Особенная

Ответный удар

Потоки пушечного огня рассекали небо — такие яркие, что больно было смотреть. От взрывов закладывало уши, в грудь били ударные волны. Казалось, что-то огромное хочет разорвать ее на части.

Воздушная армада обстреливала городскую управу. Каскады снарядов пылали с такой силой, что на несколько мгновений здание скрылось из виду. Но Тэлли слышала звон бьющихся стекол и скрежет покореженного металла.

Через несколько секунд яростная атака стихла, и сквозь дым Тэлли увидела городскую управу. В стенах здания шили громадные дыры. Внутри бушевал пожар, и из-за этого высокий дом стал похожим на безумный волшебный фонарь, в котором кто-то вырезал десятки горящих глаз.

Снизу снова донеслись крики.

На страшный миг в сознании Тэлли прозвучали слона Шэй: «Во всем виноваты мы, Тэлли. Ты и я».

Она медленно покачала головой — не верила собственным глазам. Войн больше не существовало.

— Скорее! — крикнула Шэй, запрыгнув на скайборд и поднявшись в воздух. — В городской управе по ночам никого не бывает, но мы должны вывести всех из больницы…

Тэлли очнулась от транса, вскочила на скайборд. В этот момент бомбардировка возобновилась. Шэй подлетела к краю крыши. На мгновение ее темный силуэт возник на фоне пламени пожара, а потом она исчезла из виду. Тэлли помчалась за ней. Над парапетом она на секунду задержалась и посмотрела на бушующий внизу хаос.

В больницу пока ни один снаряд не попал, но из дверей по прежнему выбегали люди. У напавших на Диего не было нужды убивать людей — их могли убить паника и замешательство. Другие города увидят в случившемся пропорциональный ответ на разрушение Арсенала: одно пустое здание за другое. Око за око, зуб за зуб.

Тэлли отключила подъемные винты. Скайборд резко пошел на снижение. Тэлли согнула ноги в коленях, чтобы держать правильное положение. Из-за ударных волн воздух стал осязаемым и вибрирующим, как вода бурного моря.

Остальные «резчики» уже были внизу. Их костюмы-невидимки стали желтыми с черными полосками, как у смотрителей. Тэкс и Хо уводили толпу за угол, подальше от обломков, падающих с крыши и из пробоин в стенах ратуши. Остальные спасали пешеходов, упавших между двумя зданиями. Все движущиеся тротуары заклинило. Горожан, оказавшихся на улицах в этот поздний час, швырнуло на землю.

Тэлли еще пару секунд парила в воздухе. Она была ошеломлена и не понимала, что делать. Но тут она заметила, что из больницы друг за дружкой выходят малыши. Они, выстраивались вдоль плетеной изгороди, окружавшей вертолетное поле. Воспитатели останавливали детей, пересчитывали их и группами уводили в безопасное место.

Повернув скайборд к вертолетному полю, Тэлли начала снижаться так быстро, как только позволяла сила притяжения. Эти вертолеты возили беглецов из других городов в Старый Дым, а теперь — сюда, в Диего. Тэлли сильно сомневалась, что машины не пострадают при атаке. Наверняка доктор Кейбл решит наказать вертолеты.

Она прекратила снижение прямо над головами малышей. Подъемные винты завизжали. Дети, испуганно раскрыв рты, уставились на Тэлли.

— Уходите отсюда! — прокричала Тэлли воспитателям — двум красоткам средних лет с классическими лицами, спокойными и мудрыми.

Воспитательницы посмотрели на нее недоверчиво. Тэлли опомнилась и быстро переключила костюм-невидимку на другую окраску. На ткани появились черные и желтые полоски.

— По вертолетам могут открыть огонь! — крикнула Тэлли.

Похоже, ей не удалось убедить воспитательниц. Она негромко выругалась. Должно быть, они еще не поняли, из-за чего началась война. Они не думали ни о беженцах, но о Новой системе, ни о Старом Дыме. Они знали только о том, что над ними взрывалось небо и что они должны отчитаться за всех своих подопечных. Только потом они могли двигаться дальше.

Тэлли запрокинула голову и заметила сверкающий огнями боевой аэромобиль, отделившийся от флотилии. Аэромобиль заложил плавный вираж и стал снижаться к вертолетному полю. Он был похож на ленивого стервятника.

— Уводите их за больницу, скорее! — гаркнула Тэлли, а сама полетела навстречу приближающейся военной машине, не совсем понимая, как можно помешать этому чудовищу. У нее не было с собой ни гранат, ни голодной нановирусной слизи. Она была одна, с голыми руками — против бронированного летающего танка.

Но если эта война действительно началась по ее вине, она обязана была попытаться.

Тэлли натянула на голову капюшон, закрыла лицо маской, перевела костюм-невидимку в режим инфракрасного камуфляжа и полетела к городской управе. Она надеялась, что аэромобили не засекут ее на фоне огня и взрывов.

Ближе к зданию воздух содрогался, на Тэлли то и дело налетали ударные волны. Она ощущала жар, исходящий от пламени пожара, слышала грохот ломающихся перекрытий. Этажи ратуши содрогались один за другим. Флотилия явно вознамерилась сровнять здание с землей — то есть поступить с ним точно так же, как они с Шэй поступили с Арсеналом.

Повернувшись к адскому пламени спиной, Тэлли поравнялась с боевым аэромобилем и стала высматривать какое-нибудь слабое место. Аэромобиль был похож на самый первый, который она увидела на крыше Арсенала: четыре подъемных винта, корпус в виде полушария, обшивка, ощетинившаяся оружейными стволами, крылья и когтистые лапы. В тускло-черной бронированной обшивке отражались языки пламени.

На обшивке были видны следы недавних повреждений — царапины и вмятины. Тэлли поняла, что жители Диего успели оказать какое-то сопротивление армаде, но бой явно длился недолго.

Хотя все города давно отказались от войны, похоже, некоторые отказались сильнее других.

Тэлли посмотрела вниз. Вертолетное поле было совсем близко. Вереница детей удалялась от него удручающе медленно. Тэлли выругалась и бросилась наперерез, надеясь, что ей удастся каким-то образом отвлечь злобную машину.

Аэромобиль заметил ее приближение в последний момент. Металлические насекомоподобные лапы потянулись к раскаленному добела скайборду. Тэлли накренила скайборд носом вверх, чтобы резко набрать высоту, но курс она изменила слишком поздно. Металлические когти ударили по подъемному винту. Винт со скрежетом заклинило, и Тэлли не удержалась на скайборде. Другие лапы слепо хватали воздух, но Тэлли, надежно замаскированная костюмом-невидимкой, проскочила над ними.

Она приземлилась на крышу машины ближе к хвосту. Аэромобиль встал на дыбы. Под весом Тэлли и из-за столкновения со скайбордом аэромобиль чуть не перевернулся вверх тормашками. Тэлли замахала руками, скользя по гладкой обшивке. Чешуйки костюма едва помогли ей затормозить. Тэлли согнула ноги в коленях и ухватилась за первое, что попалось под руку, — тонкую металлическую стойку, торчавшую из обшивки.

Ее разбитый скайборд пролетел мимо. Один из подъемных винтов работал, а второй отключился. Скайборд кружил в воздухе, словно метательный нож.

В какой-то момент тонкая стойка, за которую держалась Тэлли, вдруг завертелась у нее в руке. Тэлли в испуге разжала пальцы. На кончике стойки поблескивало стекло крошечного объектива, похожее на стебельковый глаз краба. Тэлли перебралась поближе к середине крыши, надеясь, что камера ее не заметила.

Еще три камеры качались на стебельках около Тэлли. Они поворачивались во все стороны, осматривая небо в поисках новых угроз. Но ни одна из камер не поворачивалась к ней — все они были нацелены наружу, а не назад, на сам аэромобиль.

Тэлли догадалась, что невольно выбрала место, которое можно было бы назвать «слепым пятном». Стебельковые глаза к ней повернуться не могли, а в бронированной обшивке не было нервов, с помощью которых машина могла почувствовать присутствие человека. По всей видимости, конструкторы, создававшие аэромобиль, просто не могли вообразить врага, стоящего прямо на крыше машины.

И тем не менее машина понимала: что-то не так. Она стала слишком тяжелой. Тэлли ползала по крыше — и четыре подъемных винта отчаянно меняли угол наклона. Металлические лапы, уцелевшие после столкновения со скайбордом, мотались из стороны в сторону и сжимали когтями воздух. Будто слепой жук, машина искала врага.

Аэромобиль, отягощенный лишним весом, начал снижаться. Тэлли сместилась к правому борту, стремясь развернуть машину к городской управе. С таким же успехом можно было лететь на самом тупом в мире, самом неподатливом скайборде. Но все-таки мало-помалу Тэлли удалось, увести аэромобиль от вертолетного поля, от медленно уходящей вереницы детей.

Ближе к ратуше бушевали ударные волны. Жар, исходящий от полыхающего пламени, начал проникать сквозь костюм-невидимку, тело Тэлли покрылось пленкой испарины. Она обернулась и увидела, что малышей наконец отвели в сторону от вертолетного поля. Теперь нужно было сойти с аэромобиля, но так, чтобы он ее не заметил и не начал по ней стрелять.

На высоте около десяти метров Тэлли спрыгнула с крыши машины и ухватилась за одну из поврежденных лап. Аэромобиль тут же накренился в ту сторону и завертелся в воздухе. Подъемные винты остервенело скрежетали, пытаясь выровнять полет. Но крен был уже слишком сильным. После непродолжительной борьбы Тэлли удалось добиться того, что машина перевернулась вверх дном.

Тэлли сразу же разжала руки и спрыгнула с небольшой высоты. Магнитные браслеты плавно опустили ее на землю.

Аэромобиль, повернувшись набок, помчался к городской управе. Летел он кое-как, а через пару секунд, беспорядочно размахивая лапами, врезался в стену нижнего этажа здания и исчез в языках огня. Пламя вылетело из образовавшейся в стене пробоины, и Тэлли обдало огнем. Костюм-невидимка зарегистрировал превышение температуры по всей поверхности кожи. Чешуйки, принявшие на себя ударную волну, замерли. Тэлли почувствовала запах паленого. Обгорели волосы под капюшоном.

Она побежала к больнице. Сильнейшие взрывы сотрясали землю. Тэлли не удержалась на ногах, упала ничком. Оглянувшись, увидела, что ратуша начала рушиться. После долгих минут бомбардировки стал плавиться каркас, изготовленный из прочнейшего стального сплава. Балки прогибались, ломались и падали. Тэлли могло накрыть горой обломков.

Вскочив на ноги, она включила скинтенну, и в голове у нее зазвучали голоса «резчиков», руководивших эвакуацией больницы.

— Здание управы вот-вот рухнет! — прокричала Тэлли. — Мне нужна помощь!

— Что ты там делаешь, Тэлли-ва? — осведомилась Шэй. — Зефир коптишь?

— Потом скажу!

— Идем к тебе!

Грохот ломающихся конструкций стал громче. Тонны металла и керамобетона складывались, как карточный домик. Мимо пролетел крупный обломок, упал на остановившийся тротуар. Пламя за спиной Тэлли вспыхнуло ярче. Ее мерцающая тень стала гигантской.

Со стороны больницы к ней устремились два силуэта.

— Сюда! — Тэлли замахала им руками.

Друзья пролетели на скайбордах по кругу и зависли над ней.

— Руки вверх, Тэлли-ва, — сказала Шэй.

Тэлли подпрыгнула, подняв вверх обе руки. Двое «резчиков» схватили ее за запястья и потянули вверх. В следующее мгновение они уже мчались прочь от пылающих руин ратуши.

— Ты в порядке? — прокричал Тэкс.

— Да, но… — У Тэлли сорвался голос.

Друзья держали ее за руки так, что она была повернута лицом к горящему зданию. Вдруг наступила пугающая тишина, и последние остатки дома начали рушиться. Впечатление было такое, словно из надувного шара вышел воздух. А потом вверх и в стороны распространилось огромное облако дыма и обломков. Как будто темная приливная волна нахлынула на горящие развалины. Волна устремилась вслед беглецам. Она нагоняла их.

— Эй, ребята, — проговорила Тэлли, — вы не могли бы немного…

На «резчиков» налетела ударная волна, наполненная вертящимися в воздухе обломками. Шэй и Тэкса сбило со скайбордов, они полетели вниз. Тэлли закувыркалась в воздухе. Вздыбившиеся чешуйки костюма-невидимки больно впились в ее кожу. Но вот наконец падение закончилось.

Тэлли рухнула на землю с такой силой, что едва не задохнулась. В темноте ничего не было видно.

— Эй, вы в порядке? — крикнула Шэй.

— Да, все просто круто, — отозвался Тэкс.

Тэлли хотела ответить, но закашлялась. Маска костюма невидимки перестала фильтровать воздух. Девушка рывком сняла капюшон. От дыма защипало глаза. Тэлли сплюнула, пытаясь избавиться от привкуса горелого пластика.

— Скайборда нет, костюм почти полностью вышел из строя, — прохрипела она. — Но я в норме.

— Не за что, — весело проговорила Шэй.

— Ой, да… Спасибо, ребята.

— Держись, — сказал Тэкс. — Слышишь?

У Тэлли все еще звенело в ушах, но в следующий миг она поняла: бомбардировка прекратилась. Тишина наступила такая, что даже стало страшновато. Тэлли включила инфракрасное зрение и посмотрела вверх. Воздушная флотилия перестраивалась. Аэромобили шли по кругу. Казалось, галактика скручивается в спираль.

— Что они теперь будут делать? — спросила Тэлли. — Еще что-нибудь начнут крушить?

— Нет, — ответила Шэй. — Пока не будут.

— Перед тем как отправиться сюда, доктор Кейбл посвятила «резчиков» в свои планы, — добавил Тэкс. — Она не хочет полностью уничтожать Диего. Она хочет здесь все переделать. Мечтает превратить Диего в город наподобие нашего, чтобы все было под строгим контролем и чтобы все поголовно были пустоголовыми.

— А когда тут начнется сумятица, — сказала Шэй, — она явится лично и захватит власть.

— Но в наше время один город не может захватить власть над другим! — воскликнула Тэлли.

— При обычных обстоятельствах — не может, Тэлли, но разве ты не видишь? — Шэй повернулась к догорающим руинам городской управы. — Беженцы разгуливают на свободе, Новая система действует, и управлять ею невозможно, а теперь еще здание управы разрушено… Это чрезвычайная ситуация.

Вина

Пол в больнице был усыпан битым стеклом.

Все окна, выходившие на здание ратуши, вылетели в то время, когда она окончательно обрушилась. Искореженные рамы валялись тут и там. Тэлли и остальные «резчики» обходили одну палату за другой в поисках людей, которым не удалось выйти наружу.

— Тут у меня старичок, — сообщил Хо, находившийся двумя этажами выше.

— Ему нужен врач? — прозвучал голос Шэй.

— У него несколько небольших порезов. Обработаю ранозаживляющим спреем.

— Пусть все-таки его осмотрит врач, Хо.

Тэлли убавила громкость на канале связи, вошла в пустую палату и посмотрела за окно на догорающие руины. В небе над пожарищем кружили два вертолета и поливали пламя пеной.

В принципе, теперь она могла бы бежать. Отключить скинтенну и затеряться посреди всеобщего хаоса. «Резчики» были слишком заняты, они не сразу заметили бы ее отсутствие, а в городе царила такая суматоха, что вряд ли кто-то бросился бы за ней в погоню. Тэлли знала, где «резчики» оставили скайборды. С помощью магнитных браслетов, которые ей отдала Шэй, летательные доски можно было разблокировать.

Но после всего, что случилось здесь этой ночью, идти ей было по большому счету некуда. Если за этой атакой действительно стояла Комиссия по чрезвычайным ситуациям, то о возвращении к доктору Кейбл не могло быть и речи.

Тэлли еще хотя бы отчасти могла смириться со случившимся, если бы воздушная армада нагрянула в Диего из-за новостроек, если бы налет был устроен для того, чтобы преподать Диего урок, показать, что расширять город за счет вырубки лесов нельзя. Все остальное, происходившее в этом городе, остальных не касалось. Захватывать землю не позволялось никому.

Однако и нападать друг на друга так, как сегодня, города не имели права. Взрывать здания в центре… нет, это не укладывалось в голове. Именно таким путем решали свои разногласия безумные, обреченные на вымирание ржавники. Тэлли не могла смириться с мыслью о том, что ее родной город так легко забыл уроки истории.

С другой стороны, она не могла заставить себя усомниться в том, о чем рассказал Тэкс: что доктор Кейбл предприняла атаку на городскую управу Диего для того, чтобы поставить Новую систему на колени. Из всех городов только родной город Тэлли так упорно разыскивал Старый Дым. Только Нью-Красотаун считал, что горстка беженцев стоит таких стараний.

Она задумалась: а во всех ли городах существуют Комиссии по чрезвычайным ситуациям, или, наоборот, большинство городов похожи на Диего, где людей не держат и ежовых рукавицах и предоставляют им свободу передвижения? Возможно, та операция, вследствие которой Тэлли стала такой, какой была теперь, являлась личным изобретением доктора Кейбл. А это означало, что Тэлли и в самом деле представляла собой аномалию, что она была оружием, человеком, нуждавшимся в излечении.

В конце концов, эту жуткую войну начали они с Шэй. Нормальные, здоровые люди ничего подобного не натворили бы — так думала Тэлли.

В следующем помещении тоже было пусто. Пол был перепачкан остатками ужина. Шторы на окнах покачивались от ветра, поднятого винтами вертолетов. Занавески во многих местах были порваны осколками стекол и походили на белые флаги — знак готовности сдаться. В углу стояла система жизнеобеспечения. Она была отключена от сети, но тихо жужжала, работая на батарейках. Тэлли очень хотелось верить, что тот, к кому должны бы быть подведены все эти проводки и трубочки, жив.

«Странно, — подумала она, — переживаю за какого-то старикашку. Я даже не знаю, как его зовут».

Но после бомбардировки все удивительным образом изменилось. Старики, дети, обычные и особенные люди соединились в сознании Тэлли. Впервые с тех пор, как она стала «резчицей», обычные люди не казались ей жалкими и никчемными. Она видела, что натворили власти ее родного города, и почему-то из-за этого чувствовала себя не такой уж особенной и замечательной. По крайней мере, сейчас.

Она вспомнила себя дурнушкой. За те несколько недель, которые она прожила в Старом Дыме, ее взгляд на мир изменился. Быть может, здесь, в Диего, где все были такие разные (а глупых не было совсем), в ней тоже что-то начало меняться. Если Зейн был прав, она снова стала себя переписывать.

«Может быть, когда я снова с ним увижусь, все будет иначе», — подумала Тэлли.

Она включила скинтенну и настроилась на приватную связь с Шэй.

— Шэй-ла? Мне нужно тебя кое о чем спросить.

— Конечно, Тэлли.

— После излечения все по-другому? А как именно?

Шэй ответила не сразу. Тэлли слышала, как ее подруга негромко и медленно дышит, как хрустит под подошвами ее ботинок битое стекло.

— В общем… После того как Фаусто сделал мне инъекцию, я ничего не заметила. Только через пару дней я начала осознавать, что происходит. Я начала иначе видеть все вокруг себя. Знаешь, что самое смешное? Когда Фаусто сказал мне, что он сделал, я испытала огромное облегчение. Теперь все не так резко, не так экстремально. Мне нет нужды наносить себе порезы, чтобы мыслить яснее, — и никому из нас это не требуется. Правда, все не так четко и круто, как раньше, но зато я больше не бешусь по пустякам.

Тэлли кивнула:

— Когда меня держали в камере с мягкими стенами, они употребили такие слова: «гнев» и «эйфория». Но сейчас во мне все как-то притупилось.

— Со мной то же самое, Тэлли-ва.

— И еще кое-что говорили врачи, — добавила Тэлли. — Что-то насчет чувства превосходства… или мании величия..

— Да. В этом главная суть Комиссии по чрезвычайным ситуациям, Тэлли-ва. Помнишь, в школе нам рассказывали, что в эпоху ржавников некоторые люди были «богатыми»? Они забирали себе все самое лучшее, они жили дольше, им не приходилось исполнять некоторые законы — и все считали, что это совершенно нормально, даже если эти люди абсолютно не заслуживали такой жизни. Ментальность чрезвычайника отчасти основана на человеческой природе. Не так уж сильно надо напрягаться, чтобы заставить кого-то поверить, что он лучше всех остальных.

Тэлли была готова согласиться с этим, но вспомнила, как Шэй кричала на нее в тот день, когда они расставались на берегу реки.

— Но ведь ты мне говорила, что я и так уже такая, помнишь? Даже в то время, когда мы обе были уродками.

— Нет, Тэлли-ва, — улыбнулась Шэй. — Ты не считаешь себя лучше всех остальных. Ты просто считаешь себя центром вселенной. А это совсем другое дело.

Тэлли сдавленно рассмеялась:

— Так почему же ты не вылечила меня? У тебя был шанс — когда я валялась под наркозом.

Последовала пауза. Через линию скинтенной связи до Тэлли донеслось урчание винтов вертолета.

— Потому что я очень жалею о том, что сделала, — сказала Шэй.

— Это когда?

— Когда ты стала особенной. — Голос Шэй дрогнул. — Только я виновата в том, что ты такая, какая есть. И я не хочу снова насильно заставлять тебя меняться. Думаю, на этот раз ты способна исцелиться сама.

— Ох… — Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. — Спасибо, Шэй.

— И вот еще что: когда мы с тобой вернемся домой, чтобы прекратить эту войну, нам не помешает то, что ты все еще чрезвычайница.

Тэлли нахмурилась. Пока что Шэй не объяснила ей свой план в деталях.

— Доктор Кейбл наверняка подвергнет нас сканированию, чтобы проверить, говорим ли мы правду, — сказала Шэй. — Будет лучше, если хотя бы одна из нас останется настоящей чрезвычайницей.

Тэлли остановилась около двери следующей палаты.

— Говорим ли мы правду? Я не знала, что мы собираемся разговаривать с ней об этом. Я себе представляла что-то типа нановируса. Ну, или что-то вроде гранат как минимум.

— Ты рассуждаешь, как чрезвычайница, Тэлли-ва, — вздохнула Шэй. — Насилие здесь не поможет. Если мы нападем на доктора Кейбл, она просто-напросто решит, что это контратака Диего, и война только затянется. Нам придется признаться.

— Признаться?

Тэлли вошла в очередную пустую палату, озаренную пламенем догорающих руин городской управы. На полу валялись черепки цветочных горшков. Разноцветные осколки вперемешку с цветами и битым оконным стеклом.

— Да, Тэлли-ва. Нам придется всем сказать, что на Арсенал напали мы с тобой, — проговорила Шэй, — что Диего не имеет к этому никакого отношения.

— О! Блеск.

Тэлли выглянула в окно.

Несмотря на то, что развалины ратуши изрядно полили пеной, полностью потушить пламя не удалось. Шэй казала, что руины будут гореть еще несколько дней — из-за сильнейшего давления колоссальной массы обломков. Бомбардировка как бы породила маленькое солнце.

В этом кошмаре были виноваты они. Осознание этого факта приносило Тэлли боль. Наверное, она никогда не сможет с этим смириться. Это случилось из-за них с Шэй, и только они могли что-то исправить.

Но при мысли о том, что придется во всем признаться доктору Кейбл, Тэлли пришлось побороть желание немедленно убежать, выпрыгнуть из окна… Она могла бы затеряться в глуши, и никто бы ее никогда не нашел. Никто бы ее не поймал — ни Шэй, ни доктор Кейбл. Она снова станет невидимкой.

Но тогда она бросила бы Зейна в этом несчастном городе, которому грозила беда.

— А если тебе поверят, — продолжала Шэй, — нельзя, а чтобы все выглядело так, будто кто-то покопался в твоем головном мозге. Нам нужно, чтобы ты осталась особенной.

Тэлли вдруг захотелось на воздух. Но стоило ей шагнуть к окну — и в ее ноздри хлынул сладковатый аромат погибающих цветов, похожий на духи, которыми пользуются старухи. На глаза Тэлли набежали слезы. Она зажмурилась и пошла по палате, ориентируясь на эхо собственных шагов.

— Но что с нами сделают, Шэй-ла? — тихо спросила она.

— Не знаю, Тэлли. Прежде, насколько мне известно, никто не признавался в том, что является зачинщиком боевого устрашения. Но что еще мы можем сделать?

Тэлли открыла глаза и прислонилась к пустой оконной раме. Она стала жадно вдыхать свежий воздух, хотя он был приправлен гарью и дымом.

— Но ведь мы же не хотели, чтобы так получилось… — прошептала она.

— Знаю, Тэлли-ва. Все это придумала я, да и в том, что ты стала особенной, виновата в первую очередь я. Если бы я могла вернуться одна, я бы так и поступила. Но мне не поверят. Как только сосканируют мой мозг, сразу увидят, что я стала другой, что я излечилась. Доктор Кейбл, пожалуй, предпочтет решить, что надо мной поработали в Диего, чем признаться, что она начала войну напрасно, без какой бы то ни было причины.

С этим Тэлли спорить не могла. Она и сама до сих пор с трудом верила в то, что их маленькая вылазка в Арсенал вызвала такие жуткие разрушения. Доктор Кейбл ни за что никому не поверит на слово, она обязательно устроит тщательное сканирование мозга.

Тэлли снова посмотрела на горящие развалины и горько вздохнула. Слишком поздно было спасаться бегством. Все было слишком поздно — кроме правды.

— Хорошо, Шэй. Я пойду с тобой. Но не раньше чем разыщу Зейна. Я должна ему кое-что объяснить.

«И быть может, снова попытаться, — подумала она. — И уже другая».

Тэлли еще немного постояла у разбитого окна, силясь представить лицо Зейна.

— В конце концов, что с нами могут сделать уж такого ужасного, Шэй-ла? Снова превратят в пустоголовых красоток? — пробормотала она. — Может быть, это не так уж плохо…

Шэй молчала, но через скинтенну Тэлли услышала негромкое ритмичное попискивание.

— Шэй? Что это за звук?

— Тэлли, тебе лучше спуститься сюда. Палата номер триста сорок, — ответила Шэй скованно и встревоженно.

Тэлли отвернулась от окна и быстро прошагала по осколкам разбитых горшков и сломанным цветам к двери. Ритмичный сигнал звучал все громче. Шэй к чему-то приближалась — видимо, к источнику этого звука. Тэлли стало не по себе.

— Что происходит, Шэй?

Шэй открыла канал связи для остальных «резчиков».

— Кто-нибудь найдите доктора и приведите сюда.

Она повторила номер палаты.

— Что там, Шэй? — прокричала Тэлли.

— Тэлли, мне так жаль…

— Что там?!

— Зейн.

Пациент

Тэлли помчалась по коридору. Сердце у нее было готово выскочить из груди. Ритмичный сигнал звучал все громче.

Она перепрыгнула через перила пожарной лестницы, сиганула через лестничный пролет. Вбежав в коридор на третьем этаже, увидела Тэкса и Хо рядом с палатой, на двери которой висела табличка: «Послеоперационная». Вид у них был как у зевак, сбежавшихся поглазеть на уличную аварию.

Тэлли протиснулась между ними и чуть не поскользнулась на осколках оконного стекла.

Зейн лежал на больничной кровати. Он был очень бледен. К его рукам и голове были подведены провода и трубки от множества приборов. Каждый аппарат пищал по-своему, в такт сигналам мигали красные лампочки.

Рядом с кроватью стоял красавец средних лет в белой медицинской форме. Оттянув вверх веко Зейна, он осматривал его глаз.

— Что случилось? — крикнула Тэлли.

Врач не обернулся.

К ней подошла Шэй, крепко обняла за плечи.

— Мужайся, Тэлли. Сохраняй хладнокровие.

— Хладнокровие?

Тэлли вырвалась из рук подруги. В крови бушевал адреналин. Гнев прогнал чувство онемения, охватившее Тэлли после бомбардировки.

— Что с ним? Что здесь делает этот человек? — Она явно нервничала.

— Послушайте, красотки, вы не могли бы потише? — процедил сквозь зубы врач.

Тэлли повернулась к нему, оскалив зубы:

— Красотки?

Шэй обхватила Тэлли руками, оторвала от пола и практически донесла до двери. В коридоре она опустила ее на пол и оттолкнула подальше от палаты.

Тэлли встала в боевую стойку, хищно согнула пальцы. Тэкс бесшумно закрыл дверь. Все «резчики» не спускали глаз с Тэлли.

— А я думала, ты меняешься, Тэлли, — жестким, сдержанным тоном проговорила Шэй.

— Я тебя сейчас поменяю, Шэй! — обозлилась Тэлли. — Что происходит?

— Мы не знаем, Тэлли. Врач пришел только что. — Шэй умоляюще сложила ладони перед грудью. — Держи себя в руках.

Мысли Тэлли бешено метались. Она видела только возможные направления атаки и могла думать лишь о том, как пробиться в палату. Но на стороне «резчиков» было численное преимущество. Злость постепенно уступила место паническому страху.

— Его оперировали, — прошептала Тэлли, часто дыша.

У нее закружилась голова. Она вспомнила, как все «кримы», сойдя с вертолета, сразу направились к больнице.

— Похоже на то, Тэлли, — тихо проговорила Шэй.

— Но он прилетел в Диего всего два дня назад! — в отчаянии воскликнула Тэлли. — Остальные «кримы» пришли на вечеринку вечером того же дня, как только прибыли. Я сама их видела!

— У других «кримов» мозг не был так сильно поврежден, Тэлли. Обычные микротравмы, как у всех красавчиков и красоток. Ты же знаешь, с Зейном все было иначе.

— Но ведь это хорошая больница. Что могло случиться?

— Тсс, Тэлли-ва. — Шэй подошла к Тэлли и заботливо положила руку ей на плечо. — Наберись терпения, нам все расскажут.

Гнев охватил Тэлли с новой силой. Она в упор уставилась на дверь палаты. Шэй стояла достаточно близко. Ее можно было стукнуть кулаком по лицу. Хо и Тэкс немного отвлеклись, поскольку пришел еще один врач. Если броситься в атаку сейчас, можно было проскочить…

Но гнев и страх, борясь друг с другом, парализовали мышцы Тэлли. У нее отчаянно засосало под ложечкой.

— Это из-за бомбардировки? — сдавленно пробормотала она. — Вот почему ему стало так плохо.

— Мы не знаем.

— Это мы виноваты.

Шэй покачала головой и проговорила ласковым голосом, словно общалась с ребенком, которому приснился страшный сон:

— Мы не знаем, что происходит, Тэлли-ва.

— Но вы нашли его здесь совсем одного? Почему его не эвакуировали?

— Может быть, он нетранспортабелен. Может быть, его безопаснее было оставить здесь, рядом с аппаратурой.

Тэлли до боли сжала кулаки. Еще ни разу с тех пор, как она стала чрезвычайницей, она не чувствовала себя такой беспомощной и обычной, такой бессильной. Все вдруг показалось простым и ужасным.

— Но…

— Тсс, Тэлли-ва, — произнесла Шэй спокойным голосом, от которого Тэлли готова была сойти с ума. — Нам просто нужно подождать. Больше мы ничего сейчас сделать не можем.

Через час дверь палаты открылась.

Теперь врачей было пятеро. Вернее, их осталось пятеро. За час в палате Зейна побывало немало докторов. Они непрерывно входили и выходили. Некоторые из них опасливо поглядывали на Тэлли, понимая, кто перед ними: то самое опасное оружие, которое сегодня сбежало из камеры с мягкими стенами.

Весь этот час Тэлли ужасно нервничала. Она ждала, что к ней кто-нибудь бросится, что ее усыпят и снова попытаются провести жуткую «деспециализацию». Но рядом с ней все время держались Шэй и Тэкс. Они не спускал и глаз со смотрителей, которых к ним приставили. Кое-что хорошее в лекарстве, придуманном Мэдди, все же было: остальные «резчики» переносили ожидание более терпеливо, чем Тэлли. Они сохраняли просто поразительное спокойствие, а она на протяжении всего часа ходила из стороны в сторону, и ее ладони покрылись кровоточащими ранками, оставленными острыми ногтями.

Врач кашлянул.

— Боюсь, у меня плохие новости.

В первый момент сознание Тэлли не уловило смысла этих слов, но она почувствовала, как Шэй сжала ее руку выше локтя железной хваткой. Наверное, решила, что Тэлли сейчас бросится на врача и разорвет его в клочья.

— В какой-то момент во время эвакуации организм Зейна отторг новую ткань головного мозга. Система жизнеобеспечения подала сигнал тревоги, но рядом с Зейном в это время никого не оказалось. Система пыталась связаться с нами через пейджеры, но городской интерфейс был сильно перегружен, и сообщение не поступило.

— Перегружен? — спросил Тэкс— Вы хотите сказать, что в больнице не существует собственной системы связи?

— Есть аварийный канал, — сказал врач и посмотрел в окно на развалины ратуши. Покачал головой: похоже, до сих пор не верил, что здания больше нет. — Но он подсоединен к городскому интерфейсу. А от него ничего не осталось. В Диего никогда не случалось подобных катастроф.

«Это было нападение… война, — в отчаянии подумала Тэлли. — И виновата во всем я».

— Его иммунная система приняла новое вещество головного мозга за инфекцию и отреагировала соответствующим образом. Мы сделали все, что могли, но к тому времени, когда вы его нашли, повреждение уже произошло.

— Сильное… повреждение? — пролепетала Тэлли.

Шэй сжала ее руку еще крепче.

Врач бросил взгляд на смотрителей. Краем глаза Тэлли заметила, что те нервно готовятся к возможности потасовки. Она здесь всех пугала.

Врач прокашлялся и спросил:

— Вы в курсе, что он прибыл сюда с поражением голоного мозга?

— Да, мы знаем об этом, — ответила Шэй тихим, спокойным голосом.

— Зейн сказал, что хочет вылечиться, что ему надоела постоянная дрожь и провалы в мышлении. Кроме того, он попросил, чтобы мы укрепили его организм физически — насколько сможем. Это было рискованно, но он дал информированное согласие.

Тэлли потупилась. Зейн не просто хотел вернуть себе прежние рефлексы. Он мечтал стать крепче и умнее, чтобы она не видела его слабым и заурядным.

— Именно в этом плане иммунное отторжение поразило его сильнее всего, — продолжал врач. — В области функций, которые мы пытались восстановить. Все эти функции теперь исчезли.

— Исчезли? — У Тэлли голова пошла кругом. — Двигательные навыки?

— Не только. И высшая нервная деятельность, а главное — речь и распознавание. — Доктор немного успокоился, его голос стал сочувствующим, понимающим. — Он даже дышать самостоятельно не может. Мы считаем, что он не придет в сознание. Никогда.

В руках у смотрителей появились светящиеся дубинки-электрошокеры. В воздухе возник запах электричества.

— И вот еще что… — Врач сделал глубокий вдох. — Нам нужна эта койка.

У Тэлли подкосились ноги, но Шэй поддержала ее, не дала упасть.

— У нас десятки раненых, — продолжал врач. — У нескольких сотрудников городской управы, которые там работали ночью, страшные ожоги. Нам нужна эта аппаратура — и чем скорее, тем лучше.

— Что будет с Зейном? — спросила Шэй.

Врач покачал головой.

— Как только мы отключим его от аппаратуры, он перестанет дышать. Будь все нормально, мы бы не стали так торопиться, но сегодня…

— Сегодня чрезвычайная ситуация, — еле слышно выговорила Тэлли.

Шэй притянула ее к себе, обняла и прошептала на ухо:

— Тэлли, нам пора. Мы должны уйти отсюда. Ты слишком опасна.

— Я хочу увидеть его.

— Тэлли-ва, это не самая лучшая мысль. Вдруг ты не совладаешь с собой? Ты можешь кого-нибудь убить.

— Шэй-ла, — прошипела Тэлли, — позволь мне увидеть его.

— Нет.

— Дай мне его увидеть, иначе я тут всех перебью. И ты не сможешь мне помешать.

Шэй крепко обнимала Тэлли, но знала, что подруга может вырваться. Да, ее костюм-невидимка был сильно поврежден, но все же она могла дать ему команду стать скользким. И тогда она им всем покажет…

Хватка Шэй ослабла. Что-то холодное прикоснулось к шее Тэлли.

— Тэлли, я могу прямо сейчас сделать тебе укол.

— Нет, не можешь. Нам нужно прекратить войну. Мой мозг тебе нужен таким, какой он есть.

— А им нужна аппаратура. Ты только все испор…

— Дай мне еще пять минут побыть центром вселенной, Шэй. А потом я уйду и позволю ему умереть. Клянусь.

— Разойдитесь все, — выдохнула Шэй через стиснутые зубы.

К голове и рукам Зейна все еще были подсоединены трубки и проводки. Дикий хор сигналов сменился ровным стуком.

Но Тэлли поняла: он мертв.

Один раз в своей жизни она видела мертвое тело. Когда чрезвычайники явились, чтобы уничтожить Старый Дым, старика, хранителя библиотеки мятежников, убили при попытке к бегству. (Тэлли вдруг вспомнила, что в его смерти тоже была виновата она. Как она могла об этом забыть?) Тело мертвого старика выглядело бесформенным, таким изменившимся, что весь мир вокруг исказился. Даже солнце в тот день светило неправильно.

Но сейчас, когда Тэлли смотрела на Зейна, все обстояло гораздо хуже. Теперь ее глаза стали особенными. Каждая мелочь выглядела в сто раз четче: ненормальный цвет лица, слишком ровное биение жилки на шее, а еще то, что ноги Зейна на глазах бледнели, из розовых становились белыми.

— Тэлли… — хрипло выговорил Тэкс, и его голос сорвался.

— Мне так жаль… — сказала Шэй.

Тэлли повернула голову, посмотрела на своих друзей-«резчиков» и увидела, что они не могут ее понять. Возможно, они по-прежнему были сильными и быстрыми, но лекарство Мэдди сделало их сознание обычным. Они не могли уразуметь, насколько жутка смерть, как она бессмысленна, как бесцельна.

Пожар за окнами еще не погас. Языки пламени насмешливо плясали на фоне великолепного ночного неба. Вот этого-то никто и не видел: того, что мир слишком прекрасен, слишком восхитителен для того, чтобы в нем не стало Зейна.

Тэлли наклонилась и взяла Зейна за руку. Кончики ее пальцев, наделенные особой чувствительностью, подсказали ей, что его кожа холоднее, чем должна быть.

Только она была в этом виновата. Она заманила его сюда, чтобы он стал таким, каким она хотела его видеть; она разгуливала по городу вместо того, чтобы быть рядом с ним; из-за нее началась война, погубившая его.

Вот она — страшная расплата за ее эгоизм.

— Прости, Зейн…

Тэлли отвернулась. Пять минут вдруг показались ей ужасно долгими. Она поняла, что больше не в силах здесь стоять. Глаза горели от слез, но плакать она не могла.

— Ладно, пойдемте, — тихо проговорила она.

— Тэлли, ты уверена? Прошло всего…

— Пойдемте! Вперед, на скайборды. Эту войну нужно остановить.

Шэй положила руку на плечо Тэлли и сказала:

— Хорошо. На рассвете. Мы сможем лететь без остановки. Никто нас не затормозит, никакой навигатор дымников не поведет нас живописной дорогой. Будем дома через три дня.

Тэлли разжала губы. Она была готова потребовать, чтобы они стартовали немедленно, но лицо Шэй выглядело таким изможденным… Это смирило Тэлли. Она промолчала. Сама она провалялась без сознания почти сутки, а Шэй летала навстречу «резчикам», лечила их, она спасла Тэлли от деспециализации и потом командовала отрядом всю ночь. Она едва держалась на ногах.

Кроме того, теперь в игру должна была вступить Тэлли. Это было ее сражение. А Шэй не пришлось заплатить за случившееся такую цену.

— Ты права, — сказала Тэлли, поняв, что нужно делать. — Попытайся немного поспать.

— А ты? С тобой все хорошо?

— Нет, Шэй-ла. Совсем нехорошо.

— Прости… Я хотела спросить: ты никого не убьешь, не поранишь?

Тэлли покачала головой и вытянула руку. Рука ничуть не дрожала.

— Видишь? Я полностью собой управляю — может быть, в первый раз с тех пор, как стала чрезвычайницей. Но я не могу спать. Я дождусь тебя.

Шэй медлила. Похоже, она догадывалась, что у Тэлли на уме. Но слабость взяла свое. Шэй еще раз обняла подругу.

— Мне бы только пару часов. Я еще довольно сильна.

— Конечно. — Тэлли улыбнулась. — На рассвете.

Она вместе с другими «резчиками» вышла из палаты. Они прошли мимо врачей и нервничающих смотрителей. Она навсегда уходила от Зейна, от их придуманного будущего. И с каждым шагом Тэлли понимала, что должна оставить позади не только Зейна, но и всех остальных.

Шэй ей только помешает. Если Тэлли останется одна, получится быстрее.

Домой

Как только Шэй уснула, Тэлли ушла.

Было бессмысленно сдаваться обеим. Шэй должна была остаться здесь, в Диего. В данный момент «резчики» были для этого города, можно сказать, вооруженными силами. К тому же доктор Кейбл все равно не поверила бы Шэй, в головном мозге которой наверняка отразилось действие лекарства Мэдди. Шэй больше не была особенной. А Тэлли была.

Она пригибалась и лавировала между ветвями деревьев, то приседая, то расставляя руки, как крылья. Так быстро она еще ни разу не летала. Все вокруг ощущалось с собой остротой: теплый ветер, обвевавший лицо, смена силы земного притяжения. Она взяла два скайборда. На одном стояла, а другой летел за ней. Каждые десять минут Тэлли меняла скайборд. Так она берегла подъемные винты от перегрузки. Иначе при такой скорости они быстро вышли бы из строя.

До окраины Диего она добралась задолго до того, как солнце поднялось над горизонтом. Оранжевое небо только-только начало светиться — будто громадная чаша опрокинулась на мир. Красота природы была восхитительна. Тэлли смотрела по сторонам, понимая, что ей больше никогда не придется резать себе руки.

Теперь нож был внутри ее, и этому ножу суждено было колоть ее постоянно. Всякий раз, стоило ей сглотнуть слюну, сделать вдох или хоть на миг отвлечься от созерцания мира, она ощущала колющую боль.

Лес поредел, и вскоре Тэлли добралась до бескрайних пустошей, оставшихся после уничтожения белых орхидей. Ветер обдавал лицо песчинками. Тэлли свернула к побережью океана, где проходила железнодорожная линия. За счет магнетизма там можно было набрать более высокую скорость.

У нее было всего семь дней, чтобы прекратить войну.

Судя по тому, что она узнала от Тэкса, Комиссия по чрезвычайным ситуациям собиралась выждать неделю, рассчитывая на то, что положение в Диего ухудшится. Бомбардировка здания управы могла нарушить порядок в городе на несколько месяцев. Доктор Кейбл, похоже, считала, что свободомыслящие люди восстанут против любых властей, если их потребности не будут выполняться.

А если мятеж в Диего не начнется вовремя, чрезвычайники могли просто так учинить новую атаку, разрушить что-нибудь еще, чтобы условия жизни горожан стали еще хуже.

Тэлли услышала негромкий звонок. Прошло еще десять минут. С помощью магнитных браслетов она притянула поближе запасной скайборд и перепрыгнула на него. В тот момент, когда она пересекала расстояние между летательными досками, внизу мелькал только песок и колючие кусты. Но в следующее мгновение Тэлли приняла подобающее для полета положение.

Неожиданно для самой себя она мрачно улыбнулась. Если бы она сейчас упала, никакие металлы не спасли бы ее. Внизу со скоростью сто километров в час пролетали плотно слежавшиеся пески. Но неуверенность и сомнения, от которых она всегда страдала и в которых ее обвиняла Шэй даже после того, как Тэлли стала «резчицей», наконец покинули ее окончательно.

Опасность теперь ничего не значила для нее. Все потеряло значение.

Она стала по-настоящему особенной.

Прибрежных железнодорожных путей Тэлли достигла в сумерках.

Всю вторую половину дня она видела над морем тучи, а как только солнце село, темная пелена закрыла звезды и луну. Через час после наступления темноты тепло, накопленное стальными рельсами, начало исчезать, и пути стали не видны даже в инфракрасном диапазоне. Тэлли ориентировалась по слуху. Только шум прибоя помогал ей не сбиться с курса. Здесь, над рельсами, в случае падения Тэлли спасли бы магнитные браслеты.

На рассвете она пролетела над стоянкой беженцев. Ей показалось, что они спят, но беженцы начали что-то кричать ей вслед. Обернувшись, Тэлли увидела, что поднятый ее скайбордом ветер расшвырял угли костра по сухой траве. Беженцы пытались остановить распространение огня, колотя по пламени спальными мешками и куртками и визжа как оглашенные. Дурачки — что с них возьмешь?

Тэлли продолжала полет. У нее не было времени возвращаться и помогать им.

Она гадала, что теперь будет со всеми беженцами, пытающимися добраться до Диего. Смогут ли оттуда присылать вертолеты? Сколько новых горожан выдержит Новая система, когда самому Диего теперь несладко?

Наверняка Эндрю Симпсон Смит не поймет, что началась война. Он так и будет раздавать беглецам навигаторы, которые поведут их в никуда. Беглецы будут добираться до пунктов, где их должны забрать, но никто за ними не прилетит. Мало-помалу они начнут терять веру, а потом у них закончится еда, и они, утратив терпение, вернутся по домам.

Хорошо, если все доберутся обратно, но ведь все беженцы были городскими подростками и мало что знали об опасностях загородной местности. Если их не будет принимать Новый Дым, большинство из них могут погибнуть в глуши.

На вторую ночь безостановочного полета Тэлли упала со скайборда.

Она заметила, что один из скайбордов немного барахлит. Что-то случилось с передним подъемным винтом. Он перегревался. Последние несколько минут Тэлли так внимательно следила за этим скайбордом с помощью инфракрасного зрения, что не увидела дерево на своем пути.

Это была одиноко стоящая сосна. Хвоя на ее верхних ветках от постоянного соленого ветра прилегла и выглядела как плохая стрижка. Скайборд, на котором стояла Тэлли, налетел на ветку и срезал ее. Тэлли упала вверх тормашками.

Магнитные браслеты нашли рельсы железнодорожной ветки очень вовремя, но не остановили Тэлли резко, как это бывало обычно при падении по вертикали. Девушку на большой скорости понесло над рельсами. Несколько мгновений у Тэлли было такое чувство, словно ее толкает перед собой старинный поезд. Мир бешено пролетал мимо. Темные рельсы уходили в темноту, быстро мелькали шпалы.

Она гадала, что случится, если железнодорожный путь резко повернет. Понесут ли ее браслеты туда же, куда пойдут рельсы, или она рухнет на землю. Или налетит на скалу…

Но линия тянулась вперед по прямой, и через несколько минут инерция иссякла. Магнитные браслеты опустили ее на землю. Сердце у нее бешено колотилось, но она была невредима. Минуту спустя оба скайборда уловили ее сигнал и выплыли из темноты — ни дать ни взять смущенные иные товарищи, убежавшие без предупреждения.

Тэлли поняла, что ей стоит немного поспать. В следующий раз в опасной ситуации ей может так не повезти. Но скоро должно было взойти солнце, а до города оставалось меньше дня пути. Тэлли встала на барахлящий скайборд и погнала его на предельной скорости, внимательно прислушиваясь к малейшим изменениям в звуке винтов.

Через несколько минут после рассвета шум винтов превратился в пронзительный визг. Тэлли спрыгнула с раскаленного скайборда, и тот разлетелся на куски. Она приземлилась на вторую доску и, лавируя между обломками, помчалась дальше. Куски раскаленного металла метнулись в сторону и упали в море, подняв гейзер брызг и пара.

Тэлли помчалась вперед, к дому, не сбавляя скорость.

Как только впереди показались Ржавые руины, она повернула в сторону от побережья, в глубь материка.

Древний город-призрак был битком набит металлами. Здесь, впервые за время вылета из Диего, Тэлли позволила себе сбавить скорость и дать отдых подъемным винтам оставшегося скайборда. Она бесшумно двигалась над безлюдными улицами и смотрела на выгоревшие остовы автомобилей — свидетельства последнего дня эпохи ржавников. Повсюду стояли полуразрушенные здания. Все они были ей знакомы. Здесь она пряталась, будучи дымницей.

«Интересно, пробираются ли сюда до сих пор по ночам хулиганы-уродцы?» — подумала Тэлли.

Возможно, теперь, когда можно было добраться до настоящего, живого города, руины перестали быть так привлекательны.

Между тем находиться здесь по-прежнему было страшновато. Казалось, повсюду обитают призраки. Темные провалы окон таращились, словно пустые глазницы. Тэлли вспомнила самую первую ночь, когда Шэй привела ее сюда. Тогда обе они еще были уродками. О секретном пути до Ржавых руин Шэй, конечно же, узнала от Зейна — в конце концов, именно из-за него Тэлли Янгблад не стала обычной красивой глупышкой, радующейся жизни в Нью-Красотауне.

Может быть, после того как она во всем признается доктору Кейбл, она снова окажется здесь, и все грустные воспоминания сотрутся…

Сигнал.

Тэлли сбавила скорость и остановилась. Может быть, померещилось? Сигнал раздался на частоте, которой пользовались «резчики», но никто из них не мог обогнать ее, оказаться здесь раньше, чем она. Авторство сигнала не определялось. Он словно пришел ни от кого, ниоткуда. Наверное, кто-то оставил здесь маячок во время тренировок.

— Эй? — прошептала Тэлли.

Пик… пик… пик.

Тэлли вздернула брови. Нет, сигнал не случайный. Он теперь звучал, как ответ.

— Слышите меня?

Пик.

— Но ничего не можете сказать?

Пик.

Тэлли вздохнула, догадываясь, что происходит.

— Ладно. Неплохая шутка, уродец. Но у меня есть дела поважнее.

Она включила подъемные винты и свернула в сторону от Ржавых руин, к родному городу.

Пик… пик.

Тэлли плавно затормозила. Она не знала, игнорировать сигнал или нет. Любая стайка уродцев, сумевших настроиться на частоту «резчиков», могла снабдить ее полезной информацией. Совсем неплохо было бы узнать, каковы дела в городе, прежде чем она явится с повинной к доктору Кейбл.

Тэлли проверила мощность сигнала. Он был сильным и четким. Источник находился неподалеку.

Она плавно заскользила над пустынной улицей, постоянно отслеживая сигнал. Слева он звучал чуть лучше. Тэлли повернула в эту сторону и полетела в глубь квартала.

— Ладно, умник. Один — это «да», а два — «нет». Улавливаешь?

Пик.

— Я тебя знаю?

Пик.

— Хм…

Тэлли продолжала полет до тех пор, пока сигнал не начал слабеть. Тогда она развернулась и медленно двинулась назад.

— Ты «крим»?

Пик… пик.

Мощность сигнала достигла максимального уровня. Тэлли запрокинула голову. Рядом было самое высокое здание среди руин. Во времена Старого Дыма здесь отсиживались дымники. Вполне логично было установить тут передатчик.

— Ты уродец?

Последовала долгая пауза. Затем послышался единичный сигнал.

Тэлли стала бесшумно набирать высоту. Скайборду помогали старинные металлические балки. Тэлли напрягла все чувства, прислушиваясь к любому звуку.

Ветер переменился, и она ощутила смутно знакомый запах. У нее засосало под ложечкой.

— «СпагБол»? — Она покачала головой. — Значит, ты из ближайшего города?

Пик… пик.

Вдруг Тэлли услышала шорох. Кто-то прошел по щебню на одном из верхних этажей. Тэлли переступила со скайборда на край пустого оконного проема и дала команду изрядно потрепанному костюму-невидимке имитировать поверхность полуразрушенных стен. Упершись руками в края рамы, она заглянула внутрь — и увидела его. Он смотрел на нее сверху вниз.

— Тэлли? — окликнул он.

Тэлли изумленно заморгала. Это был Дэвид.

Дэвид

— Что ты здесь делаешь? — крикнула Тэлли.

— Жду тебя. Я знал, что ты снова полетишь этим путем… через руины.

Тэлли начала подниматься вверх, к Дэвиду, перебираясь с одной ржавой балки на другую. Через несколько секунд она уже была рядом с ним. Дэвид стоял в углу комнаты, где пол не полностью провалился. Там едва хватило места для спального мешка. Его костюм-невидимка был настроен так, что имитировал тени внутри полуразрушенного дома.

Контейнер с саморазогревающейся едой в руке Дэвида пискнул. Это был сигнал, что все готово. Тэлли поморщилась от отвратительного запаха «СпагБола».

— Но как ты?.. — Она покачала головой.

Дэвид поднял руки. В одной он держал грубо сработанное устройство, в другой — антенну.

— После того как мы вылечили Фаусто, он помог нам собрать эту штуку. И всякий раз, когда вы приближались, мы засекали ваши скинтенны. Мы даже подслушивать могли.

Тэлли уселась на ржавую балку. Вдруг навалилась усталость, закружилась голова — все-таки сказывались три дня безостановочного полета.

— Я тебя не о том спрашиваю, как ты меня запеленговал. Как ты сюда добрался так быстро?

— О, это было легко. Как только ты улетела без Шэй, она поняла, что больше нужна Диего, чем тебе. А я там не нужен. — Он кашлянул. — Поэтому я долетел на первом вертолете до пункта встречи с беженцами, а это почти полпути сюда.

Тэлли вздохнула и закрыла глаза.

«Ты рассуждаешь, как чрезвычайница», — сказала ей Шэй.

Тэлли тоже могла пролететь полпути на вертолете. Вот минус драматических уходов: порой в такие моменты выглядишь полной тупицей. Но кое-что из сказанного Дэвидом ее порадовало. Диего не отказался от беженцев. Там их пока принимали.

— И все-таки почему ты полетел сюда?

Дэвид посмотрел на нее и решительно ответил:

— Я здесь, чтобы помочь тебе, Тэлли.

— Послушай, Дэвид, мы с тобой вроде как на одной стороне, но это вовсе не значит, что ты мне нужен. Разве не к лучше тебе было остаться в Диего? Идет война, ты же знаешь.

Дэвид пожал плечами:

— Города я недолюбливаю и о войнах знаю мало.

— Ну, я тоже о войнах знаю не так много, но при этом делаю что могу. — Тэлли, щелкнув пальцами, подозвала свой скайборд, парящий неподалеку. — А если чрезчайники поймают меня в компании с дымником, не так просто будет убедить их в том, что я говорю правду.

— Но… Тэлли, ты себя хорошо чувствуешь?

— Вот уже второй раз я слышу этот идиотский вопрос. Нет, я себя чувствую плохо.

— Да, вопрос действительно идиотский. Но мы волновались за тебя.

— «Мы» — это кто? Ты и Шэй?

— Нет. Мы с мамой.

— С каких это пор Мэдди за меня переживает? — сдавленно рассмеялась Тэлли.

— В последнее время она часто думает о тебе, — сказал Дэвид, поставив нетронутый контейнер на пол. — Ей пришлось изучить операцию, с помощью которой создают чрезвычайников, и потом она научилась, как их исцелять. Она теперь много знает о том, что это такое — быть такой, как ты.

Тэлли вскочила, встала в боевую стойку и одним прыжком преодолела пропасть, отделяющую ее от Дэвида. Приземлившись, она подняла облако пыли. Оскалив зубы, проговорила Дэвиду в лицо:

— Сейчас никто не знает, каково это — быть такой, как я, Дэвид. Клянусь тебе: никто.

Он смотрел на нее, даже не моргнув, но Тэлли учуяла его страх и слабость.

— Прости, — негромко произнес Дэвид. — Я не так хотел сказать. Это не имеет отношения к Зейну.

При упоминании имени Зейна внутри Тэлли словно что-то надломилось, злость угасла. Она села на корточки, тяжело дыша. На миг из-за вспышки гнева что-то тяжелое, как кусок свинца, сдвинулось с места. Впервые с момента смерти Зейна что-то кроме отчаяния прорвалось, к ее сердцу.

Но это чувство владело ею не более нескольких секунд и сразу же сменилось слабостью и изнеможением.

Она опустила голову на ладони и прошептала:

— Все равно.

— Я тебе кое-что принес. Это может тебе понадобиться.

Тэлли подняла голову. В руке Дэвида блеснул инъектор.

Она устало покачала головой:

— Нет, Дэвид, даже не думай. Меня нельзя лечить. Комиссии по чрезвычайным ситуациям мне не поверят, если я буду не такой, как они.

— Я все понимаю, Тэлли. Фаусто объяснил нам, какой у тебя план. — Он накрыл иглу колпачком. — Но инъектор все-таки возьми. Может быть, после того как ты там все расскажешь, тебе все же захочется измениться.

Тэлли нахмурилась:

— Честно говоря, большого смысла думать о том, что будет после того, как я во всем признаюсь, нет, Дэвид. В городе будут мной, мягко говоря, недовольны, так что мои желания вряд ли кто-то учтет.

— Сомневаюсь, Тэлли. Как раз это в тебе — самое удивительное. Что бы с тобой ни творил город, у тебя, похоже, все равно всегда остается выбор.

— Всегда? — презрительно фыркнула Тэлли. — Когда умирал Зейн, у меня никакого выбора не было.

— Верно, не было. — Дэвид покачал головой. — Прости. Я то и дело говорю глупости. Но вспомни: когда ты была красоткой, ты же сама изменилась и вывела «кримов» из города.

— Нас вел Зейн.

— Он принял капсулу. А ты — нет.

— Не напоминай мне об этом! — застонала Тэлли. — Именно из-за этого он оказался в больнице!

— Погоди, погоди. — Дэвид поднял руки вверх. — Я пытаюсь кое-что сказать: ты сама додумалась до того, как избавиться от красотомыслия.

— Да знаю я, знаю. Очень много хорошего это мне принесло. И Зейну тоже.

— На самом деле хорошего получилось гораздо больше, чем ты думаешь, Тэлли. Наблюдая за тобой, моя мама поняла кое-что очень важное насчет того, как обратить последствия операции, как следует лечить от красотомыслия.

Тэлли посмотрела на Дэвида. Она вспомнила о рассуждениях Зейна в то время, когда он и она были красивыми.

— То есть как поумнеть?

— Вот именно. Мама поняла, что не нужно стремиться удалять микротравмы. Нужно только стимулировать мозг, чтобы он работал, игнорируя наличие микротравм. Вот почему новое лекарство намного безопаснее и действует так быстро. — Он говорил скороговоркой, его глаза разгорелись от волнения. — Вот почему нам удалось все так изменить в Диего всего за пару месяцев. Из-за того, что ты нам показала.

— Значит, это я виновата в том, что там люди оборачивают мизинцы змейками? Блеск.

— Винить тебя можно только в том, что они обрели свободу, Тэлли. В том, что одурманивающим операциям пришел конец.

— Конец пришел Диего — вот как надо было сказать. — Тэлли горько рассмеялась. — Как только Кейбл там все приберет к рукам, они сильно пожалеют, что скушали маленькие капсулы, изготовленные твоей мамочкой.

— Послушай, Тэлли. Доктор Кейбл слабее, чем ты думаешь. — Дэвид наклонился к Тэлли. — Вот самое главное, что я тебе должен сказать: после того как в Диего заработала Новая система, нам стали помогать некоторые из местных промышленных менеджеров. Массовая проекция. За последний месяц мы контрабандой доставили в Нью-Красотаун двести тысяч лечебных капсул. Если тебе удастся выбить Комиссию по чрезвычайным ситуациям из колеи хотя бы на пару дней, твой город начнет меняться. Только страх мешает тому, чтобы там тоже воцарилась Новая система.

— Страх перед теми, кто напал на Арсенал, ты хочешь сказать. — Тэлли вздохнула. — Опять я во всем виновата.

— Может быть. Но если ты сумеешь прогнать страх, все города на планете призадумаются. — Дэвид взял Тэлли за руку. — Ты не просто прекращаешь войну, Тэлли. Ты сможешь исправить все.

— Или все испортить. Никто не задумывался о том, что станет с дикой природой, если все сразу исцелятся? — Она покачала головой. — Я знаю только одно: я должна остановить эту войну.

— Мир меняется, Тэлли, — улыбнулся Дэвид. — Это сделала ты.

Тэлли отстранилась. Некоторое время она молчала. Что бы она ни сказала, Дэвид наверняка разразился бы речью о том, какая она замечательная. А она себя такой не чувствовала. Она просто ужасно устала.

Дэвид, похоже, был счастлив. Он радовался тому, что сидит рядом с ней, и, наверное, думал, что его слова действуют на нее. Но ее молчание означало только одно: она была полностью опустошена, она просто не в силах была вымолвить ни слова.

Для Тэлли Янгблад война пришла и ушла, оставив после себя дымящиеся руины. Она ничего не могла исправить по одной простой причине: единственного человека, который был ей небезразличен, не было в живых…

Мэдди могла излечить всех пустоголовых красавцев на свете, а воскресить Зейна было невозможно.

Но один вопрос не давал Тэлли покоя.

— Так ты хочешь сказать, что твоя мать теперь ко мне хорошо относится?

Дэвид улыбнулся:

— Она наконец поняла, как ты важна. Для будущего. И для меня.

— Не говори таких слов. Насчет тебя и меня, — возразила Тэлли.

— Прости, Тэлли. Но это правда.

— Твой отец погиб из-за меня, Дэвид. Из-за того, что я предала Дым.

Он медленно повел головой из стороны в сторону.

— Ты не предавала нас. Тобой манипулировали чрезвычайники. Так они поступали со многими людьми. А мой отец погиб из-за экспериментов доктора Кейбл, а не из-за тебя.

Тэлли вздохнула. Она слишком устала, у нее не было сил спорить.

— Что ж, я рада, что Мэдди меня не ненавидит. Кстати, о докторе Кейбл. Я должна явиться к ней и прекратить войну. С этим все ясно?

— Да. — Дэвид взял контейнер и палочки для еды и тихо добавил: — Это все, что я хотел сказать. Кроме…

Тэлли застонала.

— Послушай, Тэлли, ты не единственная, кому довелось терять близкого человека. — Дэвид прищурился. — После смерти отца мне тоже хотелось исчезнуть.

— Я не собираюсь исчезать, Дэвид, я никуда не бегу. Я делаю то, что должна, понятно?

— Тэлли, я просто хочу сказать: когда ты сделаешь то, что должна, я буду здесь.

— Ты?

Тэлли покачала головой.

— Ты не одинока, Тэлли. И не притворяйся, что не чувствуешь этого.

Ей захотелось подняться и уйти: надоела эта бессмысленная дребедень. Но стоило пошевелиться, как сильно закружилась голова. Показалось, что стены полуразрушенного здания валятся на нее. Тэлли обессиленно опустилась на пол.

Еще один дурацкий драматический уход.

— Ладно, Дэвид. Похоже, я никуда не уйду, пока немного не посплю. Наверное, действительно стоило прокатиться на вертолете.

— Бери мой спальник. — Дэвид шагнул в сторону и поднял вверх антенну. — Я разбужу тебя, если поблизости появится кто-нибудь подозрительный. Ты в полной безопасности.

— В полной безопасности, — вздохнула Тэлли.

Проходя мимо Дэвида, она на миг ощутила тепло его тела, вспомнила его запах. Но то время, когда они были вместе, ушло в далекое прошлое.

Это было так странно. При последней встрече его уродливое лицо вызвало у нее отвращение, но в Диего она насмотрелась на такое количество людей с самой невероятной внешностью, что теперь шрам на брови и кривая улыбка Дэвида выглядели для нее как некий модный облик. И не самый жуткий, кстати говоря.

Но он не был Зейном.

Тэлли забралась в спальный мешок, повернула голову и посмотрела вниз. Она лежала на уцелевшем пятачке пола на огромной высоте. Метров сто, не меньше. Далеко внизу виднелся усыпанный обломками фундамент.

— Только пригляди за мной, ладно? Чтобы я не свалилась туда во сне.

— Хорошо, — улыбнулся Дэвид.

— А эту штуку все-таки дай мне. — Она взяла у Дэвида инъектор и сунула в карман. — Кто знает, может, и пригодится когда-нибудь.

— Может быть, он тебе и не понадобится, Тэлли.

— Хватит меня путать. То понадобится, то не понадобится… — сонно проговорила она и почти мгновенно заснула.

Электронное собрание

Домой она полетела над рекой.

Оставив позади речные пороги — так называемую белую воду — и заметив знакомые контуры Нью-Красотауна, Тэлли задумалась о том, увидит ли еще когда-нибудь родной город со стороны. Надолго ли положено упрятывать людей за решетку за нападение на собственный город, за непреднамеренное уничтожение его вооруженных сил и провокацию войны?

В тот момент, как только Тэлли оказалась в радиусе действия городской радиосети, бурные потоки новостей хлынули на ее скинтенну. Более пятидесяти каналов обсуждали войну. Дикторы запыхавшимися голосами рассказывали о том, как воздушная армада пробила линию обороны Диего и сровняла с землей здание городской управы. Все так радовались этому, словно бомбардировка беззащитного противника была чем-то вроде фейерверка в конце давно ожидаемого торжества.

Дико было слышать каждые пять секунд упоминание о Комиссии по чрезвычайным ситуациям — о том, как они взяли все на себя сразу же после разрушения Арсенала, как они заботились о всеобщей безопасности. Неделю назад большинство людей даже не верили в само существование чрезвычайников, а тут вдруг они стали спасителями города.

У новых властей уже появился собственный канал, по нему передавали большущий список правил, которые должен был запомнить каждый горожанин. Положение о комендантском часе для уродцев теперь выглядело еще строже, чем раньше. Впервые на памяти Тэлли для юных красавцев и красоток ввели ограничения в передвижении и действиях. Полеты на воздушных шарах строго запретили, заниматься скайбордингом теперь можно было исключительно в парках и над спортивными площадками. Со дня взрыва Арсенала были отменены фейерверки в Нью-Красотауне.

Похоже, никто не жаловался — даже такие развеселые компании, как «воздушники», которые летом практически жили в гондолах своих воздушных шаров. Естественно, если даже двести тысяч человек были исцелены, все равно в городе оставался еще миллион глупеньких красавцев. Возможно, тех, кто готов был протестовать, попросту было слишком мало, чтобы их услышали остальные. А может быть, они боялись чрезвычайников и поэтому помалкивали.

Когда Тэлли пересекала окраину Скуковилля, ее скинтенна уловила сигнал дрона, патрулирующего границу города. Робот торопливо сканировал ее, но вскоре уяснил, что она агент Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

«Интересно, — гадала Тэлли, — придумал ли уже кто-нибудь, как обходить новые патрули? Или самые хитроумные уродцы успели покинуть город, сбежав в Диего? А может быть, они уже томятся в застенках Комиссии по чрезвычайным ситуациям?»

За несколько недель, пока ее не было в городе, здесь всё сильно изменилось. Чем ближе к центру, тем слабее она ощущала, что вернулась домой, — особенно теперь, когда Зейну уже никогда не было суждено увидеть знакомый горизонт…

Тэлли сделала глубокий вдох.

«Пора покончить с этим», — решила она.

— Сообщение для доктора Кейбл.

В ответ послышался гудок. Городской интерфейс поставил Тэлли в очередь на соединение. Видимо, начальница Комиссии по чрезвычайным ситуациям была очень занята в эти дни.

Через секунду ей ответили.

— Агент Янгблад?

Тэлли нахмурилась. Это была Максамилла Фистер, одна из заместительниц доктора Кейбл.

— Позвольте мне поговорить с доктором, — сказала Тэлли.

— Она занята, Янгблад. У нее встреча с городским Советом.

— Она в центре города?

— Нет. В штаб-квартире.

Тэлли резко остановила скайборд.

— В штаб-квартире Комиссии по чрезвычайным ситуациям? С каких это пор городской Совет там заседает?

— С тех пор, как мы вступили в войну, Янгблад. Очень многое произошло с того дня, как вы и ваши друзья отправились прогуляться за город. Где вас, «резчиков», носило, позвольте узнать?

— Долгая история. Мне нужно все рассказать доктору с глазу на глаз. Скажите ей, что я скоро буду и что я должна сообщить ей нечто крайне важное.

Последовала небольшая пауза, а затем снова зазвучал раздраженный женский голос:

— Послушайте, Янгблад. Идет война, и доктор Кейбл в данный момент председательствует в городском Совете. Ей надо управлять городом, и она не имеет возможности уделять вам, «резчикам», как раньше, особое внимание. Поэтому скажите мне, о чем речь, иначе в ближайшее время вы с доктором не увидитесь, понятно?

Тэлли сглотнула сжавший глотку ком. Доктор Кейбл правит всем городом? Возможно, одного признания будет маловато. Если Кейбл так наслаждается властью, вдруг не поверит правде?

— Хорошо, Фистер. Просто скажите ей, что «резчики» последнюю неделю провели в Диего, участвовали в боевых действиях, ясно? И еще скажите, что я располагаю важными данными разведки, которые мечтаю изложить Совету. Как вам это? Достаточно?

— Вы были в Диего? Но как вы… — пролепетала заместительница доктора Кейбл, но Тэлли щелкнула пальцами и прервала связь. Она сказала вполне достаточно для того, чтобы Фистер схватилась за голову.

Тэлли наклонилась вперед и включила подъемные винты скайборда. На полной скорости она помчалась к промзоне, надеясь добраться до цели раньше, чем закончится собрание городского Совета.

Эти люди были идеальной аудиторией для ее признания.

Штаб-квартира Комиссии по чрезвычайным ситуациям находилась на свободном участке промзоны. Это было приземистое, непримечательное здание. Но на самом деле оно было значительно вместительнее, чем казалось с виду. Двенадцать этажей штаб-квартиры располагались под землей. Если городской Совет опасался новой атаки, то спрятаться там было вполне логично. Тэлли была уверена в том, что доктор Кейбл приняла Совет с распростертыми объятиями. Она наверняка только радовалась тому, что городские власти прячутся у нее в подвале.

Тэлли зависла над длинным пологим холмом, за которым стояло здание штаб-квартиры. Когда она была уродкой, они с Дэвидом именно отсюда спрыгнули со скайбордов на крышу здания. С тех пор здесь установили датчики, регистрирующие передвижение, чтобы подобное проникновение в штаб-квартиру не повторилось. Но ни одна крепость не была устроена так, чтобы в нее не мог про никнуть свой человек, а в особенности — свой человек со сверхважными новостями.

Тэлли снова включила скинтенну.

— Сообщение для доктора Кейбл.

На этот раз Фистер ответила мгновенно:

— Хватит шуточек, Янгблад.

— Дайте мне поговорить с Кейбл.

— Она все еще на заседании Совета. Вам придется сначала поговорить со мной.

— У меня нет времени повторять одно и то же дважды, Максамилла. Мой отчет касается всего Совета. — Тэлли сделала глубокий вдох. — Городу грозит новая атака.

— Новая… что?

— Атака, и притом очень скоро. Скажите доктору, что я буду через две минуты. Я сразу пройду на заседание Совета.

Тэлли снова отключила скинтенну, чтобы не слушать злобных возражений Фистер. Она развернула скайборд и помчалась вдоль пологого склона холма, а потом вернулась к вершине и щелкнула пальцами.

Этот фокус был задуман для того, чтобы сделать приближение к штаб-квартире как можно более зрелищным. Нужно было промчаться мимо всех — прямо на заседание Совета. Доктор Кейбл почти наверняка будет просто в восторге, когда «резчица», одна из ее прикормленных зверушек, ворвется на заседание, чтобы доставить важные разведданные. Это послужит лишним доказательством того, что чрезвычайники трудятся не покладая рук.

Вот только информация будет совсем не такой, какую ожидает услышать доктор Кейбл.

Тэлли погнала скайборд вверх, включив магнитный механизм и подъемные винты на полную мощность. Она все выше поднималась над холмом, наращивая скорость.

В какой-то момент горизонт вдруг скрылся из виду, земля исчезла. Тэлли устремилась в небо.

Она выключила винты, согнула ноги в коленях и уцепилась руками за края скайборда.

Безмолвие охватило ее. Она камнем полетела вниз, чувствуя, как губы расползаются в улыбке. Возможно, это был ее последний крутой трюк. Всеми своими особенными чувствами она впитывала окружающий мир.

Метрах в ста от крыши подъемные винты заработали. Скайборд прижало к ступням. Он пытался вынудить Тэлли остановиться. Магнитные браслеты надавили на запястья.

Скайборд тяжело ударился о крышу. Тэлли скатилась с нее и побежала со всех ног. Повсюду вокруг нее завывали сигнализация, но Тэлли щелкнула пальцами, и скинтенна соединила ее с системой безопасности. Подбежав к аэромобильному люку, девушка потребовала, чтобы ее срочно впустили.

После короткой паузы послышался нервный голос Фистер:

— Янгблад?

— Откройте мне как можно скорее!

— Я передала доктору Кейбл все, что вы сказали. Она хочет, чтобы вы немедленно прошли на заседание городского Совета. Они находятся в операционной на уровне Джей.

Тэлли позволила себе едва заметно улыбнуться. Ее план работал.

— Поняла вас. Откройте люк.

— Хорошо.

Створки люка под ногами Тэлли начали со скрежетом разъезжаться в стороны. Как только щель между ними стала достаточно широкой, Тэлли сиганула вниз. Солнечный свет сменился полутьмой. Тэлли приземлилась на крышу беспилотного аэромобиля. Не обращая внимания па перепуганных рабочих в ангаре, Тэлли спрыгнула на пол и побежала дальше.

Она услышала голос Фистер:

— Лифт ждет. Кабина прямо перед вами.

— Слишком медленно. — Тэлли, запыхавшись, остановилась перед лифтом. — Откройте пустую шахту.

— Вы шутите, Янгблад?

— Нет! Каждая секунда на счету. Быстрее!

В следующее мгновение открылись двери соседней кабины. За ними была темнота.

Тэлли шагнула в шахту — и полетела вниз, постоянно отталкиваясь магнитными подошвами ботинок то от одной стенки, то от другой. Она падала быстрее любой кабины лифта. Через внутренний канал связи до нее доносились распоряжения Фистер. Та приказывала всем уйти с дороги Тэлли. Наконец появился свет. Двери на уровне Джей уже были открыты для Тэлли.

Она вытянула руки, ухватилась за край дверного проема, качнулась и выпрыгнула из шахты. Помчалась по коридору на полной скорости. Чрезвычайники прижимались к стенам, уступая ей дорогу. Она чувствовала себя гонцом из древних времен, спешащим доставить вести королю.

У входа в главную операционную стояла Максамилла Фистер с двумя чрезвычайниками, вооруженными до зубов.

— В ваших интересах, чтобы новости действительно оказались важными, Янгблад.

— Вы уж мне поверьте.

Фистер кивнула. Створки дверей плавно скользнули в стороны. Тэлли вбежала в операционную. И резко остановилась.

В операционной было тихо. Стоявшие по кругу кресла были пусты. Ни доктора Кейбл, ни членов городского Совета. Никого, кроме Тэлли Янгблад, тяжело дышащей и одинокой.

Она развернулась к дверям:

— Фистер? Что это зна…

Двери закрылись. Она осталась одна. В ловушке. Через скинтенну до нее донесся довольный голос Фистер:

— Просто подождите здесь, Янгблад. Доктор Кейбл придет к вам, как только закончится заседание Совета.

Тэлли покачала головой. От ее признания не будет никакого толку, если доктор Кейбл не пожелает ей поверить. Ей нужны были свидетели.

— Но все уже происходит! Как вы думаете, зачем я так спешила?

— Зачем? Вероятно, за тем, чтобы сказать Совету, что Диего не имеет никакого отношения к нападению на Арсенал? Что на самом деле в этом замешаны вы?

У Тэлли отвисла челюсть, слова застряли в горле. Она медленно проиграла в уме фразу Фистер. Ей не верилось, что она действительно это услышала. Откуда они могли узнать?

— О чем вы говорите? — наконец пролепетала она.

— Наберись терпения, Тэлли, — злорадно выговорила Максамилла Фистер, перейдя на «ты». — Доктор Кейбл тебе все объяснит.

А потом свет погас, и она осталась в полной темноте. Тэлли хотела что-то сказать, но поняла, что ее скинтенна отключена.

Признание

Непроницаемый мрак царил в операционной несколько часов; по крайней мере, Тэлли так показалось. Раскаленный добела гнев поселился в ее сердце, он был подобен стремительно распространяющемуся лесному пожару. Она боролась с желанием вслепую мчаться сквозь этот мрак и разрушать все на своем пути, пробиваться через потолок на следующий этаж, еще выше и еще, к небу.

Но Тэлли заставила себя сесть на пол, дышать глубоко и сохранять спокойствие. Ее не покидала мысль о том, что она снова проиграет схватку с доктором Кейбл, как проиграла тогда, когда чрезвычайники напали на Старый Дым; когда она сдалась и попросила, чтобы ее сделали красоткой; когда они с Зейном бежали из города вместе только ради того, чтобы их поймали.

Снова и снова Тэлли унимала злость, стискивала кулаки с такой страстью, что могли сломаться пальцы. Она чувствовала себя бессильной, беспомощной, как в тот момент, когда стояла у кровати умирающего Зейна…

Но она не могла позволить себе снова проиграть. Она не имела на это права — теперь, когда на карту была поставлена судьба мира.

Она сидела в темноте, ждала и сражалась с собой.

Наконец двери открылись, и на пороге возник знакомый силуэт доктора Кейбл. Вспыхнули четыре точечных светильника на потолке. Свет ударил прямо в глаза Тэлли. Она на миг ослепла, но услышала, что вместе с доктором Кейбл вошли еще несколько чрезвычайников, в двери за ними закрылись.

Тэлли вскочила на ноги:

— Где члены Совета? Мне нужно срочно с ними поговорить.

— Боюсь, то, что ты хочешь сказать, их огорчит, а мы не можем этого допустить. В Совете в последнее время все такие нервные. — Доктор Кейбл негромко рассмеялась. — Они на уровне Эйч, ссорятся друг с другом.

Двумя этажами выше… Она была так близко, но промахнулась.

— Добро пожаловать домой, Тэлли, — тихо произнесла доктор Кейбл.

Тэлли обвела взглядом пустую операционную и сказала:

— Благодарю за вечеринку с сюрпризом.

— Насколько я понимаю, это ты собиралась устроить нам сюрприз, Тэлли.

— В чем сюрприз? В том, что я хочу сказать правду?

— Правду? Ты? — Доктор Кейбл расхохоталась. — Вот уж это сюрприз так сюрприз!

Тэлли ощутила вспышку гнева, но сделала глубокий вдох и медленный выдох.

— Как вы узнали?

Доктор Кейбл шагнула в круг света и вынула из кармана маленький ножичек.

— Кажется, это твой?

Она швырнула его. Ножик перевернулся в воздухе, сверкая лезвием, и вонзился в пол у ног Тэлли.

— По крайней мере, обнаруженные на нем чешуйки кожи явно принадлежали тебе, — пояснила доктор Кейбл.

Тэлли уставилась на нож. Тот самый нож, который Шэй бросила, чтобы обмануть сигнализацию Арсенала. Тот самый, которым Тэлли порезала себе руку в ту ночь. Она разжала пальцы и посмотрела на свою ладонь. Подвижные татуировки по-прежнему исполняли свой быстрый танец, нарушаемый шрамом, тянувшимся поперек ладони. Тэлли видела, как Шэй вытирала нож, чтобы стереть отпечатки пальцев, но, очевидно, крошечные кусочки кожи все же прилипли к лезвию…

Значит, нож нашли и обнаружили ее ДНК вскоре после того, как они с Шэй проникли в Арсенал. Чрезвычайники все это время знали, что там побывала Тэлли Янгблад.

— Я не сомневалась, что эта глупая привычка когда-нибудь доведет вас, «резчиков», до беды, — мурлыкнула доктор Кейбл. — Неужели это так приятно — резать себя ножом? Нужно будет это учесть в следующий раз, когда я буду создавать таких юных чрезвычайников.

Тэлли опустилась на колени и выдернула нож из пола. Она повертела его в руке, гадая, можно ли метким броском попасть в шею доктора Кейбл. Но эта женщина была гак же проворна, как Тэлли. Она была такая же особенная.

Нужно было срочно перестать мыслить как чрезвычайница. Нужно было думать просто и найти выход.

Она отбросила нож в сторону.

— Ответь мне на один вопрос, — сказала доктор Кейбл. — Зачем ты это сделала?

Тэлли пожала плечами. Сказать всю правду — значит, упомянуть о Зейне, и тогда будет еще труднее владеть собой.

— Это был несчастный случай.

— Несчастный случай? — Доктор Кейбл рассмеялась. — Ничего себе, несчастный случай — уничтожить боевую мощь целого города.

— Мы не собирались распространять нановирус.

— Мы? «Резчики»?

Тэлли покачала головой. Выдавать Шэй ей тоже не хотелось.

— Просто началось с одного, а закончилось другим…

— Это точно. С тобой всегда все именно так и получается, да, Тэлли?

— Но почему вы всем солгали?

Доктор Кейбл вздохнула.

— По-моему, ответ очевиден, Тэлли. Не могла же я всем объявить, что это ты чуть было не лишила город системы обороны. «Резчики» были моей гордостью и радостью, самыми особенными чрезвычайниками. — Хищная улыбка тронула ее губы. — Кроме того, ты дала мне прекрасную возможность избавиться от старого врага.

— Что вам сделал город Диего?

— Жители Диего поддерживали Старый Дым. Они годами принимали наших беженцев. А потом Шэй сообщила, что кто-то снабжает дымников костюмами-невидимками и громадными партиями этих гадких капсул. Кто еще это мог быть? — Голос Кейбл зазвучал строже. — Другие города только ждали, когда же кто-нибудь приструнит Диего с этой их Новой системой и вопиющими нарушениями морфологических стандартов. А ты просто дала мне в руки оружие. Ты всегда была так полезна, Тэлли.

Тэлли крепко зажмурилась. Как она жалела о том, что слова доктора Кейбл не слышит никто из членов городского Совета. Если бы только они узнали, как их обманывают!

Но весь город был слишком сильно напуган, люди не могли мыслить ясно. На всех огромное впечатление произвело нападение на Диего, и теперь люди были готовы отдать всю власть в руки этой безумной женщины.

Тэлли покачала головой. Последние несколько дней она старательно пыталась изменить себя, а менять надо было всех.

Но может быть, только того, кого нужно.

— Когда все это кончится? — негромко спросила она. — Долго продлится эта война?

— Она никогда не закончится, Тэлли. Мне удается сделать столько, сколько я и не мечтала сделать раньше. Уж ты мне поверь: красавцы с восторгом слушают и смотрят все это в новостях. А всего-то и нужна была война. Нужно было давно до этого додуматься! — Доктор Кейбл шагнула ближе, ее жестоко-красивое лицо озарил свет ламп. — Разве ты не видишь? Мы вступили в новую эру. Теперь каждый день — это чрезвычайная ситуация!

Тэлли медленно кивнула и едва заметно улыбнулась:

— Очень мило с вашей стороны, что вы объясняете это мне. И всем остальным.

Доктор Кейбл вздернула брови:

— Прошу прощения?

— Кейбл, я пришла сюда не для того, чтобы рассказать городскому Совету о том, что случилось на самом деле. Они просто полные идиоты, если готовы отдать вам всю власть. Я пришла для того, чтобы все узнали про нашу ложь.

Доктор Кейбл негромко, рокочуще засмеялась и сказала:

— Только не говори мне, что ты пронесла на себе что-нибудь вроде видеокамеры, Тэлли, чтобы признаться в том, что войну начала ты. Кто этому поверит? Когда-то ты была знаменитостью среди красавцев и уродцев, но нее, кто старше двадцати, даже не знают о твоем существовании.

— Верно. Зато теперь, когда вы стали самой главной, все отлично знают вас. — Тэлли сунула руку в карман и вытащила инъектор. — А сейчас, когда все видели, как вы рассказываете, что вся эта война была выдумкой, вас запомнят навсегда.

Доктор Кейбл сдвинула брови:

— Что это такое?

— Это спутниковый передатчик, который нельзя заглушить. — Тэлли сорвала колпачок с иглы. — Видите эту маленькую антенну? Потрясающе, правда?

— Ты не могла… Отсюда невозможно ничего…

Доктор Кейбл закрыла глаза, ее веки задрожали. Она проверяла, идет ли передача видеосигнала.

Тэлли улыбнулась, обнажив острые зубы, и продолжила:

— В Диего делают удивительные операции. Мои глаза заменили стереокамерами, а ногти — микрофонами. Весь город видел, как вы признались в том, что сделали.

Кейбл открыла глаза и фыркнула:

— В новостях ничего нет, Тэлли. Твоя маленькая игрушка не работает.

Тэлли вздернула брови и озадаченно посмотрела на тупой конец инъектора.

— Ой! Забыла нажать кнопочку «передача».

Она шевельнула пальцами…

Доктор Кейбл ринулась к ней. Одна ее рука метнулась к инъектору. В то же мгновение Тэлли повернула шприц под нужным углом…

От удара инъектор выпал. Тэлли услышала, как он упал на пол и разбился.

— Честное слово, Тэлли, — с улыбкой проговорила доктор Кейбл. — Ты вроде бы умная девочка, но порой ведешь себя как полная дура.

Тэлли опустила голову и закрыла глаза. Медленно вдыхая через нос, она принюхалась… и уловила едва заметный запах крови.

Открыв глаза, она увидела, что доктор Кейбл смотрит на свою руку. Укол ее немного рассердил. Шэй говорила, что поначалу почти не заметила эффекта лекарства, что его действие начало сказываться только через несколько дней.

Тэлли совсем не хотелось, чтобы Кейбл гадала, каким образом поранилась «антенной» и рассматривала разбитый инъектор. Пожалуй, имело смысл ее отвлечь.

Она старательно изобразила возмущение:

— Это меня вы называете дурой? — И резко ударила доктора Кейбл ногой в живот.

Та охнула. Остальные чрезвычайники среагировали мгновенно, но Тэлли не стояла на месте. Она бросилась в угол, где лежал разбитый инъектор и, наступив на него, раздавила на более мелкие осколки. Молниеносно развернувшись, она одарила ближайшего чрезвычайника увесистым апперкотом в подбородок, вспрыгнула на первый ряд кресел и побежала, перескакивая по их спинкам.

— Агент Янгблад! — крикнул один из охранников. — Мы не хотим причинить вам боль!

— Боюсь, придется!

Тэлли развернулась и помчалась к тому месту, где лежал сбитый с ног чрезвычайник.

Но в этот момент двери операционной открылись, и внутрь хлынула толпа сотрудников в серой шелковой форме.

Тэлли приземлилась около упавшего охранника и для верности еще раз наступила на осколки инъектора. Другой охранник в бронированном костюме ударил ее кулаком в плечо, и она отлетела к креслам. Запрыгнув на сиденье, Тэлли бросилась на обидчика, не обращая внимания на приближающуюся толпу чрезвычайников.

Через несколько секунд Тэлли лежала на полу ничком. Вертясь, как змея, она превратила осколки инъектора в порошок. А потом кто-то ударил ее ногой в бок. Она охнула и застонала.

Чрезвычайники наваливались на нее один за другим. Ей казалось, что ей на спину наступил слон. Перед глазами у Тэлли потемнело. Она вот-вот могла лишиться чувств.

— Все в порядке, доктор, — проговорил кто-то. — Она под нашим контролем.

Кейбл не ответила. Тэлли с трудом повернула голову. Кейбл стояла согнувшись и тяжело дышала.

— Доктор? — спросил кто-то из чрезвычайников. — Вам нехорошо?

«Дайте время, — подумала Тэлли, — и ей будет намного, намного лучше».

Перемены

Тэлли наблюдала за развитием событий из своей камеры.

Сначала изменения проявлялись медленно. Несколько дней доктор Кейбл, нанося Тэлли визиты, вела себя как обычно — то есть стервозно. В наглой форме требовала сведений о том, что произошло в Диего. Тэлли разыгрывала послушание и без умолку болтала о том, как рушится Новая система. При этом она пристально наблюдала за Кейбл — не появятся ли признаки действия лекарства.

Но тщеславие и жестокость, взращенные на протяжении десятков лет, уходили медленно. Казалось, в четырех стенах камеры время остановилось. «Резчики» не были приспособлены к жизни в замкнутом пространстве, и Тэлли нужно было стараться изо всех сил, чтобы не потерять рассудок. Она в отчаянии смотрела на дверь камеры, сражаясь со злостью, накатывавшей волнами, и борясь с желанием поранить себя хотя бы собственными ногтями и зубами.

Ради Зейна ей удалось немножко переделать себя хотя бы в этом. Она дала ему обещание не наносить себе ран и теперь не могла поддаться слабости.

Труднее всего ей было, когда она думала о том, как далеко находится от солнца и свежего воздуха — на двенадцатом подземном этаже. Тогда камера казалась ей гробом, закопанным глубоко в землю. Она словно умерла, а какая-то зловредная аппаратура доктора Кейбл сохраняла ее в сознании даже в могиле.

Камера напоминала ей о том, как жили ржавники. Комнаты в безжизненных руинах были маленькими, тесными. Перенаселенные города походили на многоэтажные тюрьмы. Всякий раз, когда открывалась дверь, Тэлли ждала, что ее отправят под нож, а потом она очнется глупой красоткой или еще более жуткой разновидностью чрезвычайницы. Она даже радовалась, когда приходила доктор Кейбл и приступала к очередному допросу. Это все же было лучше, чем томиться одной в тесной камере.

Наконец она увидела, что лекарство работает… медленно, но все же работает. Чем дальше, тем менее уверенной в себе становилась доктор Кейбл — ей все сложнее было принимать решения.

— Они разбалтывают всем мои тайны! — пробормотала она однажды, нервно приглаживая волосы.

— Кто «они»?

— Эти… в Диего. — Слово «Диего» она произнесла с отвращением. — Вчера вечером они пригласили Шэй и Тэкса в студию, вещающую на весь мир. Они показали свои ритуальные шрамы и назвали меня чудовищем.

— Как некрасиво, — сказала Тэлли.

Доктор Кейбл зыркнула на нее и добавила:

— А еще они показывают результаты подробного сканирования твоего тела и называют тебя «морфологическим извращением»!

— Хотите сказать, что я снова стала знаменитостью?

Кейбл кивнула:

— Ты печально знаменита, Тэлли. Все тебя боятся. Новая система заставила другие города занервничать, однако гораздо больше там теперь опасаются моей банды, состоящей из шестнадцатилетних психов.

— Да, мы жутко крутые, — улыбнулась Тэлли.

— Если вы такие крутые, как ты могла позволить, чтобы в Диего тебя захватили?

— Знаю, мерзко вышло. — Тэлли пожала плечами. — К тому же на меня напали всего-то несколько смотрителей. Они были в таких смешных костюмчиках — на шмелей похожи.

Доктор Кейбл уставилась на Тэлли. У нее задрожали руки — совсем как у бедняги Зейна.

— Но ведь ты была такая сильная, Тэлли. Такая быстрая!

Тэлли снова небрежно пожала плечами:

— Я до сих пор такая.

Доктор Кейбл покачала головой:

— Пока, Тэлли. Только пока.

Миновали две недели одиночества и тишины, и вдруг кто-то ни с того ни с сего сжалился над Тэлли. На стене в ее камере ожил экран — уолл-скрин. Она была поражена тем, насколько быстро ослабела власть доктора Кейбл над городом. В выпусках новостей перестали показывать сюжет о триумфальной атаке на Диего. Рассказы о боевой победе сменились мыльными операми и трансляцией футбольных матчей. Городской Совет отменял одно правило военного времени за другим.

По всей видимости, лекарство Мэдди подействовало на доктора Кейбл как раз вовремя. Второй атаке на Диего не суждено было произойти.

Конечно, в дело могли вмешаться другие города. Новая система им не нравилась, но еще меньше им нравилась перспектива настоящей войны, со стрельбой и всеми вытекающими из этого последствиями. В конце концов, во время атаки на Диего погибли люди.

Хирургические эксперименты доктора Кейбл были подвергнуты огласке и приобрели печальную известность. Власти Диего неоднократно отрицали свою причастность к нападению на Арсенал. Мало-помалу люди начинали верить в то, что все так и было. В выпусках новостей все чаще поднимался вопрос: что же на самом деле произошло в ту ночь, — в особенности после того, как старик, куратор музея, ставший свидетелем атаки, публично рассказал, что же он видел своими глазами. Он утверждал, что в Арсенале был выпущен на волю какой-то нановирус эпохи ржавников, что никакие армейские подразделения на Арсенал не нападали, что туда проникли всего двое людей в масках и что люди эти, скорее всего, были молодые, хулиганистые и слегка чокнутые. Короче говоря, на серьезных террористов не тянули.

В местных новостях стали появляться сюжеты, в которых выражалось сочувствие жителям Диего, в том числе интервью с теми, кто был ранен, но остался в живых после бомбардировки городской управы. Эти сюжеты Тэлли смотреть было тяжело, она стремилась поскорее переключиться на другой канал, поскольку в конце программы обычно перечисляли имена семнадцати погибших во время атаки. Среди них было имя человека, который по горькой иронии судьбы был родом из города, напавшего на Диего.

Его фотографию непременно показывали.

Начались споры о войне — да и не только о войне. Чем дальше, тем острее становились разногласия. Дебатирующие разговаривали все менее учтиво и сдержанно, и наконец беседы о будущем города стали по-настоящему уродскими. Пошли разговоры о новых морфологических стандартах, о том, что стоит позволить уродцам и красавцам встречаться и общаться, и даже о расширении границ города.

Лекарство действовало здесь точно так же, как в Диего, и Тэлли с волнением размышляла о том, каким же станет будущее благодаря ей. Не начнут ли городские красавцы вести себя наподобие ржавников? Вдруг они двинутся за пределы города, начнут вырубать леса, перенаселят планету, сровняют с землей все на своем пути? Кто их остановит?

Доктор Кейбл на новостных каналах не появлялась, имя ее почти не упоминалось, ее влияние угасало, ее могущество таяло у Тэлли на глазах. Кейбл перестала приходить в камеру, и вскоре городской Совет сместил ее с занимаемой временной должности председателя — как было объявлено, по причине того, что кризис миновал.

А потом пошли разговоры о деспециализации.

Чрезвычайники были опасны, они были потенциально психически ненормальны, да и сама идея операции по их созданию была несправедлива. В большинстве городов таких существ никогда не создавали — ну разве что немного усиливали быстроту реакций у пожарных и рейнджеров. Пожалуй, именно сейчас, на исходе отвратительной, всеми осужденной войны, настало время избавиться от чрезвычайников.

После продолжительных дебатов этим занялись в родном городе Тэлли. Это был жест мира для всех остальных городов. Одного за другим агентов Комиссии по чрезвычайным ситуациям возвращали к норме, они становились обычными, психически и физически здоровыми горожанами. Доктор Кейбл даже не подумала возражать.

Тэлли казалось, что стены камеры давят на нее все сильнее с каждым днем. Мысль о том, что ее снова изменят, ужасно ее пугала. Она переключала экран на стене в зеркальный режим, смотрела на свое отражение и представляла, что ее по-волчьи зоркие глаза станут водянистыми, а черты лица — заурядными. Даже шрамы от ритуальных порезов на руках исчезнут, а Тэлли почему-то не хотелось от них избавляться. Они напоминали о том, сколько ей довелось пережить и преодолеть.

Шэй и остальные «резчики» до сих пор оставались в Диего. Они были свободны и, наверное, могли бы улизнуть, избавиться от деспециализации. Они могли жить где угодно. В конце концов, «резчики» были предназначены для жизни за городом.

Но Тэлли бежать было некуда, спасти себя она не могла.

И вот наконец однажды ночью за ней пришли врачи.

Операция

Тэлли услышала два нервных голоса за дверью камеры. Она соскользнула с кровати, подошла к двери и приложила руку к сверхпрочной стене. Чипы, вживленные в ее ладонь, преобразили едва слышное бормотание в отчетливые слова…

— Думаешь, на нее подействует?

— На других действовало.

— Но она же… понимаешь… особенно ужасна.

Тэлли нервно сглотнула подступивший к горлу ком. Да, спорить не приходилось. Тэлли Янгблад была самым знаменитым шестнадцатилетним психом-киборгом на свете. Строение ее тела в убийственных подробностях было показано всему миру.

— Расслабься. Эту порцию изготовили специально для нее. Эксклюзив, можно сказать.

«Порцию чего?» — подумала Тэлли.

И вдруг услышала шипение. В камеру начал проникать газ.

Тэлли отпрыгнула от двери и сделала несколько торопливых вдохов, пока газ не успел заполнить камеру целиком. Она в отчаянии заметалась, осматривая знакомые стены и пытаясь в миллионный раз найти какое-нибудь слабое место. Она вновь, в который раз в своей жизни, искала способ убежать…

Паника охватила Тэлли. Они не могли так поступить с ней. Только не это! Она не была виновата в том, что так опасна. Это они ее такой сделали!

Но выхода не было. Бежать из камеры она не могла.

Тэлли задержала дыхание. Адреналин бушевал в крови. Поле зрения подернулось красными точками. Она не дышала уже почти минуту. Острота страха угасала. Но она не имела права сдаваться.

Если бы только она могла соображать ясно…

Она опустила глаза и посмотрела на руку, покрытую шрамами. Последний порез она нанесла себе месяц назад. Ей казалось, что при очередном ударе сердца кровь хлынет из вен. Может быть, новый порез поможет ей додуматься, как выбраться отсюда.

По крайней мере, последние мгновения Тэлли чрезвычайницы будут крутыми…

Она вонзила острые ногти в плоть, скрипнула острыми зубами.

— Прости, Зейн, — прошептала она.

— Тэлли! — послышался шепот у нее в ушах.

Она ошеломленно заморгала. Впервые с тех пор, как ее засунули в эту камеру, заработала ее скинтенна.

— Да не стой ты как столб, вот балда! Сделай вид, что отрубаешься!

Легкие у Тэлли были готовы лопнуть. Она сделала вдох. Запах газа хлынул в ноздри. Она села на пол. Красные точки заплясали перед глазами.

— Вот так-то лучше. Притворяйся дальше.

Тэлли вдохнула глубже. Она больше не могла не дышать. Но происходило нечто странное. Поле зрения начало проясняться. Как ни удивительно, она явно вдыхала кислород и начала соображать яснее.

Газ на нее не действовал.

Тэлли прижалась спиной к стене и зажмурилась. Сердце у нее по-прежнему билось слишком часто. Что происходило? Кто с ней разговаривал через скинтенну? Шэй и остальные «резчики»? Или…

Она вспомнила слова Дэвида: «Ты не одинока».

Тэлли, не открывая глаз, повалилась на бок и ударилась головой об пол. Лежа неподвижно, она стала ждать.

Миновало несколько невыносимо долгих секунд, и дверь камеры открылась.

— Довольно долго получилось, — произнес нервный голос.

Кто-то не решался войти в камеру. Потом послышались шаги.

— Ну, ты же сам сказал, что она просто жуть какая страшная. Но теперь она на пути в Нормавилль.

— А ты точно знаешь, что она не очнется?

Кто-то пнул ее ногой в бок.

— Видишь? Вырубилась окончательно.

Тэлли ужасно разозлилась на того, кто ее ударил, но за месяц пребывания в одиночке она научилась сдерживать эмоции. Очередной проверочный удар. Тэлли позволила неизвестным людям перевернуть ее на спину.

— Не двигайся, Тэлли. Ничего не делай. Дождись меня…

Тэлли хотелось прошептать: «Кто вы?» — но она не осмелилась. Те двое, кто хотел усыпить ее газом, наклонились к ней и начали укладывать на аэроносилки.

Она позволила им вынести ее из камеры.

Тэлли старательно прислушивалась к звукам.

В коридорах Комиссии по чрезвычайным ситуациям стало не так многолюдно, как раньше. Большинство жестоких красавцев и красоток уже были переделаны. Тэлли улавливала обрывки разговоров людей, проходивших мимо. Ни у кого из них голос не звучал резко, как у чрезвычайников.

«Может быть, меня приберегли напоследок?» — гадала Тэлли.

Поездка в кабине лифта была недолгой — скорее всего, ее подняли всего на один этаж, туда, где располагались главные операционные. Она услышала, как разъехались в стороны створки дверей. Ее тело пронесли за угол. Аэроносилки плавно влетели в небольшое помещение, где было много металлических поверхностей и пахло антисептиками.

Тэлли нестерпимо хотелось спрыгнуть с носилок, вырваться и бежать наверх, к выходу из здания. Когда она была уродкой, она уже совершила побег отсюда. Если здесь больше нет ни одного чрезвычайника, никто ее теперь не остановит…

Но она сдерживалась: ждала голоса, который подскажет ей, что делать.

«Я не одинока», — мысленно повторяла она снова и снова.

Ее раздели и уложили в операционную ванну. Пластиковые стенки ванны приглушали все звуки. Поверхность, на которой лежала Тэлли, была гладкой и прохладной. К предплечью девушки прикоснулась металлическая рука хирургического манипулятора. Тэлли представила скальпель в стальных пальцах. Сейчас ее, «резчицу», разрежут в последний раз и удалят из нее всю ее особенность и неповторимость.

К ее руке прижался инъектор. Из нескольких игл выделился обезболивающий препарат. Потом что-то введут в вену. Серьезный наркоз.

«Сумею ли я остаться в сознании?» — гадала Тэлли.

Ванну закрыли крышкой. От страха Тэлли начала дышать быстрее. Она надеялась, что два ассистента не видят, как пляшут татуировки у нее на лице.

Но похоже, ассистенты были слишком заняты своим делом. По всей операционной начали включаться разные аппараты. Они пищали, гудели и урчали. Около Тэлли суетились автоматические манипуляторы. Включались в тестовом режиме миниатюрные хирургические пилы.

Чьи-то руки сунули ей в рот дыхательную трубку. Пластик на вкус был противный, как дезинфицирующее средство, а воздух, подаваемый через трубку, показался Тэлли чересчур стерильным, неестественным. Трубка присосалась к ней, тоненькие стебельки обхватили нос, обвили голову. Тэлли чуть не задохнулась.

Ей хотелось содрать с себя маску и вырваться.

Но голос велел ей ждать. У того, кто добился, чтобы усыпляющий газ на нее не подействовал, наверняка был какой-то план. Она должна была сохранять спокойствие.

Ванна начала наполняться. Жидкость втекала со всех сторон, заливала обнаженное тело Тэлли. В этом густом и вязком растворе содержались питательные вещества и наноустройства, которые должны были сохранить ее тело живым, пока хирурги будут кромсать ее. Температура жидкости соответствовала температуре тела, но когда раствор начал заливаться в уши, Тэлли стало зябко. Все звуки почти исчезли.

Жидкость поднялась выше глаз, выше кончика носа. Тэлли полностью погрузилась в раствор…

Она вдыхала очищенный воздух через трубку и старалась не разжимать веки. Она совсем оглохла, а оставаться при этом еще и слепой — это была настоящая пытка.

— Иду, Тэлли, — прошептал голос.

Или ей просто померещилось?

Она была беспомощна, парализована. Теперь город имел полную возможность отомстить ей. Ее сверхпрочный скелет сделают обычным, она превратится в заурядную красотку, ее скулы станут мягче, ее лишат крепких мышц, удалят чипы из нижней челюсти и ладоней, уберут смертельно острые ногти и зубы, заменят черные глаза, наделенные острейшим зрением. Она снова станет глупенькой красоткой. Но только на этот раз она в сознании и все почувствует…

И вдруг она услышала звук. Что-то с силой ударилось о пластиковый корпус ванны. Тэлли открыла глаза.

Сквозь раствор все было, как в тумане, но через прочную стенку ванны она увидела, как кто-то мечется из стороны в сторону, и услышала еще один приглушенный удар. Один из мигающих огоньками аппаратов перевернулся и упал.

Ее спаситель пришел.

Тэлли задергалась. Она выдернула из вены трубку капельницы, попыталась сорвать с лица дыхательную маску. Маска не желала поддаваться. Тогда Тэлли впилась острыми керамическими зубами в мягкий пластик. Маска порвалась. Тэлли сжала ее в руке, и ей в лицо полетели последние пузырьки воздуха.

Она приподнялась, хотела ухватиться за края ванны, но мешала прозрачная крышка.

«Черт!» — подумала она, в отчаянии пытаясь нащупать хоть маленькую щелочку.

Тэлли ни разу не видела операционную ванну в рабочем состоянии. Они всегда стояли пустые, без крышки! Она начала царапать стенки ванны ногтями. Страх овладевал ею все сильнее. Пластик был прочным, как броня.

Она задела плечом скальпель, зажатый в пальцах манипулятора, и перед ее глазами расплылось розовое облачко крови. Наноустройства, растворенные в жидкости, мгновенно остановили кровотечение.

«Что ж, — подумала Тэлли, — это, конечно, неплохо. Но еще лучше было бы подышать!»

Она посмотрела через прозрачную стенку ванны. Сражение продолжалось. Кто-то в одиночку дрался с несколькими людьми.

«Скорее!» — приказала себе Тэлли и начала лихорадочно водить руками в жидкости, пытаясь отыскать дыхательную трубку. Наконец нашла и сжала в губах, но ничего не вышло. Трубку забила жидкость.

В крышке ванны имелось крошечное отверстие — не больше квадратного сантиметра. Тэлли приподнялась и сделала вдох. Но что такое один вдох? Надолго не хватит. Нужно было выбраться из этой треклятой ванны!

Она попыталась пробить стенку ванны, но мешал вязкий густой раствор. Рука в нем двигалась медленно, как в желе.

Снова в поле зрения появились красные точки… легкие опустели.

Тэлли увидела расплывчатую фигуру, падающую прямо на нее. Кто-то отлетел назад в драке. Человек ударился о бортик — ванна закачалась на опорах.

Может быть, стоило попробовать этот способ.

Тэлли начала раскачиваться из стороны в сторону. Раствор вокруг нее расплескался. С каждым разом ванна наклонялась все сильнее. То и дело в плечи Тэлли вонзались скальпели, а заживляющие наноустройства негромко, но противно жужжали в такт с пляской красных точек перед глазами. Вода все гуще окрашивалась в розовый цвет.

Но ванна наконец перевернулась.

Тэлли полностью потеряла ориентацию в пространстве. Послышался глухой удар пластика о пол. По стенкам ванны пошли трещины. Во все стороны расплескался питательный раствор. Тэлли судорожно вдохнула. Звуки шквалом нахлынули на нее. Она запустила ногти в трещинки на пластиковой стенке и отчаянно развела руки в стороны.

Ей — обнаженной, окровавленной, задыхающейся — удалось выбраться из операционной ванны. Раствор облепил ее кожу — Тэлли словно вылезла из бочки с медом. На полу лежали без чувств врач и ассистенты, изрядно политые операционным раствором.

Перед Тэлли стоял человек, который ее спас.

— Шэй? — пробормотала она, протирая залитые раствором глаза. — Дэвид?

— Разве я тебе не говорила, чтобы ты лежала смирно? Или тебе непременно нужно всегда все ломать?

Тэлли часто заморгала. Она не могла поверить собственным глазам.

Это была доктор Кейбл.

Слезы

Она выглядела постаревшей на тысячу лет. Ее глаза утратили черноту, бездонную глубину и хищный блеск. Она, как Фаусто, превратилась в шампанское без пузырьков. Наконец исцелилась. И все же она усмехалась.

Тяжело дыша, Тэлли выговорила:

— Что… вы… здесь…

— Тебя спасаю, — ответила доктор Кейбл.

Тэлли посмотрела на двери, прислушалась — не воет ли сирена сигнализации. Ни сирены, ни шагов в коридоре.

Старуха покачала головой.

— Я построила это здание, Тэлли. Я знаю все его хитрости. Никто не придет. Дай-ка мне немного отдохнуть. — Она тяжело опустилась на мокрый пол. — Я слишком стара для таких нагрузок.

Тэлли смотрела на своего заклятого врага и пока еще была готова к схватке. Но доктор Кейбл еле дышала. Из ранки на ее губе сочилась кровь. Она была похожа на дряхлую старушку, уже не поддающуюся терапии, направленной на продление жизни. Была бы совершенно похожа, если бы на полу не валялись без сознания трое медиков.

— Рефлексы у вас до сих пор особенные?

— Я совсем не особенная, Тэлли. Я жалкая. — Старуха пожала плечами. — Но я до сих пор опасна.

— Ох… — Тэлли более старательно протерла глаза. — Да, не так уж быстро вы с ними справились.

— Верно. А с твоей стороны, Тэлли, было очень умно первым делом избавиться от дыхательной трубки. Лучше ничего придумать не могла?

— Ну да, конечно. Ваш план был просто потрясающий: держать меня тут до тех пор, пока они меня чуть не… — Тэлли часто заморгала. — Вот только… зачем вы это делаете?

Доктор Кейбл улыбнулась.

— Я тебе скажу, Тэлли, только если ты сначала ответишь мне на один вопрос. — На миг ее взгляд стал резким. — Что ты сделала со мной?

Настала очередь Тэлли улыбнуться.

— Я вас вылечила.

— Это я понимаю, маленькая дурочка. Но как?

— Помните, вы схватили мой передатчик? А это был вовсе не передатчик. Это был инъектор. Мэдди изготовила лекарство для чрезвычайников.

— Опять эта ничтожная женщина… — Доктор Кейбл опустила глаза. — Городской Совет открыл границу города. Ее капсулы повсюду.

— Не сомневаюсь, — кивнула Тэлли.

— Все распадается, все разваливается… — прошептала доктор Кейбл, глядя на Тэлли. — Не пройдет много времени, как начнут уничтожать природу, понимаешь?

— Да, понимаю. Совсем как в Диего. — Тэлли вздохнула, вспомнив лесной пожар, устроенный Эндрю Симпсоном Смитом. — Свобода, увы, ведет к разрушениям.

— И это ты называешь излечением, Тэлли? Это подобно тому, как если бы весь мир заразили раком!

— Так вот зачем вы здесь, доктор Кейбл? — Тэлли медленно покачала головой. — Чтобы обвинить во всем меня?

— Нет. Я здесь для того, чтобы отпустить тебя.

Тэлли в упор посмотрела на Кейбл. Наверняка тут крылась какая-то уловка, какой-то способ отомстить ей. Но мысль о том, что она снова может оказаться под открытым небом, вырваться отсюда, зажгла в ней искорку надежды.

Она сглотнула ком, больно сдавивший горло.

— Но разве я… не знаю, как лучше сказать… разве я не разрушила ваш мир?

Доктор Кейбл долго смотрела на нее подслеповатыми, водянистыми глазами.

— Да. Но ты последняя, Тэлли. Я видела Шэй и остальных «резчиков» в пропагандистских выпусках новостей из Диего. Они уже не такие, как надо. Неправильные. Видимо, из-за снадобья Мэдди. — Она горько вздохнула. — Они не лучше меня. По решению городского Совета почти все мы деспециализированы.

Тэлли кивнула.

— Но почему я?

— Ты — единственный настоящий уцелевший «резчик», — сказала доктор Кейбл. — Последний из моих чрезнычайников, способный жить за городом, среди дикой природы. Ты можешь уйти отсюда навсегда. Я не хочу, чтобы мой труд исчез без следа, Тэлли. Пожалуйста…

Тэлли озадаченно заморгала. Она никогда не представляла себя в роли вымирающего зверя. Но она не собиралась спорить. От мысли о свободе у нее закружилась голова.

— Просто уходи, Тэлли. Поднимись на крышу на любом лифте. В здании почти никого нет, а большую часть камер наблюдения я отключила. Поверь мне: никто тебя не остановит. Уходи. И ради меня — оставайся особенной. В один прекрасный день ты можешь понадобиться миру.

Тэлли облизнула пересохшие губы. Уйти вот так — выглядело слишком просто.

— А что насчет скайборда?

— Он ждет тебя на крыше, естественно, — фыркнула доктор Кейбл.

Тэлли посмотрела на неподвижно распростертых на полу медиков.

— С ними все будет в порядке, — буркнула Кейбл. — В конце концов, я врач.

— Да, конечно, — пробормотала Тэлли, опустилась на колени и осторожно сняла больничную форму с одного из ассистентов. Правда, костюм был изрядно испачкан операционным раствором, зато теперь Тэлли была одета.

Она шагнула к дверям, но на пороге обернулась и посмотрела на доктора Кейбл.

— А вы не боитесь, что меня вылечат? Тогда никого из нас не останется.

Старуха подняла голову. Выражение обреченности сменилось решительностью. В глазах сверкнула прежняя злость.

— Моя вера в тебя всегда вознаграждалась, Тэлли Янгблад. С чего же мне теперь волноваться?

Оказавшись на крыше, Тэлли минуту стояла неподвижно и смотрела на сумеречное небо. Погони она не боялась. Кейбл была права. Кто мог ей помешать?

Мягко светили звезды и серп луны. Ветер доносил запахи леса. Тэлли целый месяц дышала фильтрованным воздухом, и теперь прохладный летний ветерок казался ей живым существом. Тэлли не могла надышаться.

Она наконец была свободна. Ни тесной камеры, ни операционной ванны, ни доктора Кейбл. Никто больше не изменит ее против ее воли. Никогда. И не будет больше никаких комиссий по чрезвычайным ситуациям.

Но как ни велика была ее радость, внутри ее словно кровоточила открытая рана. Свобода причиняла ей боль.

Так или иначе, а Зейн был мертв.

Тэлли ощутила солоноватый привкус на губах и вспомнила об их последнем горьком поцелуе у моря. Эту сцену она представляла себе каждый час, пока томилась в подземелье: последний разговор с Зейном, неудачную попытку снова сблизиться с ним и то, как она его оттолкнула. Но почему-то на этот раз воспоминания приобрели и другой оттенок. Они стали неторопливыми и сладкими. Она словно не замечала, как Зейн дрожит, и их поцелуй длился и длился…

Тэлли снова почувствовала соль на губах, ощутила, что по лицу течет что-то горячее. Она подняла руки, прижала к щекам… И не поверила своим глазам, увидев, как блестят ладони.

Чрезвычайники, эти особенные люди, — не плакали. Но слезы все же лились из глаз Тэлли.

Руины

Прежде чем покинуть город, Тэлли включила скинтенну и обнаружила, что для нее оставлено три сообщения.

Первое было от Шэй. В нем говорилось о том, что «резчики» не ушли из Диего. После того как они оказали горожанам помощь во время бомбардировки здания городской управы, они фактически стали вооруженными силами Диего, а также пожарными, спасателями и вообще героями. Городской Совет даже изменил законы: «резчикам» было позволено сохранить морфологические нарушения — по крайней мере, пока. Кроме зубов и ногтей. С ними пришлось расстаться.

Здание ратуши все еще лежало в руинах, поэтому Диего отчаянно нуждался в помощи. В других городах полным ходом шло излечение, и весь континент понемногу менялся, но в Диего каждый день прибывали все новые беженцы, спешившие под управление Новой системы.

Прежняя — застойная и оболваненная — цивилизация сменялась миром, в котором приветствовались перемены. Недалек был тот день, когда в этом отношении мог выйти вперед другой город, но пока быстрее всего перемены происходили в Диего. И город разрастался каждый день.

Первоначальное сообщение Шэй повторялось каждый час с добавлениями. Это было что-то вроде дневника о приключениях «резчиков», о том, как они помогали в разборе завалов, а город преображался у них на глазах. Похоже, Шэй хотела, чтобы Тэлли знала обо всем и чтобы ей было проще сразу окунуться в их жизнь, как только она обретет свободу.

Но кое-что огорчало Шэй. Они все слышали о деспециализации. Об этом было объявлено публично, это был жест доброй воли. «Резчикам» отчаянно хотелось прийти на выручку Тэлли, но теперь, став официальными бойцами обороны Диего, они не могли просто нагрянуть в родной город и атаковать Комиссию по чрезвычайным ситуациям. Нельзя было позволить войне вспыхнуть вновь, когда она вот-вот могла угаснуть окончательно. Ведь Тэлли же это понимала?

Но при этом Тэлли Янгблад, конечно, навсегда останется «резчицей» — будет она самой что ни на есть особенной или нет…

Второе послание было от матери Дэвида.

Она говорила о том, что Дэвид покинул Диего и бродит где-то в глуши. Дымники разбрелись по континенту. Они по-прежнему пытались доставлять лекарство в те города, которые особенно упрямо держались за оболванивающую операцию. В скором времени планировалось отправить экспедицию на дальний юг и еще одну — за море, к восточным материкам. Судя по всему, беженцы, вдохновленные слухами издалека, повсюду уходили из городов и создавали свои поселки типа Нового Дыма.

Весь мир ждал, что его освободят. Лишь бы Тэлли захотела протянуть руку помощи.

Свое послание Мэдди закончила словами: «Присоединяйся к нам. А если встретишь моего сына, скажи ему, что я его люблю».

Третье сообщение было от Периса.

Он и другие «кримы» ушли из Диего. Они работали в рамках особого проекта, начатого городскими властями, но в городе оставаться не пожелали. Оказалось, довольно скучно жить там, где все до одного — «кримы».

Так что они странствовали по лесам и оказывали помощь жителям деревень, выпущенным на свободу дымниками. «Кримы» рассказывали им о современной технике, о том, что происходило в мире за пределами резерваций, о том, как случайно не учинить пожар. Со временем те лесные жители, с которыми они поработают, вернутся к своим соплеменникам и помогут им выйти в большой мир.

А обитатели деревень, в свою очередь, обучали «кримов» всему, что сами знали о природе, показывали, как охотиться и рыбачить, находить в лесу съедобные растения и ягоды. Так «кримы» узнавали о жизни людей до наступления эпохи ржавников и старались сберечь эти знания, чтобы они не утратились окончательно.

Тэлли улыбнулась, читая последние строчки:

«Тут один малый, Эндрю… забыл, как дальше… В общем, он говорит, что знает тебя. Интересно, откуда? Он просит передать тебе: "Бросай и впредь вызов богам". Что думать — не знаю.

В общем, скоро увидимся, Тэлли-ва. Лучшие друзья навек — наконец-то!

Перис».

Тэлли пока не стала отвечать ни на одно из трех сообщений. Она полетела на скайборде над рекой, вверх по течению. В последний раз промчалась над порогами, которые ей уже никогда не суждено было увидеть.

Лунный свет озарял белую, вспененную воду. Каждая туча брызг словно осыпала Тэлли бриллиантами. Льдины давно растаяли — наступило лето. Запахи сосновой хвои и смолы были густыми, как сироп. Тэлли не стала переключаться в инфракрасный режим. Решила попробовать лететь в темноте, полагаясь только на обычные чувства.

Мчась вперед, окруженная красотой мира, она знала, что должна сделать.

Удаляясь от реки, она включила подъемные винты и полетела знакомой дорогой, ведущей к природным залежам железа, обнаруженным кем-то из хитроумных уродцев много лет назад. Над залежами руды Тэлли пролетела на магнитной тяге и вскоре перед ней предстала котловина, в которой находились Ржавые руины.

Ее окружили мертвые здания — величественные памятники тем людям, которые когда-то позволили себе стать слишком алчными и так расплодились, что разошлись по всей планете — голодные и злые.

Тэлли долго и внимательно смотрела по сторонам, пролетая мимо обгоревших автомобилей, мимо зияющих глазниц темных окон. В какой-то момент ее особое зрение выхватило из темноты белый череп. Она хотела навсегда запомнить это место.

Его нельзя было забывать сейчас, когда шли такие перемены…

Скайборд начал набирать высоту около ржавого каркаса самого высокого здания. Именно сюда Шэй привела Тэлли в самый первый раз, когда они сбежали за город. Это было ровно год назад. Отключив винты, Тэлли бесшумно плыла вверх, вдоль скелета здания. Мертвый город таращился на нее пустыми провалами окон.

Она добралась до этажа, где они увиделись с Дэвидом месяц назад. Но его не было.

Исчез и его спальный мешок, и остальные вещи. В уцелевшем углу комнаты на одном из верхних этажей валялись только пустые контейнеры от саморазогревающейся еды. Контейнеров было много. Дэвид долго ждал ее здесь.

Он забрал с собой и самодельную рацию, с помощью которой подавал ей сигналы.

Тэлли включила скинтенну, закрыла глаза и стала ждать ответа.

Но сигнала не было. Что такое один километр в глуши?

Она поднялась выше, до самого верха здания, и вынырнула в пробоину, под разгулявшийся ветер. Скайборд набирал высоту до тех пор, пока его магнитный механизм не утратил контакт с металлическим каркасом небоскреба. Включились подъемные винты. Она пыталась подняться выше, и винты раскалились докрасна от нагрузки.

— Дэвид, — тихо проговорила Тэлли.

Ответа не было.

Внезапно она вспомнила об одном старом фокусе Шэй — из тех времен, когда они обе были уродками.

Тэлли осторожно опустилась на колени. Скайборд дрожал и качался на ветру. Она сунула руку в багажник. Доктор Кейбл снабдила ее ранозаживляющим спреем, гибким пластиком, зажигалками и даже одной упаковкой «СпагБола».

К превеликой радости Тэлли, ее пальцы сомкнулись на рукоятке фальшфейера. Она зажгла его и подняла над головой. Яростный ветер понес за спину поток искр.

— Я не одинока, — вымолвила Тэлли.

Она держала в руке фальшфейер, пока подъемные винты скайборда не раскалились добела. Наконец факел зашипел и погас.

Тогда Тэлли опустилась внутрь руин небоскреба и свернулась калачиком в уцелевшем углу комнаты. Она вдруг ощутила страшную усталость, и ей стало все равно, увидел кто-нибудь ее сигнал или нет.

Дэвид пришел на рассвете.

План

— Где ты был? — сонно спросила Тэлли.

Дэвид сошел со скайборда, усталый, небритый. Широко раскрыв глаза, он сказал:

— Пытался пробраться в город. Искал тебя.

Тэлли нахмурилась:

— Граница снова открыта, разве нет?

— Может, и открыта — если знаешь, как все устроено в городах…

Тэлли рассмеялась. Дэвид все свои восемнадцать лет прожил в лесной глуши. Он не знал, как обращаться с элементарными устройствами наподобие городских пограничных дронов.

— В итоге я туда проник, — сказал Дэвид. — Но потом долго искал здание Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Он устало сел на пол.

— Но ты увидел мой фальшфейер.

— Да, увидел. — Дэвид улыбнулся и пристально посмотрел на Тэлли. — Я пытался пробраться в город потому, что… — Он облизнул губы. — С помощью моей рации я смог ловить городские станции. Там сказали о том, что всех вас должны переделать. Превратить в нечто менее опасное. Скажи, ты до сих пор?..

Тэлли уставилась на него в упор:

— А ты как думаешь, Дэвид?

Он долго смотрел ей в глаза, а потом вздохнул и покачал головой:

— Для меня ты Тэлли, вот и все.

Тэлли опустила глаза. Ей стало не по себе.

— В чем дело? Что случилось? — спросил он.

— Ничего, Дэвид. — Тэлли покачала головой. — Ты снова одним махом отбросил пять миллионов лет эволюции.

— Что-что? Я что-то не то сказал?

— Нет. — Тэлли улыбнулась. — Ты сказал то, что надо.

Они позавтракали городской едой. Тэлли поменялась с Дэвидом — она отдала ему «СпагБол» из своего багажника, а он ей — «РисТай».

Она рассказала ему о том, как воспользовалась инъектором, чтобы вылечить доктора Кейбл, и о том, как месяц сидела в одиночной камере и как сбежала. Она объяснила Дэвиду смысл дебатов, которые он слышал по радио. Лекарство действовало. Город наконец начал меняться. Дымники победили даже здесь.

— И все-таки — ты до сих пор особенная? — наконец спросил Дэвид.

— Мое тело — да, но все остальное… Думаю, я полностью… — Она умолкла, но все же выговорила то слово, которое употреблял Зейн: — Полностью переписана.

— Я знал, что у тебя это получится, — улыбнулся Дэвид.

— Потому и ждал меня здесь?

— Конечно. Кто-то же должен был тебя дождаться. А моя мама думает, что я странствую по миру и распространяю революцию.

Тэлли посмотрела на разрушенный город сквозь каркас небоскреба.

— Революция прекрасно распространяется сама по себе, Дэвид. Ее теперь не остановить.

— Верно. — Дэвид вздохнул. — А вот спасти тебя мне не удалось.

— Меня спасать не нужно, Дэвид, — сказала Тэлли. — Больше не нужно. Ой, да! Чуть не забыла. Мэдди прислала мне сообщение для тебя.

Дэвид удивленно вздернул брови:

— Она прислала тебе сообщение для меня?

— Да. «Я люблю тебя»… — Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. — Она просила передать тебе эти слова. Так что, пожалуй, она все-таки догадывается, где ты на самом деле.

— Может быть.

— Вы, обычные люди, ужасно предсказуемы, — проговорила Тэлли с улыбкой.

Она внимательно разглядывала Дэвида. Ее глаза замечали все его несовершенства, всю асимметрию черт его лица, поры на коже, слишком крупный нос. Шрам, рассекающий бровь.

Для нее он больше не был уродцем. Он стал просто Дэвидом. И наверное, он был прав. Возможно, ей не стоило браться за дело в одиночку.

Дэвид ненавидел города. Он не знал, как пользоваться интерфейсом, как вызвать аэромобиль. Явись он на вечеринку в своей самодельной одежде — его бы там высмеяли. И уж тем более ему не место было в городе, где люди украшали мизинцы миниатюрными змейками.

А самое главное — Тэлли знала: как бы все ни сложилось с ее планом, к каким бы ужасным поступкам ни понуждал ее мир, Дэвид всегда будет помнить, кто она на самом деле.

— У меня есть идея, — сказала она.

— Насчет того, куда ты теперь отправишься?

— Да. — Тэлли кивнула. — Что-то вроде плана… спасения мира.

Дэвид ответил не сразу. Он не донес до рта палочки. Спагетти соскользнули и упали в контейнер. Лицо Дэвида отразило чувства, овладевшие им. Тэлли без труда прочла их: смущение, изумление, любопытство и, наконец, искорка понимания.

— Я могу помочь? — безыскусно, искренне спросил он.

Тэлли кивнула:

— Пожалуйста. Ты — тот человек, который нужен для этой работы.

А потом она все ему объяснила.

Ночью Тэлли и Дэвид подлетели на скайбордах к границе города и остановились, как только сеть передатчиков уловила сигнал скинтенны. Три сообщения — от Мэдди, Шэй и Периса — никуда не делись. Тэлли взволнованно пошевелила пальцами.

— Посмотри! — воскликнул Дэвид.

Горизонт над Нью-Красотауном светился. Ракеты взлетали в небо и расцветали пунцовыми и лиловыми букетами. Фейерверки вернулись.

Может быть, там праздновали конец правления доктора Кейбл, начало перемен в городе, а может быть — окончание войны. Это торжество могло означать и последние дни существования Комиссии по чрезвычайным ситуациям — ведь единственная чрезвычайница вчера бежала из города. А может быть, красавцы и красотки просто дурачились, как в прежние времена.

— Ты раньше никогда не видел фейерверков? — рассмеялась Тэлли.

— Видел, но не такие. — Дэвид покачал головой. — Этот просто потрясающий.

— Да. В городах не все так ужасно, Дэвид.

Тэлли улыбнулась. Ей хотелось верить, что с окончанием войны фейерверки будут загораться над городом каждую ночь. Какие бы конвульсии ни терзали ее родной город, ей казалось, что эта традиция должна сохраниться. Миру было нужно больше фейерверков — особенно теперь, когда красивых и бесполезных вещей останется так мало.

Она собиралась говорить, но ее охватил озноб. Как бы она ни мыслила теперь — особенно или нет, — ее послание должно было прозвучать ясно и убедительно. От этого зависел весь мир.

Вдруг она почувствовала, что готова.

Они с Дэвидом смотрели на игру огней над Нью-Красотауном. Тэлли заговорила ясно и четко, громче шума волн реки. Чип, вживленный в ее нижнюю челюсть, улавливал каждое ее слово.

Она отправила всем троим — Шэй, Мэдди и Перису — один и тот же ответ…

Манифест

Мне не нужно лечение. Мне не нужно ранить себя, чтобы чувствовать и мыслить. Теперь никто не будет управлять моим разумом, кроме меня самой.

В Диего врачи сказали, что я могла бы научиться управлять своим поведением, и я научилась. Вы все помогли мне в этом так или иначе.

Но знаете что? Я теперь переживаю не за свое поведение, а за ваше.

Вот почему мы какое-то время не увидимся. Возможно, довольно долго. Мы с Дэвидом остаемся в глуши.

Вы все говорите, что мы вам нужны. Что ж, может быть, мы и вправду вам нужны, но не для того, чтобы вам помогать. Помощников у вас хватает. Все города скоро очнутся, и свободу обретут миллионы здравомыслящих людей. Вас будет более чем достаточно для того, чтобы вы изменили мир без нас.

А мы с Дэвидом встанем на вашем пути.

Понимаете, свобода, увы, ведет к разрушениям.

У вас теперь не один Новый Дым, а несколько, у вас полным-полно новых идей, новые города, Новые системы. Ну а мы… Считайте нас новой Комиссией по чрезвычайным ситуациям.

Стоит вам начать слишком сильно вторгаться в дикую природу — мы будем поджидать вас и прогонять. Вспоминайте о нас каждый раз, когда вы решите вырыть котлован для нового строительства, перегородить реку плотиной или срубить дерево. Опасайтесь нас. Каким бы алчным ни стало человечество теперь, когда красивые люди становятся умными, у дикой природы по-прежнему есть зубы. Особенные зубы. Уродливые зубы. Мы.

Мы всегда будем где-то. Мы всегда будем наблюдать. Мы всегда будем готовы напомнить вам о том, какую цену заплатили ржавники за то, что зашли слишком далеко.

Я люблю всех вас. Но сейчас нам пора попрощаться.

Берегите мир, иначе ко времени нашей новой встречи он может стать уродливым.

Тэлли Янгблад