Осколок кристалла власти

ГЛАВА 4

— Ради спасения ваших душ и здоровья, — торопливо зашептала она, обращаясь к участникам сражения, — прекратите, вы, двое! Ни Люк, ни принцесса ее, однако, не слышали. Может, у них уши грязью забило?

Один из мужчин наклонился, сплюнул и заметил: — Рабочему люду не пристало драться.

— Да уж, — согласился его спутник.

— Вдобавок, — добавил первый, — драться в общественных местах запрещено городским указом.

— Точно, — снова поддакнул второй. — Может, нам стоит привести их в чувство, пока стража не сцапала. Думаю, мы окажем им добрую услугу, — он наклонился к Люку. — Цепляйся, парень. Мы не допустим, чтобы она причинила тебе вред.

Усмехаясь и обмениваясь шуточками, пятеро мужчин сошли с тротуара. Видя, что никто не обращает на нее внимания, Халла предусмотрительно шмыгнула в тень.

— Что мы можем сделать, мадам? — прошептал незнакомый голос прямо ей в ухо. Она подпрыгнула. Ц-3ПО тоже.

— Как ты посмел так напугать меня?

— Я извиняюсь, но мои хозяева…

— О! Ты Ц-3ПО? Дроид кивнул.

— А это, наверно, Р2Д2? Неясно различимая фигура рядом издала свое обычное «би-бип».

— Боюсь, пока ничего сделать нельзя, — она посмотрела в сторону улицы. — Может, эти громилы просто дразнят их.

Двое мужчин тем временем оттащили Лейю от Люка, что позволило им в первый раз как следует рассмотреть ее. Если поначалу они престо развлекались, то теперь на поверхность всплыли совсем другие эмоции.

— Вот как, — пробормотал один из них с грудью, точно пивной бочонок, и манчийскими усами. — Это вовсе не дроид, уж будьте уверены.

До Лейи наконец дошло, что горняки во все глаза пялятся на нее. Пока она сражалась с Люком, некоторые пряжки и ремни на плотно обтягивающем костюме расстегнулись. То, что в результате приоткрылось, хоть и было облеплено грязью, привлекло к себе слишком много внимания. Возникло ощущение, будто липкие взгляды проникают даже под одежду.

Не обращая внимания на грязь, она начала торопливо застегиваться, выпрямилась и заявила — не слишком уверенно, но с достоинством: — Большое спасибо. Это личные проблемы. Теперь, если вы будете так добры, я попрошу вас уйти. Мы сами разберемся.

— Большое спасибо, это личные проблемы, — жеманно повторил один из мужчин.

Остальные загоготали. Другой, с бородой, с вожделением посмотрел на нее.

— Ты в городе не зарегистрирована, девочка по вызову, — он указал на ее плечо. — Ни ярлыка с именем, ничего. Драться в публичном месте противозаконно. И еще в нашем законе сказано, что нужно задерживать любого, когда бы и где бы он ни нарушил закон. Мы имеем полное право задержать тебя, — он протянул к ней массивную лапу.

Быстро отскочив, принцесса переводила сердитый взгляд с одного лица на другое, но с каждым мгновением ее уверенность таяла, точно снег на жарком солнце.

— Я не могу сказать вам, кто я такая, но если кто-то из вас тронет меня хоть пальцем, вам придется отвечать за это.

Тот, с грудью наподобие пивного бочонка, подошел поближе. Он больше не улыбался, в голосе не было даже намека на шутку: — Дурочка, можешь не сомневаться, я дотронусь до тебя не только пальцем… Люк вклинился между ними.

— Это личное дело, мы сами разберемся, друг.

— Я тебе не друг, сынок, — ответил мужчина, протянул руку и отпихнул Люка. — Стой где стоишь. Твои дела больше значения не имеют.

Принцесса испуганно ойкнула. Один из мужчин проскользнул ей за спину и обхватил левой рукой за грудь. Люк тут же оказался рядом и ребром ладони сильно ударил его по запястью. Издав крик боли и держась за руку, горняк отскочил.

На улице наступила мертвая тишина, если не считать отдаленных звуков, доносившихся из джунглей. Теперь все взгляды были обращены на Люка.

— Сынку поразмяться захотелось, — захихикал тот, кого Люк ударил по руке. — Так. Теперь еще и сопротивление при задержании в публичном месте.

Он взмахнул правой рукой. Послышался лязгающий звук, и из рукава выскользнул стилет с двойным лезвием. Низко пригнувшись, горняк двинулся на Люка. Свет, падающий из окон таверны, угрожающе вспыхнул на клинках.

Принцесса не произнесла ни слова, просто стояла и смотрела. Точно так же, как Халла, Ц-3ПО и Р2Д2 из своего укрытия в тени.

— Давай, сынок, — сказал горняк, делая невооруженной рукой жест, подбадривая Люка подойти ближе. Потом он взмахнул этой рукой, и из второго рукава выскочило новое двойное лезвие. Топнул правой ногой — из подошвы сапога вылезло еще одно; топнул левой — то же самое. — Давай-ка, попляши. Я позабочусь, чтобы это было в последний раз.

Стараясь не спускать глаз со всех восьми лезвий сразу, Люк попытался отвлечь нападающего.

— У нас с дамой возникла небольшая размолвка, но мы разберемся сами.

— Слишком поздно, сынок, — мужчина ухмыльнулся. — Теперь размолвка у нас с тобой, вот так.

Его товарищи наблюдали за происходящим, посмеиваясь и пихая локтями друг друга. Судя по всему, это зрелище доставляло им отменное удовольствие.

Прыгнув вперед, вооруженный ножами горняк замахнулся на Люка левой рукой, но удар не достиг цели — Люк отпрянул, в свою очередь ударил противника ногой и, круто развернувшись, схватил его за правую руку. Послышалось глухое «Ву-уу-ш!», когда двойное лезвие прорезало влажный ночной воздух.

— Нам не нужны никакие неприятности, — сказал Люк, с явной неохотой передвинув лазерный меч так, чтобы было удобнее им воспользоваться.

— Через пару минут тебе вообще не о чем будет беспокоиться, — заверил его противник.

Он с криком бросился на Люка, но тот ловко увернулся от удара.

— Люк, сзади! — закричала принцесса. увы, слишком поздно. Один из зрителей подобрался к Люку со спины и обхватил его обеими руками. Тот, у кого были ножи, не спеша приблизился. Улыбка сбежала с его лица, он угрожающе вращал кулаками, клинки посверкивали, точно его глаза.

— Ну, как тебе танец, парень? Занятный, правда? Знаешь, мне надоело гоняться за тобой.

— Сделай его не спеша, Джейк, — посоветовал один из зрителей. — Больно умный сопляк, как я погляжу.

— Я сказал, — Люк не отрывал взгляда от типа с ножами, медленно опуская руку к поясу, — что мы не хотим никаких неприятностей.

Он активировал лазерный меч, не снимая его с пояса, — клинок смотрел вниз и в сторону и прошил бедро человека, который держал Люка сзади. Тот взвыл, отпустил Люка и рухнул на землю, схватившись за ногу.

Тип с ножами на мгновение окаменел, но тут же рванулся вперед, однако серия сложных дуг и кругов, которые в почти полной темноте лазерным лучом описывал Люк, заставила его остановиться. Человек, лежащий на земле, стонал не переставая.

Люк сделал выпад в сторону любителя «танцев» с ножами, преследуя одну цель — заставить его отступить.

— Вы, все… Теперь убирайтесь.

Вместо того чтобы прислушаться к его совету, квартет горняков, до этого стоявших в стороне, продемонстрировал целый арсенал ножей и другого оружия. Они принялись маневрировать, пытаясь окружить Люка и держась вне досягаемости мечущегося смертоносного луча.

Лейя несколько изменила соотношение сил, прыгнув на спину ближайшего мужчины и вцепившись ногтями ему в лицо. Трое оставшихся продолжали кружить вокруг Люка, с профессиональной сноровкой проверяя его на скорость и рефлексы, обмениваясь замечаниями относительно его способностей и прикидывая, как лучше подобраться. Если они рассчитывали, что четвертый товарищ присоединится к ним, их ожидало разочарование. Ему хватало возни с принцессой, которая, кроме всего прочего, обрушила на них поток брани во всю мощь своих легких.

Халла с тревогой наблюдала за происходящим из своего укрытия, когда внезапно ее внимание привлекло какое-то движение в дальнем конце улицы. К таверне быстрым шагом приближалась группа людей, одетых в белые доспехи.

Сражение между тем продолжалось. Один из нападающих бросился на Люка сзади. Тот подпрыгнул от толчка и полоснул лучом по запястью нападавшего. Отрезанная и обожженная рука полетела в грязь, испуская легкий дым. Человек упал на спину, потеряв дар речи и с ужасом глядя на обуглившийся обрубок руки.

Теперь военные были уже совсем рядом. Халла выбралась из своего убежища, сделала знак Ц-3ПО и Р2Д2 следовать за ней, нырнула в проулок между домами и растаяла в ночи. Дроиды замешкались на мгновение, но, сообразив, что могут попасться, бросились догонять ее.

Оба оставшихся нападающих продолжали кружить вокруг Люка, действуя теперь более осторожно. Принцесса вывела из строя своего противника, нажав на нужную болевую точку, и оглянулась, выбирая следующую жертву, когда внезапно в центре группы с громким хлопком и выбросом ослепительного света что-то взорвалось. Все ошеломленно повернулись, мигая полуослепшими глазами, и увидели направленные на них дула энергетических ружей.

— Бросьте оружие, — отрывисто приказал сержант. — В тусклом свете можно было разглядеть треугольные знаки на его рукаве и шлеме, — Именем Императора вы арестованы за вооруженную драку в публичном месте.

Пока горняки освобождались от своего многочисленного оружия, Люк деактивировал лазерный меч. Двое военных подобрали с земли небольшой арсенал. Заметив, что ее жертва очнулась, принцесса ударила горняка ногой.

— Вы, там, прекратите это! — приказал сержант.

— Простите, — вежливо ответила она.

Они под конвоем прошли через весь город. Люк воспользовался случаем, чтобы повнимательнее приглядеться к окружающим зданиям, однако почти все они были выдержаны в том же духе, как и те, которые ему уже приходилось видеть. По-видимому, в городках вроде этого возможность взаимозаменяемости диктовалась экономической целесообразностью.

Жители, которые попадались им по дороге, жались к стенам, перешептывались, а иногда и указывали пальцами на незадачливых забияк.. Надо думать, они догадывались, что ожидало нарушителей порядка.

Хотелось бы и Люку представлять себе это.

— Как ты думаешь, куда они нас ведут? — быстрым шепотом спросил он у принцессы.

— В местную тюрьму, куда же еще? Люк кивнул, указывая вперед.

— Если это она и есть, то, признаюсь, я поражен.

Они приближались к ступенчатой пирамидальной башне, массивной, непривлекательной на вид и явно относящейся к древней мимбанской архитектуре. Построенная из серого и черного камня, она очень напоминала те развалины, которые Люк заметил, когда искал корабль принцессы. Башня возвышалась над всеми другими зданиями горняцкого городка.

— Те тюрьмы, которые мне приходилось видеть раньше, блекнут перед этой, — прокомментировал свои впечатления Люк.

Они вошли под массивную каменную арку у входа. Внезапно решившись, Люк спросил у ближайшего военного: — Что это за место?

Солдат в шлеме повернулся к нему и изрек: — Пленникам и нарушителям спокойствия разговаривать запрещается.

Но когда они уже шли по каменному коридору, вдоль которого тянулись вполне современные трубы и располагались различные электронные устройства, солдат по собственной инициативе снизошел до объяснений: — Это одна из самых древних башен, построенная туземцами.

— Вы имеете в виду тех жалких бедняг, которые выпрашивают выпивку? — искренне удивился Люк.

В ответ человек рассмеялся, чего Люк никак не ожидал.

— Отлично, у вас есть чувство юмора. Оно вам пригодится. Чтобы зеленявки построили это? Вы, наверно, из шахты не вылезаете и ничего не видите вокруг, раз такое в голову приходит. Не то что я, — солдат просто разбух от самодовольства. — Никогда не упускаю случая подучиться. Как вам известно, в этом мире кроме зеленявок существуют еще несколько рас, в той или иной степени обладающих разумом. Некоторые выродились больше, другие меньше. Но какая бы раса ни построила это и другие здания в том же духе, — он ткнул ружьем в каменный потолок, дугой изогнувшийся над их головами, — она давным-давно вымерла. По крайнем мере, такого мнения придерживаются имперские исследователи.

Они уже в который раз завернули за угол, и Люк подивился размерам здания.

— В этой башне располагаются администрация рудника и штаб-квартира Империи на Мимбане, — солдат покачал головой. — Вы, горняки, кроме своей работы ничем не интересуетесь.

— Да, это правда, — согласился Люк, мысленно проклиная всех здешних горняков и не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. С тех пор как он оказался среди них, они вели себя с ним не слишком гостеприимно. — Мы из другого города, — добавил он для ясности.

Панибратство, в которое на мгновение впал солдат, тут же сменилось обычной холодностью.

— Может, так, а может, и нет. Вы — известные скандалисты, склонные приврать. Скажите спасибо, что Империя в какой-то степени мирится с вашими безобразиями, понимая, что людям нужно время от времени выпускать пар. Но это не повод для того, чтобы злоупотреблять своими привилегиями. Вы усложняете жизнь своим же товарищам, — он мотнул головой, указывая вперед, на солдата, который тащил ранец с конфискованным оружием. — Если дело доходит до оружия, это уже не вопрос соблюдения рабочей дисциплины. Вам будет предъявлено обвинение по всей строгости закона. Надеюсь, вы получите то, что заслуживаете.

— Спасибо, — сухо сказал Люк. Один из горняков проворчал: — Мы не виноваты. Этот, с лазером, и его женщина первые начали.

— Заткнитесь, — приказал сержант. — У вас будет возможность высказаться, когда вы предстанете перед капитан-интендантом Граммелем.

И Люк, и Лейя вздрогнули. Именно относительно этого человека предостерегала их Халла.

— Может, он проявит великодушие, — пустился в философские рассуждения сержант. — Здесь ценят хороших рабочих. Не исключено, что вам оставят большинство пальцев.

— Жаль, что мы получше не расспросили Халлу об этом Граммеле, — пробормотал Люк.

— Да, Халла, — голос принцессы звучал так, будто она совсем пала духом. — Похоже, она палец о палец не ударила, чтобы спасти нас?

— А что она могла сделать против имперских? — возразил Люк.

— Наверно, ты прав. Но можно было хотя бы попытаться, — Лейя пожала плечами. — Конечно, нельзя винить ее за то, что она спасала себя.

— По крайней мере, Ц-3ПО и Р2Д2 тоже удрали.

— Эй, если я услышу еще хоть слово, то кое-кому отрублю пальцы собственноручно, — предостерег их сержант.

— Неужели вам захочется на целый час похоронить себя под этими четырьмя футами грязи? — огрызнулась принцесса.

— Нет, — холодно ответил сержант. — А вам захочется, чтобы ваш хорошенький язычок выжгли бластером?

Лейя примолкла. У них и так забот хватало. Провоцируя конвойных еще больше, она ничего не выгадает. Сосредоточив взгляд на затылке сержанта, принцесса попыталась внушить ему, что он не в своем уме. Никакого видимого результата. Наверно, под шлемом у него сплошные кости, рассудила она.

Последний поворот, и они оказались в просторной комнате. После спартанской простоты серого камня внутри и снаружи сибаритская обстановка этого помещения вызывала шок. При ее создании широко использовался как настоящий, так и искусственный мех. Уровень удобств ассоциировался у Люка с гораздо более развитым миром по сравнению с тем, что представлял собой Мимбан. Тут, однако, не было ничего кричащего, выставленного напоказ; по-видимому, таково было естественное окружение того, кому эта комната принадлежала.

За столом — вполне заурядным, чисто функциональным — сидел человек.

— Давайте их сюда, сержант.

Голос у него был скучающий, ломкий и какой-то хрустящий. Люк подумал, что у этого человека, должно быть, повреждены голосовые связки.

Сержант махнул рукой, и семеро пленников — включая того, который припадал на наспех перевязанную ногу, — столпились перед столом.

Поразительнее всего в Траммеле было то, думал Люк, как на него среагировали горняки. Весь их кураж и развязность мгновенно исчезли. Они стояли, глядя в пол, на стены, друг на друга — куда угодно, только не на человека, сидящего за столом. И смущенно переминались с ноги на ногу.

Стараясь не смотреть на него прямо, Люк попытался уловить, чем было вызвано это уважение и даже раболепие со стороны таких грубых, ожесточенных людей, какими были эти пятеро горняков. Граммель сидел за столом, обхватив голову руками и изучая какую-то бумагу. В конце концов он потер глаза, сложил руки, опираясь локтями о стол, и вперил взор в стоящих перед, ним.

По сравнению с обстановкой Граммель казался бесцветным. Лицо бледное, как яичная скорлупа. Весь облик имперского офицера померк, когда он поднялся и стало заметно внушительное брюшко, стянутое где-то пониже талии форменным ремнем.

Сама серебристо-серая форма выглядела чистой и опрятной — словно в попытке закамуфлировать скрывающийся под ней живот. Шею туго стягивал высокий воротник, на который опускалась квадратная челюсть со свисающими по сторонам рта усами. Их форма подчеркивала суровое выражение лица капитан-интенданта — обычное для него, как предположил Люк. Небольшие, но проницательные глаза смотрели из-под нависших, словно гранитные гребни, бровей; голову венчали черные волосы, пересыпанные сединой.

Это было лицо человека, который редко смеялся, подумал Люк, а если это и происходило, то совсем не над тем, что обычно вызывает смех.

Граммель пристально разглядывал по очереди каждого из стоящих перед ним. Решив, что горняки знают, что делают, Люк не сводил взгляда с пятна на покрытом мехом полу.

— Так это, значит, и есть те нарушители спокойствия, которые устроили драку с применением оружия, — осуждающе подвел Граммель итог своему осмотру.

Этот голос снова резанул слух Люка — словно скрип заржавленного механизма, который давным-давно не смазывали. Его мрачное звучание идеально соответствовало облику Граммеля.

Сержант тут же сделал шаг вперед и доложил: — Да, капитан-интендант, сэр. Прошу вашего позволения доставить двоих раненых в больницу.

— Разрешаю, — ответил Граммель. Без улыбки, однако линия его угрюмо сложенных губ слегка распрямилась. — Им повезло по сравнению с теми, кто останется здесь.

Двоих горняков — того, что лишился руки, и другого, прихрамывающего на одну ногу, — под охраной вывели из комнаты. Граммель снова испытующе уставился на оставшихся. Когда дошла очередь до Люка и принцессы, рот Граммеля изогнулся, будто кто-то ткнул интенданта булавкой.

— Этих двоих я не знаю. Кто вы? — он вышел из-за стола и встал чуть ли не нос к носу с Люком. — Ты, парень! Кто такой?

— Просто горняк по контракту, господин капитан-интендант, — запинаясь, пробормотал Люк, стремясь показать, как он напуган.

Это было не так уж трудно. Поневоле ужаснешься, если твоя жизнь висит на волоске.

Граммель перевел взгляд на принцессу. И улыбнулся — еле-еле, точно нужное для этого усилие причиняло ему боль.

— А вы, моя дорогая? Надо думать, тоже работаете в шахте?

— Нет, — Лейя не смотрела на Граммеля. — Я его… — она кивнула на Люка, — служанка.

— Это правда, — быстро вмешался Люк. — Она всего лишь моя…

— Я не глухой, парень, — продолжая рассматривать Лейю, он провел пальцем по ее щеке. — Хорошенькая женщина… — она увернулась от его руки. — И горячая, — он посмотрел на Люка. — Одобряю твой вкус, парень.

— Спасибо, сэр.

Лейя сердито посмотрела на него, но что еще мог он сказать?

— Ваши манеры полетать вашей некомпетентности, — бросила Граммелю принцесса. Тот удовлетворенно кивнул.

— Манеры, — повторил он. — Некомпетентность. Странный подбор слов для служанки, — и рявкнул, обращаясь к сержанту, стоящему рядом навытяжку: — Вы спрашивали документы у этих двоих?

— Документы, господин капитан-интендант? Мы подумали, что у них все в порядке, сэр.

— Значит, вы не проверили у них документы, сержант? — медленно повторил Граммель.

Производя впечатление человека, истекающего потом под своими доспехами, тот вынужден был подтвердить свою промашку: — Нет, сэр. Мы предполагали…

— Никогда нельзя ничего предполагать, сержант. Во Вселенной полно людей, которые мертвы только потому, что жили, строя всякие предположения, — повернувшись к Люку и Лейе, он вежливо сказал: — Ваши документы, будьте любезны.

Люк сделал вид, что роется в карманах и крайне удивлен, не обнаружив там несуществующих документов. Принцесса предприняла попытку сделать то же самое.

— Мы, наверно, потеряли их во время драки, — сообщил Люк и попытался сменить тему разговора: — Эти пятеро — сейчас трое — напали на нас безо всякого повода с нашей стороны…

— Ложь! — воскликнул один из горняков. И посмотрел на Граммеля в поисках сочувствия, но безрезультатно.

— Ты, — очень спокойно сказал ему Граммель, — заткнись Горняк с готовностью подчинился.

В комнату вошел солдат и спросил заискивающе: — Капитан-интендант? Сэр? Граммеля явно разозлило то, что его прерывают.

— Ну, что такое?

Подойдя вплотную, солдат прошептал что-то Граммелю на ухо. Тот как будто сильно удивился.

— Хорошо, я поговорю с ним, — он направился к двери.

В комнату вошел какой-то коротышка, закутанный в плащ, и заговорил с Граммелем. Очень тихо, до Люка долетали лишь отдельные слова. Наклонившись к принцессе, он прошептал: — Не нравится мне все это.

— Удивительно здорово у тебя получается, Люк, — зашептала принцесса в ответ, — сводить самые тяжелые обстоятельства к чему-то обыденному.

Люк поглядел на нее с таким выражением, точно это замечание его обидело. Капитан-интендант закончил разговор с таинственным коротышкой, который поклонился и выскользнул из комнаты. Люка заинтересовало, был ли он человеком или, может быть, одним из туземцев. Его размышления были прерваны возвращением Граммеля.

— Драку начали вы, горняки, — заявил он непререкаемым тоном, подчеркнуто исключая Люка и Лейю из этой категории.

— Ох, господин капитан-интендант, — подобострастно загудел самый крупный из оставшейся тройки, — нас же спровоцировали. Мы знаем, что городской закон запрещает драки, и попытались вмешаться, когда увидели, что он нарушается.

— В свою очередь нарушив его, — возразил Граммель, — и напав на молодую даму?

— Мы же ничего плохого не хотели, — отважился поспорить с ним горняк. — Только немного позабавиться.

— Эти забавы будут стоить каждому из вас половину дневного заработка, — объявил Граммель. — Я решил проявить в отношении вас снисходительность, — горняки едва осмеливались верить, что все этим и закончится. — Здешние законы достаточно снисходительны по отношению к горнякам и допускают возможность существенного маневра в сторону послабления. Однако нападение с целью убийства не входит в имперское представление о продуктивном досуге, — с недовольным видом добавил он после небольшой паузы. — Как бы то ни было, я имею право принимать решения лично.

Приободрившись, один из горняков решил попытать удачи. Сделав шаг вперед, он заявил: — Господин капитан-интендант Граммель, я апеллирую к решению суда.

Граммель посмотрел на него с таким выражением, с каким ботаник рассматривает новый вид сорной травы.

— Ты имеешь такое право. На каком основании?

— Слишком поспешное… поспешное судебное, разбирательство без соблюдения формальностей, — запинаясь, произнес человек.

— Прекрасно. Поскольку я олицетворяю здесь имперский закон, я сам и рассмотрю твою апелляцию, — помолчав, Граммель объявил: — Твоя апелляция отклонена.

— Тогда я подам апелляцию уполномоченному имперского департамента ресурсов, отвечающего за горные разработки, — парировал горняк. — Я хочу, чтобы суд рассмотрел это дело как положено.

— Конечно, — согласился Граммель. Подойдя к стене позади письменного стола, он достал с полки длинный тонкий стержень из пластика, нажал на кнопку на одном из его концов и снова обошел стол. — Разговор записан, — сообщил он.

Он нажал другую кнопку, и по поверхности бруска заскользили слова. Когда воспроизведение записи закончилось, Граммель поднял брусок и резким движением воткнул его жесткий конец в левый глаз заспорившего с ним горняка.

Во все стороны брызнула кровь и мягкая кашица раздавленных тканей. Несчастный с воплем рухнул на пол. Похолодев от ужаса, один из товарищей склонился над ним, пытаясь остановить поток крови из развороченной глазницы, который заливал лицо горняка и комбинезон.

— С вами, троими, я закончил, — небрежно произнес Граммель, как будто не произошло ничего из ряда вон выходящего. — Сержант?

— Капитан-интенедант? Сэр?

— Отведите этих троих в камеры и проследите, чтобы оба их товарища оказались там же, как только оправятся. Пусть посидят и поразмышляют. Перепишите их имена и идентификационные коды, чтобы не возникло никаких проблем с уплатой штрафа. Разве что, — зловеще закончил он, постукивая записывающим устройством по ладони, — имеются еще желающие подать апелляцию?

Когда два горняка под охраной наполовину понесли, наполовину потащили своего потерявшего сознание товарища к выходу, Граммель махнул в их сторону своим стержнем.

— У него остался еще один глаз, как вам известно. Все зафиксировано здесь. Приведите его обратно, когда он придет в себя, пусть еще раз полюбуется.

Сержант вывел горняков и охранников из комнаты, тут же вернулся и занял позицию около двери.

— Мне самому не нравится заниматься всякими административными мелочами, — любезно обратился Граммель к Люку и Лейе, — но это чужой, плохо изученный мир, и у меня нет возможности попусту тратить время. Иногда приходится принимать быстрые и жесткие решения. Тех полулюдей-полуживотных, которые работают здесь, отличает от туземцев лишь степень их способности изобретать для себя более утонченные унижения. Изобретательность такого рода является неотъемлемым и весьма прискорбным качеством человеческого рода вот уже на протяжении тысячелетий. Уверен, вы отдаете себе в этом отчет и потому поведете себя более благоразумно, чем эти недоразвитые личности, которые только что покинули нас.

Он уселся на край стола, похлопывая себя по бедру записывающим стержнем, на одном из концов которого запеклась кровь. Люк с волнением наблюдал за ним.

— Я уже говорил вам, старший инспектор, — повторил Скайуокер, — что мы, наверно, потеряли свои документы во время драки. Скорее всего, они валяются в грязи. Если бы мы смогли вернуться туда, то наверняка нашли бы их. Если только, — добавил он с притворным беспокойством, — кто-нибудь не украл их после того, как мы ушли.

— Ну, не думаю, что кто-нибудь из жителей нашего города станет копаться в грязи, — сказал Граммель, отвернувшись, а потом резко бросил через плечо: — И в то же время не думаю, что они лежат там. Для того, чтобы потерять документы, надо их иметь, не так ли? А вот как раз это, по моему разумению, к вам обоим не относится. Мне сообщили, что вы в этом городе чужаки. И не в том смысле, что вы из другого города. Вы не имеете никакого отношения к шахтам. Вы чужаки по отношению ко всему этому миру. Не могу представить себе, как вам удалось пробраться сюда незамеченными, — он заскрежетал зубами и добавил угрожающе — Однако я, без сомнения, выясню это. Я всегда выясняю все, что хочу.

— Странно, — заметила принцесса. — Вы произвели на меня впечатление человека, чьи способности с точки зрения дознания весьма ограничены.

Граммель и ухом не повел. Напротив, ее оскорбления, казалось, доставляли ему удовольствие.

— Совсем недавно, девушка, вы обозвали меня некомпетентным. Теперь вы принижаете мои умственные способности. Я, конечно, не какой-нибудь там интеллектуал, но я человек и компетентный, и образованный. И стал таковым, обучаясь добиваться ответов на поставленные мною вопросы. Однако ваше первое замечание было точным — то, которое касалось моих манер.

Подняв ногу, он ударил принцессу в левое бедро носком сапога. Застонав от боли, она схватилась за ушибленное место и стала заваливаться на одно колено. Но сумела удержать равновесие. Люка трясло от ярости, но он заставил себя не двигаться, глядя прямо перед собой. Сейчас было не время и не место рисковать жизнью.

— Я человек простой, — продолжал Граммель, сверху вниз глядя на принцессу.

И снова с размаху нанес удар ногой, теперь уже по правой руке. Принцесса все же упала, перекатилась и села, все еще держась за бедро. Капитан-интендант ударил ее еще раз, по пояснице, достаточно резко, но не так сильно, чтобы парализовать ее. Лейя закричала, схватилась обеими руками за спину, упала на бок и осталась лежать, постанывая.

Граммель снова занес ногу для удара. Не в силах больше сдержаться, Люк встал между ним и принцессой и торопливо заговорил: — Если я расскажу вам правду, господин капитан-интендант, вы попросту не поверите мне.

Заявление прозвучало достаточно интригующе, чтобы Граммель на какое-то время забыл о принцессе.

— И все же мне хотелось бы послушать, молодой человек.

Люк с несчастным видом вздохнул и опустил взгляд.

— Мы — беглые преступники с Циркарпуса, — как бы пересиливая себя, признался он. — Там мы занимались вымогательством и шантажом, — он кивнул в сторону распростертой на полу принцессы. — Эта девушка — мой партнер, она служит в качестве приманки. Мы допустили ошибку, угрожая репутации нескольких людей, которые оказались более важными персонами, чем мы думали. Никаких серьезных преступлении мы не совершили, но ухитрились вызвать гнев очень важных шишек, — он замолчал.

— Продолжай, — произнес Граммель тоном, не позволяющим судить о его реакции на сказанное.

— У циркарпусиан еще не отменена смертная казнь, — заговорил Люк. — Жалкий мир, где личная инициатива считается преступлением.

— О Циркарпусе мне известно все, — нетерпеливо оборвал его капитанинтендант. Люк торопливо продолжил свой рассказ: — Мы украли небольшой корабль. До нас дошли слухи о маленьких колониях на Двенадцатой и Десятой.

— Значит, вы попытались сбежать туда, — вставил Граммель. — Логично.

— В надежде позже найти способ вообще убраться из системы, — торопливо закончил Люк. Его энтузиазм ожил, потому что Граммель, по крайней мере пока, не отвергал рассказанную им историю как таковую. — Мы даже, — добавил Люк, решив, что это лишь усилит впечатление правдивости, — подумывали о том, чтобы присоединиться к повстанцам, если бы это помогло нам избавиться от преследования.

— Повстанцы бы просто посмеялись над вами, — заявил Граммель. — Они не допускают в свои ряды преступников. Странно, если задуматься, ведь сами они совершают худшее изо всех возможных преступлений. Стоит лишь взглянуть на вас, и сразу же становится ясно, что они ни за что не приняли бы вас.

Не было бы счастья, да несчастье помогло, подумал Люк. Если бы принцессе не было так больно, она непременно в этом месте захихикала бы.

— Я склонен думать, юноша, что эта ваша история, на первый взгляд правдоподобная, на самом деле сплошная ложь.

Люк похолодел.

— Но… Может быть, она и правдива. Если это так, если вы в самом деле те, за кого себя выдаете, мы можем даже посмотреть сквозь пальцы не некоторые ваши делишки. Мне нравятся предприимчивые люди. Можно даже найти вам какое-то применение тут, на Мимбане. Среди горняков, работающих на Империю, есть немало недовольных. С пятерыми из них вы уже столкнулись. Конечно, — подвел он итог своим рассуждениям, — я всегда буду иметь возможность отправить вас обратно на Циркарпус, чтобы вами занялось правосудие.

— Ох нет, господин капитан-интендант! — воскликнул Люк, упал на колени и в притворном отчаянии вцепился в ноги Граммеля. — Пожалуйста, только не это! Они нас казнят. Пожалуйста, мы будем работать до упаду, только не отправляйте нас обратно! — он сумел даже расплакаться.

— Оставь в покое мои сапоги, — с презрительным видом приказал Граммель.

Когда Люк послушался, капитан-интендант наклонился и тщательно почистил брюки там, где их коснулись руки Люка.

Вытирая слезы, которые он с таким трудом выдавил из глаз, Люк изо всех сил старался, чтобы Граммель не заметил вспыхнувшей в нем надежды. Принцесса между тем снова села, все еще потирая ушибленную поясницу и избегая взгляда Граммеля.

— Как я уже говорил, все, что ты рассказал мне, возможно, хотя и маловероятно, — продолжал старший инспектор, глядя на Люка с усмешкой. — Однако есть еще одна вещь, которая меня интересует. Если ты будешь честен со мной в этом вопросе, я расценю это как знак того, что тебе можно доверять.

— Не понимаю, старший инспектор… — озадаченно забормотал Люк.

— Мне сообщили, — продолжал Граммель, — что у тебя находится небольшой драгоценный камень…

Люк замер.