Остров Мирный

КАРТИНА 10

Утро. Плац. Личный состав заставы на построении. В первом ряду мы видим Сергея, Горбатого, Валеру, Туву. Перед строем расхаживает новый начальник заставы, старший лейтенант Ребрик.

РЕБРИК. Застава – равняйсь! Смирно! Значит, Басковы, Киркоровы, продолжаем разучивать песню к блядь, священному для каждого из вас, уродов, всенародному празднику – Дню пограничника. Будем петь хорошо, значит пойдем на завтрак. Будем петь плохо – значит, будем петь до обеда. Застава, равняйсь! Смирно! На месте, с песней, шаго-ом, марш!

Строй начинает маршировать. Поют:

РЕБРИК. Застава, не слышу грусть, громче!

ВАЛЕРА. Нас потом всех, и меня, и Туву, всех, короче, свидетелей этого спектакля, по разным частям раскидали. Чтоб слухов не было – кто, кого и из-за чего. Но, сначала, к следователям таскали. Следователи нас били – ну и что, что мы свидетели! Все –равно били. Мне, короче, там кукушку, на допросах, капитально стрясли. Даже в больничке пришлось полежать. А потом, списали по тихому домой. Но как нормального, здорового. Инвалидность у меня уже здесь обнаружили. Она у меня не рабочая, но я не работаю – нам пенсии с мамошой хватает на двоих. Дома сижу, телевизор обычно смотрю, сплю. Очень люблю передачу «Армейский магазин», которая про военных рассказывает, про новое оружие и репортажи делает из воинских частей. Там такая ведущая – обалденная, в форме, грудь у нее торчком. Но эта передача рано утром идет, по воскресеньям, когда мамаша спит, поэтому, я ее тихо смотрю.(смеется). Без звука. (Валера и Тувы выходят из строя, идут прочь)

ГОРБАТЫЙ. А я не умер. Короче, спасибо аптекарям, откачали. И даже уволили домой, по ранению, на два месяца раньше. Приехал домой, там – все телки мои! Ну, правильно, фуражка у меня такая красивая, весь такой в форме, короче, бабы визжали. Я их тогда в поселке штабелями имел. Год побухал, другой, отдохнул после армии, решил на работу устроиться. И тут, как на зло, опять день пограничника. Ну, мы с пацанами опять забухали – а что делать то было? Праздник священный. Вот и нахрюкался я тогда до умопомрочения, домой пришел, на койку бухнулся. Вот я тогда умер, а не раньше. По научному, это красиво называется – «захлебнулся в рвотных массах». А на деле – совсем не красиво. Да что там говорить… (огорченно машет рукой, уходит из строя).

СЕРГЕЙ. После того, что в казарме случилось, я решил…Короче, ничего я не решил, просто бежал и бежал, и прибежал на берег океана. И там сидел, час, два, может, больше. Потом все началось: катер с материка, камера, допросы. В камере мне ребята объяснили, что за такое меня там все - равно грохнут. Не свои – надзиратели. Они же офицеры все, и у каждого жена есть.(пауза) Потом меня в одиночку закрыли. Но ребята, я там уже подружиться кое с кем успел, они мне веревку передали. Ну, я и…(показывает руками). Так что, пользуясь случаем, я бы хотел передать им свою благодарность. Спасибо, ребята! (уходит из строя)

РЕБРИК. Ряды сомкнули! Отряд не заметил потери бойцов! Застава, не слышу грусть!

Строй марширует по направлению к казармам:

Грохот сапогов становится все тише и тише, пока не наступает полная тишина.