Остров гарантии

17

Шурка с Валькой носились по комнате друг за другом, как два котенка.

— Ну погоди, скелетина! — приговаривала Валька, гоняясь за ним вокруг стола.

— Не возьмешь, стара больно, не возьмешь! — приплясывал Шурик.

Когда-то, в раннем детстве. Валька мне очень нравилась. Была она лет на десять старше нас, но не разыгрывала из себя гранд-даму. Потом она вышла замуж за Анатолия, Шуркиного брата, и перестала для меня существовать.

Жили они все вчетвером (Шурка, отец, Анатолий и Валька) в одной комнате.

Сегодня, видимо, у них шла уборка, потому что весь пол был заплескан водой, а посередине красовались ведро и тряпка.

Валька была в тенниске и тренировочных штанах. Похоже было, что она разозлилась и теперь Шурка не знает, как от нее отделаться.

На меня ни тот, ни другая не обращали ни малейшего внимания. Видно было, что возня для них — самое, так сказать, повседневное дело. А поскольку силы были примерно равные, то они не щадили друг друга.

— Р-раз! — Изловчившись, Валька дала Шурке пинка коленом в спину, он перелетел через всю комнату и рухнул на диван, уткнувшись головой в валик.

Валька вспрыгнула ловко, набросила ему на лицо подушку и с размаху села на нее.

— Вот такие у нас дела, Шурик! — ласково сказала она, пошлепывая Шурку по животу.

Нельзя сказать, что Шурка не сопротивлялся. Однако, подергавшись, он затих.

— Ой, щиплется! — проговорила Валька и, засмеявшись, посмотрела в мою сторону. Сомневаюсь, чтобы Анатолий, будь он дома, одобрил эту возню. — А, это ты… — сказала Валька и, встав, убрала с головы командора подушку. — Получи тело.

Наступила тишина. Я вопросительно взглянул на Вальку, она — на меня. Шурик лежал, уткнувшись лицом в валик, бледный, худенький, съежившийся, голова его была неестественно вывернута вбок, глаза закрыты.

— Ага, — сказал я Вальке злорадно, — удавила деверя, голубушка?

— Он мне шурин, — растерянно ответила Валька и тронула Шурика за плечо.

— Тем более. — Я наклонился к командору и прислушался: дышит он или нет?

Дыхания не было слышно.

Шутки шутками, а мне стало не по себе. Валька тоже испугалась — принялась трясти Шурку за плечи, приподнимать:

— Сашка, миленький, не шути. Это плохая шутка. Слышишь, Сашка?

— Нашатырь нужен, — быстро сказал я.

— Ах я дура большая!.. — запричитала Валька. — Ну скажи, малыш, что тебе сделать?

— Тридцать копеек дай, — басом сказал «малыш».

— Ах, ты вот как со мной! — Валька вскочила. Она хотела разозлиться, но я видел, как она рада. — Бог подаст. Собиралась дать, а теперь не получишь. — И, схватив ведро и тряпку, она убежала в ванную.

— Вот так мы и живем! — Как ни в чем не бывало Шурик вскочил. — Думаешь, не даст тридцать копеек? Пятьдесят даст как миленькая.

Не знаю почему, но эта последняя фраза мне не понравилась.

— Ты не за тридцать ли копеек весь этот цирк затеял? — спросил я.

— Ну и что? — подумав, сказал Шурик. — Я же не виноват, что Толька жмот, от него десяти копеек не дождешься.

— А ты всех людей на копейки меряешь? — Мне было стыдно самому от своих слов, но Шурка упорно не хотел обижаться, и это раздражало.

— Послушай, не заводись, а? — примирительно сказал Шурик. — Случилось что-нибудь? Ты весь зеленый.

Я вкратце рассказал ему о цепочке.

— Ну и характер у тебя? — сказал он, выслушав. — Умеешь ты делать истории из пустяков.

— Из Пустяков? — переспросил я, стараясь казаться спокойным. — Вы все как сговорились прямо!

— Конечно, из пустяков. Ну цепочка, и что такого? У меня тоже есть. На сирийских базарах они копейки стоят.

— Сам ты копейку стоишь! — вспыхнул я. — Какая разница, сколько она стоит?

Копейку — значит, тебя самого за копейку купили! Ты знаешь, что Борька по этому поводу думает?

— А мне плевать, — равнодушно сказал Шурка. — Важно, что я по этому поводу думаю.

— Да ни черта ты не думаешь! Питаешься подачками, как… — Я замолчал.

— Ну? — спросил Шурик.

Мы стояли друг против друга, выставив каждый вперед плечо, как будто собирались драться. Но драться лично я не собирался. С кем драться-то?

— Знаешь что? — сказал я тихо. — Жалко мне тебя.

Это Шурку задело.

— Ишь ты, сострадатель нашелся! — сказал он. — А ты побывал в моей шкуре? У тебя было так, что ботинки порвались, а других нет? Уж, наверно, запасные стоят в прихожей, а нет, так папа с мамой сбегают и купят по первому же твоему воплю. Подачками я, видите ли, питаюсь! Посмотрел бы я на тебя, чем бы ты питался. И иди ты со своими трагедиями знаешь куда?

— Знаю, — сказал я и вышел.