Основы православной антропологии

1.1. Зло и возможность его существования

Первозданные люди – Адам и жена его, наслаждавшиеся райской жизнью, имевшие все возможности для духовного возрастания и приобщения к еще большей радости в Боге, не осуществили своего предназначения. Они сознательно и добровольно пренебрегли божественной заповедью. Святые отцы предполагают, что грехопадение в раю произошло вскоре после создания людей, ибо с момента их появления на свет до грехопадения у них еще не появились дети, к чему призывал их Господь: Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт. 1:28).

Грехопадение стало новым этапом в существовании человечества, но прежде чем приступить к его описанию, необходимо прояснить некоторые ключевые понятия, первое из которых – «зло» (κακόν).

Бог сотворил весь мир хорошо весьма (Быт. 1:31). Весь тварный мир запечатлен божественной благостью, любовью и совершенством. Космос онтологически не имеет в себе ничего злого, ибо Тот, Кто его создал, безмерно благ, а других источников бытия, кроме Бога, не существует. Это значит, что зло изначально не создавалось и зла как особой сущности нет. Все, что не создано Богом, не имеет собственной сущности, поэтому не имеет самостоятельного существования и зло. Зло не от Бога и не в Боге, его не было в начале и нет у него какой-либо сущности, – учит свт. Афанасий Великий.[370] Почему же тогда о зле люди всегда говорят как о конкретной реальности, с которой постоянно приходится соприкасаться и совсем не иллюзорно страдать?

Несущественность зла удивительным образом сочетается с его разрушительной активностью, реализующейся в тварном мире. Этот парадокс в православном богословии разрешается через вскрытие источника зла – зло коренится не в сущностях, но в личностях. Нет ничего злого по естеству, – говорит прп. Иоанн Дамаскин, – ибо вся, елика сотвори Бог, – добра зело (см.: Быт. 1:31); и все, что остается в таком состоянии, в каком сотворено, – добра зело; а то что своевольно отступает от естественного и сворачивает в противоестественное находится во зле. Зло – это не некая богоданная сущность или свойство сущности, а своевольное отвращение от естественного к противоестественному, что, в действительности, и есть грех. Грех – это изобретение свободной воли диавола. Следовательно, диавол есть зло. В том облике, в котором он был сотворен, он был не злым, а добрым, ибо Творец сотворил его ангелом светлым, блистающим, разумным и свободным, но он своевольно отступил от естественной добродетели и обрелся во мраке зла, удалившись от Бога, Который един Благ, Животворящий и Светодавец; ибо всякое благо Им становится благом; насколько же оно удаляется от Него волей, а не местом, настолько становится злом.[371] То есть зло – это не самостоятельная сущность, возникшая когда-либо по какой-то причине, но состояние личности, отвратившейся от Бога. Не природа, а личность порождает и генерирует зло, когда становится на путь греха, который есть вместе с тем и путь богоборчества.

Необходимо еще раз вспомнить, что личность метафизична. Она определяет неповторимый способ существования конкретной тварной субстанции, реализуется в ней, связана с нею, но не является отдельным природным объектом. Личность – это тот, кто обладает своей природой. Если конкретная личность в силу имеющейся у нее свободы решается совершить поступок вопреки воле Божией, то тем самым она порождает зло. Зло возникает на метафизическом, личностном уровне бытия. Окружающий мир и Бог в этом не виновны. Как замечает свт. Григорий Богослов, Божество, по естеству благое, нимало не виновно во зле, и злые дела принадлежат произвольно избирающему злое...[372] И в другом Слове он говорит: Веруй, что зло не имеет ни особой сущности, ни царства, что оно ни безначально, ни самобытно, ниже сотворено Богом, но есть наше дело и дело лукавого, и привзошло в нас от нашего нерадения, а не от Творца.[373] Таким образом, зло, не имеющее отдельной сущности, становится реальностью в конкретных личностях. Зло – это сознательная, добровольная богоборческая позиция конкретной личности. Поэтому когда в Священном Писании или у святых отцов говорится о зле, то из контекста всегда легко понять, о каких личностях идет речь. Зло в абстрактном, безличностном, философском понимании в Православии никогда не рассматривается, потому что такового нет и быть не может. Как отмечает свт. Григорий Нисский, зло, вне произволения взятое, само по себе не существует.[374] Яркое подтверждение этой мысли мы имеем и в словах молитвы Господней, где просим Небесного Отца избавить нас не от абстрактного зла, но от воздействия конкретной личности – лукавого.

Если Бог своими энергиями животворит и поддерживает весь мир в бытии, то злые действия конкретных личностей (ибо они неизбежно обращены против Бога) всегда несут в себе разрушение и смерть. Зло всегда устремлено к небытию. Болезнь, тление, страдание, разрушение, смерть – это неотъемлемые атрибуты зла, его следствия, по которым всегда можно опознать его присутствие в мире, но сами по себе злом они не являются.

Таким образом, зло в личностном аспекте – это богоборчество, особая мировоззренческая позиция, которая в природном аспекте проявляет себя как разрушение устроенного Богом бытия.

Первой личностью, породившей зло, стал падший ангел денница, возгордившийся и восставший против Бога. С тех пор он именуется сатаной (σατανᾶς – противник, отступник) или диаволом (διάβολος – клеветник). Встав на путь богоборчества, он явился родоначальником зла в мире, потому слова «зло», «древнее зло» в духовной литературе также часто употребляются как именования диавола. Увлеченные во зло сатаной другие Ангелы, а впоследствии и люди, идут по проложенному им пути, как говорит авва Исайя: Всех зол глава одна – злоба врага.[375]

• Вопросы:

1. Если весь мир сотворен благим Богом, откуда появилось зло?

2. Почему святые отцы утверждают, что зло не имеет сущности?

3. Как взаимосвязаны понятия «зло» и «личность»?

• Задание:

Выясните, в каких авторитетных текстах Священного Предания Церкви наиболее подробно излагается история появления зла на земле.

1.2. Грех и его происхождение

Другой важнейшей характеристикой состояния человека после грехопадения является грех (ἁμαρτία).

Понятия «зло» и «грех» тесно связаны, однако было бы ошибкой считать эти слова синонимами. Зло и грех неразрывно соединены причинно-следственной связью. Когда личность решается совершить поступок вопреки воле Божией (тем самым порождая в себе зло), то производит соответствующее действие – грех и навлекает на себя всю полноту последствий данного шага. Таким образом, грех – это богоотступническое деяние, или актуализация зла. Злонамеренность личности всегда предшествует греху. Часто эти два момента не различимы во времени, но без злого личностного состояния грех невозможен.

Первый в мире грех совершил диавол. Он не только возгордился (личная позиция), но и восстал против Бога (совершил грех). Пророк Исайя так описывает его падение: Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней (Ис. 14:12–15).

В падении денницы большое значение сыграло его самосозерцание, самолюбование, замкнутость на себя. Вместо созерцания Бога он стал созерцать себя, свою красоту, мудрость, силу, величие и таким образом впал в гордость и зависть к Богу, Который ему многое дал, но при всей Своей щедрости остался неизмеримо превосходнее его. Вопрос о грехопадении в ангельском мире – весьма таинственный, но в падении человека святыми отцами усматривается некая параллель с падением ангелов, что дает основание косвенно рассуждать об этой духовной катастрофе.

Согласно Священному Преданию Церкви за диаволом последовала часть отступивших от Бога ангелов, именуемых с той поры бесами, демонами или злыми духами. В бездну зла враг увлек и первозданных людей – Адама и Еву. Будучи родоначальником греха, диавол через грех обрел власть над грешниками. Человек, совершающий грех, становится орудием врага, как сказано в Священном Писании: Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил (1 Ин. 3:8). Поэтому борьба с грехом является одновременно и борьбой с диаволом. Как говорит свт. Василий Великий, совершение греха отчуждает от Господа и сродняет с диаволом.[376]

Известный современный богослов архим. Рафаил (Карелин) делает глубокое и точное заключение относительно связи греха и диавола: Грех человека относится не столько к антропологии, сколько к демонологии... Мистика греха заключается в его богоборчестве... Объяснение греха мы можем найти только в том, что грех – это не изолированное действие человека, а условие демонообщения.[377]

• Вопросы:

1. Как взаимосвязаны понятия «зло» и «грех»?

2. Кто и как совершил первый грех в тварном мире?

3. Как вы понимаете фразу св. Иоанна Богослова: «Кто делает грех, тот от диавола»?

2.1. Прародительский грех

Грехопадение наших праотцев стало поворотной точкой в человеческой истории. В этой таинственной катастрофе сокрыты корни многих проблем, которые переживает человечество. Раскрывая данную тему в той мере, насколько она приоткрыта Богом в Священном Предании Православной Церкви, мы, прежде всего, не вправе становиться судьями родоначальников человечества, ибо заповедь Божия: Почитай отца твоего и мать твою (Исх. 20:12) относится не только к нашим ближайшим родственникам, но и к нашим древним прародителям. Наша цель – осознать смысл происшедшего, чтобы лучше понять себя и происходящее с нами и по возможности обозначить пути, выводящие из пропасти греха.

История грехопадения описана в третьей главе Книги Бытия. Прежде чем рассмотреть ее в деталях, зададимся неизбежно возникающим здесь вопросом: почему грехопадение первых людей из возможности стало реальностью? Понятно, что первозданный человек, будучи свободным, имел возможность жить как с Богом, так и вопреки Его воле (то есть имел возможность согрешить), но почему он реализовал именно второй вариант? Принципиальное недоумение часто звучит в виде таких вопросов: да, Адам и жена его – свободные люди, но ведь они знали (теоретически), что нарушение заповеди Божией произведет таинственную катастрофу – смерть, так почему же они совершили этот безумный поступок? Они были мудры, сильны, просвещены Богом, не были удобопреклонны ко греху, блаженствовали в раю, почему же все это не предотвратило их падения? Змей соблазнил их? Но ведь Бог не попускает искушения выше сил человеческих, почему же они при таком изобилии дарований не преодолели возникший соблазн? И зачем вообще Бог допустил это искушение в раю? Ведь жили они там хорошо, заповедь не нарушали – разве этого было мало? Более того, всеведущий Бог знал, что первые люди этого искушения не выдержат и что вследствие их греха будут страдать все их потомки и даже Сын Божий должен будет стать Человеком и умереть за людей, – зачем же Он попустил совершиться падению? Не слишком ли сложным оказался путь совершенствования людей? Соответствует ли эта безмерная цена страданий Богочеловека преступлению двух людей? Почему Бог при Его всемогуществе, всеведении, премудрости и любви допустил разыграться этой драме – не имелось ли более простых и менее трагичных вариантов для человеческой истории?

Этот ряд вопросов можно было бы продолжить, но и приведенных достаточно, чтобы понять сложность и таинственность данной темы. Ум человеческий жаждет раскрыть смысл происшедшего. Мы не претендуем на полный ответ на поставленные вопросы, наша цель – обозначить, по крайней мере, принципиальные положения, без которых дальнейшее прояснение темы первородного греха невозможно.

Первое, что необходимо ясно осознать, – это величие и совершенство Божества. Бог абсолютно премудр, всеведущ, всемогущ, справедлив, милосерд. Он есть любовь, и в каждом Своем действии проявляет полноту Своих свойств. Способны ли мы узреть и постичь их в том или ином событии или нет – это наши проблемы, проблемы нашего ограниченного сознания, но в истолковании Его действий мы должны исходить из абсолютной Благости Божией. Это в полной мере относится и к искушению прародителей. Поскольку оно было допущено Богом, значит, и в этом трагичном событии заключен благой смысл, значит – это лучшее, что было возможно в данной ситуации для человечества.

Второе принципиальное утверждение состоит в том, что Адам и жена его были созданы не для того, чтобы просто блаженствовать в раю. Они должны были совершенствоваться в Боге. А совершенствование свидетельствуется тем, что на новом этапе человек способен сделать нечто такое, чего не мог ранее. В школах в конце учебного года дети сдают экзамены, подтверждающие, что они готовы для перехода в следующий класс. Если экзамен пройден успешно, то ребенка переводят на новую ступень обучения, если же нет, то дают шанс еще поучиться и исправиться. Экзамен не предназначен для того, чтобы кого-то чему-то научить, но чтобы обнаружить уровень знаний ученика. Чаще всего экзамен становится откровением не для учителя, который в силу опыта прекрасно знает способности и уровень подготовки своих учеников, но для самих учеников, которые, как правило, неадекватно оценивают свои знания и развитие. Нечто подобное имело место и в раю.

Искушение змия – это испытание степени совершенства Адама и Евы. Если Бог его допустил, значит, они имели все необходимое, чтобы оказаться готовыми преодолеть это искушение и стать на новую ступень бытия. Однако грехопадение обнаружило, что наши праотцы по какой-то причине не достигли необходимой духовной крепости и потому оказались неспособными преодолеть соблазн. Испытание показало, что, живя в раю, они не совершенствовались как должно. Несомненно, еще прежде искушения Бог знал, что первые люди уклонились от полноценного осуществления Его замысла и не справятся с испытанием. Но, видимо, уже не было других способов наставить их на путь спасения. Вернее сказать, тот путь, который был им предложен, наиболее соответствовал состоянию людей и человеколюбию Творца. В результате падения Адаму и Еве открылось их истинное духовное состояние, они узнали духовную правду о себе, познали себя. Эта правда принесла людям скорбь, но она также стала основанием для их подлинного духовного возрастания.

В чем же наши праотцы оказались несовершенны? Что не позволило им справиться с искушением змия? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть библейское повествование.

Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.

И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.

И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?

Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела.

И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.

Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.

И нарек Адам имя жене своей: Ева, ибо она стала матерью всех живущих.

И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни (Быт. 3:1–24).

По мысли святых отцов, грехопадение наших прародителей является архетипом всех человеческих грехов. В каждом греховном поступке людей действует духовный механизм, однажды пущенный в ход прародителями в раю. Поэтому изучение данного события помогает понять греховную логику всех человеческих проступков.

Диавол приступает к жене Адама, прикрываясь естеством змея – хитрейшего из зверей полевых. Свт. Иоанн Златоуст [378] говорит о змее, что слова [его] принадлежали диаволу, который возбужден был к этому обману завистью, а змеем он лишь воспользовался как удобным орудием. Враг и завистник Бога позавидовал и человеку, ибо он видел, что недавно образованный из земли призывается к той славе, от которой он, будучи одним из начальников, отпал.[379] Поэтому премудрый Соломон говорит: Завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2:24). Змею тогда еще возможен был вход в рай как еще не вполне отчаянному злодею.[380] Он прячет свое подлинное лицо и свои намерения под личиной мудрости и знания – этот диавольский прием потом будет часто использоваться в человеческой истории. Суть его в том, что когда человека невозможно увлечь в явный грех, тогда, используя его естественное стремление к истине, враг обольщает его легкодоступным знанием и ведет за тем «учителем», который это знание предоставляет.

Змей приступает сначала не к Адаму, а к жене его, поскольку женщина по природе своей слабее мужчины (см.: 1 Пет. 3:7), более эмоциональна и легче увлекается яркими впечатлениями. Кроме того, жена лично не получала заповедь от Бога, но узнала ее от мужа. Искушение начинается со «слабого звена» в цепи человечества.

По первым словам змея: Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? – в которых был искажен смысл заповеди Божией, Ева могла распознать, что перед ней не просто змей – одно из созданий Божиих, но отец лжи – диавол. Распознав его, она должна была уклониться от беседы с ним. Но этого не происходит. Ева не замечает диавольского искушения, вступает в диалог и, поправляя змея, говорит: Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. В этой фразе она уже искажает заповедь Божию словами и не прикасайтесь к ним – этого Бог не запрещал. Лукавство уже начало действовать в душе жены Адама.

Видя, что жена внимает его словам, враг произносит уже откровенное богохульство и ложь: Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. Кажется, что, услышав это, Ева должна была возмутиться, или броситься прочь, или призвать Бога, или хотя бы своего мужа, от которого она узнала заповедь Божию. Но ничего подобного не происходит. Напротив, жена не возразила ни словом, ни жестом. Она увлекается мечтой стать богом без Бога вопреки воле Божией. Душа Евы захвачена желанием равенства Богу. Ей кажется, что красота, которую она созерцала в Боге, станет ее собственным достоянием и славой, что она будет иметь ее в себе самой. Созерцание Бога вытесняется воображением, фантазией, мечтой о собственном величии. Свт. Иоанн Златоуст говорит, что диавол увел жену в плен, увлек ее ум и заставил мечтать о себе выше своего достоинства, чтобы она, увлекшись пустыми надеждами, потеряла и то, что уже было ей даровано.[381] Соблазн стать богиней через простое нарушение заповеди был слишком велик. Мысль о том, что Бог что-то скрывает от людей, приводит ее к тяжелым сомнениям и переходит во внутреннее состояние богоборчества. Греховное желание подавляет разум и волю Евы. Перед нею тяжелый выбор: с одной стороны – постепенное бесконечное совершенствование через осуществление воли Божией, с другой – союз с сатаной и, как ей кажется, мгновенное достижение равенства с Богом. Ева выбирает второе.

Приняв мысль врага, она почувствовала в себе удивительное внутреннее изменение: И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела. Важно заметить, что диавол не заставлял и даже не просил ее нарушить заповедь. Он использовал богоугодное стремление людей к обожению, но направил его против Бога. Он оклеветал Бога и пообещал людям стать богами без Бога. Жена поверила ему, и этого оказалось достаточно, чтобы вступить в духовный союз с диаволом и без смущения съесть запретный плод. Она срывает плод и тем самым как бы исповедует свой символ веры сатане.

Почему жена приняла богохульную ложь? Как это было возможно в раю для еще не согрешившего человека? Чтобы выяснить это, необходимо ответить на другой вопрос: когда ложь находит место в человеческом сердце? Если мы задумаемся над этим, то неизбежно придем к ответу: только тогда, когда человек оскудевает в любви.

Если юноша любит девушку, а родители, знакомые, множество людей станут доказывать ему, что его избранница имеет массу недостатков, то их слова, даже если они тысячу раз правда, будут отвергнуты его сердцем. Когда человек любит, недостатки любимого незаметны или незначимы для него. Любовь обращена к самому лучшему и покрывает милосердием и прощением человеческие недостатки, как говорит апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует... не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13:4–7). Тем более подлинная любовь не принимает клеветы.

Принятие клеветы на Бога ясно свидетельствует, что Ева не возрастала, но постепенно ослабевала в любви к своему Небесному Отцу. Свт. Филарет Московский отмечает, что мысль о строгости заповеди и о страхе смерти уже начинала затмевать в жене чувство любви и благоговения к Богу.[382]

Однако она, будучи несовершенной в любви к Богу, тем не менее, была преисполнена любви к миру. В ее словах и поступках это просматривается отчетливо. Поэтому новое представление о древе познания добра и зла, полученное от диавола, ее не пугает, более того, она искренне хочет поделиться своей «радостью» с мужем. Нельзя сказать, что Ева вообще была чужда любви к своему Создателю, но, видимо, в раю ее любовь постепенно приняла искаженные формы – любовь к миру стала превосходить ее любовь к Богу.

После падения жены искушению подвергается Адам. Ева предлагает запретный плод своему мужу, и он, как о том говорит библейское повествование, вкушает его без малейшего сопротивления: И дала также мужу своему, и он ел. Почему он не возмутился поступком жены? Почему не призвал ее к покаянию, не отверг ее предложения? Он поступил как безропотное наивное дитя, хотя должен бы быть главой жены. Как это стало возможно?

Это возможно только при одном условии: если любовь Адама к жене была больше его любви к Богу. Бог, конечно же, не только не запрещает, но и благословляет супружескую любовь и бережное милостивое отношение к тварному миру. Однако в любви Богом предусмотрена определенная иерархия, и ее нарушение может стать причиной греха. Потому и Господь Иисус Христос говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37).

Итак, именно искажение любви в Адаме и Еве стало главной причиной их грехопадения. Сместились их ценности. Привязанности к тварному миру и семье стали вытеснять общение с Богом. На это прямо указывает Господь Адаму: За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него... То есть мнение жены для Адама стало важнее слова Божия, что возможно только при одном условии: он любил ее более Бога. Поэтому, когда появился выбор между предложением жены и заповедью Бога, Адам стал на сторону жены. Эту мысль высказывают многие святые отцы. Блж. Августин считает, что Адам понимал происходящее, но нарушил заповедь Божию потому, что не хотел разлучиться с согрешившей женой. Супруг последовал супруге, – пишет он, – не потому, что, введенный в обман, поверил ей, как бы говорящей истину, а потому, что покорился ей ради супружеской связи. Ибо не напрасно апостол сказал: Не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление (см.: 1 Тим. 2:14). Это значит, что он не захотел отделиться от единственного сообщества с нею даже и в грехе.[383] Такую же мысль высказывает и свт. Иоанн Златоуст: Жена не обманывает мужа, – отмечает он, – а убеждает. Об этом свидетельствует Павел, говоря: Адам же «не прельстися» (1 Тим. 2:14).[384]

Несомненно, что охлаждение любви к Богу происходило у Адама постепенно по мере возрастания его привязанности к жене и земной красоте. Удивительно, – восклицает свт. Игнатий (Брянчанинов), – с какою легкостью совершилось падение праотцев! Не было ли оно предуготовлено их внутренним расположением? Не оставили ли они в раю созерцание Творца, не предались ли созерцанию твари и своего собственного изящества? Прекрасно созерцание себя и твари, но в Боге и из Бога; с устранением Бога оно гибельно, ведет к превозношению и самомнению.[385] Благодать, данная Адаму при творении, свидетельствовала о Божественной любви к человеку. Но необходима была и ответная любовь Адама к Богу, не только как естественная привязанность твари к своему Создателю, но любовь сознательная, искренняя, личная. Адам должен был возрастать в любви к Богу. Она возводила бы его на новые ступени бытия, а любовь к ближнему поддерживала бы его в моменты искушений. В отношении же безличностного тварного мира, строго говоря, слово «любовь» неприменимо. Адам, будучи владыкой, должен был милостиво и бережно заботиться о вселенной, чтобы преображать и возводить ее к новой полноте бытия. Но любовь к твари стала для него якорем, мощно прикрепившим его и жену к земле. Об этом говорит свт. Афанасий Великий: Они уклонили ум свой от мысленного, начали же рассматривать самих себя... впали в самовожделение, предпочетши собственное созерцанию божественного... потому что совлеклись созерцания божественного и обратили мысль к противоположному. Ибо, уклонившись от мысленного устремления к Единому и Сущему (разумею Бога) и от любви к Нему, вдались уже в различные и частные пожелания, а потому стали бояться оставить их.[386] Любовь Адама к Еве перестала быть опорой любви к Богу и выродилась в антропофилию, космофилию и затем в эгоцентризм.

Древний христианский писатель Афраат (нач. III века) слова Адама, произнесенные после появления Евы, истолковывает как пророческие и высказывает мысль, что любовь к жене может вытеснить любовь к Богу: Мы слышим из закона: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт. 2:24). Это великое и тайное пророчество. Кто покидает своего отца и матерь, когда берет жену? Вот каково значение этих слов: человек в своем изначальном состоянии любил и почитал Бога – своего Отца, и Святого Духа – свою Матерь. Он не знал никакой другой любви. Для того, чтобы взять жену, человек покидает своих Мать и Отца, о Которых сказано выше. И этим ум его обращен к миру. Его душа и разум отпадают от Бога и влекутся в этот мир, которым он восхищается и которым утешается, как «женою юности» (Притч. 5:18) своей. Любовь к жене отлична от любви к отцу и матери.[387]

Как только произошло преступление заповеди, открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. Первозданные люди узнали, что они обнажены, – вот первое знание, полученное после грехопадения. Почему они не знали этого ранее, ведь они и до этого были наги: И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились (Быт. 2:25)? Неужели Бог скрывал от них это?

Конечно же, нет. До грехопадения естество наших праотцев находилось в обоженном состоянии. Оно было столь преисполнено благодатью, что телесные формы были незначимы для их райского существования, ибо благодать, как сияние, покрывала их тела. Прп. Ефрем Сирин поясняет: Не стыдились же они потому, что облечены были славою.[388] Сначала они просто не обращали внимания на внешние формы своей природы.

В знаменитой беседе прп. Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни есть замечательный момент, когда для удостоверения истинности своих слов преподобный говорит о преображающем действии благодати Божией. Он сначала напоминает о преображении пророка Моисея на горе Синай, так что люди не могли взирать на его лицо, потом вспоминает о Преображении Господа на горе Фавор, в котором не только лицо Его сделалось подобным солнцу, но даже Его одежды уподобились чистому снегу. А потом прп. Серафим и сам преобразился перед Мотовиловым, чем привел его в изумление: Я (Мотовилов) взглянул после этих слов в лицо его (прп. Серафима) и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко кругом и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда![389]

Несомненно, и в раю первозданные люди пребывали в обоженном состоянии и не обращали особого внимания на свое тело, подобно тому, как и мы, зная, что кровь движется по кровеносным сосудам, не замечаем этого, покуда что-либо не помешает нормальному кровотоку. Когда же заповедь была нарушена, благодать Божия оставила прародителей, и они увидели свою телесную наготу в натуральном виде и ощутили стыд, в котором – невольное и горестное сознание внутри живущего греха.[390] Стыд побудил их сшить себе опоясания из смоковных листьев и скрыться от Бога между деревьями рая.

Грех начал оказывать разрушающее действие на человека, но и на этом этапе человеческая история еще могла бы пойти иначе, если бы Адам и Ева, услышав призыв Божий к покаянию, откликнулись на него. Вскоре после преступления Господь является им для уврачевания язвы,[391] говоря: Адам, где ты? Всеведущий Бог, конечно же, знал, где скрылись люди. По общему толкованию святых отцов, в этом воззвании Бога, прежде всего, звучит призыв к покаянию. По падении, (Бог) дал ему (Адаму) возможность покаяться и быть помилованным, но выя его осталась непреклонною. Ибо (Бог) пришел, говоря ему: Адаме, где еси? то есть из какой славы в какой стыд перешел ты?[392] Вопрос где ты? относится к духовному состоянию Адама. Однако он не понял этого и отвечает Богу без тени покаяния: Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. В ответе Адама нет раскаяния, более того – звучит косвенный упрек Богу, будто бы он прячется, испугавшись голоса Божия.

Подобно тому как мудрый и добрый учитель задает наводящие вопросы неразумному ученику, чтобы помочь ему найти правильный ответ, так и человеколюбивый Господь, не попирая свободы человека, второй раз обращается к Адаму, ясно показывая, что Ему все известно: Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Кажется, единственный вариант ответа – это вопль раскаяния. Если бы он прозвучал, то, как предполагает прп. Ефрем Сирин, человеческая история могла бы пойти иначе: Если бы прародители захотели и по преступлении заповеди покаялись, то хотя не возвратили бы себе того, чем обладали до преступления заповеди, но, по крайней мере, избавились бы от проклятий, какие изречены земле и им.[393] Прп. Симеон Новый Богослов предполагает, что в случае раскаяния Адама он остался бы в раю: Если бы он сказал: Помилуй мя, Боже, и прости, – то опять остался бы в раю и не подвергся бы тем лишениям, какие испытал потом. Одним словом, он искупил бы все множество лет, какие пробыл в аде.[394]

Однако Адам, осознав, что Богу все известно, не только не раскаивается в содеянном, но еще и перекладывает вину за свой грех на Бога: Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. В сердце Адама нет и ростков покаяния, одно самооправдание, которое подталкивает его обвинять даже Самого Бога.[395]

Тогда Бог обратился к жене и спросил: Что ты это сделала? В этих словах Божиих снова звучит призыв к покаянию. Но и жена отвечает, подобно мужу, без малейшего раскаяния. Она оправдывается и перекладывает вину с себя на другого – на змея: Змей обольстил меня, и я ела.

Видя, что люди не имеют даже малейшего сокрушения о своих грехах, Бог предоставляет им возможность в полноте познать жизнь без Него. Он произносит Свои определения, которые станут новыми принципами существования для людей и всего тварного мира. Эти принципы есть неотвратимое следствие греха, и Бог по Своему человеколюбию заранее подготавливает к этому первозданных людей.

Сначала Господь обращается к змею: За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту. Проклятие змею – это вечное проклятие диаволу, который, по мысли некоторых отцов, именно с этого момента впал в неизменное богопротивное состояние, и покаяние для него стало невозможным.[396] Его пища – прах – это, как выразился прп. Иоанн Кассиан, дела пороков.[397] Однако в словах Божиих содержится и удивительное предсказание о вражде между женой и змеем и о том, что семя жены поразит голову змея, а змей будет жалить его в пяту. Это известное место именуется святыми отцами Первоевангелием, то есть первой Благой вестью о грядущем Спасителе человечества, Который должен родиться от Девы без мужа. Ибо только в этом месте Священного Писания говорится о семени жены, что само по себе удивительно, ибо слово «семя» в значении потомство употребляется, только когда речь идет о лицах мужского пола. В парадоксальности слов «семя жены» видится таинственное предсказание о безмужном рождении Спасителя мира от Девы, Который поразит диавола в голову – главный жизненный центр змея,[398] и о кознях диавола, который будет жалить Его в пяту. Что же значит пята?

Пята – это часть тела человека, которая является его главной точкой опоры о землю. Остальная часть ступни служит для смещения центра тяжести тела во время ходьбы, а пятка принимает основной его вес и в наибольшей степени соединяет его с землей. В духовном смысле пята – это привязанность человека к земле и зависимость от нее, от земных благ. Именно эта сфера, согласно божественному предсказанию, станет источником искушений для человека со стороны врага, и последующая история это полностью подтверждает. Именно привязанность к земному, вещественному, тварному, тленному становится поводом для соблазна на грех. Во время земной жизни Господа Иисуса Христа диавол приступал к Нему в пустыне и пытался уязвить его именно через пяту, искушая земными соблазнами: И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами <...> Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею <...> Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4:3–9).

Искушение чревоугодием, тщеславием, властолюбием и богатством – это попытки поразить Спасителя через обычные привязанности человека к земному миру. Господь преодолевает эти искушения, не употребляя Своего божественного могущества, но лишь явив верность слову Божию, подавая нам пример, как должно преодолевать соблазны, которые враг предлагает и каждому из нас. Как замечает прп. Иоанн Кассиан Римлянин: Спаситель допустил диавола с искушением, чтобы Своим примером научить нас, как мы должны побеждать искусителя, именно теми же способами, какими Он отразил искусителя.[399]

Православная аскетика содержит ряд средств, которые в определенном смысле уменьшают пяту, то есть сокращают зависимость человека от земных нужд и тем самым сужают пространство для возможных искушений. Важнейшее из этих средств – православный пост. Однако человек, будучи созданным из земли, не способен полностью освободиться от земной зависимости, поэтому некоторая лазейка для искушений всегда остается. Прп. Амвросий Оптинский в одном из писем говорит, что человек должен быть похожим на катящееся колесо, которое только одной точкой своего обода соприкасается с землей, а все другие парят в воздухе – такое колесо способно укатиться далеко. Мы же в большинстве своем, отмечает старец, похожи на колеса, которые лежат на земле. Такие колеса не то что катиться, но и сдвинуться с места не могут без значительной посторонней помощи. Поставить такое колесо в правильное положение – немалый труд.

Далее Господь обращается к жене: Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Жена, а в ее лице и все женщины, принимает печать страданий за совершенный грех. Источник великой радости – рождение детей – отныне будет для нее причиной болезненных скорбей. Вся родовая деятельность теперь будет сопряжена с болью, страданием и нечистотой, что станет напоминанием о реальности древнего грехопадения.[400]

До грехопадения иерархия отношений в семье: муж – глава, а жена – помощница, определялась взаимным сознательным служением в любви. Это не было природным предопределением, но служением, исходящим из понимания замысла Божия. Теперь же, когда утрачена жизнь в единстве с Богом, а тем самым и добродетель любви, семейные отношения обусловлены внешним образом, через природу и физиологию, чтобы хоть в некоторой степени сохранить установленные Богом принципы семейной жизни. После грехопадения жизнь семьи определяется главным образом принципами влечения и господства, что порождает чувство неудовлетворенности. Жена теперь – не добровольная помощница мужу, осуществляющая свое призвание сознательно и по любви, но подчинена мужу по своей природе и физиологии. Свт. Иоанн Златоуст объясняет: Человеколюбивый Бог говорит: вначале Я создал тебя (жену) равночестною (мужу) и хотел, чтобы ты, будучи одного (с ним) достоинства, во всем имела общение с ним, и как мужу, так и тебе вверил власть над всеми тварями; но поелику ты не воспользовалась равночестием, как должно, за это подчиняю тебя мужу: и к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет. Так как ты, оставив равночестнаго и имеющаго общую с тобою природу, того, для кого ты создана, решилась вступить в беседу с лукавым животным – змеем и принять от него совет, то затем Я уже подчиняю тебя ему и объявляю его твоим господином, чтобы ты признавала власть его; так как ты не умела начальствовать, то научись быть хорошею подчиненною. Лучше тебе быть под его начальством и состоять под его управлением, чем, пользуясь свободою и властью, носиться по стремнинам. И для коня полезнее иметь на себе узду и ходить под управлением, чем без этого носиться по стремнинам. Итак, имея в виду твою пользу, Я хочу, чтобы ты к мужу имела обращение, повиновалась ему, как тело голове, и с радостию признавала его господство.[401]

В другом слове святитель учит, что когда жена достигнет подлинной святости, то освободится от этого наказания. Первой такой женой стала Пречистая Дева Богородица Мария.

Обращаясь к Адаму, Господь говорит: За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. Бог, по милости своей, объясняет Адаму, в чем был его грех: он слушался жену более, чем своего Создателя. Конечно же, Бог не запрещал мужу и жене слушаться друг друга. Но если это послушание приводит к отвержению Бога и Его заповедей, то, значит, жена стала для Адама важнее Бога. Его поступок ясно свидетельствует об искажении в нем добродетели любви, что и стало внутренней причиной его падения.

За непослушание Адама обрекается на страдания вся подчиненная ему вселенная, ибо Адам создан из земли и поставлен владыкой всего видимого мира. Наказание падает не только на начальника, но и на подвластный ему мир. Труд в поте лица становится уделом всего человечества. Жизнь человека превращается в борьбу за биологическое существование, которая всегда завершается поражением – возвращением в землю, могилой. Человек становится существом, обреченным на смерть. Смерть через грех человека входит в мир и делается новым неотвратимым принципом бытия вселенной.

Адам дает имя жене своей – Ева, ибо она стала матерью всех живущих. Это очень важное библейское замечание, которое полностью исключает любые предположения о наличии у человечества иных прародителей, кроме Адама и Евы. Все человечество единокровно, единосущно и произросло из одного корня. Потому у всех людей общая история и единый путь ко спасению.

Хотя и существовала внешняя причина грехопадения – искушение от диавола, – однако это искушение не имело насильственного характера: никто не принуждал прародителей ко греху, – поэтому Адам и Ева не имели оправдания пред Богом. Они совершили грех не по необходимости и не по принуждению, а единственно по собственному произволению, потому и понесли ответственность за свою вину. Внутренняя и главная причина греха заключалась в самих прародителях.

Может показаться, что проступок прародителей был весьма незначительным в сравнении с Божиим наказанием, которое кажется слишком тяжелым. Но дело не в плоде, сорванном рукой жены, а в отвержении Бога, которое было выражено этим поступком. Вкушение запретного плода – явный знак пренебрежения Богом.

В акте грехопадения Адама и Евы святые отцы усматривают всю совокупность грехов, которые впоследствии будут совершать люди. Тертуллиан видел в грехе прародителей попрание всех десяти заповедей. Блж. Августин называет грехопадение неизъяснимым отступничеством (ineffabilis apostasia), поскольку в природе богозданного человека не было никакой предпосылки для падения. Прародители самостоятельно и добровольно избрали зло – то есть противное своей природе: Здесь были и гордость, потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией; и поругание святыни, потому что не поверил Богу; и человекоубийство, потому что подвергнул себя смерти; и любодеяние духовное, потому что непорочность человеческой души нарушена убеждением змия; и татьба, потому что воспользовались запрещенным древом; и любостяжание, потому что пожелал большего, нежели скольким должен был довольствоваться.[402]

После грехопадения наши праотцы впали в противоестественное (или нижеестественное) состояние.[403] Их грех в святоотеческой литературе именуется прародительским, или первородным. Он существенно отразился не только на них самих, но и на всех их потомках и на всем окружающем мире. Всякий грех родствен первородному греху, который передается из поколения в поколение и течет, не оскудевая, как река, через всю историю мира – от его зари до заката. Каждый грех, совершаемый человеком, соединен с первородным грехом, имя которому «богоборчество».[404]

• Вопросы:

1. Почему грехопадение первых людей из возможности стало реальностью?

2. Почему история древнего грехопадения актуальна для каждого чело века?

3. В чем заключались ошибки Евы?

4. Почему Адам совершил грех без сопротивления?

5. Почему только после грехопадения наши праотцы увидели свою наготу?

6. Был ли у них шанс покаяться и остаться в раю?

7. В чем смысл слов Священного Писания о том, что змий будет «жалить в пяту»?

• Задание:

На основании святоотеческих толкований найдите ответ на вопрос: почему столь незначительный, на первый взгляд, проступок наших прародителей привел к катастрофическим последствиям?

2.2. Следствия грехопадения

2.3. Смерть и кожаные одежды

2.4. Распространение первородного греха

Тайна распространения первородного греха с древних времен вызывала много вопросов и считается в богословии сложной для истолкования. Блж. Августин, посвятивший много трудов этой теме, говорит: Нет ничего известнее учения Церкви о первородном грехе, но в то же время и нет ничего таинственнее и недоступнее этого учения для обыкновенного человеческого понимания.[462] Подобное недоумение высказывает и свт. Игнатий (Брянчанинов): Что за таинство – рождение человека в грехе? Как не живший уже умер? не шедший – пал? ничего не делавший – согрешил? Как дети в ложеснах праотца, отделенные от него тысячелетиями, – участники его греха? Благоговейно взирает ум мой на судьбы Божии; не понимает их; испытывать не дерзает; но видит, удивляется им – и славословит непостижимого, неведомого Бога.[463]

Еще в Ветхом Завете отмечалось, что после грехопадения сам способ зачатия и рождения человека обуславливает его ущербность, нечистоту, греховность. Важное свидетельство об этом широко известно: В беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50:7). Святой пророк Давид был зачат от праведных родителей и рожден в благочестивой семье, но, заглядывая в тайники своего сердца, исповедует Богу наряду со своей личной греховностью и духовную порчу, врожденную всем людям, не зависящую от личного изволения и передающуюся через акт зачатия и рождения.[464]

Эта мысль встречается и в Книге Иова, где наряду с утверждением о всеобщей нечистоте (ῥύπος) говорится о рождении человека как акте приобщения к этой нечистоте: Кто родится чистым от нечистого? Ни один (Иов. 14:4),[465] и далее: Что такое человек, чтобы быть ему чистым, и чтобы рожденному женщиною быть праведным? (Иов. 15:14). Эта мысль в Книге повторяется не раз: Как человеку быть правым пред Богом, и как быть чистым рожденному женщиною? (Иов. 25:4).[466]

Причина такого отношения к женщине как к некоему орудию греховного порабощения человека особенно ясно раскрыта в Книге Иисуса, сына Сирахова, где имеется указание на праматерь Еву как виновницу греха и родоначальницу греховных рождений: От жены начало греха, и через нее все мы умираем (Сир. 25:27). Ева первая приступила к запретному древу, и потому вина ее считалась сугубой не только по отношению к потомкам, но и по отношению к Адаму, который поддался на ее уговоры.[467]

Однако главным виновником грехопадения в Ветхозаветном Откровении признается диавол: Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его (Прем. 2:23–24). Смерть (как духовная, так и ее последствие – физическая смерть) стала внешним знаком для тех, кто принадлежит к уделу его, то есть диавола.

Особо внимательно история грехопадения рассмотрена в Третьей книге Ездры, где не только пересказываются события, но и подробно разбираются последствия прародительского преступления. Автор Книги довольно часто указывает на корень зла, или злое семя, которое сохраняется в естестве человека и в котором каждый личный грех имеет свое основание: С сердцем лукавым первый Адам преступил заповедь, и побежден был; так и все, от него происшедшие. Осталась немощь и закон в сердце народа с корнем зла, и отступило доброе, и осталось злое (3 Езд. 3:21–22). Эта мысль в Книге повторяется: Зерно злого семени посеяно в сердце Адама изначала, и сколько нечестия народило оно доселе и будет рождать до тех пор, пока не настанет молотьба (3 Езд. 4:30), и в другом месте: О, что сделал ты, Адам? Когда ты согрешил, то совершилось падение не тебя только одного, но и нас, которые от тебя происходим (3 Езд. 7:48).

Итак, можно заключить, что представление о врожденной всеобщей греховности человеческого рода, передаваемой путем зачатия и рождения, было хорошо известно с самых древних времен и являлось существенным пунктом ветхозаветного учения о грехе.

В эпоху Нового Завета эта тема раскрыта глубже. Господь Иисус Христос прямо говорит об ущербности и неполноте человеческого рождения: Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3:5–6). В силу всецелой поврежденности человеческой природы естественное рождение оказалось ущербным, так что без благодатного восполнения человек, родившийся на земле, оказывается непригодным для жизни с Богом, в Царстве Небесном. Таинство Крещения и является тем священнодействием, которое восполняет ущербность, неполноту плотского рождения.

Святые отцы едины в том, что первородный грех как некое греховное состояние человека, при котором он отчужден от Бога и порабощен греху, смерти и диаволу, передается от родителей к потомкам. Хотя потомки лично не участвовали в первоначальном преступлении прародителей, они наследуют их греховное состояние по двум причинам: 1) единство человеческой природы, которую потомки воспринимают от согрешивших прародителей, и 2) страстный способ зачатия и рождения, который оскверняет самый начальный момент человеческого существования.

Свт. Афанасий Александрийский, утверждая, что первородный грех распространяется от родителей к потомкам не просто в силу их природного единства, но и по причине страстности зачатия, основывает свое мнение на словах пророка Давида (см.: Пс. 50:7): Все рождаемые от Адама зачинаются во грехах, подпадая осуждению прародителя. А сказанное: и во гресех роди мя мати моя – означает, что общая всем нам матерь – Ева – первая породила грех как возжелавшая удовольствия. Потому и о нас, подпадших осуждению матери, говорится, что и мы рождаемся во грехах. Давид показывает, как человеческая природа изначала в преступлении Евы подпала греху и как рождение стало подлежать проклятию.[468] В данном случае свт. Афанасий исходит из общепринятой святоотеческой мысли, что до грехопадения рождение детей должно было происходить бесстрастно, ибо они жили в раю подобно ангелам, ни воспламеняясь похотью, ни подвергаясь досаждению других страстей.[469]

Суждения о том, что в самом акте зачатия и рождения человек приобщается к потоку греховной скверны, идущему от Адама, встречаются и у многих святых отцов. Например, свт. Ириней Лионский говорит: Человек, по плотскому рождению от Адама сделавшись преступным, нуждался в бане возрождения.[470] На этой мысли основывается аргументация в пользу необходимости Крещения младенцев в Постановлениях церковных Соборов и святоотеческих творениях.

Свт. Григорий Нисский, пытаясь проникнуть в эту тайну, замечает, что скотский и бессловесный способ взаимного преемства [471] стал таинственным источником греховных страстей в человеке: Я думаю, что из этого начала и всякая страсть, как будто из источника вытекая, наполняет человеческую жизнь. Доказательство же этих слов – сродство страстей, которые равно обнаруживаются в нас и бессловесных.[472]

Прп. Макарий Великий отмечает, что воспринятый первородный грех – это не просто унаследованная поврежденная природа, но усвоенное каждым человеком от рождения рабство сатане и врожденная скверна, не позволяющая человеку жить в единстве с Богом: Адамову роду невозможно было бы до такой степени совратиться в порок и лукавство, если бы не вошла в него предварительно закваска порока, то есть грех (ἁμαρτία) – эта какая-то умная и мысленная сила сатаны.[473] По слову этого великого подвижника, следствием грехопадения стали не только утрата человеком Бога (он умер для Бога),[474] но и ниспадение человека в рабство к диаволу, который получил могущественную власть над Адамом и его потомками: Лукавый князь – царство тьмы, вначале пленив человека, так обложил и облек душу властью тьмы, как облекают человека, чтобы сделать его царем и дать ему все царские одеяния, и чтобы от головы до ногтей носил он на себе все царское. Так лукавый князь облек грехом душу, все существо ее, и всю осквернил, всю пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена ее, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в порфиру тьмы. Как в теле страждет не одна его часть, или не один его член, но все оно всецело подвержено страданиям: так и душа вся пострадала от немощей порока и греха. Лукавый всю душу, эту необходимую часть человека, этот необходимый член его, облек в злобу свою, то есть в грех; и таким образом тело соделалось страждущим и тленным.[475] Другими словами, поврежденность человеческой природы обусловлена тем, что в каждом потомке Адама в определенной степени действует диавол, который с момента зачатия посредством страстей разрушает естество человека и склоняет его волю ко злу через греховные помыслы.

Согласно православному учению несомненно, что греховное состояние от Адама передается всем людям через природу путем страстного зачатия и рождения. По этому вопросу существует важное церковное решение Карфагенского собора 252 года, в котором принимали участие шестьдесят шесть епископов под председательством свт. Киприана Карфагенского. Рассмотрев вопрос о том, что Крещение детей не нужно отлагать до восьмого дня (по примеру обрезания в восьмой день в Ветхом Завете), но крестить их сразу после рождения, Собор постановил: Что касается младенцев... то все мы (участники Собора 252 г. – В. Л.) за лучшее признали не отказывать ни одному рожденному в милосердии и благодати Божией <...> И самая благодать, сообщаемая крещаемым, не изливается в большей или меньшей мере, смотря по возрасту принимающих <...> Если и тяжким грешникам, которые прежде много грешили Богу, когда после этого уверуют, даруется отпущение грехов, и никому не возбраняется благодать Крещения; то тем более не должно возбранять ее младенцу, который, недавно родившись, ни в чем не согрешил кроме того, что происшедши от плоти Адама, принял заразу древней смерти через самое рождение. Для него тем удобнее приступать к принятию отпущения грехов, поскольку ему отпущаются не свои, а чужие грехи.[476] Из этого Постановления понятно, что младенцы нуждаются в Крещении для очищения от скверны первородного греха, воспринятого через рождение, и что сами они лично не участвовали в грехе Адама (отпущаются не свои, а чужие грехи). Для отцов Собора сам факт омытия первородного греха в таинстве Крещения не подлежит сомнению.

Позднейшие святые отцы эту мысль повторяют и развивают: Все мы согрешили в первом человеке, – пишет свт. Амвросий Медиоланский, – и через наследие естества распростерлось от одного на всех наследие и во грехе... Адам, следовательно, в каждом из нас: в нем согрешило человеческое естество, ибо через одного грех перешел на всех.[477]

Прп. Максим Исповедник настаивает, что если бы не произошло грехопадение, люди рождались бы бесстрастно, а после грехопадения деторождение соединилось с похотью и страстью. Для этого различения он употребляет два особых термина: γένεσις – райское бесстрастное рождение и γέννησις – рождение, сопряженное со страстью и грехом. В силу этой страстности, – утверждает прп. Максим, – никто не безгрешен, ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения, введенного по причине греха после [первоначального] происхождения.[478] В страстном рождении прп. Максим различает два важных аспекта: страстность и грех (первородный), сокрытый в этой страстности. Для прп. Максима страстность природы человека является следствием первородного греха, гнездящегося в страстности, то есть понятия «греховность» и «страстность» – не синонимы, но причина и следствие: Когда же он (Адам) согрешил, то осужден был на рождение, сопряженное со страстью и грехом, так что грех в явившейся из-за него страстности имел бытие уже как бы по закону природы... Содержа в самой страстности по естественной принудительности умножение греха, естество человеческое в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха (κατὰ τὴν ἐν τῷ παθητῷ γενικὴν ἁμαρτίαν) [479] подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, проявлявшихся через неестественные страсти и скрывавшихся в естественных страстях.[480]

Эта цитата интересна в нескольких отношениях: 1) рождение человека всегда сопряжено со страстью и первородным грехом, причем прп. Максим эти два понятия четко различает: Рождение, сопряженное со страстью и грехом (ἁμαρτία); 2) первородный грех и страстность рождения связаны между собой как причина и следствие: Грех, в явившейся из-за него страстности; 3) первородный грех – это не поврежденность естества, но некое скрытое в страстности начало: Естество человеческое, в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха; 4) из-за наличия первородного греха люди подвержены воздействию падших духов, это воздействие проявляется через неестественные страсти: Естество человеческое, в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха, подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, проявлявшихся через неестественные страсти и скрывавшихся в естественных страстях.

Прп. Симеон Новый Богослов учит: Все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительского греха от самого зачатия и рождения своего. Кто сим путем родился, хотя бы не сделал еще никакого греха, уже грешен тем прародительским грехом.[481]

Приведенные святоотеческие суждения, которые можно было бы еще продолжить, не означают, что святые отцы гнушались браком. Нет, они безусловно почитали благословленный Богом брак и видели в нем важнейшее благодатное средство к преодолению последствий греховного расстройства бытия человека. Характерное разъяснение по этому вопросу дает свт. Григорий Палама, который придерживается вышеизложенного святоотеческого учения и не считает, что учение о греховной поврежденности родовой деятельности человека в какой-либо степени противоречит почитанию церковного брака: Даже если, по благодати Божией, брак честен, природа человеческая всегда несет в себе признаки осуждения.[482] Поэтому сама необходимость особого церковного таинства для благословения и освящения брачной жизни, в том числе и деторождения, свидетельствует о греховной ущербности, недостаточности собственных человеческих сил для полноценной семейной жизни. Таким образом, никакого противоречия нет – наоборот, второе подтверждает первое, в определенном смысле является восполнением ущербности первого.

По мысли святых отцов, способ зачатия и рождения Сына Божия от Духа Святого и Марии Девы избран не для того, чтобы засвидетельствовать всемогущество Божие (данное предположение бессмысленно, так как и зачатие, и рождение Спасителя совершались вдали от глаз человеческих), но для того, чтобы Спаситель мира был чужд греховного расстройства (первородного греха) в Своей человеческой природе.

Итак, по мысли восточных святых отцов, страстность рождения (а по выражению западных отцов – похоть) появляется в жизни людей только после грехопадения. Теперь вне этой страстности (похоти) деторождение невозможно, и таким образом каждый новый человек зарождается в нечистоте, во грехе, даже если его родители сами очищены от первородного греха в Крещении. Благословенное Богом рождение детей из-за этой примеси страстности приводит к тому, что люди появляются на свет уже причастными первородному греху, духовно мертвыми, порабощенными диаволу, с ущербной природой. Это влияние страстности на младенца можно ослабить, но невозможно полностью исключить при деторождении. В лице святых супругов Авраама и Сарры, Иоакима и Анны, Захарии и Елисаветы и многих других мы имеем примеры, когда богоугодная жизнь и молитва содействовали появлению детей, благословенных Богом еще в утробе матери. Но и они не были изъяты от действия первородного греха, и они нуждались в Искупителе.

Говоря о врожденной греховности, необходимо помнить, что она не уничтожает в людях свободу желать и творить добро и способность к благодатному возрождению. Поэтому и для грешного человечества оставалась надежда спасения, но его невозможно было достичь своими человеческими силами, а только через пришествие в мир Спасителя.

В современном богословии в связи с появлением искусственных способов деторождения ставится вопрос: как расценивать эти методы с этической точки зрения? Порой, оправдывая их, говорят, что в них зачатие происходит бесстрастно и, следовательно, дети, появляющиеся таким образом на свет, должны быть более здоровыми и духовно, и телесно, а методы могут быть оправданы. Но на деле оказывается, что «дети из пробирки» физически значительно более болезненны, чем обычные; что касается их духовного состояния, то точные выводы можно будет сделать позднее, однако если исходить из мысли, что у физических болезней чаще всего есть греховная причина, то возможно, что и в духовном плане такие дети будут иметь больше проблем, чем естественно рожденные. Дело в том, что искусственные методы сообщают греховность младенцу даже в большей степени, чем обычное страстное зачатие. Не имея возможности подробно рассматривать эту тему и каждый способ в отдельности, отметим лишь, что извлечение мужского семени происходит в них посредством похоти; кроме того, сами эти способы противоречат изначальному замыслу Божию о рождении человека. Если особо сказать о клонировании, то, хотя здесь и не предполагается страстное удовольствие мужчины и женщины, данный метод особенно явно противоречит замыслу Божию, согласно которому дети должны появляться от брачного союза мужа и жены (см.: Быт. 1:28). Поэтому со значительной долей уверенности можно предположить, что если когда-нибудь и появятся клонированные люди, то они будут существенно ущербней людей, рожденных богоустановленным путем. Опыт клонирования животных подтверждает это предположение: все созданные таким способом особи отличались крайней болезненностью, повышенной агрессивностью и умирали вскоре после рождения.

• Вопросы:

1. Как понимается распространение первородного греха в Ветхом Завете?

2. Как ветхозаветное понимание этого вопроса соотносится с новозаветным?

• Задания:

1. Исследуйте данную тему на основании творений прп. Максима Исповедника.

2. Приведите мнения святых отцов о способе распространения первородного греха и сформулируйте богословские основания для подобных высказываний.

3.1. Греховная страсть в природе человека

Причины появления греховных страстей

Главной причиной возникновения греховных страстей является стремление человека к наслаждению – гедонизм (ἡδονή). Поскольку все люди созданы Богом для блаженства, то каждый человек внутренне ощущает в себе стремление к счастью, но часто не знает, что оно собой представляет и где его искать. Истинное счастье – это вечное блаженство в единстве с Богом, которое человеку может дать только Он Сам, ибо Он един Благ. Вне Бога найти счастье невозможно. Однако после грехопадения человек не может без Христа, вне Церкви и без многотрудного подвига соединиться с Ним и обожиться, но стремление к блаженству осталось, и человек старается его реализовать. Стремясь к счастью, люди попадают в ловушки диавола, который как в древности праотцам, так и ныне всем людям предлагает счастье без Бога в виде временных удовольствий. Первое такое греховное наслаждение принес людям плод с древа познания добра и зла (см.: Быт. 3:6). А впоследствии человек научился и себя самого, и весь окружающий мир использовать для получения кратковременных наслаждений, потому что вечное блаженство стало уже недоступным. Диавол предлагает людям мысль, что счастье заключено в удовольствиях, и чем больше удовольствий, тем счастливее жизнь. Используя естественное богоугодное стремление человека ко Благу, диавол извращает его, направляя к ложным целям – к земным удовольствиям. Так возникает гедонизм и появляются миражи как бы счастливой жизни. Однако греховные удовольствия никогда не сравнятся с блаженством в Боге. По сути, они противоположны истинному блаженству.

Другой причиной возникновения греховных страстей является страх страданий и смерти (см.: Евр. 2:14–15). Человек боится боли, для него страшна физическая смерть – это естественно, ибо в глубине души люди осознают свое предназначение к блаженству и бессмертию. Но, зная о неизбежности тления и смерти, многие вместо подготовки к вечности пытаются забыться и вытеснить мысли о смерти из своего сознания земными наслаждениями или повседневной суетой. Стремясь избавиться от страха смерти, люди готовы отказаться от своей свободы, как говорит апостол Павел, от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2:15). Того, кто стремится к богоугодной жизни и отвращается от греха, диавол запугивает болезнями или смертью (физической или социальной). Человек смущается и отступает от добродетельной жизни, возвращаясь в круговорот греха. Таким образом, богоугодный страх смерти извращается и становится одной из причин возникновения и преумножения греховных страстей.

Итак, после прародительского грехопадения жажда наслаждений и стремление избежать страданий стали основными мотивами поведения человека. Грешник пытается обмануть закон божественной правды и получить греховное удовольствие, избегнув страдания. Он как бы играет в своеобразную рулетку удовольствий, неизменно надеясь, что ему в этот раз повезет и за грехом не последует мука, а диавол всячески содействует этому заблуждению. Однако никто не способен отменить закон правды Божией на земле. Если человек согрешил, то он будет страдать в меру совершенного им греха или в земной жизни, или за порогом смерти. Страх перед страданиями и земные наслаждения – это кнут и пряник диавола, с помощью которых он управлял всем человечеством в ветхозаветные времена, пользуется он этим и теперь. Кто не желает есть его «пряники», тот получает удары «плетью» от своего жестокого господина, который безжалостно гонит все человечество в свое царство ада.

3.2. Классификация греховных страстей

В духовной жизни Православной Церкви с IV века и по сей день широко используется восьмичастная классификация греховных страстей:

1) чревоугодие

2) блуд

3) сребролюбие

4) гнев

5) печаль

6) уныние

7) тщеславие

8) гордость.[493]

Принято считать, что ее разработал Евагрий Понтийский, а применяли такие великие подвижники, как прп. Ефрем Сирин, Иоанн Кассиан Римлянин, Иоанн Лествичник, Нил Синайский и многие другие. На Западе эта классификация была воспринята позднее и переработана в учение о семи смертных грехах.[494]

В нашем рассмотрении остановимся только на традиционной православной восьмичастной схеме, чтобы на конкретных примерах увидеть «духовную механику» возникновения и действия греховных страстей. Для этого мы разберем каждую страсть отдельно, укажем на ее естественное основание (то есть попытаемся понять, за счет извращения каких естественных свойств человеческой природы она существует) и на главные ее проявления.

1. Чревоугодие (γαστριμαργία) – страсть употреблять пищу не в соответствии с естественными потребностями организма, но для получения чувственных удовольствий.

Эта страсть возникает по причине извращения естественной потребности человека в питании. Суть извращения в том, что способность к питанию используется не только для подкрепления телесных сил, но прежде всего для получения чувственного наслаждения. Человек, сильно подверженный чревоугодию, руководствуется потребностями своего тела как первостепенными и тяжело страдает, если они не находят удовлетворения. Прп. Иоанн Кассиан Римлянин выделяет три типа проявления этой страсти.

• Гортанобесие (лакомство) – потребление пищи (может быть, даже и в небольших количествах) не столько для телесного подкрепления, сколько ради услаждения ее вкусом, не ради пользы, но для удовольствия.

• Чревобесие (объедение, пьянство) – излишнее потребление пищи ради наполнения желудка и возникновения чувства пресыщенности. Ощущение переполненного желудка при таком извращении приносит удовольствие.

• Безвременное вкушение – неспособность воздерживаться от потребления пищи до установленного времени (например, несоблюдение евхаристического поста, то есть воздержания от пищи после полуночи и до причащения). В этом случае человек не может отказать себе или ограничить свое желание поесть даже на некоторое время и немедленно стремится удовлетворить самое незначительное чувство голода.

Если человек становится рабом страсти чревоугодия в любой ее разновидности, то дает повод для развития других плотских страстей, теряет молитву и взращивает в себе самолюбие. Прп. Исаак Сирин говорит: От чревоугодия рождается мятеж помыслов.[495]

В то же время удовольствие при вкушении пищи в рамках необходимости естества само по себе не греховно и не предосудительно. Другое дело, если не потребность естества, а удовольствие является главным мотивом поступка. Тогда происходит извращение человеческой природы. Это замечание касается не только чревоугодия, но и всех остальных страстей, которые будут рассмотрены далее.

2. Блуд (πορνεία) – это страсть к получению сладострастных ощущений, связанных с процессом зачатия детей, когда само зачатие исключается или не предполагается. Близость с целью рождения ребенка, но вне брака, также является блудом.

Страсть блуда возникает путем сознательного извращения способности деторождения и использования ее исключительно для получения чувственного удовольствия.

Деторождение – это естественная способность человеческой природы, которая должна реализовываться в благословленном Богом моногамном браке в соответствии с замыслом Божиим (см.: Быт. 1:28). Если в силу болезни или по каким-то иным физиологическим причинам зачатие детей у супругов не происходит, то их близость и чувство удовлетворения не являются блудом. После грехопадения брак кроме рождения детей получил еще и другое значение – он стал сдерживающей уздой для страстного влечения мужчины и женщины друг к другу.

У святых отцов принципиально различаются два вида этой страсти: грехи блудные естественные: любодеяние и прелюбодеяние; и грехи блудные противоестественные: всевозможные содомские грехи.

Любодеяние – это блудные грехи человека, не вступившего в брак, но имеющего плотскую близость с лицом другого пола; прелюбодеяние – это супружеская измена, попрание обетов брачной верности.

Грехи блудные противоестественные частично указаны в Библии: см.: Быт. 19:1–29; Лев. 18:22, 20:13; Рим. 1:26–27; 1 Кор. 6:9; 1 Тим. 1:10 и др. О тяжести этих грехов говорит тот факт, что за их совершение в Ветхом Завете полагалась смертная казнь.

3. Сребролюбие (φιλαργυρία) – страсть к приобретению денег и вещественных благ независимо от реальных потребностей человека.

Сребролюбием (любостяжанием) обозначается любая привязанность человека к вещественным благам видимого мира – не только к деньгам, но и к одежде, предметам быта, комфорту и т. д. Сам факт владения материальными благами приносит человеку, одержимому этой страстью, чувство наслаждения и иллюзорное ощущение защищенности и силы. Господь остерегает Своих учеников от этой страсти: Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк. 12:15). При господстве страсти любостяжания вся жизнь человека подчиняется одной цели – получению (стяжанию) материальных благ.

Страсть сребролюбия возникает путем извращения естественной потребности человека в защите от неблагоприятных воздействий окружающего мира и заимствовании из него всего необходимого (одежды, жилища, орудий труда и т. д.). Человек, одержимый этой страстью, берет не только необходимое (в этом нет греха), но и многое другое со значительным избытком для услаждения своих греховных страстей. А поскольку запросы страстей и пороков быстро возрастают, то и потребность в вещах и деньгах растет с огромной скоростью. Реальные же потребности человека как были, так и остаются весьма незначительными.

Апостол Павел именует сребролюбие корнем всех зол (1 Тим. 6:10), потому что, имея деньги, можно удовлетворить и любую другую греховную страсть. Деньги создают у человека иллюзию свободы и власти, поэтому страсть сребролюбия универсальна и легко отыскивает себе место в человеческом сердце.

Страсть сребролюбия не однозначно связана с наличием богатства у человека. Известно множество примеров людей богатых и несребролюбивых (правв. Иов, Авраам, Исаак, Иаков, Давид, Соломон, свтт. Спиридон Тримифунтский, Иоанн Милостивый и другие) и наоборот – бедных и сребролюбивых (Иуда-предатель). Прп. Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что можно быть сребролюбцем по сердцу и уму, не имея ни гроша в кармане.

В церковной традиции делается различие между жадностью и скупостью. Жадность – это, прежде всего, страсть к приобретению, а скупость – нежелание поделиться своими деньгами или имуществом с нуждающимся.

Основные проявления страсти сребролюбия: жадность, скупость, жестокосердие (особенно к неимущим), многостяжание, накопительство, боязнь старости, нищеты, болезней, изгнания, каких бы то ни было материальных лишений, корыстолюбие, неверие в Бога и в Его Промысл, суетливость, любовь к подаркам, воровство, разбой.

4. Гнев (ὀργή) – это эмоциональное подавление ближних ради устранения препятствий к наслаждению или осуществлению своей воли.

Сразу заметим, что понимание гнева в антропологии святых отцов и в современной психологии существенно различается. По церковному учению гнев есть проявление раздражительной силы души. Способность гневаться – естественное свойство человеческой природы. Безгрешный гнев предназначен для защиты высших духовных ценностей. В безгрешном состоянии человек может проявить гнев, если кто-либо препятствует ему в достижении истинного Блага – Бога. Должна была разгневаться Ева на змия-обольстителя, когда услышала от него клевету на Бога. Должен был разгневаться Адам на жену, когда она предложила ему плоды с запретного древа. Но, увлеченные сладостью греха, они не проявили праведного гнева. В Священном Писании и в творениях святых отцов оправдывается гнев человека на грех, на соблазны, на бесов, отвращающих человека от Бога. Например, в Евангелии рассказывается, как гневался Господь на торговцев в храме – это был естественный, безгрешный, праведный гнев. Если у человека нет естественного гнева в отношении греха и зла, то в нем нет и любви, он безразличен, теплохладен.

Однако после грехопадения естественный гнев извращен человеком и направляется, вопреки замыслу Божию, на преодоление препятствий в получении греховных удовольствий или достижении собственных целей. Теперь страсть гнева вызывается внешними преградами, которые человек встречает на пути к осуществлению своих целей и желаний, когда его воле противостоит иная воля, не желающая подчиниться. А поскольку целью человеческих стремлений в падшем мире чаще всего являются греховные наслаждения, то и объектом гнева стало все, что препятствует таковым. Неправедный гнев защищает страсти, а праведный – добродетели. В гневе на внешние препятствия и на людей, как правило, скрыт неосознанный ропот на Бога.

Страсть гнева рождается из-за гордости и самолюбия и с трудом обуздывается разумом, ибо прежде вспышки гнева сначала помрачается разум: От гнева волнуется глубина души, тогда и созерцательный ум страдает... Когда душа волнуется от гнева, то ум не может быть воздержным. Гнев больше других страстей потрясает душу.[496] Гнев есть отец безумия, он опустошает душу.[497]

Поскольку человек после грехопадения не способен своими силами контролировать проявления гнева, то Священное Писание призывает людей к полному искоренению в себе этой страсти и стяжанию добродетели безгневия: Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф. 4:31).

Страсть гнева проявляется как вспыльчивость, раздражительность, повышенная эмоциональность в общении, спорливость, памятозлобие, ненависть, вражда, мстительность, убийство.

5. Печаль (λύπη) – это состояние человека, вызванное исчезновением или отсутствием греховных наслаждений.

Печаль как греховная страсть возникает по причине извращения естественной для человека печали по Богу. В безгрешном состоянии человек тоже может быть опечален, но чем? Разлукой с источником вечного блаженства – Богом. После грехопадения печаль возникает при удалении от источника временных, нередко порочных, удовольствий. Апостол Павел различает два вида печали: Печаль по Богу – то есть из-за утраты Бога, и печаль мирская – из-за отсутствия или исчезновения предмета временного, часто греховного наслаждения. Поэтому и действие их различно: Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2 Кор 7:10).

Проявления этой страсти: маловерие, утрата надежды на Бога, тоска, огорчение, неблагодарность Богу и людям, ропот, нетерпение и др.

6. Уныние (ἀκηδία) – это греховное состояние души, когда человек желает, но не может получить наслаждение. От этого душа его становится подавленной и как бы бессильной: Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении не имеет того, что ей естественно, и не выдерживает мужественно искушений.[498]

Человек призван наслаждаться бесконечной радостью богообщения, но из-за греха не может ее достигнуть. Поэтому он пытается утолить свой духовный голод кратковременными земными удовольствиями, которые быстро надоедают и не приносят подлинного удовлетворения. В состоянии уныния возникает чувство личной нереализованности, неполноты и даже бессмысленности личной жизни. Прп. Иоанн Лествичник так описывает это состояние: Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто он немилосерд и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно.[499]

Проявления страсти уныния: лень, сонливость, нежелание молиться, спешка в молитве, праздность, ожесточение, безразличие к совершению грехов, лишение страха Божия, пессимизм, отчаяние и др. Уныние парализует добрые намерения и духовные устремления человека.

7. Тщеславие (κενοδοξία) – это греховное стремление к получению общественного одобрения себе, собственным поступкам и словам.

Тщеславие в самом общем виде есть стремление к славе. Для этого стремления имеется естественное основание, ибо все люди изначально были созданы для жизни в славе Божией, то есть в свете божественной благодати. Стремление к славе Божией существует в душе каждого человека, но оно извращается и становится исканием славы человеческой. До Бога, кажется, далеко, а люди рядом. Поэтому слава мирская как более легкая и «осязаемая» цель вытесняет в сознании человека стремление к славе Божией. Человек становится зависимым от мнения посторонних, которые сами в большинстве своем преданы страстям и одобряют греховный образ жизни. Господь Иисус Христос прямо говорит о несовместимости стремлений к славе Божией и к славе человеческой: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44).

Проявления страсти тщеславия: хвастовство, соперничество, желание унизить других для возвышения себя, зависимость от мнения окружающих, изменчивость, пристрастие ко всем видам почестей, к красивым вещам, одежде и всем видам собственности, пристальное внимание к своему внешнему виду, голосу, походке, стыд исповедовать свои грехи, лукавство, самооправдание, прекословие, лицемерие, ложь, лесть, человекоугодие.

8. Гордость (ὑπερηφανία) – это непреодолимое стремление к первенству, вплоть до противостояния Богу.

Ярко описал эту страсть прп. Иоанн Лествичник: Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, презрение человеков, матерь осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией, предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснования, источник гнева, дверь лицемерия, твердыня бесов, грехов хранилище, причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судья, противница Богу, корень хулы. Начало гордости – корень тщеславия; средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения; а конец – отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав. Где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость; ибо провозвестник первого есть второе.[500]

Гордость есть извращенная любовь, которая должна быть обращена к Богу, людям, миру, но направляется человеком на самого себя. Любовь имеет такое свойство, что видит только хорошее в любимом и не замечает недостатков; по крайней мере, они кажутся незначимыми. Если человек влюбляется в самого себя, то он начинает видеть в себе только достоинства и не замечает своих грехов. Чтобы лучше видеть себя любимого, человек начинает всячески подавлять вокруг себя всех, кто хоть как-то может с ним сравниться или затеняет его своими положительными качествами. Если борьба с этой страстью не ведется, то она доводит человека до открытого богоборчества и умопомешательства. Первым богоборцем в мире был диавол, и божественное Откровение однозначно говорит, что причиной его богоборчества была гордость.

У святых отцов эта страсть именуется родоначальницей всех страстей: Гордость неразлучна с другими страстями. За гордостью следует блуд, за самомнением – обольщение.[501]

Гордость крайне многообразна в своих проявлениях. Перечислим лишь некоторые из них, разделив их на три части:

• в отношении Бога и Церкви: ропот на Бога вплоть до открытого богоборчества, неверие, упование на себя, надежда на свои силы и возможности, своеволие и непокорство, частое возникновение хульных помыслов, нераскаянность в грехах и неспособность к искреннему покаянию, духовная слепота (поэтому гордых людей прп. Иоанн Лествичник называет грехов хранилище);

• в отношении ближних: своеволие и непокорство, неспособность к жертвенной любви, хвастовство (самохвальство), многословие (стремление сказать последнее слово в обсуждении), стремление быть в центре внимания (эгоизм), предпочтение себя всем, дерзость, высокомерное отношение к людям, унижение их, жестокосердие (особенно к родственникам и подчиненным), гнев, осуждение, памятозлобие, зависть, клевета, непереносимость замечаний и укоров;

• в отношении самого себя: самолюбие, чувство внутренней опустошенности и бесплодия, различные страхи, частое или постоянное уныние.

Разрушительные последствия гордости:

• духовное повреждение – прелесть (прп. Иоанн Лествичник пишет: Когда бес гордости утвердился в своих служителях, тогда, являясь им во сне или наяву, в образе светлого ангела или мученика преподает им откровение таинств и как бы дар дарований, чтобы сии окаянные, прельстившись, совершенно лишились ума);[502]

• глубокие духовно-нравственные падения – ересь, блуд, алкоголизм, наркомания и т. д., то есть открытые явные грехи (прп. Иоанн Лествичник: Где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость);[503]

• беснование (прп. Иоанн Лествичник: Гордость – причина беснования);[504]

• полное расстройство души – умоисступление.

Тяжелейшие последствия гордости если и исцеляются, то с большим трудом, по великой милости Божией. Прп. Иоанн Лествичник учит: Наказание гордому – его падение, досадитель – бес; а признаком оставления его от Бога есть умоисступление. В первых двух случаях люди нередко людьми же были исцеляемы; но последнее от людей неисцельно.[505] Святой отец не утверждает, что умоисступление останется неисцеленным навсегда, но подчеркивает, что если это и произойдет, то исключительно по милости Божией: Кто пленен гордостью, тому нужна помощь Самого Бога; ибо суетно для такого спасение человеческое.[506]

В рамках представленной восьмичастной схемы святые отцы делают и более тонкие различения, а также указывают на связи между страстями и их взаимодействие, объединяют страсти по тем или иным признакам. Например, прп. Иоанн Кассиан группирует их таким образом:

чревоугодие и блуд – телесные страсти;

сребролюбие, гнев, печаль и уныние – душевно-телесные;

тщеславие и гордость – душевные.

Душевные страсти могут противостоять телесным и душевно-телесным, то есть умаление одних может приводить к росту других.

Страсти образуют между собой четыре причинно-следственные пары:

Чревоугодие → блуд

сребролюбие → гнев

печаль → уныние

тщеславие → гордость

Борьба со страстями-причинами позволяет искоренить и их следствия.

В святоотеческих творениях мы находим и другие варианты систематизации страстей.

Авва Дорофей предлагает учение о трех важнейших страстях, из которых происходит все многообразие иных. По его мнению, главные страсти суть самолюбие, сребролюбие и славолюбие. И все отцы говорят, что каждая страсть рождается от сих трех: от славолюбия, сребролюбия и сластолюбия.[507]

Авва Фалассий учит, что в основании всех греховных страстей находятся три помышления: чревоугодие, тщеславие и сребролюбие, но в основе всего – себялюбие: Себялюбие – начало страстей.[508]

Прп. Максим Исповедник группирует страсти, различая среди них телесные и душевные: Первые – из желаний тела, а вторые от раздражительной и желательной части души, и вызываются внешними предметами.[509]

Святоотеческое наследие содержит множество методов раскрытия этой важнейшей аскетической темы – о греховных болезнях человеческой души. Мы же, не ставя целью сколько-нибудь полно изложить взгляды святых подвижников, стремились лишь показать, насколько глубоко и тонко рассмотрены ими человеческие страсти. Заметим, что бо́льшая часть аскетической литературы посвящена описанию пути духовного очищения, то есть именно борьбе со страстями. Мы же здесь не касались этого предмета сознательно, ибо он будет изложен в третьей части книги.

Рассмотренное выше учение о греховных страстях можно кратко выразить следующим образом. Греховные страсти возникают путем извращения свойств человеческого естества, которые направляются на реализацию ложных смыслов и достижение ошибочных целей. На этот путь человек становится вследствие неведения Бога и соблазна получить удовольствие от греха, при содействии диавола. Если человек поддается этому соблазну, то, совершив грех, повреждает свою природу. Когда же одни и те же грехи повторяются многократно, то природа искажается и образуется греховная страсть.

• Вопросы:

1. В чем состоит естественное основание чревоугодия и как оно искажается под действием греха?

2. В чем состоит естественное основание блуда и как оно искажается под действием греха?

3. Причины сребролюбия. Почему апостол Павел именует его «корнем всех зол»?

4. В чем состоит естественное основание гнева и как оно искажается под действием греха?

5. В чем состоит естественное основание печали и как оно искажается под действием греха?

6. В чем причины возникновения уныния?

7. В чем состоит естественное основание тщеславия и как оно искажается под действием греха?

8. В чем состоит естественное основание гордости и как оно искажается под действием греха?

• Задание:

На основании святоотеческих аскетических творений найдите иные примеры систематизации греховных страстей.

3.3. Развитие страсти в личном плане

Всякий греховный поступок имеет внутреннюю личную причину, поэтому еще в дохристианские времена различали два этапа его развития: внутреннее зарождение греха и его реальное совершение; соответственно и причиной греха считалась греховная мысль, возникшая в уме человека. Однако, в православной аскетической традиции имеется значительно более подробное описание развития греха в личностном аспекте (см. творения святых отцов: Ефрема Сирина, Иоанна Кассиана, Нила Синайского, Иоанна Лествичника,[510] Марка Подвижника, Филофея Синайского,[511] Исихия Иерусалимского, Григория Синаита и других). У разных отцов степень детализации различается, но в целом развитие греха описывается единообразно. Изложим это учение по возможности подробно.

1. Прилог (приражение) (προσβολή). Прилог есть простое слово или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце.[512] Это первый этап зарождения греха – непроизвольное, безотчетное возникновение в сознании какого-либо образа, слова, представления о некотором греховном предмете или действии. Прилог есть некий мысленный объект, который стремится привлечь внимание человека, чтобы на последующих этапах побудить его к действию, поэтому правомерно говорить об энергийном воздействии прилога. В отличие от мысли, которая есть плод сознательной целенаправленной деятельности разума, прилог возникает бессознательно и безотчетно. Источники прилогов различны: чувства, память, воображение, воздействие падших духов, страстная человеческая природа. Их возникновению способствует праздность, блуждание мысли, мечтательность. Часто прилог связан с той или иной порочной наклонностью человека.

Сознание и свобода прямо не участвуют в возникновении прилогов, поэтому в их появлении еще нет греха. Прилог – это пробный камень для личности человека. От того, как он к нему отнесется, зависит его последующая духовная жизнь. В результате действия прилога происходит захват внимания и порабощение разумной силы души. Борьба с греховными прилогами – предмет особой духовной науки, именуемой умным деланием, основу которой составляет Иисусова молитва. Если человек смог отвергнуть прилог, то он одержал победу над грехом, которая на данном этапе достается значительно легче, чем на последующих. Однако большинство людей этот этап духовной брани вообще не замечают.

2. Сочетание (сдружение, сдвоение) (συνδυασμός). Сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно.[513] Если борьба с греховным прилогом должным образом не велась и ему удалось сохраниться в сознании, то далее он фокусирует на себе внимание и возбуждает сочувствие, что и называется сочетанием с помыслом. На этом этапе сознание увлекается возникшим образом и мысленно переживает его как возможное событие. Происходит захват душевного чувства, или раздражительной силы души. Помысл превращается в мечтательную картину и начинает вытеснять из сознания другие мысли и представления. Человек увлекается фантазиями об удовольствии. Это свидетельствует о том, что возникший помысл был не случайным. Сочетание с помыслом греховно, но если человек понял свою оплошность и с помощью Божией отверг его, устранив от него внимание, то ему прощается этот грех.

3. Соизволение (сосложение) (συγκατάθεσις). Сосложение же есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением.[514] Когда из сочувствия к помыслу рождается решимость на грех, то говорят о соизволении. На этом этапе воля склоняется к осуществлению греховного помысла, и в душе появляется намерение совершить грех. Происходит пленение желательной силы души. Борьба с помыслом на этом этапе возможна и необходима, но требует значительно больших усилий, чем на предшествующих. Состояние соизволения греховно и уже является предметом для исповеди, даже если грех не был осуществлен по каким-то причинам. На этом этапе все три силы души уже пленены, и только дух, через голос совести, еще может указать человеку, что его решимость обращена на грех и смертельно опасна.

4. Борьба (πάλη). Борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани, где последний произвольно или побеждает, или бывает побеждаем.[515] Борьба возникает, если нравственные установки человека не соответствуют возникшему греховному намерению. Когда все силы души пленены страстным помыслом, то последний нравственный рубеж – это совесть, которая начинает обличать человека за его намерение. То есть внутренняя борьба идет между увлеченной во грех личностью и ее совестью. Личность, очарованная страстным помыслом, на этом этапе пытается заглушить внушения совести. Обычно используются два метода: пренебрежение совестью (человек стремится убедить себя, что он ее не слышит, не чувствует) или самооправдание (когда человек пытается переубедить свою совесть, например, «все так делают, можно и мне один раз»). Поступая так, человек, по сути, духовно уничтожает себя, оскверняя в себе образ Божий. Необходимость подавления совести обусловлена тем, что если ее не заглушить, то совершенный грех не принесет того удовольствия, ради которого он замышляется.

Этот этап (борьба) отсутствует у людей, имеющих греховный навык, ибо они уже заведомо оправдали себя в отношении данного греха, совесть их заглушена, и поэтому внутренней борьбы они не испытывают.

5. Пленение (αἰχμαλωσία). Пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом, разоряющее наше доброе устроение.[516] Если этап борьбы завершился личным поражением человека, то наступает пленение – когда, не имея внутренних препятствий, человек полон решимости совершить грех. Все силы его души и тела устремлены ко греху. На этом этапе человека могут оградить от греха только внешние обстоятельства – отсутствие предмета греха или средств для его осуществления. В состоянии пленения человек, как правило, пренебрегает внешними сдерживающими нормами.

6. Совершение греха (παράπτωμα, παράβασις). На этом этапе грех, возникший из помысла, становится грехом в действительности, осуществляется на деле, как бы материализуется в поступке и запечатлевается в душе как некая духовная рана или грязное пятно.

7. Навык (ἕξις). Если человек часто совершает однотипные грехи, пользуясь любым представившимся случаем, то это называется греховным навыком. Осуществление греха определенного вида становится характерной чертой данного человека. Он не имеет каких-либо внутренних препятствий для его совершения, и единственным ограничителем остаются внешние обстоятельства.

8. Страсть (πάθος) – это состояние, при котором осуществление определенных греховных поступков становится для человека как бы жизненно необходимым. Прп. Иоанн Лествичник говорит: Греховная страсть – порок, вкоренившийся в душе и через навык сделавшийся как бы природным ее свойством.[517] То есть греховная страсть не является естественным элементом человеческой природы, но если она укоренилась через навык, то действует и требует удовлетворения по подобию естественных свойств и даже стремится занять первое место среди них. Например, при алкоголизме употребление спиртных напитков становится важнее семьи, работы, нормального питания, одежды и т. д. Страдания от неудовлетворенной страсти быстро оттесняют на второй план все естественные потребности человека, затмевают его нравственные и социальные ценности.

Об укоренении страсти через навык говорит и прп. Макарий Великий: Вследствие преслушания первого человека приняли мы в себя странное для естества нашего – временные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя в природу; и опять необычайным же для нашего естества – небесным даром Духа надлежит изгнать из нас сие странное и восстановить нас в первоначальную чистоту.[518]

Борьба со страстями очень сложна и возможна только при глубоком покаянии и благодатной помощи свыше.

9. Смерть (θάνατος). Греховные страсти значительно ускоряют процессы тления, то есть разрушения человека, которые завершаются его физической смертью. В состоянии духовной смерти человек оказывается уже на пятом этапе – пленения. Смерть же телесная, если она не является результатом самоубийства, наступает, когда человек исчерпал свои личные возможности для духовного роста, ибо земная жизнь – это подготовка к вечности. Бог видит, что для этого человека смысл его земного существования исчерпан, поэтому повелевает душе отделиться от тела и перейти в мир иной.[519]

Духовно оценивая каждый этап развития греховной страсти, прп. Иоанн Лествичник замечает следующее: Из всех сих первое безгрешно; второе же не совсем без греха; а третье судится по устроению подвизающегося; борьба бывает причиною венцов или мучений; пленение же иначе судится во время молитвы, иначе в другое время, иначе в отношении предметов безразличных, то есть ни худых, ни добрых, и иначе в худых помышлениях. Страсть же, без сомнения, подлежит во всех или соразмерному покаянию, или будущей муке; но кто первое (то есть прилог в мысли) помышляет бесстрастно, тот одним разом отсекает все последнее.[520]

• Вопросы:

1. Что такое прилог в святоотеческом понимании, чем он отличается от мысли?

2. Какими внутренними переживаниями характеризуется сочетание?

3. Почему даже при согласии воли (соизволении) еще может происходить борьба?

4. Чем различаются навык и страсть?

• Задание:

Сравните последование развития греха в «Лествице» прп. Иоанна Лествичника и в «Уставе скитской жизни» прп. Нила Сорского.

4.1. Смерть и загробное состояние души человека в ветхозаветный период

После грехопадения физическая смерть становится необходимым событием человеческого существования. Теперь фраза «человек смертен» означает, что все люди обязательно умрут вне зависимости от их нравственной жизни.

Но что ждало душу человека за порогом смерти в ветхозаветный период?

Возмездие за грех – смерть (Рим. 6:23), – говорит апостол Павел, то есть смерть – это неотвратимое следствие греха. В этом проявляется нравственный закон божественной правды. Однако в силу богообразности человеческой души она в отличие от душ животных не может уничтожиться. Поэтому если душа утратила возможность вечной радостной жизни с Богом, то обречена на вечное страдание в мире падших духов. До момента искупительной смерти и Воскресения Господа Иисуса Христа души всех людей нисходили во ад (евр. – шеол), в таинственные мрачные духовные темницы, которые различались по степени тяжести страданий, но даже в самой светлой из них, куда попадали души великих ветхозаветных праведников, не было самого главного – возможности общаться с Богом.

Неотвратимость ада для всех людей ясно осознавалась великими праведниками Ветхого Завета. Патриарх Иаков, когда услышал о гибели своего праведного сына Иосифа, сказал: С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю (Быт. 37:35). Он знал о праведности своего сына, знал о милости Божией и данных ему обетованиях и, тем не менее, понимал, что местом встречи их душ будет именно ад. Святой царь и пророк Давид, будучи одним из величайших духоносных мужей Ветхого Завета, вопрошал Бога: Кто из людей жил – и не видел смерти, избавил душу свою от руки преисподней? (Пс. 88:49). Он знал, что ад неизбежен для всех, но верил в грядущее спасение: Бог избавит душу мою от власти преисподней, когда примет меня (Пс. 48:16); ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе (слав. – во аде) кто будет славить Тебя? (Пс. 6:6); Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс. 15:10). Пророк Давид сознавал, что, несмотря на все явленные ему Богом милости, душа его после смерти сойдет во ад, но надеялся и молил Господа, чтобы грядущий Мессия не оставил его там навсегда. Последний процитированный стих является пророческим, он указывает не только на неизбежность ада, но и на Воскресение Христа, Его победу над адом, грехом и смертью. Так толковали эти слова псалма святые отцы начиная с апостольских времен (см.: Деян. 2:27–31; 13:35–38). Именно надежда на Христа – победителя ада – не давала лучшим представителям ветхозаветного человечества впасть в отчаяние. О будущем избавлении было провозглашено еще праматери Еве перед изгнанием людей из рая, и впоследствии Бог многократно свидетельствовал об этом через пророков (см.: Пс. 48:16 и др.).

Вот почему в Ветхом Завете почти не говорится о загробной участи душ людей. Зачем ввергать в отчаяние слабые души? Призывы к богоугодной жизни обосновываются не надеждой на вечную радостную жизнь с Богом – об этом почти ничего не говорится. Главная идея Ветхого Завета – это верность Единому Богу и подготовка своей личной богоугодной жизнью прихода Христа Спасителя, Который даст всем людям полноту благ, в том числе избавит от уз диавола и ада тех, кто хранил истинную веру и исполнял заповеди: От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13:14).

Место в шеоле, где находились души праведников, названо в Евангелии лоном Авраамовым (Лк. 16:22), ибо здесь пребывал патриарх Авраам, сюда же была перенесена душа праведного Лазаря. При этом они могли разговаривать с душой грешного богача, который томился в нестерпимых муках, что позволяет предполагать, что они были заключены в едином духовном пространстве, лишь разделенном определенными границами.

В Ветхом Завете нет обещаний блаженной райской жизни за гробом. Все призывы к верности Богу и добродетельной жизни не связаны с обещаниями войти в рай сразу после смерти, потому что одних нравственных усилий человека недостаточно, чтобы преодолеть власть греха, смерти и диавола. Однако смерть ветхозаветного человека не была бессмысленной. Верность Единому Богу, вера в Мессию Спасителя и нравственные поступки становились основанием для освобождения из ада после Воскресения Господа Иисуса Христа.

• Вопросы:

1. Почему во времена Ветхого Завета даже души праведников нисходили во ад?

2. Что говорится об этом в Ветхом Завете?

3. Почему эта печальная истина не повергала в отчаяние ветхозаветных людей?

• Задание:

Найдите в Священном Писании Ветхого Завета свидетельства о загробной участи души человека (помимо уже приведенных в данном параграфе) и описания загробного мира. Постарайтесь на основании этих свидетельств составить целостное представление.