Остров надежды

1. Отец и дочь

В дверь позвонили. На пороге я увидел невысокого худощавого мужчину, одетого совершенно не по погоде: в двубортный кожаный тренчкот. Хотя «Большое яблоко» изнывало от нестерпимого июльского зноя.

— Мистер Ривера? — спросил он.

— Верно. Роберт Ривера. Проходите, мистер Гринвуд. Вы пунктуальны.

По внешнему виду гостя сразу понял, что письмо с лондонским адресом, которое я получил пару дней назад, написал именно этот человек. Типичные англосаксонские черты: бледное лицо, испещрённое склеротическими прожилками, блекло-голубые глаза, поджатые губы, тонкий нос с хищными крыльями.

— Извините, но я возможно не вовремя, — гость отдёрнул аккуратный твидовый костюм темно-синего цвета в «ёлочку». — Отличная пастель, — заметил он, вглядевшись в пейзаж в тонкой золотистой рамке на стене рядом с окном. — Уильям Чандлер, не так ли?

Меня приятно удивило, что британец знал американского художника, чьим давним поклонником я был.

— Не совсем так, — я усмехнулся. — В стиле Чандлера. Это мой рисунок, мистер Гринвуд. Живопись — моё хобби.

— Прекрасно. У вас есть способности.

— Расскажите, что привело вас ко мне, — я пододвинул гостю кожаное кресло с высокой спинкой, а сам присел за письменный стол, стоящий у широкого окна.

— Это дело деликатного свойства, — начал Гринвуд, скрестив узловатые пальцы, на которых артрит уже оставил заметные следы. — Я могу рассчитывать на конфиденциальность?

— Да, конечно, — не помню, чтобы за семь лет работы частным детективом ко мне пришёл хоть один клиент, который бы сказал бы иное. Им кажется, что только их секрет самый важный на свете.

— Мне хотелось бы, чтобы вы занялись поисками моей дочери, Софи.

— Вы обращались в полицию?

По лицу Гринвуда пробежала тень, словно он испугался моего вопроса, что меня насторожило.

— Да, обращался, — ответил он через паузу, дав понять, что делать этого не собирался. — Они сказали, что пока нет причин для беспокойства. Вы не могли бы зажечь камин? — попросил он.

Я удивлено приподнял брови. Электрический камин скорее служил украшением гостиной, придавая обстановке домашний уют, но я почти ни разу не пользовался им по назначению.

— Вас знобит, мистер Гринвуд? Я отключу кондиционер. Вас устроит?

Гость едва заметно кивнул, блеклые глаза подёрнулись дымкой.

— Моя дочь Софи месяц назад уехала отдыхать на один из островов Тихого океана, — начал он. — Две недели назад она перестала отвечать на звонки…

— Какой конкретно остров? Вы пытались связаться с местной властью?

— На местном диалекте он называется Кисива Ча Тумайни, что означает «Остров надежды». Я пытался, но мне никто ничего не мог сказать определённо. На острове бывает много туристов…

Я подошёл к шкафу, достал справочник. Вернувшись за стол, нашёл нужную информацию: тропический остров вулканического происхождения привлекает туристов местными красотами, и входит в так называемые «заморские владения» Великобритании.

— Скажите, мистер Гринвуд, а почему вы вообще решили приехать ко мне? Я имею в виду, почему вы обратились к американскому детективу?

Не настолько я самовлюблён, чтобы не понимать: в Англии можно с лёгкостью найти десяток шерлоков холмсов, которые занимается тем же, что и я. Безусловно, я не рассчитывал на откровенный ответ.

Гринвуд едва заметно вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Провёл рукой по прилизанным редким волосам неопределённого цвета. Казалось, он нервничает: моя недоверчивость разрушала его планы.

— Да, понимаю, вы вправе узнать, — наконец отозвался он. — Я решил обратиться именно к вам по рекомендации моего друга, сэра Роджера Брукса. Вы оказали ему неоценимую услугу.

Верно, Брукс обращался ко мне с просьбой разыскать пропавшую жену. Все оказалось банальным до зубовного скрежета: дамочка сбежала с любовником, прихватив драгоценности и ценные бумаги старого лорда. Если берёшь в жены девушку, моложе себя на сорок лет, вряд ли стоит надеяться, что будешь интересен ей чем-то за пределами восьмизначного банковского счета. Но юная красавица и брутальный мачо сбежали сюда, в Штаты, поэтому лорд и обратился ко мне.

— Хорошо, мистер Гринвуд. Сообщите мне информацию о вашей дочери. Вы привезли фотографии?

Гринвуд кивнул. Достав из кейса кожаную папку с блестящими застёжками, раскрыл и выложил на стол фотографии. Я просмотрел пару снимков: ничего особенного. Округлое личико обрамляли светлые с медным отливом волосы, мягко прорисованы скулы, маленький ротик, забавно вздёрнутый носик. Кажется, для англичанок неприлично быть красивыми. Словно влажный климат острова смывал с лиц яркие краски жизни, лишая индивидуальности. Лишь удлинённые «оленьи» глаза привлекали внимание живостью и умом. На одной из фотографии девушка была снята в полный рост, в блузке с коротким рукавом и шортах. Стройная, спортивного телосложения, хорошо развитая грудь, узкие бедра. Тонкие, выступающие ключицы.

— Она замужем?

— Нет. Решила вначале устроиться в жизни, получить образование.

Мысленно усмехнулся. Девушка на фотографиях не выглядела наивной простушкой. Скорее всего, старомодный папаша не все знал о своей дочери.

— Расскажите мне все, что считаете нужным. Всю информацию: привычки, характер.

Пока изучал фотографии, а Гринвуд пересказывал биографию дочери, вплоть до её милых шалостей в раннем детстве, ловил себя на мысли, что гость вовсе не выглядит обеспокоенным. Не могу сказать точно, как вёл бы себя на его месте. В свои тридцать пять я не обзавёлся семьёй и детьми. Но, если гипотетически предположить, что у меня был бы ребёнок, безусловно, переживал бы. Даже, если это взрослая девушка. Впрочем, Гринвуд, как истинный британец, мог умело скрывать свои чувства.

Когда Гринвуд замолк, я решился задать вопрос, который никак не мог выбросить из головы:

— Мистер Гринвуд, а почему все-таки вы сами не захотели поехать на этот остров, чтобы попытаться найти дочь?

Он удручённо покачал головой, сжал виски в ладонях.

— Во-первых, я слишком стар и болен. Перелёт просто не выдержу. Во-вторых, я обратился к вам, потому что вы — профессионал.

Спустя пару дней я летел на маленьком одномоторном самолёте, с замиранием сердца наблюдая тёмно-синюю гладь Тихого океана, куда солнце плеснуло слепящим серебром. Показалась сильно изрезанная береговая линия, ставшая непреодолимым препятствием для морских волн, которые вздымались огромными валами и обрушивались фонтаном брызг. Когда самолёт опустился на бетонную площадку аэродрома, я покинул душный салон. Погрузившись в зной тропического лета, смягчённого освежающим бризом.

Быстро добрался до деревянных домиков, расположенных полукругом вокруг озера с прозрачной водой. По берегам в обрамлении финиковых пальм расхаживали белые цапли с серебристыми хохолками и розовые фламинго, явно привезённые для увеселения туристов. На ветке хлебного дерева сидела парочка попугаев какаду ярко-красного окраса, с жёлто-синими разводами на крыльях. Один из них постоянно крутился на месте, издавая отвратительный скрежет, заставляя вздрагивать проходящую мимо публику.

На удивление туристов было много, в основном пожилые семейные пары: лысоватые мужчины, дамы с оплывшими фигурами. Ничего интересного.

Из справочника я узнал, что остров населяют потомки таитян и британцев, которые говорят на английском диалекте. В основном туземцы занимались выращиванием цитрусовых, сахарного тростника, бананов, бобов и, естественно, рыболовством. Но большую часть дохода приносили туристы. Для них были построены симпатичные деревянные домики с террасами, в одном из которых я и поселился.

Передохнув после дороги, искупавшись в море, я решил первым делом посетить местный базар: «информационный центр», так сказать. Это место ошеломило буйным разноцветьем свежих фруктов: сочных дынь, ананасов, ярко-жёлтых лимонов и бананов, манго, и похожих на светло-зелёные шишки загадочных плодов, названия которых я не знал. Сверкающие на солнце горы сайры, анчоуса, минтая. Остро пахнущие креветки, морские ежи, осьминоги.

Игнорируя настойчивые зазывания торговцев, я оказался в той части, где продавали сувениры: раковины, бусы, брошки из коралла и жемчуга, фигурки божков. Женщины обожают подобную дребедень.

— Нравится? — гнусаво спросил низкорослый туземец, обмахивая газетой мокрое лицо. — Возьми, не пожалеешь.

Я повертел в руках аляповато раскрашенную глиняную статуэтку обнажённой девушки: длинные развевающиеся волосы украшал венок из ярко-красных цветов, до колен поднимались буйные языки пламени.

— И сколько?

— Недорого, пять центов.

— Неплохо, — я бросил монету, небрежно засунул фигурку в карман. — Скажи, а вот эта девушка не заходила сюда? — я показал фотографию.

— Нет, — он выпятил толстые губы. — Не видел. Не хочешь бусы купить? Красивые. И недорого, — он вытащил из кучи длинную нитку, с нанизанными на неё подозрительно крупными жемчужинами.

Чтобы не раздражать продавца, я купил бусы и сунул в карман. Прогулялся по рынку, опросив ещё несколько туземцев. Никто не видел Софи. Безусловно, я не надеялся, что сразу нападу на след. Но это выглядело странно. Женщина ни разу не появлялась на единственном рынке?

Целый день я бродил по острову, расспрашивая о Софи. Увы, всё оказалось безрезультатно. К вечеру ощутив, как подвело живот от голода, я направился в кафе, расположенное рядом с домиками, специально выстроенными для туристов.

Главным украшением зала, стилизованного под палубу старинного парусника, был огромный стол в центре, заставленный блюдами с фруктовыми салатами, жареными креветками и, нарезанными ленточками, сырыми кальмарами. Заказав у бармена стакан свежевыжатого сока манго, ананасов и лимона, положил на блюдо куски жареного мяса, источающего потрясающий аромат, креветок, салата и фруктов. Нашёл пустой столик и набросился с жадностью на еду.

Если бы увидел подобную девушку в Нью-Йорке, вряд ли обратил бы внимание. Но на фоне приземистых местных жительниц и бесформенных пожилых туристок, она выглядела потрясающе. Сквозь полупрозрачную блузку в розовато-сиреневую клетку выпирали соблазнительные окружности. Нежный овал лица обрамляли густые волосы цвета спелой вишни с оттенком начищенной меди. К сожалению, солнцезащитные очки скрывали глаза.

Расправившись с ужином, я направился к ней.

— Не хотели бы мне позировать? Могу нарисовать ваш портрет.

Присев рядом, сделал вид, что изучая её профессиональным взглядом.

— А вы художник? Приехали на этюды? — от её низкого бархатного голоса защекотало в горле.

— Верно. Меня зовут Роберт. Роберт Ривера.

— Люси Холден, — она протянула узкую загорелую руку с едва заметным шрамом, спускающимся от среднего пальца к запястью. — Можете прямо сейчас начать?

Я достал блокнот и сделал набросок.

— Да, у вас есть способности, — она бросила быстрый взгляд. — А в какой манере вы работаете?

— Сухая пастель. Работа в этой технике подкупает меня удивительной чистотой и глубиной цветовой гаммы. Изяществом штриха. Я люблю рисовать пальцами, они у меня очень чувствительные. Ощущаешь душу рисунка подушечками, нервными окончаниями. Это завораживает.

— Для пастели нужна точность и интуиция, — сказала она.

Чертовски приятно, когда очаровательная девушка разбирается в живописи.

— У меня это есть. Правда. Особое чутье. Ну, так что? Не могли бы вы прийти ко мне, чтобы я мог закончить рисунок? Я живу в доме, откуда открывается чудесный вид на озеро с потрясающе чистой водой. По берегам ходят цапли с серебристыми хохолками. По легенде одна восточная принцесса пожелала украсить таким хохолком диадему, в которой собиралась пойти под венец. Из-за этого неразумного решения цапель почти всех перебили. Это редкий, исчезающий вид.

Она усмехнулась, словно говорила: «Какой дешёвый трюк».

— Я подумаю.

— А знаете, Софи, — облокотившись на стол, я скрестил пальцы перед собой. — Думаю, будет лучше, если вы снимите очки, а я вас просто сфотографирую, а снимки отошлю вашему отцу. В Лондон.

Она попыталась резко встать, но я успел схватить её за руку и усадил на место.

— Это он вас прислал?

— Да. Софи, я — частный детектив. И ваш отец нанял меня, чтобы я вас нашёл. Он волнуется. Почему бы вам не сообщить ему, что вы живы и здоровы?

— Сколько он пообещал вам заплатить? Я заплачу вдвое больше.

Ого. У милашки есть серьёзные причины скрываться. Может быть, Гринвуд разыскивает Софи вовсе не потому, что беспокоится?

— Знаете, сколько раз люди, которых я разыскивал, пытались предложить мне денег, чтобы я не раскрывал их местонахождения? Мог миллионером стать. Но я не обманываю клиентов. Это входит в противоречие с моими принципами.

— Вы можете просто не сообщать ему пару дней, неделю? Пожалуйста! — она умоляла, склонившись так близко, что я ощутил нежный аромат цитрусов, исходящий от её волос.

— Не могу понять, как это связано? Если ваш отец узнает, что вы живы и здоровы, почему он не позволит вам остаться? Он не просил меня привозить вас силой домой.

Когда она сняла очки, я заметил, как печальны её глаза, заблестевшие от слез. Беззащитные глаза оленёнка, загнанного стаей волков на край обрыва. Провела рукой по шее.

— Хорошо, сообщите ему о том, что нашли меня, — голос предательски сорвался, она отвернулась. — Но, если он разрешит мне остаться… Пожалуйста, помогите мне!

Это начало действовать мне на нервы. Я не верил ни единому слову этой куколки, как ни пыталась она меня разжалобить.

— Софи, если ваш отец хотел, чтобы я помог вам, нужно было просто сказать об этом, чёрт возьми! Сразу! А не заманивать меня на этот остров. Или он решил, что вам удастся меня соблазнить, и я буду работать даром?!

— Я же сказала, что заплачу, — всхлипнув, она достала сумочку.

— Ладно, — я мягко сжал её руку. — Мои расценки будут для вас такими же, как всегда. Если это, конечно, не связано с криминалом.

— Нет. Ни в коем случае.

— Тогда расскажите мне, в чем дело.