

— Что?

Вет неуверенно улыбнулся… Большинство охранников в здании были еще студентами. Как и она, все они работали над сложными проектами.

— Я сказал, что они устраивают на улицах беспорядки.

Анатолия подошла к столу и посмотрела на дисплей, перед которым сидел Вет. Она увидела улицу перед зданием. Толпа шумела, как облако злых насекомых. Некоторые несли плакаты, другие размахивали дубинками и ножами. Тут и там вспыхивали драки. Анатолия заметила, как женщина и мужчина упали.

— Что это?

— Настоящий беспорядок, — мрачно ответил Вет. — Система безопасности заблокировала все входы в здание. Они бились в двери, пока не поняли, что это бесполезно. Потом их возбуждение превратилось в настоящее неистовство.

Анатолия искоса взглянула на него.

— Они пытались ворваться сюда?

Вет кивнул.

— Ага, но нас предупредили. Зданию повезло меньше. Подозреваю, что там все разгромили.

— Но почему?

Вет нахмурил темные брови.

— Император мертв. Большинство советников и правительственных чиновников арестованы по обвинению в коррупции. Лучшее, что нас ждет, — это хаос, если вообще сохранится какой-то порядок.

Анатолия смотрела, как обозленная женщина что-то кричала и размахивала руками. Люди попятились от нее. На короткое мгновение она взглянула в камеру. Ее огненные волосы развевались вокруг прекрасного лица. В один момент прекрасные глаза женщины встретились с глазами Анатолии. «Спокойно, она не может тебя видеть. Это просто случайность, что она взглянула вверх именно сейчас».

Анатолия вздохнула, увидев, как женщина пробила дыру в витрине магазинчика одежды на противоположной стороне бульвара. Одну за другой она выбивала двери контор, расположенные в домах вдоль улицы. Толпа бросилась в образовавшиеся пробоины и стала драться за товары, срываемые с полок магазинов.

— Где она взяла бластер? — спросил Вет, хватаясь за рацию.

— Что если она попробует его на нашем здании?

— Ага… Будем надеяться, что не попробует. Я слышал, они поубивали всех, кто находился в департаменте. Оглушали мужчин и разрывали на куски. А что они делают с женщинами…

Глаза Анатолии сузились, а по коже пробежал мороз.

Из одной двери на улицу выскочила женщина. За ней гнались несколько мужчин. Они догнали несчастную, повалили на землю и начали срывать с нее одежду.

Анатолия отвела взгляд. Неужели некому прийти на помощь этой бедной женщине? Неужели все основы порядка подорваны после смерти благородного Тибальта? Сердце Анатолии учащенно забилось второй раз за этот вечер.

За секунду до пробуждения Стаффа кар Терма вскрикнул.

— Что случилось? — спросила Скайла испуганным шепотом. Ее пальцы интуитивно нащупали кобуру бластера, висевшего на спинке кровати.

Свет вспыхнул, когда сенсорные датчики ощутили даже не прикосновение, а только слова. Скайла знала, но все же решила взглянуть. «Еще один ночной кошмар». Они разрушили сон Стаффы, коварные, прячущиеся за завесой сознания Командующего.

Стаффа поежился. Движение расправило мощные мускулы на его груди и плечах. Длинные черные волосы Стаффы разметались по подушке. Он моргнул и задвигал губами. Испарина блестела на его лбу и напряженном лице с массивными скулами.

— Все в порядке? — спросила Скайла.

Он провел рукой по вспотевшему лицу, потер пальцами длинный прямой нос и взглянул усталыми серыми глазами на сидящую перед ним Скайлу. Простыня из тонкого микленского шелка соскользнула, приоткрыв ее гладкое белое тело. Она положила руку на загорелое плечо Стаффы.

Стаффа кар Терма согнул ногу в колене и положил под голову сжатый кулак.

— Приснился… Знаешь, день, когда я убил Претора. Я слышал его издевательский смех, когда сворачивал ему шею. Кости заскрипели и затрещали перед тем, как сломаться, — он облизнул сухие губы. — Я стоял там, широко расставив ноги, сжав кулаки, глядя на зеленое солнце Миклены, и плакал, Скайла. Я плакал, моя душа горела от стыда.

Скайла Лайма легко соскочила с платформы. Тонкий шелк элегантной волной сполз с ее тела. Светлые волосы хлынули вниз вдоль ее мускулистой спины — сверкающий поток, достигающий лодыжек. Нахмурившись, не сводя взгляда со Стаффы, Скайла наполнила до половины два бокала шерри. В мягком свете шрам на ее щеке был почти не заметен.

Она вернулась в кровать с грациозностью охотящейся кошки. Длинные пальцы вдавили бокал в пустую руку Стаффы.

— А что потом? — голос Скайлы выдавал женщину, привыкшую отдавать приказы и добиваться их исполнения. Сейчас она наблюдала за Стаффой, позволив своему взгляду поблуждать по могучим мышцам его спины и плеч. Длинные шрамы украшали его тело — реликвии жизни, проводимой в войнах и борьбе. На мгновение лицо Стаффы скрылось под длинными волосами Скайлы.

В течение многих лет Скайла любила его и никогда не могла представить его загнанным смертью… охваченным манией самозащиты.

— Зеленый свет становился все ярче, — продолжил Стаффа натянутым голосом. — Наконец, мне пришлось отвернуться, прикрыть глаза ладонью. Сделав шаг, я оступился на горячем песке. Этария. Я опять оказался в пустыне. Ошейник раба душил меня. И жажда… Это была уже агония. Я прищурился и огляделся. Повсюду белый слепящий песок… бесконечный. Но он шевелился, шептал… двигался. Они выползали…

— Кто, Стаффа? — Скайла подняла голову. «Опять вампиры? Стаффа, ты не можешь забыть о них? Они мертвы, и ты не можешь изменить… Не можешь вернуть их, как бы себя не мучил».

— Пибал… Кори… другие. Так много, что… Насколько я мог видеть, песок казался живым. Они выбирались из глубины дюн с песком в глазах. Песок налип на их тела… Что-то шепча, они направились ко мне.

— Что шепча?

— Они обвиняли меня, проклинали…

Стаффа тряхнул головой. Блестящие черные волосы рассыпались по плечам. Он отсутствующим взглядом уставился на радужный полог. В углах его рта залегли морщины.

— Потом начался ветер, — продолжил Стаффа. — Он выл и ревел над дюнами. Я не мог ни бежать, ни двигаться. Ветер расстреливал меня миллионами песчинок, срывавших кожу и попадавших мне в кровь. У своих ног я видел корчащиеся, воющие тела, раздираемые потоками песка. Ветер дул все сильнее, воздух ревел, песчинки скрежетали друг о друга, и, наконец, все это переросло в крик Крислы.

Стаффа с отсутствующим видом глотнул немного шерри, словно просто хотел освежить пересохший рот сладкой водой. Он крепко стиснул бокал.

— Она кричала на меня. Испуганная… помертвевшая…

Когда я убил ее, было слышно, как ветер издавал вокруг нее засасывающие звуки, а песчаная буря взорвалась пламенем и ударной волной. Я подошел к ней, мог видеть ее… так близко. Кончики моих пальцев дотронулись до нее… но взрыв отнес ее прочь.

Скрестив ноги и поглаживая бокал, Скайла ждала.

— А потом ты проснулся?

Стаффа покачал головой.

— Я почувствовал… как по останкам корабля Крислы.

В кишках у меня что-то крутилось. Я попытался привести в действие свою броню. Я стонал, брел в непроглядной тьме, думал, что пришла… смерть. Я заслужил это.

Он взглянул на Скайлу. В его серых глазах застыла боль.

— Когда головокружение исчезло, я лежал в темной пещере. Макарта. Я ощущал запах озона от бластерной стрельбы. Помещение было наполнено серым воздухом, засохшей кровью, плесенью и выпущенными кишками. Я пощупал рукой вокруг себя, пытаясь найти выход.

Стаффа глотнул, словно потрясенный воспоминанием.

— Темнота ожила. Можно было слышать их… мертвых… идущих… появляющихся в черноте. Воздух стал более холодным, и по моей коже побежали мурашки. Я бросился прочь, карабкался, кричал от ужаса. Все… ускользало от меня. Они подходили ближе… ближе. Я не мог найти выхода. Резиновые пальцы соскользнули с моего сапога. Я чувствовал запах гниющих тел. И тут я оказался у двери.

— У какой двери? — быстро спросила Скайла, сузив глаза.

— Металлической, — Стаффа сделал большой глоток шерри. — Они были так близко. Я вскочил на ноги, забарабанил кулаками и… дверь открылась. Я упал, захлопнул ее за собой. Острые края стальной панели отсекли раздутые пальцы, оставив их корчиться, как червяков, на полу.

— Но ты был в безопасности?

Нервные пальцы Стаффы напряглись и еще крепче стиснули бокал.

— Нет, не в безопасности. Я вернулся и увидел Мэг Комм. Огоньки блестели, а мозговое соединение просто сияло — расплавленное, словно жидкое золото. Ответ находился там, в банках памяти этого живого монстра. Позади единственный выход заблокировали мертвецы. Машина была моим последним шансом.

Скайла придвинулась к нему и вложила свои руки в его. Их пальцы сильно отличались: длинные у Скайлы и пухлые, мужские, огрубевшие от, солнца, у Стаффы.

Он глубоко вздохнул.

— Я двинулся вперед, зная, что не могу встретиться со смертью, поджидавшей в темноте. Машина занимала целую стену. Ее огоньки мигали в пещере. Этот агрегат не могли сделать люди. Машина была живой по сути. Как я мог доверять ей? Как я мог надеть тот шлем, связанный с мозговым соединением? Что могло случиться с моими мыслями?

Стаффа поморщился.

— Я чувствую, как он колет мне голову… даже сейчас, здесь, проснувшись. Я чувствую это точно так же, как в тот день в Макарте, когда Кайлла Дон помешала мне надеть его на голову.

— Но ведь ты надел, не так ли?

— Да. А потом… потом я закричал и проснулся.

Скайла выпила остатки шерри, вытянула длинную руку и поставила бокал.

— Вы сделали машину личностью. Она превратилась в наваждение. Учитывая то, что она сделала Браену, ты думаешь, это мудро?

Стаффа что-то угрюмо пробормотал и допил шерри.

— Может быть, и нет. Но ответ там. Должен быть там. Неважно, как ты на это смотришь, но машина — ключ. Вот уже несколько веков мы знаем, что Запретные границы искусственны. Они созданы кем-то по какой-то причине. Ни они, ни Мэг Комм не являются творениями людей. Я видел машину. Я знаю. Для нас они единственные живые существа в Открытом космосе.

— Запретные границы окружают нас, как стены тюрьмы, — Скайла украдкой бросила взгляд на Стаффу. — Может, машина — тюремщик?

Стаффа заскрежетал зубами. Мышцы на скулах напряглись.

— Может быть, но не очень похоже. Мэг Комм, насколько мы можем определить, только наблюдает. Любые действия, предпринимаемые ею, проводятся через Седди. Мэг Комм связывалась с Седди, пытаясь выяснить, убивать меня или нет. Если она имела силу, почему бы ей не убить меня сразу? И вспомни, сколько раз она обращалась к Седди при попытках уничтожить Тибальта.

— Тогда она может быть такой же узницей, как все мы.

Стаффа пожал мускулистыми плечами.

— Возможно. Но если это так, думаешь, нам станет легче? В ее информационных банках заключена какая-то информация… какие-то сведения о том, как прорвать Запретные границы.

— Очень не хочется напоминать, но машина спрятана глубоко в горе Макарта. Это территория империи Рига. Не думаю, что Или Такка или Синклер Фист позволят тебе прилететь, спуститься и допросить машину.

Стаффа улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

— Полагаю, нет. Мы сели на краю пропасти. То путешествие к императору Сасса… У нас было очень мало шансов на успех.

— Я знаю, — Скайла вытянулась перед ним. В ее голубых глазах было заметно напряжение. — Я проверила перед тем, как лечь спать. Первый офицер Хельмут говорит, что мы попадем из одной странности в другую… — она взглянула на часы. — Семь. Посмотрим, что будет, когда окажемся на месте.

Стаффа оценивающе посмотрел на нее.

— Его святейшеству это не понравится.

— Ему придется смириться.

Он вздохнул и обвел взглядом оружие и военные трофеи, висевшие на стенах, поставил свой бокал рядом с бокалом Скайлы, откинулся назад и погасил свет.

— Я должен сделать это, Скайла, — прошептал Стаффа. — У меня нет выбора.

— Знаю, — она положила на него свою мускулистую ногу, обняла его плечи руками, словно стараясь защитить Стаффу от темноты. «Потому что, если ты не можешь сейчас, то не сможешь никогда освободиться от призраков и вины, которые стремятся задушить тебя».

Тедор Матайсон недоверчиво опустил голову. Он сидел в исследовательском кресле с электродами, прикрепленными к свежевыбритой голове. Он мог описать комнату, в которую они его поместили, одним словом: «безликая». На полу не было ни единой царапины. Целостность серых стен нарушалась только камерами, наблюдавшими за каждым его движением и выражением лица. Эти бессмысленные стеклянные глаза фиксировали даже расширение зрачков Тедора. Данные заключали в себе сведения о его пульсе, и состоянии нервной системы. Тедор остался беззащитным в полном распоряжении исследователя. В нем не сохранилось ни одного секрета.

— Что вы еще от меня хотите? — спросил Тедор. — Вы напичкали меня митолом, и я рассказал вам все, что знаю. Вы выжали меня досуха… и ничего не нашли. Никакой коррупции. Я верно служил своему императору, благослови его Бог.

Тедор посмотрел на свои колени, прикрытые тонким серым халатом, который выдали ему после ареста. Как он дошел до такого? Вселенная перевернулась вверх дном. Две недели он был министром обороны, служащим в военных силах империи Рига, постоянно разрабатывающим удары по империи Сасса. Теперь Тибальт, его император, был мертв. Империя Рига оказалась повергнута в шок и хаос, а его арестовали.

Гиселл, помощник министра внутренней безопасности, обошел вокруг Тедора и встал перед ним. Обвиняющий перст приподнял подбородок допрашиваемого так, чтобы тот мог смотреть в лицо помощнику министра. Пухлые черты Гиселла казались неподвижными, ничего не выражающими.

— Какова твоя оценка способности военных отреагировать на опасность?

Они не давали Тедору пить уже несколько часов, и от митола горло совсем пересохло. Язык был как из хлопка.

— Не очень хорошо. Если бы я работал, время реагирования сократилось бы на несколько часов. Мои заместители будут вынуждены мучиться собирать командование. Обычно они просто звонили императору, но в нынешних обстоятельствах им потребуется согласие по меньшей мере десяти командиров дивизионов, чтобы отдать приказы и принять решения.

— Допустим, я скажу, что ваши заместители уже арестованы и обвиняются в заговоре.

Тедор дернулся и закричал.

— Что? Арестованы за… Вы не понимаете? Без моих заместителей военные беспомощны! Если в империи Сасса услышат про это, они… Проклятие, скажите мне, что это не так!

— Так, — монотонно ответил Гиселл.

Челюсть Тедора задрожала, глаза вспыхнули.

— Значит, вы оставили нас без защиты. Если противник движется сейчас… «Проклятие, вы сделали нас парализованными»!

— Чудесно, — улыбнулся Гиселл. — Значит, то же самое касается и «внутреннего контроля» не так ли?

Не в силах отказаться, Тедор кивнул.

— Командиры дивизионов не станут действовать без приказа. Флот тоже.

— Скажи, — голос Гиселла понизился. — Что ты думаешь о военных силах Синклера Фиста?

Тедор выпятил губу.

— Этот человек опасен с военной точки зрения. Он варвар, бандит! Если его не остановить, он перевернет три сотни лет истории. Надругается над честью и долгом, — он покачал головой.

Гиселл проигнорировал обращение.

— Ты не ответил на мой вопрос. Мне наплевать на дурацкие военные ритуалы и привилегии. Какова твоя оценка его стратегических способностей? Почему он выжил в ситуации на Тарге… и вышел победителем?

Тедор поднял спокойный взгляд.

— Он не соблюдает условий войны. Он отбросил прочь все правила, Гиселл. Вот почему он столь опасен.

Гиселл пытливо поднял брови, и Тедор засмеялся.

— Посмотри на монитор, Гиселл. Прочитай данные и скажи, вру я или нет. Это правда и, я надеюсь, вы с Или Такка прислушаетесь к ней. Синклер Фист самый опасный человек во всем открытом космосе. Я знаю, что Или отвечает за контроль империи. Но какую она собирается унаследовать империю, если позволить Фисту распространить метастазы? Ты не видишь? Грязный сброд! Какое общество у вас получится, если каждый подонок на улице считает себя такой же важной фигурой, как император? Ты говоришь о хаосе? Самоубийство!

— Думаешь, он решится?

Тедор раздел руками. Его голос превратился в шипение.

— Он один из них! Прочитай его досье. Он сын убийц Седди. Хочешь потолкаться локтями? У него нет ни семьи, ни родословной. И если вы с Или не будете осторожны, то увидите его на троне империи.

— Я уже почти уверен, что ты боишься Фиста больше, чем всех жителей империи Сасса и Звездного Мясника.

Тедор смотрел на сложившуюся ситуацию по-другому. Отчаяние и бессилие охватили его.

— Возможно. Какая разница? Хорошо, я пойду на сделку с Или. В этом все дело, верно? Борьба за власть? Ты знаешь о моих чувствах к Или, — он поднял глаза на камеру и заглянул прямо в глаза Или. — Я всегда презирал тебя, Или, но теперь примирюсь. Стану твоим фаворитом. Буду служить тебе и посажу тебя на трон империи. В качестве оплаты мне нужен только Синклер Фист. Пришли мне его голову, и я встану перед тобой на колени…

В первый раз Гиселл улыбнулся.

Связь была прервана внутренней безопасностью через четыре часа после ареста Тедора Матайсона. Послание использовано как доказательство виновности министра обороны в государственной измене.

Риганский имперский архив.