Особое задание

Ать жие Руда Армада-освободителька!

В ту последнюю военную весну — весну сорок пятого года — нацисты возлагали значительную часть своих последних надежд на Чехию и Моравию. После того, как Рур был парализован воздушными налетами, а Силезия занята советскими войсками, Чехия и Моравия с их развитой и налаженной машиностроительной промышленностью остались последним арсеналом для гитлеровской армии.

Достаточно сказать, что чехословацкая промышленность имела уже перед войной такой потенциал, что могла обеспечить вооружением миллионную армию. За время войны производство вооружения на захваченных немцами чешских заводах было еще более расширено.

Недаром над воротами огромных заводов «Шкода» в городе Пльзни гитлеровцы укрепили надпись на немецком языке: «Кузница оружия новой Европы». Заводы поистине были огромны, с опытными, квалифицированными кадрами. Именно здесь, на «шкодовке», в первую мировую войну была изготовлена гигантская сверхпушка «Большая Берта», из которой немцы в 1915 году вели обстрел Парижа, находясь в то время в сотне километров от французской столицы. Тогда это было сенсацией, а «Большая Берта» являлась «чудо-оружием», так и не оправдавшим надежды немцев.

Во вторую мировую войну «кузница оружия» день и ночь ковала новые артиллерийские системы, выпускала из своих ворот тяжелые танки. Поэтому обороне Чехии от «внешнего и внутреннего неприятеля» гитлеровцы уделяли много сил и внимания.

Кроме группы армий «Центр» фельдмаршала Шернера, прикрывавших Чехию с северо-востока, в распоряжении протектора Карла Германа Франка для борьбы с «внутренним неприятелем» имелось весной сорок пятого года свыше шестидесяти тысяч эсэсовцев, около трех тысяч чиновников гестапо, криминальной полиции и СД, шестнадцать тысяч полицейских.

Вся эта свора карательных органов была призвана подавлять сопротивление чешского народа, заставить чехов работать на воину. И заводы работали, хотя производительность их, несмотря на все усилия и зверства гитлеровцев, снизилась почти наполовину. Последнее время рабочие не только «не спеша торопились», но все чаще и чаще применяли активные формы саботажа, выводили из строя оборудование, портили готовую продукцию, разбегались с заводов.

Чешские заводы не подвергались налетам авиации союзников. До тех пор, пока чешская промышленность поставляла оружие для армии Гитлера, Англия и Америка позволяли ей работать на полную мощность. Один только раз, в апреле 1942 года, английские бомбардировщики совершили ночной налет на завод «Шкода». Несколько бомб, упавших на лугу за речкою Уславою в восьми километрах от «шкодовки» — таков результат этого налета, проведенного явно с целью демонстрации.

Теперь же, к концу войны, когда окончательно выяснилось, что большая часть Чехословакии будет освобождена Красной Армией, англо-американские круги проявили заботу о Чехословакии и ее народе своеобразным способом.

Начались интенсивные массовые налеты американской авиации на важнейшие промышленные объекты страны. Были уничтожены большие станкостроительные заводы в Брно и Праге, обувной завод Бати в Злине (теперь г. Готвальдов), химический комбинат в Залужи у Моста, сахарные заводы в Каралупах и Пардубице и другие предприятия большого народнохозяйственного значения.

В самом конце войны, 25 апреля, всего за тринадцать дней до полной капитуляции фашизма и за неделю до падения Берлина, жители города Пльзни увидели высоко в небе сотни четырехмоторных «летающих крепостей». Пльзенцы толпились на улицах и площадях города, гадали, спорили между собой. Куда летит эта воздушная армада? Высказывались разные предположения. Одни утверждали, что с самолетов будет выброшен большой десант в тылу армии Шернера, другие считали, что американцы летят на помощь русским, штурмующим Берлин.

Но вдруг с раздирающим душу визгом на город посыпались бомбы. Страшный грохот разрывов потряс окрестности. Казалось, что раскололась сама земля и дома проваливаются в бездну. Клубы дыма и пыли закрыли небо.

Свыше часа длилась бомбардировка. Это был последний крупный налет, проведенный американской авиацией в Европе. В нем участвовало свыше пятисот бомбардировщиков, сбросивших более пяти тысяч тяжелых бомб.

Как этот налет был не похож на апрельский налет 1942 года! Теперь бомбы сбрасывались не для демонстрации и падали не на далекий луг за речкой, а сыпались на заводы и город. Заводы «Шкода» были разрушены более чем на семьдесят процентов, был разрушен знаменитый пльзенский пивзавод, вокзал и разбиты целые кварталы города. Взрывами было убито 769 человек и 542 ранено.

Налетом на заводы «Шкода» был нанесен ущерб в четыре миллиарда крон. С военной точки зрения эти разрушения и человеческие жертвы были необъяснимы, так как производство на «шкодовке» было в то время парализовано саботажем рабочих и их бегством с заводов.

Но янки знали, что делали. Они понимали, кто будет хозяином гигантских заводов. Они преследовали одну цель: как можно больше ослабить чехословацкую индустрию, еще более осложнить для народа Чехословакии тяжелое послевоенное положение и сделать молодую республику зависимой от капиталистических стран.

Подпольная организация, руководимая Карелом Соботкой, в это время проводила большую работу. Подпольщики собирали оружие, печатали и распространяли среди населения тысячи листовок, готовили трудящихся края к вооруженному восстанию.

В районных боевых группах имелись 15 пулеметов, 40 автоматов, до 400 винтовок, около двухсот охотничьих ружей и много пистолетов. Кроме того, в одном из вагонов железнодорожники изъяли свыше 300 итальянских винтовок, для которых, к сожалению, не было ни одного патрона. Были пошиты тысячи нарукавных повязок с надписью «РГ» (Революционная гвардия).

В воскресенье, двадцать девятого апреля, в Хоцени на квартире у товарища Пиляржа Соботка провел совещание руководителей районных подпольных групп. Было принято решение: в понедельник, 7 мая, объявить всеобщую забастовку, которая должна перерасти в вооруженное восстание.

Ко дню совещания были отпечатаны на ротаторе две тысячи экземпляров первого номера журнала «Чехословакия в борьбе». Бумагу для журнала раздобыл коммерческий директор авиационного завода Иржи Сымон. У него на квартире Вера Бартельдова, Мирек Земан и Франтишек Држмишек за одну ночь отпечатали весь тираж.

В журнале говорилось о деятельности и задачах Революционных национальных комитетов. Были помещены статьи, первоначально подготовленные для мартовского номера газеты «Руде право», которые ЦК КПЧ из-за ареста своих членов не смог опубликовать. Эти материалы передал Соботке для публикации член ЦК Иржи Гаек, скрывавшийся в Бороградеке.

В городе Высоке Мыто типографским способом была отпечатана такая листовка:

«Чехословацкие граждане!

Час нашего освобождения пришел, немецкая военная машина рушится, поэтому объявляем на 7 мая 1945, начиная с 0 часов, генеральную забастовку, которой добьем кровавого фашистского зверя. Настоятельно предупреждаем каждого, кто не будет считаться с этим воззванием, что будет наказан как военный преступник.

7 мая все рабочие покинут заводы, железнодорожники прекратят всякий провоз, служащие не явятся в канцелярии, мастерские и магазины будут закрыты.

Весь народ докажет этим, что уже по горло сыт кликой оккупантов и нашим марионеточным правительством.

7 мая добьем кровавый режим, который на протяжении 6 лет истреблял и грабил наш народ.

Эту генеральную забастовку чехословацкий народ поведет под лозунгом: „Кто не идет с нами, идет против нас!“

7 мая будет днем нашего освобождения!

7 мая не будет работать ни один чешский рабочий!

7 мая не пойдет для нашего врага ни один поезд!

Смерть немецким оккупантам!

Центр национальных комитетов».

И журнал, и листовку делегаты совещания развезли по районам. Железнодорожники повезли пачки листовок в Прагу, Колин, Ческу Тржебову, Оломоуц и другие города.

Соботка обратился к нам с просьбой запросить штаб фронта, не сможет ли Москва и Кошице в передачах по радио поддержать забастовку. Поэтому в Центр была передана радиограмма:

«3-5-45. Соколову. Коммунистические организации и национальные комитеты подготовили в ночь с 6 на 7 мая в 24–00 начало всеобщей забастовки. Остановятся все железные дороги и заводы. Это будет началом восстания всего протектората.

Руководители просят, чтобы Москва и правительство Бенеша из Кошице объявили об этом по радио на чешском языке. Что я им должен ответить? Молнируйте ответ. Крылов».

Следующее совещание руководителей подполья было назначено на субботу 5 мая — канун всеобщей забастовки.

Но события развивались значительно быстрей.

Пятого мая рано утром хоценьские телеграфисты сообщили нам, что в Праге неспокойно. В 8 часов утра поступило известие о том, что в Праге спешно строят баррикады. А еще через час пражское радио сообщило о вооруженном восстании в Праге, обратилось ко всему чехословацкому народу с призывом о помощи. Чем можно было помочь повстанцам?

Мы приняли решение парализовать железные дороги, не пропускать воинские части к Праге, организовать засады на шоссейных дорогах. Во все стороны направились группы подрывников.

…Две группы партизан под руководством Михаила Волкова и Петра Алехина ушли под Яромерж, к курорту «Велиховки», где находился штаб группы армий «Центр» во главе с фельдмаршалом Шернером.

На рассвете 6 мая они были уже в небольшом лесу возле села Велиховки. Алехин остался здесь, а группа Волкова двинулась в сторону села Вилантице, чтобы заранее выбрать удобное место для засады.

Двое партизан из группы Алехина пошли в село Велиховки на разведку. Несмотря на дождливую погоду, на улицах села собирались группы жителей, оживленно обсуждающих только что услышанные по радио сообщения из восставшей Праги.

К расположенному в парке белому трехэтажному зданию санатория, где разместился штаб, то и дело подъезжали мотоциклы и штабные автомобили. Штаб еще жил и работал Но к вечеру в санатории начался заметный переполох. Слышны были крики и отдельные выстрелы. Несколько солдат-связистов прибежали в село, просили у жителей гражданскую одежду и рассказывали, что русские танки идут на Прагу. Они уже близко.

Всю ночь из санатория доносились пьяные песни и вопли перепившихся гитлеровцев. Без сна провели эту ночь и жители села, боясь, что в последнюю минуту охранявшие штаб эсэсовцы уничтожат село и санаторий.

В понедельник, седьмого мая, можно было видеть явные признаки близкого бегства. Клубы серого дыма поднимались над парком. Пепел от сожженных бумаг кружился в утреннем воздухе. Фашисты жгли документы и уничтожали все, что не могли взять с собой.

Часов в девять утра по селу раздались радостные крики: «Руда армада пршиизди» («Красная Армия идет!»)

По дороге со стороны Ноузова действительно двигались три броневика. На бортах у них звезды, но… звезды белые.

Это были американцы.

Как могли проехать американские бронемашины полторы сотни километров от Пльзни, где стояли в тот день американские войска, до штаба Шернера в «Велиховках» по дорогам, полностью контролируемым немцами? Этот факт — еще одно неоспоримое доказательство того, что еще до подписания акта о капитуляции гитлеровцы сговорились с американцами.

Бронемашины остановились на площади села, а американцы в сопровождении нескольких гитлеровских офицеров направились к штабу. Через полтора часа они возвратились к своим броневикам и уехали.

И сразу же штаб Шернера начал эвакуацию. Отдельные группы автомашин отъезжали на запад по дороге на Вилантице.

Алехин быстро повел свою группу к дороге, чтобы успеть ударить по убегающим штабистам. Растянувшейся в кустах цепочкой партизаны подбежали к шоссе. У крайних кустов Алехин остановил группу, выбирая удобную позицию.

В этот момент из-за близкого поворота на шоссе выскочил низкий серый «фиат» с острым скошенным радиатором. Сквозь ветровое стекло быстро приближающегося автомобиля Алехин успел рассмотреть офицерскую фуражку сидящего за рулем гитлеровца и дал длинную очередь из автомата. Его поддержали остальные.

Машину занесло. Она вильнула вправо, на всем ходу опрокинулась на бок в неглубокий кювет, вспахивая землю, со скрежетом просунулась немного юзом и замерла, повернув к партизанам забрызганное жидкой грязью днище, Задранное вверх левое переднее колесо продолжало бешено крутиться.

Вдруг задняя дверца автомобиля открылась. С удивительным проворством из машины выскочил немец в черном эсэсовском мундире. За ним показался второй, но, сраженный автоматными очередями, завис вниз головой на подножке, Захлопнувшаяся дверца защемила ему ноги, не давая полностью вывалиться на дорогу. Первый гитлеровец за это время успел скрыться в кустах.

Партизаны сгрудились возле разбитого «фиата». На переднем сиденьи машины, зажатый между погнутым рулем и спинкой, сидел убитый эсэсовец. На черной петлице поблескивали три квадратика.

Из-за поворота донесся гул многих моторов. Партизаны побежали туда, куда только что скрылся один из немцев. В кустах залегли.

На шоссе возле разбитой машины, взревев мощным мотором, остановился бронетранспортер. Оглушительные выстрелы нескольких крупнокалиберных пулеметов слились в один сплошной рев. Обстреляв лес с обеих сторон дороги, бронетранспортер двинулся вперед. За ним шли еще три бронетранспортера, набитые солдатами, потом беспрерывной колонной катились крытые грузовики, пятнистые штабные машины, радиостанции.

Окруженные спереди и сзади бронетранспортерами, проехали два громоздких «майбаха». В них, вероятно, ехала самая крупная рыба. В хвосте колонны громыхало несколько танков.

Партизаны молча лежали в кустах — слишком неравны были силы. Алехин считал, что нападение на такую большую и так сильно охраняемую колонну равносильно самоубийству.

Но группа Волкова за селом Вилантице все же два раза обстреляла колонну. Партизаны тоже понесли потери. Троих ранило, а партизан Николай Красюк был убит.

В Чехии с давних лет стало традицией в каждом селе вести свою «хронику» — своего рода историческую летопись, куда записываются все более или менее значительные события из истории села.

В хронике села Вилантице есть такая запись от 7 мая 1945 года:

«…В Вилантице фашисты схватили Зденека Штипка и посадили его на радиатор первого в колонне автомобиля. Бежать ему удалось только в Горицах. Вернувшись, он рассказывал, что по дороге от Вилантице до Гориц (приблизительно 10 км) колонна была вынуждена отражать три нападения партизан…»

Группа Алехина, пропустив мимо себя штабную колонну Шернера, обрушила огонь на следовавшие за колонной три автомашины. Две из них были сожжены, а на третьей — грузовике с крытым металлическим кузовом — группа вместе с захваченными в плен гитлеровцами прикатила в село Добжиков, где располагался штаб отряда.

В центр ушла радиограмма:

«Соколову. Захватили радиостанцию, 3 радистов и шофера 94-го горного артполка 4-й горной стрелковой дивизии. Командир дивизии генерал-лейтенант Брайт. Дивизия насчитывает до 8 тысяч человек, расположена 30 км юго-восточнее Троппау, с боями отходит на запад.

Штаб Шернера снялся с места и продвигается в район Карловых Вар, навстречу американцам.

По дорогам отходят на запад сдаваться американцам разрозненные немецкие части. Применяем все силы, чтобы возможно меньше увозилось в руки американцев. Ведем активные действия на железных и шоссейных дорогах. Крылов».

Информация разведчиков подоспела как раз вовремя. Танкисты 5-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Ермакова на рассвете 8 мая в районе Жатца успели перехватить колонну Шернера и, вдребезги разгромив штаб фельдмаршала, обезглавили почти миллионную армию гитлеровцев.

В первый же день восстания в Праге мелкие группы подрывников полностью парализовали двухколейную железнодорожную магистраль Прага — Брно. Немцы уже не могли быстро устранить многочисленные повреждения железнодорожного полотна. Хваленой немецкой организованности как не бывало. Железнодорожники из ремонтно-восстановительных бригад разбежались и теперь сами всеми силами старались помешать немцам восстановить движение. На станциях и перегонах стояли эшелоны с танками, артиллерией, автомашинами, награбленным у крестьян скотом, с оборудованием чешских заводов. Все это добро гитлеровцы стремились вывезти на запад.

Один из таких эшелонов стоял на перегоне возле села Добжиков. Немцам удалось заменить перебитый взрывом рельс, и эшелон двинулся в сторону Праги. Впереди пока еще не было поврежденных участков дороги, и эшелон мог уйти. В погоню за немцами на легковой машине бросился Журов с двумя подрывниками. Медленно двигавшийся эшелон удалось быстро обогнать, и у села Радгост партизаны на виду у немцев выскочили на переезд и взорвали рельсы.

В первый день восстания в городе Хоцень было захвачено и разоружено 180 немцев. Жители города потребовали провести пленных немцев с поднятыми руками по тем же самым улицам города, по которым гитлеровцы в феврале гнали колонны советских военнопленных. Партизаны с удовольствием выполнили эту просьбу.

Оружие выбито из рук недавно еще грозных оккупантов.

Всюду на дорогах повстанцы нападали на разрозненные группы гитлеровцев. На автомагистрали между селами Замрск и Ярослав было в тот день разоружено до 800 гитлеровцев.

В городе Хоцень на всех домах были вывешены советские и чехословацкие флаги. Народ ликовал на улицах. Играла музыка. В здании ратуши заседал Революционный национальный комитет.

Вдруг поступило сообщение, что от Высоке Мыто на Хоцень двигаются на подавление восстания эсэсовские части. Улицы быстро опустели. Что было делать? Принимать бои в городе? Но мы не успеем собрать здесь все свои силы. Эсэсовцев значительно больше. При уличных боях будут большие разрушения в городе и погибнет много мирных жителей. А конец войны уже близок.

Мы решили выйти из города. На опушке леса у железной дороги залегли. Отсюда хорошо был виден притихший город. Вот цепи эсэсовцев вышли из города и двинулись к лесу, но, встреченные дружным огнем, вначале залегли, а потом откатились в город.

Шестого мая на шоссе Хоцень — Высоке Мыто в бою с отрядом эсэсовцев повстанцы захватили восемь грузовиков, две санитарные автомашины, один бронеавтомобиль, много оружия, в том числе 37-миллиметровую пушку со снарядами и сорок фаустпатронов. В тот же день на дороге возле села Срубы были освобождены 368 человек советских военнопленных, которых под усиленной охраной гитлеровцы гнали на запад. В эти последние дни войны на территории всего края проходили отдельные стычки с отступающими на запад фашистскими частями.

В Голице шли упорные бои на баррикадах. Потери повстанцев там дошли до 70 человек. Гитлеровцы вызвали авиацию, бомбили и обстреливали восставший город.

Один самолет был сбит. В городе Брандысе погибло 15 повстанцев. При освобождении города Хоцень утром 9 мая мы потеряли 13 человек.

Большинство гитлеровских частей были полностью деморализованы и при столкновении с повстанцами разбегались или сдавались в плен. Но встречались отдельные подразделения, готовые сражаться и умереть ради не только неправого, но уже и безнадежно проигранного дела.

Так, 9 мая, когда ликующая Прага уже встречала танкистов Рыбалко и Лелюшенко, мы после освобождения Хоцени попытались на автостраде возле села Замрск остановить и разоружить отступающую на юго-запад, в обход освобожденной Праге, гитлеровскую моторизованную дивизию, но встретили жестокий отпор.

А через два часа на этой же дороге мы вместе с местным населением встречали передовые части Красной Армии.

Эта встреча была бесконечно радостной и волнующей. Чехи от всего сердца приветствовали своих освободителей — советских солдат, одетых в запыленные, пропитанные потом гимнастерки, таких родных и бесконечно дорогих.

По обеим сторонам дороги, по которой с грохотом мчались могучие «тридцатьчетверки» с сидящими на броне радостными, улыбающимися красноармейцами, стояли бесконечные толпы людей.

Принарядившиеся, как на величайший праздник, девчата забрасывали каждый проносящийся мимо танк букетами сирени. Старые чехи поднимали вверх руки с бутылками сливовицы и приготовленными стаканчиками, прося танкистов остановиться хоть на минуту и принять принесенное прямо сюда, на дорогу, угощение.

Но танки, не останавливаясь, проносились на запад.

А вслед каждому из них несся тысячеголосый крик:

— Наздар!

— Наздар, гоши!

— Ать жие!

— Ать жие Руда Армада!

— Ать жие Руда Армада-освободителька!