1 декабря Сегодняшний день
Бит стоял на тротуаре, дрожа и не решаясь пойти на вечеринку по случаю своего тридцатилетия.
По крайней мере, он предполагал, что в ресторане его ждет вечеринка. Его друзья уже несколько недель вели себя загадочно. Если бы он только мог заставить себя двинуться, он бы вошел внутрь и изобразил удивление. Бит обнял бы каждого из них по очереди, как они того заслуживали. Он заставил бы их рассказать про каждый этап планирования торжества и похвалил бы их за изобретательность. Он мог бы быть хорошим другом… и полнейшим обманщиком.
Когда телефон снова завибрировал в руке, желудок сделал такой сильный кувырок, что пришлось изо всех сил сконцентрироваться на дыхании. Мимо по тротуару прошла пара, бросив на него несколько любопытных косых взглядов. Бит улыбнулся им в знак ободрения, но улыбка вышла слабой, и они только ускорили шаг. Он посмотрел на телефон, уже зная, что на экране отобразится неизвестный абонент, так же как и в прошлый, и в предыдущий раз.
Прошло более полутора лет с тех пор, как Бит в последний раз разговаривал с шантажистом. Тогда он отдал этому человеку самую крупную на тот момент сумму и предположил, что преследования закончились. Бит только начал восстанавливаться, и вот сегодня вечером получил сообщение по дороге на вечеринку по случаю собственного дня рождения.
«Мне нужно поговорить, Бит. Мне просто нужно снять груз с плеч».
Все было по той же схеме, что и в прошлый раз. Мошенник связался с ним без предупреждения и сразу же стал очень напористым. Его требования обрушились как гром среди ясного неба, словно симфония в середине своего крещендо. Торговаться было бесполезно, ему это дали понять. Увещевания тоже не сработали бы. Условия такие: или Бит отдает то, что от него требуют, или шантажист раскрывает тайну, которая могла пошатнуть благополучие его семьи.
Ничего страшного.
Он глубоко вздохнул, сделал пару шагов в сторону от ресторана, а затем нажал вызов и поднес телефон к уху.
Его преследователь ответил после первого гудка:
– И снова здравствуй, Бит.
В живот Бита будто вонзилось раскаленное железо.
Звучал ли голос мужчины более раздраженным, чем в предыдущие годы?
Взбешенным?
– Мы же договорились, что распрощались навсегда, – сказал Бит, крепко сжимая телефон. – Ты больше не должен был появляться в моей жизни.
В трубке раздался хриплый вздох.
– Дело в том, что такова правда – она всегда тебя настигнет.
С этими зловещими словами, эхом отдающимися в его ушах, на Бита снизошло какое-то сюрреалистическое спокойствие. Это был один из тех моментов, когда он огляделся вокруг и задался вопросом: как, черт возьми, он вообще оказался в такой ситуации? Стоял ли он действительно здесь? Или это все сон без конца, из которого не вырваться? Внезапно знакомые виды Гринвич-стрит, расположенной всего в нескольких кварталах от его офиса, стали походить на съемочную площадку фильма.
Рождественские огни в форме колокольчиков, Санты и листьев падуба свисали с уличных фонарей, а ранний декабрьский мороз превращал его дыхание в морозный пар. Бит стоял в Трайбеке, достаточно близко к Финансовому кварталу, и видел, как белые воротнички, так и не сменив офисной одежды к восьми вечера, перебрав выпивки, нервно курили сигареты на тротуаре. По улице брел эльф-бродяга, что-то крича в свой телефон. Мимо медленно проехало такси, чьи колеса скользили по мокрой жиже, оставшейся после короткого послеполуденного снегопада, и из окна доносилось: «Счастливого Рождества!»
– Бит, – раздалось из телефона, и он вернулся к реальности. – На этот раз мое молчание обойдется в два раза дороже.
Тошнота подступила к горлу, и его голова закружилась.
– Не выйдет. Я ведь не печатаю деньги, а к средствам фонда я не притронусь. Нужно уже остановиться.
– Как я уже сказал…
– Правда всегда настигает. Я тебя понял.
На линии повисло тяжелое молчание.
– Мне определенно не нравится, как ты разговариваешь со мной, Бит. Мне есть что рассказать. Если ты не заплатишь мне за то, чтобы я помалкивал, я получу то, что мне нужно, от «20/20» или от журнала «Люди». Она падки на всякие скабрезности.
И тогда жизнь его родителей рухнет.
Правда опустошила бы его отца.
Безупречная репутация его матери разлетелась бы вдребезги.
Мнение публики об Октавии Докинз пошатнется, и тридцать лет благотворительной деятельности, которой она занималась, окажутся обесценены. Все об этом забудут, ведь им будет что обсудить.
Останется только одна ужасающая правда.
– Не делай этого, – сказал Бит, массируя пульсирующее место между глаз. – Мои родители этого не заслужили.
– Правда? Ну, я тоже не заслужил, чтобы меня выгнали из группы, – сказал мужчина, фыркнув. – Молчал бы лучше, малыш, ты в этом ни гу-гу. Тебя и в планах еще не было. Ты мне поможешь или как? Мне еще есть кому позвонить. Знаешь, со мной дважды связывалась продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать.
Ночной воздух стал резать ему легкие при каждом вздохе.
– Какой продюсер? Как ее зовут?
Была ли это та самая женщина, которая писала Биту по электронной почте и звонила в течение последних шести месяцев, предлагая неприличную сумму денег за участие в реалити-шоу о воссоединении Steel Birds? Он не потрудился ответить этой корреспондентке, потому что за эти годы получил достаточно подобных предложений. Публика хотела воссоединения группы, это желание не ослабевало ни на каплю с девяностых годов. А недавно один из хитов группы завирусился в Интернете спустя десятилетия после его выхода, и желание это разгорелось сильнее, чем когда-либо.
– Какая-то Даниэль, – сказал его преследователь. – Не суть. Всего лишь один из моих вариантов.
– Хорошо.
Сколько она предлагала Биту? Он не помнил точную сумму, только то, что прозвучала, кажется, семизначная цифра.
– Как нам распрощаться раз и навсегда? – спросил Бит в который раз, чувствуя себя пластинкой, которую заело. – Откуда мне знать, что это в последний раз?
– Тебе придется поверить мне на слово.
Бит покачал головой.
– Я бы хотел письменных гарантий.
– Еще чего. Либо мое слово, либо до свидания. Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать деньги?
Черт возьми. Он не спит. Это правда происходит. Снова.
Последние полтора года были просто отсрочкой. В глубине души он знал это, не так ли?
– Мне нужно немного времени. По крайней мере, до февраля.
– Давай до Рождества.
От сильной паники у Бита кольнуло в груди.
– Осталось меньше месяца.
На линии раздался издевательский смешок.
– Если тебе удается убеждать всех, что твоя эгоистичная мать – святая, то и восемьсот тысяч к двадцать пятому числу ты как-нибудь раздобудешь.
– Нет, я не смогу, – произнес Бит сквозь зубы. – Это невозможно…
– Возвращайся с деньгами, или я все расскажу.
Связь прервалась.
Бит несколько секунд смотрел на телефон, пытаясь взять себя в руки. На экране накопились текстовые сообщения от его друзей, спрашивающих его, где он и почему опаздывает на ужин. Он уже должен был привыкнуть притворяться, что все нормально. Он делал это в течение пяти лет, с тех пор как шантажист впервые вышел на связь. Ему нужно улыбаться, слушать внимательно, быть благодарным за то, что у него есть.
Сколько еще он сможет выдержать?
Пару минут спустя он вошел в погруженный в кромешную тьму зал для вечеринок.
Зажегся свет, и появилось море улыбающихся лиц, кричащих:
– Сюрприз!
И хотя его кожа под костюмом была холодной как лед, он пошатнулся с изумленной ухмылкой, смеясь так, как все ожидали. Он принимал объятия, обменивался похлопываниями по спине, рукопожатиями и поцелуями в щеки.
«Все в порядке. У меня все под контролем», – думал он.
Бит боролся с нахлынувшим стрессом и пытался ценить все то хорошее, что видел вокруг себя, включая комнату, полную людей, собравшихся ради него. Учитывая усилия, которые они приложили, это меньшее, что он мог сделать. Одним из преимуществ рождения в декабре были дни рождения в рождественской тематике, и его друзья пытались его впечатлить. Белые мерцающие огоньки были обернуты вокруг живой гирлянды и свисали со стропил банкетного зала. В светящихся вазах стояли пуансеттии. В воздухе витал тяжелый аромат корицы и сосны, а в дальнем углу помещения горел камин. Его друзья, коллеги и несколько двоюродных братьев надели шапочки Санты.
С Рождеством никогда не прогадаешь, тут Биту не на что жаловаться. Сколько он себя помнил, это был его любимый праздник и время года, когда он мог спокойно сидеть в пижаме весь день и позволить разгрузить свою голову. Его семья всегда праздновала Рождество втроем, без посторонних, так что ему не обязательно быть в центре внимания. Он просто оставался собой.
Один из приятелей Бита из Нью-Йоркского университета в шутку схватил его за голову, и он стерпел это, зная, что парень не хотел его обидеть. Боже, они все так делали. Его друзья не знали, в каком напряжении он находился. Если бы они знали, то, вероятно, попытались бы помочь, но он не мог этого допустить. Он не хотел, чтобы хоть один человек узнал причину, по которой его шантажировали, или то, кто за всем этим стоял.
Бит заметил, что все вокруг него смеются, и присоединился к ним, притворяясь, что услышал шутку, но в тот момент его мозг занимался расчетами, рассматривая разные решения проблемы. Восемьсот тысяч долларов. Это вдвое больше, чем он заплатил этому человеку в прошлый раз. С чего он это придумал? И что будет в следующий раз? Замахнется ли он на миллионы?
– Ты же не думал, что твое тридцатилетие пройдет чинно и мирно? – спросил Вэнс, ткнув его локтем в ребра. – Ты же нас знаешь, а?
– Ты чертовски прав, так и есть, – кивнул Бит. В его руке появился бокал шампанского. – Во сколько прибудет клоун, чтобы сделать животных из воздушных шаров?
Группа разразилась возмущенным ревом.
– Какого черта… Ты испортил сюрприз!
– Как вы и сказали. – Бит приветствовал их, улыбаясь до тех пор, пока они все не перестали возмущаться и не ухмыльнулись в ответ. – Я же вас знаю.
«Хотя они тебя не знают. Не так ли?» – подумал он.
Его улыбка слегка дрогнула, но он сразу глотнул шампанского, затем поставил пустой бокал на ближайший столик, заметив мятные леденцы, разбросанные среди конфетти. Кусочки бумаги складывались в форму «Б». Фотографии Бита в пластиковых подставках украшали стол с закусками. На одной он прыгал со скалы в Коста-Рике, на другой он в кепке и мантии выпускался из бизнес-школы. Еще на одной фотографии он был запечатлен на сцене представляющим свою мать, всемирно известную Октавию Докинз, на благотворительном ужине, который недавно организовал для ее фонда. Он улыбался на каждом снимке.
Все равно что смотреть на незнакомца. Он даже не знал этого парня.
Когда Бит спрыгнул с того утеса в Центральной Америке, он как раз собирал средства, чтобы расплатиться с преследователем в первый раз. Тогда сумма еще была посильной. Почти пятьдесят тысяч. Конечно, это сказалось на его накоплениях, но он справился бы с чем угодно ради того, чтобы имена его родителей не втоптали в грязь.
Теперь в одиночку ему со всем этим не разобраться. В кассе фонда более чем достаточно денег, но он не смог бы воровать из благотворительной организации, которую основал вместе со своей матерью. Он бы на это никогда не решился. Деньги фонда шли на достойные дела: на стипендии для студентов, изучающих искусства перформанса, которые не могли позволить себе расходы на тренинги, образование, проживание. Эти деньги не должны были попасть в руки шантажиста.
Так где же ему взять нужную сумму?
Может быть, звонок бухгалтеру успокоил бы его нервы. В прошлом году он инвестировал в несколько стартапов. Может, есть вероятность получить проценты от этих инвестиций сейчас? Должен же быть выход.
«Его нет», – прошептал его внутренний голос.
Бит все больше погружался в оцепенение, но придал лицу непринужденное выражение.
– Извините, я отлучусь на несколько минут, мне просто нужно позвонить.
– Кому? – спросил Вэнс. – Все, кого ты знаешь, находятся в этой комнате.
Это была неправда.
Здесь не было его родителей.
И той, о ком он постоянно думал. Как нелепо, что Мелоди Галлард все не шла у него из головы спустя четырнадцать лет после того, как он впервые встретил ее. Бит все еще помнил тот день во всех красках. Он вспоминал ее улыбку, то, как она говорила шепотом, как будто вообще не привыкла разговаривать, то, как она, казалось, не могла смотреть ему в глаза. А потом вдруг раз – и она не может отвести от него взгляд, а он от нее.
Бит обнимал тысячи людей в своей жизни, но Мел была единственной, кого он все еще ощущал в своих объятиях. Им суждено было стать друзьями. К сожалению, он так и не позвонил ей. Мелоди тоже ни разу не воспользовалась его номером. Теперь слишком поздно. Тем не менее, когда Вэнс сказал, что все, кого он знал, находятся в этой комнате, Бит сразу подумал о ней.
Было такое чувство, что он знал Мелоди, а ее здесь не было.
Она могла бы знать его лучше всех, если бы он поддерживал с ней связь.
– Может быть, ему нужно позвонить своей девушке, – пропел кто-то с другой стороны группы. – Мы знаем, как Бит любит держать свои отношения в секрете.
– Когда я найду девушку, которая сможет выдержать моих друзей, я приведу ее сюда.
– Ой, да ладно. Мы бы вели себя лучше некуда.
Бит скептически приподнял бровь.
– Вы так просто не умеете.
Кто-то подобрал горсть конфетти и бросил в него.
Он без промедления стряхнул кусочек с плеча, оставшись доволен, что вновь увел разговор от своей личной жизни. У него были причины не распространяться о ней.
– Один телефонный звонок, и я вернусь. Не начинайте делать животных из воздушных шариков без меня. Посмотрим, сможет ли художник помочь мне уединиться, – сказал он и одарил всех улыбкой, чтобы они поняли, что он шутит. – То, что вы устроили для меня эту вечеринку, очень много для меня значит. Спасибо. О большем и просить нельзя.
На эти трогательные слова ему ответили хором одобрительных возгласов и таким количеством конфетти, что ему пришлось пригибаться и прикрываться, выходя из комнаты. Но как только он оказался на улице, его улыбка исчезла. Вернувшись на тротуар, как и раньше, он простоял целую минуту, глядя на телефон в своей руке. Бит мог бы позвонить своему бухгалтеру. Хотя это было бы пустой тратой времени. За те пять лет, что шантажист, словно паразит, висел камнем у него на шее, из него выжали все соки. Лишних восьмисот тысяч долларов у Бита просто не было.
«Со мной дважды связывался продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать», – вертелось у него в голове.
Какая-то Даниэль. Она уже связывалась с Битом. Она владела большой компанией, насколько он помнил. Его ассистент обычно занимался запросами, касающимися Steel Birds, но он переадресовал этот конкретный запрос Биту, ведь гонорар был огромным, а сам продюсер очень влиятельным. Вместо того чтобы позвонить своему бухгалтеру, он искал в своем почтовом ящике имя Даниэль и вскоре нашел нужное электронное письмо.
Уважаемый мистер Докинз,
Позвольте представиться. Я ваш счастливый билет, благодаря мне ваше имя прославится на весь мир.
С тех пор как в девяносто третьем Steel Birds распались, публика отчаянно хотела, чтобы группа, участницы которой написали одни из самых любимых всеми песен и дали начало целому движению, вернулась на сцену. Они дали маленьким девочкам силу заявить о себе, взять микрофон и выразить свое недовольство – и плевать, кого бы это выбесило. Я была одной из тех маленьких девочек.
Вы занятой человек, поэтому я буду краткой. Я хочу подарить публике воссоединение, о котором мы все мечтали с девяносто третьего года. И кому, как не детям легендарных музыкантов, помочь мне в этом. Я бы очень хотела, чтобы вы, мистер Докинз, и Мелоди Галлард объединили усилия, чтобы помочь вашим мамам вновь собраться вместе.
Компания «Эплауз Нетворк» готова предложить каждому из вас миллион долларов.
С наилучшими пожеланиями,
Даниэль Дулин
Бит уронил телефон на колено. Неужели он действительно только бегло просмотрел такое воодушевленное письмо? Он даже не дошел до середины, когда впервые его увидел. Так все и было, ведь иначе он бы запомнил ту часть о Мелоди. Каждый раз, когда кто-то упоминал ее, он словно получал сильный удар под дых.
Прямо как сейчас.
У Бита не было никакого желания прославиться, и едва ли это когда-либо изменится. Ему нравилось работать за кулисами в фонде своей матери, время от времени выступать с речью или давать интервью в социальных сетях, если это было необходимо. С тех пор как песня «Растряси клетку» стала популярной в Сети, запросы стали поступать отовсюду, но оставаться в стороне от всеобщего внимания было для него предпочтительнее.
Однако миллион долларов решил бы его проблему.
Ему нужно было найти решение. Быстро.
И если… если это действительно поможет, Бит согласится на реалити-шоу, но сначала ему нужно поговорить с Мелоди. Конечно, пресса уделяла им, странным отпрыскам знаменитостей, одинаковое количество внимания, но относилась к ним совершенно по-разному. Его превозносили как своего рода золотого мальчика, в то время как все внешние данные Мелоди оценивались объективами папарацци, и все это пока она была еще несовершеннолетней. Он наблюдал за этим издалека в ужасе.
Бит был настолько шокирован, что в их первую и единственную встречу испытал такое сильное желание ее защитить, что это чувство сохранилось у него по сей день.
Был ли шанс уберечь ее от лишнего внимания, попытайся он воссоединить Steel Birds? Или ее втянут в эту историю просто из-за ее связи с группой?
Боже, он не знал. Черта с два он решится ворошить это осиное гнездо, если Мелоди будет против. Ему придется встретиться с ней лично, придется посмотреть ей в глаза – он должен убедиться, что у нее нет никаких сомнений.
Пульс Бита участился.
Прошло четырнадцать лет, а он думал о ней… удивительно много и задавался вопросом, что она делает, видела ли она последнюю передачу об их матерях, была ли она счастлива. Последнее мучило его больше всего. Была ли Мелоди счастлива? А был ли счастлив он?
Может, все было бы по-другому, если бы он просто позвонил ей?
Бит набрал номер своего бухгалтера, но так и не нажал «позвонить». Вместо этого он снова открыл электронное письмо от Даниэль Дулин и набрал номер, указанный в подписи к ее электронному письму, понятия не имея, какую магию он приводит в действие.