Особое задание

Случай на озере

Посмотришь на Ваську Осокина - ничего особенного. Ростом мал, вокруг пуговки-носа рой золотистых веснушек, которые не выводились ни летом, ни зимой. Зато походка у Васьки важная. Он всегда неторопливо, заложив руки за спину, шагает по селу. Увидит собаку - остановится. Посмотрит своим добрым, ласковым взглядом, тихонько свистнет - и пес тут как тут, протягивает Ваське лапу.

Случалось, по пути в школу споткнется, упадет в снег, подымется молча и, не отряхиваясь, идет себе дальше.

У школы встретит его учительница и спросит:

- Что, Осокин, упал?

- Упал,- спокойно отвечает Вася.

- А ты стряхни снег с шубенки.

- Сам растает.

В драку с ребятами Васька не лез. Но и не убегал трусливо, когда к нему приставали.

За рассудительность и серьезность ребята прозвали его «Стариком». Осокин не обижался и всегда охотно участвовал в веселых ребячьих забавах.

Жил Васька в большой деревне Мерлюгино, что вытянулась длинной цепочкой домов вдоль восточного берега озера Ильмень. Время было суровое - шел второй год Великой Отечественной войны. Осокин хорошо помнит, как наши солдаты выгоняли фашистов из деревни. Вместе с матерью и сестренкой Клавкой они сидели в глубоком подвале. Сюда явственно доносились выстрелы, крики «ура», от взрывов снарядов сыпалась на головы сухая земля.

Теперь фронт ушел далеко на запад, за озеро, к Новгороду.

Хорошо встречать на Ильмене весну. Пригреет апрельское солнце, и появляются на воде темные разводья. В них, колеблясь на волнах, играют солнечные зайчики. И кажется, что они вот-вот выплеснутся на лед сверкающим серебром.

Васька знал места, где на крючок брались окуни, плотва и даже налимы. Бывало, что после удачной рыбалки он приносил домой длинную связку рыбы.

В один из таких дней сидел Васька на поломанном широком весле в старой полусгнившей лодке. Нос плоскодонки в воде, а корма крепко припаялась к илистому, еще не оттаявшему берегу. Рыбак сосредоточенно смотрел на поплавки и ждал клева. Солнце ласково пригревало спину, а под ногами с легким шумом накатывались на лодку веселые волны.

Вдруг в кустах ивняка что-то хрустнуло. Васька насторожился. Повернул на звук голову. И тут из кустов вывалилось что-то черное, мохнатое и шаром покатилось к лодке.

Васька только успел вскочить, чуть при этом не выпав за борт в воду, как к нему подбежал Николка Зубавин, первый в деревне выдумщик и фантазер. На нем был вывернутый овчиной наружу полушубок. Николка запрыгал на одной ноге, громко выкрикивая:

- Что, напугался, Старик? Думал, медведь, правда? Ну признавайся, думал?

Васька уже пришел в себя.

- Ты не орал бы попусту.- Он снова уселся на весло, свесил над водой ноги, обутые в большие резиновые с разноцветными заплатами сапоги, и рассудительно добавил: - Чудак, откуда тут медведю взяться?

- А вдруг бы! - не унимался Николка.

- А мы не из пугливых,- с достоинством проговорил Васька. Он был рад, что появился Николка. Вдвоем веселее. Можно далее отдать ему одну удочку, пусть ловит, если хочет.

Николка примостился в лодке рядом с другом. Помолчав немного, заговорил:

- Долго следил за тобой. Вот, думаю, Старика напугаю. А ты и глазом не моргнул. Храбрый.

Но Васька умолчал о том, что все-таки здорово струхнул.

- Много поймал?

- Не ахти. Мелочь всякую.

- Врешь, поди? - Николка закасал по локоть рукав, запустил руку в ведерко и деловито сказал: - На уху будет.

Помолчав немного, спросил:

- А ты не боишься, что «мессер» подстрелит?

- А на что я ему,- нахмурился Васька.

- Эх ты! - возмутился Николка.- А что, забыл, год Великой Отечественной войны. Осокин хорошо помнит, как наши солдаты выгоняли фашистов из деревни. Вместе с матерью и сестренкой Клавкой они сидели в глубоком подвале. Сюда явственно доносились выстрелы, крики «ура», от взрывов снарядов сыпалась на головы сухая земля.

Теперь фронт ушел далеко на запад, за озеро, к Новгороду.

Хорошо встречать на Ильмене весну. Пригреет апрельское солнце, и появляются на воде темные разводья. В них, колеблясь на волнах, играют солнечные зайчики. И кажется, что они вот-вот выплеснутся на лед сверкающим серебром.

Васька знал места, где на крючок брались окуни, плотва и даже налимы. Бывало, что после удачной рыбалки он приносил домой длинную связку рыбы.

В один из таких дней сидел Васька на поломанном широком весле в старой полусгнившей лодке. Нос плоскодонки в воде, а корма крепко припаялась к илистому, еще не оттаявшему берегу. Рыбак сосредоточенно смотрел на поплавки и ждал клева. Солнце ласково пригревало спину, а под ногами с легким шумом накатывались на лодку веселые волны.

Вдруг в кустах ивняка что-то хрустнуло. Васька насторожился. Повернул на звук голову. И тут из кустов вывалилось что-то черное, мохнатое и шаром покатилось к лодке.

Васька только успел вскочить, чуть при этом не выпав за борт в воду, как к нему подбежал Николка Зубавин, первый в деревне выдумщик и фантазер. На нем был вывернутый овчиной наружу полушубок. Николка запрыгал на одной ноге, громко выкрикивая:

- Что, напугался, Старик? Думал, медведь, правда? Ну признавайся, думал?

Васька уже пришел в себя.

- Ты не орал бы попусту.- Он снова уселся на весло, свесил над водой ноги, обутые в большие резиновые с разноцветными заплатами сапоги, и рассудительно добавил: - Чудак, откуда тут медведю взяться?

- А вдруг бы! - не унимался Николка.

- А мы не из пугливых,- с достоинством проговорил Васька. Он был рад, что появился Николка. Вдвоем веселее. Можно далее отдать ему одну удочку, пусть ловит, если хочет.

Николка примостился в лодке рядом с другом. Помолчав немного, заговорил:

- Долго следил за тобой. Вот, думаю, Старика напугаю. А ты и глазом не моргнул. Храбрый.

Но Васька умолчал о том, что все-таки здорово струхнул.

- Много поймал?

- Не ахти. Мелочь всякую.

- Врешь, поди? - Николка закасал по локоть рукав, запустил руку в ведерко и деловито сказал: - На уху будет.

Помолчав немного, спросил:

- А ты не боишься, что «мессер» подстрелит?

- А на что я ему,- нахмурился Васька.

- Эх ты! - возмутился Николка.- А что, забыл, как на той неделе фашистский летчик гонялся за Фролом Ивановичем?

- Сравнил тоже! Фрол Иванович колхозный счетовод и ростом с каланчу. А я? С такой высоты за комара сойду.

Вдруг Васька, не спускавший глаз с поплавка, вскочил, подсек удочкой, и через несколько секунд на крючке крохотной серебристой ленточкой затрепетала рыбешка.

- Есть!..- обрадовался Николка, ловя руками добычу.

Издалека, где в сиреневой дымке терялся противоположный берег озера, доносились слабые раскаты артиллерийской стрельбы. Ребята с тревогой прислушивались.

- Как ты думаешь, тот берег скоро наши освободят? - тихо спросил Николка.

Васька, уставившись на поплавок, молчал. Николке даже показалось, что его друг подсчитывает в уме, сколько нужно дней и ночей, чтобы прогнать фашистов с западного берега Ильменя. Временами гулко ухал лед, трескался под теплыми лучами весеннего солнца. Сзади ласково шумел сухой камыш, а над головами, в нежной синеве неба, с громким криком носились грачи.

Над горизонтом, на небольшой высоте, неожиданно показалась темная точка. Она быстро росла, приближаясь к берегу, и так же быстро снижалась, распустив позади себя черную косу дыма. Васька первым увидел самолет. Схватил за плечо Николку.

- Смотри!

- Что это? - встрепенулся Николка.

- Самолет.

- Чей?

- Не знаю.

Николку словно ветром сдуло с лодки. Но увидев, что товарищ за ним не бежит, остановился.

- Ты что? Запустит очередь из пулемета, будешь знать. Тикаем в камыши.

- Смотри, Николка, он горит…- И вдруг у Васьки дрогнул голос: - А может, это наш?..

Казалось, самолет вот-вот заденет брюхом лед. Тот, взревев мотором, резко взмыл кверху, поднялся невысоко, но, потеряв скорость, камнем пошел вниз. Чиркнул по льду фюзеляжем, подпрыгнул. До ребят донесся глухой удар, резкий скрежет металла. Стена воды, снега и дыма на некоторое время скрыла самолет.

Мальчишки замерли, не в силах сдвинуться с места. А когда дым рассеялся, увидели метрах в трехстах от берега самолет, уткнувшийся в небольшую полынью. Хвост высоко задран, на нем виднелась красная звезда.

Первым пришел в себя Николка:

- Потоне-ет!

Крик товарища вернул Ваську к действительности.

- Лодку, Николка, лодку на воду! - скомандовал Васька. Куда девалась его привычная медлительность. Мальчишки суматошно бегали вокруг лодки, хватались за нее, упирались в борта спинами, пытаясь столкнуть плоскодонку в озеро.

- Ну сильнее, Николка! Нажмем! Р-раз, два!

Но лодка - ни с места.

- Что же делать? - Николка растерянно посматривал то на самолет, то на товарища.

- Людей надо звать! Беги в село!

Николка сбросил полушубок и припустил со всех ног, разбрызгивая по сторонам талый снег.

Оставшись один, Васька в первые минуты не знал, что же ему делать. И вдруг мальчишку обожгла мысль: «А что, если летчик жив? Ему же нужна немедленная помощь!»

И в то же мгновение от самолета послышалось:

- Помоги-и-те!..

«Жив!.. Летчик жив!» Васька сбросил пальтишко, сапоги, схватил весло, вошел в воду. Ноги сразу же свело холодом. Но Васька стиснул зубы и, опираясь на весло, шаг за шагом стал приближаться к кромке льда. Вода уже подступила к горлу. Тогда он поплыл, держась одной рукой за весло. Все ближе и ближе заветная кромка льда. Теперь уже было не так холодно и не так страшно, как вначале. Еще несколько взмахов - и Васька ухватился рукой за ноздреватую закраину. С большим трудом выкарабкался из воды, схватил весло и, задыхаясь от напряжения, побежал к самолету. Намокшие старые шерстяные носки сползали с ног, мешали бежать. Васька не раздумывая сбросил их. Голые ноги утопали в рыхлом снегу, острые льдинки больно ранили кожу.

И снова Васька услышал призыв о помощи. Теперь уже близко, совсем рядом. Скорее, скорее!.. Вот он, самолет. Надломленные крылья не дали истребителю уйти под лед, зацепились за края полыньи. Но где же летчик? Васька уже хотел было крикнуть: «Где вы?» - но тут же увидел над водой окровавленное лицо человека. Одной рукой он держался за железный штырь, выпиравший из фюзеляжа, другая безжизненно повисла вдоль тела.

«Ранен в руку»,- догадался Васька. Как же подобраться к летчику? Васька подполз на коленях ближе к краю полыньи, лег на живот, подсунул под себя широкий конец весла и, отталкиваясь руками, как на салазках, осторожно заскользил к воде. Другой конец весла протянулся к летчику.

- Беритесь за весло,- хрипло проговорил Васька, стуча от холода зубами.

Летчик, изловчившись, бросил штырь, за который держался, и, охнув от боли,- ухватился левой рукой за конец весла. Зажав его под мышкой, он медленно продвигался к краю льда, где лежал Васька. Весло сгибалось, потрескивало, вот-вот обломится. Васька изо всех сил давил на него животом и грудью, впиваясь пальцами в колючий снег. Наконец летчик подтянулся совсем близко. Васька сначала одной, потом другой рукой ухватился за меховой воротник комбинезона. Чуть передохнув, потянул летчика на себя. И тут понял - не вытащит. От одной этой мысли Васька едва не обомлел.

- Давай, паренек, еще раз попробуем. Я помогу… Ну! - услышал Васька.

И снова изо всех сил рванул за воротник. Летчик здоровой рукой пытался помочь, отчаянно работал ногами, стараясь приподняться над водой, вскарабкаться на лед. Но все напрасно. Весло выскользнуло из-под Васьки. Насквозь промокшая одежонка обжигала холодом тело. Руки слабели, и Васька почувствовал, как из онемевших, непослушных пальцев выскальзывает мех воротника.

Васька в отчаянии посмотрел на летчика, как бы спрашивая: «Что же делать?» И увидел - летчик улыбнулся. Эта мучительная, на окровавленном, скованном холодом и болью лице улыбка придала Ваське новые силы, решимость - выдержать во что бы то ни стало, пока не придет помощь.

Летчик тихо прошептал:

- Милый ты мой… Отпускай… Замерзнешь…

Васька не слышал этих слов, не чувствовал боли в руках, жгучего холода, охватившего все тело. Его мысли и воля были сосредоточены на одном: только бы не выпустить из рук воротник комбинезона, удержать летчика над водой.

И тут, словно сквозь сон, услышал за спиной голоса, стук весел, всплески воды.

- Пришли!..- прошептал Васька.- Скорее… Скорее…

Люди спешили к самолету. Впереди всех, разбрызгивая по сторонам снег и воду, бежал колхозный кузнец Афанасий. Голоса все ближе и ближе.

Быстро вытащили из воды летчика.

Васька все еще крепко держался за воротник комбинзона, и не так-то легко было оторвать его пальцы от мокрого меха.

Не помнил Васька, как его нес на руках кузнец Афанасий, как переправляли на лодке, укутывали в теплые овчины, укладывали в сани рядом с летчиком.

…А когда родное озеро Ильмень на всем своем огромном просторе зашумело весенней водой, Васька вышел из больницы.

На левой руке у него красовались часы с дарственной надписью: «Василию Осокину за храбрость и мужество от летчиков».