Остров зомби

Глава шестая

Когда государственному секретарю положили на стол тонкий голубоватый листок, сложенный вдвое, – телеграмму с пометкой: «Совершенно секретно, просьба не совать нос кому не положено», – он сразу понял, что это депеша из Бакьи.

Телеграмму подписал сам Генералиссимус Корасон, и она была исключительно короткой: «Начнем отношения по новой, о'кей?»

Государственный секретарь в этот момент жевал для улучшения пищеварения «Миланту», и она запузырилась у него на губах, словно яд из фильма ужасов. Полного курса наук, который он прошел в Школе международных отношений имени Вудро Вильсона, было явно недостаточно, чтобы хладнокровно снести эту депешу. Почему там не предупреждали о существовании таких типов, как Корасон, или таких государств, как Бакья?

Прошло всего два дня, как правительство Бакьи разорвало все отношения с Америкой, заявив: «Кончаем любовь!» Не объясняя причин. А теперь вдруг вновь предлагают установить дипломатические отношения, прислав эту телеграмму, составленную, похоже, ребенком-дебилом. И еще это «О'кей»!

К сожалению, Бакья – не исключение, такое творится повсюду. О международных отношениях легко читать лекции. А на практике все обстоит гораздо хуже, тщательно разработанные теории и планы нарушаются людьми, с которыми вы вынуждены иметь дело, людьми, у которых политика определяется тем, что они съели на завтрак.

Так Соединенные Штаты утратили влияние на Среднем Востоке, и каждый раз, когда казалось, что они вот-вот вернут его, какой-нибудь маньяк в полосатой наволочке на голове угрожал пристрелить кого-нибудь, и все усилия шли прахом. Кроме того, Соединенные Штаты поддержали революционно настроенный сброд в Южной Африке и Родезии, а когда правительства этих стран пошли на уступки, революционеры решительно отвергли мысль о примирении. Китай, похоже, вынашивал идею очередной изоляции, и было неизвестно, с кем следует вести переговоры, чтобы предотвратить такой поворот событий.

А природные ресурсы... Почему в тех районах, где много нефти, золота, алмазов, хрома, битума, а теперь еще и мунга, живут и размножаются исключительно отбросы цивилизации?

Государственный секретарь вновь вздохнул. Иногда ему хотелось, чтобы президент не переизбирался на второй срок, – тогда он мог бы вернуться к преподаванию, к своим лекциям. В лекциях царил порядок, в них было начало, середина и конец. А международная политика – одна сплошная середина, без начала и конца!

Он попросил своего секретаря связаться по телефону с Генералиссимусом Корасоном. Раз уж этот мунг так важен, он поздравит президента с возвращением в семью американских народов, если, конечно, тот знает, что это такое. Через три минуты секретарь перезвонила ему.

– Президент не отвечает.

– Что вы хотите этим сказать?

– Простите, сэр. Он не снимает трубку.

– Тогда соедините меня с вице-президентом, если у них есть такой... или с министром юстиции... или с этим малохольным майором, которому доверяет Корасон. Его, кажется, зовут Эстрада. Соедините меня с ним.

– Он тоже не отвечает.

– То есть как?

– Я и ему звонила. Он не снимает трубку.

– Но хоть с кем-нибудь можно поговорить?

– В том-то и дело, сэр, что нет. Это я и пытаюсь вам объяснить. Телефонистка на линии...

– Где?

– В Бакье.

– Понимаю, что в Бакье. Но где именно?

– Не знаю, господин государственный секретарь. У них в стране только одна телефонистка.

– Ну и что она говорит?

– Говорит, что правительство в полном составе взяло выходной. Просила звонить завтра.

– Все правительство? Выходной?

– Да, сэр.

«Миланта» с шумом лопнула на губах государственного секретаря.

– Хорошо, – устало проговорил он.

– Хотите, чтобы завтра я вновь попыталась вызвать Бакью? – спросила женщина.

– Я скажу вам. Может, к тому времени они снова не захотят «крутить с нами любовь».

– Что? Не поняла.

– Не важно.

Итак, госсекретарь, не получив никаких объяснений столь внезапной перемены политики Бакьи, позвонил президенту Соединенных Штатов, чтобы уведомить его, что отношения с островом возобновлены. И – как сказал Корасон – все о'кей.

– Как вы полагаете, почему они на это пошли? – спросил его президент.

– Откровенно говоря, сэр, теряюсь в догадках. Не могу найти объяснения. Может, ЦРУ постаралось?

К счастью, шеф ЦРУ как раз находился в Белом доме – собирался подписывать новый договор страхования. От страховых полисов организаций типа «Голубой крест» или «Синий щит» он отличался тем, что страховку по нему платили не в случае болезни, а как компенсацию «засветившимся» и привлеченным к суду государственным чиновникам. Все служащие Белого дома и ЦРУ приобрели такую страховку.

Президент пригласил к себе главу ЦРУ.

– Бакья вновь вступает с нами в дипломатические отношения.

Тот изо всех сил старался не выдать своего удивления. Неужели это дело рук Руби Гонзалес? Но ведь ее упекли в тюрьму. Об этом шеф ЦРУ знал от дружески настроенного к Америке посла одной иностранной державы.

– Мы бросили туда свои лучшие силы. Рад, что успех пришел так скоро.

Говоря это, шеф ЦРУ прокручивал в голове разные варианты. Может, все-таки в самом деле Руби Гонзалес? С тех пор как она покинула Штаты, на Бакье убиты по меньшей мере пятьдесят иностранных агентов. Пожалуй, стоит почаще привлекать к работе представителей национальных меньшинств.

– По моим сведениям, у вас там мало людей, – сказал президент.

– Все вышло иначе, – попытался выкрутиться шеф ЦРУ. – Мы послали туда женщину – одного из наших «цветных» агентов. Там находится некто на фамилии Гонзалес. В результате все сработало как нельзя лучше. У входа во французский ресторан трупы чужих агентов складывают штабелями.

– Вы получили донесения от ваших людей?

– Еще нет.

– Где они теперь?

– Точно не скажу.

– Что они сделали за время пребывания в Бакье?

– Конкретно ответить не могу, – признался шеф ЦРУ полным отчаяния голосом.

– Значит, вы знаете не больше меня? – спросил в лоб президент.

– По правде сказать, сэр, я действительно затрудняюсь объяснить, почему Корасон возобновил с нами дипломатические отношения.

– Не тревожьтесь попусту. Я могу объяснить!

Отпустив главу ЦРУ, президент поднялся в свою спальню, где в ящике бюро его ждал красный телефон. Подняв трубку, он услышал знакомый голос доктора Харолда В.Смита:

– Слушаю вас, сэр.

– Примите мои поздравления. Бакья просит возобновить прерванные дипломатические отношения.

– Знаю, – сказал Смит. – Меня уже проинформировали.

Президент немного помолчал. Государственный секретарь и он сам узнали эту новость только пятнадцать минут назад. Когда же успел получить известия Смит? Неужели у него есть источники информации в Белом доме и Госдепартаменте? Однако президент не стал задавать лишних вопросов. Ему не хотелось знать слишком много о работе Смита.

– А вы-то знаете, как все это устроилось? – сухо спросил президент.

– За последние сорок восемь часов погибли сорок восемь иностранных агентов, – ответил Смит. – Полагаю, к этому приложили руку мои люди. А у ЦРУ на Бакье кто-нибудь есть?

– С большой неохотой, но они все же послали кого-то, – сказал президент.

– Мне сообщили, что один из их агентов – в тюрьме, – сообщил Смит.

– Так вытащите его оттуда. Но, главное, раздобудьте поскорее оружие Корасона.

– Агент ЦРУ – женщина, – поправил президента Смит.

– Ну, тогда вытащите ее. Но главное – аппарат. И еще, доктор, я хотел бы принести свои извинения за то, что хотел отозвать ваших людей. У них просто иная манера работать, и я к ней не привык.

– К ней никто не привык.

– Пусть они и дальше действуют в том же духе.

– Слушаюсь, сэр.

Так как правительство Бакьи устроило себе выходной, все три телефонные линии были свободны, и Смит беспрепятственно дозвонился до гостиничного номера Римо и Чиуна.

К телефону подошел Римо.

– Римо, говорит Смит. Как там обстоят?..

– Одну минуточку. Вы по делу?

– Естественно, по делу. Неужели я буду звонить в такую даль, чтобы просто почесать языком?

– Если по делу, передаю трубку тому, кто им занимается. Как вы, надеюсь, помните, я отошел от дел. – Римо крикнул в глубь комнаты: – Чиун, тебя Смит спрашивает!

– Я здесь нахожусь по приказу самого президента, – сказал Чиун. – С какой стати мне разговаривать со всякой мелкой сошкой?

Римо снова взял трубку.

– Он говорит, что его сюда послал президент, и он не понимает, к чему общаться с вами.

– Потому что я только что беседовал с президентом, – сказал Смит.

Римо вновь протянул трубку Чиуну.

– Он только что говорил с президентом.

Сидевший в позе лотоса Чиун легко, словно вспорхнув, поднялся на ноги.

– Сама по себе работенка неплохая, – сказал он, – только очень уж часто тревожат по пустякам.

– Придется пострадать. Настал твой час.

Взяв трубку, Чиун изобразил на лице широкую улыбку. Он подцепил эту улыбку в популярном женском журнале, где ее рекомендовали всем, кто хочет, разговаривая по телефону, «звучать» жизнерадостным и современным. Чиун не совсем понимал, что значит быть современным, но не сомневался, что жизнерадостным быть хорошо.

– Привет благородному императору Смиту. Низкий поклон ему от Мастера Синанджу. Да склонятся все перед силой и мудростью императора!..

– Хорошо, хорошо, – оборвал его Смит.

– Я еще не сказал самого главного, – продолжал Чиун. – Без этого нельзя продолжать. Все твари земные, птицы небесные и гады морские – да поклянутся все они господину в вечной верности.

– Чиун, скажите, что творится с Римо?

Чиун бросил взгляд на растянувшегося на постели Римо, прикидывая, не произошли ли с ним за последние несколько минут какие-нибудь важные изменения.

– Да ничего не творится, – пришел он к заключению. – Совсем ничего. Каким был, таким и остался. Ленивым, порочным, безответственным, ненадежным, лишенным чувства благодарности.

Признав себя в описании, Римо согласно махнул старику рукой.

– Трудное задание целиком переложил на меня, – продолжал Чиун. – Ему, конечно, обидно, что президент доверил мне такую важную миссию: заставить правительство Бакьи видеть в нашем правительстве лучшего друга.

– Вы неплохо поработали.

– Стараемся, – осторожно проговорил Чиун, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Ясно, – сказал Смит. – Что вы уже успели сделать?

Глядя на Римо, Чиун выразительно покрутил у виска правым пальцем.

– Дали слегка почувствовать наше присутствие, – ответил Чиун. – Конечно, как слабый отблеск вашего величия, – быстро прибавил он. – Ведь настоящий император – вы.

– Однако самая ответственная часть задания еще не выполнена, – заметил Смит.

Чиун скорбно покачал головой. У всех императоров один и тот же недостаток: они никогда не удовлетворены полностью. Всегда им чего-нибудь не хватает.

– Мы готовы выполнить все ваши приказания, – бойко ответил Чиун.

– Это ты готов, – отозвался Римо. – Я с этим завязал.

– Что он там говорит? – спросил Смит.

– Да ничего. Ворчит что-то себе под нос. Разумно говорить еще не научился, вот и мелет языком – мешает нашей беседе.

– Ладно, – сказал Смит. – Ваш основной объект – по-прежнему оружие Корасона. Нужно захватить его раньше, чем это сделают другие.

– Пусть это вас не тревожит.

– В тюрьме томится американский агент.

– Хотите, чтобы мы его ликвидировали?

– Нет, нет. Это женщина. В тюрьму ее бросил Корасон. Ее надо освободить.

– Значит, убить этого негодяя? Чтобы неповадно было.

– Да не надо никого убивать! Просто освободите агента. Ее зовут Руби Гонзалес.

– И все?

– Да. Можете это сделать?

– Еще до захода солнца, – обещал Чиун.

– Спасибо.

– Это наш долг – нести с достоинством службу, император, – сказал на прощанье Чиун. А повесив трубку, признался Римо: – Не могу дождаться, когда мой президент решит наконец освободиться от Смита. Этот человек – маньяк.

– Твой президент? – переспросил Римо.

– У Дома Синанджу есть пословица: «Чей хлеб жую, того и песню пою». Да, мой президент.

– Чего Смиту от тебя надо?

– Да все этот аппарат. Похоже, все его хотят. Но, скажи честно, может ли в этой стране быть что-то стоящее, если у них даже номера приличного в гостинице нет?

– Однако ради этого аппарата тебя и послали сюда, – заметил Римо.

– А еще Смит хочет, чтобы я кого-то освободил из тюрьмы.

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался Римо.

– В этой стране ничего толком нельзя сделать. Нет чистых полотенец, из кранов не течет вода, еда мерзкая. Пойду к президенту, к этому, как там его, Кортизону, и прямо скажу, что мне нужно.

– И ты полагаешь, он тебя послушает? Кстати, его зовут Корасон.

– Еще как послушает.

– И когда ты отправляешься к нему?

– Задачу надо решать сразу же, как только она поставлена – лучшего времени не подобрать. Поэтому я иду прямо сейчас, – сказал Чиун.

– Я с тобой, – заявил Римо. – Давно не смеялся.

Чиун подошел к голому, без всяких занавесок окну и, к удивлению Римо, стал махать рукой, делая кому-то загадочные знаки. Потом, удовлетворенно кивнув, отвернулся от окна.

– Что это с тобой?

– В доме напротив у окна президент Корасон. Торчит там целый день. Я предупредил его о своем визите.

– Неужели это и есть президент? Я думал, что это Любопытная Варвара.

– Нет, это Корасон.

– Он наверняка уже улепетывает во всю прыть.

– Меня он дождется, – сказал Чиун, направляясь к двери.

– Как зовут агента, которого тебе надо освободить? – спросил Римо.

– Да кто знает! Агент – женщина. Кажется, ее зовут Руби. Фамилию не разобрал. У вас, американцев, они все на один лад.