Остров Бешеного

Глава VI. Умер или убили?

Богомолов с женой уже упаковали вещи и ждали звонка Константина, чтобы спуститься в вестибюль гостиницы и отправиться в аэропорт Кеннеди: через два с половиной часа они должны были вылететь в Москву. Вместо звонка раздался стук в дверь.

— Гелечка, открой, пожалуйста, я в ванной! — крикнул Богомолов. — Это, наверное, Костик.

Ангелина Сергеевна направилась в коридор, по пути взглянула на себя в зеркало — все ли в порядке в одежде и прическе? — после чего смело открыла дверь.

— Майкл? Доброе утро! — удивилась она. — Вы же говорили, что подъедете прямо в аэропорт? Удалось освободиться пораньше?

— Доброе утро, Ангелина Сергеевна! — Американец галантно склонил голову и приложился губами к ее руке. — Так получилось… — он был явно смущен. — Где Константин Иванович?

— В ванной, сейчас выйдет, — ответила женщина.

— Уже вышел, — отозвался Богомолов, — привет, дружище! Что, решил прямо от номера проводить?

— Да, пользуюсь любой возможностью побыть с тобой лишний час. — Майкл улыбнулся.

— Здорово ты приду… — договорить он не успел: раздался звонок телефона.

— А это наверняка Костик! — обрадовалась Ангелина Степановна.

— Слушаю, Богомолов! — продолжая улыбаться, сказал в трубку московский гость.

— Константин Иванович, это Щенников! — раздался знакомый голос одного из руководителей Администрации Президента.

Богомолов, как и было положено людям государственного уровня, по приезде в гостиницу сообщил своему помощнику полковнику Рокотову номер нью-йоркского телефона, чтобы в случае срочной необходимости его могли разыскать вышестоящие начальники.

— Доброе утро, Валентин Николаевич!

— Это у вас утро, а у нас в Москве поздний вечер, — устало возразил Щенников. — Вы уже в курсе?

— В курсе чего? — насторожился Богомолов: по тону Щенникова он сразу почувствовал, что случилось нечто из ряда вон выходящее и это «нечто» внесет коррективы в его ближайшие планы.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул тот. — Генерал ФСБ, пребывающий в Нью-Йорке, то есть именно там, где произошло событие, не знает, а я, находясь за тысячи километров, знаю, — с сарказмом подколол его Щенников.

— На то вы и руководство страны, чтобы первыми узнавать обо всем происшедшем, — спокойно возразил Богомолов. — Так что случилось такого в Нью-Йорке, что обязан знать генерал ФСБ раньше руководства России?

— Не обижайтесь, Константин Иванович, — смягчил тон Щенников, — просто меня это известие выбило из колеи.

— Господи, да о чем же речь? — Генерал начал раздражаться.

— Вчера в своей нью-йоркской арендованной квартире скончался Аркадий Романович Велихов!

— Велихов умер?! — невольно воскликнул Богомолов и укоризненно взглянул на Майкла, который, услышав последнюю фразу, несколько изменился в лице и растерянно пожал плечами, как бы говоря, что эту новость слышит впервые.

— Нам сообщили, что умер, если точнее, то сообщили следующее: «скоропостижно скончался». Знаете, Константин Иванович, что лично я всегда настороженно отношусь к подобным медицинским заключениям. Мы тут посоветовались и решили, коль скоро вы находитесь в Нью-Йорке, поручить вам расследовать причину смерти Велихова. Денег не жалейте: на вашу кредитную карточку уже переведено десять тысяч долларов, если нужно будет еще, сообщите! С американскими властями все обговорено: они вам не только не будут чинить препятствий, но и окажут всяческое содействие. У вас будут какие-то конкретные пожелания?

— Только одно: попытайтесь договориться, чтобы в помощь мне с американской стороны был официально назначен… — он бросил быстрый взгляд на Майкла, который моментально в знак согласия кивнул головой, — бригадный генерал ФБР Майкл Джеймс.

— Что, толковый малый или только из-за ваших с ним дружеских отношений?

— И то и другое, — откровенно ответил Богомолов.

— Хорошо, у меня нет возражений, я обязательно договорюсь! Десяти дней хватит?

— Думаю, да.

— Если хотите, можете оставить в Нью-Йорке и свою супругу, — предложил Щенников, давая понять, что все расходы пойдут за счет государства.

— Не стоит, — возразил Константин Иванович, не желая одалживаться у такого человека, как Щенников, который при случае обязательно напомнит о своей «щедрости».

— Как вам угодно, — без каких-либо эмоций согласился тот. — Желаю удачи в расследовании!

— А что вы от него ждете? — спросил Богомолов.

— В каком смысле? — Щенников сделал вид, что не понял намека.

— Какого результата?

— Нам… — Щенников четко выделил это слово и повторил: — Нам нужна правда, но… — развивать свою мысль он не стал.

Богомолов слишком долго работал на руководящих постах в органах и много лет ему приходилось общаться с высокопоставленными российскими чиновниками, чтобы не понять, что имелось в виду за этим «но». Это могло означать очень многое, однако главным всегда было одно: не навредить существующей власти. Поэтому Богомолов и ответил на это многозначительное «но»:

— Я все понял, Валентин Николаевич…

— Я в этом и не сомневался. Если что — докладывать лично мне. До встречи… — закончил Щенников.

Даже из этой самой обычной на первый взгляд последней фразы Богомолов почерпнул многое: многозначительное «если что» говорило о том, что Щенников не потерпит никакой самодеятельности со стороны Богомолова, а банальное «до встречи», сказанное в конце, информировало о том, что Щенников совсем не будет в восторге от того, что возникнет «если что», потому-то лучше не беспокоить его «до встречи».

Закончив разговор со Щенниковым, Богомолов только положил трубку на аппарат, как в этот момент позвонил Константин Рокотов.

— Дядя Костя, я готов, а вы?

— Спускайся в вестибюль и жди нас. Есть новости.

— Неприятные?

— С какой стороны посмотреть, — уклончиво ответил Богомолов, положил трубку на аппарат и повернулся к жене. — Ты, Геля, все поняла?

— Я поняла главное: мы с Костиком летим в Москву, а ты остаешься здесь. Надолго?

— Пока на десять дней.

— А жить-то где будет мой генерал?

— Об этом не волнуйтесь, дорогая Ангелина Сергеевна, — улыбнулся Майкл, — это ФБР берет на себя. Константин может остаться здесь, а захочет — переедет на квартиру.

— Принадлежащую вашему ведомству? — ухмыльнулся Богомолов. — Нет уж, лучше я здесь останусь, но ты мне, Гелечка, не звони, только если что-то срочное и важное, а так я лучше сам звонить буду…

— Как скажешь, милый. Нам не пора? — бросив взгляд на часы, спросила она.

— Да, пора. Присядем на дорожку, — предложил Богомолов, и все расселись по удобным мягким стульям.

Когда они спустились вниз, Костик был уже там и явно нервничал. Увидев их, с укоризной заметил:

— Буду генералом, тоже заставлю всех ждать…

— Извини, Костик, так сложилась ситуация, — развел руками Богомолов. — Вы с теткой летите, а мне придется задержаться.

— Что-то случилось? — насторожился Рокотов-младший.

— Здесь в Нью-Йорке умер Аркадий Велихов.

— Правда?! — скорее с интересом, чем с огорчением, воскликнул Костик.

— Правда.

— Умер Максим, ну и…

— Костик! — прервала его Ангелина Сергеевна. — Нельзя же так про мертвых!

— Лично я по нему слезы лить не собираюсь! — отрезал Рокотов-младший, вспомнив, что ему было известно про банкира от Савелия Говоркова.

— Но и кощунствовать не нужно, — тихо произнесла жена Богомолова.

— Ладно, свою пикировку продолжите в самолете, если успеете в него сесть,

— прервал их дискуссию Константин Иванович, и все последовали за ним к выходу.

Они действительно добрались в аэропорт впритык: до отлета оставалось немногим больше двадцати минут, и если бы не удостоверение Майкла, то их могли бы и не посадить. К счастью, все обошлось, и вскоре российский лайнер уносил на своем борту жену Богомолова и его племянника в Москву, а Богомолов с Майклом мчались назад в город, чтобы приступить к расследованию скоропостижной смерти российского олигарха…

Сев в машину Майкла, Богомолов спросил своего американского приятеля:

— Слушай, Майкл, как получилось, что нам с тобой, двум генералам столь серьезных ведомств двух стран, до сих пор ничего не известно о смерти такого человека, как Велихов?

— Как ни странно, дорогой Константин, но этот вопрос пришел мне в голову в тот момент, когда я услышал твой разговор с Москвой. Судя по тому, что ты называл своего собеседника Валентином Николаевичем, позволю себе сделать вывод, что тебе звонил господин Щенников, так?

— Совершенно верно.

— Первым чувством, которое я испытал, было чувство стыда. Пока ты прощался с женой в аэропорту, я созвонился со своими помощниками, чтобы устроить им разнос, но, услышав объяснения, только развел руками. Дело в том, что первыми, кому сообщили о смерти господина Велихова, были обыкновенные сотрудники службы «девятьсот одиннадцать». Никто из них и слыхом не слыхивал о каком-то там Велихове. Тем более, когда их врач констатировал естественную смерть от кровоизлияния в мозг, они и вовсе не придали этому событию никакого значения. Хорошо еще, что вмешался господин Случай. Когда Велихова привезли в морг, там дежурил врач, который недавно читал его интервью в популярном журнале и вспомнил его фотографию. Тут же позвонили в Госдепартамент, а оттуда сообщили в российское посольство. Трудно сказать, почему дежурный сотрудник Госдепа не сообщил в ФБР, — это еще предстоит выяснить, но произошло то, что произошло…

— Черт бы побрал этого сотрудника! — бросил в сердцах Богомолов. — А в результате мне пришлось выслушивать нотации как неуспевающему школьнику…

— Тебя должно успокоить, что и твой приятель, кстати, тоже генерал, находится точно в таком же дерьме, как и ты, дорогой мой Костик!

— Да, вот только это меня и утешает, — ехидно усмехнулся Богомолов. — Кстати, я не очень нарушил твои планы, пригласив в свою компанию?

— О чем ты, приятель? — искренне удивился Майкл. — Я бы просто обиделся на тебя, если бы ты не сделал этого. Я давно хотел поработать вместе с тобой, но уж никак не думал, что это произойдет столь быстро. С чего думаешь начать расследование?

— Думаю, не очень удивлю тебя, если скажу, что начну с того, с чего начинают обычно следователи во всем мире: с опроса свидетелей. — Богомолов улыбнулся. — Может быть, у тебя есть другие предложения?

— Мне, в отличие от тебя, придется изучить досье на господина Велихова, чтобы составить личное мнение о нем. — Майкл вздохнул с такой тоской, что Богомолову даже стало жалко его.

— Согласен, — кивнул он и вытащил из внутреннего кармана пиджака вырезку из «Московского комсомольца». — Это поможет тебе в твоих изысканиях. Совершенно случайно, вылетая из Москвы, я купил эту газету и наткнулся на большую статью о Велихове. Любопытные размышления. Представляю, как сейчас радуется автор этого материала: в финале он написал, что весьма сильно удивлен тем, что Велихов, несмотря на все свои пакости, до сих пор топчет землю…

— Вот как? — Глаза Майкла заблестели, и он с интересом уткнулся в газетный лист.

А Богомолов тем временем углубился в размышления о смерти Аркадия Беликова. Конечно, как и большинство россиян, он нисколько не пожалел о его кончине: слишком много тот попортил кровушки порядочным людям. А скольких пустил по миру? А в смерти скольких был замешан? Нет, на этот раз Бог, видно, не дремал и вовремя наказал негодяя. И к Богу у него, генерала ФСБ, нет никаких претензий. Более того, у него нет претензий даже к убийце, если таковой действительно был. Да, он назначен, чтобы провести расследование. И, как честный офицер, скрупулезно проведет дознание и постарается до конца выяснить все подробности кончины Аркадия Романовича Велихова.

Тем не менее есть у него еще и чисто человеческая позиция. Да ему просто совесть не позволит вынести обвинение тому, кто избавил землю от этой нечисти. Если, конечно, он не сам откинул копыта вдали от родины. Богомолов ухмыльнулся: собственно говоря, о какой родине Велихова можно говорить? Вырос и получил образование в России, получил израильский паспорт, жена и дети живут в Швейцарии. Где у подобного субъекта может быть родина? Для таких людей понятие «родина» равноценно месту, «где богаче и теплее».

— Нет уж, как говорят в народе, — «умерла так умерла!» или, как верно заметил мой племянник Константин: «Умер Максим, ну и фуй с ним!» — Богомолов настолько увлекся своими мыслями, что не заметил, как заговорил вслух.

— Костя, ты со мной разговариваешь или с кем-то еще? — спросил его Майкл.

— Нет, извини, это просто мысли вслух.

— Да, честно говоря, судя по тому, что говорится в этой статье, мне трудно понять: как ему удавалось так долго оставаться в живых? Редкостный подонок! Тебе не кажется?

— Кажется, — согласился Богомолов.

— У тебя какие ближайшие планы?

— Первым делом побывать на квартире Велихова, наверняка у него есть служанка или помощник — их надо допросить.

— А потом?

— Все зависит от того, кто был с ним в последние часы перед смертью.

— То есть всех их нужно разыскать и доставить пред твои светлы очи, я правильно понял?

— Абсолютно!

— Предлагаю два варианта: либо встречаться с каждым на их территории, либо привозить каждого в ФБР: выделю тебе кабинет, где ты и будешь подвергать их допросам второй степени!

— Вторая степень у вас это что: пытки?

— Шучу, дорогой генерал, шучу! — поспешил смягчить неловкую шутку Майкл, заметив, что Богомолов не оценил ее.

— Ну и шутки у тебя, приятель, «допрос второй степени»… Что, сталинские времена вспомнил? — Московский гость говорил с такой серьезностью, что Майкл счел нужным сгладить ситуацию:

— Моральные пытки, дорогой Костя, моральные. — Он заразительно рассмеялся.

— Не ожидал от тебя такого. — Богомолов даже не улыбнулся, оставаясь серьезным.

— Костя, ты что, правда обиделся?

— Обиделся? — усмехнулся Богомолов. — Это тебе маленькая месть за ваш американский юмор, который я не понимаю. Он замешен в основном на физиологических потребностях человека, как в фильме о шпионе Пауэрсе.

— Эк тебя понесло! Между прочим, этот фильм нравится в основном нашим домохозяйкам, и меня от него тошнит, предпочитаю все-таки российский юмор, — с явной обидой произнес Майкл.

— Ага, теперь тебя задело. — На этот раз рассмеялся Богомолов.

— Ты что, выходит, специально меня заводил?

— А согласись, что ты всерьез поверил в мой праведный гнев, точно?

— Ладно, ждите ответа!

— С большим нетерпением! — с задором воскликнул Богомолов.

— Ты, Костя, не будешь возражать, если я тебя отвезу на квартиру покойного, а сам махну к себе? Есть дела, которые требуют моего личного участия. Думаю, что это займет часа три-четыре, а потом я к тебе присоединюсь. А в помощь выделю толкового офицера, который и будет выполнять все твои поручения…

— Согласен, только пришли мне еще и хорошего переводчика на всякий случай.

— Ты же и сам прилично говоришь по-английски, — удивился Майкл.

— Иногда, при опросе свидетелей, это лучше не обнаруживать.

— Понял, без проблем. Послушай, дорогой мой, — с восторгом начал Майкл, — меня посетила просто гениальная мысль, как говорится в одной рекламе, «два в одном»: в помощники я пришлю тебе своего сына — Виктора. В последнее время, после неожиданной его женитьбы, я слишком строго с ним обращался, а офицер он толковый, да и у такого бывалого оперативника ему не грех опыта поднабраться, кроме того, он еще и переводчиком будет, если понадобится, как тебе эта идея?

— Вынужден признать, что она действительно здравая! Давно хотел познакомиться с твоим сыном. Мне о нем еще Савелий рассказывал…

— О том, как спас его от смерти?

— Нет, об этом как раз умолчал, видно, из-за своей непомерной скромности, а вот о служебных успехах твоего сына говорил с пиететом.

— Вот как, не знал. Добиться похвалы от такого человека, как Бешеный, дорогого стоит. Спасибо за добрую весть о сыне. Так какой ты вариант выбираешь, допросы проводить будешь на их территории или на моей?

— Ни тот ни другой! Со свидетелями я буду встречаться на месте смерти Велихова.

— Как в классических произведениях о великих сыщиках?

— А что, у них не грех кое-чему поучиться!

— Как скажешь, ты за старшего, — согласился Майкл и набрал номер на своем мобильнике: — Виктор, привет!

— Здравствуй, папа.

— Чем занят?

— Делом Всемирного торгового центра.

Это было одно из самых нашумевших преступлений последнего месяца. Какой-то арабский фанатик расстрелял из автомата большую группу израильских школьников, пришедших на экскурсию в торговый центр. Семь детишек были тяжело ранены, а трое скончались на месте.

— Вот что, Виктор, пусть этим делом занимается твой напарник, а сам бери руки в ноги и кати к «Линкольн-плаза», что на Бродвее, — там умер один русский банкир, Велихов, а может, и помог ему кто уйти в мир иной… Подожди нас на улице у входа.

— Ты хочешь, чтобы я занимался этим делом? — удивленно спросил сын Майкла.

— Нет, им будут заниматься русские, а конкретно генерал ФСБ Константин Иванович Богомолов.

— Тот самый, о котором ты мне столько рассказывал?

— Тот самый. — Майкл с улыбкой посмотрел на своего приятеля. — Я прикреплен к нему в помощь со стороны ФБР.

— Но на тебе же столько дел висит.

— Ничего, разберусь! И сейчас, пока я расчищаю их, ты поможешь Константину Ивановичу во всем, в чем нужно, и даже больше. Да и с языком, если понадобится, пособишь.

— Вот здорово! Давно мечтал поработать с русскими над каким-нибудь делом.

— Ну вот и воплотились твои мечты! И постарайся не хлопать ушами, а набираться опыта у одного из самых лучших оперативников родины твоих предков.

— Спасибо тебе, папа, за доверие! — искренне поблагодарил Виктор. — Еще что-нибудь?

— Нет, это все.

— В таком случае я гоню на Бродвей! Посмотрю, что там стряслось с моим земляком.

— Тоже мне, нашел земляка! — хмыкнул Майкл и отключил связь.

— Это он обо мне, что ли? — ревниво спросил Богомолов.

— О Велихове.

— Ты чего это меня обозвал так?

— Как обозвал? — не понял Майкл.

— Одним из лучших оперативников России.

— А что, разве я не прав?

— Мне ни к чему излишняя реклама, — буркнул генерал.

— Не всегда скромность украшает человека, — философски возразил Майкл.

На тротуаре у «Линкольн-плаза» их встречал молодой статный парень.

— Твой? — показал в его сторону Богомолов.

— Ага, Виктор, — кивнул Майкл, ловко развернулся и затормозил у самых ног своего сына, который даже не шелохнулся, уверенный, что с ним ничего не случится. — А если бы машина была не в порядке! — крикнул сыну из открытого окна Майкл.

— Ничего не могло произойти, — возразил Виктор. — Ты слишком часто проверяешь все машины, на которых ездишь.

— Все равно нужно серьезнее относиться к своей жизни, — нравоучительно произнес Майкл, и оба генерала вышли из машины. — Знакомься, Виктор: генерал Богомолов, Константин Иванович.

— Капитан Джеймс! — вытянувшись по стойке «смирно», представился парень и добавил: — Виктор Джеймс, рад случаю работать под вашим началом, сэр.

— Бонд! Джеймс Бонд! — шутливо щелкнул каблуками Богомолов, протягивая ему руку. — Я тоже рад поработать с сыном моего давнего американского друга.

— Ладно, мне кажется, я уже могу вас оставить, — сказал Майкл. — Желаю удачи! До связи!

— Пока, приятель! — откликнулся Константин Иванович, и машина Майкла сорвалась с места. — Ну что, Виктор, пошли работать?

— Пошли…

Виктор предъявил служителю, сидевшему за перегородкой в вестибюле, свое удостоверение со значком сотрудника ФБР и сказал, что они направляются в квартиру, которую снимал покойный господин Велихов.

— Она на восемнадцатом этаже, — услужливо сообщил консьерж. — Мне позвонить и предупредить о вашем приходе?

— Не надо, не беспокойтесь, — сказал Виктор.

— Как пожелаете. Мы всегда готовы сотрудничать с ФБР.

Дверь им открыла домработница Велихова. Несмотря на то что прошло больше суток с момента смерти хозяина, глаза у нее все еще были на мокром месте, а губы нервно подрагивали.

— Если вы по поводу смерти господина Велихова, то… — сухо начала женщина по-английски, но ее перебил Богомолов:

— Простите, вы говорите по-русски?

— Да, я русская!

— Почему-то мне так и показалось. Мы в курсе смерти господина Велихова. Поскольку он является гражданином России, расследовать причины смерти господина Велихова Аркадия Романовича поручено мне, генералу Федеральной службы безопасности. Богомолов Константин Иванович. — Генерал раскрыл перед женщиной свое служебное удостоверение. — А это капитан ФБР Виктор Джеймс, мой помощник с американской стороны.

— Да-да, проходите, пожалуйста. — Женщина посторонилась, пропуская их внутрь.

— Если можно, проводите нас туда, где… — Богомолов чуть запнулся, не зная, как точнее обозначить место, но потом остановился на самом простом, — где произошло несчастье, — закончил он.

— Прошу следовать за мной. — Казалось, она наконец совладала со своими эмоциями.

— Скажите… простите, кто вы и как можно к вам обращаться? — спросил Константин Иванович, когда они оказались в кабинете Велихова.

— Я домработница господина Велихова, работаю у него восемь лет, зовут меня Марья Степановна Кондрашкова.

— Очень приятно познакомиться, Марья Степановна. Скажите, здесь все вещи остались на тех же местах, что и в день смерти Аркадия Романовича?

— Да, все на месте: полицейские осмотрели все и забрали только тело хозяина. — Ее голос вновь задрожал.

— Вы подписывали акт описи всего того, что было при… — он хотел сказать «покойнике», но пощадил чувства бедной женщины, которая, судя по всему, была очень привязана к своему хозяину, — при Аркадии Романовиче?

— Да, подписывала.

— Мне этот акт, то есть, конечно же, его копия, обязательно нужен, — повернулся Богомолов к Виктору.

— Нет проблем. Сейчас?

— После окончания опроса Марьи Степановны, — ответил генерал и вновь обратился к женщине: — Кто-то еще присутствовал в момент смерти?

— В тот момент, когда Аркадий Романович умер, в кабинете никого не было.

Ее ответ чем-то насторожил Богомолова. То ли тем, что женщина ответила не сразу, а после небольшой паузы, то ли тем, как она тщательно выговаривала ответ, словно пыталась этим точным ответом скрыть что-то, и Константин Иванович решил проверить свои ощущения. Он прибег к легкой провокации.

— Вы хотите сказать, что до этого с ним кто-то был? — прямо спросил генерал.

— Был, — после паузы ответила женщина, и Богомолов с удовлетворением заметил восхищенный взгляд своего американского помощника: как здорово его временный шеф раскрутил свидетельницу. Однако та сразу добавила: — Но в тот момент, когда с Аркадием Романовичем произошло несчастье, мы с ним были на кухне.

— Кто он?

— Александр Позин, он…

— Спасибо, Марья Степановна, я знаю, кто такой Позин, — остановил генерал. — Расскажите подробнее о том, когда пришел господин Позин, чем они занимались, когда ушел?

— Господин Позин пришел примерно за полчаса до… — она снова вздохнула,

— до смерти Аркадия Романовича, они поговорили немного, о чем, не знаю, потом Аркадию Романовичу кто-то позвонил, и Позин оставил его одного в кабинете, чтобы не мешать разговору, я напоила гостя чаем, немного поговорили с ним о том, о сем, потом Позин попросил меня узнать, закончил ли хозяин говорить по телефону, я вошла в кабинет, а там… — Женщина громко всхлипнула.

— Когда вы вошли, что-то необычное, бросилось вам в глаза? — Богомолов постарался отвлечь ее от тяжких воспоминаний о смерти.

— Да нет… — она наморщила лоб, пытаясь вернуться в те страшные мгновения, — Аркадий Романович сидел в кресле, голова откинута назад, правая рука свисала…

— А телефон? — вырвалось у Богомолова.

— Что — телефон? — не поняла женщина.

— Ну, он закончил разговор, и трубка лежала на аппарате?

— Не знаю, закончил он разговор или нет, но трубка… — женщина вновь пыталась вспомнить, — трубка лежала на полу, он же по мобильному разговаривал.

— И где этот мобильник? — Богомолов подумал, что нужно проверить мобильник, может, в его памяти сохранился номер, по которому говорил покойный.

— Мобильник? Я была в такой истерике, что не помню, как подняла его с пола и куда сунула… Сейчас… — она огляделась в надежде, что память подскажет, и тут же увидела трубку мобильного телефона, лежащую на столе Велихова. — Вот он! — Женщина взяла ее и протянула Богомолову.

Генерал, быстро манипулируя кнопками мобильника, покопался в его памяти.

— В котором часу умер Аркадий Романович?

— Точно не помню, где-то около восьми вечера.

— Очень интересно… — задумчиво пробормотал Богомолов: последний разговор по этому телефону произошел более чем за час до смерти его хозяина, и он никак не мог говорить по нему в момент своей внезапной смерти.

— Что-то не так? Я что-то напутала? — с некоторым испугом спросила женщина, заметив недоумение на лице генерала.

— Нет, нет, вы все рассказали правильно… Вот что, капитан, мне срочно нужен акт, о котором мы говорили, а кроме того, пригласи-ка ко мне господина Позина.

— Сюда? — спросил Виктор.

— Да, я буду здесь проводить опрос свидетелей, — Богомолов взглянул на домработницу, — если, конечно, Марья Степановна не будет возражать, — как можно уважительнее добавил он.

— Да, конечно, располагайтесь, това… то есть господин генерал! — гостеприимно ответила та.

— Можно и «товарищ», Марья Степановна, но лучше просто — Константин Иванович.

— Так я пошел? — спросил Виктор. — Я предупрежу консьержа, что придет господин Позин по вызову ФБР.

— И как можно быстрее! Да, постарайся добыть диктофон, чтобы не тратить времени на бумажную волокиту.

— Есть! — Джеймс-младший скрылся за дверью.

— Может, чаю или кофе, или чего покрепче? — спросила бедная женщина.

— От хорошего чая, заваренного по-русски, не откажусь. — Генерал весело потер ладонями.

— И с моими шанежками?

— Ас вашими шанежками просто, как говорит современная молодежь, улет!

Богомолов допивал третью чашку чая, когда вернулся Виктор. Не успел он войти, как Марья Степановна, благодарная московскому генералу, оценившему ее кулинарные способности, предложила капитану:

— Господин Джеймс, откушайте моих шанежек.

— Да мне как-то… — замялся Виктор, но Богомолов поддержал хозяйку:

— Виктор, ты очень много потеряешь, если не попробуешь этих чудесных шанежек Марьи Степановны: они напомнят тебе о твоих русских корнях, — на полном серьезе сказал он.

— О, у Виктора русские корни? — обрадовалась женщина.

— Да, и меня назвали в честь моего прадеда.

— В таком случае отведай и моего собственного вареньица, из морошки. — Она достала из холодильника литровую банку.

— Морошка? — удивился Виктор. — Впервые слышу. Что это за фрукт и где он растет?

— На моей родине, в Сибири, — с гордостью ответила женщина. — Растет она, как земляника или клубника, а похожа… — Она замялась, подыскивая слова, и ей на помощь пришел Богомолов:

— Представь себе, Виктор, ягоды желто-оранжевого цвета по форме напоминающие малину. Представил?

— Ну, в общем, да.

— Вот это и будет морошка, с такими же зернышками внутри, только желтенькая, а вкус… вот вкус объяснить невозможно…

— Ничего, я его почувствую в варенье, — выручил Виктор.

— Хорошая мысль, — одобрил генерал, — а пока ты занимаешься столь важным делом, как дегустация, я изучу акт описи, если, конечно, вы не возражаете? Спасибо, Марья Степановна, все было очень вкусно, а я словно дома побывал.

— Не на чем, — совсем по-сибирски ответила женщина с небольшим поклоном гостю.

Вернувшись в кабинет, Богомолов открыл пакет, принесенный Виктором, и ему в глаза бросилось несколько фотографий, сделанных дотошным полицейским, приехавшим для констатации смерти Велихова. На одной из фотографий генерал обнаружил крупно снятый мобильный телефон, лежащий рядом со свисающей вдоль тела рукой покойного. Модель мобильника была совсем иной, чем тот, на который показала Марья Степановна. На всякий случай Богомолов взглянул в акт описи: и там была запись о мобильнике фирмы «Sony». Он вышел из кабинета и заглянул в кухню:

— Извините, Марья Степановна, а сколько у Аркадия Романовича было мобильных телефонов?

— Один, — твердо ответила женщина.

— Это вы точно знаете? — переспросил генерал, заметив, с каким вниманием слушает капитан.

— Конечно, один! Зачем ему больше? У помощников есть, у охраны, а мне он без надобности.

— И другого мобильного аппарата до дня его смерти у него не было?

— Не было.

— Спасибо, — с удовлетворением кивнул Богомолов и вернулся в кабинет.

Вскоре к нему присоединился и капитан Джеймс.

— Вы думаете, Константин Иванович, что его смерть как-то связана с разговором по мобильному телефону, который принадлежал кому-то другому?

— Вполне возможно, — с улыбкой подтвердил Богомолов: «Ау тебя, парень, мозги работают!» — отметил он, а вслух спросил: — Когда явится господин Позин?

— Он должен прийти… — договорить Виктор не успел: зазвонил электрический колокольчик у входа. — Думаю, что это и есть господин Позин…

Через минуту в кабинет заглянула Марья Степановна:

— По вашему вызову явился господин Позин, — доложила она.

— Спасибо, Марья Степановна, пусть войдет, — сказал Богомолов.

— Входите, Александр Викторович! — Женщина посторонилась и, когда Позин вошел, закрыла за ним дверь.

— Здравствуйте, Константин Иванович: мы, кажется, с вами встречались?

— Да, ваша память не подвела вас. Мы встречались на даче у Бориса Николаевича.

— Приятно, что запомнили меня. Капитан Джеймс мне все объяснил, и я готов ответить на любые ваши вопросы.

— В таком случае начнем. Вы не возражаете, если наша беседа будет записана на диктофон?

— Пожалуйста.

Генерал повернулся к Виктору, тот достал аппарат и включил запись.

— В связи с неожиданной смертью господина Велихова Аркадия Романовича мной, генералом ФСБ Богомоловым Константином Ивановичем, в присутствии капитана ФБР Виктора Джеймса, проводится опрос господина Позина Александра Викторовича. Вы готовы отвечать на вопросы, господин Позин: может, у вас есть возражения или пожелания?

— Я готов отвечать на вопросы.

— Расскажите подробнее, при каких обстоятельствах состоялась ваша встреча с господином Велиховым в день его смерти?

— Эта встреча состоялась по инициативе самого Аркадия Романовича, который хотел перед отъездом в Израиль попрощаться со мной и просил выполнить несколько его поручений.

— Поручений? Какого характера?

— Некоторые операции, связанные с активной деятельностью Велихова. Так как непосредственно к смерти они отношения не имеют, мне не хотелось бы развивать эту тему дальше… Если, конечно, это возможно, — смягчил Позин свою просьбу, прозвучавшую как требование.

— Хорошо, пока оставим это, — как-то легко согласился Богомолов и сразу задал другой вопрос: — Скажите, мобильный телефон, по которому разговаривал господин Велихов в момент своей смерти, принадлежит вам?

— Нет, свой я оставил в Москве, чтобы избавиться от пустопорожних звонков.,

— А кому принадлежит тот телефон?

— Его я передал при последней встрече господину Велихову по просьбе Сергея Мануйлова…

— Сергея Мануйлова? — переспросил Богомолов, с трудом сдержав эмоции и заметив при этом, что и Виктор, услышав, о ком идет речь, тоже напрягся. — Кто это? — спокойно спросил генерал.

— Работает в МЧС России, мы с ним познакомились за день до этого.

— Ив тот же день он попросил вас передать Велихову этот телефон?

— Нет, на следующий день. Наше знакомство произошло на приеме у госпожи Руфи Файнштадт. Вполне возможно, что это знакомство и не продолжилось бы, но там мы встретились с японским бизнесменом Такиро Широши, который неожиданно пригласил нас с Мануйловым в свой ресторан, как он заверил, для того чтобы больше узнать о России, с которой он очень хотел бы иметь дело. Вам надо иметь в виду, что господин Широши, очень гостеприимно встретивший нас с Мануйловым, с большой неприязнью отзывался о господине Велихове и очень удивлялся тому, что тот до сих пор жив.

— Вот как? И что было дальше?

— После щедрого и вкусного обеда в ресторане Широши мы с господином Мануйловым решили прогуляться, потому что нашу встречу господин Велихов перенес на семь часов вечера и идти к нему было рано.

— А во время этой прогулки господин Мануйлов и передал этот телефон для Велихова.

— Так и было. Он узнал, что у меня намечена с ним встреча, а знакомые его знакомых просили передать Аркадию Романовичу этот телефон…

— Странный подарок.

— Он как-то специально защищен от прослушивания.

— А почему сам Мануйлов не передал, а попросил вас?

— Он звонил Велихову несколько раз, но никак не мог застать его дома, а тут узнал, что Велихов уезжает в Израиль, и решил воспользоваться моей встречей с ним.

— Что, так просто и попросил: передай, мол, дорогой Саша, от знакомых моих знакомых телефончик господину Велихову? — Позин почувствовал в тоне Богомолова иронию, а потому ответил с некоторой обидой:

— Да, почти все так и было! Хотя… — Он сосредоточился.

— Вы что-то вспомнили?

— Да, Мануйлов сказал, что этот телефон от Джохара.

— От Джохара? — Богомолов с трудом сдержал улыбку, вспомнив твердую уверенность Савелия в том, что Джохар Дудаев жив. — А фамилию не назвал?

— К сожалению. — Позин развел руками.

— Хорошо, спасибо, больше вопросов у меня к вам нет.

— Я вам помог хотя бы немного?

— Да, очень.

— Меня мучает один вопрос.

— Слушаю вас, Александр Викторович.

— Константин Иванович, неужели вы думаете, что именно мобильный телефон, переданный мной, вызвал смерть Аркадия Романовича?

— Отвечу вам честно, Александр Викторович, — не знаю! Просто я, как следователь, обязан рассмотреть все версии, даже абсурдные.

— Понятно, я могу идти?

— Да, конечно…

Когда он ушел, Виктор спросил:

— Скажите, Константин Иванович, как вы думаете: зачем Савелий взялся быть посредником между господином Велиховым и каким-то там Джохаром? Насколько я знаю Бешеного, он вряд ли имел приятельские отношения с таким монстром, как Велихов.

— Что ж, должен отметить, ты неплохой психолог, Виктор. Пока ответа я дать не могу, но могу высказать предположение, что Бешеный действительно не мог иметь никаких дел с Велиховым, но, может быть, Мануйлов мог? — Богомолов не знал, что ответить на столь прямой вопрос, а потому ответил первое, что пришло на ум.

— Об этом я не подумал, — смутился Виктор.

— Все объять невозможно, — успокаивающе заметил Богомолов, невольно сердясь на Савелия за то, что тот поставил его в столь неловкое положение, в котором ему приходится изворачиваться, чего он не терпел с детства. — Надеюсь, ответ мы получим во время беседы с самим, — хотел сказать с Савелием, но увидел в дверях Марью Степановну, — с господином Мануйловым.

— Может, вы кушать хотите? — спросила женщина.

— Нет, спасибо, Марья Степановна, ваши шанежки такие сытные, что до утра есть не захочется, — польстил ей Богомолов.

— Ну-ну… Вы скажите, если что, не стесняйтесь…

— Обязательно, хозяюшка… Виктор, на какое время ты вызвал господина Широши?

— Вот-вот должен появиться, — ответил тот, взглянув на часы. — Обещал явиться в три…

Широши не опоздал: ровно в три часа раздался мелодичный звон электрического колокольчика.

Широши вошел, одетый в дорогой элегантный костюм. Был весел, можно сказать, даже подчеркнуто беззаботен. Поздоровался вежливо и учтиво. Не возражал против диктофона. После того как Богомолов представился и представил Виктора, который исполнял роль переводчика, даже пошутил:

— Какая честь быть допрошенным в качестве свидетеля людьми из двух столь знаменитых и самых грозных во всем мире спецслужб!

— Скажите, вы были знакомы с господином Велиховым?

— А почему это интересует доблестные органы России и Америки?

— Дело в том, что господин Велихов внезапно скончался…

— Вот как? Какая жалость! Ведь еще такой молодой и активный… Ай-ай-ай!

— как хороший актер, он картинно поморщился и очень правдиво изобразил скорбное лицо, но потом спросил: — И когда же это произошло?

— Позавчера вечером, около восьми часов…

— Позавчера вечером с шести тридцати вечера до часа ночи я находился в своем ресторане, что могут подтвердить по крайней мере восемь моих сотрудников, с которыми я подбивал финансовый баланс за последние три месяца, так что я никак не подхожу вам в качестве подозреваемого, господин Богомолов…

— Почему вы решили, что вас пригласили в качестве подозреваемого? Мы с вами просто беседуем…

— Почему-то вспомнился один ваш великолепный писатель, Бабель, кажется: одна из его героинь, когда к ней обратился чекист с простым вопросом и попросил не бояться его, сказала: «Ага, вот точно так же пришли к нам домой два чекиста и сказали, не бойтесь, мы просто хотим поговорить, поговорили — и уже как три года моего Хаима нет дома…»

— Черный у вас юмор, должен заметить…

— Мы не расисты, господин генерал, принимаем и черный! — Широши весело рассмеялся.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Богомолов, — давно вы познакомились с господином Велиховым?

— Впервые услышал о нем на встрече в доме госпожи Руфи Файнштадт, о нем красочно рассказал господин Позин, ради которого и была организована встреча. Он говорил о Велихове столько, что хватило бы на целую лекцию, но мне было интересно и понравилось. — Он широко улыбнулся.

— Вы именно там познакомились с господином Позиным?

— Совершенно верно.

— И с господином Мануйловым?

— И об этом у вас совершенно точная информация. — Снова радушная улыбка, словно реклама, говорящая, что он весь как на ладони и готов всемерно к полному сотрудничеству.

— А вы часто приглашаете обедать тех, с кем только что познакомились?

— Это я делаю только в двух случаях: либо если человек мне понравился, либо если я хочу его использовать в своих делах, — опять, непринужденно улыбаясь, парировал японец.

— И что же подразумевалось в данном случае, когда вы приглашали Позина и Мануйлова?

— Смотря кого из них вы имеете в виду, — улыбнулся Широши с хитринкой.

— Если не затруднит, то расскажите и о том и о другом.

— Позин мне понадобился исключительно как человек, имеющий большие связи в России. Дело в том, что я интересуюсь вашей страной как бизнесмен и имею страстное желание вложить в нее ощутимые средства, вот и попросил его подсобить в этом…

— А Мануйлов чем вас привлек?

— А Мануйлов мне очень понравился: настоящий мужчина, хрестоматийный русский тип, в Министерстве чрезвычайных ситуаций работает, я интересуюсь русским характером, а потом, мы ведь все живем в мире чрезвычайных ситуаций. Всегда полезно иметь среди своих знакомых хорошего специалиста хотя бы для консультаций.

— Нам известно, что вы не очень лестно, мягко говоря, отзывались о господине Велихове, это правда?

— Я уверен, что господин Позин не совсем правильно меня понял. Я имел в виду, что действия господина Велихова в любой цивилизованной стране считались бы уголовным преступлением, а в России сегодня такие демократические законы, такая замечательная ситуация для толкового бизнесмена, кстати, именно поэтому она меня так и привлекает! — Он так открыто улыбнулся, что было очень трудно не поверить Широши и заподозрить в неискренности.

— В таком случае у меня нет больше вопросов к вам, господин Широши, а у вас, капитан Джеймс?

— Нет вопросов!

— Вы свободны, господин Широши!

— Вот спасибо! — с иронией воскликнул тот. — А то уж я, грешным делом, подумал, не пора ли сушить сухари, так, кажется, говорят у вас в России?

— Вы неплохо знаете русские идиомы.

— Нужно же знать страну, в которую хочешь деньги вкладывать, — рассудительно пояснил он. — Удачи вам в столь нелегком и неблагодарном труде

— искать черную кошку в темной комнате, тем более когда ее там нет! — сказал он на прощанье и с гордой осанкой направился к выходу.

Широши ушел, а Константин Иванович продолжал думать о том, о чем ему поведал Александр Позин: Савелий получил мобильник для передачи Вели-хову! Так недолго и с ума сойти. Богомолов действительно был сильно озадачен. У него не было бы вопросов, если бы Велихова нашли с размазанными по стене мозгами. Но с головой Велихова было все в порядке, то есть она была целехонька, а значит, «хитрый» аппарат исключался, тогда что за трубку Бешеный передал Позину для Велихова и от кого?

Откуда было знать Богомолову, что их фээсбэшный умелец случайно перепутал и вручил Говоркову вместо аппарата с миниатюрным взрывным устройством экспериментальную модель оружия, о котором еще никто в мире не знал. Это было оружие двадцать первого века, основанное на использовании ультразвуковых колебаний особой частоты, под действием которых лопались сосуды головного мозга, а вскрытие показывало банальное кровоизлияние в мозг…

Перед официальной встречей с Савелием для разговора по поводу смерти Велихова Богомолов немного волновался. Почему? Потому что никак не мог понять, отчего Савелий не рассказал ему о личной встрече с Позиным и о злополучном мобильнике для Велихова. Константин Иванович ощущал некую обиду. И если бы не эта обида, то он бы обязательно перед официальной встречей позвонил крестнику, чтобы прямо спросить о том, что его мучило. Теперь же ему интересно было узнать, как Савелий будет выкручиваться? И он, чтобы избежать искушения, попросил Виктора вызвать Савелия для официального опроса. А чтобы быть последовательным — для протокола, — обратился к нему в соответствии с легендой: по фамилии Мануйлов.

— Здравствуйте, господин Мануйлов.

— Добрый день.

— Вы знаете, почему вас пригласили?

— Да, капитан Джеймс ввел меня в курс дела.

— Вы не возражаете против того, чтобы наша беседа записывалась на диктофон?

— Никаких возражений! Виктор включает диктофон.

— Я, генерал ФСБ Богомолов Константин Иванович, в присутствии капитана ФБР Виктора Джеймса начинаю опрос свидетеля Сергея Мануйлова в связи с кончиной господина Велихова Аркадия Романовича. Вы были знакомы с покойным?

— Лично нет, знаю о нем только из средств массовой информации.

— Вы виделись с ним в Америке?

— Нет.

— Вы хотели с ним встретиться?

— Да, была такая необходимость, — без промедления ответил Савелий, чем действительно удивил Богомолова: откуда генералу было знать, что Виктор вопреки всем правилам расскажет Савелию о допросе Позина во всех деталях.

— Вы не могли бы подробнее пояснить, в чем заключалась такая необходимость?

— Один наш общий знакомый, узнав, что я еду в Америку, попросил меня оказать любезность и передать господину Велихову мобильный телефон. Он дал мне номер домашнего телефона Велихова в Нью-Йорке, но я никак не мог застать его дома, а тут и подвернулся случай: меня познакомили с господином Позиным, который оказался в близком знакомстве с господином Велиховым и должен был провожать его при отлете в Израиль. Я и решил воспользоваться этим случаем.

— Савелий произнес все это таким тоном, словно это настолько очевидно, что любой бы поступил на его месте точно так же.

— Хорошо, допустим. Господин Мануйлов, вы можете назвать того, кто дал вам этот мобильный телефон в Москве для передачи господину Велихову?

— Конечно. Это Колокольников Василий Апполи-нарьевич. Насколько мне известно, он работает в вашей конторе, — спокойно ответил Савелий.

От такого нахальства Богомолов едва не подпрыгнул в кресле. И он, и Савелий знали, что Василий Колокольников, после его предательства арестованный и заключенный в Лефортовскую тюрьму, вскоре был найден в камере повешенным. Было подозрение, что ему кто-то помог в этом, но доказать ничего не удалось, и дело закрыли. Сейчас, услышав, на кого так нахально ссылается Савелий, Богомолов был вынужден проглотить пилюлю.

— И что, так просто сказал: «Сергей, будь добр, передай этот мобильник Аркадию Романовичу?»

— Нет, попросил, чтобы при вручении я сказал ему, что это от Джохара, — глядя на Богомолова невинными глазами, ответил Савелий.

— И кто такой этот Джохар?

— А вы спросите об этом Василия Колокольникова.

— Обязательно спрошу! — пообещал генерал. — У меня вопросов больше нет. А у вас, капитан?

— Вопросов нет, сэр, — четко ответил Виктор.

— Хорошо, опрос закончен, — сказал Богомолов, и, когда Виктор выключил диктофон, обратился к нему: — Послушай, Виктор, ты кажется хотел чайку попить?

— Давно хотел! — понимающе подхватил капитан и тут же вышел.

— Ну ты и нахал! — недовольно буркнул Богомолов, обращаясь к Савелию.

— А что мне оставалось делать, если вы даже не позвонили перед вызовом? — ответил тот.

— А почему ты мне не сказал, что лично встречался с Позиным?

— Я думал, что вы сами догадаетесь: я же спрашивал о нем у вас!

— А что это за история с мобильником?

— Ой, Константин Иванович, зачем вам, генералу ФСБ, знать о таких пустяках? Этот подонок получил то, что заслужил, а как и кто помог ему в этом, — Савелий махнул рукой, — не все ли равно?

— Ладно, на самом деле ты прав, но мне нужно же написать правдоподобное заключение.

— А как звучит медицинское заключение?

— Кровоизлияние в мозг.

— Чем оно вас не устраивает?

— Меня лично вполне устраивает, — признался генерал, — я для себя хочу узнать правду.

— А если для себя, то было бы совсем неплохо забрать у полиции или уничтожить этот мобильник, — улыбнулся Савелий. — Собственно говоря, мобильник нужно вернуть хозяину, — с хитринкой в глазах намекнул Бешеный.

— Вот теперь понял, — облегченно улыбнулся генерал.

— У меня есть к вам одна просьба.

— Говорите, выполню любую!

— Мне нужно узнать все, что известно вашему департаменту о господине Широши: кто он? Чем занимается? На кого работает? Был ли в России? Имел ли контакты с советскими учеными, занимающимися разработкой новых источников энергии?

— Вот даже как?

— И было бы очень здорово, если бы вы разузнали, кто был основным разработчиком этой новой энергии? И где он сейчас?

— Сложно это: много времени прошло, тем более что тогда этим занимался специальный отдел КГБ, но попробую…

После Савелия Богомолов опросил еще личного секретаря Велихова и трех его телохранителей, но они отсутствовали в момент смерти патрона и ничего путного сказать не могли, что и было отмечено Богомоловым в своем отчете Кремлю.

Проблем с изъятием мобильника никаких не было: не вдаваясь в подробности, Константин Иванович дал прослушать запись, сделанную во время опроса всех свидетелей, Майклу, потом попросил изъять злополучный мобильник из вещей Велихова для возврата его Савелию. Майкл не стал вникать в детали и задавать лишние вопросы, тем более что окончательный вывод Богомолова совпадал с диагнозом полицейского врача, а просто взял телефон и вернул его Савелию, который его моментально уничтожил.

Богомолов не стал использовать все десять суток, отпущенные ему на пребывание в Нью-Йорке: погуляв пару дней по городу, он закатил шикарный прощальный ужин в одном из самых фешенебельных ресторанов на Бродвее «за счет российского правительства», на который пригласил всех, с кем познакомился на свадьбе, и на следующий день улетел в Москву…