— Вот взять хотя бы шимпанзе.
— А они тут при чем?
— При том, что у нас с ними ДНК совпадает на девяносто семь процентов, — ответил Чон. — И они — злобные твари, которые только и делают, что убивают друг друга. Ты ведь не будешь утверждать, что и их к этому принудило общество?
— Ты хочешь сказать, что мы — шимпанзе?
— А что, нет?
Разумеется, мы шимпанзе.
Шимпанзе с пушками в лапах.
Чон вспомнил старую шутку о том, что если запереть в комнате с печатными машинками десяток-другой шимпанзе, рано или поздно они сочинят «Ромео и Джульетту». Интересно, а к оружию это тоже относится? Если запереть обезьянок в комнате с винтовками, они тоже друг друга перестреляют?
На самом деле достаточно всего лишь одной продвинутой мартышки. Этакого обезьяньего социопата, достаточно умного, любопытного и злобного, чтобы навести на собрата ружье и спустить курок. Вот тогда-то все и начнется. Обезьяны те еще повторюшки, так что пули и кровавые куски мартышек будут летать по комнате до тех пор, пока с ног не свалится последний из шимпанзе (правда, они на ногах и стоять-то ровно не умеют).
Интересно, а Бог (предположим, он и впрямь существует) когда-нибудь задумывался, что произойдет, если оставить на одной планете людей и атом? Осмелятся ли они? Разумеется, осмелимся, думал Чон, еще как осмелимся. Да мы во имя Бога на самолетах в дома врезаемся, о чем уж тут еще говорить. (Ну, не совсем во имя Бога, но все равно.)
Будь что будет, да свершится то, что должно.
Чон привел Бена на стрельбище.
Как обычно, там было полно полицейских, военных и женщин — некоторые из них даже служили в полиции или армии.
Жительницы округа Орандж обожают стрелять. Может, Фрейд и впрямь был прав, но как бы то ни было, они приезжают на стрельбища с серьгами в ушах (но их они меняют на наушники), увешанные драгоценностями, благоухающие парфюмом и как начинают расстреливать воображаемых грабителей, налетчиков, насильников и вполне реальных (но все равно понарошку) мужей, бывших мужей, дружков, любовников, отцов, отчимов, начальников, подчиненных — в общем, всех, кто не дает им спокойно жить.
В старой шутке про то, что женщины в тирах целятся не в голову, а промеж ног, есть доля истины. Они и впрямь предпочитают голове головку, пока отчаявшиеся инструкторы не сдаются и не велят им целиться в колени — пуля все равно идет выше, и так больше шансов отстрелить любовнику/муженьку/папочке/бывшему любовнику/бывшему муженьку оба яйца подчистую.
Взять хотя бы О.
Как-то Чон просто ради прикола привез ее пострелять.
Она его приятно удивила, оказавшись прирожденным стрелком.
(Мы ведь говорили, что О обожает всякие механические штуки, да?)
Выдав шесть выстрелов — парами, как и учил ее Чон, — она все шесть раз поразила мишень в жизненно важные органы.
— Ой, кажется, я немножко кончила, — сказала она, опустив пистолет.
Теперь Чон протянул пистолет Бену.
— Прицелься и стреляй, — велел он ему. — Главное, не раздумывай.
Бен вообще слишком много думает. Чон вообще удивлялся, как его друг еще в сортир ходит. (Как же будет удобнее — взять член в правую руку или в левую? Не будет ли выбор левой руки означать подсознательную тягу ко злу, так как дьявол всегда сидит у человека на левом плече, а выбор правой — желания быть всегда правым? И почему у меня по ноге течет моча?)
И впрямь, Бен, уставившись на мишень, тут же принялся размышлять — интересно, а на африканских стрельбищах мишенью служит фигура белого человека на темном фоне, этакая фигура ку-клукс-клановца, бредущего в ночной тьме Миссисипи? Вряд ли, признал он. Во всяком случае, не в округе Орандж (где рьяно следят за выполнением Второй поправки, разрешающей владение оружием) — тут на мишень надо всего лишь нацепить сомбреро, да и дело с концом.
Получай, Панчо! И еще разок, и еще!
Бену все это было глубоко противно. В этой странной неофашистской песочнице с черной, хоть и старательно лишенной любых расовых отличий мишенью, тупо уставившейся на Бена, он чувствовал себя совсем не в своей тарелке.
— Прицелься и выстрели, сразу дважды, — услышал он голос Чона.
— Дважды?
— Врожденное чувство координации, присущее каждому человеку, автоматически сделает твой второй выстрел более точным, — объяснил Чон.
— И куда мне целиться?
— Куда-куда, в мишень, — ответил Чон. Учитывая расстояние, с которого им скорее всего предстоит стрелять, с особой точностью можно не целиться, да и вообще, всю работу за них выполнит гидростатический шок — пуля, попав в тело, создаст «стену» из крови, которая налетит на сердце, словно волна на берег во время цунами.
Бен прицелился и выстрелил.
Дважды.
Пиф-паф.
Промазал.
Дважды.
Вот тебе и врожденное чувство координации.
— Тебе придется научиться стрелять, — сказал Чон и припомнил старую присказку его инструкторов в спецназе: чем больше пота прольешь на учебном полигоне, тем меньше крови — на поле битвы.
Ну, подумала О, вот я и заполучила свое собственное реалити-шоу.
Она взглянула на видеокамеру, прикрепленную к стене под потолком. Ее красный глаз следил за ней двадцать четыре часа в сутки.
Вот так серии ее шоу описали бы на сайте телеканала MTV:
У О было сразу двое!
О похитили!
О угрожали отрезать голову (Или «О знакомится с Джейсоном»[48]).
О в заключении.
О-заложница.
Вот вам и весь первый сезон.
А в конце сезона обязательный клиффхангер:[49] выживет ли О в заточении или ее исключат из шоу под названием «жизнь»?
Эстебана эта девица очень заинтересовала.
Ну еще бы! Как же иначе?
Американка, guapa, guera,[50] да еще все руки в татуировках. Какие-то русалки и еще что-то непонятное. Да и глаза синие-пресиние.
Наверняка она ведьма, решил он. Bruja. Колдунья.
Не поймите его неправильно — Эстебан вовсе не влюбился в свою заложницу. Хотел бы он ее трахнуть? Разумеется — у его члена вообще своя голова на плечах. Но вот сердце Эстебана принадлежит Лурдес, и он будет хранить верность ей и ее припухшему животику.
Но с Лурдес ему видеться нельзя.
Можно было бы ей позвонить, но все равно Ладо велел ему оставаться на месте и заботиться об этой белой девке. Приносить ей еду, охранять, присматривать, следить, чтобы не сбежала. Ладо собирался отрезать девушке голову; Эстебан был очень рад, что это ему так и не удалось.
Даже не знаю, как бы я это пережил, думал он про себя. Его до сих пор трясло от воспоминаний о другой голове — того адвоката, что так громко плакал, стонал, молил о пощаде и ползал по полу. Эстебан как наяву видел собственную руку, нажимающую на курок, мозги и волосы адвоката, разлетающиеся в стороны. И каждый раз, когда он думал об этом — а это до сих пор случалось довольно часто, — ему хотелось плакать.
Так что он очень надеялся, что Ладо не заставит его убивать девчонку.
Она вроде ничего, милая.
Немного тронутая, но милая.
Елену девушка тоже заинтриговала.
Время от времени она присаживалась за компьютер и, переключившись на изображение с камер, следила за ней.
У девочки очень странный, ни на что не похожий стиль — эдакая пацанка, храбрая и чудаковатая, да еще эти ее причудливые татуировки. Надо признать, Елене нравились независимость и смелость своей пленницы.
Елена очень надеялась, что ей не придется ее убивать.
Вариант номер один — играть по их правилам и подчиняться, так что первую встречу со своими новыми работодателями Бен решил устроить в ресторанчике «Серф на песке», дорогом, но все же не таком пафосном, как «Монтаж».
Алекс и Джейми прибыли, окруженные ароматом победы, скромным и незаметным, как напалм. Бена от их вида замутило.
Вместе с ними приехал еще кое-кто: мексиканец средних лет, которого они представили как ИД (исполнительный директор) КБ (картеля Баха) в ОО (округе Орандж).
Жаль, что Чона рядом нет, подумал Бен. Он бы обоссался от смеха.
ИДКБОО сидел молча, только поглядывал иногда на Алекса и Джейми, которые объясняли Бену, что все, что они сейчас ему скажут, придумал ИДКБОО, обладатель невероятно ледяного взгляда. Такие холодные глаза Бен встречал лишь в одном фильме про захват заложников.
С О в главной роли.
Значит, они привели ему на встречу мистера Бензопилу.
Выслушав А&Д, Бен узнал, что:
Он обязан сдать картелю информацию о местонахождении его теплиц;
Через Алекса он будет сообщать картелю о том, когда и в какое время будет собран урожай;
Сбором урожая займутся люди картеля;
Они же привезут Бену оговоренную сумму за урожай;
Начиная с этого момента, Бен должен связаться со своими покупателями, уведомить их о произошедших изменениях в работе и удостовериться, что их устраивает новый порядок вещей;
По любым вопросам Бен должен обращаться к Алексу и Джейми, однако картель искренне надеется, что никаких проблем у него не возникнет.
Если же у картеля возникнут какие-либо проблемы в работе с ним, Беном, ему об этом сообщат Джейми или Алекс;
В случае, если Бен оперативно не решит возникшую проблему, ее решит мистер Бензопила — посредством убийства О.
Все ли Бену понятно?
Бену все понятно: в ближайшие три года его будут регулярно иметь в зад, если он не найдет двадцать миллионов долларов. Рассказав, где находятся его теплицы, Бен сообщил представителям картеля, что ближайший урожай марихуаны поспеет через два дня.
Благодаря этой отсрочке у него будет время, чтобы понять, как действовать дальше.
Значит, три года тюрьмы, размышляла О.
Если только ее мальчики не заявятся с мешком Моне(т).
(О дважды проваливала экзамен по истории искусств — во-первых, потому что не могла отличить Моне от Мане, а во-вторых, потому что никогда не приходила на занятия.) Впрочем, монеты от Моне она отличала на раз. Во всяком случае, она прекрасно понимала, что двадцать миллионов — огромная сумма. Конечно, ее мужчины с радостью расстались бы ради нее с такой кучей денег, но О очень сильно сомневалась, что им это по карману.
Пока.
Так что какое-то время ей придется провести в заточении.
В юности О пережила короткий, но крайне интересный период увлечения Женскими Фильмами про Тюрьму. Они с Эш обожали смотреть всякое старье вроде «Страсть под замком», «Оковы любви», «Страсть и любовь под замком» и все в таком духе. Главная героиня этих шедевров, молодая и красивая, попадала за решетку к закоренелым лесбиянкам. Надзирателем в тюрьме всегда была какая-нибудь жадная сволочь. Обязательна была и фигура по-матерински доброй зечки, умудренной опытом и сединами. О и Эш торчали от мягкого лесбийского порно. Больше всего им нравилось отключать звук и самим придумывать за персонажей диалоги.
В общем, о тюремной жизни О кое-что знала.
Хорошо хоть повязку с глаз сняли, думала она. Да и в нормальное помещение перевели, с кроватью, стулом и ванной комнатой. Было в комнате и окно, но его предусмотрительно заклеили пленкой, чтобы у О не осталось ни малейшего шанса понять, куда ее привезли.
Единственную дверь запирали снаружи.
Три раза в день к ней заглядывал симпатичный и стеснительный парнишка-мексиканец. Он приносил ей еду. О как-то спросила, как его зовут, но он промолчал.
На завтрак было всегда одно и то же — булочка с маслом и клубничным вареньем. На обед — бутерброд с ореховым маслом и джемом. Ужин — какая-то разогретая в микроволновке готовая дрянь.
Долго она так не протянет.
Если уж на то пошло, три года — точно нет.
Во-первых, ее сводили с ума картины собственной смерти, снова и снова возникающие перед ее глазами.
А во-вторых, когда она не сходила с ума, то умирала от скуки.
Так что О ничего не оставалось, кроме как мысленно переноситься в другие места.
Позднее тем же вечером Бен и Чон сидели в офисе на Брукс-стрит и смотрели, как Джефф и Крейг устраивают возле компьютера пляски с бубном.
Джефф, в пляжных шортах и футболке, развалился на стуле, пристроив на коленках ноутбук. Голые ноги он задрал на стол. Потягивая косячок, он таращился в экран, пока Крейг, напяливший наушники, инструктировал по телефону Денниса.
Ради такого важного случая Крейг и оделся соответственно — в джинсы, тенниски и рубашку с рукавами.
— А парниша-то нервничает, — улыбнулся он, прикрыв рукой микрофон.
— Сможете обойти защиту Управления по борьбе с наркотиками? — озабоченно спросил Бен.
Крейг закатил глаза.
— Мы лично знакомы с разработчиками, — ухмыльнувшись, сообщил Бену Джефф. — Хорошие ребята, но…
— Все, попался, — прервал его Крейг и отъехал на стуле в сторону, чтобы Бену был виден экран.
— Теперь самая фигня осталась, — сообщил Крейг в микрофон. — То, что видишь на мониторе ты, вижу и я.
Он принялся сыпать компьютерными терминами — называл какие-то цифры и буквы, велел нажать то «альт», то «энтер». То и дело принимался изображать индийский акцент — по мнению Крейга, это было умереть как смешно. («Просто пытаюсь разрядить обстановку».)
— Так, теперь нажми кнопку еще раз, и управление перейдет в мои руки, — велел он Деннису минут через двадцать.
Тот послушно нажал кнопку.
— Ну вот, теперь все просто, как на сайте Амазона, — сказал Джефф Бену. — Удачных покупок.
О придумала себе новую личность.
Трагическую героиню.
Совсем не похожую на ее предыдущую фантазию — трагически героиновую девицу, спасающую Чона от несуществующей наркотической зависимости.
Приятно оказаться в центре внимания, признала О. Да и на эшафоте покрасоваться тоже здорово, особенно если понарошку. Ей уже надоела одна и та же роль всепонимающей боевой подруги. Таких и в телеке полным полно.
О решила преобразиться и стать Знаменитой Девушкой, Которой Отрезали Голову. Вернее, Девушкой, Знаменитой тем, что Ей Отрезали Голову. Таких бедняжек в мире было полно, но если бы не потрясающие финальные сцены жизни, их бы никто никогда не запомнил.
В поисках подтверждений ее теории О обратилась к истории.
Что само по себе нелегко — О ни одного учебника в своей жизни не прочла. Все ее познания в этой области она получила из фильмов и телепередач, которых она пересмотрела целую прорву.
Короче говоря, она составила список:
Возглавила его Мария-Антуанетта.
Разумеется.
Она отлично одевалась — вкус был что надо. Ее бы завезти в «Саут-Кост плазу» или «Фэшн вэлли», вот она бы там оторвалась!
В основном О была знакома с Марией (соратницы по несчастью, они решили обойтись без формальностей и называть друг друга по имени) благодаря фильму с Кирстен Данст в главной роли. Там еще клевый саундтрек был — «Нью Ордер», «Кьюр», «Банши» и «Сиуси». Марию-Антуанетту выдали замуж в четырнадцать лет, и она все никак не могла уложить мужа к себе в постель. Наконец она ему объяснила, как он должен вставить свой ключик в ее замочек, и это его привело в бешеный восторг. Но потом все стало плохо — у Марии начались проблемы из-за того, что она любила выпечку и закатывала вечеринки. О это было знакомо — Паку ненавидела и то, и другое. В фильме так и не показали, как Марии отрубили голову, но О еще со школы помнила, что для королевы все кончилось не очень хорошо. Она еще там сказала: «Пусть едят пирожные», — казалось бы, чего тут такого? Но эти французики такие странные, никогда не угадаешь, с чего они могут взбелениться.
Помимо Марии, была еще такая Анна Болейн, про которую О узнала из телесериала и фильма про ее сестру. Эта вообще была редкая шлюха, спала со всеми подряд, даже, кажется, с родным братом. Впрочем, О ее не осуждала — она сама с кем только не трахалась, а брата у нее никогда не было (одной беременности Паку хватило с головой, и после рождения О она перевязала себе трубы), в противном случае, как знать, что бы вышло?
Телка в сериале была просто умопомрачительная — стройная и гибкая, как кошечка, при этом развратная до жути. О с Эш влюбились в нее по уши, как и в актера, который играл Генриха Восьмого. Так что когда эти двое переспали, их восторгу не было конца. Но потом Восьмому надоела Анна, которая все никак не могла родить наследника, и он приговорил ее к смерти за то, что та трахалась с братом и еще с каким-то чуваком. Анна вышла из Тауэра вся такая печальная и несчастная, преклонила колени перед палачом и протянула вперед руки. А шейка у нее была красивая и изящная, — тут надо заметить, что по части шеи равных Натали Портман, игравшей Анну в фильме, просто нет — короче, Анна была знатная динамистка и горячая штучка. В этом было их кардинальное различие с О — та обожала члены и никогда не динамила мужиков просто из вредности.
Короче, в ее списке уже числились Мария-Антуанетта и Анна Болейн.
Еще была Екатерина какая-то, но про нее должны были снять четвертый сезон, а он еще не вышел, так что О толком ничего о ней и не знала.
Потом еще есть леди Джейн Грей, которую в древнем фильме играла баба из «Гарри Поттера». Она пробыла королевой всего девять дней, после чего ей за что-то отрубили голову, что, на взгляд О, очень обидно.
И еще Мария, королева шотландцев.
О была почти уверена, что той тоже отчекрыжили голову — что-то такое она читала в статье про Скарлетт Йоханссон, которая вроде собиралась играть эту Марию в фильме, пока у них все не сорвалось. Жаль, что так вышло, подумала О, — куча безгрудых девиц, включая ее саму, с радостью отдали бы десять баксов за то, чтобы посмотреть, как Скарлетт отрежут башку.
В конце концов О остановила свой выбор на Марии-Антуанетте.
Пусть едят пирожные.
У умного человека всегда одна и та же проблема — не что делать, а как. И информации слишком много, а не наоборот. Каким-то образом надо попробовать и вычленить из всего этого потока то, что действительно важно. Теперь, когда у Бена с Чоном было полно самых разнообразных сведений по картелю Баха, уместившихся на пяти переносных жестких дисках, им предстояла утомительная работа по отделению зерен от плевел.
Тут-то им на помощь и пришли амфетамины.
Да-да, мы в курсе, что раньше все было по-другому: два бесстрашных репортера, сидящие всю ночь над материалами дела, заливались по уши кофе и выкуривали бессчетное множество сигарет, пытаясь определить личность «Глубокой глотки»,[51] а приятели-копы откапывали важную улику и шли по следу, пока их не отстранял от дела начальник, на которого давят сверху.
Хрень все это.
Парни не курили (во всяком случае, сигареты), Бена и так уже одолевала медвежья болезнь, и чашка отвратительного экологически чистого итальянского кофе окончательно его бы доконала, так что они решили ударить по амфетаминам.
Вставили, так сказать, химические спички в глаза.
Чпок-чпок, распахнулись веки.
Сидеть перед компьютером на спидах все равно что парковать машину, изо всех сил давя на газ.
Или фаршировать автомат с газировкой пачками сотенных банкнот.
Капитан, наша лошадка больше не выдержит!
Еще как выдержит, Джим, — если Бен прикормит ее травкой из смеси индики и сативы, после которой мысли твои быстры, а сердце спокойно.
Рассвет застал их…
Э-э-э. Рассвет никого и нигде не застает, ему вообще на все плевать. (Единственное, что примиряет Чона со Вселенной — ее полное безразличие ко всему на свете.)
Когда взошло солнце, они все еще сидели, перелопачивая тонны информации.
Бен, естественно, требовал ко всему контекст.
— Контент без контекста не имеет смысла, — заявил он. Этому его явно научили в Беркли.
Чон очень надеялся, что Бен не захочет «вскрыть противоречия» картеля Баха. Сам Чон рассчитывал вскрыть, только не картель, а его сотрудников. На контексты с контентами ему было плевать — у него руки чесались набить кому-нибудь морду.
Чон, когда не выспится, вообще очень злобный. Но он по своему опыту знал, что спать после дозы амфетаминов ни в коем случае нельзя.
Эту лошадку так просто не усмиришь. Можно только пустить ее носиться по кругу и терпеливо ждать, когда она свалится без сил. (Предупреждаем: сон после приема амфетаминов может вызвать транзиторный психоз. В случае его появления немедленно обратитесь к врачу. Вот еще одно предупреждение: если член у вас стоит больше четырех часов подряд, немедленно обратитесь ко врачу. И молитесь, чтобы он оказался сексапильным!)
Бена внутренние противоречия картеля не интересовали. А вот противоречивая информация — очень даже. Похоже, большую часть сведений Деннис получал от одного и того же источника — некоего CI 1459, личность которого не раскрывалась.
Судя по всему, эту информацию до них Деннис никому не передавал, даже своим коллегам. Что ж, такое не редкость — ценные активы всякому хочется приберечь на пожарный случай, а бюрократы вроде Денниса вообще особой щедростью не отличаются.
Если вдруг захотим, выясним, что это за информатор, подумал Бен.
— Ну и где твой гребаный контекст? — любезно осведомился Чон.
В семье Лотеров было четыре брата и три сестры.
(Внимание, господин Чехов!)
Елена родилась посередке.
Он нашел ее фотографию — настоящая милфа.
Иссиня-черные волосы, высокие скулы, темно-карие глаза, стройная фигурка.
Королева Елена.
Ее братья погибали у нее на глазах, один за другим. Единственный оставшийся в живых мужчина в их семье — ее мальчик, ее Эрнан. Но он совсем из другого теста. Эрнан — умный юноша, отличный инженер, с задатками прекрасного бизнесмена, но ни к чему не относится всерьез — за исключением женщин.
Его мама это понимала, как понимала и то, что сыну не под силу управление их семейным предприятием. Иногда ей и вовсе хотелось бросить все к чертям собачьим и позволить Эль Азулу и Синалоа завладеть их бизнесом. Впрочем, в таком случае ее враги ни за что не оставили бы Эрнана в живых.
Она будет бороться — хотя бы ради того, чтобы сохранить жизнь сыну.
Елене совсем не хотелось однажды обнаружить его в бочке с кислотой.
Она — идеальный кандидат для такой работы. Умная, опытная, с правильной фамилией и ДНК, с твердым характером, железными яйцами и/или яичниками. У нее есть и люди, и достаточно хладнокровия, чтобы ими управлять.
И как выяснила сама Елена, ей нравится заправлять делами. Нравится власть.
Она чертовски сексуальная женщина — красивая, умная, компетентная. Все эти качества она использует, чтобы завоевать уважение и любовь соратников. А еще она безжалостная — либо ты ее любишь, либо остаешься без головы. Красная Королева.
Азула, бывшего лейтенанта картеля Баха, все это крайне раздражало. Он не желал, чтобы им помыкала какая-та баба, к тому же, по его мнению, бездарная. Скорее всего, он считал, что ей и руль-то доверять нельзя, не говоря уж о ведении бухгалтерии, потому и решил отколоться и основать собственный картель. За помощью Азул обратился к тупоголовым невеждам из Синалоа.
— Представляете, Лотерами теперь заправляет баба! Даже подумать страшно, что у них там творится, когда у нее течка, — говорил он им.
— А вот я тебе расскажу, что там творится, — продолжил свой рассказ Бен. — Когда у Елены месячные, головы вокруг слетают с плеч, а кровища течет рекой.
Но Елена — умная женщина. Она выросла в мире наркоторговли и чего только в своей жизни не видела. Взвесив все «за» и «против», она поняла, что войну против Эль Азула и Синалоа ей не выиграть.
Согласно недавнему расследованию, проведенному Деннисом, часть картеля, подвластная Елене и Эрнану, решила объединиться с группировкой «Лос Зетас».
— Это те парни из видео, — понял Чон.
Некоторое время назад «Лос Зетас» расширили сферу своего влияния и пришли в Калифорнию. Тут они основали небольшое подразделение под названием «Лос Трейнтес».
Информации по ним в полиции было очень мало, однако удалось выяснить, что возглавляет новую группировку бывший член «Зетас» Мигель Арройо Салазар, также известный как «Эль Хеладо» — «Холодный как камень».
Бен показал Чону старую фотографию из дела Салазара — раньше тот работал в полиции штата Баха. Запустив в очередной раз запись, сделанную похитителями О, они внимательно вгляделись в человека с бензопилой в руке.
— Он? — спросил Бен.
— Похоже на то.
— И с ним же я сегодня встречался, — сказал Бен. — Вот наш новый начальник — Мигель Арройо Салазар.
— Ему крышка, — сообщил Чон. Рано или поздно он убьет этого мужика.
Бен продолжил свой рассказ. Наняв «Зетас», Елена щедро оплатила их услуги, выделила им под контроль часть бизнеса и, образно выражаясь, велела «цвести и пахнуть». Идите на север, мои юные мужи, сказала она, и покоряйте Калифорнию (снова).
— Но зачем ей это? — задал риторический вопрос Бен.
— Затем, что в Калифорнии крутятся огромные деньги, — ответил ему Чон.
Или была еще какая-то причина?
Бен решил обдумать это как следует попозже.
Пока что у них есть дела поважнее — вызволить О, целой и невредимой.
Выкупить ее обратно.
— Я считаю, теперь можно двигаться дальше, — заявил Чон.
В жопу контекст. Пора переходить к контенту.
Надо быть очень осторожными, думал Бен.
Даже больше, чем просто очень осторожными. Если КБ почуют, что мы хотим заплатить выкуп их собственными деньгами, они тут же убьют О.
Так что…
Адрес они нашли в одном из файлов Денниса.
Дом стоял в новеньком квартале на востоке, у подножия гор.
Страна кугуаров, страна хищниц.
Не новых, а старых — здоровых злых кошек.[52]
Деннис уже несколько месяцев держал этот дом под наблюдением. Его арендовал некий Рон Кабраль, известный соратник картеля.
Теперь слежкой занялись Бен с Чоном.
К дому то и дело подъезжали машины, и поздно вечером, и рано утром. Чаще всего — перед рассветом. Вскоре Бен и Чон уже знали, когда приезжают курьеры, когда уезжают, сколько их всего.
Дом служил картелю тайником.
Здесь они хранили деньги перед тем, как упаковать их и переправить на юг.
Или не переправить. В зависимости от обстоятельств.
Чон оставил машину в двух милях от дома и пробрался в густые заросли чапарели, покрывающие склоны холма.
Здорово снова выйти на охоту, подумал он.
Прижавшись к земле, он вытащил бинокль и оглядывал территорию, пока не увидел то, что искал — резкий поворот, который делала дорога вдали от всех построек. Мысленно поставив галочку, Чон запомнил это место.
Пора станцевать рок-н-ролл, в очередном Трататастане, штат Южная Калифорния.
Засада есть засада.
Засада.
Они повторяли план уже раз двести, не меньше.
Во всяком случае, так считал Бен.
Чон же придерживался мнения, что и тысячи было бы недостаточно.
— Это тебе не игрушки, — говорил он Бену.
— Я не спорю, — отвечал тот. — Просто я уже все понял. И запомнил, правда.
Чон знал, что когда настает время непосредственно действовать, из головы все почему-то тут же выветривается. И тогда спасти может только мышечная память, для которой нужно повторение, повторение и еще раз повторение.
Так что они прошлись по плану еще раз.
О блистала на самых разных ток-шоу.
Сперва у Опры.
Опра. …История храброй борьбы… Восхитительного достоинства и силы. Приветствуйте О.
Публика аплодирует. Несколько человек встают. О в скромном сером платье выходит на сцену, немного смущенная бурными аплодисментами, и присаживается в кресло.
Опра. Какой удивительный опыт вы пережили! Расскажите, что дал вам этот опыт? Чему он вас научил?
О. Знаете, Опра, когда так долго находишься наедине с самой собой, не остается ничего другого, кроме как честно взглянуть на себя и свою жизнь. Теперь я гораздо лучше знаю, что я за человек, на что я способна.
Опра (с улыбкой оглядывает женщин в аудитории). «Ну разве она не очаровательна?» — говорит ее взгляд. Она вновь поворачивается к О.
Опра (мягко). Скажите, что же вы о себе узнали?
О. Какая я на самом деле сильная, сильная женщина, с крепким внутренним стержнем, о котором я раньше даже не подозревала…
Аплодисменты.
Опра. А теперь поприветствуем нашу следующую гостью, проявившую необычайную силу духа в очень сложных обстоятельствах — мать О, Паку!
О переключилась на шоу Эллен Дедженерис.
Эллен. А ну-ка скажем привет нашей гостье О!
О, в веселенькой футболке без рукавов, не скрывающей ее татуировки, врывается на сцену. Исполнив несколько танцевальных па, она плюхается в кресло.
Эллен. Ну и крепко же тебе досталось, а?
О. Еще как. Но сперва я хотела бы у тебя спросить — удалось тебе перепихнуть с Порцией де Росси? А то я кое с кем поспорила.
Публика взрывается от хохота.
Станцевав еще разок с Эллен, О переключается на Доктора Фила.
Доктор Фил.…наилучшим образом предсказать поведение человека можно, обратившись к его прошлому. Я считаю, что мы сами виноваты в том, как относятся к нам другие люди. Если вы очутились в заложниках, значит, в глубине души вы этого хотели, но если вы не имеете к этому ни малейшего отношения, то и исправить ситуацию вы будете не в силах. Я ведь не с Луны свалился, я занимался проблемами похищения людей на протяжении последних тридцати пяти лет. На каждую крысу, которую вы видите, есть еще пятьдесят вне поля вашего зрения.
О. Какой же вы дебил!
Доктор Фил. Я готов оказать вам помощь на высочайшем уровне, но только если вы согласитесь ее принять. Но я тут не в бирюльки играю. Нам придется отправиться на самое дно, познать самые темные стороны души, и я, обычный деревенский парень…
О. И редкостный дебил.
Ну нет, вздохнула О, так дело не пойдет.
Бен отвез Чона в «Старую гадость» — дом престарелых, который на самом деле назывался «Новая радость» — туда надо было приехать после полуночи, когда старики уже спят, но до четырех утра, пока они еще не проснулись.
Чон гулял возле дома престарелых, пока не нашел «линкольн» себе по вкусу. На взлом двери ему потребовалось восемнадцать секунд. Еще тридцать — чтобы замкнуть провода и завести машину («плоды даром растраченной юности»), на которой он и уехал. Оставив автомобиль на парковке маленького торгового центра в Сан-Хуан-Капистрано, он дождался Бена.
— Знаешь, что получится, если скрестить мексиканца с китайцем? — спросил он, забравшись к другу в машину.
— Что? — заинтересовался Бен.
— Угонщик, который не умеет водить.
— Ты как? — поинтересовался Чон.
— Возбужден, — признался Бен.
— Ты только не перевозбудись, — предостерег его Чон. — Выкури косячок, расслабься.
— А можно?
— Вполне, — сказал Чон с уверенностью, которой не чувствовал. Ему и раньше приходилось совершать ночные вылазки, но не такие. Впрочем, разница, наверное, небольшая. Надо быть энергичным, но не чересчур.
Бен же просто нервничал, правда, сохраняя при этом вполне сосредоточенный вид.
Они раскурили косячок из хорошей смеси индики и сативы — чтобы успокоиться и взбодриться, но не потерять бдительность.
Пересев в украденный «линкольн», друзья отправились в путь, на восток по Семьдесят четвертому шоссе, известному также под названием «шоссе Ортега», которое, пересекая горы Санта-Анна, тянулось от Мишн-Вьехо до озера Элси-с-нор.
Этимология названия озера такова:
Озеро Элсинор расположено в городке, окруженном изрытыми кротами полями. Там много нор, вот и получается — Элси-с-нор.
Места, которое больше походило на деревню, чем район Ортега, вам в округе Орандж не найти. Тут строили прекрасные плодородные теплицы (они-то нам и нужны) и не менее чудесные лаборатории по производству метамфетаминов (они к делу не относятся). Вскоре они свернули на узкую дорогу, вившуюся между дубовых рощ, которая выгибалась в сторону от широкого шоссе, словно сломанное ребро.
Возле знака остановки у Т-образного перекрестка они съехали на обочину.
Привязав красный лоскуток ткани к двери машины, Чон открыл капот и вытащил кабель для зарядки аккумулятора. Бену он велел лечь на переднее сиденье и надеть маску. Накануне Бен съездил в магазин «Все для вечеринки» в Коста-Месе. Свой выбор он остановил на масках телеведущих ток-шоу. Так что теперь физиономии Лено и Леттермана лежали в машине, дожидаясь, когда им дадут слово.
Бен сидел, пристроив пистолет на коленях и крепко сжимая его рукоятку.
— В дело его пустишь, только если это будет необходимо, — предупредил его Чон.
— Да неужели, — саркастически усмехнулся Бен.
— В остальном тут все как в волейболе, — продолжал Чон. — Главное — концентрация и слаженная работа в команде.
Через несколько минут послышался шум подъезжающей машины.
— Готов? — спросил Чон.
У Бена от волнения перехватило горло.
Чон не почувствовал ровным счетом ничего.
У знака остановки грузовичок притормозил. Верзила на пассажирском сиденье заметил сломавшийся «линкольн», но не обратил на него внимания — пока машина неожиданно не рванула вперед и не перегородила грузовику дорогу.
С какой-то невероятной скоростью из «линкольна» выскочил Чон и направил пушку на водителя. Тот начал было сдавать назад, но быстро передумал, стоило Чону только потрясти пистолетом у его лица. Пассажир тоже потянулся за оружием, но его опередил Бен, возникший у его окна с пистолетом 22 калибра в руках.
— Бросай пушку, — сказал он фразу, которую так часто слышал по телеку, что едва удержался от смеха, произнеся ее вслух. Впрочем, мужчина его послушался и осторожно положил пистолет на пол машины.
Открыв дверь автомобиля, Чон вытащил водителя на улицу и швырнул его на землю. Бен жестами велел вылезти пассажиру.
— Вы не понимаете, на кого наехали, — сказал тот по-испански, выбравшись из машины. — Мы из «Ла Трейнте».
Бен направил пушку на землю — ложись, мол.
Мужчина фальшиво зевнул, демонстрируя, что ему совершенно не страшно, и осторожно улегся, стараясь не запачкать красноватой землей белую рубашку.
Пока Чон держал на мушке водителя, Бен забрался в кузов грузовика и принялся искать деньги. В куче денег был спрятан GPS — прибор для навигации и определения местоположения. Его Бен вышвырнул вон.
— Vamanos,[53] — сказал он.
Двумя выстрелами Чон продырявил передние и задние колеса у грузовика, после чего они с Беном забрались в «линкольн» и умчались.
— Как же клево! — в совершеннейшем восторге кричал Бен.
Его переполнял адреналин — эндорфины бились в клетках с энтузиазмом шизофреника, швыряющего об стенку теннисные мячи. Такого взрыва эмоций Бен еще никогда не испытывал.
— Сосчитай, — велел Чон.
Семьсот шестьдесят пять тысяч пятьсот долларов.
Неплохо для начала.
— Мы нашли «линкольн», — сообщил Гектор Ладо.
— Где? — передернулся Ладо.
— Стоял припаркованным у вокзала Сан-Хуана, — ответил Гектор. — Зарегистрирован на Флойда Хендриксона. Хмырю восемьдесят три года. Он заявил об угоне сегодня утром.
Гектор с Ладо решили поговорить с водителем и pendejo, который ехал с пушкой на пассажирском сиденье.
Они отвезли их на большую заброшенную ферму возле Индио и заперли в ангаре с тракторами и прочим дерьмом. После того как те оказались на грязном полу, возле стенки из гофрированного железа, парочку одолел словесный понос. Они трещали, не умолкая — налетчиков было двое, с двумя пистолетами и дробовиком, и сразу стало понятно, что это настоящие профессионалы.
Ладо и так понял, что налет совершили не любители — они ведь знали когда, где и что будут перевозить. И сразу же выбросили GPS.
— Их было двое? Вы уверены? — уточнил Ладо.
Да-да, закивали мужчины, они абсолютно уверены.
Двое высоких мужчин.
Очень интересно, подумал Ладо.
И на них были маски.
— Что еще за маски?
Ведущих американских шоу.
Джея Лено и этого…
— Леттермана, — вспомнил водитель.
Пассажиру удалось запомнить модель и номер автомобиля.
— Удивительно, что они вас не тронули, — заметил Ладо.
Да, им ужасно повезло, радовалась парочка.
Ну ничего. Недолго вам осталось радоваться, подумал Ладо.
Вряд ли эти двое врут, признал Ладо. Да и сами глупые ленивые трусы тут ни при чем — ну, кроме того, что ничем не помешали налетчикам.
У cabrons[54] в Мексике семьи. Это необходимое условие для работающих в картеле по эту сторону границы — в случае провинности картель мог влиять на работников через их родных и близких.
Какие уж тут рекомендации! Хочешь гарантировать хорошую работу и верность подданных — держишь под рукой всех их родителей, братьев, сестер и даже кузенов. Обычно мужчины, с легкостью рискующие собственной жизнью, очень ценят жизнь своих родственников.
Ладо бросил на землю кнут.
Два высоких парня, говорите…
Нет, не может быть. Как два gueros узнали, где их тайник? Как узнали маршрут, которым пользовались курьеры?
Им это не по силам.
Нет, тут явно поработал кто-то из своих. Может, и не эти два идиота, но явно кто-то из картеля.
— Убери их, — бросил Ладо Гектору.
Модная кафешка на пересечении Ритц-Карлтон-драйв с Тихоокеанским шоссе выходила на побережье.
Чон называл это место не иначе как «Рай для вуайериста». Не раз и не два он присаживался за столик на открытой веранде, заказывал капучино и наслаждался шеренгами молодых богатеньких мамаш, бегающих рядом со своими отпрысками на трехколесных велосипедах. Стройные фигурки, обтягивающие футболочки (или модные свитерки, если холодало) и спортивные штаны в облипочку.
— Это первая смена, — говорил он Бену.
Во второй смене состояли клиентки дорогущего детского сада с той же улицы. Мамочки чуть постарше девиц из первой смены отводили туда детишек и шли вереницами в кафе — побаловать себя латте, а после латте — приятным перепихом с Чоном.
— Им скучно жить, и они вечно дуются на мужей, — объяснял Чон, — идеальные кандидатуры для постели.
— Вот ведь ты прелюбодей.
— Так я же не женат.
— Эх, и что же стряслось в нашем мире с моралью? — вздохнул Бен.
— То же, что и с компакт-дисками, — пожал плечами Чон.
Им на смену пришли более современные, быстрые и простые технологии.
— Что бы сказала О, узнай она про твои грязные делишки, а? Об этом ты не думал? — поинтересовался Бен.
— Ты чего, смеешься? Да она сама мне телок отбирала.
— Да ладно, — не поверил Бен.
Но Чон говорил правду. Если случалось чудо и О просыпалась в такую рань, она присоединялась к Чону и с огромным удовольствием помогала ему «охотиться». Вот эта очень хороша, вот та явно похотливая сучка, вот об этой даже не мечтай, у нее и дома все с этим делом в порядке, а вот посмотри, какая задница, а вот эту я бы и сама отодрала…
— А она сама когда-нибудь?..
— Не-а.
Но этим утром Чон с Беном не думали ни про совершенно не скрытые лесбийские наклонности О, ни про сочных мамашек. Впрочем, про О они думали — как раз когда в кафе зашли Алекс с Джейми.
— Тоже мне, сиамские близнецы, — фыркнул Чон.
Мужчины остановились у стойки и заказали кофе с собой.
Бен и Чон вышли за ними на парковку и забрались на заднее сиденье «мерседеса» Алекса.
— Чего вам? — спросил Бен.
Алекс обернулся и внимательно посмотрел на него.
— Одну из наших машин вчера вечером ограбили, — сообщил он.
Бен и глазом не моргнул. Он, сын двух чрезвычайно любопытных психотерапевтов, прекрасно знал, как вести себя на допросе.
— И что?
Алекс в этом деле явно был новичок. На адвокатской морде были написаны все его мысли.
— Ну, может, вам об этом что-нибудь известно?
— Да, может, я и впрямь что-то знаю, — с радостью воспользовался предложенным словом Бен. — Вернее, знал бы, если бы имел к этому делу хоть малейшее отношение. Но так как это не так, сообщить мне вам нечего.
Играть со словами всегда очень приятно.
Алекс перевел свой испытующий взгляд на Чона.
Ну очень действенно.
С тем же успехом можно было играть в гляделки с ротвейлером.
— Ладно, — наконец сказал он.
Чон есть Чон, а Бен есть Бен.
— И не звоните мне больше без повода, поняли? — недовольно буркнул Бен. — Как там О?
— Кто?
— Кто? — не поверил своим ушам Чон. Он уже собирался дать парню по морде, когда вмешался Бен:
— Офелия. Но мы зовем ее О. Девушка, которую вы похитили. Как у нее дела? Мы хотим с ней поговорить.
— Возможно, это удастся устроить, — протянул Алекс.
Бен отметил его неуверенный тон.
Одно из двух — либо Алекс не хочет брать на себя ответственность за это решение, либо просто не имеет права его принимать.
Интересно.
— Выясните это, — велел Бен и открыл дверь машины. — Надеюсь, у вас все? А то нам пора: Чону — разрушать семьи, а мне — выращивать траву.
Друзья проследили, как «мерседес» выехал с парковки.
— А ты молодец, — похвалил его Чон. — Как думаешь, они и впрямь что-то заподозрили?
— Если бы они что-нибудь заподозрили, мы бы уже повстречались с мистером Бензопилой, — пожал плечами Бен.
Вдвоем они направились обратно к кофейне.
— Кстати говоря, — заговорил Чон, — мне кажется, я семьи не разрушаю, а укрепляю.
— Да неужели?
— Еще как.
Существует ошибочное мнение, что проще всего воровать у наркобаронов — мол, жертвы никогда не обращаются в полицию.
Э-э-э, как вам сказать…
Они, может, и не будут писать официального заявления о грабеже, но это еще не значит, что они не обратятся в полицию.
Просто это должна быть правильная полиция.
Алекс был знаком с парочкой правильных полицейских — например, с Брайаном Берлингером, помощником шерифа по округу Орандж и по совместительству владельцем миленького коттеджа в курортном городке Биг-Беар-Лейк, где он отдыхал в праздники и выходные. Именно поэтому он и сидел сейчас за компьютером, пытаясь выяснить, в каких магазинах округа продаются маски Лено и Леттермана.
Темой следующего нападения Бен избрал кинематограф.
— Знаешь, кажется, я потихоньку превращаюсь в гомика, — сообщил он Чону.
— Ну, я не удивлен, но с чего ты это взял?
— Мне до неприличия нравится эта идея с тематическими переодеваниями, — сказал Бен, попутно разглядывая в интернете каталог масок. — Если с травкой и грабежами у меня не выгорит, займусь, пожалуй, планированием вечеринок.
— И сосанием членов.
— Ну да, голубым без этого не станешь, — признал Бен, изучая ассортимент. — Кого предпочитаешь, Бреда Питта или Джорджа Клуни?
— Эти уж далеко за пределами голубизны. Тут и гей станет выглядеть стопроцентным натуралом.
— Выбирай давай, — поторопил друга Бен.
— Клуни, — решил Чон.
Бен нажал кнопку «купить».
Чон в это время сидел, уставившись в другой ноутбук, где загружалось приложение «Гугл-Земля». Место своего следующего преступления они рассмотрят с высоты птичьего полета.
На этот раз их врасплох застать не удастся.
Они будут настороже, это уж точно.
Ладо всем сказал — заметите кого на обочине, не останавливайтесь, не притормаживайте — наоборот, давите на газ что есть сил.
Продолжайте ехать, несмотря ни на что.
Раскидав по грязной дороге гвозди, Бен с Чоном аккуратно присыпали их землей.
Они тоже смотрели «Копов» («Плохие ребята, что же вы будете делать, когда за вами придут копы?»).
Затем они залезли в свою рабочую машину и поехали к плантации авокадо возле Фоллбрука.
— Ну что, по гуакамоле? — пошутил Бен.
Не очень смешно, прямо скажем.
Они уже начали нервничать — челюсти у Чона словно стянули гаечным ключом, а Бен постоянно дергал коленом, будто у него приступ падучей.
Ну да с этим он справится.
Все-таки не зря нападение с целью грабежа так называется, подумал он. Вот и на меня трясучка напала.
Тут до него донесся шум подъезжающей машины.
— Поехали, — скомандовал Чон.
Раздался легкий хлопок — колесо попало на гвоздь. Чон перегородил проезд автомобилем, и они принялись за работу. Схема такая же (отработанная многочисленными тренировками) — Чон взял на себя водителя, Бен — пассажира.
Все прошло благополучно, как и в первый раз.
Восемьсот двадцать тысяч на двоих — гонорар, недостойный таких звезд, как Клуни и Питт. Они на такие копейки разве что пообедать могут. Впрочем, для халтурки в зарослях авокадо — очень даже неплохо.
— Бред Питт и кто? — переспросил Ладо.
— И Джордж Клуни, — ответил водитель.
— Они в «Одиннадцати друзьях Оушена» вместе снимались, — сообщил пассажир.
— И в «Двенадцати» тоже, — добавил водитель.
— Заткнитесь оба, — велел им Ладо и набрал номер Алекса.
Не нашелся ли магазин, продавший эти чертовы маски?
Их поиски свелись к пяти магазинам, и Берлингер уже проверял их.
Вот что сказал ему Алекс.
Выслушав его, Ладо отправился в Алисо-Бич.
— Что? — удивился при его виде Бен.
Разве я:
Не выращивал травку?
Не обрабатывал своих розничных продавцов?
Не обслуживал своих покупателей?
Разве я плохо себя вел?
— Где ты был вчера ночью? — Взглянул ему прямо в глаза Ладо.
Бен не моргая уставился на него в ответ.
Так они и стояли, вылупив друг на друга глаза. Черные глаза Ладо частенько высматривали ложь в чужих глазах, частенько видели, как ему врут — на улице, в помещении, где угодно. И они частенько видели, как обладатели лживых глаз висели потом на крючьях для мяса. В общем, не каждый смог бы взглянуть в его черные глаза и соврать.
Бен смог.
— Дома. А что?
— На одну из наших машин вчера напали.
Бен не сдался и не отвел глаз.
— Мы тут ни при чем.
— Да?
— Да, — повторил Бен. — Вы бы лучше на своих собственных людей внимание обратили.
Ладо хрюкнул. Что значило — мои люди таким не занимаются.
Еще бы.
Три года назад двое его людей стали сбывать на сторону часть кокаина, который картель производил в Нэшнл-Сити.
Карлос и Фелипе думали, что они очень умные. Что им все сойдет с рук.
Как выяснилось, они ошибались.
Ладо отвез их на один склад в Чула-Виста. И на глазах у Карлоса засунул Фелипе в мешок, туго его затянул и подвесил к балке.
И принялся играть в пиньяту.[55]
Он бил мешок палкой до тех пор, пока брызги крови и осколки костей не полетели на пол, словно конфетки и монетки.
Карлос во всем признался.
Бен слушал его со скучающим лицом.
Ему плевать.
Думал он только об одном — ты что, пытаешься испугать меня, рассказывая такие истории? Съездил бы лучше в Конго, козел чертов. Или в Дарфур. Увидел бы то, что видел я, и попробовал бы тогда запугать меня своими страшилками.
Ладо не собирался его запугивать:
— Если я выясню, что за нападениями стоишь ты, твоей шлюхе конец.
Бен знал, что, мелькни в его взгляде хотя бы намек на страх, Ладо сразу все поймет.
Так что он посмотрел прямо в его черные глаза и подумал:
А пошел ты.
После встречи Чон установил за Ладо слежку.
Тот поехал в жилой квартал Дана-Поинт возле пристани, зашел в многоквартирный дом и провел там около часа.
Чон подумывал было найти его там и покончить со всем раз и навсегда.
Нет, так нельзя, с сожалением подумал он.
Из подъезда Ладо вышел одновременно с хорошенькой женщиной лет тридцати или около того. Ладо забрался в свою машину, она — в свою.
Чон запомнил ее номер и продолжил слежку.
Вслед за Ладо он направился в офис компании ландшафтного дизайна в Сан-Хуан-Капистрано.
Выходит, когда он не стрижет всем подряд головы — стрижет лужайки, понял Чон.
— Надо бы нам что-нибудь предпринять, — заметил Бен. — Чтобы отвести от себя подозрения.
— Например?
— Ну, — протянул Бен. — Они нас грабят, правильно?
— Можно и так сказать, — кивнул Чон. — Забрали у нас все, что только можно (пардон за искаженную цитату, мистер Боб Дилан).
— Тогда давай сами себя ограбим, чтобы они поняли, что так просто им все с рук не сойдет, — предложил Бен.
(И вы, мистер Саль, тоже нас простите.)
Гарри — садовод в одной из теплиц на востоке Мишн-Вьехо, очкастый фанат биологии двадцати с лишним лет, который понял, что, выращивая уникальные гибриды марихуаны для Бена, можно заработать гораздо больше, чем преподавая ботанику обалдуям-первокурсникам, которым эта ботаника и даром не нужна.
— Ну, все готово? — спросил у него Чон.
— Готово, — нахмурившись, кивнул Гарри. Его совсем не радовало, что любовно взращенные им растения придется продавать КБ — этим тупым корпоративным дикарям, неспособным оценить тонкие ноты его изысканной травки.
— Ты можешь ехать, — сообщил Чон, — мы и сами тут справимся.
— Серьезно? — обрадовался Гарри.
— Давай-давай, олух царя небесного, шевели булками, — велел ему Бен.
Гарри и его булки с радостью исполнили его приказание.
Через час приехали курьеры из картеля.
Произошел быстрый обмен.
Деньги в обмен на траву.
Курьеры уехали, и друзья подождали еще пару минут.
— Ну, — выдохнул Бен. — Руки вверх! О, да, это ограбление, — добавил он.
— Прекрати дурачиться, — оборвал его Чон.
Но Бен вошел в раж.
— Всем на пол, живо! Будете слушаться — не пострадаете. Только не корчите из себя героев, если хотите попасть к детишкам и женам домой живыми и здоровыми, — вдохновенно нес он.
— Да заткнись уже! — буркнул Чон.
Бен набрал номер телефона Алекса и сообщил, что у них возникла небольшая проблема.
— Сначала вы меня обдираете как липку, а теперь вообще без штанов решили оставить? — возмущался Бен. — Знаешь, Алекс, жадность есть жадность, но всему должен быть предел! Я и так согласился на грабительские условия, а вы отбираете у меня те малые крохи, что я от вас получил? Это какая же скидка получается — процентов сто? Как-то чересчур, вам не кажется?
Они сидели за уличным столиком забегаловки «Тако Папы» в Саут-Лагуне. Если захотите попробовать на самом деле вкусные рыбные тако — приезжайте к «Папе». А не захотите — не приезжайте.
— Ты вообще о чем? — не понял Алекс.
— О том, черт тебя подери, что через пять минут после того, как ваши ребята забрали товар, приехали другие «ребята» и забрали всю нашу выручку! — прошипел Бен.
— Ты шутишь, да? — не поверил Алекс.
— А что, похоже, что я шучу?
— Ну, вообще-то за то, что происходит после непосредственно продажи товара, мы ответственности не несем, — вспомнив, что он адвокат, заюлил Алекс.
— Вот только на этот раз тут явно поработали свои, — возразил Бен.
Формально говоря, он даже не погрешил против истины.
— С чего это ты так решил? — Алекс побледнел.
— А кто еще был в курсе?
— Твои люди.
— Я в этом бизнесе уже восемь лет, и меня еще ни разу не грабили мои же люди.
— А как выглядели эти твои грабители?
— Так как они явно не идиоты, на дело они вышли в масках.
— Каких еще масках?
— Мадонны и Леди Гаги.
— Прекращай свои шуточки, — поморщился Алекс. — Не время сейчас.
— Согласен, — кивнул Бен. — Они по большей части молчали, но по некоторым их репликам я понял, что они скорее с южной стороны границы, чем отсюда.
Алекс на минуту задумался.
— Может, вам усилить свою охрану? — решил не сдавать позиций он.
— А может, вам обратить внимание на свою? — парировал Бен, подхватывая свой тако и поднимаясь со стула. — Ладно, держи меня в курсе. И хорошо бы такое больше не повторилось.
— А деньги на выкуп вы уже собрали? — Алекс решил оставить последнее слово за собой.
— Пока нет, — отрезал Бен.
— Он из меня прямо душу вытряс, — жаловался Алекс Ладо.
Они стояли в кладовой «Тако у Мачадо» в Сан-Хуан-Капистрано. Алексу тут не нравилось — повсюду воняло сырой курятиной, а в сырой курятине, как известно, полным полно всяких опасных бактерий. Он старался ни до чего не дотрагиваться.
Ладо прекрасно видел, что его коллеге противно тут находиться, и наслаждался его мучениями.
Пусть этот белорожий маппи[56] не забывает, где его корни.
— Ну и? — поднял брось Ладо.
— Он во всем винит нас.
— И что?
— Он из меня всю душу вытряс, — вновь заныл Алекс.
— Ты это уже говорил.
В кладовку заглянул парнишка в поисках банки помидоров в собственном соку. Ладо на него так посмотрел, что тот, перепугавшись, быстренько ретировался.
— Тех курьеров ты же к ним послал, — продолжал Алекс. — Как считаешь, может кто-нибудь из них быть к этому причастен?
— Я узнаю.
— Потому что у нас из-за этого такие непри…
— Я же сказал — все узнаю.
Ладо пребывал в дурном настроении. Уже утром он проснулся злой на весь свет, да и вечер не обещал ему ничего хорошего. Стоило ему продрать глаза, как Делорес тут же принялась капать ему на мозги: у младшенького двойка по алгебре, трещала она, явно наслаждаясь звуком собственного голоса.
Ладо так и подмывало заорать ей: «Да заткнись ты! У меня тут настоящие проблемы!» Еще трое cabrons утром не заявились на работу, и ему пришлось срочно ехать к торговому центру и рыскать там в поисках нелегалов, согласных на любую работу. А теперь еще и новый геморрой ему на задницу — эти gueros разнылись, что их, видите ли, обчистили. Добро пожаловать в клуб, ребятки.
— Я все разузнаю, — повторил он и, выйдя из кладовки, заказал себе буррито с соком и вернулся за руль. На часах уже половина первого, а у Глории перерыв на обед всего час. Она работает в парикмахерской в Дана-Поинт. К счастью, квартира у нее прямо напротив этой забегаловки.
У Ладо был ключ от ее дома, и когда он поднялся по лестнице, она уже ждала его на кровати. Девушка лежала в одном лишь нижнем белье — темно-коричневом лифчике и трусиках — тех самых, что ей подарил Ладо. Белье подчеркивало ее аккуратную грудь и совершенно не скрывало пышный зад.
— Ты поздно, малыш, — заметила она.
— Перевернись, — велел Ладо.
Глория тут же встала раком.
Ладо разделся, залез на кровать позади нее и спустил ей трусики. Он очень гордился собой — еще бы, она до него даже не дотронулась, а у него уже стоит! Неплохо для мужчины в его возрасте.
Ладо пробежался пальцами по спине девушки и почувствовал, как та задрожала. Кожа у нее мягкая, как масло. Ладо раскрыл пальцами ее ложбинку и ласкал, пока она не застонала от удовольствия, а яйца у него не одеревенели. Тогда он притянул Глорию к себе и перевернул ее снова. Она с готовностью взяла в рот, а потом довершила дело рукой.
Презервативы Ладо терпеть не мог, но и детей больше не хотел.
Выйдя из ванной, Глория прилегла рядом с ним на кровать и запустила руку в его волосы.
— Какой ты обросший, — заметила она. — Надо тебе заглянуть ко мне на стрижку.
— Загляну, — пообещал Ладо.
— У меня клиентка на два часа, — поднявшись с кровати, принялась одеваться Глория.
— Наплюй на нее, а?
— Легко сказать — наплюй. Мне работать надо.
— Я тебе заплачу.
— Нет, она постоянная клиентка, ее динамить нельзя, — покачала головой Глория.
Черная блузка туго обтягивала ее грудь. Наверняка мужики ей кучи чаевых оставляют, подумал Ладо. Ему бы взревновать, но нет — такие мысли заводили Ладо еще больше, и Глория об этом знала. Иногда она даже рассказывала ему, как торчат члены ее клиентов, когда они прижимаются к ней бедрами.
— Спорим, своих женушек в эти дни они дерут, как в последний раз, — говорил Ладо.
— Наверняка, — соглашалась Глория.
Поцеловав Ладо на прощание, она ушла. Он же натянул штаны и побрел на кухню — прихватить пива из холодильника. Затем сел и принялся смотреть какое-то тупое ток-шоу по телеку.
Как же хорошо хоть ненадолго расслабиться.
Тут заорал мобильник. Звонила Делорес.
Придя на работу, Глория натянула черный рабочий халат.
Тери, протягивая чашку кофе, игриво ей подмигнула.
— И зачем я это делаю? — вздохнула Глория. — Чувствую себя потом грязной опустившейся развратницей.
— Вот тебе и ответ, — ухмыльнулась Тери.
Ладо сидел на открытой трибуне перед «домом»[57] и смотрел за игрой Франциско. Ноги он слишком близко ставит, заметил Ладо. Надо будет дома ему об этом сказать.
— Это ведь ты забирал товар у этих новеньких, да? — обратился он к Гектору.
Тот кивнул.
Франциско перешел к подаче и провел по объявленному страйку хорошую низкую подачу.
— А больше ты ничем не занимался, Гектор? — спросил Ладо.
— В каком смысле? — непонимающе уставился на него Гектор.
Франциско готовился к новой подаче. Ладо понял, что сын сейчас пошлет фастбол. На левой части поля стоял младшенький, чуть не засыпая от скуки. Знал, что в его сторону мяч не полетит. Прав, конечно, подумал Ладо, но нельзя же стоять на поле такой сонной мухой.
— Ты случаем за две команды разом не играешь?
— Нет! — возмутился Гектор.
Полетел фастбол, прямо из середины поля, но свинг[58] парня остался позади. Гектор ведь хороший мужик, давно на них работает, лет шесть уже, кажется. Никогда ни неприятностей с ним, ни проблем не было.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь возомнил, будто на этих gueros можно наехать только потому, что они у нас новенькие и вообще не особо крутые. Люди должны знать, что они находятся под моей защитой.
— Я все понял, Ладо.
Еще бы ты не понял, мексиканская ты жопа. Кто под зонтиком Ладо, того дождик не поливает, это известно.
— Хорошо, — кивнул Ладо. — И чтобы следующая твоя с ними встреча прошла без сучка без зазоринки.
— Так и будет, — пообещал Гектор.
Следующую подачу Франциско провалил, как Ладо и думал. Он у меня молодец, умный парень — специально послал противнику плохой удар, чтобы проверить, как он прореагирует. Умно, очень умно.
— Как поживает твой брат? — спросил Ладо. — Антонио, кажется. До сих пор торгует машинами?
Он услышал, как замерло сердце у Гектора.
— Да, Ладо. У него все в порядке. Антонио обрадуется, узнав, что ты о нем спрашивал.
— А как его семья? Две дочки, верно?
— Да. У них тоже все хорошо, dio gracio.
Франциско тем временем встал в винд-ап.[59] Позиция узкая, но у парня хороший длинный крученый удар, так что ему все сошло с рук. Посланный им мяч обрушился вниз, отбивающий попытался просвинговать, но промахнулся.
Двое противников из игры выбыли.
А Гектор теперь знает, что, вздумай он нагреть на поставках руки, его быстро пришлепнут — но сначала в Тихуане уберут его брата, невестку и племянниц.
— Делорес! Привет-привет! — воскликнул Гектор.
Обернувшись, Ладо увидел Делорес, которая спускалась к ним, обмениваясь приветствиями с другими мамашами. Вскоре она уселась рядом с мужчинами.
— Ого. Это что же, я пришел вовремя, а ты опоздала? — ухмыльнулся Ладо.
— Я ждала, когда придут рабочие по поводу крыши, — ответила его жена. — И разумеется, они опоздали.
— Я же сказал, что сам этим займусь.
— Ну да. И когда же? Зима обещает быть дождливой, а крыша вся в дырах. Младший уже отбивал?
— Еще нет. Скорее всего, в следующем иннинге будет.
Франциско послал лоу-бол — паршивенький, но отбивающий его баттер сумел им воспользоваться. Пока Франциско спешил на скамейку запасных, зажав перчатку под мышкой, Ладо стоя ему аплодировал.
— Давай отвезем ребят в «СРК» после игры? — предложил Ладо жене.
— Я не против, — ответила Делорес.
От него так и разило этой его шлюхой-парикмахершей.
Мог хотя бы душ принять, подумала она.
Она чуяла его запах.
Запах его пота, его дыхания.
Он приближался.
О отвернулась в сторону, но Он стоял прямо над ней, дышал ей в лицо, смотрел на нее своими холодными черными глазами.
Она
Плакала, она
Задыхалась от ужаса, она
Не могла его выключить, не могла, не могла.
Но так больше нельзя, сказала себе О.
Она сделала глубокий вдох. Все, милая, хватит изображать из себя девочку-ромашку. Пора показать зубки. Продемонстрировать свои железные яичники. Соскочив с кровати, О принялась колотить в дверь.
— Эй, вы! — заорала она. — Я требую доступа в интернет!
Ей просто жизненно необходим этот чертов интернет.
Ей нужен интернет, нужен компьютер с доступом в интернет. Уж будем надеяться, у них тут в этой дыре (где бы она ни находилась) есть wi-fi, а не DSL или, прости господи, модем. Пусть обеспечат ей все это плюс телек — спутниковый, не меньше! Если я пропущу хотя бы еще одну серию «Холостячки», я потом ничего не пойму. Еще я хочу свой айпод и доступ к аккаунту в айтьюнс, и еще нормальных салатов на обед — если они продолжат кормить ее бутербродами, из комнаты ее придется вытаскивать погрузчиком — и из заточения она отправится прямо на ранчо для жирных в Ла-Косте, уж Паку-то описается от счастья, узнай она о таком, и к слову о мамаше…
— В ваших же интересах обеспечить мне интернет, — громко говорила двери О. — Когда у моей мамочки нет возможности говорить со мной каждые двадцать семь минут, она впадает в панику. Вот увидите, она скоро начнет звонить в ФБР, и если я не ошибаюсь, один из моих отчимов, — Четвертый, кажется — он ведь федерал! — На самом деле Четвертый работал в Федеральном бюро страхования банковских вкладов, но какая на фиг разница? — Так что связи у моей мамочки — ого-го! И да, еще мне надо поговорить с друзьями, сказать, что со мной все в порядке — ну или около того, — да и вообще, вам что, сложно мне хоть раз мартини принести?
В комнату вошел Эстебан.
И он знать не знал, что ответить этой сумасшедшей.
— Так, как тебя зовут? — бросила О.
— Эстебан.
— Миленько, — кивнула О. — Так, Эстебан, вот чего я хочу… — И О повторила все свои требования.
Эстебан согласился передать ее просьбы наверх.
В буквальном смысле наверх — из подвала, где сидела О, парень поднялся сначала к Алексу, затем к Ладо и наконец к Елене.
Которой довод про Паку показался достаточно убедительным.
Телевизионная эпопея с поисками пропавшей девицы мне сейчас совершенно ни к чему, решила Елена и велела обеспечить О компьютер и ограниченный доступ к Сети. И обязательно читайте ее письма к матери, приказала она, чтобы девчонка не намекнула как-нибудь на то, где ее держат. И пусть общается со своими друзьями, ради бога. В конце концов, они же наши деловые партнеры.
У меня и так уже есть одна испорченная непослушная дочь, подумала Елена.
Вторая такая мне не нужна.
Вот что О написала Паку:
Дорогая мамочка,
Привет тебе из Парижа, вернее — bonjour! Тут очень здорово — Эйфелева башня и все такое.
И pain au chocolat[60] очень вкусные, но ты не бойся, я их не очень много ем. А француженки, сучки такие, все ужасно худые. Скоро позвоню.
Твоя дочь Офелия.
Работники картеля не идиоты — они специально перенаправили это электронное письмо через парижский филиал, чтобы не вызывать подозрений.
А вот что О написала Бену и Чону:
Ребята, привет.
Вытащите меня из этой джопы.
143.
О
— Может, они сами это сочинили? — с сомнением произнес Чон.
— Нет, это она, — возразил Бен.
— Откуда ты знаешь?
— А кто бы еще написал «джопа»?
«Мы тебя обязательно вытащим», — ответили они О.
А потом сели думать, как же им это обещание выполнить.
Проблема была в том, что картель поменял дислокацию всех своих тайников с деньгами.
Смех смехом, но это правильный шаг.
Предупреждение лучше лечения. Ладо с Еленой провели мозговой штурм и приняли решение — новые тайники и новые маршруты на какое-то время решат проблему налетов. А пока можно будет понять, откуда идет утечка.
Так что Бен с Чоном остались без работы. Раньше они узнавали адреса тайников из отчетов Денниса, но теперь все они стояли пустые и заброшенные.
Как говорится, сегодня тут, а завтра там.
Или, как говорил Чон, сегодня крут, а завтра в хлам.
Воруя у самих себя, они, конечно, отвели от себя подозрения, но вот денег совсем не заработали. Травка и деньги за нее вообще страхованию не подлежат, знаете ли. («Алло, „Стейт Фарм“? Скажите, пожалуйста, какую сумму составит страховой взнос для тонны сладких снов?[61] Алло? Алло?») Даже этот чертов геккон на это не пойдет, не говоря уж о других неандертальцах.
Да и вообще, хочется спутать им карты. Чон прекрасно знал, что такая гражданская война идет бесконечно. Ты решаешься на какой-нибудь ход, враг тут же корректирует свои действия. Ты что-то меняешь в ответ, противник делает то же самое. И так продолжается еще очень долго.
— Мы бы могли на них напасть, когда они приедут за травкой, — предложил Бен. Теперь он возомнил себя Бутчем Кэссиди. — Но деньги мы и так и так получим, так зачем дергаться?
— Незачем.
Но тогда они останутся с травкой, за которую только что получили деньги…
И это очень неплохо — потому что травка в каком-то смысле даже лучше денег, учитывая состояние экономики. Например, травка не зависит от колебаний курса евро.
Так что они придумали новый новый план: продать КБ травку, а затем ее у них украсть.
Потому что после этого отследить ее будет невозможно.
Рейган и Форд.
Ограбление по-республикански.
Бен категорически отказался от маски Рейгана (несмотря на то, что Бен почти буддист, характер он показывать умеет), так что ее взял себе Чон. Бен натянул маску Форда и, влезая в машину, тут же стукнулся головой.
— Я знатный борец с пиратами,[62] — объяснил Бен.
Чон его веселья не разделил.
— Учти, на этот раз все может пройти не так гладко, — предупредил он.
— Ну да, у нас все хиханьки да хаханьки, пока кому-нибудь глаз не вышибут, — согласился Бен.
Бен с Чоном сидели в украденном «вольво»-универсале, который они припарковали в округе Ортега в полумиле от теплицы.
Да-да, «вольво»-универсал.
— «Вольво»? — пораженно спросил Бен, когда Чон вернулся с угнанной машиной. — Ты что, серьезно?
— Да они непрошибаемые, как танки.
И еще неуправляемые. Зато красиво бьются.
В общем, друзья сидели в «вольво» и наблюдали, как грузовик картеля заехал в теплицу, забрал урожай и выехал обратно. К теплице вела только одна дорога, так что возвращаться он будет все равно мимо них — уже загруженный первоклассной травой сорта «ультра».
— Ремень пристегнул? — спросил Чон, услышав шум подъезжающего автомобиля.
— Столик закреплен, а спинка сиденья приведена в вертикальное положение, — отозвался Бен.
— Полный вперед! — выкрикнул Чон фразу из фильма «Зверинец» — он, как и Бен, был большим поклонником этого шедевра Джона Лэндиса.
Они врезались в грузовик под углом, ударив его в правый бок. Прежде чем машина успела затормозить, Чон выскочил из «вольво» и подбежал к водителю. Показав ему дробовик, он заставил его вылезти наружу. Бен занялся пассажиром. Водитель уже лежал на земле, а Чон лез внутрь грузовика, как вдруг…
В жизни всякая мерзость никогда не происходит как в фильмах — будто в замедленной съемке.
Наоборот, все случается очень быстро.
Ужасающе быстро.
Чон запрыгнул на водительское сиденье, и…
Прогремел выстрел.
Очень, очень громко.
Все остальное произошло в тишине — ну, не совсем в тишине — у Бена, например, почему-то зашумело в ушах.
Чон крутанулся и упал назад.
Бен закричал и принялся выпускать пули в багажник грузовика.
Дверь машины приоткрылась, и оттуда вывалился мужчина, весь в пулевых отверстиях.
Чон распрямился и начал стрелять из дробовика.
Мужчину отшвырнуло к грузовику, словно он был манекеном для краш-тестов.
Чон оттащил его тело и сел за руль.
К нему присоединился Бен, и они помчались вдоль по дороге.
Бена всего трясло.
— Тихо-тихо, — успокаивал его Чон. — Расслабься.
— Я человека убил!
— И слава, блин, богу, — откликнулся Чон.
Первый выстрел чуть его не задел. Второй бы его убил, если бы Бен не открыл огонь. Чон взглянул на друга — лицо исказила гримаса боли, по щекам струятся слезы.
В первый раз всегда тяжко приходится.
В таком деле невинность терять чертовски неприятно.
Но переживать и терзаться угрызениями совести обычно некогда.
Помнится, вокруг все так и кишело бойцами «Аль-Каиды». Повсюду гремели выстрелы, товарищи Чона падали как подкошенные. Чон лежал, прижавшись к земле. Усилием воли он заставил себя поднять голову, найти противника и сделать выстрел.
Убил человека, дружок? Молодец. Убей еще парочку.
— Успокойся, — говорил теперь Чон другу.
— Не могу, — покачал головой Бен.
— Ты что, думал, мы тут в шашки с ними играть будем? А, Бен? — спросил он.
Разве ты не понимаешь, что дальше будет только хуже?
Сконцентрируйся, приказал себе Бен.
Самое главное сейчас — спасти О.
Одного из людей картеля убили, и наверняка они сочтут, что с этим надо что-то делать. Вполне возможно, что это что-то сделают с О — если хотя бы на секунду заподозрят, что Бен с Чоном имели какое-то отношение к нападению на грузовик.
Значит, надо перевести стрелки на кого-то еще.
Жалко, конечно — травки в грузовике было на несколько сотен тысяч долларов, но ничего не поделать — придется от нее избавиться. Свалить и травку, и всю вину на Кого-то Еще.
Некрасиво. И нехорошо.
Они отвезли грузовик в Дана-Поинт.
Дана-Поинт — старый серферский городок, еще сохранивший атмосферу былого разудалого веселья. Когда-то серферы наградили его прозвищем «Смертоносная Дана» за огромную волну, образующуюся прямо у мыса Дана-Поинт. Но потом там построили пристань, и все волны сошли на нет. Все, что осталось от «Смертоносной Даны» — одноименный (отличное словечко, кстати) магазин серферских принадлежностей.
Еще в Дана-Поинт был маленький, но вполне сформировавшийся латиноамериканский район с маленькой, но набирающей обороты проблемой роста преступности. Бен задумал подкинуть этим растущим проблемным преступникам проблемку посерьезнее. Въехав в латинский квартал, Бен с Чоном нашли симпатичный тупичок и бросили там машину.
Домой они вернулись пешком.
По дороге домой Бен устроил себе сеанс самоанализа в стиле Сократа.
Итак, ты лишил человека жизни.
Да, но это была самозащита.
Не совсем — ты на него сам напал, значит, защищался он, а не ты.
На самом деле он первым меня ограбил.
Получается, я не виноват?
Нет, конечно, виноват. Но вытащив пушку, он не оставил мне выбора.
Разумеется, выбор был. Разве поистине высокоморальный человек не позволил бы убить себя, вместо того чтобы лишить жизни другого?
Наверное. Но я действовал на автомате.
Вот именно. Ты не подумал.
Времени на размышления не было. Только на действия.
Но ты сам поставил себя в такие условия. Сам решил совершить налет, сам взял с собой оружие. Ты принял эти решения.
Он бы меня убил.
Ну вот, теперь ты повторяешься.
Он бы убил моих друзей.
Значит, ты спасал их, а не себя?
Да не знаю я, что я делал, ясно?! Я вообще больше себя не узнаю. Я уже не знаю, кто я такой.
У нас все хиханьки да хаханьки, пока кому-нибудь не выбьют мозги.
Когда грузовик с травкой не вернулся, Гектор со своими подручными отправился по тому же маршруту. Вскоре они наткнулись на двух их людей, которые сидели рядом с трупом, валяющимся на дороге.
В руке мертвец так и сжимал пистолет.
Ладо осторожно завернул его в брезент и почтительно положил в фургон.
— Похороните его, как надо, — велел он. — Он умер, выполняя свой долг. И передайте его родным деньги.
Раздав приказания, он отправился на поиски убийц.
Двое начинающих гангстеров из Дана-Поинт сразу заприметили странный грузовик. На то, чтобы его взломать, им понадобилось пятнадцать секунд.
Отогнав его к Доэни-Бич и открыв кузов, они никак не могли поверить своему счастью.
Сколько травы! Горы yerba.
— Как думаешь, сколько бабок за нее дадут? — вытаращив глаза, прошептал Сал.
— Кучу, — ответил ему Джампи.
Mucho dinero.
Ребята не удержались и попробовали травку — отщипнули себе кусочек от целого кирпича.
— Эй, hermano, это что тут, кровь?
— Mierdita, а это волосы?
Они затянулись.
Ну крутотень, cabron.
Им дало по шарам уже и с первой затяжки, но они каждый сделали по три. Через пять минут они уже укурились как незнамо кто.
— Мы богаты, — сказал Джампи.
— Где нам ее продать? — задумался Сал.
— Такую крепкую шнягу где угодно купят, — отозвался Джампи.
Пару минут они обдумывали эту приятную мысль. Затем вдруг Сала осенило.
— Ты только подумай, — сказал он другу, хоть размышления и не входили в его привычку, — мы ведь вытянули свой счастливый билет.
Они уже какое-то время пытались пробиться наверх. Может, им наконец повезло и Господь улыбнулся им, поставив этот воображаемый штампик на руку, с которым их впустят в любые, даже самые крутые клубы?
И даже в VIP-залы.
Бен и Чон вернулись домой. Было бы подозрительно, если бы они этого не сделали.
— Если не поедем сейчас, можем никогда больше туда не попасть, — резонно заметил Бен. — Они сразу поймут, что это были мы.
Так что они приехали обратно в квартиру Бена и приготовились к возможному нападению. Они вытащили на свет божий весь арсенал Чона — дробовики, пистолеты, обрезы, пулеметы. Но даже мексиканцы не осмелятся нападать на элитное жилье средь бела дня в Лагуне.
Если захотят нас достать, им придется выждать, понимал Чон.
Как минимум до наступления темноты.
Но скорее всего они запасутся терпением всерьез. Подошлют к их дому хороших спецов, которые будут сидеть в засаде и поджидать подходящего момента.
Может, так, а может, и нет.
Нападения они так и не дождались. Зато им пришла эсэмэска.
В которой Бена пригласили в гости. Одного.
— Они тебя тоже захватят, — предрек Чон.
— Или прибьют на пути туда. Или обратно, — предположил Бен.
— Сомневаюсь. Наверняка сначала они захотят тебя помучить. Скорее всего, запишут твои пытки на пленку, чтобы другим неповадно было.
— Ну спасибо, — буркнул Бен.
Но в гости все-таки пошел.
Как известно, лучшая защита — нападение.
Бен встретился с Ладо и Алексом в людном месте, возле пляжа Таун-Бич. Выслушав новости об очередном налете и намеки на то, что это его вина, он взорвался.
— Мать вашу, вы вообще что-нибудь с этим делать собираетесь?! — возмущался он. — Я восемь лет в этом бизнесе, и у меня еще никогда не было такого геморроя. Связался с вами на свою голову, и меня еще и ограбили, а теперь вот вы говорите, что у вас кого-то убили!
— Да успоко…
— Сам ты успокойся, — толкнул он Алекса в грудь. — Я думал, вы, блин, картель Баха, то-се, крутые ребята! Предложили мне крышу, такие все из себя. Знаете, может, девиц на улицах вы и умеете кадрить, но вот что касается…
— Хватит, — оборвал его Ладо.
Бен умолк, но закачал головой и быстрым шагом пошел вперед.
Денек был просто загляденье, особенно на пляже.
В воде барахтались пловцы.
Высокие, гибкие и стройные девушки играли в волейбол. Мышцы на их обнаженных животах были туго натянуты.
Парни заняли площадку для баскетбола. На них со скамеек смотрели средних лет геи.
И на всех них светило солнце.
Еще один день в раю.
— Ты утверждаешь, что вы к этому не имеете никакого отношения, — догнав Бена, заявил ему Алекс.
— Я утверждаю, — сказал Бен, — что если у вас дела будут идти в таком же духе, я отказываюсь иметь к вам хоть какое-то отношение. Уговор не уговор, а своих людей я подставлять не собираюсь. Хотите мою травку — гарантируйте безопасность меня и моих людей, а иначе я прикрою лавочку. Можете передать это вашей Королеве. А еще лучше дайте мне с ней поговорить самому.
— Не думаю, что тебе так уж хочется все бросать, Бен, — заметил Алекс. — Не забыл еще, кто у нас…
— Не забыл, не беспокойся, — ответил Бен и перевел взгляд на Ладо. — А что касается твоей гребаной клеветы и идиотских предположений, что во всем виноваты мы… Позволь тебе сказать: иди ты в жопу вместе со своей козой, на которой ты катаешься. Я больше такое терпеть не намерен.
— Ты будешь терпеть то, что мы тебе велим, — заявил Ладо.
— Вам бы со своими проблемами справиться, — ответил Бен. — Обо мне не беспокойтесь. Я-то своим бизнесом управлять умею, — заявил он и, развернувшись, пошел прочь.
Он пересек Тихоокеанское шоссе, оставив Ладо с Алексом у пляжа.
Сал нашел Иисуса.
Да-да, шутка избитая, но чего вы хотите — так уж его звали.
Как и обычно, Иисуса они нашли на парковке перед винным магазином, тем, что рядом с автомойкой. Там он тусовался с другими парнями из банды «94», попивая пивко и покуривая травку.
В одиннадцать утра они уже были в говно.
Сал и Джампи уже три года подряд пытались войти в состав «94», но у них ничего не получалось. Иисус им говорил, что сейчас все уже не так, как десять лет назад, — раз живешь в этом квартале, то автоматически попадаешь в банду, нет, теперь надо свое место заслужить, внести, как говорит Иисус, вступительный взнос.
— Hola, Jesus.
Hola, hola, m’ijo, и все в таком же духе.
Иисус уже давно не мальчик.
Ему двадцать три года, из которых восемь он провел за решеткой. И ему еще повезло, учитывая, каких дел он наворотил, будучи членом «94», когда они отвоевывали свою поляну у других мексиканских банд.
В общем, биография у него самая обычная, настоящее клише из фильмов — налеты, вооруженные нападения, око за око и прочее дерьмо. К двенадцати годам Иисус уже имел привод в полицию. Он до полусмерти избил одного мальчонку, и судья, взглянув в эти бесстыжие глаза (Раскаиваться? А что я такого сделал?), сослал его в колонию для несовершеннолетних в Висте, где старшие ребята заставляли Иисуса дрочить им и отсасывать, пока однажды он не переборол свой страх и не разозлился настолько, что схватил одного из обидчиков за волосы и принялся колошматить его о бетонную стену, пока голова у того не стала похожа на разбитый арбуз.
После тюрьмы он вошел в состав «94» (опять-таки все это вы уже не раз видели в фильмах). Тринадцати лет от роду он продавал травку, трахал в разных притонах на голых матрасах четырнадцатилетних шлюшек. Затем его замели с крэком на руках, и он, не сдав никого, вновь отправился в колонию. Но на этот раз уже он был одним из старших мальчиков (крупным, накачанным, с тяжелыми кулаками) и уже он заставлял малолеток ему дрочить и отсасывать — глядел на них своими мертвыми глазами, и они послушно делали все, что он им велел.
Он вышел на свободу, когда война между бандами была в самом разгаре. Они убивали друг друга из-за мести, из-за территорий, из-за всякой фигни. В Иисуса стреляли из проезжающей машины, когда он отдыхал на лужайке перед домом — курил yerba, потягивал cerveza и как раз собирался вставить свой piton в одну милашку, когда вдруг — бам! — и милашка закричала, но совсем не так, как ему нравилось, а по его бедру вдруг потекла кровь. Иисус допил свою бутылку пива, прежде чем отправиться в больницу.
Через две недели его выписали, и он, все еще с костылем, поехал со своими ребятами на машине в квартал Лос-Треинтес, где высунул из окна автомат Калашникова и принялся расстреливать все подряд. Убил нескольких из «Треинтес» — и четырехлетнюю девчушку. Но Иисусу на это было наплевать.
За это его копы не взяли. Но они объявили на него охоту — потому что он стал jefe, и его место было за решеткой. Впрочем, он и сам потом облажался — один lambioso слишком пристально посмотрел на его подружку, и Иисус взбесился. Он набил ему морду и на шесть лет попал в тюрягу.
Иисусу там даже нравилось — если не обращать внимания на паршивую еду и то, что там не было chuchas.
Он ходил в качалку, тусовался с теми же ребятами, с которыми отирал углы на свободе, воевал с «Зулусами» и «Арийцами», курил косяки, кололся, трахал малолеток и набивал татуировки. В тюрьме он убил еще двоих человек, но ему за это ничего не было. Никто не решился на него настучать. Он и остатками «94» умудрялся управлять из своей камеры. Потребовал, чтобы они убили на воле еще троих человек, и они выполнили его приказ.
Снова оказавшись на свободе, Иисус вернулся в свою банду и обнаружил, что людей у него осталось очень мало. Кто-то отправился на тот свет, кто-то — за решетку. Многие стали наркоманами, craquedos. Да и вообще, гангстерским бандам пришел конец. Finito.
Да и Иисус уже был совсем не мальчик.
Годы текут быстро, как песок сквозь пальцы.
А вот люди…
Люди изо всех сил цепляются за жизнь, и это заметно.
Как бы то ни было, он свой срок отмотал и вернулся домой. Говорят, банд теперь нет, что все их члены давно переубивали друг друга. В этом есть своя доля правды, но и ложь тоже есть. Банды возвращаются — как говорится, хороший вкус всегда в моде, — но они уже совсем другие.
Серьезные.
Деловые.
У таких каждый доллар на счету.
Психотерапевты в тюряге постоянно трещали про то, что «надо принимать правильные решения». Принимай правильные решения, и ты сюда не вернешься.
Правильные решения.
Можно решить убивать из гордости, за наркоту, за территорию и цвета своей банды. А можно решить убивать из-за денег.
Иисус выбрал второе.
Как там в пословице говорится? «Выбери себе дело по душе, и тебе не придется работать ни единого дня в своей жизни».
— Чем могу помочь, мальчики? — осведомился Иисус.
Иисус — jefe в «94», он обеспечил им небольшую plaza в Дана-Поинт и намеревался вскорости перебраться в большой мексиканский квартал в SJC.
Но в Сан-Хуан-Капистрано всем заправляют «Лос Трейнте», так что Иисусу пригодилась бы любая поддержка и помощь. Ему удалось связаться с представителем самого Эль Азула, про которого все знали, что в конце концов он окажется самым главным. Иисус предпочитал быть с победителями. Ему надо произвести на Эль Азула впечатление, и когда тот одолеет всех своих противников, то отдаст SJC его банде.
— Чем мы можем помочь друг другу, — попытался изобразить из себя взрослого Сал.
— Bueno, m'ijo, — рассмеялся Иисус, — чем мы можем помочь друг другу?
Сал обернулся и помахал рукой Джампи. Тот подогнал грузовик.
— Я машинами не занимаюсь, — бросил Иисус.
Оно того не стоит. Слишком рискованно. Сопрешь машины, проедешь на ней до Мексико, а тебе там за нее дадут две копейки.
— Посмотри внутрь, — открыв пассажирскую дверь, подозвал его кивком Сал.
— Ninos, что там у вас? — ухмыльнулся Иисус. — Сперли пару теликов?
Не-е-е-т, у нас там не телики.
Взнос.
— Это где это вы такое взяли? — увидев наконец содержимое грузовика, присвистнул Иисус.
Сал обрадовался, услышав его. Не так-то легко произвести впечатление на Иисуса.
— Скажем так, кое-как взяли, — важно сказал Сал и сложил указательный и большой пальцы вместе, показывая pistola.
— Надеюсь, от жучков вы избавились? — поинтересовался Иисус.
Здорово — он разговаривал с ними как с равными.
— Поможешь нам продать это все? — спросил Джампи.
— Не за так, естественно, — быстро добавил Сал.
Конечно, ответил им Иисус. Он с радостью им поможет.
В этом грузовичке товара тысяч на двести, не меньше, подумал Иисус. Привезу Эль Азулу хотя бы часть этих денег — тот обратит на него внимание.
— Принесите моим братьям по пиву, — велел он своим подручным.
Сал был счастлив.
Стоял и пил пиво в VIP-зале.
Иисус отправился к своему знакомому, который, он знал, с радостью купит его травку по хорошей цене.
Антонио Мачадо держал в южной части округа Орандж пять забегаловок, торгующих тако — отличный бизнес, где постоянно крутилось много наличности, — в основном потому, что Антонио чаще перевозил траву, а не ингредиенты для тако.
Иисус выбрал для разговора сеньора Мачадо, потому что тот хорошо знал Эль Азула. Когда Эль Азул получит от него деньги, Иисус замолвит словечко за Мачадо, тот окажет ему еще какую-нибудь услугу, и вместе они все заработают кучу денег. Мачадо даже готов был обдурить Сала и Джампи — объявить им заниженную стоимость травки, а настоящую сумму уплатить Иисусу. Этих денег Иисусу хватило бы и на подношение Мачадо, и Эль Азулу.
Прозорливый ход настоящего делового бизнесмена.
Был бы, если бы не одно «но» — Иисус кое-чего не знал.
Например, того, что сеньор Мачадо видел кое-какие видеозаписи. И имел разговор с Ладо, который ясно дал ему понять, на чьей стороне травка зеленее. А что касается Эль Азула… Не стоит он того, чтобы из-за него лишиться головы.
Королева-то, ребятки, жива и здорова.
Да здравствует королева!
А еще Мачадо только этим утром узнал о том, что с одной из партий марихуаны произошла пренеприятная история: проще говоря, дорогой наш Антонио, тот, кто спер эту yerba, долго по белу свету бегать не будет. Ну а если кто где увидит или даже просто услышит что-нибудь про эту партию yerba и нам не позвонит…
Мачадо позвонил.
Сбегал в офис в глубине одного из своих заведений, которое как раз оккупировала стайка школьников, и набрал номер.
— Ты надежный товарищ, — сказал ему Ладо. — Мы знали, что можем на тебя рассчитывать.
Договаривайся о продаже.
В рыболовной сети, свисающей с крюка на потолке, дергался и извивался Иисус.
— Я тебя еще раз спрашиваю, — говорил Ладо, — откуда у тебя эта трава?
— От них, — показал Иисус в сторону Сала и Джампи, которые сидели возле стены.
— Этих двух perritos? — спросил Эрнан, указав подбородком на двух ребят, дрожавших в лужах собственной мочи. — Я так не думаю. Ответь-ка еще раз.
— Это правда! — заскулил Иисус.
Ладо покачал головой и замахнулся битой. Большой любитель баскетбола наш Ладо. В какой-то период даже подумывал стать профессиональным игроком. Может, добился бы там успеха. Теперь Ладо частенько смотрел игры «Падрес». Он всегда приходил на стадион пораньше, чтобы посмотреть на разминку.
Иисус закричал.
— Вот это был одинарный удар, — сообщил ему Ладо. — А вот сейчас будет двойной — отрикошетивший от левой стенки стадиона.
Он замахнулся второй раз.
Джампи, услышав треск ломающейся кости, разрыдался.
Снова.
— Хочешь попробовать тройной? — продолжал допрос Ладо. — Лучше скажи мне, как все было. Расскажешь достаточно и, быть может, не умрешь.
— Это я, — сломался Иисус. — Это я все сделал.
Немного утомившись, Ладо облокотился на биту.
— Но не один, конечно, — заметил он. — Кто тебе помогал?
— Девяносто четвертые.
— Это еще кто такие? Первый раз слышу.
— Это моя банда.
— Твоя банда? — саркастически хмыкнул Ладо. — Да твои жалкие дружки, больше похожие на кучки говнеца, никогда бы такое дело не смогли провернуть. На кого вы работаете?
— На картель Баха.
— Придурок, я и есть картель Баха.
— На другой!
— В смысле?
— На Эль Азула, — сказал Иисус.
Ладо кивнул.
— И кто из его людей рассказал вам, где и когда будет проезжать грузовик?
На этот вопрос у Иисуса не было ответа.
На самом деле не было.
И ответ не появился даже после тройного удара Ладо.
И после чемпионского по мощи удара тоже.
Иисус принялся бормотать какой-то бессвязный бред. К нему пришел какой-то мужик, он не знает его имени, и этот загадочный мужик сдал ему всю информацию, предложил совершить налет и прибыль поделить пополам…
— Ты знаешь Бена? — спросил его Ладо. — Это он к тебе пришел?
— Да, — с радостью согласился Иисус, — это был он. Это был Бен.
— И как же Бен выглядит?
Правильных ответов Ладо не услышал. Иисус не смог описать ни Бена, ни Чона.
Fregado — бесполезный кусок дерьма.
— А эти двое могли знать? — спросил Ладо, указывая на Сала и Джампи.
Могли, закивал Иисус, наверняка они были в курсе.
Сал истерически всхлипывал.
Он чуял запах собственного страха, собственного дерьма и никак не мог унять дрожь в ногах. Слезы все катились и катились по его лицу, смешиваясь с соплями.
Иисус наконец перестал стонать и лежал, как куча грязного шмотья.
Ладо приставил пушку к лбу Джампи и спустил курок, забрызгав Сала мозгами друга. Затем он повернулся к Салу.
— Ты что, и впрямь думаешь, что я поверю, что вы вот так просто нашли грузовик, полный травки, припаркованным у вас в районе? Неужели ты рассчитываешь, что я на это куплюсь?
— Я не знаю, — ответил Сал.
Ладо направил на него пистолет.
На мониторе Бена появилась фотография.
Три мертвых парня.
И подпись: «Я обо всем позаботился».
О сидела на кровати и смотрела очередной эпизод реалити-шоу «Холостячка».
— Да говорю тебе, — горячился Эстебан, — она не того перца выбрала. Он типичный игрок, поматросит ее и бросит.
— А по-моему, он очень милый и такой трепетный, — не согласилась с ним О.
Эстебан точно не знал, что значит слово «трепетный», зато знал таких вот крутых парней и был уверен, что вот этот парень в джакузи — как раз из них.
Может, он и прав, подумала О.
Мужики такое мигом чуют.
У них с Эстебаном наладились отличные отношения. Он теперь ее новый лучший друг. Еще бы, у нее явно типичный стокгольмский синдром (О как-то видела по ящику документалку про Пэтти Херст). Он, конечно, не Эшли, но вполне симпатичный паренек. И так любит свою невесту — аж глаза горят. Он уже все О рассказал и про Лурдес, и про их ребенка, а она в ответ рассказывала ему, как нужно обращаться с девушкой.
— Очень важно дарить им драгоценности, — поучала она паренька, — драгоценности и лосьоны для тела. Вот шоколад лучше не покупай, а то она наверняка сейчас чувствует себя толстой и некрасивой.
— Точно, — вздохнул Эстебан.
— Ну да, не тебе же пузо растить, дружок, вот она и грустит, — заметила О. — А ты свои обязанности регулярно выполняешь?
— Чего?
— Ну, долбишь ее ямку? Супружеские обязанности выполняешь? — О сложила одной рукой латинскую «V» и принялась тыкать в нее указательным пальцем.
— Она же беременна! — в ужасе отшатнулся Эстебан.
— Ну не мертва же, — хмыкнула О. — Между прочим, во время второго триместра у женщин гормоны скачут, словно стадо бешеных кроликов. И секса ей хочется даже больше, чем монашкам. И придется тебе о ней позаботиться, а не то она решит, что больше тебе не нравится, а уж тогда — берегись!
— Она очень красивая, — снова вздохнул Эстебан.
По уши, по уши втрескался.
— Ну так докажи ей это.
О симпатизировала Эстебану еще и потому, что он не представлял для нее никакой сексуальной угрозы.
А это О нынче очень ценит.
Ее передергивало от одной мысли, что к ней кто-нибудь прикоснется, не говоря уж о проникновении, тем более насильственном. Вот раньше ее такие фантазии заводили. Но сейчас ее неутолимый сексуальный аппетит захирел и усох. Ее бутончик, раньше с радостью расцветавший от любого нового ощущения, свернулся калачиком и впал в зимнюю спячку.
Большое тебе за это спасибо, сестра-по-клитору Елена.
И тебе спасибо, Мужик с Пилой.
Зря она о них вспомнила — в голове тут же закрутился старый видеоклип. О с силой зажмурилась. Когда она открыла глаза, голова холостяка плавала в воде, но прежде чем она поняла, что он просто глубоко опустился в джакузи, на какую-то секунду ей показалось, будто холостячка играет в «достань яблоко».[63]
— Стебо, а у тебя травки не найдется?
— Я не должен… — замямлил Эстебан.
— Да ладно тебе выделываться.
Докажи, что ты мужик.
— Это мы их убили, — сказал Бен, глядя на фотографии.
— Их убил Ладо, — ответил Чон.
— Из-за нас, — возразил Бен.
Чон разразился гневной тирадой:
— Если ты собираешься тут упиваться чувством собственной вины, не надо было вообще в это ввязываться! Ты вообще представляешь себе, что такое война?! Или ты думал, что на ней только солдаты гибнут?
— Но ты ведь знал, что произойдет, когда бросал грузовик в этом районе. Знал, что подстраиваешь кому-то ловушку. Не будь ты таким лицемером, попробуй хоть посочувствовать нашей наживке.
— И ты прекрасно знаешь, что это только начало. Люди Азула обязательно отомстят. И скоро умрет кто-нибудь еще. А потом настанет черед картеля мстить, и так будет продолжаться до тех пор, пока мы не окажемся в мире слепцов, как и говорил Ганди.[64]
Но разве мы не знали, на что шли?
Чон отлично представлял себе, что такое война.
И во что она превращает людей.
А Ладо не остановится. Он верит, что за утечку информации ответственен кто-то из своих, что среди них перебежчик, работающий на Азула, и он не остановится, пока не найдет предателя.
— Или пока мы не предложим ему подходящую кандидатуру, — произнес Бен.
Ну наконец-то!
В магазинчике «Все для вечеринки» в городе Ирвайн помощник шерифа Берлингер наконец-то обнаружил заторможенного продавца, который продал маски Леттермана и Лено.
— Помните, кто их купил?
— Ну, типа того.
Типа того.
Чертов укурок.
— Опишите его, пожалуйста, — попросил коп.
Как ни удивительно, но парень смог дать какое-никакое описание.
Высокий белый мужик, карие глаза, каштановые волосы. Молчаливый такой.
Заплатил наличными.
Ну хоть что-то, подумал Берлингер.
Может, теперь Алекс уймется и перестанет трахать мне мозги.
Что получится, если соединить Барабана (Отмывателя денег) с Джеффом и Крейгом (Компьютерными гениями)?
A. Три шестерки.
Б. Три тенора.
B. Три чувака, которые могут взломать любой банковский счет и перевести денежки куда-нибудь еще.
Если вы выбрали «В», поздравляем, вы угадали. Трое парнишек под руководством Бена отыскали американский счет Алекса Мартинеса, создали на его имя новый счет и перевели на него сначала тридцать, затем сорок пять и, наконец, тридцать три тысячи долларов. Перед этим деньги несколько раз успели облететь весь мир и вернуться дочиста отмытыми.
Затем они купили ему квартиру в Кабо.
Потом порезвились еще немножко, прогнав бабки через несколько холдинг-компаний и подставных компаний. Теперь проследить судьбу этих денег смог бы только очень квалифицированный бухгалтер-криминалист.
Например, такой, как Джейми.
Они с Беном сидели в кабинке бара на Сент-Риджис.
— Чего тебе надо? — спросил Джейми.
— Что, нервничаешь? — улыбнулся Бен. — Да, вы ведь с Алексом всегда вместе на встречи приходите. Прямо как проповедники-мормоны, всегда ходите парой. Только рубашечек беленьких и галстуков-удавок не хватает.
— Так зачем ты захотел встретиться со мной без Алекса?
— Мои люди провели небольшое расследование, — ответил Бен и протянул Джейми папку.
Тот взглянул на нее так, словно перед ним лежала какая-нибудь заразная гадость с другой планеты.
— Не стесняйся, — сказал Бен.
Джейми раскрыл папку. Глянул мельком и уже не смог оторваться. Он переворачивал страницы все быстрее и быстрее, перечитывал отдельные куски, склоняясь все ниже и ниже к документам, водя пальцем по строчкам и абзацам.
Да такие бумажки для бухгалтера все равно что порнуха, понял Бен.
Ну, не совсем. Все-таки Джейми и Алекс оба мужики. Когда Джейми закончил читать и поднял глаза на Бена, лицо его стало совершенно серым.
Он был в шоке. Бен решил поддать жару и удивить его еще больше.
— Взгляни на даты перевода денег, — заговорил он, — и припомни, когда произошли те самые налеты. А потом попробуй убедить себя, что наш милый дружок Алекс не разбогател на моей траве.
— Откуда ты все это узнал?
— От верблюда, — ответил Бен. — Если не веришь, проверь сам. Можешь даже отметку мне поставить.
— Я все проверю, — пообещал ему Джейми. — У Алекса жена и трое детей. Старшая дочка — моя крестница.
— А свои дети у тебя есть?
— Два парня. Восемь лет и шесть.
— Ну, — протянул Бен, — учитывая то, что ты его бухгалтер и произошло все это на твоей, так сказать, вахте… А уж зная взрывной характер вашего клиента, расклад скорее всего будет такой — либо его детки останутся без папы, либо твои. Если только… — Бен вытаращил глаза. — Ох, Джей, а уж не заодно ли вы?
Оставив на столе двадцатку, Бен ушел.
Алекса вызвал на встречу Ладо.
Что же ждет Алекса:
A. Премия.
Б. Повышение.
B. Серьезный разговор.
Г.
Если вы выбрали «Г»…
Алекс не мог объяснить, с чего это он вдруг разбогател.
Откуда у него взялись деньги и квартира.
Эта встреча для него — все равно что очень неприятный разговор с аудиторами налогового управления, за одним-единственным исключением: Алекс не мог привести с собой работника из «Эйч-Эр Блок»[65] или какого-нибудь зануду из тех, что постоянно рекламируют свои услуги по радио.
Ему пришлось самому выступить в роли собственного адвоката — вот только права хранить молчание у него не было. Да и допрос шел не в здании полиции, а в складском помещении, затерянном среди многоквартирных комплексов Коста-Месы. Ну хотя бы к потолку его не подвесили. Ладо и так знал, что адвокат особой стойкостью духа не отличается, так что устраивать бои с пиньятами было бессмысленно. Поэтому он просто связал его по рукам и ногам и немножко побил. Вот и все.
А этот lambioso уже заливался слезами.
Чона с Беном тоже пригласили на эту встречу.
Это Елена придумала — захотела посмотреть на их реакцию.
Реакция Бена была проста — чистейший и неподдельный ужас.
Складские помещения. Ночь.
Алекс сидит, привалившись к стене. Из его рта течет струйка крови. На рукавах серого костюма от Армани видны кровавые брызги.
Ладо, сидя перед ним на корточках, тихим голосом ведет допрос.
Ладо. Кто тебе заплатил?
Алекс. Никто мне не платил.
Ладо. Азул? Девяносто четвертые?
Алекс. Богом клянусь, мне никто не платил.
Ладо. Послушай, дружок. Ты ведь умрешь. Мы оба это знаем. Но ты мне нравишься, да и вообще, ты много лет честно на нас работал. Так что я предоставлю тебе выбор. Либо умрешь ты, либо умрут все твои родные.
Алекс плачет.
Ладо. Расскажешь, как все было на самом деле, и твоя жена и детки получат денежки по страховке после твоей смерти. Соврешь еще раз — и я поеду к ним домой и сообщу, что ты попал в аварию. А потом привезу их сюда и убью прямо у тебя на глазах.
Бен еле дышал.
Мир вокруг вертелся как бешеный, и казалось, что еще чуть-чуть, и его вывернет наизнанку. Он чувствовал, как Чон изо всех сил посылает ему флюиды: «Не смей. Молчи. Только попробуй что сказать».
Алекс выпрямился, сглотнул и посмотрел Ладо прямо в глаза.
— Это Азул. Вместе с «94», — сказал он.
Ладо похлопал его по голове и встал.
Вытащив револьвер, он протянул его Бену.
— Убей его, — велел он.
— Он и твои деньги ведь спер, — резонно заметил Ладо, — так что это ты должен его убить. Это, так сказать, мой тебе подарок.
— Я убью его, — вызвался Чон.
— Нет. Он, а не ты, — отрезал Ладо и, вложив пистолет в руку Бена, пристально на него посмотрел.
Давай же, мысленно взмолился Чон, стреляй.
Ты должен его убить. Ради О.
Бен дважды нажал на курок — оба выстрела попали Алексу в грудь.
— Значит, это был Алекс, — заговорил Бен, когда они стояли на парковке. Руки у него тряслись, как у скелета из дома ужасов в парке аттракционов.
— Это был Алекс, — подтвердил Ладо.
— И мы вне подозрений.
Краткий кивок.
— Значит, теперь работаем как обычно?
Si, работаем, как договаривались.
— Я хочу поговорить с О по скайпу, — потребовал Бен.
Ладо задумался на секунду, а затем кивнул еще раз.
Лицо О просветлело, когда она увидела их на экране своего монитора.
— Привет, ребята! — улыбнулась она во весь рот.
Привет.
Привет.
— Как ты? — спросил Бен, чувствуя себя последним идиотом.
— Знаешь, вообще-то неплохо, — ответила О. — У меня прямо мечта любой лентяйки воплотилась — меня под страхом смерти заставляют целый день валяться на диване и смотреть тупые шоу по телику.
— Ничего, это ненадолго.
— Правда?
— Да.
— А вы там как?
— Все хорошо, — ответил Чон.
— Бен, а ты?
— У меня все прекрасно, — ответил Бен.
На этом их разговор прервали.
Да, у Бена все было прекрасно.
— Заметил помещение, из которого велась передача? — спросил Бен. — Это какое-то новое место.
К этому моменту он просмотрел запись уже раз тридцать.
— И вот еще что, прислушайся, — прибавил он звук. — Слышишь, что там на фоне происходит?
— Голоса какие-то.
— Ага. И говорят они…
— По-английски.
Дэнни Бенуа — дьякон Церкви Святых укуренных дней. И высокооплачиваемый звукотехник по совместительству, который раз в месяц садится в свой «шевроле-корвет» шестьдесят шестого года выпуска по прозвищу «Пиратский корабль» и едет из Лагуна-Каньона в студию звукозаписи аж в самом Лос-Анджелесе.
— Раз в месяц отправляю корабль в плавание до Лос-Анджелеса, заполняю его под завязку добычей и отсылаю обратно, прежде чем меня схватят.
Дэнни Би — человек-золото.
Или скорее платина.
Средненькие голоса он делает сильными, а сильные — божественными.
Все шишки звукозаписывающей индустрии мечтают заполучить себе Дэнни.
А ему на них насрать.
Его не интересуют громкие имена и важные знакомства.
Ему наплевать на знаменитостей и тусовки.
Ему просто хочется нормально работать, зарабатывать и спокойно жить у себя дома.
И одни из своих лучших работ он проделывал совместно с Беном и Чонни.
Они снабжали его травкой в зависимости от того, с кем он сейчас работает. Для хип-хопа отлично подходит сатива, для ритм-энд-блюза — индика. Стоит только Дэнни намекнуть, и Бен с Чоном тут же перекраивают работу своей службы распространения и мигом отправляют ему товар.
Бену ужасно нравилось слушать по радио песни, зная, что и он приложил к ним руку.
— По совести, ваши имена тоже должны печатать на дисках, — сказал им как-то Дэнни. На одном из награждений «Грэмми» он даже хотел было поблагодарить Бена с Чоном, но, к счастью, передумал.
Это было бы клево, но неклево.
Друзья решили привезти запись разговора по скайпу ему домой. Внешне Дэнни больше всего походил на обычного хиппи, который знает, что семидесятые давно кончились, но его это ни капельки не волнует. Футболка, джинсы, сандалии, волосы, убранные в хвост.
В гости без подарков ходить не принято, так что они захватили с собой пакетик «высадки на Луну». («Кто-то утверждает, что все так и было, кто-то говорит, что все подстроили, а нам вообще плевать».) Дэнни, как истинный укурок-джентльмен, сразу же предложил травку гостям.
— Можешь выделить оттуда речь? — спросил его Бен, когда с формальностями наконец было покончено.
— Может ли рыба плавать? — риторически ответил Дэнни.
Поставив диск, он покрутил какие-то ручечки, попереключал разные переключатели, и буквально через минуту им уже показалось, будто они сидят в одной комнате с О. Что касается разговоров по-английски на заднем плане…
— Радио, — объяснил Дэнни. — В fm-диапазоне.
— Американская станция?
У Дэнни превосходный слух. Он постоянно слушает чуть ли не все станции подряд, чтобы знать, кто дурит его на выплате роялти. (Дурят, разумеется, все — такой уж это бизнес. Наркотики, музыкальный и кино-бизнес — паровозик обманщиков и воров). Собственно говоря, Дэнни мог прислушаться к тишине и понять, что это за станция.
— Это KROC, — понял он. — Крутят типичную лос-анджелесскую мешанину модных поп-песенок и хитов девяностых.
— Это любимая станция О, — вспомнил Чон.
— А в Мексике она ловится?
— Да, но не так хорошо. Сигнал тут просто чудесный.
Да, и впрямь чудесный, подумал Бен.
И вновь думать, опять искать.
Если О держат где-то в Южной Калифорнии, то где именно?
Им пришлось перерыть немало материалов Денниса, прежде чем им повезло.
Деннису внушала опасения некая компания под названием «Недвижимость Золотого побережья», расположенная в… погодите-ка…
В Лагуна-Бич.
— Золотое побережье, говорите? — протянул Бен. — Ничего не напоминает?
— Разве ты этот дом не у них купил?
— Вот именно.
— Стив Киприан, — пробормотал Чон.
Владелец «Золотого побережья». Один из основателей Церкви Святых укуренных дней.
Он же Отчим номер Шесть.
Найти его несложно.
В любое время вы найдете Стива в одном из этих мест:
A. В баре отеля «Ритц-Карлтон».
Б. В баре отеля «Сент-Реджис».
B. На поле для гольфа.
Стив и не думает отрицать, что он — крайне успешный алкоголик высокого уровня. Пьет он исключительно мартини в барах и вино (очень дорогое) за ужином, везде ходит в шортах и гавайских рубашках, а короткие часы трезвости проводит, играя в гольф и теннис, изменяя актуальной на данный момент жене, потягивая косячки и зарабатывая бешеные миллионы на продаже эксклюзивного жилья на Золотом побережье — полоске земли, которая тянется вдоль Тихоокеанского шоссе от Дана-Поинт до Ньюпорт-Бич.
Маленькая поправка: столько Стив зарабатывал до кризиса. Теперь никто не хочет покупать дома, все хотят только продавать. Стив же пытался удержаться на плаву, проедая накопленные богатства, одновременно стараясь избежать неприятных телефонных звонков от кредиторов.
Одновременно надираясь до неприличия.
В общем, у Стива выдался непростой год.
Бизнес разваливался на глазах, а секретарша грозилась рассказать о их романе его жене.
Жена все равно его выгнала, так и не узнав об измене Стива — ее оскорбило, что он не поддерживает ее энтузиазма в обучении профессии «инструктора личностного роста», что бы эта херня ни значила.
Переезжать из старого дома ему совсем не хотелось, но пришлось. Впрочем, у Ким и так уже стремительно истекал срок годности, и, взглянув на вещи оптимистически, Стив радовался, что может хоть навсегда переехать в любой из дюжин домов, чьи владельцы лишились их из-за кризиса. Переезд на какое-то время займет секретаршу, ну а потом он вышвырнет ее вон.
Уж больно разговорчивая она, зараза. Правда, сиськи — хоть куда.
Бен и Чон обнаружили Стива в баре «Сент-Реджиса», когда тот как раз принялся за второй мартини.
Стив всегда был рад их видеть.
С Беном и Чонни у него было связано много хороших воспоминаний. Одно удовольствие смотреть, как они играют в волейбол — прямо поэзия в действии. А уж их травка способна вознести на небеса! Стив никак не мог вспомнить, кто из ребят трахает худющую, но все же аппетитную дочурку Ким.
Он бы и сам не отказался пришвартоваться в ее гавань, но девица ни разу не удостоила его даже взглядом.
А жаль.
Забавно было бы одновременно отодрать и мамашку, и дочь.
А еще девчонка придумала страшно смешное прозвище для Ким. Она упомянула его всего лишь раз, когда они вместе накурились, и Стиву даже показалось, что у них, может, что и выйдет.
Как же она ее назвала?
А, точно. Паку.
Пассивно-агрессивная Королева Универсума.
Детка точно уловила суть. А теперь эта самовлюбленная сука, оказывается, нашла Иисуса. Господи, будь так любезен и оплати ей очередную подтяжку лица.
Бен и Чон подсели к Стиву — один с одной стороны, другой с другой.
— Стив, — поздоровался Бен.
Просто Стив, без всякий церемоний.
— Бен, Чон, — откликнулся тот.
— Стив, — ответил Чон.
— Ну, имена вроде вспомнили, — улыбнулся Стив.
— У меня для тебя тоже одно имечко есть, — сообщил ему Бен.
Елена Санчес Лотер.
— Пошли вон.
Не в смысле «проваливайте», а «пойдемте вон отсюда».
Они перенесли разговор в офис Стива.
Почему именно туда? Потому что так захотел Чон, и по нему было видно, что к обсуждениям он не расположен. Еще Чон захотел, чтобы секретарша Стива ушла с работы пораньше, так что она, подхватив свои пышные сиськи, с радостью ускакала домой.
— Ребят, вы, наверное, не понимаете, с кем имеете дело, — сказал им Стив.
— Ты покупал недвижимость для Елены Санчес и картеля Баха, — сообщил Бен. — Не под своим именем, разумеется.
— Ребят, да ладно вам!
— Мне нужен список домов.
— Тебе нужен список, — повторил Стив.
— Именно это я и сказал, — подтвердил Бен.
— Даже если я и впрямь делал все то, о чем ты говорил — заметь, я не сказал, что это так, — и даже если представить, что у меня есть список домов, хотя и этого я не утверждал, представляешь, что со мной станет, если я тебе его отдам?
Чон был не в том настроении, чтобы спорить.
— А ты можешь представить, что с тобой станет, если ты его нам не отдашь? — спросил он и, схватив Стива за горло, поднял его в воздух одной рукой.
— Это все ради твоей приемной дочки, старый ты кусок дерьма, — прошипел Чон. — Отдавай список, или я тебя прямо сейчас и убью.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги