В желудке спазмы, рвотная масса подступают к горлу, я свешиваюсь с кровати, но ничего не получается – я не ел ничего с прошлого дня. Перед глазами из мутной пелены возникает стакан воды. Жадно хватаю его непослушными пальцами, накрывая руку Кота, и пью. Каждый глоток будто возрождает меня к жизни. Допив до последней капли, я откидываюсь на подушки и лежу с закрытыми глазами. Мужчина рядом. Чувствую, как кровать продавливается под его весом, ощущаю запах геля для душа и тепло его тела, когда он наклоняется ко мне. С кончиков его волос на мою грудь падает несколько капелек воды.


- Ты такой красивый, Даниэль, - шепчет он, и я отворачиваюсь от него. Кот не делает попыток развернуть меня к себе лицом. Несколько бесконечных минут, и он встаёт, забирая с собой ощущение опасности.


Благодушно мне дают поспать около часа. После этого лекарства клонит в сон.


Когда я открываю глаза, моя рука не прикована к спинке кровати, а Кот неожиданно сидит на подоконнике в той же позе, что любил Руслан, когда курил. Наверное, мои глаза совсем круглые, потому что мужчина издаёт тихий смешок:


- Привидение увидел?


Качаю головой. Как же я не замечал, сколько у них сходства? Оба одиночки, оба исключают любовь, оба недоступные и пугающие.


- Почему Кот? – я пытаюсь встать с кровати, не смотря на раздражающее головокружение.


- Когда-нибудь, - он спрыгивает с подоконника, - я расскажу тебе.


Забавно. Учитывая, что у нас впереди лишь день. Последний день нашей жизни.


По стеночке я дохожу до туалета, где могу немного привести себя в порядок. Это лекарство от моих способностей совершенно сведёт меня с ума. По ощущениям я наркоман со стажем. Кости ломит, голова кружится, тошнит и хочется умереть. Приходится делать над собой усилие. Умыться, почистить зубы, расчесать волосы.


Кот уже ждёт меня. На нём тёмный костюм, под ним серый пуловер. Волосы высушены и собраны в хвост.


- Готов? – ласково улыбается он. Чёрт, улыбка маньяка, не иначе.


Киваю, накидываю свитер Руслана, и мы выходим из номера придорожного отеля. На улице весеннее лето. От яркого солнца у меня тут же начинают слезиться глаза. До ближайшего города двадцать километров. Кот ведёт машину уверенно, я бы даже сказал, очень уверенно. Он будто сливается с авто. В салоне пахнет кожей, из динамиков льётся тихий блюз. Это мой последний день на земле. Почему я должен проводить его в компании этого непонятного мужчины? Он убийца. Он убил моего друга. Украдкой смотрю на руки мужчины, удерживающие руль. Если вот сейчас его дёрнуть?.. Скорость сто пятьдесят, нас развернёт, понесёт, перевернёт… Может, мы даже умрём. Не могу. Почему-то улыбаюсь своей слабости. Впору плакать, а я улыбаюсь. Хочу прожить этот день необыкновенно и классно.


- Даниэль, - вкрадчиво зовёт меня Кот, - ты же понимаешь, попытайся ты удрать, пострадает кто-то очень близкий тебе? Твоя беременная мама или твой новый отчим.


Спешно киваю, вдруг осознавая, что мама и Валерий Иванович никогда не говорили о свадьбе. Почему они не поженятся? Ведь у них скоро будет ребёнок. Если вам близок человек, скажите ему об этом. Если вам интересен человек, дайте ему понять. Если любите, кричите об этом. Потому что потом такой возможности может не быть.


Город внезапно показался из-за поворота. Освещённый несмелым утренним солнцем, стоящий на высоком берегу он показался мне очень уютным. Мы проехали по мосту и попали в старый центр. Кот свернул к ближайшему «Макавто».


- Это, по-вашему, лучшее место для последнего дня? – не сдержался я.


- Здесь лучший кофе, - он опустил стекло и сказал в громкоговоритель: - Два капучино.


- Не желаете попробовать пирожок?


- Нет.


Вообще-то, я желал, я вообще желал сейчас всё, что было съедобно. Однако меня не спрашивали. Это тоже было сходством между Котом и Русланом. Занятно.


Мне протянули кофе, вышвырнув на тротуар сахар. Вообще заебись. Я без сахара эту дрянь пить не могу. Под пристальным и изучающим взглядом я ради соблюдения вежливости сделал глоток. Молочно-горьковатый вкус. Кофе как кофе.


- Пей до дна, - Кот улыбнулся своей кошачьей улыбкой.


Думаете, я выпил? Да. А что ещё было делать, когда на тебя так смотрит убийца?


Потом мы покатались по городу, проехались по старым улочкам, свернули к набережной. Тут мужчина неожиданно решил прогуляться. И мне это неожиданно понравилось. Мы не разговаривали, просто шли, наслаждаясь тёплым ветром с реки и ярким солнцем. Через час Кот вспомнил, что мы не завтракали.


- Недалеко, на другом берегу есть закусочная, называется «Тимоша», - сообщил он мне в машине. – Там самые лучшие в мире чебуреки.


- Чебуреки? – я сто лет не слышал этого слова. Сейчас везде была шаурма или гамбургеры.


- Да, не любишь?


- А что, я имею право голоса?


- Нет.


- Тогда зачем спрашиваете?


- Поддержать разговор. Ты молчишь и ходишь как чумной. Ну, последнее, наверное, из-за лекарства.


Я только вздохнул. Такого незамысловатого «комплимента» мне ещё не делали. Мы снова пересекли мост и свернули направо, затем налево. Дорогу со всех сторон окружали высокие деревья. Они будто сомкнулись над нами, образуя арку. Почему такой красоты обычно не замечаешь?


Закусочная «Тимоша» оказалась реально закусочной. Совковой, дешево-грязной, со старыми клеёнчатыми скатертями на столах. Заказывать чебурек нужно было в одном окне, идти платить за него в другом, к тому же, ещё и выстоять очередь из угрюмого вида дальнобойщиков.


С печалью проводив взглядом двух мужчин, ушедших со своей порцией чебуреков, я взял протянутые мне. Мы отошли за дом и Кот прямо там стал поедать чебуреки с неподдельным восторгом. Этим он меня очень заинтересовал, я куснул тесто раз, второй, дошёл до мяса и не мог успокоиться, пока не съел всё с картонной тарелки. Сок тёк по моим рукам, губам, было горячо, я обжигал язык, но вкусней ничего не пробовал.


- Потрясающе! – оценил я, вытирая руки салфеткой.


- Я же говорил, - подмигнул мне мужчина. – И не пришлось их в тебя запихивать.


Я сразу помрачнел:


- Обязательно нужно насильно?


- Не обязательно, но так интересней, - Кот доел свои чебуреки.


- Что дальше?


- Дальше? – он потянулся, широко раскинув руки. – Пошли в кино?


И мы пошли в кино. Затем поехали в городской парк и прокатились на парочке аттракционов. Порой я забывал, что Кот убийца, к тому же, посланный за мной. Сознание от лекарства было затуманено. Мужчине приходилось то и дело меня одёргивать, потому что я зависал или уходил в себя.


Удивившись, что после карусели меня не тошнит, Кот купил нам по мороженому. Мы сели на лавочку под раскидистой ивой. Я щурился и смотрел на солнце, мужчина просто закрыл глаза.


- Это ваш родной город? – потревожил я его.


- Как догадался? – он даже не открыл глаз.


- Про чебуреки нигде не прочитаешь. Такое нужно знать.


- Мой.


- Вы выросли здесь?


- Да.


Не очень-то он словоохотлив.


- У вас были родители?


- Как-то же я появился, - Кот приоткрыл один глаз и отправил ложечку мороженого себе в рот. – Но вырос я в детдоме. О них ничего не знаю.


Это многое объясняет. И его склонность к насилию, и замкнутость, и отчуждённость.


- Вас там обижали? – осторожно-осторожно спросил я. Он коротко хохотнул:


- Сеанс психоанализа? Если я стал убийцей, то у меня было ужасное детство? Ошибаешься, Даниэль. Оно было нормальным. Другого я не знал. Обижали меня не больше других.


- Тогда почему же?..


- Люди никогда мне не нравились. Они лживые, некрасивые создания. Зачем их любить? Зачем им жить?


- Но не все же такие, - живо возразил я.


- Конечно. Есть исключения. Но в основном люди прячут свою сущность, чтобы показать её в самый неподходящий момент.


- А Ванда?


Кот тяжело вздохнул:


- Ну что ты ко мне привязался?


- Ванда-то хорошая? – не успокаивался я.


- Ванда сумасшедшая. И я сделал её такой.


- Что?


Мужчина швырнул своё мороженое в фонтан, получив бонусом недовольный взгляд сидевшей рядом старушки. И мне своё есть расхотелось.


- Она видела то, что не должна была видеть. Ванда и раньше-то была немного не в себе, а потом совершенно съехала с катушек.


Ванду было жалко. Себя было жалко.


- Кот, вы же кажетесь нормальным человеком. Почему вы делаете всё это?


- Это обманчивое впечатление, Даниэль. Я такая же мерзкая тварь, как и остальные люди.


Я промолчал. Зря я затронул эту тему, но мне так хотелось понять этого странного человека, так похожего на Руслана. Хоть одну-то тайну мира я должен разгадать перед своей смертью?


Кот не дал.


Он повёл меня в самый лучший ресторан, где я стеснялся своего простого вида. Он заказал лучшее вино, устриц, какой-то невероятный десерт. Что было в глубине его глаз? Я так и не понял. Тоска? Печаль? Способен ли он испытывать такие эмоции?


День подходил к концу. Мы оба это знали. Я мог бы умолять его не отдавать меня этому сумасшедшему профессору, но не стал. Это ничего не изменило бы. Кот всё доводит до конца.


- Что любишь ты, Даниэль? – задал вопрос Кот, когда нам принесли кофе. – Для чего бы стал жить ты?


- Я люблю свою маму, своих друзей, свою жизнь… Люблю утренний свет, запах чая с липой, люблю сильный дождь и пушистый снег. Вообще, я люблю этот мир за его непредсказуемость. Люблю свою жизнь за то, что никогда не знаешь, чем всё обернётся. Люблю людей, потому что верю в их доброту, - я выразительно посмотрел на Кота. Неожиданно он показался мне жалким и глубоко несчастным человеком. Он никогда не сможет постичь эту красоту. А прекрасно в этом мире всё: гладкость холодного стекла бокала, пряный запах крепкого вина, шершавость льняной скатерти, искренняя любовь в глазах мамы.


- Ты так улыбаешься, что мне хочется тебя ударить, - проворчал Кот, кивая официанту, который поднёс ему коробку дорогих сигар и открыл её, чтобы мужчина выбрал. Я такое видел только в фильмах.


- Какое самое счастливое воспоминание в вашей жизни?


Кот смерил меня недовольным взглядом:


- Разве твоя очередь спрашивать? – пробежав пальцами по сигарам, он выхватил одну, совершил все совершаемые перед курением манипуляции, вроде откусывания кончика сигары, и позволил официанту прикурить. – А ты сам счастлив, Даниэль? В своей прекрасной, радужной жизни?


- Она не такая уж радужная, учитывая, что я всегда притягиваю приключения, однако, я даже рад – мне никогда не бывает скучно. Наверное, да, счастлив. У меня прекрасная жизнь.


- Грустно, наверное, её терять? – мужчина выпустил идеальное кольцо из дыма.


- Да. И в то же время нет.


- За что же ты любишь эту жизнь? Она несправедлива. Возьми, к примеру, стариков в нашей стране. Как они живут? На грани бедности. Или возьми преступников. Каких-нибудь крутых депутатов, которые сбивают на своих крутых тачках обычных людей, убивают их и им за это ничего не бывает.


- Всё это можно изменить, - сказал я, понимая, что как раз-таки это в моих руках.


Странный это был разговор. В голове всплывали разные образы. Красивые и не очень. Боль, счастье, радость. Несправедливость и достоинство. То, о чём говорил сейчас Кот, являлось следствием неправильной политики власти, несовершенством законодательства. В моей голове вспыхивали десятки мыслей за секунду, а в сердце укоренялось знание, что я смогу изменить всё. День назад, да что там, час назад я об этом даже и не думал, а сейчас я явно видел перед собой дорогу, избрав которую, я буду делать добро. Спасибо, Кот. Без вас я бы и не додумался. Оставалась самая малость – выжить.


Кот докурил сигару, заказал самый дорогой коньяк, выпил рюмку, затем вторую, предложил мне, но меня и без спиртного мутило, поэтому я отказался.


- Ладно, пошли, - он взглянул на часы. Я тоже. Восемь вечера. День подошёл к концу.


У выхода нас нагнал метрдотель, охуевший от размера чаевых (я видел, как мужчина положил пятитысячную купюру со словами: «Пусть хоть кому-то будет хорошо») и стал пожимать нам руки. Кот с сытой полуулыбкой слушал его сбивчатую благодарность, а я глянул на телевизор, стоящий в гардеробной и за одну секунду стал белым. На весь экран была моя фотография. Разыскивается, звонить по телефонам… Ладони стали ледяными. Я бросил взгляд на своего спутника, безмятежно слушающего метрдотеля. Он не заметил. Не почувствовал, как участился мой пульс, как мои зрачки стали огромными. Нас ищут. Кто?! Только я подумал, что это единственный сюрприз судьбы за вечер, как дверь распахнулась и вошла Ира. Та самая Ира, которая крала вещи из школьной раздевалки. Девушка была в сопровождении невысокого, круглого мужчины и выглядела она крайне вызывающе. Короткое платье, сидящее на ней, как вторая кожа, высокие каблуки, агрессивный макияж, сигарета в длинном мундштуке и тяжёлый, безрадостный взгляд. Ира меня узнала. Сразу же в её глазах вспыхнула злоба. Не забыла и не простила. Я понимал, что это всего лишь вопрос времени, когда девушка включит телевизор.


Кот мягко взял окаменевшего меня под руку и вывел. С оживлённой улицы он толкнул меня в полутёмную подворотню и прижал к стене:


- Посмотри мне в глаза, Даниэль, и расскажи в чём дело.


- Я знаю эту девушку. Она училась со мной в школе.


- Эта проститутка несовершеннолетняя? – Мужчина наслаждался моим состоянием. Он заставлял меня вжиматься в стену.


- Да, она из параллельного класса, - на автомате ответил я. Стоп. – Проститутка? С чего вы взяли?


- Ты такой наивный, - прошептал Кот, ставя своё колено между моих ног и чуть надавливая им, прижимая к паховой области. Запах дорогого коньяка, сигар и желания наполнил воздух между нами. Во рту пересохло и в одно мгновение стало душно. Голова шла кругом. От того, что тело реагировало на присутствие мужчины самым подлым образом. Это неправильно. Почему же так? Это киллер, охотившийся за мной… Ну почему же меня охватывает такая дрожь от его прикосновений? Я буду сопротивляться до конца. Отворачиваюсь, стискиваю зубы. Кот понимающе ухмыляется:


- Не хочешь изменять Руслану? А то, что ты сам горишь, не в счёт?


- Я не знаю, что со мной, - вздохнул я. По спине скатывались капельки пота.


- Зато я знаю. Очередное изобретение профессора. Ими меня снабдила его очаровательная помощница. Это изобретение для возбуждения.


- Вы чёртов извращенец! – разозлился я и даже оттолкнул его.


Кот подмигнул мне:


- Надумаешь – обращайся.


- Никогда.


- Ну, конечно, наш великий Даниэль будет лучше истязать себя муками. Очень по-библейски.


- Пошёл ты!


- Самое время, - грустно улыбнулся Кот. – Поехали, Даниэль, день закончился.


Я сглотнул. Какой потрясающий выбор он мне предлагает – трахнуться с ним или сразу ехать к профессору. Даже не смотря на то, что моё тело охвачено огнём, я выберу второе.


- Руку, Даниэль.


Конечно, действие лекарства, подавляющего мою способность, подходит к концу. Почему не сделать укол в машине, где никого нет? Обязательно нужно в подворотне? Делаю шаг к свету, молча протягиваю руку, закатав рукав. Он не аккуратен. На изгибе локтя виднеются синяки. Даже в тусклом свете фонаря их можно различить.


Кот с особым остервенением вгоняет в вену иглу и выпускает лекарство. Пять секунд. Быстро. Перед глазами бешеный хоровод и я, согнувшись пополам, извергаю из себя всё, что только что съел. Понятно, почему он сделал укол не в машине. Ледяной пот, горечь и неприятный привкус во рту.


- Пошли, у меня в бардачке есть жвачка, - смеётся мужчина. Конечно, отомстил. Не слишком ли низко? Но я так просто не сдаюсь. Не покажу, что мне пиздец, как хреново. Я иду ровно, сажусь в машину, отпиваю воды и с улыбкой закусываю предложенной мне жвачкой. – В путь? – говорит он и отъезжает с парковки.


А мне не верится, что это конец.

Глава 18

Была глубокая ночь. Безоблачное небо открывало все звёзды. Мы мчались по шоссе, освещённому лишь фарами. Кот вёл уверенно. Хоть и скорость была выше ста пятидесяти километров в час, мне не было страшно. Мужчина не произнёс ни слова с тех пор, как мы покинули город, молчал и я. Минута превращалась в вечность, а затем в короткое мгновение. Я не хотел умирать. Не хотел попадать к этому профессору. Всё это было несправедливо. Впрочем, как и всё в этом мире.


- Не нужно, - тихо произнёс я в пустоту. – Вы совершаете ошибку.


- Знаю, - ответил он почти сразу, сжимая крепче руль. – Ты не должен попасть к нему в руки.


- Тогда почему? – в бессилии я был готов биться головой о приборную панель.


- Потому что я должен завершить свою работу.


- Но ведь…


- Даниэль, бесполезно.


Он был непреклонен.


- Тогда рассказывайте! – приказал я.


- Что? – не понял мужчина.


- Рассказывайте всё о себе!


- Зачем?


- Я хочу понять вас.


Кот перевёл на меня взгляд. Несколько секунд смотрел, не мигая и плевать, что за окном проносились деревья на немаленькой скорости.


- Никто никогда не хотел этого, - тихо ответил он, наконец.


- Сколько у нас времени?


- Несколько часов.


- Хватит. Рассказывайте.

***


Прошлое и настоящее Кота



Детдомы бывают разными. Даже когда нет откровенных издевательств со стороны персонала или других детей, есть одно – отсутствие любви. Дети обделённые. И они прекрасно об этом знают. Слишком маленькие для таких взрослых чувств, они верят, ищут, ждут. Когда приходит очередной потенциальный родитель, они наряжаются, строят из себя паинек. Это где-то лет до десяти. Потом дети с пронзительной грустью стоят у окна и уже почти не верят в счастливый конец. Почти – вот ключевое слово. Каким крошечным не было бы сердце ребёнка, место для веры всегда найдётся.


С Котом было не так. Он не простаивал у окна, не пытался показаться лучше, не мозолил глаза потенциальным родителям. У него был свой мир. Пусть серый, пусть безликий, но его. И в его мире никто не мог обидеть Кота.


…зажимая рукой рот Ванды, пятилетний Кот и сам пытался не издать ни звука. Они прятались под кроватью на которой совокуплялись девушка и парень из старшей группы. Если бы младших обнаружили, то им здорово досталось бы. Кот знал это, поэтому затыкал рот своей единственной подруге.


Стоны, вскрики, скрипы, тяжёлое дыхание… Дети не знали, что секс может называться любовью. Им казалось, что совершается нечто ужасное.


Когда старшегруппники ушли, Кот вылез первым и долго не мог отвести взгляд от мятой кровати, на которой были пятна спермы и крови. Парень не был деликатен с девушкой, или, возможно, у неё были проблемные дни… Однако в голове Кота что-то сработало и он решил, что так должно быть всегда.


Месяц спустя Ванда застала Кота за убийством собаки. Ему просто было любопытно. Дворняга была старая и слепая, она поскуливала от боли, скручивающей её тело, так что, возможно, это был акт милосердия. Ведь собака не мучилась ни секунды.


Два месяца спустя Кота усыновили. Его, самого нелюдимого и мрачного ребёнка. Родители не сразу поняли, что совершили ошибку. Пытались растормошить мальчика, даже водили ребёнка к врачу. А Кот был такой, какой был. Без радужных очков, присущих всем детям.


Его вернули. Это было бы тяжёлой травмой для любого ребёнка, который бы стал искать ответ в себе. Вернули, значит, плохой, значит, недостойный. Загвоздка в том, что Кот с самого рождения так думал.


Через год Ванда застала его за убийством человека. Ради любопытства Кот столкнул с лестницы сторожа, старого мужика, который вечно глумился над сиротами. Он смотрел, как человек корчится на полу, как дёргает сломанной конечностью. Смотрел и улыбался. Ванда с того дня помешалась и бормотала без конца какую-то чушь. Кот, в тайне радуясь этому, не отходил от неё ни на шаг и не разрешил увезти её в больницу, обещая воспитателям заботиться о ней самому. Воспитатели, которым, в сущности, было пофиг, оставили Кота и Ванду в покое.


…одинокий мальчик одиннадцати-двенадцати лет голосовал на дороге. На нём были коротенькие шортики, футболка с бегемотами. Остановился грузовик.


- Ты потерялся, пацан? – водитель высунулся из окна.


- Нет. К бабушке еду, - мягко улыбнулся Кот, сжимая нож за спиной.


Водителя он не убил тогда. Чем-то он зацепил. То ли своей добротой – он угостил паренька последним бутербродом, то ли отеческой заботой – стоило Коту подавиться, тот постучал его по спине, а затем, видя, что мальчик замёрз, отдал ему свой свитер.


В шестнадцать Кот имел разряд по стрельбе, занимался борьбой и мог пробежать десять километров без передышки. Он получил специальность столяра, но это его мало волновало. Это лишь прикрытие.


О киллерах в Советском Союзе не было известно. Но они были. Неуловимые, работающие на правоохранительные органы. Кот стал самым молодым и бесшабашным. Он брался даже за те дела, от которых отказывались остальные. Для него не было табу.


Кот устроил Ванду в прекрасный дом для умственно отсталых, где обитали партийные жёны и дети высокопоставленных чиновников. Ванда сбежала. Искали её долго. Нашли побитую, изнасилованную, с дикой и безумной улыбкой.


Кот устроил Ванду в больницу. Её держали в закрытой камере, пичкали таблетками. Не помогло, девушка стала угасать.


- Что ты хочешь? – в бессилии спросил он, сжимая тонкую ледяную ладонь.


- К людям.


- Куда?


- Туда, где шумно и людно.


- Выбирай.


Ванда выбирала самые злачные районы: окраины, порты, доки. Обитала то там, то здесь. Кот приплачивал, чтобы за ней следили, чтобы предоставляли ей кров и питание. Ванда была тихой, большей частью сидела в своей комнате и раскачивалась из стороны в сторону. Правда, порой у неё случались припадки, и она исчезала. Днями, месяцами. Порой Кот думал, что её уже нет, но она неизменно возвращалась.


Кот не разрешал себе убивать бесплатно. Лишь это порой удерживало его на поверхности. Задание. Он гордился тем, что всегда выполнял задание, каким сложным бы оно не было. Это было его работой, его жизнью и его удовольствием.


За все прожитые года он ни с кем не сблизился. Были случайные встречи, переходящие в ночи, но Кот не позволял им перерасти во что-то большее.


Кот устал. Его предел наступил. Он наступает у всех рано или поздно. Безликая, серая, унылая жизнь. Зачем она ему? Он не получал удовольствие от секса, от наркотиков, от алкоголя. Даже убийства стали работой. Монотонной и раздражающей.


Поступившее предложение от профессора было очень кстати. Кот знал, что, стоит ему оступиться, он умрёт. Это и был план. Заданием было найти Даниэля. Он нашёл, фактически, задание выполнено. Сроки, конечно, отдельный разговор. Профессор явно дал понять, что будет, если мальчишка не будет доставлен вовремя. Кот надеялся, что своё обещание он сдержит.


Испортил всё мальчишка. Неуловимый, недостижимый, загадочный. Кот нашёл его намного раньше срока и даже приготовился подождать пару месяцев. Он так бы и поступил, если бы не увидел, что Даниэль обладает сверхъестественной силой. Профессор об этом не предупредил. Впервые Кот, киллер со стажем, никогда не задающий вопросов, задумался, зачем нужно убийство мальчика? Время было. Кот стал расследовать дело десятилетней давности. Чем больше он копал, тем больше удивлялся. Вскоре ему понадобился источник, близкий к профессору. Им стала та безрадостная женщина-помощница, которую он каждый раз встречал в бункере. Оказывается, она любила скотч и анальный секс.


Это она принесла некоторые из замечательных изобретений профессора – усилитель возбуждения, средство для того, чтобы не спать, универсальный заживитель ран и ещё некоторые очень полезные штуки.


Даниэля хотелось коснуться. Безумно, неистово. Бесило то, что его касался какой-то Руслан. Кот думал о мальчишке каждую ночь. Когда тот сбежал из родительского дома, то привёл его в сумасшедшее бешенство. И в то же время он ощутил небывалое возбуждение. Таких чувств он уже не испытывал давно.


Найдя мальчика, Кот неожиданно понял, что это чувства, которых он так страшился всю жизнь, что на самом деле Даниэль остаётся заданием. Последним. И каким бы он не был необыкновенным, всё уже решено. Главное, придерживаться плана. Это минутный полёт души. Кот не тешил себя иллюзией. Даже если мальчишка согласится быть с ним, то не по доброй воле, а из страха. Да и потом, что делать, когда это надоест? А это надоест. Как надоела вся эта жизнь. Усталость – вот что осталось внутри Кота. И больше ничего. Очень жаль, что Даниэлю так не повезло.

***



Я слушал Кота, затаив дыхание. Его рассказ был сухим и безэмоциональным, но я понимал, что за этой коркой льда скрывается целая лава чувств. Слишком рано Кот разочаровался в жизни, слишком мало было у него любви. По сравнению с ним, я был наивным и зелёным подростком. Про чувства ко мне он говорил вскользь. Однако я понял, что кому попало Кот не давал бы возбудитель, не зажимал по углам. Ему было проще отдать меня профессору, чем признаться себе, что я не безразличен ему. Воспитанный книгами классиков, я всегда думал, что счастье любимого человека важнее собственного. За любовь отдавали корону, богатство, жизнь. Наверное, всё это не подходит под понятия Кота. А, может, я не был этого достоин. Как же Кот похож на Руслана. Удивительно даже.


Едва небо посветлело, мы свернули с главной дороги на просёлочную и поехали по направлению к лесу. Вскоре там показался старый ангар, куда мы заехали и остановились. Бесконечное мгновение ничего не происходило, а затем раздался металлический скрежет, и пол под нами стал опускаться. Я обалдел. Круто, подготовились, что.


Вниз мы опускались около трёх минут. В полной темноте и тишине. Выбраться отсюда было невозможно. Вот ведь профессор окопался.


Платформа дёрнулась и остановилась. Кот, ни слова не говоря, вышел из машины. Я последовал его примеру. В нос сразу же ударил спёртый воздух. Таким с трудом удаётся дышать. Створки двери перед нами разъехались в сторону, открывая длинный коридор, в котором стояли военные с вытянутыми в нашу сторону автоматами. Кот поднял руки. Я нет. Из толпы военных вышла стройная женщина в больших очках:


- Добро пожаловать, Кот. Ты справился с заданием, поздравляю.


Ко мне подошли двое, скрутили руки за спиной и поволокли дальше по коридору. Кот даже не удостоил меня прощальным взглядом.

***



Поза эмбриона. Только так легче переносить эту боль. Пелена застилает глаза, я не чувствую рук или ног. С трудом распахиваю веки. Щека прилипла к стерильному полу, волосы спутались. В воздухе пахнет лекарствами. Выдыхаю и чувствую, как по руке, когда её касается тёплый воздух, пробегают мурашки. Я – это уже не я. Набор костей и жидкости. Мысли расплываются в тумане, заполнившем мою голову. Холодно. Но уже не страшно.


Лежу голый на этом полу и мне даже не стыдно. Какой уж там стыд, когда на тебе в течение нескольких часов, дней, а может даже и недель, проверяли действие различных вакцин.


- Объект в сознании, - раздаётся безразличный голос надо мной. – Пульс учащён. Зрачки, - мне светят в глаза фонариком, - расширенные. Температура тела – тридцать девять градусов. Состояние стабильное.


Стабильное? Я едва жив. Почему просто не убить меня? Зачем все эти издевательства? Что хочет понять профессор? Что я обычный человек?

***



- Даниэль!


Кто-то тормошит меня. Наверное, это сон. Бред, приходящий из тумана.


- Держись, мальчик. Они выяснили, что им нужно. Скоро всё кончится.


Кончится? Эта бесконечность закончится? Облегчение и короткий выдох.


- Мне придётся сделать тебе больно.


Нет. Хватит… На крик сил не осталось. Хриплый сип и скрюченные пальцы.


- Всё, малыш, всё… Выживи, пожалуйста.

***



Яркий свет ослепляет. Меня поднимают, ведут куда-то. Душ. Горячий. Настолько, что кожа краснеет. Расслабляюсь, опираюсь о стенку лбом и руками. Мне впервые так хорошо здесь. Почти рай, почти блаженство. Кто-то приказывает, говорит, что хватит. Мой рай исчезает вместе с тяжёлым паром. Меня одевают. Как куклу. Безвольную. Что-то вроде пижамы. Босиком по ледяному полу. Я не жалуюсь. Ведь это сон.


Тёмное помещение. Судя по эху, большое. Столп света и стул под ним. Железный, с острыми углами. Меня усаживают туда, заковывают руки и ноги. Будто бы я могу сбежать.


Ну, что, это конец? Они провели все необходимые им эксперименты, взяли все нужные анализы, просветили меня вдоль и поперёк. Что ещё?


Из темноты раздаётся:


- Здравствуй, Даниэль.


Я сразу понимаю, что это профессор. Человек, решивший мою судьбу. Я могу пошевелить языком и выдать ему моё «здрасти», но не хочу. Просто жду, что же будет дальше.


Тьма рассеивается. Под потолком вспыхивают сотни маленьких лампочек. Я могу рассмотреть убежище профессора. Большое, метров двадцать в ширину и тридцать в длину, помещение. Высокие, около шести-восьми метров потолки. Тут какие-то неизвестные мне механизмы, а на полстены выведены данные с компьютеров и камер. Конечно же, меня больше всего интересует, как выглядит профессор. И увиденное меня не то, что шокирует, но удивляет. На вид ему лет тридцать пять. Самый рассвет для мужчины. Гладкая кожа без единой морщинки или шрама. Внимательно наблюдающие за мной серо-зелёные глаза. На нём простая одежда и медицинский халат сверху. Единственное, что отличает его от обычных людей, это странное, змеевидное приспособление над его головой. Оно идёт откуда-то из шеи, оно буквально вживлено в неё. Будто бы третий глаз. Или ещё один небольшой мозг. Приспособление шевелится, наблюдает за всем сразу, издаёт механические звуки. Похоже на змею.


- Давно я хотел посмотреть на тебя, - профессор неотрывно глядел на меня.


- И как? – неожиданно я обрёл дар говорить.


- Обычный, - скучающим тоном сообщил мне мужчина. Он провёл рукой вправо, будто бы вычерчивая длинную линию в воздухе, и на экране появились разные данные. - Результаты твоих анализов. Видишь, ничего сверхъестественного. Все показатели в норме. Ты чуть более устойчив к боли, чем обычный человек, но это, по сути, не важно.


- Сколько вам лет? – вдруг интересуюсь я.


- Семьдесят один. Я родился сразу после войны.


- И сколько вы планируете прожить?


- Ещё лет двести. А, может, и вечно. Не существует ни одной болезни, которую я бы не вылечил. Поддержание молодости хоть и трудозатратно и энергоёмко, однако, возможно.


- И вы весь такой крутой боитесь меня? Обычного ребёнка?


- Кто сказал, что ты обычный?- усмехнулся профессор. – Ты не совсем обычный. Хоть я и ожидал чего-то большего… Всё же ты особенный. И кто сказал, что я боюсь?


А я собрался с силами. Буквально приказал себе собраться. Потратил всю оставшуюся волю, чтобы скопить в себе остатки силы, не смотря на блокирующие лекарства, и направил их на профессора, который как раз отвернулся к клавиатуре. Получилось. Я уже представлял, как мужчина упадёт навзничь, как у меня появится время, чтобы что-нибудь придумать… Его спасло это дурацкое змеевидное приспособление. Оно что-то зафиксировало, запищало, и профессор проворно отпрыгнул в сторону. С потрясающей скоростью, стоит заметить.


- Ах ты паршивец! – взревел профессор и, подлетев ко мне за пару секунд, ударил меня рукояткой пистолета сначала по лицу, а затем со всей силы по кисти правой руки. Я слышал, как ломаются мои кости. Это было не больно, это было адски больно. Перед глазами вспыхнул яркий свет, а сознание едва не ускользнуло от меня. – Вот, - довольно потёр руки профессор. – Теперь ты менее опасен. Кто бы мог подумать, что ты будешь сопротивляться?


- Вы и правда так меня боитесь? – прошептал я, глотая кровь, из разбитого носа.


- Не тебя, а того, что ты можешь сделать. Я назвал это «эффект Бога». Не знаю как, но ты способен управлять людьми. Возможно, это произошло потому, что твой отец служил и попал под действие химического оружия. У меня лишь такое объяснение.


- А если вы ошибаетесь? Если я обычный подросток?


- Без разницы. Любая угроза должна быть устранена.


- Зачем я здесь?


- К вопросу об угрозе, - профессор хлопнул в ладоши и двое военных ввели Кота. Потрёпанного, с распущенными волосами. – Как ты, мелкий паршивец, смог перетянуть на свою сторону закоренелого убийцу? – я не понимал в чём дело. Кот не смотрел на меня. Он держал перед собой скованные руки и, не мигая, уставился на стену. – Его стаж более двадцати лет. Он ни разу не подвёл заказчика. С тобой же он нарушил сроки, и, что более странное, оставил свидетелей в живых.


Моё сердце зашлось.


- Твой толстый дружок… Кот должен был его убить, чтобы он не смог предупредить тебя или кому-то рассказать о произошедшем. Думаешь, стреляя в плечо, он не знал, что пацан останется жив? Или твой Руслан! На нём же, вообще, ни царапины! Кот даже и не подумал убивать его.


Профессор злился, расхаживал взад-вперёд, а его мерзкое приспособление неотрывно следило за мной. А я не мог поверить. Господи, Витас жив, жив!


- Всё из-за тебя! – профессор резко повернулся ко мне. – И ведь ты делаешь так с каждым. Только не со мной. Тебе не удастся этот фокус со мной, Даниэль.


Я замер и не отводил глаз от фиговины у него над головой. По ходу, профессор совсем сбрендил. Не мудрено, тут нечем дышать. Им бы систему вентиляции прочистить.


- Я покончу с этим раз и навсегда.


Он снова хлопнул в ладоши и двое военных ввели того, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Руслана. Нет. Внутри меня всё сжалось. Я был готов умереть сам. Но не готов, чтобы умер он.


- Хм, - довольный профессор засмеялся. – У тебя участилось дыхание и подскочил пульс. Твоё сердечко бьётся так быстро… Тебя волнует Руслан, да? Он тебе дорог. О, у тебя такое лицо сейчас. Это прекрасно.


Руслан выглядел вполне сносно. Не считая кровоточащей царапины на скуле. Он с сожалением смотрел на меня. Неужели я так паршиво выгляжу? Я попытался улыбнуться ему. Ободряюще. Но натолкнулся лишь на испуг в его глазах. Испуг. Руслан не боялся ничего. Он боялся за меня.


- Что ж, Кот, предоставляю тебе возможность завершить то, что ты должен был сделать.


С Кота сняли наручники, но он не пошевелился. Руслан тоже.


- Я помогу вам, - вкрадчиво пообещал профессор, предвидя такой поворот событий. – Десять лет назад твою мать, Руслан, убил он.


Я закусил губу, видя, как на щеках Руслана выступили красные пятна. Я давно понял, что это Кот убил мать Руслана и знал, что рано или поздно это выяснится, но не так же.


- Дайте им какое-нибудь оружие… - Махнул рукой профессор.


Военные вынесли две длинных металлических палки. Хорошее решение. И покалечить можно, и другие останутся целы. Палка против пистолета не катит.


Руслан обхватил свою палку обеими руками и встал в боевую стойку. Кот не пошевелился.


Нет. Они же не могут поубивать друг друга? Руслан владеет какими-то восточными единоборствами. А Кот же киллер, профессионал, он, наверное, и не это умеет. Чёртов профессор! В бессилии я подался вперёд, позволяя металлическим петлям, удерживающим меня, впиться глубоко в кожу. Змеевидный глаз вперился в меня, мигая предупреждающим синим огоньком.


Руслан поднял палку выше, и, крадучись, стал обходить вокруг неподвижного Кота. Длинные волосы мужчины рассыпались по плечам, он закрыл глаза, готовясь принять смерть. Не я один сопротивлялся профессору, он не заставит драться Кота. Руслан нанёс удар. Он с размаху ударил по груди мужчины. Сильно и уверенно. Кот упал на колени и пытался восстановить дыхание.


- Руслан, нет! – закричал я, когда он снова замахнулся.


Когда я встретился с ним взглядом, то ужаснулся от ярости, исходившей от него:


- Я всю жизнь искал убийцу своей матери. Всю жизнь я мечтал убить его. И ты хочешь мне помешать?


Он говорил так громко, что, казалось, его голос был способен оглушить. В моём размякшем мозгу не было того, что я мог противопоставить его словам. Руслан снова замахнулся и снова ударил. По спине. Чуть выше поясницы. Кот не издал ни звука. Лишь стал ближе к земле – он держался о неё руками.


Это было чудовищно срежиссированное сумасшедшим гением зрелище. И я не мог ничего сделать. Что бы я ни сказал, Руслан не услышал бы меня. Я закрыл глаза, до меня по-прежнему доносились глухие звуки ударов. Нет. Не позволю ему стать убийцей, а Кот должен жить. «Спаси Кота…». Вот оно. Хватит с них обоих. Собираю остатки сил, набираю полную грудь воздуха и стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.


- Руслан, - позвал я, когда он в очередной раз замахнулся. – Ты не такой. Ты не убийца. Да, Кот убил твою маму. Но по поручению профессора. Это он во всём виноват. Ты же не винишь нож, которым порезался. Кот - всего лишь орудие.


Его руки побелели, сжимая палку.


- Руслан, услышь меня, - умолял я, видя, как он колеблется. – Пожалуйста.


- Ты защищаешь этого… Ты защищаешь киллера! – вскричал он. В его глазах была мука.


- Я защищаю тебя, Руслан, - слабо улыбнулся я. – Тебя.


Мы смотрели друг на друга, и казалось, что были одни в целом свете. Руслан так долго лелеял идею мести, ставшую для него смыслом жизни, и не мог так просто от неё отказаться. Давай, мой хороший. Поверь мне. Кот здесь ни при чём. Оставь его в живых. Не убивай. Ты станешь таким же. Смерть опустится на твоё сердце недвижимым грузом, как сейчас на нём лежит смерть твоей матери. Руслан, пожалуйста.


Я не моргал, чтобы не разорвать контакт между нами. Пожалуйста. Я шевелил губами в надежде, что он, если не услышит, то поймёт. Я представил, как касаюсь его руки, как убираю напряжение из его мышц, как оставляю поцелуй на его щеке… Руслан опустил, а затем откинул палку. Я убедил его. Я смог.


- Об этом я и говорил, Даниэль, - торжествующе произнёс профессор, поднимая руку с тускло поблёскивающим пистолетом и направляя его на меня. – Тебя нельзя оставлять в живых.


В другой его руке появился точно такой же пистолет, который он направил на Руслана. Чего, собственно, я ожидал? Что сейчас выкатят торт и шампанское, мы выпьем, съедим по кусочку, а потом разойдёмся по домам? Реальность куда прозаичней. Мы все умрём.


- Я дам тебе выбор, последний выбор, - змеиный глаз потянулся ко мне, насколько позволяла его длина. – Если ты сможешь остановить пулю, летящую в одного из вас, то я оставлю этого счастливчика в живых. Или ты, или он. Решай, Даниэль.


Ерунда. Он не оставит меня живым. Ни при каких условиях. В лучшем случае, пустит на эксперименты, и я протяну неделю-две. Однако выбора передо мной не стояло. Конечно, Руслан. Только Руслан. Но хватит ли мне сил? От этого зависело всё.


Едва раздались два оглушающих выстрела, слившихся в один, я призвал всё своё самообладание, чтобы удержать пулю, летящую в Руслана, когда другая пуля пронзала мою грудную клетку. Что я знал о боли до этого? Ничего. Это было похоже на взрыв внутри. Из меня выбило дыхание, горло опалило жаром, но я не разжал напряжённую, покалеченную профессором руку с раздробленными костями, которая сейчас управляла пулей у сердца замеревшего Руслана. Я знаю, наверное, ты не похвалил бы меня, что я выбрал тебя. Но ведь я не мог иначе. Прости.


Это было сложно. Фантастически сложно. Пуля была крохотной и смертельно опасной. Она была для меня мини-ядерной бомбой, способной остановить жизнь. Она была юркой, как куница, тяжёлой, как свинец, горячей, как кровь. Я всё ещё сдерживал её. Бешено крутящуюся, визжащую. Не дам. Не позволю.


- Знаете, профессор, - шепчу я, чувствуя кровь, текущую по груди, - ваша проблема в том, что вы недооцениваете людей. Особенно меня.


Скопировав улыбку у Кота, я улыбаюсь этой сумасшедшей улыбкой, когда сжимаю, онемевший кулак и направляю пулю Руслана прямо в грудь профессора. Его механический глаз замечает опасность слишком поздно. Он же был увлечён мной и не ожидал от полуживого мальчика такого. Грудную клетку профессора разрывает. Его белоснежный халат забрызгивает кровь, кусочки тканей. Он кричит. Яростно, бешено. Он бессилен тут. Силы покидают его со скоростью света. Вместе с силами утекает и жизнь. Он не был к этому готов, а то защитился бы десятком своих изобретений. Он не ожидал такого поворота. Его компьютер не смог спрогнозировать такой исход.


- Убить их! – кричит профессор, падая на колени. Но военные не шевелятся. Они сжимают оружие и смотрят на развернувшееся перед их глазами действо.


Профессор хрипит и корчится на полу. Внезапно он начинает хохотать. Его змеиный глаз бешено извивается на полу.


- Даниэль, - сплёвывает кровь он и смотрит на меня, - есть ещё один человек, которого спасла мать Руслана. О нём ты не знаешь. И не узнаешь, потому что я унесу это с собой в могилу. Он возненавидит тебя. И он единственный сможет свергнуть тебя с твоего пьедестала.


Тогда я совершенно не понимал, как важно было сказанное профессором. Не понимал. А зря. Хотя, даже если бы понял, то всё равно он ничего бы мне не сказал.


Змеиный глаз вздрагивает и замирает. Как и профессор. Уже навсегда.


Несколько секунд военные переглядываются, понимая, что их начальник убит. Руслан нетвёрдой походкой направляется ко мне и падает передо мной. Его руки дрожат, когда он расстёгивает металлические браслеты, удерживающие меня.


- Малыш, - он хватает моё лицо в свои руки, - малыш…


- Всё хорошо, - в последний раз улыбаюсь я. – Ты живой.


- Даниэль… - он закрывает ладонями дыру у меня в груди.


- Руслан, скажи, ты помнишь? – я сглатываю сладкую кровь, наполнившую рот. – Помнишь того маленького мальчика в коме? Как ты приходил к нему?


Он молчит. Закрывает мою рану и молчит.


- Скажи же!


Быть может, у нас осталось меньше минуты. Говори, Руслан. Так сложно, да? Не молчи, пожалуйста. Скажи мне правду. Ты же помнишь, я знаю. Ты помнишь, что я в твоей жизни уже очень давно и тебе так тяжело с этим смириться. Пожалуйста. Не молчи же…


- Да, - Руслан смотрит на меня так, что я могу выдохнуть со спокойной душой. – Я всё помню, Даниэль.


Мне становится так хорошо, словно мне вкололи огромную дозу какого-нибудь наркотика. Он помнит. Ну, теперь можно и умереть.


- Кот, - улыбаюсь я, когда мужчина появляется в поле моего зрения.


- Ты спрашивал, почему Кот, - он садится передо мной в ту же позу, что и Руслан, расстёгивает пижаму на моей груди, - помнишь? Я сам выбрал это имя. Давно, ещё в детстве. И заставлял всех называть так меня. Так, а не как в свидетельстве о рождении.


Он стягивает с меня пижамную рубашку, обнажая грудь, кладёт пальцы под впадинки ключицы и впивается ногтями глубоко в кожу. Глаза Руслана круглые, но он не препятствует. Кот что-то подцепляет внутри меня и тянет на себя. Я поднимаю голову к потолку, пытаясь пережить очередную боль. А Кот всё тянет и тянет на себя нечто, сидящее у меня в груди. Нечто, что он сам туда поместил утром, когда шептал: «Выживи, пожалуйста». Нечто – это гениальнейшее изобретение профессора. Тонкая сетка из прочнейшего и легчайшего вещества. Сетка садится на грудь и сама вживляется под кожу. Получается этакий невидимый бронежилет. Единственное, что не доработал профессор – время использование сетки. Оно составляет около шести часов. Больше и она начинает разлагаться, отравляя своего носителя. Ещё один большой плюс сетки – она обработана заживляющим веществом и следов после себя не оставляет.


Кот в последний раз дёрнул сетку на себя, и она покинула мою грудь вместе с пулей. Кровь на моей коже стала пениться и испаряться, тонкие порезы и рана стали затягиваться на глазах.


- Так почему же Кот? – обессиленный, спросил я. Сознание уплывало. Слишком много для одного меня.


- Потому что котов все любят.

Глава 19

Я едва не пропустил самое интересное, когда Руслан тащил меня на руках наверх, а Кот прикрывал нас. Военные не знали, что с нами делать. Зато знала преданная помощница профессора, крайне расстроенная то ли уходом Кота из своей жизни, то ли уходом профессора.


В лучших традициях всех боевиков за нами гнались вооружённые военные, стреляли, угрожали. Правда, как-то не особо резво, можно сказать, без интереса. Кот, предусмотрительно стащив карточку, мог открыть все двери, и мы легко добрались до лифта, ведущего наверх.


Пока Кот и Руслан сверлили друг друга взглядами, я воевал со своим организмом, решившим всё-таки отключиться. Воевал с переменным успехом, то он одерживал победу, и я закрывал глаза, не участвуя в действительности, то я, и тогда помогал своей силой отбивать атаку военных.


В лифте было невозможно душно. Руслан, который не выпускал меня из рук, был горячим, как полуденное солнце. Я промычал что-то по поводу того, что могу стоять самостоятельно. Получил гневный взгляд. Обоих. Идиоты. Все вокруг такие идиоты.


Лишь когда мы выбрались на поверхность, запрыгнули в машину, и Кот с пробуксовкой тронулся, я позволил себе потерять сознание, прижимаясь к Руслану.

***



- Я так волновалась, Даниэль.


Мама плакала. А я чувствовал себя виноватым. Я всегда чувствую себя виноватым, когда она плачет. Учитывая, что она беременна, так я вообще, получаюсь, виноват в кубе.


- Прости, мам, - повторил я уже в десятый, наверное, раз.


- Так нельзя, Дани, - она вытерла слёзы рукавом свитера. – Ты ни разу не позвонил! Как так можно? Как?


В дверь палаты постучали, и появился Валерий Иванович с пакетом апельсинов. Увидев, что мама опять плачет, он только вздохнул.


Кот доставил нас с Русланом в ближайший город к больнице и исчез в неизвестном направлении, пообещав, что нас больше никто и никогда не побеспокоит, в том числе и он. Почему-то я ему верил. Он единственный, кто может уладить вопросы с помощницей профессора, которая, судя по всему, займёт его место. Надеюсь, она более вменяемая и не собирается жить вечно. Ну, по крайней мере, у неё не было этого кошмарного змеино-механического глаза.


В больнице меня обследовали и «обрадовали» - руке была нужна операция. Некоторые кости были раздробленными. Причём, немедленно. Тут Руслан подключил своего крёстного. Нас на ближайшем самолёте доставили домой, где в больнице меня ждала бригада врачей в операционной. Было очень страшно. Наркоз будто бы и действовал, но мне казалось, что всё происходит без обезболивания. Анестезиолог рассказывал, что прямо посреди операции я открыл глаза и пробормотал что-то про Кота. Не помню.


Кстати, стоит упомянуть о роли крёстного Руслана в нашей истории. Алексей Игоревич, выслушав моих друзей, развил бурную деятельность. За короткий срок ему удалось собрать все необходимые сведения и добиться, чтобы нам с Русланом предоставили особо охраняемое убежище. Немного, самую капельку не успели найти нас.


Когда стало понятно, что я в руках Кота, на всех каналах было приказано показывать мою фотографию. Многие звонили. Уборщицы и персонал из гостиниц в которых я останавливался, соседи по автобусу, бабушки, стоявшие за мной в очереди в магазине. Позвонила и Ира. Ночью. Наверное, отработав и включив телевизор, чтобы расслабиться. Она думала сделать хуже, а сделала только лучше.


Руслан был рядом. Он кинулся за мной и чудесным образом попал в руки военных, подчиняющихся профессору, которые с особым интересом отслеживали звонки по моей фотографии. Дальше всё понятно. Бункер, побег, больница, операция, реанимация…


Затем ко мне пустили маму, Валерия Ивановича и друзей. Витас ходил с гордым видом. Плечо, куда выстрелил Кот, его совершенно не беспокоило. Диня был немного потерянным и грустным от того, что все основные события произошли без его участия. К тому же Катя дала ему от ворот поворот, когда он не успел на свидание к ней, занимаясь моим спасением. Округлившаяся мама и Валерий Иванович вообще не покидали мою палату. Мама каждый раз плакала, надоев даже заходящим с капельницами медсёстрам.


- Мам, - спросил я, когда она в очередной раз разрыдалась, - а чего вы не поженитесь?


Оба, словно дети, захлопали глазами, а затем стали наперебой говорить:


- Мы думали, ты будешь против…


- Это такой стресс для тебя…


- …и ты не говорил, что видишь меня в роли отца…


- … а вообще…


- … мы думали.


- Нечего думать, - засмеялся я, тут же поморщившись от резкого движения. – Женитесь. Моя сестрёнка должна родиться в полноценной ячейке общества.


- Правда? – мама выглядела так, словно я подарил ей миллион долларов. А Валерий Иванович глупо улыбался, затем встал на одно колено и торжественно проговорил:


- Я обещаю заботиться о тебе в болезни и здравии, любить тебя всю жизнь и любить всех наших детей. Ты выйдешь за меня, Маша?


Кольца у него не было, но разве это было важно? Мама, растроганная и раскрасневшаяся, прижимала руки к груди и от нахлынувших чувств ничего не могла сказать. А я встретился глазами с замершим в дверях Русланом и только тихо вздохнул.


Руслан не собирался ничего менять. Вчера он сказал мне, что произошедшее не касается его планов. Он всё так же собирается уехать из города и поступить в свой институт МВД в Питере. Такие вот дела. Я даже не стал ничего говорить. Это его выбор. Если нас не соединило произошедшее, то уже ничего не соединит. Он боится, он не пускает меня в своё сердце. Что ж, так и быть. Я просто не буду думать об этом. Моя любовь, в сущности, ничего не значит.


Валерий Иванович сбегал за шампанским в ближайший магазин, мы и весь медицинский персонал выпили за их с мамой счастье. Руслан не сводил с меня глаз.

***



Через пару недель меня выписали домой. Лучше бы я остался в больнице. Мама торопилась, чтобы успеть сочетаться браком. Она развила бурную деятельность, сводила меня с ума, показывая два совершенно разных отреза ткани для скатертей и предлагая между ними выбрать. Она утверждала, что это разные оттенки. Один лавандово-розовый, другой бургундский розовый. Я разницы не видел и всегда выбирал тот, что слева. Потому что правой рукой было больно шевелить.


На меня опустилась странная, тягучая меланхолия. Ночные кошмары стали реже, но они остались. Порой, просыпаясь в поту с сердцем, звучащем в ушах, я спрашивал, за что мне это? Почему все эти ужасы произошли со мной? Посттравматический синдром. Тяжёлая штука. Диня что-то чувствовал, вытаскивал погулять, в кино, но я, как мог, сопротивлялся. Даже отвечал отказом на редкие предложения Руслана о встрече. Просто оставьте меня в покое. Все.


Сегодня проснулся я перед самым рассветом. В голове звенели слова умирающего профессора: «Есть ещё один человек, которого спасла мать Руслана. О нём ты не знаешь». Значит, ампул было пять. Красивое число.


Я оделся, вышел на улицу, дошёл до ближайшего ларька, чтобы купить сигарет. Только это меня успокаивало в последнее время.


Кто пятый?


Я сел на детскую качель и закурил.


Кто пятый, чёрт возьми?


«Он возненавидит тебя».


Кто меня ненавидит?


«И он единственный сможет свергнуть тебя с твоего пьедестала».


Пьедестала? Какого, на фиг, пьедестала? Я школьник, который даже не ходит в школу. Хоть мама и заставляет меня заниматься дома, я забиваю на это, потому что знаю, что Валерий Иванович всё разрулит и меня переведут в последний, одиннадцатый класс.


Кто пятый?


Я выкурил третью сигарету, но решения не было.


Наверное, он тоже обладает сверхъестественной силой. Какой же?


Нужно снова наведаться в больницу. Этот вопрос не даст мне покоя. Как и рассчитывал профессор. Если раньше я ощущал не проходящую опасность от Кота, то теперь противник был мне невидим. Он будто скрывался, вот-вот готовый действовать исподтишка.


Таксист удивился, когда услышал адрес:


- Не далековато, пацан?


Я помахал перед его носом пятитысячной купюрой. Водила кивнул и вырулил на дорогу. Ехали мы под шансон, доносящийся из динамиков. Я всё думал, а таксист медленно вёл свою «шестёрку».


Кто же он? Я стал перебирать всех своих знакомых. Почему-то в голову приходил только Микаэль. Но он значительно старше меня. И я не помню его в больнице. Ничего, Матрона ответит.


Но меня ждало глубочайшее разочарование – Матрона тяжело заболела и лежала в коме. Она не приходила в себя уже несколько дней. Я кинулся было к главврачу, но главврач в больнице сменился месяц назад, а старый уехал на Сахалин, к родственникам. Мне дали телефон, но он не отвечал.


- Неужели никого не осталось?


- Никого, - девочка из регистратуры смотрела на меня как на сумасшедшего. – Уборщица баба Люба умерла, тётя Галя, врач, немного того, двинулась не в ту сторону. Разговаривать с ней бесполезно.


- А остальные? Кто ещё работал?


Девочка перечислила тех, кого знала. Все они не могли мне помочь: переехали, умерли, исчезли. Колдовство какое-то.


- Есть же книги регистрации, какие-нибудь? Где вы записываете пациентов? – надеялся я.


- Они сгорели в пожаре год назад. Всё сгорело.


- Нет, - я сжал от злости зубы. Он всё предусмотрел. Всё. Ненавижу!


Покидал я больницу ни с чем. Побродил по территории, прошёл по этажу, где лежал. Постоял в палате. Ничего. Я не знал, кто этот пятый. Он специально это сделал. Что теперь? Мне мучиться до конца жизни?


Телефон зазвонил. Витас.


- Ты где, друг?


- Сам знаешь, - я сел на лавочку и закурил.


- Брось это дело. Диня говорит, что до добра оно не доведёт.


- Если Диня такой умный, то пусть скажет мне, кто пятый.


- Выкинь сигарету, - вздохнул Витас.


- Иди в жопу, - посоветовал я и отключился.


Раздражение. Глухое и бессильное. Руслан мне не принадлежит. Кот исчез. Профессор меня переиграл. Я ни на что не способен. Что же мне делать? Может, на Сахалин поехать? Ага. Где только взять денег? К тому же у мамы через месяц свадьба. А у меня окончание школы.


Вернулся я домой на электричке, бездумно смотря в окно и впадая в почти трансовое состояние.


- Привет, мам! – прокричал я, заходя в свою комнату, чтобы переодеться.


- Мамы нет, она ушла выбирать свадебные торты, - поведал Руслан, листающий учебник по физике.


- А ты здесь что делаешь? – ощетинился я. В последнее время я не хотел видеть Руслана, потому что не мог простить его выбор.


- Тебя жду. Разве не понятно?


- Уходи.


- И не подумаю, - Руслан отложил учебник и закинул ногу на ногу. – Ты избегаешь меня.


- Да ладно?


- Закрой рот и не открывай его, пока я не прикажу, - резко отрезал он и, удивительно, но мой рот плавно сомкнулся сам собой. Как же мне не хватало такой вот силы, подчиняющей себе. По спине поползли мурашки, а в животе что-то сжалось в предвкушении. – Ты знаешь, что делать, - подсказал Руслан.


Я снял толстовку, футболку и опустился перед ним на колени.


- Отвечать будешь да или нет. Понял?


Киваю.


- Не слышу?


От его повелевающего тона я терял голову. Как же здорово было знать, что ты во власти того, кому доверяешь.


- Да.


- Ты злишься?


- Да.


- На меня?


- Да.


- Сильно?


- Очень.


- Да или нет, Даниэль, - усмехнулся он, вставая. Я опустил голову.


- Да.


- Тебе снятся кошмары?


Я медлю. Ему-то какое дело? Но произношу:


- Да.


- Часто? – он встал за мной.


- Нет.


- Тебя что-то ещё беспокоит?


- Да, - выдохнул я, когда его рука коснулась моей шеи.


- Пятый?


- Да.


- Ты ездил в больницу?


- Да…


Он провёл пальцами по позвоночнику. Я закусил губу. Я невозможно соскучился по его ласкам.


- И ничего?


- Ничего.


- Да или нет, Даниэль, - смеётся он, впиваясь зубами в моё плечо, обозначая наказание.


- Да. Руслан…


- Т-с-с, малыш, ты такой напряжённый, - его руки скользили по моему телу, нежно лаская, уговаривая расслабиться. Я хотел его. Сразу же, как услышал хозяйские нотки. Удивительно, но сейчас я был готов на всё. – Мы не можем сделать это здесь, Даниэль. Твоя мама может вернуться в любой момент, - я разочарованно выдохнул. – Приглашаю тебя провести вечер со мной и в его конце, возможно, если будешь хорошим мальчиком, то я исполню любое твоё желание.


Любое желание… Бархатный шёпот. Многообещающе… Я не доживу до вечера.

***



С трудом улизнув от мамы, притащившей домой пять разных видов тортов и заставляющей меня съесть их, я ждал Руслана на остановке, чувствуя себя идиотом, потому что согласился на встречу с ним. Делаю только больней. Ладно, в последний раз. Так, наверное, говорит себе алкоголик, наливая стопку до краёв.


Руслан, конечно, прифигел, когда увидел меня курящим. Но он, как всегда, ничего не сказал. Просто распахнул передо мной дверцу такси. Несколько минут мы ехали по манящим улицам города. Мне было безумно интересно, куда мы, однако, я бы не спросил.


- Сделай глоток, - Руслан протянул мне бутылочку воды, а сам наклонился к моему уху, - и держи её во рту. Не вздумай проглотить или выплюнуть. За это я тебя накажу, как следует.


Безусловно, я не ожидал, что он скажет: «Хэй, парень, давай поговорим о наших отношениях?», но так тонко заткнуть мне рот – это весь Руслан. Делаю пару глотков, оставляя последний во рту. Как занятно. Ну прям умереть и не встать.


Такси мчит по главному проспекту, останавливается возле одного из лучших ресторанов города - «Paris». Истинная французская кухня, ни разу не вычурный интерьер, вышколенные официанты, сливающиеся со стеной и предугадывающие каждое желание. Валерий Иванович пригласил нас с мамой сюда отметить помолвку, и я остался в полном восторге. Это жестоко, Руслан, неужели я не смогу ничего попробовать?


Нас встречает распорядитель и проводит к уютному столику на двоих под аркой. Льётся романтическая музыка, в воздухе витает аромат цветов и шоколада. Руслан, похоже, знает меню наизусть. Стоит ему отложить его, как рядом тут же материализуется официант.


- Что желаете?


- Даниэль, что ты будешь?


Этот вопрос адресован мне и ставит меня в идиотское положение. Ответить я не могу, лишь смотрю в бессилии на прищурившегося официанта.


- Ну что ты молчишь? - издевается Руслан. – Ещё не выбрал?


Качаю головой. Блин, может в меню потыкать пальцем? А как же я есть буду? Это подло.


- Мне салат из раковых шеек и каре ягнёнка. И вино. Красное. Какое посоветуете?


Пока они обсуждали вина, я тихо закипал. Надежды на потрясающий вечер таяли.


- Даниэль, ещё не выбрал? – выводит меня из раздумий вопрос Руслана. – Нет? Тогда ему то же, что и мне.


Надеюсь, моя мимика выражает всё, что я о нём думаю.


- И давно ты куришь? – интересуется мой спутник, улыбаясь. – Ах да, прости, ты же не можешь ответить.


Как смешно. Ну просто оборжаться.


Приносят вино. Откупоривают, кладут пробку рядом с Русланом, наливают пару капель, чтобы он восхитился букетом, попробовал и оценил вино. Он кивает, официант разливает вино и уходит.


- Можешь выпить, Даниэль. За тебя, - он поднимает бокал.


Свой я держу левой рукой и немного смущаюсь его пристального взгляда, который смотрит прямо в глубину души. Вино изумительное, в меру крепкое, в меру сладкое.


- Когда ты уезжаешь? – нарушаю молчание я.


- Через пару дней.


- Что? Но ещё слишком рано. Ведь… Ты только сдал ЕГЭ. А как же выпускной?


- Это не имеет для меня значения.


Значит, это прощальный ужин. Как мило. Нельзя просто было свалить раз и навсегда из моей жизни?! Ничего не хочу. Ни ужина, ни Руслана. Я не понимаю его. Как можно бросать меня? После всего! После наших ночей в разных отелях, после того, что мы пережили в этом бункере? Ненавижу его. Я допиваю, медленно встаю, бреду к выходу. Он нагоняет меня у самой двери, разворачивает к себе. Не нравится такое обращение? Мне тоже. Я со всей силы бью его по лицу. Он не пытается защититься или помешать мне.


- Ненавижу, - шепчу я. – Ненавижу.


- Даниэль...


Он обнимает меня, сопротивляющегося, прижимает к себе. Просит кого-то заказать такси. Пока оно едет, он просто не даёт мне пошевелиться. Затем заталкивает меня внутрь и называет свой адрес.


Мы сходим с ума, оказавшись у него в квартире. Такого яростного секса у нас ещё никогда не было. Прямо в прихожей, прямо на полу… Это было больше похоже на борьбу двух животных, чем на союз двух людей. Я кусал его, сильно, ожесточённо, он оставлял засосы-синяки на моём теле. Входил в меня резко, рвано, до самого конца, в сумасшедшем темпе. Я кричал, не помня себя. Кричал от экстаза, от боли, от обиды. От неразделённой любви.


После он крепко-крепко обнял меня и поцеловал в макушку.


- Это обязательно? – вздохнул я, имея в виду его отъезд.


- Да. Я проверю.


- Что?


- Смогу ли я жить без тебя.


Смеюсь. Ну и дурак же ты, Руслан.


- Подождёшь? – осторожно интересуется он, скользя губами по моему плечу.


- Возможно, - ухожу от прямого ответа я, чтобы не казаться инфантильным и влюблённым с головой подростком.


- Засранец, - Руслан заваливает меня на спину и снова целует. Затем чуть приподнимается и серьёзно на меня смотрит:


- То, что ты сделал там… В бункере. Это великий поступок.


- Не понимаю о чём ты, - я касаюсь его кончиками пальцев, стараясь запомнить каждый изгиб.


- Ты лучший. Правда, вечно попадаешь в неприятности, и, вообще, я хотел тебя отшлёпать этим вечером.


- Я ещё не ухожу…

***



Провожать Руслана я не поехал. Зато заявился в школу и с чистой совестью послал Аллочку, когда она стала приставать ко мне со всякими гадостями, вроде того, что ещё покажет мне Кузькину мать, и мне это безобразие с рук не сойдёт.


Мы уже не учились. Я просто забрал свой дневник, прошёл по классам. Встретил химичку и физрука. А ведь мог и не встретить. Мог больше никогда их не увидеть.


У школы меня ждали друзья. Всё прощающий Витас и неравнодушный Денис.


- Привет, - впервые за долгое время я искренне улыбнулся. Как же хорошо вот так вот просто жить.


- Привет, Дань, - хором поздоровались они.


- Какие планы на лето?


- Ходить в школу молодых родителей с Таней, - сообщил Витас, и мы присвистнули. Это сильно.


- Я буду работать, - сказал Денис. – Кстати, не присмотришь за Тиной в субботу?


- С удовольствием.


- А чем будешь заниматься ты?


- Сегодня вечером знакомство с моим сводным братом, а потом… Пока не знаю, - слукавил я. У меня была супер-идея: добраться до Сахалина и разыскать там главврача этой грёбаной больницы. Вопрос стоял в цене. Но и это было решаемо. Поезда, попутки… Где наша не пропадала? Правда, мамина свадьба всё осложняла. Я не мог не присутствовать на ней.


Весь день мы гуляли. Я и не заметил, что наступило лето. Хотя в последнее время мне всё было по фигу. Волновало меня лишь одно – кто пятый. С трудом отвлекался от мыслей об этом. Ради ответа я был готов на всё, что угодно.


Бродя по центральному парку, мы ели мороженое, болтали обо всём на свете. Затем купили по водяному пистолету, зарядили их водой прямо из фонтана и гонялись друг за другом, как маленькие дети. Наверное, мы такими и были, только немного не такими как все. Всего лишь особенными.

***



На неделе позвонил Микаэль, пригласил покататься на новой машине. И откуда только люди деньги берут? Мама, окончательно сошедшая с ума с этой своей свадьбой, раздражала меня постоянными разговорами о предстоящем торжестве, и я с радостью улизнул.


Миша прокатил меня по вечерним улицам с ветерком на своём Мерседесе. Повёл в кафе, угостил пирожным. Поинтересовался, что с рукой. Осторожно стал расспрашивать про личную жизнь. Об отъезде Руслана парень знал.


- Слушай, - вдруг вспомнил я, - а что за странные у тебя предпочтения?


- В смысле?


- Мне говорили, ты приверженец самых отталкивающих ответвлений Темы.


- Что? – парень не на шутку встревожился. – Ты в своём уме, Даниэль? Каких отталкивающих? Да у меня всего два партнёра было по Теме! Так, попереодевались в кожу с заклёпками, постегал их кнутом немного и всё!


Руслан соврал. Руслан тогда просто приревновал. Я заулыбался, как дурак.


- Понятно, Руслан, - вздохнул Миша. – Только когда речь заходит о нём у тебя появляется эта прибабахнутая улыбочка.


- Да, - продолжал улыбаться я. - Ты прав.


- Эх, Даниэль, очень жалко. Очень.


- Ты ещё встретишь кого-нибудь, - приободрил я его. – Возможно, даже скорей, чем ты думаешь.


- Да не сомневаюсь.


- О, Денис, - неожиданно увидев друга, я помахал ему рукой. Он был понурый, с кислой миной сел к нам, мельком поздоровавшись с Михаэлем. - Что такое?


- Катя опять отказала. Сколько можно? Блять, и так пробую, и так… Ну их на хрен, - разозлился Денис, - ну их на хрен этих девок!


Михаэль с неподдельным интересом посмотрел на него.

Глава 20

Накануне свадьбы никто не спал. Ни взволнованная мама, ни взбудораженный Валерий Иванович, ни, конечно же, я. Кивая на мамины вопросы, успел ли я забрать приглашения, оплатил ли доставку цветов, я размышлял о своём. Не было сил ждать более. Я поеду на Сахалин. Мама с Валерием Ивановичем отправляются в свадебное путешествие, а я тихонечко сяду в поезд, и мою пропажу обнаружат только через десять дней. Я должен узнать, кто пятый.


Из маминой комнаты раздались вскрики.


- Мам, ну что? – я прибежал, не утруждая себя стуком. И зря. Застал Валерия Ивановича в трусах. То ещё зрелище, скажу я вам. Таких волосатых ног я ещё не видел.


- У меня сломался ноготь! – мама вытянула руку, демонстрируя мне поломку.


Вчера она весь день потратила на себя. Маникюр, педикюр, пробная причёска и прочая женская хрень. Вздохнув, я пошёл за супер-клеем, и, не смотря на её возражения, приклеил отвалившийся ноготь к ногтевой пластине.


- Хм, а ничего так, - мама покрутила перед собой рукой, любуясь моей работой, - и не отличишь. Спасибо, сыночка.


- Спокойной ночи, - вздохнул я. Скорей бы завтра.

***



- Дани! Подъём! – Валерий Иванович и мама тормошили меня. Я, зевая, сел на кровати.


- Не могу поверить, что это случится! Ой, - мама прижала руки к животу, - Лиза тоже не может поверить.


- Лиза? Ты решила так назвать мою сестру?


- Ты против? – как-то даже обрадовался Валерий Иванович.


- Нет, - пожал плечами. В сущности, мне было всё равно. – Главное, не назовите её Иеговой.


- Что? – не поняла мама.


- Ну, представь, как будет смешно, когда у неё будет свадьба.


- Свадьба?


- Ну да. Свидетели Иеговы.


Валерий Иванович прыснул со смеху, а мама юмора не поняла. Мы позавтракали, постоянно отвлекаясь на телефонные звонки. Потом мама упорхнула в салон, а я ускользнул на лестничную площадку покурить. Из окна я наблюдал, как Валерий Иванович со своим сыном пытаются прикрепить к машине большой белый бант. Что только они не пробовали: ленточки рвались, скотч не держался. Пару раз улыбнувшись над их потугами, я подумал, что за этот год я очень сильно повзрослел. Меня больше не пугает одиночество, я готов отвечать за свои поступки, я научился любить.


Пришли Денис с Витасом. Они стали помогать с украшениями машин, открывали вино, бегали к соседям за табуретками и разбирались с внезапно ушедшим в запой скрипачом.


Пока все были заняты, я принял душ, надел белую рубашку с чёрными пуговицами и тёмные брюки. Всё это довершали туфли. Ну не подходят кеды к брюкам, да и мама не оценит. Волосы я просто расчесал, а не зачесал назад, как просили. Выглядел я классно. Жалко, самый важный для меня человек не оценит.


В нашу квартиру стали подтягиваться гости. Валерий Иванович, нездорово бледный, в строгом костюме с цветком в петлице встречал их, принимал поздравления. Его сын забирал букеты, мои друзья угощали их шампанским. Всё было мило и чинно. Часть гостей решила прийти пораньше, другая часть собиралась в ресторане.


Мой сотовый зазвонил. Мама. Мама?! Она же должна была давно вернуться. Пульс мгновенно зашкалил.


- Что такое, мам?


- Даниэль, - её голос звучал сдавленно. – Ты дома?


- Да, мам, что такое?!


В моей голове роились догадки, одна страшнее другой. Только не сейчас…


- Спустись, пожалуйста.


Буквально слетаю вниз. Мама сидит в такси. Плюхаюсь на заднее сидение к ней и выдыхаю. Она в порядке и никого рядом нет.


- Боже, мам, какая ты красивая!


Щёки мамы окрашивает малиновый румянец от комплимента. Вот в кого я такой. На маме свободное шифоновое платье в греческом стиле. Оно не белое, а бледно-розовое, так идущее к тону кожи мамы. Волосы тоже уложены в римско-греческом стиле. Аккуратные волны чуть собраны на затылке и украшенны крошечными розочками. Макияж был самый ненавязчивый, и заметил я его лишь потому, что мама обычно не сильно красилась. Выглядела она в целом потрясающе: свежей, милой, нежной.


- Я толстая, - заявила мама.


- Ты беременна, - возразил я. Каждая беременная обязана так сказать?


Телефон в кармане завибрировал. Диня. Наверное, кончилось шампанское.


- Даниэль, я боюсь сделать ошибку, боюсь, что Валерий не станет тебе хорошим отцом, - мама взяла меня за руку. Я не мог отвести от неё глаз. Такой красивой, такой счастливой.


- Станет, мам, станет, - оставляю лёгкий поцелуй на её запястье. – Главное, чтобы ты улыбалась так каждый день.


Телефон снова завибрировал. Витас. Пусть сами разбираются с шампанским.


- Я всегда буду любить тебя, Дани, что бы ни произошло. Я никогда не буду любить тебя меньше. Ты у меня храбрый и такой сильный. Я горжусь тобой.


- Мам, ну что ты? – я и сам стал малиновым, а таксист чихнул от трогательности, наполнившей салон.


Мы обнялись и долго не отпускали друг друга.


- Я хочу, чтобы и ты был счастлив, Даниэль.


- Да, мам, - вот только узнаю, кто пятый.


- Дани, а знаешь, что я подумала? Давай сразу поедем в ресторан? Пусть Валера увидит меня впервые у алтаря? Точно! Ну что мне подниматься туда-сюда? Ещё причёска растреплется.


У меня вырвался тихий вздох. Надеюсь, Валерий Иванович это переживёт.

***



Пережил.


Он стоял с идеально ровной спиной у алтаря и с сияющими глазами смотрел на свою будущую жену, когда я вёл её по рассыпанным по полу розовым лепесткам к нему. На самом деле это был никакой не алтарь, а простая арка, украшенная цветами. Не знаю, почему они её алтарём называли. Я передал маму в руки будущего мужа и встал сбоку.


Молодожёны предпочли выездную регистрацию. Заплатили тётке из ЗАГСа, она приехала в указанное место, прочитала стандартный текст, сказала, где расписаться, поставила штампы и разрешила поцеловаться.


Мама, смущаясь, как школьница, когда её уже муж наклонился к ней, чмокнула его в губы. Гости засмеялись. Тогда Валерий Иванович решил показать, что он мужчина, притянул её к себе и запечатлел на её губах страстный поцелуй. Все захлопали. Женщины повыскакивали со своих мест, стали осыпать их рисом, лепестками роз и прочей ерундой. Мужчины загудели, захлопали в ладоши. Я оказался в водовороте человеческих лиц. Кто-то обнимал меня, кто-то пожимал руку, кто-то целовал, размазывая по моим щекам помаду. Друзья, смеясь, накинулись на меня и наперебой что-то говорили. Будто бы я женился, честное слово.


Излучающие счастье молодожёны прошли в красиво украшенный зал, где под аккомпанемент нежнейшей музыки, станцевали свой первый танец. Затем они сели в центре зала и пришла пора поздравлений. Первому слово дали мне. Очаровательно. Я путался, запинался, а под конец чуть не расплакался при всех от охвативших меня чувств. Мой новоиспечённый брат поднялся, похлопал меня по плечу в знак поддержки. Поднялась и мама, затем Валерий Иванович. Вчетвером мы обнялись. Нет, ну как тут не заплакать? Бросив взгляд на друзей, я заметил, что Витас подозрительно часто подносит к глазам салфетку, Диня замер с идиотской улыбкой, а Таня открыто воет белугой. Ну что за люди?


Небольшая передышка в виде музыкальной паузы и поздравления по новой. На пятом тосте я перестал различать имена, на шестом слова сливались в похожий на предыдущий набор звуков. Я выпил несколько бокалов шампанского, закусил канапе и фруктами. В сердце была тихая радость и грусть. Бесконечно счастлив за маму, но я тоже должен найти своё счастье, иначе, зачем жить?


Вдруг, поднимая глаза, я увидел того, кого меньше всего хотел бы видеть. Моего биологического отца. Выглядел он ужасно – осунувшимся, небритым, всклокоченным. Только он появился в дверях, как моя сила придавила его к стене. Быстрее, чем я успел подумать. Я оглянулся на маму – она была занята мужем и ничего не заметила. Медленно, не привлекая внимания, я направился к выходу, как неожиданно моего отца схватил появившийся из темноты Кот и оттащил к чёрному ходу. Задержавшись на минуту (какая-то подруга мамы спрашивала у меня какую-то чушь), я последовал за ними, убедившись, что никто не заметил моего исчезновения.


Кот стоял, опираясь о свою машину. Из багажника доносились глухие крики.


- Здравствуй, Даниэль.


- Здравствуй, Кот.


- Прекрасно выглядишь, - мужчина окинул меня откровенным взглядом.


- Спасибо. - Он и сам выглядел неплохо. Что-то новое появилось в его облике. Живое. – Какими судьбами?


- Хотел поздравить тебя, - в его глазах плясали чёртики.


- Правда? – ни на секунду не верю, что это истинный повод.


- Правда. Поздравляю.


Говорил он тихо и вкрадчиво. Мне нравилось. Он будто играл со мной. Интриговал, заманивал в ловушку.


- Спасибо.


- Какой тебе сделать подарок? Я приготовил один, но тут увидел проблемку, - Кот выразительно постучал по багажнику. Оттуда донёсся отборный мат.


- Познакомься, это мой отец. – Скривился я. – Отец, это Кот. Лучший наёмный убийца из всех.


- Какая высокая оценка, - зажмурился от удовольствия Кот, оправдывая своё прозвище, и тут же открыл глаза. – Сделаю с ним всё, что хочешь.


- Можешь, запрятать его в психушку? Хорошую? – я достал из кармана брюк сигареты и прикурил.


- Могу, - кивнул Кот. – Даниэль, тебе никто не говорил, что ты очень эротично куришь?


Я благодушно одарил его улыбкой, медленно выпуская дым.


- Когда поедешь на Сахалин? – вдруг разрушил резким вопросом возникшую доверительную атмосферу между нами Кот.


- Откуда ты знаешь? – я нервно затянулся.


- Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, - он поднял руку, будто хотел меня коснуться, но тут же передумал.


- Завтра.


- Не трать время.


- Ты был там?


- Да. Главврач не знает.


- Что же делать? – расстроился я. Реально, что делать? У кого спросить, как узнать?


- Даниэль, я попробовал всё, что только можно. Бесполезно. Никто не знает. Свидетелей нет. Записей тоже. Думаю, родители этого ребёнка скрыли факт быстрого выздоровления. Забудь об этом. Живи. Ответ придёт к тебе рано или поздно.


Лишь вздыхаю на его слова. Легко сказать, забудь. Это гложет меня глубоко изнутри.


- Обещаешь мне? – Кот поднимает мой подбородок.


Киваю, неотрывно глядя в его глаза. Самые обычные глаза. Среднестатистические.


- Я буду рядом. Всегда.


- Это должно меня успокоить? – усмехаюсь я и выкидываю «бычок».


- По крайней мере, ты будешь в безопасности, - он не разделил моей усмешки.


- Киллер, пытавшийся меня убить, теперь будет охранять?


- Да, Даниэль. Пути Господни неисповедимы. Чёрт, всегда хотел это сказать, - Кот рассмеялся. Кот, да ещё и смеётся, надо же. – Иди к гостям, Даниэль. Может быть, когда-то мы увидимся с тобой.*


Мы пожали друг другу руки и я, не оглядываясь, вернулся за своё место за столом. Друзья как раз рассказывали моему сводному брату о наших похождениях зимой. Рассеянно улыбаясь, я понял, что мне стало спокойней. На Сахалин ехать не нужно. Замечательно. Я даже включился в веселье, поучаствовал в нескольких конкурсах, потанцевал с женщинами с маминой работы. Мне было хорошо, пока не зазвонил сотовый. Незнакомый номер. Я вышел из ресторана, чтобы переговорить спокойно.


- Да?


- Здравствуйте, это Даниэль? Вы звонили, просили сообщить, как Матрона. Это её сестра.


- Да, - сглотнул я и коснулся рукой шершавой стены. Предчувствие было самым плохим.


- Она умерла. Сегодня. - Женщина помолчала, а я вставил что-то вроде того, что мне очень жаль. – Она очнулась, спросила про вас почему-то. Сказала, что не знает, кто ещё мог выздороветь из детей.


Чёрт. Последняя крошечная, мизерная зацепка оборвалась.


- Извините. Я сочувствую вам, - искренне произнёс я.


- Спасибо… Даниэль, знаете, она ещё прибавила, что это было отделение не только для мальчиков. До свидания.


Я ударил по стене рукой. С силой. Разбив в кровь костяшки. Чёрт возьми! Блять! И как я об этом не подумал? С чего я взял, что там только одни мальчики? Но… Это всё только запутывало. Блять. Это бесполезно. Быть в той больнице мог кто угодно.


- Даниэль? – мой брат коснулся моего плеча. – Что случилось?


- Ничего. Просто… Друг позвонил.


- Нужна помощь?


Какие все заботливые, ну просто тошно. Я выдохнул, беря себя в руки. Он не виноват. Кстати, брата зовут Димой. Нормальный такой парень. Толерантный. Мы покурили и вернулись в зал. Тосты кончились, люди просто радовались и веселились. Я немного поболтал с Димой, потом пригласил сияющую, как слиток золота на солнце, маму на танец.


- Как тебе свадьба, Дани? – улыбка не сходила с её лица. Диня танцевал рядом с Таней. Витас делал вид, что ему нет до этого дела, и типа спокойно поедал оливье.


- Потрясающе, - и я не врал.


Смерть и жизнь. Их дорожки настолько рядом, что они вынуждены часто пересекаться. Кто-то умирает, кто-то рождается. Я коснулся живота мамы. Там моя сестрёнка. Лиза. Очаровательно. Скоро я стану старшим братом. И, к тому же, у меня появился старший брат. Это жизнь. И это здорово.


- Я очень рад за тебя, мам.


- И я, Дани! Я так счастлива!


Смеясь, она упорхнула к своему мужу, а я остался на танцполе, чувствуя зависть к тому, что они нашли друг друга. В этом случае могло помочь одно. Сигарета.


Я снова вышел на улицу через чёрный ход и задрал голову к небу. Кажется, собирался дождь. Слышал, прекрасная примета для свадьбы. Затянувшись, я прислонился к стене. Передо мной стояли мусорные баки, слева груда коробок. Пейзаж так себе, если честно. Хлопнула дверь. Я ощутил раздражение – не дадут спокойно покурить.


- Не найдётся сигареты?


От звуков этого голоса я вздрогнул. Руслан. В строгом костюме с белой рубашкой и галстуком. Охуенно красивый.


Молча протягиваю ему пачку. Он вытягивает сигарету, не отводя от меня взгляда. Даю ему зажигалку. Он прикуривает. Сколько мы не виделись? Недели две… Кажется, что вечность. Долбаная вечность. Сглатываю и едва не давлюсь дымом. Он непривычно горький. Кто-то должен нарушить молчание между нами. Пусть это буду я:


- Вернулся?


- Да.


- Проверил? – я сглатываю ком в горле. Рука с сигаретой дрожит.


- Да.


- И как, можешь?


- Нет, - качает он головой, - не могу. Представляешь, Даниэль, девятнадцать лет жил без тебя, а теперь не могу.


Мы синхронно откидываем недокуренные сигареты, и Руслан вжимает меня в стену, страстно целуя мои губы. Гости, свадьба, подарки… Разве это важно? Важна лишь жизнь. Мгновение. Настоящее. Жить сейчас. Вот прямо сейчас. Закрыть глаза, отбросить, простить всё и начать жить.


- Только, - Руслан отстранился, - должен тебя предупредить, если я выбираю, то это навсегда.


У вас было такое состояние, когда хотелось одновременно смеяться и плакать и всё это прямиком из самых таинственных уголков души? Чарующее ощущение.


- И ещё, - он дёрнул меня за руку, притягивая к себе, - тебе придётся полюбить овсянку.


Я всё-таки смеюсь. Он невыносим. Но я готов. И к овсянке, и к манке, и к остальным видам каш.


Пора обратно, в зал. Руслан выуживает откуда-то огромный букет роз и дарит его маме. Которая обнимает его, как родного сына. Интересно, что она скажет, когда узнает о наших отношениях? А не всё ли равно? Живи настоящим, Даниэль. Ведь это момент наивысшего счастья.


Я пил шампанское, чувствуя руку Руслана на своём колене, пока он сам был занят разговором с моим братом и друзьями. Диня, кажется, смирился, что мы вместе. Витас был влюблён в Таню, и ему было всё равно. Прислушавшись к происходящему на сцене, я узнал кое-что важное.


- Руслан, - шепнул я ему на ухо, - ты не принесёшь мне торта?


- Конечно, - он кивает с очаровательной улыбкой.


Имею право. У меня же всё ещё болит рука.


Мама встала в центр, а незамужние женщины выстроились вокруг неё, в том числе и Таня. Проворно, несмотря на немаленький срок, вскочившая и побежавшая в круг на всех парах. Ведущий стал что-то говорить и включил заводную музыку. Краем глаза я заметил, как Руслан кладёт на тарелочку кусочек торта. Сверившись с траекторией его возврата, я довольно потёр руки.


- Раз! Два! – кричал ведущий и женщины вторили ему. – Три!


Букет невесты, состоящий из белых и розовых орхидей и лилий, взмыл под потолок. Затем он, игнорируя все законы земного притяжения, понёсся к Руслану и стукнулся о плечо последнего. Женщины разочарованно загудели, Таня надулась, мама задумалась. А я поймал укоризненный взгляд Руслана и послал ему в ответ самый невинно-нахальный взгляд, на который только был способен. Ты знал, на что шёл, Руслан. Могу обещать одно: со мной и моими способностями скучно не будет. Никогда.



Конец


Несколько заключительных слов от автора


История кончилась, а вопросы, как мне кажется, остались.


Я, честно говоря, и не планировала на них отвечать. Пусть будет загадка, кто пятый. Но потом подумала… Не стоит вас так мучить. По моей задумке, пятым мог быть один из этих людей: Таня или Микаэль. И скорей всего, это была бы девушка (cherchez la femme), потому что к последнему имени у меня неоднозначное отношение. Вообще, это имя достойно отдельного содержания. Думаю, если у меня будут силы, я напишу историю, где главного героя будут так звать. Хорошую историю. О любви, ошибках и бесконечной глупости. Жестокую историю. Провоцирующую историю.


А так… Никакого продолжения «Особенных детей» не будет. Даже не рассчитывайте. Есть вопросы - спрашивайте.


Спасибо за внимание.


И напоследок совет: если вы внезапно очутились в яме, первое, что надо сделать — это перестать копать.


Будьте счастливы. Надеюсь, моя история скрасила ваши будни.




Делюсь с вами замечательнейшими артами:



Руслан от CIRKLES:


http://s019.radikal.ru/i620/1311/68/c55c846fc07b.jpg



Даниэль от Linushkaaa:


http://i069.radikal.ru/1311/4b/f78ed6340979.jpg



Руслан и Даниэль от Фредерuка:


http://s017.radikal.ru/i424/1311/5f/cd31d3e62396.jpg



Четвёрка от Аи Каминари:


http://s019.radikal.ru/i611/1311/4b/0be7ba167b40.jpg



Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1030332

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги