Остаться собой

Глава 8

В лаборатории никто не пострадал. Все сотрудники в количестве пятнадцати человек, как только начались вспышки благоразумно заперлись и не высовывали носа, как бы не было интересно. По дороге в лабораторию я загнал во временные капсулы еще два шара. Оставшиеся два летали далеко и гоняться за ними я не собирался. С магами я был знаком еще по моему предыдущему визиту сюда с дедом. Точнее, сюда мы не спускались, это они поднимались наверх, чтобы встретить высокое начальство.

Рассудив совершенно правильно, что никакие флюктуации стучать в дверь не могут, запершиеся в лаборатории сотрудники приоткрыли тяжелую укрепленную и техническими приспособлениями и усиленную магией дверь, а когда мы заскочили внутрь, то дверь тут же закрылась за нами.

— Константин Витальевич, — ко мне шагнул Павел Краснов, приходящийся мне троюродным братом, если я ничего не путаю. — А я был уверен, что Виталий Павлович пошлет именно тебя, — Мы даже поспорили с ребятами. Кажется, я сотню выиграл.

— Не сотню, а десятку. Не выиграл, а проиграл, — к нам шагнул еще один маг клана, тоже из Красновых по имени Александр. Мы слегка обнялись и хлопнули друг друга по спине, как было принято у не слишком далеких родичей. — Пашка был уверен, что Виталий Павлович внука и на пушечный выстрел не подпустит к такому опасному месту. К тому же с неопознанной магией.

— А еще я был уверен, что это Сорокин, сука, что-то нафармазонил, — мы с Павлом также обнялись, практически не коснувшись друг друга при этом.

— Если сука Сорокин — это третий маг, то, скорее всего ты прав, — я задумчиво смотрел на Красновых. Их совершенно не напрягала роль магов клана. они не чувствовали себя ни в какой мере ущемленными. Никакой обиды на меня из-за моего хоть и шаткого, но все-таки более высокого положения в клане. Не знаю, смог бы я так. — А откуда он вообще? Что-то я не припомню Сорокиных в родне.

— О, это долгая и печальная история, которая к нашему сегодняшнему положению никакого отношения не имеет. Если я ничего не путаю, то этот опоссум четвероюродный племянник Виталия Павловича, в котором совершенно неожиданно для всех проснулся дар Кернов. Правда, хиленький, но это позволило его посадить на склад. За каким хером он поперся куда-то выше, лично я до сих пор гадаю, — Александр поморщился. — Совершенно бесполезное создание, которое только и может, что ныть о несправедливости этой жизни. Знаешь, этакий профессиональный недовольный, который винит в своих бедах кого угодно, но только не себя самого.

— Похоже, что отнылся. На полигоне его труп лежит, очень сильно постаревший. — Я вытащил золотую пластину. — Ты, случайно, не знаешь, что это?

— Случайно, знаю, — Александр взял пластину и повертел ее в руках. — Давненько я таких штук не видел.

— В двух словах, что это? — я забрал у него пластину, потому что, как истинный ученый, Краснов уже отвлекся от разговора со мной на более интересный ему объект.

— Это преобразователь внешних параметров. Совместная работа Снежиных и Ушаковых. Очень старая вещь, так и не доведенная до ума. Примененный на себя, это прибор позволяет сменить внешность. Не просто качественную иллюзию придать, а полностью сменить, чтобы и на физическом уровне тело ощущалось именно так, как выглядит. У Ушаковых были предположения, что здесь нужно подключить Кернов, но Снежины на дыбы встали. А потом и вовсе разругались со всеми кланами. Идиоты, что с них взять. Ну, тут они сами виноваты, меньше близкородственных браков надо устраивать, чтобы свой дар у малого числа людей сохранить. Такая политика еще ни одному клану на пользу не шла. — Александр посмотрел на меня. — А откуда он у тебя?

— Похоже, что Снежиным удалось найти хотя бы одного Керна, чтобы попытаться довести работу до конца. Вот только сука Сорокин что-то напутал и выпустил на волю силу, которая решила преобразовать весь уровень. Возможно даже, чтобы как-то приукрасить. — Я провел рукой по лицу. — Ладно, надо выбираться отсюда. Вы с Павлом умеете капсулу стазиса накладывать?

— Конечно, — Александр пожал плечами. — Значит, Пашка прав был и это Сорокин устроил?

— Получается, что так. Когда это явление в состоянии огненного шара, то его можно поместить в капсулу. Правда, боюсь, ненадолго. У вас есть что-то, где они могут свои волны выпускать, не навредив окружающей действительности и людям? — я осмотрел лабораторию в поисках нужного оборудования.

— Вон, стационарная капсула, — Александр кивнул на огромную сферическую капсулу, из освинцованного особо-прочного стекла. В теории она могла сдержать что угодно, даже гнев богов.

— Пойдет. Ну что, пошли поймаем оставшиеся два подарочка, да соберем те, которые я уже в капсулы поместил. — И я направился к дверям лаборатории. Павел тем временем вплотную занялся помолодевшим Михаилом, и отвлекать его мы не стали, тем более что сейчас, когда был известен принцип, сделать то, что мы планировали, было совсем не сложно.

Спешил я не зря. Как только мы поместили все пойманные элементы в капсулу, как они начали по одному выходить из стазиса и принялись метаться по своей тюрьме. Мы смотрели как по сравнительно небольшому пространству камеры начали расходиться вполне видимые временные волны.

— Сначала я думал, что это золотое дно, — к нам подошел Павел. — Но потом, когда врубился в механизм работы этих преобразований, чего-то приуныл. Мы не знаем, что конкретно пытался наложить этот криворукий идиот на преобразователь. Даже, чтобы просто вычислить это, уйдут годы. И потом, похоже, что преобразовательные циклы работают хаотично. Нет никакой последовательности в их действии. Нет постепенного изменения возраста объекта. Этому парню просто громадно повезло, что ты выхватил его из зоны действия в тот момент, когда пошла фаза омоложения.

— Я тоже так думаю, — мы нашли Светлова и того второго бедолагу. Как и Сорокин они умерли от старости.

— Надо эту капсулу в лаборатории отправить. Вместе с преобразователем. Пускай более опытные и мозговитые думают, как этих милашек можно использовать. К тому же у них специальные помещения, куда можно поместить капсулу и не опасаться, что некуда будет бежать, есть они все-таки вырвутся наружу. — Александр покачал головой. — Ладно, дорога свободна. Вам желательно выйти, пока наверху тревогу не забили. А мы пока подготовим капсулу к транспортировке и с лабораториями попытаемся связаться. Сейчас, когда крошки заперты, то уже, скорее всего, не смогут влиять на связь.

Выезжали мы на втором лифте. Грузовой все так же отказывался подниматься вверх. Просто не мог двигаться по шахте. Похоже, что одна из волн ее слегка уменьшила. А вот лифт у лестниц прекрасно работал, на нем и поехали. Михаил остался в лаборатории, с него собирались собрать все виды анализов и провести все доступные виды исследований, чтобы убедиться в долговечности изменений.

— Я уже хотел каким-то образом спускаться, — хмуро поприветствовал меня Громов.

— Ты бы все равно не смог, — я посмотрел на упрямо сжавшего челюсти Егора. — Там сейчас безопасно. Ты что-то узнал?

— Похоже, что замешан новый маг клана Геннадий Сорокин. Он появился недавно, и, что самое главное, его перевод не был согласован с Виталием Павловичем. Похоже, Светлов слишком много на себя взял, — добавил Егор, все еще хмурясь.

— Ну, мне он никогда не нравился, — я поежился. Вспомнив, что мое пальто все еще такал инженер, я поискал его взглядом. Этому паразиту надоело таскать пальто, и он набросил его себе на плечи. — Константин Иванович, ты случайно не замерз? А то я могу тебе подарить это пальтишко, оно тебе, как я погляжу вполне к лицу.

Инженер вздрогнул и побежал ко мне, на ходу стаскивая слишком дорогую для себя вещь.

— Простите, Константин Витальевич, я сам от себя не ожидал, — у него хватило совести покраснеть. Я же забрал пальто и тут же натянул его на себя.

— Вот так гораздо лучше, — пока я согревался, меня била легкая дрожь, которая быстро прошла, уступив место приятному теплу, разливающему по замерзшему телу.

— Константин Витальевич, а где Светлов? — Егор оглядывался по сторонам, явно рассчитывая начать репрессии.

— Он немножко умер, — я задумчиво рассматривал стоящего передо мной инженера. Он был грамотный, произвел на меня вполне приятное впечатление, и, что немаловажно, прекрасно разбирался в производстве, во всех его этапах. До сих пор не знаю, что заставило деда назначить директором Светлова, возможно он мне когда-нибудь расскажет, а пока я вправе решать, кто временно будет замещать этого урода. — Вместе с Сорокиным, которого принял по каким-то неведомым никому причинам.

— Полагаю, это был несчастный случай? — я с удивлением посмотрел на Громова.

— Конечно, несчастный случай. Один кретин выпустил неизвестное науке заклинание, которое его и убило, задолго до того, как мы к нему спустились. Другой ломанулся как лось в брачный сезон прямиком в незнакомую аномалию. За что и поплатился. Егор, ты вообще почему задал этот вопрос? Ты за кого меня принимаешь?

— За человека, который умеет за себя постоять, — вывернулся этот тип, хотя я уверен в том, что, прежде чем в тот роковой день потерять сознание, он успел увидеть действие «ветра тлена». — К тому же, Светлов мне никогда не нравился. — М-да, а существовал ли хоть один человек, которому бывший директор нравился. Не удивлюсь, что он поднял шум, и бросился вызывать Кернов, когда понял, что чем-то его подкупивший Сорокин серьезно в чем-то просчитался, и могут полететь головы. Вот и попытался отвести от себя подозрения. Ну а что принял сам, ни с кем не согласовав, так, бывает, думал, что все уже решено. Кто с магом клана связываться будет, все-таки родня, какая-никакая, главы клана.

— Константин Иванович, я не могу оставить завод без руководства. У меня нет пока полномочий для заключения полноценных договоров, но назначить временно исполняющего обязанности я вполне в состоянии. Так что, получай хозяйство. — Я обвел рукой территорию завода. — Первое, что надо сделать — выдать тела родственникам и организовать все по-человечески. Параллельно, необходимо с магами отправить капсулу в лаборатории. Ну, а дальше, сам знаешь лучше меня, чем заниматься. Когда Виталий Павлович вернется со своего отдыха, он примет окончательное решение. — Не дав инженеру рта открыть, я кивнул Громову. — Поехали, Егор. Нужно убедиться, что дом все еще стоит и нам не придется судорожно прятать чей-то труп.

Когда я уже устраивался в машине, и она гудела, прогревая салом и свое нутро, я внезапно вспомнил еще кое, о чем.

— Константин Иванович, а где жил Сорокин? — опустив окно, спросил я его. Инженер, а сейчас временный директор завода бросился бежать к своим кадровикам, чтобы узнать ответ на мой вопрос. Он, похоже, все еще не мог окончательно поверить в то, что это происходит именно с ним. Буквально через три минуты он притащил мне адрес, записанный на бумажке. Только глянув на него мельком, я тут же сунул бумажку в карман, потому что, если судить по адресу, Сорокин жил в том же доме, где снимал квартиру куратор Евы, устроивший для слишком любопытных очень красивую огненную ловушку. И вот это было уже очень любопытно, потому что в такие совпадения я не верю.

— Зачем вам его адрес? — как можно небрежнее спросил Егор, когда мы выезжали с территории завода.

— Просто стало интересно. Хотелось понять, что же его толкнуло на предательство клана, — я сосредоточенно смотрел на дорогу. — Район, прямо сказать, он выбрал для своего обитания не из самых лучших. Так что, вполне может быть, все из-за денег. Похоже этот Сорокин и был тем самым магом, кто ключ скопировал, чтобы не владеющие магией террористы могли нашими старыми телепортами пользоваться.

— Вот как, — Егор передвинул трость. — Вы уверены?

— Почти. О том, точно мое «почти» или нет, пускай служба безопасности разбирается. У них для этого больше полномочий и возможностей имеется, — и я действительно собирался сдать Сорокина Подорову, как и Снежиных, но мне нужно было убедиться, что мои догадки соответствуют действительности. Тогда, может, деда выпустят? Император же, когда навещал деда в нашем доме, прямо сказал, что, если он сумеет оправдаться в этой мутной истории с телепортами и ключами, то все обвинения с него будут сняты, а пока этого не произошло, даже он не сможет защитить старого друга.

— Ну, хорошо, посмотрим, что сможет Подоров обнаружить, — немного подумав, кивнул Егор, соглашаясь с моими мыслями.

Больше мы ни о чем не разговаривали, думая каждый о своем.

Дома было подозрительно тихо. Когда я зашел, то сразу же прислушался, но не услышал ни звука. В холл вошел Назар Борисович и принялся помогать мне снимать пальто. Каким образом он знает, что кто-то притащился, особенно из хозяев, о чьем прибытии охрана не оповещает, оставалось лишь гадать. Тем не менее, он знал обо всем, что творится в доме, и не только в доме, но и в половине столицы.

— Господин Вольф уехал домой. Велел передать, что, раз вы, Константин Витальевич, такая сволочь, что даже не предупредили о своем отъезде, то он будет ждать, всеми брошенный на произвол судьбы, когда вы соизволите забрать его из дома, чтобы поехать уже на производство. — Сообщил дворецкий, перекидывая мое пальто через руку. — Звонила Ирина Лейманова, просила вас с ней связаться, когда появится такая возможность. Ей необходимо обсудить с вами кое-какие непонятные моменты. — Я протер лицо. Не буду я звонить тебе, девочка. Только не сейчас, пока еще все настолько остро, во всяком случае, с моей стороны. — Звонила Анна Стоянова. Она также просила вас перезвонить ей, когда сможете, потому что ей необходимо с вами увидеться, чтобы кое, о чем спросить.

— Надеюсь, это все? — я бросил взгляд наверх, но оттуда не раздавалось ни звука.

— Нет, не все. — Невозмутимо сообщил Назар Борисович. — Звонила Маргарита Ведьма и сообщила, что, если вы еще раз оставите дневник там, где вы его всегда оставляете, то ей придется вас наказать, — от этих слов мне внезапно жарко стало, с чего бы это? И самое главное, как им всем пришла в голову мысль позвонить мне в те несчастны три часа, пока меня не было дома? Это, если выкинуть из головы мысль, что с ними со всеми я спал. — Вот теперь все. — Добавил дворецкий.

— Почему так тихо? — спросил я, когда он закончил. — Водников ушел домой, или мама все-таки сделала в ним что-то непоправимое?

— Господин Водников все еще находится здесь. Они с Марией Витальевной ждут вашего возвращения в желтой гостиной.

— А разве она не пострадала? — спросил я, и мы одновременно подняли глаза к потолку, чтобы убедиться в том, что люстра все еще на месте.

— Ее уже восстановили и горничные привели в божеский вид, — ответил дворецкий.

— Тогда, я, пожалуй, поднимусь, чтобы узнать, зачем они меня целых три часа ждут, — пробормотал я, поднимаясь на второй этаж.

Желтая гостиная на первый взгляд почти не пострадала. Но мой взгляд сразу же выцепил весьма странного вида вазу, словно закрученную по спирали. Это было стильно, необычно, но совершенно точно подобной вазы в доме раньше не было. Да и цвет этой вазы сильно мне напомнил более классическую вазу, которая раньше стояла на этом месте.

Водников, слава всем богам, хотя бы одетый и вроде бы сильно не пострадавший, сидел в кресле, нетерпеливо барабаня по подлокотнику и поглядывая на сидевшую напротив мать. Она повернулась на звук открывшейся двери, и улыбнулась мне.

— Ну вот, Женечка, я же говорила, что Костя скоро вернется, — проворковала мама. А потом, обращаясь ко мне заявила. — Пока тебя не было, Женя осознал, сколько наговорил мне гадостей, и теперь пребывает в раскаянье. Он даже готов уступить тебе сеть своих отелей, раскиданных по всей империи за вполне символическую плату. Эту сеть давно хотел приобрести для меня отец, чтобы я могла чем-то заниматься. И вот теперь Женя наконец дозрел, — она снова улыбнулась, а на лице у Водникова сыграли желваки. Я же едва сдержался, чтобы глаза не закатить, и спокойно проговорил.

— Готовьте документы. Думаю, мы их вместе с передачей прав на издательство подпишем. А теперь, извините, но у меня еще много дел, поэтому я вас не буду провожать, предоставив это право моей матери, — и сохраняя на лице непроницаемую мину, выскочил из гостиной, с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот.

Успокоившись, спустился вниз. Нужно позвонить Анне, чтобы узнать, что ей от меня нужно, надеть дневник, чтобы Ведьма туда свои сообщения кидала, и навестить квартиру Сорокина, вот та программа минимум, которую я наметил для себя на остаток дня.