Останься

Моя нежная душа

«Чикаго» были беспощадны. Мы проиграли со счетом 4:3. По пути к раздевалке я чувствую себя ходячим трупом: все мои мышцы окоченели.

Последние восемнадцать месяцев выжали из меня все. Я остался без жены, и мне уже стукнул тридцатник. Тридцать – не приговор, но только если ты не профессиональный хоккеист. Конечно, я буду оставаться в строю еще лет пять, но я уже понимаю, что с каждым годом будет сложнее.

И мне от этого тошно.

Добавьте сюда еще и то, что вокруг меня сплошь молодые, крепкие парни, которым артрит даже в страшных снах не снится. Вы только посмотрите на двадцатитрехлетнего Райана Уэсли, который прямо-таки скачет к своему шкафчику. Вы бы никогда не подумали, что он только что сошел со льда после бешеной игры и двух забитых голов. В худшем случае вы бы решили, что он валялся в шезлонге.

Уиллу О’Коннору, нашему новому нападающему, уже около двадцати пяти, но выглядит он еще моложе. С широкой грудью, расстегнутыми хоккейными штанами и полотенцем на шее он совершает какое-то странное па через всю комнату и останавливается передо мной и Блейком Райли, который тоже сегодня забил гол. К сожалению, это нас не спасло.

– Йо-оу, Райли, – заводит О’Коннор, приглаживая свои волнистые волосы. У этого парня роскошная шевелюра и смазливое лицо. И его красота, видимо, шла в комплекте с надменностью.

– Йоу, О’Коннор, – вторит ему Блейк.

– Мы с Леммингом собираемся в бар на крыше – знатная дрянь, судя по всему. Ты с нами?

Блейк качает головой.

– Не-а. У меня свидание.

Брови О’Коннора взлетают на лоб. И мои тоже. Я слышал, что Блейк счастлив с Джесс Каннинг, свояченицей Уэсли. Моя голова дергается в сторону Блейка, и он работает на опережение.

– Спокуха, Мэтти-кейк, – говорит Блейк. – Это свидание по скайпу с Крошкой Джей. [3]

Я успокаиваюсь. Но не слишком сильно, потому что этот сукин сын знает, как я ненавижу его дурацкие прозвища.

– Передавай ей привет от меня, – прошу я.

– Обязательно. – Блейк улыбается во весь рот. – То есть если я не забуду. Вы знаете, наш онлайн-секс так изматывает, что я потом просто вырубаюсь.

О’Коннор очень демонстративно закатывает глаза.

В нескольких шкафчиках от нас мучительно вздыхает Уэс.

– Братан, ты сейчас говоришь о моей родственнице, – кричит он. – Тебе нельзя использовать слова «онлайн-секс» и «Джесс» в одном предложении.

Блейк хмыкает.

– Да? Зато все чики-пики, когда ты на соседнем сиденье в самолете листаешь развратные фоточки Бомбы Джей?

– Там не было ничего развратного! – защищается Уэс. Его щеки вспыхивают, и он оглядывается на хихикающих товарищей. – Он просто отправил мне фото в новом костюме! Полностью одетый в этот самый костюм.

О’Коннор продолжает громогласно смеяться, но теперь разворачивается ко мне.

– Что насчет тебя, Эриксон? Бар на крыше?

– Я пас, – хмыкаю я. Во-первых, сейчас середина сраного ноября – кому захочется торчать на крыше? Во-вторых, я устал как собака.

– Ну ты и писька, – заявляет мне О’Коннор. А потом довольно продолжает: – Хотя, вообще-то, как раз писечки тебе и не достанутся.

Я ухмыляюсь.

– Малыш, писечки у меня были еще тогда, когда ты пешком под стол ходил. Я начал играть в восемнадцать, забыл? А мы все знаем, что зайки любят помоложе.

– Ага, потому что бедных лохов легче развести на кольцо, – бросает О’Коннор. – Старик, кому, как не тебе, знать.

Он не вполне прав. Моя бывшая жена даже не любила хоккей. Кара и сейчас переключает канал, если там транслируют игру. И все шесть лет нашего брака она как часы напоминала мне, что я всего лишь глупый спортсменишка и ее не заслуживаю.

В мире хоккея ей многое было чуждо, и она винила меня за все то женское внимание, которое мне доставалось. Будто это из-за меня поклонницы окружали нашу команду после каждого матча или я сам подговаривал фанатов подходить ко мне на улице.

И мне нравилось внимание, но я никогда не изменял жене. Я ни перед кем не снимал штаны с той секунды, как сказал «согласен», и до того мерзкого утра, когда подписал документы о разводе и опустил потухший взгляд на свежие чернила.

– Неважно. – О’Коннору незачем знать подробности моего развода. – Этот старик сейчас собирается вернуться в гостиницу и развалиться на кровати. Весело вам отморозить яйца на крыше.

– Не беспокойся. Я найду себе сладенькую зайку из Чикаго, и она их согреет.

– Наслаждайся, – ворчу я.

Сложно поверить, что я был таким же – неотесанным, самоуверенным и двинутым на сексе. Сейчас моя голова забита только тем, как бы провести побольше времени с дочками.

Из раздевалки я волочусь рядом с Блейком и Уэсом, которые оба пялятся в свои телефоны. Снаружи нас ждет автобус до гостиницы. Я падаю на сиденье рядом с Райли и ненадолго прикрываю глаза. Чувствую себя старым. Я только справил третий юбилей, но мне уже кажется, что я одной ногой в могиле. А, к черту. Распустил нюни. Я просто… устал.

Зеленый свет на кодовом замке впускает меня в комнату, и это самый счастливый момент за весь день. Я стягиваю с себя костюм в ту же секунду, как дверь захлопывается. Нужно поспать.

Но сначала проверю, как там Руфус.

Я открываю приложение системы безопасности на iPad и просматриваю видео с камер наблюдения. Это место все еще кажется мне слегка нежилым, даже после всех усилий Красотки из «По пути», которая помогала мне его обустроить.

Она проделала отличную работу. Мебель и посуда выглядят изящно, но не нарочито. Все, что требовалось от меня, – отправить ей план квартиры и клич о помощи. Я даже не представлял, что мне понадобится, но она сама все выбрала, в том числе вещи, которые мне бы даже в голову не пришли. Полотенца для рук, например, или мыльницы в каждую ванную.

Она даже купила рамки для рисунков моих девочек. Их уже повесили на стену, и все, что мне остается сделать, – это засунуть новый рисунок под стекло. И, раз уж я не вижусь с дочерьми достаточно часто, мне приятно смотреть на их художества и думать о них.

Да. Моя квартира выглядит тоскливо, но это не ее вина.

Две недели назад мне пришлось открыть приложение «По пути» и попросить Красотку найти лежанку для собаки и посуду для нее же. Моя бывшая поняла, что больше не справляется с Руфусом. Она предложила мне два варианта: отправить его в приют или ко мне.

Приют. Кто так вообще поступает? Но на самом деле здесь нечему удивляться. Раз Кара меня выгнала на обочину, зачем ей церемониться с собакой?

Моя камера наблюдения фокусируется, и я тут же замечаю своего пушистого товарища. Он довольно дремлет на диване, уложив голову на лапы.

– Эй, парень, – говорю я, хотя он меня и не услышит. Потом я отматываю запись назад и всматриваюсь в крошечные кадры, которые появляются на экране. Руфус со своей игрушкой на ковре. Руфус спит. Руфус ужинает и…

Вот оно. Кто-то новый в моей квартире. Я быстро пролистываю еще дальше назад, чтобы увидеть, как прошла их встреча, и снова включаю видео на нормальной скорости. Дверь открывается, и в квартиру входит молодая женщина. Мне лишь на секунду открывается ее стройная фигура, а потом она опускается перед Руфусом на колени – он уже успел настороженно слезть с дивана. Теперь он бегло ее обнюхивает, и она любезно наклоняется, чтобы облегчить ему задачу, протягивает руки и что-то говорит – как жаль, что я ее не слышу.

Руфус начинает бешено махать хвостом, и я его отлично понимаю. Девчонка очень милая и слегка напоминает панкершу. У нее длинные волосы и вихреватая челка, огромные глаза и тонны серебра в ушах – интересно, сколько у нее там пирсинга? Я прищуриваюсь, но сосчитать все равно не могу – картинке не хватает четкости. Она спрашивает у Руфуса что-то, и в этом «что-то» точно есть слово «гулять», потому что он чуть ли не впадает в ступор от радости и нетерпения, а потом мчится за своим поводком, буксуя на деревянном полу.

Мгновение спустя они уже у двери. Слава богу, никакого копания в моих вещах.

Я мельком смотрю на часы – мне нужно знать, достаточно ли пес погулял. На экране ничего не видно, только моя пустая квартира, поэтому я открываю сайт «По пути», чтобы проверить свою теорию.

На главной странице красуется фото. Это привлекательная женщина в офисной обстановке. На ней минимум косметики, а волосы собраны в небрежный пучок. В зубах она держит карандаш. Каждый раз, когда я захожу на «По пути», то есть почти каждый день, я даю себе секунду полюбоваться ею. Это не может быть просто стоковым фото. Но это могла бы быть Красотка – женщина, которая обрабатывает все мои запросы.

Конечно, Красотка – не ее настоящее имя. Я просто не знаю, что обозначает ХТЭ, поэтому про себя называю ее так. И – вот это уже прозвучит жалко – она единственная женщина, с которой я поддерживаю постоянное общение. Но мы даже никогда не виделись.[4]

Вот только я почти уверен, что это она сегодня была у меня дома. Женщина на видео очень напоминает ту, которую я прямо сейчас сижу и пожираю глазами.

Очень напоминает.

Затем на видео наступает долгое затишье. Я чищу зубы и собираюсь ложиться в постель. Я проверяю счет других матчей, сыгранных сегодня, чтобы понять расстановку сил.

Наконец-то на экране снова что-то шевелится. Дверь открывается, и Красотка заводит Руфуса внутрь. Своим виляющим хвостом он цепляет ее по бедру. На ней обтягивающие джинсы, и ноги в них кажутся очень длинными.

Затем она склоняется к Руфусу и целует его в нос.

Счастливый поганец.

Несмотря на усталость, я кликаю по иконке приложения «По пути». Возможно, Красотка уже спит, но я все равно оставляю ей короткое сообщение.

К моему удивлению, на экране появляются маленькие точечки, значит, моя собеседница набирает ответ. Секунду спустя я получаю сообщение.

Возникает короткая пауза.

Еще мгновение я пристально смотрю на экран. Не знаю почему, но я уверен, что к Руфусу приходила сама Красотка. И я хочу, чтобы она признала это, хотя и не понимаю, почему меня это так волнует. Мы общаемся уже почти год, но это не флирт и ничего в таком духе.

Это деловые отношения. Вот только… не совсем. Эта женщина облагородила мое жилье. Она знает бренд моих трусов. Уже давно наше общение кажется чертовски личным. Она знает, что я разведен. Что я хотел бы чаще видеться со своими девчонками. Кстати, именно она предложила купить близняшкам такие же кровати, как стоят у них дома. «Так им будет привычнее оставаться у тебя», – предложила Красотка.

Но это слабо сказано, поэтому я решаю дописать еще немного.

Под влиянием момента я нажимаю «Отправить» и уже не удивляюсь последовавшей паузе.

Я держусь, чтобы не написать: «Нет, к тебе».

Честно говоря, я вообще не думал, что такое придет мне в голову. После развода у меня мыслей не было о женщинах. Почти. Я мужчина – я смотрел порно и дрочил. Но я ни разу не пытался подцепить какую-нибудь девушку. Наоборот, я налево и направо отказываю всем, кто подходит ко мне в баре, когда мы ходим туда с командой. Я оказался в очень странном положении, когда мне кажется, что я слишком стар для отношений на одну ночь, но слишком обессилен для чего-то более серьезного. Остается только один выход: целибат.

Я хмыкаю себе под нос.

Мои глаза сощуриваются. Так, теперь она, кажется, дразнит меня. Вообще-то, должно быть, это она и делает, потому что эта женщина точно знает, кто я. Когда я только начинал использовать «По пути», мне всегда предлагали несколько сотрудников. Но теперь меня всегда обслуживает ХТЭ, «совладелица, менеджер», как заявлено в ее профиле. Конечно же, я пожелал оставаться анонимным, но, как я понял, это распространяется только на попутчиков. Как владелица, ХТЭ наверняка владеет доступом ко всем профилям клиентов. То есть ей прекрасно известно, что я Мэтт Эриксон, нападающий команды «Торонто».

Долгая-долгая пауза. Я почти слышу недовольные нотки в ее ответе.

Мое лицо растягивается в широкой ухмылке. Черт, почему мне так весело? И кажется, будто моя усталость рассеялась, как дымное облачко. Мне всегда становится легче на душе, когда я общаюсь с Красоткой.

Моим пальцам так и хочется напечатать в ответ: «Я бы с радостью приехал и утешил тебя»… И я бы не обманул. Мое либидо внезапно очнулось после долгого сна. Мой член и правда встает – а мы даже не говорим ни о чем сексуальном.

Однако… дрянь. Теперь мне нужно найти способ оставить свой маленький подарок в квартире, все еще находясь в Чикаго. Я шевелю мозгами, пока, наконец, у меня не формируется четкий план. Кэти Хевитт, ликую я. У жены моего товарища по команде есть запасной ключ к моей новой квартире, и она наверняка меня выручит. Кэти – суперженщина.

Моя улыбка все еще горит на лице, и я пишу ей два коротких слова, игнорируя вопрос.