I

Тара, Нортвинд 23 апреля 3054 года


Когда задраенный люк «Бристоля» приоткрылся, холодный ветер, пропитанный множеством запахов, тотчас ринулся в застоявшееся нутро шаттла. Пассажир, стоявший у выхода первым, переминался с ноги на ногу и с нетерпением ждал, когда поднимется трап. Как только трап коснулся борта космического корабля, он выпрыгнул и сбежал по ступенькам. На «Бристоле» начали открывать остальные люки, а рабочие космодрома тем временем уже подъезжали на самоходных кранах и автокарах, чтобы разгрузить огромный корабль.

Джереми Роуз остановился и вдохнул полной грудью. Предрассветные ветры на Нортвинде обладали тем неповторимым запахом, который он помнил на протяжении многих лет, проведенных вдали от дома. Реальность оказалась куда лучше воспоминаний, но времени на сантименты не оставалось. Роуз заторопился к зданию таможни: прежде чем ему позволят ступить на улицы Тары, столицы планеты, предстоит пройти необходимый досмотр.

С привычной легкостью неся чемоданы, Роуз продвигался среди сновавших взад-вперед носильщиков. Он быстро прошел по мокрому гудрону дорожки и протиснулся к главному входу. Изумленные таможенники, одетые в предписанную уставом форму из плотной шотландки, подняли глаза на Роуза, который с силой толкнул неожиданно легко распахнувшуюся дверь. В другом конце помещения низкорослый человек, стоящий у длинной стойки, повернулся и посмотрел на Роуза, а окружавшие его младшие по чину таможенники тщетно попытались скрыть свое любопытство.

Пожилой человек с лицом хищника, судя по всему начальник поста, злобно зыркнув глазами в сторону Роуза, пригласил его к столу. Роузу не раз приходилось сталкиваться со столь примитивными типами. Начальник явно чувствовал себя королем своей маленькой комнаты и от всей души желал, чтобы Роуз осознал важность момента. С нарочитой медлительностью таможенник начал досматривать вещи вошедшего, и мечты Роуза о быстром и легком проникновении за заветную черту, отделяющую его от города, тотчас испарились. Казалось, прошла целая вечность, пока страж границ просматривал чемоданы, в которых, впрочем, не было ничего необычного или подозрительного.

Роуз был воином по рождению и воспитанию, и его вещи красноречиво говорили об этом. Воинский образ жизни был его единственным достоянием, а до недавнего времени и профессией. Возвращаясь на родину, он надеялся вновь заняться любимым делом. Как и большинство солдат, он путешествовал налегке. Три летных костюма в первом чемодане были точно такими же, как и тот, в который он был облачен сейчас. Теперь, после осмотра, одежда валялась на полу бесформенной кучей, что, впрочем, Роуза не очень-то волновало. Стоит только таможеннику закончить процедуру, и он опять запихнет их в чемодан — с той же небрежностью, что и всегда. Бритвенный прибор, нижнее белье, носки, ремни и ботинки подверглись подобной участи, увеличив беспорядочную кучу вещей. Через полчаса чиновник приступил к осмотру второго чемодана. Комната наполнилась пассажирами, которых Роуз обогнал, спеша попасть в город.

— Не многовато ли вещей для одного, сынок? А что во втором? — Таможенник поднял чемодан и попытался открыть замки, но, несмотря на все его усилия, чемодан отказывался открываться, хотя присутствующим казалось, что крышка вот-вот распахнется. Роуз перехватил недоуменный взгляд начальника и улыбнулся.

— Позвольте, я сам. — Он взял чемодан и легко отпер замки с помощью больших пальцев, после чего отступил на два шага назад. — Замок реагирует только на отпечатки моих пальцев.

Таможенник со злобой взглянул на Роуза.

— Извините, — быстро добавил тот.

Приподняв крышку, начальник не смог сдержать изумления при виде лазерного пистолета с тремя энергетическими обоймами. Не глядя на Роуза, он вытащил пистолет на свет божий.

— А ты, сынок, владеешь недурной пушкой. Однако она немного разбалансирована.

Роуз пожал плечами. Этот пистолет был предметом его немалой гордости. Сделанный специально для его длинных рук, он обладал большей дальнобойностью и проникающей силой, чем все когда-либо виденные им лазерные пистолеты. Стрелял он не хуже короткоствольной винтовки.

— Зачем тебе такой пистолет?

— А я и не знал, что оружие на Нортвинде запрещено, — спокойно ответил Роуз.

— Конечно же, нет. Если только ты не подозрительный тип и не преступник.

— Уверяю вас, я ни тот ни другой. Роуз протянул в его сторону раскрытые ладони и улыбнулся. Таможенник явно сомневался в его словах.

— Это оружие водителей боевых роботов, однако я не вижу соответствующего клейма. Ты — воин-водитель?

Да, Роуз был воином, только без приставки «водитель», что ограничивало его права.

— Значит, ты водила. — Таможенник положил оружие в чемодан и закрыл крышку. — Давай посмотрим бумаги.

Даже сейчас, в эпоху современных компьютеров и микропроцессоров, большинство людей желало, чтобы документы, подтверждающие их права на земельные владения и другую ценную собственность, были отпечатаны на бумаге или на пластике. Вид вручную сделанных подписей внушал особую уверенность в том, что эта собственность — именно твоя. Поэтому в придачу к электронным свидетельствам каждый стремился запастись старыми добрыми бумагами.

Таможенник ждал, что Роуз покажет свое удостоверение водителя, которое, как он подозревал, осталось на шаттле. Роуз залез в карман кожаной куртки, вытащил бумаги и бросил их на чемодан, в котором лежал пистолет. Таможенник схватил и просмотрел их.

— Значит, не боевик.

Роуз отрицательно покачал головой, не желая произносить эту фразу.

— Поражение в правах. — Голос чиновника перекрыл шум толпы. Присутствующие обернулись и уставились на Роуза. Тот замер. Если бы он стоял лицом к толпе, то заметил бы смесь презрения, жалости и любопытства, отразившуюся на лицах людей. Водители боевых роботов были членами элитной группы военных, контролировавшей равновесие власти во Внутренней Сфере. Они пользовались завидным положением в обществе, подобно средневековым рыцарям возвышаясь над людьми, которых сами же защищали. Потерять это звание было в высшей степени позорно.

Роуз слышал за своей спиной перешептывания, чувствовал, что на него указывают пальцами, и молча смотрел на таможенника. Несмотря на то что он подвергся публичному унижению, лицо его ничего не выражало. Таможенник усмехнулся и бросил ему документы.

— Добро пожаловать на Нортвинд, в гостеприимную Тару. Желаю хорошо провести время.

Не сводя с Роуза глаз, таможенник подтолкнул его багаж по стойке в направлении выхода.

— Следующий!

Роуз сложил свои вещи и запер чемоданы. Не оглядываясь, он проследовал вдоль короткого коридора и вошел в главный терминал космодрома. Много народу собралось у дверей, поджидая выхода своих близких, благополучно разделавшихся с таможенными формальностями.

Протиснувшись сквозь толпу, Роуз подошел к дальней стене огромного зала. За время своего долгого отсутствия он отвык от контрастных цветов, которые были главной приметой одеяния каждого Горца. Клетчатые ткани самых разных расцветок пестрели по всему залу, некоторые — традиционные и легко узнаваемые, другие — совершенно ему незнакомые. Дух неуемного жизнелюбия, главенствующий на Нортвинде, как всегда, окружил его со всех сторон.

Ни один из народов, виденных Роузом, не мог сравниться с Горцами в той энергии, с которой они наслаждались жизнью. Казалось, Горцы получают удовольствие от всего, что она может им предложить, — и от хорошего, и от плохого.

Горцы вернулись на Нортвинд в ту пору, когда Роуз был еще маленьким мальчиком, и со свойственным им безграничным энтузиазмом принялись переделывать всю их жизнь, влезая даже в житейские мелочи. С тех пор прошло двадцать пять лет, но дух этих мест не менялся.

Роуз остановился перед главным выходом из терминала и еще раз жадно впитал в себя суету космодрома. «Открытием души» назвал бы это ощущение его первый наставник. Роуз снова оглядел панораму космодрома и толкнул тяжелые двери.

Длинная вереница машин застыла на стоянке, укрытой за зданием космического вокзала. Подойдя к первому попавшемуся автомобилю, Роуз распахнул заднюю дверцу. Водитель закрыл капот и скользнул на свое сиденье как раз в тот момент, когда Роуз уже устраивался поудобнее.

— В Форт, пожалуйста. Водитель смущенно поглядел на него через плечо и не тронулся с места.

Роуз бросил на шофера недоуменный взгляд.

— В Форт, — повторил он. — Я тебе не какой-нибудь болван-турист или тупой коммерсант. Немедленно отвези меня туда.

Напуганный напористостью Роуза, водитель отвел взгляд и завел машину. Роуз испытывал чувство благодарности за то, что его оставили наедине с собственными мыслями на время недолгой поездки к Залу Ассамблей Старейшин Клана Горцев — главному правительственному зданию Тары. Расположенное в центре города, оно было окружено вспомогательными строениями, служившими для обеспечения той важной работы, которая велась в священных центральных залах. Здание стало называться Фортом с тех пор, как Горцы вернулись на Нортвинд. Случилось это в 3028 году. В тот год Старейшины Клана Горцев достигли соглашения с Федеративным Содружеством, согласно которому Горцы Нортвинда изъявляли свою верность Дому Ляо в обмен на разрешение иметь на родине собственные войска, составляющие отныне часть вооруженных сил Объединенного Содружества.

Вернувшись, Старейшины заявили, что стены этой крепости помогут им защитить Нортвинд от любого вторжения извне. Насколько Роуз запомнил, речь их была очень пламенной, но, впрочем, все, что касалось политики, благополучно пролетело мимо ушей семилетнего мальчика.

Роузу было известно, что сегодня Старейшины Горцев встречаются на сессии ежегодного собрания всех Старейшин Тары и отдаленных провинций. Во время сессии Высокая Ассамблея была высшим органом власти.

Ассамблея решала вопросы планетарной важности и дела, которые могут затронуть всех — и Горцев, и Нортвинд. Всевластная сессия Высокой Ассамблеи работала только две-три недели в году, потому что большинство дел, касающихся текущего правления, могли быть решены на суб-ассамблеях в течение года. Каждая суб-ассамблея отвечала за одну из важнейших сторон жизни Горцев. Искусство, наука, медицина, образование, военные налоги, как и десятки других дел, находились выведении особых ассамблей. Самой многочисленной и престижной была Ассамблея Воинов, которая управляла всеми военными аспектами жизни Горцев. Она состояла ровно из ста заслуженных воинов, первой выступала при открытии Высокой Ассамблеи и последней покидала ее. Эта политическая группа явно доминировала на Нортвинде.

Машина остановилась у тротуара. Роуз вышел, протянул банкноту в пятьдесят С в окошко водителя и, не дожидаясь сдачи, стал подниматься по лестнице.

Он перешагивал через две ступеньки сразу, но не для того, чтобы убыстрить, а скорее — чтобы замедлить подъем к внутреннему двору. Двор служил входом в Форт, и приличия должны быть соблюдены. Неподобающая поспешность в таких случаях решительно ни к чему.

Едва Роуз приблизился к входу, как раздвижные двери бесшумно раскрылись перед ним, — Он вошел в фойе и направился прямо к столику администратора, по обеим сторонам которого стояли солдаты почетного караула, безмолвные, со сталью во взорах. Не глядя на них, Роуз обратился к женщине за столом. Каждый, кто входил в Форт, был обязан зарегистрироваться. Сегодня здесь в этот ранний час было мало народу. Обычно же приходилось долго ждать своей очереди.

— Роуз, Джереми. Я приехал, чтобы выступить перед Ассамблеей Воинов.

Роуз смотрел в одну точку над головой женщины, стараясь держаться прямо и не отводить взгляда. Краем глаза он уловил, что на лице одного из солдат появился интерес к его неожиданному заявлению, но так же, как и Роуз, тот стоял по стойке «смирно», высоко подняв голову, и старался не выдавать эмоций.

— Вас ждут. Заседание Ассамблеи уже началось. Подождите вызова, — строго сказала женщина.

— Я только что прибыл на Нортвинд и еще не успел разместить свой багаж... — Роуз замолчал, зная, что этих слов будет достаточно. Через несколько секунд появился мальчик с пластиковым жетоном. Роуз протянул ему вещи, взял жетон и пошел к лифтам. Вскоре подъехала свободная кабина.

Некоторое время автоматический датчик лифта был занят определением количества пассажиров, а затем двери с мягким шипением закрылись, и лифт пошел вверх.

Роуз смотрел на свой хронометр, только что переведенный на нортвиндское время, и ждал. Через несколько секунд лифт остановился, и двери открылись с тем же мягким шипением.

В коридоре было пусто и тихо. Два охранника стояли у двери — единственной на этаже. За тяжелыми дубовыми панелями он различил шум голосов. Хотя охранники не повернули головы в его сторону, он почувствовал, что они его прекрасно видят.

Роуз спокойно вышел из лифта и присел на простую скамью перед дверью Зала Ассамблей. Некий процесс, начавшийся шесть месяцев назад с ощущения необходимости выступить перед Ассамблеей Воинов, близился к завершению. Сначала его многочисленные запросы не получали ответа, но со временем настойчивость помогла ему добиться того, что его выступление включили в повестку дня. Проведя почти три месяца на Т-корабле, он наконец прибыл на расположенный в надире звезды аккумуляторный пункт; путешествие внутри планетной системы он совершил на шаттле «Бристоль».

Во время полета на шаттле Роуз ежедневно связывался с офисом секретаря Ассамблеи. Он знал, насколько важно выдерживать протокольные процедуры, но не представлял, насколько мало он в них разбирается, пока секретарь не передал ему документ объемом в двести страниц. Если он хочет добиться успеха, Роуз должен знать назубок все процедуры, описанные на этих двухстах страницах, и вести себя в полном соответствии с ними. Он долго и тщательно изучал документ, чтобы быть во всеоружии. Сейчас, сидя на скамье перед Ассамблеей Воинов, он чувствовал, как им овладевают радужные надежды.

Минуло девять часов, а он все еще сидел, ожидая вызова; от уверенности в себе не осталось и следа. Несколько раз в течение дня раскрывались двери, дважды сменились часовые, но его, Роуза, так и не вызвали. Скоро сегодняшнее заседание завершится. Заставив себя успокоиться, он наблюдал за тем, как двери открываются вновь. Из прохода донесся шум голосов, в холл вышел специальный охранник.

— Джереми Роуз. Ассамблея Воинов желает выслушать вашу речь.

Джереми встал и последовал за ним в зал. Если он выступит хорошо, это будет первым шагом на предстоящем ему пути. Внезапно Роуза охватил приступ слабости, и он осознал, что все его мужество осталось за притворенными дверями.

Загрузка...