Остаться навсегда

Часть 2

Год спустя...

Алан, наконец-то, вышел из шумного, многолюдного аэропорта, почти с наслаждением вдыхая пусть и загазованный, но не душный воздух улицы. Мужчина быстро поймал такси и поехал в гостиницу, в которой забронировал номер на время пребывания в этом городе. Сюда его привели дела и бизнес, новые вложения и перспективные предложения. А в дальнейшем он планировал перебраться сюда совсем. Ему здесь нравилось - было тише и спокойней, чем дома.

Мужчина почти со смехом думал о том, что раньше и помыслить не мог, что однажды решится забиться в такую глушь. Ему только тридцать три, а он уже устал от жизни. Ему хотелось покоя и большей уравновешенности. Он даже думал о том, чтобы завести семью. Эта мысль не вызвала особого вдохновения, но и ярого сопротивления тоже. Признать честно, он устал от одиночества. Да, у него были друзья, работа, любимое дело и много того, что приносило удовольствие. Но порой, глядя на своих счастливых семейных товарищей, думал, что вот они обрели свое настоящее счастье, которое не пройдет, и от которого ты не устанешь.

Как только Алан поселился в гостинице, отправился на запланированную встречу в один из ресторанов города. Выходя из отеля, он краем глаза заметил рыжеволосую головку и, как всегда, повернулся в ту сторону. Это был словно инстинкт - он всегда оборачивался, в напрасной и глупой надежде узнать в проходящей мимо женщине Полину. Как бы он ни старался, а выбросить ее из головы так и не смог. Иногда он поддавался ностальгии и вспоминал недели, проведенные с ней. Но прошло уже много времени, и многое стерлось из памяти. Порой, он даже не мог четко представить ее лицо, лишь глаза и рыжие волосы. Но уходить из его мыслей окончательно она не желала никак.

Сев в такси, Алан сразу же выбросил из головы все мысли о Полине, сосредоточившись на делах. Встреча прошла, как и было запланировано, а вечером его пригласили на стандартный прием - отпраздновать сделку и продолжить знакомство.

Вечер проходил в одном из лучших ресторанов. Все было на высшем уровне: ужин, обслуживание, музыка и компания. Алана сопровождала красивая девушка, которая откровенно намекала на желание продолжить общение и после окончания ужина. И он не особо возражал, поэтому под конец вечера готов был увезти ее с собой. Они уже направлялись к двери, красавица шептала ему разные глупости на ухо, а он был поглощен ее шикарным декольте, поэтому ни один из них не заметил официантку, которая выходила из боковых дверей с подносом, полным бокалов вина. И при громком столкновении все это вино оказалось на белоснежном платье спутницы Алана. На костюм самого мужчины тоже попало достаточно, но всю истерику на себя взяла девушка, громко крича и отчитывая нерадивый персонал. Возмущения было так много, что Алан не решился добавлять чего-то еще и занялся отряхиванием своей одежды. Возмущенная красавица голосила все больше, не давая вставить бедной официантке и слова, хотя виноваты были они - специально пошли в сторону второго выхода рядом с кухней и мало смотрели по сторонам. А еще резко пропало желание уйти отсюда с выбранной компанией - уж слишком пафосно и истерично вела себя особа. Но окончательно он был шокирован, когда поднял, наконец, глаза и посмотрел на якобы виновницу происшествия.

Перед Аланом, в черно-белой стандартной форме официантки, с убранными в низкий хвост русыми волосами и широко глядящими на него в удивлении зелеными глазами, стояла Полина. Мужчина, мягко говоря, потеря дар речи, осознав всю ситуацию. Вот она, та кого он безуспешно искал, не забывал и не мог выбросить из головы до сих пор. Та, кто бесследно исчезла из его жизни, оставив его сердце растревоженным. Та, кто сверкала своими безумными глазами и уверенно шла по жизни. Сейчас она стояла перед ним другая: пропал шик, сексуальность за простой униформой, волосы стали естественного цвета. Но самым большим изменением был взгляд. Она не смотрела с насмешкой, с вызовом или просто с удивлением - она смотрела со страхом.

И пока он все это осознавал, Поля быстро пришла в себя и, развернувшись, рванула в сторону кухни. Алан, чуть растерявшись в данной ситуации, через миг последовал за ней, наплевав на вопли своей спутницы. Мужчина ворвался на кухню. Его тут же окружили запахи, крики поваров и толпа официантов, которые скользили между столов, забирая блюда и подносы. И в этой толпе разглядеть чье-то лицо было невозможно. Зато быстро удаляющаяся в противоположную сторону тонкая спина была красным мигающим знаком. Не утруждая себя извинениями, Алан стал пробираться сквозь гущу персонала вслед за девушкой, которая уже исчезла из виду. Он выскочил за дверь, которая, как оказалось, вела на задний двор, и быстро осмотрелся. В темноте было трудно рассмотреть что-то, но он уверенно двинулся в сторону, где шумели машины и люди: если бы он захотел скрыться, именно в толпе постарался бы затеряться. Он только не понимал мотивов девушки: почему она бежит от него и почему откровенно боится? Да, она внезапно оставила его, но ведь не натворила ничего, от чего с такой скоростью пряталась. И он знал, что она понимает это. Так от чего тогда бежит?

Алан увидел Полину только тогда, когда она уже ловила такси и забиралась в машину. При всем своем желании, он не успел ее остановить - она уехала. Мужчина выругался и осмотрелся в поисках другой машины, чтобы последовать за ней. Но принудительно успокоив себя, он взялся за разум: теперь она от него не сбежит, он найдет ее, так или иначе. Поэтому он проводил взглядом удаляющиеся огни и решительно повернулся в сторону ресторана.

Немного времени заняли поиски администратора. У него он узнал все необходимое: имя и адрес проживания нужной ему официантки. Полину теперь звали Вероникой и жила она не далеко от места работы, чем он не преминул воспользоваться, пока она не успела смыться снова.

За время пути к дому девушки Алан немного пришел в себя от такого стремительного развития событий. Но все же поражался тому, как необычно, он бы даже сказал - судьбоносно, сложились обстоятельства. Он уже давно понял и принял, что больше никогда не увидит Полину. И вот она - на расстоянии вытянутой руки, осталось лишь взять. И он собирался это сделать, не намеревался отпускать от себя эту удивительную девушку ни на шаг. Он готов был вырвать ее из рук другого мужчины, если таковой имелся, готов был пообещать ей все, что она пожелает, только бы всегда видеть ее рядом с собой. Наряду с этими мыслями он думал о том, как все это время жила сама Полина. Судя по тому, что он увидел - явно сменила приоритеты и образ жизни. Ушла раскованная рыжеволосая бестия с шальным взглядом, появились серьезность и степенность. Да и выбор работы обнадеживал: не трудно догадаться, что она бросила прежнее увлечение. Вопрос был только в том почему? Она ведь копила деньги, продала свою квартиру и машину не для того, чтобы просто переехать в другой город и начать работать официанткой в ресторане. Что за жизнь вообще ведет эта женщина? Может она попала в какую-то программу защиты свидетелей и поэтому так кардинально изменила свою жизнь? А может она тайный агент правительства?

Алан усмехнулся своим бредовым мыслям, понимая, что так элементарно пытается отвлечься от предстоящей встречи с Полиной, которая обещала быть долгой и серьезной. Он был в предвкушении, но сомневался, что все пройдет так, как он бы того хотел. Ей было что скрывать, и у него было право предполагать, что так просто она не раскроет свои карты. Но и он не собирался просто кивнуть и прекратить расспросы.

Квартира Полины находилась в спальном районе в новом доме, с большим ухоженным двором и огромной детской площадкой по центру. Была уже поздняя ночь, и было тихо и спокойно. Мужчина без проблем нашел нужный дом, подъезд и квартиру, но почему-то в нерешительности стоял и не нажимал на звонок и не стучал в дверь. Но, постояв минуту, все же поднял руку и нажал на кнопку. Когда дверь долго не открывали, Алан уже было решил, что либо ошибся адресом, либо Полины здесь нет, потому что был уверен, что не в ее характере тихо прятаться за дверью в ожидании его ухода. Если она дома - обязательно откроет дверь и посмотрит ему в глаза.

После второго звонка дверь все же медленно, почти неохотно открылась, а Полина стояла на пороге и смотрела прямо на него. Не скрывая своего интереса, Алан внимательно осмотрел ее с ног до головы, поскольку из-за ее торопливого бегства час назад не успел этого сделать, как следует, и сейчас впитывал в себя новый образ.

Как ни странно, но ему больше нравилось видеть ее такой - без гривы рыжих волос, в обычных джинсах и толстовке, а не в мини платье, босиком. Хотя взгляд он бы предпочел прежний - озорной, с хитрым блеском и насмешкой в нем, вызывающий и томный. Сейчас же он был настороженным. Нет, она не боялась, но и не жаждала этой встречи, смотрела чуть с прищуром и откровенно недовольно.

- Как ты нашел меня?

- Имеешь в виду адрес или город?

- С адресом понятно.

- Я тебя не искал. Все вышло само собой. Не пригласишь войти?

- Зачем?

- Поговорить.

- О чем?

- О нас.

- Нет "нас"!

Алан только поджал губы и серьезно посмотрел на нее. Полина вздохнула и отошла в сторону, пропуская его в квартиру. Мужчина проходил внутрь и осматривался. Здесь было намного уютней, чем в ее прошлой квартире. Здесь она жила, а не была проездом. Многие вещи носили отпечаток характера, хотя теперь он и не знал, что думать о нем - Полина изменилась, и не ему судить о ее характере. Он и раньше-то ее толком не знал, что уж говорить теперь. Но при всем при этом все было устроено так, что можно было легко все бросить, собрать вещи и снова бесследно исчезнуть – практично. Не было фотографий, призывающих вызвать улыбку или приятное воспоминание, ничего в таком духе. Сразу понятно, что и это уютное гнездышко хозяйка бросит в случае нужды.

Девушка не стала предлагать ему чай или кофе. Подождала, пока он осмотрится в гостиной и замерла перед ним, скрестив руки на груди и выжидающе глядя на него.

- Мне здесь нравится.

- Ты пришел сюда не оценить интерьер, так что давай без излишней вежливости.

- Я пытаюсь быть милым, - пожал плечом Алан. - Тебе идут русые волосы.

Полина только глаза закатила, не оценив еще одной его попытки начать разговор с нейтральной темы.

- Почему ты сбежала? - перешел все-таки Алан к главной теме своего визита.

- Я не сбежала. Я просто ушла.

- Уходят прощаясь, а ты сбежала.

- Только не говори, что почувствовал себя оскорбленным.

- Нет, я почувствовал себя полным лохом, которого бросили.

- О чем мы вообще говорим!? Бросили? Господи, да нечего было бросать! Между нами был только голый секс и деньги. Ты радоваться должен, что я ушла без истерик и претензий.

- Радоваться?! - вышел из себя Алан. - Я город перерыл, разыскивая тебя! И что я узнаю?! Что тебя вообще не существует! Что ты лишь плод моего больного разума и расшалившегося сексуального аппетита!

- Ты знал, что рано или поздно я уйду, - вздохнув, произнесла Полина. - Зачем ты искал меня?

- Вопросы сегодня задаю я, - только и сказал Алан. - Зачем, от кого или почему ты сбежала? Учти, меня удовлетворит только правда.

- И ты уйдешь? Оставишь меня в покое?

- Нет, - честно сказал Алан. - Я нашел тебя и отпускать не намерен.

- Как ты можешь так говорить? Ты ничего обо мне не знаешь. Ни-че-го! Может я проститутка! Может мошенница! Может я из тюрьмы сбежала!

Алан ничего не сказал в ответ на эту браваду, только выжидательно смотрел на нее.

- Ты не отстанешь? - обреченно спросила Полина, почти умоляюще глядя ему в глаза.

- Нет.

- Зачем тебе это? Только не говори, что влюбился.

- Хорошо, не буду, - пожал плечами Алан.

Девушка даже дышать перестала после этого незамысловатого, молчаливого признания.

- Нет. Ты не можешь меня любить. Просто не можешь, - качала головой Поля, глядя куда угодно, но только не на него.

- Почему? - тихо спросил мужчина, внезапно оказавшись рядом с ней и заставляя взглянуть на себя. - Считаешь себя недостойной любви?

Полина неопределенно покачала головой, вновь отходя от него и отводя взгляд.

- Что ты хочешь знать? - поняв, что он не отступит, неохотно спросила девушка.

- Для начала - как тебя зовут? Полина? Вероника? Настя? Лиза?

- Оля.

- Оля, - словно пробуя имя на вкус, протянул Алан. - То, что ты рассказывала о себе - правда?

- Нет, - нисколько не смущаясь своей лжи, ответила девушка. – Я из нормальной семьи, обеспеченной – даже очень. Но это в прошлом, - давая намек, что развивать тему не собирается, произнесла Оля, когда Алан уже открыл рот, чтобы кое-что уточнить. - В настоящем был ты, Игорь и прочие. Были драки и деньги за них. Это все, что тебе нужно знать.

- Ты вполне неплохо устроилась: у тебя были обеспеченные любовники и все сопутствующие этому условия и привилегии. Зачем продолжала драться?

- Эти деньги должны были быть заработаны мной, а не подарены за секс-услуги.

- Это было так важно?

- Для меня - да, - твердо сказала Оля.

- Зачем они тебе?

- Для помощи одному человеку.

- Почему я должен вытаскивать из тебя ответы? - раздраженно произнес Алан.

- Потому что я не хочу об этом говорить, - тем же тоном и добавив язвительности, ответила девушка.

- Ты расскажешь об этом человеке?

- Нет, - решительно и твердо ответила Ольга, а в глазах блеснуло прежнее выражение - бунтарское и упрямое.

Мужчина даже залюбовался этим - такой яркий отголосок прошлого.

- Это все? - напряженно и как-то даже зло спросила Оля. - Я устала и хотела бы лечь спать.

- Ты работаешь официанткой, это такой резкий контраст. Как ты пришла к этому?

- Я хотела подобной жизни - простой, без заморочек, как у всех.

- А что же тогда было со мной? Твоя вторая, нелицеприятная половина?

- Что-то вроде.

- Не могу понять, когда именно ты ведешь игру: сейчас или тогда? Какая ты настоящая? - внимательно глядя на нее, спросил задумчиво Алан.

- Тогда я была той, какую меня хотели видеть.

- Да? - с сомнением выгнул бровь мужчина. - А что было в постели со мной? Ты тоже играла?

Девушка, до того открыто смотрящая на него, опять отвела взгляд. И он не знал, как это воспринять - как стыд за ложь или нежелание признать правду.

- Ответь, - потребовал Алан, подходя к ней впритык и поднимая лицо за подбородок.

- Поверь, если бы мне не нравилось происходящее между нами, этого бы не было.

- Но кем я был в твоей жизни? Очередным увлечением, любовником? Или тем, кто просто помог добиться, чего хотела? Кем?

- Мужчиной, с которым мне было хорошо, - ответила Оля, и он увидел правду в ее глазах, но было там и что-то еще. - Но это в прошлом. В моей настоящей жизни для тебя места нет.

Алан опустил руку от ее лица и отошел на шаг, продолжая смотреть в глаза.

- Почему?

- Это моя новая жизнь. В ней все контролирую я. И там нет места моему прошлому, неважно - хорошему или плохому. Просто нет. Поэтому - уходи, оставь меня в покое и больше не возвращайся. Забудь Полину - ее никогда не было и нет.

Алан не знал, что сказать. В ее словах и взгляде была доля отчаяния и страха. Она боялась, что ее жизнь, которую она хотела - изменится с его приходом.

- У тебя кто-то есть? Мужчина?

- Кто о чем, а вшивый о бане, - проворчала девушка, качая головой. - Зачем тебе это знать?

- Считай, что я ревностный собственник.

- В прошлый раз тебя наличие у меня мужчины не остановило.

- Оно и сейчас не остановит, - улыбнулся Алан.

- К чему все это?

- Я хочу тебя, - сказал мужчина, и она поняла, что он говорит не только о постели, но все же предпочла не обратить на это внимания.

- Давай заключим сделку - еще одна ночь и ты оставляешь меня в покое, - вполне серьезно предложила Оля.

- Этого мало, уж кому как ни тебе это знать, - покачал головой Алан, с усмешкой глядя на нее.

Девушка прищурилась, недовольно поджав губы.

- Тогда чего ты хочешь взамен на мое спокойствие?

- Больше, чем одну ночь, - неопределенно ответил Алан. - Скажу честно: я был бы не против видеть тебя в качестве своей любовницы.

- На сколько долгий срок?

- На время моего пребывания в этом городе, - ответил Алан, уверенный в том, что это вместе проведенное время позволит ему раскрыть все ее тайны и секреты. - Это примерно месяц. А там посмотрим.

- Без "посмотрим". Ты уезжаешь и забываешь меня. А еще все это время не роешь и не копаешь. Если я тебе нужна – ты набираешь номер, и я приезжаю.

Мужчина только пожал плечами. Оля же раздраженно скривила носик, но все же дала свое согласие. Алан улыбнулся и протянул ей руку, желая скрепить договор. Оля фыркнула и пожала ее. Мужчина, не задумываясь, дернул ее на себя и впечатал свои губы в ее ротик, тут же крепко прижимая к себе ее тело.

О, как он скучал по ее порочному рту и нежному, податливому телу! И до этого момента не подозревал, что настолько сильно. Все, что было после нее, сейчас показалось как никогда пресным и неестественным. И то, как отвечала она, было так же горячо, как и раньше. Он был уверен, что и она скучала по нему хоть сколько-нибудь, вопреки холодному приему. Но она не была бы собой, если бы...

- У тебя был кто-нибудь после меня? - почти гневно прорычал Алан, оторвавшись от ее губ и удерживая лицо в ладони.

Глаза девушки хитро блеснули, а на губах расцвела коварная улыбка.

- А если да?

- Если? - прошипел мужчина.

Оля откровенно рассмеялась над его ревностью.

- То, что у нас договор, не запрещает мне делать все, что я пожелаю. Не замуж за тебя выхожу и верности не обещаю.

- Это похоже на тебя прежнюю, - почему-то удовлетворенно произнес Алан. - И такая ты мне нравишься больше.

Оля сама подалась ему навстречу и поцеловала, обвивая руками его шею и сладострастно прижимаясь к нему всем станом. Алан легко подхватил ее на руки, заставив обвить ногами свою талию. А она стала откровенно тереться о него своим телом, заставляя его собственное напрягаться почти до боли, пока он нес ее до первой горизонтальной поверхности. Ею оказался диван, на который он и уложил Олю не особо бережно. Мало заботясь о сохранности одежды, Алан стал остервенело ее раздевать, бросая вещи куда попало. И как только она осталась под ним обнаженной, принялся раздеваться сам, не отрывая взгляда от желанного тела. Ему нравилось, с каким восторгом она смотрела на него, пока он снимал рубашку, как облизывала губы в предвкушении, когда он расстегивал ремень. Ему нравилось, как открыто и не стесняясь, она его хочет и как наслаждается близостью. Она была идеальной любовницей: раскрепощенной, смелой, жадной до удовольствий и умеющей его принимать и отдавать в равной степени.

Алан накрыл ее своим телом, снова впиваясь в губы, и коленом раздвигая стройные ноги. Было желание немедленно войти в нее и удовлетворить свербевшее возбуждение. Но он сдержал себя, зная, что ласкать это тело будет не менее приятно. Его руки и губы скользили по нежной коже без остановки, впитывая в себя ее близость и страсть. Она была все такой же податливой и отзывчивой, сама впивалась в его губы и ласкала в ответ тело над собой. А потом покорно выгнулась, впуская его в свое тело с шипящим стоном.

- Я и подумать не мог, что так соскучился, - протянул Алан, прикуривая сигарету и томно глядя на лежащую рядом Олю.

- По сексу или по мне? – хмыкнула девушка, забирая у него сигарету и делая затяжку.

- По сексу с тобой, - ответил мужчина, наклоняясь к ее губам и вдыхая в себя дым, который выдыхала в его губы она.

Дальнейший поцелуй был томным, направленным на разжигание нового огня в их телах.

- Нет, погоди, - остановила его Оля, когда он углубил ласку. – На сегодня хватит. Тебе нужно уйти.

- Почему? – нахмурился Алан. – Ты кого-то ждешь?

- Нет. Но тебя здесь все же быть не должно. И не приходи больше. Я приду сама, - напомнила о своих условиях Оля.

Алану не оставалось ничего иного, как последовать ее требованию, хоть он и считал его непонятным. Но это ее территория, и пока он ее не завоюет – не ему устанавливать законы. Девушка проводила его до двери, продиктовала свой номер телефона и закрыла перед его носом дверь, будто он ошибшийся дверью почтальон. Мужчина раздраженно выдохнул, но все же ушел. Вернувшись в гостиницу, он без лишних раздумий рухнул в кровать – спать. А об Оле он подумает завтра, когда голова придет в порядок.

Как и просила Оля, Алан не стал под нее копать. Но не потому, что не хотел знать ее секреты, а потому, что хотел, чтобы она сама их раскрыла перед ним. Он хотел ее доверия и правды. Понимал, что этого не так просто будет добиться, и настроился на долгое ожидание. Практически каждый свободный вечер и ночь они проводили вместе. Как только мужчина заканчивал свои дела, сразу же звонил Оле и просил ее присутствия рядом. Девушка, заканчивая работу в ресторане, сразу же ехала к нему в гостиницу, оставаясь до самого утра, а потом торопливо убегала. Она не хотела с ним разговаривать, и вывести ее хоть на малую толику откровенности у Алана не получилось – она избегала этого всеми возможными способами: от откровенного соблазнения, до прямого посыла куда подальше и поглубже. Алан старался не настаивать, чтобы не нарываться на грубость и подозрительно прищуренные взгляды, но слово за слово все же вытянул из Оли пару фактов ее жизни. Обходными путями и косвенными вопросами, он узнал, что девушка живет не одна, но не с мужчиной. Он тут же предположил наличие подруги или соседки по квартире. Так же он понял, что все заработанные деньги – за бои, продажу машины и прочие мелочи – растрачены. Для себя она купила лишь эту скромную двухкомнатную квартиру, в которой сейчас жила. И у нее даже не было захудалой старенькой машины – передвигалась девушка исключительно на общественном транспорте.

- Хочешь, я подарю тебе машину? – спросил Алан без всякой задней мысли.

- Это ни к чему, - хмуро ответила Оля.

- Ты ездишь на автобусе и не соглашаешься брать деньги даже на такси! – возмутился Алан.

- И где логика в твоем предложении? – хмыкнула девушка.

- Почему ты не принимаешь от меня подарки? – недовольно спросил мужчина.

- Потому что они мне не нужны. Куда, по-твоему, я должна ходить во всех тех драгоценностях, что ты мне предлагал? В ресторан, разносить еду?

- Ты можешь бросить работу.

- Не начинай, - недовольно зыркнула на него хмурым взглядом девушка. – Я не собираюсь это с тобой обсуждать. Либо все идет так, как сейчас, либо мы сию же минуту прощаемся. И, поверь мне на слово, я исчезну так быстро, что ты снова меня потеряешь. Меня не прельщает снова бежать, но если ты вынудишь…

И она многообещающе замолчала. Алан догадывался, что это не пустая угроза, и Оля выполнит все дословно. А он не готов был снова лишиться этой девушки. Понять бы только, чего она так боится и от кого прячется, и он бы помог ей, если необходимо. Но она упорно продолжает темнить, и никакие посулы не помогают. Сказать честно – Алан не хотел ее терять, не сейчас, когда снова только нашел. Он любил ее, пусть и не верила она в его чувства, сомневалась и даже смеялась. Он и сам порой не верил, но вот оно, его сердце – стучит и колотится сильней прежнего в ее присутствии.

- Мне сложно тебя понять, - вздохнул мужчина, отстранено следя за тем, как девушка заканчивает одеваться.

Уже был рассвет, и она как обычно убегала из его номера с его наступлением.

- А ты не старайся – это ни к чему. Ты получил, что хотел, остальное – не важно.

- Ты знаешь, что я не только этого хотел, - серьезно глядя ей в глаза, добавил Алан.

Оля ничего не ответила, просто отвернулась и пошла к двери.

- Мы не всегда получаем то, что хотим, - уже взявшись за ручку двери, ответила девушка, повернув к нему лицо. – Я знаю это лучше других.

- Опыт? – выгнул вопросительно бровь Алан.

- Да, личный, жизненный.

- И чего ты хочешь? Попроси – я дам, - поднимаясь с кровати и не стесняясь собственной наготы, он подошел к ней, глядя в глаза с нежной улыбкой.

- Ты не сможешь мне предложить то, что мне нужно. Ты – полная противоположность моих потребностей, - хмыкнула невесело Оля и вышла из номера.

Алан проводил ее непонимающим нахмуренным взглядом. Он никак не мог ее понять, никак не мог разгадать, достучаться до нее, не видел ни капли откровенности или доверия, которых так ждал. А время шло – осталось чуть больше недели, и он вернется домой, оставит ее, выполняя свое обещание ей. И он действительно ждал, что отмеренное им время позволит ему расположить девушку к себе. Она ведь что-то чувствует к нему, иначе исчезла бы в тот же вечер, как он ее нашел. И не из выгоды и уговора согласилась на этот месяц вместе. Только что-то сдерживало ее, упрямство или обстоятельства – он так и не понял. Но хотел, желал всем сердцем понять, однако Ольга была очень осторожна – в словах, своих капризах, страхах. А он боялся давить, понимая, что тогда и малости не останется, как она и предупреждала. И Алан не знал, что ему делать: нарушать обещания он не привык, но и просто так отказаться от Оли не мог.

- В чем дело? – подозрительно спросил Алан, уже который час наблюдая за Олей.

- Ни в чем, - хмуро ответила девушка, нервно стуча пальцами по столу и рассеянно глядя мимо него.

С самого начала вечера мужчина заметил, что девушка встревожена и не находит себе места, волнуется, нервно смотрит по сторонам – да все в ее поведении выдавало нервозность.

- Я ведь вижу. Что случилось?

- Давай прогуляемся? – проигнорировала Оля вопрос Алана, вымучено улыбаясь.

Не дождавшись ответа, поднялась из-за стола, взяла сумочку и направилась к выходу из кафе, куда он привел ее поужинать. Алану ничего не оставалось, как последовать за ней, бросив на стол деньги за ужин. На улице Оля, пока они шли к его машине, отменив, к слову, ее предложение о прогулке по ее же инициативе, снова нервно смотрела по сторонам.

- У тебя мания преследования? – хмуро поинтересовался Алан, тоже украдкой глядя по сторонам.

Он не знал, чего боится девушка и что вдруг случилось, но и сам крутил головой весь вечер, однако ничего особенного или подозрительного не заметил – все было как всегда.

- Наверно я просто вымоталась, - едва улыбнулась Оля, посмотрев ему в глаза чуть затравленно и устало, пока он снимал машину с сигнализации.

Ну, по ней действительно это было видно: круги под глазами, осунулась немного. Она ведь так и не оставила работу, не взяла перерыв на время пребывания Алана в городе, и ведь едва ли успевала спать: после каждой бессонной ночи с ним она уходила утром, а уже в обед ей нужно было быть на работе в свою смену, за редким исключением единственного выходного дня.

Алану не нравилось тревожное состояние Оли, и когда они пришли к нему в номер и приняли душ, он просто уложил ее спать.

- А супружеский долг? – насмешливо хмыкнула Оля, кутаясь в одеяло у него под боком и с умиротворением закрывая глаза.

- Тебе нужно выспаться, - и казалось, что уже к концу этой фразы девушка сладко спала.

Алан обнял ее и задумался на тему того, что могло произойти, что она так сильно сегодня нервничала. Явно что-то из ряда ее странностей и тайн, в которые он так и не был посвящен. А ведь уже через два дня он уедет. И неужели Оля так легко все это примет, как кажется со стороны? Он ведь видел, что ей с ним хорошо, спокойно, уютно. Или это только игра, чтобы он не доставал ее?

Ему никогда не понять эту девушку, никогда не разгадать.

Алан как раз находился на пике своей речи за столом переговоров, когда зазвонил его телефон, лежащий рядом на столе под рукой. Он лишь бросил взгляд на дисплей, не собираясь отвечать, но к своему удивлению прочел «Оля». Ни разу за все это время она ему не позвонила сама. Сразу же появилось дурное предчувствие и напряжение, а к своей интуиции, которая сейчас вопила, что что-то не так, он всегда прислушивался. Поэтому прервавшись на полуслове, взял в руки телефон и стремительно вышел из кабинета под непонимающие взгляды будущих компаньонов, которые гневно посводили в недовольстве брови, но возразить не посмели – это дело нужно было им больше, чем Алану. Поэтому заткнув рты, они молча сопели, бормоча что-то под нос, но не смея вслух сказать все, что думают о таком неуважении.

- Я слушаю, - ответил Алан Оле, как только вышел в коридор.

- Ты занят? – начала издалека девушка, но в ее голосе слышалось нетерпение и вместе с тем нерешительность, так ей несвойственные и заставившие его еще больше подозрительно нахмуриться.

- Нет.

- Нужно встретиться. Срочно. У тебя в номере, через час.

И она бросила трубку. Выгнув брови, Алан смотрел на потухший экран телефона. После оглянулся в сторону кабинета, выругался сквозь зубы и, плюнув на все, пошел на выход, бросив на ходу чужой секретарше, чтобы передала шефу, что они продолжат завтра.

В номере Алан нетерпеливо выхаживал по комнате, сбросив с плеч пиджак и то и дело поглядывая на часы. Он не мог сказать, что беспокоило его больше – странное поведение Ольги, так удивлявшее, или собственные предчувствия, не сулившие ничего хорошего.

Когда ни через час, ни через два девушка не появилась, Алан не стал больше ждать, а поехал к ней. Поднимаясь к квартире Оли, он был интуитивно настороже, что не оказалось лишним, когда он увидел распахнутую настежь дверь, висевшую на одной петле. Прислушиваясь к малейшему звуку, мужчина вытащил из-за пояса пистолет, снимая его с предохранителя. Ступая неслышно, улавливая каждый звук, он подошел к квартире. Бесшумно вошел внутрь. Квартира была маленькой, и почти сразу стало понятно, что неучтивые гости ее уже покинули.

Разгром был полнейшим: сорванные с петель двери, распотрошенные, но уже пустые шкафы и тумбочки, разбитое стекло и разные мелочи, которые хозяйка не посчитала нужным забрать с собой, когда уходила. А в том, что уходила, к тому же добровольно, пусть и в спешке, не было сомнений: похитители не забрали бы вещи, вплоть до белья.

Вернув оружие в кобуру, Алан осмотрелся профессиональным цепким взглядом, одновременно доставая телефон.

- Дан? Виктор свободен? Да, он мне нужен. Я вышлю адрес, пусть все проверит как можно скорее.

- Хорошо, сейчас отправлю его к тебе, - без лишних вопросов ответил друг, прерывая разговор.

Алан обошел квартиру несколько раз, пытаясь своими глазами зацепить какие-то детали, которые указали бы ему на то, что здесь произошло. Выходит, не зря Ольга оглядывалась по сторонам – за ней действительно пришли. Вот только кто – так и оставалось загадкой. Видимо те, от которых она и бежала все время, кого боялась и от кого пряталась, меняя имена и переезжая с места на место.

Черт! Ну почему, почему она ничего ему не рассказала!?? Он бы помог ей безоговорочно!! Сделал бы для нее все, что бы она ни попросила!! Но вместо этого она молчала. Но ведь хотела приехать к нему, значит решилась. Вот только видимо не успела. И сейчас ему нужно было ее найти по горячим следам, пока это не сделали те, кто за ней приходил. Если не сделали. Именно для этого он и позвал Виктора – профессиональная ищейка Дана явно найдет и увидит то, что не нашел и не увидел он сам.

Выходя из квартиры, Алан давил ногами и без того битое стекло, стирая его в песок, не замечая противного треска, пока нога не наступила на что-то мягкое. Опустив взгляд, Алан присел и рассеянно поднял с пола плюшевую игрушку – маленького медвежонка. Посмотрел на него пустым взглядом, бросил обратно на пол и вышел из квартиры, лихорадочно думая над тем, что ему теперь делать. Сам и один он явно ничего не найдет, а значит придется ждать Виктора, который вряд ли приедет раньше вечера. Оставаться в квартире было опасно и слишком приметно, но можно было понаблюдать со стороны. Кое-как приладив входную дверь, Алан скрыл все явные следы взлома, чтобы соседи ничего не заметили, если уже, конечно, не позвонили в полицию. После он вышел из дома, сел в свою машину и отогнал ее к соседнему подъезду, оставляя нужный в переделах видимости. И самому бы исчезнуть из поля зрения, ведь те, кто приходил за Ольгой, могли приметить его и его автомобиль, и, вернувшись, наверняка заметят знакомое авто. Но с этими проблемами мужчина решил разбираться по мере их поступления, если таковые начнутся.

Полдня Алан глаз не сводил то с подъезда, где была квартира Ольги, то с телефона, ожидая от нее же звонка или сообщения. С той же частотой звонил в гостиницу и спрашивал о своих посетителях, которых не наблюдалось, так же как не было полиции и подозрительных личностей у дома.

Виктор приехал действительно только к вечеру. Выслушав короткий рассказ Алана, отправился в квартиру, его отправив в гостиницу, чтобы не мешался под ногами. Мужчина не стал возражать и уехал. Уже по пути позвонили несостоявшиеся партнеры, разговор с которыми был коротким и жестким:

- Если вас что-то не устраивает – не держу.

Те помычали что-то в ответ, сами придумали ему оправдания и сказали, что подождут пару дней. Оборвав их испуганные блеяния сбросом звонка, Алан продолжил путь к своему временному дому, где прождал Виктора больше часа.

- Следов похищения нет, - с порога начал немолодой уже мужчина, как только вошел в номер к Алану. – Девушка уходила сама, пусть и в спешке. Была не одна – судя по всему, еще одна девушка.

Алан лишь подметил про себя, что догадка про соседку-подругу оказалась верной. Видимо, чтобы не подставлять и ее, Оля увезла из квартиры или с собой.

- Должен отметить, что твоя беглянка – профессионал в своем деле: минимум следов, зацепок, никаких деталей.

- Да, ей не привыкать, - скривился Алан. – Что еще?

Виктор рассказал примерный сценарий того, что происходило в квартире, в какое время и прочие мелочи, которые давали хотя бы временное пространство, которое они ограничили по времени со звонком Ольги Алану. Он дал ищейке подробное описание девушки, вспомнил какие-то детали, которые казались важными, и мужчина приступил к поискам с парой людей, что приехали с ним по приказу Дана. Сам друг так же позвонил уже поздно вечером.

- Нашел свою пропажу?

- Нет, - устало прикрывая глаза, и бездумно глядя на город в окно своего номера, ответил Алан.

- Неужели так зацепила? – хмыкнул друг.

- Не то слово.

- Найдется твоя рыжая, - ободряюще хмыкнул Данияр, зная о мании друга девушками этого типа, вслед каждой из которых он оборачивался из раза в раз.

- Хотелось бы.

Алан не спал до самого утра, пока не вернулся Виктор. К его досаде, Оля не нашлась, не оставила следов, словно испарилась в воздухе.

- Никто ее не видел, не заметил. Соседей на ее лестничной площадке не было – обе квартиры пустовали. Не удивлюсь, если она сама об этом позаботилась. На работе были предоставлены липовые документы – никакой Вероники Зверевой здесь никогда не существовало.

Эта новость Алана не удивила.

- Аэропорты, вокзалы – нигде не промелькнула, поэтому могу предположить, что была машина.

Виктор говорил и говорил, упоминал какие-то мелочи, детали, но в общем толку от них не было – Оля исчезла без следа.

- А те, кто приходил за ней?

- Три «бандитские рожи» заметили бабули у соседнего подъезда. Приписали, кстати, к твоей машине, что простояла там целый день. Их мы тоже пока не нашли. Но зацепки есть, - своеобразно ободрил Алана мужчина.

Алан провел в городе на неделю больше рассчитываемого срока в поисках зацепок по пропаже Ольги. Но и ниточки, что вели к тем, кто приходил за ней, тоже быстро оборвались. А смысла быть там и дальше он не видел. Поэтому вернулся домой с уже привычной и такой знакомой мыслью, что снова потерял нечто важное и ценное. Не радовал заключенный выгодный договор и возвращение домой из опостылевшей гостиницы. Снова началась череда вечеринок и попоек в желании забыть очередные недели с Олей, вереница так похожих на нее женщин в его постели, которые едва ли могли заменить ее в этом плане, а тем более в сердце – оно уже принадлежало его беглянке.

Очередная пирушка обернулась жесточайшим отходняком, и Алан понял, что пора заканчивать заливать горе и наматывать сопли на кулак. Нужно вернуться к работе, занять мозги ею, чтобы снова попытаться забыть. Найти себе кого-то постоянного, жениться, в конце концов, чтобы избавиться от этой рыжей мании, и просто продолжать жить дальше.

Приведя в порядок тело, а главное мысли, Алан выпроводил из квартиры неизвестную девицу, наличие которой вчера было призвано отвлечь, но едва ли возымело действие. Крепкий кофе, редко выкуриваемая сигарета – и он готов к работе и новому дню. Подхватив ключи от машины, мужчина направился к двери. Не успел протянуть руку и открыть замок, как раздался звонок. Удивленно глянул на часы и открыл дверь. На пороге стояла незнакомая девушка. Миловидная брюнетка лет двадцати пяти, со спортивной сумкой через плечо. За руку неизвестная держала ребенка, девочку лет трех, которая настороженно смотрела на него, выглядывая из-за ее коленей, посасывая большой палец правой пухлой ручки.

- Эээ, вы наверно ошиблись, - растерянно протянул Алан, отрывая взгляд от красивой девчушки и переводя его на девушку.

- Вы – Лазарев Алан? – спросила брюнетка, поправляя сползающую с хрупкого плеча объемную сумку.

- Да, - непонимающе подтвердил мужчина, снова бросая взгляд на девочку, которая более смело выглянула из-за чужих ног.

Невольно взгляд привлекли большие глазки, которые он вдруг заметил, не понимая, что послужило причиной. Но уже глаз не мог отвести от милой малышки, которая смотрела на него прямо, любопытно и откровенно не стесняясь своего интереса, что присуще лишь детям, не знакомыми со словами «такт», «вежливость», «приличие» и всеми в этом роде.

- Вы кто? – вдруг прищурился Алан, глядя, как незнакомка неловко опускает глаза и мнется, явно почувствовав неловкость от его такого резкого вопроса, который заставил ее стушеваться.

- Мы…от Оли.

Алан удивленно распахнул глаза, думая, что ослышался, и что принимает желаемое за действительное. В какой-то прострации отступил в сторону, пропуская странных, неожиданных гостей в квартиру. Рассеянно закрыл дверь и более внимательно посмотрел на вошедших, которые замерли на пороге. Девочка снова спряталась за ноги брюнетки и выглядывала, продолжая посасывать палец. А девушка неловко подняла на него взгляд.

- Где Оля? Кто вы?

Не хотелось устраивать допрос с порога, но эти две вещи весьма волновали, и он бы желал знать ответы немедленно.

- Оля…дома. А я…это… - девушка явно не знала, с чего начать и как вообще разговаривать, когда он вот так сверлит ее пронзительно глазами, которые требовали ответа здесь и сейчас. – Оля сказала, что мы должны найти вас, и вы нам поможете.

- Так, - провел руками по лицу Алан, - проходите, располагайтесь, и я жду нормальных объяснений.

Девушка закивала головой, сбросила с плеча сумку и робко прошла в указанную рукой мужчины сторону, ведя за собой девочку, которую он невольно продолжал провожать взглядом. В гостиной они сели на диван, и девушка на колени усадила ребенка, который спрятал личико за ее рукой, продолжая периодически поглядывать на него.

- Кто она? – не удержался от грызущего любопытства Алан, садясь напротив в кресло и, склонив голову набок, разглядывая малышку.

Первым предположением было, что это и есть та самая подруга Ольги, с которой они жили, и ее ребенок. И это было вполне логично и закономерно. Но все та же пресловутая интуиция толкала его на то, чтобы наверняка знать, что это так.

- Это – Лика, - погладив девочку по головке и ободряюще улыбнувшись ей, ответила брюнетка. – Дочка Оли. Я – Настя.

Ну, чего-то подобного Алан ожидал наверно с того самого момента, как увидел этих двоих на пороге. Не могло же все оказать на самом деле так просто, как должно было бы быть? Только не в его случае и не в случае с Олей. Вот и открываются ее секреты и тайны, которые так хотелось раскрыть.

Мужчина закрыл на миг глаза, переваривая новую информацию и пытаясь уложить ее в своей голове сразу по полочкам, чтобы потом как следует разобраться и подумать.

- Давай с самого начала. Раз ты пришла ко мне, значит, Оля дала добро. А значит, я имею право знать правду.

Настя кивнула.

- Где Оля? – снова спросил Алан.

- Ее забрали.

- Те, кто разгромил квартиру?

Настя кивнула.

- Кто?

- Ее отец, - ответила брюнетка, снова неловко замялась, но продолжила, глядя на него как-то виновато, - и…муж.

Алан лишь усмехнулся, качая головой. Он даже не удивился этой новости – Ольга замужем. И он подозревал, что это только начало.

- Рассказывай сначала и по порядку, - вздохнул Алан, поднявшись на ноги и подойдя к бару, где выпил дозу успокаивающего, от которого только полчаса назад зарекался.

Вернулся к креслу и начал слушать рассказ.

- Мы с Олей учились вместе в школе, и я с детства могла наблюдать за ее жизнью. Она росла в странной семье. Заботливая, нежная, любящая мать и полная противоположность отец – холодный, злой, вечно недовольный. По-детски наивно не видела того, что происходит в их доме. Уже повзрослев поняла, что отец не любит ни дочь, ни ее мать, что его держат рядом с ними деньги Олиного деда, которые тот оставил дочери. Мать Оли слепо любила своего мужа, верила в свои мечты, находила оправдания его жестокости и грубости, возмещала дочери его внимание своим, пытаясь сглаживать все конфликты, ссоры и недопонимания. Завещание деда не позволяло матери Оли отдать деньги мужу, который так их хотел. Ольге было пятнадцать, когда умерла ее мать. Она верит в то, что этому поспособствовал отец. Таким образом он надеялся получить-таки желаемое. Но не вышло – мать Оли все-таки не была дурой, успела составить завещание, где дочь была единственной наследницей, что ее отец, как опекун не вправе распоряжаться ее деньгами, и что она не имеет права отдавать и передавать их ему, иначе все уйдет в фонды и на благотворительность.

Брюнетка рассказывала подробно и стараясь не упустить деталей, а Алан слушал внимательно, не перебивая и запоминая каждую мелочь.

- Оля жила как в аду. Отец избивал ее, срывал на ней свою злость. Несколько раз она сбегала из дома, но он всегда находил и возвращал.

- Она была ему нужна, - подметил мужчина.

- Да, ведь в завещании также указывалось, что смерть и пропажа Оли тоже означают перевод всех средств и имущества на сторону. Отец быстро нашел выход из ситуации. В документах четко указывалось, кому Ольга не имеет права передавать наследство – отцу. Других упоминаний не было. Поэтому едва ей исполнилось восемнадцать, он выдал ее замуж. Нашел того, кто разделяет его планы, кто готов ему помочь, кто стал ему настоящим родным ребенком, сыном, которого жена ему так и не родила. Казалось, что хуже жизни с отцом быть не может, но самое страшное только начиналось, - голос Насти дрожал, а на глазах выступали слезы - она по-настоящему переживала за свою подругу.

А Алан, глядя на это только мог представлять, что же творилось в жизни Оли, и боясь это делать, потому что самому становилось больно и невмоготу, а ему нужна была светлая голова.

– Оля сидела под замком, ее избивали, требовали подписать документы. Но она помнила мать, деда, помнила, что те никогда бы не позволили тому, что у них было, обернуться во зло. А именно этого и хотели ее муж и отец. У них были грандиозные планы на эти средства, грандиозные и грязные. Ей помогало упрямство и терпение, только на этом она держалась столько лет.

- Когда отец понял, что им ее не сломить, иначе они ее просто добьют, был найден еще один выход. Если ее нельзя уговорить, значит, ею можно будет манипулировать. Значит нужно нечто значимое для Оли. Они сделали ставку на ребенка. Буквально насильно заставили ее родить малыша, - при этом Настя бросила взгляд на уснувшую на ее руках Лику, нежно улыбаясь сквозь слезы. – До этого Оля не раз носила ребенка, но жесткое обращение не способствовало его сохранению. Да и им он был не нужен. Впрочем, как и ей – она раньше поняла, что это будет ее слабостью. Теперь за ней следили, ухаживали, не давали навредить себе. Она сбежала из роддома с младенцем на руках. Ей помог один из людей отца, Анатолий, который просто пожалел ее, насмотревшись на мучения. Оля пришла ко мне. Одна она бы не справилась, а больше у нее никого не было – друзей, родных. Вместе мы уехали из родного города. Исчезли без следа. Первых денег, которые нам дал на дорогу Анатолий, не хватило надолго. Мы часто переезжали, меняли имена. Наконец, вроде остановились на одном месте, осели. Тихий городок, где никому ни до кого нет дела. Но тут заболела Лика. Нужны были дорогостоящие лекарства, операция, пересадка сердца. Нельзя было заработать на это, работая в захудалой столовой. Тогда Оля впервые уехала. Вернулась через несколько месяцев с начальной суммой, чтобы Лику могли положить в больницу и начать лечение, подготовку. Я не сразу поняла, как она достает такие суммы. Это позже она рассказала мне о боях, покровителях, которые помогали ей зарабатывать. Так она встретила тебя, - тихо закончила Настя, глядя Алану в глаза.

Мужчина сидел и молчал, переваривая информацию и пытаясь уложить все в своей голове. Было горько и страшно слышать правду, которую он так рвался узнать. Было невыносимо представлять, как могла жить Оля в родном доме, какой была ее жизнь, да даже не жизнь – существование! Злость и ярость кипели внутри, грозясь вырваться наружу диким воем гнева и желания отомстить за каждую слезу и стон боли своей девочки. Руки дрожали, а перед глазами была мутная пелена.

- Оля долгое время зарабатывала деньги в «клетках». Почему не попросила у своих покровителей? Почему не попросила у меня?! Я ведь даже спрашивать бы не стал зачем, - выплеснул свое недовольство на ни в чем неповинного человека Алан раздраженным голосом, который все же приглушил, потому как не хотел будить ребенка на руках у Насти.

- Она всю жизнь страдает из-за денег. Собственный отец сторговал ее из-за денег. Муж избивал, насиловал и унижал из-за денег. Она прокляла эти чертовы деньги, пообещала себе не стать такой же продажной тварью. И своей дочери она хотела помочь сама, без участия всей этой грязи.

Алану казалось глупостью подобная отговорка и наивные принципы. Да, Оля не брала деньги у своих любовников для своей дочери, но ведь все равно крутилась в том самом грязном мире, из которого сбежала. Но сейчас он не собирался над этим думать, да и неважно это было.

- Она сбегала, не сидела на одном месте, потому что боялась, что ее найдут? - спросил мужчина.

- Да. Ей нельзя было крутиться, сильно светиться в том мире, к которому принадлежала ее семья – рано или поздно ее нашли бы, узнали. Поэтому она оставила вас в свое время. Оставила каждого, с кем была, - неловко глядя на него, пояснила Настя. – Вы единственный о ком она мне рассказала.

- Это должно мне льстить? – язвительно рыкнул Алан.

- Нет, - покачала головой брюнетка. – Просто вы единственный, кому она доверилась за многие годы.

- Доверилась?! Она сбежала от меня! И не один раз. И сделала бы это снова! – шипел Алан, вскакивая на ноги и начиная нарезать круги по гостиной.

Снова раздражено сбросил с плеч пиджак, нервно расстегнул манжеты, закатывая рукава, растрепал волосы – в общем сделал все, чтобы хоть как-то успокоиться.

- Прости, - бросил короткое извинение мужчина Насте.

- Я понимаю, - вымучено улыбнулась девушка. – Вы нам поможете?

- Да, - лаконично ответил Алан, даже не думая о том, что может выставить этих двоих на улицу. – И ей я тоже помогу.

- Нет! – панически вскрикнула Настя, тут же покосившись на вздрогнувшую от ее крика девочку на руках. – Нет! Нельзя. Если вы вмешаетесь – они найдут нас, найдут Лику, заберут ее. Этого нельзя допустить!

- Я и не позволю, - прищурился Алан.

- Нет! – решительно закачала головой Настя. – Я не назову вам имен, не скажу ничего. Оля четко и ясно дала понять, что вам нельзя вмешиваться!

- А она не дала ясно и четко понять, что в этот раз ей от них не сбежать? – прорычал гневно мужчина. – Что теперь они доведут дело до конца?! Теперь у Оли есть дочь, наследница. Завещания, я так понимаю, она не составила, а значит автоматически все перейдет к Лике, а значит к ее отцу?! Об этом она тебе не сказала?! Не поможешь ты – я сам ее найду. Вопрос в том, не будет ли слишком поздно.

В голове у Алана уже был план действий, список задач – да хоть как назови – он знал, что будет делать.

- И потом, кто не даст этому психу, ее муженьку, заделать ей новый стимул для сотрудничества? – продолжая гневно язвить, спрашивал Алан, сверяя растерявшуюся Настю взглядом.

Ему нужна была ее помощь. Да, он справится и без нее, но вопрос был в том, будет ли на это вовремя? Он не мог просто помочь Оле так, как она того хотела, то есть помочь ее дочери, спрятать, скрыть. Он будет действовать так, как посчитает нужным. И она должна была это понимать, должна была, зная его, догадываться, что он не станет бездействовать.

- Я не…не знаю…не уверена, - залепетала Настя, с сомнением глядя на него. – Оля больше всего боялась за свою дочь. Если она в безопасности – большего ей не нужно.

- Нужно мне! Она мне нужна, и я ее верну. Не позволю ее мучить и измываться. Уничтожу каждого, кто встанет на моем пути. И этому ребенку, - он указал на Лику кивком головы, - ничего не будет грозить. И разве Лике не нужна мать? Она не скучает по ней? Не зовет?

Алан знал, на что давить, видел, что брюнетка любит эту девочку как родную, что искренне переживает за нее. И Настя сдалась, кивнула ему, выражая согласие помочь.

- Вам нужно отдохнуть, - более расслабленно и мягко произнес мужчина. – Здесь есть пара свободных спален. Чуть позже я отправлю вас в безопасное место.

Подойдя к Насте, он присел перед ней на корточки и протянул руки к ребенку.

- Я помогу? – вопросительно и нерешительно предложил Алан.

Настя спокойно кивнула и передала ему спящую девочку. Он поднялся на ноги и двинулся в сторону гостевой спальни, не сводя взгляда с лица малышки. Она была похожа на Олю – заметил только сейчас, вот почему и глаз от нее не мог отвести, как только увидел. В спальне он осторожно уложил ее на кровать и еще несколько минут стоял над ней и смотрел.

- Сколько ей? – спросил он у Насти.

- Три.

- Совсем кроха.

- Этой крохе уже досталось так, что многим и не снилось, - со вздохом и сожалением прошептала девушка.

- Сейчас она в порядке?

- В полном. Она здорова.

- Хорошо, - кивнул Алан, радуясь, что одной заботой меньше. – Отдыхайте и не беспокойтесь – здесь вы в безопасности.

И он вышел из комнаты, оставляя уставших гостий одних. В гостиной сел на все то же кресло и снова вспомнил рассказ новой знакомой. Это была поразительная история, но вместе с тем не особо удивительная. Сколько в мире тварей и мразей типа отца и мужа Оли? Не счесть. Он и сам был далеко не безгрешен, сам был частью того самого мира, из которого бежала Ольга. Но ему были знакомы понятия чести, уважения, понимания. Он знал, что есть грань, через которую нельзя перешагивать, всегда есть рамки и границы, совесть, в конце концов. И пусть не ему говорить об этих вещах, не с его образом жизни, он смело мог назвать себя и человечным, и справедливым и не бессердечным. Были вещи, которые он никогда не сделает, были люди, к чьим словам он всегда прислушается, даже если не будет согласен. А те, о ком он сегодня услышал, были настоящими падальщиками, для которых нет иной ценности кроме денег. Он тоже любил деньги, любил власть и все преимущества, что они давали. Но у него были и иные ценности, были другие приоритеты. И ни в коей мере он не смог бы сравнить себя с теми ублюдками, о которых сегодня услышал. Да, он тоже нарушал закон и нарушает сейчас, да, он тоже делает не всегда правильные вещи, но у всего есть своя мера, и свою Алан знал: когда ты еще остаешься человеком в истинном понимании этого слова.

Через пару дней Алан отвез Настю и Лику в дом Дана и Сони. Супруги немало удивились его гостям, но Соня быстро взяла на себя заботы о них, оставляя мужа с другом наедине, бросив намекающий взгляд, что свои объяснения получит позже. Алан благодарно ей улыбнулся и перевел взгляд на Данияра.

- Здесь они будут в полной безопасности, - заверил друга мужчина.

- Именно поэтому я привез их сюда. У тебя не дом, а крепость, - хмыкнул блондин, усаживаясь на кресло.

- Она не рыжая, - усмехнулся Дан, предлагая ему бокал с напитком и пригубив из такого же.

- Это не она, - сделав глоток, ответил Алан и в общих чертах обрисовал ситуацию.

- Ты поедешь за ней?

- Да, - ни на миг не задумавшись, ответил мужчина. – И мне нужна будет твоя помощь.

- Конечно. Это без вариантов, - скупо кивнул Дан другу, который и не ждал другого.

Краткий диалог прервал вернувшийся Виктор, которому Алан вчера предоставил новую информацию для поисков Оли.

- Уже хоть что-то, - проворчал тогда ищейка, глядя на список имен, адресов и прочие мелочи.

У него было время и была информация, и уже сейчас он предоставил новую, не детальную, но вполне полную и с которой можно начать работать.

- Филатов Юрий Евгеньевич – отец Ольги. Пятьдесят шесть лет, вдовец уже одиннадцать лет, - начал рассказал Виктор, пролистывая папку в своих руках. – Все как ты и рассказал: капиталом не владеет, в собственном доме на птичьих правах, поскольку все записано на его дочь: дом, несколько квартир, фирма и по мелочам. Костин Дмитрий Станиславович – тридцать три года. Муж Ольги. Женаты восемь лет. Это основа. Я отправил людей на место, скоро будут подробности и последние новости. Нужно ждать, - передавая папку Алану, отчитался мужчина.

Алан просмотрел краткую информацию, несколько фотографий, пара из которых была со свадьбы богатой наследницы. Здесь Оля была совсем юной, с затравленным взглядом, но упрямым. Словно восковая фигура на каждом снимке: бледная, ни следа улыбки, пустые глаза. Муж, даже по фото видно, жестко держит ее за руку, не давая отойти и на шаг, смотрит на нее предупреждающе и недовольно.

Нельзя было проконтролировать ту злость, что всколыхнули эти снимки в Алане. Он смотрел на фотографии и видел, как плохо и больно Оле. Ни следа в этой девочке не было от той, которую он знал. Это время, свобода позволили ей найти себя, сформировать характер, привычки и нрав, а здесь она словно звереныш в клетке, у которого нет свободы, которого мучают и не дают уйти. Это были совсем разные люди. И мужчина совершенно не представлял, что могут сделать ее родные с той, которой она была сейчас – еще более упрямой, решительной, злой и хитрой, когда у них хватало совести измываться над юной и слабой. На что они пойдут теперь, когда захотят все-таки получить то, что им нужно, и когда Оля будет сопротивляться еще сильней? Они ведь тоже стали злее – охота явно не прибавила им спокойствия, а жажда денег всегда делает из людей еще больших монстров, чем они есть на самом деле. Но и девушка не стала покорней.

И Алан боялся думать, что все может быть наоборот. Что Оля просто не станет больше бороться. Прежде ее волновала память о матери, любящей и заботливой. Теперь ее главным волнением была дочь, которая сейчас была в безопасности, и девушка это знала. Станет ли она теперь бороться за то, что прежде имело смысл, но сейчас лишилось его? Деньги и наследство, память о матери больше не в приоритете для нее. Но даже если и так, Алан очень сомневался, что отец и муж просто так отпустят ее, если она вдруг решит отдать им все. Они слишком злы и слишком мстительны, чтобы, получив свое, просто дать ей уйти. Мужчина знал таких людей, знал, на что они способны, что до глубины души прогнили, и что никакой жалости в них не осталось. А время шло, и Оля была у них уже несколько недель. И эта мысль просто не давала спать по ночам.

- Когда будут новости? – захлопывая папку, спросил Алан, бросив взгляд на Виктора.

- Не торопись, - положил руку ему на плечо Дан, - на это нужно время.

- У нее его нет!

- Мы не знаем наверняка, - успокаивающе произнес друг.

- Попади Соня в беду, ты был бы так же спокоен? – прищурился недовольно Алан.

- Ты знаешь, что нет, - нахмурился Дан.

- Тогда не надо пустых слов и утешений. Не морочь голову. Я знаю, что происходит и что может происходить. И я не могу не думать и не могу успокоиться, - блондин поднялся на ноги и нервно зашагал по комнате.

Дан и Виктор переглянулись, после чего второй сказал:

- Всего пара дней и у нас будет информация, с которой можно начат работать. И не тебе.

- В каком смысле? – остановился на месте Алан, глядя на друзей.

- В том, что ты с лишком волнуешься. И наделаешь ошибок. Я сам поеду за ней. Сам найду и верну ее тебе. К тому же ты мог примелькаться, - уверенно, но мягко объяснил Данияр, встав рядом с ним и серьезно посмотрев ему в глаза. – Ты же доверяешь мне?

- Глупый вопрос. Но я не могу сидеть на месте. Я поеду с тобой.

Голос был злым, а взгляд решительным. Дан вздохнул, дождался слабого кивка от Виктора и сам кивнул другу.

- Хорошо. Но я – главное действующее лицо. Ты за моей спиной – оцениваешь и делаешь выводы.

- Как всегда, - чуть расслабленно улыбнулся Алан.

- Хорошо, - кивнул Дан.

- И куда вы оба собрались? – раздался недовольный голос Сони, которая появилась в комнате, сложа руки на груди, и подозрительно глядя на всех троих по очереди. – Дан, ты ведь пообещал мне завязать!

- Все будет хорошо, - мягко и успокаивающе улыбнулся жене мужчина, подойдя к ней и беря ее руки в свои. – Не волнуйся. Мы просто вернем домой зазнобу Алана. Это мелочь, ерунда.

- Когда ты начинаешь все подробно объяснять, пытаясь уверить меня в том, что все хорошо, это значит, что все хуже некуда, - фыркнула молодая женщина, на что Дан лишь рассмеялся. – Я жду подробных объяснений, - обходя слишком ласкового мужа и усаживаясь на диван, потребовала Соня, выжидательно глядя на Алана.

Виктор ушел заниматься своей работой, а друг еще раз рассказал свою историю.

- И что вы собираетесь делать? – спросила Соня.

- Ждать, - недовольно зыркнул на Дана Алан. – Пока только это.

- Ты сам сказал, что она сильная. И я уверена, что она знает, что ты придешь за ней даже вопреки ее запрету. И она будет держаться просто за это. Главное, чтобы ты не подвел, - обняв друга, сказала такие нужные сейчас слова Соня.

Алан благодарно улыбнулся ей.

- Где Лика?

- С Тимуром. Они подружились, - улыбнулась Соня. – Ей здесь будет хорошо. Не переживай.

- Да, я знаю.

- Она очень милая девочка.

- Я заметил. Оля тоже…весьма милая, - хмыкнул Алан.

- Все будет хорошо, - снова улыбнулась девушка и ушла, оставив друзей одних.

- Мне пора, у меня есть дела. Я буду ждать новостей.

- Я позвоню, - пожав другу руку, пообещал Дан.

Через два дня Алан снова был у Дана. Друг позвонил и сказал, что появились новости.

Во дворе дома Дана стоял визг и смех – это Тимур и Лика играли с собаками, Настей, Соней и толпой охраны, которая забыв о своих обязанностях, увлеченно развлекала детей. Алан смотрел на все это из окна дома в ожидании Виктора, и улыбался, глядя на дочку Оли. Здесь девочка уже не пряталась за Настю, осмелела, начала открыто улыбаться, смеяться и заговорила, хотя все два дня в доме Алана молчала, лишь поглядывая на него с любопытством и шепча все на ушко девушке, от которой не отходила ни на шаг.

- Здесь все последние новости, - отвлек от наблюдения за детьми голос вошедшего в комнату Виктора.

Алан тут же забрал из его рук папку и открыл ее. Пара минут, и он пораженно выдохнул:

- Она все отдала.

Эта новость выбила из колеи. Он не ожидал подобного. Но еще больше боялся того, что послужило тому, что Ольга отказалась от того, что когда-то так рьяно берегла. Неужели сдалась? Или действительно поменялись приоритеты? Или она просто не выдержала давления? Он терялся в догадках, а на ум шли лишь сплошные ужасы того, как именно ее могли заставить все отдать. Не было разумного объяснения, только мрачные картинки перед глазами.

Дан забрал из рук Алана папку и изучил материал, не отвлекаясь на личные переживания.

- Пару дней назад муж Ольги получил все, что имела жена, - начал перечислять голые факты Дан, пролистывая отчеты. – Вместе с ее отцом они тут же вложили часть этих средств. Уже давно, судя по всему, все было оговорено, раз они так шустро все устроили. Активно зашевелились, ведь капитал не маленький. Уже примелькались там, куда не было хода без денег. Ушлые, далеко пойдут, - присвистнул Дан.

- Они много лет шли к этому, в особенности Филатов, - кивнул, пожав плечами, Виктор, - что удивляться.

- Об Ольге ни слова, - заметил Дан.

- Ее никто не видел. Скорее всего, она в доме, поскольку эта парочка, кроме как по делам, никуда не ездила. Либо… - многозначительное молчание мужчины заставило блондина гневно сверкнуть глазами.

- Не «либо», - рявкнул он.

- Проникнуть в дом не вышло, слишком мало времени. Но успехи уже есть, и возможно скоро мы узнаем больше, - продолжил Виктор.

- Действовать можно уже сейчас, - взяв себя в руки и отрешившись от эмоций, которые мешали трезво смотреть на вещи, произнес Алан.

- Да, - согласился Дан. – У них неплохая хватка, много средств и идей, они недолго будут держать при себе основные доходы, сразу найдут куда вложить. Именно этим мы и воспользуемся.

- Не слишком ли шикарно для них? – заметил ищейка.

- Они польстятся на наше внимание, и думать забудут об осторожности. Такой куш, какой им предложим мы, не сможет предложить никто, - продолжал рассуждать Дан.

- Нужно обоснование нашего предложения, - влился в разговор Алан, окончательно сосредоточившись на деле.

- Это не проблема. У них хорошая база для нашего предложения – не будет подозрений. К тому же, - хищно хмыкнул Дан, - не проблема стать единственными. Я без проблем устраню всех, кто решится пойти с ними на контакт. Займись этим, - отдал приказ Виктору мужчина. – А мы займемся переговорами.

Подчиненный кивнул и ушел. А Дан и Алан занялись составлением плана, чтобы уже через пару дней начать претворять его в жизнь.

Поездка в город, где жила Ольга, был намечен через пару дней. За это время в нужном месте и в нужное время поползли нужные слухи о том, что Миронов Данияр ищет новых «друзей». Имя Дана, впрочем как и Алана, было весьма известным, в определенных кругах в особенности, и даже за пределами родного города и страны, что сейчас было очень кстати. *** куда ехали двое друзей был неплохим стратегическим местом, которое они могли бы выбрать для развития новых предприятий, поэтому ни у кого не должно было возникнуть вопросов, почему вдруг Миронов и Лазарев оказались так далеко от дома. Сейчас Алан ехал как друг, хотя все давно были в курсе, что все теневые дела вел именно он, а сам Дан потихоньку отходит от них. Поэтому был намек на то, что Лазареву поездка не по душе, чтобы у Дана была возможность пудрить мозги, а у него – смотреть по сторонам. Сейчас роль Дана была в работе, а его – в скуке и попытках ее развеять.

И именно так они должны буду выглядеть со стороны, когда на нескольких мероприятиях и встречах Дан будет вести дела, а Алан развлекаться или же вовсе не появляться. Еще у него была цель выказать все возможное нежелание находиться здесь, чтобы, когда дело дойдет до Филатова и Костина, им не показалось странным его отношение к ним – неприветливое, далекое от приятного и любезного.

- Я не уверен, что ты сдержишься, поэтому будем придерживаться этой идеи, - высказав тогда свое мнение по этому вопросу, заметил Дан.

- Идет, - спокойно согласился Алан.

Он мог бы взять себя в руки, смог бы побороть личную неприязнь для дела, но куда проще будет не скрывать всего этого при общении с теми, кого хочется разорвать на куски голыми руками.

Вместе с ними ехал Виктор и еще несколько доверенных людей, само собой охрана, без которой у них был бы менее впечатляющий вид. Было почти смешно обсуждать всю пафосность, которая должна будет появиться у них, и которой никогда не было и в помине. Ни Дан, ни Алан, ни Ринат никогда не выставляли напоказ свой статус, никогда не кичились деньгами, связями, не пытались казаться больше и сильней за счет находящихся рядом с ними людей. Но здесь нужно было выявить резкий контраст, показать себя во всей красе и ужасе, чтобы определенные личности прониклись сразу и клюнули на сверкающую приманку. Ведь именно о такой жизни мечтали отец и муж Ольги: сиять в лучах известности, быть кем-то в мире, который грезился во снах, стать теми, кого будут бояться и опасаться. Это был предел их желаний, и Дану с Аланом нужно было продемонстрировать всю эту прелесть, чтобы именно она отвлекла от мыслей и сомнений.

Проще всего было просто забрать Ольгу. Но, во-первых, не было времени узнавать, где она, строить планы о том, как подобраться к ее семье поближе и оказаться в числе доверенных лиц. К тому же они ведь даже не знали, жива ли она, и были основания предполагать, что если это все еще так – в чем Алан со страхом сомневался – то нужно было учитывать, что в любой момент это может измениться, и они не успеют. Поэтому нужно было действовать незамедлительно. А во-вторых, Алан не только хотел забрать свое, он хотел вернуть то, что принадлежало Оле. Да и месть имела место быть. А как не желать крови тех, кто годами мучил его любимого человека? Как не желать превратить их жизнь в ад так же, как они превратили ее для дочери и жены? Алан не умел прощать, и неважно, что тогда он еще не знал Олю, неважно, что главным было просто вернуть ее дочери, а после уговорить остаться с собой – все это само собой предполагающееся. Просто оставить безнаказанными тех, кто заслужил это самое наказание, Алан не сможет. И потом, если он просто уйдет, забрав девушку, кто даст гарантии, что теперь уже ему не захотят отомстить? И пусть ничего серьезного против него не предпримут, жизнь попортить могут знатно. И грело Алана и отвлекало от дурных мыслей насчет Оли только это – картины того, как он будет расправляться с теми, кому сначала придется улыбаться и жать руки.

В аэропорту *** их встретили свои люди и старые друзья, дела с которыми они уже вели. И вот если кого Алан и был рад видеть, так это их. Он искренне улыбнулся каждому, обнял и немного расслабился в компании хороших знакомых. Дан отправился в гостиницу вместе с Виктором и охраной, а Алан оправился с друзьями – создавать свой образ гуляки, хотя в первую очередь для того, чтобы просто отвлечься перед тяжелыми днями.

Почти до самого утра Алан развлекался, приехав в гостиницу лишь на рассвете. Завалился спать и провел в постели весь день, выбравшись из нее только к вечеру, когда был прием в честь их приезда. Само собой официальный повод был другим, но истинный знали все, кто будет на нем: бизнесмены, политики, местные воротилы – каждый хотел урвать кусок от сладкого «пирога» Миронова и Лазарева, которые приехали в такую даль, чтобы «пригласить гостей за свой стол».

- Как-то я отвык от подобного, - поправляя на шее галстук, сказал Алан Дану, который в его номере вместе с Виктором обсуждали сегодняшний вечер и план действий.

- Чего именно? – отстраненно уточнил друг, проглядывая какие-то бумаги в своих руках.

- Пытаться продемонстрировать себя со всех сторон. Когда такое было необходимо вообще? – пытаясь вспомнить подобное, нахмурился блондин.

- Вспомни, как мы начинали – окунись в атмосферу молодости, - хмыкнул Данияр под кивок и улыбку Виктора.

- Давно это было, - с улыбкой и даже ностальгией, протянул Алан.

- Хочешь сказать, что мы слишком стары для этого?

- Я хочу сказать, что мы слишком рано начали, - с нотой горечи, ответил мужчина.

Дан бросил на него понимающий взгляд и кивнул: каждый из них прожил бы жизнь иначе, будь у них такая возможность. Да, благополучие и статус, что они сейчас имели, давали свои приоритеты, преимущества, возможности, но сколько ценного и важного было отдано за это? Сколькими силами, временем и жизнями они устлали этот путь красивой жизни? Скольким пожертвовали в стремлении взять больше? Мудрость приходит с годами, и со временем осознаешь, что самые важные вещи не стоят всего этого – они под рукой, рядом, и нужно минимум усилий, чтобы получить их: дом, семья, дети, друзья – вот что главное. Не деньги, не власть, не положение в обществе. Хотя с другой стороны – они уже не смогут отказаться от этого, вкусив запретный плод. Теперь это их жизнь, и даже если захотеть – уйти очень сложно, а порой и невозможно. А порой просто уже не можешь жить иначе. Ты привыкаешь, тебе начинает нравиться, и все прочее кажется тусклым и серым, обыденным. Попробовав острую, пряную жизнь, приправленную приключениями, риском, опасностью, уже не сможешь жить как все. И Алан не знал – проклинать или благодарить свою юность за стремления, не соответствующие стандартным, которые и сделали его жизнь такой, какой она была.

- Готов? – спросил Дан, поднимаясь на ноги и набрасывая на плечи строгий пиджак от костюма.

- Да, - взлохматив свои небрежно уложенные светлые волосы, вздохнул Алан, поправляя удушающий галстук.

Вот пора бы уже привыкнуть к подобной официальности, но нет. К тому же он единственный, кто пренебрегал подобным – Дан и Ринат ни разу не появились на какой-то из встреч в небрежной расстегнутой рубашке или в джинсах. Себе он позволял подобное регулярно, ловя насмешливые взгляды от друзей. Но сегодня статус действительно обязывал, и формальное уважение к принимающей стороне должно было быть оценено по достоинству.

В коридоре уже ждало сопровождение, у крыльца гостиницы – презентабельный автомобиль с личным водителем, а Алана еще и эскорт.

- Я бы обошелся, - завидев красавицу, проворчал мужчина.

- С каких пор? – насмешливо фыркнул Дан.

- С недавних. А ты?

- Я люблю свою жену. И все это знают, - пожал плечами друг.

Пафосность приема зашкаливала – провинция изо всех сил старалась показать, что глубинка ничем не хуже столицы и прочих мегаполисов. Но именно поэтому все было слишком нарочито и слишком ярко, броско.

- Хочу домой, - в один голос вздохнули друзья на пороге ресторана и переглянулись с улыбками на красивых лицах.

Охрана ненавязчиво рассортировалась по залу, а сами мужчины прошли вглубь, где их тут же обступили для знакомств, приветствий и всего прочего, что полагалось гостям их уровня. Выслушав приветствия и познакомившись с некоторыми, Алан ненавязчиво отстранился от всего и всех, направившись к бару, оставив в стороне и свою даму, дабы начать приводить в действие их план. Но едва он дошел до дна первого бокала, как взгляд наткнулся на знакомое по снимкам лицо. Муж Оли.

Примерно ровесник Алана, заносчивость так и прет, взгляд полон превосходства, которое появилось там недавно – это отличало его от тех, в чьем обществе он был не так уж давно. Но возможно это было лишь предвзятое мнение Алана, поскольку все прочие были весьма ему рады. Но Виктор и говорил о том, что еще до получения капитала отец и муж Ольги завязали кое-какие знакомства, пусть ничем не подкрепленные. Зато сейчас это позволило им быстро и умело влиться туда, куда они хотели.

Возникло желание подойти к этому человеку и просто сжать руки на его горле, и держать до тех пор, пока тот не перестанет дышать. Но, во-первых, это было слишком гуманно, а во-вторых, слишком рано. Поэтому чтобы не бередить свои нервы, Алан приказал себе успокоиться и отвернулся.

В том же духе все продолжалось несколько дней. Дан занимался работой, ведя дела дома по телефону и интернету. Тем же самым был занят и Алан, когда находился у себя в номере, чтобы отвлекаться и не думать о том, где он и зачем. А на людях он просто был рядом с Данном, которого очень скоро окружили люди, готовые к сотрудничеству. На такой лакомый кусочек клюнули и их клиенты, поэтому даже не понадобилось делать первый шаг в их сторону. К этому их вынудило так же и то, что никто не торопился работать с ними. Кто-то не верил новичкам, кто-то сомневался, а кто-то избегал – друзья Дана и Алана на славу постарались отбить у своих знакомых все желание идти на контакт с весьма перспективой семьей. Но Филатов и Костин не были разочарованы – намеками Дан дал понять Дмитрию, что не прочь обсудить дела в более личной обстановке, чем они оказались очень польщены и даже не заметили того, что двое друзей вообще были единственными, кто заговорил с ними о делах.

- Они настолько наивны, что верят в наш к ним интерес? – удивленно протянул Алан, когда Дан рассказал ему о разговоре с мужем Ольги.

- Не знаю. Они не похожи на дураков, - пожал плечами друг. – Нужно встретиться с Филатовым, а там видно будет.

И буквально через несколько дней Дан и Алана были приглашены в гости. Алан был насторожен и не срывал этого, явно показывая, что ему не нравится этот дом и эти люди. Первое близкое общение с Костиным подтвердило все догадки блондина о нраве и характере этого человека. Было мерзко жать ему руку, но уже хорошо было то, что не нужно было делать вид, что он рад знакомству – уже все знали, что Лазарев совершенно не желал здесь находиться и находился лишь из-за друга.

Дом Ольги поражал своей старомодностью, поскольку был наследством нескольких поколений, но вместе с тем весьма оригинальным дизайном и стилем, в которых чувствовалась женская рука: Алану пришло на ум, что все это осталось еще от матери девушки, поскольку самой ей вряд ли довелось прикладывать руку к этой красоте. Профессиональным взглядом мужчина оценил наличие охраны, видеонаблюдения. Делая скучающий вид, оглядывался по сторонам, изо всех сил желая увидеть хоть намек на присутствие в доме Оли. Но ни следа.

Дмитрий провел их в гостиную, где их ожидал его тесть. Дан с Аланом были представлены Филатову, взаимное приветствие и гостей пригасили присесть.

- Весьма рад познакомиться с вами двумя, - радушно и непринужденно начал Юрий Евгеньевич, переводя взгляд с одного друга на другого.

- Взаимно, - спокойно ответил Дан, Алан лишь кивнул.

Завязалась непринужденная беседа, которая должна была стать аперитивом серьезного разговора, ведь начать с порога о делах было невежливо, хотя обе стороны съедало нетерпение: первых из-за желания поскорей со всем покончить, а вторых от предвкушения выгодной сделки. Алан единственный, кто не участвовал в беседе, и даже когда поднялась нужная волнующая тема, остался все так же отстранен. Не было сказано ничего конкретного, но более чем прозрачные намеки говорили о том, что контакт установлен и будет укрепляться. Сразу, конечно же, ничего не будет: нужно время, чтобы присмотреться, получить гарантии, прийти к соглашению, но фундамент для благотворного сотрудничества был уже заложен.

- Могу я спросить? – обратил свое внимание Филатов на Алана, который едва ли сказал полслова после знакомства.

- Конечно, - кивнул блондин, переводя свой скучающий взгляд со стены на собеседника.

- Возможно, я чего-то не понимаю, но у меня такое чувство, что вам абсолютно не интересно то, что здесь происходит.

- Вы догадливы, - не стал скрывать сарказма Алан, имея право так себя вести.

Было дико вот так сидеть, улыбаться, да просто смотреть на людей, когда в голове только и мелькают картинки того, как он мучительно, но быстро, их убивает, а после торопливо обыскивает дом в поисках хоть каких-то следов любимого человека.

- Но вы – наш непосредственный будущий партнер. Именно с вами мы будем вести дела. Так почему переговоры ведет ваш друг?

- Я не дипломат, - холодно ответил Лазарев, не посчитав нужным сказать что-то еще.

- Я слышал обратное, - прищурился пожилой мужчина, его зять тоже подозрительно присмотрелся к Алану, неприятие которого чувствовал с самого начала.

- И как много вы слышали? – хмыкнул нагло блондин.

- Достаточно. Впрочем, я думаю, что наш интерес друг другом взаимен.

- Можете даже не сомневаться, - хищно оскалился - не улыбнулся - Алан.

- И что вызвало в вас такое неприятие ко мне? – стараясь сохранить вежливость и не показать того, что его все же задевает такое пренебрежение от человека, который был ему нужен и важен, и которого он не смел обидеть или зацепить, спросил Филатов.

- Это не неприятие. Я в принципе недоволен тем, где нахожусь, - взяв себя в руки, ответил спокойно Алан, пока не испортил всю игру. – У меня были…несколько иные планы. Но я не один решаю такие вопросы, - и он недовольно посмотрел на Дана, который бросил на него укоризненный взгляд – мол, мы это уже обсуждали.

Алан нарочито скривился и замолк, извиняюще коротко улыбаясь гостеприимным новым знакомым.

- Не волнуйтесь – мое настроение никак не повлияет на мою работу в дальнейшем, – пообещал блондин. – Просто не ждите от меня энтузиазма. Я здесь лишь чтобы развлекаться – работать я буду дома.

- С этим я могу помочь, - заговорил Дмитрий, понимающе улыбаясь. – У нас есть…интересные вещи, которые должны вам понравиться.

- А вот это уже другой вопрос, - хмыкнул Алан, довольно кивая. – Ну а пока вы обсуждаете дела, я посмотрю ваш дом? Здесь очень красиво.

Получив согласие хозяев, Алан покинул кабинет, оставляя их делать дела дальше без него – его роль была выполнена, и он ясно дал понять, что больше обсуждать свое настроение и поведение он не будет. Все были удовлетворены его ответом, и это развязывало ему руки в плане того, что его никто не будет брать в расчет, отвлекая от главного.

- Я вышел из кабинета, - тихо произнес Алан в невидимый микрофон, как только отвернулся от всех камер и охраны, что стояла у дверей на выходе из дома и встретила его внимательными взглядами, как только он вышел.

- Хорошо, - раздался в ответ уже голос Виктора, который находился в номере, а перед ним лежал план дома. – Твоя задача ненавязчиво подойти к погребам в северной части дома. Прояви любопытство, никакой целенаправленности, - инструктировал мужчина Алана.

Блондин чуть кашлянул, давая понять, что понял. Их задачей был осмотр дома, а точнее того, что они еще не видели. Все комнаты были просматриваемы из окон, все были доступны для наблюдения, и ни в одной ни разу за пару дней не мелькнуло женской фигуры, а значил Оли не было. Но помимо этого у поместья был цокольный этаж, погреба, которые нельзя было осмотреть со стороны, и важно было понять, не там ли находится девушка. И Алан ждал, что подойдя к заветному крылу, его остановят, не дадут пройти дальше, что будет значить, что есть что прятать. И он очень надеялся, что прятать будут блудную дочь и сбежавшую жену. Но он как ни в чем не бывало обошел и подвалы, не встретив сопротивления и не увидев ничего подозрительного.

- У нас чудесная коллекция вин, - раздался сзади голос Дмитрия, пока Алан рассеянно касался пыльных бутылок на полках, досадливо хмуря брови.

Он тут же стер с лица все недовольство и волнение, которые принесло понимание, что найти Ольгу будет сложней, чем он надеялся. И возможно ли? Эта мысль не давала покоя каждую минуту. Но пока он не увидит собственными глазами, что спасать уже некого, он будет искать, будет рыть землю, перевернет город с ног на голову! Алан обернулся к собеседнику, согласно кивая, и тот не увидел на его лице и следа тех мыслей, что крутились в голове.

- У вас чудесный дом в целом, - заметил Алан, ненавязчиво начиная тему, которую хотел поднять.

- Это не мой дом, - равнодушно пожал плечами Дмитрий, подходя к нему, чтобы было проще вести беседу.

- Верно, - кивнул Лазарев, делая вид, что задумался, - вашей жены, кажется. Кстати, где она? – ненавязчиво и как бы между прочим спросил Алан, продолжая делать вид, что куда больше его интересует вино, а спрашивает он лишь из вежливости.

- Мы не живем вместе уже давно, - спокойно ответил Дмитрий, явно повторяя уже привычную фразу в ответ на уже не настораживающий вопрос: ведь явно Алан не первый спрашивает у него о жене, которую не видно и не слышно.

- Но вы распоряжаетесь ее деньгами? – понимающе хмыкнул Лазарев, делая вид, что ему нравится эта мысль и нисколько не претит.

- Мы достигли взаимного согласия в этом вопросе, - усмехнулся довольно Дмитрий, не видя, что гость заметил его явное довольство этим фактом.

- Я видел снимки с вашей свадьбы – она очень миленькая, - все так же ненавязчиво продолжал нужную тему Алан. – Хотя не в моем вкусе.

- Не в моем тоже, - фыркнул Дмитрий. – Я женился не по любви. Отсюда и подобное положение вещей. Нас обоих все устраивает.

И он свернул тему, начав говорить о том, что покажет ему и что может предложить на сегодняшний вечер, который они собирались провести вместе. Алан не стал настаивать на продолжении важного разговора, да и смысла не было – фразы Костина были отточены, от зубов отскакивали, и ничего больше он говорить не будет – не настолько они знакомы, чтобы он начал сейчас вдаваться в подробности своей личной жизни. И это значило, что искать информацию у этого человека не было смысла.

Алан всеми силами сдерживал свою злость и ярость на Дмитрия, пока они мило беседовали и обсуждали планы на вечер. Это с виду он казался расслабленным, довольным, непринужденным в компании того, кто согласился развеять его мрачное настроение и прикладывал к этому усилия. Внутри же все кипело не тише, чем раньше. В ушах все еще звучал голос Насти, когда она рассказывала о жизни Оли в замужестве, а фантазия добавляла слишком яркие картинки к ее рассказу, которые сейчас воплощались еще реалистичнее после знакомства с его главными персонажами. Но Алан был терпелив, умел играть и добиваться поставленных целей. И цель сейчас была четкой: добиться доверия Дмитрия, вывести его на разговоры об Ольге, в конце концов просто расположить его к себе, а дальше он справится. И с этим, как предполагал мужчина, проблем не должно было возникнуть: Костин был рад идти на контакт, всеми силами старался угодить ему и практически лебезил перед будущим партнером.

Вечером того же дня в компании этого человека Алан отправился развлекаться. Старательно делая вид, что ему весело, мужчина провел полночи с Дмитрием, сделав вид, что полностью удовлетворен и доволен. Они много говорили, шутили и смеялись, и если Костин делал это искренне, то Алан – скрипя зубами, чего новый знакомый не замечал.

В подобном режиме прошло несколько дней. Дан занимался делами с Филатовым, а Алан в основном проводил время с Дмитрием, который успевал и работать, и отдыхать. К неудовольствию Лазарева, сдвигов в интересующем его вопросе не намечалось, и как назло Виктор также не находил никакой информации об Ольге. Вызывать подозрения своей навязчивостью в вопросе личной жизни Алан не желал, а подходящего случая не было, чтобы выведать у Костина что-то о его жене. И чем больше проходило времени, тем смурнее становился Алан, устав делать вид, что ему все нравится и все устраивает. Он понимал, что время утекает, и чем больше, тем меньше шансов напасть на нужный след. Было желание просто наплевать на все и элементарно выбить признание из Дмитрия о том, где его жена. Но это было невозможно по многим причинам. А потом приходилось терпеливо ждать и ловить каждое слово этого ублюдка в надежде на любой намек и упоминание нужной ему темы.

Конечно же Костин не мог не заметить, как настроение Алана так или иначе, но все равно сползло к нулю. Блондин устал стараться делать вид, когда это ни черта не помогало.

- Я знаю, что поднимет тебе настроение, - как-то загадочно усмехнулся Дмитрий после очередного неудачного вечера в компании будущего партнера, пообещав ему завтра другую программу. – Тебе понравится.

Алан ничего на это не ответил. Злой вернулся в номер, где потребовал у Виктора новый отчет о проведенной работе.

- Ничего, - неутешительно ответил мужчина, поджав губы.

Дан так же из последних сил оттягивал время, чтобы у ищеек была возможность найти хоть что-то. Филатов уже нервничал и не понимал отговорок Миронова.

- Я не могу заниматься только нашими делами, у меня есть и другие заботы. И если Вам не хватает терпения – нам не по пути, - жестко припечатал Данияр на очередной встрече с семейством пропавшей девушки, когда пожилой мужчина выказал свое недовольство тем, как все затянулось.

Филатову не понравилась отповедь молодого мужчины, это было видно по его гневно сверкнувшим глазам, но он промолчал, не желая сорвать хорошую сделку из-за собственных обид и гордости. Но его мстительный прищур, который он не сумел спрятать и сдержать, заметили и Дан, и Алан.

- Ублюдок, - прорычал сквозь зубы блондин, когда они выходили из дома Ольги.

Дану нечего было сказать другу, нечем было утешить и подбодрить, и он едва сдерживал Алана в его желании просто выбить из этих двоих признание о том, где их жена и дочь. Но этого нельзя было делать по многим причинам, которые блондин пусть и видел, но явно еще недолго сможет принимать. И Дан понимал его чувства, понимал его переживания – слишком хорошо помнил, как сам зверем в клетке метался, не в силах найти Соню, не в силах что-то узнать и сделать, изменить.

Нехотя и с трудом заставив себя, этим же вечером Алан снова встретился с Дмитрием ради его «сюрприза», которым сам Костин был весьма воодушевлен. Они не поехали в один из уже привычных клубов и баров, а направились к выезду из города. Всю дорогу к заброшенному заводу Алан молчал, догадавшись, куда его везет новый «друг».

- Твоя «клетка».

- Я настолько предсказуем? – хмыкнул Дмитрий.

- Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, - дружелюбно хмыкнул Лазарев, скрывая за этой легкой насмешкой жесткую правду. – Такая уж у меня жизнь. У тебя теперь тоже, и мой тебе совет – о друзьях и врагах нужно знать все.

- И к кому ты относишь меня? – со смешком, но настороженностью во взгляде спросил Дмитрий.

- Время покажет, - пожал плечами Алан, отворачиваясь и скучающе глядя за окно, где периодически мелькали деревья, заброшенные строения и очертания пригородных поселков вдалеке.

- Я думал, тебе будет интересно взглянуть, ты ведь занимаешься подобным.

- Я много чем занимаюсь: «клетка», наркотики, оружие, контрабанда, но это не значит, что всем этим я увлечен. Это бизнес, и я не обязан его любить.

Дмитрий не стал больше пытаться развеселить тоскливого товарища.

Алан не придал этому занятию Костина какой-то особый смысл и умысел – этим занимались везде и многие, и он не был удивлен тем, что такой ушлый и умный человек, каким был муж Ольги, быстро увидел выгоду в закрытых боях, «клетках» и прочем в этом духе.

Все было знакомо Алану, когда они подъехали к нужному месту: закрытая территория, пропуск по специальному приглашению, куча охраны, дорогие машины гостей и игроков, шум в большом зале, толпы людей – атмосфера таких мест была везде одинаковой. Лично к подобному занятию Алан потерял интерес, когда исчезла Ольга. Для него приходить в свой зал, где проводились бои, стало нестерпимо – то и дело накатывали воспоминания о проведенном с девушкой времени. Было почти смешно – он как ребенок не смог справиться с этим, отрешиться, как малолетка страдал глубоко в душе от наивных переживаний. Это со стороны каждый из троих друзей – Дан, Алан, Ринат – казались твердокаменными: безжалостными, холодными, отрешенными, спокойными и непоколебимыми. Но это было необходимо – не показать своих слабостей. Лично для Дана это вылилось в то, что он едва не потерял Соню, и каждая собака в городе теперь знала его слабое место. Именно это по большей части стало причиной того, что Миронов в кой-то веки начал думать о безопасности и обзавелся первоклассной охранной системой и такими людьми, которых разыскивал по всей стране, а еще начал отходить от дел. Для Рината его семья стала тем, ради чего он и не подумал вернуться в бизнес после выхода из тюрьмы. Уже тогда он твердо сказал «нет», разрабатывая план похищения чужой невесты, а после его исполнения просто уехал как можно дальше на время, чтобы явно и четко дать понять всем, что он больше не игрок на этом поле. И лишь Алан остался последней фигурой на доске, и ему досталась роль действительно неуязвимого, и он не имел права показать собственные слабости, прикрывая собой своих друзей. Но это отнюдь не значило, что он не умет чувствовать, переживать, расстраиваться и быть разбитым. Просто все это было глубоко внутри, и, к сожалению, останется там навсегда: два шанса из двух уже использовано, и он остался единственным, кому этот шанс уже не будет дан, поскольку на нем вся ответственность и вся власть, которая давила тяжким весом на его плечи, тогда как прежде делилась на троих и казалась приемлемой.

Для гостей вроде Лазарева была выделена отдельная площадка в виде балкона, где можно было с удобством и комфортом наблюдать за шоу. В центре просторного зала была большая клетка, обтянутая проволокой, местами колючей, что было исключительной жесткостью по меркам самого Алана, который не терпел подобных крайностей и не допускал излишней дикости в и без того диком представлении. Это, еще несколько ключевых моментов и сам факт того, где он находился, испортили мужчине настроение окончательно, и он с трудом удерживал на лице равнодушную маску отчужденности. Ему непросто было смотреть на ринг, когда дрались мужчины, еще сложнее стало, когда появились женщины. Он смотрел на людей вокруг, которые откровенно наслаждаются, кайфуют и заводятся от того, что происходило в загоне, и не понимал, как это может нравиться. Да, он занимался подобным и сам, зарабатывал на этом деньги, в свое время глаз не мог отвести от боя, когда наблюдал за Ольгой, чтобы в крайнем случае вмешаться и остановить бой, но никогда, ни при каких обстоятельствах он не наслаждался подобным времяпрепровождением. Это для Дана было нормой, он мог поймать от этого кайф в какие-то редкие моменты, но все же мог. И вот кому это действительно нравилось, так это Миронову. Это была его стихия, место, где он мог выплеснуть из себя все, что копится за маской, показать свою звериную натуру, дать ей волю, чтобы, взяв свое, на время она отступила и дала ему нормально, спокойно жить. Алану это было не свойственно, поэтому сейчас он больше смотрел по сторонам, нежели на клетку, где одни бойцы сменялись другими. Он смотрел на людей, ловил их эмоции, считывал их разочарование, злость и гнев, улавливал восторг и радость, почти счастье, когда кто-то срывал куш. И хотя бы это отвлекало его от шума, криков, грызни и стонов боли, визгов, доносившихся из клетки.

Краем глаза Алан так же наблюдал и за Дмитрием, считывая и его эмоции и поведение. Костин едва ли чаще смотрел на ринг, так же наблюдая по большей части за людьми. Он был умным мужчиной - не зря Филатов выбрал именно его в союзники для борьбы за наследство дочери - и поэтому понимал, насколько важно замечать детали, улавливать какие-то намеки в поведении окружающих, подмечать слабости и недостатки. И сейчас был самый лучший момент для этого: где, если не здесь и не сейчас, когда все вокруг охвачены азартом, напряжением и едва ли контролируют себя, можно увидеть истину?

В какой-то момент Алан заметил, что взгляд Костина изменился. В глазах зажглось горячее предвкушение, откровенная злость и превосходство. Он с насмешкой и презрением смотрел прямо вперед, не мигая. Алану стало любопытно, что же послужило причиной столь резкой смены настроения, и он перевел взгляд на клетку.

С огромнейшим трудом мужчина сдержал возглас удивления и одновременно понимания, едва смог удержать себя на месте, чтобы не вскочить на ноги и не податься вперед, желая убедиться в том, что глаза его не обманывают, и он не выдает желаемое за действительное. Но нет, на ринг выходила именно Оля.

Осознание и понимание того, насколько низко и мстительно повел себя муж девушки, пришло моментально. В считанные минуты в голове сложилась вся схема, по которой действовал Дмитрий.

Такие люди как Костин и Филатов не могли не просчитать все, не могли не усомниться в элементарном, не могли не оставить себе отступные пути. Незаконно и принудительно, а самое главное неожиданно завладев капиталом Оли, они не могли не нарваться на какие-то вопросы, догадки и предположения со стороны заинтересованных людей. Не тогда, когда на это ушли многие годы, не тогда, когда все вокруг знали истинное положение вещей – владельцем всего была именно девушка. Это сейчас никто еще не задумался о том, как же так вышло, что отец Оли получил-таки возможность распоряжаться деньгами своей так называемой семьи. Все были удивлены неожиданными новостями, кто-то вполне доволен, кто-то наоборот слишком зол. И первичные эмоции временно затмили логику и свойственное всем любопытство. Но чуть позже обязательно возникнут вопросы, кто-то начнет докапываться, кто-то будет настойчиво добиваться истины и справедливости – такие люди есть всегда, везде и были во все времена. И отец и муж Ольги не могли не понимать этого. И вполне разумно было оставить ее в живых, пока все не уляжется, не утрясется, пока не останется сомнений в законности их прав, когда все любопытные удовлетворят свой интерес. Ну а пока она нужна была им живой. Однако, что не дает им отыграться за годы неудач, нетерпения и упущенные возможности? Что не дает им мстительно ответить за все унижения, все безуспешные попытки взять желанное? Именно это и делал Дмитрий – мстил, заставляя Ольгу жить так, как она делала это, прячась от него. Заставляя ее делать то, что прежде было необходимым, теперь ради него и для него. Заставлять испытывать все те эмоции и ощущения, которые ей дарила свобода, в обратном режиме – в заточении. И это было идеальной местью.

Алан смотрел на профиль довольного Дмитрия, и в этот момент на его лице было написано, все, что он чувствует и что желает сделать в эту минуту, благо все смотрели мимо, и никто не заметил этого всплеска эмоций. С трудом, но Алан нашел силы взять себя в руки и просто не свернуть шею тому ублюдку, что так воодушевленно смотрел на клетку, сидящему в такой заманчивой от него доступности – только протянуть руки. В голове метались мысли – ликующие, ужасные, сразу появился план действий, и гора с плеч упала – Ольга жива! Вот она, в паре десятков шагов от него. Пусть измученная, пусть покалеченная, пусть едва держится, но живая. Это дало такой стимул, такое воодушевление и подъем, каких Алан не испытывал с юности, когда все очень ярко, остро и бесконечно приятно.

Мужчина не стал выдавать своего интереса, вновь отвернулся от клетки – теперь уже с трудом делая это. Не стал ничего говорить или спрашивать у Дмитрия, лишь смотрел на него и всех вокруг, тогда как в голове уже развивалась бурная деятельность. Но нельзя было просто забыть о том, что так близко находится та, которую он искал так долго и так безнадежно, и Алан то и дело поглядывал на клетку.

Оля была измучена, слаба и откровенно уступала своей сопернице, которая избивала ее, не щадя и не сдерживаясь. На ней не зажили ушибы и раны, нанесенные, видимо, в прошлый раз. Она кривилась, когда слишком сильно наклонялась, хватаясь за живот и ребра. И Алан не выдержал, сравнялся с подавшимся вперед Дмитрием и спросил:

- Кто это? Ты глаз от нее не отрываешь, - как бы между прочим, заметил мужчина.

- Не узнал? – хмыкнул Костин, бросив на него короткий взгляд.

Алан сделал вид, что присмотрелся, но не стал делать вид, будто угадал девушку, что так привлекла внимание, поскольку последние снимки Ольги, которые могли быть доступные ему, были со свадьбы, а с тех пор она весьма изменилась, и посторонний человек вряд ли бы угадал ее – как-никак прошло восемь лет.

- Это моя жена, - не стал таить истину Дмитрий, когда не услышал от Алана ответа.

Блондин удивленно посмотрел на довольного собой Костина, который так и сиял самодовольством и превосходством.

- Так это и был тот компромисс, о котором ты говорил? – сделав усилие над собой, весело хмыкнул Алан, создавая впечатление, что ему нравится задумка.

- Вроде того, - пожал плечами Дмитрий, вновь возвращая все свое внимание на ринг.

Теперь у Алана была возможность смотреть на Ольгу, не скрывая своего интереса, но меняя его смысл, что было не столь важно и заметно. Также он мог продолжать разговор на эту тему.

- За что ты ей мстишь?

- Это так очевидно? – хмыкнул Дмитрий на вопрос блондина.

- Я вижу, как ты смотришь на нее сейчас. И у твоих эмоций должна быть веская причина, раз ты так жесток.

- Эта сука знатно потрепала мне нервы – этого достаточно для того, чтобы я сгноил ее в этой клетке, - жестко ответил Дмитрий, довольно щурясь, когда соперница его жены нанесла ей серию болезненный и сильных ударов.

Алан не стал больше ничего спрашивать, ему и не нужно было знать что-то кроме того, что он знал, где теперь Оля. Все свое внимание он уделял теперь лишь клетке и тому, как бы сдержаться и не показать того, какие чувства его обуревают сейчас, когда девушку избивают, когда она кривится от боли во всем теле, когда едва поднимается на ноги, чтобы тут же оказаться на полу от очередного удара. Оля едва могла обороняться, не говоря уже о том, чтобы нападать. Это походило на банальное избиение, ведь соперница была заведомо сильней, учитывая ее габариты и силу. Кулаки Алана сжимались все сильней, по мере того, как Оля получал один за одним удары, как раз за разом падала на ринг, с трудом дыша и сплевывая кровь с разбитых губ. Блондин уже откровенно молился о том, чтобы девушка просто потеряла сознание, но с каким-то диким упорством она поднималась на ноги после каждого поражения. Качаясь, держась за клетку с колючей проволокой, Оля вставала снова и снова.

И не сразу, но до Алана дошло, что она просто нарывается. Бесконечная усталость в глазах, отрешенность, отчаяние и боль давали понять, что она устала бороться и готова сдаться, готова позволить просто убить себя, чтобы прекратить все происходящее. И эта мысль по-настоящему ужаснула его: ведь насколько паршиво должно быть, что такая сильная, упертая и уверенная девушка как она попросту опустила руки?! Насколько кошмарно ее существование, что она просто не готова терпеть его дальше?!

Алану казалось, что еще мгновение, и он не выдержит, схватит Дмитрия за горло и прикажет немедленно все прекратить, либо сделает это сам, предварительно оборвав все возгласы возмущения со стороны Костина всего лишь резким движением руки. Но в этот момент бой остановил сам Дмитрий, видимо посчитав, что на сегодня с Оли достаточно, или же он видел то же, что и Алан, и не собирался прекращать мучения своей жены.

Казалось, что после того, как еле живую Ольгу унесли с ринга под вой толпы, приветствующей победительницу, настроение Костина выросло до небес. Он был доволен просто невероятно, буквально светился удовлетворением.

Алан не знал, как смог выдержать еще целый час в этом месте. Зато это время дало ему возможность как следует осмотреться с куда большим интересом, чем в начале вечера. С тщательностью и придирчивостью он осмотрел каждый доступный взору угол, оценил расположение комнат, охраны и видеонаблюдения, ведь сегодня ночью он еще вернется сюда. За Олей. Сегодня же он заберет ее отсюда и увезет как можно дальше. Плевать уже на месть и на все, что он планировал – Дан разберется без него. А он просто уедет с тем, кто важней всего прочего.

Почти с трудом Алану удалось отвязаться от Дмитрия, который после предлагал ему продолжить вечер в другом месте. Сославшись на усталость, блондин поехал в гостиницу, где его уже ждали Виктор со своими людьми, готовые возвращаться на территорию заброшенного завода за Ольгой.

- За вами обоими слежка, - предупредил Виктор Дана и Алана.

- Филатов? – хмуро спросил Миронов.

- Да. Ему, судя по всему, надоели твои отговорки и ожидание.

- Или он о чем-то догадывается, - озабоченно протянул Дан.

- Плевать, - сосредоточенно одеваясь и собирая оружие, произнес блондин. – Ты ведь готов? – бросив взгляд на друга и дождавшись кивка, спросил Алан. – Уже сегодня я заберу Ольгу, и можешь действовать.

- Хорошо, - почти довольно кивнул друг, - хочу домой.

Без всяких проблем Алану и его людям удалось обойти наблюдение и выехать с территории гостиницы. Уже подъезжая к заброшенному заводу, блондин обозначил план местности, помещений, охраны. Виктор быстро распределил силы, и к тому моменту, как они оказались на месте, все были готовы к тихому штурму.

Без лишнего шума, тихо, быстро и ловко люди Виктора сняли внешнюю охрану и камеры наблюдения. Так же проникли внутрь, где встретив вялое сопротивление, быстро подавили его, не дав среагировать. Убедившись в том, что все тихо, Алан направился в одном из направлений, отправив в другие еще несколько человек, чтобы найти место, где держат Ольгу, ведь судя по наблюдению – с территории ее не увозили. Подвальные помещения были заброшены, и Алан собирался продолжить поиски, как в микрофон оповестили о том, что нашли девушку. Торопливо и стремительно мужчина кинулся в нужную сторону, слушая то, что продолжал говорить Виктор.

- Здесь несколько клеток. Их держат как зверей, - пораженный голос мужчины был полон неприятного удивления и злости.

- Сколько? – поражаясь и ужасаясь тому, что слышит, глухо спросил Алан, торопливо шагая, переходя почти на бег.

- Больше двадцати, - ответил Виктор. – И мы не сможем забрать всех, - с каким-то отчаянием, так несвойственным этому непробиваемому человеку, который был весьма скуп на эмоции и переживания, ответил он. – Не успеем. Нас уже могли засечь. Мы можем взять лишь несколько…

С последними словами Виктора, Алан буквально влетел в комнату, где его взгляду предстала поистине ужасающая картина.

Шесть больших клеток, со стальными прутьями, высотой едва ли в полтора метра, узкие и стоящие на холодном бетонном полу. В воздухе стоял запах металла и привкус соли – так пахла кровь. В каждой клетке на полу по несколько рваных грязных матрасов, на которых без сознания лежали девушки. С каким-то отупением, растерянностью Алан шагал мимо них, глядя внутрь, осознавая весь ужас ситуации, всю ее поганость и паршивость. Казалось что пределу его злости, шока, и гнева, так быстро вскипевшего снова, едва удалось взять его под контроль, пришел конец. Но стоило увидеть совсем еще юных девочек-подростков, и понять, что они здесь с той же целью, что и Ольга, как тошнота подступила к горлу. С омерзительным чувством гадливости Алан смотрел на весь этот ужас, и понимал, что они действительно не смогут помочь большинству из них. Не сейчас и не сразу. Можно попытаться вытащить и забрать всех, но это лишь подвергнет их всех слишком большому риску, который едва ли может быть обоснован.

- Заберите детей, - взяв себя в руки, приказал Алан. – За остальными вернетесь завтра. Пора уходить.

И он подошел к последней клетке, с которой срывали замок, где была Ольга. Так же как и все, она была без сознания. Из открытых ран и глубоких царапин все еще сочилась кровь – никто не позаботился об элементарной помощи ей и всем остальным, кто сегодня выходил на ринг. Изломанной куклой девушка лежала почти на полу, от которого веяло ледяным холодом. Бледная, местами посиневшая кожа, озноб, который не отпускал хрупкое, истощенное тело, и маска боли на лице, которую не снимал даже искусственный крепкий сон.

- Осторожно. У них наверняка куча переломов, - сказал один из его людей, присевший рядом и бравший на руки одну из девочек.

Алан и сам это понимал и нерешительно сжимал и разжимал руки, думая о том, как бы безболезненней и осторожней взять Олю. Поднимая почти невесомое от обезвоживания тело, мужчина с отчаянием смотрел, как кривится лицо девушки, как даже в бессознательном состоянии она ощущает всю силу боли.

С особой осторожностью и мягкостью шага, Алан направился на выход. Вместе с Олей они забрали еще семерых – больше просто не получалось. Измученных девушек не спускали с рук, оберегая от каждого лишнего движения и встряски. На полпути их встретила вызванная машина, которая забрала всех и повезла в частную клинику. Туда же поехал Алан, сидя рядом с носилками, на которых была Оля. Несколько медсестер поверхностно, но внимательно осматривали пациенток, не задавая вопросов, занимаясь своим делом: выявляли первоочередность оказания помощи, каждой сразу вкололи обезболивающее и что-то еще, что должно было остановить возможные начавшиеся инфекции и заражения, которых нельзя было избежать, судя по ранам и повреждениям организма. Предупрежденные, привыкшие к тому, что лучше не задавать лишних вопросов, каждая занималась своей работой, лишь в глазах было удивление и сочувствие к тем, кто в бессознательном, еле живом состоянии был в их руках.

Частная клиника принадлежала одному из друзей Дана и Алана. Он же их и встретил и позаботился о том, чтобы его гостям было оказано все внимание и забота его докторов. Блондин сам отнес Ольгу в ее палату и едва нашел силы разжать руки и уйти, оставляя ее суетящимся врачам.

- Позаботься о том, чтобы забрали остальных, всех до одной, - отдал распоряжение Виктору Алан, не открывая взгляда от закрывшейся перед носом двери.

Он готов был думать сейчас, когда Ольга, наконец, была в безопасности, к тому же это помогало отвлечься от злости и переживаний, которые мешали делать это здраво.

- Уже завтра мы вернемся за ними, - кивнул мужчина, который тоже едва ли отошел от того, что видел.

А видел он немало в своей жизни, но, то ли возраст давал свое, то ли действительно ни с чем подобным он еще не сталкивался, ведь ни Дан, ни Алан, ни Ринат никогда не были такими сволочами, для которых жизнь невинных людей ничего не стоит. Они не были ангелами, до безгрешности им никогда не дорасти, но им были знакомы такие понятия, как справедливость, человечность, пусть в каком-то извращенном понятии, пусть неполноценно, но хоть как-то. Мало кто из их мира был способен остаться человеком. Для них же это было нормой. Над ними смеялись, их попрекали, предупреждали, давали наставления, но думая своей головой, ценя свою дружбу, проявляя доверие, они достигли, имели и сохранили куда больше, чем все прочие. Никогда не подвергая сомнению друг друга, всегда ценя советы и учась на ошибках, эти люди смогли сохранить в себе остатки чистоты. Сумели научиться любить, сумели оказаться верными, у них получилось жить так, как они того хотели, не потеряв при этом что-то ценное, чем обычно расплачиваются в этой жизни подобные им: любовь, дружбу, семью, душу. И пусть им никогда не отмыться от клейма преступника, бездушного монстра – в глубине души они были такими же людьми, со всеми пороками, слабостями и чувствами.

Алан провел в больнице весь остаток ночи и половину дня, ходя по коридору перед палатой Ольги туда-сюда. Сначала девушку повезли на операцию, где заштопали внутренние органы, поврежденные в эту ночь, и игнорирование которых привело бы к мучительной смерти буквально через сутки. И сейчас Алан был благодарен своему нетерпению за то, что оно было в принципе: ведь выжди он еще хоть немного и мог бы опоздать. Но самое страшное было позади, что, однако, не мешало ему тревожиться и волноваться ровно до тех пор, пока ему не сказали, что Оля пришла в себя. Так и не притронувшись к обеду, на который его уговорил хозяин клиники, наблюдавший за ним все это время, Алан сорвался из кабинета в палату девушки.

Нелепо застыв на пороге на несколько секунд, мужчина нажал на ручку и вошел внутрь, почти затаив дыхание. Словно мальчишка чувствовал себя сейчас, боялся чего-то, волновался, словно не знал, что его ждет. Но отбросив в сторону так не вовремя накатившие странные чувства, решительно шагнул вперед к кровати, на которой лежала бледная, обмотанная проводами девушка. Глаза закрыты, лицо почти безмятежно, но выглядела она отвратительно. Смытая кровь и грязь открыли поистине ужасающую картину: синюю от побоев и внутренних кровотечений кожу, местами исцарапанную, порезанную и зашитую; чудовищное истощение, когда кожа обтягивает кости. И все это за неполный месяц, в течение которого он ее искал.

Чуть в стороне сиделка поднялась со своего места и тихо вышла, шепнув, что в случае чего она за дверью. Алан рассеянно кивнул женщине и сделал шаг к кровати. Присел на край и мягко коснулся руки Оли. Девушка дернула пальцами, пытаясь вырвать руку, и открыла глаза. Несколько секунд на осознание того, кто перед ней находится, и облегченный выдох сорвался с ее губ. А после по щекам потекли слезы, она всхлипнула, пытаясь подавить плач, тут же скривилась от боли, кусая губы. На миг растерявшись, блондин быстро взял себя в руки, наклонился к ней, осторожно касаясь ее лица, и зашептал тихо и успокаивающе.

- Тшш, это я. Все хорошо. Ты в безопасности.

Оля слабо кивала, но все равно всхлипывала.

- Думала…это Дима, - выдохнула, наконец, Оля, и он понял ее облегчение, что так резко накатило на нее.

- Он больше не тронет тебя, не причинит вреда, - тихо, но решительно пообещал мужчина.

Девушка с трудом протянула руку к своему лицу, стирая слезы, которых видимо стыдилась. Алан мягко убрал ее ладошку и сам вытер влажную кожу.

- Не плач, теперь все будет хорошо.

- Лика…

- Цела и в безопасности.

Снова облегченный вздох, и Оля устало прикрыла глаза, вновь подавляя дрожь во всем теле.

- Сколько… - слабо заговорила девушка, поминутно облизывая сухие губы и пытаясь сосредоточить взгляд на мужчине, - сколько времени я?...

- Прошло почти два месяца, как ты исчезла.

- Казалось вечность, - попыталась усмехнуться Оля, но снова скривилась и сглотнула.

- Ничего не говори. Просто отдыхай. Все в порядке, ты в порядке теперь. Поправляйся, а после я отвезу тебя к дочери, - мягко произнес Алан, чуть касаясь губами ее лба.

Казалось, только этого Оля и ждала, чтобы снова забыться сном, теперь уже настоящим и оздоровительным. Мужчина еще несколько минут понаблюдал за ней, а после вышел. Сиделка тут же вернулась на свой пост, а сам он устало опустился на кресло в коридоре, опираясь затылком о стену и прикрывая глаза, лишь сейчас ощущая всю силу своей усталости и выматывающего напряжения. Как-то вмиг не осталось сил, и захотелось так же, как девушка недавно - вырубиться на пару суток и чтобы никто не трогал. Но только он об этом подумал, как услышал голос Дана. Открыл глаза и повернул голову в сторону, глядя, как друг приближается.

- Как она? – первым делом спросил Дан.

- Хорошо. Теперь хорошо, - ответил Алан.

Друг кивнул и сел рядом.

- Виктор забрал остальных, их уже привезли. Я разобрался с Филатовым и Костиным. Заберу их с собой, позже решишь, что делать.

- Просто приберись, - скривился Алан. – Ничего не хочу, только пусть сдохнут. Чем быстрей, тем лучше.

То ли усталость сказывалась, то ли ему все надоело, но Алан и думать забыл о кровавой мести и диких мучениях для этих двоих, что планировал и что снились каждую ночь. Не осталось сил на еще какую-то злость и ненависть – он все исчерпал. А травить себя насильно не было смысла.

Дан кивнул и поднялся на ноги.

- Я организовал для вас перелет в лучшую больницу. Через пару часов будете дома, - хлопнул Алана по плечу мужчина и ободряюще подмигнул.

- Хорошо, спасибо, - устало кивнул Алан, резко потирая ладонями лицо, чтобы не заснуть тут же.

- До встречи, - попрощался Миронов и направился к выходу – ему еще предстояло решить здесь кое-какие дела и уладить некоторые вопросы.

А Алан с Олей, как и сказал Дан, отправились домой.

Не так Алан представлял себе все, когда возвращался домой с Олей. Само собой, радужных ожиданий и надежд не было и в помине, но и на подобное мужчина не рассчитывал.

Оля будто замкнулась в себе. Пока она находилась в больнице, где лечилась и приходила в себя, Алан списывал ее замкнутость на усталость, стресс, выматывающее выздоровление. Он не стал навязывать ей свое общение, когда понял, что она не горит желанием видеть его, приезжал редко и заходил в палату лишь тогда, когда она спала. Когда девушка стала выглядеть более или менее здоровой он привез к ней дочь. И вот ей и Насте Оля была рада по-настоящему. Крепко прижимая к себе малютку, со слезами на глазах девушка подняла на него взгляд и одними губами прошептала «спасибо». Алан лишь кивнул и ушел, оставляя Олю с дочкой и подругой. И это было единственной благодарностью, которую получил мужчина. Он не хотел, не просил и не считал себя благодетелем, которому нужна была признательность. Он сделал то, что сделал, скорее из личных побуждений, и никогда даже не задумывался о том, что Оля должна была быть ему благодарна и рассыпаться в постоянных «спасибо». Алан просто не понимал того, почему Оля не идет на контакт. Сейчас перед ним был совершенно другой человек, буквально третий облик этой девушки – хмурый, дерганый, нервный и зажатый. Он прекрасно понимал, что для этого есть причины, и не навязывался, не давил, он просто хотел помочь, однако Оля четко и прямо сказала, что ей ничего от него не нужно: ни душещипательных бесед, ни понимания, ни даже общения – она просто попросила его оставить ее в покое, что он и сделал.

С Ольгой работал психолог, и именно от него Алан узнал о том, что происходит с девушкой.

- Вы знаете, что с ней произошло? – спросил пожилой мужчина у Алана.

- Без подробностей.

- А я знаю эти подробности. И они столь ужасны, столь отвратительны, что вы вряд ли себе можете это представить.

- Могу, поверьте мне, - хмуро ответил блондин, понимая, о чем идет речь.

- Ваша подруга оказалась под таким давлением, под таким прессом, что просто не выдержала. Это время, что она провела в руках своего отца и мужа, ее сломило. Я вижу в ней отголоски сильной, упрямой, решительной личности, вижу ту энергию, которая свойственна ей. Но это лишь следы, лишь ошметки.

- Что это должно значить?

- Это значит, что перед вами уже не та девушка, которую вы знали.

- И насколько это серьезно? Она ведь придет в себя? – с волнением и непониманием спросил Алан.

- Я очень на это надеюсь. Однако никаких гарантий нет. Все это будет зависеть от самой девушки. Сможет ли она побороть свою слабость, сможет ли принять новую себя, сможет ли вытеснить страхи из своего сознания, которые и не дают ей прийти в норму. Но в любом случае, прежней ей не стать никогда. Эти недавние события в жизни Ольги были продолжением того, что уже когда-то было. И если тогда ей хватило силы воли, упрямства и терпения, то сейчас все эти ресурсы исчерпаны. Она сдалась, перестала бороться, у нее не было смысла для этого. И это так же ее угнетает. Она сама видит в этом слабость и больше не верит в себя. Но на все нужно время, и возможно оно поможет ей.

Через несколько недель Алан забрал Олю из больницы и привез к себе, вместе с Настей и Ликой. Он так же едва ли общался с девушкой, едва видел интерес с ее стороны. Она была замкнута, мало разговаривала даже с подругой и дочерью, была себе на уме. Вздрагивала от резких движений, внезапного шума или если кто-то оказывался рядом слишком незаметно. Это было настолько не похоже на нее, что Алан просто терялся и не знал, что делать и как себя вести. В том же положении находилась и Настя, которая тоже с трудом узнавала свою подругу.

- Она сама не своя, - качала головой девушка, говоря с Аланом, но глядя на Олю, которая стояла в гостиной и смотрела в окно, обхватив себя за плечи, не мигая и не шевелясь уже с полчаса. – Это не она.

- Вижу, - хмуро кивал мужчина, так же бросая на нее короткие взгляды.

- Даже с Ликой она такая.

- Она говорила с тобой о том, что с ней случилось?

- Нет, - покачала головой Настя, с сожалением поджимая губы. – Я просила ее поделиться, просила не держать в себе свои страхи и просить помощи, если она нужна. Она лишь сказала, что все в порядке – сухо и холодно. Она не из тех, кто будет изливать душу. Она сама должна справиться с этим и никак иначе.

В том же духе прошло больше четырех недель. Оля отгораживалась от всех вокруг, едва говорила пару слов в день, едва смотрела на собственного ребенка, который все чаще находил успокоение в руках Алана, который развлекал и баловал девочку как только мог. Он по-настоящему сблизился с малюткой, подружился, и она вызывала в нем исключительно нежные и трепетные чувства, с которыми он прежде не был знаком. Да, он общался с Надей, с Тимуром – детьми своих друзей, но они никогда не будили в нем такого сильного желания заботиться, оберегать и удовлетворять все потребности, эмоциональные в том числе и даже по большей части: все, что было нужно Лике, чтобы он просто был рядом – держал ее за руку, разговаривал с ней, играл. Ей не нужны были тонны игрушек, что Алан хотел ей купить, не нужны были новые развлечения каждый день – просто чтобы был он.

- Ты ей нравишься, - с улыбкой произнесла Настя, глядя, как Лика ластится к Алану, перебираясь с пола к нему на руки.

- Это взаимно, - хмыкнул мужчина, обнимая ребенка. – Не думаю, что в ее жизни было много мужчин.

- Не было совсем, - фыркнула девушка.

- Значит я ее первая любовь.

- Ей нужен отец, как и любому другому ребенку. И она видит его в тебе, - осторожно произнесла Настя, внимательно глядя на реакцию Алана.

Мужчина лишь улыбнулся девочке, его нисколько не напрягли эти слова, не испугали. Он уже принял этого ребенка, как частичку любимого и дорогого ему человека, как ее неотъемлемую часть, и искренне привязался и полюбил кроху.

- Где Оля? – спросил Алан, выпуская Лику с рук на пол, где она вновь отвлеклась на игрушки.

- У себя в комнате, - вздохнула Настя, бросив взгляд в ту сторону.

- Мне нужно с ней поговорить.

- Думаешь, получится? - невесело хмыкнула брюнетка.

- Прошло достаточно времени, чтобы она могла просто меня выслушать.

Алан ни в коей мере не собирался давить на Олю, чего-то требовать и просить. Он просто хотел поговорить с ней, понять, что с ней происходит, чего она хочет, какие у нее планы. Он видел, как скучает по матери Лика, видел, как с тревогой смотрит на подругу Настя, и его волновало все это. И как долго они все еще будут просто наблюдать со стороны, не пытаясь что-то выяснить и что-то сделать? Так может пройти слишком много времени, и можно попросту упустить нужный момент.

Оставив гостей в гостиной, Алан поднялся на ноги пошел в сторону спален. Постучал в дверь, чтобы не пугать девушку и вошел внутрь.

Оля сидела на подоконнике на окне, закутавшись в большой плед и глядя в окно. Зачастую именно так она проводила свое время – просто сидела и смотрела в одну точку. Алан уже был бы рад и истерике, и крикам, и хоть чему-то в этом духе, но Оля просто тихо сходила с ума в своем желании быть одной и без посторонней помощи приходить в себя.

- Привет, - осторожно начала Алан, подходя к девушке и присаживаясь на другой край подоконника. – Как дела?

- Нормально, - не повернув головы в его сторону, спокойно и отстраненно ответила Оля.

Алан незаметно перевел дух и заговорил.

- Мне нужно обсудить кое-что с тобой.

- Я слушаю, - все так же глядя в сторону, равнодушно произнесла девушка.

- Речь пойдет о твоих деньгах и наследстве. Все вернулось в твою собственность, и в ближайшее время ты должна решить, как этим распорядиться.

Тема была острой и опасной, но нужно же было хоть как-то расшевелить Олю, понять ее намерения, заставить ее думать и как-то действовать – возможно, это отвлечет ее от самокопания?

- Можешь забрать все себе в качестве платы за труды, - посмотрела, наконец, на Алана девушка. – Мне не нужны эти деньги.

- Ты уверена? Ты столько пережила, пытаясь сохранить наследство матери.

- И что мне это принесло? – невесело хмыкнула Оля, снова отворачиваясь. – Я боролась, сопротивлялась изо всех сил, но кроме морального удовлетворения получала только боль и страдания. Я устала страдать, устала терпеть, и мне уже плевать на то, что когда-то было ценностью в моих глазах. Нужно было с самого начала избавиться от этих проклятых денег. И тогда я избежала бы многих проблем.

- Я тебя не узнаю, - покачал головой мужчина. – Это не ты.

- Я сама себя не узнаю, - тихо ответила Оля и замолчала на несколько долгих минут, в течение которых Алан с сожалением и досадой смотрел на тень той, кого так любил.

- Что же они сделали с тобой, – тихо прошептал он, задавая скорее риторический вопрос, не требующий ответа.

Голос его был пропитан горечью и сочувствием, а взгляд был тосклив и тяжел.

- Ты хочешь знать? – снова перевела на него взгляд Оля, глядя с прищуром, напряженно.

- Пожалуй, нет, - покачал головой мужчина.

- И правильно. Не хочу вспоминать, хочу забыть как страшный сон. Стереть из памяти все, что было, до секунды. Вычеркнуть этот ужас из сознания.

Слова были пропитаны мучением и тоской, болью, и Алану не по себе стало от того, как же она все это держит в себе.

- Я хочу тебе помочь. Просто скажи как.

Оля вновь посмотрела на него, внимательно и долго, нерешительно прикусила губу, а после уверенно произнесла:

- Хочу уехать. Далеко, туда, где еще никогда не была. Туда, где ничего не будет напоминать мне о моей жизни. Хочу начать все сначала. Взять с собой дочь и просто уехать.

А голос, когда она говорила об этом, был пропитан надеждой, каким-то мрачным воодушевлением. Алан слушал Олю и понимал, что в его силах дать ей то, что нужно. Но также он понимал, что не вписывается в ее планы, ведь будет одним из самых ярких напоминаний того, от чего девушка хотела убежать. Понимал, что она снова хочет исчезнуть из его жизни, на этот раз безвозвратно и навсегда, осмысленно, не убегая от погони, а потому что просто хочется все забыть и начать с чистого листа.

- Ты ведь понимаешь о чем я, - пронзительно глядя на задумавшегося мужчину, произнесла Оля.

- Понимаю, - согласился Алан, глядя на нее.

- Мне претит эта жизнь, этот мир, люди, что рядом со мной. Я хочу просто спокойно жить, не сражаться, не переживать, не убегать. Хочу уйти от всего – от суеты, воспоминаний, людей, - она говорила и смотрела прямо на него. – Я не хочу больше ничего, только этого. Не хочу страдать, переживать, мучиться. Я готова отказаться от всего и всех, кроме Лики, лишь бы исчезнуть для всех. Для тебя в том числе. Я знаю, что ты ждешь, что я останусь, что приду в себя, - пряча взгляд, продолжала Оля.

Это была ее самая длинная речь за все время, что она пробыла в доме Алана, и самая осмысленная и решительная. Не банальное «да-нет», не уход от ответа, не нежелание общаться – осмысленные, обдуманные слова, подобранные и нашедшие своего слушателя.

- Но ты не останешься, - закончил за нее Алан, прикрывая на миг глаза.

- Нет, - покачала головой Оля. – Я просто не смогу.

Она смотрела на него, с тоской, грустью, сожалением, но вместе с тем с решительностью, которой едва смогла набраться. Возможно, она осталась бы с ним, если бы он начал ее отговаривать. Осталась бы, если бы он просто не дал ей уйти. Но разве может он стать тем, кто окончательно растопчет ее? Разве может он эгоистично наплевать на ее желания и потребности, и добиваться своего? Он любил эту девушку, любил так сильно и так страстно, как никого и никогда за всю свою жизнь. И именно поэтому он отпустит ее, даст ей то, в чем она нуждается больше всего – новую жизнь: без воспоминаний, напоминаний, ассоциаций и без кошмаров по ночам. Без себя. Он смирится с очередной потерей этой девушки и примет ее решение уйти навсегда.

Алан молча вышел из комнаты Оли, не замечая ее тоскливого пронзительного взгляда, которым она провожала его, кусая губы и удерживая себя на месте, чтобы не сорваться вслед и жалостливо, униженно не просить помощи и поддержки.

А уже на следующий день сдерживал себя Алан, чтобы так же униженно не бежать за уходящей Олей, не умолять ее остаться, пытаясь сохранить остатки гордости и сдержанности, заставляя себя стоять на месте и напоминать, что так будет лучше для нее. Да и для него, наверно, тоже.

Алан не знал, куда уезжает Оля, какое у нее новое имя – всем этим занялся Виктор по его просьбе, избавляя его от соблазна когда-нибудь найти девушку. Дикая тоска медленно заполняла сердце Алана, пока он смотрел вслед машине, которая увозила от него хорошего друга Настю, уже любимую кроху Лику и самую желанную женщину в его жизни. Но на лице была маска, которую он привык носить, и никто не сказал бы сейчас, что этому мужчине в принципе знакомы чувства.

Сегодня он прощался со своим возможным счастьем, на которое никогда не рассчитывал и, как оказалось, правильно делал – оно было не его.